Всё забылось днём вчерашним,
и слова, и тень ресниц,
всё, что было очень важным
и хотелось так постичь.

И впитать - твою улыбку
и с прищуром серость глаз,
солнца ласковую зыбку,
что светило лишь для нас.

Всё вчера. Сегодня пепел
остывающих костров.
Как обидно и нелепо,
и ещё чуть-чуть остро.

Осень лечит листопадом
боль несбывшихся надежд
и сегодня мне не надо,
что хотелось так допрежь.

Забываю и сжигаю,
как опавшие листы.
Мы вчера в любовь играли,
обманувшись, я и ты..

Мы с тобою павшие,
но не на войне,
слово сеем пашнями -
только всходов нет.
Ходит солнце по небу -
не достать рукой,
отчего не поняли,
кто же мы с тобой?
Отчего напраслина,
отчего надрыв?
Смотрим в жизнь опасливо,
так не долюбив.
Песню недопетую
допоёт метель,
отчего же сетую
на судьбу теперь?
Осень в желтом платьице
мёрзнет на ветру,
день к закату катится,
как-нибудь притрусь
к одинокой ноченьке,
одиноким дням.
Отчего же хочется
знать, ну как ты там...

Осенний сад в оранжевых оттенках,
терраса, самовар, накрытый стол,
под ним забытый мяч, гонял в футбол
внучек-подросток, голенастый Генка.

Намыты фрукты в толстобокой чаше
и сладок воздух ароматом слив.
А мы пьём чай. Наш круг уютно мил
и говорим - Встречаться нужно чаще.

Тепло и пахнет прелою листвою,
а к вечеру нагрянет дождик лить,
сбивая с яблонь вызревший налив
и моя их водою дождевою.

Вокруг бросая огневые тени,
сгорит на небе ранняя заря.
И эта встреча, этот сад не зря,
и этот вечер, дай Бог, не последний.

Как больно утром нам проснуться,
понять, что явь - не то, что ждём.
А за окном деревья гнутся
под нудным проливным дождём.

И не весна в окошке сером,
засыпан листопадом сад.
Жизнь такова, ну что поделать,
не повернуть её назад.

И не мечтать, не обольщаться,
не огорчаться от обид
на то, что грустно стало чаще,
на то, что сердце нынче спит...

Ну вот бы казалось Герасим - мужик
и что ему бабьи капризы.
Но был он такой, подчиняться привык,
прогнулся, как те блюдолизы.
Собачку несчастную топит в реке
в угоду завистливой бабе.
А мог бы сбежать, да и жить в далеке.
Ах, что рассуждать - вот бы, как бы.
Глухой был, немой, да ещё крепостной -
не долго верёвочке виться.
И сделал бедняга, на шею узлом,
в амбаре с тоски удавился.
Кому полегчало от этой беды?
Хороший мужик был Герасим.
Собачка опять же, к чему бередить,
прибудет нам с этого разве?!..

Изучала его, как читают слепые по Брайлю.

Ощущенья копились тактильно на кончиках пальцев.

Доверяла ему, как смогла б доверять только брату

и любовь вышивала в бумажных, линованных пяльцах.

День за днём рисовала себе неземные картины -

небеса, паруса и парящие белые чайки.

И по синему морю бегущие в даль бригантины,

и мираж над песками, что путнику грезится манкий.

Мне казалось - всё это мы вместе когда-то увидим.

Мне казалось, что наша любовь настоящая сказка.

Отвергала всё то, что шептало тревожно наитье,

но не мне он вниманье дарил и не баловал лаской.

Не Ассоль и не Грей, ведь такое бывает лишь в книжках.

Просыпаюсь от грёз - жизнь такая нелепая штука.

Он дожил до седин, но такой же жестокий мальчишка..

И другой подарил навсегда своё сердце и руку..

* http://lopatin.academic.ru/63276/

манкий- манящий, манок..
_____________________

Однажды поймёшь, что падение вниз,
всегда означает незримый конец.
Пока тебя держит божественный бриз,
ты жизнь не ценя, забываешь о ней.

А жить нам отпущено только лишь раз,
она пролетит и мгновеньем пройдёт.
И совести жалкой чуть шепчущий глас,
не часто о том с укоризной поёт.

Летай же пока, человечий орёл -
ведь смерть, как охотник, наводит прицел.
Он рядом, он мушку с усмешкой навёл
и что там осталось, покуда ты цел..

