Я от дверей не отойду
всю ночь. И стул принес.
Я знаю: только раз в году
приходит Дед Мороз.

Вчера шепнул мне старший брат:
"Придет, сомненья нет!
Тебе подарит самокат."
А вдруг – велосипед!?

Еще б я клюшку попросил
и мяч какой-нибудь…
Стараться буду, что есть сил,
чтоб только не уснуть.

И как его я прозевал?
Уснул, сам виноват!

К утру под елочкой стоял
тот самый самокат!!!

Пришли предупреждения NASA о возможном наступлении полной темноты на несколько дней из-за огромного выброса плазмы из солнечного пятна.

О темноте.

Перед самым Новым годом,
Хочешь – плачь, а хочешь – вой,
Приготовила природа
Нам подарок непростой.

И в предупрежденьях NASA
Захлебнулся интернет,
Знают: на планете нашей
На три дня исчезнет свет.

Солнце долго набирало
Из Вселенной негатив,
И теперь, подняв забрало,
Хочет землю окатить.

Как позорно наше Солнце
Запятнать себя смогло!
И бессильны мы бороться,
Отвратить не можем зло.

Прёт волной плевок из плазмы,
С ним магнитные поля,
Что грозят нарушить связь нам,
В тьму погрузится земля.

Мы ж наощупь, словно в саже,
В океане темноты
Ощутим себя пропажей,
И… прости-прощай, мечты.

И по этой по причине,
Чтоб запал в нас не зачах,
Пишем вирши при лучине,
Ужин будет при свечах!

Белые вороны-альбиносы летают выше основной стаи. (Википедия)

Белая ворона не летает в стае,
Белая ворона рвётся в высоту,
Хоть давно известна истина простая:
Надо быть со всеми, позабыв мечту.

Гордая ворона выше всех взлетает,
С высоты взирая на привычный круг,
Словно чистый лебедь, воспарит над стаей,
Взмахом белых крыльев осенив подруг.

Если ж осторожно сбоку или с краю,
Подлетев к подругам, сядет на карниз -
Клюнуть побольнее к ней слетится стая.
«Будь, как все, дурёха!» - это их девиз.

Белая ворона в стае не летает,
Очень одинокой быть обречена,
Ведь известна эта истина простая:
Будешь выше стаи – будешь век одна!

На улице слякоть, в душе – непогода,
Вползает депрессия с черного хода,
Сидит, притаившись, во всех закоулках,
На шорох любой отзывается гулко.

Темно за окошком, вставать неохота,
На улице – слякоть, в душе – непогода
Весенние песни, как листья, уносит...
И тянется, тянется поздняя осень.

Я три ночи не спал, я устал,
Невозможно заснуть в этом гуле:
Третьи сутки они митингуют
И уродуют мой пьедестал.

Скоро век, как стою над рекой,
Люди мною привыкли гордиться,
Но загадили гнусные птицы
Китель с поднятой правой рукой.

Что же станет с моею судьбой?
Видно, выкинут грубо, бесславно…
Лишь остался вопрос самый главный,
Кто я все же: герой – не герой?

Но зато обрету я покой,
Навсегда позабуду усталость,
Лишь отбитый кусок пьедестала
Втопчут в землю над вечной рекой…

Ласкает душу прошлогодний снег...
Согласна, что звучит немного странно,
Но вспоминаю белый полустанок
И полузанесённый лыжный след.

Заснежит вьюга нежность и тепло,
И снова вижу гладкую равнину...
Прощай роман, горячий, но не длинный,
Хотя иначе быть и не могло…

Ты мчал навстречу солнцу и весне,
Я оставалась в домике с метелью
Покорно ждать, когда придут капели.
Ласкает душу прошлогодний снег...

Под звуки Листа или твиста,
Под пляски с топотом и свистом
Восторг мой, как всегда, неистов:
Я поздравляю пародиста!

Здесь каждый вестью огорошен,
Что полуюбилей у Лёши.
Я тостик припасла хороший
Задаром, мне не надо грошей.

