*
Я скажу вам по секрету:
ненавижу я учебник,
потому что в нём профессор
о вещах, совсем не нужных
написал большую скуку
и большую ерунду.

В жизни всё совсем иначе!
И зачем зубрить по книжке
то, что в жизни — параллельно?
Но приходится, иначе
все мораль читать возьмутся,
будут пальцем перед носом
указательно трясти
и себя в примеры ставить:
"Вот какие молодцы мы",
а на самом-самом деле -
просто скучные зануды
с оловянными глазами
на безрадостном лице.

Вот совсем другое дело —
путешествовать в другие,
замечательно не наши
параллельные миры!

Что там делать - это я вам
не скажу и по секрету,
потому что параллельно,
но для этого не нужно
вычисления процентов,
килограммов, километров,
уравнений, выражений
с неизвестной буквой "Х"!

Там — живи себе под солнцем,
пробуй, думай - без оглядки
на запреты и уловки,
на слова авторитетов,
потому что — параллельно,
занимайся чем захочешь,
и никто тебе не будет
тупо ездить по мозгам.

Я скажу вам по секрету,
если сможете услышать,
потому что я сегодня
(и вчера, и послезавтра)
обо всём, что точно знаю,
очень громко промолчала,
глупо стоя у доски.

В марте 2016 года в городе Запорожье (Украина) был снесён памятник В.И. Ленину, стоявший с 1964г. на фоне Днепрогэс им. Ленина.

Стихотворение написано под впечатлением этого события.

*
Запорожье весеннее била дрожь -
не унять и горилкой со шматом сала:
то бессмертья не сдюжил опальный вождь,
будто снег, истаявший с пьедестала.

Хватит, Ленин, бессмысленно мавзолеть.
указуя на гребень большой плотины.
Всё сменилось за эти полсотни лет:
с коммунизмом больше не по пути нам,

не идут демонстрации, ты — ничей.
Помнишь, как возлагали цветы к подножью?
Видно, тот, кто клонировал Ильичей,
не у дел, и тебе уже не поможет.

Не шумят у святыни большевики:
люд притих, как ослабший за зиму улей.
Едут мимо оплёванные «совки»,
память детства уставшие караулить;

Торопясь за химерами, колесят,
потеряв направленье... к чему стремиться?
Чересчур неразборчивы голоса
тех, кто водит всевластным перстом в столицах.

Знаешь, Ленин, ты многими был прощён,
и добром поминают Союз, и вздохом.
Ленин-памятник - каменный гость ушёл,
погребая «про-ленинскую» эпоху.

Вот и всё: твой незыблемый пал престол.
Слову Ленина больше никто не внемлет.
Ты низвергнут, как старый фонарный столб;
оглянулся прохожий: а был ли Ленин?

Бывший город молитвой запёкшихся губ
Поднимает с рассветом, настойчив и груб,
Задаваясь повесткой сурового дня:
Накормить?
Обогреть?
Повязать?
Расстрелять?..

На проспекте - панамы слепых фонарей
И отверстия бывших парадных дверей,
Металлический лист, так похожий на флаг,
На ветру дребезжащий фальшивое «фа»...

Бывший город открыт для пиров воронья:
Вышел зайчик – гулять, и охотник – стрелять,
Место встречи напрасно пытались менять,
Раз-два-три – полегли и четыре, и пять...

Бывший город, похожий на брошенный труп
В тишине ожидания адовых труб
Отпевает охрипло-надорванный блюз
Где-то с той стороны: от «люблюууу» до «убьюуууу»...

(о вечных вопросах)

Моя душа – божественный карман –
висит на мне горбом, собою гордым,
до дыр протёртой нищенскою торбой –
духовности святые закрома.

В утечке времени повинна – до краёв
давно уже ничем не наполнялась:
плохое по дороге растеряла,
рассеяла хорошее моё.

А чем горда? В душевном копошась,
я нахожу вопросы без ответов
и пошлых благоглупостей приметы –
грызут, грызут, шуршат, шуршат, шуршат,

Пеняют: «То не мы, то селяви
изранила... И всё ей, стерве, мало!»
"Карман" мой сирый, тощий, исхудалый
от этой какофонии кровит

И ноет, как натруженный сустав,
и бередит пожухлые страницы...
Нет, право же, не стоит копошиться,
душа на месте – повод крепко спать.

Но не уснуть — пока ещё не срок;
латаю душу ниточками строк.

Такая вот история:
однажды, совсем недавно, в 2016 году
/однако через время это "совсем недавно" непременно превращается в "однажды"/,
Квартира №№ предложила конкурс: придумать подписи к картинке...My WebPage

Конкурс прошёл.
Мне стало жаль расставаться с этой замечательной картинкой, и я решила приютить её на своей странице вместе с теми подписями, которые у меня придумались в процессе.
Уж тут-то я могу не ограничивать-ся тремя конкурсными вариантами. )))

1.
Квинтэссенция аутизма
2.
Инволюция офисного планктона.
3.
Йога для чайников
4.
Попочки должны быть попендикулярны
5.
Митинг партии блюдолизов
6.
Самообнуление цивилизации ЗЮ
7.
Несинхронная конгруэнтность трансмутации
8.
На-блюда-тели
9.
Медитация тотальной оптимизации
10.
Отмывание нефтедолларов
11.
Наука потреблять
12.
Планета "О" без ян
13.
Тотальная непруха
14.
-Не сомневайся: ты этого достоин!
15.
Самоаналитический флэшмоб.
16.
Ракурс
17.
Ямочный ремонт на центральной площади
18.
"- Видишь суслика?
- Нет
- И я не вижу. А он есть."
19.
Реклама фильма "Человеки-червяки"
20.
Докопаться до сути
21.
Не рой другому яму...
22.
субботник первопоселенцев на Луне
23.
Мой-до-дыр - нано-версия
24.
Окормление чёрных дыр

Мотив любви
Под фиолетовым зонтом
Сокрыл двоих
От пересудов и радений:
Мол, не до вас,
И не поспело время;
Стихи – сейчас –
Всё остальное – на потом!

