КАЛАМБУРЫ
*
Лист слетает —тело лета латает,
Но лето тает — заплат не хватает.

**
От радара на дороге даром не удрать

***
по телику пели «Bésame Mucho»,
И тело потело, бесами муча.

****
Девальвированная дива водил разводила
*****
Рыдали: квартира — дыра,
продали - рады.

******
Шли флотом корабли в Мельбурн -
Шлифовали кораллы на бурных мелях

********
На ходьбы норвежской старты
Приходи, пока не стар ты,
Ну а если стал ты стар -
Здесь такие — SUPERSTAR!

*
Через весь новогодний гул
Обмывания новых чисел,
Через столько за-праздных дат,
Через ёлочный хоровод
Я когда-нибудь убегу
Невесомым котом чеширским,
Не оглядываясь назад,
Не загадывая вперёд,

Философствуя: для чего
Зажигать понарошку звёзды?
Только ль – повод поднять глаза
К псевдозвёздам как к небесам?
«Ах!» – взметается искр сноп,
И фонтаном взрывают воздух
Астры – дети шальных петард –
Весть-подделка под чудеса.

Разноглазятся конфетти –
Жизни праздничные отточия.
Мне б отсюда – ко всем чертям –
Совершить, наконец, побег,
Только снова –«Смотри, смотри!» –
Возгорание звёзд непрочных
И – чеширится тут и там –
Самый искренний – детский смех.

* * *
Как с Зимой наладить дружбу?
Без смущенья и стыда
Лезет в двери, в щели, в душу,
В отношенья иногда…

Хорошо, когда пылает
В печке быстрый огонёк,
Дом от стужи согревает
И для ужина чаёк!

А Зиме – всё одно:
Заморозит хоть окно!

Лиги крыш, снегами скрытых,
Нотки старых мезонинов
В трелях шорохов и скрипов
Льются музыкой старинной.

Гаммы лесенкой хрустальной
Поднимают к небосводу;
Дух дворов гудит, мечтая,
На трубе водоотвода,

Воплотясь густым аккордом
В такт зимовьему вершенью,
И дома, как пароходы,
Поплывут в снегокруженье…

Ты приходил порой - во сне -
Забавный и совсем не страшный,
И показалось глупой мне:
Ты — зверь, но зверь вполне домашний,

И я привязала тебя верёвочкой...

И свой наивный домик-мир
Я приоткрыться попросила
И ты на мой порог ступил,
И перешёл его красиво,

держась за мою верёвочку....

Случайность это или сдвиг-
-завис-заглюк в миросистеме:
Не твой - но динозаврий лик
Так близко...жутко так возник
К чему я всё это затеяла-а-а!..

...Ах, чёртова эта верёвочка...

* * *

Перепутник – чужанин-Чародей
Заманил в дурные игры людей.
Пробуждая человеческий страх,
Перемноженный в кривых зеркалах.

Меж людьми он так ходил-продавал,
За страшилки души чистые брал.
Сам-то пришлый – ни двора, ни кола,
Лишь кривые дребедень-зеркала...

Да к тому же чужанин-Чародей
Причастил к хмельному зелью людей:
Кто пригубит – в тот же час забывал
Мир простых да безгреховных начал.

Первый… третий... сто десятый такой –
Неприкаянно толкутся толпой:
Ждут совета, как им покриву жить,
На заклание себя положить.

Пристрастились до плутовых затей –
Чужанин им стал святого святей:
Чужанин их, как овечек, пасёт,
и послушен чужанину народ.

Добры молодцы, доколе вам спать?
Не пора ли чужанина поймать,
В зеркалах не потерять свою суть,
Человекам души чисты вернуть?..

...Да непросто: чужанин-Чародей
Раздробился в отраженьях теней
Замороченой дурманом вины
Раскривой да разнесчастной страны.

(почти по Андерсену)

Я однажды была русалкой,
Я однажды была влюблённой,
Я меняла свой голос на ноги,
Предавая сама себя.
А сегодня на берег жаркий
Появляюсь медузой-горгоной,
Но увижусь тебе недотрогой...
...Подари мне, любимый, взгляд!..

(Ян Ван Эйк. Свадьба Арнольфини Брюгге,1434 год
Фрагмент "Деревянная калоша для хождения по грязи")

"Ходит купец Арнольфини ,
весь в пятнадцатом веке"
(Наталья Лобаненко)
http://www.stihi.ru/2010/04/29/1520

Здравствуй, о, здравствуй, калоша!
Мне ты доныне не снилась,
Но обретение это,
Право, подобно прозренью:

Сколько в калоше прелестной
Формы, и смысла, и такта -
Каждый шажок отбивает
Ритмы по тем тротуарам,

Где-то в пятнадцатом веке,
Где-то в Голландии, в сырость
Дамочка в юбке до пола
эту калошу наденет,

Став и стройнее, и выше
В этой калоше прекрасной,
И, легкостопая фея,
Рыцаря - в плен, на бессрочно,

Юбки при том не испачкав
Жижей, что чавкает смачно
После дождя проливного...
...Мама, купи мне калошу!

