Залежался отрез крепдешина в мелкий цветочек,
Что разбросан голубизной по молочному полю.
Всё ждала: вот вернётся беспутный сыночек,
А пока - ни к чему наряжаться. Такая уж доля...

...Вспоминала копейки, которыми рубль сберегала,
Да немного цветного горошка* мальчишке, на сдачу.
Жаль, для службы - которой по счёту? - времени мало
Подработать ещё. Говорила себе: "Я не плачу!"

Не одна ведь такая безмужняя?! Это ли горе?
Да и некогда было терзать одиночеством душу.
Иногда отправляла кровинку родную на море,
И мечтала "в подушку" шумливые волны послушать.

Всё ничто... Но единственный в жизни мужчина
Далеко от неё и никак не найдёт своё счастье.
Залюбила, быть может? Наверное, в этом причина?
Ну а что крепдешин? Пусть лежит. За окном ведь ненастье.
- - - - - - - - - -
* Цветной горошек - недорогие разноцветные конфеты из фруктового сахара в форме драже, доступные даже во времена дефицита в Союзе.

Платье цвета королевский синий,
Туфли серебристые на манке...
Завтра буду сказочно красивой,
Яркой, разухабистой приманкой

Для мужчин, расслабленных игристым,
Не свободных, но до флирта падких.
Раз в году и я хочу влюбиться,
Только забирается украдкой

В душу посторонняя скребучесть:
Хороша ли эта показуха?
Не шестнадцать мне... Гораздо лучше,
Если буду дома, "молодуха".

Заварю малинового чая
И с ногами - в плюшевые кресло.
Не спеша и с чувством полистаю
Ранее не читанную прессу.

Погрущу за чашкой аромата,
Что к любви почти не тяготею,
Да и платье, в общем, маловато,
А меняться - глупая затея.

Мне ночами стало не до сна -
Жду весны берёзовую нежность.
Ты прости, весна, мою поспешность,
Как любовь я жду тебя, весна.

Слышишь крик души заледенелой?
Торопись замерзшую согреть.
В марте, сквозь мороз, что хочешь делай,
Только дай скорей мне "погореть!".

Отнимать не торопись надежду,
И мороз оставь для декабря!
...Так наивно я прошу тебя
И готовлю ... лёгкие одежды.

Ароматный сливовый пирог
К чаю замечательно подходит!
В тесте томно млеет терпкий сок.
Острый нож давно уже на взводе:

Ждёт минуты... Сдобные края
С лёгким хрустом рушатся на блюде,
И, чревоугодничая, я
Всё надеюсь: Боже не осудит

За минуту счастья. Горяча
Сладость с непременною кислинкой
Я касаюсь милого плеча
И впадаю в негу. Помнишь Зинку,

Что в общаге сотню лет назад
Извлекла однажды из духовки
Сливовое чудо? Вкусный чад
В комнаты врывался и неловко

Было, что в компании друзей
Краснодарский чай, пирог, веселье...
Я и говорю тебе: "Налей.
Кипяточку. Милый, с новосельем!"

Скрывает стрёкот старой плёнки
Немые страсти тонкой ширмой.
Молчит, но "дышит" голос звонкий.
Её, возможно, звали Ирмой...

Глаза за тонкой поволокой
Не забывают разгораться,
Когда лощёный франт до срока
С ней начинает объясняться.

В пылу, заламывая руки,
И встав на бренное колено,
Лишает Ирму серой скуки
С надрывом, что всенепременно.

А ей милей потише гавань,
Другой герой, неискушённый...
Она распахивает ставни
И гонит спятившего томно.

...Тугие позы завершают
Поднадоевший разговор,
И как итог - кинжал сверкает
Над ней. Исполнен приговор.

...Уходит Ирма. Стрёкот плёнки
За прошлым следует покорно,
И завершает жизни тонко,
Без пошлых привкусов ... поп-корна.

Голубое настроение
За спокойствием спешит.
Дочки мирное сопение,
Что в своей кроватке спит,
Убаюкивает нервы.
Синим светом из окна
Запускает лучик первый
В дом не белая луна.
Вслед за ней крадётся дрёма -
С молоком ультрамарин,
Забирая морок тёмный.
Переливчатый сатин
Зазывает бирюзовым
И мягчайшим, сладким сном.
О лазоревом и новом
Дне подумаю потом.

Метро. Час пик. Скребётся толчея,
И душный аромат висит в вагоне.
Привычно ежеутренняя я
Оказываюсь чуточку вне зоны,

Вне доступа домашнего тепла,
Уютного халата, мягких тапок.
Ах, если бы позволить я могла
Работой на мозги себе не капать!

