Когда в Авто(р)портрете появились первые подборки стихов, подумала: 1. их составителям пришлось очень нелегко - из огромного количества замечательных произведений авторов ЛитСети выбрать десять; 2. не, такое я не осилю, "маловата кольчужка"©: стану метаться, сходить с ума - кромсать список и мучиться от собственной несправедливости к невключённым в него). Однако полная отключка от вирта, верховая езда и простая пища, "не слишком богатая острыми ощущениями"©, вернули мне здравое мышление и уверенность в своих силах: я смогу, я справлюсь))) Короче, выбрала те стихотворения, которые сразу и навсегда полюбила, знаю как "Отче наш" и которые меня восхищают мудростью, целостностью и мастерством исполнения. За что мой поклон их создателям.
Итак, самые-самые запомнившиеся:
 

1. Алекс Фо

Сирин
http://litset.ru/publ/24-1-0-17951

Сирин с утра взлетит не с того крыла
и зарыдает так, что по небу звон.
Тени проснутся, выгнутся зеркала,
взбесится ветер сразу со всех сторон –
это ленивый мир от себя устал,
значит, пора под знаменем за трубой,
время молиться или точить металл,
чтобы вприпрыжку рваться в последний бой.

Но обновятся даты – и легион
ратников грешно-праведных всех мастей
станет невещным ‒ блеском в глазах ворон,
дымной душой над горкой своих костей.
Примет эскорт дежурного божества
духов-салаг, в небесный реестр внесет,
прочее сложит бережно, как дрова,
в дуб или цинк под речи с гнилых высот…

И наплевать, что сирин поет не так.
И что все племя их – допотопный бред.
Плакать и петь умеет любой дурак –
в стрелочниках-козлах недостатка нет,
в распрях давно забыта на дне реки
мода хранить историю и лицо…
Чтобы дрались и слушались дураки,
надобны только уши да кулаки –
и киллеры для певцов.
 
 

2. Анастасия Гурман

Я тебя намолчу
http://litset.ru/publ/3-1-0-440

Закрываю глаза и волна подступает к ногам,
И почтовая птица курлычет о скорой разлуке.
Я тебя намолчу – по секунде, по вдоху, по звуку –
Несмотря ни на что, вопреки и чертям, и богам.
Открываю глаза – чёрный город на треть зачехлён
И носы кораблей навострились по новому курсу.
Подставляю лицо под огни фонариных укусов,
Чем больней, тем верней перевыжжется в памяти всё,
Что так страшно забыть, потерять в круговерти портов,
В беспричальности пристаней, в холоде брошенных трюмов.
Закрываю глаза, как бы ни было солнце угрюмо,
Я тебя намолчу – на вчера, на сейчас, на потом.
 
 

3. Koterina

Руины Руана
http://litset.ru/publ/16-1-0-519

руины
руины руана
руины...
А. Спарбер, "Импрессионизм"
 

Руины Руана – и темные лица эпох,
Рождаться и жить в этом сизом дыму слишком рано.
Здесь час бесконечен, а год мимолетен, как вдох,
Над пасмурным городом тлеют руины Руана.

Здесь можно забыть обо всем – и остаться на миг,
Меняя причины, пути, очертания, лица.
Никто не узнает здесь, кто ты – ребенок, старик,
Ошибка, сомнение, облако, звук или птица.

Под вечер часы начинают обратный отсчет.
Прощайся – надежд и иллюзий осталось так мало,
Что можно беспечно поверить в счастливый исход...
Но нет сожалений - и небо, как камень, упало...
 
 

4. Мамай

Urbi et orbi
http://litset.ru/publ/29-1-0-14491

Может быть, это конец времен. Или же
только начало иных, совершенно иных многоборий.
Пламя свечей сегодня привычно вылижет
тысячелетние тени в величественном соборе.
Urbi et orbi, толпой подхвачено и усилено,
переплывет из собора на площадь и в мир,
во дворцы и хижины.
Но ни один конклав, как, впрочем, и ни один консилиум,
не исцелял больных, не воскрешал из мертвых,
не утешал обиженных.
Разум, конечно, светильник, только увлекся генами и бозонами.
Зло тем временем обрастает ракетами, телеканалами и полками,
зло все богаче, всесильнее, организованней...
А добро остается все с теми же голыми кулаками.
Может быть, это конец времен. Но если в свечах,
и в шелках, и в золоте
может еще отразиться мир совершенно другой,
грязный, опасный, нищий -
черт побери, делайте что-то, бейте в колокола,
организовывайте,
ибо лодка одна, и если она окажется
кверху днищем...