Вышивает метель сединой по канве:
- Выкричаться бы мне,в выплакаться бы мне...

Утопилось полнеба в заклятой вине...
Выкричаться бы мне, выплакаться бы мне...

Мотылёк на булавке застыл в тишине -
Выкричаться бы мне, выплакаться бы мне...

К чёрту ваши награды в игре перемен!
Выкричаться бы мне... выплакаться бы мне.

*
Пробитый бубен не зазвучит -
Не склеишь, детка;
Зарой свой меч, потеряй свой щит,
Доверься клетке.

Безгласно тени дорог скользят
На лунном хлебе,
И срок потерян от «льзя» до «льзя»
В невнятном "мне бы"...

*
Билл за месяц тяжёлой работы
Накопил на хорошие боты.
Прикупил и носки,
Скушал печень трески,
А потом голодал до субботы.

А по городу стиляга-Апрель,
Разнаряжен да заносчив, шёл,
В тонких пальцах веер лёгкий летел,
А на шее – шарфа трепетный шёлк.

Послезимие весной обращал,
Подолом прикасаясь к земле –
Где пройдёт – заиграет пчела
Первоцветом в зеленях-мураве!

Птичьи граи растревожили высь –
Зазвенела от темна до темна,
Многопеньем небеса пролились,
Да и солнце заярилось сполна,

Чтобы грелись на припёке коты,
Да чтоб ты в моё окошко глядел
И бросал в него украдкой цветы...
Так задумал разволшебный Апрель!

Ай да фокусник! Играл-плутовал,
Переменчив на десяток погод:
Днём землёй парною небо питал –
Ночью выстудил на лужицах лёд,

Но рассвет опять ведёт на тепло,
И теплее будет день ото дня,
И душа моя поёт и цветёт –
Ну и рядышком твоя – как моя...

Навеяло картиной Сальвадора Дали
Таинственные источники гармонии
(1934)Холст, масло
----
Здесь всё произрастает из всего.
Течёт и застывает некой твердью,
Твердя, кто был покинут и кого
Хранят в себе излитые деревья

Причин и следствий: кто и отчего? -
Забыл - кого-то - выбросил в «не нужно
мне больше» — На скамейке? Под дождём?
Бесхозной-жалкой-плюшевой-игрушкой -

Облезлой-бывшей? Правда, ни к чему
Хранить весь хлам из прошлого на полке?..
Рояль — истёк, луну - извыли волки,
И призраки покинутых умолкли:
Закрыв лицо, немые слёзы льют.

Два срезанных подсолнуха. Ван Гог
Париж, сентябрь 1887. Холст, масло, 42х61.
Музей Метрополитен, Нью-Йорк, США


Впечатление от картины

Синее, невыносимо синее,
То, из чего прорастают и где исчезают
Тени, проекции — странные, необъяснимые,
Рябью струясь в миражах перемен несознания...

Рыжие, невыносимо рыжие —
Солнца, беременны семенем новых галактик,
Выжгли себя, ради зёрнышек в гнёздах пыжились,
Но сохранили не всех — растеряли, растратили.

Синее — дерзко разбужено рыжим,
Знак бесконечности рыжим по сини выжжен

И саламандрой глазастой стремится выбежать
Прочь от судьбы увядания — нечисть ли, небожить?..

Распустила ночь косы чёрные,
разукрасила звёздным жемчугом,
полнолуние жёлтым яблоком —
как по блюдечку, покатилося.

Выйду из дому, босоногая,
непокрытая, неодетая,
сотворю поклон Земле-матушке,
зачерпну водицы колодезной —
поплывут в кувшин звёзды ярые
волхования приворотного.

Начертаю знак одолень-травы,
заплету венок на барвинов цвет:
тот барвинов цвет мягко стелется —
между травами далеко бежит —
приведёт тебя, приведёт меня
на одну тропу встречи чаяной.

Колокольчики мне поведают
все мечты твои, мысли тайные,
а душистую заполошную
травку сирую богородскую
попрошу унять страхи марные,
думы зряшные, беспокойные.

А за ней вослед — и любисток-цвет
во един венок — во супружество:
в нём Вода с Огнём соплетаются,
но Вода моя не собьёт Огня,
твой Огонь Воды да не выпарит —
не сгорать в любви — жить в согласии.

Из бессмертника скрепу сделаю —
будь хоть долюшка, хоть недолюшка —
нам одна судьба: неразлучны мы.
Неразлучны мы до скончанья лет.

Ты иди-иди, да поглядывай,
Ты иди-иди, да посматривай:
И увидишь вдруг — сторона стоит —
Ни кола у ней, ни двора у ней,
Назови её Николаевка,
Нидвораевка назови её.

Покосилася, износилася -
Разорёна вся да порушена,
Да разграблена — не сыскать концов —
Обезлюдела, обездушила
Лихоимием, лихолетием.

Ты спроси её — Николаевку-
Нидвораевку горемышную:
«Уж не ты, не ты ль, Николаевка,
Называлась прежде Святая Русь?!

