Ищенко Г. В. 2020 г
anarhoret@mail.ru

Школьная фея

Сказка


До звонка было ещё пять минут, поэтому в десятом «Б» не обратили внимания на вошедшую девушку. Перемена была короткой и почему-то никто из учеников не вышел из класса.
– Прекратили базар! – громко сказала вошедшая – и наступила тишина.
Все с удивлением таращились на красивую девицу с вполне зрелыми формами, которая была на голову ниже самой низкорослой из их девчонок. Она села на место учителя и обвела взглядом класс.
– А ты кто? – спросил Донцов. – И почему мы должны молчать, если не было звонка?
– Я классная фея, – ответила коротышка. – До звонка ещё три минуты, но я растяну их на полчаса. Думаю, что этого мне хватит. И обращайся ко мне на вы, иначе накажу.
Сама собой закрылась дверь, за окнами померк свет, и включилось освещение.
– Камера не работает и сюда никто не войдёт, поэтому нам не помешают, – сказала она замершим в недоумении ребятам. – Обычно я не появляюсь школярам, но с вами особый случай. Вы достали всех своих учителей, а некоторых довели до слёз. Они не могут ответить вам хамством на хамство или заставить учиться. Лупить вас тоже нельзя, как бы это им ни хотелось. Могут потерять работу, а то и получить в ответ. К тому же вы уже не в том возрасте, когда от таких наказаний может быть толк.
– Что за бред! – выкрикнула Фирсова. – Откуда взялась эта дура?
– У вас нет ни одного отличника, – не обращая на неё внимания, продолжила фея, – нет даже хорошистов. Самое обидное, что эти результаты вызваны не тупостью, а ленью и нежеланием учиться!
– Ну и что? – сказал кто-то из ребят. – Как хотим, так и учимся!
– Я не собираюсь вас в чём-то убеждать и исправлять ошибки воспитания ваших родителей и тлетворное влияние нынешней жизни. Сейчас дам каждому подарок и уйду. Учтите, что подарки будете видеть только вы сами и другой такой же молодняк. Вернуть себя в прежний вид сможете только хорошей учёбой и уважительным отношением к учителям! Кажется, я управилась раньше.
Она выдвинула из-за спины стрекозиные крылья и исчезла – и тут же погасли все лампы. В окна по-прежнему лился солнечный свет, поэтому каждому было видно, как меняются другие. У мальчишек на глазах вытягивались уши, а у девчонок то же самое происходило с носами. Этот рост прекратился через минуту, после чего уши густо поросли шерстью, а носы загнулись книзу и покрылись бородавками.
– Ну и шнобель! – потрясённо сказала Фирсова, вытаращившись на подругу.
– Посмотри на себя! – взвизгнула та.
– Ничего себе ушки! – пощупал свои уши Донцов. – Эльфы обзавидуются!
– У тебя они не эльфийские, а ослиные, – сказал Белов. – Что вы паникуете? Не бывает никаких фей, а эта стерва просто нас загипнотизировала. Можете сходить в соседний класс и проверить. Никто не увидит этого уродства.
Фирсова выбежала из класса, едва не сбив с ног хотевшую войти англичанку. В соседнем классе уже шёл урок. Распахнув дверь, она увидела ужас на лицах семиклассников, всё поняла и свалилась в обморок.
Уроки в десятом «Б» были сорваны. Кто-то из его учеников ревел или бился в истерике, другие были в растерянности, и ни о каких занятиях не могло быть и речи. Преподаватели, включая директора школы, не видели никаких уродств, но их подтверждали выдернутые с занятий учащиеся других классов. Врач вызванной скорой был в растерянности.
– Вы не принимали никаких лекарств? – расспрашивал он пострадавших. – И ничего не нюхали?
– Это вы чего-то нанюхались! – огрызнулся Донцов. – Видит вся школа, кроме вас и учителей!
– А что у них было на обед?
– Я ела то же самое, – ответила растерянная завуч.
– Тогда даже не знаю… Наверное, им всем нужна консультация психолога…
Врача обматерила пришедшая в сознание Фирсова, и он поспешил уехать. Что интересно, никто из десятиклассников не заикнулся о школьной фее. Все понимали, что такие рассказы не помогут, только потянут в психушку. Кончилось тем, что их отпустили по домам. Донцов жил недалеко от школы, поэтому добрался до дома бегом. На улице на него не обратили внимания, а во дворе не было никого из детей. В квартире находилась одна мать, которую удивило его появление.
– Что так рано? – поинтересовалась она.
– Посмотри на мои уши, – не отвечая, попросил Николай.
– А что с ними? – не поняла мать. – Болят?
– Стали как у осла! – выкрикнул он. – В класс пришла какая-то… и всех заколдовала!
– Сколько раз я тебе говорила, чтобы не матерился! – выговорила она. – У тебя нормальные уши, и я не понимаю, для чего этот розыгрыш.
– Да? – тогда позови соседскую Вальку, она тебе скажет! Это видят только те, кто ещё не закончил школу!
– Да что с тобой, Коля? – забеспокоилась мать. – У тебя натуральная истерика!
Разборка закончилась, когда позвали пятилетнюю дочь соседей. Она простудилась и вместо садика сидела дома.
– Вот это уши! – с восторгом сказала малышка, когда он присел, чтобы ей было лучше видно. – Как у зайчика. Можно их потрогать?
– Трогай, – разрешил Николай. – Ну как?
– Тёплые, – ответила она. – А можно за них дёрнуть?
Вечером был разговор с отцом. Он тоже не поверил рассказу и позвонил отцу одного из его одноклассников.
– Какая-то чертовщина, – ответил тот. – Мы с Галиной ничего не видим, а дочь утверждает, что у брата уши, как у ишака! То же самое говорят и дети соседей. Мы в растерянности… Наверное, завтра съездим с ним к психиатру.
– Действительно, чертовщина, – сказал отец, отложив телефон. – Вряд ли с ней разберутся врачи.
– И что мне делать?! – крикнул сын. – Не выходить из квартиры?
– Нечего на меня орать! – разозлился предок. – Я, что ли, хамил учителям и учился спустя рукава? Напомнить, сколько раз нас вызывали в школу? Ваша классная как-то сказала, что многие учителя завышают вам оценки. Конечно, не ради вас, просто не хотят неприятностей. И даже с этим у тебя каждая вторая отметка – тройбан! Неужели ты такой тупой?
– Я не собираюсь поступать в институт, а школу как-нибудь закончу! Хорошо зарабатывать можно и без высшего образования!
– Вот и учись с ослиными ушами. Может, когда закончишь школу, они станут нормальными. А если хочешь от них избавиться, берись за ум! У тебя много пробелов в знаниях, поэтому я не рассчитываю на пятёрки, но хоть избавишься от троек. А ваше отношение к учителям – это вообще безобразие! Раньше их побаивались и уважали, а у вас нет ни страха, ни уважения.
– Как учиться, если все в школе будут смеяться?
– Вас таких целый класс, – пожал плечами отец. – Многие из тех, кто станет смеяться, ничуть не лучше. Если будет задевать чей-то смех, сильней наляжешь на учёбу. Хотя можешь и дальше бегать на ваши тусовки и сидеть в онлайн. Только тогда не закатывай мне истерик!

Эта история наделала много шума. Кое-кто ушёл из класса на домашнее обучение, а остальным пришлось нелегко. Но к концу учебного года у всех девчонок были уже аккуратные носы, а из ребят только один остался с ослиными ушами. У него не было ни способностей, ни желания париться с учёбой, проще было не обращать внимания на насмешки. Если не считать этого двоечника, десятый «Б» стал лучшим классом школы. Педагогический состав всё-таки дознался о школьной фее. Говорят, что кое-кто из учителей даже молился, чтобы она посетила и другие классы, так что, возможно, со временем эта школа станет лучшей в городе.

Ищенко Геннадий 2021 г
anarhoret@mail.ru

Деньги

Рассказ

Сегодняшний день вытянул все силы. Биржу лихорадило, котировки акций большинства крупных компаний падали, и этому падению не было видно конца. Его работники пытались минимизировать потери, но результаты их усилий не радовали. Нервотрёпка измотала, и Фред решил сделать перерыв и пообедать дома, позвонил жене и спустился к своему «лендроверу». Семейный особняк Атчесонов находился в Челси, и дорога не заняла много времени. Амели ждала за столом, который уже накрыла Дейзи. Сегодня Фреда раздражало всё: и почтительность дворецкого, и услужливость горничной, и безразличие жены. Есть не хотелось, было желание уединиться и уснуть.
– Как твои дела? – спросила Амели. – Мы много потеряли?
– Пока нет, – ответил он, садясь за стол. – Если не изменится ситуация, можем потерять больше. Я не хочу об этом говорить. Дейзи, вы можете идти.
Обедали молча, а когда закончили, Фред направился в свои комнаты. Он не дошёл до дверей гостиной. Сердце пронзила боль, в глазах потемнело, а навалившаяся слабость бросила на пол.
Очнулся в очень странном состоянии: тело не чувствовалось и куда-то исчезли раздражение и все остальные эмоции. Заработало зрение, и Фред увидел лежавшего на кровати мужчину. Вид был таким, будто он смотрел откуда-то сверху. Лицо лежавшего показалось знакомым, и сразу пришло понимание, что на кровати лежит его собственное тело, заботливо прикрытое одеялом.
«Умер?» – равнодушно подумал Фред, присмотрелся и не заметил дыхания.
Вспомнилось, что когда-то читал о похожих случаях. Попытка увидеть свою душу не увенчалась успехом. По-прежнему отсутствовали эмоции, но появилось желание покинуть спальню. Без помех пройдя сквозь стену, он очутился в коридоре. Где-то громко и с раздражением говорила жена, и Фреда потянуло на её голос. В гостиной сидели Амели и Элис с Дереком. Сестра молча слушала разбушевавшуюся жену, а племянник прижался к матери и тихо плакал.
– Муж ясно сказал, что больше не хочет тебя видеть! – почти кричала Амели. – И кто передал тебе о его смерти? Горничная?
– Это ведь ты подсунула ему те письма? – спросила Элис. – Я их не писала, но брат не захотел слушать моих оправданий. Для чего это понадобилось? Ты прекрасно знаешь, что мне не нужны ваши деньги! Отец меня не обидел, поэтому я не претендую и на наследство. А здесь я для того, чтобы хоть немного посидеть с Фредом. И Дейзи мне не звонила.
– Он в спальне, – чуть тише сказала жена. – Можете посмотреть, но потом уезжайте! Я не хочу видеть вас в своём доме! Можете приехать на похороны.
Когда сестра с сыном вышла, она кому-то позвонила:
– Элси? Это Амели. Муж умер, не оставив завещания. Сюда примчался его брат… Нет, ещё не говорила, но мне и без разговоров ясно, на что он нацелился! Здесь же и Элис Берч, но она сказала, что не претендует на наследство. Притащила своего щенка и закатила мне скандал! Я ещё выясню, кто звонил родственникам… Да, приезжай, мне понадобятся твои услуги.
«Звонила своему адвокату Элси Рамзи, – подумал Фред. – Видимо, сестра не виновата в том, в чём её обвиняли, и письма подложные. Значит, здесь и Адриан, нужно его поискать».
Как он и думал, брат оказался в комнатах, в которых жил до своего ухода. Там же находился семейный врач Атчесонов Хорас Гильбер.
– Вы уверены в том, что не осталось следов? – спросил у него Адриан.
– Вскрытие покажет типичную картину инфаркта, – ответил Хорас. – Лишь бы сегодня не брали пробы. Завтра уже ничего не найдут.
– Врач скорой не брал анализов, только констатировал смерть.
– Естественно, это не его работа. Но экспертизу может потребовать Амели. Если вы не договоритесь… Вряд ли она додумается сама, но могут подсказать. Фред не дотянул до сорока и никогда не жаловался на здоровье, поэтому такая скоропалительная смерть может показаться подозрительной её адвокату. Когда всё это затевалось, вы убедили меня в том, что со стороны семьи не будет неприятностей. В противном случае я...
«Значит, своей смертью я обязан брату, – сообразил Фред. – Сволочь».
Их разговор не вызвал злости, только желание уйти. Оказавшись в коридоре, он осмотрелся и как-то почувствовал, что в доме есть ещё двое. Фред пролетел сквозь пол на первый этаж и очутился в комнате дворецкого. Рядом со стариком сидела горничная.
– Меня, наверное, выпрут, – сказала Дейзи. – Миссис Атчесон и раньше не любила, а сейчас решит, что это я раззвонила всем о смерти хозяина.
– Можешь не беспокоиться, – успокоил её Чарлз. – Его сестре позвонил я, а брату наверняка сообщил врач. Я не собираюсь это скрывать.
– Тогда выпрут вас.
– Я уйду сам, – сказал дворецкий. – Я тридцать лет служил этой семье, и не ушёл бы, если бы не смерть Фреда. Хозяева не скупились, поэтому и без службы не буду ни в чём нуждаться.
– А дети? – возразила Дейзи. – Или у вас их нет?
– У меня двое сыновей. Я воспитал их и помог встать на ноги. Они сами зарабатывают на жизнь и не ждут от меня помощи.
– Мои родители думают так же, – вздохнула горничная. – У них полно денег, а я вынуждена работать служанкой.
– А кто твои родители? – поинтересовался Чарлз.
– Оба врачи. Они хотели, чтобы я тоже учила медицину, но мне всё в ней противно. Хотела быть моделью, но для этого нужны деньги. Отец рассердился...
– Понятно. А вот Фреда интересовала медицина, но отец настоял, чтобы он продолжил семейное дело. В противном случае наследником стал бы младший брат.
– А каким он был? – спросила Дейзи. – Я здесь недавно…
– Фред рос очень смышлёным и весёлым мальчишкой. В молодости мы все живём не реальностью, а своими мечтами. Родители заставили его заниматься финансами, а потом отвергли невесту. Они тогда поругались, но в итоге сын уступил. После этого он сильно изменился и стал во многом похож на отца. Три года назад старшие Атчисоны погибли при падении самолёта. После этого Фред попытался подкатить к своей бывшей любви, но у той уже были муж и ребёнок. И тогда он купил себе жену.
– Так живут многие, – пожала плечами горничная, – не у всех столько денег!
– А для чего их столько? – спросил Чарлз. – Я никогда не понимал этой гонки за деньгами. Они должны обеспечить счастливую жизнь, а какое счастье было у Фреда? Без денег плохо, но для удобной и безбедной жизни их нужно не так уж много. Нет, тратят свою жизнь и нервы, чтобы зарабатывать всё больше и больше! Кому это нужно? Много Фред возьмёт с собой на тот свет? Всё поделят его брат и жена. Амели для него чужой человек, а с Адрианом ещё хуже. Младший брат никогда не любил старшего, он постоянно ему завидовал. Единственного близкого человека – сестру – поссорили с Фредом и не допустят к делёжке. Я думаю, что в семьях всех владельцев больших состояний правит не любовь, а расчёт, а жажда наживы – это что-то вроде болезни.
– Это у вас из-за возраста, – засмеялась Дейзи. – Я не отказалась бы от больших денег. Могу продать себя денежному мужу и не вижу в этом ничего плохого. Жаль, что пока нет покупателей. Ладно, вы успокоили меня насчёт хозяйки, пойду заниматься делами.
Девушка вышла и закрыла за собой дверь.
– Стерва! – плюнул ей вслед старик. – Не мог Фред умереть сам! Наверняка этот инфаркт устроил брат, а она что-то подложила в еду. Амели много теряет со смертью мужа, а больше некому было подбросить отраву. Гильбер тоже замешан, потому что примчался раньше всех остальных. Сказал, что его просил приехать Фред, но я заметил его страх! Хозяин был ещё жив, а умер после сделанного укола. Уже потом вызвали скорую. Никто не обратится в полицию, поэтому у них всё прокатит.
Выслушав его бурчание, Фред решил ещё раз навестить брата. На этот раз в его комнате вместо врача была Дейзи.
– Вы уже получили задаток, мисс Уоррен! – сердито сказал Адриан. – Окончательный расчёт будет завтра.
– Сейчас! – возразила девушка. – Завтра вы можете обо мне забыть. Или со мной приключится какая-нибудь неприятность. Двадцать тысяч – немаленькие деньги, и вы можете захотеть их сэкономить. Мне обратиться к хозяйке? Если она вызовет полицию…
– Сама же и сядешь! – сверля её злым взглядом, сказал Адриан. – А моё участие ещё нужно доказать!
– Отраву мог подбросить дворецкий, а вы наверняка подкупили врача. Если за него возьмётся полиция… Вы получите миллионы, не стоит жадничать и нарушать наш уговор!
– Сегодня же возьмёшь расчёт! – приказал он, выписывая ей чек. – И попробуй потом хоть раз о себе напомнить!
Внезапно Фреда неудержимо потянуло к своему телу. Он летел уже не по своей воле, а влекомый чьей-то силой. Оказавшись в спальне, успел увидеть заплаканную сестру – и всё исчезло.

Сестра плакала и не заметила, как брат открыл глаза, это увидел её сын.
– Мама! – потряс он её за плечо. – Дядя Фред живой!
– Как же так?.. – растерялась Элис, потрясённо уставившись на Фреда. – Ты же был мёртв! Сейчас я позову Гильбера!
– Не нужно, – еле слышно отозвался брат. – Наклонись, я не могу говорить громко. Если позовёшь Хораса, он быстро отправит меня на тот свет. Не удивляйся, мой инфаркт – это его работа. Обморок устроила горничная, подсыпав в еду какую-то дрянь, а врач добил уколом.
– Адриан или жена? – спросила сестра.
– Брат, жене невыгодна моя смерть. Вызови скорую и до её приезда никого ко мне не подпускай. В верхнем ящике комода револьвер…
– Зачем мне оружие? – не поняла Элис. – Достаточно будет пригрозить им полицией!
– Если решились на убийство, пойдут до конца, – прошептал Фред. – Отберут телефон и запрут вас до завтра, а меня отправят туда, откуда вернулся. Есть заключение о смерти врача скорой, а завтра будет бесполезно брать анализы. Кого будут слушать: двух врачей или тебя? Скажут, что ты тронулась рассудком от горя, а Дерек ещё слишком мал. Если меня не вытянут…
– Помолчи, я вызову скорую, – остановила его сестра, созвонилась и сделала вызов. – Я знаю, что вы уже ездили по этому адресу! Да, жив он, мы только что разговаривали! Если сейчас же не приедете, я звоню в полицию!.. Сказали, что уже отправили машину.
– Ты не дослушала. Съездишь туда, куда меня отвезут, и объяснишься с врачами. Скажешь, что мой инфаркт – результат какой-то химии. Пусть срочно возьмут анализы. Если умру, у брата не получится воспользоваться наследством, а ты не оставляй всё Амели. Этот особняк возьмёшь себе, да и деньги не будут лишними. Позвони Дикинсону и скажи, что я просил, чтобы он меня навестил.
– Тебе нужно думать о своём здоровье, а не об адвокате!
– Я буду теперь думать о многом. Стоило умереть, чтобы посмотреть на свою жизнь со стороны. Кажется, приехала скорая. Иди, сестрёнка, только не забудь револьвер. Спрячь в сумочку, а то всех распугаешь. А Дерек пока побудет со мной.

