Этого быть не может?
Этого быть не будет?
Время сжимает зубы,
Губы багровы в кровь.
Ночь на лопатки ложит,
Утро тычками будит.
Жизнь оттолкнула грубо,
Смерть - предлагает кров.

Мир предлагает войны,
Войны кричат о мире.
Бесится кто-то жиром,
Дом собираясь сжечь.
Целятся в небо домны.
Смотрят в глаза квартиры.
Хватит клинка рапиры -
Миру из ран истечь.

Холодно в доме. На улице тоже.
Каждый прохожий почти снеговик.
Я от такого на юге отвык.
Минус пятнадцать, мурашки по коже.
Как же синоптики были правы!

В город проникло дыхание тундры,
Фас фонарей словно реверс монет.
Вымерзло небо и кажется мне -
Солнечный сыр умыкнули чучундры,
Больше не будет рассветов и дней.

Звёзды пугаются ночи безлунной,
Наглухо замкнут небесный шатёр,
Света и тьмы завершается спор.
…Спички ломаю, но печка проснулась.
Мир до утра относительно добр…

Разукрасила серый бетон,
расстелила холсты по аллеям.
То рисует, то рвёт - всё не то!
Ярких красок совсем не жалеет.
По зелёному щедро прошлась
мандариново-солнечным маслом,
Крону дуба хранит про запас,
да надолго ли хватит запаса?
Скоро город захватит ноябрь,
потускнеют от грусти картины,
Приплывут серых туч дирижабли,
Станет в парке темно и пустынно.
...Спрячу осень в нагрудный карман:
Фото арок, аллей и скамеек,
А когда вдруг нагрянет зима,
Мир альбомный расцветкой согреет.

Белым тальком по синему
осень пишет: «Прости меня»,
кличут клинья за клиньями,
и бледней пастораль.
Осень пишет пунктирами,
строит точки и линии,
и летят журавлиные
письма в южную даль.

Я пройдусь по-над берегом,
где следы жёлто-серые,
где однажды поверил я
в недосказанность слов,
И увижу как в зеркале:
там, где заводи мелкие,
туча сумерки черпает
для своих облаков.

Проецируешь жизнь. По порядку, по плану.
Набросал черновик и рисуешь чертёж.
Ну а если тебя я любить перестану,
И на этой картине меня не найдёшь?
Одинокая старость обеспечена грустью,
Не смотря, что богат урожай и улов.
Может, даже разлукой излечится чувство,
И запрячется время в забывчивость снов -
- не украсишь ничем ты чертёж хладнокровный,
И не будет на нём ни цветов, ни костра.
Так и жизнь потечёт в той поре монохромной
И размажется в тень дня и ночи контраст.
Проецируешь жизнь… А давай нарисуем
Три берёзки и дом, и калитку в саду,
На столе — натюрморт и цветную посуду.
А ещё нарисуем, что я не уйду.

Она приходила за мною не раз,
Стучала горбатой клюкой.
Качались деревья, темнело в глазах,
Бывало — сдавалась легко.
Прощалась, молчала, смирялась, ждала.
Но вдруг приходила надежда моя
И громко кричала: «Смотри на меня!»,
И я открывала глаза.

— По макушкам тополиным прискакал к нам Златорог.
Станцевал у веток ивы, перекрасил всё, что мог.
По берёзовой прошёлся, платьев шёлк позолотил,
Кинул рыжиков под ёлкой, расстелил цветной текстиль.
Разлеглись ковровым грузом
ветви, павшие с дубрав.
Дикой серны необуздан рыжий норов, буйный нрав:

— Всё вам мало, ненасытным, всё вам блеска подавай!
Открывайте все калитки, ссыплю золота по край.
Скоро скажете: «Довольно!» — и заплачет день дождём,
Что блестело — станет чёрным, что останется — сожжём.
Был когда-то в роще город,
Триглав мой, мой парк у скал...
Я не дам вам больше повод для стрелы исподтишка!

— Бьют копыта, искры мечут на четыре стороны.
Вот зима придёт — излечит покрывалом тишины,
Искупает Златорога — белоснежным станет он
Славным малым, чистым, добрым, позабудет про огонь.
Станет всех катать на санках,
веселиться с детворой,
Высекать на скалах танка замечательно порой!

А пока… Люблю я осень.
Даже больше, чем весну.
Я сегодня листья сброшу, легче лёгкого усну.

Море не может притчу развеять о том,
Как на Фарерах* вдруг появилось такое...
Бакэ-кудзира был не зубастым китом.
Бакэ-кудзире нет в океане покоя:
Вспомнит и взвоет.

Стаю китовых остров клыкастый встречал,
Сталью калёной резал бока и увечил,
Плоть заливала алым последний причал.
Люди на бойню гнали под остров «Овечий»
Мясо и свечи...

Бакэ-кудзира призрачный кит людоед,
Бакэ-кудзира ищет не жизни, а мести.
Каждая встреча — больше, чем тысяча бед,
В книге событий кровью помеченный крестик.
Жуткие вести.

Ночью дождливой бойся увидеть его,
Выжить не сможешь, пусть и не сгинешь в пучине.
Море умолкнет, Бакэ-кудзира взревёт.
Помнит китёнка каждого
Голос и имя

Бакэ-кудзира.



*Фаре́рские острова́ Фаре́ры (фар. Føroyar, Фёройар— «Овечьи острова»;
На этих островах существует многовековая традиция массового убийства китов и дельфинов
My WebPage

Ты смотришь горестно, недвижно,
не поднимая головы...
В наш дом пришла за тризной тризна.
Но может, ангелы правы?
Ты от отчаянья не знаешь
как быть, и вижу, что готов
туда, где худры обитают,
добыть волшебных их рогов.
Не нужно... Грех.
Живых не трогай.
Беда — предвестница беды.
Уже мои готовы дроги
везти туда, где ждут кресты.
Спасать одних отвратно кровью
других существ.
Пусть я умру, —
меня непроклятой зароют
и крест поставят поутру.
А хочешь, я с тобой отправлюсь
к единорогу — жизнь просить?
Увидит он, как ты подавлен,
и дерзость, может быть, простит,
и шёлк пожалует из гривы,
чтоб раны мне перевязать.
Но нет…
Лишь суетность порыва,
минутный, тщетный мой азарт.
Смирись. Меня уже немного,
Меня совсем уже чуть-чуть.
И не ищи единорога.
Забудь...

