Мы живем в Мире Зыбкой Субстанции, в которой нет места и времени для стабильности, а есть такие компоненты и сущностные явления, как Рука Судьбы, Портал Благоденствия, Темные миры и Дикая Бездна. Но ужаснее всего - Сушь Возмездия. Ее насылает Всевышний, разозлив Великое Светило рассказами о никчемном существовании обитателей нижних миров. Но так же, она может быть карой за ничтожество, замеченное Светоносными.
Никогда не забуду этот день: Рука Судьбы занесла Светоносных особ в наши края, и лиц, не успевших убраться с их дороги, не проявивших должного ума и расторопности, (то есть особо ничтожных), стала брать в круг своих копий армия Светоносных. К несчастью, среди пойманных оказался мой не особо подвижный дальний родственник. Убоявшись справедливого возмездия, он с запоздалой резвостью выскользнул из круга и схватился за мои щупальца.
Я замешкался, и тут же был вытолкан в середину круга.
После, пройдя процедуру насаживания на копья, все наткнутые были немедленно доставленные в Зону Ужасной Суши, и оставлены для истекания, иссыхания и поглощения Великим Светилом. Считалось, что после массового жертвоприношения, Великая Сушь не посетит нас долгие времена.
По воле Всевышнего или по небрежности стражников, ваш покорный слуга остался жив, и даже не проткнут. Дело в том, что все ничтожные, коих отлавливают Светоносные, обычно не очень бодры и здоровы, недостаточно молоды и упруги оболочками, чтобы сохранить свою шкуру целой.
Если бы меня схватили первым, я бы тоже истек. Но меня натыкали последним, изрядно помяли, но не проткнули. Возлежа на верхушке копья, на телах моих стенающих собратьев, я был уверен, что нахожусь в том же, что и они положении, и чувствовал впивающийся в бок наконечник. Потом кто-то особенно неаккуратно пошевелился, и я скатился в спасительную влагу и тень.
Там меня и нашли вояки Светоносных, явившихся за своими копьями, слишком рано, для того, чтобы светило иссушило приношения в прах и пепел: тень их все еще прикрывала меня.
- Любопытно, как этот выжил?! - услышал я приходя в сознание.
Стражники пришли к выводу, что я достаточно полон, хотя и немного дрябл; не истекаю, а стало быть, жив, и решили показать меня дворцовому лекарю: тот интересовался всякими незаурядными случаями аномальной болезненности или живучести. Видимо, я был доставлен к нему прямо во дворец, где провалялся в беспамятстве, залечивая страшные ожоги.
Я плохо помню это время.
Несколько раз, я думал, что в бреду, привиделась прекрасная девушка.
Каково было удивление, когда я, открыв глаза, увидел светоносную Лаклоатль!
Я тут же зажмурился от испуга, как можно сильнее. Светоносная заметила и весело засмеялась. С этого момента, во мне поселилась уверенность, что у Всевышнего на мой счет есть еще какие-то планы.
Наверно это животворный смех произвел такие невообразимые перемены.
С тех пор мы каждый день понемногу разговаривали.
Светоносная сказала, что для меня это полезно, а для нее занятно.
Я узнал, что Лаклоатль все время ухаживала за мной.
Здесь она была кем-то вроде ученицы дворцового лекаря.
Заправская сиделка из светоносных?! Никогда бы не поверил!
- Разве так бывает?! - набравшись смелости, спросил я.
- Как? - улыбнулась она.
- Разве вы не должны предаваться Великому Светоносному Безделию до изнеможения, как рассказывают наши жрецы?
- Должна. Но у меня есть право в свободное от безделия время заниматься всем, чем, я только пожелаю, - чуть насмешливо заявила Лаклоатль.
- А как долго вы должны предаваться безделию? - спросил я, дрожа от собственной дерзости.
- Ровно столько, чтобы как следует набраться сил, для свершения Великих Светоносных Дел, - серьезно сказала девушка, глядя мне прямо в глаза.
Я вспомнил, что Светоносную считали автором и куратором нескольких проектов помощи самым ничтожным из нижнемирцев. В низах над этим посмеивались, но моя мать всегда говорила, что Лаклоатль из династии Светоносных - прекрасный цветок, возвышающийся над навозной кучей.
Девушка была беспримерно добра.
Но разве это ценят в нижних мирах?
Куча дармовой снеди, влага в достатке - вот и повод для радости и он же - предмет зависти. Сегодня на жертвенном копье понесли не тебя - и слава богу! Если ты достаточно изворотлив, чтобы достать то, чего нет у других, устроиться пороскошней, - то это бесспорный признак смекалки. Так считали в низах, а доброту Лаклоатль многие принимали там за нехватку ума.