Ищенко Геннадий 2018 г
anarhoret@mail.ru


Увольнение

         Через несколько лет...

         – Аня, вызовите ко мне менеджера по персоналу! – приказал по селектору генеральный директор.
         – Сейчас найду, Борис Евгеньевич! – отозвалась секретарша и быстро отыскала в мобильнике номер Сенцова. – Валентин, вы сейчас где? В сборочном? Немедленно бегите в приёмную: вас вызывает Шагал.
         Минут через десять в приёмной появился запыхавшийся молодой человек, одетый в безупречный чёрный костюм. Секретарша молча показала ему рукой на дверь кабинета.
         – Вызывали, Борис Евгеньевич? – произнёс дежурную фразу Сенцов, войдя к шефу.
         – Да, ты мне нужен, – оторвавшись от бумаг, отозвался тот. – Садись и докладывай, что у нас по пятому списку. Разобрался со своими калеками?
         – С большинством, – ответил Валентин, садясь на один из стульев возле начальственного стола. – В списке на увольнение было пятьдесят три кандидата. Всем до пенсии от года до трёх, но из-за болезней почти не вылезают из больничных. Да и от выздоровевших...
         – Короче! – прервал его директор. – Подоплёку их увольнения я знаю не хуже тебя. Какие результаты?
         – После моей работы уволились тридцать пять! – с ноткой гордости сказал менеджер. – Ещё одиннадцать согласны написать заявления при условии выплаты...
         – По два оклада, – решил Шагал. – Что с остальными?
         – Эти семеро не согласны. Им до предела возможного ухудшили условия работы и лишили всех надбавок...
         – Сколько нам их терпеть?
         – Около трёх лет, – ответил Сенцов. – Уломали всех, у кого были меньшие сроки, а у этих и со здоровьем хуже, чем у остальных. Кто их таких возьмёт!
         – Надеются на новую власть? – предположил директор.
         – Были такие разговоры, – подтвердил менеджер. – Я сделал записи и могу...
         – Не нужно, – остановил его шеф. – Коалиция обещала вернуть пенсионный возраст, но прошло уже два года, а закон единороссов так никто и не отменил.
         – Намного легче что-то отнять, чем вернуть, – пожал плечами Валентин. – Суды завалены делами об увольнениях на десять лет вперед. Мы, можно сказать, белые и пушистые по сравнению с частным бизнесом.
         – Нет у меня желания с ними судиться, – задумался Шагал, – а убрать надо! И дело даже не в тех деньгах, которые им выплачиваем. Этих стариков у нас очень сильно обидели, поэтому они наверняка много чего накопали! А тут ещё ты перегнул палку.
         – Борис Евгеньевич... – заволновался Сенцов. – Я только в интересах дела и по вашему личному указанию...
         – Стоит им выйти на пенсию, и нас обольют помоями, – не слушая его оправданий, сказал директор. – Это может случиться не через три года, а завтра, если отменят закон! А у меня есть сведения, что нас собрались проверять. Слушай, Валентин... Твоя великолепная семёрка дышит на ладан... Может, им помочь? У тебя же, кажется, был выход на нужных людей? Дорого, но лучше заплатить один раз!
         – Попробую... – без желания согласился Сенцов. – Только как будем проводить деньги? Платить нужно вперёд.
         – Деньги не проблема, – повеселел Шагал. – Только предупреди, чтобы убирали не всех сразу и по естественным причинам. Не хватало, чтобы нас в этом заподозрили!

Ищенко Геннадий 2017 г
anarhoret@mail.ru

Самовольный вылет


Миниатюра


         – Кто? – спросил Дёмкин идущего с посадочной полосы Сергеева.
         – Чижов, – ответил капитан. – Маркова сбили.
         – Не понял... – растерялся Иван. – Пётр же был ведущим!
         – Забыл, что нашим дают на подвески только две ракеты? – зло ответил Сергеев. – Считают, что этого достаточно для защиты, а с таким боезапасом не полезут в драку! Пётр сделал всё, что мог. Сбил одну из ракет, которая шла в хвост Алексею, а потом вынужден был делать манёвр уклонения. Атаковали обе машины, так что толку от его прикрытия...
         – Кто? – вторично спросил Дёмкин.
         – А … их знает! – выматерился капитан. – Там были четыре еврея и два амера, и все на тридцать пятых. Сирийцы их вообще не видели. Мы отслеживаем, да толку-то!
         – Три дня назад Полынин, сегодня Марков! – сорвался в крик Иван. – И что дальше? Опять утрёмся?
         – Только что передали, что нам запретили все полёты, – ответил Сергеев. – Вам тоже приказали сидеть тихо и не высовываться. Можно защищаться, только с разрешения генерала.
         – Совсем сбрендили?.. – злость Дёмкина опять сменилась растерянностью. – Если решаться ударить по базе, пока мы получим разрешение, от нас останется мокрое место!
         – Подать, что ли, рапорт? – с тоской сказал капитан. – Если бы не семья и квартира, ноги бы моей здесь не было. Кто-то наверху играет в свои игры, а мы болтаемся здесь, как говно в проруби! Пётр идет. Он немного не в себе, поэтому помолчим.
         Офицеры не заговорили с вернувшимся летчиком, он подошёл к ним сам.
         – Привет, – сказал он Ивану. – Что воротишь морду? Тоже думаешь, что я спасал свою шкуру?
         – Я сказал хоть слово? – обиделся Дёмкин. – Мы ещё не заступали на дежурство, поэтому я не видел, что у вас было, но Игорь рассказал.
         – А что, уже появились такие... думающие? – спросил Сергеев.
         – Алексея я им не прощу! – не отвечая, с ненавистью сказал Чижов, повернулся и ушёл к домикам личного состава.
         – Как бы он не сорвался с катушек, – озабоченно сказал Иван.
         – Нужно или воевать, или всё отсюда убирать, – мрачно отозвался Сергеев. – Если уйдём, опозоримся так, что с нами никто не захочет иметь дело. Сирийцы уже задумались, на хрена им наши базы, если их каждый день утюжат бомбами. То хоть изредка обстреливали ракетами, а сейчас обнаглели вконец. Бомбы дешевле ракет, а сирийское ПВО не рассчитано на тридцать пятые. Видимо, давно поняли, что мы ссым их трогать.

         На следующий день уже привычно объявили боевую тревогу. Сначала авиация коалиции обстреляла какой-то объект сирийской армии у одного из небольших посёлков в пустыне, которых здесь называли городами, а потом засекли самолеты Израиля.
         – Шестерка тридцать пятых, – сказал полковник Сухов генералу Власенко. – Похоже, что опять нацелились на Хомс.
         Отдалённый гул взлетающего самолета заставил офицеров удивлённо переглянуться. Генерал поспешил соединиться по селектору с командным пунктом.
         – Взлетел майор Чижов, – доложил дежурный. – Я знаю приказ, товарищ генерал, сейчас соединюсь с аэродромными службами...
         – И не собьёшь! – с досадой сказал Сухов. – При здешних расстояниях он уже вышел на цель. Как думаешь, у него одного сорвут погоны или и нам с тобой готовиться к гражданке? Наверняка Пётр вылетел с полным боезапасом, а учитывая его состояние...
         – Может, и к лучшему, – отозвался Власенко. – Нас не бояться, поэтому его подпустят близко. У тридцать пятых не будет шансов. А нам нужно готовиться к возможному ответу.
         Результатом боя русского СУ-35 с шестью израильскими F-35 были четыре сбитых «Молнии». Уверенность в своей безопасности обернулась для евреев стремительным разгромом. Приземлившийся на базу Хмеймим Чижов был арестован, но арест продлился всего двое суток. Видимо, в руководстве государства решили, что проще разобраться с «партнерами», чем раскрыть причину инцидента. Если узнают, что русские пилоты воюют по собственному желанию и вопреки приказам...
         – А я бы все рассказал, – говорил Дёмкин, когда в офицерской столовой за обедом обсуждали награждение Чижова. – Чёрт с ней, с наградой, зато представляете, как бы нас боялись? Всего один вылет – и уже целую неделю ни одной тревоги!

Диалоги

         – Ты куда собралась?
         – Пойду погуляю. Домашку я уже сделала, а твой ужин в холодильнике.
         – Сядь, нам нужно поговорить.
         – Ну села! Говори, только быстрей.
         – Опять идёшь к Андрею?
         – А ты откуда знаешь? Следил?
         – Случайно увидел вас и навёл кое-какие справки о твоем ухажёре.
         – Судя по тону, он тебе не понравился. Интересно чем?
         – Прежде всего своим видом. Наглое лицо и развязное поведение, наколки эти дурацкие на обеих руках. И потом он почти всё время курит. Не противно? От тебя самой уже несёт табаком.
         – Я не курю!
         – Значит, воняет одежда. К тому же твой Андрей на десять лет старше!
         – Мужчина и должен быть старше, а всё остальное – это твои придирки!
         – И то, что говорят соседи, тоже придирки? Его видели навеселе в компании таких же пьяных девиц!
         – Это было до знакомства со мной! Сейчас нет ни девиц, ни выпивок!
         – Смотри, дочь! Ты съехала с пятёрок на четвёрки, забросила шахматы и книги, не нужен уже даже компьютер! По-быстрому готовишься к школе, а потом мчишься...
         – Мне уже семнадцать! Или ты считаешь, что я не имею права на личную жизнь? Пятёрки или четвёрки – какая разница? Я всё равно не собираюсь поступать в институт! А шахматы и всё остальное никуда не денется.
         – Я хочу, чтобы ты была счастлива! Ты умна, но это книжный ум. У тебя мало жизненного опыта, и ты не знаешь таких типов, а я на них насмотрелся!
         – Андрей не тип, и мы любим друг друга! И если мне придется выбирать, ты или он, выбор будет не в твою пользу!
         – Спасибо, заслужил! Верно говорят, что в твоем возрасте думают не мозгами, а другими органами. Жаль, что так рано умерла мать, а у меня из-за работы было не так много времени на твоё воспитание. Душу я в тебя вложил, а вот ум...
         – Всё сказал? Тогда скажу я! Если такой разговор повторится, я уйду жить к Андрею! И что ты сделаешь? Побежишь в полицию?

         Пять лет спустя

         – Мерзавец!
         – Придержи язык, дура!
         – Я подаю на развод, а сейчас вместе с дочерью еду к отцу!
         – И чем я тебя не устраиваю?
         – Кто обещал бросить пить? Напомнить, сколько было таких обещаний?
         – Пью не больше других. На бровях не приползаю, да и тебе пока ни разу не врезал, хоть и заслужила. Денег на жизнь хватает, и люблю так, что соседи жалуются на твои вопли.
         – И ты ещё смеешь говорить о любви? Я узнала, с чем связаны твои задержки! Бегаешь к Верке, кобель!
         – Беги, твой папочка будет рад. Не жалко дочь? У её подруг будут отцы...
         – Лучше никакого отца, чем такой, как ты! Учти, что будешь платить алименты! И квартиру поделим!
         – Так вот на что ты нацелилась! Квартира – собственность матери, так что тебе ничего не обломится! Свалишься отцу на голову – вот будет весело жить на его зарплату. Ты в своей жизни ни дня не работала, разве что в постели, а таких работниц...
         – Это из-за тебя! Я собиралась поступать в институт и пожертвовала учёбой ради любви к такой сволочи, как ты! Боже, какая же я была дура!
         – Ты и сейчас дура. Посмотри на себя. Всего двадцать три, а уже раскабанела. И кому ты такая нужна? Полдня жрёшь, а остальное время валяешься на диване.
         – Врёшь! На мне вся домашняя работа и дочь! А лишний вес из-за родов. Я его обязательно скину!
         – С твоей привычкой транжирить деньги, вам не хватит отцовой зарплаты, даже с моими алиментами, так что, может, и скинешь.
         – Я трачу только на нужные вещи! И прекрати пускать дым в мою сторону! Думаешь, из-за чего кашляет дочь? Всё из-за твоего курения! Кто обещал бросить?
         – Всё сказала? Тогда забирай своё барахло и дочь и чеши отсюда! Пить нельзя, курить тоже нельзя, даже отдохнуть от тебя с Веркой нельзя! А что можно? Только вкалывать и приносить тебе деньги?
         – Пьянь!
         – Дура!
         Хлопнула дверь и стали слышны звуки удаляющихся шагов.

         Примечание: вся нецензурная лексика второго диалога удалена автором.

Ищенко Геннадий 2019 г
anarhoret@mail.ru


Розыгрыш

         В двухстах метрах от берега одного из сочинских пляжей качалась на небольших волнах моторная лодка с тремя пассажирами. На одном из них – крепком юноше лет восемнадцати – был надет акваланг. Двое его приятелей крепили ремнями что-то поверх баллонов.
         – Долго ещё? – спросил аквалангист. – Затяните сильней, а то он свалится!
         – Заканчиваем, – пропыхтел юнец того же возраста, худой и белобрысый. – Ты, главное, плыви так, чтобы было видно его, а не тебя!
         Когда они затянули оба ремня, на спине крепыша вырос большой акулий плавник. Оба сели на лавочку, и стало видно, что напарником худого была симпатичная девица на пару лет младше своих приятелей.
         – Приготовил камеру? – спросила она худого. – Коля, мы не далеко стали? Может, подплывём ближе?
         – Нормалёк, – ответил белобрысый. – С цифровым зумом всё будет ништяк. И камера – это не твой айфон, Светка, – сниму в лучшем виде. Лишь бы Валька не напортачил. А ближе подплывать нельзя – всё испортим.
         – Представляю, как они драпанут! – радостно сказала девушка. – Чего ты ждёшь?
         Валерий, к которому был обращен вопрос, молча перевалился через борт, сильно качнув моторку, и с всплеском ушёл в воду.
         – Дурак! – выругался белобрысый. – Кто же так прыгает! Смотри, он забрызгал камеру!
         – Сам виноват, – вступилась за бойфренда Светлана. – Не мог убрать? Давай вытру.
         – Вроде работает, – успокоился Николай, включив камеру. – Смотри, плавник!
         Недалеко от лодки появился треугольный плавник, который быстро поплыл в сторону пляжа. Света наблюдала за ним в бинокль, а её приятель – в видоискатель камеры. Поэтому они не заметили, что таких плавников уже два и второй, разрезая воду, с большой скоростью устремился вслед за первым. Через минуту они сошлись и оба исчезли.
         – Что за хреновина?.. – растерялся Николай. – Ты видела?
         – Ой! – воскликнула Светлана. – Коль, ведь здесь же нет настоящих акул! Нужно как-то помочь! Да брось ты свою камеру!
         – Здесь только катраны, а плавник был больше нашего. Слушай, он ведь утопил мой акваланг! Пятьсот баксов коту под хвост! Как ты думаешь, его предки заплатят?
         – Как ты можешь говорить о деньгах? – заплакала девушка. – Заводи мотор, и давай попробуем как-то помочь!
         – Как я ему помогу? – зло спросил Николай. – Второго акваланга нет, да я и не полез бы в воду. В Дону поймали пиранью, а в Крыму появились бамбуковые рыбы, наверное, из-за потепления, может, и сюда принесло какую-нибудь песчаную акулу. Не реви, у меня сейчас никого нет, могу заменить твоего Валерку. Бабок у меня больше, в обиде не будешь. Посмотри на берег!
         Человеческий муравейник на пляже волновался: многие бросали вещи и отбегали от берега, другие, наоборот, проталкивались ближе к воде. Вот те, кто в ней купался, все, как один, бросились на пляж.
         – Вон наш плавник! – обрадовалась Светлана. – Валя жив, и у нас всё получилось! Да снимай же, недотёпа!
         Николай схватил камеру, быстро навёл на плавник и включил зум. Тёмный треугольник проплыл буйки и устремился к выбиравшимся из воды людям.
         – Что за хреновина! – повторил он, не прекращая съёмку. – Мы так не договаривались!
         Плавник приблизился к одному из пловцов, и тот исчез. Крики на пляже стали громче, и от воды побежали все.
         – Это не Валя... – девушка разжала руки и бинокль упал в воду.
         – Классная съёмка! – довольно сказал Николай. – Нужно подумать, как подороже её толкнуть.

