Хватит жить на съёмной хате,
Обустраиваем жизнь!
Мы уйти от бабы Кати
С мужем Васей поклялись.

Хлебом с кетчупом питались
Года три, зато потом,
Ипотеке средний палец
Показав, купили дом.

Без отделки - да и ладно!
У самих по две руки.
Пол ровняем аккуратно,
Выпрямляем потолки.

Табуретка и стремянка -
Скудно с мебелью пока.
На окошке ситец мятый
Не скрывает облака.

Пашем дружно - я и Вася -
И, намучившись за день,
Спим валетом на матрасе
Посреди кирпичных стен.

Муж в лицо пинает пяткой
И храпит, как бегемот,
Это мелочь, все в порядке,
Утром - снова за ремонт!

Домовому надоело
Приживалом вековать.
Чтоб входить на кухню смело,
А не прятаться, как тать,
Не стесняясь человека,
Завалиться на диван -
Взять квартиру в ипотеку
Или дом, как вариант.
Может быть, не дом, а домик,
Хоть домишко, чёрт возьми...
Вот бы кто-то познакомил
С подходящими людьми.
Пусть юрист и, там, риэлтор,
Да приличные, не сброд,
Подсобят... Всего-то дел-то:
Двор, избушка, огород.
Очень хочется редиску
И морковку, грядок пять...
Провернуть бы дельце быстро
И кредит без шума взять.
Есть ли спец какой толковый,
Чтоб хороший дал совет?
Помогите домовому!
Но учтите, денег нет...

Кикиморе очень обидно,
Что ею пугают детей,
Ну да, не красавица с виду,
Но есть существа пострашней.
Бывают противнее лица,
Характеры тоже позлей...
На днях забредала девица,
Сказалась - агент "Орифлейм".
Намазала кремами кожу,
Помадой накрасила рот -
Кикимора стала похожа
На бабу, что песни орёт,
С экрана горланит. Нафаня
Показывал как-то, внучок.
Оставила девка на память
Красивый журнал-каталог.
Надысь приносили агитку
(Скучала без дела как раз):
Одежда с доставкой и скидка
В полцарства за первый заказ.
Тревожно заходится сердце,
Томится душа... Эх, итить!
Намазаться и приодеться,
Поехать в Москву покутить.
Оставить хозяйство и внуков,
Готовку пельменей и щей.
В столице - Серёжа Безруков,
Он лучше, чем этот Кощей.

У нашей му́ки цвет оранжевый,
И я в жару, одно лишь вижу:
Бежит приятная (обманчиво)
Настырно-солнечная жижа.
Течёт она, янтарно-рыжая,
Кусает пальцы и предплечья.
Ряды кустов с утра мурыжу я,
В угаре ягоды калеча.
Витает запах облепиховый,
Колышет листья ветер квёлый.
Меня терзают слёзы с чихами
И надоедливые пчёлы.
Мы рвём упорно - я и бабушка,
И мама рвёт, и деда Гриша,
В глазах - оранжевая радужка,
Весь мир невыносимо рыжий.
А завтра, кучу ягод раненых
Засыпав сахаром в избытке,
Начнём варить воспоминания
О липкой августовской пытке.

Мы аниматоры с другом вдвоём
(Как сколотить миллион),
Детские праздники вместе ведём —
Клоун и розовый слон.
Труд аниматора — полная жуть,
Если прикид нехорош,
Вот и приходится жребий тянуть,
Вечный костюмный делёж.
Выигрыш — завтра хи-хи да ха-ха,
Проигрыш — на день облом.
Клоуном будет счастливчик пахать,
А неудачник — слоном.
Непосвящённый не сможет понять,
Чем отвратителен слон.
Трудно представить, как душит меня
Плотный тройной поролон.
Хоботом (якобы, он впереди)
Правая служит рука,
Нужно поэтому боком ходить,
Ну, а иначе никак.
Не перечислить проблемы за час.
Бивни... Глаза на виске...
Но появилась надежда у нас:
Новый наряд подоспел.
Друг ли хитрил, или я невезуч,
Но ежедневно в слоне
Тяжко. Возможно, удача, как луч,
Робко покажется мне.
*******************
Дали хламиду без рук и без ног,
Клоуна вовсе забрав.
Завтра проводят весёлый урок
Розовый слон и удав.

