Сатира в чистом виде, с резкими сменами фона за спиной главного героя и неожиданным финалом. Очень явно, легко, иронично высмеяны стандартные человеческие пороки.
Интересно было читать от начала до конца. Рассказ, меня лично, непроизвольно побудил задуматься о многих ситуациях из собственной жизни и жизни окружающих.

Обожаю сказки.

Интересно, почему в настоящее время многие желающие их писать, полагают, что дело это пустяковое, эмоционально не затратное, и всячески облегчают и так почти традиционное содержание кочующими из года в год, из поколения в поколение клише? Едва литературный герой открывает рот, тут же становится ясно, чем закончится фраза, каким будет поведение персонажа и как завершится сказка. А всё из-за лени и стремления к спокойствию и комфорту самого автора.
Вместо того, чтобы придумать что-то своё, оригинальное, автор идёт по пути наименьшего сопротивления и начинает произведение с затасканной житейской присказки, сваливая нежелание фантазировать на придуманного, опять же не автором, сказочного персонажа.

«Говорят, под Новый Год что ни пожелается, всё всегда произойдёт, всё всегда сбывается» — прокручивал в уме затёртую фразочку Иван Дураков – вот именно! Затёртую!

И как к этому можно относиться? К тому, что читатель слышал или видел в других произведениях тысячи раз?

— а всё один, один как перст…

тоска неизбывная, грусть неминучая

хотелось бы найти ту самую, единственную

вскочил в последний вагон, перрон за окном отчалил

скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается

путник запоздалый

только смерть их теперь разлучит, вместе они навеки

Долго ли, коротко ли

пирком да за свадебку

Стали жить-поживать, добра наживать

У всех этих клише давным-давно истёк срок годности и читать их без раздражения и оскомины можно лишь в тех – традиционных старых сказках, народных, в основном.
Да, такими выражениями пользуются, они мгновенно понятны при чтении, но за ними не видно автора. Их, наименьшая даже, концентрация не должна перебивать мысли, влиять на ёмкое ощущение удовлетворения от основного прочитанного текста с истинно авторскими выдумками и творческими находками, только тогда эти выражения выглядят живыми, а не век отслужившим хламом.

В данном произведении мне не увиделась особая изобретательность. Можно сказать – её нет.

«Лесу, лесу мне дайте!» — вскричал Иван — вот на этом месте впервые захотелось улыбнуться и началось хоть какое-то поверхностное погружение в авторский мир, почувствовался лёгкий дух современной сказки.
И далее: непредсказуемое появление таксиста; поездка за три штуки; только габаритные огни вдалеке мелькнули — ну отлично же!
Лес вынырнул из-за домов так неожиданно, что наш герой вздрогнул: не наваждение ли? — вот чудесные слова, создающие волшебную атмосферу.
Но почему так мало?

Варвара Длиннокосова — очаровательна, мне доставило удовольствие неожиданное, действительно сказочное, чудо – а пенёк-то оказался дамским рюкзачком килограмм на тридцать весом. Здесь есть настоящий потрясающий юмор, добрая сатира на тему женской проницательности и подготовленности к любой жизненной ситуации. Наверняка, это может вызывать улыбку и у женской, и у мужской читательской аудитории.

Не стоило, на мой взгляд, настойчиво упоминать Веничку, достаточно наличия электрички «Москва—Петушки» с нетрезвыми пассажирами, и интеллектуальный алкоголик из поэмы Ерофеева всплывает в памяти сам собой, аллюзия слишком мощная. А так получается, что автор назойливо акцентирует внимание на имени, кстати, легко добиваясь этого не в свою пользу. Невольно переключаешься умом, моментально отвлекаешься на сравнение с реально высоким, качественным произведением.

Я уже не говорю об упоминании «Иронии судьбы» и разных её жизненных продолжений. Как можно припоминать то, что забыть не дают?

В целом сказка получилась бедная-бедная художественностью, без какого-либо развития сюжета, свойственного, как правило, сказочному жанру. История Ивана Дуракова закончилась, не успев начаться. Поехал, встретил, влюбился, женился. Конец.

— Чего? Что ты орёшь, как резанная? – пишется – резаная, отглагольное прилагательное, образованное с помощью суффикса «н»

У нас пива дофига и гитара. — герои рассказа могут произносить любые жаргонизмы и как угодно, но пишется – до фига.

С пунктуацией и тире/дефисами – в тексте не всё в порядке.

