Я расскажу тебе сказку, ту, что на быль так похожа…
Дом в ярко-радужных красках радовал взгляды прохожих.

Двери резные, колонны. Свет лучезарный в оконцах.
Всюду цветы…будто в доме день поселился и солнце.

Сад удивлял разноцветьем. Запахам лилий и мяты
Вольный завидовал ветер, их уносивший к закатам.

Там не делила разлука жизнь на «сегодня» и «завтра»…
Только беда, словно вьюга, вдруг налетела внезапно.

Сумрак не ведал пощады, дом погружая в унынье.
Зло уничтожило радость. Сад стал печальной пустыней.

Словно туман, молчаливо грусть разлилась по аллеям:
Плакала старая ива, горестных слёз не жалея,

Сохли цветы, будто реки, листья роняя повсюду.
Так исчезало навеки дивное, светлое чудо…

…Просто однажды в ненастье выбрал Ты холод и стужу.
И без любви в одночасье дом потерял свою душу…

Читаю газету. Раздел объявлений:
"Сдаётся гараж. Без оплаты." - Виденье?
Ещё: "Продаётся глоточек свободы…"
- Свобода? Глотками?.. в экстазе от фразы –
Душа возвратится, а тело-то в "Плазе"! "
...кто купит - тому Рубикон будет бродом."

"Билет на Луну. Чарт. Туда и обратно." –
Запрыгало сердце быстрее стократно...
Привыкли глаза: "...дарю дачу в придачу.
" Где лёд? К голове! Обязательно много:
От "Плазы" к общаге длинней нет дороги!
Лёд: "Завтра экзамен! - опять пересдача..."

Миндальный привкус у печали.
Она плывёт в пространстве сада.
Дрожат в ознобе ветви яблонь,
В пруду шалят, смеясь, наяды.
Легко им бликом в воду падать,
Легко звездой к душе причалить.

Воспоминаний тени бродят.
Тропинки росами омыты.
Поток луны над старой крышей.
Ночной простор сияньем вышит.
Я знаю, мы с печалью квиты,
Её мотив в судьбе мелодий.

Я за себя всегда в ответе,
И рядом те, кто очень дорог.
С меня, послушной, взятки гладки.
Всё устоялось, всё в порядке.
И с жизнью я уже не спорю.
Так что ж душой я в прежнем лете?

И были - причалы, вокзалы,
Баулы (ну как же без них?),
И дети с пустыми глазами,
И аэропортов огни.

Мальчишка - в армейском берете,
И хочется зверем завыть...
Дай Боже им - встретиться. Встретить.
Хотя бы - остаться в живых!

От скамейки напротив идёт напряженье,
И обрывками ветер доносит слова:
«До свиданья, моя ненаглядная Дженни,
Уезжаю надолго – на год или два…»

А у Дженни в глазах августовские ливни,
И сердечко слегка прихватила зима:
«Как же мне пережить столько тёмных и длинных,
Одиноких ночей без тебя, милый Майкл?»

Неизбежной разлуки жестокое бремя
Не поймёт только тот, кто его не постиг…
Добрый скульптор, что мог останавливать время,
На века затянул расставания миг…

С этих пор из Нью-Йорка, Берлина, Парижа
Изумлённые толпы съезжаются в парк,
И влюблённые пары садятся поближе
К тем двоих, что расстаться не могут никак,

Что надолго застыли в любовном полёте,
Проводя на скамейке все ночи и дни –
И не верится, что не из крови и плоти,
А всего лишь из грубого камня они…

Ради этого стоит однажды приехать
В горный штат Колорадо, где даже зимой
Вы услышите отзвук любовного эха:
«До свиданья, моя…» - «До свидания, мой…»

Чудесный вечер проникал в окошко,
На подоконник осыпаясь звёздно
Дождём кружащей в свете мошкары. –
Ну, почитай ещё! Ещё не поздно!
Мне не заснуть так скоро от жары,
Хоть веки тяжелы не понарошку.

Дай руку и читай про волшебство и
Про тайны, дружбу, гномов и царей...
Там, в книге - мир, не меньший, чем в окне.
Прикрыв глаза, я вижу добрых фей,
Они мне напевают в полусне,
И, может быть, приснятся нам обоим.

Я рисовала. Шли дома по улице моей нестройно,
и тонко подреберье тронул воспоминаний аромат.
Окно зашторено дождем неторопливых леонидов,

и словно бы сверчок пытливый в груди свой огонек зажег...
и что-то тонкое еще, оно - всегда со мною было.
И лишь тогда я стану пылью и оплачу судьбины счет,

когда доставшийся один небесный, невозвратный всполох,
суть - пожелания осколок, устанет по холсту бродить:
закрыв глаза, наперекор вожусь под теплым одеялом,

на грани, между сном и явью. Свет лампы. Полки. Коленкор
пропахших пылью старых книг - нечаянно и сладко жмурюсь,
комар, сражаясь с абажуром , пищит "пик-так, тик-так - рискни".

И я рискнула: ночь, дома, окошко, сказки человечность;
загаданный был мир - намечтан, а рисовала - я сама.

Тихий вечер у нас на даче…пряный запах ночного сада…материнской руки прохлада остужает мой лоб горячий, а из сада, едва видны, к нам в окно залетают сны и моё повторяют имя, застывая над стеллажами – если мама не возражает, я сейчас побегу за ними…
Мама, мама, прошу, пусти. Я ужасно устал грустить.
Я увижу, глаза зажмурив, столько ярких картин и сказок – вот царевна, звезда Шираза. Вот корабль, утомлённый бурей. Вот на джинне летит в Багдад легендарный герой Синдбад… Море красочных снов я вижу . Есть счастливые, и не очень… чуть похожие, между прочим, на истории с полок книжных.
А вот этот – ну смехота! Есть улыбка, но нет кота…
Здесь я – сильный и смелый самый, здесь не нужно учить уроки, только слышу такой далёкий, чуть встревоженный голос мамы: «Просыпайся скорей, родной! Поболтай хоть чуть-чуть со мной…»… Жжёт горячка вторые сутки, я чудесными снами брежу, за окошком рассвет чуть брезжит – только мама ни на минутку не смыкает усталых глаз и не знает про мой Шираз…

**********************
Сколько лет пролетело? Тридцать? Или сорок уже по счёту? Я немолод – есть дом, работа и на кухне жена-царица жарит гору свиных котлет… Только мамы давно уж нет.
В редких снах, потаённых самых, я порой, как ребёнок, плачу, вспоминая тот вечер, дачу и холодной руки касанье…
Детство – это души страна, что живёт в нас кусочком сна.

