*КОНКРЕТНЫЙ РЕАЛЬНЫЙ Баюн*

…Жил да был, сторожил портал,
Починял потихоньку примус.
С песней времечко коротал
Под «Казбек», «Беломор» да «Приму»…
…Тварям всё-таки удалось.
Прорвались. Натащили грязи.
В глотке хрипло клокочет злость.
Вы сполна огребёте, мрази.
Упыри. Принесло орду –
Где ж я вас хоронить-то буду?
Где землицы-то столь найду?
Рвать вас, «киборги» Голливуда,
Рвать и складывать в штабеля
До последнего, ссука, вздоха.
Это, твари, моя земля.
Мой народ и моя эпоха.
Если струшу, сбегу в кусты,
Стану сам распоследней тварью.
Не таковские мы, коты…
Чу – запахло несвежей гарью.
Ну ка, что там?.. Боезапас!
Ишь, затарились под завязку.
Я ж вам так распишу лабаз –
В катманду и в пустыню наску.
Я ж вам шанежек напеку,
Кушать будете с интересом.
Ухватился, рванул чеку
И айда огородом-лесом…

Целиком соскрести с крыльца
Требуху удалось едва ли.

Я теперь Властелин Кольца.
На позиции так назвали.

…Засыпай, мой герой. За зелёной горой
Из мешка с бесконечной дырой
Беззаботно-легки, вдоль молочной реки
Разлетаются сны-мотыльки,
Золотою пыльцой осыпая миры…
…Но бывало - ползла из дыры,
Надвигалась на рой мотыльков чернота
И глотала-глотала-глота…

В темноте становились чернильно-черны
Разноцветные бабочки-сны,
И тогда в темноту выходили коты -
Сны спасать из когтей черноты.
Выходили в последний решительный бой.
И за то, что котейка любой
Наповал черноту убаюкать готов,
Баюнами прозвали котов.

Выходя по тревожному зову весны
На тропу партизанской войны,
Улыбались в усы боевые коты,
Пистолетом держали хвосты.
И скользила, шурша мишурой тишины,
Мимо белого блюдца луны
По малиновым лентам кисельных мостов
Вереница суровых котов.

Засыпай, мой герой, - баюны на посту,
Не пропустят сюда черноту.
Их ночные следы в небесах не видны,
Но наполнено блюдце луны.
Подтянули свои меховые штаны
Боевые коты-баюны
И на бархатных лапках ушли высоко -
Золотое лакать молоко…

- …За зелёной горой предрассветной порой
Рассчитались на "первый-второй",
Абразивным бруском заточив коготки,
Баюнов штурмовые полки.
Если завтра в поход, если завтра война,
Кто поддержит в бою Баюна?
Кто патроны подаст и поправит бинты?
Разумеется, ты. Только ты.

Если завтра война, если завтра в поход,
В стороне не останется кот.
И любые враги Баюну нипочём,
Если ты у него за плечом,
Будто Дева Ба-Аст, Королева сама,
От которой коты без ума.
Кто пример доброты, эталон красоты?
Только ты. Разумеется, ты.

У Молочной Реки на Предвечном Посту
На кого положиться коту? -
Стой в дозоре ночном между явью и сном,
Сторожи рубежи с Баюном,
Чтоб бежали в кусты, поджимая хвосты,
Отощавшие до черноты
Пожиратели снов - слуги злых колдунов
И теряли обрывки штанов.

А военная тайна любого кота,
Как ни странно, довольно проста:
Есть волшебный рецептор в кошачьем носу.
Потому в заповедном лесу
Не найти - не бывает ни здесь и ни там -
Пограничников, равных котам.
Вот такая у них непростая стезя.
Баюнам по-другому нельзя…

Западный ветер горек.
Горше степной полыни.
Громом пустых риторик,
Сполохом красных линий
В небе пестрят, мелькая,
Туч грозовые туши…
…Есть ли любовь такая,
Чтоб не сушила душу?..

