Вдоль берёзовой аллеи по заснеженной дороге
словно байкер на харлее к нам весна спешит на помощь -
растопить сердца-ледышки у замёрзшего народа;
у зимы уже одышка и дыханье пахнет комой.
В небе солнце на корячках держит путь в пещеру ночи...
И, смакуя дым табачный, нагло пялюсь на девиц я.
Скоро март котов заставит мыслить о любви порочной
и на звёздные кристаллы по-кошачьи материться!
Я - поэт, а не прозаик: проза жизни так и душит.
На харлей весны влезаю - пусть умчит меня в "Гоморру",
где бы женщины ласкали, согревая сексом душу,
а зубастые печали взяли след ещё не скоро...
У зимы уже одышка и дыханье пахнет комой;
замучу с весной интрижку и уйду в загул до лета,
утопая в пьяном блюзе, попивая виски с колой...
Буду жить в плену иллюзий, тлея словно сигарета.

Слоны слонялись по родной саванне,
И было безмятежно жить слонам -
Купались в речке и в озёрах-ваннах,
Не зная, что вблизи идёт война.
Родители слонят всегда учили
Что нужно в мире жить с другим зверьём,
А злые орки, спичкой смерти чиркнув,
Зажгли в округе минирагнарёк.

Слоновий рай граничил с жадным адом,
И вскоре тьма пришла кормиться к ним,
Пустив на мясо половину стада,
Поработив слонов, слонят, слоних...
Гиены кости трупов обглодали,
Приняв присягу на служенье злу,
А птицы-фейки за еду, медали,
Вливали песней в уши лживый флуд.

Слоновьи дети вырастут рабами,
Но только не забудут, не простят
Своим врагам жестокие забавы,
Врагам, которым даже смерть - пустяк.
С годами бивни будут крепче стали,
И верю, что не за горами дни,
В которых против тьмы рабы восстанут,
А Бог слонов придёт на помощь к ним!

2020 г.

"Яблоко было сделано так хитро, что только
румяная его половинка была отравленной.
Только откусила она кусок, как тотчас
упала замертво наземь.Гномы, возвратясь
вечером домой, нашли Белоснежку лежащей
на земле. Решили они ее похоронить,
но она выглядела точно живая -
щеки у нее были красивые и румяные." (с)

На опушке леса - старый дом,
В нём живёт столетний мудрый гном.
Он проводит дни в тоске безбрежной,
В памяти лелея Белоснежку,
Что давным-давно в гробу лежит,
Хоть и тихо тлеет в теле жизнь...

Принцы в лес являлись, но, увы,
После поцелуя - все мертвы:
Словно в губку яд впитался в губы,
Белоснежка спит и принцев губит.
Горько думать, но из плена сна
Только чудом вырвется она!

Много лет влюблённый гном хандрит,
И потерян к жизни аппетит...
Но никак решиться он не может
Белоснежку чмокнуть в губы тоже -
Может к жизни вдруг вернёт её
Или сам нырнёт в небытиё...

На опушке леса - старый дом;
В нём - влюблённый, но трусливый гном
И его соседи - духи братьев,
Умерших от старости в кроватях.
Гном, наверно, проклят ведьмой злой:
Долго будет жить, но... холостой.

Магия могил в мёртвой тишине...
Не видать ни зги в шАбаше теней.
Мрачен крик совы, бледен лунный лик;
Ты мертва, увы, ты в плену земли...
Но покоя нет: жаждешь порошка -
Лёжа на спине, веришь в грешный кайф,
С этой ломкой ты до конца времён,
А кругом кресты да небес затон...

А всему виной ангельская пыль:
Пудрила ей нос и ныряла в chill.
В клубах до утра душу жгла до тла,
А теперь мертва - в гроб навек легла,
Но покоя нет: жаждешь порошка -
Лёжа на спине, веришь в грешный кайф,
С этой ломкой ты до конца времён,
А кругом кресты да небес затон...

Я стою, дыша магией могил,
Я шепчу "прощай" из последних сил,
А в ответ летит мрачный крик совы:
"Парень отпусти, нет её в живых..."

Верую в Бога и в будни дождливо-серые,
В демона бури, что треплет мои суда,
В бездну морскую, что смотрит мне в душу, верую
Да без надежды смотрю я, как смертник, вдаль.

Как научиться смиренью и в горе выстоять,
Чтобы не стал я добычей грехов-акул,
Чтобы приплыл к берегам сокровенной истины
И отыскал негасимый горящий куст?..