Вы как поэт сегодня в моде,
Есть дом с бассейном и угодья,
Да и друзей немало вроде –
Все дарят пищу для пародий.

Для Вас объект создать не лень мне,
Спешу писать стихотворенье…
Тут все едины в общем мненье:
Ведь мы – источник вдохновенья!

Символом фигуры в идеале
Признаны песочные часы,
Служат сантиметры тонкой талии
Эталоном девичьей красы.

И для кинозвёзд любого роста
Голливудский славится стандарт:
Сверху, снизу – ровно девяносто,
Талия должна быть шестьдесят.

Слишком часто поднимаем тосты,
Ждёт закусок аппетитный ряд…
Талия достигла девяноста,
Грудь и бёдра – дважды шестьдесят

Годы ощущаются так остро,
Только память возвратит назад…
На весах почти что девяносто,
И тебе давно за шестьдесят.

Юность и восторженные взгляды
Завершили свой победный срок…
Где часы песочные? Не надо!
Твой не весь просыпался песок…

«И время – прочь, и пространство прочь…»
(Анна Ахматова)

Пусть и время – прочь, и пространство – прочь,
Я опять уснуть не могу всю ночь,
Я по каплям пью мерзкий корвалол,
Говорят, что он меньше прочих зол.

Молотком стучит тупо в голове:
Я была одна, оказалось – две.
И кого из нас смогут предпочесть?
Не дает уснуть мне дурная весть.

Я раздавлена, я теперь никто,
Как асфальтовый прокатал каток,
Я двухмерная, как тетрадный лист,
Шеф, наверное, просто аферист.

Может, это все лишь приснилось мне?
Дерзко скалится лишь луна в окне,
Ухмыляется, чтоб усилить боль –
Знать, заглавная не досталась роль.

Это грезилось… А при свете дня
Я уверена: утвердят меня!
Для друзей своих я готовлю стол,
И прости-прощай, мерзкий корвалол.

«И время – прочь, и пространство прочь…»
(Анна Ахматова)
"Мы покоряем пространство и время!»
( Василий Лебедев- Кумач)

В давние года,
Строя города,
Покоряли пространство и время!
Комсомольский раж
Весь ушел в тираж,
Одряхлело азартное племя…
Пусть и время прочь,
И пространство – прочь…
Я своё формулирую мнение.
Мой девиз таков:
Не люблю оков
И живу вне пространства и времени!

«Так дымно, что в зеркале нет отраженья»
(В. Высоцкий)

Так дымно, что в зеркале нет отраженья,
Мой облик, похоже, и вовсе исчез,
Себя ощущаю потерянной тенью,
Заброшенной вечером в сумрачный лес…

За годы забылись волшебные ночи,
И песни, и писк комаров до утра,
Походы, рыбалка, уха в котелочке,
Лишь явственно чувствую запах костра.

Сгорел котелок с диетической кашей,
Квартиру заполнил горчащий дымок,
Но в зеркале мутном мой облик пропавший
Прошедшую молодость вспомнить помог!

( По картине Патриции Ван Любек)

От бурь и шторма жизненного моря,
От злых пучин, куда ввергает быт,
С волнами, с непогодой смело споря,
Уверенно ведёт Трамвай Судьбы.

Ему, как другу лучшему, доверься:
Он не позволит в бездну затянуть,
Средь диких скал твои отыщет рельсы
И вывезет тебя на твёрдый путь.

Но пусть теперь дорога гладкой стала,
И мой вагон бежит быстрей-быстрей,
Не торопись, не приближай финала,
Трамвай Судьбы… Трамвай Судьбы моей.

Раковинка смятая,
в тине и песке,
найдена ребятами
где-то на реке.

Удивлялись: редкая,
хоть в музей неси,
только жаль - с дефектами
на поверхности...

Вмятина глубокая,
как печальный шрам,
поделила бок её
ровно пополам.

Бросили ненужную
в дальние кусты…

Скрыта в ней жемчужина
дивной красоты!*

*Известно, что речной жемчуг встречается только в дефектных раковинах.

Так хочется ночей, согретых лаской
горячей необузданной любви,
и наслаждений, как в волшебной сказке…
Сбылись бы все желания мои!