Не твои ль, скажи, добры молодцы
Богатырскою силой славились?
Не твои ль, ответь, красны девицы
Красотой своей целомудренной
Роды русичей в чистоте блюли?
А и в семьях-то было детушек —
Будто зёрнышек в тучном колосе!

Пробудись от сна, Николаевка,
Ты пошто себя разбазарила?
Синеокая, белокудрая,
Али мудрая ты лишь сказами,
Позабытыми, перепетыми
Чужеземцами на нерусский лад?

Собирай себя, Николаевка,
Не за страх греха, а по совести:
Восстанавливай право копное,
Благодетельствуй землю-матушку,
Возвращай себе славу добрую».

*
Шёл кот в сапогах;
Весь год — в сапогах:
И пел в сапогах,
И ел в сапогах,
И спал в сапогах,
И гулял в сапогах,
И стёр сапоги
До самой ноги!

*
Слон и Моська решили жениться.
Было трудно Слону не напиться...
В загс он ехал и пел,
А потом — захрапел...
Моська - смылась с майором полиции....

*
Бобик с Моськой курили на пару.
Слон причалил к ним с трубкою старою.
Трубка та — как фагот,
Слон в неё как дунёт! -
Смог поплыл аж до Мадагаскару!
*
Слон и Моська пошли на охоту.
Слон обул новомодные боты.
Был большой интерес:
Слон за дичью полез:
И три бота утопли в болоте.
*
Вариант про боты

Слон и Моська пошли на охоту.
Слон обул новомодные боты.
Слон в болото полез -
Буль-буль-буль — и исчез...
Ну зачем подковал эти боты?
------------------------------
*
Слон и Моська построили дачу.
Завели поросёнка впридачу,
А ещё — стаю кур...
Вот и кончен гламур:
Как верблюдица, Моська ишачит!

Ночь
разлилась туманами...
Невмочь -
Грустно мне, странно мне,
Будто бы я
Потерялась нечаянно...
...Где-то рояль
Бредит тёплыми странами...

(припев)
...Этот джаз ночной
Разжигает луну,
Поднимает волну
Алого платья!
Этот джаз ночной
Нежно тронет струну -
В плавном танце тону
Опять я.
Этот джаз ночной
забирает меня -
Забирает тебя -
В свои объятья,
Этот джаз ночной -
Он горяч и остёр,
Раздувает костёр
Алого платья -
Алого платья любви!

Остановить
Этой музыки ты не пробуй
Танец теней -
Не поймайся, смотри в оба!
Дремлет луна
На апельсиновой ветке
Музыке в такт
Пляшут марионетки...

(припев)
...Этот джаз ночной
Разжигает луну,
Поднимает волну
Алого платья,
Этот джаз ночной
Нежно тронет струну,
В плавном танце тону
Опять я
Этот джаз ночной
забирает меня -
Забирает тебя -
В свои объятья.
Этот джаз ночной -
Он горяч и остёр,
Раздувает костёр
Алого платья -
Алого платья любви!

Наши тела
Волны несут -
Куда? -
Не знают сами...
...Стрелка с ума сойдёт
Между тремя полюсами...

(припев)
...Этот джаз ночной
Разжигает луну,
Поднимает волну
Алого платья,
Этот джаз ночной
Нежно тронет струну
В плавном танце тону
Опять я
Этот джаз ночной
забирает меня -
Забирает тебя -
В свои объятья,
Этот джаз ночной -
Он горяч и остёр,
Раздувает костёр
Алого платья -
Алого платья любви!

* * *

Беспроигрышны Мгновения
Полного Озарения,
Лучом Проникновения,
«Приникновения»...

«Где-то» становится «здесь» и «во мне»:
На высоте, в глубине, на Луне…

Песня не пишется –
Звучит и дышится.
Танец не пляшется –
Он только кажется

На высоте,
в глубине,
на Луне,
здесь и во мне…

(по мотивам рисунка Эрдинга Алтунга "With purity and badness")

По воде, аки по суху,
По лучу, как по льду –
Босо, простоволосая
В красном платье бреду...

Снизу – солнце окрещено,
Сверху – лунный кружок...
...Ничего не обещано,
Ничего не прошло.

Справа – тучи зачернены,
Слева – неба пожар,
А к луне – мышечертие –
Испугался – бежать!

Это место не хожено –
Ни конца, ни начал,
С похотливыми рожами
Духи-стражи кричат,

Корни – хищные щупальца –
Не пустить норовят...
...А над заводью – бабочки
Вплетены в листопад,

К солнцу – белая лестница –
Дивный путь на восток...
На плечо посекретничать
Прилетел мотылёк,

Говорит: "Ты – нездешняя,
И случаен наряд...
Ничего не обещано,
Просто солнца горят...".

Гулок в мраке лучащемся
Двух светил унисон,
Жутко, нервно и счастливо,
Как в преддверии – сон.