В черном небе белый ворон,
Бок с отливом синевы.
Угли, желтые на чёрном,
Крошат хлопья хохломы.
На берёзе шишки плачут,
Свинопас пасёт гусей,
Слон танцует кукарачу,
В рукава течёт ручей.
Камнепадом выбил зубы
Крокодилу холм крутой.
На охоту вышел зубр,
И велел кукушке: "Пой!".
Месяц выпал однорогий,
Камнем в шуме утонул,
Ёжик сбил сосну с дороги,
И на дереве уснул.

На блиц My WebPage

Грызли граниты науки, корпели над книгами,
Лезли по лестнице вверх, опираясь на вечное.
Выше голов, как ни странно, но всё-таки прыгали,
Падали вниз, но​ шептали: «Не вечер, не вечер...»

Осень пришла: необычная, тихая, странная,
Выпали листья в лесу, только лес тот -​ исчезнувший.
Делятся книги прошедшими днями и планами,
Но ожидает их скоро забвения бездна.

Даже блоха у кота на обжитой проплешине
знает - останется то, что надёжней ухвачено.
Дерево жизни осталось? На кольца порежь его!
Пустошь... Когда-то всё было в Эдеме иначе.

На блиц My WebPage

«Поезд, поезд! Ты могуч,
Ты ворон гоняешь с круч,
Ты волнуешь интересом,
Бойко мчась кедровым лесом.

Не боишься никого,
Машиниста одного» —
Над горой звезда сияет,
Поезд взглядом зазывает.

Мчится он на перегон,
А за ним бежит вагон.
Месяц рогом гнутым светит,
Интерес к звезде заметен:

Месяц спелый, молодой...
«Я жених ее! Постой!»
— Зол на поезд месяц острый —
«Там за речкой тихохвостой

Есть высокая гора,
В ней глубокая нора,
Я тебя туда запрячу,
Ты дождёшься, не иначе!»

— Инте-Инте-Интерес,
Звёзды падают с небес,
Но осталось их немало,
Нам ругаться не пристало.

Месяц, Месяц! Ты не глуп.
Видишь облака тулуп?
Сделай милость, спрячь рога там,
Я уйду, звездой богатый,

Не узнаешь никогда
Где уходят поезда.
Если поезд не найдётся,
Машинист в депо вернётся.

Кто остался — ты да он.
Выходи скорее вон!

На конкурс My WebPage
Вдохновитель А.С. Пушкин
My WebPage

Долго ль мне гулять по свету
Тёмным лесом выйдя в степь?
Чай, не барская карета,
Чтоб колёсами скрипеть.
Мне в наследственном депо бы,
Выпить маслица полста,
Подустал я по дороге,
Мощность двигает не та.
Встречный едет, шпалы стонут
Как-то зло, нехорошо.
Приведёт дорога в омут,
Чую правым колесом.
Иль грудастый тёс подцепит,
Иль мороз окостенит,
Иль мне в лоб шлагбаум влепит,
Фара выскочит в зенит,
Иль во рву, водой размытом,
Под разобранным мостом,
Словно старое корыто,
Буду я лежать пластом.
То ли дело быть на месте,
По депошкам разъезжать,
С Инте-Инте-Интересом
Упаковки разгружать!
И однажды машиниста
До икоты довести,
Разлетясь с горы со свистом,
Слыша вслед: «Ах ты… ети!..»
Вышли звёзды, встали рядом,
Буква «С» сомкнула рог.
Вот такой у нас порядок.
Выходи на букву «О»!

Держится небо за горы,
Копит за пазухой камни.
Кряж в золотых эполетах
скалами в тучи пророс.
Небо всё ниже, и скоро
Мир содрогнётся и канет.
Звёзды со скоростью света
высверлят землю насквозь.

Сжаты в минуты и годы
целых столетий останки.
Время съедает себя же,
Вечность кольцуя змеёй.
Час предрассветный обглодан,
Ночь добивает отставших,
День беспокоен и страшен,
выстужен дом нежилой.

Точку в сюжете наметив,
звёзды озвучат ремарку:
Всё завершится началом,
Время — всего лишь вопрос,
Небо расчертят кометы,
Солнце копчёным огарком
в чёрные дыры отчалит,
Землю хватая за хвост.

Завтра начнётся сегодня.
Сколько закатов в запасе?
Сколько пугливых рассветов
выпадет нам приручить?
...Дождь — к перемене погоды.
С тучей на пару проплакав,
Кряж, золотисто-вельветов,
Режет боками лучи.

Звонкий цвет мимозовый вспыхнул поздней осенью,
Ива крону свесила, листьями рябит,
Небо хмуро ёжится, но не пахнет грозами,
Воды дрожью зыбятся и меняют вид.

Что-то приключилось вдруг: птиц не замечаю я,
Глуше журавлиные стали голоса.
Выбегу на улицу под ветров ворчание,
Не тайком, не исподволь глядя в небеса.

В клетке позолоченной, ржавчиной изъеденной,
Милой глупой горлинкой ласково звалась.
Нет, на жизнь не жалуюсь, мне жилось не бедно, но...
Снилось - я журавушка и летаю всласть.

Выбегу на улицу дерзко и отчаянно,
Поздно или рано, но... встречу журавля.
Выдох неба стылого, светлых вод журчание -
Много или мало мне, чтоб начать с нуля?

