« Что скажет история? » — «История, сэр, солжет, как всегда».
      Бернард Шоу.

Я слышал, песню про шута
Поэт заплёл умело.
В ней шут, наглец — представьте, да?
  В ней шут, наглец — представьте, да?
Влюблён был в королеву!

Да и девчонку, вот пассаж,
Прельщали адьюльтеры.
Сегодня шут, а завтра паж
  Сегодня шут, а завтра паж,
Такие дамы - стервы!

Ну, а король, а что - король,
Олень давно рогатый,
В альков вечернею порой,
  В альков вечернею порой
Вползал слегка поддатый.

Ей бы в ответ на тру-ля-ля
По-женски - шуры-муры,
Но вдаль послали короля,
  Но вдаль послали короля.
Такие дамы дуры!

Вмиг голова и тяжесть с плеч
Шаром по кегельбану,
Величеству ты не перечь,
  Величеству ты не перечь,
Когда Величеств пьяный!

И даже серый кардинал
Так взят был "на поруки",
Что лишь на плахе прошептал,
  Что лишь на плахе прошептал,
Какие дамы... буки!

Но вот гвардейцы короля -
В штыки дорогу к трону -
Прелестной даме - вуаля,
  Прелестной даме - вуаля
В зубах несут корону!

На том шутейный наш куплет
Закончим, сбросив карты.
Виват, императрица Кэт!
  Виват, императрица Кэт!
Нет больше дамы Марты.

Стучит в окно, поет бродяга дождь,
Пройдёт, дробя чечетку по отливам,
И бьёт капель в ушах речитативом,
Смывая с душ тоску, печаль и ложь.

Гремит с небес в его поддержку гром,
Танцуют тени твист по воле ветра,
А на пространстве в три с полтиной метра
Грустит поэт за кухонным столом.

В стакане на столе не чёрный чай,
А в пачке не простая папироса.
Но, в целом, "у матросов нет вопросов"
В какие дали гнать тоску-печаль.

Поэт прошепчет горькое: "Прости..."
Махнув "не чай" занюхает горбушкой,
Ножом запястье взрезав до кости,
Напишет: " Эпитафия подружке... "

Стихи кричат в зеркальной тишине,
Сжигает кислород пылающее слово -
Хрипящим голосом поэта из былого,
Строкою истины не найденной в вине.

И крик, звучащий в гулкой пустоте
То нервным шёпотом, то до разрыва связок
Гвоздями-рифмами,что кованы из сказок,
Больную душу распинает на кресте.

За миг снега растопит в мерзлоте,
Скрутив в канат земного шара параллели,
Поэт тропинкой сквозь небесные тоннели
Уйдёт навстречу утренней звезде...

Использованные слова: ключ, шатёр, точка, слово, таблица, океан, пещера, утро, ведро.

Здравствуйте, дорогие читатели, недавно в одном интернет-паблике с названием "Музыкальный ШАТЁР" мне встретился интересный вопрос, который звучал так: "А были ли у вас взаимоотношения с музыкальной школой?"
У вашего покорного слуги - были, и очень серьезные, правда, совсем недолгие, и вот про них я и хочу вам поведать.