— Племяш, здорОво! Как ты там, где? У тебя выходной? Молодец!
Довези! Запра-а-авлю! — голос дядьки в телефоне — расслабленный, вальяжный, уже подшофе, несмотря на ранний час.
— Я занят, и денег в обрез.
— Да тут недалеко, за час крутанёмся. Что — «не могу»? Дядьке помочь — слабо?! Я же сказал: запра-а-авлю! Разживёшься на дядькиной доброте!
— Ну лады. На час — могу.
По команде дядьки поехали к его бывшей жене. Дверь она не открыла.
Соседка по лестничной клетке, заслышав знакомый голос, вышмыгнула на площадку с целою сумкой писем:
— Из банка, сынок, мне всё присылають и присылають, грозя-ят!
— Поехали, баба Ксеня, к Людкиным родителям — мы её...(дядька грязно выругался.)
— Вот на свою голову стала вам поручителем! — всю дорогу причитала старушка.
«В пригород» добирались почти час. Дядька строил грандиозные победоносные планы заплетающимся языком:
— Вот скажем её родителям — пусть выручают! Кредит висит! Что они думают, а? Сидят себе и не думают.
— Дядь, а ты что же не платишь, кредит-то? Брали же вместе с Людмилой кредит этот?
— Я от дел отошёл — здоро-овье.
— Не пей, и будет тебе здоровье.
— Ты, племяш, потише на поворотах! Она — вся в долгах. Пьёт — она, хахаля завела — она, а отца родного — меня — к ребёнку не допускает. Вот те и кредит!
Кредит доверия вышел, у меня к ней, весь — это понимай! Я у ней ещё и сына отсужу!
— Твоему сыну уже в школу пора, а он только еле-еле разговаривать научился.
По пьяни же вы его и заделали!
— Поумничай мне тут, сопли вытри!
— Я-то вытер давно. На своей машине тебя везу! Хоть и не новая — а моя.
— Так и вези — за дорогой смотри.
— Ну и отсудишь — куда ты его? Сам бомжуешь?
— А к Петьке, к отцу вашему, в деревню!
— А ты у него спросил?
— Возьмё-ёт, куда денется! Своя кровь! Мы же — родня-а! Родные мы, не забывай! Это понимать надо! Родня — значит, помогать должны. Сочувствовать, сопереживать. Милосердие и сострадание. Закон. Непререкаемый. И старших слушать. Вот и не перечь!

Тем временем приехали к родителям Людмилы. Дядька пошёл ко двору. Долгое лаяние собаки намекало на то, что ему здесь не очень рады. Но спустя четверть часа калитка всё-таки открылась. Племянника во двор не позвали.
Старушка тоже поговорила с хозяевами у калитки и вернулась в машину, молчаливая и угрюмая.
Бранчливые «переговоры» продолжались во дворе — видно, не тот гость пожаловал, которого в дом приглашают.
Племянник отвлёкся от этого неприятного гомона в гаджет и не заметил, как дядька вернулся, сел в машину, хлопнул дверью.
— Поехали!
— Ну, поехали.
— Да не сюда! Там короткая дорога есть — вполовину короче. Я тебя лучше любого навигатора проведу!
У меня же в голове - карта всего бывшего Союза! - дядька стал заплетающимся языком повествовать о своих былых похождениях.
— Как скажешь. - племяннику давно надоели эти разговоры, и занимала мысль - как скорее вернуться в город.
Свернули в переулки, которые вывели на разъезженную грунтовку.
— Ну, как ты там, договорился? — спросил племянник после некоторого молчания.
Ответа не последовало: дядька мирно дремал, похрапывая. Тряская разъезженная грунтовка не мешала ему расслабиться.
— И куда ты меня завёл, сусанин? Осталось ещё застрять в этих хлябях! Мы отсюда до вечера не выкарабкаемся!
— Учись машину водить, пацан! Хороший водила где-хошь проскочит — огрызнулся дядька, снова погружаясь в дрёму.

Осенний день перешагнул тусклый полдень, когда, наконец, путешествие подошло к концу. У подъезда дядька кряхтя вылез из машины.
— Дядь, ты же обещал заправить!
— Ну, эт мы пото-ом. Дай сотню!
— Да у меня самого — последняя!
— Ну всё равно давай. Что ты такой небогатый? Я в твоём возрасте — миллионами... Карманы от денег топырились! Учись у дядьки, как зарабатывать! Вертись! — он покровительственно похлопал парня по плечу, — Ну, племяш, бывай! — и вразвалку потопал к себе «в логово».
— А, чтоб тебя... в жизни больше... — племянник сплюнул, и без гроша в кармане, голодный, поехал восвояси — вертеться.

*
Крепко спал по ночам,
но во сне ты пришла незнакомкою
в роли трепетной музы... неужто супруге назло?
Я теперь сгоряча
А4 терзаю и комкаю:
мне нельзя в адьюльтер — ведь женат,..
------------------------------ но на музу — свезло.

Будто чёрный квадрат,
стал я мрачен, забыл о питании -
сносит крышу не бес - появлений твоих карнавал!
Незаметно страдать
обречён я: о страсти в стихах - ни-ни!
По сонетам супруга тотчас просечёт криминал.

