Опять в избе скандал приправою к борщу:
Жена кипит вовсю, спуская всех собак,
Глаголит: "Не прощу, треклятый курощуп!",
А я ж не виноват, что обожаю баб
И, что они со мной почти всегда не прочь
Пойти на сеновал - к любви искать пароль...
Жена ж моя, увы, не приголубит в ночь,
Ложится рано спать: с утра доить коров.
У нас в селе тартыг - что в речке окуней,
А я не пью вина, работаю как бык...
Ну, в общем, повезло красавице-жене,
Но покусал любовь псоватый сельский быт.
Опять в избе скандал. Достало, чёрт возьми!
Жена кипит вовсю, грозится развестись...
Заплакал в люльке сын, пора его кормить;
Развод отложен вновь... Пойду овец пасти.

______________________________________
курощуп - бабник
тартыга - пьяница
псоватый – на пса похожий

220 голодных и в стельку безумных вольтвольфов
Дико воют в трещащей по швам от вина голове,
Предлагая позорной звездою взойти на Голгофу,
За которой чернеет Геенны уютный кювет...
Сердце-счётчик мотает бесценных минут киловатты
И однажды за них мне придётся платить по счетам;
В прошлой жизни, наверно, я был электрическим скатом,
Насолившим изрядно жестоким подводным богам...
Я запутался в голой проводке искрящих сомнений,
А мой внутренний мир постепенно замкнулся в себе,
Душеед-суицид пауком подползает ко мне и
Ядовито молчит, предвкушая грядущий обед...
Напряженье растёт, превращаясь в могучего беса,
И разводит бессильно руками вискарь-экзорцист;
Свет любви растворяется в зле антрацитовой мессы,
И я плавно дрейфую под кайфом по трассе абсцисс...
Но не хочет душа переваривать счастья таблетку –
Ибо сладкую боль возлюбила… И словно салют
Возникает желанье засунуть два пальца в розетку
И, покинув уставшее тело, стремиться к нулю…

© Аэль Дороро, время публикации: 7.07.2011 г. в 19:55
Свидетельство о публикации: № 6665-213313/2011077

когда-нибудь я вымру словно город,–
не будет ни одной живой души
на мрачных улицах внутри меня...
лишь небоскрёбов и отбросов горы,
и трупы грёз в тиши гробов-машин
покрытых ржавью дум, и страх-сорняк
останутся со мной до самой смерти,
а после чёрный ворон прилетит
и, важно каркнув: "Каррра!", третий глаз
мне выклюет и обернётся смерчем
под нудный и насмешливый бытбит
людей-слепней, что сплетен любят грязь.
пускай я жив пока, но в сердце пусто...
пускай ещё не стар, но съела гниль
любовь и вдохновения напалм;
и почему-то вновь такое чувство
как будто я своих поминок дни
уже проспал...

Тянут деревья к людям костлявые ветки,
Зеленея от злости...
Люди толпой бегут от самих себя.
Вечер.
Ветер нежнее поцелуя влюблённой вампирши,
Как будто крадущейся за мной по пятам,
А в дали
В цепких объятиях удава-бульвара
Отчаянно бьётся в неравной схватке
Солнце-жарптица...
И тут показалось - я не с этой планеты,
А дорога домой бездыханно лежит
Сквозь врата безнадёги в центре Геенны
Под стражей злых церберят,
Для которых заблудшие души пришельцев -
Деликатес,
А череп и кости - это трофей.
Облик людской приелся, родной – забыт;
Бытзаелович душит, со мной играя,
В "лапы-ловишь-убегаешь",
И так продолжается двадцать лет....
Циферблат на старых часах, подаренных дедом,
(Который с луны свалился, если, конечно, верить бабуле)
Вдруг поменял свой привычный цвет,
Как очи Харона, ждущего плату
За экскурсию через бездонный Стикс,
Как светофор,
Одиноко растущий на шоссе в никуда.
Стрелки-пророки встали на цифрах четыре и восемь,
Превратив часы в опечаленный смайлик,
Застывший со скорбной гримасой,
А Солнце-жарптица, помахав на прощанье крылом,
Исчезла в неоновой пасти,
И сытый удав-бульвар до утра
По шею во тьме увяз...

____________________________________________
2012г., 2020 г.

В этом городе рыб
[где привыкли молчать на заказ]
Жизнь течёт, увлекая на дно косяки "страстотерпцев";
А моё утомлённое битвою с городом сердце
Каждый вечер Господь опускает в лечебный закат...
Я для города – раб,
и хотел бы сорваться с крючка,
Только знаю – строптивых мальков пожирают акулы.
Много раз приставлял я ко рту алкогольное дуло...
И не смог удержать птицу счастья в дрожащих руках.
В лёгких города – рак,
и мне трудно дышать во всю грудь;
Стук трамвайных колёс берлиозит в душе некрологом.
Смысла жизни не вижу за облаком едкого смога,
Но метаю стихи как ножи, а порой - как икру...
Я для города – бард,
[хоть не верю в свою же игру]
И дрейфую по улицам-рекам без видимой цели
С чувством, будто себя потерял/исчерпал/обесценил,
Будто сдулся от горя надежды спасательный круг...

