«Он умер», - сказал одноклассник и друг,
И крошки со столика тщательно вытер.
Из гордой столицы вытряхивать дух
Когда-то из Мсты вы приехали в Питер.
Причины несчастья не ведал земляк.
К политике съехала наша беседа.
Лет десять назад это было не так.
От вести из Омска, куда ты уехал, -
Лицо становилось красней, чем бордо;
В висках барабанили ритмы чечетки.
О, только б сейчас не увидел никто
Сгоревшей моей, заискрившей проводки!..
Мне помнятся светлые сказки зимы.
В окне неподвижны кленовые ветки.
В литейке, где слушали лекции мы,
Стою в перерыве на лестничной клетке;
И жду, предвкушением встречи горя,
Как снег за окном – от любви невесома,
Что ты, словно Грей, переплывший моря,
Появишься в арке соседнего дома;
И, сердце мое запуская в полет,
Пройдешь по тропинке заснеженной рощей;
На лестнице быстро минуешь пролет…
И скажешь: «Привет!», и еще – улыбнешься...
Я в этом, придуманном мною, раю
Влюбленность читала по жестам и взглядам.
Признаньем считала улыбку твою…
Пока ты из Мсты не вернулся женатым.
Полгода была этим горем пьяна,
Но думала – это ошибка, наверно…
И сделала вид, что ушла от окна...
Раз не было дружбы – то нет и измены.
И годы пошли-побежали вперед.
Приятель с женою теперь мне соседи.
Я замужем тоже (свела с тобой счет);
И вот, в окончанье застольной беседы,
Он, как о погоде, сказал о тебе.
И я облегченно подбила итоги.
А ночью над крышами ветер гудел.
И сон я увидела: ты на пороге.
Глядишь с ожиданием в окна мои;
Вернулся навеки, ты – прямо с вокзала.
Улыбка твоя – как признанье в любви.
Я в жизни улыбки такой не видала…
Проснулась от счастья: нашел меня сам
Любимый, которого не было ближе:
Во сне отыскавший, в раю, в небесах…
И больше его я уже не увижу…
