Еще совсем недавно целым миром,
Молясь на Монреальский протокол,
Латали мы озоновые дыры
Под ёмкий эротический глагол.

Своим заводам хлёсткий подзатыльник
Отвесила Россия как гарант,
Так был убит российский холодильник,
И смертью храбрых пал дезодорант.

Беда – одна не ходит… Нынче новый
Подкрался к нам тотальный катаклизм,
И главный враг на этот раз… коровы,
Ну, а конкретно их метеоризм.

Ведь пукают заразы неустанно,
Прицельно и безбожно, миль пардон.
И тучи парникового метана
Теперь проблемой стали для ООН.

Грозит метан глобальным потепленьем,
Таким, что ледниковый период
Покажется нам детским представленьем.
Короче, всю говядину – в расход!

А как же быть с коровами индусам?!
Вот это интереснейший вопрос!
Она ж у них превыше Иисуса,
Того, что по фамилии Христос.

Ну, хорошо… А жители Европы?
Неужто поведутся на ля-ля,
Забьют коров и станут пить, как снобы,
Из сои молоко и миндаля?

Но чую я, что вся эта затея –
Большой наезд на Рашу и Газпром.
Утратили страх божий лиходеи,
Партнёры, то бишь, наши за бугром!

Как куклу всюду возят Тунберг Грету,
Народу катастрофами грозя.
Не выкурить с ней рядом сигарету.
Теперь и пукнуть рядом с ней нельзя!

А если вдруг однажды грешным делом
Мой клапан под давлением пробьёт (?) –
Забьют ведь, как скотину, озверело
За превышенье углеродных квот!

Короче так: не станем верить в лажу –
Себе пусть понавешают лапши.
А мы не предадим бурёнку нашу
Ни за какие жалкие шиши!

Пусть паникёры ужасы пророчат,
Но не пройдёт коровий геноцид
И пусть бурёнка пукает чем хочет,
И украшает наш крестьянский быт!

/философско-ироническое/


Философ чуть, но более эстет,
От истины отпив из винной чаши,
Мух отделить пытался от котлет
Из жизни перемолотого фарша.

Росла с тарелкой рядом горка мух,
С вином наивность утекала в лету -
Я всё трудился - истовый лопух -
Терзал с азартом новую котлету.

Носились тараканы в голове,
Как стая неуёмных интриганов,
И мысль рождалась о большом родстве
Котлет и мух, меня и тараканов.

Когда ж энтузиазм слегка притух,
И я провёл анализ "биомассы",
То понял: отделённые от мух
Котлеты часто... не содержат мяса!

Был для спокойного эстонца
Он неожиданно горяч.
Неделя счастья, моря, солнца! –
И всё закончилось, … хоть плачь.

Не в тех годах, чтоб куролесить,
И каждый знал, что виноват:
Она ведь замужем лет десять
И он не первый год женат.

В приоритете дом и дети,
И никому не впрок скандал.
Но как играл он на кларнете!
И как он жарко обнимал!

Ах, эти вечные искусы –
Предтечи будущих потерь.
Так у неё пропали бусы,
Когда закрыть забыла дверь.

Потерь иных на фоне – малость –
Утраченный аксессуар,
Душе больнее отозвалось
Неловкое: «Оревуар!»

Огни растаяли перрона...

Чтоб не сорвать в сердцах стоп-кран,
Она зашла в купе вагона
И разложила чемодан.

Тускнел на бархате футляра
С собой прихваченный предмет.
«Теперь ты мой!» – сказала Клара,
И поднесла к губам кларнет.

Была поставлена задача написать свой вариант "Евгения Онегина" —
эдакий перевод с русского на русский в сокращении,
далеко и надолго не удаляясь от оригинальной фабулы и не переходя границы приличного.

Текст изобилует цитатами из классики,
которые автор из лености не обозначил кавычками,
полагая, что в рамках шутливого жанра сойдёт и так.

Писано всё, конечно же, "онегинской строфой";
деление на главы условное; порою в главе всего две строфы.
С великим почтением и преклонением перед А.С.Пушкиным,
который и сам по жизни любил "похулиганить".

_____________________________________

ЧАСТЬ 2

Глава 5

I
Но не футбол мечтам помехой –
К любови путь всегда тернист…
С утра к Евгению заехав,
Вован пристал как банный лист:
Поскачем, мол, опять к сестрицам –
Сегодня там уха и пицца
С грибами, сыром, ветчиной,
Люля из вырезки свиной…
Друзья в возок проворно сели,
Примчались быстро… О-ля-ля!
А там не пиццы, ни ...люля.
«Пардон муа, но всё уж съели!»
Евгений был предельно мил,
Но зло на Вовку затаил.