Бедная буква ё. Точки нужно либо полностью игнорировать, либо ставить над всеми имеющимися словами с ё.
А получается в тексте ё где-то есть, где-то нет.

Лен, ребёнок, чем виноват? (для чего вторая запятая?) Ведь он такой из-за тебя, потому, (и здесь вторая запятая зачем?) что ты пила и во время беременности не переставала. Да, Даун, да (а здесь вторая запятая, как раз, нужна) отстаёт в развитии.

Откровенно сказать, я выделила этот абзац не только из-за запятых.
Зачем Татьяна говорила этот бред?
Какое она имела на это право?
И где её научили так разговаривать, в музыкальной школе?

Меня неприятно удивила манера разговора единственной героини рассказа, причём, не отрицательной героини, а положительной!
Понятно, что ещё пару-тройку десятков лет назад не было столько доступной информации о людях с синдромом Дауна, и общество относилось к «особенным» детям достаточно неприязненно, нетерпимо, насмешливо, даже брезгливо. Из статистики советских времён помнится ужасающая цифра – около 80% рождённых «детей солнца» были отказниками, мало кто из родивших мам отваживался забирать такого ребёнка из роддома домой в семью. Сами врачи отговаривали, как правило. Детьми не занимались, не было инклюзивной среды для них в России. Да и сейчас далеко не всё идеально.
И можно было бы не зацикливаться на подобном высказывании от человека маргинального типа, или, к примеру, от той же сквернословящей, пьющей, опустившейся хабалки, как Ленка, или даже просто – негуманного, бестактного, необразованного, недалёкого человека, но… Татьяна!
Происходит некоторый когнитивный диссонанс.
Главная героиня – образованная, закончившая музыкальную школу, работающая в консерватории, замужняя и не имеющая своих детей, но желающая иметь их; воспитанная, культурная, обладающая притягивающими женственными качествами, как минимум, терпением, добротой, состраданием, любовью к ближнему, неужели может говорить в монологе такую чушь?
Это только в нашей стране, по-моему, слово Даун – произносили и продолжают произносить как ругательство, как хлёсткое выражение в адрес того, кого считают совсем безмозглым. Во всём современном мире к детям с лишней хромосомой относятся человечнее и совершенно не акцентируются на внешности и умственных способностях.
А главное – правильно называют таких детей! Синдром Дауна – это не болезнь, а генетическая аномалия, и это – не лечится, с этим – живут.

Думаю, героиня, как высоконравственный человек, должна была это знать.
Не Даун, а ребёнок с синдромом Дауна – так говорят люди с врождённым или приобретённым чувством такта.
А ещё образованные люди знают, что от рождения ребёнка с лишней хромосомой не застрахована ни одна женщина на этой Земле. Случайная генетическая мутация не зависит ни от образа жизни, ни от совершённых грехов, ни от психического, ни от физического здоровья женщины.

Но далее, в разговоре с матерью, Татьяна снова произносит:
Знаю, что Даун, что не ходит сам и не говорит, тоже знаю.
Почему героиня позволяет себе такой стиль речи, собираясь уже усыновить ребёнка?

Не бывает так у даунов? – это мама, усыновившая ребёнка, спрашивает у доктора.
Автор, вы ничего не перепутали?

И, несмотря на то, что описанная история имеет далее неплохое продолжение и счастливо заканчивается, из-за характерного несоответствия речи по отношению к портрету главной героини, с отмеченного ранее места, лично у меня, началось необратимое отторжение прочитанного.
Не доверяю я рассказанному, даже при всей его достоверности.

Изложение в виде нарезки одностороннего монолога в разных формах времени очень сильно напоминает сжатый файл. И ещё – много шума в этих монологах. Избыток истеричной эмоциональности.
Нет естественного спокойствия уверенной в себе женщины, твёрдо решившей усыновить, понимающей ответственность и готовой к любым испытаниям, чтобы идти к цели, а я читаю совершенно противоположное – постоянный взвинченный, надрывный монолог с непонятным тоном переспрашивания (вопросы доктору – это что-то, такое ощущение, что сама героиня – глухая!), необъяснимо завышенная экспрессия.
Слова, которые не выглядят настоящими в этом шуме. Всё очень напоминает телефонный разговор, где на одном конце провода говорит героиня, а рядом стоящий человек (читатель) слышит то, что она кричит в трубку, но не слышит ответов собеседника на другом конце провода. И потому всё превращается в псевдодиалог и выглядит это странно, оказываясь монологом, произносимым в разных отрезках времени жизни.