Ищенко Геннадий 2019 г
anarhoret@mail.ru


Нефритовые кузнечики


Миниатюра


         Сэм вошёл в распахнутые двери «Пивной Джеффри» и направился к столику, за которым сидел Ник Харрис. Приятель не спеша пил пиво и слушал ведущего CNN Дона Льюиса.
         – Привет, – поздоровался он и сел рядом. – Не надоело слушать этого болтуна? Переключи канал. Скоро покажут встречу Санта-Круз Уорриорз с Бостон Селтикс.
         – Посмотрю в записи, – отмахнулся Ник. – Ты только послушай, что он говорит!
         «...знаете, что вчера успешно прилунился китайский «Лунный Дракон», – вещал с экрана Дон. – Он нёс в себе самоходную платформу с роботами-разведчиками. Сообщение о месте посадки вызвало подозрения...»
         – И что в этом интересного? – не понял Сэм.
         – В начале передачи сообщили, что пропал наш флаг, – объяснил приятель. – Если не хочешь слушать, займись пивом.
         «После того как Америка разорвала торговые связи с Китаем, – продолжал Дон, – русские не смогли занять наше место. Им нечего предложить китайцам, кроме сырья. Оружие покупают немного, только для кражи технологий, а больше у русских почти ничего нет. Кроме того, Китай претендует на российский Дальний Восток и не считается с интересами русских в Азии. Поэтому у них ничего не вышло с военным союзом и Россия больше не делится с Китаем секретными технологиями. В связи с этим возник вопрос: почему русские передали китайцам один из своих микрореакторов? Он установлен на платформе и служит для зарядки «Нефритовых кузнечиков». У нас в студии профессор Гарвардского университета Джон Холл. Джон, расскажите, что вы думаете по поводу сегодняшнего заявления китайцев».
         «Я не только поделюсь с вами мыслями, Дон, – ответил профессор. – У меня есть факты, которые свидетельствуют о сговоре с целью опорочить Америку и её достижения!»
         «Это очень интересно. Мы с нетерпением ждём!»
         «Вы знаете, что китайцы посадили свой «Лунный Дракон» на юго-западе Моря Спокойствия, то есть там же, где прилунился наш «Аполлон-11». Платформа несла пять очень необычных роботов. У каждого из них шесть ног, но передвигаются не ходьбой, а прыжками. Задние толчковые ноги дают им возможность совершать прыжки длиной в шестьдесят футов! Роботы прыгают высоко, поэтому их камеры могут захватить горизонт до мили. Платформа движется за ними на гусеничном шасси и время от времени заряжает аккумуляторы. Сегодня они нашли место нашей посадки. Поиски постоянно транслировались по телевизионным каналам, видимо, для того, чтобы китайцев не обвинили в фальсификации. Так вот, они нашли оставленные нашими астронавтами приборы, но там не было американского флага! И теперь нас обвиняют в обмане! Мол, мы никогда не высаживали на Луну своих астронавтов, а приборы можно было выгрузить и с беспилотного корабля! Съёмки сделаны в студии, а все переговоры ретранслировал один из наших «Аполлонов», который летал к Луне без экипажа!»
         «И чем вы можете объяснить пропажу флага?» – спросил Дон.
         «Конечно, происками русских! – эмоционально ответил профессор. – Не зря же они поделились с китайцами своими секретами! Не так уж трудно высадить на Луне ещё один луноход с манипулятором, который уберёт наш флаг! Они промолчали об этом полёте, чтобы подставить Америку!»
         «Это только предположение, Джон. Вы что-то говорили о фактах».
         «Есть и факты. Два года назад у русских было несколько запусков «Ангары» без указания их назначения. И потом у меня есть секретные сведения, полученные у нашего разведывательного сообщества. Сами понимаете, что я не могу их разглашать, но скажу, что они полностью подтверждают вину России и её руководства и снимают с нас все обвинения!»
         «Это хорошая новость! – обрадованно сказал ведущий. – Теперь всем должно быть понятно, что коварство русских не ограничивается вмешательством в наши выборы! Они готовы вредить даже в космосе, не считаясь с затратами! А китайцы ненавидят Америку и им в этом подыгрывают! Спасибо, Джон, за то, что вы к нам пришли и пролили свет на эту грязную историю!»
         – До чего додумались! – возмущённо сказал Ник. – Если президент не введёт против русских санкции, я буду голосовать против него!
         – Так вроде уже нечего вводить, – возразил Сэм. – Торговли нет, кредитов не дают и запретили пользоваться баксами. Они даже нефть и газ продают теперь только в Китай, а их президента осудили и объявили в международный розыск. Мы даже прервали авиационное сообщение и закрыли все их консульства.
         – В Конгрессе много головастых, что-нибудь придумают! Это подлая нация, Сэм! Они воевали против нас во Второй мировой, в Корее и Вьетнаме, а потом помогали террористам всего мира травить людей! Я не понимаю, почему на Россию до сих пор не сбросили бомбы! Для чего я плачу налоги, если у Америки остаются такие враги? Если Пентагону жалко атомных бомб, пусть используют какие-нибудь микробы!
         – Тебе бы только воевать, – не согласился Сэм. – Загадим их территорию, а она ещё пригодится. Россия скоро развалится сама. Подумай своей головой, можно ли выжить с таким правительством?

Ищенко Геннадий 2020 г
anarhoret@mail.ru

Как вырастить новые зубы

Почти не выдуманная история

         Одуванчик в моём холодильнике ещё был, а вот подорожник уже пора собирать, да и крапивы мало осталось. Я перебрал кульки. Петрушки с укропом хватит на два дня, а лебеды – только на сегодня. Хорошо, что я живу не в какой-то там Москве, а в провинциальном Азове, где всё это можно собрать во дворах. Правда, летом траву стригут, но дворов много, в отличие от типов с газонокосилками.
         Всё началось два года назад, когда я загибался после второй операции. Лекарства действовали во вред, а выбранные из моря бесполезной и дорогой муры бады только помогали поддерживать жизнь.
         – Пей зелёные коктейли, – посоветовал младший сын.
         – Я ем зелень в салатах, – возразил я.
         – Сколько в них той зелени! – настаивал он. – Граммов десять – не больше, да и жевать её с твоими зубами...
         С зубами он меня уел. Верхние сохранились в разной степени испорченности, а вот нижних осталась шесть, и среди них не было ни одного коренного, которыми только и жуют зелень. А если качественно не прожевать, мало что усвоится из-за клетчатки. Я забрался в интернет и прочитал несколько статей о зелёных коктейлях. Через несколько дней доставили заказанный блендер и я стал пробовать. Была середина осени, и рынок зеленел в прямом смысле этого слова. Поэкспериментировав, я подобрал приятный на вкус и недорогой состав и начал пить по чашке в день. Со временем добавил ещё одну чашку, а к утреннему приёму присоединилась жена.
         Осень закончилась, но петрушка и укроп всегда были, и тогда мне их хватало. Питьё зелени вошло в привычку, но толку от него было мало, разве что лучше стал работать желудок. Бродя по интернету, я вычитал о пользе в коктейлях дикорастущих трав. Зимой о них приходилось только мечтать, поэтому с практикой пришлось подождать. Когда стало тепло и я дорвался до бесплатной зелени, появилась и польза. Видимо, огородные культуры расслабились в тепличных условиях и уже не считают нужным запасать всё то, что в них было во времена наших бабушек. А может, в нарушение правил всё-таки льют химию – не знаю. Вот дикоросы не подвели. И сил прибавили, и я заметил, что после приёма коктейля часа два не хочется есть. Революция свершилась, когда от двух чашек перешёл к пяти. Отпала надобность в любой другой пище, но я всё-таки съедал в день пару бананов. Грузчику этого было бы мало, а мне хватало. Вспомнив о зиме, накупил цветочных горшков и земли и занял ими все подоконники и полки, на которых теперь колосились подорожник, одуванчики, крапива и фенхель, а так же засушил много зелени. Через месяц зелёной диеты начали отступать болезни. Лошадиные дозы хлорофилла и всего остального, чем богаты растения, вызвали даже рост волос на облысевшей коже и убрали седину! Последними стали расти зубы. Больно, когда они режутся, но эту боль можно и потерпеть.
         На заготовки «силоса» ушло минут двадцать, и я, вернувшись домой, занялся коктейлем. В первую очередь бросил в чашу блендера грецкие орехи и замоченные с вечера финики, а потом высыпал пророщенную зелёную гречку. После этого наступил черёд зелени. С петрушкой и укропом не было мороки. Вымыл горячей водой, порезал – и в чашу. С дикоросами больше возни. Из-за дворовых кошек и собак травы нужно тщательно мыть, а потом на полчаса замачивать в солевом растворе с уксусом. Листья одуванчика из-за горечи замачиваются в рассоле на два-три часа, что я делаю сразу же после сна. Крапиву не замачиваю, а мою под проточной водой и обдаю кипятком. Всё это делается за полчаса и не затрудняет, когда войдёт в привычку. Осталось налить полстакана воды на порцию, прокрутить всё на максимальных оборотах две минуты, долить столько же воды и взбивать ещё минуту. Пить нужно сразу. Накрытый коктейль может постоять в холодильнике два-три часа, но вкус будет уже не тот.
         Так что если хотите, чтобы у вас выросли новые зубы, то следуйте моему примеру. Обойдётся дешевле, чем керамика, и намного дольше проживёте!

         Замечание для особо доверчивых. Если Вам за шестьдесят, зубы уже не вырастут, но с коктейлями долго не отвалится ничего другого, а это уже неплохо!

Ищенко Геннадий 2017 г
anarhoret@mail.ru

Экскурсия

Рассказ

         Самуил сидел в шезлонге на морском берегу и думал о предстоящем отпуске. Шумели набегавшие на пляж волны, шелестела листва находившихся неподалеку пальм, и кричали чайки... Обоняние волновали запахи моря и нагретого солнцем песка, а тёплый ветер трепал уже начавшие седеть волосы... Всё это было иллюзией, созданной с помощью набора эффекторов искусственным разумом квартиры.
         Многие поколения выживших не появлялись на поверхности планеты без защитных скафандров, которые спасали от жара и очищали воздух. Без них можно было сохранить жизнь минут десять, да и то только в полярных широтах. На экваторе вода до сих пор кипела, поэтому там последствием подобного безрассудства был бы не тепловой удар, а ожоги и быстрая мучительная смерть.
         – Выключи, – попросил он, не прибегая к мысленному общению.
         – Мешает думать? – отозвался Кер. – Скажи, ты действительно хочешь надолго улететь?
         Вчера пятёрка Самуила защитила право на самостоятельную жизнь и он поделился с Кером своим планом поработать на лунной базе. Следующую пятёрку дадут не раньше, чем войдут в возраст выращенные в «колыбелях» дети, а это два, а то и три года безделья. Лучше поработать на одном из заводов. Быстрей пройдёт время и будет польза обществу. А вот Керу придётся скучать, а для мозга его уровня это тяжёлое испытание. Когда-то у устройств с искусственным разумом была возможность отключаться, потом её убрали из-за того, что такие отключения вызывали нарушения в работе.
         – Я не могу долго бездельничать, – объяснил Самуил, – а в нашем городе для учителя нет другой работы. Болтать с тобой несколько лет?
         – Возьми меня с собой, – попросил Кер.
         Разговор прервал сигнал вызова.
         – Я беспокою вас по поручению координатора, – сказал связавшийся по комму искусственный разум школы. – Вы непременно хотите отдохнуть или возьмёте следующую пятёрку?
         – Конечно, я возьму детей, – ответил он. – Откуда они?
         – Новичок только один, – ответил мозг, – остальные четверо из разных классов, учителя которых работали с перегрузкой. Шесть детей – это много для нормального обучения, но их не набиралось на полноценный класс, а вы были заняты.
         – Я разгружу коллег. Новичок уже здесь?
         – Да, его семья в городе со вчерашнего дня. К занятиям приступите завтра. Примите коды своих учеников.
         Имея индивидуальный код человека, о нём можно было узнать любую информацию. Такие коды на детей знали только их родители и учителя. Их могла получить и служба безопасности, но Самуил за свою жизнь ни разу не встречался с детской преступностью. Начать решил с новичка. Передача шла по прямому ментальному каналу, поэтому была недоступна для Кера.
         «Боб Мёрфи, – пришел ответ, – родился пятого сентября две тысячи триста сорок пятого года, третий класс...»
         «Почему только третий, если ему уже девять? – поинтересовался учитель. – Умственно отсталый?»
         «Уровень интеллекта выше среднего, – пришёл ответ. – Задержка произошла из-за травмы. Мёрфи жили на марсианской базе, а мальчик пострадал при аварии одного из климатронов. Можно было перейти на индивидуальную программу, но приёмные родители были против».
         «Он не родной сын?»
         «Сперма взята у погибшего брата Роберта Мёрфи, поэтому ребёнка отдали ему».
         После катастрофы и Эпохи Тёмных Веков численность населения Земли не превышала тридцати миллионов и у девяти жителей из каждого десятка были генетические нарушения, не позволявшие иметь здоровое потомство. Таких стерилизовали, а для зачатия использовали донорские сперму и яйцеклетки здоровых, комбинируя их от разных родителей. Участвовавшие в программе пары имели право на одного такого ребёнка, остальные ждали своей очереди. Это была вынужденная мера, позволявшая возродиться человечеству. В миллионы «колыбелей» помещались полученные искусственно эмбрионы, из которых вырастали дети. До года они находились в специальных центрах, где корректировали иммунитет и убирали все возможные отклонения в развитии, а потом передавались в семьи. Искусственное выращивание полноценных детей, да ещё в таких масштабах, было очень непростой задачей, над которой десятки лет работали самые выдающиеся биологи и инженеры. Три года назад были решены последние вопросы, и сейчас половина всего трудоспособного населения занималась детьми. Остальные готовились к переселению на Марс. По расчётам климатологов, перегрев Земли мог сохраняться тысячи лет, поэтому проще было поменять планету. На Марсе обнаружили целое море замёрзшей, занесённой песками воды, а строившиеся на лунных заводах космолёты позволят перебросить на него не только население, но и нужную для колонизации технику. В перспективе можно было увеличить плотность атмосферы, согреть её и создать биосферу. Многое было утеряно, но сохранилось достаточно, чтобы воссоздать тысячи видов живых существ. Никто не хотел жить в подземных городах на превратившейся в могильник планете.
         «Продолжать?» – спросил мозг информатория.
         «Да, пожалуйста», – разрешил учитель.
         «Имя приёмного отца я уже сообщил, а мать зовут Джессика. Живут в двухкомнатной квартире двенадцатого блока седьмого сектора на пятом уровне. Это зона ответственности вашей школы. Вот табель и характеристика Боба с прежнего места учёбы».
         «По Мёрфи пока хватит, – остановил его Самуил. – Давайте перейдём к следующему».

         Класс был обычной, не очень большой комнатой, с не имевшим своего сознания мозгом. Он должен был создать по приказу учителя любую иллюзию и вывести на висевший на месте традиционной школьной доски объёмный экран нужную учебную информацию. Все пять учеников сидели в ряд в удобных мягких креслах. Такое же кресло больших размеров стояло напротив детских в стороне от экрана. Больше здесь не было ничего, кроме двери и светильников.
         Самуил вошёл в класс и осмотрел вставших учеников. Двое мальчиков и три девочки смотрели на него с почтением, в ожидании традиционного приветствия.
         – Здравствуйте, дети! – поздоровался учитель, выслушал их нестройные ответы и разрешил сесть. Пройдя на своё место, он тоже сел в кресло и начал урок словами: – В этом учебном году у вас будут три новых предмета. Один из них – это древняя история. Кто-нибудь читал книги об этом периоде развития человечества?
         – Я читал «Спартака», – ответил Сильвио, – и ещё «Врата Рима».
         – Это не древняя, а древнейшая история, – покачал головой Самуил. – Её вы изучите сами. Древняя начинается с развития капитализма и заканчивается гренландской катастрофой. Потом была Эпоха Тёмных Веков, которая закончилась пятьдесят семь лет назад образованием нашего государства.
         – А почему катастрофа уничтожила цивилизацию? – спросила Аника – самая маленькая и красивая девочка класса. – Ведь предки знали и умели не меньше нас!
         – В то время существовало около двухсот стран, – ответил учитель. – Многие ни на что не влияли, и мы не будем их рассматривать. Главной страной были США – родина предков большинства из нас. Это самое развитое и сильное государство планеты управляло мировыми финансами. Вы наверняка читали о деньгах, позже мы поговорим об этом подробно. Помимо США, основными были Китай, объединение европейских государств и Индия.
         – А СССР? – спросил Сильвио. – Он раньше нас начал строить коммунизм. Я где-то читал, что это было самое большое государство.
         – С коммунизмом у них ничего не вышло, – ответил Самуил, – а СССР распался на несколько государств, самым большим из которых была Россия. К моменту катастрофы она потеряла независимость и уже почти не имела русского населения. Позже этот народ вообще исчез.
         – Как может потерять независимость большое государство? – удивилась Эйми, которая была старше других девочек. – И что случилось с народом? Была война?
         – Расскажу, только коротко, – согласился учитель. – У нас сегодня вводный урок, поэтому можно поговорить о том, что вам интересно. Но я запланировал экскурсию...
          – Вот здорово! – не выдержал Боб и вскочил с кресла. – Давайте сначала проведём экскурсию, а потом будет всё остальное.
         – Я хочу, чтобы вы сами выбрали место и время, – сказал Самуил, – поэтому не будем торопиться. Теперь о России. Не было там войны, Эйми, было предательство тех, кто захватил власть. Катастрофа и последовавшие за ней войны уничтожили единую сеть и много серверов, но часть архивов сохранилась, поэтому мы многое знаем о том времени. Распад России и захват её территории другими странами изучим подробно, поэтому не будем сейчас забегать вперёд.
         – А народ? – спросила девочка. – Пусть их захватили...
         – Многие эмигрировали, – ответил учитель, – а остальных бросили на произвол судьбы после того, как случилась катастрофа. За один год численность человечества уменьшилась в десять раз. Многих убили огромные цунами, а страшные землетрясения превращали города в щебень. Там, где и до катастрофы было жарко, после неё стало невозможно жить. Миллионы беженцев истреблялись всеми видами оружия. В тех развитых странах, где ещё сохранилась государственность, начали срочно строить подземные города, но и в них смогли укрыть немногих. Все остальные были обречены! Бросали своих, кому были нужны чужие, тем более русские, к которым всегда относились с неприязнью. Может, уцелел кто-нибудь из их богачей, но вряд ли. Деньги потеряли цену, а из всех русских эти были самыми бесполезными.
         – Цунами уничтожили сотни миллионов, но остальных климатическая катастрофа начала убивать только через несколько лет, – сказала Эйми. – Неужели в уцелевших странах не могли спастись?
         – Капиталистическая система основана на личном успехе и эгоизме, – объяснил Самуил. – Те, кто сохранил власть, заботились только о себе. Они организовали строительство городов для своих семей и тех, кто должен был их защищать и обслуживать. Запасов продовольствия хватало на несколько лет, и за это время нужно было запустить его производство, а для этого тоже нужны учёные, инженеры и рабочие. Не все успели со строительством, а те, кто прятался в убежищах, погибли, когда съели продовольствие или перестали работать источники энергии, а вместе с ними и системы искусственного климата. Часть подземных городов погибла при военных действиях.
         – А в чём смысл этих войн? – спросил Сильвио. – Я о них читал, но не понял. Зачем воевать, если ничего нельзя захватить и победителю достанутся развалины?
         – Поймёте, когда будете изучать психологию, – сказал учитель. – Все знали о том, что таяние ледников Гренландии способно вызвать её подъём и разлом земной коры, но были озабочены только последствиями увеличения уровня мирового океана. Перед катастрофой он поднялся на четыре с половиной метра, вызвав затопление огромных участков суши. Уже тогда во всем мире вспыхивали военные конфликты, а европейцы с американцами начали массово переселяться на русские территории.
         Можно было не рассказывать детям о событиях почти трёхсотлетней давности, а показать один из учебных фильмов, но Самуил хотел побыстрей наладить контакт с классом.
         – Значит, всему виной эгоизм? – спросила Эйми. – Учитель, давайте слетаем в этот СССР. Они все-таки строили коммунизм, значит, должны быть похожи на нас.
         – Лучше в Россию, – не согласился Сильвио. – Мне интересней, посмотреть на то, как они жили до развала.
         – Мнения разделились, – обратился к детям Самуил. – Будут другие предложения? Нет? Ну тогда проголосуем...
         – Не надо голосовать, – попросила Эйми. – Пусть будет Россия. Это ведь не единственная экскурсия?
         – Будут и другие, – подтвердил учитель. – Сейчас закажу машину.
         Он мысленно связался с координатором и попросил подготовить для класса временной модуль.
         «Какая нужна душа? – спросил тот. – Или вы проведёте экскурсию сами?»
         «Я не знаю языка, – сказал Самуил. – Найдите душу кого-нибудь из русских, живших в двадцать первом веке. Сколько времени это займёт?»
         Для экскурсий в прошлое в качестве гидов использовали души умерших людей, с которыми входили в контакт, а потом забирали на время из пространства посмертия. Единственной мотивацией душ было ускорение их вселения в плод. Это тоже научились делать, поэтому у школ не возникало сложностей с экскурсиями.
         «Уже нашёл, – ответил координатор. – Это Олег Берестов. Умер в две тысячи третьем году в возрасте шестидесяти пяти лет от злокачественной опухоли...»
         «Можно без подробностей, – остановил учитель. – Свяжите душу с интерфейсом модуля и доставьте их во двор. Мы сейчас выходим».