А во сне соловьи
распевают ноктюрны в акации,
но меня не свернуть в треугольную шаткую жизнь!
Не шепчи о любви -
и во сне стерегусь «папарацци» я,
ты мне лучше про сборку кабин душевых расскажи!

Барагозит тайфун,
тихо падают цены на акции,
на каком-то востоке почти как в аду горячо...
Незнакомка, прошу:
почитай мне политинформацию!..
- Ты о чём там бубнишь среди ночи?!
- Спи, мать,.. ни о чём...

****
Чёрный квадрат твоего окна -
Чёрной дырою сквозь небосвод.
В эту дыру утекаю над
Тем, что «внизу» именуют «всё».

Чёрное-чёрное ремесло
Чёрных квадратов, кругов и дыр...
В гиперболоиде пары слов -
Мир загорелся — погиб — остыл...

...Множат фантомы былую боль—
Письма из прошлого — злостный спам.
Сжавшись, воюешь с самим собой,
Сея дырявости по мирам...

...Чёрный квадрат твоего окна,
Звонкая пуля звезды — в окне...
Всё устаканилось — пуст стакан
Дня, иссыхающего на дне.

Там параллельные наши миры
Перехлестнулись "мирским" узлом...
Жизни — хватило бы на полторы,
Если бы только...
------------------ ...Не повезло.

...Маленьким-аленьким ручейком —
Больно ли? — больно,..хотя...пустяк...
Мир наполняется пустотой,
И проливается пустота

В чёрный квадрат твоего окна...

Счастливо плакала – ты тоже был встрече рад –
Не важно, что я - чуточку радуга,
-------------------- а ты – чуточку чёрный квадрат.

Что растревожила в нас этой любви струна?
Напела: всё сладится-сможется
--------------------- и смолкла на долгие времена.

Видно не стоило нам строить из книг дольмен,
Ведь воля даётся вольному,
--------------------- а чуточка воли – плен.

Что ж, расставаться? Финальный аккорд ? Пора?
Но рвать – это дело адское.
---------------------- Давай нарисуем рай?!

Мы друг для друга созданы, плевать, что ни говорят!
Ты – солнце моё, особенное,
Угласто углём нарисованное,
И я – на тебя закольцованная
---------------------- радугой от фонаря!

*Супрематизм (от лат. supremus — высший, высочайший) — направление в искусстве, метод выражения структуры мироздания в геометрических формах прямой линии, квадрата, круга и прямоугольника. Сочетание разноцветных и разновеликих геометрических фигур образует пронизанные внутренним движением уравновешенные ассимметричные супрематические композиции. Стиль положенный К. С. Малевичем в основу своих художественных экспериментов 1910 гг.

* * *

Разве это о жизни?
Нет, это о смерти,
Если люди людей
По шаблонам расчертят,

Если душу урежут,
Вводя в униформу,
Как вагоны товарные,
Сваи бетонные,

Как столбы вдоль дороги,
Накрест распяты,
Так стоять обречённые,
Как бы крылаты...

Как навязшим "тыц-пыцем"
Из динамиков мощных
Нас и тупят, и циклят
Дённо и нощно...

Разве это о жизни,
Когда не заметят,
Что душа самых близких –
На уровне смерти...

- Эй, ты кто?
-------------- - Это я, Дед Мороз!
- А зачем ты сидишь в мешке?
- В нём меня кто-то в лифт перенёс,
Там мы с ним - по рюмашечке...

- А Снегурка?
------------ - Забрали менты.
- А за что?
------------ - Кто их знает, ментов...
Ты с чего, друг, со мною на "ты"?
Научись уважать стариков!

- Ха, на «вы», а под глазом - синяк!
Дедморозова шуба - где?
- Ну, ударились мы... об кулак:
Грабят, братец - живём, как в орде...

Нет и шапки - остались трусы,
А в трусах - борода и усы.

По картине Сальвадора Дали «Искушение Св. Антония»


…Лёг Антоний спать
да на камушек,
видит сон, во сне –
как бы наяву –
чудно деянье –
чаромутище –
в навьи прелести
сон его смутил:

чёрным дымом в свет небо порвано,
из туманности караван грядёт.
Чудь-слоны идут – терема несут,
башни вострые – не видать конца,
а на теремах – на самом коньке –
люди ль, нелюди? Пляшут истово,
не боясь упасть с облачных высот!

А слоны-то те сами тучные –
ноги тонкие – комариные,
по земле идут – не пробьют следа,
с неби чёрныей опускаются,
ноги-ниточки утолщаются,
приближаючись, принижаючись
да к Антонию направляючись.

Во-первых идёт белым-белый конь –
неземная стать, неземная мощь,
ноздри хищные, пасть ощерилась.
Вздыбил белый конь ноги вывертом –
а копыт-то нет – кровь из ярых ран...
Ан затопчет в смерть!..

Тут Антоний встал
на коленочку,
а другую да
вперёд выставил,
поднял крест, дрожа,
держит силою,
и от страха всё,
что и знал – забыл...

...Увлекло его
чаромутие:
видит в теремах
торсы белые,
перси спелые,
в страсти пламенной
изнемогшие.