Детский плач безжалостен,
Утихать не хочет.
Мысли разбежались, как
В песне про вагончик,
Тот, который тронется,
Не умом, но всё же...
У меня бессонница,
У соседей - тоже.
Утром будем в Сызрани,
Долго до рассвета,
Друг про друга вызнаем
Важные секреты.
Хочется рассказывать
Про измену мужа
С Нюркой косоглазою,
Про вчерашний ужин,
Дочь, почти отличницу,
Сына (впору высечь),
Что с собой кулич везу
И в белье сто тысяч.
Нет, судьба - проказница,
Можно сказкой яркой
Сглазить всё, что глазится,
Прочее - накаркать.
В поезде балакая,
Жизнь себе сломаю.
Объясняю знаками,
Мол, глухонемая.

Жарко, разгар июля.
Облако, словно кит.
В кресле-качалке бабуля
С рыжим котом сидит.
Звонко бренчит посуда
В мыльной воде в тазу.
Будничность летнего чуда
В памяти увезу
Вместе с желе терновым,
С мятным сухим листом,
Чтоб в мегаполисе снова
Вспомнился дачный дом.
Сад-огород, прополка
Грядки, кусты, газон...
Кажется, тянется долго
Знойный сухой сезон,
Пёстрая вереница
Важных садовых дел.
Ночью горячечной снится
Снег, что зимой летел.
Лето сбежит - не жалко,
Сколько ещё придёт,
Только вот в кресле-качалке
Будет лишь рыжий кот.

Ласково солнце в апреле.
Высохли лужи и грязь,
И комары загундели,
Жаждой вампирьей томясь.

Жизнь комара необъятна -
Сто изумительных дней -
Крови напиться изрядно
Можно, порхая по ней.

Тучей летают, но каждый
В армии этой - герой,
Крылья топорщит отважно
В битве с косматой горой.

Брюки прокусит и кофты,
Чтоб размножаться и жить,
Словно какой геликоптер,
Будет над вами кружить.

В каждом - галактика страсти,
Хоть понимает комар:
Было б куда безопасней,
Пить медуничный нектар.

Лён опылять и лапчатку,
Виться над травами, но
Хлоп - и галактика всмятку,
Только краснеет пятно.

Я родился в День Святого Валентина.
В сладком розовом компоте целый мир,
А страна, забыв про тяготы, едина -
Окунается в любовь и просто флирт.
Имя дали мне - да есть ли варианты,
Если всех нелепый праздник задурил?
Раньше, позже - нет проблемы, хоть Иван ты,
Хоть Арсений, Павел, Игорь, Михаил.
Так всегда, кому - судьба, кому - судьбина...
Понадеешься, потом держи карман!
Я родился в День Святого Валентина,
И зовут меня, естественно, Роман.

Разговор с эйчаром* вести непросто,
И психолог проверил по типажу,
Допустил. Готовят, как будто в космос.
На комиссию месяц почти хожу.
Отпечатки пальцев, анализ крови,
МРТ, полиграф, от чумы укол.
Стажировка. Приняли! Я в "Газпроме"
Выхожу с понедельника драить пол.

*Эйчар (HR) - так сейчас модно называть кадровиков

День рождения у Хомы -
Это мой ручной грызун.
Отмечать не будем дома,
Всех на дачу привезу.

Приглашаются Барбоска
И Мурлыка, серый кот,
Что за дата? Очень просто:
Хомяку сегодня год!

Есть варенье и конфеты
И печёная айва,
Для Барбоса есть котлеты...
Где ж виновник торжества?

Ищут гости юбиляра -
Крот и трое лягушат,
Скачут кот и пёс на пару,
У крылечка мельтешат.

Обыскали всю избушку,
Печку, погреб и чердак.
Возвращайся, непослушный
Хомка-Хомочка-Хомяк!

Дверца в шкафчик приоткрыта,
В нём хомяк сидит молчком,
Набивая деловито
Щёки гречкой и пшеном...

