Начну, пожалуй, с автора, стихи которого поразили, как давно уже ничего не поражало. Они технически безупречны и при этом (что мне кажется большой редкостью) - настолько интересны, что к ним возвращаешься, их перечитываешь и каждый раз открываешь что-то новое. Они заставляют думать.
Полагаю, никто не удивится, что это Татьяна Юрьевская http://litset.ru/index/8-39
Её стихами можно заполнить не одну десяточку )

Крысобой
http://litset.ru/publ/66-1-0-17970

На небо выбрался ржавый месяц, спеша до полночи встать на стрём.
Мы в мир недавно явились вместе и также вместе теперь умрём
В железной бочке, тесней прижавшись в глухой безвыходной темноте,
Когда становится вдруг ужасным мир за пределом дрожащих тел,
Когда от крика теряешь голос, дожить отчаявшись до утра.
Но очень скоро приходит голод и с ним на пару - особый страх.
Внезапно станет тревожно с теми, с кем раньше вместе сосали мать,
И ты услышишь, как дышат тени, как тихо в душу вползает тьма.
Любовь и совесть - сейчас препоны, и, если надо, предай, солги....
...Теперь не вспомню, кто первым понял, что самый младший слабей других.
Зазря мгновения не растратив, загнать быстрее, свалить рывком...
И мы отныне уже не братья. И мы отныне друг другу корм.
Судьба вальяжно подходит ближе, кинжалом время занесено.
В висках колотится: выжить, выжить. И там неважно, какой ценой.
Совсем неважно, что будет дальше в кошмаре, снящемся наяву,
Но чуть отступишь, но чуть поддашься, вгрызутся в горло и разорвут.
Июльский воздух вгоняет в одурь, а ветер пахнет сухой травой...
Спасайтесь, крысы. Ведь на свободу отпущен новый крысиный волк.
С таким до смерти не будет сладу, своих приученным убивать.
Не я прорвался живым из ада - во мне на волю прорвался ад.
Мой мир привычным не будет больше, но так случилось, зачем вникать?..
Порой мне снится: в той старой бочке я умер первым.
Не помню, как.

***

Второго автора - Лилию Слатвицкую http://litset.ru/index/8-845 знаю и читаю давно. Есть одно стихотворение, которое запомнилось почему-то с первого раза практически наизусть и долго не отпускало.

Обратный отсчёт
http://litset.ru/publ/29-1-0-35537

Шёл день второй от сотворенья
красивых новеньких развалин...

Мы с ним об стенку набивали
упругий мячик: раз-два-три!
А после он, шаги отмерив,
кричал: "Теперь давай в ворота!" —
и про футбол потом мне что-то
немножко грустно говорил...

Вчера он спас меня из каши,
в которой исчезали люди.
Шепнул зачем-то: "Будет, будет..." —
как дед, когда сдавал в приют.
Мне было, в общем-то, не страшно,
не жалко, что приют разрушен.
А рыбок — жалко... И лягушек...
(Сказал, сегодня пропадут.)

Сказал, что завтра — снова в мячик!
И что на раз — погаснут звёзды,
на два — потушим месяц поздний
и солнце выключим — на три.
Он повторял: "Не бойся, мальчик!
Закончим с нынешним бедламом,
а в день восьмой проснёмся рано
и будем новый мир творить."

...Шёл третий вечер отверженья
вселенной, снова неудачной,
а в мутной ясности задачи
опять маячило "зачем?"
Но план вершился. И блаженно
за пазухой впадал в дремоту
Адам, шестнадцатый по счёту,
с большой лягушкой на плече.

***

Третьего автора выбрала, честное слово, не за то что он знаменит и весьма умён ) Просто не так много стихов, на которые мне откликнулось (написалось что-то своё) Так что, в качестве музы - Алекс Фо http://litset.ru/index/8-1

Игрок
http://litset.ru/publ/11-1-0-2777

Снова прикуп не в масть. И привычно вселенная рухнет. И не хватит на ставку остатка божественных сил… Ты вернешься домой и тайком поплетешься на кухню – там в буфете наперсток мартини (я знал, не допил…) Будешь ныть – мол, такая судьба (да уже никакая…), налакавшийся спирит, просравший свои миражи... и сидеть на подушке, рыдая и в штору сморкаясь, у моей головы, непутевый хранитель души. Поутру перегарно и жалобно выдохнешь в темя – ну прости, я дурак, больше я ни за что, никогда!.. Нихрена… ты умеешь транжирить свободное время. А потом – истекая слезами, сгорать от стыда.