Ты вспоминай!
Ведь это были ты и я!
Совсем недавно
С нами всё происходило!
Вот только расплескались
Музыкой чернила –
И не узнать:
Строка твоя или моя.

Ах, до чего
Мне эта музыка мила!
А от неё,
Скажу тебе я по секрету,
Кружится зонт
Любви, волшебно-фиолетов,
Роняя капли –
Буковки в тетрадь.

Что сочинять?!
Пусть это будем ты и я –
Споём о нас.
Войдём в поэзии пределы!
Он с нами – зонт
Своё волшебно знает дело –
Не пробил час
Нам этот зонтик закрывать!

Не торопи –
И время выберет момент
Задвинуть в даль-
ний угол окончание
Поры, где мы
Парим, окутанные тайной,
И нас хранит
Нестойкий, хрупкий фиолет.

Сияли звёзды, как гвозди, вбиты
в твердыни млечные, как в порог.
Но был Магистр в тот день сердитый,
и, в мир прицелясь, спустил курок.

Мишень упала – фанерным мишкой,
мир кувыркнулся, хлебнув огня.
В не-мирность эту из дула вышел
пророк процентщиков и менял,

и всё, что было – зависло в лисьем,
ему не дорого – на карман.
И потекли времена транс-миссий,
теней забывчивых времена.

А звёзды, сбитые с панталыку,
забились в судорогах тревог
и стали падать с безумным криком,
на землю сыпаться, как горох:

в пыли завалов терпели муки,
в дыму разрухи – событий вязь
теряли, светлые, в темень руки-
лучи вздымая – прося, молясь,

губами горе перетирая,
страдая призрачною виной,
стремясь из ада к порогу рая,
сгорая начерно по одной.

Магистр ждал-поджидал развязки,
глотая серный прогорклый дым,
ехидно щерился, щуря глазки
на белый свет, закопчённый им.

А звёзды пели, что было лучше,
что было краше, но не вернуть...
...Магистр однажды своё получит,
а звёзды – бог с ними, как-нибудь.

"– Если ты опоздаешь хоть на одну минутку, – сказала фея, – твоя карета снова сделается тыквой, лошади – мышами, а твой пышный наряд опять превратится в старенькое, залатанное платьице." Ш.Перро

Престарелая Золушка
курит взатяг
в ожидании феи.
Престарелая Золушка
топит котят
и лелеет мышей.

Престарелая Золушка
дарит им крошки
с чужого стола.
Тихо полночь крадётся
облезлою кошкой,
и спать бы пора...

Престарелая Золушка
"луковый дождь"
утирает с лица.
Престарелая Золушка,
что же ты ждёшь,
во имя отца?!

Сковородки блестят
наподобие лун,
отразив циферблат.
В отражении стрелки
"в обратно" снуют -
катят время назад,

и двенадцать часы
никогда не пробьют –
не закончится бал!..
...И в былое мышатами
мысли снуют,
только нет волшебства.

...Престарелая Золушка
пряжу сучит,
и суставы хрустят.
Престарелая Золушка
травит мышей
и ласкает котят.

Престарелая Золушка
хлебы печёт –
накопилась зола.
Престарелая девочка,
ты ни при чём –
это жизнь такова...

(по мотивам «Песни о Соколе» М. Горького)

Рождённый ползать
Летать устанет
Намного раньше,
Чем приземлится,
Разбившись в брызги,
Несметно страхов
Познав в полёте,
Но не пленившись
Очарованьем
Небесной выси:
Пустое, право...
Его к полёту
Зазвать непросто.

Рождённый ползать
Всеосторожен,
Но любопытен:
Такой проныра!
Пролезет ловко
В любые щели
Почти бесшумно
И незаметно:
Его внезапность –
Его оружие,
Силки для сонных,
Которых – сонмы.

Да кто придумал,
Что тот, кто выше
На небо взлезет,
Тому от неба
И преференции?
Пустое, братцы!

Рождённый ползать
К познанью ближе:
Он мир ощупал
И принял телом.
Зачем намёки?
Он точно знает:
Полёты – пошлость,
«Долой опоры» –
Обманный принцип!

Рождён – и ползай.
А пресмыкаться –
Прими за благо,
Прими на веру,
А выжить – право,
А выжить – стимул,
(кого – не важно).
Но тот, парящий,
Запарил смыслы
В котле дискурса
И недоступен,
Не приземлившись.
Так пусть же грянет!
И будет, корчась,
Стремиться ползать.
Ну, влёт! Спустился?! –
Теперь – сочтёмся
И счёт проверим:
В фаворе нынче
Рождённый ползать.