Розовые волны в розовом закате,
крики быстрых чаек, шелестит прибой.
Розовели щёки, обнимал когда ты,
обещало счастье море нам с тобой.

Ветер акапелла пел романс негромко
и взметал игриво шарфик голубой.
И следов цепочку по песчаной кромке
море подчищало ластиком-волной.

И казались губы переспелой вишней,
жадно целовал их и шептал: " Люблю ."
Жалко с продолженьем ничего не вышло,
грезилось о сладком, оказалось - брют..

Прибилась нежность брошенным щенком,
к ногам прижалась - полюби, согрей.
И к горлу подкатил горячий ком,
беру конечно, заходи скорей

в мой тёплый дом, вот чашка, коврик твой.
Давай обмоем грязных улиц пыль.
Залечим раны, потерпи, не вой.
Всё сделаю, лишь только б ты забыл

голодный холод, вереницы ног,
что проходили мимо, кто-то пнув.
Пока ты не приполз под мой порог,
ой, помолчу, пригрелся и уснул.

Прибилась нежность брошенным щенком,
собой заполнив сердце мне и дом.
И тает быстро в горле горький ком,
ведь не одна теперь я, мы вдвоём..

А облака себе плывут,
им пофиг впрочем,
что люди на земле живут,
совсем не очень.
Им так на небе хорошо,
пушистым белым,
и даже то, что дождь пошел
им нету дела.
И солнца летняя жара
их не волнует.
и звёзд какой-то там парад,
им все по бую.
И корчат часто нам они
смешные рожи,
и на большие корабли
вот как похожи..
И я завидую слегка,
машу рукою.
Небес широкая река,
глаза закрою.
Осле`пит солнца яркий диск,
юдоль земная.
Душа издаст обиды писк,
родная, знаю..
Однажды ты рванёшь туда,
вольёшься в стаю.
А я иссохну, как вода,
что дождевая..

Подкралась чёрной кошкой ночь,©
глаза погладить мягкой лапой,
и звёзд зерно перетолочь
в крупу дождя. Он станет капать

по окнам, стуками мешать
мне крепко спать без сновидений.
Зари оранжевой межа
отметит новое рожденье

дневных забот. Им несть числа.
И в бесконечной суматохе,
и этот день сгорит дотла.
Так жизнь проходит понемногу...

Я в Вечность вряд ли попаду,
оставить росчерк на странице.
Жизнь - не натянутый батут
и невозможно возвратиться.

Однажды прыгнув в небеса,
нам не спускаться бесконечно.
И невозможно описать,
что ждёт на жизненной конечной.

И невозможно угадать,
что ждёт за смертным поворотом.
И исчезают дым-года,
растаять чтоб бесповоротно.

И я ценю свой каждый миг,
что подарил мне и отмерил
вселенской милостью старик,
в которого, увы, не верю..

http://litset.ru/publ/3-1-0-30145

Как больно, милая, как странно
сроднясь в земле, сплетясь ветвями...

Александр Кочетков

Как странно, всё-таки, как странно,
летать бескрылой в небесах
и тем лечить безлюбья рану,
и от безумия спасать

певучей фразой, нежным словом,
чтоб по душе бальзам-тепло.
И возродиться снова, новой,
став на незримое крыло.

Метаться птахой перед бурей,
кричать и петь ей страстный гимн.
Пожалуй, я другой не буду,
а кто-то близкий стал другим.

А кто-то, с кем-то незнакомым,
встречает новую весну.
Я, боль свою катая комом,
шальной любви дала уснуть

тяжелым сном. На веки вечны.
И баю-бай шепчу во след.
На небе путь мерцает Млечный,
но наших звёзд в том блеске нет..

Скрипит осины острый сук -
сегодня ветер.
Глаза закрыты, ты обвис,
на речи вето.
Монетки-звёзды серебром,
надеюсь хватит.
На небесах владыка-Бог
тебе доплатит.
Вчера ты предал и за ночь
тоска загрызла.
Вино кислит и хлеб горчит?
Такая тризна.
И тихий глас пропел с небес:
"За всё воздастся!"
Ты понял ли, за что тот гнев?
Ты предал Братство.

Ударь, только в спину, так будет сподручней,
больнее, обидней вдвойне:
"Нам надо расстаться и всем будет лучше" -
нет истины даже в вине.

Холодные пальцы, что спазмом на горле,
чуть-чуть отпускают захват.
Так хочется стать независимо-гордой,
стерев умоляющий взгляд.