Листья перемелются в раннюю метелицу,
Быль моя уснежится, боль моя уснёт.
Над костром предутренним прошлый вечер теплится.
Опоздавших выручит
Старый Новый год...

Дороги беды не ведут от беды,
И мне всё яснее, куда я иду.
Здесь пуль, как маслин недозрелых в саду.
Привычно пятнисты носилок следы.
Завесила небо простывшая хмарь.
Для высшего мы — неучтённая взвесь.
Не всё ли равно для земли — кто ты есть?
Сырыми холмами усыпан январь.
Кипящее олово снилось. К чему б?
А впрочем, неважно, уже не до снов, —
Сегодня и явь нам понять не дано.
Солёное слово срывается с губ,
А в душу реальность заходит извне:
- Не в сказке, и нет здесь стеклянных гробов,
Призвали и, значит, ты к смерти готов.
Готов стать героем на глупой войне?
Терпение сжато, как рёбра пружин,
Вот-вот — и сорвутся болты с колеса.
Осталось до боя всего полчаса.
Осталось полшага до смерти дожить.
Косой перекрёсток — дорога и крест.
Не пойте мне песен о святости войн.
Прощайте... Сегодня последний наш бой.
Я был патриотом. А впрочем — и есть.

Я думаю, каждый из нас когда-нибудь находит человека, с которым он может быть совершенно честен, чье доброе мнение заменяет мнение всего мира. И это доброе мнение становится важнее всех подлых, скользких замыслов, алчности, похоти, самовозвеличения – всего, что мы творим втихаря, тем временем убеждая мир в том, что мы – всего лишь простые, душевные люди. Так вот, я был ее объектом честности, а она – моим.
Глен Кук

Каждое слово твоё — драгоценно,
Каждая фраза — жемчужный браслет,
Речь — словно ветер целебный, весенний.
Это не роли, и это не сцена:
Искренность мира — твой каждый ответ.
Чтобы я делал, когда бы не это
Зеркало света без тени и лжи?
В полночь рассыпалась чья-то карета,
Но не твоя. Ты со мной до рассвета.
Я привыкаю без подлости жить.

Любой ученик, живущий на Липовой аллее и соседних с нею улицах, с удовольствием расскажет, что такое Вопросительный день.
Евгений Велтистов

Вопросительный год пролетает как день.
Сто вопросов задай — нет ответа.
И опять из словес расцветёт дребедень,
И измучит изжога при этом.
Не политик. Не лгу. Воровать не могу.
Не слагаю слова в оригами.
На конкретный вопрос получаю пургу.
Кто не понял — добавят ногами...

Удовольствия – это все равно что фотографии. То, что мы воспринимаем в присутствии любимого существа, – это всего лишь негатив. Проявляем же мы его потом, у себя дома, когда обретаем внутреннюю темную комнату, куда для посторонних «вход воспрещен».
Марсель Пруст

не входите ко мне. мне темно и нескучно.
я рисую картины. не маслом, а сном.
насладиться хочу океаном в ракушке,
киноплёнку крутить и всё думать о нём.
тишина в тишине проявляется чётче.
после титров опять нажимаю «повтор».
ни одна из картин быть забытой не хочет.
я сижу в темноте. раздуваю костёр.

Сейчас я как раз изучаю горное право, и его своеобразная терминология преследует меня. Моя кровать кажется мне месторождением золотых снов.
Ян Неруда


моя кровать как крепость, знай!
здесь прииски мои,
звучит почти нелепо, но
подать могу я иск.
участки огорожены,
в них россыпь снов златых...
с рудой пустопорожнею
шагай-ка мимо них.
забью вокруг я колышки,
и пальцем не коснись!
с тобой уныло годы шли,
а в снах я весь на бис!

– Ты когда-нибудь слышал байку о человеке, который подал иск в суд на соседа, заявляя, что соседская собака его укусила? – ласковым тоном спросил Мейсон. – В ответ сосед сообщил, что собака не злая, что она не кусала подавшего иск и что у него вообще никогда не было собаки.
Эрл Стэнли Гарднер

чья-то добрая собака укусила не меня,
показать хотела зубы, показала и ушла,
а ещё хвостом мотала, гавкать злобно перестала,
потому что укусила за лодыжку не меня.
чья-то рыжая собака улыбалась до ушей
и соседа напугала, это был его кошмар.
опускался тихий вечер, и её я не заметил,
не моя была собака, не лапшите мне ушей!

Никогда не пытайся переупрямить кота.
Роберт Хайнлайн

Я твоя упрямая игрушка,
Как хочу тобою я верчу.
Будешь заводиться — дом разрушу,
Что мне нужно, то и получу!
Миска на полу и тёплый коврик...
«Вискасом» меня не удержать.
Я уйду мышей ловить в коровник,
Если ты не выгонишь ежа!

На конкурс My WebPage

Ёжик, туман, синее лето,
Розовый айсберг плывёт.
А в холодильнике мёрзнут котлеты,
Спит от компота привет.
Пёстрое небо снам не мешает,
Нам не мешают коты.
Можно, сегодня я буду с краю,
А в серединочке -​ ты?
С первым гулящим облаком смоюсь,
Выйду в рубашке в запой.
Крейсеру снится павшая Троя,
Конь с деревянной клюкой.
Ёжику плохо, ёжик в тумане,
Айсберг - в туманной дали.
Лень продолжает литься по плану.
Крейсер Аврора, пали!..