II
Онегин был адептом чести
По мере лености и сил,
И Ольгу лишь из чувства мести
На танцы-шманцы пригласил.
Без меры сыпал комплименты,
Короче, корчил конкурента,
Бросая взгляд исподтишка
На Вовку Ленского, дружка.
Но тот из ревности великой
Рванул во двор, там на коня…
И обернулась вся фигня
Весьма опасною интригой,
И замаячила отсель
Забава древняя – дуэль!

Глава 6

I
Что нынче мы творим по пьяни,
Иль учиняет вдруг дурак,
В то время гордые дворяне
Мутили ради «просто так»!
Ну, скажем, утром пили кофе
С любезным другом в Петергофе,
Затем от скуки пили чай……
«Давай, стреляться что ль?» — «Давай!»
Свинцом плевали пистолеты –
И так до самого конца.
Для друга ведь не жаль свинца,
Ну, а тем боле для поэта!
В России, если ты поэт,
Дожить до пенсий – шансов нет.

II
Шучу я, милые коллеги,
Себе не пудрите мозги.
Но наши Ленский и Онегин
Теперь смертельные враги.
Уже не в силах что исправить,
Готовы шкуру продырявить
Вполне реально (не в мечтах)
Не менее, чем в трёх местах…
Скажу, друзья, вам по секрету:
Онегин был большой педант.
С его подсказки секундант
Подбросил мелкую монету…
«Орёл?» «Нет, РЕШКА!» ...Вашу мать!
Дуэли, значит, не бывать!

III
Какой облом!!! В сердцах поэты,
Финал сценария хуля,
Все разрядили пистолеты
Прям в пробегавшего кроля.
А это знак: конец печалям!
По случаю мангал с роялем,
Стоял, как водится, в кустах,
И сак с вином о трёх сортах.
Затем друзья скатали в баню,
А там душевно, не спеша
Добрали кружек шесть ерша…
Когда забывшийся в нирване
Стал Женя «рыбою об лёд»,
Его пихнули в самолёт…

IV
Нас учит жизнь не всем раскладам.
Придя в сознание опять,
Евгений выдал автоматом:
— Строителей, дом 25.
Курились мысли, словно ладан.
Ответил кэбмен: «Зис ис Ландан».
Евгений прекратил нудёж
И понял: жизнь не проведёшь!
Пока плутает автостопом,
Глотая антидепрессант,
Наш несравненный дуэлянт,
Мы попрощаемся с Европой
Да и отправимся скорей
Навстречу Танечке моей.

Глава 7

I
О, плачьте, плачьте россияне,
Но не прошёл сценарий тест.
Теперь один лишь путь Татьяне:
В Москву на ярмаНку невест.
Её слезами заклинаний
Молила мать в практичном плане,
А Таня тоже человек –
Ну, не сидеть же в девках век.
И вот крестья́нин торжествуя
В кибитку запрягает кляч.
И здесь хоть плачь, а хоть не плачь –
Всё к вящей пользе… Алилуйя!
А мне и больно, и чудно –
Короче, «немцы и кино»!

II
Скажу я так при всём народе:
Европа крайне хороша!
Там чудеса, Онегин бродит,
А счастья нету ни шиша.
Преодолевши амнезию,
Спешит герой назад в Россию,
В слезами мытую Москву,
Её грехам на рандеву.
Увы, Москва слезам не верит,
Как говорится, ни на грош.
Но тем, кто кошельком хорош,
Она распахивает двери.
И вот Евгений наш попал,
Как боцман с корабля бал.

III
Идет Онегин наш тверёзый
И важный, словно 100 рублей
(Читатель ждет уж рифмы розы;
На, вот возьми ее скорей!),
Звучит негромко фортепьяно…
И тут навстречу вдруг… Татьяна!?
За ней со скрипом сапожищ,
Не отставая, некий дрыщ.
Её лицо казалось странным.
Похожа, вроде бы, – и нет…
Герой споткнулся о паркет
И разразился словом бранным.
Порою слово лишь одно
Нам свыше вовремя дано.