Новый день просыпается нехотя – лень.
Зависает до света на тоненькой стрелке
между «быть» и «не быть». Он такой же, как все.
Он в своей колее. Глубоко или мелко –

на другие пути указателей нет.
Медлит ёжик, дрейфует в туманных идеях
первой встречной стремнины, надеясь на свет
напридуманной правды, который не греет.

Развести бы костёр, дожидаясь поры,
руку друга почуять, твердыню проверить...
Но улыбка скрывает оскаленный клык,
и костра не разжечь – раскиселился берег.

Чужеумием всякий бездумный богат,
в бездорожье любая лошадка упряма.
Камни немы, но держат в уме суррогат
на страдания сделанных предначертаний –

глянь: с любой стороны – по четыре стены –
генератор уныния, сеятель паник
на развалах огрызков-обломков страны,
по чуть-чуть исчезающей где-то в тумане.

Торопясь в полусне – всяк в своей колее –
одинаково срочным безвременьем суток,
ради скуки бодает соседа сосед,
и по-пёсьи скулит истощённый рассудок,

и рычит, огрызаясь... искрят провода,
напряженье за гранью – и спад под усталость.
И опять, до предела доходит едва,
и опять всё по кругу, и – сколько осталось?

Посмотри, оглянись, предпоследний герой,
до чего доигрались, к чему попривыкли:
забрели колеёй – под залог, под забор,
под растяжку с фальшивой рекламной улыбкой...

Новый день прошмыгнёт между «быть» и «не быть»,
не спеша утекая в закат посекундно.
Всё случайно? А мы ни при чём?... погоди,
слышишь, ёжик, а вдруг нам не выплыть отсюда?..

Облака на синем небе –
Как на рыбе чешуя.
На подъём скрипит телега,
А в телеге еду я.
Надоела, надоела
Эта маленькая жизнь,
Несуразность одолела!
… – Эй, прохож, поберегись!

Не рояль невинно-белый –
Волк мерещится в кустах
И соломенное тело
У жар-птицы без хвоста.
Всё постыло – огрубела
Забубённая душа,
Неохота делать дело,
За душою — ни гроша.

Друг у друга между словом
Трёмся трёшками в руках,
То да сё, опять и снова,
Нынче – есть, а завтра – прах...
Надоела до предела
Эта чёртова е-жизнь:
На крючок под дых поддела –
Тут тебе не побузишь.

Облака на синем небе –
А в телеге еду я:
И себя везу в себе, и
Очарованную даль.
Быть бы в сказке мне Емелей –
Щучьим словом ворожить!
А без сказки, что поделать?! –
Еду маленькую жизнь.

(монорим)
* * *
Отовсюду зазвучали голоса:
после боя у кукушки на часах
вдруг негаданно сменилась полоса,
чтобы поезд убежал на небеса.

Там случаются по жизни чудеса!
Пусть нелёгкая заботы унесла
в те далёкие, надёжные места,
где оставят без ушей и без хвоста;

и отчаянье утоплено с моста,
на котором городится пьедестал
сети ловчей - до нирваны зависать
приучает нас паучья красота...

У виска жужжит немолчная оса,
«Да» и «Нет» меняют смыслы-полюса,
чтоб себя то убивать, то воскресать...
- Просыпайся, это просто голоса....

***

А небо под ноль выскоблено -
ни звёздочки, ни зари...
Желает душа исповеди,
но не с кем поговорить.

Ведь сколько ни ешь — голоден
на утро другого дня.
Намолен телец GOLDEN -
манящая западня:

храню-берегу ревностно,
пасу на пределе сил,
а сон убегает - бренное
мне тело невмочь нести.

Не вырвешься, не отвертишься -
всё менное любит счёт
фетишем - манящей денежкой
и требует: дай ещё!

Не дашь — норовит просыпаться,
в чужой перейти карман.
Ах, выспаться бы мне, выспаться -
за деньги не купишь сна...

Прокурена ночь бессонницей -
бесстыжею визави.
Рассвет золотому молится -
закат в золотом кровит.

«Мы рождены, чтоб сказку сделать былью...»
(П. Герман)

Не стоит о несбывшемся грустить –  
сокровища грядущего несметны! 
Кружится жизнь вокруг своей оси, 
прокручивая наши жизнеленты, 

и – будь что будет! Мы пришли на свет 
своей строкой миры разнообразить. 
Мы рождены, и в этом – наш секрет: 
жизнь воплощает уймы наших сказок! 

Порой они бывают недобры, 
но в этом – квинтэссенция секрета: 
творите только добрые миры,
и жизнь вокруг откликнется на это.

Вышел Дождь-первопечатник
из заоблачного чата,
по асфальту, по брусчатке
озорно протанцевал.
Метит лица, плечи, ноги:
— Торопитесь, недотроги! —
и покрытие дороги
превращает в зеркала.

Ниоткуда Ветер вышел,
нынче он неровно дышит:
как зонты, взлетели выше
юбки; шляпки и платки
отнимает, крутит, вертит...
— Господин Великий Ветер!
Вдохновения отмерьте
на мои черновики!