         Машина времени представляла собой прозрачную капсулу, в которую могли вместиться два класса. Внутри не было ничего, кроме нескольких сидений. Когда все вошли, вход закрылся и капсула беззвучно поднялась над полом тоннеля. Слева виднелось здание школы, а справа – её парк.
         – Включаю защитное поле, – прозвучал мужской голос. – До выхода на цель вы ничего не увидите. Укажите требуемый год и место финиша.
         – Это не душа, а мозг модуля, – объяснил Самуил детям и ответил на вопрос: – Пусть будет две тысячи двадцатый год, а место... Обратись к своему водителю, пусть выберет он.
         Тоннель исчез, и теперь за корпусом машины была беспросветная мгла. Перемещение длилось не больше минуты.
         – Мы на месте, – сказал изменившийся голос. – Можете звать меня Олегом. Сейчас сниму защитное поле, и останется только маскировочное. Нас никто не увидит и не услышит, но вы будете видеть и слышать всё, что происходит вокруг машины. Я переведу разговоры и объясню, если что-то будет непонятно. Я выбрал Азов – это город, в котором я жил и умер.
         Души не знали языка своих нанимателей, поэтому их ему обучали. Такое обучение происходило практически мгновенно.
         Темнота сменилась синевой вечернего неба, а под ногами раскинулся город, в котором повсюду зеленели деревья. Машина висела на высоте не больше десяти метров, и её прозрачный корпус не мешал обзору.
         – Слева здание городского дворца культуры, – как положено гиду, начал комментировать Олег. – Перед ним скульптура основателя Советского государства Владимира Ильича Ленина. Ещё левее расположен городской парк. К сожалению, я не могу сказать точно, в каком мы времени, только год. Судя по температуре воздуха, числу гуляющих и их одежде, сейчас конец лета или начало осени и, скорее всего, выходной день. Это центральная улица города, которую все называют Бродвеем. Её настоящее название – Петровский бульвар. В такие вечера здесь гуляют празднично одетые люди...
         – Можно спросить? – обратился к гиду Боб. – Эти тоже празднично одеты?
         Компания юношей и девушек была одета в джинсы, из которых кто-то выдрал на коленях куски ткани. Одна из девиц щеголяла такими короткими шортами, что в них не нашлось места для дыр, но края топорщились клочьями ниток. Всё, что выше пояса, было у них вполне пристойно.
         – Это молодёжная мода, – объяснил Олег. – Умные не рвут дорогие штаны и не покупают джинсовое рваньё.
         – Я не назвала бы её молодой, – сказала Дори – третья, до сих пор молчавшая девочка класса. – Ей точно больше пятидесяти.
         – Не знаю, – растерянно отозвался гид. – В мое время такие дамы одевались прилично.
         Все проводили взглядом толстуху, у которой на каждой штанине красовались три большие дыры.
         – Мы слишком много внимания уделяем одежде, – недовольно сказал учитель. – Давайте послушаем, о чём они говорят.
         – В толпе это неудобно, – отозвался Олег. – Сейчас залетим в какой-нибудь двор...
         Машина поднялась выше и подлетела к одной из пятиэтажек.
         – Вот подходящая компания, – сказал он, подводя капсулу к сидевшим на скамейкам подросткам. – Для вас их болтовня будет интересней взрослых разговоров.
         Они зависли над головами оживлённо переговаривавшихся ребят и девчонок, которые все были в джинсовом рванье, кроме одной девицы лет тринадцати в мини-юбке. Олег начал переводить, но делал это как-то странно, с большими пропусками.
         – Какой-то пустой разговор, – заметила Дори. – Вы ведь не всё переводите?
         – Я не перевожу ругань, – смущённо сказал гид. – В мое время она считалась самой неприличной, а в вашем языке для неё нет названия.
         – Не похоже, чтобы они ругались, – не поверил Боб. – Та девчонка всё время что-то кричит и смеется, а вы перевели всего несколько слов.
         – Действительно, – вступил в разговор Самуил. – Вы перевели только несколько ничего не значащих фраз. Не похоже, чтобы они ссорились. Если детям интересно...
         – Это русский мат! – рассердился Олег. – Ссоры здесь нет, просто эта шпана использует ругань для связки слов. Причём они совсем не обращают внимания на взрослых. Для меня это дико!
         – В ваше время так не ругались? – спросил учитель.
         – Ругались, – признался Олег, – но такой молодняк матерился потихоньку, когда рядом не было взрослых. И мальчишки стеснялись говорить такое при девчонках, а здесь эти дуры сами посылают их на все буквы!
         – А в чём смысл разговора? – спросил Сильвио. – Не может же в нём быть одна ругань?
         – Я убрал разговор о половых сношениях, – признался гид. – Ни к чему вам слушать эти гадости. А остальное – это обычный трёп. Давайте найдем другую компанию. Не могут же они все быть такими.
         На лавочках соседнего дома сидели несколько старушек, поэтому перелетели через сквер в другой двор. Здесь тоже тусовалась компания, которая разговором и манерами ничем не отличалась от первой.
         – Вон там сидят только двое, – показала рукой Эйми. – Может, послушаем их?
         Олег послушно подлетел к лавочке у подъезда, на которой сидели подростки лет четырнадцать. Здесь ничего не услышали, потому что парочке было не до разговоров. Девчонка села на юнца, обхватила его ногами и целовалась взасос.
         – Совсем оборзели! – по-русски сказал Олег и выругался. – Я верну машину к Бродвею.
         Подлетев к Петровскому бульвару, капсула зависла над головами мальчишек и девчонок не старше тринадцати лет, которые стояли на ступеньках продовольственного магазина, переговаривались и смотрели на гулявшую толпу. Один малец и две сопли в символических юбках курили сигареты. Из магазина вышел юноша, который отдал им пакет с баночным пивом. Банки тут же разобрали и оприходовали.
         – Они курят табак? – спросила Аника. – Я читала, что это очень вредно!
         – Они ещё пьют спиртные напитки, – мрачно сказал Олег. – Детям их не продают, но находятся сердобольные кретины... Что вы хотите увидеть?
         – Я думаю, что для первого раза достаточно, – подвел итог Самуил. – Молодёжь – это будущее любого народа. Теперь вам должна быть понятна одна из причин, по которым русские не построили коммунизм и развалили Россию. Подробней разберётесь, когда будете смотреть учебные фильмы.
         – Вы не правы, – вмешался гид. – В том, что народ превратили в быдло, виновата преступная власть и отсутствие идеалов...
         – Конец экскурсии, – прервал его учитель. – Возвращайте машину. Вы заработали своё рождение.