Шаг за шагом – по картам, по клеточкам жизни-рулетки, по костяшкам, костям… в общем, всё как у нас, у людей. Мне достался игрок. И по меркам небес – малолетка. Ошалевший пречистый фанат одноруких чертей…
Ты играл – поначалу по-детски, чуть-чуть, понарошку, ставил перышко, ниточку, слово, стишок, интерес – а потом постепенно прибавилось в нашей матрешке – у тебя на плече поселился играющий бес. И когда даже нимб до последней светящейся точки разгребла со стола бестелесно-везучая мразь, ты играл на меня – целиком, по частям, по кусочкам, то спуская, то вновь ухитряясь назад отыграть… И мотало меня, как бомжару в товарном составе, между светом и тьмой – столько раз, что размазал черту… Да, забавный расклад – нелегко без ухмылки представить: ты в долгах, а на мне – три повечностных срока в аду.

Что завидуешь? Сам виноват, но петля – не по чину. Утопись, вымой перья, вон Лета – удобнее нет. Первый блин, говоришь?.. Всё когда-то впервые. С почином. Да не спейся гляди... У тебя еще будет клиент.

***

Ещё одно запомнившееся стихотворение, над которым я даже немного поплакала
Гера Шторм http://litset.ru/index/8-1661

Стешка
http://litset.ru/publ/29-1-0-49484

Он бросает её куклу на пол, смотря в глаза
этой маленькой девочке, что поджимает губы.
Как могла она взять и ворваться в чужие судьбы?
Он родной здесь обоим, она же лишь по отцу,
говорят, что сестра. А вот друг во дворе сказал,
что отец станет сына любить на порядок меньше,
если дочь появилась. За это и мстит он Стеше,
наблюдая, как слёзы текут по её лицу.

Он не то чтобы враг ей, но точно не друг, не брат!
Никакой он не брат – это люди болтают просто!
У него-то отцовские скулы, медвежья поступь.
А у этой девчонки всего-то его глаза.
Да и то непохожи! Беспомощность в них и страх!
А отец никогда так не смотрит! Всё это враки!
Из-за сплетен мальчишка отчаянно лезет в драку,
потому что инаково правду не доказать.

Вот отец – простодушен, поверил, что Стешка дочь,
и в семью приволок, обронив: сиротою стала.
Санька злобу срывает, скрывая сыновью жалость –
мать белей потолка, молча ходит который день.
Как такое терпеть? Санька гонит «несчастье» прочь.
Он ей дергает косы, бросает игрушку на пол.
Та, забившись в углу, продолжает безмолвно плакать,
неумелыми пальцами нитку в иголку вдев.

Ей впервой зашивать грубый лён, собирать зерно
меж щелей половиц, поддевая иглою просо,
коим Стешкина мать Крупеничку набила в осень,
в аккурат к именинам, сказав: пусть хранит от бед.
А потом было горькое горе, черным-черно
в опустевшем без мамы, обугленном доме ветхом.
Гарь ещё не осела, в деревню чужак приехал.
Ей сказали: отец. Он девчонку прижал к себе.

…Санька злится. Не знает, что вскоре, родней сестры
никого не останется. Мать отойдет при родах
вместе с новорождённым. А там, не пройдет и года,
как война станет слать похоронки во все дома.
Им вдвоём предстоит в лёд замёрзшее просо грызть,
из потрёпанной куклы, спасая себя от смерти.
…Он сейчас её гонит, не ведая – в сорок третьем
Стешка, брата закрыв от бомбёжки, уйдёт сама.

***

Следующий автор - моя подруга. Именно так. Хоть и познакомились мы совсем недавно. Её стихи хороши все (для меня, во всяком случае), но покажу я то, с которого началось наше с ней знакомство.
Ирина Суворова http://litset.ru/index/8-1842

Гуси
http://litset.ru/publ/24-1-0-52904

На койке справа Птица - позывной (здесь фио как и там никто не помнит), оброненный в больничный бокс войной подбитый гусь, а попросту, - наёмник, готовясь к дислокации за грань (на шансах крест - гангрена скверный вестник), поклялся сдохнуть позже чем герань (вокруг все мрут, она цветёт, хоть тресни).
И мы (грешны, поступок, каюсь - дрянь, но чем ещё занять себя в больнице), поспорили, - я ставил на герань, спинальник слева - рубль забил на Птицу.
Свой своего почует за версту: по взгляду, следу, брошенному слову. Грозил культяпкой правый фланг горшку, отборным матом слева крыли флору.

