Себе признаваться не хочется

Себе признаваться не хочется,
Что я на свете один,
Но я легко в одиночестве
Пройду эту жизнь до седин.

Мой путь — социальная драма,
Щемящий авторский фильм.
Но он для меня самый-самый,
Я жизнь постигаю им.

На Каннах он будет первым,
Но вам я его не включу.
Я буду беречь ваши нервы,
Уж лучше смотрите ТВ.

Я стану певцом-волонтёром,
Больным протянув дружбы нить,
И в песнях, что зрели нескоро,
Надежду им буду дарить.

И, с неба маша рукою,
Мои укрепив дух и плоть,
Ты будешь гордиться мною,
Мой вечно любимый Господь!

Ніхто не кохає мене

Мені казали: Хтось кохає кого́сь.
Чому тоді ніхто не кохає мене́?
Мені казали: Хтось хоче кого́сь.
Чому тоді ніхто не хоче мене́?

Спитаєте у ме́не: А хто такі самотні,
І хто серед самотніх найбільш на самоті?
Я відповім: Не знаю, але я так вважаю,
Що це огидне каченя, що це гидотне кошеня та я.

Мені казали: Хтось мріє про кого́сь.
Чому тоді ніхто не мріє про ме́не?
Мені казали: Хтось кохає кого́сь.
Чому тоді ніхто не кохає мене́?

Спитаєте у ме́не: А хто такі самотні
І хто серед самотніх найбільш на самоті?
Я відповім: Не знаю, але я так вважаю,
Що це огидне каченя, що це гидотне кошеня та я.

Мені казали: Хтось кохає кого́сь.
Чому тоді ніхто не кохає мене́?
Чому тоді ніхто не кохає мене́?
Чому тоді ніхто не кохає мене́?

Дожди на душе

Дожди на душе — я тебя не увижу,
Тобой глубоко я навеки обижен.
Ты слово дала, что всегда будешь рядом —
Предательство звонко осыпалось градом.

Беда закружилась, как злобная птица...
Как мог я в тебя без оглядки влюбиться?
Отчаяние пересилить невмочь,
Молчанием вторит безлунная ночь.

Ты словом плохим надломила мне веру,
Покинув меня, нервно хлопнула дверью.
Заброшенной стала родная квартира,
В ней нет ни тепла, ни единства, ни мира.

Виски напряжённо пульсируют кровью.
Спешу отстраниться от жертвенной роли.
Боюсь, одинокость не выгнать взашей,
Ведь память жива и дожди на душе.

Нормис

Хранитель идей большинства —
Избитые любит слова.
Ему не нужна уникальность —
С традиций снимает он кальку.

Пускай до кровавого пота
Самовыражается кто-то,
А нормис побудет в тени —
Он станет в ней незаменим.

Ведом, ограничен и сер,
Задача его — быть как все —
Адепт общепринятых взглядов,
Другого ему и не надо.

Пускай до кровавого пота
Самовыражается кто-то,
А нормис побудет в тени —
Он станет в ней незаменим.

Он песню мою не поймёт,
Как правило, он патриот.
Шаблонный и безынтересный
И всё у него расчудесно.

Пускай до кровавого пота
Самовыражается кто-то,
А нормис побудет в тени —
Он станет в ней незаменим.

Мне друзья подарили гитару

Мне друзья подарили гитару,
Я хотел было спеть о любви,
Но подумалось мне: «Слушай, парень,
Для чего им те песни твои?»

Не могу я понять, что творится вокруг,
И что может нам стать вдохновением вдруг.
Остаётся лишь Богу молиться,
Чтобы что-то могло измениться.

Не волнует страну человечность,
Не тревожит речей глубина,
А разведчик с душевным увечьем,
Хочет, чтобы продлилась война.

Не могу я понять, что творится вокруг,
И что может нам стать вдохновением вдруг.
Остаётся лишь Богу молиться,
Чтобы что-то могло измениться.

Я друзьям говорю: «Пусть нелепость
Перестанет преследовать нас,
И тогда я спою то, что пелось —
Об Амуре стремительный вальс».

Не могу я понять, что творится вокруг,
И что может нам стать вдохновением вдруг.
Остаётся лишь Богу молиться,
Чтобы что-то могло измениться.

Песня моя

Песня моя, подожди:
Ночь у нас впереди.
Ты тяжела и легка
Длится к тебе рука,
Песня моя.

Ты – вино из вины,
Вестница с той стороны,
Ты – неизбывная нежность.
Ты – моя неизбежность,
Песня моя.