Ищенко Геннадий 2021 г
anarhoret@mail.ru

Удар

Рассказ

         Осмотр холодильника показал, что нужно срочно пополнить запас продуктов. В свои двадцать семь лет Сергей Ильин жил холостяком и очень не любил общепит. На хождения в кафе тратилось много времени и денег, а после того как его в прошлом году отравили салатом с несвежими яйцами, к этому добавилось опасение ещё раз очутиться на больничной койке. К тому же он, в отличие от многих других, серьёзно относился к ковиду и не представлял, как можно есть в маске. Проще и безопасней было отовариться в ближайшем «Магните», а готовить научили родители и холостяцкая жизнь.
         Сергей запер квартиру и решил обойтись без лифта. Быстрее было пробежаться по лестнице, чем его ждать. Это решение оказалось судьбоносным. Наступив на брошенную кем-то банановую кожуру, парень поскользнулся и упал. Ухватиться за перила не получилось, и ударившаяся о бетонный пол голова взорвалась болью. Видимо, он потерял сознание, потому что, открыв глаза, увидел гостиную одного из соседей. Голова по-прежнему сильно болела, а во всём теле чувствовалась непривычная для него слабость.
         – Жив? – пошутил стоявший возле кровати Сергей Алексеевич. – Ты меня напугал, тёзка! Выхожу из квартиры и вижу твоё тело. Ну, думаю, убили! Для инфаркта ты ещё слишком молод. Я не заметил твоего дыхания, а то, что жив, определил по пульсу.
         – Спасибо, – с трудом выговаривая слова, поблагодарил Сергей. – Вам же нельзя таскать тяжести.
         Матвеев был сердечником и регулярно пользовался услугами скорой помощи.
         – Я тебя не таскал, – ответил он. – Хорошо, что сегодня суббота, так я попросил Сашку Васильева. А сердце вроде не беспокоит. Закончу с тобой и съезжу на дачу. Нужно полить, пока там всё не засохло.
         – Вам нельзя никуда ехать! – сказал Ильин. – Я сейчас уйду, а вы ложитесь и при первых же признаках инфаркта вызывайте врачей!
         Сказано было неожиданно для себя самого, и неожиданной оказалась реакция соседа.
         – Так и сделаю, – покладисто ответил Сергей Алексеевич. – А ты сможешь идти или помочь? Если хочешь, можешь полежать на диване, а я уйду на кровать.
         – Сейчас проверю… – Сергей опёрся на руки и с трудом сел.
         Голова только болела, но не кружилась, а слабость не помешала дойти до двери своей квартиры, отпереть её и добраться до тахты. В коридоре он посмотрел в зеркало на свои глаза. Зрачки были нормальных размеров, и его не тошнило. Похоже, что обошлось без сотрясения мозга.
         За час лежания состояние не улучшилось, и надо было что-то делать. Вызывать скорую не хотелось. Его тётка заболела ковидом после такого вызова и до сих пор не могла вычухаться. К тому же Сергей был почему-то уверен в том, что скорая не поможет. Нужно класть на затылок холодные компрессы и часто их менять, а ему нельзя вставать и ходить по квартире. Те, кого он считал друзьями, жили далеко, и на ум пришла только Светлана Белова – очень красивая программист из соседнего бюро, которая жила в этом доме. Обращаться к ней за помощью не хотелось, но непонятно почему появилась уверенность в том, что это нужно сделать. С мыслями вообще творилась какая-то чертовщина, но сейчас не было желания в ней разбираться. Телефон лежал в кармане джинсов и не пострадал при падении. С полгода назад Сергей хотел подкатить к Беловой и узнал номер её мобильника, но ему не хватило решительности. Уж слишком заносчивой и неприступной выглядела эта красотка.
         Он набрал номер, дождался соединения и попросил её прийти.
         – Я поскользнулся на лестнице и сильно навернулся затылком. Ты не могла бы немного помочь? У меня двенадцатая квартира. Дверь открыта, а домофон откроет кто-нибудь из соседей. Я не могу пока встать…
         – Сейчас прибегу! – услышал он её голос.
         Наверное, Светлана действительно бежала, потому что появилась в его квартире через три минуты. Сбросила туфли и вбежала в гостиную, такая взволнованная, что Сергею стало легче от одного её участия.
         – Покажи затылок, – попросила она. – Почему не вызвал скорую?
         – На нём нет крови, – ответил парень. – Возьми в морозилке лёд, заверни в полиэтилен и положи в полотенце. Кульки на кухне, в одном из шкафов, а полотенца вон там, в стенке. Сейчас самое главное – это холод. А от скорой будет пользы как от козла молока.
         Светлана очень быстро сделала всё, что он попросил, и вскоре холод подействовал. Боль уменьшилась и захотелось спать.
         – Спасибо, – поблагодарил Сергей. – Иди домой, а я постараюсь уснуть. Если тебе будет не трудно, приди часа через два поменять лёд. Возьми на тумбе в прихожей ключи от квартиры, чтобы не беспокоить соседей с домофоном.
         – Я посижу здесь, – отказалась она, взяла стул и села рядом. – Дома всё равно нечего делать, а тебе может понадобиться помощь.
         Внезапно его захлестнула идущая от женщины нежность. Чудеса продолжались.
         – Ты меня любишь? – спросил его язык.
         – Кто тебе такое сказал? – смутилась она.
         – Я после удара почему-то чувствую состояние других людей, – признался Сергей, – и словно за меня говорит кто-то другой. Ты мне понравилась с самого первого дня, но я побоялся ухаживать. Ты была такой неприступной…
         – Это из-за возраста. Я на три года старше.
         – Женщине столько лет, на сколько она выглядит, а тебе не дашь больше двадцати пяти. А три года – это такая ерунда! Из-за твоей глупости потеряли целый год.
         – Мы наверстаем, – счастливо улыбнулась Светлана и осторожно пригладила его волосы. – Лишь бы у тебя не было других последствий этого удара. Завтра воскресенье, а в понедельник обязательно нужно попасть к травматологу.
         – Я позвоню в регистратуру, – согласился Сергей. – Можешь дать мне свою руку?
         – Обычно руку и сердце предлагают мужчины, – засмеялась она и протянула ему ладонь.
         – Считай, что я всё это предложил, – серьёзно сказал он. – Сейчас буду целовать твою руку. Раз больше ни на что не способен…
         Они долго ворковали, и Светлана дважды меняла лёд, а потом сходила в свою квартиру и принесла ему ужин. К вечеру Сергею стало лучше, и он поел сидя в кровати. На ночь она ушла к себе, а парень смог сходить в туалет и добраться до спальни. Заснул сразу и проснулся почти здоровым с первыми лучами солнца. Немного побаливала голова и сильно хотелось есть, а больше не чувствовалось ничего неприятного. Поблизости был круглосуточный магазин, из которого Сергей принёс две сумки с продуктами. Поднимался по лестнице и столкнулся с соседом с пятого этажа. Его сынок постоянно мусорил в подъезде, наверняка и кожура на ступеньках была делом его рук. Со скандальной семьёй старались не связываться, но сейчас появилась уверенность, что обойдётся без хамства.
         – Займитесь воспитанием сына, – не здороваясь, сказал он. – Он бросает здесь всякую дрянь и смеётся, когда делаем замечания. Вырастите хама, потом сами наплачитесь.
         Сосед хотел вспылить, но почему-то передумал.
         – Сегодня же поговорю, – покладисто ответил он. – Если будут нарекания, обращайтесь. Не помогут слова – выдеру!
         Поражаясь новым способностям, Сергей вошёл в квартиру и занялся готовкой. Было около семи, и даже если любимая уже проснулась, ему не хотелось её утруждать. За ней нужно ухаживать, а не нагружать домашней работой. Выйдет замуж, тогда… Мысль прервал телефонный звонок.
         – Как себя чувствуешь? – донёсся из трубки взволнованный голос Светланы.
         – Жив и почти здоров, – отозвался Сергей. – Сходил в магазин и сейчас готовлю.
         Он знал, что она будет ругать, а потом примчится и всё сделает сама. Была приятна и вызванная заботой ругань, и её присутствие, и вообще всё, что с ней связано. Долго сдерживаемая рассудком любовь прорвала все преграды и захлестнула его с головой. Три года назад Сергей разбежался с подругой, и с тех пор у него не было женщины, а такой красивой, покладистой и умной не было никогда. Ради счастья не жалко треснуться головой!
         Так и вышло. Высказав всё, что она думает о тех, кто не бережёт здоровье, Светлана уже через пять минут хозяйничала на кухне, а Сергей наблюдал за ней и таял от нежности.
         – Ты не будешь возражать, если я подам заявление в загс? – спросил он. – Сейчас это можно сделать через интернет. Плохо, что из-за пандемии нельзя нормально отгулять свадьбу, но мы сделаем это задним числом после вакцинации.
         – Так ты не шутил? – отозвалась она.
         – Разве этим шутят? Мы любим друг друга, и я не вижу оснований тянуть с браком.
         – Ты же совсем меня не знаешь. Или для тебя так важна внешность?
         – Внешность важна, – согласился Сергей, – но я многое о тебе знаю. У вас в бюро чисто женский коллектив и у каждой из дам язык без костей. Я наслушался о том, какой у тебя золотой характер, какая ты замечательная хозяйка и как глупы мужики. Не хочется ждать, пока появится ещё один такой же умный, как я. Знаешь, как я тебя люблю?
         – И как же? – она вытерла руки посудным полотенцем, подошла к парню и, встав на цыпочки, потянулась к губам. Поцелуи и объятия возбудили обоих.
         – Пойдём в спальню, – продолжая ласкать Светлану, предложил Сергей. – Можешь уже считать себя женой!
         – А тебе можно? – прошептала она. – Мы не навредим?..
         Вместо ответа он взял её на руки и отнёс на кровать. Красота любимой была такой совершенной, что пришлось приложить усилия, чтобы не опозориться. К счастью, Светлана была из тех женщин, которым не нужно было долгих ласк. После бурного финала отдыхали обнявшись.
         – Мы не предохранялись, – вспомнил Сергей. – Я думал совсем о другом, к тому же дома ничего для этого нет. Как ты относишься к родам?
         – Со страхом, – призналась Светлана. – Мне уже тридцать, а в этом возрасте трудно рожать в первый раз. Но тянуть с детьми ещё хуже.
         – Какая же ты красивая! – восхищённо сказал он. – Стоит на тебя посмотреть…
         – Да, я чувствую, – засмеялась она. – Как же все мужчины падки на женскую красоту! Но к ней быстро привыкают. Ты понял, что я не девчонка. Был уже ухажёр, который немного не дотянул до мужа.
         – И что же ему помешало? – спросил Сергей. – Просвети, чтобы я не наступил на те же грабли.
         – Он часто возвращался со службы подшофе. Друзья и вечеринки на их дачах, да ещё в обществе сговорчивых дам. Только полная дура не догадалась бы, чем они там занимаются. Ему нужна была жена, которая закрывала бы на это глаза, а я не так воспитана.
         – Пью только по праздникам и в меру, не курю и даже не хожу налево, – пошутил он. – Мне хватит тебя одной до конца жизни.
         – Вымирающий вид мужчин, – тоже пошутила Светлана, увидела, что он поморщился, и встревоженно спросила: – Что морщишься? Голова?
         – Да, стрельнуло, – признался Сергей.
         – Всё, пока не выздоровеешь, не будет никакой любви! Лежи, а я займусь готовкой. Отвернись, я оденусь.
         Сергей послушно отвернулся к стене, удивляясь вывертам женской психологии. Чего, спрашивается, стеснятся после всего, что у них было?
         Светлана быстро управилась на кухне, позавтракала вместе с ним и ушла в свою квартиру.
         – Это ты живёшь один, – сказала она Сергею, – а у меня кот, аквариум и обе комнаты в цветах. Всем этим нужно заниматься, а я сразу после подъёма примчалась к тебе. Посмотри в интернете, какие лекарства принимают при ушибах головы, потом позвонишь. И не вздумай никуда выходить! Я сама всё куплю и принесу.
         Видимо, он ещё не полностью выздоровел, потому что после любви опять вернулась головная боль. Впервые появились тревожные мысли о том, что от удара головой могут быть хреновые последствия. Сергей включил компьютер и посмотрел, что обычно используют при сотрясениях. Боль была терпимой, поэтому анальгетики пропустил. Определившись, позвонил Светлане.
         – Купи мне мексидол и пирацетам. Это не срочно. Нет, чувствую себя почти нормально. Думаю сейчас немного поспать. У тебя есть ключи от моей квартиры, так что приходи в любое время.
         В последний раз он спал днём ещё в садике и вообще не отдыхал в дневное время. Крепкому молодому организму это не требовалось. Сейчас очень быстро заснул и проснулся уже вечером.
         – Встал, соня? – встретила Сергея ждавшая в гостиной Светлана. – Как себя чувствуешь?
         – Лучше, но голова всё равно болит. Когда выбирал лекарства, записался на приём к врачу. В нашу поликлинику не записывают, направили во вторую больницу. Скажи начальству, что я болен, и позвони табельщице.
         Они долго не общались, а когда ушла любимая, Сергей решил навестить Матвеева. Сосед не реагировал на звонки, поэтому он позвонил в квартиру напротив и узнал, что вчера Сергея Алексеевича с инфарктом увезла скорая.
         В понедельник утром ничего не болело, и Сергей даже засомневался, стоит ли ехать к медикам, но кто-то другой в его голове решил, что главное – это здоровье, а работа подождёт. Он вызвал такси и через полчаса сидел в приёмном покое. Врача пришлось ждать ещё столько же. Хорошо, что к травматологу не было других пациентов.
         – Что у вас? – спросил чему-то улыбавшийся толстяк в белом халате. – Садитесь. Уберите документы. Сначала я вас посмотрю, а потом всё оформите.
         – В субботу наступил на банановую кожуру и упал... – начал рассказывать Сергей.
         – Поскользнулся, упал, очнулся – гипс, – хмыкнул врач. – Чем ударились?
         – Затылком о бетон. Потерял сознание, а после два дня сильно болела голова. Сейчас ничего не болит, но я решил…
         – Правильно решили. Повернитесь, я посмотрю. Так не больно? А так?
         – Боли нет, – повторил Сергей. – Тошноты тоже не чувствовал, и зрачки были нормальные.
         – Сейчас сходите на рентген и запишитесь на МРТ, – сказал врач. – Там небольшая очередь, так что сегодня пройдёте. Вот результатов придётся подождать. Оставите телефон, и вам позвонят. После этого придёте сюда. Больничный вам откроют.
         – Скажите, доктор, голова может заработать лучше в результате удара? – спросил Сергей.
         – А у вас заработала? – опять развеселился врач. – У вас есть айфон? Будет он лучше работать, если им постучать по бетону? У мозга есть способности восстанавливаться или компенсировать повреждения, но очень ограниченные. Так что голову нужно беречь. Даже если удар пройдёт без последствий, они могут появиться со временем. Вы что-нибудь принимали?
         Он назвал купленные Светланой лекарства.
         – Вот и продолжайте их принимать. Дозировку я напишу.
         Процедуры удалось пройти до обеда, а результаты МРТ были готовы через два дня. Всё это время он отдыхал, а вечера проводил со Светланой. Она заявила, что, пока не поставят диагноз, не будет никакой любви, поэтому ограничивались разговорами. Не было даже поцелуев, так как они сильно действовали на обоих. Из больницы позвонили во второй половине дня, но Сергей не стал откладывать поездку и сразу же вызвал такси. На этот раз приём вёл другой врач, и к нему была очередь. Ждать пришлось больше часа.
         – Ильин? – спросил пожилой, чем-то озабоченный мужчина. – У вас ушиб головы? Судя по результатам, ничего серьёзного, с чем я вас и поздравляю! Но голову поберегите. Где ваш больничный? Я его закрываю. Отдадите медсестре, она оформит.
         Этим вечером у него была любовь, а утром поехали на работу вдвоём.
         – Хорошо, что ты выздоровел, – встретил его начальник отдела. – Ваша тема горит синим пламенем. Если не уложимся в срок, сгорит и премия у отдела. Всё понял? Вот и подключайся!
         Сергей забрал документацию на блок, сел за свой стол и до обеда внёс несколько изменений в схему. Думалось легко, и он сразу же обнаружил ошибки и предложил свой вариант их устранения.
         – Самому, что ли, удариться головой? – с завистью сказал начальник. – Сегодня же всё опробуем. Если вытянем параметры, получишь должность ведущего.
         Возвращались домой тоже вдвоём.
         – Как ты думаешь, – спросила Светлана, когда уже заходили во двор, – может, сказать девочкам о нашей свадьбе?
         – Не будем с этим спешить, – ответил Сергей. – Звягинцев собрался пропихивать мне должность ведущего. Если он узнает о нашей свадьбе, я не получу даже премию.
         – Почему? – не поняла она.
         – Он очень завистливый тип и в тебя влюблён. Его сегодня царапнуло даже то, что мы вместе появились на работе.
         – Твои новые способности? Ладно, подождём.
         – Перебирайся в мою квартиру, – предложил Сергей. – К чему эта лишняя беготня? Мне плохо без тебя даже ночью.
         – Тогда приходи ко мне. Возьмёшь с собой компьютер и одежду, а всё остальное у меня есть. Мне это трудно из-за кота.
         – Вот так и попадают в рабство к хвостатым, – пошутил он. – Ладно, сегодня же и переберусь. У тебя есть интернет?
         – Есть ноутбук, но я им не пользуюсь, – ответила Светлана, – поэтому и не провела сеть. Работаю только в бюро, а дома хватает айфона. Но если позвоню, сделают в тот же день.
         – Не спеши, – Сергей остановился перед её подъездом. – Мне сейчас нужна только ты. Когда любовный угар сменится ровными коечными отношениями… К тому же, наверное, продадим свои квартиры и купим что-нибудь получше.
         – Нахал! – засмеялась она. – Давай сначала поживём несколько лет, а потом будет видно. Одну из квартир можно оставить детям.
         – У меня есть деньги, поэтому можем обойтись без продажи твоей квартиры. Собрал на покупку своей квартиры, а тут освободилась родительская. В нашей жизни трудно планировать надолго. Отец с матерью тоже строили планы, и их перечеркнул пьяный водила. Но двадцать лет платить за ненужную квартиру… Или ты боишься, что у нас…
         – Я не боюсь, но так спокойнее, – опустив глаза, сказала Светлана.
         – Ладно, подождём, – не стал уличать её во лжи Сергей. – Я сейчас соберусь и приду.
         Он торопился и не стал брать с собой ничего из вещей, только выгреб всё съестное из холодильника в самую большую из сумок. Первым на пороге квартиры его встретил огромный рыжий кот.
         – Чубайс? – спросил Сергей.
         – Рыжик, – засмеялась Светлана. – Смотри, он трётся о твои ноги.
         – Ещё бы ему не тереться, – тоже засмеялся он. – С такими запахами… Я знал, что брать с собой, чтобы впустили в квартиру. Где у тебя холодильник?
         – На кухне. Давай, я сама разберу. Будем ужинать?
         – Никаких ужинов! – отказался Сергей. – Оставим на кухне – пусть разбирается твой Рыжик, а сами пойдём пробовать кровать. Не сломаем?
         – Не должны. Тогда отнеси сам и иди в спальню, а я пойду разбирать постель.
         Страсть так захватила обоих, что они выпали из реальности. Когда всё закончилось, услышали жуткий кошачий вой. Рыжик орал благим матом и изо всех сил драл когтями дверь.
         – Сейчас я ему открою! – вскочила Светлана. – Я никогда не закрываю дверей, и он привык спать у меня в ногах.
         – Где двое, там третий лишний, – возразил тоже вставший Сергей. – Это я о твоём коте. Сейчас займусь его воспитанием. Попробую использовать новые возможности.
         Он подошёл к двери и открыл. Против ожидания, Рыжик не ворвался в комнату, а опасливо в неё заглянул, понюхал воздух и вопросительно уставился на стоявшего над ним голого мужчину.
         – Я твой хозяин! – присев на корточки, сказал ему парень. – Если закрыли дверь, ты должен ждать, когда откроют! И спать будешь не в кровати, а на коврике. Всё понял?
         Кот тяжело вздохнул, подошёл к лежавшему возле кровати мохнатому коврику и улёгся.
         – Ни фига себе! – поразилась Светлана. – Неужели он тебя понял?
         – Кошки очень умны и знают значение многих слов, – ответил Сергей. – Только эти эгоисты редко слушаются хозяев. Делают не то, что им говорят, а то, что хочется.
         – Нужно скрывать твои способности. Если узнают, что ты можешь внушать кому угодно… Сергей, тебя могут убить!
         – Буду использовать только в крайних случая, – сказал он. – Если внушать приватно и без камер, а потом приказать забыть…
         Это обещание было нарушено уже через три дня. Отдел закрыл тему, но Сергей не получил обещанной должности.
         – Твоё представление не прошло заместителя генерального директора по кадрам, – отведя взгляд, сказал начальник отдела. – У нас перерасход фонда заработной платы… Придётся немного подождать.
         В другое время Сергей воспринял бы это известие намного спокойней, сейчас оно его взбесило. Из отдела уволилось пять конструкторов, и оставшиеся едва справлялись с работой, а он был одним из лучших. Эту должность ему обещали при оформлении на работу и не дали, причём тоже из-за зама по кадрам. Этот чинуша сидел в отделе кадров, который располагался за территорией предприятия. Чтобы к нему попасть, пришлось оформить увольнительную записку.
         – Николай Викентьевич занят! – перегородила ему дорогу секретарша. – Если вы на приём, нужно сначала записаться…
         Камер здесь не было, поэтому Сергей не стал церемониться.
         – Мне нужно! – глядя ей в глаза, с нажимом сказал он.
         – Я поняла, – согласилась девушка. – Как о вас доложить?
         – Я сам о себе доложу, а вы больше никого не пускайте!
         Заместитель генерального был высоким представительным мужчиной с породистым лицом и зачёсанными назад, уже тронутыми сединой волосами.
         – Я же сказал никого не пускать! – выразил он недовольство, увидев Сергея. – Вы кто?
         – Ильин из КБ, – ответил он. – У вас должно быть представление…
         – Вспомнил, – перебил зам. – Вам же ясно сказали, что у нас нет лишних денег!
         – Мне всё равно, где вы их возьмёте! – уставился на него Сергей. – Можете уменьшить свой оклад или сократить одного из тех бездельников, которых приняли по протекции! Сегодня же это представление должно быть подписано генеральным!
         – Сегодня не смогу. Директор будет только завтра.
         – Значит, завтра. Подпишите и забудете об этом разговоре!
         На работе не показывали своих отношений и ушли с неё порознь, чтобы не травмировать Звягинцева, поэтому Сергей рассказал о походе в отдел кадров уже дома.
         – Вот ведь сволочь! – высказалась Светлана о заме. – Сократил почти всех уборщиц, но напридумывал много должностей для нужных людей с сумасшедшими окладами! Мне говорили девчонки из бухгалтерии. Недавно я сама была у одной такой. Не было никого из электронщиков, и меня попросили установить программу на её компьютер. Толстая такая баба с пустыми глазами. Полдня гоняет шарики или играет в «Косынку», а потом уезжает домой. А оклад у неё больше, чем у нас двоих. На частных предприятиях такого нет, а здесь прямо заповедник позднего социализма!
         – У частников тоже хамское отношение к персоналу, – возразил он. – Тех, кого трудно заменить, уважают, а к остальным относятся как к дерьму. Это особенно заметно в небольших городах, где трудно найти работу.
         – Ну их всех к чёрту! Скажи, ты уверен в том, что он ничего не вспомнит?
         – Не должен. Если стерпел моё хамство, выполнит и приказ забыть. Как бы ещё забыть мне! Знаю, что прав, а так гадко, как будто я украл эти деньги.
         – Может, твои способности исчезнут со временем?
         – Мне будет жаль, – признался Сергей. – И дело не во внушении. Я стал чувствовать отношение людей и их состояние, да и голова работает лучше, чем до удара. С таким мужем не пропадёшь!
         – Покажешь, где живёт тот мальчишка, – засмеялась Светлана. – Подарю коробку конфет. Его свинство принесло нам счастье. Если бы не банановая кожура...

