И выползли грехи, как тараканы
из всех щелей, бормочут :"Ая-яй"...
Не от вина сегодня буду пьяной,
но только ты, прошу, не обвиняй.

Прости за всё: за бред, что ненароком,
роняла вскользь, но думая не так.
За темень запотевших чьих-то окон,
и за любовь, что для тебя - пустяк.

За это небо, хмурое под осень,
за скверность необдуманности слов.
Я о прошедшем не жалею вовсе -
тобой пьяна, прости, не прекословь...

Счастливые часов не наблюдают ©
и день не длится рядом с милым долго.
День за окошком карамелькой стаял
и месяц в небе, мармеладной долькой,

завис соблазном, приближая полночь.
В родных объятьях замираем сладко,
качает ночь на сновидений волнах,
и звёзды с тучками играют в прятки...

День расползался хмарой тенью.
Каков рассвет, таков закат.
И ветра шквал, не дуновенье,
печалил явь ещё в сто крат.

Деревья хрупко гнули ветви,
взметалась пыль и жухлый лист.
Дым ел глаза, горчаще-едкий,
весна? Неужто дождались?

Но сушат землю суховеи,
оделся город в серый цвет.
И вроде март, теплом повеял,
но радости особой нет.

Где в полнолуние шепчутся тени
в кронах уснувших дерев,
где под развесистой, сумрачной сенью
ветер уснул, ослабев,
где в темноте громко ухает филин,
высмотрев юркую мышь,
там зарождаются сказки и были,
я расскажу - ты поспишь.

Там, за горой, что высокая очень,
самый пресказочный лес.
Там на верхушечки мачтовых сосен
месяц рогатый залез.
Там земляникой поляны богаты,
вскормлены тёплым дождем.
Спи, мой сынок, а проснёшься когда ты,
вместе туда мы пойдём...

Открой окно, пусть ветер охладит
всё то в душе, что не даёт покоя.
Бегут по небу облака-ладьи
и небо ярко-синее такое,

что понимаешь, вот она - Весна!
Холодный сплин растаяв, испарится.
И о былом не думать и не знать,
лишь слушать, как галдят в заботах птицы.

Май холодный, что сделать - природа:
у неё все погоды прекрасны.
Холод сердца - другого он рода,
где стираются яркие краски.

Облетает цветущая вишня,
устилая траву покрывалом.
Не играю уже в третий лишний,
я от этого слишком устала.

Всё прощу: нелюбовь и невстречи,
этот май, нелюбезно холодный.
Может быть, время что-то и лечит,
но на это уйдут годы, годы...

http://litset.ru/publ/10-1-0-34471

И пусть денёк сегодня хмур -
весна, пришла весна!
Всех кошек поразил Амур,
им стало не до сна.

Орут влюблённые коты,
предчувствуя тепло.
Весна, любовь, ну что же ты -
разбей зимы оплот.

Впусти в себя весенний день
и птиц задорный шум.
Весну, как платьице надень,
смыв сонность зимних дум.

Примерь улыбку. Ветерок
теплеет - грусть снимай.
И на асфальте, взяв мелок,
напишем: "Скоро МАЙ".

Ты в танце жизни выбираешь па,
движенье вместе, а возможно - соло.
С кем парой быть, любить и рядом спать,
а с кем-то утолять душевный голод.

Тебе решать: играть ли, жить взахлёб.
Переступать границы, жить на грани.
Идти на дно или идти на взлёт,
подранком быть или кого-то ранить...

Ни да, ни нет, не снег, не дождь
и между нами только ложь.
И пустота от слов больных,
а мой молящий шепот тих.

Его не слышишь, ни к чему,
и было ль что, я не пойму.
Больная ложь, любовь-амок,
мне новый жизненный урок.

В окне зима, а не весна,
и ты не гость в мятежных снах.
Мне равнодушия печать
слова замкнула: Тсс, молчать..

Где-то бродит в долинах судьбы
пустоглазая смерть.
Ищет взором того, кто сегодня
придёт к ней на ужин.
Кто полез на рожон, быть отчаянно
дерзким посмел.
Про неё кто не верил всем байкам
бывало-досужим.