Золотистого меда струя из бутылки текла
Так тягуче и долго, что молвить хозяйка успела:
— Здесь, в печальной Тавриде, куда нас судьба занесла,
Мы совсем не скучаем, — и через плечо поглядела.

Всюду Бахуса службы, как будто на свете одни
Сторожа и собаки, — идешь, никого не заметишь.
Как тяжелые бочки, спокойные катятся дни.
Далеко в шалаше голоса — не поймешь, не ответишь.

После чаю мы вышли в огромный коричневый сад,
Как ресницы, на окнах опущены темные шторы.
Мимо белых колонн мы пошли посмотреть виноград,
Где воздушным стеклом обливаются сонные горы.

Я сказал: виноград, как старинная битва, живет,
Где курчавые всадники бьются в кудрявом порядке;
В каменистой Тавриде наука Эллады — и вот
Золотых десятин благородные, ржавые грядки.

Ну, а в комнате белой, как прялка, стоит тишина,
Пахнет уксусом, краской и свежим вином из подвала.
Помнишь, в греческом доме: любимая всеми жена, —
Не Елена — другая, — как долго она вышивала?

Золотое руно, где же ты, золотое руно?
Всю дорогу шумели морские тяжелые волны,
И, покинув корабль, натрудивший в морях полотно,
Одиссей возвратился, пространством и временем полный.

Я учился траве, раскрывая тетрадь,
И трава начинала, как флейта, звучать.
Я ловил соответствие звука и цвета,
И когда запевала свой гимн стрекоза,
Меж зеленых ладов проходя, как комета,
Я-то знал, что любая росинка - слеза.
Знал, что в каждой фасетке огромного ока,
В каждой радуге яркострекочущих крыл
Обитает горящее слово пророка,
И Адамову тайну я чудом открыл.

Я любил свой мучительный труд, эту кладку
Слов, скрепленных их собственным светом, загадку
Смутных чувств и простую разгадку ума,
В слове п р а в д а мне виделась правда сама,
Был язык мой правдив, как спектральный анализ,
А слова у меня под ногами валялись.

И еще я скажу: собеседник мой прав,
В четверть шума я слышал, в полсвета я видел,
Но зато не унизив ни близких, ни трав,
Равнодушием отчей земли не обидел,
И пока на земле я работал, приняв
Дар студеной воды и пахучего хлеба,
Надо мною стояло бездонное небо,
Звезды падали мне на рукав.

По вечерам над ресторанами
Горячий воздух дик и глух,
И правит окриками пьяными
Весенний и тлетворный дух.

Вдали над пылью переулочной,
Над скукой загородных дач,
Чуть золотится крендель булочной,
И раздается детский плач.

И каждый вечер, за шлагбаумами,
Заламывая котелки,
Среди канав гуляют с дамами
Испытанные остряки.

Над озером скрипят уключины
И раздается женский визг,
А в небе, ко всему приученный
Бесмысленно кривится диск.

И каждый вечер друг единственный
В моем стакане отражен
И влагой терпкой и таинственной
Как я, смирен и оглушен.

А рядом у соседних столиков
Лакеи сонные торчат,
И пьяницы с глазами кроликов
"In vino veritas!"* кричат.

И каждый вечер, в час назначенный
(Иль это только снится мне?),
Девичий стан, шелками схваченный,
В туманном движется окне.

И медленно, пройдя меж пьяными,
Всегда без спутников, одна
Дыша духами и туманами,
Она садится у окна.

И веют древними поверьями
Ее упругие шелка,
И шляпа с траурными перьями,
И в кольцах узкая рука.

И странной близостью закованный,
Смотрю за темную вуаль,
И вижу берег очарованный
И очарованную даль.

Глухие тайны мне поручены,
Мне чье-то солнце вручено,
И все души моей излучины
Пронзило терпкое вино.

И перья страуса склоненные
В моем качаются мозгу,
И очи синие бездонные
Цветут на дальнем берегу.

В моей душе лежит сокровище,
И ключ поручен только мне!
Ты право, пьяное чудовище!
Я знаю: истина в вине.

На каторгу пусть приведет нас дружба,
Закованная в цепи песни.
О день серебряный,
Наполнив века жбан,
За край переплесни.

Меня всосут водопроводов рты,
Колодези рязанских сел — тебя.
Когда откроются ворота
Наших книг,
Певуче петли ритмов проскрипят.

И будет два пути для поколений:
Как табуны пройдут покорно строфы
По золотым следам Мариенгофа
И там, где, оседлав, как жеребенка, месяц,
Со свистом проскакал Есенин.

Сегодня, я вижу, особенно грустен твой взгляд
И руки особенно тонки, колени обняв.
Послушай: далёко, далёко, на озере Чад
Изысканный бродит жираф.

Ему грациозная стройность и нега дана,
И шкуру его украшает волшебный узор,
С которым равняться осмелится только луна,
Дробясь и качаясь на влаге широких озер.

Вдали он подобен цветным парусам корабля,
И бег его плавен, как радостный птичий полет.
Я знаю, что много чудесного видит земля,
Когда на закате он прячется в мраморный грот.

Я знаю веселые сказки таинственных стран
Про чёрную деву, про страсть молодого вождя,
Но ты слишком долго вдыхала тяжелый туман,
Ты верить не хочешь во что-нибудь кроме дождя.

И как я тебе расскажу про тропический сад,
Про стройные пальмы, про запах немыслимых трав.
Ты плачешь? Послушай... далёко, на озере Чад
Изысканный бродит жираф.

Трущобный двор. Фигура на углу.
Мерещится, что это Достоевский.
И жёлтый свет в окне без занавески
Горит, но не рассеивает мглу.
Гранитным громом грянуло с небес!
В трущобный двор ворвался ветер резкий,
И видел я, как вздрогнул Достоевский,
Как тяжело ссутулился, исчез...

