Холодным ветром бредила весна,
роняя снег, которого не ждали.
Головками подснежники в печали
качали, как старушки: "ах, бледна..."
Спешили хлопья, падали на плечи
подросшей травки, тая в тот же миг.
Страдая от бессонницы, старик
по тучам брёл, ища подушку-вечер.

Зло неизбежно, добро - милосердия плод:
Вырастет, даже созреет, но нужен полив.
Мысль подниму на ладонях - сквозь будничность брод,
Чтобы любимой душе скрасить сумрачный миф.

Воют волками... Прощенье сильней во сто крат!
Кровью оно истечёт, но оставит следы
В чёрствости душ, возглашающих силу и ад.
Кто-то незримый начертит распутья судьбы,
Кто-то поддержит за локоть и вытянет боль,
Силу улыбки подарит в последний виток.
Кто-то откроет калитку (покинуть юдоль)...
Что ожидает за гранью: ничто иль итог?

Сколько не пыжься, а тленное тает, как снег...
Кто-то всё видит: мостками над пропастью - взгляд.
Там, где потока событий замедлился бег -
В чутких мгновениях нежности - тайны сквозят.

Подражание В. Маяковскому


Своему товарищу
......................в брёвна глядя,
из зрачка торчащие
......................нелепо,
скажу ему:
....................- Знаешь, дядя,
это всего лишь -
......................времени слепок

в твоей черепушке, СМИ перепаханной,
(в моей того добра - ещё больше).
А знаешь, давай его выкинем
...........................завтра -
......не сделавшись мудрыми,
..................станем тоньше,

легче взвихрённых порывов ветра,
гибче малейшей из этих травок
шагнём широким из интернета
.....шагом -
.............то-то пойдёт забава!

К чёрту - на гвоздик -
....................плащ убеждений,
кепку скепсиса
..................набекрень сладив,
раскрутим юмор в колесе времени,
как в солнцеворотной свастике!

И грОзы голосом грохотно-одичалым
грянут: "бах!", -
..................гимном главное кредо.
Вот оно, погляди -
..................начало
надсовременностного бреда.

Сам Маяковский огромным облаком
Покажет фигу
..............небесной масти,
Узрев, как шагает,
....................робко отколото,
По жнивью
...........безвременья
.....................выжатое
............................счастье

Отступление - снова надежды изломаны в крошево.
Прикрывая отход наших войск, стрекотал пулемёт,
И заглох. Оккупация. Смертью-прислужницей скошено
Много тысяч людей: в небеса - сквозь мучения вброд.

Боже, дай им покой. Пусть земля будет - пух с незабудками.
Каждый метр полей полон гильз, был от крови багрян.
По весне краснотал расцветает цветочками-шубками
Возле страшных воронок, траншей - незатянутых ран.

Прикрывали леса партизан до геройства последнего.
Самолёты ныряли с небес - выжечь злого врага,
И взрывали собой, приближая другим день победного
Окончанья войны, что мела, как слепой ураган.

Не забыты. Пусть вечно горят в огоньках нашей памяти,
Охраняя от злобы. Цветы со слезами смешав,
Вновь приходим туда, где частицей в огромном орнаменте
Скорбный памятник, списки имён в обрамлении трав.

Вы, Отчизне вернувшие жизнь, геройством устлавшие
Чёрный выжженный остов горевших войною времён,
Сквозь страданье несли свет надежды. Простите нас, павшие.
Вашей кровью к любви неземной наш народ причащён.

Я вижу: облако скользит. О чём оно
Безмолвным образом твердит - знать не дано.
Меняет облик: то кочевник, то верблюд.
А мне стихи покоя нынче не дают.

Они - воздушные: не строфы - пузыри,
Но смысл не ловится, как ты ни посмотри.
Глядел я справа, слева - нету головы -
Одни копыта, и рога среди травы.

Как сон разгадывал, спрямляя строк руно.
Но звёзды, молча заглянув в моё окно,
Мне не раскрыли гороскопно-сонных тайн -
Не вняли просьбам, что твердил, как попугай...

Я закричал: "О чём твой стих? Ответь, поэт!"
Но улыбнулся, словно кот, он мне в ответ
Чеширски хитро, исчезая по чуть-чуть,
В стихов своих неразбираемую муть.

А облака летят. Смахнув с чела покой,
Ловлю с холма их смысл протянутой рукой -
Он расплывается то в буквы, то в слова.
Тачая думой мысль, кружится голова...