                                                         "Не ищи закона и правоты,
                                                                                                так в стогу не найти иголки.
                                                                                                А вождям всё равно как подохнешь ты,
                                                                                                ты – последний русский в посёлке."
                                                                                                                                              М. Струкова

В деревне Иваново умер последний Иван;
На улицах больше не слышится русская речь.
Всё те же в деревне деревья и та же трава,
Но только, к примеру, не Толька теперь, а Абрек
Живёт у речушки и жарит шашлык во дворе.

В деревне Иваново лучшая в крае мечеть,
И женщины вместо Донцовой читают Коран...
Не ясно за что недолюбливал Ваня хачей,
Но ясно в округе любому, что был он не прав,
Когда, напиваясь, частушки про чурок орал.

Иваново прочим посёлкам приводят в пример –
Мол, нет алкашей и асфальт на дорогах лежит.
Сюда приезжал губернатор и даже премьер
И, плов уплетая, не чуяли лести и лжи,
А диву давались, какая здесь вкусная жизнь!

В деревне Иваново Русью не пахнет давно,
Лишь ветер над кладбищем что-то тоскливо поёт,
Когда вспоминает лежащих в земле пацанов,
Погибших под Грозным лишь стукнул двадцатый им год.
Наградой за подвиги стал им заросший погост...

Звёзды-феи превратились в соль,
Месяц обернулся корнишоном -
То меня закинул в странный сон
Повар в чёрном капюшоне...

Чёрт во фраке мерзко прошипел:
"Хорошо, что этот не крещённый!",
И безмолвно дров подбросил в печь
Повар в чёрном капюшоне...

Шеей ощутив укус косы,
Осознал, что головы лишён я;
Ну, когда же болью будет сыт
Повар в чёрном капюшоне?

Голова катилась колесом,
А за ней гонялись возмущённо
Чёрт во фраке и большой как слон
Повар в чёрном капюшоне...

сегодня четверг опять дождлив
и чем-то похож
______________на рыбу он
а чем-то похож на Рубикон
наверно его писа́л Дали
наверно мне нужно меньше пить
и больше читать
_______________философов
убрать из меню филе стихов
уйти в монастырь
________________а лучше в пи
однако не сто́ит матом тут
хотя я бы мог им крыши крыть
и даже травить мышей и крыс
но не докричусь никак до туч
наверно виновен чёртов гром
[им уши закрыл
______________на молнию]
но к вечеру сел на мель июнь
и голос мой сел покинув рот
сегодня четверг опять четверг
он чем-то похож
_______________на ножницы
а чем-то похож на суицид
я облако
________я плыву наверх

______________________Анастасии Гурман

Между нами – пояса часов,
В смысле – часовые пояса;
Между нами точно не любовь:
Ну, а что – того не знаю сам...
Между нами – сотни слов и миль,
Шрамы глупых ссор и разный сор;
Между нами лёг Урал костьми,
И сердцá у нас – не в унисон...
Между нами – виртуальный мир
И какой-то вирус, жгущий грудь;
Между нами – ток, но только мы
Предпочли играть во флеш игру...
Между нами – некто, для кого
Ты готовишь кабачковый суп;
Между нами – грозных туч конвой,
Ветра вой и солнце-хулахуп...
Между нами, между нами – сны,
Те, в которых мы не снимся нам;
В общем, между нами часовых
Поясов неверности стена...

© Аэль Дороро, время публикации: 7.08.2012 г. в 10:39
Свидетельство о публикации: № 6665-283436/2012087

Я, Колька, Антоха, Володька, Данила и Рома...
В прокуренном кухонном воздухе – марево лиц.
На тумбе – икона и фото Серёги Серова
На фоне чеченской больницы похожей на лимб.
Мы пьём вшестером, поминая погибшего друга,
Распятого горцем на чёрном прицельном кресте...
И кажется кровью вино, а высокая груда
Разбитой посуды – подобием груды костей.
Высоцкий пропел: "Возвращаются все, кроме лучших".
Вернулись. Но наши сердца, словно танки горят.
Вторую неделю мы тщетно их водкою тушим,
Смываем с душонок грехи и окопную грязь.
Серёга – на кладбище Тульском, в доспехах из цинка,
Он просто в засаде, он скоро вернётся домой...
Он тихо поставил собратьев на счётчик – там цифры
Бегут и бегут, как чечены, безликой толпой,
И всё тяжелей почему-то становятся бирки
И тянут на дно – в беспробудный, осенний запой.
Газ кухню заполнил... О, Господи, спичкою чиркни –
Даруй потерявшим надежду хотя бы покой...

В колчане настенных часов поселилась хандра,
Зомбируя
________времени стрелы
______________________до нервного тика...
Отчаяньем горьким созрела в душé октябрúка
И осени-стерве я счастье в блэкджек проиграл.
На сорванных ветром цветных фотолистьях берёз
Мне видятся огненно-жёлтых чудовищ портреты.
В шкафу воспалённого разума стонут скелеты
Моих тараканов
______________и призраки джáнковых грёз...
Люблю смаковать в одиночестве ром и вискарь,
Мечтая уплыть в Поднебесье на облаке-барке;
Прядут паутину трагедий бездарные парки,
Я в бога не верю,
_______________но слышал –
__________________________меня он искал...
Плевать. –
_________Мне не нужно его непонятной любви.
Про осень могу написать я не хуже чем Тютчев...
Дождливая месса.
________________Над сердцем сгущаются тучи.
Сгущаются,
__________чтобы на смерть
________________________или стих
________________________________вдохновить.