     Дети — цемент, который скрепляет семью, известная истина. Эти ангелочки способны погасить даже полыхающий супружеский конфликт просто взглядом или парой слезинок. В нашей семье есть одна история, которую мы часто вспоминаем.
     Моя сестра Настя и её муж Саша — люди вполне себе взрослые, но временами могут впадать в детство и дурачиться. Однажды вечером они устроили шутливую потасовку. В разгар сражения, когда Саша отбивался от диванной подушки, которой Настя пыталась его лупить, в комнату вбежала их тогда ещё пятилетняя дочь Катя. Оценив ситуацию, Катя закричала: «Мама, мама, не бей папу!» и понеслась к дерущимся. Родители замерли, боясь травмировать психику ребёнка. Растроганный Саша хотел обнять дочь, та же, замахнувшись, азартно выпалила: «Дай я сама его стукну!»
     Да, дети — великие миротворцы.

О майских грозах все понаписали,
Лишь Маркс, наверно, не понаписал.
И он понаписал бы, но часами
Кропал свой многотомный "Капитал".

А кто ещё? Ещё, возможно, Ленин
От темы гроз остался в стороне,
Конкретно майских... Но с моей-то ленью
Проверить это не под силу мне.

А вдруг в каком-нибудь ...цатьпятом томе
Страницы две про майскую грозу,
Как мокро в шалаше да на соломе
(Ведь вряд ли пеноплекс там был внизу).

Свои труды я чуть получше знаю,
Могу не покривив душой сказать:
Ни слова про грозу в начале мая,
Хотя сейчас начало, май, гроза.

Шестнадцать лет — мятежный возраст,
Смертельно хочется любви.
Просила я гадалку слёзно:
"Мне имя мужа назови!"
Цыганка карты брать не стала.
Сметя колоду со стола,
В ладонь глядела для начала,
Кофейной гущи принесла.
Вскочила, в левый угол плюнув,
Бурчала что-то... Наконец,
Сказала мне, клиентке юной:
— Да, вижу счастье двух сердец!
Открою, но держи в секрете,
Судьбу читаю на лице:
Нескоро суженого встретишь.
Зовётся он на букву "Ц"...

Гадалку быстро я забыла,
И только пару раз в году,
Вздыхая, думала уныло:
"Да где же Цезаря найду?"

***
Давно я замужем за Мишкой,
Веду семейные дела.
Гадалка, подлая врунишка,
Меня, дурынду, провела.
Ведь каждый раз на те же грабли
Мы наступаем — во народ!
Не знает муж мой, Мишка Цаплин,
Узнает — точно засмеёт.

2010

порошковая гаврилиада

гаврила пушкина заметил
и на стихи благословил
хотя был стар к тому моменту
и хил

нормально жил гаврила маркес
под южным солнцем до седин
я тоже так бы пусть хотя бы
один

гаврила мод законодатель
пиджак смастрячит и шинель
духи плащи костюмы платья
шанель

щенка гавриле подарили
куда девался не пойму
ой не гавриле а гераси
муму

На конкурс "Гаврила был..."

Умею плавать, но тону, ей-богу,
Кричу: спасите, пропаду!
Причина - диск, звучавший утром, "Ногу
Свело" - накликали беду.

Вода, конечно, холодна, кто ж спорит.
Хотела свежести, но нет:
Изящный брасс уходит в стиль "топорик" -
Наверно, мне пришёл конец.

По счастью, не перевелись герои:
Спортсмен, храбрец, гроза морей
Плывёт на помощь мне прекрасным кролем,
И даже тонется бодрей.

Красавчик по волне дельфином шпарит,
Смогу сейчас его обнять,
Уже тянусь к нему рукой, но парень
Подплыл и зА волосы - хвать.

Болтаюсь глупо на спине, и слёзы,
Нет, это брызги на лице.
Спаситель тащит так, что вижу звёзды,
А он, похоже, видит цель.

Примчались быстро на песчаный берег.
Похлопал по щекам раз пять.
Уходит... Обойдёмся без истерик.
Но мог бы и пооживлять.