Не капать перетруженностью дней
На буйство гормональных революций,
Но говорю себе: успей, успей, успей
Везде и всюду. Лишь бы не споткнуться

О чей-нибудь ближайший сапожок,
Не клюнуть носом в драповую спину.
"Прости за неотвеченный звонок" -
Скажу, когда себя наружу кину

На божий свет, где тоже толчея
Мужчин и женщин, мыкающих будни.
Но всё же здесь я более своя.
"Увидимся ... в субботу, пополудни?"

Говорят, сегодня персеиды
Обещают буйный звездопад,
Небо в серебре. Имею виды
На него и верю наугад
В то, что пыль из космоса реально
Может перекраивать судьбу,
И гардины раскрываю в спальне,
И желаю божьему рабу,
Что недавно был законным мужем,
В новой жизни счастье обрести,
Переждав в тепле от прежней стужу.
Я желаю. Господи! Прости
Веру в исполнение желаний!
Звёздный росчерк - выдумка небес
Будет время и за покаяньем
Я приду, когда растает бес
Новой бытности. Тогда уже не будет
У него соблазна искушать
Перекраивать сложившиеся судьбы
Грешную меня. Прости опять!

Старый дом, опутанный плющами,
Больше не надеялся зажить...
Только у порога бурый камень
Говорил неслышно: "Ты держись!

Пусть моя холодная опора
Держит это ветхое крыльцо.
Может быть сюда приедет скоро
Тот, кого запомнил ты мальцом.

В огороде, полном душной сныти,
Будет он стоять. Ступая хрустко,
"Мальчик" седовласый с прежней прытью
Жизнь направит в правильное русло.

Ты вздохнешь... И снова заструится
В небо приободренный дымок,
Словно твой хозяин - из столицы,
Где всесилен был, но одинок."

...Старый дом, опутанный плющами,
Заскрипел и ... лёг на бурый камень.

Ещё темно. Уже не спится.
И - тридцать девять.
Всегда болею за границей,
Такое дело.

Командировка только лишь...
Какой-то месяц!
А дома ... снег сгребают с крыш
И прочих лестниц.

Я ностальгирую по ним.
Скользила мало?
Спешила, только за другим.
Не тосковала.

Не привыкается к чужим
"Родным" пенатам.
Болею. Плохо. Третий Рим
Далековато.

Я растворяю аспирин
В чужом стакане.
А ты? Скучаешь ли один?
Ко мне не тянет?

Он просто жив, как сотни лет назад
Его неприкасаемые предки.
В возможность "завтра" верит наугад,
Без всякой предварительной разметки.

Мужчина - прачка? Так тому и быть...
Свою судьбу полощет он с рожденья,
И руки жилистые проявляют прыть:
С водой он дружен не для наслаждения.

О, мудрый Ганг! Да не иссякнешь ты,
Наполнив снова каменные чаны!
Неприкасаемый поборник чистоты
К тебе взывает вовсе не случайно.

Священным водам благодарен он,
В "них" - хлеб, бобы и пряным чудом - чатни.
Хотел бы большего, но это только сон.
Сегодня жив - что может быть приятней?

Я не растолковываю сон,
Подзабытый всуе пробужденья.
Солнце, заплывая на балкон,
Повышает градус настроенья.

Просыпаюсь, и на злобу дня
Поливая самый крепкий кофе,
Вспоминаю пьяную меня
И сухой остаток в старом штофе,

И слова вчерашние твои
С привкусом утраченного чувства,
Разделённого когда-то на двоих.
...Значит ближе к ночи стало грустно...

Стародавний способ разбавлять
Горе алкогольным полумраком,
В забытьё, как полуночный тать,
Вдруг проник, завыл чумной собакой.

Этот вой, тасуя карты сна,
Смазывал цветистые картинки,
На которых добрая весна
Топит в сердце брошенные льдинки.

...Я не растолковываю сон.
Подзабытый бред остался в прошлом.
Солнце, заплывая на балкон,
Заставляет думать о хорошем.

Будет день, и трезвый кофеин,
Бодро мысли в кучку собирая,
Словно торкнет: ну а как же сын,
Да и ты - свободная и ... злая
До работы, счастья и мужчин?
Вас так много, это ОН - один!

Скоро мне встречать «двухсотый»,
Самый ценный, тяжкий груз.
А сегодня… на работу.
Я отчаянно боюсь,
Что не выдержу живыми
Испытания, когда
Даже зеркала кривыми
Стали и сухой — вода.
Существую по привычке,
Заключая прежний быт
В неприметные кавычки
Как в мешок, что плохо сшит.
…Растеряю потихоньку
Всё, что было смерти до…
На родимую сторонку
Ты вернулся молодой.
…По щекам солёной влагой
Горе больше не бежит.
Цинк — награда за отвагу.
Здравствуй милый… Буду жить?