Ну вот, кончается перрон.
На нём оставлена тревога
Оторванности от порога.
Целует ветерок лицо,

Закружит в стуке круговерть -
Земля вращением колёсным
Промеж откосов, утром росных,
Вовсю пытается взлететь.

Кузнечик мысли в проводах
Запутался, желая скрыться,
Оставив в полумраке лица,
Стремясь за птицей в облаках...

Так хочется опять, в который раз
Зарифмовать апрель с безудержной капелью,
И к ним - свирель порывистою трелью
Весенних певчих птиц. Пусть солнца жёлтый таз

"Жжёт" бубном: об лазурный небосвод
Он гулко звякнется в порывах ветерковых -
Весенний шум, поэзии основой,
Пусть и надуманно, но весел - колоброд!

Весна близка! Весна пришла обновой!

Но тих апрель. Капели выел март,
Оставив пустоту бесснежных зябких улиц.
Травинки робко кое-где проснулись,
И матом снега небеса их крыть спешат.

Но снег водой течёт, ещё летя.
Земля газонов - чёрный брошенный окурок
(Март сигаретой выкурен). Прехмуро:
Небесный глаз заплыл, лиловый туч синяк.

Весна пришла! Унынием надула....

Зимой дорожки в парке не песочны -
Они снежком присыпаны с лихвой,
Притоптаны спешащими - воочию
Плоды трудов увидеть. Здесь не сто,

Но триста лет прошли, в былое канув,
Причуд разновеликих вызвав рост.
Со всех широт земного шара гаммы
Растений: трав, деревьев, их цветов -

Под крышею одной собрались кучно.
Кто молод - "чуть за двадцать", "чуть за сто" -
Постарше и повыше. Листик-лучик,
Иголочки, ладошки, помело,

Огромное у пальмы - опахало.
Столь дивны нежность красок, аромат
Цветов, каким зимою не пристало
В краях, где снег, цвести так наугад,

Распространяя привкус лета сочно,
Дразня суровость вьюги за окном,
Надежду на весну даря заочно,
Покрытую снаружи крепким льдом.

Среди лесов шумливых, ветренных равнин
Сон кошки в скальности навеки недвижим.
Пушиста соснами. Величествен покой
Запечатлён туристом бодрым день деньской...


Любовь подобилась горе, даря тепло.
Богиню радости поили молоком.
Был благосклонен даже пылкий летний гром -
Её мурчанием взрывался. Как костром

Жгло солнце горы и равнины жёстко. Нам
Оно дарило ласки негу. Фимиам
Струили травы воскурениями снов.
О, помнишь - пламенной мечтой бурлила кровь!

А ты был смел, ты воевать хотел всегда,
Твой красноглазый бог войны желал добра -
Силён, готов в защиту Солнца яро встать.
Отвоевав сердца, он их украл, как тать!

Спалил все нивы, плодородье исчерпав.
Богиня Бастет показала новый нрав:
Оборотилась в Схемет-львицу, злобный рык
Врывался в души, разрывая тени их.

У самой крайней - у отчаянной черты
Мы были странно и случайно спасены:
Обман разлился, усыпляя львицу - вмиг
Она застыла, стал кошачьим сонный лик.

Мы нынче живы, но остыли под горой -
Навеки в скальный сон закована любовь.
Глаза богини крепко сомкнуты в тиши,
Пустынный ветер кошке шубку ворошит.

К вечеру мыслеппрозрачности губка вберёт холодок и туман.
Небо зарю разливает по кубкам проходов от улиц к дворам.
Город, кипящий в бульоне суетном, не чуял коварный приход
Сумрака: тихо сиреневым кедом нащупав смятения брод,
Влился размеренно, килем тревожности мыслей дробя камыши.
Я растворяюсь в нём до невозможности, до испаренья души
В лёгкость паров предвечерней поэзии, до заклубленья в углах
Тёмной фиалковой бархатной прелести тайны, что явится в снах.

В хризолитовой тайне дремучих джунглей
Позабыт голубой распрекрасный сапфир
В окаймлении трав изумрудных,
Вправлен в злато лиан: сувенир -

Озерцо, драгоценная тайна - чашка.
В малахитовой шапке под зеркалом вод,
В ожидании вкусной бедняжки
Великан в ней зубастый живёт.

Жадеитовый глаз его прячет в недрах
Бриллиант чёрный - бархат глубокой ночи,
Неподвижно, как камень, ждёт жертву
Кахолонга кувшинок среди.

.

Серебристой луной освещён брусок -
Выползает чернущий агат животом
(Перламутр) на янтарный песок:
Антилопу в миг "цап", уволок
В круглый ониксовый водоём.

.