Некому будет даже предаться скорби.
Urbi et orbi.
 
 

5. Glück

Шоушенк навсегда
http://litset.ru/publ/16-1-0-24973



Медленно тонешь в кромешном провале сна
Под заклинанье "мгновенным был этот взрыв..."
Как бы сложилось – теперь не дано узнать.
Жизнь невозможно вернуть, хоть молись навзрыд.
Стены сжимают реальность, ведя за грань,
Рёбра обломков прошили твою кровать.
Всхлипы невольные спазмами жгут гортань,
С хрипом толкается в бронхи огнём о-два.
И за решёткой из будней кричать душе:
Не увидать утешенья в родных глазах.
Эта тюрьма пострашнее, чем Шоушенк,
Жаль, из неё невозможно сбежать назад.

С неимоверным усилием новый вдох.
«Время залечит» – циничный ярлык и ложь.
Горе уходит во тьму, остаётся «пох» -
Только во сне ты чудес безрассудно ждёшь:
Нет «до» и «после», не делит двоих Синай,
Можно глаза открывать, не боясь взлететь.

Болью наутро стряхнёт паутину сна -
Крепко зашьёшь за спиной рукава мечте…
 
 

6. Женя Махно

Глазами Брассая
http://litset.ru/publ/1-1-0-1536



Когда методично опять досчитаешь до ста
по новому кругу, простынные пустоши скомкав,
останется только холодные ночи листать,
сжимая пространство в тисках переплётов оконных.
Сжимая мгновенья в фантомы утраченных снов,
набросив туманную морось на хрупкие плечи,
глазами Брассая* глядит чёрно-белая ночь,
бросая на ветер в стоп-кадре застывшую вечность.

Останется только лететь на мерцающий свет,
скользить осторожным лучом по карнизам и сливам.
- Скажите, маэстро, возможно, вам виден ответ
сквозь хрупкие веки оптических линз объектива?
Вы знаете, мастер, как целится время в упор?
Как памяти вспышки слепят в тишине аутичной,
меж тенью и светом? Покуда не щёлкнул затвор,
скорей покажите, фотограф, как вылетит птичка!

Останется только на ветер бросать серебро,
блуждать неприкаянным фатом в сомнамбульном мире,
где проданы спящие души за ломаный грош
увязшей на небе луны, как соната в виниле.
Как солнце в бокале с мускатным осадком вины
за пролитый свет на порядок вещей неказистый...
- Простите, mon cher, но мы все безнадёжно пьяны
палёною сутью вчера обесцененных истин.

А вечность беспечно над миром притихшим парит
обрывком газетным, обломком фанерного хлама...
- Скажите, monsieur, а ведь так же прекрасен Париж,
как видится птахе ночной со стрелы Нотр-Дама?..

...Когда-нибудь время сотрёт нас с оконных страниц,
и с красной строки день начнётся. Останутся только
хрустальные тени повенчанных с вечностью птиц,
когда разлетится сомнамбульный мир на осколки.

__________________________________________________
*Брассай (фр. Brassai, собственно Дьюла Халас, венг. Gyula Halаsz, 1899 — 1984) — венгерский и французский фотограф, художник и скульптор.

Изображение: Брассай. Из альбома "Ночной Париж", 1933.
 