Тех птиц не сдержишь, как ни карауль.
Гусиный взвод поймал попутный ветер.
Герань цвела.
Из пальцев выпал рубль.
...Спинальник тоже утром не ответил.

***

Этого автора я открыла для себя совсем недавно и он мне очень понравился. Читала с большим удовольствием и интересом.
Ветровоск (Татьяна Смирновская) http://litset.ru/index/8-1336

Жертвоприношение Ноя
http://litset.ru/publ/73-1-0-13339

Это был год такой, что вся жизнь не в счёт. Был океан вокруг бесконечно нем.
Скоро с дорог и пашен вода стечёт. Будет ли всё, как прежде? Я знаю - нет.
Страшно найти тела на полях в траве. Страшно, что их в колодцы водой снесло.
Знаешь, я тут придумал простую вещь - надо людей в уме заменять числом.
Скажем, сосед на западе, в дне пути. Сколько же мы знакомы? Да лет пятьсот.
Весь его род - не стало двухсот шести. Просто число. Забыть бы ещё лицо...
Впрочем, Тебе спасибо за виноград - сок, утоляющий горечи сладким сном:
выпьешь - и возвращаешься в райский сад - чисел там нет... Назвал я его - вино:
нет в нем отрады, только вину поить... Числа пишу в золе, их опять сложив.
Знаю, я трус - я всегда вычитал своих...
Ты подарил нам жизнь - значит, будем жить.
Завтра уходим, бросив в горах ковчег - дерево ветром скоро источит в прах.
Для разговоров хватит ещё ночей, ну а сейчас - прости, мне уже пора.

Числа смывает дождь - это их вина. Ты доказал ещё раз, что Ты сильней.
Я для Тебя добавлю в огонь вина:
если Тебе не забыть этих чисел - пей.

***

Всегда было непостижимо - как люди умудряются от лица обычнейшей вещи рассказать такую историю, что мороз по коже. В следующем стихотворении такая вот история
Михалыч http://litset.ru/index/8-1066

Бункер 3005
http://litset.ru/publ/66-1-0-49944



Пять минут до начала и тысячи лет до рассвета.
Даже время сегодня назначено нам в палачи –
Деловито срывает печати с секретных пакетов,
Равнодушно вставляет в пазы пусковые ключи…

Бункер номер три тысячи пять, сотый день от начала.
Это как посмотреть, может быть, сотый день от конца?
Озорная девчонка всё утро меня выключала.
Привыкаю с трудом к надоедливым юным жильцам.

Я – надёжная лампочка старой армейской закваски.
И вольфрамом крепка, и прочна закалённым стеклом.
Мой защитный плафон не уступит кевларовой каске.
Говорят, об него на проверке расплющили лом.

Бункер тот же, год триста десятый, немного устала.
Мой плафон разломали на части под стать сухарю –
Не хватает на копья и стрелы запасов металла.
Выключатель разбили, я круглые сутки горю.

Снова бункер и год шестисотый с начала рассказа.
Тускло тлеет вольфрам, ритуальный алтарь сторожа.
Тащат жертву ко мне – поклониться «горящему глазу»,
Чтобы крысы плодились и плесени зрел урожай.

Бесконечная ночь, тусклый свет на разрушенных плитах,
Полустёртые цифры по камню – три тысячи пять.
На безжизненной глыбе-планете, сменившей орбиту,
Я бессменную вахту свою продолжаю стоять.

***

Замечательный автор с убойным чувством юмора Ольга Хворост http://litset.ru/index/8-537.
Но, кроме весёлых стихов, она умеет писать о совершенно обыденных вещах так, что сжимается сердце.
Стихотворение, которое я хочу показать, не относится ни к тем, ни к другим. Выбрано за удивительно точно воспроизведённую речь братков из 90-ых (можете поверить на слово, я там бывала )))

Ночь перед Рождеством
http://litset.ru/publ/19-1-0-47889

Тук-тук-тук! Ничё, Колян, что поздно?
Днём то недосуг, то не с руки,
Принимай гостей из девяностых,
Я из преисподней, напрямки.
Что, не ждал? Зачем же гадить в тапки
И дрожать клешнями, как дебил?
Вспомнил, как подставил нас за бабки?
Выдохни, считай, что я забыл.
Брось, Колян, теперь какие счёты -
Я покоюсь полных двадцать лет,
Правда до сих пор обидно чё-то
Не за хрен собачий помереть -
С пулею в башке упасть в канаву
Прямо в Рождество, япона мать...
Да расслабься, я же без предъявы,
Просто потрындеть-повспоминать.
Ну, а как у нас в Замоскворечье?
Встретишь Нинку, передай привет,
Мне, прикинь, в Аду светила вечность,
Но потом скостили восемь лет.
Поперву стремался с непривычки -
Крики, мрак, жара, угарный газ...
Всё, Колян, пора на перекличку,
Не прощаюсь, жду тебя у нас.