…Есть ли ещё на свете
Подлинная свобода?..
…Пахнет восточный ветер
Порохом, солью, йодом.
Чистые ноты лета,
Яркие птичьи трели
Кем-то когда-то спеты.
В стужу кого-то грели.
Щепки воспоминаний –
Образы.
Фразы, лица.
Кто-то уже не с нами.
Кто-то ещё продлится.
Мы огурцы сажаем
В серый брезент рядами.
Лязгая урожаем,
Давимся и рыдаем.
Счёт не ведём потерям.
(Апофеоз двухсотых.)
Южному ветру верим.
Вязнем в его тенётах.
Верим газете «Правда».
Верим агентству «Рейтер».
От ЦПГ* до крафта*…
…А над Сибирью ветер.

Тёплый весенний ветер...

* ЦПГ (CPG) – «ширпотреб»
* КРАФТ ( CRAFT– ремесло, умение ) – «индпошив», штучное производство

Разгоралось пламя на берегу.
Слушало, как небо звенит, поёт.
И касалось неба крылом: «…Могуууу!..»,
Значит, не последний у нас полёт.
Значит, поиграем ещё с огнём,
Пеленая ветер в подмокший дым...
…Только небо будет грустить о нём,
Том Болиде, ставшем к утру седым.
В небе звёзды-гнёзда. Смотри, смотри! -
Вооон ещё сорвался...
- Лети, летиии!..
На крыле стигматы Экзюпери.
Змейка, Лис и Роза - всё le petit.
То, что не сгорело - песок, песок.
А в небесных гнёздах огни, огни...
Жизнь была короткой, как марш-бросок.
Всю её запомни. Всегда храни.

Свет мой зеркальце, скажи
Да всю правду доложи:
Кто-кто в теремочке живёт?..
***
Кто-то мечется в тумане, кто-то прячется в тени.
Может, инопланетяне? Впрочем, боже сохрани. :)
Не шпион. Не бука-бяка - хрен задушишь, фиг убьёшь.
Это мелкий ёж-бояка. Заблудился глупый ёж,
Натыкается на ёлки и теряет узелки,
Бродит в панике без толку по овражку вдоль реки.
Следом чалая лошадка, и-го-го и цок-цок-цок.
Не кружочки по площадке, - настоящий марш-бросок
Без попонки, без уздечки, без седла и без подков…
…Не успела. Прямо в речку ёж упал и был таков.
От туманных великанов унесла ежа река…
Долго ржали тараканы, ухватившись за бока,
Будто маленькие кони, хохоча и топоча,
И, толкаясь, на балконе грызли крошку калача.
От заката до рассвета в теремочке не до сна…
Обостренье у паета. Приближается весна.
:D

Однозначно: я поэт. Изба не с краю.
А пойду-ка по округе похожу.
На соседей поглазею, поиграю.
Об рожон-то поскребусь для куражу.
На ступенечки вскарабкаюсь повыше
(Ну, бывает, - иногда по головам).
Стану выше – небожители услышат.
Снизойдут к моим талантливым словам.
Чу! – настала для меня минута славы.
(Тут, поди-ка, дарований-то не полк.)
Наклонился Олимпиец Златоглавый,
Ухмыльнулся: «Ну, возможно, выйдет толк.
Чтобы вышел, надо бить… ». А бить не жалко.
(То-то дела – насекомое жалеть.)
Охтимнешеньки! – несут большую палку.
А до кучи-то – шпицрутены да плеть.
Ой, пошла жара в родимом околотке
(Небожителям ни разу не в упрёк) –
Толк выходит из-под палки (или плётки)
То ли боком, то ли вовсе поперёк.
Кабы знала – подстелила бы соломы.
Не до жиру, – лишь бы ноги унести.
Помаячили медали да дипломы
И рассыпались у критика в горсти…
Отбатрачу, отмолю на покаянье!
Обещаю: впредь на конкурсы – ни-ни!
И на кой бы то лавровое сиянье? –
Перетопчемся тихонечко в тени.
Без дипломов, без медалей-фестивалей,
Эмпирейских сногсшибательных высот.
Поумнею, не попрусь, куда не звали…