Под вечер тучка звонкой мошкары
Передо мной отчаянно клубится.
И с вездесущим писком комары
Исследуют тепло. Закрыть бы лица

Моё и всех, кто в парке в этот час
Решил напиться ласковой прохлады…
Вот только для природы в самый раз
Оживший воздух. Значит, так и надо.

Прогулкой наслаждаюсь, а в руках
Разлапистый букетик пряной сныти,
Что гонит мошкару и прямо — ах!
Как пахнет. Комары — простите…

Без вас комфортней. Как-нибудь смогу
Найти я пониманье у природы -
Лишь ароматный взмах… Почти бегу
Навстречу свежести. Как хороша погода!

Счастье моё паршивое!
Взять бы тебя за шиворот,
Тряхнуть об мостовую,
Как косточку мозговую.

Горе моё лукавое!
Холю тебя, как паву, я.
Стало б ты лучше песнею,
Или ушло на пенсию.

Жизнь моя угловатая!
Странная и помятая.
Тянешься, не кончаешься,
Или — нет, начинаешься?

Жарит апрель прошлогодним июлем
Недопечённый асфальт,
И миллионный раздевшийся улей
Хвалится красками смальт:

Платьями в белый и красный горошек,
Брюками светлыми беж,
Рыжими пятнами млеющих кошек,
Ультрамарином надежд

На удивительно яркое небо
За разогретым окном,
Будто зовущее в праздную небыль
Лёгким, как пух, ветерком.

Вот бы и мне, вместе с городом жарким,
Где-нибудь в летнем бистро,
Платьем, до неприличия марким,
Всем примелькаться. А что?

В молоке полощет лунный свет
Синие парчовые гардины.
На окне ветвистый бересклет
Мнит себя оливою старинной.

Той, что полнит Гефсиманский сад
И скрывает мудрою листвою
Бывшее тысячелетия назад
Там, где и ночами много зноя.

Ну а здесь, конечно, холодней.
Город — это, в общем, злая сила…
Он, подлунный, примирился с ней,
Сколько б я о счастье ни просила.

Видимо, не каялась, когда
О тебе мечтала ошалело.
Уводила — так, чтоб навсегда,
Чтобы свет сходился клином белый!

Он сошёлся, только обо мне
Помнить во-вторых почти жестоко…
…Бересклет ветвистый на окне
Стал похож на жухлую осоку.

…Истекает полуночный бред
В прошлое, а в комнате картина:
В молоке полощет лунный свет
Синие парчовые гардины.

Сегодня никого не будет в доме,
И день пройдёт, и только ближе к ночи,
Нарушив тишину, придёт знакомый
За лаской без любовных многоточий.

За бурным выяснением, кто лучше
Меняет позы — только для здоровья.
Его не буду слишком долго мучить,
Заглядывать в глаза с тоской коровьей.

Не попрошу остаться в тёплом ложе
До утреннего кофе и истомы,
Когда все чувства плавятся. Похоже,
Его не полюблю. Он — лишь знакомый.

Умелый, я не спорю, и не жадный
До милых и со вкусом подношений.
Вот только на душе слегка прохладно
От этих регулярных согрешений.

Поэтому и завтра никого
Не будет в однокомнатной квартире.
Так лучше. Здесь немало твоего.
Ты не волнуйся там, в подлунном мире.

Прохладой тешит шумный город
Вечерняя пора.
Уходят знойные плюс сорок
И душная жара.

Включает пряные мотивы
Знакомый лесопарк.
Почти божественно красиво
Звучит простое: кар!

Приду испить сюда пол-пьяный
Последневной нектар,
И дух лесной, зелёно-рьяный
Затушит день-пожар.

В свои права вступает вечер
Привычно и свежо,
И подзабыто зябнут плечи,
Но как же хорошо!

…И между прочим ощущая
Душевный перебор,
Спешу к тебе на рюмку чая.
Поддержишь разговор?

Упорхнула… А куда — не знаю.
Может, вожделенный белый свет
Примет? Я же в общем-то простая…
Боже! Дай мне искренний ответ:

Где найти родимую сторонку,
Брошенное ранее гнездо?
Знаю, эти связи рвутся звонко,
Превращаясь в горькое «ничто».

Вот и я однажды променяла
Райский уголок в лесном краю
На роскошный дом из драгметалла,
Выверенный, скованный уют.

Помню, петь пыталась, щебетала
О берёзке стройной, соловьях,
Что со мной в соседстве, чуть устало,
Спорили практически на днях.