Сгореть на костре неразумных желаний
и выпив цикуты бокал,
тихонько неметь от макушки до дланей..
"О, скольких ты прежде бросал?!"

День без числа и месяц без названья,
междусезонье вечное в окне.
Сереет небо - вечер, утра рань ли,
без разницы и безразлично мне
какого года, иль какого чёрта..
Живу, как муха, только дзы, да дзы.
Не верю в смерть, наивно и упёрто,
и верю в постулаты Лао Цзы.
Что есть реальность в этой круговерти?
Война и мир, и тайнам несть числа.
Как всё же жить, во что мне дальше верить?
А может просто - этот мир ..послать?!

Я столько раз взлетала вверх,
чтоб тихо падать, падать, падать.
Но всё стирает ластик-память
в небытие, как птицу стерх,
а с нею встречи и разлуки.
И в Лету Хронос жаднорукий,
как в сундучок, чтоб не отдать,
мечты складирует людей.
В свои заносит каталоги
и подгоняет под эклоги,
и су`чит Космоса кудель,
мгновений вервии плетя,
спасая звёзды от паденья.
И снова жду я вознесенья
по струям тёплого дождя..

О, цикада, не плачь!
Нет любви без разлуки
даже для звёзд в небесах.

Кобаяси Исса

Не бывает любви без разлуки -
гаснут звёзды одна за другой.
И включает рассветные звуки
Солнца лучик незримой рукой.

Замолкают певуньи-цикады
на весь день погружаясь в тоску.
Вы не плачьте, цикады, не надо,
знаю звёзды вас очень влекут.

День пройдёт, пролетит, как мгновенье,
ветер тихо уснёт в тростнике.
Облака, без его дуновенья,
отдохнут на небес гамаке.

Звёзд сиянье вплетётся в оркестры,
для смычков виртуозов-цикад.
Дирижирует всем ночь-маэстро,
так все летние ночи подряд.

О чём-то пустозвонит блудный пёс,
окрестность оглашая звонким брёхом.
Холодный ветер, отголоском гроз,
стремится распахнуть фрамуги окон.

Густа и зелена ещё листва
и горделивы астры на газонах,
но пахнет осенью, чуть-чуть, едва-едва,
и небеса прозрачные бездонны.

В них птичий грай сквозь облаков полёт.
То молодняк становится на крылья.
Уходит август, сентября черёд
и яблок аромат - его посыльный.

Вот сошью пиджачок для знакомого гнома,
он ночами в подвале строгает свистульки.
И надев шляпу с мягкой, высокою тульей,
раздаёт их друзьям, да и просто знакомым.

Звук у этих свистулек - высокий и чистый,
тихой нежностью тает, осев в межреберье.
Открываются настежь все окна и двери,
выпрямляются спины, ровняя ключицы.

Дарит гном радость всем, потому что он добрый,
блеск в глазах и восторг от расцветшего мира.
И шалун-хулиган вдруг становится смирным,
и простым червяком станет грозная кобра.

Словно Солнца лучи, разбегутся морщины,
от улыбки его посветлеет округа.
Я сошью пиждачок для хорошего друга,
улыбнусь вместе с ним, без особой причины.

По ночам в кошачьей миске,
той, что синенькая с розой,
кто-то жрёт нахально " Вискас",
говорю ему с угрозой:

"Слышишь, Карлсон, не шифруйся!
Под простынкой из сатина.
То ненужные девайсы:
привидение-мужчина.

Прилетай ко мне на ужин,
на вечерний чай с вареньем.
Собеседник очень нужен
с пятницы на восскресенье.

Скучно мне одной в прихлёбку
чай гонять и гладить кошку.
Время тянется верёвкой,
веселей вдвоём немножко."

Не думала о том и не мечтала,
но снишься так, что утром помнит кожа
твои ладони, шепоток, до дрожи,
и нежность губ, которым я внимала.

И помнят руки жадные объятья.
И как искрило страстью между нами.
Сплетенье тел. Подсказывает память,
что горкой на полу лежало платье.

И помню я наш общий вдох и выдох,
протяжный стон и сбитое дыханье,
в истоме замутнённого сознанья.
И прочь рвалась душа, искала выход.

Всего лишь сон, со мной играет разум.
Ты не со мной и никогда не будешь.
Но всё вплетаю в монотонность буден
я этот сон, не сбывшийся ни разу.