Мне хочется вкусить блаженство рая,
до дна изведать древнюю игру,
как Птица Феникс, каждый раз сгорая,
счастливой возрождаться поутру!

Но ты остался глух к моим призывам,
И с грустью покоряюсь я судьбе.
Не суждено мне, видно, быть счастливой,
Ведь я мечтаю только о тебе..

Мы живем в параллельных мирах,
В предстоящие встречи не веря,
И раскрытые некогда двери
Затянул паутиною страх.

Мы не в силах теперь перейти
Отчуждения острые грани,
Наша встреча возможна, но станет
Лишь помехой на нашем пути.

Не дано параллельным прямым
Никогда и нигде пересечься,
Не шагнуть нам друг другу навстречу,
Не воротимся в прошлое мы.

А Вы, а Вы! Как Вы могли на деньги, собранные коллективом, купить юбиляру слона??? Как Вам такое в голову пришло? Что значит маленький? Он же растет! Он уже не помещается в моем кабинете, потому что юбиляр отказался от подарка. Извольте объясниться!

Разве в жизни эти дни смогу забыть я?
Надвигалось грандиозное событье:
У начальства приближался юбилей!
С каждым днем мы волновались все сильней,
Опасались – ох, не наломать бы дров,
Скоро праздник, а подарок не готов.
Даже оду сочинил курьер-поэт,
А идеи для подарка нет, как нет.
Я ж слыхала, как орал он в телефон:
«Да, мне нужен настоящий сильный слон,
У меня загружен по уши отдел,
Это полный, извините, беспредел!»
Вот тогда и зародилась мысль одна:
Надо к празднику купить ему слона,
Хоть своих пришлось подкидывать деньжат,
Но слона я раздобыла – сущий клад!
Мне теперь на стол не надо ставить стул:
В коридоре он все лампочки ввернул.
Да, его пора поднять на пьедестал,
Он тогда к тому ж еще б рекламой стал!
Вы ж сочли - слона ему не надо,
Мол, начальству не до зоосада,
Поглощен он полностью работой,
Рад трудиться до седьмого пота…
Но и тут я применила свой талант
И купила Супер-люкс-дезодорант!

Но теперь проблема главная одна:
Ну, кому продать несчастного слона…

Объяснительная записка.

Записка секретарше:
Галина, я попросила Вас отправить моему мужу смс от моего имени о том, что я, возможно, задержусь на приеме в честь кубинской делегации, к тому же пока не решен вопрос с их размещением.
А что написали Вы? "Буду поздно, пьяная, возможно - не одна!"
Извольте объясниться!

Простите! Вы сказать хотели мужу,
Что поздно будете: идете на банкет,
А я, чтоб перед ним не сели в лужу,
Маскировать решила Ваш секрет.
Того брюнета с пышными усами
Для конспирации кубинцем назвала.
Нетрезвая? Вы согласитесь сами,
Заметит он – привычные дела.
А то, что ночевать к себе ведете,
Естественно: в отелях места нет,
Скамейки жесткие у нас в аэрофлоте…
Вот так старалась оправдать я Ваш «секрет».
Что? Получилось что-нибудь не так?
Ну, Вы простите мне такой пустяк…

Малюсенький мохнатый червячок,
Что гусеницей называют люди,
Мечтал, переползая на сучок,
Что вдруг летать, как бабочка, он будет.

На листике уютном, в тишине,
Он завернулся в мягкий теплый кокон,
Уснул и в необычно ярком сне
Легко порхал по воздуху высоко.

Свершилось чудо! Пестрых два крыла
Расцветили, как флаги, тельце-древко.
Фантазия реальность обрела,
Но лишь на сутки счастье Однодневки.

Как часто то, что красочно и звездно,
приходит ненадолго! Да и поздно…

До чего ж несправедливой может быть молва людская!
Порассказывают баек, нагнетают негатив,
Заклеймили людоедкой, врут, что много фактов знают,
Как я стряпала жаркое, в печку деток посадив.