Не может быть, чтоб это был не он!
Как без него представить эти тени,
И жёлтый свет, и грязные ступени,
И гром, и стены с четырёх сторон!

Я продолжаю верить в этот бред.
Когда в свое притонное жилище
По коридору в страшной темнотище,
Отдав поклон, ведёт меня поэт...

Куда меня, беднягу, занесло?
Таких картин вы сроду не видали.
Такие сны над вами не витали,
И да минует вас такое зло!

...Поэт, как волк, напьётся натощак.
И неподвижно, словно на портрете,
Все тяжелей сидит на табурете,
И все молчит, не двигаясь никак.

А перед ним, кому-то подражая
И суетясь, как все по городам,
Сидит и курит женщина чужая...
- Ах, почему вы курите, мадам?
Он говорит, что все уходит прочь
И всякий путь оплакивает ветер,
Что странный бред, похожий на медведя,
Его опять преследовал всю ночь,
Он говорит, что мы одних кровей,
И на меня указывает пальцем,
А мне неловко выглядеть страдальцем
И я смеюсь, чтоб выглядеть живей.
И думал я: "Какой же ты поэт,
Когда среди бессмысленного пира
Звучит все реже гаснущая лира,
И странный шум ей слышится в ответ?.."
Но все они опутаны всерьез
Какой-то общей нервною системой:
Случайный крик, раздавшись над богемой,
Доводит всех до крика и до слез!
И всё торчит.
В дверях торчит сосед,
Торчат за ним разбуженные тетки,
Торчат слова,
Торчит бутылка водки,
Торчит в окне бессмысленный рассвет!
Опять стекло оконное в дожде,
Опять туманом тянет и ознобом...
Когда толпа потянется за гробом,
Ведь кто-то скажет:
"Он сгорел ... в труде."

1.

Ах, Пьеро – такой простак!
А Арлекин любить мастак
и вот эдак и вот так
и вот эдак!
Коломбину за плечо
он хватает горячо,
и поцеловав еще
в губки напоследок,
говорит: чего коснеть,
Коломбина!
Бузина пошла краснеть
и рябина!
Лик мой ясен,
бел мой торс
и волос красивый ворс
так прекрасен.

А Коломбина думает: Пьеро,
вы так играли на губной гармонике!
Зачем же вы не доблестный герой,
а только умоляете и молите?
У вас к тому же – серые глаза,
и над глазами – серые ресницы…
Но Арлекин ее хватает за —
за, мягко говоря, за поясницу:

и пойдут они в трактир —
как не пить вермут
с Арлекином таким
необыкновенным!

(Ах, безрадостный Пьеро,
бери бумагу и перо,
чернила фиолетовые,
промокашку розовую:
улетело лето,
наступила проза
в этом самом лучшем из миров:
Арлекин Коломбину
уволок за куртину,
или прям, на перину,
ах, Пьеро, Пьеро…)

2.

Арлекин, в графине пусто.
Киснет кислая капуста.
И давно доел пирог
этот выродок Пьеро.
В кружках сохнет пепел, пена.
И с похмелья Коломбина
после давешней возни
истерична, черт возьми.

Коломбина спит босая
(к ней пристроился поэт).
Снится ей сажень косая
и какой-нибудь обед.
Снятся руки, снятся ноги,
заключения врача.
И лежит Пьеро убогий
у роскошного плеча.

3.

Коломбина, видишь сон? —
двух обличий унисон:
горечь глаз, горячка рук
и стыда порочный круг.

"Ты прекрасна, Коломбина:
хризантема, георгина
или лучше – василек…"

Руки вздев и выгнув спину,
гаснет свечки фитилек —
остается злобный стон.
Коломбина, видишь сон? —

вот по грудь ты входишь в речку,
вот вода покрыла плечи,
кто-то машет рукавом,
и внезапно – никого:

не приемлет больше вин
потускневший Арлекин,
не толкается в нутро
неродившийся Пьеро.

Возле берега записка
проплывает близко-близко.
По песку бегут следы:
Коломбина, это – ты

Время года - зима. На границах спокойствие. Сны
переполнены чем-то замужним, как вязким вареньем.
И глаза праотца наблюдают за дрожью блесны,
торжествующей втуне победу над щучьим веленьем.
Хлопни оземь хвостом, и в морозной декабрьской мгле
ты увидишь опричь своего неприкрытого срама -
полумесяц плывет в запылённом оконном стекле
над крестами Москвы, как лихая победа Ислама.
Куполов что голов, да и шпилей - что задранных ног.
Как за смертным порогом, где встречу друг другу назначим,
где от пуза кумирен, градирен, кремлей, синагог,
где и сам ты хорош со своим минаретом стоячим.
Не купись на басах, не сорвись на глухой фистуле.
Коль не подлую власть, то самих мы себя переборем.
Застегни же зубчатую пасть. Ибо если лежать на столе,
то не все ли равно ошибиться крюком или морем.

Пускай ты выпита другим,
Но мне осталось, мне осталось
Твоих волос стеклянный дым
И глаз осенняя усталость.
О, возраст осени! Он мне
Дороже юности и лета.
Ты стала нравиться вдвойне
Воображению поэта.
Я сердцем никогда не лгу,
И потому на голос чванства
Бестрепетно сказать могу,
Что я прощаюсь с хулиганством.
Пора расстаться с озорной
И непокорною отвагой.
Уж сердце напилось иной,
Кровь отрезвляющею брагой.
И мне в окошко постучал
Сентябрь багряной веткой ивы,
Чтоб я готов был и встречал
Его приход неприхотливый.
Теперь со многим я мирюсь
Без принужденья, без утраты.
Иною кажется мне Русь,
Иными - кладбища и хаты.
Прозрачно я смотрю вокруг
И вижу, там ли, здесь ли, где-то ль,
Что ты одна, сестра и друг,
Могла быть спутницей поэта.
Что я одной тебе бы мог,
Воспитываясь в постоянстве,
Пропеть о сумерках дорог
И уходящем хулиганстве.