Нет, совсем давно… А голос всуе
Изменился и совсем пропал.
Может быть сегодня я рискую,
Только на случившийся аврал:

Упорхнуть, всё бросить, измениться-
Господи! Не дай мне наплевать!
Улетаю. Я простая птица.
И прошу назад меня не звать!

Розкриє береза нирок очі -
Клен стоїть, із зими в неї закоханий...
І від щастя першої теплої ночі
Волю дасть сльозам своїм зеленим.

... Відіграють, віділлються грози
Над такою красунею лісової...
... Приходьте в дзвінкий ліс весною
Подивитися на чудовий плач берези.

Устала, что и говорить…
В душе пружиной
Свернулась вычурная нить
Разлуки с сыном.

Хотела только одного:
Чтоб было счастье.
И так лелеяла его!
А что же Настя?

Явилась в сердце, как пожар,
Родной кровинке.
А он, бесценный суперстар?
Растаял льдинкой.

От рук отбился и ушёл,
В шалаш, наверно…
И ручка падает на стол,
И пишет скверно.

Хотя, зачем ему писать?
У сына дети.
Слова подмокшие опять
Он не заметит.

Устала, что и говорить…
Пылится двушка.
И жизнь — как вычурная нить.
И мать ... старушка.

Пахнут морем волосы льняные.
Солнце жарит бронзовую кожу
И веснушки крапчато-шальные
Детством рассыпаются. Похоже

Даже галька помнит босоногость
Прошлую, и снова обжигая,
Возмущённо зашипит на робость
Мокрой поступи. Шумливой стае чаек

Буду рада, в беге залихватском
Мчась легко по берегу-печурке,
Разделяя солнце-жар по-братски
С маленькими сыном и дочуркой.

Нам не вторит ласковое море,
Штиль — его приятная взаимность,
Но любое дремлющее горе
Забирает синяя невинность.

У неё к тому свои резоны:
Приручать пленяюще-любовно,
Чтобы оставался вкус солёный
На губах размыто-внесезонно.

…Долго будут волосы льняные
Пахнуть морем. Только за окошком
Тучи неприветливо-стальные,
А в веснушках рыжих…морда кошки.

Идёт ко мне вразвалку
Парнишка молодой.
Зачем-то поднял палку
И бросил предо мной.

«Скажи, поэт, сначала
Мне пару тёплых фраз.
Чтоб рифма прозвучала,
Попав не в бровь, а в глаз.

Кому нужны, скажи-ка,
Сейчас твои стихи?
И труд твой невеликий,
Совсем не от сохи?»

Я вызов принимаю,
Перчатка не нужна.
Судьба моя такая -
За рифмы «всем» должна!

Лови, мой друг случайный,
Три буковки простых!
Когда со мной нахально,
Я помню только их.

Совсем не поэтично?
Но — прямо в бровь и глаз.
Прицелилась прилично,
Ответила за нас

Поэтов не спесивых,
В душевной тишине
Алкающих красивых
Признаний. И вдвойне.

Сколько б ни было в жизни тревог,
Сколько б ни было бед, потрясений,
Я приду на отцовский порог
В летний зной или дождик осенний.

Приползу с перебитою шеей
И незрячая — доплетусь.
Лишь бы ты неустанно мне верил,
Что я тоже на что-то гожусь.

Лишь бы знал ты, что мной изведано
Настоящее чувство стыда,
И спокойно сказал — «Обедай».
Я ответила бы — «Сыта».

Я тогда бы сказала — «Не надо.
Я ведь , батя, к тебе по делам.»
…Что такое для нас — преграда,
Если горе и стыд — пополам?

Кричу. Ладони рупором.
Всем.
Всем.
Всем.
Серебрянносвадебным юбилярам
И перворазовым невестам!
Подпольным отцам
И матерям одиночкам!
Люди! Сегодня исполняется семь
Лет, прожитых не просто,
А вместе. И у нас — дочка.

Я не скрою, глаза потупив,
Было — нос царапал подруге друг.
Было и так — дочь отлупит,
Если с песней придёшь поутру.

С бюджетом было: полтинник на картошку,
А мелочь-рубли — себе на «кимоно».
Остальное — совсем немножко -
На кино.

Не смейтесь! Случай с постельным бельём…
А что было делать? — Ничего.
… Простынь служила скатертью днём
И простынью — поздним вечером.

Могла бы и дальше — маслом и акварелью.
Вам не поверить — не по зубам!
А я не скрываю, что верю. Верю!
Пусть даже злым, но родным губам.