В нежном детском возрасте 7 лет по началу второго класса общеобразовательной школы в музыкалку меня отвела бабушка, которой мои занятия спортом ну так скажем нравились не очень, я честно пытался саботировать вступительные экзамены, но авторитет бабули и дядя-композитор с огромным преимуществом перевесили бунт октябренка. Ученику торжественно был вручен музыкальный инструмент, в количестве: скрипка один штук, смычок один штук, а также пачка нотных тетрадей, и получено бабушкино напутственное СЛОВО на покорение музыкальных вершин.  Родители были в сомнении: маме как учителю и экскурсоводу очень хотелось чтобы сын умел музицировать, отец же фишку просек сразу и выразил свое мнение чётко:
- Из него скрипач как из говна пуля, пусть лучше ТАБЛИЦУ умножения учит. Короче, если вам это нужно то вы и руководите процессом, на мне спорт (а надо заметить, что в эти юные годы у меня уже был разряд по спортивной гимнастике).
Ну, и бабушка начала заниматься, целый месяц два раза в неделю по УТРАМ меня водили на занятия, благо школа находилась в ста метрах от дома. Я честно пытался чему-то учиться, но получалось из рук вон плохо, да и контингент даже более старших классов был совсем не мой.
И вот, в один прекрасный день бабушка почему-то не смогла проводить юного Паганини, а мама делала осенние заготовки, меня честно собрали, повесили КЛЮЧ на шею и отправили одного (школа в видимости, а на тренировки я уже сам через полгорода добирался). И боец пошёл... Но по дороге встретил друзей, которые запускали в ручье за домом самодельные кораблики, и несформировавшийся скрипач подзавис. Тем более, самый крутой кораблик, ВЕДРО,  стилизованое под ОКЕАНСКИЙ лайнер, был у боксера Лёшки, с которым мы на тот момент друг друга слегка недолюбливали, это и решило исход дела.
Я сказал "ша",  и лакированный инструмент был отправлен в первое плаванье вниз по ручью, в нашем воображении представляющемуся бурной РЕЧКОЙ. Ближе к вечеру когда уже все занятия в музыкалке давным-давно были закончены мелкий прогульщик весь в грязи и с хлыстиком в руках (сию трансформации претерпел смычок) был обнаружен отцом который глубокомысленно изрёк:
- Да уж, нежданчик... - отворачиваясь и пытаясь скрыть дикий хохот, разрывавший его изнутри. После чего вьюнош был препровожден домой, где ожидали грозные мама и бабушка...
- Заходи, заходи, - промолвил отец, уже сидя на кухне, - Чего на пороге толчешься, и дверь прикрой ведь не в ПЕЩЕРЕ  родился...
Деваться было некуда.
Час или полтора я слушал увещевания и аргументы, меня ругали и уговаривали, я сопротивлялся и отмазывался, после чего отцу все это надоело, и он высказался:
- Вы, конечно, можете ему ещё три скрипки купить, но никакой гарантии, что он из них не сделает танк или не проверит их на возможность летать, вы не получите...
После чего я честно получил ремня за порчу имущества и был водворен в угол откуда через 10 минут со словами
"Ребёнок голодный!"
был извлечен мамой и бабушкой, вставшими в оппозицию к суровым отцовским методам.
На этом мои отношения с музыкой были завершены, и на следующий день я спокойно с рюкзаком за плечами катил на тренировку... Ну, не считая лазаний через окно в женскую общагу музучилища, но это было намного позже и совсем другая история, а на этом рассказе можно ставить ТОЧКУ.

Вылез тулуп из чулана
С летних просонок горбат:
«Я у татарского хана
Был из наряда в наряд...

Николай Клюев

Когда-то тулуп из чулана
По-старчески нудно ворчал
О том, что объехал не мало -
Полмира на русских плечах.

А нынче тельняшка на полке.
Зашиты отверстия ран.
Роняет порой недомолвки,
Видала Чечню и Афган.

По родине долго плутала,
Стрелял в спину свой же народ.
И тельник, к  бойцу прилипая,
Лиахви форсировал вброд.

Горел он в сирийской Пальмире,
Потел он в Ливийских горах,
Но яркость полосок хранили
И Род, и Христос, и Аллах.

Да вот на границе с Габоном,
Где карты хреново легли,
Там тельник остался заслоном,
Чтоб братья до цели дошли.

Вернувшись к морозам Сибири,
Бурчит тихо в красном углу.
В двухкомнатной тесной квартире
Отцовский завет пацану...

Мне этой ночью пишется легко
Рука сама опережает мысли
Которые в мозгу моем зависли
И бродят где-то очень далеко

Пишу а мысли ходят по Майями
И пусть они на ейном ни гугу
Но мысль один в причудливой панаме
А мысля два нарезалась в дугу

А ну шальные соберитесь в кучу
Куда вы разбрелись по кабакам
Не то я счас такое отчебучу
Что никогда и не осмыслить вам

Пока свои мозги на место ставил
Поэстихийный кончился заряд
И получился просто стих без правил
Чему ваш автор был безмерно рад

Неважно кто, неважно где -
Пусть это будет город Че
Да проживает в нём чудак,
Неважно с кем, неважно как.

Чудак - обычный рифмоплёт,
Тому уже как минул год.
Он из стихов плетень плетёт,
Народ хохочет: " Сумасброд!"

А чудаку и спорить лень,
Все силы тратит на плетень.
Спешащий мимо каждый день
Нет-нет да и отбросит тень.

Чудак того не замечал,
Ажурно клумбы оплетал,
Заборы строил в пять вершков
Из незатейливых стишков.