Ах, как солнце горит по-мартовски,
Кружевами покрылся лёд.
Хоть в Москве ты, хоть в Нижневартовске,
Не волнуйся, весна придёт.

Пробегают красотки-модницы,
Каблучками сапог стучат.
Половина в смартфоны смотрится -
Кошелёк, смс-ка, чат.

Не тревожусь плохими мыслями,
Пустяки, что промок насквозь.
Всем добра, кто вгляделся пристально,
Да и прочим, кто глянул вскользь.

Под лучом бронзовеют волосы,
И коснулась улыбка губ.
Не беда, что лежу без голоса,
Девятнадцать минут как труп.

Утихли грозы, пришли туманы
И зарябили рябины кисти.
Настало время читать романы
Неторопливой Агаты Кристи,
Дремотно гладить на кошке пятна,
То сидя в кресле, то на кровати,
Чтоб теплил воздух камин приятно,
Да пусть, хотя бы, обогреватель.
Живу примерно и аккуратно,
Тая надежду, хоть раз, сорваться.
Оставь упрямство, вернись обратно,
Залечим ссору без операций.
В окне тоскливая хмарь густая -
То жду просвета, то вновь не верю.
Хочу смеяться, листву бросая,
Хотя б заплакать, по крайней мере.

Август 2009

Пошёл в поход Иван Дурак
(Не круглый, так, отчасти),
Узнать-разведать что да как,
Пытать, короче, счастья.

Но счастье, пыток не стерпев,
Прогрызло ход и - дёру.
(Тут типа проигрыш, припев).
Иван хотел в актёры.

Учиться лень, актёрский труд
Прокатит без учёбы,
(Здесь тема мамы "В институт
Ванюшку бы, врачом бы...")

Удел детей - не слушать мам,
Сойдут и мастер-классы.
(Подборка клипов и реклам,
Где Ваня примелькался).

Красив, но быстро полысел,
И жир нарос на брюхе.
Иван остался не у дел.
(Здесь ария Ванюхи).

Побыл немного светским львом,
Мелькая на тусовках.
Знакомства, связей волшебство -
И в депутаты ловко.

Вот блин, забыли третий акт
"Предвыборная гонка" -
Там хор, балет, Иван Дурак
С литаврами и гонгом.

Да бог с ним... Выборы прошли,
И волею народа
Назначен Ваня в короли,
Ой, в депутаты...

Кода.

Вот кабинет, а что внутри?
Внутри, нахмурив брови,
Иван. Табличка на двери -
"Дурак Иван Петрович".

Пробился, хоть не без потерь,
И власть, и в банках суммы.
А ты стучишься в эту дверь,
Такой, представьте, умный.

Барабан crescendo, затем diminuendo
Конец.

А вот "дружеский перепев" от Сергея Кодеса
http://litset.ru/index/8-1211

Рождение звезды

Собрался жить Иван Дурак
(Не круглый, не квадратный),
Узнать-разведать что да как,
Найти, кем быть приятно.

Сначала думал, посмотрев
Кино и телевизор
(Тут типа проигрыш, припев) -
В актёры, в антрепризу.

Тем более, актёрский труд
Прокатит без учёбы.
А в театральный институт?
Там дети "высшей пробы"...

Снимался на вторых ролях
В дешёвых сериалах.
Оплата так себе, не ах.
И приглашали мало.

К тому же - быстро полысел,
Заволосились у́хи.
Иван остался не у дел.
(Здесь ария Ванюхи).

Побыл немного светским львом,
Немного - светским тигром.
Освоил, хоть с большим трудом,
Иван все эти игры.

И вот приходит третий акт:
"Предвыборная гонка" -
Там хор, балет, Иван Дурак
Пруд, Васнецов, Алёнка.

Нет, лучше - три богатыря,
И топят все за Ваню!
Искусство призвано не зря,
И выборы в кармане!

Вот кабинет, а что внутри?
Спасибо, что спросили, -
Иван! Табличка на двери -
"Дурак Иван Васильич".

Теперь он будет брать... Казань?
Да нет, скореее, взятки.
А нам закрыть на всё глаза
Останется, ребятки...

Занавес.