… Кажется, мною открыта Америка:
Верю скамейке заветной над берегом.
Хлебу без масла, отчаянью верю.
Верю любви, как всесильному зверю.
Верю букету несмелому, первому.
Верю рассвету последнему школьному.
Верю, что связана чуткими нервами
И разорвать — значит сделать больно.

Вот так, по- особому, день этот дорог.
Пусть вместе лишь — семь, но ведь будет же сорок?
Всё впереди, если скажешь: держись!
Верю в тебя, как собственно, в жизнь.

Тончайшей бисерной иглой
Гулял покой по шёлку в пяльцах
И день, от солнца золотой,
Всё длил игру умелых пальцев.

Переливался светлый лик
Земной, изнеженной пастелью.
Полутона и скромный шик
Дай Бог, мою украсят келью.

Верней — привычный, долгий быт
В однушке без ремонта «евро»,
Где безмятежность редко спит
А я, порой, бываю стервой.

Прости, Всевышний, и меня
За эту бисерную вольность!
Я постараюсь не пенять
На тяжесть жизни в граде стольном,

Что кружит вечной суетой
И отучает думать нежно
О ближних… Я хочу иной
И продолжаю безмятежно

Тончайшей бисерной иглой
Полутона дарить иконе.
А день, от солнца золотой,
Стоит… Как будто бы в поклоне.

Памятники памятникам — рознь.
Есть — пройду и только брошу — «Ловко!»,
А у этого стою, хоть заморозь.
Хоть гони — стою на Маяковке.

… Слышишь, Человечище, очнись!
Говорить вот так как будто просто…
Нужно лишь на нынешнюю жизнь
Посмотреть глазами «Окон роста».

Ты устал, я верю — ты устал
Биться в лоб, любить и — снова биться,
Но тебе не этот пьедестал
Должен был последний раз присниться…

Ты бы жил — сравнить бы только с чем!
… Не успели, не предупредили…
Не был ты собакой, глупый Щен,
Ведь не сам ушёл — тебя убили.

Мои года морщинками у глаз
Так чётко обозначены на фото.
Я не ропщу, но грустно отчего-то...
И юность не накопишь про запас.

У возраста работа на износ:
Менять однажды данные природой
Лицо и тело старости в угоду.
Ты помнишь, как однажды произнёс:

«Люблю тебя любую: после сна,
И после изнурительной работы.»
Я верю до сих пор, но это фото…
На нём конечно осень, не весна.

Она легла морщинками у глаз,
Но у меня есть право на защиту
От времени. Ещё не всё дожито,
Не сказано так много важных фраз

О главном и тебе, и дочке тоже.
А фото… Просто я была моложе.

Время пришло. Сожжены мосты.
Всё остальное — прочь.
Перед глазами остался ты,
И рядом со мною дочь.

Можно спрошу, а ответишь сам?
Красивых не надо фраз…
Больше не верю твоим слезам
И всё же … в последний раз…

За горя в горле застрявший ком,
За море женской тоски,
За слёзы мои, в столетьи каком,
Смогу я тебя простить?

В ласках нечастых и «жарких», как лёд,
В слабости сильных рук,
В том, как гадала: придёт, не придёт?,
Покается чей супруг?

За то, что щадила не раз и не три
Пощёчина будет в такт.
Чтоб вырвался боли ответный крик,
Ты слышишь меня вот так?

За детство без ёлки под Новый год,
За свинство пьяных ночей,
За то, что на сладкое — только компот,
Папа ответит чей?
********
Время пришло и расплата близка.
Увидишь ли завтра рассвет?
Давно уже пулей звенит у виска
Короткое слово — «нет»!

Бьётся и стучит в моё окно
Старая потрёпанная груша.
На дворе прохладно и темно.
Завтра выйду жалобы послушать

На свирепый ветер, что опять
Гнул к земле нагруженные ветви
И на то, что нужно обирать
Спелые плоды… Пустые жертвы

Не придётся, старая моя,
Больше приносить в угоду лени.
Сладкий сок дюшеса помню я,
Преклоняю пред тобой колени.

И, как в детстве, в крапинку дары
Бережно я в руки принимаю.
Солнечные запахи мудры:
О тебе забыть не позволяют.

…На дворе уже палящий зной.
Старая потрёпанная груша
Ветви облегчённо надо мной
Расправляет. Так-то будет лучше.

Душу порву на части,
Вывешу на заборе.
Одна половинка — счастье,
Другая, естественно, горе.

Спать под забором лягу,
Мирно глаза закрою.
Люди простят бродягу
С порванною душою.

Утром проснусь в тревоге,
Злобы полна и мести:
Горе висит на месте,
А счастью приделали ноги…

Всё в жизни тленно,
И тело тоже.
От этой скверны
Мороз по коже.