Я каминный костёр. Ты —​ бегущий​ вулкан.
Не потерпишь ни в чём ни ленцы, ни раздрая,
Для тебя я - музей престарелых регалий,
Но и мне ведь нужна совершенно другая,
Ты элитный бокал, я - гранёный стакан.
​
Я песчинка в ночи. Ты —​ планеты ядро.
Стометровой стеной —​ миллиарды различий.
Но призналась ты мне, что другие​ —​ ​ вторичны,
Их спокойно могла б из общения​ вычесть,
Мол, характером добрым лишь я одарён.
​
Даже если б я лучшим психологом был,
Как влюбиться посмел – всё равно не сказал бы.
Я вдали от тебя полуслеп, как сомнамбул.
Но, как рыба в реке, что наткнулась на дамбу,
Обречённо согласен уйти без борьбы.
​
И не знаю, зачем мы, как два сапога,
топчем месиво дней в параллелях​ дороги.
Я не жду ничего, ты моя недотрога,
Вроде рядом, но стужа подошвы морозит,
Заставляя быстрее по снегу шагать.
​
Мне надежду найти - как копейку в стогу:
Шанс один и ещё три десятых процента,
И в таблице твоей нет таких элементов.
...Я, как тот электрон, убегаю от центра,
Но с орбиты сойти не могу, не могу!
--

Дом не тюрьма,
в нём сыто и тепло. Живу.

А там?..
Охрипший колокол звонит.
По ком?
Дрожит над горизонтом ночь
и звёзды гаснут по одной.
И это не кино, хотя
сюжет до ужаса знаком.

Что было кремнием, то стало вдруг стеклом.
Природа - Мать,
Но есть терпению предел.
Титаник тонет. Айсберг – цел.
Горбатый город окунулся в тишину.
Крутой поганец всех в поклоне изогнул.
Мышиный чих слона в зайчонка превратил.
Летаем в космос, а на вирус нет ни сил,
ни технологий. Мир - не логик. Мир глупец!
Я помню солнце.
Чистое.
И снег.

Я искал дорогу в небо,​
скалы спрашивал о ней.​
Может, есть такой троллейбус,​
Или небобус, верней?
Был настырен и настойчив,​
Сто сапог я истоптал,​
Ночевал в ущельях ночью​
И в горах весь день плутал.​
Я зверей пытал вопросом:​
как, мол, в небо мне пройти?​
А потом подумал... Просто
всё,​ как счёт до десяти.
И не нужно мне билета,​
Чемодан не нужен мне,​
Нужно выйти в поле летом
И улечься на спине.
Навзничь нужно лечь на землю​
в тихой радужной степи,​
и молчать, и ветру внемлить,
тучки мысленно лепить,​
И в мечтах бежать по небу,​
(оставаясь на земле),​
И орлам кричать:
- Коллеги!
Небо тут, среди полей!
Можно негой луговою,​
Словно облаком, дышать,
да из тучек дом построить.
Но уснуть у шалаша...

Держит снег в облезлых лапах зёрен полное кашпо:
Под завязку в нём – промокших, полусгнивших и проросших.
Их укрыло талым настом, что свисает, как капот.

От излюбленной скамейки не отходит воробей:
Бей не бей, не улетает, будто досточки считает.
Тает снег и обнажает клад, чернеющий в воде.

Дерзко каркает ворона: время родичей сзывать,
Ватным небом сыт не будешь, и нужна еды им груда,
Удавиться в драке лучше, чем усохнуть, как дрова.

Валко голубь ковыляет, слышал что-то он про клад,
Ладят сойки тропки пего, соревнуясь в хитром беге,
Герцы выше, крылья шире, и толкаться каждый рад!

Ради жита всё забыто – мысли только о еде,
Денег им за то не нужно, но подраться надо дружно.
Носом чуют, клювом роют – ищут вкусности везде…

Как ветер в ладонях, как гром в водостоках,
Как ночь, что сбегает на запад с востока,
Так ложь не предъявишь и в плен не возьмёшь,
Умрёт, но оставит болящие шрамы.
Элита читает про войны романы,
Она обожает красивую ложь.

Я помню как, грозный от края до края,
Мой город от дыма чернел, не сгорая.
Красивая ложь порождает войну.
И так продолжается всё по спирали.
А правду за правду давно покарали,
Неправду вменяя правдивой в вину.

Не выразить глыбу в рассказах коротких.
Словами засеять гектары и сотки?
Забьют сорняками. Да то ли взойдёт?
История пишет коряво, кроваво.
Война для верхушки игрушка, забава,
Азартные ставки, где фишки — народ.

Элита играет, и с каждой игрою
Всё больше монет, перепачканных кровью,
Но это неважно, ведь главное — клад.
Монетозависимость страшная сила.
Я долго молилась и Бога просила.
Наверное, Бог всё исправит. Но как?

Я по жизни была романтиком,
Да побило меня романами.
Жизнь - судья без весов и мантии,
Одарила меня обманами.

Мне приснилась вчера любовь твоя,
Но терзало меня сомнение,
Очень злое, как бритва острая,
Охраняло мою вселенную.

"Ну зачем так себя накручивать?" -
Укорял ты глазами нежными,
И грустила луна над кручами
заморожено белоснежными.

Так хотелось сегодня голос твой
Выпить медленно, словно "Грушевый".
Позвонил... Говорю с тобой,
И смеётся луна над крышами.

Догорит закат коралловый,
ночь проглотит облака,
будет гавань звёзды баловать
и баюкать на руках,
а притихший ветер ласково
в гротах узеньких гудеть,
развлекать лягушек сказками,
тени двигать по воде.
А когда уснут кораблики
и большие корабли,
загребём мы звёзды граблями,
пусть подсохнут на мели.
Утром встанет солнце доброе
как веснушчатая лань,
ну а звёзды все разобраны,
и висит луна одна.

На блиц: My WebPage

Никто его не сеял в рассеянной степи,
Никто его не холил, в жару не поливал,
А он растёт, не злится, удавом не шипит -
Во фраке фиолетовом цветочный адмирал.

Не лается собачкой, не просит пожалеть,
Касатик мой безлистный, ты краше, чем нарцисс.
Не бойся, не добавлю цветов твоих в букет.
Мой ирис драгоценный, храни тебя флорист!