Коль сегодня герой - это значит
тебе и водить
в хороводе безумств и игре
без прописанных правил.
Смерть следит за тобой,
закрывая в "Обратно" ходы,
просчитаешься раз и уже
ничего не исправить.

В тех долинах судьбы,
там где ходит потерянно смерть,
Заплутает любой в лабиринте
людских заблуждений.
Ошибётся любой, хоть семь раз
просчитай и отмерь...
В тех местах всё равно кто ты есть -
идиот или гений...

Мне б от нежности растаять,
но в душе всё вьюга-вьюга.
Жизнь-судьбинка не простая,
мы не пара друг для друга.

И не нам решать с кем вместе
проводить все дни и ночи.
Пусть не быть твоей невестой,
только знать бы, ждёшь ты очень

теплых слов в письме коротком:
"Как дела и здравствуй, милый".
Бьётся жизнь о быта лодку,*
на иное нету силы...

* Любовная лодка разбилась о быт.

В. Маяковский

И будет строчек теплота
и рифм объятья,
когда весна к нам прилетит
в зелёном платье.
И будет звонкая капель
и день длиннее.
Нам только зиму пережить,
а вот за нею -
природа снежность отряхнёт,
вздохнёт устало.
Ах, как же выспалась она,
но не проспала...

Вот так рутинно, живём-поживаем:
утро, день, вечер - мелькают, мелькают.
Тени приходят и тени уходят,
ночь, как портал, в новый день переходом.

Полночи час, смерти вздох мимолётный.
Небытие, неизбежности гнётом.
Все мы уйдём, как стираются сутки.
Дат череда и становится жутко.

Было "до нас" и готовится "после".
Предкам останется - холмик, да кости.
Жизнь - это миг, полувздохи Вселенной,
только она первозданно нетленна.

Нет, я не в свите, быть в ней не желаю.
Не мой удел и не моя стезя.
В чужие правила пусть те играют,
кому иначе жить уже нельзя...

Мне в королевской свите дрянно, нудно.
Глазеть - скучая, кланяться - кляня...
Таков удел, ненужности паскудной,
и потому - простите вы меня.

Милей в полях, где воздух влагой мытый.
Где облака и пересвисты птиц.
Простая я, не быть мне знаменитой,
зато не падать перед кем-то ниц...

Однажды проснусь я, а сердце спокойно.
Как часики: тик-так, тик-так.
И вся нервотрёпка в мирке заоконном,
и прежние беды - пустяк.

Однажды я стану другой, обновлённой,
забуду совсем о тебе.
И будут за окнами листики клёна
на фоне чистейших небес.

Однажды пойму, как смешны были страсти -
махну на прощанье рукой.
С собой быть в ладу - настоящее счастье.
Удачи, мой бывший, с другой!

Где-то там, за океаном, там, где люди с чёрной кожей...
Там, где мир так необычен, но при том на наш похожий...
Там, где Солнце тает свечкой вечерами над болотом...
Там, где рыбы стаей чистят пасть и шкуру бегемоту...

Где-то там цикадный стрёкот оглушает мглистость ночи.
Где-то там шакал стенает, сам не зная, что он хочет.
В травах, высушенных ветром, шелестят телами змеи.
Спит саванна. Только месяц в поднебесье спать не смеет.

Рыкнет лев. Ответно вскрикнет в сонном ужасе макака...
Где-то там, не в нашем мире... Спи, сынок, не надо плакать.
Колыбель рука качает, сон присядет на ресницы,
спи малыш мой, сладко-сладко. Это ТАМ тебе лишь снится...

Мы с тишиной. Лишь вздох протяжный - ветер,
чуть приласкает лёгкою прохладой.
И только он, и никого не надо,
сегодня мы вдвоём на белом свете.

Смотрю на звёзды, контуры созвездий
ищу напрасно - ветер гонит тучи.
И будет дождь, мне тишина наскучит,
И луч зарницы, лучшим из известий,

мелькнёт в дали, добавив сливки в чёрный.
Проснулось утро и проснулись звуки.
Погас фонарь, горбато - однорукий,
и зазвонил будильник, звонким горном.