… Если ядерной волной не занесёт.
:D

...Всё короче мой день. Всё темнее мой путь до рассвета.
Всё труднее со лба отряхнуть наваждение лета.
Долгожданная осень движением узкой ладони
Уберёт пелену. Станет небо светлей и бездонней,
На крылечко туман подкрадётся облезлой лисицей...
То, что было посеяно, вызрело и колосится.
Наконец-то пора - от плевел отделяются зёрна.
Да отсеется всё, что с начала времён иллюзорно.
Роем призрачных ос, не ужалив, промчатся минуты.
(Ни одна до сих пор не вернулась назад почему-то.)
Даже если нахлынет печаль о несыгранной роли,
Растворится она в тишине и серебряном роме.
Выпей, Странник. Печали в бокале, увы, не убудет.
Просто станет отчётливей дрожь остывающих буден
И слышнее под утро легато восточного ветра.
Выпей, Странник. На донышке - мята, лимонная цедра.
Брось на угли желаний сухую смолистую ветку.
(Если волю огню и даём - непростительно редко.)
Всё смелее слова на излёте идиллии летней.
Всё короче мой день... Тихо радуюсь - день не последний.

Горит бумага. Мысли - никогда.
Вот-вот умчится прочь экспресс Харона.
Склюёт слова измятые с перрона
Без меры любопытная ворона.
Качнётся неба тёмная вода.

Вот-вот прольётся чистой благодатью
Из горних высей, раздвигая тьму,
Взорвёт мою белковую тюрьму
Строка, непостижимая уму.
Смогу ли этот миг предугадать я?

В тревожном предвкушении глотка
(Всего строка),
С котомкою заплечной
Дойдя туда, к истоку речки млечной,
К сосудам, сообщающимся вечно,
Смогу ли зачерпнуть из родника?

Одна строка. Граница. Рубикон.
Недостижимей цели испокон
Ничьё воображение не знало.
И за попытку заглянуть в Скрижаль
Чем заплачу? Чего не будет жаль
Во вспышке неизбежного финала?..

Мы пойдём с конём по полю по широкому вдвоём.
Сквозь траву, кому по пояс, а кому по самый киль.
Мы споём – заполнит песня обозримый окоём,
Резонируя в печёнку неизбывностью тоски.

И затеплятся зарницы под созвездием стожар.
И покличут издалёка за собою журавли.
И проявится сам-скрыта златорунная скрижаль –
На руде златые руны наши пращуры плели.

Только правнуки ледащи, внемлют вракам чужаков.
Продают Отчизну татям, по живому узы рвут.
Говорят – не мы такие, это, дескать, мир таков.
Кто без совести и чести, кто нахапал, тот и крут.

Говорят, мол, нету правды, нету воли на Руси.
Только пращуры велели правду с волей уберечь.
Подмогни-ка, святый боже, от лукавого спаси.
Ты со мною в чистом поле, верный конь да острый меч.

Вот тебе лист подорожника дурочка не реви
Нежненько осторожненько на перелом любви
Кошечку дочку-лапочку няшку в себе убей
Мальчику всё до лампочки ergo они грубей
Ты не собачка брошенка жалко поджатый хвост
Будет зима с хорошенькой грелочкой в полный рост
Не торопи события девочка не спеши
И оживёт убитая тушка твоей души
Сможешь дерьмо унылое перешагнуть вполне
Вспомнишь однажды милая скажешь спасибо мне
Регенерируй Боженька тот ещё буйный псих
Всюду полно подорожника хватит его на всех

Светает. Розовый на сером несмело теплится пока.
Ямб. Челентано, «Buona Sera». Зима. Река. И облака.
Златой Цепи литые звенья и кот окраса «домино»…
Запомню чудное мгновенье, вот-вот исчезнет и оно.
Такого в точности не будет уже нигде и никогда.
Всё унесёт потоком будней. Темна студёная вода.
…Так хорошо не шевелиться, смотреть на зимний окоём
И рисовать на небе лица кинжально-скорбным остриём…
Я не постигла суть Монады, вдохнув Безвременья пыльцу,
Зачем же это было надо ему, Предвечному Творцу?..
Не обесценить бы во флуде Златую Цепь средь бела дня…
Спасибо вам, родные люди. За то, что были у меня.