Я смотрел на ее тонкую, полупрозрачную оболочку, и не понимал, как у такого хрупкого и нежного существа достает сил, дерзости быть милосердной и великодушной?
Ведь во дворце, если верить слухам, нравы не лучше.
Но Лаклоатль - она была иной.
Нет, она не была проста, но она была ясной, как небо после грозы.
Для многих нижнемирских, чьей судьбы она коснулась, Лаклоатль была богиней.
Все еще слабый, я валялся в своем пузырьковом ложе и с блаженством вспоминал ее прикосновения, и еще больше утверждался в мысли, что ее заблуждения прекрасны, и нуждаются в защите.
С этих дней я стал относиться к Лаклоатль с нежной предупредительностью и трепетом. Но это был не ужас перед Светоносной особой, а трепет перед неповторимым и уязвимым существом; это был страх не перед ней, а скорее за нее.
Когда меня подлечили, я понял, что нахожусь в особом положении. Лаклоатль привыкла вести со мной беседы, и в ее строптивой головке зародилась мысль сделать из меня достойного Рыцаря-Служителя-Светоносной-Девы. Но этот титул позволялось носить только выходцам знатных родов, либо за особые заслуги перед двором. Лаклоатль объявила меня Кандидатом в Рыцари-Служители и учила "влачить" доспехи. Именно "влачить" - я не оговорился, поскольку с детства, был субтильным от скудности света и питания, и не мог похвастаться ни статью, ни ростом.
Ко всему, во дворце у меня завелась масса недоброжелателей. Они объявили меня "отвергнутой жертвой", распознав в том грядущий гнев Великого Светила, что предвещало Небывалую Сушь.
Лаклоатль, казалось, не заботили все эти разговоры и слухи, она заставляла каждый день носить доспехи и ежедневно справлялась о моем аппетите на кухне, где кормили, и всегда приказывала есть с еще большим старанием.
Меня не нужно было уговаривать, если честно.
Между тем, события развивались, и я пожинал все прелести своего шаткого положения.
Как-то раз, начальник дворцовой стражи целый день продержал меня в подвале, выпытывая, что я плохого замышляю, и не решился применить ко мне настоящие пытки только боясь гнева Светоносной.
Другой раз ко мне привязался королевский шут. Он нацепил на себя всю посуду, какая только была годна для этих целей, чтобы изобразить меня в доспехах. При этом он кудахтал и держал голову так, как домашняя птица с перебитой шеей.
Однажды, бродя по дворцу, я случайно обнаружил выход на крышу башни. Я вышел и увидел край дворцовых строений с высоты, город, находящийся в отдалении. Он серебристо мерцал. Внутри засаднило, зажгло, как свежая ранка, но было легко, словно та моя жизнь в далеком прошлом. О чем жалеть? Я рыцарь без страха и упрека.
У меня есть прекраснейшая из Дам.
Вдруг что-то холодное и жесткое уперлось мне в спину. Я не сопротивлялся, но был повален лицом вниз и тщательно досмотрен на предмет наличия оружия.
Все разрешилось благополучно, как это ни парадоксально. Стражники опознали во мне доходягу, которого принесли к лекарю. Они смеялись и расспрашивали меня обо всем, и признались, что не чаяли когда-либо увидеть меня в добром здравии.
Я сходил на кухню и выпросил для нас немного снеди, и мы немного отметили нашу встречу, подкрепляясь за разговорами. Выяснилось, что младшему из них, Кжему, осточертела служба в стражниках, и он звал меня податься в бега на юг страны, где Светоносные бывали крайне редко, где царили свои законы. Стражник звал меня с собой, а я не знал, что ответить. Расстались мы почти друзьями.
Я вернулся с крыши умиротворенный, расслабившись на столько, что забыл: и у стен есть уши. Показалось, что впереди мелькнула кривая низкорослая тень, но я не обратил на это особого внимания. А зря.
В ту же ночь ко мне ворвалась дворцовая охрана и я переменил место своего обитания. Печальнее всего было то, что я жил вдали от своей Драгоценной Лаклоатль, а она была в неведении о местонахождении ее Рыцаря-Служителя. Может, даже негодовала, из-за моего малодушия и предательства. Но я не мог с ней связаться. Я сидел в яме, и как только пытался говорить со стражниками, они начинали гоготать, а иногда мочились мне на голову, что очень удручало. Я оставил свои попытки и стал ждать удобного случая.
Раз, один из стражников уронил свое копье, на которое насаживал и протягивал мне паек, прямо в яму. Он потребовал, чтобы я вернул копье. Я продолжал сидеть безучастно, даже когда в меня полетели камни. Чертыхаясь, детина осторожно спустил ко мне лестницу, а я, сгорая от нетерпения, все еще сидел в углу.