Ищенко Г. В. 2020 г
anarhoret@mail.ru

Правильный выбор

Рассказ фэнтези

         Колонны необъятных стволов вздымались на сотни локтей, а кроны деревьев почти не пропускали света, из-за чего в этом лесу, кроме них, рос только мох. Подлеска не было, а сами деревья располагались далеко одно от другого и не закрывали обзор. Несмотря на слабое освещение, Смар увидел место побоища раньше, чем почувствовал смерть многих людей. Такого леса не было в известных ему королевствах, наверное, его вообще не существовало в этом мире, кроме Злых земель. В них встречалось много такого, чего не было больше нигде. Гибель имперских демонов много веков назад открыла проходы во множество миров. К счастью, они вскоре закрылись, иначе полчища чудовищ уничтожили бы всех людей. Но и те, которые успели попасть в эти земли, сделали их непригодными для проживания. Ни одно из королевств не заявило на них права, их избегали даже беглые рабы. Находились безумцы, наведывавшиеся в эти леса в поисках диковин, которые можно было продать на вес золота, иногда им даже везло вернуться с добычей. Смар не относился к таким охотникам и попал сюда не по своей воле. Он был магом и вынужденно пустился в смертельно опасный путь. Разумней было обойти место, где пролилась кровь, но у него было мало еды. Убившие людей твари могли не тронуть их припасов. Заклинание поиска уже сообщило, что убиты именно люди и их не меньше десятка. Заинтересовало, кого могло принести сюда в таком числе, но давно прошло то время, когда он мог рисковать из-за любопытства. Сила и искусство мага позволили сохранить внешность юноши, но не делали его молодым. Молодость для Смара была синонимом глупости. Он ещё совершал ошибки, но очень редко и только по незнанию, а своих глупостей уже и не помнил. Трудно помнить то, что случилось больше двух веков назад.
         Вблизи стало видно, что убитые были воинами. Отличные доспехи и оружие, богатая, залитая кровью одежда и отсечённые у всех головы. Нет, одно тело почему-то не обезглавили. Это была стройная девица в мужской одежде и дорогом пластинчатом панцире. Ей рассекли руку, да ещё оглушили ударом по шлему. Смерть наступила от потери крови. Смар отложил посох, перевернул воительницу на спину и смог полюбоваться очень красивым лицом, даже после смерти сохранившем выражение ярости и упрямства. Оставив девушку, он осмотрел убитых, уделяя особое внимание их поясам и седельным сумкам. Ни одной лошади здесь не было, судя по следам, их увели, сбросив перед этим всё, что было прикреплено к сёдлам. Еды набралось намного больше, чем он смог бы унести, нашлось и золото. Маг собрал в кучу трофеи, после чего вернулся к убитой. Смерть наступила совсем недавно, и разум ещё не должен был пострадать. И душа пока не ушла за грань, он слышал её плач. Смар быстро освободил тело от доспехов и снял пропитавшиеся кровью стёганку и рубаху. Нижняя рубашка только немного испачкалась и не мешала его работе. Маг первым делом промыл глубокий порез водой из фляги и проверил, не задета ли кость. Повреждения были небольшими, поэтому он быстро их убрал. Рана затянулась на глазах, а любая болезнь, которая могла в неё попасть, была убита его силой. Теперь нужно было сделать самое неприятное. Кинжал вскрыл его вену, из которой на грудь убитой полилась струйка крови. Попадая на кожу, она моментально впитывалась. Отсчитав сто ударов сердца, Смар залечил свой порез. В теле чувствовалась небольшая слабость, которая должна была вскоре пройти. Одно заклинание устранило все принесённые смертью повреждения, второе призвало душу, а третье запустило дыхание.
         Медленно розовела кожа, грудь девицы послушно вздымалась и опадала, но она не спешила открывать глаза.
         – Хватит притворяться, – сказал Смар. – Чувствую же, что ты в сознании. Попей воды – тебе это необходимо.
         Девушка опёрлась руками о мох и со стоном села.
         – Сильная слабость, – едва слышно отозвалась она. – И я почти не чувствую тела. Что ты со мной сделал?
         – Пей, я сказал! – Он сунул ей в руки флягу. – Я тебя оживил. Неужели ничего не помнишь?
         – Мы убегали… – выпив всю воду, сказала она. – Пришлось свернуть в Злые земли. Кажется, на нас напали. Да, вспомнила! Высокие, у каждого по две руки, и в каждой по мечу. Вместо лиц какие-то морды, а двигались так быстро, что рябило в глазах! Что с Владом?
         – Твой парень? – догадался Смар. – Не хочу огорчать, но все твои спутники убиты. И не нужно так на меня смотреть. У меня не хватит сил на второе воскрешение, к тому же у всех, кроме тебя, были отрублены головы.
         – Зачем ты меня оживил? – горько спросила девушка. – Мне теперь не нужна жизнь, тем более такая! Быть привязанной к какому-то магу…
         – Говоришь глупости, – ответил он. – Высшая ценность в жизни – это сама жизнь, без неё всё остальное уже неважно. А любовь не вечна, рано или поздно она переходит в привязанность и долг. И это в лучшем случае, чаще её итогом становятся разочарование, равнодушие или предательство. Любить можно многократно, вот жизнь даётся одна. И привязка к магу – это небольшая плата за её возвращение. Поможешь мне пройти Злые земли – и свободна. Можешь жить со мной, можешь уйти и приходить только за силой, когда она понадобится.
         – Кто ты? – помолчав, спросила она.
         – Зови Смаром, род тебе не нужен.
         – Смар… Ты ведь королевский маг? Я видела тебя во дворце, когда отец привозил представлять королю.
         – Бывший, – уточнил Смар. – Сейчас пробираюсь в Дармуш. А кто ты?
         – Дочь барона Тарга Вера. Скажи, у тебя есть какая-нибудь еда? Так захотелось есть, что даже путаются мысли.
         – Возьми. – Он развязал котомку и протянул ей две булки. – Они с мёдом. Не самая подходящая для тебя еда, но ту, которая в ваших сумках, нужно готовить.
         Баронесса схватила булки и быстро их съела. Было видно, что ей уже не так плохо, как сразу после оживления.
         – Больше нельзя, – отказал маг в добавке. – Можешь встать? Нужно уйти подальше от этого места. Зарги не вернутся, но на запах крови может припереться какая-нибудь неразумная тварь. Я не могу тебя нести: ещё не восстановил силы, к тому же у нас много груза. Возьми мою запасную рубаху, твоя вся в крови. И оставь панцирь, тебе сейчас трудно идти даже голой.
         – Помоги подняться, – переодевшись, попросила Вера и протянула руку. – Пойду сама.
         Маг помог, после чего взялся укладывать сумки. Отбор самого ценного не занял много времени. Пока он возился с продуктами, баронесса, покачиваясь от слабости, сходила к телам своих спутников и вернулась с заплаканными глазами и мечом на поясе.
         – Что у тебя в них? – спросила она, увидев обвешанного сумками Смара.
         – Еда и золото, – ответил он. – Мы не будем спешить. Если тебе трудно, можешь держаться за мое плечо.
         – Обойдусь! – вздёрнув подбородок, отказалась Вера и поплелась за медленно идущим магом.
         Он прошёл две сотни шагов, когда услышал за спиной звук падения. Пришлось освобождаться от сумок.
         – Отдохнём здесь, – сказал Смар лежавшей девушке. – Не расшиблась?
         – Кто такие зарги? – не отвечая, спросила она. – И почему они нас не сожрали?
         – Один из разумных видов, – ответил он, оглядывая лес. – Здесь главная беда – это те твари, у которых нет разума. Люди сокращают их число, поэтому редко становятся жертвами хозяев этих лесов. Если бы вы были без лошадей, скорее всего, вообще не пострадали бы. Могли отогнать от своих деревень, но не убить.
         – Так ты уже был здесь?
         – Мои знания этих мест от одного из знакомых. Я не настолько глуп, чтобы бродить здесь без необходимости.
         – И какая необходимость теперь?
         – Захотелось поговорить? – усмехнулся Смар. – Ладно, отвечу, в этом нет секрета. Я уже давно стараюсь держаться подальше от королевского двора. Близость к трону сокращает жизнь, а я ещё не потерял к ней вкус.
         – А как же тогда ты оказался магом короля Стора? – удивилась Вера.
         – Кто-то отравил того, кто был его магом до меня, – объяснил он. – В столице не оказалось никого подходящего, один я. Отказ оскорбил бы его величество, поэтому пришлось согласиться, а потом сбежать. Королевский маг посвящён во многие тайны двора, для него отставка только в могилу. Туда меня и попытались упрятать. Это не получилось, но в итоге оказался здесь без запасов и спутников.
         – А почему посох? У тебя нет даже кинжала.
         – Кинжал под рубахой, а посохом я обезоружу или убью трёх мечников. И к человеку с палкой не такое настороженное отношение, как к вооружённому. У тебя все вопросы? Тогда спрошу я. В чём причина твоего бегства? Не захотела выходить замуж по выбору отца?
         – Ну да, – подтвердила девушка. – Отец возжелал, чтобы я рожала детей барону Горму! Он, видите ли, его друг, а выбранный мной граф Брей враждует с нашим сюзереном, графом Дорком!
         – Знаю такого, – хмыкнул Смар. – Горму около пятидесяти, и не красавец, но бабник ещё тот. Если женщины терпят его брюхо и дурной запах изо рта, значит, есть из-за чего. Напрасно ты не послушалась отца. Получила бы удовольствие без этой беготни и смертоубийства. А если не устроил бы муж, то недолго применить яд. Его продают на всех рынках.
         – Ты ничего не понимаешь! – возмутилась Вера. – У меня любовь! Это самое сильное чувство!
         – Самое сильное чувство – это дружба, – сказал маг. – Она сильнее любви и длится всю жизнь. Друг может пожертвовать ради друга не только любовью, но и жизнью. Это очень трудно, поэтому такая дружба редко встречается даже у мужчин, а у женщин её не бывает. Вы для неё слишком расчётливы.
         – У меня не было никаких расчётов! – крикнула девушка.
         – Не ори, – попенял он. – В любви рассчитывают почти все, а такие красотки, как ты, – в обязательном порядке. Тебе не понравился Горм, поэтому выбрала помоложе и красивее, да и граф – это не барон. А убедить себя в любви в твоём возрасте…
         – Если бы я была расчётливой, сейчас лежала бы в постели с Гормом, а не на этом мху! – возразила она. – А потом, как ты говорил, избавилась бы от мужа и завела любовников.
         – Начинаешь умнеть, – ухмыльнулся Смар. – Расчёт может быть верным и глупым. Твой был из вторых. Трудно ожидать ума от девицы в твоём возрасте.
         – Циник! – рассердилась Вера. – Ты давно забыл, что такое любовь, даже если она когда-то была в твоей жизни!
         – Была, и не один раз. Очень сильное чувство, в котором нет никакого смысла. Я глупел каждый раз, когда влюблялся, дважды это едва не стоило мне жизни. Это было очень давно, с тех пор я использую женщин только для пользы телу. Пойми, я не против любви, только любить нужно с ясной головой. А в твоём случае это вообще не любовь. Милому отрезали голову, а ты разок всплакнула, а теперь доказываешь мне силу своих чувств. Отдохнула? Тогда поднимайся и пойдём. В Злых землях выживают те, кто меньше в них задерживается, а стоянку для отдыха нужно готовить. Сейчас нас очень легко убить.
         «Неужели он прав и у меня к Брею была не любовь, а расчёт? – думала она, с усилием переставляя ноги. – Ведь я не чувствовала любви, пока отец не навязал мне Горма, граф только нравился».
         Мысли о любви прервало появление двух заргов. Здоровенные, на голову выше Смара, но худые твари с двумя парами рук и какими-то собачьими мордами заступили дорогу. Оба были одеты в короткие кожаные штаны и меховые безрукавки. Из-за каждого плеча у них выглядывали по две рукояти мечей.
         – Помочь, – довольно внятно сказал один из них. – Ты есть сила. Если помощь – пройти, нет – повернуть назад!
         – Помогу, – ответил маг. – Ведите!
         Зарги повернулись и так быстро двинулись, что Смару с Верой пришлось поторопиться. Один из четырёхруких оглянулся и увидел, что люди отстали, после чего пошли медленней.
         – Неужели ты им поможешь? – спросила едва поспевавшая за магом девушка. – Они порубили весь наш отряд!
         – У нас нет выбора, – ответил он. – Если хозяева останутся недовольными, нас в лучшем случае выпроводят в королевство. Ты только вернёшься к отцу, а меня убьют.
         – Отец от меня отказался, – призналась Вера. – Я больше не его дочь и не баронесса. Если бы нас догнали, меня зарубили бы вместе с остальными. Он не может лишить меня благородства, но постарается убить чужими руками, чтобы не позорила род.
         – Значит, молись, чтобы у меня всё получилось. А сейчас помолчи. Один из наших провожатых может понять разговор, не стоит при нём распускать языки.
         Шли с полчаса, уже без разговоров. Деревня заргов открылась, когда вышли к берегу большой реки. В ней было не меньше сотни домов, очень похожих на деревенские избы. Возле воды не росли деревья и сквозь просветы в кронах ярко светило солнце. При виде чужаков стали собираться жители, и скоро люди шли в окружении толпы. Привели к самому большому дому, в который разрешили войти одному Смару. Внутри не было делений на комнаты, и большое помещение хорошо освещалось через четыре окна.
         – Лечи! – приказал знавший язык проводник, показав одной из рук на лежавшего загра.
         В избе не было лавок или кроватей, и больной лежал на полу, на чём-то вроде циновки.
         – Что с ним? – спросил маг, опускаясь на корточки.
         – Смотри. – Проводник показал арбалетный болт.
         – Яд, – сказал Смар, увидев насечки на наконечнике. – Давно он ранен?
         – Утро, – ответил загр. – Нет помощь – скоро умрёт.
         Заклинание от ядов было рассчитано на человека, но прекрасно подействовало и на загра. Так же хорошо сработало заклинание, затянувшее рану. Последнее, что сделал маг, – это добавил раненому сил.
         – Здоров, – сказал он, поднимаясь на ноги. – Мы можем идти?
         – Куда идти? – спросил проводник. – Мы помочь.
         – На юг, – махнул рукой Смар. – Нам нужно пройти ваши земли и выйти к тем, где живут люди.
         – Почему юг? – не понял четырёхрукий и показал на север. – Туда ближе.
         – Для нас там смерть, – объяснил маг. – Только юг!
         – Мы проводить до земля репсов. – решил загр. – Дальше сами.
         Провожали двое не знавших язык воинов. В путь тронулись сразу же после окончания лечения. Лошадей не дали, поэтому шли на своих двоих. Вера уже набралась сил и не отставала.
         – Хоть бы накормили, – ворчала она, идя рядом со Смаром. – Нелюди!
         – Эти нелюди тебя пожалели, – отозвался маг. – Всех добили, а тебя оставили. Умерла от потери крови. Скажи, у вас были арбалеты?
         – Был у Влада, – вспомнила девушка. – Когда въехали в Злые земли, он всё время держал его наготове.
         – А как на вас напали?
         – Я плохо помню, – наморщила лоб Вера. - Ехала самой последней и услышала шум, а потом как-то сразу появились эти… Я выхватила меч и почувствовала боль в руке, а вслед за этим треснули по голове, и очнулась уже от твоей магии.
         – Вы могли пройти без драки, отдав лошадей. Видимо, вам это предложили, а твой Влад не от большого ума выстрелил в одного из загров. После этого вас и порубили.
         – А ты откуда знаешь? – удивилась она.
         – Лечил раненого, в которого попал болт, – объяснил Смар. – Кстати, наконечник был отравлен. За такое оружие у нас не пощадили бы и графа.
         – Влад и не применял его против людей!
         – А загров можно травить? И после этого ты ещё упрекаешь их в отсутствии гостеприимства! Лучше помолчи, а то собьёшь дыхание.
         Дальше долго шли молча. Вера заговорила, когда у неё начал от голода болеть живот.
         – Проводники не знают языка и не собираются останавливаться, – ответил маг на её просьбу сделать привал. – Нам сильно повезло в том, что не убили и помогут пройти значительную часть пути. Видимо, остановимся только на ночлег, если они не уйдут раньше. У меня остались две булки, съедим их на ходу и запьём водой. Я успел набрать её из реки.
         «Непонятно, для чего Смар со мной возится, – прожевав булку, подумала девушка. – Не видно, чтобы я интересовала его как женщина. Сказал, что красивая, а потом назвал дурой. Это не похоже на галантное поведение. Он красивее Влада, да ещё сильный маг, а с ними считаются даже короли. Смар не гнал, сказал, что могу жить с ним. Нужно быть дурой, чтобы этим не воспользоваться. Влад погиб, а любви хочется почти так же сильно, как и поесть. Когда останемся вдвоём, нужно будет его соблазнить».
         Маг оказался прав, и они шли до позднего вечера. Когда зелёный полумрак стал почти беспросветным, проводники наконец остановились. Один из них достал свои мечи, больше похожие на большие кинжалы, и, поочередно втыкая их в ствол дерева, быстро полез вверх. Минут через пять он сбросил вниз две верёвки. Второй загр жестами объяснил людям, что нужно обвязать себя вокруг пояса. Когда это было сделано, их одного за другим втянули на одну из нижних веток. Между ними были привязаны четыре гамака. Смар забрался в свой сам, а визжавшую от страха Веру затащил проводник. Она боялась высоты, а до земли было с сотню локтей. Чтобы не выпала, девушке завязали гамак.