Под дождём коллега Шурик
мысль подошвами шлифует:
в диссертацию большую
он полжизни положил.
Стал рассеянный, как Плейшнер,
приобрёл подагру с плешью,
взгляд глубокий и нездешний —
удивительно, что жив.

Нас волною окатило —
получилось так картинно:
мы друг друга обхватили
и кружим — к плечу плечо.
Говорит он: «Здравствуй, Лида!»
Я — не Лида. Мне обидно,
но нерусское либидо
здесь, конечно, ни при чём.

Мы ушли — остались тени
неземным хитросплетеньем:
не поймаешь — улетели
в зеркалах в водоворот.
Им навеки оставаться
кинолентами пространства,
самым призрачным из танцев,
бытием наоборот.

Художник Ксения Ефимова "Пляски в темноте"
Впечатление от картины
*
Этот ритм не такой, как привычный "тик-так":
стоит лишь уловить переменчивый такт,
незаметно войти в ощущение танца,
танцевать, танцевать и ничего не бояться!

Неопознанные танцы
рассудок крушат!
В неопознанном танце
ты так хороша!
Неопознанные танцы –
прошу не мешать!
А лучше почувствуй себя обезьяной!

Отпускай себя на танец и пару лови,
удивляясь единению двух половин,
протанцовывая время - мы для него
только тени – тени его самого,
(только тени–тени, тени–тени, тени–тени, тени...)

Неопознанные танцы
рассудок крушат,
в неопознанном танце
ты так хороша!
Неопознанные танцы –
креатив - не кошмар,
а лучше
почувствуй себя обезьяной!

Мы невольно отражаем друг друга собою:
если зеркало – ты, то меня уже двое,
если зеркало я – урони, и осколки
перемножат тебя,
ну, я не знаю, на сколько!

Неопознанные танцы
рассудок крушат,
в неопознанном танце
ты так хороша!
Это происки синтеза
двух полуша-
рий,
а лучше
почувствуй себя обезьяной!

Ну танцуй же – движения радуют тело!
Мы почти что парим - раз-два-три – полетели!
Ошо вот такие странные та-а-ан-цы
в шутку называл динамомедитацией.

Неопознанные танцы
рассудок крушат!
В неопознанном танце
ты так хороша!
Ты не думай ни про «ци»,
ни про «янь», ни про «ша»,
а лучше
почувствуй себя обезьяной!

Ты не бойся – это не насовсем!
Просто разум на другой самолёт пересел:
полетает и вернётся в привычный "тик-так",
а пока - пусть подольше продлится "пока":

неопознанные танцы
рассудок крушат!
В неопознанном танце
ты так хороша!
Пусть последние мысли
В эфир ушуршат:
Ты лучше
почувствуй себя,
почувствуй себя,
почувствуй
себя...

одностишия
*

**
Он изнутри себя изгрыз и не наелся.
***
Из бутафорского ружья самоубился
****
Подкованная вошь — на гребне славы.
*****
- Иди на Голос, — Градскому сказали.

Одностишия бально-танцевальные
*.
Плясал он, как пескарь на сковородке.
**.
Левша блоху плясать разубедил.
***.
Поручик, вы ведёте не в тустеп!
****.
Он был танцором диска по металлу
*****.
Он диссертировал, танцуя от призыва.
******.
Всю ночь кружился снег - танцор безногий.
*******.
Мой милый, под Шопена брэйк не катит!
********.
Не только бабочка от Штрауса плясала
*********.
Кадр в кадрили гамадрилу закадрил.
**********.
Он не полковник — генерал кадрили!
***********.
Партнёр мне оттоптал четыре такта!
***********.
У пастора в глазах танцует чёртик.
************.
На «раз-два-три...»—и новый треугольник!
*************.
Он приглашал... - потом потанцевать.
**************.
Танцуй себя в себе и из себя.
***************.
Оттанцевала вошь на гребне Славы
*************.
(двустишие)
Он нашёл её отпетой
и решил оттанцевать.
-----

*
Город давно простужен,
Городу стало хуже —
он горит,
Но не согреться — где там!
Не согревают светом
фонари.

Городу одиноко,
Лужи, колёса, ноги —
чирк-чирк-чирк...
Тратится молью нежность
В ящиках для одежды
и личин.

Тащат колёса тени,
Тени ползут по стенам
к проводам.
Город попался в сети,
Он, задыхаясь, светит
в никуда.

Городу больно слушать —
Он кое-как беруши
нацепил:
Кто там скулит, повержен?
Кто там кого-то держит
на цепи?..

Городу стало хуже,
Город роняет в лужи
фонари —
Зыбкие невидимки,
Плещутся только нимбы —
до зари.

Белая метель
Кружит-ворожит
Вальсом, ветренно-напевным;
Чудятся во тьме
Тени-миражи
В белом танце Королевы.

Лёгок ход саней
В белоснежный ад,
И лукавый шепчет слева:
– Кай, спеши за ней,
Не смотри назад
В белом танце Королевы!

– Мальчик, подожди, –
Справа ангел пел,
– Знай запретные пределы!
Герда – это жизнь,
Вечность – это плен
В белом танце Королевы.

– Милый, добрый Кай!
Воротись, постой! –
И вослед пустилась смело...
Герда – это явь,
Вечность – это сон
В белом танце Королевы.

Между двух начал,
Между двух огней
Ах, как сердце заболело!..
Дело не в речах –
Кто из них темней
В белом танце Королевы?!