На блиц My WebPage

ХлЕбнут знаки Зодиака,
Небо просом сыплет с дыр,
Леший, глупый забияка,
Брёвна к блохам запустил.
Бабы дуры, прут на небо,
Понаехало, как мух.
Воробей какмухой не был,
В треугол не клал старух.
Округлённый ликным луном,
Камбалиный глаз блестит,
Над землёй свисает руна,
Воробей неспяще бдит.
Ходят, бродят гамадрилы,
Людоед стрижет кусты,
Колотушка, стыкнув с тыла,
Заподжала псам хвосты.
Но надёжно спрятал просо
В ковш медведя воробьюк,
Джентельмен остался с носом,
Мертвецам давно каюк.
Если кто ещё не понял,
Добаюкаю его,
Где коровы, там и кони,
Мне Пегаса. Одного.
А потом ещё​ другого,
Чтобы ведьмов не считать,
Впрочем, я начну с коровов:
Раз... два... три... четыре... пять...

Мы стояли. А звери стреляли.
Умирали. А звери — стреляли.
Не молили, а звери зверели,
И взрывали и окна и двери.
И свинцом вышивали узоры
На снегу, на стене, на заборе.
Было в моде звериное время
И девиз: «Кто не с нами, тот с теми!».
Но железные кони ломались,
И от взгляда снаряды взрывались.
Не расскажет ни поп, ни наука,
Как почти без единого звука,
Заметая следы на дороге,
Убегали звериные ноги.

My WebPage

Тени нет у солнца

(фонетический сдвиг)

Мне вчера колдун соседский
Говорил: Армагедон!
В водку добавляя перца,
Всё бубнил про солнце он.

Я понять хотел провидца,
Что же он мне говорит?
Свет конца туманит лица,
Или тень на них горит?

Посудите сами, люди:
Тень — и нету солнца!
Вот.
То-ли так всё это будет,
То ли всё наоборот?!

Уходи

(три оксюморона)

Взгляд твоих небесных глаз
Словно холодом обжёг.
Это был конец, коллапс,
Догола разоружён...

Чай заваренный с утра,
Треть - холодный кипяток.
Ты сказала, - мне пора,
Каждой твари свой шесток.

Улыбнулся грустно я:
Что разбилось — не слепить.
Но скажи мне, жизнь моя,
Горький сахар чем запить?

My WebPage

Апагорезис – речевой акт, содержащий запрет, отговаривание, иногда усиленное скрытой или явной угрозой

Не смей мне лгать! Я вижу всё насквозь.
Тебе ли обхитрить провидца?
Попробуешь за правду выдать ложь,
Тебе от гнева моего не скрыться!

Деэзис – речевой акт, содержащий клятву.

И клясть и кляться нам легко,
В порыве гнева ум теряя.
Слова стегают кипятком,
Порой безвинного карая.
Клянусь не клясться никогда,
Клянусь не клясть врага и друга.
Ведь слово, это не вода,
Оно порой больней недуга.

Аккузация​ – речевой акт, выражающий обвинение.​

И в чём меня ты только не винил:
И дождь не вовремя прошёл, и снега нет,
И ветер нам антенну покривил,
И снова по тэвэ​ везде балет.

Все бури мира, всех планет грехи
На мне сомкнулись. Что ж, виновна я,
Но только в том, что я люблю стихи
Не меньше, чем тебя твоя Петровна.

Абоминация – речевой акт, состоящий в демонстрации либо риторической имитации гнева.

Ненавижу! Порву на клочья!
Я в пылу благородного гнева!
Ты к получке уход приурочил,
И сказал, что она - королева!

А меня ты назвал блондинкой,
Не искусственной, - натуральной!
Я расправлюсь с ней по старинке,
Уничтожу тебя морально...

Евхаристия – речевой акт или жанр благодарения, обращенный к определенному лицу, божеству или предмету.

Спасибо тебе, мой малыш кареглазый,
За искренность взгляда,
любви бескорыстность,
За то, что на свете такая есть радость,
Что внуки растут, но не так уж и быстро.

Оминация (катаплексия) – речевой акт, содержащий предсказание бед и несчастий.

Берегитесь своих предсказаний
Если стало уныло и грустно.
Будет злее зубастых пираний
Исполнение ваших предчувствий.
Обернутся слова чёрным эхом,
Обернутся исполненным крахом,
Не зовите заблудшее лихо,
Не придётся жалеть вам и плакать.

My WebPage

Простейшая реакция

Как медленно течёт процесс,
Но как пленительно заманчив,
Теряют фрукты лишний вес,
А деньги капают в карманчик.
Я институтов не кончал,
Был с математикой не дружен,
Но чтобы мой процесс бурчал,
Мне сахар точной мерой нужен.
Реактор прост, из двух частей:
В одной кипит, в другую — цедит
дистиллированный шалфей.
Сижу, считаю дебет-кредит.
Хвала реакции дрожжей,
Тепло физическое — в таре!
Гетера! Гена! Ну, скорей!
Жара… Я как на Гибралтаре...

Зарядное устройство

Что-то ты сегодня квёлый,
Совещание опять?
Твой видок побитой моли
Стал немного доставать.
Может, села батарейка?
Я блинами заряжу,
Вот ещё два нежных стейка.
Ты не голоден, гляжу.
Так! Послушай, — я не дура,
Раз не хочешь, я найду
Для зарядочки фигуру,
И блины не пропадут.
Ты мотай к своей гетере,
Гена ждёт давно меня.
Чу, реакция вдруг в теле…
Любишь?
Всё тогда чухня!