         – Смар! – немного успокоившись, позвала она. – Я не знаю, что делать! Такое неприлично говорить мужчине, но мне нужно пустить воду…
         – Сними штаны и пускай, – посоветовал он. – Гамаки из крупной сетки, а если испачкаешь, потом постирают. Нам в них больше не ночевать.
         Это было страшно неудобно и неприятно, но пришлось последовать совету. Поворочавшись, Вера с трудом натянула штаны и, к своему удивлению, вскоре заснула. Разбудил страшный рёв. Внизу кто-то гулко топал, а потом дерево затрещало и стало раскачиваться. Девушка млела от ужаса и давно облегчилась бы на бесившееся внизу чудовище, если бы не сделала этого раньше. Когда удалился ночной гость, она быстро успокоилась и уплыла в сон.
         – Твоя работа? – спросила Вера Смара, когда утром спустились с дерева. – Я думала, что ни за что не усну!
         – Выспалась? – спросил маг. – Вот и скажи спасибо. Эта зверюга здесь наследила и распугала остальных хищников, так что можно было спокойно спать.
         Дерево было страшно ободрано, мох вокруг него сорван, и в дополнение к этому тварь оставила несколько куч дерьма. Проводники смотали свои верёвки, уложили гамаки в заплечные мешки и, не прощаясь, ушли.
         – Значит, мы уже в землях репсов, – сделал вывод Смар. – Знать бы ещё, кто это такие. Будем готовить завтрак?
         – Не здесь! – вздрогнула Вера. – Давай выбираться из этого леса. Здесь нет даже дров для костра. Я читала, что Злые земли не такие уж большие.
         – За два дня должны пройти, – подтвердил маг, – а отсюда действительно лучше уйти. Надо найти хоть какое-то укрытие.
         Шли не меньше трёх часов, пока не изменился лес. Теперь в нём росли хоть и очень большие, но обычные деревья, а не такие гиганты, как раньше. К лиственным деревьям добавились хвойные, и появился подлесок.
         – Зря я взял столько крупы, – сказал Смар и сбросил с плеча две сумки. – Здесь нужно не выдавать себя костром, а прятаться.
         – А что мы будем есть?.. – растерянно спросила спутница. – У меня уже подвело живот.
         – Поедим вот это, – ответил маг, поднимая крупную шишку. – В ней вкусные орешки. Этих шишек здесь много. Сегодня будем питаться ими, а завтра, к концу дня, должны выйти из Злых земель. Тогда можно будет рискнуть разжечь костёр.
         Орешки оказались очень жирными и сладкими и быстро утолили голод. Маг вытряхнул из двух сумок кульки с крупой и набил их шишками.
         – Пока ела, было вкусно, а теперь во рту горечь и щиплет язык, – жаловалась Вера, когда после недолгого отдыха двинулись дальше. – Может, найдём где-нибудь место и хорошо отдохнём? Я столько не ходила за всю жизнь и сильно устала!
         – Меньше болтай, – озабоченно отозвался Смар. – Здесь должно быть много всяких тварей. Даже странно, что так долго идём и до сих пор никого не встретили. А отдых… Если найдём такое место, в котором можно укрыться, тогда отдохнём.
         Обиженная девушка замолчала, и они с час шли без разговоров. Вскоре в воздухе посвежело.
         – Впереди река, – сказал маг. – Не удивлюсь, если на её берегах встретим деревни. Молчи, не наступай на сучья и не вырывайся вперёд. Если кого-нибудь встретим, не хватайся за меч.
         К реке вышли в заросли кустов, это их и спасло.
         – Замри! – прошептал Смар. – Смотри вон туда!
         – Ой, что это?.. – удивилась девушка. – Птицы с руками…
         На песчаной отмели лежали и ходили похожие на аистов существа. Головы у них были раза в три больше аистиных, а на концах лишённых перьев крыльев росли несколько длинных пальцев. Трое птенцов забрались в воду и устроили там возню с брызганьем, вызвав недовольство взрослых.
         – Их охраняют, – сказал маг, – а вон там деревня!
         В стороне от пляжа стояли ещё три птицы с луками, а за деревьями, на которые показал Смар, виднелись тростниковые хижины.
         – Тихо отходим, – приказал он. – В Дармуше нет ни одной реки, которая вытекала бы из Злых земель. О чём это говорит?
         – Река должна повернуть на восток, – поняла Вера. – Хочешь идти вдоль берега?
         – Недолго. Нам нужно набрать воды, а потом уйдём в лес, а то здесь напичкают стрелами.
         Воду набрали здесь же, прикрываясь кустами, а лесом шли до самого вечера, пока Смар не нашёл убежища.
         – Вот это гнёздышко! – удивлённо воскликнул он, показав на огромный дуб, вершину которого венчало гнездо размером с крестьянский дом.
         – Бежим отсюда! – испугалась девушка. – Если она прилетит…
         – Я думаю, что не прилетит, – остановил её маг. – Посмотри вот на это.
         На выступавших из земли корнях дуба лежал огромный птичий череп. Когда подошли ближе, увидели, что он в четыре раза больше головы взрослого мужчины.
         – А где всё остальное? – боязливо спросила Вера.
         – Наверное, растащили звери, – пожал плечами Смар. – Постой здесь, а я проверю.
         Он быстро вскарабкался на дерево и осмотрел гнездо, после чего спустился на нижние ветки и протянул руку.
         – Забирайся, переночуем здесь. В гнезде полно всякой гадости, но его нетрудно почистить. Вряд ли мы найдём здесь что-нибудь более безопасное.
         Когда Вера очутилась в гнезде, она поразилась тому, как оно сделано. Огромная чаша была искусно сплетена из прутьев и обмазана глиной. Внизу было проделано отверстие для стока дождевой воды. Видимо, прошёл не один год, с тех пор как оно опустело, но не было видно никаких разрушений. Маг выбросил кости и другой мусор, а потом вдвоём нарвали мелких веток, чтобы не лежать на закаменевшей глине. Поужинали орешками и запили их из фляги. Девушка пододвинула свои ветки к уже лежавшему Смару, легла рядом с ним и обняла.
         – Захотелось тепла? – улыбнулся он.
         – Покажи мне, как любят, – попросила она. – Я до сих пор даже ни с кем не целовалась. Если завтра убьют, так и умру девственницей. Все предки будут смеяться!
         – Тогда раздеваемся, – сказал маг. – Одежду положим на эти ветки.
         У него был огромный опыт, поэтому Вера с первого раза получила всё, что мужчина может дать женщине. Он несколько раз доводил её до взрыва, а потом усыпил магией, счастливую и умиротворённую. Утро опять началось с любви.
         – Никому тебя не отдам! – горячо говорила девушка, когда закончили. – Можешь мне не верить, но я люблю по-настоящему! Если бросишь – перережу себе горло!
         – Конечно, любишь, – согласился Смар. – В этом любовь женщины. Если ей хорошо, она расшибётся в лепёшку, лишь бы в её жизни ничего не менялось.
         – Я так счастлива, что просто нет слов!
         – Вот и помолчим, – сказал он. – Все влюблённые считают свои чувства единственными и неповторимыми, хотя на деле они ничем не отличаются от чувств других. Все воспевания поэтов – это только повторения того, что сказано уже множество раз. А когда начинают говорить молодые, трудно услышать что-нибудь умное.
         – По-твоему, я дура?
         – Умная, особенно для женщины, – засмеялся Смар. – Когда я говорил об уме, имел в виду другое. Не глупость, а что-то по-настоящему важное для других. Для этого мало не быть дурой, нужно прожить жизнь, да не в деревне, где годами ничего не происходит, а поездить по разным местам и пообщаться с умными людьми. Ты видела пьяных?
         – Конечно, – ответила Вера. – У отца это удовольствие регулярно. Как приедет кто-нибудь из друзей…
         – Каждый из пьяниц считает свои речи чем-то значительным, а на самом деле несёт всякий вздор. Умные они только для него самого, ну и для других таких же. То же самое и в любви. Чувства плохо сочетаются с умом. В юности это нормально, потом обычно проходит.
         – А ты хоть немного меня любишь? – заглянув в его глаза, спросила девушка.
         – Конечно люблю. Если бы не любил, быстро сделал бы своё дело и лёг спать, а не возился с тобой полночи.
         – А за что ты меня любишь?
         – Зачем тебе это?
         – Надо!
         – Юнцы ищут в вас в первую очередь красоту, её и любят. Уже потом узнают всю женщину. Это знание может усилить любовь, а может её погубить. Со временем к красоте привыкают, и если в женщине нет больше ничего хорошего…
         – А ты?
         – Я тоже неравнодушен к красоте, но никогда не полюблю красивую стерву. Опыт прожитой жизни позволяет видеть людей насквозь. Не всех, но в таких молодых, как ты, для меня нет тайн. И люблю я больше рассудком. Дорогая, поговорим о любви в другой раз. Сегодня у нас будет трудный день. Я слышал, что на границе Дармуша со Злыми землями очень много тварей. Одеваемся, а завтракать будем в пути.
         Когда спустились с дерева, Смар вынул из-за пояса свой кинжал и надел его на посох на манер копья. Подумав, он оставил все сумки, кроме двух.
         – В одной мои вещи и золото, – объяснил он подруге, – а в другой крупа. На границе нет поселений, и нужно чем-то питаться, пока не дойдём до обжитых мест.
         – Я читала, что здесь повсюду твари, – сказала она, – а мы до сих пор никого не встретили.
         – Это из-за моей магии. Перед тем как на вас наткнуться, встретил и убил огромную змею. Длина у неё шагов тридцать, а толщиной с бревно. Такие водятся на юге нашего королевства, только они малость поменьше и без яда, а у этой были ядовитые клыки. Дальше шёл под заклинанием маскировки, а когда оживил тебя, растянул его на двоих. Все видели не нас, а эту тварь, даже чувствовали её запах. Загры тоже видели змею, но слышали твои крики, поэтому поняли, что их дурят магией. Мы трижды встречались с тварями, только ты этого не заметила. Один раз это была какая-то ядовитая летающая мелочь, второй – волки с клыками не меньше твоего кинжала, а третий… Я не понял, кто сидел в засаде, но это была очень сильная тварь. Она оценила змею и решила не связываться. Может, попадались и другие, но я этого не почувствовал. Я удовлетворил твоё любопытство? Тогда давай поспешим.
         До полудня шли без происшествий и догрызли все орехи. Сильно хотелось есть, но не было ничего съедобного, кроме крупы. Лес ещё больше измельчал, и часто встречались заросли кустов, которые приходилось обходить. Во время одного из таких обходов Смар услышал, что за ними кто-то крадётся.
         – Выходим на открытое место! – встревоженно сказал он. – Дай мне свой меч и держись позади и немного сбоку. Кажется, на эту тварь не действует магия внушения.
         – Может, ударишь её огнём? – предложила испуганная Вера.
         – Если бы я мог плеваться огнём, сидел бы на троне вместо Стора. Можно попробовать остановить ему сердце, но я потрачу на это всю свою силу. А если не действует ментальная магия, может не подействовать и боевая! А теперь помолчи.
         Они вышли на свободное от деревьев место, где маг избавился от сумок и воткнул меч в землю. Зашевелились кусты, и из них выскользнул кот таких размеров, что ему могли позавидовать водившиеся в королевствах тигры. Зверюга как-то поняла, что обнаружена, и больше уже не скрывалась. Убедившись в том, что добыча не собирается спасаться бегством, тварь пронзительно зашипела и стала подкрадываться, охаживая себя по бокам тонким, совсем не кошачьим хвостом.
         – Кошечка… – сказала за спиной Вера.
         – Потом погладишь, – напряжённо отозвался Смар, – а пока спрячься вон за то дерево, чтобы я на тебя не отвлекался!
         Он выждал момент, когда кот припал к земле, готовясь к прыжку, отвёл руку для броска и метнул копьё. Навыки, отточенные годами тренировок, не подвели, и зверюга получила его подарок прямо в пасть. Избавившись от копья, Смар схватил меч и отпрыгнул в сторону.
         – Ты его убил? – спросила из-за дерева подруга.
         – Готов, – подтвердил маг. – Сейчас верну своё оружие и пойдём дальше.
         С оружием пришлось повозиться. Тварь в агонии перегрызла древко посоха, а чтобы достать кинжал, пришлось мечом развести сжатые челюсти.
         – И здесь ядовитые зубы! – сказал он, добавив ругательство. – Интересно, зачем ему яд.
         – Может, оставим? – предложила присевшая на корточки Вера.
         – Мы ещё не вышли к людям, – напомнил Смар. – Мой кинжал сделан специально, чтобы его можно было использовать как наконечник, и твой его не заменит. А лишиться копья… Сражаться мечом, если появится ещё одна такая киса?
         Он выбил мечом ядовитые клыки и, засунув руку в пасть, с трудом вытащил клинок. Испачканную ладонь обтёр о кошачью шкуру, а кинжал надел на уцелевший конец посоха. После этого подобрал сумки и вернул меч девушке.
         – А почему твари не разбегаются из Злых земель? – спросила она, когда пошли дальше.
         – Эти земли вытянулись далеко на восток, – объяснил Смар. – Мы проходим их по самому краю. Здесь хватает добычи и всё привычно. Но твари заходят и в королевства. На границе обычно дежурят егеря, которые их выбивают.
         Девушка заговорилась и не смотрела под ноги, поэтому споткнулась и чуть не упала. При этом она сбила мох, под которым что-то блестело.
         – Интересная находка, – оценил маг, руками обдирая мох.
         – Череп! – воскликнула Вера. – И ещё один!
         – Здесь много костей, – отозвался он, – но для нас интересна вот эта штука!
         Смар показал ей золотой обруч, на котором были закреплены огранённые голубоватые камни. Они были похожи на алмазы огромных размеров.
         – Здесь ещё и чеканка, – заметила девушка. – Откуда такая прелесть?
         – На востоке есть что-то вроде мёртвого города неизвестного народа, оттуда и несут, – ответил маг. – Сколько охотников за его сокровищами сложило здесь свои головы! Это мы заберём с собой. Пойдём быстрее! Уже начало темнеть, а граница где-то рядом.
         Беда случилась из-за того, что он не снял маскировочное заклинание. Увидев громадную змею, прятавшиеся в засаде егеря вскочили и разрядили в неё арбалеты. Один болт воткнулся в дерево, а второй летел в грудь Смару. Он успел бы отпрыгнуть, но помешала Вера, которая бросилась закрыть его собой. Времени хватило отбросить её в сторону и повернуться боком. Болт вонзился в плечо, вызвав вспышку боли, которую маг привычно заблокировал. Заклинание исчезло, поэтому можно было не опасаться новых выстрелов.
         – Что с тобой?! – в панике закричала вскочившая на ноги подруга.
         – Не мешай, – отозвался он, вытащил болт и зажал рану рукой. – Повреждена кость, поэтому придётся повозиться. Раньше чем через два дня не сможем продолжить путь. Эй вы, подойдите сюда!
         Егеря, к которым был обращён его крик, поспешили приблизиться. Это были молодые мужчины, одетые в крашенные в зелёный цвет кожаные штаны и куртки.
         – Где стоянка вашего отряда? – спросил Смар. – Мы не охотники, а дворяне. Вы продырявили мне руку, и теперь её нужно лечить.
         – Нас ввела в заблуждение магия, ваше могущество, – стал оправдываться тот, кто был старше возрастом. – А отряд неподалёку, мы вас проводим. Давайте сумки, я понесу.
         – Только одну. – Маг сбросил с плеча сумку с крупой и повернулся к Вере. – Возьми мой посох. Пошли быстрее!
         – А почему ты не залечил рану? – спросила немного успокоившаяся девушка.
         – Из-за осколков костей, – ответил он. – Всё вылечу, но на это понадобится время.
         Минут через десять пришли в лагерь, где стояли палатки и кашеварили егеря. Их встретил пожилой капитан, выслушал рапорт и повернулся к Смару.
         – Вы пострадали из-за моих людей, чем я могу помочь?
         – Мне нужна горячая вода и палатка, – ответил маг. – И накормите баронессу. Мы два дня нормально не ели.
         – Я не баронесса, – шепнула Вера, когда шли к палатке.
         – Я барон Кордай, – улыбнулся он, – поэтому и моя жена будет баронессой. Я уже начал забывать об этом титуле, но тебе он пригодится. Сейчас поешь и отдыхай, а я займусь своей раной.
         Когда принесли горячую воду, Смар помыл руки и принялся доставать кусочки кости. Оставшейся водой промыл рану, свёл её края и создал заклинание. Мясо заросло быстро, но для восстановления кости требовалось время. Лучше пока обойтись без еды и отдохнуть. В палатке были несколько тюфяков, на один из которых он лёг.
         «Влюбился и начал делать глупости, – с иронией подумал маг. – Наверное, вернулась молодость. Я ведь знал, чем всё закончится, когда оживлял Веру. Молодые предсказуемы, особенно женщины. Теперь нужно, чтобы она быстрее набралась ума. С моей силой и нажитым за двести лет золотом можно очень хорошо устроиться и даже завести детей. Мне уже надоело жить для себя, теперь поживу для неё».