Капелька-слеза
На щеке дрожит,
Только я слезам не верю:
– Мне уже нельзя
В маленькую жизнь...
Я останусь с Королевой.

-----
И ещё одна версия Старой-старой сказки
*
Тает Королева Снежная в руках моих, тает...
— Губы твои... какая же ты... какая!..
И опять не по-зимнему рано рассвет наступает —
Время лисьим хвостом дорогу назад заметает...

— Герда, ты? Почему я давно не звонил? Нет, не тайна:
Мы сегодня — билеты в руках — да, уже улетаем.
Номер скину, звони, если что, только дорого встанет.
Хорошо там, где нас нет? Прости, но я так не считаю.
Не раскаюсь? Да нет же, останусь как прежде — Каем.

С советско-союзных времён знаменит
Сюжет, попирающий время:
В нём девочка Таня у речки навзрыд
О мячике плачет — хореем.

Пусть муза по-бродски к изыскам влечёт
Умаслив пиита елеем:
Всё это — проходит... и станет не в счёт,
А Танечка плачет — хореем.

Сменились купюры, границы, вожди,
Знамёна и веры -химерны,
Но мячик не тонет и речка бежит,
И Таня рыдает - хореем.

И новая мать, утешая дитя,
Покой его хрупкий лелея,
Ему непременно расскажет - шутя -
О Тане - всё тем же хореем.

Утро зеркалит вечер,
Темень рассвет печѐт,
Ночи сомнений вверчены
В адовых крỷгов счѐт.

Стрелки бегут по кругу
Не по своей вине,
Гонятся друг за другом,
Но не поймают, нет.

Мы наполняем время,
Мы утекаем в
Тело его безмерное –
Горло без головы.

Это безумный подвиг,
Это – сизифов труд:
Жизнью своей наполнить
Спешку пустых минут

Чтобы насытить время...
Я открываю дверь:
Пахнет октябрь апрелем –
Я выхожу в апрель!

И, уловив похожесть,
Я запускаюсь вспять,
Радостями тревогу
Пробую замещать.

Зеркало искры ловит –
Встречным огнѐм горит,
Пламя рождает Слово
Вне временных орбит

И обретает вечность...
Сказано – выбирай:
Хочешь – шагни навстречу,
Хочешь – заселим рай.

АМ!
и съел.
Но прежде автора в бане п(и)арили.
А после - душевно поговорили...
----------------------------------------------------
Неписьмо Веры Павловны
Поэзия без рубрики

Ты куда запропал?
Не звонишь, не отвечаешь...
Странно... Припоминаю: бывало, скучая, ты нёс бред о том, что «хорошо там, где нас нет», и будет всё классно, стоит дверью отхлопнуть с той стороны посильнее...
Неужто мы тебе окончательно опостылели?
Уж не ты ли орал, что вместе мы – сила, хорал, способный разрушить стены, когда не хватает труб?!

Качели твоих рассуждений визжат и трут сознание.
Я бы спросила: с чего это вдруг ты больше совсем никому ни друг, ни попутчик?
Ты деформировал мой мир своим путчем – проваливаюсь в старый карман, полный воспоминаниями...
Ого-го! Сколько там всего прикарманено:
ковыряясь в мятых подробностях, мучась от тесноты, шерудят неугомонные мыслекроты без надежды докричаться в засаленные небеса...

Неужели ты – асса! – всё же хлопнул дверью, настроив автопилот на невозвращение?
Но почему я не верю?
Мне чудится твой голос, когда непогода надсадно по-пёсьи воет-стучится в печную трубу:
дру-бу-бу-бу, дру-бу-бу...
И бродячим котярой трётся ветер о провода - непррравввдддаааа... и скрежещет так, будто кто-то грызёт в отчаянии камень...
...каково тебе там?!
---
Ты исчез так внезапно, будто отправился в супермаркет за пол-литрой кефира и забыл свой домашний адрес,
а я для чего-то помню –
мну,
будто застрявшее в памяти жало...
не жалость –
мечется в междумыслии тема: такие не исчезают насовсем!
Может, плывут морем, или шлифуют горы – лезут, флиртуя с бездной, на небо (седьмое, десятое? ), пока другие – нормальные – под одеялом спят...
И вылезают же, сукины дети!
Кивают, встречаясь глазами с друзьями,
а те удивляются, вздрагивают при встрече:
«О, привет, ты как? Ты откуда?
Мы слышали – ты давно помер!..
Какой-то свин дезу пустил?!
Ну прости!
Нет, мы рады,
но...
ведь ты живой, правда?!»
...Может, объявишься? С журавлями, к весне?
«2-12-85-07 – это мой номер, номер, номер, номер, номер...»*

* строка из песни Бориса Гребенщикова

Унеси меня, рыба-облако,
рыба странная, рыба сонная,
унеси меня в новом облике -
незнакомую, невесомую,

околдованную молчанием,
бессловесная, позови меня,
подмени мой мир ощущаемый,
назови меня новым именем,

унеси меня меж пространствами,
в отражения погружёнными,
забери меня, рыба странная,
унеси меня в небо жёлтое.