Двойной понедельник, пожалуйста. Чёрный. Без сахара.
Чтоб горечью перечной выжечь слащавое лживое.
Чтоб напрочь забылось не думалось целы ли живы ли
В дерьме депрессивном ванильно-наивные сакуры.
Кому рассказать – не поверят. Куда уж бредовее.
Молчу и хлебаю густое дегтярное варево.
Прожарены будни до хруста, до пота кровавого
Буравлю реальности месиво мутно-бордовое.
Гвоздика с корицей. Встряхнуться, взбодриться – покатится.
Так просто, бариста, piu presto по триста навёрстывай
Покрепче покруче до кучи к солёному острого
Недели как пули. Опять замаячила пятница…

Время – река, - сказали они, - река.
Только пришла вода и уже сплыла.
Как бы тоска в тебе ни была крепка,
Время подмоет корни и плоть ствола.

Влаги коснутся пальцы её ветвей.
Волны наполнит горечь её плодов.
Сделает эту реку ещё мертвей
Вкус ядовито-медных её медов.

Не торопи, - сказали они, - терпи.
Силы копи, настанет воды черёд.
Но оказалось – там, далеко в степи,
За миражами в сонной слепой степи
Тлеет огонь. Ничто его не берёт.

Время не властно над ворожбой огня.
Память о ней не стала во мне бледней.
Время подмыло и унесло меня.
Крохи остались только в горсти корней.

Ты взялся за гуж. Так надо. Так выпали мизера.
До судорог, до упаду тащи. Такова игра.
Зачем? – без него бы легче… А впрочем… Смешной вопрос:
Он просто корнями в плечи и руки твои пророс.
В подкорку твою, под кожу, в испарину, в стон больной.
И нет ничего дороже тебе под твоей луной.
И нет ничего страшнее у лона твоей луны:
От голода сатанея, сжирая мечты и сны,
Твоя дорогая гнида хрустит по ночам тобой…
…Будь сильным. Хотя бы с виду, - над слабым глумится боль.
Будь сильным. А явь иная растает за гранью сна.
А сказка моя смешная нужна ли тебе?.. Нужна?..
Смотри, - я сняла защиту. Накой мне теперь броня? –
Любимому паразиту скорми по частям меня.
Смотри, - я на месте лобном стою на семи ветрах, -
Пусть кушает, как удобно. Разделает в пух и прах.
И ладно бы всё. И складно. И в рифму на раз легло.
Но тварь пожирает жадно и СВЕТ, и твоё тепло.
На каждой ступеньке ада – осколки твоих «вчера»…
Ты взялся за гуж. Так надо. Тащи. Такова игра.

Маленькими ладонями вылепи быль без боли, пламенная моя.
Вымоли мне раздольное донниковое поле – опаловые края.
В латы мои калёные вдавливая пальцы, вызволи крылья.
Рви
Мысли обызвествлённые: корчатся, остро скалятся, оскольчатые, в крови.
Лунно-лилейно-капельно лаву вливая в слово, хлынь золотой волной.
Горькую гарь-окалину стряхивая с былого, сплавленного с войной,
Выправи плоть агониями вымышленного боя, бренного бытия…
Маленькими ладонями вылепи быль без боли, пламенная моя…

Другая правда

Огненногривый лев с ласковыми глазами,
Бронзовокожий царь ста волохатых стад,
Послана я к тебе – полная влаги завязь,
Дабы в моих руках дикому кротким стать.

Сладким соблазном сплесть ловчую сеть велели,
Липкою лестью скрасть силу твою и суть…
Но остаюсь вольна я в подневольном теле.
Син* породил огонь. Тело – его сосуд.

А на Владыку, что плотью тебе подобен,
Чей громогласен рык, чья ненасытна страсть,
Ты не похож, хотя… Будто в одной утробе
Вас под слепой луной кто-то сумел проклясть.

Только ни с кем тебя больше делить не буду –
Не для того нашла, чтобы делить, поверь.
Я уведу тебя так далеко отсюда,
Что не найдёт следов ни человек, ни зверь.

Я уведу тебя через пески и горы
В тот заповедный Рай, в тот первозданный Сад,
Что позабыли мы слишком легко и скоро.
Что потеряли мы тысячи лет назад…

Не отводи глаза и не теряй из виду
Нынешний облик мой за суетой земной.
Троны тебе зачем? Не уходи, Энкиду!..