А вот сами действия героини, в отличие от её речи, более адекватны, судя по словам: есть мотивация (желание иметь ребёнка, сострадание сироте, оставшемуся без матери и отца, память о близкой подруге), есть возможности (высшее образование, трудолюбие и талант позволяют не бедствовать), есть сильный материнский инстинкт; есть внутренний, душевный и физический потенциал, и она готова его тратить на сына. И всё закономерно получается у пианистки, потому что отдаёт она себя больше, чем берёт себе. Добро порождает добро.
И это нормально.
Усыновление – это нормально.
Усыновление ребёнка с синдромом Дауна – это тоже нормально.
В России гораздо меньше, но в развитых странах, в адекватном социуме к таким детям относятся равноправно, они ходят в обычные детские сады, учатся с обычными детьми, становятся знаменитыми артистами, блогерами, музыкантами и даже дирижёрами; за границей с такими детьми не сюсюкаются излишне, они наравне со всеми учатся, живут, работают, создают семьи. И никто не плачет, глядя на них, не относится с повышенной жалостью.
И всячески помогают им понять, что они такие же, как все.
К счастью, в нашей стране тоже есть видимые сдвиги, но у некоторых остаются стереотипы и заблуждения, особенно о причинах генетических сбоев у младенцев и о ложном социальном неравенстве «особенных людей» в обществе, которое слишком прогнило, чтобы быстро анализировать ситуацию и эволюционировать в обратную сторону.

Я не увидела в этом произведении ничего, кроме усиливающейся к концу, излишней эмоциональности и, в общем-то, нормального поведения настоящей женщины-матери, не считая грубых смысловых ошибок в прямой речи. Содержание рассказа – история о женщине, усыновившей особенного ребёнка. Но это как раз тот случай, когда существующие реальные истории намного превосходят художественные вымыслы по всем параметрам, и чтобы тягаться с ними, нужно писать максимально правдиво.
Мамы таких детей – не идеальные, самые обыкновенные, ничто человеческое им не чуждо, они не радуются с утра до вечера, они могут страдать, плакать, быть и сильными, и беспомощными, и пребывать в самых разных эмоциях, но любящие беззаветно – они никогда не назовут своего ребёнка дауном. Такого слова для них просто не существует! И дети с синдромом Дауна – не идиоты. Они всегда могут развиваться в чём-то даже лучше своих сверстников, им просто нужно немного больше любви и внимания, чем обычным детям.

Автор написала об очень идеальной маме с совсем неидеальной лексикой.

На мой взгляд, высокую оценку здесь заслуживает поступок героини, а не рассказ.

А понравилось!
Поймала себя на мысли, что почти всё время улыбалась, пока читала.
Непредсказуемо, увлекательно, креативно, с юмором, легко, свежо.
Можно было бы отнести к разряду офисных историй, если б не домашнее задание, но с ним оказалось даже поинтереснее корпоративной байки, полнее по содержанию.
Есть несущественные недочёты в виде неудобно построенных предложений, но возможно это задумано.

Необычность речи можно отнести к ироничности разговорного стиля персонажа, как человека неопытного в писательстве и высокопарной лексике, не обладающего талантом оратора, возможно, совсем простого технаря, зато коммуникабельного, остроумного, находчивого, при этом неконфликтного семьянина, знающего себе цену.

Дать поработать с текстом хорошему редактору никогда не будет лишним.
А я лишь отмечу то, что сразу бросилось в глаза.

Некоторые фразы понятны не с первого прочтения и текст читается не совсем гладко, но, в целом, весело!

Вот несколько моментов навскидку, без лупы:
А чего не веселиться, проект скинули, наконец, тяжелый. – желательно такое предложение с лёгкой инверсией изменить или разбить. Это в стихах трудно переставлять слова, а в прозе легко, к примеру: А чего не веселиться? Скинули тяжёлый проект. Наконец-то! – вот так, действительно, весело.

Во многих словах не прописана буква ё, это, во-первых, не эстетично смотрится, неряшливо; во-вторых, уродует произношение с первого прочтения, когда читаешь через е, а после отвлекаешься на правильное звучание и пытаешься прочесть заново с ё.