Слышит пенье он
из чудных окон:
«О, Антоний, войди, побалуйся!
Мы – Див-Дивы из Неба Нижнего!
Чтим не крест пустой – сладость ближнего!
Посмотри на все наши прелести!
Не мои – так её, осмелься же!
Альков рад буйствАм,
Алкай-радуйся!
Гол сокол, не трусь,
пригуби на вкус!»

Недвижим Антоний –
ни жив, ни мёртв,
а Див-Дива ему
о своём поёт:
«караван идёт –
и не упадёт
от того креста!
Аль ты не устал?
От копыт крестом
не отмашешься,
от персей пудов
не откажешься!».

Но Антоний стал, будто вкопанный,
в навьи теремы не торопится.
Дива сердится, в танце вертится,
чаромутие продолжает лить:

«Глянь вон – вдалеке
некто налегке
со крестом в руке
драться захотел!
Вам ли, хилые,
неба почести?!
Вас – хоть пруд пруди
хоть сады сади,
а дерётся всяк
лишь с самим собой.

Нет, чтоб вольно жить, наслаждаючись –
со своим отраженьем сражаетесь!
Поднимись в альков!
Миг – и был таков!».

Был Антоний слаб – ослабел ещё,
страсть его взяла, вельми жгучая,
обняла всего жаром пекельным,
смежил очи он – как полны углём,
и от боли той криком закричал...

...И проснулся вмиг,
услыхав свой крик,
весь в смятении:
не коснулся он?..
Отказался он?..
Но растаял сон.

Встал Антоний вдруг –
и остолбенел:
рядом – тот же он,
полумёртв, хрипел
хрипом смертныим,
очи выпучив,
чаромутия
не перенеся...
...Тут и песня вся.

* * *

Шли поколениями потери,
Крах нам трубя...
Много забыли, но как мы сумели
Забыть себя?
Как чужеземцам, хитрым и алчным,
Запродали трон?
Как допились до притонов злачных,
Тёмных времён?

(припев)
Не плачь,
Хилый потомок князей, не плачь,
Видишь: на небе луны калач
С грустной надеждою смотрит вниз...
Оставь!
Воду в вино превращать – оставь!
Встань от хмельного угара, встань,
От наважденья скорей проснись!

Плачет униженный и оскорбленный
Потомок князей,
Скудный потомок героев бесстрашных
И богатырей,
Сетует: прадеды волю проспали, как с этим жить?
Выхода нету – шепчет лукавый:
– Пить, пить…

(припев)
Не плачь,
Гордый потомок князей, не плачь,
Гоже ли плакать - себя пропивать?
Переломи, обуздай эту жизнь!
Оставь!
Воду в вино превращать – оставь!
Встань от хмельного угара, встань,
От наважденья скорей проснись!

Он идёт походкою неверной
И хмельной качает головой,
Он одет не по погоде, скверно,
Он озяб, и хочется домой.

Поскользнулся и увяз в сугробе.
Руки посинели, нету сил…
Он ещё карабкается вроде,
Но снежок уже запорошил.

Вижу, что без помощи не встанет –
Молодой, не больше тридцати…
«Эх, бедовый! Рукавицы на вот!» –
Подняла: «Куда тебя вести?».

Сколько их по пьянке замерзает
На безлюдных наледях дорог!
А мороз крепчает... Мы шагаем
В темпе заплетающихся ног

По тропе до самого порога,
Далеко – в другой конец села.
«Ну, бывай! Не пей – себя угробишь!», –
И домой, счастливая, пошла.

*
О красоте
И подбородок - мой?! Вы - не фотограф!!!
**
Новогоднее
А Дед Мороз раскис и стал соседом.
***
В кабинете травматолога
Как повредили нос? Ах, прищемили...
****

Почти по-Малахову
- Что за настой? - Стирал носки в стакане.
*****
Пушкиниана -2
Подумал царь, и выбрал...повариху.
******
интеллектуальное
Сударыня, почём говяжий ум?
*******
К наступающему году Лошади
Кобыла легкомысленно смеялась.
********
Географическое
Люблю тебя, столица криминала!
*********
ВАКАНСИИ
На должность зав отделом субкультуры.
***********
Абстрактное
Басовый ключ висел на спинке кресла.

Что со мною – я в смятеньи –
Всюду ты незримой тенью:
Я в тебе совсем увязла -
В светлом, в злом и в безобразном,

Я тобой смеюсь и плачу,
Ты мне – лучик на удачу,
Совпадений вереница,
От которых мне не спится.

Я тебя совсем не знаю,
Но тебе я сочиняю,
О тебе я размышляю,
Близко к сердцу принимаю,

Близко так, что может слиться
Сердце с белою страницей...
Дым пожара – коромыслом –
Без тебя себя не мыслю!

Что в тебе я отыскала?!
Без тебя всего мне мало!
Несуразно, неумело
Потерялась - что мне делать? -

Потерялась без предела –
Будто в облако влетела,
Будто растворилась в свете
Алой чайкой сладкой смерти...

Потерялась, улетела
Алой чайкой в свете белом.