Тургор слабеет,
Цветут морщины.
Лицо и шея
Почти старинны.

У отраженья
Дрожат поджилки.
Ищу спасенья,
Вдыхаю пылко.

…Окно. Палата.
Жива, похоже.
Наркоз, как вата,
Набит под кожу.

Всё в жизни тленно,
И мысли тоже.
Но я, наверно,
Уйду попозже.

Я знаю, тёплый месяц
Настанет в свой черёд.
Душа запросит песен
И даже идиот
Захочет измениться,
И стать умней на миг.
Как жаль, что за границей
Мне выписан лимит
На буйство вешних красок
В берёзовом лесу,
На дачную террасу,
И русую косу
У девочки соседской…
Настанет свой черёд
И что-то очень резко
В дорогу позовёт.
Быть может, ностальгия,
Да долгожданный май?
Мы встретимся, Россия!
Я скоро. Не скучай.

Маленькая пташка обронила
Пёрышко на мёрзлый подоконник.
Знать, ко мне вернётся кто-то милый
Или неожиданный покойник

Ближний круг порвёт своим уходом,
Заставляя память издеваться
Над печалью, вышедшей из моды,
Пропуская слёзы через пальцы.

Я не верю истово в приметы,
Но готова ими искушаться.
Позвоню, пожалуй… «Милый, где ты?
Сколько до Москвы осталось станций?»

На столичных метрах пропадаю
Под покровом длительной разлуки.
«Значит у тебя судьба такая!» -
Дай-то Бог, расскажут мои внуки.

…Маленькая пташка улетела
Восвояси. Пёрышко-обманку
Сохраню. Ты любишь моё тело?
Отдыхай. Расскажешь спозаранку.

Я помню, что было вначале,
Не зная, что будет в конце.
Отчаянно ждали,
Безмерно скучали.
И … «мне всё равно» на лице.

Любая попытка напомнить
О том, что любил, как и я,
Тянула, как в омут,
Чужой, незнакомый.
А там что ни чувство — изъян.

Душевный, глубокий, болезненный жутко.
А ты … даже смотришь «не так».
Уходишь на сутки,
Не ждёшь ни минутки.
Уже не влюблённый чудак!

Привычка — страшнейшая сила.
Любовь не соперница ей.
Но всё же просила-
Ты слышишь, мой милый?-
Дать силы подумать о ней,

Слабеющей, видимо. Годы — не шутка.
А может сначала начать?
Соскучиться жутко,
И ждать очень чутко
Попробуем? Не привыкать!

Восходит солнце красное,
В Москве-реке купается.
Раиса спит на солнышке,
Чему-то улыбается.

Мамаша встала утречком -
На службу собирается,
А Рая на диванчике
Во сне с соседкой лается.

Обеды в учреждениях,
Все папки закрываются.
Раиса, чтобы это сон -
С мужчиной обнимается.

На небе светит звёздочка.
За ней луна гоняется.
Моя подружка Раечка
Уже не улыбается:
Проходит жизнь сторонкою,
С лентяйками не знается…

А у нас уже цветут каштаны!
Кто бы думал — всё-таки не юг.
И пылят на площади фонтаны,
Свежий запах даром раздают

Опалённым солнцем горожанам,
Вездесущим, вёртким голубям.
Разложить бы счастье по карманам
И забыть тебя ко всем чертям!

…Пишешь, что «на севере несладко?
С минусом не только жалкий май?
Жизнь — не жизнь, сплошные неполадки?»
Знаешь, по столице не скучай.

Здесь — тобой обрубленные корни,
Дети, кот, поблёкшая жена.
«Не руби с плеча» — сказала, помнишь?
…Тут у нас вовсю кипит весна,

Или даже близится к закату,
Но каштаны буйные в цвету.
Я любила. Ранее. Когда-то.
Не жалей меня, уже не ту.

Мы не виделись лет пятнадцать…
Как живёшь, мой старинный друг?
Я не чаяла повидаться,
Привыкая к годам разлук

Очень медленно. Было чувство,
Что иные в разряд друзей
Никогда не войдут, но сгусток
Длинных месяцев, тяжких дней

Без тебя постепенно таял.
Жизнь входила в привычный ритм.
Только пёс непременно лаем
Отзывался на скрип двери…

Полюбовно — а как иначе -
Я построила чистый быт
С новым другом. Уже не мальчик
Был в нём верен мне, нежен, сыт.

Ну а ты? Как потратил годы?
Если хочешь — не отвечай.
Эта встреча случайна. Вроде
Ни к чему даже общий чай.

Разойдёмся… По новой нами
Недосказано что-то. Пусть!
Отлюбили своё? " Друзьями"
Справедливо владеет … грусть.