Миша обучается в лицее
Имени француза Ж. Бизе.
У семьи теперь такие цели:
Сделать до полуночи д/з.

Папа реферат качает Мише -
"Степь, овраги, лесополоса".
Мама для ИЗО картину пишет,
Ну, верней, пытается писать.

Замысел: тропинка до колодца,
Змея запускает ребятня.
Но пока не очень удаётся,
В целом, получается мазня.

Что поделать - не художник мама,
На руку медведь ей наступил...
Сам пацан разучивает гаммы
С громкостью китайских бензопил.

Трудно выжить в творческом лицее:
То эссе, то конкурс, то диплом,
А иначе выгонят в три шеи
В школу тридцать пять, что за углом.

Если что-то я и ненавижу,
Так, наверно, баню номер шесть.
Бабки незнакомые бесстыже
Ходят голышом. Противно сесть
На скамью, замазанную мылом,
Волосы прилипшие кругом...
Только в бане моемся постылой,
Если без воды сидит весь дом.
Баба Вера тащит на аркане
В сизый банно-прачечный уют.
Тётки, словно ёжики в тумане,
Деловито с шайками снуют.
Много женщин (как ещё - суббота!),
Но одна пугает громадьём,
Помесью совы и бегемота
Образ представляется её.
С кучей тел и мрачной обстановкой
Нас (а с дедом парится мой брат)
Примиряет разве газировка -
В вестибюле серый аппарат...
...Вырвавшись из лап воспоминаний,
Я иду спустя десятки лет.
ТРЦ стоит на месте бани.
Бабы Веры третий год, как нет.

Плотник чинит пол на сцене,
Злой, как чёрт, на всех вокруг.
Труд рабочего не ценят
Ни директор, ни худрук.
С режиссёра взятки гладки:
Примой числится жена,
Потому по разнарядке
И в "Щелкунчике" она,
И в "Раймонде" грузно скачет,
Пляшет в счёт былых заслуг.
Ей давно пора на даче
Огурцы сажать и лук.
В "Гаянэ" она и в "Спящей",
И в "Жизель" - опять её,
В "Травиату" лишь не тащат,
Потому как не поёт.
Только пол ведь не железный,
С древесиной нужен такт,
И об этом плотник честно
Говорил. Хотя верстак
Прогундосил, соглашаясь,
Что-то типа "да" и "ну",
Но танцоры антрашами
Раскурочили сосну.
В па-де-де, -труа и -катре
Гулкий топот, как назло!
Трудно плотнику в театре,
Полу тоже тяжело.

Терзает руку чемодан.
Плывут осенним утром рано
"Любви старинные туманы",
А, может, с Каменки туман.

Таксист, бесстыдник, запросил
Пятьсот рублей за триста метров...
Я не готова быть столь щедрой,
Тащу багаж почти без сил.

Ну, здравствуй, Суздаль, дорогой,
(В обоих смыслах). Чародеи
Хранили облик твой. Надеюсь,
И ты рад встретиться со мной.

Презрев туман и ранний час,
Неугомонные китайцы,
Как в книжке "Дед Мазай и зайцы",
В экскурсионный лезут bus.

И, отражаясь от реки,
Грохочет голос колокольный.
Бежит с учебниками школьник.
Кругом - лубочные ларьки.

Напротив монастырских стен
Толпятся избы гостевые.
Асфальт, местами - мостовые
(Их спонсор - местный бизнесмен).

Ведут наряженных коней,
А следом - батюшки!- верблюда.
Художник, пишущий этюды,
(Пять тыщ без рамы, восемь - с ней)...

Эх, Суздаль, ты дурить мастак,
Как декорация большая,
Но год от года приезжаю
Смотреть поставленный спектакль.

моей подруге Юлии Т.

Неуютно. Залило террасу.
За окном серебристая хмарь,
Там зашмыгал, раскис, расхворался
На себя не похожий январь:
Плюсовой, но недолго замёрзнуть —
То дожди, то туман, то ветра,
И, намокнув, пицундские сосны
Неприветливо-хмуры с утра.
Геленджик без туристов и грима
Затаился, скрывая испуг.
Корабли, проходящие мимо,
Устремляются дальше, на юг.
Я не хлипкая — всё же, с Урала,
Холода и ветра не страшны.
От фабричного дыма сбежала,
А из дома, как вести с войны,
Леденящие сводки погоды,
И не мучает совесть меня,
Что уехала, смог и заводы
На кавказский норд-ост променяв.
Не пугают январские хляби,
Ностальгии с простудами нет,
Лишь заставкой в смартфоне: Челябинск,
Серобуромалиновый снег.