На блиц: My WebPage

Люди меняются. Так же, как реки.
Время проходит, — другая вода.
Мыслей зигзаги ведут человека
Строить дома и крушить города.
Думали, верили... Что изменилось?
Русло реки завело нас в тупик,
Стали надеяться только на милость,
Не научившись надежды копить.
Ложь говорить не умеем с трибуны,
А говорливый страну заболтал.
Ждём - оправдает доверие дума,
Дума надеется на капитал.
Ртутная смесь ядовитая штука,
Знают алхимиков власти в лицо.
Тех, кто попался, берут на поруки,
Так продолжается мир подлецов.
Дом архаично и жёстко устроен:
Семеро с ложкой сидят над котлом.
Мы же — привыкли. Дожить бы в покое,
В тине глубоко и мыслям тепло...

Здрав предупреждает:

Дума приняла закон.
А закон, как тот вагон —
шесть дверей и сто окон,
проходной, короче.

Не слыхали? Это он —
О презумпции закон.
Кто его читает?
Даже не листают.

Но однажды невзначай
облик палача-рвача
нам с тобой не даст скучать
если среди ночи

что-то нужное сейчас
вдруг отрежут невзначай.
Дума — разрешает.
Врач — не отвечает.

За меня и за тебя
подписали на ура
каннибальшину не зря.
Вырезай, что хочешь.

Так заботливо,
любя,
Подписали за тебя,
...Ты — и не узнаешь.

Я когда-то безразличием был болен,
Хоть болтлив и даже малость  хамоват.
Говорили мне, что небо голубое,
Море синее, малиновый закат.
А в горах играет ветер на гобое,
Облака-пушинки носит на руках.

Но меня как будто это не касалось,
Не художник я, — смеялся, — не поэт.
Но до времени всё это, оказалось,
И теперь меня восторженнее нет.
А нужна была всего такая малость:
Я в стихах твоих, любимая, воспет!

Сюда:
My WebPage

Бим-бомные стихи

На чердаке лежал предмет,
на нём написано «Янтарь»,
но на янтарь похож лишь цвет.
Зачем, кому служил он встарь?
На нём пытался я считать —
не десятичное табло,
хоть арифметика проста,
но был со счётами облом.
На симметричные штрихи
разбит фигуристый овал,
Я посвятил штрихам стихи,
и вдруг предмет расколдовал!
И вот услышал я — тик-так,
И вот услышал я — бим-бом.
Ах вот вы заводились как!
Я с чердака принёс их в дом,
Теперь они заводят нас:
Усами хитро шевелят,
И стих слетает каждый час,
И вот поэт я, тра-ля-ля!

Не узнал

я сегодня позабыл
где вчера и с кем я был
что поел и сколько пил.
и вчера ли было?
тихо в ванную прошёл,
всё, что надо, я нашёл,
но потом искал ещё
щётку, бритву, мыло.

обернулся и застыл:
вижу — жуткий крокодил.
он со мною в ванной был?
аж кричать не смог я.
то ли морда, то ли пасть.
как бы в кому мне не впасть,
присмотрелся — что за страсть?
это я... в лохмотьях.

Напомнили

По садовой по тропиночке
за черешенкой иду,
Вижу вдруг — лежит разлаписто
что-то странное в саду.
Подхожу в недоумении —
что за мостик раскидной?
я вчера его не видела,
как возник он предо мной?
Или это коромысло тут?
но зубастое, смотрю.
Наступаю — грабли по лбу бьют,
Я кого-то матерю...

Забытое

Спросил сынок: скажи-ка, мама,
Что в холодильнике лежит?
Такое мягкое, как "Рама",
Но пахнет так, что нос держи!
И удивило странным цветом,
Гочично-тёмный. Пластилин?
А я замешкалась с ответом,
И правда, — что? Ну запах... млин...
И внешне на... отход похоже,
Который кот наклал в шкафу.
Ах, боже мой, так это ж дрожжи!
Про них забыла, видно...
Фуууу...

На блиц
My WebPage
внеконкурсные

Буль

все мы немного вялые
кто-то совсем повял
всё начиналось с малого
но опустел подвал
все мы немного овощи
после салатных бурь
вспомним о них без горечи
тихо помянем
буль

Бульон

все мы пришли из праздников
в будни едва-едва
пусто у всех в багажниках
колокол голова
руки дрожат уверенно
ищут парфюм лосьон
в мире так много серого
мне б огурца бульон

Фрукты-овощи 2

папа ты какой-то жёлтый
словно ананас
деда тоже словно свёкла
мама лишь одна
как огурчик потому что
не искала дна
съешь салатик из капусты
и штурмуй Парнас
там про овощи блицуют
ждут наверно вас

Салатик 2

наконец-то простился блин твой салат оливье
что сидел в холодильнике с новогодних премьер
я стараюсь старательно не могу удержать
ну куда ты салатик мой
холодец мой куда

Мечта

я сегодня мечтаю о тёмном укромном
и затерянном месте таком
чтоб никто не нашёл чтоб никто и не вспомнил
чтоб лежал я простым бураком

или может капустой обернуться в подвале
полный погреб лежит овощей
только слышу опять что сосед наливает
а жена предлагает мне щей

Страшненькое 2

все мы немного пьяные если закуски нет
проще картошки пареной выручит нас интернет
после заказов праздничных овощи лишь едим
и друг на друга голодно жадненько так глядим
все мы немного овощи если мясного нет
что-то мне стало страшненько
не выключайте свет

Овощной

не ходите в супермаркет
после праздников таких
продавцы там на прилавках
и на месте нет кассирш
притворились овощами
и работать не хотят
их салатами стращали
а они себе сидят
для чего тогда охрана
кого хочешь выноси
хоть бананы хоть барана
да не сможешь донести
потому что сам как овощ
руки ноги как трава
я б позвал кого на помощь
да не варит голова

Скоро старый 2

в спецбольнице номер десять
овощей сейчас — не взвесить
перепили переели
передрались перепели
скоро старый говорят
нужно праздновать опять

Блиц
My WebPage

Ищу следы своих воспоминаний,
Пытаясь совместить обрывки снов.
В них слышен плач воды лазурной ранью,
И взмах ресниц, и крики спящих сов,

В них свет течёт в ладони с гроздьев ягод,
И нет войны, и миром полон мир.
Мне часто снится домик за оградой,
Калитка в сад, за речкой наш пустырь.