Объяснение явленью предложил когда-то Гегель,
Умный был старик-философ, только, жаль, идеалист,
Века два назад писал он уважаемым коллегам:
Люди склонны слепо верить в свой придуманный каприз.

Эти байки – ложь сплошная, я же вегетарианка,
Только овощи и фрукты – вот обычный рацион,
Завтрак мой, обед и ужин состоят из гречи с манкой,
Иногда мне Леший в праздник дарит пачку макарон.

И обидно мне до боли, что меня боятся дети,
Сколько раз я помогала заблудившимся в лесу.
Заболеют – исцеляю, знаю травы-разноцветья,
Если нужной травки нету, из аптеки принесу.

Век назад как ветерану мне прислали из Собеса
Механическую ступу – персональный был заказ –
Наблюдаю за порядком я над вверенным мне лесом,
Свой участок облетаю в ступе с гордой маркой ЗАЗ.

Сызмальства людей пугали, вот и пятятся с опаской…
Бросьте все стереотипы и не верьте в этот бред!
Бабки-Ёжки-людоедки – лишь герои древней сказки,
Убедитесь, что старушки на земле добрее нет!

Был случай: как-то в городе одном,
Когда и где – не помню, помню случай.
Я встретил Фею в платье голубом,
Красавицу! С тех пор не видел лучше.
Ну, как цветок! Изысканнее роз!
Когда и где – не помню… Вот склероз!

Мечтал я к ней поближе подойти,
Чтоб только красотою насладиться,
Но наши не пересеклись пути:
Робел я познакомиться с девицей…
С годами я терзаюсь все сильней,
Зачем не закрутил романа с ней.

Она была, как лучшая из роз!
Когда и где не помню… Вот склероз!

В древнем царстве Тридевятом
Родилась в семье солдата,
(Служба ратная когда-то уважаемой была).
Вырастала я красоткой,
Доброй, ласковой и кроткой,
Вслед девчонке беззаботной рассыпалась похвала.

Я была девицей милой,
Веселилась, что есть силы,
Красоваться я любила – хоть наш город не Париж –
Доставляла радость маме,
Пролетая меж домами
И крутыми теремами на метле с названьем «ИЖ».

Времена царя Гороха –
Очень мрачная эпоха,
Только мне жилось неплохо: терем был и сотня слуг,
Но краса ведь не иголка,
И не скрыть её надолго,
Пересудов было, толков… До царя донёсся слух.

Приказал он грозно свите:
«Ту девицу отыщите
И доставьте мне в обитель! К счастью, я опять вдовец.
Красотой она известна,
Будет новою невестой.
Объявите повсеместно: мы сейчас же под венец! »

Привезли меня к Гороху,
Там мне стало очень плохо,
Сделать не могу ни вдоха - аллергия на горох,
Царь же гневаться изволит:
«Ты перечишь царской воле?
Гнать! Чтоб я не видел боле, коли для неё я плох!

Мой приказ: в метлу под пятку
Заложить велю взрывчатку,
И подальше, без оглядки! Прессе скажете: теракт!"
С той поры я и хромаю,
Ведь нога-то костяная.
К счастью, хоть сама живая, уцелела кое-как…

Я домой иду, рыдая…
Только стража там чужая
И рычит, как волчья стая: «Это – рейдерский захват!
А тебя, Красотка-лада,
Гнать велели за ограду,
Где нечистой силы стадо не вернет тебя назад!»

Вижу я: спасенья нету.
В обгорелый шелк одета
И бледна, как спирохета, ковыляю, как в бреду…
Вдруг выскакивает Леший
И хрипит: «Ты нос не вешай,
Я тебя сейчас утешу, разведу твою беду.

Для моей уродки-дочки
Красоту отдать не хочешь?
Я сумею нынче ж ночью на бессмертье обменять.
Станешь старая, седая,
Но зато, забот не зная,
Будешь жить в избушке с краю века три, а, может, пять.

Не ломайся дура-девка,
Жизнь – короткая безделка,
Годы крутишься, как белка, красота уйдёт зазря…
А моей любимой дочке
Очи, тёмные, как ночи,
Пригодиться могут очень: выйдет замуж за царя!»