Но вот, в один прекрасный день
Расцвел по городу плетень,
Заулыбались облака,
Жаль нет уж больше чудака....

А я играю на трубе,
Неважно как, неважно где!

Наверх от земли, вперёд в поднебесье,
Воздух взрезая крылом,
Лечу, наслаждаюсь воинской песней,
Рёв сочетая с огнём .

На выдохе пар, зов праведной мести
Толкает на смертный бой.
Дракон, пристававший к моей невесте,
Весь из себя... Золотой!

Крылатые чтут понятия чести,
Вызов - не ломаный грош.
Довольно сидеть на тронном нашесте
Мой коготь остер, как нож.

Иду на вираж, удар сквозь защиту,
Уход. Разворот. Нырок.
Сегодня тебе предстоит быть битым,
Дерусь, словно юный бог.

Но вклинились в бой твои янычары :
Охрана помочь спешит.
Нежданным ударом воинской пары.
Я в спину подло убит...

В последнем пике срываюсь на скалы,
Изломана ось крыла.
Лишь ветер на склонах напишет алым -
Драконья честь умерла.

Лёха закурил предпоследнюю сигарету и, облокотившись на каменные перила набережной, улыбнулся, перед глазами плескалось безбрежное синее море, за спиной болталась старая гитара и плевать, что денег в карманах не было от слова совсем, он это сделал. Он, пацан из маленького сибирского городка, - на море. Ещё две недели назад, разругавшись вдрызг с подружкой, вышел в ночь под мелко накрапывающий дождь бросив все, с полутора тысячами рублей в паспорте да обшарпанной семистрункой в руках, и вот он здесь... Конечно, ему слегка повезло, именно в тот момент, когда сидя думал, как все в этой жизни обрыдло - и надоевшая работа, и скандалы с подругой да долбаный смог, и суровый сибирский климат - как же всё достало, возле остановки, под которой он укрывался от дождя, остановился вглухую тонированный джип. Окошко опустилась, немолодой мужик довольно бандитского вида спросил:
- Парень, как из города выехать? Меня навигатор по каким-то окопам водит...
Лёха улыбнулся, в этом году чиновники, торопясь за лето освоить нежданно свалившиеся федеральные деньги, перекрыли все три основных выезда из города и, не зная лазеек, можно было плутать часами. Алексей, подойдя к передней дверке, попытался объяснить маршрут, дело шло туго, город мужик абсолютно не знал.
- Слышь, парень, а давай сделаем так: ты мне покажешь дорогу на выезд, а я подброшу тебя туда, куда тебе нужно, назад доберусь сам - память у меня хорошая.
- А чего вы тогда по той дороге по которой к нам заехали назад не выбрались?" - задал Леха резонный вопрос.
- Да я уже думал, но там одностороннее, боюсь ваши местные фараоны меня с ростовскими номерами без штанов оставят... Залазь, давай, чего мокнешь, я кстати Сан Саныч, - сказал мужик.
Леха на автомате подхватил гитару с лавочки и запрыгнул в тёплый салон.
Через пятнадцать минут, когда они стояли возле дороги на объездную, Сан Саныч поинтересовался:
- Ну что, Алексей, куда вас доставить?
И вдруг Лёху будто бес толкнул:
- А вы сами куда едете?
- Ну, я далече, в Ростов-папу, - усмехнулся Саныч.
- А можно с вами? - выпалил Леха.
- Со мной... - Саныч на мгновенье задумался - А как же дом?
- А нет у меня дома, уже нет...
- Ну что же, погнали, только будешь мне в дороге анекдоты травить чтобы я не уснул нам через двое суток в Ростове надо быть.
Саныч оказался мужиком весёлым, тёртым, повидавшим жизнь, полста часов пролетели незаметно и, прощаясь возле ростовского вокзала, сунул Лёхе визитку:
- Ты это, Рыжий, если что звони...
Напоследок брякнул в громогласный сигнал и, стартанув с пробуксовкой, плавно влился в плотный поток машин.
Вот так Лёшка нежданно-негаданно за двое суток преодолел большую часть своего спонтанного пути, не потратив при этом не копейки. Саныч, покупая фастфуд и кофе на попутных заправках, деньги брать категорически отказывался: "Ты же в моем авто громкоговорителем работаешь, вот тебя и надо обслуживать, а то голос ослабнет не услышу и задрыхну," - хохотал он.
Дальше путь был сложней, растворилась незаметно полторы тысячи, ушёл за копейки к проводнице новенький смартфон, а на одном из полустанков серебряная цепочка откочевала в руки привокзального торговца. За десять дней Леха успел попеть в электричках, побегать от транспортных ментов, пошагать пёхом и покататься автостопом, но всё же он здесь. Лёгкий морской бриз вернул его на грешную землю, вслед за отливом схлынули и набежавшие воспоминания, Алексей ещё раз бросил взгляд в морскую даль, выбросил потухшую сигарету в урну и направился к ближайшей пальме, под которой был замечен удобный деревянный ящик. Сбросив кепку на мостовую, расчехлил гитару, улыбнулся двум проходящим мимо девушкам и, взяв, первые аккорды запел сильным хриплым голосом:

"Если жизнь зачеркнула вчера,
И про завтра речь не идет,
Улыбнись,
Ты ведь русский, братан,
Ну а смерть?
Смерть пускай обождет" ...

За звуками гитарных струн шумел прибой, фоном раздавались крики чаек, а Леха - Леха пел, пел, вкладывая всю душу без остатка. Он исполнил свою мечту, он приехал к морю в свой новый дом, дом, который он так часто видел во снах и звук судового колокола, отбивающего склянки, двойным ударом отмерял старт нового этапа на его жизненном пути...

Ситуация была слишком необычной: у нее не оказалось в запасе подходящего выражения лица.
Джин Айрис Мёрдок

Как в калейдоскопе сменяются маски,
Вся жизнь будто покерный матч.
Улыбка, насмешка, опущены глазки
Попробуй её одурачь.

Сегодня опять не в то русло раздача,
Но надо держать poker face
И верить, что скоро настигнет удача
Красотку по имени Грэйс.

Вновь выпала пара... На мизере в драку,
Привыкла, шутя блефовать.
Свое обаяние бросит в атаку -
Фортуну нельза упускать.

На рауте светском в партнёры достался
Слегка сумасбродный  поэт.
Он пальцами плеч её нежно касался,
Читая  любовный сонет.

Ободраны напрочь окрестные клумбы,
Под утро букеты в постель.
Портретом украсил афишную тумбу,
Сердечком - соседскую дверь.

Когда за окном заиграла шарманка
И голос исполнил куплет,
С души вдруг упала привычная маска
Впервые за пять долгих лет.

Письмо первое

Здраствуй, Деда, как твои дела?
Как там город Че? Пока дымит?
Кошка Машка снова родила?
На погоду вновь радикулит?
У меня, Дедуль, всё хорошо,
Отмечал недавно юбилей.
Ровно месяц, как сюды дошёл,
И принЯли в "Школу Рифмачей".
Правила, конечно, завалил,
Универов, знаешь, не кончал.
Педсовет, немного пофлудив,
В класс с пометкой "разгильдяи" взял.
Строгости - в церковно-приходской,
Здесь же слабопишущим лафа.
Студиозов выпорют порой,
Нас пока ни-ни, мы детвора.
Да, на днях был новый поворот -
Плёл физрук зачётные слова:
Мол, студентов тут невпроворот,
А таких балбесов - двадцать два.
Ладно,чуть попозже допишу,
Нужно четче мысли выражать.
Только я пока что не могу
Препинаки верно расставлять.
В общем, старче, ты там не хворай,
Знай, что помнит о тебе внучок .
"Страхи с чувством юмора встречай!" -
Продиктовал цитату свыше. Бог...

Не возникнет дружбы быстрее или сильнее, чем между теми, кто любит одни и те же книги.
          Ирвинг Стоун

Мы обсуждали с ним до хрипоты
Так, что дрожали стенки у вагона,
Под перестук дорожной суеты,
Кто был сильней: Тесей или Горгона.

Вмиг становилось душное купе
Прохладной рубкой капитана Немо.
В ней молодой советской шантрапе
На старых полках не сиделось немо.

Случайный мой попутчик - хулиган,
Чуть позже стал соперник по татами.
С тех пор мы пишем дружеский роман,
Возникший в книжном споре между нами.

В большом городе можно больше увидеть,
зато в маленьком – больше услышать.
Жан Кокто

Самолёт приземлился, а дальше такси...
Два часа - и увижу родные пенаты.
На прощанье шоферу скажу "Grand merci".
А ещё подмигнув - "Шеф, без сдачи". Так надо.