Мне б жизнь начать, да с чистого листа,
а ту, что прежняя - забыть на веки.
Забыть людей, все даты и места,
переступив этап, период некий.

Листать года, что там грядёт и ждёт
и выбрать лучшую в реестре судеб.
И, может в ней, со мною рядом тот,
кто так мне нужен непременно будет.

Напишешь небрежно: "Привет, как делишки?",
а я прочитаю меж строчек: "Скучаю".
Престранный роман - мы привязаны слишком,
но вместе ни разу не выпили чаю.

Не видя друг друга в незрячем молчаньи,
сливаются ритмом биения сердца.
Он очень безумен, он больно отчаян,
но нам от него невозможно согреться...

Май холОден, что сделать - природа:
у неё все погоды прекрасны.
Холод сердца - другого он рода,
где стираются яркие краски.

Облетает цветущая вишня,
устилая траву покрывалом.
Не играю уже в третий лишний,
я от этого слишком устала.

Всё прощу: нелюбовь и невстречи,
этот май, нелюбезно холодный.
Может быть, время что-то и лечит,
но на это уйдут годы, годы...

Скажешь - буду нежной,
только прикажи.
Хочешь - стану стервой
в паутине лжи.
Я могу быть разной -
солнце или дождь.
Разве это важно,
как ты не поймёшь?!
Главное быть рядом,
мыслить в унисон.
Видеть в непроглядном
яркий, добрый сон.
Вдох и выдох вместе,
как чеканный шаг.
Жизнь любить, как сказку,
даром, просто так.
Улыбаться утром,
наслаждаться днём,
просто мы с тобою
для того живём..

Разум спит. От боли душу лечит -
ни к чему ей бури треволнений.
Жить нам с этим. Заменить же нечем,
трепет тот, наивный и весенний,

что когда-то, в юности безбашной,
не давал нам спать и мир прекрасил.
Он сейчас - в застенках скучной башни.
Но построил кто, не мы ли разве?

Проснулись звуки в тишине
сюитою цикад.
И шёпот ветра средь теней
то громче, то на спад.
Спросонья громко всхлипнет сыч,
перепугав собак.
Мне ночь так хочется постичь,
но не могу никак.
Луна загадочным пятном
мои тревожит сны.
И кажется, что за окном
преддверие весны.
Вот только вроде соловей
прощёлкал о любви -
июль с дарами у дверей .
Уйдёт и он, лови.
И будет жизнь секунды стричь,
бегут денёчки-дни.
Мне тайну ночи не постичь,
в ней звуки лишь одни.

Собаки лают - ветер носит,
а караван себе идёт.
За окнами гуляет осень
и так всегда. За годом год:

и это солнце, это небо,
и этот мир добра и зла,
ещё не канули, как небыль,
мне столько предстоит узнать.

И столько дат, событий новых,
что для меня предрешено,
приму, как дар, как аксиому,
как мироздания зерно...

Закрой глаза и не смотри назад.
Запамятуй былые увлеченья.
Сожги все письма, подсветив закат,
и полюби себя такой, ничейной.

И не рабыня, и не госпожа,
а что одна - кому какое дело?!
А был ли тот, былой любви пожар?!
Ты, наконец, свободной быть посмела.

Всю зиму дожди, промочили в болото
газоны, дороги и вечная хмарь.
На пару недель снег насыпал полотна,
а два с половиною месяца - март.

От сырости этой покрылись деревья
зелёными мхами, как патиной медь.
А ночью морозец за щёки теребит
и просто не знаешь, что утром надеть.

Подёрнутся лужи хрустящею льдинкой,
алмазною крошкой бликует асфальт.
На ветках подвески, хоть музыку тринькай,
поёт в проводах ветер скрипкою - альт.

А днём выйдет солнце, согреет округу,
поманит весенним, желанным теплом.
Но тучи бегут, обгоняя друг друга.
Вновь дождик рисует в оконный альбом.

http://litset.ru/publ/23-1-0-33011

Морозный ветер на окне рисует
цветы затейливо, вплетая в вязь.
Люблю я зиму, именно такую -
по снегу чтобы, весело смеясь,

лететь на лыжах. Раскраснелись щеки
и бьётся сердце, и поёт душа.
С небес снежок летит пушистый, лёгкий
и кроет землю, нежно, не спеша.