Верую в радугу радости после шторма, но
Всё же молюсь я ходившему по воде,
Чтобы мои паруса хорошо заштопал он,
Путь указал и улыбкой украсил день.
_______________________________________________________
Горящий куст (Неопалимая купина) — горящий, но
не сгорающий терновый куст, в котором Бог явился Моисею.

20.12.2020 г.

"И явился ему Ангел Господень в пламени огня
из среды терного куста. И увидел он, что
терновый куст горит огнём, но куст не сгорает"
(Книга Исход, 3:2)

Я чувствую себя кустом горящим,
В котором есть душа - частица Бога;
Я тот чудак, женившийся на боли,
Кто счастье ищет - только не обрящет.
Грехи-вороны гнёзда в сердце свили -
Водяру пью, смакую падших женщин...
Во мне скопилось столько праздной желчи,
Что сам себя готов поднять на вилы.
Заложник лени, сталкер злачных баров,
В которых жизнь впустую прожигаю.
По улицам судьбы брожу жиганом,
И рады мне бездомные собаки.
Порою псом мечтаю обратиться
(Бесстрашным альфой, на людей рычащим),
Забыть, что я как будто куст горящий,
В котором божья теплится частица;
Найти таких же бывших человеков
И, бегая по городу со стаей,
В инстинктах древних полностью растаяв,
Блюсти природы-матери заветы...

У каждого внутри свои чудовища...
Я - озеро, но я не исключение:
Моё, к несчастью, жрёт отнюдь не овощи -
Хрустит пловцами будто бы печеньями.
Не раз пыталось от него избавиться,
Маня к себе охотников за монстрами,
Но всех всегда съедала тварь зубастая,
С которой стали мы по крови сёстрами.
Смирилось я давно с его присутствием;
Благодаря чудовищу прославилось...
Порой от скуки с ним болтаю сутками,
Учу зверька, что есть людей неправильно,
А он твердит: "Однажды смоюсь в море я
И поселюсь в бермудском треугольнике,
Я буду там творить свою историю -
Топить суда и класть на дно покойников!"
В ответ я молча улыбаюсь волнами:
Пускай мечтает, плавая в иллюзиях,
Не зная, что не отпущу на волю я -
Ведь у меня любовная контузия!..

"Гляди, мой ангел, как тебе легко -
лететь над всем, себя не замечая,
над облачным топлёным молоком
позванивать небесными ключами."
______________(с) Жиль Де Брюн

Солнце сеет блики в снег, словно нимб слепит глаза,
Кистью света образА пишет на холсте сетчатки...
Лезет в душу странный звон - это в тучных небесах
Ангел-ключник, в Рай летя, зло звенит к пурге ключами.

Неизвестен мне секрет - имя божьего слуги,
А не знаешь, как зовут, - значит, парня не попросишь,
Чтобы он, витая там, где-то между кущ благих,
Перестал сводить с ума, в небе вспахивая просинь.

Снег похож на кокаин, жалко, что не штырит он:
Я валялся бы в бреду, нюхал грешное веселье...
Стал бы я снеговиком, впавшим в чёрно-белый сон,
Ожидая поезд в Рай, возле остановки "Сердце".

Солнце сеет блики в снег, тихо плавит бедный мозг;
Ангел, милый, помоги - кинь с небес немного манны!
В кровь иглою впрыснул ВИЧ, без тепла любви замёрз.
Кайф ушёл, оставив дар - вирус, ломку и кошмары...
_______________________________________________

Деревья - это лёгкие Земли,
А я - её печаль тяжёлая...
Мне часто в рифму хочется скулить,
Идя ко дну дырявой джонкою.

Деревья стоя ждут старуху-смерть,
Макушками врастая в небо, но
Я с них упорно не беру пример -
Я душу в ад бросаю неводом

И черти ловятся на ром/вискарь,
Мерещась ночью в каждой тени мне,
А птицу счастья силы нет искать:
Себя я чувствую растением,

Пустившим корни слишком глубоко
В зыбучий чернозём страдания;
Вся радость укатилась колобком
В страну с названьем Никогдания.
_____________________________________
авторское чтение -
/_ld/39/3974_20210119_183830.m4a

За то, что я родился чёрным - меня усатым Чёртом кличут,
Кидают камни, чтобы только дорогу им не перешёл.
Котом бездомным быть несладко - хотя ловлю мышей и птичек,
Но чаще роюсь на помойке: найду просрочку - хорошо.
Достали блохи-оккупанты! - Бухают кровь мою заразы,
А я и так дышу на ладан, когда на улице мороз...
Тепла любви людской не знаю, меня не гладили ни разу,
А значит друга потеряли, не разделив со мною кров.
Схожу с ума по белой кошке, живущей в домике у речки,
И копошатся словно мыши шальные мысли в голове.
Хоть сотни раз меня гоняли её ручные человечки,
Но скоро чёрные котята у них появятся на свет.
Безумный год в снегу разлёгся, отдать готовый Богу душу;
Я всё же выжил (это круто!), и в наступающем году
Хорошим людям непременно здоровья, счастья наколдую,
А суеверным живодёрам назло дорогу перейду!..