Здесь на детской площадке шумит детвора,
Мужики за столом раскидали картишки,
И меня вдруг настигло родное "вчера"
Из советской до дырок зачитанной книжки.

В этом городе сплетни тропинкой ползут,
Слухи тихо скользят по тенистым бульварам,
Всласть бабули на лавках дебаты ведут.
Всё известно о всех даже местным клошарам.

Возвращаясь назад из спешащих столиц
От бурлящих ночами неоновых красок,
После тысяч улыбками скошенных масок
Очень сложно привыкнуть к открытости лиц...

Цеплялись волны за песок,
прибой с разбега бил о скалы,
а боль сверлила мне висок,
да так, что каждый волосок
в причёске лез наискосок
и мысли голову взрывали.
Себя одергивал не раз -
Куда ты прёшься окаянный?
Она красотка леди джаз,
под фото в профиль и анфас
ей все обложки "Vogue" отдаст,
а ты своё откапитанил.

Но за кадык любовь берёт:
ей руки путами не свяжешь,
внутри сидящий обормот
толкает, мол - давай вперёд,
а дальше будет, как попрёт
и как шальная карта ляжет.
Не думай, отключи мозги,
беги по дням и километрам,
по клеткам жизненой доски -
под ноль стирая каблуки,
за той, чьи песни так легки,
спеши вперёд навстречу ветру.

Вот, вроде бы, вчера душа
была разодрана клещами,
на сердце рваная дыра
и женщин только в номера,
а нынче хочется с утра
любить, творить и хулиганить:
Вернулся к жизни разгильдяй
что год потратил бесполезно,
который может невзначай
в буру с творцом сыграть на рай
и за любимой через край,
шутя, шагнуть в любую бездну.

Папонты пасутся в маморотниках...
Лев Кассиль

Запрятан в бассейне Карибского моря,
На острове Mamor* живёт,
Не ведая цивилизации горя,
Хранимый богами народ.

Там нет телефонов и нет интернета,
Но все у людей very good.
Питаются тем, что даёт мать природа,
Душевные песни поют.

С ударами волн брызжа ритмом тамтамов,
Танцуют под южным крестом.
Не строят на годы бюджетов и планов,
Довольствуясь нынешним днём.

Древнейшее племя с названием Папонт
Свернуло реальности плед.
Но помнят о том, как ещё первый мамонт
Копьем был добыт на обед.

Неспешны в своём восприятии мира
Последние пять тысяч лет,
Нет идолов и золотого кумира,
И войн в этом обществе нет.

Недавно летая в своих сновиденьях,
Вдруг к папонтам в гости попал,
Узнав у старейшин, что с целью общенья
Кассиль здесь частенько бывал.

Мы трубку с вождём на двоих раскурили.
(Табак, я скажу вам, на "пять").
А после радушно меня пригласили,
Когда захочу, забегать....

* Mamor - затерянный во времени и пространстве остров до нынешних времен дошедший в латинском языке с небольшим искажением как слово memory.

Ранним утром, встав с постели,
Чуть помят, слегка небрит,
Пригласил на кофе-пати
Двух незрелых муз-лолит.

Приготовил всё как надо-
Мне ристретто им латте.
Торт сметанный (брал по скидке),
Ром, коньяк, "Алиготэ".

Суета, на кухне тесно,
Бессистемный шум и гам,
Не привык такой оравой
Пить я кофе по утрам.

Но расселись понемногу,
Разговор за жизнь пошёл.
Восклицаю, мол: "Спасите!",
Нынче рифмы не нашёл.

Помогите, коль не трудно,
Вдохновение принесть,
Мне для дела, выручайте
И причина вроде есть.

Поглядели с удивленьем:
Ты чудак на букву м!
Мы в стихах не понимаем,
Как тебе сказать, совсем.

Мы не критик и редактор,
Музы - стиль и красота,
Мы - небесные созданья.
Вдохновляем? Это да.

Посмотри на нас, волшебниц,
Налюбуйся от души,
Шлёпни рому пару соток,
Ручку - в зубы и пиши.

Ну, а если не гламурно,
Так сказать, не тот фасон,
Пусть Пегас к тебе летает,
Выпьем кофе да уйдем.

Я, немного поперхнулся
От напора юных дам,
Сделал два глотка поспешно
С никотином пополам.