IV
Татьяна сделала «не слышу».
Таких не вынеся манер,
Слинял подальше кавалер –
Она же подошла поближе:
— Ох! Мон ами, Евгений, здравствуй!...
Почто затих, как день ненастный?
Вдруг опечалился чему? —
Так говорит она ему.
Онегин внутренне смутился,
Он к женским шпилькам не привык,
И чуть не проглотил язык,
Но вовремя остановился.
А Таня смерила «орла»
Холодным взглядом и ушла.

Глава 8

I
Ужель та самая Татьяна,
С которой он давно в глуши
Играл в очко на шалабаны
И лопал с мясом беляши?
Ужели это та, которой
Тогда с надменностью матёрой
Свои нотации читал,
Гордыни множа капитал?
Он поступил неосторожно…
Где был огонь – теперь угли,
Его вернуть удастся ли?
А счастье было так возможно!
Увы, теперь кэшбэк его
Гроша не стоит одного.

II
Онегин пробует методу:
Он к Тане каждый божий день
Таскается, как на работу.
Вода ведь точит и кремень.
То он привозит милой сласти,
То грузит ей про кризис власти,
То зарифмует пару фраз,
А то починит унитаз.
Подход он ищет справа, слева…
Напрасно. Всякий раз она
Сидит покойна и вольна,
Как на приёме королева,
И выдаёт порой ответ,
Как автомат «размен монет».

III
Евгений то на нервном взводе,
То тает, будто, эскимо,
Себе он места не находит.
И вот садится за письмо:
Да, виноват – чего же боле?
Терпеть глумление доколе?
Явившись ей невольным злом,
Он признаёт себя козлом.
А нынче страсть, мол, сердце гложет
И выжимает, как лимон,
И так расстроен этим он,
Что даже водку жрать не может,
Не говоря уж о борщах!
Короче, высох и зачах…

IV
Бегут деньки, желтеют клёны,
Обиды пишутся тома,
Онегин ходит весь зелёный –
Но нет ответного письма.
И нет тоске конца и края,
А ведь глава уже восьмая!
Но тут пострел, видать, дозрел
И мигом к Тане прилетел…
В опочивальню рвётся храбро,
Чтоб гарантировать ответ,
В руке заряжен пистолет.
А там она… с ведром, и шваброй,
И месяц под косой горит…
Она ему и говорит:

Глава 9

I
— Онегин, я тогда моложе,
И симпатичнее была.
Чтоб угодить тебе, из кожи
Я вылезала, как могла.
Твоя, Евгений, в том оплошка,
Что дорога к обеду ложка.
Но ты и вилки не подал,
А нынче – просто опоздал…
Себя от холода страхуя,
Любви не ведая тепла,
Я жар столичный приняла,
Капкан супружеский минуя.
Я нынче свету отдана
И буду век ему верна!

II
Тут шпор внезапный звон раздался
Синхронно с топотом ножищ,
А вслед за этим показался
Евгению знакомый дрыщ.
Заметив гостя, встрепенулся
Лишь на мгновенье, усмехнулся,
Кивнув Татьяне, вышел прочь…
Терпеть подобное невмочь!
Стоял Онегин, пораженный,
Душевную сгущая тьму.
— Так не достанься ж никому!!! –
Вскричал он, в Таню заряжённый
Свой тыча длинный пистолет...
(Продам Островскому сюжет).

III
На том оставлю я героев
Да и тебя, читатель мой.
Моя история, не скрою,
Была нескромная порой,
Порой намеренно дурная,
Порою, может быть, смешная,
Порою путал времена –
В том целиком моя вина.
Не гений я и не Евгений,
Но с ними был, мёд-пиво пил
И, что услышал, повторил
Затем без лишних угрызений.
Побьёте, может быть? – Как знать –
Коль скоро сможете догнать. :)

К О Н Е Ц

<< к началу (часть 1)
.

Была поставлена задача написать свой вариант "Евгения Онегина" —
эдакий перевод с русского на русский в сокращении,
далеко и надолго не удаляясь от оригинальной фабулы и не переходя границы приличного.

Текст изобилует цитатами из классики,
которые автор из лености не обозначил кавычками,
полагая, что в рамках шутливого жанра сойдёт и так.

Писано всё, конечно же, "онегинской строфой";
деление на главы условное; порою в главе всего две строфы.
С великим почтением и преклонением перед А.С.Пушкиным,
который и сам по жизни любил "похулиганить".