Время.
Начинаю
про Ленина рассказ.
Но не потому,
что горя
нету более -
время
потому,
что резкая тоска
стала ясною
осознанною болью.
Время,
снова
ленинские лозунги развихрь!
Нам ли
растекаться
слезной лужею.
Ленин
и теперь
живее всех живых -
наше знанье,
сила
и оружие.
Люди - лодки,
хотя и на суше.
Проживешь
свое
пока,
много всяких
грязных ракушек
налипает
нам
на бока.
А потом
пробивши
бурю разозленную,
сядешь,
чтобы солнца близь,
и счищаешь
водорослей -
бороду зеленую
и медуз малиновую слизь.
Я
себя
под Лениным чищу,
чтобы плыть
в революцию дальше,
Я боюсь
этих строчек тысячи,
как мальчишкой
боишься фальши.

Рассияют головою
венчик -
я тревожусь
не закрыло чтоб
настоящий
мудрый
человечий
Ленинский
огромный лоб.
Я боюсь
чтоб шествия
и мавзолеи,
поклонений
установленный статут
не залили б
приторным
елеем
Ленинскую
простоту.
За него дрожу,
как за зеницу глаза,
чтоб конфетной
не был
красотой оболган.
Голосует сердце -
я писать обязан
по мандату долга.

Мело, мело по всей земле
Во все пределы.
Свеча горела на столе,
Свеча горела.

Как летом роем мошкара
Летит на пламя,
Слетались хлопья со двора
К оконной раме.

Метель лепила на стекле
Кружки и стрелы.
Свеча горела на столе,
Свеча горела.

На озаренный потолок
Ложились тени,
Скрещенья рук, скрещенья ног,
Судьбы скрещенья.

И падали два башмачка
Со стуком на пол,
И воск слезами с ночника
На платье капал.

И все терялось в снежной мгле
Седой и белой.
Свеча горела на столе,
Свеча горела.

На свечку дуло из угла,
И жар соблазна
Вздымал, как ангел, два крыла
Крестообразно.

Мело весь месяц в феврале,
И то и дело
Свеча горела на столе,
Свеча горела.

Льнянокудрых тучек бег -
Перед ведреным закатом.
Детским телом пахнет снег,
Затенённый пнем горбатым.

Луч - крестильный образок -
На валежину повешен,
И ребячий голосок
За кустами безутешен.

Под березой зыбки скрип,
Ельник в маревных пелёнках...
Кто родился иль погиб
В льнянокудрых сутемёнках?

И кому, склонясь, козу
Строит зорька-повитуха?..
"Поспрошай куму-лозу",-
Шепчет пихта, как старуха.

И лоза, рядясь в кудель,
Тайну светлую открыла:
"На заранке я апрель
В снежной лужице крестила".

Я не знаю, ты жив или умер,—
На земле тебя можно искать
Или только в вечерней думе
По усопшем светло горевать.

Все тебе: и молитва дневная,
И бессонницы млеющий жар,
И стихов моих белая стая,
И очей моих синий пожар.

Мне никто сокровенней не был,
Так меня никто не томил,
Даже тот, кто на муку предал,
Даже тот, кто ласкал и забыл.

Проказница-Мартышка,

Осел,

Козел,

Да косолапый Мишка

Затеяли сыграть Квартет.

Достали нот, баса, альта, две скрипки

И сели на лужок под липки, —

Пленять своим искусством свет.

Ударили в смычки, дерут, а толку нет.

«Стой, братцы, стой!» кричит Мартышка: «погодите!

Как музыке итти? Ведь вы не так сидите.

Ты с басом, Мишенька, садись против альта,

Я, прима, сяду против вторы;

Тогда пойдет уж музыка не та:

У нас запляшут лес и горы!»

Расселись, начали Квартет;

Он всё-таки на лад нейдет.

«Постойте ж, я сыскал секрет»,

Кричит Осел: «мы, верно, уж поладим,

Коль рядом сядем».

Послушались Осла: уселись чинно в ряд;

А всё-таки Квартет нейдет на лад.

Вот, пуще прежнего, пошли у них разборы

И споры,

Кому и как сидеть.

Случилось Соловью на шум их прилететь.

Тут с просьбой все к нему, чтоб их решить сомненье:

«Пожалуй», говорят: «возьми на час терпенье,

Чтобы Квартет в порядок наш привесть:

И ноты есть у нас, и инструменты есть:

Скажи лишь, как нам сесть!» —

«Чтоб музыкантом быть, так надобно уменье

И уши ваших понежней»,

Им отвечает Соловей:

«А вы, друзья, как ни садитесь,

Всё в музыканты не годитесь».

Кто создан из камня, кто создан из глины,-
А я серебрюсь и сверкаю!
Мне дело - измена, мне имя - Марина,
Я - бренная пена морская.

Кто создан из глины, кто создан из плоти -
Тем гроб и нагробные плиты...
- В купели морской крещена - и в полете
Своем - непрестанно разбита!

Сквозь каждое сердце, сквозь каждые сети
Пробьется мое своеволье.
Меня - видишь кудри беспутные эти?-
Земною не сделаешь солью.

Дробясь о гранитные ваши колена,
Я с каждой волной - воскресаю!
Да здравствует пена - веселая пена -
Высокая пена морская!

Питонное - http://www.stihi.ru/2016/01/29/7813
Татьяна Василевская 2

На стадионе светится табло
на стадии: «Прости меня, Светлана…»
Как странно, ведь недели две прошло,
кого-то не прощают капитально.
За это время отцвела сирень,
афиши у Запашных и Билана.
Весь город уж простил, который день
мы требуем: «Прости его, Светлана…»

http://litset.ru/publ/10-1-0-18156
А.Коковихин «Троллейбусное»
********************************

Замочен в бане баннер. Сломан душ.
На шайках – крик души: «Простите, Саша!»
Вас ждут Запашный и тигровый уж
на стадии прощального массажа.

Наш беззащитный ласковый питон
и Маркса оправдал бы капитально,
по правде говоря , ужиха - «он»,
и как ни странно, с именем Светлана.

Когда она на вас гнездо совьёт
на стадии "ужат нашла в капусте",
чужих ужих не поминайте...вот
тогда простит, и все грехи отпустит.

музаТая. Пародь - https://www.stihi.ru/2016/01/28/8183
Юрий Войнов

Александр Коковихин
Помощница.
http://litset.ru/publ/3-1-0-14695

Муза не хочет большой политики,
хочет новое – про любовь.

Все слова
затёрты, как тротуарные плитки,
сколько не своесловь.