© Аэль Дороро, время публикации: 25.09.2011 г. в 21:27
Свидетельство о публикации: № 6665-223239/20110925

С крутого похмелья – рассол как святая роса,
А истина горше любимой дешёвой перцовки...
В тебе погибает отважный мечтатель-корсар,
Считающий сушу подобьем большой мышеловки,
В которой людишки дерутся за лакомый сыр
Пропитанный ядом, но сладкий как мёд из Эдема;
Бессмысленной жизнью по самое горло ты сыт,
И сохнешь по морю, как сохнул Ясон по Медее.
Коктейли спиртного с бессонницей сводят с ума,
И рвётся наружу твой собственный бешеный Тайлер;
С восторгом смакуешь безумье как редкий гурман,
Которому Дьявол раскрыл сокровенные тайны...
Для многих – ты просто зазнавшийся офисный лев,
Что тонет в потоке засаленных по́том бумаг, но
Не знают коллеги о том, что в рабочем столе
Лежит /как в засаде/ заряженный злобою "Магнум".
Напившись перцовки – палишь из него в голубей,
Себя ощущая героем /таким же как Ва́льбек/...
И часто ночами бросаешь ты вызов судьбе,
По улицам злачным лихача на стареньком байке,
Торпедой несущимся сквозь городской океан,
Где каждый проулок сияет огнём аномалий,
А скорость дурманит не хуже, чем скуренный план –
И кажется будто Гефестом ты скован из стали.
Лишь в эти минуты в душе оживает корсар,
Что ставит свободу превыше сокровищ и рома;
Но утром приходит похмелья жестокий пожар
И жадно сжигает иллюзии, словно солому...

_________________________________________________________________
Вальбек (Walbeeck) (15??-16??) - голландский корсар;
Тайлер - тёмное альтер-эго главного героя книги Чака Паланика "Бойцовский Клуб";

Город мечты стоит на своём и костях,
Ненавижу, когда он курит меня взатяг,
Пуская в небо кóльца из дыма души,
Чтобы однажды о нож меня затушить
И бросить в помятый битой быта бачок
Для мусора,
словно самый обычный бычок.
Тщетно драться за место под солнцем в Москве,
Если ты – человек не волчьих кровей...
Город мечты протёрся до чёрных дыр
И, ослепнув от злата, попал под иго орды
Гастарбайтеров,
строящих новый исламский мир:
Русский народ змею на груди вскормил...
Под молчанье наших пушек и тупость мечей
Вместо храма Христа Спасителя встанет мечеть;
А по ящику будут нагло врать говоря,
Что всё хорошо и в том – заслуга царя!
Город мечты угодил под вечный шах,
А безвольные пешки-шахидки с криком "Аллах
Акбар!"
добровольно пускают себя в расход:
Убийство гяýров – подвиг, гяýры – скот.
Город мечты превратился в город греха,
Что привык полицейской дубинкой махать,
Выходя из себя,
но не в силах выйти вон...
Ветер-бомж, цепляя помойную вонь,
По серым улицам бегает бешеным псом;
Город не спит, но видит кошмарный сон:
Как будто бы что-то жрёт его изнутри,–
Не надо было
людей
взатяжку курить...

Кусок прожаренного Солнцем нёба –
Как занавес на небе цвета грязи;
Плывут по воздуху дождя амёбы,
А я в толпе блуждаю водолазом...
Я словно заблудился в ленте Мёбиуса

Домов кораллы вдоль проспекта Гидры
Очами о́кон вдаль угрюмо сморят;
От люда веет рыбьим терпким "Шипром",
И авто-батискафы мчат по мо́рю...

Дагона слуги всех вербуют в секту,
Вещая сладко о подводном рае...
Но только кроме ада вивисекций
Нет больше ничего в том жутком крае!

Мой город проклят Зевсом за гордыню,
[А может быть за алчность и за роскошь]
Его постигнет участь Атлантиды,
За сытость душ, в грехах заросших!..

Улицы загноились, как брови разбитые,
Изуродовав города злое лицо...
Едут автомобили, кряхтя и бибикая,
Пешеходы идут (каблучками цок-цок).

Крышей съехав от жажды, у каждого облака
Небоскрёбы пытаются вымолить дождь,
Но жарища шагает по улицам в облике
Бога Солнца несущего ящик с бедой.

Спятив от духоты, в крематориях офисов
Люди-гриль суетятся, как мухи в дерьме...
Мысленно растворяю в дымящемся кофе сон,
Слыша дядьки Морфея искрящийся смех.

В детство впав, я мечтаю о встрече с царицею
Тридевятого царства полярных кругов...
Только в кожаном кресле своём не свариться бы,
Став едой для голодных лучей-червяков!