О чем-то спорили, начальнику славословили, комплименты дамам отвешивали. – не поняла, почему начальник в таком падеже? Славословили, значит, чрезмерно восхваляли. Восхваляли (кого?) начальника, следовательно пишется окончание а.
О чём-то спорили, начальника славословили, комплименты дамам отвешивали.

Все как обычно. – Всё как обычно – ё!

Вышел на перекур с тайной дамой сердца, возвратились, и как кур во щип попали. – что такое щип? И что такое кур во? Это очень двуликий фразеологический оборот. Если речь о людях, а не о курах, то – как кур в ощип. И ещё перекур с тайной? Визуальное и звуковое смысловое слипание из-за омоформы тайной, непонятно с наскока – существительное это или прилагательное? Здесь просто необходимы местоимения, чтобы недоумения избежать.
Вышли на перекур – я и моя тайная дама сердца. Возвратились и как кур в ощип попали.

Лукавой тишиной нас встретили, сгрудились все, коллега, сосед по компьютерному боксу, оскалом волчьим лыбится, будто из пещеры выглядывает. – после сгрудились все можно же поставить точку. И начать новое предложение. Зачем так лепить? << сгрудились все. Коллега, сосед по компьютерному боксу, оскалом >> и т.д.

Явно, зуб у него на нее имелся. – запятая не нужна. И зачем это унегонанее? Два местоимения подряд. И так ясно из предыдущего предложения, у кого на кого имелся зуб. –
Явно зуб на неё имелся. – этого достаточно.

Художественно-разбросанные – Художественно разбросанные – пишется без дефиса

Неразбериха с пунктуацией:

Стою, уши развесил, как всегда – Стою, уши развесил как всегда – здесь перед как запятая не ставится.

<< с прямой, как палка, спиной и поджатыми губами, и стала ковырять вилкой сырник – с прямой, как палка, спиной и поджатыми губами и стала ковырять вилкой сырник – здесь перед и запятая не ставится

Явно, сжимая зубы – Явно сжимая зубы – без запятой

А потом просили повторить, и опять веселились. – А потом просили повторить и опять веселились. – после повторить запятая не нужна

Советую пройтись ещё раз по тексту.
Так можно многое результативно поправить.
А произведение замечательное, плотное, интересное и никакой банальщины. И главный герой обаятелен в своём просторечии, ну очень мил!

Вот такой должна быть настоящая проза.
Читаешь, читаешь и отрываться не хочется, полное погружение в рассказ.
Трогательный, необыкновенный фьюжн из драмы, мистики и сказки.
И написано красиво, живописно, ни одного лишнего слова.

Если на раскидистом цветущем дереве будет несколько высохших листиков, никто и не заметит, восхищаясь, потому что оно большое, с пышной зелёной кроной.
Если в изящном горшке с фиалкой, увидят пару пожухлых, вялых листочков, то вряд ли восхитятся ей на выставке цветов, потому что пара таких листочков в миниатюрной композиции испортит весь вид.

В очень маленьком произведении никакие ошибки недопустимы, на мой взгляд.

Он слышит муравьиное спасибо и поднимает шляпу в ответ – поднимают шляпу, когда она упала; а если с кем-то здороваются, то встречно в ответприподнимает шляпу тот, кому адресовано приветствие.

Натереть звезду – звучит как-то грубо, будто при готовке на кухне, или при чистке сапог. Может быть – протереть, смахнуть пыль, отполировать? И то бы мягче, эстетика лучше была бы.

Начало получилось интригующим, но всё тут же размокло от неоправданно лишней воды.
И в общем, к сожалению, не впечатлило.

Скорее, ляпсус, а может, назидательный пример для заоблачных поэтов…- я совсем не поняла этой фразы относительно произошедшего случая. Назвать происходящее ляпсусом, т.е. ошибкой, как-то не по-русски, реакция очень индивидуальная у каждого, так что, скорее, это опыт. А вот какой опыт, забавный или печальный, зависит от уровня приятия или неприятия. При чём здесь заоблачные поэты? И для кого случай может быть назидательным, если реакция совершенно непредсказуемая у разных мужчин?
Вино «Либфраумильх», в оригинале на немецком «Liebfrauenmilch» в буквальном переводе означает «Молоко Богородицы» или «Молоко Богоматери», а не «Молоко любимой женщины», как в России вольно принято говорить. Немецкое белое полусладкое вино, производимое в регионах Райнхессен, Райнгау, Пфальц, Наэ.
Название дано в честь виноградников около церкви Богоматери в Райнланде-Пфальц города Вормс ещё в 18 веке. (с)

Мне не очень понятны пафосные восклицания:
О, вино Рейнхессен!
и
О, блаженное вино Рейнхессен – это всё равно, что говорить – О, вино Краснодар! Или – О, блаженное вино ЛВЗ Московский! Звучит как-то комично и нелепо, особенно в повторе. Правильнее, кстати, Райнхессен, хотя в русском языке укоренилось произношение и написание, как в авторском варианте. Rheinhessen – в немецком языке дифтонги ei, ey читаются, как ай.