- Надо же привидеться такому -
Думал, поглощая свой салат,
Николай Владимирович Комов,
Бизнесмен и думский депутат.
- Потрындеть... с приветом из могилы...
Может чья-то шутка, баловство?
Да к тому ж когда всё это было!

Снова наступало Рождество.

***

И напоследок два стихотворения, одно из которых, насколько я поняла, вытекло из другого. И понравились оба.
Я даже помечтала о том, что кто-то прочтёт вот такие стихи и что-то в своей жизни исправит... К сожалению, те о которых речь в этих стихах - стихов не читают, как правило. А жаль.
Ирина С. (Glück) http://litset.ru/index/8-856

Барби не любит Кена
http://litset.ru/publ/66-1-0-18957

Он давно не спешит домой, тянет время, гуляя в сквере.
Смысл у брака теперь иной – больше года в «семь я» не верит.
Не сложилось «Она-плюс-Он», разность вышла у них в итоге.
Заглушает невольный стон, размышляя в пути о многом.
Эликсира под маркой «мы» нет в домашней аптечке ныне.
Одолжением вкус размыт - поздний ужин на кухне стынет.
Не считая часов/минут в интернете до ночи виснет.
А потом не дадут уснуть до рассвета тоска и мысли…

Потерялось Её «хотим». Есть «хочу» с ностальгией липкой.
Прячась в прочный эрзац-хитин, ощущает себя улиткой.
Дома холод и пустота, кофе, ноут и сигареты,
Односложные: «нет» и «да» - на вопросы Ему ответом.
Просто Он - нелюбимый муж, как соседи по коммуналке.
А развод… всё идёт к нему, но и «годы впустую» жалко.
Есть и выход (форева Гейтс!) – там общение и советы,
Неудачи в судьбе своей забывает в сетях инета.
Но обидно, что визави не врачуют ни боль, ни стрессы.
И без ревности этот вирт – суррогат. И банально-пресен.

Разбежались в миры свои, в них психоз иногда дозволен.
Одиночество на двоих угнетает сильнее боли.
Что ж, разбилась о быт ладья пылкой страсти/любви. А впрочем,
Люди взрослые, бог судья. Ну, а в чём виновата дочка?
Тихо радость из глаз ушла, как по капле вода из крана,
Укрывает ночная мгла те дома, где целуют на ночь.
Не играется ей с детьми. Угнетают родные стены.
Вот у кукол понятный мир. Только Барби не любит Кена…

***

Татьяна Василевская http://litset.ru/index/8-1082

Значит, любит...
http://litset.ru/publ/66-1-0-37580

Колька нынче навеселе, то задирист, то неприкаян.
Мысли-змеи в морском узле, жжёт на сердце горячий камень.
Тропка памяти нетверда, вместо физии - аватара,
Был дружок - не разлей вода, а теперь - не разлей водяра.
Вот зачем он бубнит: «Твою видел с папиком в ресторане»…
Время съёжилось до «убью», словно хвостик сухой тарани.
Хватит сказочек «про каблук и до дома довёз начальник».
Твой Отелло и слеп и глух. «Анька-стерлядка, получай-ка!»
Коля в бледный овал лица бьёт с размаху. Прицельно. Точно.
Пламя пляшет в белках отца. Под столом затаилась дочка.
А назавтра - театр теней виноватого лилипута,
Он целует колени ей: «Ань, прости, это бес попутал.
Обещаю, что никогда это больше не повторится».
Точат камень слова-вода, «значит, любит» кружится птицей.

Глаз багров, не видать ни зги, и мешая тональник с болью,
Анна пудрит себе мозги, что по-прежнему любит Колю.

---

«Десяточка» - спецпроект ЛитО «Авто(р)портрет».

Десять произведений десяти авторов Литсети. Лишь десять от десяти. Сложный выбор.

Произведения, которые очень понравились, поразили, запомнились.

Узнать подробности о проекте (условия участия, ограничения по выбору и т. п.) можно у ведущих ЛитО «Авто(р)портрет»
(лучше всего письмом на адрес почты: alexeylis@yandex.ru или aleker@mail.ru).

---

Общий каталог ЛитО «Авто(р)портрет»: http://litset.ru/index/0-78