Из небесного колодца
зачерпну кисель туманный,
что заварен на густейшем,
облаковом молоке.
И духмяной земляникой,
что усыпаны поляны,
я заполню два лукошка -
не идти же налегке.
По тропинкам и по тропкам,
по извилистой дороге,
между сказочных деревьев,
через весь волшебный лес.
И в карманы сарафана
по листочку, по-немногу,
всё что надо собираю,
для создания чудес!

На полустанке выйду в ширь степей.
Вдохну жемчужной горечи полыни.
А воздух чист, вот только пей и пей.
Я с этой степью навсегда отныне.

Парит орёл над табуном коней,
среди травы гнездовья - перепёлок.
О, степь моя! Хочу я слиться с ней,
чтоб счастья миг, был бесконечно долог.

Седой ковыль колышется волной,
шмелей басы`, кузнечикам раздолье.
Земля моя! Мой край родной, донской,
я родилась твоей, а значит - вольной!

День погаснет свечой, оплывая в закат.
Гасит Солнце горящий фитиль.
Надевает Луна жемчуга на прокат,
на балу у созвездий ходить.

Просыпается ночь, все бока отлежав,
доставая со снами кошель.
Звёзд монетки раскинув, берите, не жаль,
расстилает уставшим постель.

Колыбельную им пропоёт Млечный путь
и укажет дорогу заре.
Чуть займётся восток, тонкой кромкой алеть,
снова ночи пора отдохнуть..

Полынь мешая с ковылём,
по травам ветер волны гонит.
И куст ракиты, бобылём,
склонился над водой в затоне.

Алеет мак, а василёк
налился синью, словно море.
Над ним порхает мотылёк,
крылом, цветка оттенку вторя.

Стрекозы крыльями шурша,
пыльцу сбивают с разнотравья.
И умиляется душа
от красоты родного края.

Я больше не вернусь,
не вижу в этом смысла.
Была любовь - обман,
наживкою с блесной.
Повесит на рога
май-месяц коромысло,
но будет всё равно,
не нашею весной.

И песней соловей,
пускай других чарует.
А мы с тобой - никто,
и были ли когда?!
Не удалось понять
и жизнь прожить другую.
Была бы хороша,
чего теперь гадать?!

Я не хочу предолгих ссор,
каких-то глупых обвинений,
в которых только грязь и сор,
где каждый убеждён, что гений.

В сердцах бросать в ответ слова,
в которые сама не верю.
И вдруг понять, что не права -
не пережить его потерю..

Исчезаешь?
Исчезаю, вслед за утренней звездой...
Забываешь?
Забываю, что связало нас с тобой.
Легче?
Легче? Много легче, оттого, что сброшен груз.
А ещё мне очень страшно,
без тебя я жить боюсь!


Очень больно расставаться
с тем, кого любил безумно.
В жизни разные вагоны рассадила нас судьба.
На тебя смотрю в окошко, про себя молюсь бесшумно..
Может крикнешь мне :"Останься!"?,
а быть может и " Гуд бай.."

Что-то будет -
одурелое солнце истомою,
по полудни бросает в безвременье.

Спят часы зачарованной комою.
Ожидая с надеждою темени.

Что-то будет -
Тень похищена пыльною вербою,
Ветерочек вернётся ли с бурею,

или может расстанемся с верою,
растекаясь водичкою бурою.

Что-то будет..

Пробежало утро по траве,
росы собирая рукавами.
В сарафане с маками в канве
и от сна туманными глазами.

Размечталось, глядя в небеса,
Солнышка явленье ожидая.
Цвет зари вплетая в волоса,
где подвязка - лента золотая.

Подпевая щебетанью птиц,
улыбнулось лучикам рассвета.
И, готовясь новый день почтить,
протянуло руки для привета.

Сяду в поезд в последний вагон,
застолбив с сигаретою тамбур.
Рельс дорожка концом в горизонт,
сквозь окна затемнённую рамку.

Бег пейзажных ночных огоньков,
речки, станции, лес у дороги,
сжавший горло горячечный ком,
отпускает меня понемногу.

Стук колёс, паровозный гудок
и на небе рассветная алость.
Отпустило. Вдыхаю дымок,
во вчерашнем больное осталось.

Еду в место, в котором не ждут,
ни родни, ни друзей, ни знакомых.
Мной осознан и выбран маршрут,
чтоб там выйти из морочной комы..

Огоньком горит в ночи Альтаир
и завёл свои рулады сверчок.
Мне ты нежность никогда не дарил
и губами не стирал слёзы с щёк.