- Чую, сынку — это очень хорошо,
То, что ты в меня характером пошёл.
Ну, а то, что чубчик рыжий — это в мать.
Что она? К тебе заходит повидать?
Чую, сынку, ты не хлюпик, не простак,
Не полезешь на рожон запросто так.
Не спеши судить — сначала осмотрись.
Учит разуму размеренная жизнь.
Всё познаешь, всё успеешь в свой черёд.
Поспешая, насмешишь вокруг народ.

Чую, сынку, всё случится хорошо.
Ну, дай пять!
Солдат не плачет!

Я пошёл.

Эй, на барже'! Кто велел тебе на' воду вёсла?
Лучше беги, задирая по-заячьи пятки!
Это такая игра: между «прежде» и «после»,
Это такая забава: с невидимым – в прятки.

Хочешь насытиться впрок, наедаясь без меры?
Что ж, подставляй под кипящее олово глотку!..
...Вёсла суши* и ловись на любые химеры,
Если не знаешь, куда направлять свою лодку.

Вёсла суши'! Что под су'ши – саке или пиво?
Тише, расслабься: метания душу не греют.
Это такая забава – для самых игривых –
Выбрать таких, чтобы вздорней, подлее и злее:

Алчных, спесивых, пресыщенных, с младу холёных,
Всё продающих и всё покупающих – вещно.
Эти возглавят игру промеж белых и чёрных,
Красных и белых, огромных и тех, что поменьше.

Чья это совесть забавно пришпилена к стенке?
Курс на игру в передел? Побеждает сильнейший.
Шапка нужна? Наплевать, что под шапкою – Сенька!
Сеньку – по шапке – и, больше одним или меньше,

Вёсла суши! Мы – на краешке вздыбленной суши
О всепрощении бредим и радости вечной.
Это такая игрушечка – благо-получие.
(В тридцать втором люди слушали «Песню о встречном»).

*Сушить вёсла
Толкование
1. Жарг. морск., спорт. Переставать грести. Флг., 195; Ф 2, 195. 2. Жарг. мол. Прекращать движение, останавливаться. БСРЖ, 95. 3. Жарг. мол., разг. Прекращать какую-л. деятельность, прерывать работу. БСРЖ, 95. Максимов, 412. 4. Жарг. мол., разг. Ирон. Отказываться от борьбы. ОРТ, 08.01.98. 5. Жарг. мол. Убегать, скрываться. Максимов, 61.

(Стихотворение написано на Первый межпортальный конкурс.)

***дцать лет спустя

Малыш повзрослел, возмужал и немного обрюзг.
Он треники предпочитает изяществу брюк,
Диван, телевизор...

Работа - в комплекте с начальством, дочурка - с женой.
Рутинно расписан и будний день, и выходной.
И скука прописана здесь же с вином и виной -
Терпи и завидуй

Тому, кто начальник, а значит, по рангу — козёл.
Тому, кто не нажил солидное брюхо- «мозоль»,
Тому, кто успел — незаметно схватил и ушёл,
Тому, кому в жизни волшебно даётся — и всё -
В подарок от счастья.

С соседом он в шахматы режется по выходным.
Пускают — дуэтом —минздравом осУжденный дым...
А если Малыш ненадолго остался один -
К окну он садится спиной и в окно не глядит:
Оконный пакет герметичен и непроходим
Для детских чудачеств...

...А где-то на крыше - вот кто бы помог завести -
Сломался моторчик — починит — ей-ей полетит -
Седеющий Карлсон.

Как лист увядший падает на душу
Печаль: она в свой срок её иссушит
И разочарований острый лёд
Земное воплощение убьёт.
А чем душе спастись? Она поёт:
От боли песнопения её.
Мелодия — беспечная подружка,
Братаясь с брагой и рифмуя с кружкой,

Течёт, другие души бередя.
Она — такая призрачная птица:
То вдруг затихнет, то звучит везде

И без сопротивленья города
Она берёт, способная светиться,
Подобная сгорающей звезде.

Как лист увядший падает на душу
То, что любовью чудилось сперва.
А ныне этот Вавилон разрушен,
И сила разрушений такова,

Что небесам вмешаться бы — но поздно:
Срываясь, маски бьются о слова
И, возгораясь, метят серным воздух,
И множатся в воинственности лат,

То мести страшной требуя, то страсти:
Такое нездоровое причастье -
Любви опавшей вечная печать.

Её не смыть, не соскрести - скрижали
Застыли в памяти железно, остро, ржаво -
Бежала бы — да некуда бежать.

*
Баю-баю: ни шу-шу, ни гу-гу -
Спят травинки на зелёном лугу.
Спит кикимора в трясине болот.
Выпь умолкла — не кричит, не ревёт.

Спят русалки, расстелив волоса
В тихих омутах по белым пескам.
Водяные опустились на дно,
Тихим камушком уснули давно.

Древяницы по чащобам лесным
Пересматривают древние сны.
Сонный ветер не бормочет - устал,
Убаюкал сам себя и приспал.

Спит лисица, и волчок, и медведь.
Придремалось даже тётке-сове.
Укачалась на цветке стрекоза.
Спи, мой маленький, будить их нельзя.