Рассвет рассеял зыбкий сон, вернул тебя в реальности окопы,
В дверном проёме – тень с косой, на рваном одеяле – духобор...
Тебе сбежать бы в сень лесов, но ты в матрац пустил больные корни.
Рассвет рассеял зыбкий сон, вернул тебя в реальности окопы
И метит солнца луч в висок, а ты в душе лелеешь злобы копоть:
Колодец веры пересох – Морана посмеялась над тобой!
Рассвет рассеял зыбкий сон, вернул тебя в реальности окопы,
Но по́солони колесо тебя в закат закатит на убой...

---

Духобор – символизирует изначальный внутренний Огонь Жизни. Сей Великий Божественный Огонь уничтожает в человеке все хвори телесные и болезни Души и Духа. Данный символ наносили на ткань, которой укрывали заболевшего человека.
По́солонь – символ заходящего, т.е. уходящего на покой Ярилы-Солнца. Символ завершения созидательного труда на благо Рода и Великой Расы. Символ Духовной стойкости человека и покоя Матери Природы.

меня распяли в поле вместо бога –
отпугивать за просто так ворон;
солома-плоть гниёт под рваной тогой,
а я – до ужаса смешон...

с ухмылкой Каина швыряют камни
мальчишки [метя снайперски – в лицо].
когда привык почти к плевкам/пинкам я,
то понял – люди все с гнильцой.

в колодце памяти коплю обиды,
хоть не держу за пазухой камней...
но странно – если я бездушный идол,
то почему так больно мне?

не в курсе люди – дать могу я сдачи
и нанести обидчикам урон:
начни пугать из мести птиц удачи,
а не прожорливых ворон!

в небе катится тихо Луны колесо
в небе – руны созвездий пророчат печали
сердца стук кровоточит сигналами sos
но в ответ тишина пожимает плечами...
дегустирую боль что плодится в душе
на останках разбитой мечты-дирижабля
живодёры везде... я – живая мишень
потому что с рожденья имею я жабры...
для морских обитателей я – человек
для людей же – мутант /теплокровная рыба/
в одиночестве я коротаю свой век
каждый день проживая... до нервного срыва...
море манит меня: ведь оно мне – как мать
а земля – как загадочный сказочный ребус
ну а если заставят меня выбирать
между ними... наверно я выберу небо...
в небе – тучки плывут как фантомы-киты
небо даже немножко похоже на море
и я верю – однажды на млечном пути
я построю свой замок из звёзд-метеоров

Лунные эльфы, в которых я искренне верил,
Больше не радуют песнями сердце и слух...
Просто с годами я, тихо душою черствея,
К музыке эльфов по-взрослому сделался глух.
Вроде я тот же, но только мучительно старше,
Космос по-прежнему манит в свою высоту,
Больше во снах не летаю, но так же как раньше
Звёздная россыпь штурмует мою черноту...
Злое кольцо, что расплавлено огненной лавой,
Снова тревожит сердца хладнокровных убийц...
Вижу, опять ухмыляясь, как черти, лукаво,
Потные орки взирают с газетных страниц!..
Снова Кощей, что издох у себя в подземелье,
Плотью оброс, и алкает Россию поджечь,
Браги нажравшись, храпит на диване Емеля,
Спьяну толкнув на базаре шпиону свой меч…
Жирная жаба, что стала прекрасною дамой,
Снова мутирует в жабу от жирной тоски,
Молится Гидре, и ходит к болоту упрямо,
В мутной водице стирая Емеле носки…

Встав на дыбы, зима метелью бесится,
Дубеет парк на дыбе декабря...
А я – бревно, гнию в постели месяца
/То с ленью, то с бессонницей борясь/.
Мой микрокосмос наводнили демоны,
В айподе-сердце крутится брейкбит;
Изжога – эхом яблока эдемова
О смысле пищи пламенно молчит,
Подвергнув пыткам гастроинквизиции.
Зевая, зырю в ночи чёрный зев,
Где бродит по тропинкам снов зарницею
Слегка поддатый, но великий Зевс.
И пусть я не силён в силлабо-тонике, –
Зато когда пишу стихи, то сквозь
Меня проходят огненные слоники
По млечному пути коньячных звёзд!
На стóпах этих строк я графогадиной
Оставил отпечатки пьяных стоп...
За стопкой стопка, слово "стоп" забанено,
И значит я – гавно, раз не утоп
В смердящих акведýках урбомельницы...
Но так охота смертника наряд
Примерить и, приставив к небу лестницу,
Пригреться псом на дыбе декабря!..