...Огненногривый бог не поспевал за мной…

Дождь… Часов настенных бой
Вплавлен в бой часов на башне…
Это просто сон вчерашний.
Ты не бойся. Я с тобой.
***
Были белые моря, антрацитовые реки.
Были серые дома и каретные дворы.
В тусклом свете фонаря на мосту в железном веке,
Будто лето и зима, параллельные миры
На мгновение слились флюктуацией спонтанной…
Над мостом висел туман, под мостом скрипела клеть
(Лабиринты Ехо?.. Лисс?..), будто стоны кабестана…
(Грин?.. Фейхтвангер?.. Томас Манн?..) Так пронзительно болеть
Стали звуки на губах… Ветер выл и рвал минуты.
В жёсткий лацкан сюртука с силой втиснуто лицо…
Цепью лязгнула судьба. Камнем – геммой Бенвенуто –
В воду кануло: «Пока…» Рук разомкнуто кольцо…
***
Дождь… Часов настенных бой
Вплавлен в бой часов на башне…
Это просто сон вчерашний.
Ты не бойся. Я с тобой.

За моей спиной лад да зелен дол,
Всё ковыль да лён, одолень-трава.
Не бедой-войной запылён подол.
Не рудой калён стержень Меры Сва.

Не грожу лозой - жмень росой полна.
Не плету хулы, не мету с крыльца -
Без того слезой солона волна
И кило золы на лице лжеца.

Без того остёр деревянный нож -
Невелик кулик, да каков уж есть,
Знают Семь Сестёр, с кем повадкой схож
Клюв - по лаку блик... По делам и честь.
***
За моей спиной - лад да зелен дол...

Трижды предавший, родство вероломно поправший,
Зоб на миру надувая завистливой злобой,
Пыжишься, хочешь казаться умнее и краше?
Так без коварства и подлых уловок попробуй.

Пой без оглядки на чьи-то фальшивые ноты,
Даже когда оказались на деле фальшивы.
Не превращай Золотую Долину в болото.
Не клевещи и не лги, ожидая поживы.

Честь Медоустой: Эгида в руках лицемера,-
Скальп Змеедевы, бесчестно убитой сестрою,-
Больше не служит защитой хулителям Сферы.
Трижды предавший, с тебя причитается втрое.

Страхом окрашено рваное зарево шанса вчерашнего не разбазарь его
Дымная гарь колышется
Над войной...
Встань и иди за мной.

Чёрное красное жёлтое синее жертвы напрасные тонкие линии
Лента замедлена маятник
Шар земной...
Встань и иди за мной.

Пасти оскалены в ярости бешеной запах окалины хрипы и трещины
Что же ты заживо выжатый
И больной...
Встань и иди за мной!!!

Через речку мостик шаткий.
А у маленькой лошадки
Алое седло.
А под мостиком - водица.
Не хочу в седло садиться, -
Чалой тяжело...

Ты сказал - не надо плакать,
Разводить под носом слякоть.
Села - и алле! -
Амазонкой поскакала
На лошадке в ярко-алом
Новеньком седле...

А потом тебя не стало.
(Деформация фрактала.)
Только говорок:
За мечту, игру и сцену
Заплатил такую цену -
На' три жизни впрок...

Говорок шуршит над ухом
Про покой и землю пухом,
Векселя, приют.
А с чудовищем свирепым
В зеркалах за чёрным крепом
Биться не дают...

Возвращайся поскорее.
Снег лежит в оранжерее,
Всё белым-бело
От калитки до площадки.
А у глиняной лошадки
Алое седло...

Да, я могу кривляться и лукавить
В дырявых декорациях судьбы.
И брать за жабры голыми руками
Огонь соблазна, вставший на дыбы.
И плакать бутафорскими слезами.
И кровью бутафорской истекать.
И млеть от силиконовых лобзаний,
Поправив нарисованный закат.
Но за последней ветхою кулисой,
За шаг до запредельного рывка
Пусть будут чай с лимоном и мелиссой.
И стон струны. И шёпот у виска.