Песня моя, играй,
Платье себе выбирай.
Ты – это там, где я не был,
Ты – моя быль или небыль,
Песня моя.

Скоро станет светать,
Ты улетишь опять.
Миру дари человечность,
Ты – мой билет в бесконечность,
Песня моя.

Поэт-сладкоежка

Один поэт устал
От жизни городской,
Где биржевой накал
И техногенный вой.
В село он переехал,
Где были дни тихи,
Играла где-то Пьеха,
А он писал стихи.

Он писал: «Хочу варенья,
Съев немного, улечу.
Я пишу стихотворенья,
Ловким словом вам свечу.
Булка с маком в магазине,
Мой за ней недолог путь.
Вот стишка вам половина,
И осталось лишь чуть-чуть».

Поэт сидел, писал,
Ведь он любил писать
Про то, что обожал,
Хотел в стихах сказать.
Творенье за твореньем —
Про то, что пережил:
Про торт и про варенье,
Способным парнем был.

Он писал: «Хочу варенья,
Съев немного, улечу.
Я пишу стихотворенья,
Ловким словом вам свечу.
Мне б ещё чуток ириса,
Чтобы жизнь была сладка.
Вот и всё, стишок дописан,
Плюс ещё одна строка».

Думай обо мне

Думай обо мне ты,
Думай, милый друг!
Думай, даже если
Будет недосуг.

Знаю, что сейчас ты
Очень далеко.
Думай обо мне ты —
Это ведь легко!

Съев душистый пряник,
Выпив крепкий чай,
Думай обо мне ты,
Думай, не скучай!

Может, расставанье
К лучшему ведёт.
Думай обо мне ты,
И печаль уйдёт!

Чтобы грех унынья
Не вошёл в тебя,
Во Вселенской церкви
В колокол звонят.

Думай обо мне ты,
Думай, ей-же-ей!
Вспоминай почаще
Тесный круг друзей!

Может, скоро встреча
Просто или вдруг.
Думай обо мне ты,
Думай, милый друг!

Песня о теории заговора в рок-музыке

Помню, как-то писатель Минаев
На Ютубе представил контент,
Где битлов держат за негодяев,
Получивших известность в момент.

Вёл Минаев себя вдохновенно:
«Есть теория», – так он сказал.
«Композитор секретный, военный
Для квартета хиты написал».

«В них, – Минаев сказал, – есть послания –
Не иначе, как от Сатаны.
Отыскать их не нужно старания:
Включишь реверс – и станут слышны».

«Пол МакКартни погиб на дороге
И намёков на это не счесть:
У студийной поры на пороге
Заменён был агентом МИ-6».

Подитожил Минаев: «Есть мнение,
Будто власть ход ансамблю даёт,
Чтобы пудрить мозги населению,
Ведь для них фан Битлов – идиот».

«В битлологии – порабощение
И теории той много лет», –
Произнёс он слова обобщения,
И добавил: «Её нет как нет».

Но контент вызывал удивление,
Разрывными стреляя, как танк.
Новость "Битлз – рычаг для давления",
Я встречал и раздумывал так:

Издаются сегодня альбомы,
Где битлы ауттейки поют:
Песни будто выводят из комы
И дыхание им придают.

И о Поле МакКартни есть мысли:
Не нашлись в целом мире пока
Документы о смерти басиста,
И несхожий вокал «двойника».

Государства прямое влияние
Сразу видно, что сходит на нет.
Энергетика и обаяние –
Вот большого успеха секрет.

Да и парейдолии феномен
В том, что звуки студийных систем
Фаны слышат на поздних альбомах,
Как послания, данные всем.

Не владея другой информацией,
Время я убивать не готов.
Чем раздумывать о конспирации,
Лучше снова поставлю битлов.

Жил на свете старичок

Жил на свете старичок,
Опытный сантехник.
Старичок был бодрячок,
Слушал эсид-техно.

Эсид-техно старичок
В пожилые годы,
Эсид-техно старичок
Следовал за модой.

В клочья разорвав джинсу,
Стал ужасно томным.
От ремикса на Алсу
Перестал быть стрёмным.

Эсид-техно старичок
В пожилые годы,
Эсид-техно старичок
Следовал за модой.

Встал на жаркий уголёк –
Больно человеку.
Сев на кресло в уголок,
Вспомнил свои треки.

Эсид-техно старичок
В пожилые годы,
Эсид-техно старичок
Следовал за модой
Под реальный бит,
Чтобы в теме быть.

Эсид-техно старичок
В пожилые годы,
Эсид-техно старичок
Следовал за модой.