© Аэль Дороро, время публикации: 24.12.2011 г. в 15:45
Свидетельство о публикации: № 6665-233264/20111224

ты – один... в темноте... отлучённый от света и сна...
ты – пугливая тень, обесцененный денежный знак
вопросительных лет, что смололи мечты в героин...
пляшет смерть на игле, а в мозгу – чёрных мыслей рои.
вдруг опять – передоз, но тебя не успеют спасти?..
/сдохли в плеере «Doors» и запел что-то грустное Sting/.
сердце нервно стучит о больном телеграмму в Эдем,
только бог опочил крепким сном, и с тех пор – глух и нем.
бог один... в темноте... он две тысячи про'клятых лет
как распят на кресте, а воскреснуть ему, видно, лень
или стало не в кайф, или... впрочем, плевать на Христа:
тридцать грамм порошка – и ты счастлив Иудою стать!
ты сценарий судьбы пишешь адовым шприцем-пером,
о расплате забыв...
ищешь вену и вводишь пароль,
и ты снова – в игре, от которой так плющит порой,
что мозги набекрень и вскипает от ужаса кровь...
ты спалил все мосты, жизнь бездумно поставив на кон;
если струсишь, то ты
будешь ангелом трипа казнён,–
схема казни проста: грязный пол... наркотический ток...
ты бороться устал, ты один на один с темнотой
и один к одному, что тебя не успеют спасти, –
ну, а всё потому,
что...
/твой плеер внезапно затих/.

Город-призрак дремлет, видя сны о прошлом.
Шабаш аномалий... Реквием руин...
Кабаны да волки бродят в "райской" роще,
Роща свергла Припять, как вандалы – Рим.
Лежбище болезней... Зона отчужденья...
На домах – граффити, улицы – пусты;
Смерть играет гаммы гамма-излученья,
Вносит в чёрный список тех, кто там гостил.
Бездна безнадёги... Мордор мародёров,
Расчленивших город на металлолом.
Прометей проклятья в небо шлёт с укором,
Но в ответ – молчанье... Значит – поделом
Искорёжил судьбы судный день апреля?
Эхо взрыва слышно через толщу лет,
И во мне однажды, может быть, созреют
Раковые клетки. Горек Рока хлеб.
В бога я поверил... только сердцем всё же
Зачерствел немного, маясь в суете;
Часто в снах я слышу зов, что душу гложет –
Это Припять кличет выросших детей...
Город-нежить копит опыт разрушенья,
С каждым новым годом гнев его сильней,–
Жаждет он расширить зону отчужденья,
Сжать в объятьях жарких тысячи людей...

________________________________________________
Памятник Прометею раньше стоял в центре города Припять
и был одним из его символов, позднее его перевезли к АЭС

Дюймовочке снились драконы и тёмные эльфы
/что лихо летают на чёрных харлеях по трассам/,
но каждое утро она просыпалась на шельфе
холодной постели в объятиях липкого страха...
Наивно /по-детски/ мечтала о сказочном Принце,
который унёс бы её в царство Оз на ракете...
Но спьяну в портовом трактире с матросом Жабицким
лишилась невинности в женской общественной "келье".
Потом /протрезвев/ на скамеечке плакала в парке,
а мимо влюблённые пары под ручку ходили...
Дюймовочка мёрзла /хоть было на улице жарко/
и клумбы с цветами смотрелись как чьи-то могилы.
Пираньи-прохожие щёлкали взглядами пошло,
пытаясь сканировать душу девчонки из сказки...
Но кипенный цветик в заколке не выдал им то, что
стыдливо скрывалось от взоров под скорбною маской.
Старинная церковь казалась ей склепом вампира,
откуда изгнали всех преданных слуг Иеговы...
Частичку души потерявши в сортире трактира,
себя ощущала то пьянью, то шлюхой дешёвой...
Резвился с причёской назойливый ветер-бретонец
и /словно её обсуждая/ паслись гиацинты,
не зная, что скоро таинственный эльф-незнакомец
к бедняжке подъедет верхом на крутом мотоцикле.

я был простым актёром – мелкой рыбой
в гламурно-лживом море Голливуда
пока однажды в фильме про Карибы
не снялся в роли капитана Риддла –
морского "Робин Гуда"...

теперь я – суперстар /гроза экрана/
и самый главный претендент на "Оскар"
для женщин я желанней Дон Жуана
но снятся мне просторы океана
и наш пиратский остров

там бочка рома ценится дороже
паршивой шкуры пленного матроса
и будто бы назло быдлячим рожам
зловеще реет наш Весёлый Роджер
и молча крови просит...

© Аэль Дороро, время публикации: 16.09.2010 г. в 13:17
Свидетельство о публикации: № 6665-170523/20100916

Он уже не скинхед, но побритый под ноль;
Ни о чём не жалеет, хоть прошлое жалит...
Хорошо, что у сердца ни лапок, ни ног –
А иначе оно бы сбежало.

Выразительно чувствует сердцем тоску,
Что пылает в душе алкогольным пожаром...
Как чудесно, что кровь не родня молоку –
А иначе, вскипев, убежала б.

Сын загнулся от дозы, а школьница-дочь
Вышла замуж за чурку, детей нарожала...
Вэри гуд, что в аптечке всегда валидол –
А иначе б неврозы сбежались.

В душном офисе чахнет за ломаный рупь,
А коллеги жирдяйствуют, хапая жадно...
Слава предкам, он верит в убогую Русь –
А иначе в Европу сбежал бы.

Ни врагов, ни друзей, в личной жизни – застой,
Жизнь похожа на фильм низкопробного жанра...
Он и сам не заметил, смотря в монитор,
Как слеза по щетине сбежала.