 

7. Братислава

Сон Иосифа
http://litset.ru/publ/11-1-0-25031

Голодное брюхо к научным трудам глуховато,
А впрочем, учиться уже ни к чему - исключён.
Прощай, семинария! Нет ни гроша на оплату.
Голодному брюху показаны леность и сон.
Пригрезится: ветхозаветный сновидец Иосиф
Себя созерцает сияющим тучным снопом,
Другие снопы, преклоняясь, бросаются оземь,
И звёзды сияют на своде небес золотом.
Одна из них вдруг наливается пламенной силой,
Служить ей готовы созвездия, солнце, луна...
Иосиф-пророк просыпается, меркнут светила,
И страшная участь от братской руки суждена...
Дробясь и сплетаясь, видения льнут к изголовью.
В студенческом сне появляются молот и серп,
Венок из снопов, а звезда наливается кровью,
Венчая советский, исполненный благости, герб.
Пока что ещё не вождя всех народов державы,
Простого тифлисского парня в безрадостный день
Преследуют избранность богом и страхи расправы,
А впрочем, и те растворяются в сонной воде...

Застывшая Мойка и снулая тусклая Пряжка,
Рождественский вечер душевной болезнью смятён,
И рифма за рифму цепляются слабо и тяжко,
И меркнет сознание, спрятавшись в грязный плафон.
В советской психушке, где сумрак страшней, чем в могиле,
Под действием странных лекарств и несбывшихся строк
Иосифу Бродскому снится Сосо Джугашвили,
Которому снится Иосиф - библейский пророк.
 
 

8. Андрей Кропотин

cancer
http://litset.ru/publ/1-1-0-10922

Кредиты обычно кончаются платежами. Наверное, голову слишком вскружил успех, и, бегая между манящими этажами, я плохо отслеживал свет превентивных вех. Увы, эйфория иссякла довольно быстро: хоть пищеварительный не беспокоил тракт – безжалостно щелкнуло, коротко, будто выстрел, сухое и жесткое слово-диагноз: «рак». Пошел экстремальный отсчет в единицах суток, больничной каталки осёдлан складной «болид», в неравной дуэли со скальпелем пал желудок, и в реанимации – конченый инвалид… Могла бы любая нелепая проволочка лишить меня шансов и вздёрнуть на остриё; я собран хирургом практически из кусочков – а дальше природа попробует взять своё. И щупальца капельниц, тянущиеся к венам, и черные пятна в провалах глазных орбит, и бинт эластичный, намотанный по колено, обязанный напрочь отвадить тромбофлебит; халаты сестричек, входящих с повадкой лисьей, катетер в запястье – подобие кандалов, и зонд в носоглотке, покрытый зеленой слизью, мешающий горлу выдавливать сгустки слов… И снова – учиться: ходить, говорить, питаться, скрывать под одеждой кошмар худобы телес, не быть неподъемной обузой для домочадцев и гнать из себя затаившуюся болезнь. Чуть тлеет безумных желаний подмокший порох, вслепую играешь с бездушной судьбой в лото, а главное – знаешь, кому ты реально дорог, и больше не надо раздумывать – кто есть кто…
 
 

9. Юрьевская

Варвары
http://litset.ru/publ/16-1-0-2147

В нашем городе слышится всюду чужое наречье.
Те, кто знают язык, те стараются больше молчать.
Наши женщины спрятали лица, ссутулили плечи,
И надеются, может быть, этим спасется хоть часть.
Но любые надежды бессмысленны, видимо, в корне.
Все.
Империя пала, под тяжестью лет одряхлев,
Белый мрамор дворцов раздробили подковами кони,
И в театре, наверное, тоже устроили хлев.
Я сижу во дворе и, как воду, глотаю вино.
Мне под ноги отцветшей эпохой осыпалась вишня.
Мы мечтали о счастье и мире, а выпало ишь как…
Кто-то сильный у мойры вдруг выдернул веретено.
Но умение песни слагать – на войне глупый навык.
Горизонт, как в предчувствии бури, болезненно-желт.
Победители входят в дома, выбирая по нраву
Из чужого имущества ценности, утварь и жен.
У меня только книги, они для неграмотных – дурость,
У меня нет сокровищ и юной красивой жены.
В тихом доме темно, и все время откуда-то дует…
У меня были книги.
И книги теперь сожжены.
Часто снится: спасение явится нам из глубин,
Потому каждый день я часами сижу у колодца…
Закрывая глаза, я мечтаю убить полководца.
Только даже себя оказался не в силах убить.
Эти руки слабы, и держали лишь книги и стилос.
В этом сердце нет храбрости, только печаль и тоска.
В год ушедший так много различных событий вместилось,
Что вот-вот, и меня похоронит минувшего скарб.
Вновь под вечер заря выбирает кровавый оттенок:
Окропляется алым небес порыжевший сатин.
Иногда я жалею, что все же не умер на стенах,
Сохраняя надежду, что город удастся спасти.
Но не вычернить память и камень не сбросить с души.
Мрачно тлеет закат, догорая забытой лучиной.
Я готов умереть, если б мог изменить, что случилось.
Только все, что могу я - разбить опустевший кувшин.
 