Уходи, Мелинда

Перевод песни Гарри Белафонте

— Папа, подойди сюда,
Глянь, что я нашла
Неподалёку, во дворе,
Сегодня там была!
— Уходи, Мелинда,
Нам слёзы не нужны!
А вещь та — наш фотоальбом,
Что был здесь до войны.

— Папа, папа, посмотри:
Наши сад и дом,
А ещё вот пять маленьких Мелинд
Хранит фотоальбом!
— Уходи, Мелинда,
Нам слёзы не нужны!
Было много маленьких Мелинд
До варварской войны.

— О, папа, папа, посмотри,
Папа, что дрожишь?
Здесь кто-то в платье скромном кружевном...
Прекрасная, как жизнь... Кто она, ответь?
— Уходи, Мелинда,
Нам слёзы не нужны!
Эта «кто-то» — твоя мать,
Жила здесь до войны.

— Папа, папа,
Мира в мире нет.
Почему нам не жить как прежде?
Скорее дай ответ!
— Уходи, Мелинда,
Нам слёзы не нужны!
Ответ лежит в прошедшем дне,
Где не было войны.

Колыбельная

Спи, моя любимая,
Спи, пока зима.
Снег засыпал улицы,
Крыши и дома.
Холод скоро кончится
И взойдёт рассвет
Над весенним городом,
Где сейчас нас нет.
Скоро станет весело,
Снег растает лужицами,
От весенней нежности
Голова закружится.
Птицы перелётные
Звучно запоют,
Сердце тронув песней,
Мыслям дав приют.

Пусть тебе приснятся
Новые надежды.
Скоро ты запрячешь
Зимние одежды.
Пчёлы быстрокрылые
Зароятся тут.
Вся земля согреется,
Чувства расцветут.
Зимние невзгоды
Сгинут без следа,
Если со Всевышним
Мы живём в ладах.
Обо всём об этом
Знаешь ты сама.
Спи, моя любимая,
Спи, пока зима.

Городок

Песня моя тихая,
Годы мои тикают.
Где-то вдали от бедствий
Есть городок — Детство.

Там сохранился мой
Мини-морской бой,
Мама там варит плов,
Там все пластинки битлов.

В нише — умиротворенье,
Бабушкино варенье.
Там превосходные вести,
Там хорошо, где я есть.

Я начал вмиг собираться,
Занял очередь в кассу
В Детство спросить билет...
«В Детство билетов нет».

То-то, видать, и оно:
В Детстве побыть не дано.
Значит, ещё туда
Не подают поезда.

Но не могу я, братцы,
С мыслью о Детстве расстаться!
Если найдётся путь,
Мне сообщит кто-нибудь.

Печень от соли,
Сахар от Колы,
Тучность от колбасы.
Разум от соуса,
Зубы от жвачки,
Но удержаться нет сил.

Нервы от водки,
Зренье от сахара
Горло бы не прокурить!
Кровь от хот-дога,
Язва от кофе,
Как мне без этого жить?

Сердце от чипсов,
Кожа от жира -
Ваши советы ловлю.
Уши от сдобы,
Ноги от кетчупа -
Люди, всего накуплю!

Приобретай! - подбивает реклама.
Ради чего? - узнаёт организм.

26 апреля 2025 год

Удалившийся в дождь

Когда я учился в школе,
Мой старший талантливый брат
Дарил мне хорошие песни, —
Я этому был очень рад.

И если беда приходила,
Клянусь вам, это не ложь,
Мне брат говорил: «Слушай песню!
Её мне навеял дождь».

Я много просиживал дома,
Я в детстве часто болел.
Мой брат доставал гитару,
Садился за стол и пел.

Была в его песнях радость,
Была в его песнях любовь.
Когда он их пел упоённо,
Я слушал его вновь и вновь.

Соседи сбежались однажды,
Когда он вышел во двор.
Соседи хотели песен,
И это не весь разговор.

Я тоже хотел вместе с ними
Послушать его ещё раз,
Но он устремился куда-то,
Как если бы пламень угас.

Спросил я отца: «Что случилось?»
Отец мне ответил: «Что ж,
Он был талантливым сыном,
Но он удалился в дождь.

Твой брат — балагур и бездельник —
Не вынес наук, и привет!
Зачем я так строго наказан?
Лишь небо знает ответ».

Мой брат для меня был отрадой,
Он был для меня, словно вождь,
Но я его больше не видел,
Ведь он удалился в дождь.

Его, говорят, кто-то слышал
Где-то вдали под Москвой.
Он пел там хорошие песни,
Навеки забрав мой покой

Я хочу быть с тобой

Я стою, чуть дыша,
Под любимым окном,
Посылаю мобильный звонок.
В сердце грусть забрела,
Излечи ты меня,
Я как в море маяк одинок!