Описанная ситуация вполне бытовая и настолько распространённая, что было бы преувеличением говорить о художественной ценности или необычности рассказа. Больше похоже на хорошо оформленный фельетон, где стандартная вариация гиперболизируется и доводится до крайности. У меня при чтении появилось стойкое ощущение абсолютной предсказуемости, можно по диагонали было текст прочитать и ничего не упустить. Естественно, может быть, кому-то узнать о вкусе женского грудного молока или прочесть такие откровения будет и в диковинку, исключительно поэтому мнение моё весьма субъективно.

В общем, аккуратно, простовато и житейски: Саша + Маша = Виталик
Чисто семейный юмор, чисто стандартный быт.
Хочу отметить насыщенность авторского языка в удачно подобранных эпитетах, особо касающихся описания женщины; правильно оформленные диалоги: живые, реалистичные.

На мой взгляд, недостатки рассказа:

Елисей закончил консерваторию и уже играл в известном оркестре.

Правильно говорить и писать – окончил консерваторию. Подумайте, автор, ведь, поздравляют всегда с окончанием любого учебного заведения и документ выдают об окончании, а заканчивают дело или, допустим, работу.

и уже играл – тоже не слишком удачное словосочетание для первого предложения в авторском варианте. Если музыканта приняли в известный оркестр, значит, он не просто играет, а концертирует в составе оркестра, что, согласитесь, гораздо солиднее звучит, особенно без назойливого обстоятельственного наречия уже.
К примеру:
Елисей успешно окончил консерваторию и стал концертировать в составе известного оркестра.
Так прозвучало бы чище, статуснее, для рассказа всегда очень значимы детали. Именно детали помогают раскрыть характер персонажа, который по задумке автора является одарённым, одухотворённым скрипачом, а не просто играет на любительском уровне.
Елисей и скрипку искал не простую, а соответствующую его уровню понимания искусства, его чувственности, для воплощения собственного ощущения звука на необыкновенном языке музыки.

и уже играл в известном оркестре. Его открытое лицо обрамляло
Чьё лицо, ясный взгляд, улыбка? Оркестра? Неудобная для чтения близкая последовательность оркестра в конце одного предложения и лица в начале другого.
Почему бы уместно не пояснить?
и уже играл в известном оркестре. Молодой музыкант/молодой мужчина/юноша и т.д с открытым лицом, обрамлённым густыми светлыми волосами
Необходимое слово или словосочетание сделает переход от одного описания к другому гораздо плавней, незаметнее.

Его открытое лицо, обрамлённое густыми светлыми волосами, ясный взгляд больших серых глаз, улыбка (на этом месте после перечисления необходимо тире) располагали к себе. – к себе – это к кому? К автору? Если располагали к себе окружающих людей, то об этом так и нужно написать.

Игре на скрипке мальчик учился с детства – фраза, не несущая никакой информативности, и которая ввела меня в ступор. Разве мог мужчина в детстве быть не мальчиком, или мальчиком быть не в детстве? Не, ну второй вариант может прокатить, конечно, в переносном смысле, но, явно же, не этот случай, правда? И разве бывают музыканты, окончившие консерваторию, но до консерватории обучающиеся игре на скрипке не с детских лет? Это был бы, как минимум, феномен, и тоже не тот случай, автор.
Пояснение об игре на скрипке мальчиком с детских лет совершенно неуместно в данном контексте и не так важно по отношению к сюжетной линии.