Страна тогда была другой, огромной,
Но чьи-то планы стала претворять:
История, — невольно или вольно,
Корёжась, повернула время вспять.

Пришла пора князьков и феодалов,
Компост хорош, растут как на дрожжах.
Не всякий отхватил заводы даром,
В собачьей драке выживший — вожак.

Над каждым сном моих воспоминаний,
Застыла дней сургучная печать.
Жить прошлым невозможно постоянно,
А завтра станет прошлым и «сейчас».

Баскервили-4

Оригинал
My WebPage
Цитата

...............А он говорит… И летят осколки, бьют залпом из всех стволов.
...............Дай боже, чтоб он не узнал, насколько мучительна легкость слов –
...............не вылечить ночью строкой корявой, не смыть водопадом вин.
...............Проклятые речи – твоя отрава, твой гребаный героин.

...............Ты мечешься, пробуешь рвать арканы, по стенам пускаешь ток…
Алекс_Фо

Пародия

А он говорил.
Взлетали осколки с оружием в зубах,
Стреляли вокруг слова-многостволки, щиты распыляя в прах.
Но вдруг замолчал. Застыла бутылка с фигасом над головой.
Когда распирает внутри копилка, понятней, что ты живой.

Не вылечить почки корявой фразой, ни ночью, ни днём, учти!
А было бы утром, так понял сразу б: к коряге пора идти.
Дай боже, чтоб он не узнал, насколько ты выпил его вина.
Но если б твои он увидел танцульки, была бы тебе хана.

Надолго засел в кабинке, умолкнув, — гремит водопадом вин.
Ах, чёрт побери, там слева на полке, был грёбанный героин.
Вот выйдет, и будет резать арканы, брыкаться (степной Пегас!).
Может убить,
закидав
стихами,
прикончить отравой фраз.

Слушая как
водопадная пена
гонит каскады вин,
С дрожью пускаешь ты ток по стенам.
Течёт. И под ноги, блин.

Оригинал
My WebPage
Цитата
_________Смыкаются сумерки. Дьявол снимает Pradа.
..................................
_________ В сознании делят престол короли маразма.
_________ Смывают князья родословную с колеса.
_________ Надежды растеряны, как поросята в стразах,
_________ Играя с распутными верами в чудеса.
_________ Слова из себя и за рамки выходят боком.
_________ Стоит без горючки разочарований воз.
_________ Не раз очарована культом подобья бога,
_________ Мартышка дремучая хочет отрезать хвост…
Алекс_Фо

Пародия

Чем выше мечтаешь, тем круче оттуда падать.
Кого-то хоронят, а ты, несомненно, жив.
Но в дамки проходит какая-то… нет, не дама.
Тебя приглашают на ярмарку грёз бомжи.
Слова проползали в сознание левым боком.
Мартышка с запяток умело отмыла грязь.
Смешно возгордиться подобием — даже бога.
...С охраной заходит к нам в офис: ну чем не князь?
Для дьявола с Pradа недолгой была осада.
Есть повод отметить такой поворот судьбы.
А что охранять-то? Искусственной стала правда,
А та, что другая, сгорела в пылу борьбы.
Костяк на задворках оглобли уставил в небо.
Слова словно бисер. Маразмом богат король.
Она не путана, а просто распутная вера.
И что, что он голый? Не нравится — прочь изволь.

Я знаю, ждёшь. Как ждали Одиссея,
Прощая все грехи ночей и дней.
Но разве я к тебе вернуться смею?*
Но разве ты сама придёшь ко мне?
Меня ты видишь прошлого во сне.

Я знаю, ждёшь, и грусть твоя бездонна.
Я не вернусь. Ты знаешь - не вернусь.
С тобой простившись на краю перрона,
Я потерял последнюю весну.
Не я, не я тебе ночами снюсь!

С тех пор я стал другим, а ты всё та же,
В твоих словах надежда и... Прости.
Но тот парнишка ничего не скажет
О том, что закольцуются пути.
Нам не дано из прошлого прийти.

Я не вернусь.
_____________________

*Строка А. Ахматовой

На блиц вопросительный
My WebPage

Горы хмурыми стали, а края небосвода,
обернувшись туманом, по вершинам сползли,
но крикливые птицы, несмотря на погоду,
Остаются со мною. Улетят журавли.

Облетают до срока полужёлтые листья,
Накатилась на берег полузимняя хмарь.
Рвёт небес поволоку ветер северный, злится,
Гул стоит колокольный - в скалы бьёт пономарь.

А вчера бабье лето улыбалось любезно,
и сверкала лагуна, отражая закат.
Волны пишут либретто.
Декораций помпезность
улетучится вскоре, обнажая театр.

море приятно щекочет ладони,
ловко рисует из пены тату,
глобус оставлен в плацкартном вагоне,
но подсказал, где исполнить мечту.
к запаху моря привыкнуть возможно,
но постепенно, по порциям дня.
запах тумана в одежде дорожной
очень нескоро покинет меня.
станет песок на закате коричным,
карту сожгу и билеты порву.
если уехать случайно приспичит,
эхо в ракушке с собой заберу.

Спец на минус пятый со спецэффектами
My WebPage

Озеро словно огромное зеркало,
Эхо давно не тревожили выстрелом.
Ковшики звёздные воду не черпают,
Ивы свисают косматыми листьями.

Время уныло уснуло, не движется,
Словно застыло скульптурною лилией.
Кровь не вода, не болотная жижица:
Ветра порывы срывают идиллию.

Дым сигаретный, бокалы разбитые,
Боль обозначится острыми, рваными.
Если покажется вдруг, что не квиты мы,
Солью присыплем - пусть врежется шрамами.