Принимаешь звонок,
Пригласи к себе в дом, —
В тот же миг я стрелой принесусь!
Скажешь, ты не одна,
Скажешь, рядом бойфренд, —
Я горящей стены не боюсь.

Приглашаешь войти,
Улыбаешься вскользь, —
Я тебе фантастически рад.
Словно в бархатном сне,
Ты целуешь меня,
Надевая изящный наряд.

Я хочу быть с тобой,
Я хочу быть с тобой.
Просто дай мне ещё один шанс —
Твоей нежности щедрый аванс!
Я хочу быть с тобой,
Я хочу быть с тобой.
Целиком положись на меня,
Подари мне немного огня!

На невидимой планете

На невидимой планете
В негасимом, ярком свете
Еду в лодке налегке
По невидимой реке.

Озираюсь влево, вправо,
Выхожу гулять по травам.
Ем невидимый пирог.
Кто б из вас такое смог?

В общем, я подумал так:
Я на Землю не вернусь
Или то Морфей-мастак?
Неужели я проснусь?

Просыпаюсь… Боже мой!
Мир заполнен адской тьмой.
Там-то было хорошо,
Ну а здесь, скажите, шо?

Грандиозный недочёт!
Нет, посплю-ка я ещё...
И невидимый Пегас
Мне явился сей же час.

Светлых красок болтовня
Нежно радует меня.
Пролетел секретный слон,
Не кончайся, дивный сон!

В общем, я подумал так:
Я на Землю не вернусь
Или то Морфей-мастак?
Неужели я проснусь?

Просыпаюсь… Боже мой!
Мир заполнен адской тьмой.
Там-то было хорошо,
Ну, а здесь, скажите, шо?

Оззи

Я проснулся с утра — солнце ярко и жарко горит.
Вдруг дурак на ТВ, торопясь, в новостях говорит:
«Оззи Осборн ушёл, но причина ещё не ясна».
Я почти отступил от тяжёлого, глупого сна.

Оззи не может уйти,
Оззи сияет в Сети.
В музыке, в слове, в огне —
Оззи — в тебе и во мне.

А дурак всё бубнит: «Алкоголь... Никотин...» — то да сё.
«Позвонок... Паркинсон... Осложнение в лёгких...» — и всё.
«Мир скорбит...» — пара нот, и продолжил народ развлекать:
Нужно в тот же момент динамичный футбол показать.

Оззи не может уйти,
Оззи сияет в Сети.
В музыке, в слове, в огне —
Оззи — в тебе и во мне.

Нет больше Оззи, это так,
Не обманул нас тот дурак.
Я не сумею промолчать —
К фанатам просьба: не скучать.

Наконец-то концерт, в нём пленительных грёз круговерть.
Звук, шутя, отогнал от гинанта холодную смерть.
Оззи вновь на ТВ. Исполняется «Вой на Луну».
Выкрик «I love you all!» разгоняет в душе тишину.

Оззи не может уйти,
Оззи сияет в Сети.
В музыке, в слове, в огне —
Оззи — в тебе и во мне.

Невероятная правда

Я создал из тебя привычку,
Открыл тебе свой чудный мир.
А ты взяла мой мир в кавычки
И сбила мне ориентир.

Ты шрам оставила на сердце,
Но одному мне быть нельзя.
И я открыл для Бога дверцу,
Ведь Он всё время там, где я.

Бог мне сказал: «Пройдёт несчастье
Весенним днём, лишь улови!
Кто знал влюблённости ненастья,
Тот занял очередь к любви».

Я видел здравый смысл;
Он был всегда больной,
Но что бы я ни делал,
Я лишь искал любовь.

Небо помнит всё

"Просто верь!", —
Сказало небо.
Сильный ветер
Вмиг утих.

"Просто верь" — я буду верить,
Я почти уже не злюсь.
Думаю, ещё есть время,
Небу низко поклонюсь.

Небо меня убеждает
Каждый обдумывать шаг,
И облака, словно вата
В небе плывут не спеша.
Небо меня вдохновляет
Жизни крутить колесо,
Нежно возьмёт мою душу...
Небо помнит всё.

Ира

Ира, это трудно сказать,
Но я всё же попробую
Свои чувства описать.
Перед тобой я буду
В пожизненном долгу.

Ира, решись и будь моей,
Жить станем чудно,
Нарожаем детей.
Ну а возраст — это
Лишь то, что в головах.