Не писал мне восхищенных стихов
и охапок не носил чайных роз.
И на самом перепутье веков,
ты под окнами моими не мёрз.

Звездопады и рассветы, увы,
не с тобою доводилось встречать.
Не стелился нам под ноги ковыль
и не мялся под спиной молочай.

Между нами километры дорог.
Между нами загражденья границ.
Не прошу, чтоб нашу память сберёг,
я в стихах сумею всё сохранить.

Исчезнуть, раствориться, став незримой,
сменить обличье, сделать сбой программы.
И не жалеть, не плакать, слёз ни грамма,
не став кому-то вожделенной примой.

Былое бросить. Наживём другое.
Назад не возвращаясь к боли прежней.
И, не прощаясь, в ночь, к другим надеждам,
чтоб где-то там найти приют покоя.

А скоро осень. Может быть влюбиться?
В кого-нибудь, но главное взаимно.
Кричат разлуке в поднебесье гимны,
и на юга летят, большие птицы.

Злой шепоток оставив за спиною.
Все недовольства, сплетни и наветы,
пойду вперёд, попутного мне ветра,
мир познавать и воскресать иною....

В тиши ночной таится много звуков.
Чуть слышно булькает вода по трубам.
Вот кто-то кашляет надсадно, трудно,
и ветра шум улавливает ухо.

Вдруг чей-то мат, залаяла собака,
всплеск музыки подъехавшей машины,
дверь хлопнула, прошелестели шины.
Дитя проснулось, всхлипнув, стало плакать.

Стук каблучков и снова стало тихо,
пропела скрипом у подъезда дверца,
затикали часы в ударах сердца
и зазудел комар - ночное лихо..

Финиш, лента, вот он, здрасти!
Мы к нему с тобой пришли -
у костра остывшей страсти,
расстаются две души.

Пепел белый, чёрный уголь,
выгорел огонь весь в дым.
Мы в тупик попали, в угол,
отчуждением своим..

Докатились, доигрались.
У потухшего костра
ищем то, что потеряли,
что сожгли ещё вчера..

Бубнили голуби на крыше
и шебуршали коготками.
А я летела выше, выше,
чтоб погулять над облаками.

А я летела к Солнцу ближе,
чтоб прикоснуться и согреться.
Чтоб, как оно, стать ярко-рыжей,
тогда ему не отвертеться!

Ведь у меня в руках все масти,
какой он колер пожелает?!

Не цвет волос приносит счастье.
И жаль, он этого..не знает..

Моим словам ты никогда не верил.
Был нем и глух. И в череде метаний,
я растерялась! И теперь потеря.
И в уголочек закатилась дальний.

Теперь ищи, свищи - я затаилась,
своих секретов шифры разбирая.
Зачем ты так со мной, скажи на милость?!
Все мысли о тебе! А ты не знаешь..

Проигран бой, вселенская усталость.
В душе себя ругаю за просчёты,
что времени, наверно, было мало
и день не тот, а надо было чётный.

Опять не повезло, но я упрямо,
себе твержу, всё будет, я сумею!
Проснётся новый день в оконной раме
и стану я немножечко сильнее..

Ну здравствуй, август! За окном кукушка
года считает, что там мне осталось.
Рассвет деревья разукрасил в алость,
чуть подпалив зелёные макушки.

Щебечут птицы, радуясь восходу.
Земля мокра вчерашними дождями.
Ни облачка, но к вечеру натянет,
июльскую смывая солнцеодурь.

Дождь за окном бормочет непонятно
и заглушает шелестящий голос.
лён простыни, во влажный ком измятой,
и шепот на виске тревожит волос.

Щекочет щёку слов твоих дыханье,
но в мыслях - пустота, им не внимаю.
В то первое-последнее свиданье,
шел дождь, смывая белопенность мая..

Не будет больше встреч и расставаний.
И шепота в горячечной истоме.
Услышу ли когда, в бессонной рани?
Иль эти же слова шепнёшь другому?

Осень печальным крылом
грусть навевает.
Милый покинул мой дом
в даль, что за краем.
Крик журавлиный - "Курлы",
грустная песня.
Там, за порогом зимы,
будем ли вместе?
Стынет золою очаг,
по полу ветер.
Утки над полем кричат,
голые ветви.
В зыбке заплакал малыш,
будто бы знает.
В сердце тоскливая тишь,
рану латает.

Жадно раскрыла рот
раковина морская
невыносимый зной

Мицуо Басё

Невыносимая июльская жара.
Дрожит мираж на бирюзою моря.
Ни дуновения, ни вздоха ветерка,
лениво берег лижется прибоем.