Утро цвета рубина. Лохматой ватой
Порасплылся тумана жемчужного пух,
Турмалина озёрного чернью гладкой
Прикрывая голодного слух.

Не далёко - давно, ювелирным изыском
Призадумалась сказка, родилась не вдруг,
Крокодиловым стихо-огрызком
Занырнула в сапфирову глубь.

- Смотри: пронзило сумрачность ненастья -
Волос прекрасных свет-очарованье...
Корабль мечты влеком волнами страсти.
Горячее нелепое желанье -

Последняя причуда Камелота -
Двоим пророчит поиски легенды.
Внутри ещё в живых осталось что-то,
Что, кажется, не требует замены,

Но перебои в ритме иноходны:
Сердца стучат порой попеременно,
Предчувствий скалы кажутся, и гроты,
Раскрывши пасти, алчут чувств неверных.

- Скажи, куда во тьме путём безумства?
Но поздно: закипает бурунами
Слепое, почерневшее, с прихрустом
Давящееся мачтами и снами,

Готовясь бросить берегу цунами,
Как жертвенное варево ведьмачки.
Неужто пообедать хочет нами
Бог скал прозренья, суп мешая качкой?

Сцепили посиневшие фаланги,
Что кажутся теперь мне пауками.
На щепке. Лижет соль все швы и ранки.
И гром гремит. И молнии, клоками

Взрывая небо, пляшут и смеются,
И нам твердят: "Не правы! Вы виновны!"
Кто первый в их поверит лизоблюдство?
Кто будет горькой правдой околдован?

Маяк в ночи. Он грезится ли, снится?
Прекрасной девы лик во тьме сияет,
И кажется: нас ждёт терпенья пристань.
И прядь надежд струится голубая.

Ты видела? Почки -
На веточке строчкой
Чуть-чуть зеленеют
Мечтой об апреле...

Валенки ножонкам стали тяжелы:
Хочется ребёнку радостной игры,
Чтобы разрезвиться, да по лужам вскачь,
Прыгать и беситься, как весёлый мяч!

Но на небе серость, под ногами лёд,
Шаркая, неспешно в валенках бредёт
Маленькое чудо. "В лужу не ступи!
На кусты, смотри-ка, сели снегири"

Ну вот, и влюбилась... А ноги, как грабли,
А руки - ну хоть оторви.
Он мимо проходит - не взглянет. Хана мне,
Коль всё же увидит мой вид:

Растрёпа - растрёпой, а нос - как оглобля -
Разбила бы все зеркала
Вот хоть за одну эту вредную чёлку,
Что чёрти-куда отросла.

Подружка-кокетка смеётся, щебечет -
Мила как подснежник весной.
А парень, шутя, с ней дерётся портфелем,
И дёргает косы порой.

Глаголы, сравненья - сплошные мученья,
А рядом - большое окно,
В котором расплылись мечтами деревья,
И грезится в них всё одно:

Он рядом идёт, не замечены лужи -
С них брызги взлетают искрясь...
Контрольная снова. Мозги мои, ну же,
Кончайте в окошке гулять.

Ну вот, и влюбилась... А ноги, как грабли,
А руки - ну хоть оторви.
А там за окошком весенние капли,
Алеют в кустах снегири.

Уходя под гладь воды,
Мягкое "кувырк".
Устремление ко дну,
С камнем - в глубину.

На верёвке - словно шар
С ёлки иль щенок.
Ты меня так не ласкал,
Как солёный бог:
Грудь сдавило, не шутя,
Не позволен вдох.
Вот она - его земля -
Кладезь жемчугов.
Наберу скорей, скорей
Водорослей впрок,
И царевны всех морей
Отыщу домок:
Перламутром окаймлён
Царствен сувенир.
Если ама повезло -
Нынче будет пир.
А теперь наверх, пока
Нет вблизи акул,
Успевай на вдох, чтоб скат
Боком не "лизнул".
Я - utsukushi daiba.
Полуголость - бренд
Покоряющей моря
Ама. Вольный плен:
Тайну ценных жемчугов,
Вызнать в глубине -
Тяжко, вредно ремесло,
Но подвластно мне.

*женщина ама — «женщина моря» (яп.) - ныряльщица за водорослями, молюсками и жемчугом;
традиционно женщины ныряли голыми или в одной набедренной повязке.
*utsukushi daiba - красивая ныряльщица (яп.)