я ушёл в себя в надежде что
отыщу внутри Страну Чудес
но забыл очки-зрачки надеть
и протопав мимо знака стоп
угодил к хирургу я на стол

скальпель резал торс как будто торт
врач со смертью вёл кровавый торг
не догнав что я который день
как ушёл в себя

снится мне – я маковый цветок
и расту в чудесном Никогде
на больной постели-борозде
в горле ком и в коме лет на сто
слившись воедино с пустотой
я ушёл в себя

грозен
грома грохот
будто в тучах порох
взорван úскрой метеора
скоро
небо станет чёрным морем
даже жабры эха
пахнут рыбьим
смехом

в диком
странном танце
как протуберанцы
скачут молнии-скелеты
это
видно из пучины Леты
Атлантиды ду́хи
вышли вызвать
Кту́лху

город
в страхе замер
гаснет Солнце-таймер
и с безумством тысяч ламий
драмой
предстаёт гроза пред нами
превращая в реку
автострады
вектор

© Аэль Дороро, время публикации: 3.10.2010 г. в 11:41
Свидетельство о публикации: № 6665-172672/2010103

Итак, 1 марта 2013 года исполнилось ровно два года как тёмный эльф стал редактором ПКП
На портале "Графоманов.нет!" я провёл ровно 62 конкурса (три из них в паре с другим ведущим).
Фриз-копии конкурсов себе на память:

1) Конкурс образов (вместе с Викой Дворецкой, идея конкурса принадлежит Вике) (Дата публикации: 23.05.2011)
2) 3ЛАП 2011 - Конкурс городской лирики (Дата публикации: 9.07.2011)
3) Лето-Худшее_2011 Дата публикации: 13.08.2011
4) Межпортальный конкурс «Tribute to Мумий Тролль» (вместе со Стрегой, идея кокурса принадлежит "Выходу Из Под Контроля") (Дата публикации: 23.09.2011)
5) Конкурс чтецов «Огнедышащий голос!» (Дата публикации: 18.10.2011)
6) Ролевой конкурс "Сталкеры постъядерного мира" (Дата публикации: 10.04.2012)
7) ИМХО-10: Список избранных авторов и Чёрный Список (опрос) (Дата публикации: 16.05.2012)
8) креативный конкурс "Сами Себе Ведущие" (Дата публикации: 20.06.2012)
9) конкурс «Пэкапэбэст, или Лучшие из лучших» (Дата публикации: 8.07.2012)
10) ролевой конкурс «Богатыри земли Русской» (вместе с Катей Ладных) (Дата публикации: 14.07.2012)
11) конкурс нетрезвых стихов "Истина на дне!" (Дата публикации: 4.08.2012)
12а) конкурс-игра "РеШеТо": первый тур - Нечётный (Дата публикации: 19.11.2012)
12б) конкурс "РеШеТо": первый тур - МАНИФЕСТ ДЛЯ ГОЛОСОВАНИЯ (Дата публикации: 29.11.2012)
12в) конкурс-игра "РеШеТо": второй тур - Чётный (Дата публикации: 8.12.2012)
12г) конкурс "РеШеТо": второй тур - МАНИФЕСТ ДЛЯ ГОЛОСОВАНИЯ (Дата публикации: 13.12.2012)
13) оБЛИЦовка-143 (Дата публикации: 5.12.2012)
14) Антиподы: 63 тур - 113 тур (Дата проведения: с 2.03.2011 до 4.08.2012)

                                        "живу, крестясь
                                        На электрический счётчик."
                                                  (с) В. Шершеневич

Заколочены окна в старой убогой церквушке,
В нашем селе на Боге поставили крест,
Наше село не зря зовётся Чекушкино –
Стрезву по здешним улицам шляться грех.
Пропúли давно мы иконы, кресты и чётки;
Живём, крестясь на священную троицу ГЭВ,
То есть на Газо, Электро и Водо счётчики,
А порой – на портрет президента всея эРэФ.

Верю, что крепость водки намного выше
Крепости веры в Аллаха или Христа...
Помню, как бог, обидевшись, взял и вышел
Из храма моей души во время поста.
Помню, как спьяну порезал кореша Мишку,
Когда застукал его в постели с женой;
Жена подала на развод, забрала детишек
И в Питер свалила, выскочив замуж вновь.

В солнечный день купола не блещут как раньше;
Но часто в церквушке мне слышится чей-то плач.
И хоть не верю ни в Бога, ни в кущи райские:
У меня на груди давно – свои купола...

Лежу на асфальте,
горестно в хмурое небо смотрю
Живым мертвецом, второпях очерченным белым мелом,
И жду с нетерпеньем, когда же с лица проспекта сотрут
Моё лицо и прочие контуры мёртвого тела...
А вдруг я живой? -
наверное, это солнечный джеб
Отправил меня в долгосрочный /схожий с комой/ нокаут;
Но почему я с асфальтом намертво сросся уже,
Как будто рухнул с того небоскрёба пьяным икаром?
Небритый мужик в дурацкой кепке мне плюнул в лицо.
Чёртов гопник!
чтобы влюбиться ему в Мельпомену! -
Она способна дарить любовь, но в конце концов
Любого ромео красиво обводит на сцене
мелом.
Тоска вскипела в груди, захотелось во-волчьи взвыть,
И гадких людей за ноги кусать и кусать, и кусать, и...
Внезапно вспомнил,
что я никогда и не был живым,
Что я - безобразный
детский
рисунок
на грязном асфальте.