Какое всё красивое,
Когда я в стельку пьян! -
И хвостики крысиные,
И дьявольский бурьян,
В котором я бессовестно
Лежу не в силах встать.
Зачем водой бесовскою
Мочил свои уста?..
Горит в груди разбитое
На части сердце, б*я,
И сбитым истребителем
Я чувствую себя.

Люблю девчонку дерзкую,
Что бросила меня,
Хоть я водярой брезговал,
Не бил, не изменял,
Но всё же на "обочине"
Я оказался в миг -
Умчалась к маме с дочерью,
Сказав, что ей не мил.
И вот лежу в бурьяне я,
Врастая нервно в стресс,
И чувство боли рьяное
На счастье ставит крест.

Опять "Спартак" продул и я от горя
Решил теперь болеть за ЦСКА;
Бухнув пивка с консьержем дядей Борей,
Набил татуху - "Хейтер Спартака!"
Потом набил соседу сверху морду
За то, что за "Спартак" болеет он,
И до утра под три блатных аккорда
Как Лепс орал - "Спартак не чемпион!"
С досадой вспоминаю, как супруге
Я врал, что на работе - за столом,
А сам как мячик мчался на игру я,
И там ей изменял со "Спартаком".
Моя жена - футбольная фанатка,
Но топит (бог судья ей!) за "Зенит",
Порой с женой до ужаса не сладко,
Что хочется её мне заменить...
Но кто ещё такие щи наварит
И так сумеет сдаться перед сном?
Когда мы с нею миримся в кровати -
Кто за кого болеет всё равно!

Непонятная тревога словно ток течёт по нервам:
Что-то будет, верю будет и скорей всего плохое -
Заражение ковидом или забастовка сердца...
Я по жизни невезучий - в гости лишь херня приходит.

Что-то грянет, скоро грянет будто гром на небе ясном -
Может молния в макушку попадёт господней карой,
Превратив из человека в груду жареного мяса…
Жаль, родился не в рубашке, а в обнимку с жуткой кармой.

Что-то будет, чую будет - или девушка изменит,
Или дедушка погибнет, не успев увидеть внучек.
Истерзали душу сильно эти злые мысли-звери
И почти что безвозвратно довели меня до ручки.

Я сижу и пью текилу - в ней топлю муму-тревогу,
Но она не поддаётся и меня кусает пылко,
А с утра от света солнца обратятся страхи в рвоту,
Чтобы вечером воскреснуть и продолжить праздник пыток.

Фонарь с тоской смотрел на небо, надеясь после тихой смерти,
Вознёсшись на господень купол, на радость всем сиять звездой,
А рядом шлявшийся котяра, фонарь, как собственность, пометив,
Сбежал во тьму трусливой гнидой, вдогонку слыша - "Чтоб ты сдох!"

Фонарь стоял и возмущался, мигал от перенапряженья
И думал - "Чтоб тебе собаки отгрызли, тварь, облезлый хвост!
Я тут стою с времён застоя и тем достоин уваженья,
Хотя, не стану даже спорить, далёко мне ещё до звёзд.

Ну что за стрёмная работа - светить задаром до рассвета:
То прямо в глаз получишь камнем, то пёс бездомный обоссыт!
Я день и ночь, грустя, ржавею, застыв у городского сквера,
И этим гадким отношеньем уже давно по горло сыт.

О, Боже, намекни хотя бы - когда и как возьмёшь к себе ты?
Неужто нет среди созвездий местечка для моей души?"
Фонарь с тоской смотрел на небо, врастая взглядом в темень бездны,
Не замечая ни прохожих, ни мимо мчащихся машин...

Всё лето в облаках витал со стаей синих птиц,
Но пал и обернулся тенью тучи;
Улыбку сдал в ломбард и каждый вечер виски пью,
Хандрою охмурённый...
Хотел бы я по радуге с любимою ходить,
Но с ней другой теперь тропой любви гуляет
И постит фотки счастья в инстаграм
На зависть миру, что им сотни лайков дарит,
А мне зачем-то дарит боль -
Суёт её в меня как будто я свинья-копилка,
Что вечно нездорово голодна,
Что каждый день смакует мысли, как разбиться,
Красиво обнулив себя...
Смывает дождик потихоньку розовую краску
С моих очков нелепых, треснувших, когда
Любимая отчалила, как яхта,
В другие земли с новым капитаном на борту,
Оставив мне опустошённый домик
С великолепным видом на бескрайний ад,
Который в гости ждёт мою истерзанную душу.