Продавец внимательно посмотрел на музыканта и посоветовал:
– Попробуйте эти две скрипки.
(Очень сомневаюсь я, что опытные продавцы в магазинах музыкальных инструментов ведут диалог таким образом. И не думаю, что дают советы, подобные советам ниже)
Постарайтесь почувствовать их.
Послушайте звучание.
Я нахожу эти высказывания излишними.
Неужели есть такие покупатели-музыканты, которые приобретают инструменты с закрытыми глазами, спонтанно, предварительно не касаясь струн или клавиш, не играя пробно хотя бы какой-нибудь мотив или несколько нот?
Елисей послушался (ну смешной же глагол!) и попробовал сыграть >>
А мог и не послушаться, видимо!
Елисей поблагодарил продавца и попросил (!) разрешения походить по залу.
С каких это пор покупатель в российском или зарубежном магазине спрашивает разрешения походить по залу? Разве это запрещено правилами магазинов?

В тексте слишком часто (37 раз, включая название) употребляется слово скрипка, не говоря о производных, однокоренных словах, их тоже многовато, и это очень бросается в глаза, придаёт рассказу стойкий оттенок скучности и тоски.
К примеру, в телефонном диалоге с продавцом:
– Я несказанно рад, что скрипка нашлась.
Можно вполне заменить.
– Я несказанно рад, что пропажа/ценная вещь/наша драгоценность/и т.д. нашлась.
И подобных мест много, где легко можно обойтись без воды и бессмысленных, однообразных повторов, и не только с упомянутым словом, но и с другими существительными, местоимениями, эпитетами.

Что ещё вызвало вопросы или показалось сомнительным и необдуманным:

Мне странно, что продавец, предложивший Елисею сотрудничество в целях рекламы, не предупредил музыканта о переезде магазина. Тот случайно забредает в опустевшее помещение, где последнее время подрабатывал, и, кажется, перемены оказываются почему-то грустным сюрпризом для него. Как-то неожиданно и не совсем понятно.

Как скрипка Себастьяна Клоса (а скорее – Клотца, одного из трёх сыновей немецкого производителя скрипок Маттиаса Клотца), мастера 18 века, и немалой стоимости – оказалась в обычном пакете, который выдернули бомжи, среди других упакованных товаров на помосте, как-то доступном для посторонних?
Нет, ну, конечно, это скрипка не Страдивари/Гварнери/Амати, или ещё какая-нибудь за сотни тысяч и миллионы долларов, которые перевозят инкассаторы, но, всё-таки, настоящие скрипки миттенвальдских мастеров тоже невыразимо ценны. Как оставили немецкую красавицу в пакете наедине с одним-единственным бестолковым охранником? Просто удивительный факт.

И ещё удивительно, что именно пакет с дорогой скрипкой, которая так запала в душу Елисею, схватили бомжи.
Лучшее – враг хорошего. Слишком много случайностей, совпадений, прямых попаданий в рассказе, определённо вызывает у меня, как читателя, некоторое недоверие – а может ли так быть?

Ни один магазин, ни один владелец магазина, уважающий свою репутацию, не будет связываться с бомжами и покупать у них скрипку за любую цену, точно так же, как ни один бомж, ни двое, ни группа не придут запросто в обычный магазин, чтобы продать скрипку за любую цену. Сомнительно, что бомжи могли планировать и думать об этом или даже предполагать. Ломбард – другое дело, здесь сомнений нет.

Кстати, описание бомжей в начале появления их в эпизоде у моря, тоже оставляет желать лучшего. Такое ощущение, что, кроме куртки на одном и жилетки на другом, одежды на них больше не было.
В чём же их колорит? Лишь в немытости волос и мутности глаз?
Или в рыжести более молодого, озорного бомжа? Сомнительно.
Колорит – это соотношение красок к насыщенности цвета, а в переносном смысле колорит – описательная качественная характеристика объекта. Маловато для колорита одного рыжего.

На мой взгляд, достоинств рассказа:

Есть ряд абзацев, которые понравились. Например, где Елисей играет на дорогой скрипке песню Сольвейг прямо в зале магазина и вокруг собираются слушатели.
Отлично передано настроение момента, чёткая художественная картинка, понятно волнение, эмоциональное переживание главного героя. Достаточно пары точных слов о магии, пленении скрипкой, о мыслях Елисея в те минуты, когда он вернулся домой другим человеком, не способным забыть прикосновений к полюбившейся скрипке, и сразу становится ясно многое – и суеверное, почти по науке фен-шуй, действие с распечатыванием изображения, и сильная вера в исполнение желания, и эйфория от внезапного шанса, возможности краткого обладания инструментом (хоть иногда), благодаря пригласившему продавцу. Пусть и для нечастых рекламных акций.
Мечтательность, фантазия и символизм, свойственные служителям любых искусств, высокодуховным творческим людям, гармонично соединились и в действиях главного героя, и в данной короткой части рассказа. Было интересно следить за мыслями Елисея по мере чтения. Наблюдать его размышления, схожие с творческой паранойей.