* * *

Октябристый рассвет стыл и бел –
в антитезу ушёл апрель,
усвистали на юг стрижи,
а воробышек остался – жив-жив!
А предзимье разрешится зимой –
замечтаем про летний зной:
до чего же было там хорошо!
Только было – это значит: прошло.
Как же злого на октябрь не держать,
если льдинки с теплом на ножах?!
А с другой стороны Луны
дела нет до нашей здесь кутерьмы.
Но зима на волшебный наряд
Широко станет дань собирать!
Ах ты, чёртова копилка – зима!
Отдаём тебе себя задарма.

.

* * *

Мутно небо перед зимою...
Я окно запылённое мою,
Добываю из стёкол солнце,
Подбираю небу цвета:
Хоть немного бы голубого!
Небо в серости так убого...
Яркий лучик отважным гасконцем
Вдруг прорвался, и в проводах

Заблестел, заискрился радо,
Миг – и серость опять в наряде,
Миг – и синее запотело
И надолго заволокло...
...Пусть оконная рама – оправой,
Мой пейзаж снегопад подправит,
До весны раздавая щедро
Зимье звёздное молоко.

Пусто, беспутно – ещё не созрела зима,
Но отлетел запоздалым письмом листок,
Тот, что на память писала себе сама,
Ветром гонима, без тени, почти ничто...

Кто-то поведал, что осень уходит – я ль? –
Белые птицы кружатся – разносят весть...
...Сны... летаргия... и медью покрыты глаза...
...Я и сама не уверена в том, что я есть...

Мне выпал этот странный фант: в бредово-мутном Déjà Vu
Кривая времени свела меня и молодость мою.

Она, легка, летит вперёд, она не знает, что моя,
Она не знает, что пройдёт, а я не знаю, как сказать:

«Ну погоди, побудь со мной, я полюбуюсь на тебя!
Путь совпадений — неземной!Меня запомни, уходя,

Меня попробуй обмануть: беги, и, путая следы,
Катись в незнамую страну, где нет меня, где - только ты -

Там - без меня и навсегда - ты - молода, и хороша!..»
...Но поздно: ты поймала взгляд и постарела.
И ушла.

* * *

В круговращении времён
Среди мозаики событий
Мне стало важно знать о том,
Кто ты, мой высший прародитель.

В течении насущных дел
Тебя я в чём-то воплощаю
И, стоит вспомнить – ощущаю
Опоры прочные в тебе.

Так было и пребудет вновь
В потоке странствий и открытий,
И греет душу мне любовь
К тебе, мой славный прародитель.

Не знаю жизни наперёд,
Но навсегда пребудет Род!

У нас в деревне по лугам
За лето множатся стога.

Стог в предрассветье серебрист -
Росой обильною искрит,
Он в полдень ярок, как желток,
А тени в вечер на восток
Дают лиловые тона,
А кое-где – голубизна
Могла бы на холсте лежать,
Когда б взялась я рисовать,
Точней, писать свои стога,
Но только предостерегал
Художник-друг: какой конфуз!–
Стога уже писал француз...

Писал, когда туман лучист,
Когда закат прозрачно-чист,
Месьё приметил – и на лист –
На то он – импрессионист...

Ах, что же делать, как же так?!
Гляди, месьё-то не простак!
Нашёл оригинальный стиль –
Мои стога изобразил!
И в снежном поле, вдалеке,
И будто домик в озерке,
И в дождь, и в вёдро, всё – стога!
Цена картинам дорога!

Обидно мне, досадно мне!
Стащил сюжет мой Клод Монэ!

* * *

О, странный мой Барбос,
моя собачья сущность
привязанности к месту
желаньем охранять
тот дом, что в душу врос,
зачем иль потому что –
мне это не известно
и в жизни не понять.

Невидимая цепь,
невидимый ошейник:
очерчен мой предел,
истоптан, как плацдарм...
Беги, Барбос! Нелеп
твой пыл, солдат-отшельник!
Но выцвел, поседел –
а всё ж не убежал.

О, странный мой Барбос!
Пусти меня на волю!
В глаза ему взгляну –
и в дрожь – как на убой...
Какой с недоли спрос –
турнир с самим собою...
Повоем на луну?!
Не бойся, я с тобой...

Встала по будильнику – не встать нельзя,
Продираю яростно от сна глаза...
Даже если всё вверх дном и мысли набекрень -
Будет удивительно хороший день!

*
Это маленькое пятнышко луны
Перепрыгнуло из форточки в картину,
Оживив нагроможденье облаков
И волненье нарисованной воды,
Перелившейся за край: течёт, бурлит
Через рамку, послужившую плотиной,
И корабликов бумажных алый флот
Выплывает из-за облачной гряды...

Что несёте вы, посланцы-корабли?
Не полученные письма адресату -
«Почтальончики» без сумок на ремне,
Так беспомощно-непрочные на вид?
Ты ли это - из неведомой земли
Так негаданно решился написать их
И отправил - в сновидение ко мне -
Знак когда-то не проявленной любви?..