Она пузырится,
она возмущается,
зажигает в себе сто ламп,
перебирает несчастные
деепричастия:
"тая", "взлетая"...
За штампом штамп.

Не сдаётся,
не выдыхается от изысканий.
На меня забирается, егоза.

– Эй, осторожней!
Такими сосками
можно проткнуть глаза...

*********************************

Пародь:

Тая не хочет стоять у плитки,
хочет Тая любви большой.

Мне любовь
её, как папуасу плоскость эклиптики,
скушать бы суп с лапшой.

Она пузырями вся,
меня не смущается,
зажимает в сто килограмм,
перебирает ребра мои
и так не частые.
Тая простая,
как гриппа штамм.

Всё, сдаётся мне,
в мыслях прощаюсь с близкими...
На меня забирается! Ей в глаза:

– Эй, осторожней!
Такими сиськами
можно запросто за...

На космической вахте - http://www.stihi.ru/2016/01/27/6877
Кубик Круглый

Всё! Ухожу в космонавты...
Александр Коковихин

http://litset.ru/publ/19-1-0-6685

Всё, жена, ухожу в космонавты!
.................................

Надоела земная житуха,
.................................
.....без громких побед
................................

Я вернусь и космических денег
привезу для космических цен.
------------------------------------------------
Пародия

На космической вахте.

Я геройски пошёл в космонавты,
Груз побед оттопырил карман:
На планетах, без помощи карты,
Находил туалет и шалман.

Кое-где распрекрасна житуха,
(А у нас всё на ё-вашу мать!)
И туда, по проверенным слухам,
Наши "звёзды" летают рожать.

Я решился, не с бухты-барахты,
Госбюджет увеличить в сто крат:
Возвращаясь с космической вахты
У лунатиков спёр банкомат.

Не надорвёшься, чай... - http://www.stihi.ru/2016/01/26/8598
Николай Белозубов

Первоисточник: Александр Коковихин
"Съездил к маме"
http://litset.ru/publ/29-1-0-18178
*
*
Пародия:
*
Не надорвёшься, чай...
*
Во, съездил к маме: в труселях по свету
Теперь гуляю - профиль в синяках!
Досталось крепко знатному поэту -
У хулиганов верная рука...

Твердил же ей: - Мамуль, вези мне в город
Всё, что ни есть - не надорвёшься, чай!
Сожру любое - твой сынок не гордый,
И деньги... не потратит сгоряча!..

Позиция, однако... - http://www.stihi.ru/2016/01/25/8414
Николай Белозубов

Первоисточник: Александр Коковихин
"Мудрая моя девушка"
http://litset.ru/publ/19-1-0-4137

*
Пародия:
*
Позиция, однако...
*
Хоть на вокзале, хоть в кустах,
Неважно - где! - дрожа от страсти,
Тебя поймаю неспроста,
А чтоб сказать, допустим: - Здрасьте!..

И тут же, вовсе не любя,
Зевнуть, как тот карась в сметане:
- Я столько раз познал себя...
Тебя познать - уже не тянет!

Стратег - http://www.stihi.ru/2016/01/25/11390
Елена Керчанка -Наеле Кап

Выдувательство (А.Коковихин)
http://litset.ru/publ/29-1-0-22038
"Дочка может выдувать
вместо мыльных пузырей:
варианты травиат
и немыслимых зверей,
......................
стаи бабочек и стул,
алфавит английский... Но
папа дунул и надул
истребителей звено"
======================

Дети, нынче - вундеркинды,
Не чета своим отцам.
Вот и наш, с косичкой, киндер
Не похожа на глупца.

Как бы не надуло губы,
Одаренное дитя,
Выдует последний рубль
У родителей - трудяг.

Я попробовал, ребята,
Губы раскатать свои...
Выдул все из банкомата -
Евро, доллары, рубли.

Истребители, ракеты
Сдул я начисто с орбит...
Рассекретив все секреты,
"СУшка" у дверей стоит.

Тут-то и... надул я, честно,
Прямо в новые штаны:
Электрическое ж кресло
Светил мне, иль век тюрьмы...

И теперь, я, поддувало
Закрываю на замок.
Если денег станет мало,
На родной вернусь завод.

Глюки - http://www.stihi.ru/2016/01/24/12073
Елена Керчанка -Наеле Кап

Грибник (Александр_Коковихин)

http://litset.ru/publ/19-1-0-21570

«Лес как вкопанный стоит,
птички каркают навзрыд.
Где-то ниже этажом
ходит дедушка с ножом.
Разбегаются грибы.
Жизнь нелепа без борьбы.

Человек природе царь,
хоть доской его ударь…»
========================

На суку сидит глухарь,
хоть пеньком его ударь -
не кукукнет, остолоп.
Даже если дубом в лоб -
не токует больше птах.
То ли ранен, то ль дурак?
Громко каркает навзрыд,
аж чердак его дрожит.

Мимо птички шел грибник.
В тему певчую не вник
И, с собой, затеял спор:
Кто же срезал мухомор?
Стукнутый пеньком глухарь.
Нееет. По-видимому царь,
тоже стукнутый слегка.

Без затрещин, жизнь - тоска!
Мне вчера, старуха, в глаз
скалкой треснула - не раз,
(подытожил старичок)
чтобы срезал, я, сморчок...

Крокодилы - http://www.stihi.ru/2016/01/24/8045
Татьяна Уткина 2

"Зубры"
А.Коковихин
http://stihi.ru/2015/01/11/10141

Пародия

Крокодилы

Экран телевизора
светит призрачно-матово.
Болотом пованивая слегка,
выходят из телевизора
два аллигатора:
Им хочется бабушкиного пирога.

Бабушке надо ведь
вечно о ком-то заботится.
Родня-то немыслимо далека,
и с этими тварями бабушка
ласково возится.
Валяет вот, старая, дурака.

Чувства ответного
ждать её от них не приходится,
но жизнь одинокая - серая,как волна,
И вот она с крокодилами
этими водится,
реализуя желанье любить - сполна.

Крокодилы - http://www.stihi.ru/2016/01/24/8045
Татьяна Уткина 2

"Зубры"
А.Коковихин
http://stihi.ru/2015/01/11/10141

Пародия

Крокодилы

Экран телевизора
светит призрачно-матово.
Болотом пованивая слегка,
выходят из телевизора
два аллигатора:
Им хочется бабушкиного пирога.