Неплохо получилась небольшая вставка пейзажного описания, как-то очень вовремя она появляется в рассказе, украшая его. От малюсенького отступления на пейзаж и погоду исходит нужная музыкальность, расслабленность, особенно, перед внезапной судьбоносной встречей с омерзительной клоунадой слоняющихся бомжей.

В целом – произведение видится мне сырым, не вычитанным начисто, не отредактированным до конца, с ярко выраженным многословием, с холостыми повторами, слипшимися предложениями, кое-где с пропущенным пробелом и, самое грустное, с неуклюжими фразами, увы.
Осталось послевкусие неправдоподобности, алогичности, психологической искусственности, неоправданной затянутости всей истории, неуместной комичности второстепенных и эпизодических персонажей, которые не способствовали, по-моему мнению, полному раскрытию характера главного героя.

Всё вышенаписанное – моё индивидуальное восприятие, частное мнение, которое автор вправе игнорировать или улучшить текст, сделав выводы, и приложив минимум/максимум усилий.

Сказать, что понравилось, ничего не сказать. Я в полном восторге от содержания.
Хорошая эксцентрика. И ещё, мне кажется, таких пап надо на руках носить, это вымирающий вид. Как мало мужчин, готовых ради сохранения запасов слёз своего чада для более подходящих моментов, способны превратить скучную поездку в интересное приключение, а пространство душного вагона в импровизированную сцену для бесплатного детского представления.
Кто-нибудь знает таких людей?
Не считая Робина Уильямса («Миссис Даутфайр») и Арнольда Шварценеггера «Детсадовский полицейский», ну и Вин Дизеля ещё («Лысая нянька»)… знала только одного такого – Кешу. Удивительный Сергей Проханов (прототипом был Борис Верзуб) в фильме «Усатый нянь» покорил однажды всю страну. И с того времени словосочетание стало нарицательным для всех мужчин, кто мало-мальски умело возился с детьми.
Так вот, автор, ваш герой – усатый нянь, даже если усов у него нет. С обалденной харизмой. А история – просто находка. Искренность, лёгкость, юмор, блестящие неологизмы и сама импровизация «Трёх поросят» – это история в истории, которая заслуживает отдельной похвалы. Очень запоминающийся ход, шах и мат моему воображению, между прочим. Это же надо заменить одного из братьев на сестру Нафу! Да ещё гимнастку и каратистку.
Я сама бы аплодировала, если бы случилось оказаться на таком вояж-шоу.
Детей невозможно обмануть, они тонко чувствуют фальшь, и переиграть их не получится, они сами – непревзойдённые артисты и остроумные критики. Если маленькие человечки смеются, хлопают и требуют продолжения, значит, перед ними – неподдельный актёр.
И автор бесхитростно и весело поделился с нами секретами его мастерства, правда, не словесно, а вложив в строчки мудрую правду:
Искусство любви к детям не требует глубокого сценария и изысканных декораций. Всё, что им нужно, это быть детьми.
Всё, что родителям нужно, это чтобы их дети были счастливы.
Вот и весь секрет.

Что ещё можно добавить?
Повезло семье, в которой есть такой папа!

Великолепно выписан эпизод второй поездки. Забавно, смешно и абсолютно понятны – и мимика, и жесты, и внутреннее состояние загордившегося сказочника.
Очень точно об эмоциях главного героя,
Особенно в конце, когда он на выходе из вагона произносит вслух – Бокукрп… и подмигивает пацанёнку, а тот вскрикивает от неожиданности. И шепчет за его спиной – Бабушка, бабушка! Это он! – ооочень трогательный момент. Безоговорочно честный.
У меня исключительно положительные эмоции от рассказа, и благодаря автору, какая-то надежда на распространение вируса добра, побеждающего неумение относиться с юмором к любым вариациям житейских и семейных проблем.

С орфографией, вроде бы, всё чисто. С пунктуацией я бы немного поспорила, но не буду. Длинные предложения лучше разделить, как мне кажется, и это тоже не критично. Вижу пристрастие автора к многоточиям, но когда всё так выразительно, не хочется ничего трогать.

Чтобы не вспугнуть приземлившуюся сказку.