Когда он наклонился и потянулся руками к копью, я вскочил, ударил его в спину и взлетел вверх по лестнице. Второй, что стоял наверху, от неожиданности взмахнул мечом, но задел только вскользь.
Вскоре, я уже был в королевских покоях. Месяцы жизни во дворце не прошли для меня даром, я передвигался как еле видная тень, прячась по укромным местам.
Искал я, конечно, Лаклоатль, но неожиданно услышал приглушенные голоса и замер прислушиваясь.
- Найдите его немедленно: он очередной претендент на трон! - сказал голос, смутно знакомый мне.
- Далеко же запрятал его ваш братец, даже сам не смог найти. А ведь даже не потрудился сменить ему имя! - проскрипел мерзкий голос шута. - Как иронично провидение, однако! Юоль! Из всех жертв уцелел только он, а девочка в нем души не чает... Он стал гаденько смеяться, но последнее из сказанного так взволновало меня, что я был готов сейчас же бежать, искать Лаклоатль, но к счастью, сдержался, и был вознагражден. Через минуту, услышал, как слуга докладывает о ее приходе.
Первое, что сделал Светоносный, это выставил вон своего шута: Лаклоатль его не терпела.
Она с порога заявила отцу, что ей известно: её Рыцаря-Служителя держат под арестом. Она требовала немедленно освободить и вернуть ей этого достойного юношу.
Светоносный зашелся ответным праведным гневом, проклиная тех, кто недобросовестно исполняет свой долг, а так же тех, кто посмел предать и оставить его дочь, дарующую великие титулы недостойным и низким созданиям нижнего мира, ничтожным и недостойным спасения.
Я больше не мог терпеть того обмана и низости, что творились под носом у Лаклоатль, и вышел из своего укрытия.
- Отец, вы нашли его! - вскричала она и спросила:
- Где же вы были все это время, Юоль?! Все сбились с ног, разыскивая вас!
- Да, где тебя носило, презренный?! - зарычал король, - И что ты делаешь в моих покоях?!
- Я... заблудился. - Быстро сказал я им обоим. - А отсутствовал я по важным дворцовым делам, потому, что я кандидат в Рыцари Служители Светоносной. Теперь же я рад поступить в ваше распоряжение.
Я встал склонив голову в позе почтения и покорности, готовый принять любую кару, заверив Лаклоатль в том, что даже перед лицом своей неминуемой гибели вернулся бы к ней, чтобы только лицезреть ее Свет.
- Как давно ты здесь?! - продолжил допрос Король, не обращая внимания на мои любезности.
- Я вошел, как только шут вышел за дверь, - сказал я и склонил голову, чтобы никто не прочитал в моих глазах лжи.
Король вряд ли мне поверил: он смотрел на меня с ненавистью, Лаклоатль же ничего не замечала, потому, что смотрела только на меня.
- Юоль! Я рада вас видеть, но вы только посмотрите, во что превратился ваш парадный наряд! Сейчас же марш мыться, и к портному, чтобы снять мерки для нового костюма, хоть вы и не заслуживаете.
Девушка повернулась, и сделала несколько шагов по направлению к двери, но тут ее чуть было не сбил с ног соглядатай светоносного, прибывший со срочным донесением.
Лаклоатль велели отправляться в свою комнату, и я последовал за ней.
Но я знал, что далеко не уйду, и поспешно, на ходу рассказал об услышанном разговоре Лаклоатль. А еще я сказал ей, что знаю, где можно укрыться на время. Она изумленно вскинула брови и молча бросилась за мной, уже явственно различая шум погони. Мы, конечно, побежали на крышу, но проклятый шут, наверно, донес обо всех разговорах наверху.
Было поздно спускаться, чтобы найти другое укрытие. На лестнице уже звучали голоса.
Мы посмотрели друг на друга, и вдруг, все стало зыбким и туманным. Верхушка башни обломилась, как игрушечная и мы стали падать в Дикую Бездну.
Вдруг нас что-то подхватило, и понесло вверх.
Это Рука судьбы, меняющая жизни, сметающая троны и рождающая хаос вмешалась в наше неблагоденствие. Я обнял Лаклоатль и выпустил прочный защитный кокон.
Нам осталось только закрыть глаза и раствориться в потоках хаоса.
Далее я просто приведу страницы из своего тогдашнего дневника, который проясняет многие вещи и свидетельствует о необычной роли Светоносных, которую уготовил им всевышний от рождения.
Из дневника пребывания в портале уединенности и неопределенных возможностей.
Свет первый.
Моя возлюбленная Лаклоатль - самая прекрасная женская особь моего вида в мире. Так получилось, что наш мир сейчас, по воле Создателя, невообразимо сузился, он очень мал, в нем только я и моя возлюбленная.