Ярилось жаркое Ярило,
Гроза ползла издалека,
Когда подруга подарила
Мне альбиноса-хомяка.

При свете дня легко быть смелым,
Но посмотрела б я на вас,
Побудь вы тоже под прицелом
Его кошмарных красных глаз.

Во тьме причмокивая сочно,
Слегка царапая плечо,
Ко мне приходит еженочно
Кровососущий хомячок.

Клыки-клинки вонзает в шею
И тянет соки из меня,
Я, соответственно, худею,
А он жирней день ото дня.

Бледнею, вид - как из могилы,
Сухие губы горячи...
Ну, хватит, баста! Я решила
Зверька приятелю вручить.

У парня, кстати, день рожденья.
Прибуду в гости с хомячком.
Иду, своей не видя тени,
Блестя краснеющим зрачком.

Начало фильма было милым:
Уикенд, шоссе, сосновый лес,
Потом - разверстые могилы,
В окно стучащийся мертвец.
Паук сьедает парня в пыльной
Давно заброшенной избе.
Как там название у фильма?
"Уикенд в лесу". И что? И где?
Вот героиня закричала
В зловещем чавканье, ну нет...
Перемотаю на начало -
Стоп-кадр в лесу и солнца свет.

Кто напомнит о конфете -
Тот мою познает месть!
Две недели на диете,
Чтоб в наряд красивый влезть.

Кислый йогурт за обедом,
Сельдерей на ужин... боль...
На весах горят победно
Цифры гордые "пять - ноль".

Платье, как вторая кожа,
Облегает и не жмёт.
Всё, расслаблюсь, в праздник можно
Тортик, стейк, ватрушки, мёд.

Танцы, песни, горки, баня,
Ель гирляндами горит -
Новогодние гулянья
Нагоняют аппетит.

Аппетит - довольно нежно,
Жор - верней всего сказать.
А весы дают с задержкой
Неприятные "пять - пять".

Едем к маме, там пельмени,
Уплетаем, я и муж,
Двор, снежки до одуренья...
"Пять и девять", что за чушь...

Утомилась. Сутки, двое
Сплю (не евши). Ну, дела!
"Шесть - один"... Да я такою
Лишь в беременность была!

Зашвырну весы в помойку,
После - новые куплю
И начну сгонять тихонько
Килограммы к "пять - нулю".

В том мире, где в минус пять всё плавится,
И апокалипсис при нуле,
Жила таинственная красавица
Со странным именем - Крем-брюле.
Такая нежная, недоступная
И дорогая, попробуй, съешь!
Вокруг лежали брикеты группами -
Пломбир на вафельках цвета беж.
Когда три дня Крем-брюле исполнилось
(По здешним меркам - шестнадцать лет),
Вальяжный Шницель приехал к скромнице,
Из отдалённой Страны Котлет.
Не просто так заявился - свататься,
Хоть залежался и был пузат,
Переперчённый, ни капли сладости,
Зато влиятельный коммерсант.
И согласилась. И переехали.
Живи у мужа, не прекословь!
Вокруг бифштексы, битки с котлетами
И Зраза - мужнина мать, свекровь.
...Заиндевела, лежит скукоженно,
Пропахла мясом, чудес не ждёт
И вспоминает, грустя, мороженка
Лимонно-мятный Фруктовый Лёд.

Мне снится, что я — собака,
Громадный такой Барбос,
Овчаркой рождён вне брака,
Спирально закручен хвост.
Щенков погонял кургузых,
Улыбчиво скаля пасть,
Наелся костей от пуза,
Потом захотел поспать.
Смежается с веком веко...
Но что-то сгоняет сон.
Очухался человеком
По имени Агафон.
К полудню, а если точно —
Одиннадцать сорок пять.
Беру поводок-цепочку,
С собакой иду гулять.
Барбос разогнал кошачьих,
Мы в рощицу держим путь.
Слезятся глаза, а значит —
Неплохо бы прикорнуть.
Приятно вздремнуть в тенёчке
Среди молодых берёз.
Но дёргают за цепочку...
И всё-таки, я — Барбос.