_____________________________________________________

ЧАСТЬ 1

Глава 1

I
Жил некий дядя домовито,
Но выпивать любил зело…
В итоге, помер от ковида
И тем уважил всё село.
Всевышней волею Зевеса
Туда примчался наш повеса,
Онегин, от брегов Невы –
Совсем безденежный, увы.
Острижен по последней моде,
Как из Бутырки арестант,
Стреляться он имел талант
И крайне редко мазал, вроде,
Паля в лобешник иль в пупок –
И лучше выдумать не мог.

II
Онегин наш, сиречь Евгений,
Не лез за фразою в карман.
Как прирожденный графоман
В стихосложении был гений.
Порой, желая уничтожить
Врагов своих, не портил кожи,
Стреляя в область требухи,
А просто им читал стихи…
Притом изящно сквернословил,
Довольный местью и собой,
Кривя язвительно губой
И задирая кверху брови,
Ища на вражеском челе
Симптом готовности к земле.

Глава 2

I
Итак, село, куда Евгений
Свою персону приволок,
Вполне невинных наслаждений
В себе таило некролог.
А тут для жизни деревенской
Сосед явился, Вова Ленский,
Поклонник Канта и эстет…
Короче, бабник и поэт.
Он из Германии туманной
Привез запасливо с собой
Журналы «Хастлер» и «Плейбой»,
И их читал, закрывшись в ванной,
Трепля подшивок корешки,
Не отвечая на звонки.

II
Как не ценить орла такого,
Ввиду отсутствия иных.
Неудивительно, что Вова
Везде был принят как жених…
Дразнили прелестями музы,
Но ни к чему поэтам узы.
Женитьба ранняя – болесть.
Другое дело дружбу свесть
С таким же точно обормотом.
И вот путями бытия
Они с Евгением друзья,
И, как намазано им мёдом,
Верхом съезжались каждый день
Перетереть о бабах хрень.

III
Но тут взялась Судьба-злодейка
Слетать верхом на помеле…
В те годы Лариных семейка
Жизнь коротала на селе.
В семье сестрицы: Оля с Таней –
Плоды на дереве желаний.
Одна – салют и фейерверк,
Другая – дождичек в четверг,
Одна – сосуд амурных бесов,
Её ты взглядом только тронь –
Испепелит тебя огонь.
Сестра – для разных интересов,
И оттого душевный спам
Любила по́стить в инстаграм.

IV
Однажды в дружеской беседе
Онегин наш, как компаньон,
Узнал о трепетном секрете:
Был Ленский по́ уши влюблён!
Открывшись другу, без умолку
Трещал Евгению про Ольгу,
Ланиты, перси, и уста,
И всяки-разные места,
Про детских шалостей бесстыдство,
Когда присмотра взрослых вне
Играли в доктора оне…
И, в Жене вызвав любопытство,
Лишил его терпенья сил,
И тот о встрече запросил.

Глава 3

I
И вот друзья без проволочек
Собрались к сестрам на шурпу.
Разок, второй, ещё разочек –
И натоптали к ним тропу.
Играли в карты, на рояле,
Стихи читали, «трали-вали»,
Не в меру пья Алиготе,
Вперяясь сёстрам в декольте.
Сначала юные мамзели
Такой настырности ввиду
Напрасно прятали еду –
Затем привыкли в самом деле.
Привычка свыше нам дана –
Замена счастию она.

II
Сестрицы, обе без изъяна,
Как пачки новеньких рублей.
Но мне как автору Татьяна
Понятней, ближе и милей.
Она, наивная голубка,
Слова Онегина, как губка,
Впитав при встрече всякий раз,
Входила перед сном в экстаз
И, еле сдерживая стоны,
Крутясь в постели, как юла,
На километр от села
Распространяла феромоны.
Всё хорошо, но до поры
Слетались только комары.

III
Не знала Таня лучшей доли:
Жизнь деревенская – ярмо.
И чуя шанс – чего же боле? –
Решилась Таня на письмо:
Мол, ей бы слышать умны речи
И день, и ночь до новой встречи
И, мудрости впитав объём,
Все думать, думать лишь об ём.
И, коли он, её избранник,
Хоть каплю жалости храня,
Придёт на встречу у плетня,
То ждёт их жизни сладкий пряник
И всяка божья благодать…
Короче, завтра утром, в пять!

Глава 4

I
Доселе наш Онегин рвался
Прочь от супружеских болот
И ноне так перепугался,
Что тут же взял самоотвод.
Дерябнув рюмку валерьяны,
Устроил тренинг для Татьяны
На тему «Как себя вести
С самцами» (Господи, прости!).
Деви́це, мол, столь рефлексивной,
Из уважаемой семьи
От ученической скамьи,
Не стоит быть такой наивной.
Наивность – младости вина,
Творец несчастия она.