Спиной в сугроб, упасть навстречу снегу,
снежинкам нежным, как лебяжий пух.
Небес шатёр, от снегопада пегий,
приблизится и перехватит дух

от лёгкости незримого полёта,
Вливаясь в небо, растворяясь в нём.
И улыбнуться, просто, беззаботно,
так этот миг прекрасно невесом...

Привычка жить - что может быть скверней?!
Болит душа, предчувствуя исход.
Тревожит смерть, что будет там, за ней,
она всё ближе, год сменяет год.

И боль от этого ещё острей.
Теряем близких, уже, уже круг.
Мы не готовы быстро так стареть
и, просто так, исчезнуть как-то, вдруг...

Сердце не греют объятья,
правда всего лишь одна,
что без любви, ты - приятель,
разве согреет Луна?

Синие, серые тени,
холодно, стынет постель..
Снова зима в наши сени,
гостьей зазвала метель..

Эта метель остудила,
что не хотело гореть.
Чей ты сейчас, мой немилый?
Снег по плечам - словно плеть...

Воет вьюга собакой заброшенной,
остужая все щели в домах.
День под пледом затих настороженно,
тишину не желая ломать.

В окна ветер бросает порывами
ледяную, колючую горсть.
В лунке туч солнце, снулою рыбою,
колыхается. Дует норд-ост.

Тело увальнем, спячкой объятое,
покидать не желает кровать.
Настроение жеванно-мятое
и на всё, вот на всё - наплевать...

Кого обидела и кто - меня,
я оставляю. Поминайте лихом.
Корить не стану - бестолку пенять.
Уйду я к Богу, незаметно, тихо.

Пусть этот мир, не познан будет мной,
что от того, всего ведь не постигнешь.
В моей душе - не холод и не зной,
там райский сад, вот там я и затихну...

Холодные слова, холодною зимой -
от этого всего, тихонько замерзаю.
Как холоден сейчас, тот, кто уже не мой,
и колются слова осколками по краю.

Не растопить слезой, не отогреть душой.
Молчит седая ночь, словам его внимая.
А за окном метель и снова снег пошел,
и будет ли тепло, не знаю я, не знаю..

Где-то, в небе ночном, в тучах спрятаны звёзды -
тихо шепчут о вечном и нежно мерцают.
Говорить о любви, мне с тобой, слишком поздно -
забываю тебя, забывая - прощаю.

Не сложилось у нас и не спелось дуэтом.
Видно разные мы и свободны, как кошки.
Я жалею, конечно. А ты, вот об этом,
так, чуть-чуть, мимолётно жалеешь немножко?

Сколько спеться могло бы прекраснейших песен.
Сколько рифм мы могли подарить бы друг другу.
Плен словесных объятий тебе слишком тесен -
ты свободен, мой мир замыкается кругом...

И снова дождь грустинками повиснет
на голых ветках стынущих дерев.
И каша туч затянет неба выси,
на горизонте крышей подперев

земную слякоть. Плачет небо, плачет.
О том, что время улетело вдаль.
И не вернуть, не повернуть иначе.
И вместе с ним и мне немного жаль:

и юных утр, блестящих позолотой,
и жаль своих всех прожитых годов,
и то, что позабыла я кого-то,
кто позабытым стать был не готов.

Косоньки-дороженьки на спине земли -
нам с тобою рядом бы, но ведь не смогли.
Косоньки-дороженьки не связать узлом,
как же получилось так - между нами зло.
Летними забавами жарко ворожив,
шла дорожка первая меж пшеничных жнив.
А другая по лесу, тонкою тропой,
мимо глади озера, где камыш тугой
распушался по ветру, шелестел стеблём,
вот по этим тропкам бы, да пройти вдвоём.
Зиму напророчила нам беда-метель
набросала крошево, заметая дверь.
И остуда вечная развела пути,
по одной дороженьке вряд ли нам пройти..