Поползла по щеке помада,
Разливается пот водой...
Обходить за версту бы надо
Эту секцию айкидо,
Но к тебе, моему сенсею,
Ежеутренне я бегу.
Защищаюсь, когда сумею,
Изгибаюсь порой в дугу.
У меня белоснежный пояс -
Ты на чёрный недавно сдал.
Оступлюсь, упаду, раскроюсь,
Ощущая руки металл.
Ты уложишь меня по схеме -
Основательно, хорошо,
И нежней твоего атеми*
Разве только японский шёлк.
Но досадно: в часы свиданий
По-спортивному мы близки -
Кувыркаемся на татами,
Отрабатываем броски.
Ожидаю: шепнёшь хоть слово,
Я ведь женщина, не снаряд,
Но таинственно-ледниковый
На себе ощущаю взгляд.
Тренируемся страстно, долго,
Отдохнуть бы пора давно,
У меня растрепалась чёлка
И расхристано кимоно.
С тренировки бреду по парку,
Кислородный цежу коньяк,
И твоим поцелуем жарким
На предплечье цветёт синяк.

*Атеми - ударный болевой приём.

Здравствуйте. Я сотрудник
Хэппи-ивент-агентства.
Нудные ваши будни,
Полные дел и стресса,
Мы превратим в задорный
Неукротимый праздник.
Офис болотно-чёрный
Шариками украсим.
Будут фонтаны шуток,
Фокусы, танцы, квесты.
Неимоверно круто,
Качественно, уместно.
С юмором, но корректно,
Капельку эпатажа.
Я креатив-директор
И аниматор я же.
Путина вам сыграю,
В покер и на гитаре.
Море чудес и драйва.
Выберите сценарий.
Здесь у меня шаблоны -
Спрашивайте детали.
Я. Почему зелёный?
Праздники ушатали.

Пью кофе. Терпеть его не могу.
Без сахара - горький, с сахаром - еще хуже.
Потемки. В окне на грязном снегу
Такие же грязные кофейные лужи.
Четыре. Нескоро светать начнет -
Да лучше б совсем парализовало время.
Любая боль, только не этот счет,
Не думать, что ты, вероятно, там и с теми.
Малышка, да ты ведь юна, хрупка,
Глупа. Этот гонор несовершеннолетний...
А ссоры... Выпить, что ли, коньяка.
Не буду. Вернешься - мать нетрезвая встретит.
Ответь же! Зачем тогда телефон.
Конечно... Родители постоянно плохи.
О господи, господи, лифт приехал, соседи, нет, к нам, звонок в дверь, в ушах звон.
Явилась. Мой руки. Пошли есть и пить кофе.

Раскалился песок, при желании кофе можно
Заварить по-турецки.
Искупаюсь чуток: обгорев, пузырится кожа,
Разрывается с треском.
Шевелится камыш на безветрии - это солнце
Да космический ветер.
Окунаюсь, и - пшш - остываю, и словно осы,
Беспардонные дети.
Налетают, кружа-жа-жа-жалуясь тёте взрослой -
И досада, и зависть.
Заведу малыша, но когда-нибудь, после, после,
Вот когда накупаюсь.
Через час или два приходи, выноси, уводи на лесистый берег
К запустелому срубу
И ругай, согревай и целуй за прикрытой дверью
В васильковые губы.

Стемнело давно и надолго.
На шкурах сижу у огня,
В руке - костяная иголка:
Протёрлась кухлянка моя.
А выглянешь - тундра пустая,
Свистит над равниной буран
И снегом почти заметает
Пяток неприметных яранг.
Недвижно замёрзшее время,
Январь не спешит к февралю.
Скребётся прикормленный лемминг -
Лепёшку ему отломлю.
Стараясь противиться дрёме,
Латаю одёжный изьян.
Бормочет всезнайка-приёмник,
Что мы пра-пра-пра обезьян.
На стойбище спросишь любого -
Мартышек не видел никто.
Я верю в научное слово,
Но чукчи - потомки китов.
Отец мой расскажет получше,
Да жалко, умаялся, спит.
Пойду помешаю пахучий
Отвар из оленьих копыт.