Ты вернулся сюда, в золочёный и дремлющий город,
Где рябая вода тихо плещется древней рекой.
Потому ли, что жив ещё или заметно немолод?
Ты вернулся, я вижу, ты ищешь забытый покой.

Думал, верно, забыли усталого горе-скитальца,
Или помнят лишь только, как рвался с насиженных мест?
Нет, давно улеглись, утекли как песок через пальцы
Все обиды прогорклые. Вот тебе истинный Крест!

Проходи. Я расспрашивать буду тихонько, недолго.
Не тушуйся… Как раньше, живёт здесь твоя же семья.
Можешь мне запоздало не позднее выкрикнуть: горько!
Или внуку-подростку сказать: просто вылитый я!

…Ты вернулся сюда, в золочёный и дремлющий город.
(Знаешь, папа, я в общем-то верила в это всегда.)
Потому ли, что жив ещё или заметно немолод?
Ты вернулся за жизнью. Скажи мне — теперь навсегда?

В доме нет тепла,
Снова мёрзну.
Августом жила…
Тёплый воздух
В комнату втекал,
Будто свету,
Был немного мал
Мир с рассветом.
А сентябрь увёл,
Как обычно,
Солнце: будешь, мол,
Ты привычно
Плечи укрывать
Тёплым пледом
Холоду под стать.
Только летом
Плед истрачен
Без нафталина…
Может быть на даче
Старинной
Поискать тепла
Возле печки?
Сумку собрала.
Еду. Легче.
С сентябрём смирюсь
В Подмосковье.
Холодно? И пусть.
На здоровье!

Быть четырнадцать дней на взводе не так тяжко, если потом получаешь положительный ответ. А на мониторе — но это несколько позже — видишь хотя бы один огонёк-пятнышко. Случается и два, и три, и четыре — но это уж как в небесной канцелярии решится… Кровь может пылать огнем и стремиться по игле быстрей шустрой реки, а может неспешно выкапывать, экономя себя… Но от этого ничего не зависит: игла, пробирка, предметное стекло, микроскоп, двадцать минут съедающего страха и… — ты не бесплодна, просто твое чрево еще не готово принять новую жизнь. Какой после огонек в глазах — так, затухающие угольки... Счастье там, за стеной — горит монитор, а на нем один, два, а то и целых три огонька, и просто жизнь, одна или несколько жизней сразу. Сегодня, подруга (сколько же мы с тобой берегли друг друга в одной палате!),тебе повезло — ТАМ так решено! А я просто подзадержалась в очереди.
... Иногда дети появляются именно так. Слышишь дочь? Но и это тоже иначе как чудом не назовëшь. Так вот: днюшка (как вы сейчас говорите) у тебя в октябре, пятого, а заветный положительный результат кровушка выдала седьмого января. Уж эту-то дату я запомнила, даже если не знала бы о ней раньше, будь уверена, хотя, грешница, молила тогда о диве дивном не только всех святых, но и вовсе не святое вышнее "начальство". Вот такое вот Рождество у нас с тобой получилось - что называется, с грехом пополам. А кто без него из живущих, правда?

Звёзд кошачьи глаза зажглись.
Спит луны серебряный рублик…
Слазьте, Бог, поболтаем за жизнь.
Вы — как судья, а я — как «преступник».

Скажите, Всевышний, в каком раю
Вами создана мать-природа?
И можно ли мне оставаться в строю,
Если стану моральным уродом?

Скажите, Вы, ради Христа!
Ответьте мне на мои вопросы!
Я бы до дней конца перестала
Сплетать простое в сложные косы.

Мне говорят: «не достичь мастерства
Тебе. Не темы — сплошные слёзы».
А я — естественней естества,
Как горький сок молодой берёзы.

Все говорят: перестань стонать.
Мы, мол, тебе всё равно не верим.
А я жалею, что мне не стать
Большим, независимым, сильным зверем.

Живу, но горькое впиталось
В расхожий быт.
Повсюду аккуратно жалость
К себе лежит.

Вот книга с бархатной закладкой -
Не дочитал.
Блокнот — стихи писал украдкой.
Он очень мал,

Но строчки мелкие, горошком,
Хранят тепло
Твоей руки. Болеет кошка.
Не повезло

Пушистой домоседке:
Хозяин вдруг
Покинул мир. Её нередко
Тревожит звук

По полу шаркающих тапок…
А это — я
Перемещаюсь тихой сапой.
Кому семья

Такая, что наполовину
Уже пуста,
Доставит радость? Всё же чинно,
Тебе под стать,

Я жалость памятью стираю:
В предметах — суть
Того, что было. Оживаю.
Но горько, жуть!