II
Татьяна плакала сначала,
Настойку горькую пила,
Но утром плакать перестала,
Чуть задышала, ожила,
И всё прошло, как день вчерашний…
Уж не срывало Тане башню,
И той седьмицы под конец
Совсем была, как огурец.
Лишь, выдавая, рдели ушки,
И тонким пальцем на стекле
Чертились буквы О и Е,
Но это, право, безделушки –
Адреналина профицит
Уж не толкал на суицид.

III
Но хватит о Татьяны доле.
А что там Ленский Вольдемар?
Он через день гуляет с Олей
В недорогой пивной спорт-бар,
Где, принимая алкоголи,
Ведёт беседы о футболе,
А в перерывах о любви,
Вгоняя в краску визави.
Кому – лишь флирт, другому – драма
И всё не сладится никак:
Ведь он радеет за «Спартак»,
А ей милее всех «динамо».
Возможно, кто сочтет за «муть»,
Но в этом женщин многих суть.

продолжение (часть 2) >>
.

/всем, наверное, знаком "прикол":
если сунуть в рот обычную лампочку старого образца,
то без помощи врача-хирурга её обратно не вынуть/
_______________

Душат слёзы, сводит челюсть,
Разбирает смех.
Не пассаж, а просто прелесть,
Не сказать бы грех.
От случившегося бреда
Аж невмоготу…

На такси в больницу еду
С лампочкой во рту.

И ведь жертвой чудодейства
Не какой-то шкет –
Мать солидного семейства,
Сорок полных лет!
Не безмозглая тупица –
Кандидат наук!
Надо ж было согласиться
На дурацкий трюк?

Заиграло в попе шило.
А тому виной
Мысль, что в жизни не свершила
Дури ни одной.
Опровергнуть захотелось,
Отчебучить чушь...

В рот засунуть это дело
Предложил мне муж.
Вывинтил из люстры лампу
Может, не со зла.

Я засунула и… Амба! –
Вынуть не смогла!

Набежит теперь в больничке
Эскулапов штат,
И прилипнет напрочь кличка
«Света – 40 ватт»,
Заклеймят в сети навеки
Тролли-упыри,
Будут требовать коллеги:
«Лампочка гори!»

Мне сбежать бы в знак протеста,
Дать самоотвод,
Предложить иное место,
А не тупо в рот…
Дождала́сь таки скандала
Из-за сей фигни.
С детства ж мать предупреждала:
«В рот всё не тяни!»
Даа…, конкретная подстава,
Месте на пустом.

Муж – таксисту: «Нам направо,
В городской роддом».

Отчего в роддом? ...О, Боже!
Тронулся «мон шер»!
Впрочем, прав он:
тут поможет
Только акушер!

Его пустили внутрь по блату
(Помог какой-то изувер).
Тряслась родильная палата,
Икал в испуге акушер,
Стихов слова звучали звонко,
Как будто били в барабан –

Рожденья первого ребёнка
Ждал с нетерпеньем графоман!

На днях в сети, где зрело хобби,
Ему попалась лабуда:
Фейк «О влиянии в утробе
На дарования плода».

Венков любитель из лаврушки
Увидел в этом божий знак:
Мол, «повлияй» – родится Пушкин!
Ну, в крайнем случае Маршак!
Потомка будущности ради
Был графоман на всё готов,
И вот теперь читал в палате
Подборку собственных стихов.

– У плоского-о-орья клён зелё-ё-ёный
В тума-а-ане не-еба голубо-о-ом! –
Вопил поэт, как заведенный,
Водя рукой над животом.

Забив на всё, его Маруся
Трубила ноты «ля» и «до»!
Кричали акушерки:
– Тужься!
Мысль графомана билась:
«Кто??»
Вот показался край макушки -
Пошёл рождения процесс.
«Есенин?...
Блок?!...
Некрасов??!...
Пушкин??!! –
Гадал он. –
Только не Дантес!!»
И тут завеса тайны пала.
И на вопрос осипший:
– КТО???
Ответил старый врач устало:
– Кто-кто, блин ...
Агния Барто!!

...
Брел графоман, убитый горем,
Свою припоминая дочь
И бормоча под нос:
– Посмотрим!
По мне – АХМАТОВА!!
... Точь-в-точь!

Раз в больнице утром рано,
Ублажив метеоризм,
Группа местных ветеранов
Ожидала мягких клизм…

После клизм до вечера
Делать было нечего.