Якорь сорвало, уже не получится
Скрыть за словами, укрыться молчанием.
Сломаны вёсла, разбиты уключины,
Эхо умножит аккорды прощальные.

Спец на минус пятый со спецэффектами
My WebPage

Нам нужен фарш, но мясорубку
На этот раз мы не берём.
Широкий нож, пенёк не хрупкий:
Нарубим мясо, перемнём

Старательно. Добавим в тару
Соль, перец, зиру, кориандр,
Нарежем лук и жир, заправим
И — в холод (вот он, первый кадр!).

На три кило мясного фарша
Мы взяли лука полкило,
И так же - жира. Дело наше
Как по накатанной пошло.

Назавтра мы уже готовы
Природе должное отдать.
Витками лук нарежем новый,
И помидорки cладим в ряд.

Формуем плотную «котлетку»
И нижем прямо на шампур,
Сжимаем ласково, но крепко,
Иначе будет не «гламур»:

Вся истечёт сарделька соком,
Взорвётся трещинами вдрызг,
Шампур покинет раньше срока
И пламя вскинется от брызг.

Ну вот, готово. Уголь рьяный
Весь в ожидании гостей.
А запах, запах!.. нежно пряный…
Но от него не стать сытей:

Скорей в рядок уложим «кегли»
И не забудем обдувать,
Крутя шампур, чтоб соком беглым
Не обливать нам рукава.

Слегка лишь только побелели -
Крути, не медли, жечь нельзя,
Минут пятнадцать и — поспели…
С шампура им пора слезать...

Тем временем и помидорки
Минут за пять сопрели в срок.
На блюде аппетитной горкой -
Люля-кебаб. Как сладок сок!

Искусно луком мы украсим,
Добавим зелень в натюрморт:
К столу пожалуйте, мы просим!
Готов кебабчик, высший сорт!

My WebPage

Но все, что к нам притронется слегка,
нас единит, – вот так удар смычка
сплетает голоса двух струн в один.
Какому инструменту мы даны?
Какой скрипач в нас видит две струны?
Райнер Мария Рильке

Зевает небо, пасти туч разинув,
Урчат на крыше голуби слегка,
На нашей улице не осень, а предзимье.
...Твои ладони словно два смычка.
Опять в саду сплетает тени ветер,
А нас с тобой сплетает каждый звук.
Ты скажешь что-то, тихо я отвечу,
Нет музыки нежней касаний рук.

На блиц
My WebPage

Ветер как будто хочет распять,
Дождь тротуары чистит.
Сколько прошло?
Лет шесть или пять.
Чат - электронный листик.
Смайлики в моде.
Горько смеясь,
Вышлю штук пять улыбок .
Чудо какое - беззвучная связь,
Можно прикинуться рыбой.
Рыбы не плачут, рыбы молчат.
Даже когда нестерпимо.
Снова и снова читаю твой чат.
Слоем словесного грима
Многое скрыто,
Но мне ль не найти
Ноту тональности нежность?
Снова исчезнешь?
На год?..
Не в сети...
Время находишь всё реже...
Ветер вчерашние тени принёс,
Вышел в отставку их лоцман.
Катятся слёзы с порезов берёз
И наполняют колодцы.
Слёзы, они горячее воды,
И солонее, чем море.
Жил-был Хоттабыч без бороды,
Гость моего монитора.

Спец на минус пятый со спецэффектами
My WebPage

Кто раньше, кто позже -
расскажет рулетка.
Штормило опять...
Но листья за ветки хватаются цепко.
Хотел бы услышать, о чём они шепчут,
О чем говорят.*

Сгрудились рудбекии облаком жёлтым,
Теснясь у оград.
Сезон для прогулок не очень-то годен,
Но осень собачьей породою голден
Заманит мой взгляд.

Пройдусь по аллеям пустынного парка,
Прочувствую дрожь.
Качелям уснувшим ни зябко, ни жарко.
Листок на скамейке напомнит ремарку:
Окрашено. Дождь.

Вернётся ли лето? Конечно. Я верю.
Пусть даже соврёшь.
Последние листья ещё не слетели,
Последняя осень оплачет потерю,
Когда ты уйдёшь.

*строка из стихотворения Константина Бальмонта «Камыши».

ты знаешь, как тесно бывает порою в зарёберном доме?
когда-то умела сама улетать, да зонтик изломан.
сюда забегает свободой похвастаться ветер-бродяга,
и снова разводит всё ту же о солнце и звёздах бодягу.
брататься не стану, старею, куда мне? не стать бы обузой.
и он улетает, наевшись соломы и сора от пуза.
а я всё мечтаю сквозь тесные рёбра на волю пробиться.
но даже не снится...

Блиц по картинке:
My WebPage

По мотивам (и даже больше) Тютчева Ф.И. Как весел грохот летних бурь…

Как весел был зайчонок наш,
Когда, взметая прах летучий,
Гулять он вышел в лес дремучий,
Но вдруг послышалось: пиф-паф!
И опрометчиво-безумно
За дуб зайчишка забежал
И всей дубравой задрожал
Широколиственно и шумно!..
И раз, два, три, четыре, пять:
Охотник целится, но - мимо!
Лесные гнутся исполины;
Сбежал зайчонок наш опять!

Мысли открыты,
взгляд свой
не отведёт она.
С края ломаной шляпы
кругло свисла луна.
Тонко волосы вьются,
змейкой покрыв жабо.
Трон для неё
скамейка.
В чёрных глазах - любовь.
Будут грехи чужие
скрыты и прощены.
...Тролль заглянул в окошко
с той стороны Луны,
Хитро мигнул старушке
и подменил дитя,
Но всё равно с любовью
люди его растят.
Тролль человеком станет,
только чуть-чуть другим,
Может, немного странным,
Робким, ничуть не злым.
Прячась от полнолунья,
в маленькую кровать,
позже начнёт Тролюня
к Богу в слезах взывать.

Написано по картине Риммы Вьюговой