Бабушке надо ведь
вечно о ком-то заботится.
Родня-то немыслимо далека,
и с этими тварями бабушка
ласково возится.
Валяет вот, старая, дурака.

Чувства ответного
ждать её от них не приходится,
но жизнь одинокая - серая,как волна,
И вот она с крокодилами
этими водится,
реализуя желанье любить - сполна.

По ходу бытия и я бы мог - http://www.stihi.ru/2016/01/24/7888
Марина Докудовская

Осеннее наступление
Александр Коковихин: http://litset.ru/publ/23-1-0-3281

И цветики, которым жить да жить,
...............................
Не повоюешь с ходом бытия.
Сдаются листья в плен сквозному ветру.
Но здесь – как партизан забытый – я,
...............................
И плакать не пристало мне о том,
о чём давно наплакано другими...

Пародия

Я шёл по снегу в синем январе,
Сдавая ветру редкие седины.
И не было местечка во дворе
Без подписей и штемпелей звериных.

По ходу бытия и я бы мог…
А кто не партизанил за углами?
И кустик за сараем долго мок,
Пока изобретал я свой гекзаметр.

И цветики, которым жить да жить,
Глаза свои закатывали в страхе…
А мне в моём желании грешить
Особо удавался амфибрахий.

Не смахиваю вовсе на ханжу,
Давно и всем отдал свои долги я…
Я плакал, что уже не напишу,
Читая, что кропают здесь другие…

Готов к труду и обороне.
А вот к любви был не готов.
http://litset.ru/publ/16-1-0-19327
Неготовый. Александр Коковихин.

МУЖ НА ЧАС
https://poembook.ru/poem/450866 tongue

Вчера я вызвала монтёра.
Монтёр пришёл без лишних слов.
Отремонтировал всё скоро,
А вот к любви был не готов.

Потом пришёл бухой сантехник,
Полдня он вантузом качал,
Но не дошёл (по темноте-то!)
До эротических начал.

Вот сборщик мебели явился,
Была уж ночь, и мой альков
Призывной страстию светился.
Но он к любви был не готов!

Довольна всеми я едва ли...
Теперь я спрашиваю вас:
На кой же ляд вы называли
Свою шарашку "Муж на час"?

Ты считаешь, ты – новая Ах!
мадулина или матова
(не решила ещё?), мудрецам на страх
лепя в терема слова.
http://litset.ru/publ/29-1-0-10319
Поэтессе N. Александр Коковихин

Ты стихами своими всех мудрецов Ох!
мурять спешишь или ватывать.
Но мурчанье свозь вату - нелепый подвох,
Сумасшествию релевантность.
Ты пельмени-катрены лепила Эх!
натоновой пирамиде подобно,
Но нарвалась на мой критический смех,
и, поверь, это я ещё добр!
Нет гитарных струн на твоей груди,
лишь витых проводов житуха!
В продолженье созвучных альтернатив,
Вместе с Бродским кричу тебе Ух!
оди или же вати
за моё за чуткое ухо. sad

От всех... бежит который круг
(в мечтах – куда приткнуться бы)
один-единственный физрук,
мелькая ловко бутсами.
http://litset.ru/publ/10-1-0-17483
Учительское общежитие. Александр Коковихин

На всех каналах, и давно,
То в смокинге, то в маечке,
И на эстраде, и в кино,
И в шоу экстремальнейших,
Меж дев, невиннейших пока,
И между секс-богинями,
Везде - засилье физрука,
Везде полно Нагиева!
А он бы рад от всех сбежать,
Зашифроваться крокусом,
Скелетом в кабинете встать,
Иль просто - лысым глобусом.

Ничья - http://www.stihi.ru/2016/01/23/8931
Игорь Калинин Тверской

На – «Первый поцелуй». Александр Коковихин.
http://litset.ru/publ/16-1-0-4013

Она ждала. Он снял очки:
– Я не умею целоваться...
Сказав – был схвачен за грудки:
– Элементарно, бедный Ватсон!

Цвела по-прежнему сирень,
в спортзале музыка играла,
но вбит флажок, тире начало
стабильной жизни набекрень...
______________________________

Ничья.

Был спарринг. Думал, пустяки
И подошёл авантюристски.
Меня схватила за грудки
В спортзале школы дзюдоистка.

Зевнул бросок, в иппон* лечу,
О бедный Йорик, аллилуйя!
Но я её в засос целую,
И спарринг кончился вничью...

* иппон" -(яп. ;;) — самая высокая оценка, которой боец может достичь в дзюдо, переводится как «одно полное очко».

Мурка - http://www.stihi.ru/2016/01/21/8916
Мария Горбатова

Бандитка
http://litset.ru/publ/29-1-0-8573

И так безжалостно глаголила про жизнь,
что целовал её в порезы и в наколки...
=========================

Мурка

Я не ботан, поверьте, я интеллигент.
Не лох последний, но уж точно и не урка.
А как купился на одну из тех легенд,
Что виртуозно "впарить" мне сумела Мурка!

О, сказ её был беспощаднее болот!
Я в нём тонул, я был отчаянно неловок,
Когда лобзал её изрезанную плоть
И "кружевные лоскуты" татуировок .

И страсть моя уже хрипела :"Обнажись!"
Кипела кровь моя, ланитами краснея...
Но вдруг промолвив: "Побазарили за жизнь!",
Она ушла. И мой бумажник вместе с нею.

Чую, зреет во мне... - http://www.stihi.ru/2016/01/22/9091
Марина Докудовская

Знаешь, чувство к тебе растёт...
Александр Коковихин: http://litset.ru/publ/3-1-0-5998

Знаешь, чувство к тебе растёт...
Разрастается грозно в стороны!

Вот обходит меня народ.
Вот хирург замолчал. Взволнованный.
Чувство прёт. На глазах. Ветвясь...
Скоро гнёзда начнут вить вороны.

Я стал деревом. Просто вяз.
Просто дуб с тополиной чёлкою.
Шёл к тебе да в дверях увяз.
Папарацци крадутся, щёлкают:
"Клён в пальто атакует дом!"...