Ира, с тобой не рвётся нить,
Я не смогу тебе
Боль причинить.
Так разреши мне
Об одном и том же тебе говорить:

Люблю тебя бесконечно...

Я возвращаюсь к далёким корням

Плачу я навзрыд,
Может, это стыд?
Кто теперь даст ответ,
Где же место, где свет?
В одинокий день,
На душе лишь тень.
В чём себя применить,
Не порвав с небом нить?

День за днём,
За ночью — ночь
Дух с огнём
Не превозмочь.
Я теперь тут и там,
Словно в брошенный храм,
Я возвращаюсь к далёким корням.

К полке я приник,
Слышу шёпот книг.
Речь заводит со мной
В этот длительный зной
Книга Бытия -
Мудрая змея:
"Всё кругом — лишь мечты,
Только ты — это ты".

Здесь я надолго исчезну —
В доме мирском я ничей.
Вижу великую бездну
Юности чудных вещей.
Я вспоминаю легенды
Полузабытых времён,
Прошлого яркие тренды,
Я ими вновь окрылён.
Старых времён фотографии
Я достаю, не дыша,
Фриппа винил "Эпитафию",
Ставлю на шпиндель спеша.
Каждому звуку внимаю,
Он, словно пенье ручья,
И глубоко понимаю:
Место, где свет, там, где я!

В хаосе души
Минотавр жив.
Храбрецом нужно быть,
Чтобы монстра убить.
Книга не молчит:
"Был гибрид убит.
Вглубь себя посмотри,
Небо есть и внутри."

Круги на воде

Будет много морских переходов,
Провожает его Орегон.
Лишь бы дали хорошей погоды —
Он далёких путей чемпион.

Пароход мчит по бархатной глади,
Покорясь негасимой звезде.
Вдохновенно рвёт волны, не глядя,
Оставляя круги на воде.

Пассажир тёплым днём недождливым,
Унесённый от страшных сует,
Едет вдаль пароходом счастливый,
Отрываясь от длительных бед.

Своевременно в путь отправляясь,
Заполняет в душе пустоту,
И кругам на воде удивляясь,
Ставит галочку: сделал мечту.

Кто-то ездит в Корею к знакомым,
С ними дружит в просторной Сети.
Кто-то был у себя в Оклахоме,
Заодно Орегон посетит.

Пароход мчит, как будто взлетая,
Знает: было всегда и везде —
Через время, стремительно тая,
Исчезают круги на воде.

Родные и чужие

Стоит только спуститься на дно
И здоровье растратить навек,
Как увидишь, что всё сплетено,
Что поможет чужой человек.

Оттого ли бывает, что люди чужие
Нам становятся ближе, чем люди родные?

Друг согласен плечо подставлять,
Ты не будешь его тяготить,
А родные начнут удивлять:
У них сил нет тебя навестить.

Оттого ли бывает, что люди чужие
Нам становятся ближе, чем люди родные?

Друг не впустит голодную смерть,
Для него ты навеки в цене,
А родных будут звать круговерть
И турне по роскошной стране.

Оттого ли бывает, что люди чужие
Нам становятся ближе, чем люди родные?

Друг поможет страдания снять
И остатки здоровья хранить,
А родных будет вновь не понять:
Сто забот у них. Как их винить?

Оттого ли бывает, что люди чужие
Нам становятся ближе, чем люди родные?

Когда-нибудь ты...

Когда-нибудь ты повстречаешь кого-то,
Кто будет спасать твою душу от мрака,
Кто будет любить тебя с пол-оборота,
Скорее всего, это будет собака.

Случай с литератором

Как-то литератор
Так себе сказал:
«Я ли не оратор?
Содрогнётся зал.

Про презренья силу
Или про любовь
Расскажу нехило,
Пусть поймёт любой.

Или нет, иначе,
Что страшна война.
Думаю, задача
Вовсе не трудна».

И самозабвенно
Начал текст писать,
Но забыл мгновенно,
Что хотел сказать.

Война

Небо грохочет,
Опять беспрерывно текут
У противников кровь и слюна.
Несмотря ни на что,
Наши души крадут
Нехорошим словечком — война.
Люди мира, убейте войну!

Я восклицаю:
Народ от Днепра до Двины,
Если слышите вы голос мой,
У царей на всех нас
Не хватает вины.
Бросьте ружья, вернитесь домой!
Люди мира, убейте войну!

Дома скажите
Любимым детишкам своим,
Посмотрев на измученных жён,
То, чем все мы давно
Проникаться хотим:
Воин ваш обойдётся без войн.
Люди мира, убейте войну!