Тут Борис, лихим манером
Ковырнувши свой пятак,
Обронил пенсионерам
Просто так:

– У меня, вот, ... псориаз.
А у вас?
– У меня, вот, нервный тик.
Ик.

– У меня на днях в избытке
Приключился жидкий стул.
И с тех пор в любой попытке
Стул – ну, просто «КАРАУЛ!»

Фыркнул Глеб:
– Куда важнее
Застарелый геморрой.
Так верчусь на стульчаке́ я,
Что аж дым идет порой!

С лесенки ответил Вова:
– Геморрой… Что в нём такого?
Жидкий стул – дерьмо проблема.
Круче них моя экзема!

– А на мне колдуньи сглаз –
Это раз.
Ртом болтает голова –
Это два.
А, в-четвертых, повторите
Мне, пожалуйста, вопрос –
При хроническом отите
У меня ваще склероз!

Здесь напели и другие
«У кого чего болит»:
Диабет, стенокардия,
Клещевой энцефалит,
Волчья пасть, артрит, желтуха,
Отложение солей,
Свинка, рожа, почесуха –
В общем, "шоу Дю Солей"!

И сказал всем громко Петя
(Что весь "цирк" имел в букете):
– Все болезни нипочем,
Будь их даже целый рой,
Если дома спишь с врачом,
А порою с медсестрой!…

И раздался глас Андрея:
– Ох, неважная идея!
Нашептал мне «хрен с горы»,
Что у нашей медсестры
От него, блин, гонорея…

Тут услышав о недуге,
Что достался сей козе,
Позабыв свои заслуги,
Побледнели разом все!
. . . . . . .
Но прервал аккорд трагизма
Долгожданнейший сеанс…

Дааа… Пока есть в жизни клизмы,
Человечеству дан шанс!

Сногсшибательностью грешен,
Ряжен в бархатный кафтан,
Из-за острова на стрежень
Выплывал хмельной Степан.

Рядом, выжившая в пьянку,
Что устроила братва,
Взор тупила персиянка,
Исторгая ноту «фа».

В небе молния сверкала –
Нагоняла их гроза,
И налились кровью алой
Атамановы глаза!

Кара Божья! ...Эта стерва
Подвела под криминал!
Так статьи 131-вой
Ведь никто не отменял.

Надруганье над селянкой -
Грех банальный и пустой,
А над знатной агарянкой
Может кончиться бедой!

Тут блестящую идею
Стенька высмотрел в вине:
Спрятать энтую Психею
Волги-матушки на дне.

Персиянка с полувзгляда
Всё внезапно поняла
И завыла бесновато,
Мол, купальник не взяла!

Но без слов, схватив дивчину
Как шаблынь за полцены,
Он метнул ея в пучину
Убегающей волны.

Здесь его ждала подлянка:
Впору крикнуть бы «ура!»,
Но была та агарянка
Кандидатом в мастера.

И сверкнувши чёрным глазом,
Эта шельма, как кефаль,
Кролем, на спине и брасом
Уплыла в родную даль.

Стеньки замысел – насмарку,
А итог сему таков:
Волге-матушке подарка
Не видать от казаков.

Что же взять с них, деревенщин,
Безвозмездно льющих кровь?
Где понять им право женщин
На свободу и любовь.

А девицам без ироний
Дам совет я по уму:
Разин вам не Марк Антоний;
Психанул… – и за корму!

Так не ждите бога ради
Чувства верного взамен,
И купальник одевайте
Перед тем, как сдаться в плен.

Белеет парус одинокий ...
        (Хозяин яхты – нувориш)
Что ищет он в стране далекой? ...
        (Жизнь чумовую и барыш)
Играют волны - ветер свищет ...
        (Преувеличено малёк)
Увы! он счастия не ищет ...
        (А чем набить свой кошелёк)
Под ним струя светлей лазури ...
        (Прощай, английский крепкий эль)
А он, мятежный, просит бури ...
        (И метит мачту, как кобель)

        (Давно не плачены налоги)
Он не от счастия бежит! ...
        (Рука дрожит, не держат ноги)
А мачта гнется и скрипит ...
        (Хотелось знать прокуратуре)
Что кинул он в краю родном ...
        (Да не догнать уже в натуре)
В тумане моря голубом! ...
        (Сверкнёт уж скоро Интерпола)
Над ним луч солнца золотой...
        (А он чудит на грани фола)
Как будто в бурях есть покой!