Обстриги! Или будь мне ёлкою!
Корни пустим с тобой вдвоём.
И срастёмся. И заживём.
===================
Пародия

Чую, зреет во мне турнепс…
Разрастается корнеплодами!
Вон, сосед-на дуде игрец,
Подбирается огородами.

Значит, будет секир-башка,
Не дождаться мне внучки с жучками!..
Тащит тяпку и три мешка…
А меня распирает путчами!

Ох, и прёт меня!.. Зеленя
Пробивают стрехУ верхушками!
Дали волюшки голубям,
Не спугнёшь ни плевком, ни пушками.

В грунт - по плечи ушёл… Кошмар!
Ввысь топорщусь лохматым фикусом…
Просто ты мимоходом шла,
На меня посмотрела искоса…

Вот, побрился - как разделся - http://www.stihi.ru/2016/01/22/350
Марина Докудовская

Осень так деревья бреет... http://litset.ru/publ/16-1-0-6000
Автор: Александр_Коковихин

Осень так деревья бреет,
что всплакнулось мне о лете.
Солнце светит, но не греет.
Водка греет, но не светит.

Ноша давит, но родная...
Счастье рядом, но чужое...
Осень, в душу попадая,
что-то делает с душою.

Разминая, что-то лепит...
Деда? Мамку? Папку "Дело"?
Но какой-то детский лепет
прорывается из тела...
=================
Пародия

Вот, побрился - как разделся…
Так и жить с лицом открытым?
Мёрзнет щупленькое тельце,
Замороченное бытом.

Был бы я пушистым зверем,
Без стыда бы вышел в люди!
Холодеет лысый череп,
Гол, как яблоко на блюде…

Выйду, свежеобнажённый,
Будто выскользну из чрева!
А вокруг – чужие жёны
Ждут у яблочного древа.

Не сбежать, не отвертеться,
Не прижаться к мамке с папкой...
Вот, побрился – как разделся,
Из одежды только тапки…

Стадионное - http://www.stihi.ru/2016/01/21/5232
Сергей Амелин 1

Троллейбусное
Автор: Александр_Коковихин
http://litset.ru/publ/10-1-0-18156

"На стадионе светится табло
на стадии: «Прости меня, Светлана…»
.................................................................
афиши у Запашных и Билана..."

Пародия-шутка

«1:0»! (Стадионное)

На стадионе светится «0:0»...
то загорится, то опять погаснет,
глаза уже натёрло – как мозоль…
и зрителям, собравшимся, не ясно:

кто будет всё же первым выступать?..
Афиши – у Запашных и Билана...
А, может быть, совместно, так сказать?..
Но у табло нет совести – реклама…

Вдруг выбегают тигры – сразу три!
За ними следом наш певец любимый…
Запашных нет… и лишь экран горит
на стадии: «Прости нас, милый Дима...»

Детсад forever - http://www.stihi.ru/2016/01/18/10871
Виталий Таволгин

Александр_Коковихин
Тамара
http://litset.ru/publ/29-1-0-17937

Тамара знает, кажется, с детсада

снимает кепку памятник советский,
и фонари гнут спины перед ней.

----------------------------------

Детсад forever

Я дактилем катрены жгу с детсада.
Увяз в катренах! Сладостен их плен...
Как в Болдино, в плену у листопада,
ещё не превратившегося в тлен.

С детсада хорошо пишу хореем.
Согреться мне поможет лишь хорей,
когда над переулком зябко реет
полночный свет аптечных фонарей.

Я эти фонари заставлю гнуться
и памятник мне сердце жечь стишком,
когда анапест с ямбом отольются
над бронзовым детсадовским горшком.

Пусть сам я и не смог забронзоветь,
так, может, хоть горшок? Народ, ответь!

И нету даже бронзовой рубахи...
Пойду в детсад. Забыл там амфибрахий.

Участник №16

Это ж надо... - http://www.stihi.ru/2016/01/18/3692
Сергей Амелин 1

Из оригинала:

Тамара

http://litset.ru/publ/29-1-0-17937
Автор: Александр_Коковихин

"...Когда Тамара с рынка тащит сетки,
чтоб накормить взрослеющих детей –
снимает кепку памятник советский,
и фонари гнут спины перед ней.

А рядом бродят маленькие тени... "

Пародия

Это ж надо...

Спал Летний сад. Скульптуры также спали,
Лишь фонари горели промеж них...
Я чинно шёл... рассматривал "детали",
Вслух сочиняя, между прочим, стих–

Ни Софьи, ни Наталии, ни Анне –
Тамаре... музе горьких наших дней...
Нет, чтоб лежать спокойно на диване,
решил чуток "прогнуться" перед ней.

Вдруг просыпаться начали скульптуры,
И тут вообще такое началось!..
Что я, забыв уроки физкультуры,
Надеяться стал только на "авось"!

Бежал по саду, следом мчались тени,
Дрожал от смеха бронзовый Крылов,
Да все вокруг, почти без исключений,
Являли аллегории без слов...

Переполох, скажу я вам, – не детский,
Аж опустел какой-то пьедестал...
И только мудрый памятник советский,
Снял кепку и затылок почесал...

Чудеса... - http://www.stihi.ru/2016/01/18/3776
Сергей Амелин 1

Грибник
Автор: Александр_Коковихин
http://litset.ru/publ/19-1-0-21570

"Лес как вкопанный стоит,
птички каркают навзрыд.
Где-то ниже этажом
ходит дедушка с ножом.
Разбегаются грибы.
Жизнь нелепа без борьбы.

Человек природе царь,
хоть доской его ударь.
В нём бессмертная душа,
...........................................
Не страшны ни зверь, ни стыд.
Дождь по лысине стучит...

Хорошо в лесу большом
одному ходить с ножом."

Пародия

Чудеса...

Проявивши интерес
как-то раз пошёл я в лес.
Дуб – как вкопанный стоит,
на ветвях грибник сидит,
не чураясь метражом,
тут не спутаешь с бомжом!

Дождь по лысине стучит,
ну а он себе сидит...
Хоть доской его ударь –
не уронит "инвентарь",
ни корзину, ни ведро,
только щурится хитро.

Увлечения рабы...
Ждёт сидит... Растут грибы...

Ну а выше этажом,
дятел клювом, как ножом,
То "туды", а то "сюды"...
Жизнь нелепа без борьбы!
Стуком весь наполнил лес,
свой имея интерес...