Только возразить собрался,
Глядь - в квартире ни души.
Лишь с кофейной гущи в блюдце
Кто-то крутит мне шиши.)))

Улетают годы, словно птицы,
Мчатся, будто скорый поезд, вдаль.
Месяцы мелькают вереницей,
Был июнь - моргнул - уже январь.

Половина века пробежала.
Оглядеться толком не успел,
Смог закончить много или мало
В жизни запланированных дел?

Стрелки вкруг по диску циферблата.
Мерят боги время для людей.
С нежностью я вспомнил, как когда-то
Мы с отцом кормили голубей.

Поэты ходят пятками по лезвию ножа
И режут в кровь свои босые души.
Владимир Высоцкий.

Смеётся в голос ночь на все лады,
Следя за бестолковым рифмоплетом,
Что бьётся над сюжетным поворотом
Под блёклым светом гаснущей звезды.

Слегка наивны рифмы, несвежи
Поэт черкает в старенькой тетради.
Ни денег, ни чинов, ни славы ради -
Велением истоптанной души,

Потрёпанной, разодранной в клочки...
Собрать куски пытаясь воедино
И сшить по новой, где необходимо,
Чтоб только не загнуться от тоски...
29.06.20

Сегодня будут сниться мне Карибы,
Шум моря и весёлые мулатки,
Ямайский ром из глиняной бутыли,
На брудершафт от девы-шоколадки.

Кораллы, рифы, пляжи цвета снега,
Сцепились бриг с корветом в абордаже.
Пиастры, клады, жемчуг тёмно-грешный
Я - капитан в пиратском антураже.

Потом на Капестере в Гваделупе,
Держа коктейль в кокосовом бокале
По русски буду объяснять блондинке,
Азм есть "туристо - облико морале".

Меня поймут, другого быть не может,
Без слов на деле доказать сумею,
Боюсь, лишь одного, когда проснусь я,
С реальной обстановки охренею...

В унисон

Тишина наполнит дворы,
Заступает ночной дозор.
Поверх серых тенЕй игры
Светлячок нанесёт узор.

В подворотне щенячий всхлип
Да негромко качель скрипит,
Плеер пишет хитовый клип:
"Дремлет город - любовь не спит".

В унисон танго двух сердец -
Льёт мелодию звёздный свет
Смотрит с неба месяц наглец
Страсть в ночи "poétesse et poète"...
25.06.2020

беззвучно плакала весна,
ведь много вёсен год от года
шли в грозовые облака
держа оружие в руках
сыны единого народа,
и каждый первый рвался вниз -
туда, где звуки канонады,
где меркнет зарево зарниц
в дыму от бронеколесниц
и поливают землю "грады",

парил над миром птичий клин,
роняя крики состраданья,
и, отражаясь от вершин,
летела к жителям долин
мольба небес о пониманье,
но на оплавленой земле
призыв понять никто не слушал,
ожесточаются втройне
в братоубийственной войне
от плача родственые души,

и вот настал однажды час -
переломилась нить накала,
спецсвязь доставила приказ:
ракеты с надписью "За нас" -
убойный аргумент державы,
распалось небо на клочки,
земля растрескалась по рекам,
расчёты вытерев с доски,
Всевышний в приступе тоски
признал ошибкой - человека...

На 1-й Шуточный

Вопрос на миллион

В поле, под мичуринской берёзой,
Летом я проснулся, в бога мать.
А вот нефиг было Дед Морозу
В Старый год по полной наливать!

Лучик солнца звезданул по глазу,
Лупит в левый рыжий хулиган.
Межколосно вычленил заразу
Ствол, дупло, в нём белка и стакан.

Кашпировский из дупла вещает -
Я не вру, сто долларов к рублю -
"Старый, что уже дошёл до краю?
Лезь наверх, сейчас опохмелю!"