Снова слову в тисках тесно.
Снова слово моё - мимо.
Снова сколь ни соли - пресно.
Это просто весна, милый.
Просто снова цветёт верба
По колено в грязи стылой.
Просто утро в когтях ветра.
Вот такая байда, милый.
Никогда - это, брат, страшно.
Ни к чему - это, брат, больно.
И по пятницам - в гроб краше.
И маячит Бойцу бойня.
И уносит к хренам крышу.
И не требуют в ад пропуск.
Только ты - я прошу, слышишь ?! -
Удержись. Не спеши в пропасть.
Просто мне без тебя пусто.
Просто мне без тебя - вилы.
До протезного, бл... , хруста.
Вот такой он, писец.
Милый.
Просто хоть пополам тресни -
Только дьявол опять в "Прада"...

...Напиши для меня песню.
Буду этому я рада.

Нет не молчи со мной говори гори
Так тяжело дышать тяжело в огне
Этот живой огонь у меня внутри
Ты породил его породил во мне
Ты посреди зимы посреди воды
В лаву войди гляди отведу глаза
Не утони в тени замету следы
Не уронить бы нить за чертою… за...
Не позабыть бы как солона волна
Кровь на губах слова мотыльки легки
Как неверна война а мечта вольна
Как вожделенна боль из твоей руки
Не дотянуться не окунуться не...
Вольному воля пленному год за три
Девятиглаво лава бурлит во мне
Но не молчи со мной говори гори

***

...Тыкался, будто незрячий котёнок,
В чьи-то чужие случайные руки.
Брали и врали. Потом забывали.
(Пользы на грош, а забот на целковый.)
В затхлом угаре хмельных комнатёнок
Снова неловко застёгивал брюки,
Душу попутно тряхнув: не мертва ли?
Странный. Ненужный. Смешной. Бестолковый...

...Тихо бродила одна по квартире.
Пыль вытирала, цветы поливала.
По телевизору — шоу и мыло.
Ругань соседей за тоненькой стенкой...
...Годы — пробелами в мире-пунктире.
Жизни бессмысленной как не бывало.
Некому. Незачем. Горько-немило -
На молоке пригоревшая пенка...

...А в ледяном лабиринте безлюбья
Раки сойдут на безрыбье за рыбу.
Были по пять. Но давно измельчали.
Стали по три. Да и тех не хватает...
…Двух шестерёнок истёртые зубья
На повороте сцепиться могли бы.
Только по-прежнему в самом начале -
В потенциале новелла простая.

Легко ли не помнить себя в нарисованном мире?
Легко ли поверить тому, что понять не дано?
Пасьянс измерений - не сто, а всего лишь четыре -
На шали Предвечной Цыганки пылится давно.

Всего-то четыре... За шлюзом пятилепестковым
Предсказана сбыча свихнувшихся мечт - рандеву...
Но, струнами/рунами душ притираясь к оковам,
Мы снова закуклены в коконы снов наяву.

...Не страх, - осторожность. Стараюсь бездумно не ранить.
Не выбить случайную искру. Не дёрнуть чеку.
Легко ли, танцуя, скользить по невидимой грани?
На самом ли деле предписано всё на веку? ..

Вопросы, вопросы... Морочит словесная вьюга.
Сбивает со следа в лиловом снегу лепестков.
Мы можем услышать. И даже увидеть друг друга.
Но нам никогда не разрушить белковых оков...

Раздели со мною ветер, покачай меня на ветке.
Сердце вырвется из клетки, затеряется в листве.
Просто верь: на белом свете чудеса не так уж редки.
Есть у Джокера в жилетке туз краплёный в рукаве.
Даже если не случится. Даже если мы не вечны.
Погляди на мостик млечный, на кисельный окоём:
Шают рясные зарницы - раздувая мех кузнечный,
Оставляет ветер встречный след горячим остриём
Свежевыкованных истин на коре и тонкой коже…
Ясень, Ясень, мы похожи. Филигранью и резьбой.
Глажу бронзовые листья. До тревожной знобкой дрожи.
Нынче логовом и ложем станет небо нам с тобой…