 

10. Тенигин Андрей

Пока Ты Спал
http://litset.ru/publ/10-1-0-1021

Михаилу Рубину

«Я где-то читал о людях, что спят по ночам» (С) БГ

В такую ночь и умирать легко.
Пока ты спал без снов и без зазренья,
Неутомимый дальнобойщик Время,
Притормозив, решил пройтись пешком.
И ходики, что где-то в доме есть,
Шаги его отсчитывали гулко.
Запутавшись в лукавых переулках,
Скулил забытый кем-то до-диез.
Дышала твердь, вздымалась высота
И опускалась выдохом. Наверно,
В такую ночь сам Николай Коперник
Решил бы, что Земля на трех китах.
Нагие звезды позабыли стыд,
Созвездия меняли очертанья,
И все, что днем тебе казалось тайным,
Вдруг становилось ясным и простым.
Как мать на колыбель, смотрела вниз
С небес на нас кромешная свобода.
В такую ночь безвыходность ухода
Не достает словами: «Обернись!»
Той ночью город песен не слагал,
От удивленья вытаращив окна:
Над ним, как будто всем живым в упрек нам
По небу не спеша, шагал Шагал…
…под утро фантастическая быль
Звучала как обыденная небыль,
Но все, кто в эту ночь не спали, небо
Не называют больше голубым.

---

«Десяточка» - новый спецпроект ЛитО «Авто(р)портрет».

Десять произведений десяти авторов Литсети. Лишь десять от десяти. Сложный выбор.

Произведения, которые очень понравились, поразили, запомнились.

Узнать подробности о проекте (условия участия, ограничения по выбору и т. п.) можно у ведущих ЛитО «Авто(р)портрет»
(лучше всего письмом на адрес почты: alexeylis@yandex.ru).

---

Каталог «Десяточки»:
(будет обновляться по мере развития проекта)

1. «Десяточка» от Елены Тютиной: http://litset.ru/publ/52-1-0-28777

2. «Десяточка» от Nikolaich'а: http://litset.ru/publ/52-1-0-28817

3. «Десяточка» от Laura Li: http://litset.ru/publ/52-1-0-28833

4. «Десяточка» от Лолы Увы: http://litset.ru/publ/52-1-0-28867

5. «Десяточка» от Ирины Корнетовой: http://litset.ru/publ/52-1-0-28943

6. «Десяточка» от Glück: http://litset.ru/publ/52-1-0-28969

7. «Десяточка» от Ирины Ашомко: http://litset.ru/publ/52-1-0-28985

8. «Десяточка» от Тени Ветра: http://litset.ru/publ/52-1-0-29000

9. «Десяточка» от Марины Славиной: http://litset.ru/publ/52-1-0-29027

10. «Десяточка» от Роксаны Ланд: http://litset.ru/publ/52-1-0-29079

11. «Десяточка» от Селены Ка: http://litset.ru/publ/52-1-0-29251

12. «Десяточка» от Анастасии Гурман: http://litset.ru/publ/52-1-0-29436

13. Спецвыпуск. Анастасия Гурман. Редакторская ретровосьмёрка с половиной: http://litset.ru/publ/52-1-0-29437

14. «Десяточка» от Инны Васильевой: http://litset.ru/publ/52-1-0-29988

15. «Десяточка» от Галки Сороко-Вороно: http://litset.ru/publ/52-1-0-29989

16. «Десяточка» от Александры Одриной: http://litset.ru/publ/52-1-0-30007

17. «Десяточка» от синешкафье: http://litset.ru/publ/52-1-0-30356

18. «Десяточка» от monterrey: http://litset.ru/publ/52-1-0-31056
 

Общий каталог ЛитО «Авто(р)портрет»: http://litset.ru/index/0-78