"Не до жиру, быть бы живу"...
Ни к чему мне слыть красивой,
У меня альтернативы просто не было другой.
Обернулось дело скверно,
Значит это – выход верный:
Раз не прыгать юной серной, стану Бабушкой Ягой…

Предостережение директора школы

Сейчас пойдет о главном речь,
Должна я вас предостеречь:
Для всех, конечно, не секрет,
Что стал опасен туалет.

Вчера мне завуч говорила,
Что задержали педофила.
Быть может, он не педофил,
Но точно в туалете был
И даже для отвода глаз
Уселся там на унитаз,
Чтоб после утверждать в суде:
Мол, забегал он по нужде.

А продавщица тетя Поля
Слыхала, что в соседней школе
Однажды утром, спозаранку,
Две неизвестные цыганки,
Неслышно обойдя пикет,
Проникли в женский туалет
И там - как будто растворились!
Пропали! Ну скажи на милость!
Охрана скрыть не может злость:
Ведь их найти не удалось…

Опаснее чем туалет
Нигде на свете места нет!
Сейчас вам зачитаю быстро
Распоряжение министра:
"Введенье строгого запрета
На посещенье туалета".

Нью-Йорк! Как много в этом звуке
Для сердца русского слилось!
Любой готов взять ноги в руки
И мчаться, как желанный гость.

Ну, а Нью-Йорк гостеприимно,
С улыбкой, будет привечать,
И город – летний или зимний –
Разделит радость и печаль.

Впитав обычаи народов,
Он благодарен всем сполна:
Ведь даже Статуя Свободы
Издалека привезена.

Сперва казалось: небоскрёбы
И Бруклинский гигантский мост
Тебя раздавят, как амёбу -
Неважно, свой ты или гость,

Монументальностью своею
Тебя в песчинку превратит…
Неправда! Город всех согреет!
Обманчив неприступный вид.

Смешеньем стран, эпох и стилей
Встречает уличный парад -
Тут все, кто жили, иль гостили,
Вливались в пестрый маскарад.

И, впечатлений ярких полон,
Ты возвращаешься домой
С одной мечтой: приехать снова!
Разок… хотя б на выходной…

Не любит, не любит Фортуна меня,
Коварна, как черная кошка.
Бывает, порой не проходит и дня,
Чтоб мне не поставить подножку.

Но кознями ведьмы такой закалён
Сейчас поделюсь я секретом:
Я знаю, что юмор - надежный заслон -
Послужит мне иммунитетом!

Пусть сотни сюрпризов таит впереди,
Внимание злыдни мне лестно:
Ведь если она перестанет вредить,
Жизнь будет и скучной, и пресной…

Утром по Остоженке
Шла бабуля с ёжиком,
С молчаливым ёжиком
Посреди Москвы:
Превратился в ёжика
Внук её Серёженька,
Стал колючим ёжиком
С ног до головы.

Для внучка Серёженьки
Нету невозможного,
Попросил он кожаный,
Как в «Динамо», мяч.
А бабуля сможет ли?
Денег нет на кожаный…
«Я куплю пирожное,
Только ты не плачь!»

Любит наш Серёженька
Сладкие пирожные,
Трубочку с мороженым
Тоже съесть непрочь,
Но решенье сложное:
Мяч маячит кожаный,
Эта мысль Серёженьке
Спать не даст всю ночь.

Рассудил Серёженька:
«Быть не стоит ёжиком,
Лучше есть пирожные,
Ни к чему весь шум…
Есть еще возможности:
Мяч мне купят кожаный,
Если осторожненько
Деда попрошу!»

Я скажу вам по секрету,
только взрослым – ни гу-гу,
намечтал себе планету,
я туда летать могу.

На придуманной планете
вместе лето и зима,
постоянно солнце светит,
и не нужно спать впотьмах.

Не найдут такие краски
ни Пикассо, ни Шагал:
цвет у листьев жёлто-красный,
бирюзовые луга.

Скоро станет все иначе:
подождите, подрасту,
и все краски, даже ярче,
разбегутся по холсту!