Боже мой, но как же она испугана и растерянна, хоть и старается не подавать виду
Свет второй.
Я из всех сил стараюсь, чтобы Лаклоатль не ощущала одиночества и недостатка в подданных. Я смастерил себе несколько нарядов и являюсь к ней по разным поводам и для разных целей.
Она смотрит на меня удивленно каждый раз, как только я вхожу, но не показывает, что узнала.
К вечеру она жалобно зовет меня: "Юоль! Юоль, придите ко мне, и не надо маскарада. Я вполне могу оценить обстановку и мне достанет сил знать правду."
Как только вхожу - набрасывается с горящими глазами: " Ну?! Что вам удалось разведать?"
Мне приходится ей признаться, что мы тут одни. Она опечалена, и не знает, как быть. Потом просит выйти и долго молится о том, чтобы достойно пройти все испытания и вернуться в наш мир.
В это время я наловил дармовой снеди нам на обед, которой здесь навалом: хоть в чем-то повезло.
Свет третий
Плохая новость: наш мир уменьшается. Лаклоатль мужественно перенесла это известие, она сказала "что-нибудь придумаем". Бедная, наивная Лаклоатль! Нас ждет неминуемая гибель. Создатель! Не прощай мое ничтожество, но спаси Лаклоатль, Достойную Спасения!
Свет пятый
Лаклоатль уже много дней сплетает лучи Светила причудливым образом, и плетет для нас что-то наподобие солнечных коконов, чтобы отразить свет, когда границы мира сузятся настолько, что он начнет поглощаться Сушью. Ее щупальцы не знают усталости, хоть и истерты до волдырей. Как бы я хотел помочь ей, но не могу прикоснуться к обжигающим лучам.
Так вот за что их называют "Светоносными"и "Светодержцами"!
Надвигается Великая Сушь, да смилуется Всевышний!
Свет восьмой.
Два мучительно-долгих света мы спасались в двойном коконе, который сплела Лаклоатль и молились о том, чтобы Всевышний простил нашу ничтожность и смиловался. А сегодня наш мир расширился и сушь отступила. Опять появилась пища. Славься, Всевышний!
Свет девятый.
Мы насовсем покинули коконы.
Сегодня моя возлюбленная Лаклоатль оделась сиреневым свечением, а я свечусь красным! Создателю было угодно, чтобы это произошло в один свет.
Она мерцает как звезда. Немного смущена и не знает причин. Но в летописях что-то такое упоминалось. В связи с зоной благоденствия и благоприятствования.
Младший лаборант Осипов который день подолгу зависал над микроскопом.
- Сева, оставьте вы это. Маркировка подвидов - дело неблагодарное и хлопотное. Поможет только статистика, коей еще не накопилось. Две единицы - это смешно, вы же понимаете?
- Конечно, Игорь Денисович. Но я все еще не могу понять принцип действия маркера на данные конкретные единицы: почему они окрасились по-разному при очевидном видовом сходстве? И что они вообще вытворяют у меня под носом?
Последнее Осипов добавил чуть слышно, но "завлаб" услышал.
- Мой вам совет, Сева: займитесь своими прямыми обязанностями и как следует вымойте все ваши пробирки, - поморщился он, направляясь к двери. - Но видит бог, я буду скучать по вашим выкрикам и неожиданным заявлениям: "Они разумны! Они общаются! Их поведение похоже на сложно мотивированное"и так далее.
Сева слабо улыбнулся и посмотрел на него. Завлаб тоже улыбнулся. Вполне дружелюбно, но было понятно: это конец.
Сева посмотрел на пробирки. Жаль было расставаться со своими исследованиями, но он не всесилен. Когда-нибудь у него будет своя лаборатория, и он обязательно поднимет и проверит в ней все сегодняшние наработки.
А сейчас пора.
Сева пошел, тщательно замочил и вымыл пробирки, обработал инструменты в автоклаве, затем оделся, осмотрелся и погасил свет, вышел из лаборатории и зашагал вдоль типового здания все дальше и дальше.
Но шел он не домой, а в другую сторону: он шел к пруду, где взял образцы.
Подойдя к берегу, Сева подумал: " какой же я, в сущности, романтик!", улыбнулся своим мыслям и достал из кармана пальто последнюю, не вымытую пробирку со своими опытными образцами. Прощай, Юоль, прощай, Лаклоатль-Прекрасная! До свидания, колатли светоносные и нижнемирские! Светлой влаги вам, Доброго и милостивого Светила и да не приходит за вами Сушь до самого скончания вашего века. Аминь.
Задание дуэли:
Жанр: рассказ, любовная проза
Объём: до 10 000 знаков, включая пробелы.
Срок: две недели или до 23.59 26 ноября 2015 года (срок был продлен). 