Облака снеготóчат счастьем.
Быдло тупо к столам спешит,
Задыхаясь от зимней астмы –
Словно в душах полно паршú,
Что першит, источая горечь
В одиночество серных дней...
И от праздности злачный город
В небо брызжет слюной огней.
Дед Мороз полирует нимбы,
Совесть-яд разводя в вине –
Ведь бездомные дети гибнут
В том числе по его вине...
Дед Мороз не приходит в морги,
Там никто старика не ждёт...
Волшебству новогодних оргий
Объявили жильцы бойкот –
Мёртвым детям ужасно трудно
Верить в сказки и прочий бред:
Смерть заботливо кормит грудью,
Смерть им дарит покой. Не свет.

© Аэль Дороро, время публикации: 14.10.2011 г. в 22:48
Свидетельство о публикации: № 6665-225978/20111014

Господь, устав от нашей спеси, гремучим громом просигналил,
Что с горечью в душе решился потоп устроить наконец
И вусмерть напоить сегодня кислотным ливнем Землю нашу,
Чтоб жизнью нагло не светилась на фоне умерших планет...

На грозной туче-шхуне выплыл одетый в саван дух-уборщик
И молниями к чёрту выжег небесный кров до сырных дыр,
А Дьявол, вырвавшись из Ада, брезгливо гордый нос наморщил,
Увидев снова в этих дырах родные райские сады...

Кромешный свет концетунелья рождал в толпе людей тревогу,
На влажных крыльях птицы-ветра летели души к облакам...
И Бог-отец в сердцах воскликнул: "Да будет Тьма!.." – и вытер ноги
О чистый, как слеза ребёнка, и будто без греха закат.

Я – дверь
[потерявшая ржавый ключ от себя],
Закрытая дверь со жвачкой в замочной скважине.
Хозяин квартиры с Богом сыграл ва-банк,
Выпорхнув каменной птицей в окно однажды, но
Печальный призрак его по-прежнему тут:
Он – узник своей двухкомнатной камеры
С видом на храм… Когда-то, сердясь на стук,
Мечтала стать позолоченной дверью в храме я,
Когда-то любила тепло человечьих рук
И по глупости каждой встречной отмычке верила;
А теперь – я словно вмурованный в стену труп,
Но только не помню, какого именно дерева.
Берёзы? Ольхи? А возможно – даже того,
На котором апостол Христа петлю примеривал,
Безумно смотря на мрачный небесный свод…
Иуды-собаки ссут на другие двери, а
Меня, как чуму, обходят всегда стороной:
То ли боятся призрака, то ли – брезгуют...
Порой мне жалко, что я, например, не окно –
Иначе к чертям разбилась бы с радостью
вдребезги!

Мальчик-траур /закрывший сердце на ключ/
Плачет в пышно цветущем шрамами кресле:
Душу жжёт ядовитой памяти плющ,
Помогая увязнуть в мóроке стресса...
Не смолол месяц-мельник ссору в пустяк -
Тридцать дней временами вздоха короче...
И печально /как в ретро-сне/ шелестят
Листья люстры, пропахнув праздником "Дольче".

Мальчик-траур смакует виски со льдом,
Что с утра был отколот Солнцем от сердца;
Разум спит, а чудовищ призрачный сонм
Изгоняет из мыслей девочку-скерцо,
Упорхнувшую в Лондон бабочкой лжи
Вместе с Питером Пэном, ставшим банкиром.
Столько пепла упрёков будни нажгли -
Будто саваном трупы, чувства накрыло...

Мальчик-траур, пьянея, тонет в песке
Злозыбýчих кошмаров дядьки Морфея;
И коварно томится "Дьябло" в руке
Жаждой выпустить смерти красную фею...
Мальчик выкрасил в чёрный цвет парадиз,
И остался спиваться в куче... эмоций.
Он простил ей измену /словно каприз/,
И, наверное, мог бы вновь с ней сойтись...
Но она не вернётся.
Тварь.
Не вернётся.

______________________________________
"Дьябло" - крепкие ароматические сигареты

© Аэль Дороро, время публикации: 22.07.2011 г. в 1:24
Свидетельство о публикации: № 6665-214965/20110722

Óблак в облике ослика небо вброд
Переходит, забыв, что оно как сон – зыбуче.
А я мастерю себе уютненький гроб,
Ведь нáмертво в горнице горла прижился жгучий
Сыровяленый бýдень, что горше серы на вкус,
А цветом – сер, и пахнет осенней мессой...
Меня уложил на лопатки город-прокрýст
И рубит крылья, чтобы скормить их бесам
Дурных привычек, что тянут меня на дно.
Не в кайф уже психотропными тропами рыскать,–
Слышу как воет волком в мозгу одинóчь,
Взглядом лакая тоску из лунной миски...
Фантáзмы страха бесстрашно стреляют в упор
Ядовитыми стрелами мыслей из чёрных луков;
Мухомóрщусь будто прошляпивший жизнь мухомор,
Ибо снова под мухой, мрущей от яда скуки,
И снова в Шизý Френúевну страстно влюблён.
Я голоден. Жажду сочного счастья с кровью,–
Только в меню постоянно пресный бульон
Из гвоздей с крестов и жёсткий как медная кровля
Сыровяленый бýдень. Мерзость. Меня тошнит.
Жалко вырваться сложно... из плена иллюзий:
Моя Ариадна, спятив, спалила нить,
И я в лабиринте быта, где love not inclusive,
Застрял и теперь обречён скитаться во мгле
Среди минотавров, быдла да прочих гадин...
Не знаю, сколько ещё я выдержу лет
Прежде, чем выстрелю
в рот
себе
из нагана.