Насморком осень болеет,
Парк в лихорадке багров.
Вечер. Летит над аллеей
Связка воздушных шаров.
Свадьба закончилась рядом,
И над дорожкой висит
Крупная гроздь винограда,­
Жёлто-зелёная синь.
Пусто, хоть вечер и ранний:
Дни в октябре не ахти.
Некому в сизом тумане
Пёструю связку найти.
Так и парит беспризорной
В скверике ночь напролёт...
Сумрачный утренний дворник
Внучке шары заберёт.

Марии сорок лет. Она живёт
Без мужа и детей, но с той-терьером.
Собакен мил, хоть круглый идиот:
Разрыл паркет и гадит за портьерой.

Зовут глупышку Генрих-Томас Манн,
И он не виноват, что безголовый.
Не выгонишь - и так бездомных тьма -
Скитающихся псов, котов дворовых.

На первый взгляд покажется: пустяк,
Но всякий раз на улице Мария
Подкармливает брошенных собак,
А птиц и белок - в парке в выходные.

И чувствует собачница Мари
Себя чуть меньшей сволочью и стервой
За Борю, даунёнка, там, в Твери,
Что ходит в первый класс. Наверно, в первый.

Доблестный хозяин мастерской,
Пёрышкин Володя, телемастер,
Трудится в каморке день-деньской,
Ждёт благополучия и счастья.

В цоколе, среди облезлых стен,
(На гвозде - кашне и полушубок)
Он шансонит что-то про Ирэн
Голосом срывающимся грубым.

Чтоб клопы вокруг нажрались в хлам
Да и просто так, для настроенья,
Пшикает прилежно по углам
Дихлофосом с запахом сирени.

А в соседней комнате сидит
Ирка, разбитная обувщица,
Нюхает сиреневый иприт
И мечтает с Вовой обручиться.

     В полседьмого включаю радио (проживаю совсем одна), и слова твои, словно градины, бьют по темечку после сна. Ерунда, не уменьшу громкости - голоси хоть на весь подъезд. Говоришь ты с привычной строгостью, что не видишь иных невест, не дождёшься, когда мы встретимся, соблазняешь и так, и сяк. Но услышат соседки-сплетницы о предвыборных новостях и немного ещё послушают про погоду на десять дней. Что поделаешь с ними, клушами, - не понять им любви моей. Снегопады на юге Франции, в Костроме небывалый зной - это просто для конспирации, а секретное - мне одной.
     Но вслепую страдать неправильно. Есть компьютер, и выход прост: отыскала я фотографии (и по пояс, и в полный рост). Значит, вот ты какой... Немыслимо. Огорчалась минуты три. Да - плюгавенький, да - залысины. Мне без разницы. Говори.

Я во дворе живу, в подъезде и в подвале,
Приличный кот и не замечен в криминале,
Но оторвали от земли,
Меня за шкирку принесли
И на собрании подъезда обсуждали.

Стыдили громко при скоплении народа,
Грозили ссылкой и лишением свободы,
Не истребишь - кричали - крыс,
Так из подвала кыш и брысь,
Мы замуруем всё, и выходы, и входы.

Заморим голодом и выставим за двери -
Наперебой мне угрожали люди-звери.
А крысы те крупней, чем я,
Мы с ними, в общем-то, друзья,
Сосуществуем без обид, по крайней мере.

Я испугался основательно вначале,
Струхнули крысы, призадумались в печали.
Не очень долго я тужил,
Их перекрасил под шиншилл
И каждой шёлковую ленточку напялил.

Вот так забегали шиншиллы по парадной,
Прибились к людям и зимуют шоколадно:
Кто Пенелопа, кто Маркиз,
Лелеют люди бывших крыс,
А я - забытый, одинокий... ну да ладно.