Всё по прямой… А хочется налево.
Цветы нашей жизни совсем распустились…
Включаясь в творческий процесс, подумай о потомках.

Недавно в Интернете промелькнуло сообщение, что в Америке был арестован человек, пытавшийся выстрелить в луну.

Отличный снайпер Джонни Смит
Чудачеством имя прославил:
Повсюду нынче знаменит
Как враг общепринятых правил.

Грозился он в луну попасть,
Сочтя ее вредным светилом:
«Ведь светит, стерва, вот напасть,
Про чёрные ночи забыла».

Он вовсе не был виноват,
Но коп был напуган и в раже
Призвал немедленно солдат,
Чтоб взять хвастунишку под стражу.

Вот судьи вынесли вердикт –
Присяжных единое мненье –
« Джон Смит – глупец! Освободить!
Не найден состав преступленья:

Ведь вышеназванный нахал,
Хоть действовал очень умело,
В светило пулей не попал,
И, к счастью, луна уцелела».

Июнь. Горячая пора.
Футбол. Чемпионат.
И я у телика с утра
Который день подряд.

Встречаю громко каждый гол,
Как истинный фанат…
Да разве ж без меня б прошел
Такой Чемпионат?

Сосед задолбанный стучит,
Мол, спать ему не дал,
Не понимает, паразит,
Что я смотрю финал!

Ему мозги я вправлю впредь:
«Не вякай сгоряча!
Да на хрена футбол смотреть,
Когда нельзя кричать!»

Что было этой женщине не так,
никак я не пойму:
ворчала, что кругом сплошной бардак
на отдыхе, в Крыму.

«В столовой – несъедобная еда
и столько, что не съешь.
Погода – ну, сплошные холода,
и море цвета беж.

Соседка носит юбки до пупа,
наружу голый пуп,
к тому же удивительно глупа,
а муж, как пробка, туп».

Та женщина, не умеряя прыть,
на всём срывала злость,
лишь потому, что нынче закрутить
роман не удалось.

Тысячи туристов бродят по планете,
Но моя Вуокса* на земле одна.
Капает ли дождик, или солнце светит,
Ты на перекатах не увидишь дна.

Там стеной застыли сосны-небоскрёбы,
Прячут в небо ветви, тучи заслоня,
А гиганты-ели тянут лапы, чтобы
От шального ветра уберечь меня.

Припев:
А байдарка наша от кормы до носа
Песнями, любовью, радостью полна…
Мы к тебе вернёмся, милая Вуокса,
Много рек на свете, только ты – одна!

Быстрая Вуокса в Ладогу стремится,
Из седого леса рвётся на простор,
А трудяги-вёсла, словно крылья птицы,
Нас примчат быстрее, чем любой мотор.

Может, не завидный тут прогноз погодный,
Комары лютуют, только, без прикрас,
На слово поверьте, лучший отдых – водный,
Может, и немодный, нам он в самый раз.

Припев:
А байдарка наша от кормы до носа
Песнями, любовью, радостью полна…
Мы к тебе вернёмся, милая Вуокса,
Много рек на свете, только ты – одна!

*Вуокса - любимая водными туристами живописная река на Карельском перешейке.

Скоро в отпуск! Ждут меня
Экзотические дали,
Ни подруги, ни родня
О таких и не мечтали.

Можно в Африку махнуть,
Там слоны, гиппопотамы,
Чёрный гид укажет путь,
Где туземцы и там-тамы!

На Канарах классный пляж,
Загорают топ-модели…
Сделай модный макияж
И гуляй, хоть три недели.

Ну, а северный сосед
Всех зовёт гостеприимно
В Аквапарк, а на обед
Ешь, что хочешь, список длинный.

Но давно хочу в поход
С рюкзаком, привычной фляжкой,
Только плачет огород:
Он соскучился, бедняжка…

Ведь совсем недалеко
Ждут меня мои шесть соток,
Добираешься легко
И…скорее за работу!

И грянул гром, весенний гром!
Мужик, тотчас перекрестившись,
Вдруг вспомнил, что вчера у Тишки
Хлебнули лишку вчетвером.