"Здесь русский дух. Здесь Русью пахнет»,
И перегаром, и бедой.
Тут каждый третий — молодой,
А на лицо — уставший страшно

От жалких будней, что спешат,
Но не приносят упоенья
За просто так и каждый день — на!
Страдай, несчастная душа!

А что? Работа — значит волком
Не поспешая, но бежать.
Да шут с ней! В Бога, душу, мать!
Упустишь время. Ну и толку?

Торопит страсть, с похмелья что,
На ранней зорьке к магазину,
Где всяк поймёт и тётя Зина*
Не спросит денег на пальто.

…А во дворе метёт листву
Раскосый парень — нам не ровня.
С шести утра, но так спокойно!
Что русский дух? Он мой. Живу.

----------
* тётя Зина - просто продавщица, и - не жена.

Коту не нужно вдохновенье
Творить бедлам.
И я скажу вам откровенно:
Он милый хам.
Лакая кофе растворимый,
Что чуть остыл,
Ни капли не проронит мимо -
Ведь он же мил!
И по-кошачьи аккуратен:
Свои «дела»
Всегда зароет…под кроватью.
Ему мала
Моя постель. А мне привольно,
Но для кота
Подвинусь. Лишь бы был доволен!
И суета,
Что днём одна со мной дружила
Уходит. Я
Почти мурчу: спасибо милый!
Живём. Семья.

Мечтала жить в большом, просторном доме
Из зимнего архангельского леса.
Вне времени, в предутренней истоме
Любить тебя с девчачьим интересом.

Хотела, несмотря на чуть за сорок,
Считать ступеньки с лёгкостью привычной
И наблюдать, как россыпь влажных корок,
Сороки на балконе делят зычно.

Желала попирать большую шкуру,
Лежащую мохнато у камина,
Разутыми ногами. Как микстуру,
Тепло и негу пить с довольной миной.

Да мало ли чего истлело всуе:
Мечты, любовь, семейные устои…
Смотрю, как сумки веские пакуешь
И понимаю: настоящий воин!

За новую любовь боролся тайно.
Щадил меня, а я не оценила.
И как-то так — мечтательно-случайно
Сказала: уходи-ка лучше, милый!

Тем более в Архангельске погода
Над лесом изливается дождями…
Мечтать не вредно, только у природы
Свои законы. Это — между нами.

Вертит Маша карандашик:
Мысли есть, а рифмы где?
Только жиденькая каша
Без изюма, на воде.

Этим варевом не будешь
И довольна, и сыта.
Интересно, как же люди
Пишут с чистого листа?

Может, есть такое место,
Где рифмуется на раз?
Или из другого теста
Те поэты? Сей же час

Карандаш пошёл по строкам
Разухабисто гулять.
Критик судит однобоко,
Скажет что-то — наплевать!

И кропает Маша вирши,
И коверкает слова…
Подучиться? Это выше!
Гений просто! Голова!

…Наш «великий и могучий»
Не такое выносил!
Почитаю, что получше.
Подкоплю моральных сил.
----------
*Маша — собирательный образ

Отогрели тёплые лучи
Первые зелёные листочки.
Склёвывают резвые грачи
Красные ореховые почки.

Перелесок дышит и галдит
Неумолчным птичьим щебетаньем,
Оставляя где-то позади
Долгое с зимой весны прощанье.

Даже самый маленький росток
Хочет стать берёзкой или клёном.
Подгоняет горьковатый сок,
Тянет к свету кончик свой зелёный.

Так и я, озябшая зимой,
Отогреюсь в светлом перелеске.
Будет май... Придёшь сюда со мной?
И поверь, мой довод очень веский.

Все та же сводка:
Дожди, дожди…
В такую погодку
Добра не жди.

Небо прокисло,
Дороги — вдрызг.
Тащатся числа
В капельках брызг.

Довольны, наверное,
Одни кусты.
Бульвары и скверы
Тоскливо пусты.

Крыши промокли -
Ремонт не помог.
Возьмите бинокли -
Доволен ли Бог?

Мокрый шелест
За каждым углом.
Плыву еле-еле
Под серым дождём.

… В трамвае же — тесно.
Трещат рессоры.
У каждого места
Свои разговоры.

«Богу бы в ухо
Кто-нибудь треснул!» -
Сказала старуха,
Делая «крест».

Безбожник — старухе:
«А Бог — не товарищ?»
Та — руку к уху:
«Чаво гутаришь?»

Рядом — горячий
Девичий шёпот:
«Едем на дачу
По лужам шлёпать!»

* * * * * * *
День расплывался
Совсем не в улыбке…
Буду смеяться!
Сделаюсь рыбкой!