_______________"Крошка моя, я по тебе скучаю"
_____________________________(с) Руки Вверх

Однажды в моросящем сентябре
Влюбился я, как в молоко влюбляется младенец;
Не защитил меня волшебный оберег
От чар прекрасной девы
Похожей на дриаду зеленью волос
И стройным, как бамбука стебель, телом...
Но что-то между нами, к сожаленью, не срослось,
И месяц маюсь будто счастьем я потерян.
Бродяга-дождь не может смыть с меня никак
Её духов коронный запах -
Щемящий сердце запах райского цветка,
Что утренней росы впитали капли.
Я сохну по своей дриаде словно жёлтый лист,
Лежащий на обочине дороги боли,
Ведущей на урочище земли,
Где кладбище сердец, разбитых о любовниц.
Живу, как призрак, в моросящем сентябре,
Скучая по зеленовласой крошке...
Я, словно муха в янтаре,
Застрял в счастливом прошлом.

Бабье лето - эхо лета, ностальгия - солнце в лужах;
Сети улиц, тачки, тучки, паутинки, паучки...
Дождевое амаретто опьяняет разум лучше
Алкогольного коктейля, разгоняя птиц тоски.

Пролетает счастье мимо, ветерок с листвой играет,
А бродячие собаки матерят меня вовсю,
И мурашки-паучишки всё бегут по мне кругами...
Я шагаю по бульвару, а вокруг - осенний сюр.

В паутине дней престранных я, как муха, в ожиданье
Бабьелетовой Арахны, что решит судьбу мою,
А пока стихи слагаю о любви к замужней даме,
Слыша, как внутри щебечет сердце птицей Гамаюн.

Я был приличным, видным карасём
И наш провинциальный водоём
Меня как журналиста уважал...
Но как-то днём несчастья начались:
"Карась, твои наркотики? Колись!" -
Воскликнул бравый ёрш, к земле прижав.
Я возражал сержанту: "Не моё",
Но по статье о сбыте обвинён,
Посажен к человеку на крючок.
Я точно знал, что будет наверху,
Но не хотел в рыбацкую уху -
Хотел сбежать, вернув былой почёт.
Что было сил рванул, как сом, ко дну,
Призвав себе на помощь Сатану,
И леску чудом взял и оборвал!
Потом на дно залёг на пару лет
И в злачной темноте почти ослеп,
Застряв у злого рока в жерновах...

Не повезло - родился я улиткой;
По жизни ползал мрачен и уныл,
И всё не мог сбежать от мысли липкой,
Что где-то наверху моей сосны
На троне восседает солнцеликий,
Великий и могучий Бог улиток.

И чтоб добыть бесспорные улики,
А может и глазами лицезреть,
Я полз на самый верх, Ему молившись,
И, несмотря на капы на коре,
Приковылял к вершине весь в полипах,
Но не нашёл ни Бога, ни улик я.

И понял я - не существует Бога;
Как проклятый, я зря стремился вверх,
И сердце налилось тоской убогой,
В душе погас, её питавший, свет;
Я прыгнул вниз, опустошённый болью,
И приземлился... на ладонях Бога.
__________________________________
Всепогодная пяточная блиц регата. Рейс 590
https://stihi.ru/2020/07/11/8006
тема - "Улитка на сосне"

"Весь мир лежит в руинах. Человечество почти полностью истреблено.
Радиация делает полуразрушенные города непригодными для жизни.
Последние люди на планете, они живут в Московском метро —
самом большом из когда-либо построенных противоатомных бомбоубежищ.
В последнем убежище человечества."(с) Дмитрий Глуховский

—Отец, расскажи мне про прежнее, мирное лето!
—Да что говорить, просто было светло и тепло...
—Теплее, чем тут у костра? — Да, гораздо теплее!
Казалось, что будто на противне жарилась плоть.
Ходили мы с мамой твоей за едой в магазины,
Бывали на танцах, в кафе и, конечно, в кино,
Гоняли на автомобиле, линчуя резину,
Короче, тогда отжигали по полной, сынок.
А помню однажды купались беспечно в пруду мы,
И так загорели на пляже, как черти в Аду!
Так счастливы были, что даже не смели и думать,
Какие кошмарные к нам перемены придут...
Что чёрная сажа и дым от пожаров и взрывов
Займут стратосферу и Солнце с Луною затмят,
И лишь мухота, червяки, тараканы и крысы
Останутся вместе с людьми на планете Земля;
Что Бог, наблюдая за битвой последней из Рая,
Случайно на ужин отведает ядерный гриб,
И в праведном приступе гнева людей покарает,
Мгновенно устроив ответный, изящный блицкриг -
Призвав на подмогу отборный отряд Абаддона,
Он с ним заморозил поля, города и леса...
—Отец, неужели в метро мы застряли надолго?
—Не знаю... Господь, я уверен, не знает и сам.