Да ещё к тому же дождь..
вдруг обратно не дойдёшь?
Разорвав порочный круг,
царь был новый избран вдруг?
Дуб большой, жизнь – хороша,
но волнуется душа...

Что ещё за чудеса
выдаст лесополоса?

пародия на Бульварный романс - http://www.stihi.ru/2016/01/17/11029
Юрий Гурьянов
«Бульварный романс»
автора: Александра_Коковихина
http://litset.ru/publ/10-1-0-21234

"...Пусть тебе романтик с носом птичьим
брызжет пылью тысячи дорог. ..."

___________________________

Я стою, предметно безупречный,
Закупив защитные средствА,
Представляя лифчик надсердечный,
Как срываю с плоти естества!

Ты ж небрежно в прочих источаешь
Лунных циклов месячный обман!
На флюид души не отвечаешь,
Вне других отсутвующих дам!

Раздражает рыжий орнитолог,
Конгруэнтно - вареный петух!
Глаз твоих зеркальность встречных щёлок,
Толерантно оценивший вдруг!

Обозначь приверженность к сарказмам,
Им, противным, ищущим утех!
Некультурным, диким, несуразным,
Знаю, что внутри я не из тех!

Будешь без меня ты струйно плакать,
После их развратных «пуркуа па*»!
Геть, поэт, в ночи промозглой слякоть...
/Да не зарастёт ко мне тропа!/

* пуркуа па (pourquoi pas) - почему бы нет (фр.)

Диагноз - http://www.stihi.ru/2016/01/17/4058
Игорь Калинин Тверской

На - «Бульварный романс». Александр Коковихин.
http://litset.ru/publ/10-1-0-21234

поправляешь лифчик ярко-красный,
что для блузки белой слишком смел.
..................................
Больше не лечу, как лётчик ранний
..................................
Пусть тебе романтик с носом птичьим
..................................
восхваляет конгруэнтность ног.
..................................
Нет. Спасу тебя я. От придурков.
Так спасу, что мне уж не спастись.
___________________________________

Диагноз.

Сколько раз её спасал я, Боже?
Доктор Хаус подтверждал: «Капут!»
От придурков сопли/слёзы больше
В декольте ручьями не текут.

Офтальмолог ставил ей диагноз:
«Дальтонизм пожизненно, мой друг!»
Я ему назло лечил всё сразу –
Конгруэнтность цвета, глаз и рук.

Больше не лечу, а меньше - бросил.
Спасу нет, пусть слышит небосклон,
Все тебя любили с гулькин носик,
Только я один люблю, как слон!

Исхода нет...
Александр Сурнев - http://www.stihi.ru/2016/01/16/11358
Александр Коковихин
http://litset.ru/publ/0-0-63-0-17

Зимний велосипедист

Я ползу со скоростью микроба.
Гололёд, пурга и ветра свист.
Вижу, как мираж среди сугробов,
мирно катит велосипедист.

В красном тренировочном костюме.
Вместо глаз горят велоочки…
…

Человек в супергерои годен,
хоть пиши "Как закалялась сталь"…
…

А когда он вдруг свалился с визгом,
я метнулся поднимать. О, чёрт!
Оказалось – велосипедистка...
Ох, зимой заразен велоспорт.
---------------------------------------------

Исхода нет… (пародия)

На Парнас ползти непросто - пробка,
по-пластунски день за днём ползут.
Я ползу со скоростью микроба… (с),
тут как не ползи - ждёт Божий суд.

И по встречной моего катрена
рассекает велосипедист,
но клянусь, я, словом джентльмена
уступил. А вдруг он пародист?

Или пародистка (не дай Боже),
и пока горят велоочки
мне, по ходу, музы велорожа
подсадила стих на их крючки.

Острые, как сам Островский - знала
(знает) он «Как закалялась сталь»…
Если сочинять начнёшь сначала,
ждут «аптека, улица, фонарь» (с).

Участник №2

От Петра Кольцова на стихире - http://www.stihi.ru/2016/01/16/3903

Дружеская пародия на произведение автора Александр Коковихин
"Вечер с лабрадоршей"
Тихо крошатся часы
на мгновения...
– Белла, хочешь колбасы?
– Ну, наверное.
– Так сходи и принеси,
там нажарил я...

Ходят, шоркая, часы
наши старые.
http://litset.ru/publ/29-1-0-20357

*****************************

Вечера с Беллой

Раскрошила мне часы
Шестерёнками,
Съела палку колбасы,
Пьёт бочонками…
Провожу зато часы
С ней в угаре я…

Надо б ей сменить трусы:
Больно старые...

Змей

оригинал А. Коковихина http://litset.ru/publ/29-1-0-19050

Третьим ликом дракон загрустил и курил,
со слезами в глазах (как простой крокодил):
– Победил ты меня, победил...

Македонского тёзка, былинный герой,
в стойле конь богатырский и Як боевой,
на окошке в горшочке алой.

Он зелёного змия с капустой смешал
и, залётных чертей без пощады круша,
много подвигов насовершал.

Нервно курит Добрыня в кошачий лоток,
он с экрана на лоджию сам перетёк,
и пошёл за добавкой в ларёк.

Но былинный герой отложил Ремингтон:
- Допишу, так и быть, продолженье потом...
И в любимую целится ртом.

стихотворение опубликовано временно для участия в конкурсе "Старый/новый стих" - http://litset.ru/publ/15-1-0-23655

Лето, день, разноцветье витринное,
И, казалось, нет повода прятаться,
Тут она мне и встретилась - длинная
Из вчерашнего сна каракатица.

Вот так встреча! Какими дорогами?
Чур меня! Прихватило дыхание...
Нет, с гигантскими членистоногими
Лучше видеться на расстоянии..

Непонятно, к чему это зрелище?
Что ей надо? Возможно, голодная...
Взять домой - только та канитель ещё,
Чем кормить, и размер - мама рОдная!

Вот стою перед ней виновато я,
А она вся такая печальная,
Помахала мне лапкой мохнатою,
Словно знала исход изначально, и

Вдруг исчезла. Внезапно. Растерянно
Озираюсь в развалах сумятицы...
Может, в сон, где простора немерено,
Возвратилась моя каракатица?