Спасибо, спас автопилот –
Родной надежный навигатор –
Он, каждый шаг украсив матом,
Всегда до дому доведет.

Гром, продолжая громыхать,
Давил на дремлющую совесть,
И наш Мужик, забеспокоясь,
В сердцах припомнил чью-то мать!

«…глаголом жги сердца людей…»
(А.С.Пушкин)

Ах, эти жгучие глаголы,
Испепелившие сердца!
Любой солидный кардиолог,
Неважно, стар он или молод,
Иль даже ветреный пацан –
Все против, против до конца!

Но ведь одежда наших мыслей –
Разнообразные слова,
Стих без глаголов просто кислый:
Взамен ликёра в рюмке рислинг,
И, как безвкусная трава,
Поэзы в наших головах.

Да, со стихами без глаголов я
Сама совсем, почти что, голая…

Ночью…
Самокат + балерина.

Солнце красным самокатом
уползло за горизонт,
ночь, подкравшись злобным катом,
распахнула черный зонт,

всё вокруг укутав сажей:
лес и лодки у пруда.
От привычного пейзажа
не осталось и следа…

Вихрь крутил, как балерина,
пируэты на песке
и мелодией старинной
отдавался вдалеке.

Лишь задумчивые совы
и премудрые сычи
встрепенулись и готовы
поохотиться в ночи.

Я – мушка Фея! Юная, крылатая,
На крылышках ворсинки-украшения.
По-вашему, конечно, я лохматая,
Но ваши сплетни, как всегда, предвзятые:
Ведь я прекрасна в общемушном мнении!

Малюсенький мохнатый червячок,
Что гусеницей называют люди,
Мечтал, переползая на сучок,
Что вдруг летать, как бабочка, он будет.

На листике уютном, в тишине,
Он завернулся в мягкий теплый кокон,
Уснул и в необычно ярком сне
Легко порхал по воздуху высоко.

Свершилось чудо! Пестрых два крыла
Расцветили, как флаги, тельце-древко.
Фантазия реальность обрела,
Но лишь на сутки счастье Однодневки.

Как часто все, что красочно и звездно,
приходит ненадолго! Да и поздно…

(Блиц)

На листке уютном в ярко-красном платье
Милой и беспечной выглядит она,
Ей легко живется, и легко летать ей,
И ничем на свете не удручена.

Красный плащ блестящий в чёрненький горошек
Защитит надежно от любой беды.
Что ж не веселиться этой яркой крошке,
Что ж не украшать ей парки и сады?

Но когда устанет ползать по листочку
И искать на ужин злых и вредных тлей,
Поднимает крылья с редкой чёрной точкой
И откроет тельце чёрного черней.

Так бывает часто и у гордых женщин:
Яркая одежда издали видна,
Душу прикрывает супермодной вещью,
Чтоб не догадались, как она грустна,

Как тоска-кручина душу ей калечит,
Как измена злая застилает свет.
И, как та коровка при опасной встрече,
Жизнь приобретает чёрный-чёрный цвет.

Из окон день казался странным,
Чужим и незнакомым мир:
Мой город лондонским туманом,
Казалось, погружен в кефир.

Не видно милых силуэтов,
Привычных шпилей и домов,
И город, в сумерки одетый,
Дремал в объятьях белых снов.

Но пробиваясь из тумана,
На части разрывая плен,
Далекой музыкой органной
Звучал в моём мозгу Биг-Бен.

Пахнуло Англией и морем,
Туман, как призрак, уплывал…

И лишь три буквы на заборе
Смогли вернуть меня в реал.

Кризис к нам подкрался, аки тать в нощи,
Обликом зловеще-устрашающим:
Миллионы пропадают тыщами,
Олигархи скоро станут нищими!

Только нужно ль кризиса бояться нам?
Что, инфляция? У нас всегда инфляция.
В магазин зайдешь, там цены те еще –
Душераздирающее зрелище!

И пусть пресса, пыжась, застращает вся,
Мол, с хорошей жизнью распрощаемся,
Но терять обычным людям нечего,
Кризис – мелочь по сравненью с вечностью.