Пока пил, упряжку схомутали,
Спёрли шубу прям из шалашу.
Но куда снегурку загуляли?
Ща Лерак-Маркелову спрошу)))

Я на исповедь, охальник, шел до церкви поутру.
Только не дошел - и каюсь..— вот вам крест, что я не вру.
Свою душу перед богом не готов пока открыть
и не знаю, как мне дальше жить — да так, чтоб не грешить.
Душу на алтарь, что свыше, не решился бросить я...
Видно, вы душою чище — что ж, удачи вам, друзья.
Я открытый пред судьбою нараспашку, как на смерть.
И сегодня всей душою был согласен умереть,
Но чего-то не хватило... Золотые купола...
Жизнь рекою подхватила и куда-то понесла.
Всё барахтаюсь, стараюсь да борюсь с самим собой.
Может быть, когда покаюсь, а покуда, как изгой.
Нелегко сломить гордыню, страх и злобу побороть!
Как хотелось бы отныне мне горячку не пороть.
Неумеренный в желаньях и за правду - хоть на нож.
Нет в славянах покаянья. ты меня, Господь, не трожь.
Просторечный, нелукавый, разберусь в своих делах.
А предстану пред тобою — скажешь, в чём я был неправ.
Может быть, тогда сумею буйну голову склонить,
А пока вопрос извечный: быть собою иль не быть...

Я на исповедь сегодня шел до церкви поутру.
Не покаялся, греховник. Непокаянным умру.

Весь день летишь, не тормозя, ты за рулем, как за штурвалом.
Но рифмой обделить нельзя красоты Южного Урала:
озёра, лесополоса мелькают в кольцах серпантина.
Природа радует глаза, пока ты мчишь по трассе мимо.
Вздохнуть спокойно - не резон. Спешишь вперёд: дела, клиенты...
Отмерен жизни марафон столбами в полосатых гетрах.
Ты придержи мгновенье, друг! Примни обочину резиной!
Под шум листвы и дятла стук покинь комфортную машину,
ляг на подстилку из травы, глотни лесного кислорода.
В тисках рабочей суеты всмотрись в глубины небосвода.
Но держит кожаный салон педалью газа до упора,
Льёт из динамиков шансон. Ты остановишься не скоро...

В ночных оттенках
Черно-серой акварели,
Где кошки одинаковых тонов,

Под фонарями
Проскользят глухие тени
К родным парадным, стареньких домов.

Струится шелест
За прозрачными ногами,
Невнятным эхом, тронув тишину.

И редко-редко
Полуночник краем глаза
Зацепит мельком, может быть, одну.

Они истают
С первым лучиком рассвета,
Забрав с собою, страхи у людей.

То души близких
Навестить в ночи приходят
Своих друзей, любимых и детей...

Улетают кольца дыма от зажжёной сигареты.
И уносятся на небо душам передать приветы.
Мельтешат тенями мысли, горькие воспоминанья...
Обнажив былые раны, вдруг приходит осознанье...

Стлела напрочь сигарета, никотиновое счастье,
Но она разбередила, спящие в душе ненастья.
Зажигалка крышкой клацнет, тут же раскурю другую...
Помолчать немного надо, не мешайте – я тоскую...

Улетели кольца дыма, унеслись воспоминанья,
Спал туман, и прояснилось замутнёное сознанье.
Грусть отступит, затаится, соберу в кулак всю волю!
Сигаретным огонёчком я прижёг остатки боли.

И опять бежишь по кругу, словно конь по ипподрому,
А вокруг чужие лица, обостряют глаукому.
Всё. Собрался. Бог не выдаст и свинья уже не съест.
Только очень сложно биться, если ты один как перст...

Я в траве, а вокруг одуванчики... Обдувает слегка ветерок.
Приласкал, словно женские пальчики. От макушки до пяточек ног
Пробежался. Принёс наслаждение...
Шелест листьев да вкус разнотравия...
И, прищурив глаза на мгновение, вдруг картину из детства представил я.

От бабули на даче, малой шебутной, через грядки метнусь угорело.
Вслед несётся: "Куда? Ах, бандит озорной..." Но уже не воротишь! Есть дело!
И сосед, закадычный по детству дружок, вдоль по улице валит от деда
Да таранит в кармане с собой пирожок. Мы свободны! И это победа!

А позднее вдвоём перочинным ножом мы удила на речке строгали из ивы.
Ну, а вечером попа горела огнём от прихваченой мамкой с собою крапивы.
Как щенячей, разбойной, лихою толпой в огороды "козла запускали"...
И однажды нас всех разудалой гурьбой сторожа чуть с поличным не взяли.

Помнит сердце с веснушками девочку Машу. У нее чёрный кот проживал.
Для неё, что была всех милее и краше, я в овраге подснежники рвал.
Пронеслось, пролетело, отдумалось, словно капля росы по траве,
мимолётным следком отпечаталось моё детство на майской земле.