Голодных чаек беспрерывный ор затих,
А воздух густ и крепко пахнет солью.
Скользит по глади, отраженьем Солнца, блик
и бьёт в глаза горячей, жгучей болью.

Ракушка на песке, в истоме рот раскрыв,
пытается вдохнуть немного влаги
И тщетно тянется поймать волны прилив.
Ей кажется вот-вот, еще полшага..

Сбежать от пыли городской,
туда, где море в горизонт,
где чаек ор, солёный бриз.
Достав из потаённых зон
своей души любовь к нему.
Восторг! Поездка мне, как приз!
О море Чёрное, твой зов
услышан, не шторми, дождись!
Я упаду в твои пески,
ища в прибое тень медуз,
ракушек витость, паруса...
Забуду всё и сброшу груз
своих докучливых проблем.
Есть только море, солнце, пляж,
руины замков из песка..
и лишь загара макияж..

Я молчу. Закончились слова?
Может просто, что-то изменилось?
Кто мне обьяснит, скажи на милость,
почему всегда я не права?!
Почему всегда, во всём не та?
Как лягушка, выпрыгнув из кожи,
поняла - мне это не поможет,
и напрасна слова суета.
И молчу. О чём мне говорить?
Понимаю - нелюбовь причиной.
Это ты - любимый мной мужчина,
но меж нами истлевает нить..

Всю ночь не спать, мечтать, перебирая память:
поступки и слова, и вязь прошедших дат.
От языков зари мне окна лижет пламя,
чтоб выжечь, как напалм, забыть. Но навсегда

останутся стихи, как отголоски драмы.
В них лейтмотив - любовь и много нежных слов.
О том, кем был ты мне, мой самый, самый, самый.
И соль от горьких слёз хранят дорожки строф.

О том, как был жесток, признанья отвергая.
Искала, не нашла к тебе прямых дорог.
Надежду подарил, но гнал, не отпуская.
Любить ты не хотел, а может и не мог.

Любить, ведь это дар, как высшая награда.
И не купить-продать, и не украсть , как тать.
Её мне от тебя чуть-чуть и было надо,
чтобы могла о ней стихами написать..

Качает Будда головой,
печален он - уходит время.
И жёлтый шар, дневной ковбой
заносит ногу в ночи стремя.
С тобою мы, как свет и тень,
сплетясь игрою светотени.
И параллельны, если день,
одно единое под сенью
ночной поры. Укроет мгла
преступно-страстное слиянье.
Как раньше без тебя могла?
Как я жила, не ждав свиданья?
Любовь во тьме, под шорох стен,
и тихий стук закрытых ставен.
Твоих объятий жаркий плен
меня безумствовать заставит.
Заполыхаю, как костёр,
лучом зари пройдусь по небу.
Уносит тьма ночной шатёр -
о, Бог чужой, не думать мне бы...

Рассветный час. Примятою щекою,
давлю подушки повлажневший бок.
Крик петуха готовит ночь к отбою
и будит на работу лежебок.

Мой выходной и можно полениться,
закрыв глаза, расслабленно лежу.
На вишне за окном горланит птица,
на горизонте луч провёл межу

земли и неба. Красное меж чёрных.
И тихо тает абажур Луны.
А за окном восход поёт валторной
и гонит прочь ночные сказки-сны.

И будет день надежд и ожиданий,
он будет полон маленьких чудес.
Погладил по щеке луч робкий, ранний,
мелькнул по шторе и затем исчез..

Чуть сожалею - изменился мир.
И я меняюсь с этим миром тоже.
Кто милым был - теперь чужой прохожий.
И стал никем , былых времён кумир.

Наедине с собою и сама.
Одна с трудом взбираюсь на вершины.
Своим лишь меряю других аршином.
И своего хватает мне ума

понять, что дружбы больше нет,
и я сама с собою нынче спорю.
Сама решаю - счастье или горе,
но всё таки - один у нас рассвет...

Закрываю роман
с надоевшим до скуки сюжетом,
жизни чьей-то страницы устав ворошить.
Напишу мадригал
и покончу с любовью на этом,
без неё постараюсь на свете спокойно прожить.

Опустеет душа
и забудет фантомные боли.
И затянутся ранки нелепых и колких обид.
Кто счастливей,
конечно, могли бы с тобою поспорить,
только смысла не вижу кого-то и в чём-то винить..