Пел саксофон осенний блюз на сцене парка,
играла с жёлтою листвой шалунья-осень.
Заморосил занудный дождь, стирая яркость
и небо в лужи пролилось, упало оземь.

С тобою крепко обнялись и зонтик крышей,
пел саксофон нам о любви среди ненастья.
И дождь, заслушавшись, затих, умолк, ты слышишь?
Раскрылась неба синева, душою настежь..

Осенний парк, осенний блюз, листвы опалость,
рука в руке идём с тобой и зонт не нужен.
Согреть теплом своей души, уже не мало
и плещут синью небеса в озёрах лужиц...

Свет в окне до утра, тихий шелест страниц,
чей-то страстный роман - пеленой у ресниц.
Чья-то жизнь и любовь, растревожит своё
и рожденье зари, не петух пропоёт,

а будильник, как гром, разорвёт тишину -
этой ночью, опять, не сумела уснуть.
Неразобранной так и осталась кровать,
а за окнами день предъявляет права.

Солнце тянет лучи через плотность портьер,
между светом и тьмой убирая барьер.
В кутерьме всяких дел, с чередою забот,
забывается боль, всё пройдёт, всё пройдёт...

В душный мрак тумана серого
спрятан город засыпающий.
Как же жаль, что я не верую,
истин праведных незнаючи.

И мечусь, душой намаявшись,
нагрешив, что дальше некуда.
И качаюсь, словно маятник,
от свободной и до рекрута.

Неумехою, без прибыли,
пожинаю, что посеяно.
Жизнь свою отмыть бы, выбелить,
став спокойной и уверенной.

Разложить дела по полочкам,
в том числе дела сердечные.
И не быть пред небом сволочью,
и вины не знать пред Вечностью..

И нет страшней душевной пустоты.
В ней вой тоски и отголоски боли,
и эхом - был же, был же рядом ты,
но не могу и не хочу неволить.

И не хочу насильно милой быть,
просить, как просит нищенка монету.
Судьбу пытать, что было бы, кабы
ты был со мной, зачем - тебя ведь нету.

Ты сказка, мной придуманная явь.
И на секунду, капельку поверив,
я по любви, как по реке, да вплавь
не видя в сумраке желанный берег.

Да, у любви бывают берега,
их омывает нежности прибоем.
И, не сумев прозренья избежать,
не испытать всё это мне с тобою..

Что ж звезда твоя упала,
закатилась раньше срока?
Посмотри – на дубе старом,
как пила, скрипит сорока.
В небе месяц одноглазый,
чьи-то плечи ветер гладит.
Жизнь изломана - усталость,
не смогла с судьбою сладить.
Не смогла вдали от дома,
не смогла вдали от сына…
Ольга, Ольга*, как неловко,
разделить на половины
жизнь свою, себя старухой
называя в двадцать девять…
Остудила сердце вьюга -
гаснут звёзды Коктебеля.

* Ольга Ваксель - возлюбленная Мандельштама, малоизвестная поэтесса,
покончила жизнь самоубийством в 29 лет в Норвегии..

Вот на кой же ляд* мне неприятности?
Собираю, будто пёс репьи.
Мне они, как видно, вместо сладостей -
не конфетки, но давай - люби!

И жила б себе в покое ласковом,
улыбалась людям по утрам.
Нет же - не мытьём, достанут катаньем,
поджидают черти, тут и там.

Зуб даю - хорошая и милая,
что котёнок с нежненьким пушком.
Но судьба опять, со всею силою,
по затылку стукнет обушком.

На тебе! И выгребаюсь заново,
а она в сторонке злобно ржёт.
Как мне жить - настрою всяких планов я,
чуть за дело - подленький пролёт.

Каждый день даю зарок на лучшее -
стойкой быть, проблемы все в игнор.
Только забываю..ближе к ужину.
Вот попробуй тут с судьбой поспорь..

* - ЛЯД: на кой ляд (прост, бран.) - зачем, для чего, на кой черт.

Думаешь - плачу ночами,
думаешь - небо корю?
Нет уж, приму отрицаньем
жизни своей абсолют.
Ненависть рядом с любовью,
маленький шаг - раз и два.
Я, отстранённо и ровно,
вычеркну словно слова..
Просто возьму и забуду -
не было и не со мной.
Не уповая на чудо,
в сердце посеять покой.
Только надежды росточек,
корку души расщепив,
вырасти в большее хочет..
Женский и глупый наив..