Людские судьбы не бывают гладки,
Не светятся, как шар из хрусталя,
Случаются в моторе неполадки,
И шестерёнки часто барахлят.

Из прозы жизни сумрачной и вязкой
Меня умчат поэзии ручьи…
И я по-детски очарован сказкой,
Хотя порой обыденность горчит.

Я нежусь в поэтической нирване,
Волнами сладких звуков окружён.
Мир внешний иллюзорен, даже странен,
Нелеп в моменты эти и смешон.

Но я вдыхаю рифмы полной грудью,
В поэзии, как в коконе, живу.
Парнас далёк, маршрут, конечно, труден,
А всё же утлый чёлн мой на плаву.

Пускай в многоголосом птичьем хоре
Не отличишь дрозда от соловья -
Вольётся в Поэтическое море
Рифмованная капелька моя.

"ПРОТИВ" (МОНОЛОГ ДОН КИХОТА)

До гроба буду верен Дульсинее,
Я истинную правду вам сказал,
На прочих женщин и смотреть не смею,
Увижу – сразу отвожу глаза.

Кто там меня пугает адюльтером?
Я знаю, что до свадьбы золотой
Мы сможем быть блистательным примером!
Ох, только бы позволил возраст мой…

А кто положит глаз на Дульсинею –
Я отстою супружеский уют:
Семью я шпагой защитить сумею,
Хоть великаны-мельницы снуют!

Поверьте, подвиг силы беспримерной
Готов сейчас я для нее свершить:
Куплю я ей бюстгальтер безразмерный,
Не пожалев последние гроши.

Но пусть она не будет безрассудной:
Любовь – она любовь и в шалаше,
Иначе подавать придется судно
Моей больной израненной душе…

"ЗА" (МОНОЛОГ ДУЛЬСИНЕИ)

Ох! Как же надоел мне мой зануда!
Он так нелеп, и скучен, и смешон,
Хотя живется мне совсем нехудо,
В Тобосе выбор у меня большой.

Дон Педро – с ним встречаюсь по субботам –
Он молод, благороден и кудряв,
Но трусоват: боится Дон Кихота,
Ссылаясь на его горячий нрав.

По вторникам с красавчиком Хуаном
Совсем неплохо время провожу,
Но иногда приходит в стельку пьяным,
А это неприятно и ежу.

Хосе, мой друг, он мил и безотказен,
Неверны слухи, будто педераст,
Бывает неопрятен, даже грязен,
Но сто очков другим в постели даст!

Супружество мое, как именины,
Живу я, развлекаясь и греша,
Ну, нет, мне далеко до Мессалины,
Но очередь ко мне занять спешат!

Вода не прекращала литься,
Я подставляла третий таз,
А в трубке сонная девица:
«Минутку. Принят Ваш заказ».

Я потеряла счет «минуткам»…
Сантехник – редкостный нахал:
Пока я мокла (третьи сутки!),
Он все три дня не просыхал!

Ты – баляба, белебеня и, к тому же, валандай!
Развалился на диване: кофе, видите ль, подай!
Грязный, брыдлый, королобый… Ты – последний колоброд!
Я б тебя кормила чтобы? Разевай пошире рот!
Уходи к своей мамошке, огуряла и пектюк!
А обед твой съела кошка, ты и так раздут, как тюк!
Мне такой хабал не нужен, нянчить шлынду нету сил,
У меня сегодня ужин подполковник попросил…
Ты сказал, я – волочайка? Сам – последний дуботолк!
Он богатый, твой начальник, обещал на платье шелк!

Словарик:
Баляба – рохля, разиня.
Белебеня – пустоплёт,
Валандай – бездельник, лодырь,
Брыдлый – гадкий, вонючий,
Королобый – тупой, глупый,
Колоброд – бездельник,
Мамошка – публичная женщина,
Огуряла – безобразник,
Пехтюк – обжора,
Шлында – тунеядец,
Волочайка – распутная жена,
Басалай – грубиян,
Дуботолк – дурак.
Хабал – нахал, грубиян