© Аэль Дороро [Радио-Активен], время публикации: 24.04.2012 г. в 2:06
Свидетельство о публикации: № 6665-255416/20120424

в кофейном заливе – торнадо обжаренных зёрен
чертовски похожих на чёрных взбесившихся мух,
и мрачным куском рафинада /блеснув белизною/
мой катер "Надежда" уходит в кипящую тьму...
созвездие малой Бессонницы бродит по небу,
маня романтичных людей за собой – в синеву;
я /словно рыбёшка/ попался к отчаянью в невод,
в котором кошмары мне снятся уже наяву...
фантазии ночи черны как глазницы двустволки,
заряженной дробью зловредных магических чар;
откуда-то сверху доносится смех кофемолки,
а значит – судьба мне готовит фатальный удар...
здесь каждый глоток кислорода на вес кокаина,
ведь ангел-хранитель давно от безверья погиб;
меня засосала кофейная гуща рутины,
а после – над сердцем погас вдохновения нимб...
пускай мне закрыты пути в кафетерий Эдема,
но /так же как много столетий назад Моисей/
я верю, что вырвусь из этой пустыни с победой
и с Господом всё-таки выпью по чашке гляссе!..

© Аэль Дороро [Радио-Активен], время публикации: 25.02.2011 г. в 5:12
Свидетельство о публикации: № 6665-194205/20110225

Весна присушила своей колдовской тиранией
моё закоснелое сердце – и манит на танцы.
Ментоловый ветер разносит пыльцу Эйфории,
а Фебус-Мазай экспортирует солнечных зайцев...
Очнувшись от длительной спячки, кокетки-русалки
флиртуют с парнями /и после уносят в свой замок/,
А облако мечет дождинки – по вкусу как сладкий
компот из просроченных мумий эдемовых яблок...
Навозные мухи мутируют в Муз-Дрозофилов,
и каждая строчка легко заостряется рифмой.
По нервам струится доселе дремавшая сила,
рождая в эфире души стихотворные риффы!..
Волшебное пение птиц бинуарным эффектом
доводит меня до экстаза /подобно гашишу/
Весна стихотóчит! – и я в состоянье аффекта
вкушаю её феерически-странные вирши!..

________________________________________________________
Рифф — совокупность нот, разделённых на фигуры, которые составляют музыкальную композицию либо её часть.
Также — приём мелодической техники рока, джаза, особенно характерный для свинга. Представляет собой периодически повторяющуюся короткую мелодическую фразу.

© Аэль Дороро [Радио-Активен], время публикации: 7.05.2010 г. в 12:22
Свидетельство о публикации: № 6665-153375/2010057

Сердце жалят шершни-мысли,
А чеширский месяц-кот
Из волшебной тучки-миски
Пьёт парное молоко...
В луконебье звёзды-птицы
Всех размеров и мастей
Всё клюют, кляня денницу,
Прямо в темя злую Темь.
Дрёма книгу снов листает;
Я ж не сплю, почти засох -
Словно вурдалаков стая
Набежала и мой сон
Вместо кровушки горячей
Всё сосёт, сосёт, сосёт.
Раз барашек, два барашек,
Тридцать, пятьдесят, пятьсот...
Я считаю как под пыткой,
Но становится легко,
И, оставив лишь улыбку,
Растворился в небе кот.

___________________________________________
Дрёма - Богиня сна, сонных мечтаний

© Аэль Дороро [Радио-Активен], время публикации: 11.09.2010 г. в 21:59
Свидетельство о публикации: № 6665-169833/20100911

Ярко-желтогрудых листьев легкокрылость
Вдохновляет ветер на стихи без слов;
Это лето медным августом накрылось,
Предъявив с усмешкой смету на тепло...
Станет ведьма Осень бешеной лисицей,
Посчитав за мёртвых выживших цыплят;
Не впервой под брюхом божьей колесницы
Мне колючки-стрессы аурой цеплять...
Сортирую в рифму горечи оттенки,
Излечить пытаясь творческий запор.
Люди-дуболомы пьянствуют за стенкой,
Проклинают всуе кризис и террор...
Горизонта мрачен предзакатный клирос,
А к душе как будто присосался клоп...
Это лето медным августом накрылось,
Предъявив с усмешкой смету на тепло.

© Аэль Дороро [Радио-Активен], время публикации: 12.08.2011 г. в 3:38
Свидетельство о публикации: № 6665-217516/20110812