Я взойду на корабль капитаном попутных ветров.
Поднимай паруса! Адмиралы дырявых калош
Сплюнут с завистью смачно. И взглядом превыше голов
Провожают в отплытие. С важностью гордых вельмож

Оторвавшись от мира причала, подняв паруса,
Выйдем смело, срезая усмешку суровой волне.
Дай мне силы доплыть и увидеть вдали чудеса,
Дай удачи - акул подразнить, что нас ждут в глубине!

Дует нынче норд-вест - нам попутно, искрит за кормой
Бирюзовыми брызгами - дразнит солёный гигант.
Словно брат, он душою до капли, до дна - неземной,
К силе ветра готов, и всегда сам себе - капитан.

С перестуком колёс по рельсам,
Пробегают столбы, станицы.
Крепок чай. В полумраке взвесью
Проявляются тени, лица
Позабытого мной "когда-то",
В память втиснутые неловко
На бегу, достигая "завтра",
Торопливостью будни скомкав.

Вспоминаемые беседы
То стихают, то с жаром спорят.
И вплывает в купе, неведом,
Странный бриз голубого моря –
Мира странствующих иллюзий.
Перемены его течений
Солоны, обнимают блюзом
Сумрак сумерек предвечерне.

Это старый знакомый фокус:
Полупризрачен, осязаем
Только мысленно, микрокосмос
Мира памяти явь сплетает,
И фантомы творят реальность,
На душе - то тепло, то холод,
Проводами стекает дальность
Из оконной ладони в грохот -

В перестук, сохранив тональность.

Стук колёс по железным рельсам,
За окошком - столбы, станицы.
Крепок чай. В полумраке взвесью
Проявляются тени, лица -
Были втянуты мной когда-то
В тайну рифмы строкою робко
При попытке придумать "завтра",
В гофрированность будни скомкав.

В перестуках слова беседы
То стихают, то снова спорят.
И витает солёно-пенный
Запах волн изумрудных моря –
Моря странствующих иллюзий.
В переменах судьбы течений
Поднесли на оконном блюде
Образ сумерки в предвечернем

Обрамлении - ловкий фокус:
Полупризрачен, осязаем
Только мысленно, микрокосмос
Вздохом памяти в мир влетает,
Где фантомы творит реальность.
От него то тепло, то холод,
Проводами стекает дальность
Из оконной ладони в грохот -

Перестуков колёс тональность.

Прилегла седая туча
на плечо горы,
Солнцем залитая круча -
в полумрак хандры.
Пробираясь вглубь тумана,
в хмари густоту,
Словно в недра океана,
яркий свет потух.
Снег, блестя искристо бело
до глухой стены,
Провалился (ухнул) в тело
беспросветной мглы:
Впереди сплошная серость
или позади?
Скалы - где вы? Справа? Слева?
Не видать ни зги...
Невесомый кокон, странный,
молчалив и слеп.
Долго мы брели в тумане,
как в пустынном сне.
Почему лелеет память
хмарной тучи след?
В ней меж нас текла туманом
нежность в русло лет.

Приезжали мы во стольный светлый Киев-град -
Колыбели поклониться веры русичей,
Православной честной веры во Единаго,
Во Христа - погибших душ спасителя.

Ой, ты гой еси, добрый молодец!
По земельке бродил - милой матушке,
Сапогами топтал насекомышей,
В камышах пропадал - удил рыбоньку,
А душой-то кривил помаленечку,
И сердчишком не в полную чувствовал.
А послушай-ка ты мой добрый сказ
О былинной душе богатырския.

Кто на вражий стан - мощь страшенную -
Встать посмел на рать, страх отринувши,
Грудью жён закрыть. Крепки ноженьки,
Силой сильные на врагов идти,
Ведь ещё вчера не могли снести
Тело крепкое молодецкое,
На печи лежалое, как соломы куль,
Но осилили верой-жаждою -
Ясной душеньки, упованием.

Всё, что писано по-былинному -
На страницах лежит - уж не вырубить
Топором, да не сжечь - где костёр найдёшь
Во такой размер? У таких словес
Веки прожиты все в сохранности.
Но вот многое нынче писано...
Как бы нам не забыть в хламе-мусоре
Жемчуга тех слов перекатные,
Как не выменять твёрдо золото
На блестелочки ново-медные...

А над Лаврою чайки кружатся,
Облака летят, не сторонятся,
А кресты горят всё по-прежнему,
Монастырския службы служатся.
Хоть летят-кричат злобны вороны,
Когтем не пронзить веру-матушку -
Охранима кельей пещерною
Святость светится, как свеча, во мгле
Над землёю немой обесцвеченной,
Розы яркие в цвете нежностью,
Льют источники воды чистые,
И лежит среди святой братии,
Сном хранит наш век Илья Муромец.