(триптих триолетов)
*
Его я встретила в толпе
И обожглась его глазами.
В потоке посторонних тел
Его я встретила, в толпе,
И не могу забыть теперь:
Он по пустыне брёл, казалось.
Его я встретила в толпе
И обожглась его глазами.
**
Пейзаж его поэзии пустынен.
И страшен. Так смертельно леденит
Словами о сгоревшем и остылом...
Пейзаж его поэзии пустынен,
И судорогой сведены персты его,
Неуловимый, полон скорби лик:
Пейзаж его поэзии пустынен
И страшен так! Смертельно леденит.
***
Пустыня та же, но пейзаж иной:
Так вдохновенно полыхают маки
Неверной упоительной весной!
Пустыня та же, но пейзаж иной:
Не иссушает полуденный зной,
Не убивает холодом во мраке.
Пустыня та же, но пейзаж иной:
Так вдохновенно полыхают маки!

***

Ты помнишь меня, Венди*?
Я повзрослел, наверное:
Я до смерти наигрался
В полёты и страшные сказки.
Мне снится: к тебе, Венди
Мои караваны едут,
Везут тебе алые яблоки,
Последние из Небыляндии**,
В подарок везут бусы,
Как поцелуи, вкусные.
Дороги уходят в небо,
А Небыляндия - в небыль,
И облака-боги
Глядят, но руками не трогают.
Я помню: играл, Венди,
В твоих волосах ветер,
Я помню, как ты иголкой
Мне тень пришивала ловко,
Ты помнишь: мы вместе пели,
Что в мире живут феи?
Но та Небыляндия, Венди,
Лишилась моей веры,
А я, наподобие Крюка,
В бою потерял руку.
Мне некому слова молвить:
Брожу одиноким волком,
Моя Небыляндия тает,
И больше я не летаю.
К тебе на осле еду.
Ты ждёшь ли меня Венди?

*Дж. Барри «Питер Пэн и Венди»
**Небыляндия - она же Нетландия (Neverland) - волшебная страна Питера Пэна.

Требовалось доказать, как ОНО устроено.

В результате многочисленных опытов
(на собаках как на людях,
на людях как на собаках,
собаками от людей,
людьми от собак,
методом тыка,
крюка,
петли и ямы,
без отрыва от пранаямы,
с точки зрения банальной эрудиции
в пересечении с точкой координат
абсолютного разума,
становимся дико-образ-ованными
овенами:
Коро-чем меньше, тем больше,
Чем меньше, тем меньше,
Чем больше, тем больше,
Чем больше - тем меньше,
А когда совсем ничего не останется,
стоит... продать Шарика,
Шарик пресуществляется в Шарикова,
надувается собственной важностью
и взлетает...
На-блю-датели кричат:"Оооооо!"
и в воздух чепчики бросают -
чем больше(бросают),
тем меньше (чепчиков)...
ЗАКОН РАБОТАЕТ!

Вы ещё не занимаетесь продажами?!
Это Ваш шанс!
Аминь.
(Во-все-не-мирная История)

День рухнул в бездну.
------------------Дзень — и не собрать!
Роняю дни мои, как шаткий столик.
Осколки мигов и минутных долек
Рассыпались... не бесова ли рать

Глаза мозолит, руки трёт до дыр,
По мелочам безвыходно слоняет,
Мои мгновенья в -не- переливая,
Сорит в мой мир ненужные миры?!

И мир мой тем становится пузат —
Беремен от чужих забот и денег,
И в никуда моё взлетает время,
И больше не возьмёшь его назад.

И - новый день, и - новый незачёт!
- Пора бы образумиться, о, чёрт!

***
Полуночь, полусон, рыбье.
Всё плывёт, синусои-ды-бя,
Словно тесто вокруг пышет
И волну пузырит выше.
Разжижается мир воском,
Растекается в не-плоскость,
Стал не краеугольным камень,
Подчиняясь волне, вздыхает,
Бесполезно считать тангенс -
Семимерен волны танец -
Эфемерней теней чаек -
Прямизною не обучаем.
Партитура ненотного стана
На небесном не-фортепиано
Неслова в немелодию вывела
Полуночь...полусон...рыбье.

**
«И время прочь, и пространство прочь»
(Анна Ахматова)

И время прочь, и пространство прочь -
с тела:
Архитектура старая
оскудела,
Архитектура новая
строит рожи -
И время прочь, и пространство прочь -
вместе с кожей.

*
Честер-почтмейстер из Уоррингтона
От обезьяньего моста
Шёл, обронив свою сумку в затоне
Парка Таттон, и уснул в кустах.

Этим нарушилась вся процедура:
Даже державшие мост шары,
Тыквенно шерясь, хэллоуиннулись,
Мост утопивши в тар-тарары.

Что ж церемониться? Письма промокли,
Смылось чернильное со страниц.
«Честер-почтмейстер, раззява!» - охали,
Плакали сонмы обиженных лиц,

Не получивших писем в конвертах,
Не досчитавшихся к сроку счетов...
Тут Департамент решил, что в разведку
Честер-почтмейстер ещё не готов.

*
Пропал мальчишка лет шести —
глаза, как сливы:
Он с фотографии глядит
чуть-чуть пугливо,

Картошкой нос, пострижен коротко,
ушастый.
На нём спортивное трико
и водолазка.

Он вышел из дому в обед -
и будто канул...
И вот уже неделю нет...
Везде искали.

Пропажи неизбывен срок -
И мама плачет.
Пропал мальчишка. Время, стоп!
Где этот мальчик?