Стынет земля под порошей вечернею.
Плачут деревья замёрзшими каплями,
ветви распялив гротеском чернеющим,
в поле стоят одинокими цаплями.

Что-то щемящее, даже болючее,
в воздухе волглом с туманами белыми.
Хочется верить с надеждой на лучшее -
будет на улице ясно и зелено.

Хочется знать - всё однажды изменится,
птицы об этом кричат оголтелые.
Над небесами, житейской безделицей,
солнце холодное, мутно-дебелое..

Всё пытаюсь понять в чём вина,
опускаясь до самого дна.
И упрямо карабкаюсь вверх,
начиная по новой разбег.
Чтобы снова упасть камнем вниз,
увлажняя слезой взмах ресниц.

Год за годом, виток за витком,
я, как бабочка, бьюсь под сачком.
Где и в чём, и когда согрешив,
вновь теряю частички души.
Слишком поздно. Попавшая в клеть,
разве курица может взлететь

в облака, покорять синь небес?
И глотаю туманную взвесь
слов больных и колючих, как ток.
Колыхаюсь, как слабый росток.
От вселенских наук и основ
ухожу в мир фантазий и снов.

Остаётся ползти по земле
и, устав, на конечной сомлеть.
Смерть принять и рассыпаться в прах.
И, быть может, остаться в стихах...

Поцелуй на рассвете и губ твоих
нежная твёрдость,
лёгкий ёжик щетины кольнёт
и заставит смеяться.
А за окнами ветер принёсшийся
с крайнего норда,
ну, а нам горячо - ты дыханьем
согреешь мне пальцы.

Бесконечная нежность и руки
по линиям тела.
Звёзды гаснут в окне и алеет рассвет
через шторы.
Ты мой рыцарь и маг, что тебе
так сказать я хотела,
ты поймёшь и без слов,
ни к чему в этот миг разговоры.

Уходит время, уложив в баул:
рожденье, детство и шальную юность.
А по цепи всё так же кот Баюн
стихи мурлычет в бархатную лунность.

И отголоски вечности в душе
готовят к неминуемой кончине.
И не вернуть, что прожито уже,
но всё ж не верить в сказки нет причины.

Ведь в них добро всегда сильнее зла
и побеждает тот, кто духом выше.
И Золушка принцессой может стать,
и райской птицей - воробей на крыше.

И верить в сказки - значит верить в жизнь.
В то, что она, сама всего чудесней.
И не смотреть в неё сквозь кривость призм,
жуя сухарь обыденности пресной.

Да будет так! Пусть вьётся сказки нить.
И до конца, до буквы эпилога,
когда уйдём в небесную финифть
и облачком растаем понемногу.

© " Полковнику никто не пишет"

Хлябь. В степи генералы коровьи
мочат в лужах извивы хлыстов.
Чернь щетины и ватник не новый,
им живительной грамм бы по сто.

В поднебесье горланят вороны,
Собирая своих на сходняк.
Генералам сегодня хреново
и немного штормит...отходняк.

Речка гадиной сероболотной
Затаилась в гнилых камышах.
На душе от вчерашнего рвотно,
А в карманах уже ни шиша.

Лишь в котомке горбушка и сало,
Огурец и пяточек яиц.
Заплатили станичные крали,
на Голгофу за это бы их.

Вот на кой генералам закуска,
если все это нечем запить.
Им бы водочки,чистой и вкусной..
И не пишет никто, мать ети..

Как призрачно и сумрачно, и странно –
повсюду запах пригорелой прели...
Ещё вчера листвы костры горели,
а ныне пеплом пали бездыханно.

Дрожат под ветром сети паутины
среди кустов, чернеющих гротескно.
И скучны думы, холодны и пресны,
и нет просвета в жизненной рутине.

Рассветы поздни в завеси тумана,
дожди густые углубляют лужи.
Больна природа – осенью недужит
и ждём мы лета, как пустынник манны...