...А за окнами — всевластие зимы:
Занавесит, заколдует, остановит,
Перепробует все способы убить
То живое, что не хочет засыпать,
Только в письмах, не проявленные, мы
Позднезимие лихое обессоним,
И волна не остывающей любви
Расплеснётся и погонит зиму вспять,

Чтобы всё-таки — сквозь время и миры —
Наш кораблик от несбывшейся надежды,
Не смутясь ни безразличием глубин,
Ни присутствием непознанных стихий,
Смог когда-нибудь куда-нибудь приплыть,
И ему подмогой был попутный, нежный
Тайный ветер не проявленной любви,
Странный ветер не проявленной любви...

* * *
Неужто вправду хочется весны,
Когда метель проявленные сны
Вплетает в ветви быстро и умело
И рядится невестою созрелой?

Но к марту ночь секундами мелеет,
И солнце на припёке пуще греет,
Дырявя снег — приданное зимы
Поизносилось — жаждешь заменить.

Весенними капризами морочим,
Их шалостью пленён и озабочен,
Согласен на проталин нищету

За иллюзорность радужных пророчеств,
И выбираешь всякий раз не ту,
Истаявшую рифму к междустрочью...

Слушать здесь:http://www.chitalnya.ru/work/530691/

Это город – не деревня:
В нём шум и смог,
В нём – усталые деревья,
Шорох спешащих ног,
Ритмы стен и перекрёстков,
Этот гам и дым
Он подчиняет
Законам своим

Но тише!
Весёлый кот – на крыше!
И только небо — выше, и вольных птиц полёт...
Тише!
Его созвездья слышат!
Он, будто Элвис, вышел
И рок-н-ролл поёт.

Всё кружится и вертится
На оси земной:
То истории простые,
То большое кино,
И, как будто понарошку,
(то ли явь, то ли сон?)
Бежим мы снова
Свой вечный марафон...

Но тише!
Весёлый кот – на крыше!
И только небо выше, и вольных птиц полёт...
Тише!
Его созвездья слышат!
Он, будто Элвис, вышел
И рок-н-ролл поёт.

Звуки музыки с немузыкой
Смешал эфир:
То ли рыбные консервы,
То ли в пакетах кефир,
Что-то в новостях расскажут
На ближайший час…
О нас всё это
И не о нас…

Тише!
Весёлый кот – на крыше!
Он мемуары не пишет,
Автографов он не раздаёт...
Тише!
Блаженны те, кто слышал,
Как кот весёлый на крыше
Рок-н-ролл поёт!

*
Обними, оплати и храни меня, милую, заново,
потому что от прежней — осталось всего ничего.
Эта жизнь — ну не крошево если — тогда обрезалово,
но иначе — бесцельно и зябко лежать, как бревно.

Суть моя — не светла, но однако же в крапинку белую -
я себя не стыжусь и неплохо смотрюсь на весах,
и чем больше меня — тем тебя я счастливее сделаю:
как тебе без меня прокормить супертело дебелое?
Ты меня не забудешь — я верю —

твоя колбаса.

Зачем я гадаю, зачем — я?
Зачем эта многослойность
Где чёрное лезет сквозь червы,
А пики — расцветки крови?

Расклад обещает выезд
На бешеной паре сфинксов,
Которых свинья не выдаст
На лисьего права свинство:

Ты в даму оделся прытко,
Я — в странного человечка,
Поймавшего кубком рыбку...
Ну до чего же беспечно

Мне было идти, не глядя —
Навстречу — взметнулись жезлы
И обратились лямкой
Сумы, пустой и облезлой,

Натёрто плечо — мы вместе
Приехали... В окнах — ёлки,
А мы по сугробам лезем,
Босые, в бушных обновках,

Но — вместе... Чего же лучше,
Чего же, скажи мне, больше
Для счастья? Вот — солнца лучик,
Тропа, по которой проще

К чертям заблудиться... Дурень!
Зачем ты в обрыв ступаешь,
Я лаю — заливисто, бурно —
Хватаю и не пускаю –

Но ты за мечтами своими
Навряд ли мой глас вопиющий
Услышишь... затёрлось имя
На белом... Не любо — не слушай...

Пишите каждый день, Пишите каждый вечер,
Особенно когда заняться просто нечем,
Пишите о цветах, страданьях и простуде,
О милых, о годах, о гадах и о судьях,
Пишите о бытье, о быте, о небесном,
пишите о хмельном — по трезвому и честно,
О том, что любо вам, но, братцы, без расчёта,
Что писаное вами прочтёт хотя бы кто-то.

**
...И облака печальный завиток...

***
Тебя не жду — обождалась давеча.

****
Из лужи ты не пил? С чего ж козёл ты?

*****
- Я полагаю, это не отчёт. — А вот напрасно.

******
Взлетаю я на этот медный лоб — с одною целью...

*******
Пятидесятый троллейбус до станции «не хочу»

********
Читай, Пьерро, свои стихи подряд — в берушах я.

*********
Такой февраль - и ни чернил, ни плаксы?!

**********
Приплясывай под дудку комильфо.