«Были ли мы на одном этом дереве?
Кто теперь его угадает? Жёлтый лист.»
(Михаил Кульков)

*
жёлтый лист...
Мы могли быть с одной ветки, жёлтый лист,
Независимо от расцветки, жёлтый лист,
Но это теперь не столь важно, жёлтый лист,
Мы в полёте — все вместе, и каждый, жёлтый лист,
По отдельности...
-------------------нас без спросу, жёлтый лист,
Отправляет в небыль проруха-осень, жёлтый лист,
Я теряю тебя из виду, жёлтый лист,
Мы с цветами маленькой Иды, жёлтый лист,
На балу в королевских залах!.. Жёлтый лист,
На прощание я бы тебе сказала, жёлтый лист:

Будь ты ярок или же неказист -
Нет пути назад, жёлтый лист!
Жёлтый лист...

(рондель)

Играет блюз маэстро листопад
На струнах оголяющихся веток
И только что отъехавшее лето
Как-будто возвращается назад.

Заслушавшись мелодией, стоят
скамейки, изогнувшись, будто деки.
Играет блюз маэстро листопад
На струнах оголяющихся веток.

И солнце, оглянувшись невпопад,
Встряхнётся, и тепла коротким веком
Разбередит и раскрылатит мельком
Всё, что покорно отправлялось спать.
Играет блюз маэстро листопад.

(триолет)
***
Швыряет листья, как слова,
Отчаявшись, старуха-осень.
Иссохшей крючковатой горстью
Швыряет листья, как слова:

«Я не мила, я отжила», -
Стенает, рвёт седые космы,
Швыряет листья, как слова,
Отчаявшись, старуха-осень.

Вороны над полем пшеницы
1890;
50х100,5см
Музей Ван Гога, Амстердам



Ван Гога не стало 29 июля 1890 г. (37 лет)

Море колосьев, косматое, чистое,
Как шевелюра моя золотистая,
Ветром распатлана, разгорячённая
Жаром припадочным — думами чёрными.

Три бездорожья, колёсами битые,
Тучи нависли, свинцово-сердитые
Небо припало к земле, усечённое —
Вороны, вороны, чёрные, чёрные...

...Крепче вяжите: обрит и острижен я...
Поля пшеничного волосы рыжие
Солнцем обласканы — всё нипочём бы мне,
Но полонило горластое, чёрное —

Всюду кружат, и не видно спасения —
Вороны в небе тревогой посеяны,
В рясы монашеские облачённые
Вороны, вороны, чёрные, чёрные —

Не убежать от себя — закольцовано —
Дуло холодное... тучей свинцовою
Падает тело, на смерть обречённое —
Небо черно, только здесь ни при чём оно —

Жил не в пример и умру несуразно я,
Буйство Ван Гога — шальное, заразное,
Небо прижало к земле палачом оно,
Небо надорвано... чёрным по чёрному —

Росчерком крика лихого отмерено...
Но на холстах не тускнеет от времени
Кистью истерзанное, облучённое
Солнечно-рыжее, иссиня-чёрное.

Беда в том, что ты думаешь, что у тебя есть время.
----------------------------------- Будда
*
Время не лечит боль — пестует: привыкай.
Ловчий не вечных тел и выпускатель душ —
Время — пастух и волк; время — и брат, и враг —
Ставни сорвёт с петель:
--------------------- — Я, говорит, иду.

Годы ему — не срок — просто течёт песок;
Смысла стирая след, смелет слова в муку,
Вытряхнет за порог: — Я, говорит, ушло!
Времени больше нет.
----------------------Ку-ку.

--------Что ты для меня?

Приключение выходного дня
----c забавными играми
--------типа «войти в клетку с тиграми»?

--------Что я для тебя?

Плавала вдаль,
---- оказалось — вдоль берега,
------------встречные якоря теребя,
примеряя на себя чужие-надёжные цепи,
и зацепилась-таки, миновав все прочие сонмы,
--------за одно твоё слово,
----моментально, наивно, слепо...
И что за симфонию мы слепим
из надтреснутой радости «дудки Пана»
----и трели аэроплана,
--------сориентированного в пике́?!

Браво! Браво, месьё Трике́,
----лихо повеселились чертенята мои,
----не находя единства мыслей и целей
----------------с твоими ангелами!
Им ли не знать
--------о состоянии наших конюшен!
-----Но каждый докажет,
--------------что эти конюшни — авгиевы!

Гераклам — подвиги, Танталам — муки,
дарвинистам — ребус:
--------откуда же всё-таки выросли эти руки?!
Ну а моим замурзанным музочкам
--------не мешают нисколечко
доисторические залежи на антресолечках.
Зато твои скелетики-недомерки
----выпадают из каждой дверки
эрзац-мордашками в котом наплаканные лужицы...
--------...конечно, жуть,
но не бойся, я же никому об этом не расскажу!
Пусть себе раскиселиваются медузами-полушариями,
ядовито шипами шаря в поиске моих чертенят,
а те норовят
в отместку ощипать твоих ангелов тонкокожих,
----которые в обиде сопят и строят рожи,
и постепенно становятся
--------- на моих чертенят похожи...

--------Ста лет — мало,
----понять: что такое настало?!
Что же это случилось на самом деле?!
И с чего друг на друга вдруг загляделись
---------с того самого дня...

---------Что ты для меня?