Неважно, кем я в прошлой жизни был,
А в этой я - смотритель маяка.
Судьба других людей в моих руках,
Но сам укрылся от шальной судьбы -
На родине свирепствует война,
И чтоб спасти от пуль и взрывов жизнь,
Я убежал под именем чужим
Туда, где океан и тишина...
Лишь изредка на небе самолёт
Со свастикой на крыльях пролетит,
И кажется, что слово "дезертир"
Порой прохладный ветер мне поёт,
Но, выпив полбутылки коньяка,
Немножко совесть ядом приглушу;
Пускай я трус, но тоже ведь служу -
Спасаю жизни светом маяка.
От одиночества не сложно взять
И разойтись с умом, как корабли -
То что-то померещится вдали,
То как-то странно манит моря зябь,
То вдруг виски в тиски сожмёт тоска.
Хотел ли я себе такой судьбы?
Конечно, нет! Но прошлое убив,
Застрял навек в плену у маяка...

Обожал по свету путешествовать
И общаться с новыми людьми,
А потом во тьме кусать за шею их,
Чтобы демона внутри кормить.
Кровь меня пьянила словно опиум,
Заставляя забывать про то,
Что я стал своей же бледной копией,
Облачённой в старый макинтош.
Я нигде не мог найти убежище
От сосущих разум жутких дум;
Где бы я не рыскал зверем бешеным,
Чуял, как душа горит в Аду.
Но однажды, в парке встретив женщину,
Провалился в тьму её зрачков...
Появилось в мёртвом сердце жжение -
Сделал врач Амур в него укол;
Заразив микробами нормальности,
Монстра в человека превратил,
Но забыл вколоть любовной манны он
Ведьме, ставшей на моём пути!
Обожал по белу свету странствовать,
Мир изъездил вдоль и поперёк...
А потом Господь в порыве странном
На любовь несчастную обрёк.
И теперь один в старинном замке я,
У камина попивая ром,
В мыслях жгу дотла шестую заповедь,
Представляя, что бокале кровь -
Вкусная до дрожи и горячая,
С выдержкою в теле двадцать лет,
А потом кусаю... тушку рябчика,
И кляну красотку на метле!

"надрывно и наперебой
хор им. Кваквакницкого будит,
врываясь в сон мой неземной."
________________(с) Laura_Li

Квакают лягушки, преет сено,
Ветер-нострадамус дождь пророчит.
Солнце словно семя в землю село,
И не ясно, что же завтра в сердце
Прорастёт - депрессия, веселье
Или сорняки любви порочной.

Квакают лягушки: "Мы - принцессы!
Кто придёт к реке и расколдует?"
Эх, лягушки! Поцелуй - плацебо...
Лучше на реке постройте церковь
И молитесь духу Парацельса,
Чтобы он лекарство вам придумал.

Квакают лягушки адским хором,
И, когда усну я наконец-то,
Мне приснится лягушачий хоррор -
Будто я сверчок, что тщетно хочет
Скрыться от зеленёньких охотниц,
А потом ныряет прямо в небо...

"Такие холода во мне скорбят,
такой кажусь ненужной и ничейной."
____________________(с) monterrey

Мертвоглазое солнце не лечит теплом,
Замерзаю в чертогах холодного разума.
Иисус не вручит мне с отличьем диплом
За пропитую жизнь, прегрешения разные...
Корабельные крысы сбежали давно
С моего жизнекола, почуяв неладное;
Злой акулой напала полярная ночь -
Как до крови, до счастья гниющего жадная.

Перелётные птицы с собой не возьмут
На юга, где я смог бы слегка отогреться и
Смыть с уставшей души первородную тьму,
Что вцепилась в неё, как Тарквиний в Лукрецию.
Убиенные мною мечты не простят,
Не забудут как я, чтобы выжить, пожрал их все
И остался один, чтобы тихо грустя,
Прожигать каждый день на холодном пожарище.