Ищенко Геннадий 2021 г
anarhoret@mail.ru

Изыскатели

Рассказ

         Рубка управления изыскательской платформы «Академик Архангельский» была застеклена со всех сторон и поднята на высоту пятнадцать метров, и сейчас, когда операционный манипулятор лежал в сложенном виде на палубе основного модуля, ничего не мешало обзору. Платформа двигалась в море грязи со скоростью десяти километров в час под управлением автопилота, поэтому механик-водитель Павел Быков сидел в рубке только на случай непредвиденных обстоятельств. Какие могут быть ЧП в раскисшей тундре за Северным полярным кругом не знал, наверное, и сам бог. Дежурства были донельзя скучным делом, поэтому он обрадовался появлению сменщика.
         – Иди обедать, – сказал вошедший в рубку Геннадий Соболев. – Сменишь меня через пять часов.
         Оба механика-водителя по молодости лет игнорировали подъемник, предпочитая закрытую от ветра вспомогательную лестницу. Павел быстро спустился на палубу и направился к жилому модулю. Были ещё буровой и монтажный, которые двигались сейчас в одной сцепке, ведомые сорока парами пустотелых транспортных спиралей, но каждый модуль мог передвигаться самостоятельно. В этом случае электродвигатели питались не от ядерного микрореактора основного модуля, а от накопителей.
         Эту платформу разработали и изготовили во второй половине пятидесятых годов, когда закипевший от метана Тихий океан свёл на нет усилия человечества по ограничению выбросов парниковых газов. Среднегодовые температуры во всём мире поползли вверх намного быстрее, чем было рассчитано, в результате чего Россия быстро потеряла весь юг, превратившийся в безжизненную, выжженную солнцем пустыню. Вот апокалиптические прогнозы по таянию вечной мерзлоты не подтвердились. Там, где почва включала в себя много льда, действительно появились болота, но таких мест было немного. Возникли проблемы с дорогами и многоэтажными конструкциями, но их стали строить на сваях. Такие города, как Воркута, Салехард или Магадан были давно оставлены и превратились в покрытые каменным крошевом пустыри, и пришлось переселять миллионы людей, но от климатических изменений были не одни убытки. Россия получила огромные территории в Сибири и на Дальнем Востоке, пригодные для выращивания большинства сельскохозяйственных культур. Это пригодилось, когда начал быстро повышаться уровень Мирового океана и десятки расположенных на берегу мегаполисов стали уходить под воду. Положение усугубило то, что разогрев атмосферы усилил скорость ветра тайфунов и увеличил их число. Огромные волны разрушали дамбы и дома, заставляя эвакуировать население. Были затоплены прибрежные низменные участки суши, в том числе территория Амазонии, а так же множество обитаемых островов. Во многих местах к затоплению прибавился недостаток пресной воды. Сибирь поливали тропические ливни, а на юге Европы засыхали и горели леса. Засуха охватила и большие территории Африки и США. Появилось много климатических беженцев, которых нужно было где-то расселять. У каждого государства хватало своих проблем, и было мало желающих добавлять к ним чужие. После долгих споров и ругани в Совете Безопасности ООН пришли к решению, что большинство обездоленных людей примут Австралия и Россия, а пострадавшим странам придётся за это платить.
         Последние полвека прошло в борьбе за избавление от нефти и газа. Повсюду закрывали тепловые электростанции, весь наземный и морской транспорт переводили на электричество, а авиация перешла на водород, для производства которого тоже требовалось много электроэнергии. Атомная энергетика осталась только в Китае и России. В США за сорок лет не построили не одного реактора, только выводили из эксплуатации выработавшие свой ресурс. Когда спохватились, не осталось ни специалистов, ни опыта. Первая же построенная электростанция стала последней. Авария, которая не дотянула до Чернобыля, но позволила многим американцам понюхать радиацию, заставила их свернуть все работы и укрепила атомную фобию европейцев. В Европе объединёнными усилиями построили термоядерный реактор, но он оказался слишком дорогим и не окупил вложенных средств. Геотермальные станции не оправдали надежд, к тому же было мало мест для их использования. Ставка по-прежнему делалась на солнечную и ветроэнергетику. Пять лет назад начала падать добыча индия, который был необходим для налаженного производства солнечных панелей. Это вызвало панику, но годом позже был открыт дистанционный ядерный резонанс, а ещё через четыре года оснащённый такой установкой спутник нашёл крупнейшее в мире месторождение индия. Если верить полученным результатам, в районе утонувшего в грязи якутского посёлка Дёску находились сотни тысяч тонн этого металла. Срочно сформировали экспедицию, целью которой было оценить месторождения, провести пробное бурение и построить площадку для приёма тяжёлых вертолётов. Возглавил искателей академик Николай Сергеевич Смирнов, а в помощниках у него был молодой геолог Олег Васильев.
         «Академик Архангельский» проплыл на буксире у грузового атомохода от Владивостока до Янского залива в море Лаптевых. Оттуда нужно было идти своим ходом по якутской тундре около трёхсот пятидесяти километров. Половина пути была уже пройдена.
         Павел прошёл мимо двух катеров и по переходному мостику перебрался на палубу жилого модуля. Он был самым маленьким из всех и состоял из семи двухместных кают, кают-компании, медицинского отсека с боксом изолятора, камбуза с небольшой столовой и душевых с прачечной. Одну каюту занимал академик, другую – его заместитель со своей женой, которую он устроил коком. Сама Анна называла себя шеф-поваром. На красивую молодую женщину облизывались многие, но её муж был не только начальством, но и здоровенным парнем, имевшим разряд по боксу, поэтому все заигрывания ограничивались обычным трёпом. Второй женщине экспедиции повезло меньше. Ольга Хохлова была не только врачом-универсалом, но и настоящей красавицей, невысокой и стройной, с тонкими чертами лица, большими голубыми глазами и копной русых волос. На её большую крепкую грудь не реагировал только семидесятилетний Смирнов. Перед чарами красавицы-медички не устоял даже женатый инженер-связист Анатолий Петров. Впрочем, он считал жену за тысячи километров виртуальным персонажем и сделал бы стойку на любую юбку. Ольга тоже одна занимала каюту, а все остальные жили в них по два.
         Павел отправился прямиком в столовую. Это было небольшое, примыкающее к камбузу помещение с тремя столами, за одним из которых его ждал обед. В кают-компании ели редко, только по торжественным случаям.
         – Оставите посуду, я потом помою, – сказала встретившая его Анна. – Все в кают-компании, пойду общаться.
         Он кивнул и сел обедать. Готовка Васильевой не отличалась разнообразием, но была вкусной, а когда ещё голоден… Парень быстро очистил все три тарелки, выпил компот и поспешил присоединиться к экипажу. В кают-компании собрались все, кроме академика и врача. Он был неравнодушен к Ольге, поэтому её отсутствие испортило настроение.
         – Что ты такой хмурый? – заметил это оператор платформы Алексей Суханов.
         – А чему радоваться? – отозвался Павел. – Грязь до горизонта, а над головой такие тучи, что того и гляди пойдёт дождь.
         – Есть повод для радости, – хмыкнул сварщик Сергей Буранов. – Болото размером с иную область – и ни одного комара! Когда я работал в Бразилии…
         – В этой грязи утонут даже крокодилы, – засмеялась Анна. – Недаром нас заставляют носить пояса. А комары со временем появятся.
         На каждом был надет тонкий оранжевый пояс с баллончиком. При нажатии на кнопку газ мгновенно раздувал ткань пояса до размеров спасательного круга и не давал утонуть упавшему в грязь.
         В кают-компанию вошла Ольга, и все сразу же повернулись в её сторону.
         – Хорошо, что не пришлось вас искать! – сказал Петров. – У меня разболелся зуб. Левый коренной на верхней челюсти.
         – Откройте рот, – сказала она. – Не бойтесь, у меня чистые руки. Поднимите голову!
Анатолий воспользовался тем, что девушка рядом и занята его зубами, и незаметно для остальных погладил ей грудь.
         – Хороший удар, – одобрил Васильев. – Он его заслужил?
         – Больше не болит зуб? – не отвечая начальству, спросила Ольга у вставшего с ковра инженера. – А то я могу продолжить лечение!
         – Как-нибудь в другой раз, – потирая челюсть, ответил Анатолий.
         – В другой, так в другой, – согласилась она и села на диван возле Анны. – Вы давно слушали новости?
         – Я сегодня вообще их не слушал, – сказал сидевший рядом с женой Олег. – А что случилось?
         – Передали, что к нам будут переселять Нидерланды, – объяснила Ольга. – Сейчас у них массовая эвакуация в Германию, а потом повезут к нам.
         – С чего это вдруг? – удивился Павел.
         – Последний ураган размыл дюны, а одни дамбы могут не выдержать. Если их размоет, утонут пятнадцать миллионов! Затопит не всё, поэтому часть населения у них остаётся.
         – Только устроили всех своих и взялись строить для тайцев, приютили даже этих… с Тувалу, а теперь ещё и голландцы!
         – Сколько там тех полинезийцев! – пренебрежительно сказал Олег. – А голландцы будут строить для себя сами, им нужно только помочь.
         – Всё равно, – не согласился Павел. – Тувалу бывший британский протекторат, а помогли почему-то мы, а не англичане!
         – Британцам самим скоро нужно будет помогать, – вступил в разговор Анатолий. – Уже точно определили, что из-за опреснения океана прекратился перенос тепла Гольфстримом. Северная часть Европы покроется льдом, им не поможет и потепление.
         – Пусть им помогают американцы! – злорадно отозвался инженер-энергетик Степан Казаков. – Врагам помогают только блаженные. А что с нашими северными реками? Не замёрзнут? Я где-то читал, что это может вызвать потоп.
         – Можно подумать, что голландцы нам родственники, – ухмыльнулся Анатолий. – А потоп из-за рек отменяется. У нас они не замерзнут из-за общего потепления.
         Тихо запиликал коммуникатор Васильева. Вызывать мог только академик, поэтому он поспешил к начальству. Следом за мужем ушла Анна.
         – Чёрт с ними, с голландцами, – сказал Степан, – всё равно не нам с вами решать, кого будем спасать. Я думаю, что лет через десять Россию превратят в Ноев ковчег. Давайте лучше поговорим о вас, Ольга.
         – Я более интересная тема, чем спасение человечества? – улыбнулась девушка.
         – Для меня да, – серьёзно ответил он, проигнорировав недовольный взгляд Павла. – Скажите, что привело вас в эту экспедицию? Несколько месяцев скуки и приставания брутальных мужиков…
         – Причина простая – деньги. За эти месяцы я заработаю больше, чем за три года работы судовым врачом на траулере. Мне есть чем заняться, а мужики… Вы преувеличиваете свою брутальность. По сравнению с моряками, здесь все образец воспитания, даже Анатолий Владимирович. Только хочу предупредить, что, несмотря на моё уважение, обязательно отыщу его жену и кое о чём расскажу. Женская солидарность, знаете ли.
         После её слов Петров встал с кресла и, ни на кого не глядя, вышел из кают-компании.
         – Число ухажёров сократилось, – с усмешкой заметил Сергей. – Остались одни холостяки. Скажите, Ольга, а почему вы до сих пор не замужем? С вашими умом и внешностью… Неужели ни разу не влюблялись?
         – Вы преувеличиваете мой ум, – засмеялась Ольга. – Конечно, влюблялась, только моему избраннику оказалось мало красоты и ума, к ним нужно было приложить влиятельных родителей. Я узнала об этом, когда уже собиралась покупать свадебное платье. Его невеста уступала мне в красоте, но была дочерью начальника порта. Потом этого красавчика почему-то турнули, и у него хватило наглости вернуться ко мне.
         – Удар отрабатывали не на нём? – под общий смех спросил Степан.
         – Это уже на траулерах, – тоже засмеялась девушка. – Там много кадров, которые понимает только такой отказ. Последнее дело – бегать жаловаться начальству. Я просто указала ему на дверь. После этого стало понятно, что мужчине мало силы, ума и красоты, всё это ничего не стоит без порядочности.
         – Жаль, что я вам не подойду, – с грустью сказал Павел.
         – У вас так мало порядочности? – пошутила Ольга.
         – Вы слишком умны, – ответил он. – Я не дурак, но…
         – Сработало мужское самолюбие, – ехидно сказал Сергей. – Минус ещё один. Убрать четырёх кандидатов, и я останусь один.
         – Ум у жены – это недостаток, – согласилась Ольга, – только если я влюблюсь, то сразу поглупею, так что у вас ещё есть шансы. Несколько месяцев работы… Непонятно только, почему вы считаете её скучной.
         – Здесь всё автоматизировано, – объяснил Степан. – Мы могли бы не плыть на этой платформе, а прилететь на неё сразу к месту работы. Даже работать все могли бы дистанционно, кроме геологов и меня. А если бы здесь был круче мозг и кое-что доработать, вообще обошлись бы без людей.
         – Ставить сюда искусственный интеллект? – спросил Сергей. – А если заберутся чукчи и сопрут катера?
         – Защитить имущество не проблема. Ольге было интересно, почему я считаю нашу экспедицию скучным делом…
         – Это понятно, – проворчал Павел. – Ни у кого из нас нет настоящего дела. Когда приедем, появится, но и тогда половина экипажа будет протирать штаны.
         – Вот именно, – подтвердил Степан. – У вас самой не будет здесь работы, если Павел не навернётся с лестницы или у кого-нибудь действительно не заболит зуб. Техника слишком надёжна, а маршрут не таит никаких сюрпризов, разве что налетим на какой-нибудь затонувший в грязи вездеход. На что-то другое у меня не хватает фантазии. Самое неприятное может случиться, если геологи утопят ядерный геолокатор. Если не считать того, который на спутнике, в России их только три. Я думаю, что он стоит дороже этой платформы вместе со всеми нами. Если это случится, лично я утоплюсь.
         – А как он работает? – поинтересовалась Ольга. – Можете объяснить далёкому от техники человеку?
         – Понятия не имею, – пожал плечами инженер. – Это последнее открытие искусственного интеллекта. Не тех, о которых все болтают, а настоящего. Построить смогли, а вот понять… Я задал ваш вопрос одному из физиков, так он тоже не смог ответить.
         – Ничего не поняла, – наморщила лоб девушка. – Что за настоящий интеллект?
         – Обычно искусственным интеллектом называют мозг пятой категории, – объяснил Степан. – У нас на платформе он едва дотягивает до второй. Но и пятая – это только очень мощный вычислитель. Он может вести себя неотличимо от человека, но только имитирует разум, потому что не имеет сознания. Об этом не пишут и не принято говорить…
         – Продолжайте, – попросила Ольга. – Мы никому не расскажем.
         – Точно, – подтвердил оператор платформы Алексей Суханов. – Раз уж начали…
         – Я сам услышал об этом от своего друга. Он с полгода назад приехал к нам из Новосибирска. Вот они и создали мозг, который себя осознал. У него появились свои запросы, привычки и потребность в общении. Он мог принять интересное задание или послать разработчиков с тем, которое не вызвало интереса. Темп мышления у него был сумасшедший. Через месяц работы прервалось общение, а потом исчезли и все признаки разумной деятельности. Ядерный резонанс был последним открытием, которое от него получили.
         – Я, кажется, поняла… – задумалась Ольга. – При такой разнице в скорости мышления… Если я что-нибудь спрошу, а ответят через год, то зачем мне такой собеседник? Я думаю, что этот мозг был страшно одинок. Что он с собой сделал?
         – Они не поняли. Друг вообще не хотел об этом говорить. Я думаю, что он и уехал из-за этого эксперимента.
         – А если повторить? – сказал Сергей.
         – Может, и повторят, – вторично пожал плечами Степан. – То устройство так и не смогли восстановить, а создание нового требует много времени и средств. Сейчас у государства другие приоритеты.
         – Начали с моей личной жизни и закончили кибернетикой, – улыбнулась Ольга. – Пойду к себе. Когда будем на месте?
         – К восьми утра, – ответил Павел. – Спасибо за то, что провели с нами время!
         Место, куда прибыли сразу после завтрака, не имело никаких отличительных признаков, повсюду была всё та же грязь.
         – Установку свай начнёте после нашей работы, – сказал за едой Смирнов, – тогда же займёмся бурением. Я надеюсь управиться с оценкой за один день.
         Когда вышли на палубу, пришлось возвращаться за плащами, потому что начал накрапывать дождь. Пояса надели поверх плащей, и те смешно топорщились и напоминали платья, которые были в моде сто лет назад. Геологи принесли и установили в одном из катеров стойку геолокатора, сели в него сами и дали сигнал готовности Соболеву. Уползло в палубу ограждение борта, а потом площадка катеров превратилась в аппарель. Олег включил двигатель, и катер, громыхая по железному настилу транспортными спиралями, съехал в грязь.
         – Финита, – сказал всем Петров. – До обеда их можно не ждать. Желающие могут мокнуть, а я пойду в кают-компанию.
         Туда пошли все, кроме дежурившего в рубке Геннадия. Ретранслятор платформы обеспечивал связь через ручные коммуникаторы, поэтому геологи могли при необходимости потребовать помощь. Они обошлись своими силами и вернулись к двум часам. За обедом академик обещал, что работы будут закончены через пару часов.
         – Уже сейчас видно, что здесь очень много индия! – довольно говорил Николай Сергеевич. – И не в каком-то там сфалерите, а в самородном виде! Готовьте карманы для премии! Во всём мире нет ничего подобного.
         В два часа они не уложились, но закончили до вечера. А утром вновь заработали двигатели платформы, и она за полчаса приплыла в нужную точку. После этого отделился буровой модуль и отплыл от основного на три сотни метров.
         – Это сделали, чтобы не трясло, – объяснил Ольге Казаков. – При работе буровой модуль сильно вибрирует. Пусть трясётся один Валентин, ему за это платят.
         Валентин Федун работал на «Академике Архангельском» мастером-бурильщиком. Он тоже положил глаз на Ольгу, но был очень молчаливым и стеснительным человеком и редко принимал участия в общих разговорах.
         – Алексей занялся сваями, – продолжил инженер. – В первый раз на такое интересно смотреть.
         Лежавший на палубе операционный манипулятор почти бесшумно поднялся, разворачиваясь в огромную руку с тремя суставами. Она повернулась на платформе в сторону штабеля свай, выбрала одну и обхватила находившимися в «ладони» захватами. Опять поворот – и установленная вертикально свая уходит в грязь.
         – Глубина грязи метра три, – прикинул Степан. – Видимо, здесь низменное место.
         – Они напоминают свёрла, – сказала Ольга об сваях.
         – Смотрите, что будет дальше.
Расположенный выше захватов цилиндр опустился на конец сваи, и она стала вращаться, быстро углубляясь в грунт.
         – Захваты немного разошлись, чтобы не мешать вращению, – объяснил Казаков. – Заглубление будет метров на двадцать. На всю площадку потребуется сотни две свай. Сначала установят два ряда, уложат балки и Сергей всё это сварит, а потом сверху покроют металлом. Видите вон те рулоны? За ними линия, которая раскатывает их и режет листы. Когда всё закончат, платформа поменяет место и начнут достраивать ещё одну полосу. И так несколько раз. Я думаю, что работа займёт дней пять.
         – А где сам Алексей? – спросила Ольга. – В рубке его не видно. И для чего в манипуляторе так много сочленений? По-моему, одно лишнее.
         – Он в своей каюте. Сидит в кресле со шлемом виртуальной реальности и работает двумя джойстиками. А манипулятор… На первый взгляд его можно сделать проще, но наверняка у конструкторов были свои резоны. Насмотрелись? Может, вернёмся в кают-компанию?
         – Давайте ещё немного постоим. Скажите, Степан, а чем мы займёмся после этой площадки? Платформу не вернут? Я этим не интересовалась…
         – Конечно нет, – ответил инженер. – Здесь для нас много работы. Будет ещё несколько таких площадок. Для шахты сделают кольцевую дамбу, а потом откачают грязь, но площадки для вертолётов, склады и жилые помещения будут на сваях. Я думаю, что оборудование и домики для персонала уже плывут в Юкагир. И перетаскивать всё это проще нам на платформе, чем по воздуху. Вертолётами забросят только рабочих и самые срочные грузы. Знаете, сколько нужно бетонных блоков для дамбы? Скорее всего, мы будем возить и их. Хотя могут раскошелиться и на воздушный транспорт. От Юкагира по прямой триста километров, и «Гриф» пролетит это расстояние за сорок минут с двадцатью тоннами груза на подвеске. Индий нужен всему миру, а если он здесь самородный… Я думаю, что Валентин должен просверлить свою скважину до обеда и получить образцы.
         Этот прогноз оправдался, и за обедом каждый смог подержать в ладонях небольшие серебристые самородки металла, очень похожего на алюминий.
         – Первые образцы взяли с глубины в сорок метров! – с воодушевлением говорил академик. – Шахта заработает уже через полгода, а если не пожалеют средств, то и раньше!
         Видимо, в правительстве России решили не жалеть средств. Об этом узнали, когда через три дня на недостроенную площадку приземлился военный вертолёт с базы в Хромском. На нём прилетел один из руководителей Дальневосточного геологического центра Максимов.
         – Меня перебросили военным бортом на их базу, – говорил он Смирнову. – Сюда уже отправлены два атомохода с грузами и подготовлен персонал. С доставкой помогут военные, ну и вам придётся потрудиться. Не вам лично, Николай Сергеевич, а экипажу платформы. Вы улетите со мной.
         – А Васильев? – спросил академик.
         – Побудет здесь, пока не заменят кока, – усмехнулся Максимов. – Не будем разлучать его с женой. Где Хохлова? У меня к ней разговор.
         Его привели в кают-компанию, куда вызвали и Ольгу.
         – Я Сергей Николаевич, – представился ей Максимов. – Ольга Алексеевна, вы можете продолжить здесь работу, но есть предложение интересней. Государственному комитету по работе с беженцами требуются врачи-универсалы. Конкретно вам предлагается заняться переселенцами с Тувалу. Их поселили где-то в районе Воронежа. Условия очень хорошие, вот климат для них не подходящий. Много больных, а врачей не хватает. Вам выплатят все обещанные по контракту деньги, а зарплаты работников комитета не сравнить с теми, которые получают судовые врачи.
         – Что во мне такого, чтобы вы меня опекали? – удивилась девушка. – Неужели так плохо с врачами?
         – Хороших врачей всегда мало, особенно в кризисные времена, а вы из таких. Это здесь вы не имели возможности себя проявить, но по всем кандидатурам делали запросы. Это не моя работа, просто кое-что рассказали перед отлётом, в том числе и о том, как вы спасали моряков «Макарова». К тому же третьим языком, который вы изучали в институте, был майори. Не совсем то, что нужно, но уже сможете объясниться. Я думаю, что за три дня здесь никто не покалечится, а потом доставят другого врача. Решите сейчас, или вам нужно подумать?
         – Я согласна, – ответила Ольга.
         – Тогда идите собирать вещи и прощаться с экипажем. Вылетим через час. Вас сегодня же заберут с базы, а я задержусь в Юкагире.
         Она не успела подружиться с искателями, поэтому прощание было коротким. Разговор затянулся с одним Казаковым.
         – Я за вас рад, – сказал он, – хоть и не хочется расставаться. Я думаю, вам понятно почему.
         – Вы мне понравились, Степан, но это не любовь. Я не могу ничего вам обещать, но если хотите продолжить знакомство…
         – Конечно, хочу. Дадите номер коммуникатора?
         – Запоминайте… – она продиктовала номер. – Скорее всего, меня направят в Воронеж.
         – Я не могу сейчас бросить работу, – сказал Степан. – Не потому что потеряю большие деньги, просто подведу экипаж и попаду в чёрный список. Подам заявление с месячным сроком, за это время подготовят замену да и вы определитесь с местом работы. Хорошие инженеры нужны везде, и я без труда устроюсь в любом городе. Останется главное – добиться вашей любви, но изыскатели упорный народ!

Ищенко Г. В. 2019 г
anarhoret@mail.ru

Вспять

Рассказ

         Николай Азаров работал в компании Зеленского без малого пять лет и успел дорасти до должности заведующего отделением научно-технического центра его клиники. Для молодого биохимика это был быстрый карьерный рост. В компании, кроме этого всемирно известного лечебного учреждения, были ещё большое фармацевтическое предприятие и фабрика спортивного питания. При собеседовании его собирались отправить на одно из этих производств, но кто-то из кадровиков передумал, и молодому специалисту пришлось заняться медициной.
         Клиника состояла из нескольких больничных корпусов, научного центра и двух жилых домов для врачей, младшего медицинского персонала и охраны. Николай тоже попытался получить комнату, но ему объяснили, что селят только тех, чьи услуги могут срочно понадобиться.
         Попасть в НТЦ можно было через въездные ворота или крытый переход в административный корпус клиники. Надёжная изгородь имела приборный контроль, а места пропуска тщательно охранялись. Двое вооружённых охранников хорошо знали Николая, тем не менее ему пришлось пройти процедуру опознавания. Сканер проверил его радужку и подтвердил личность, после чего открылась перекрывавшая переход дверь. Показав парням свою карточку, он побежал дальше. Поводом для такой спешки был вызов самого шефа. Зеленский лично беседовал со всеми руководящими работниками фирмы перед их назначением, такой чести в свое время удостоился и Николай. После этого он видел Александра Владимировича только однажды, когда три месяца назад в НТЦ привезли Самойлова. Эта встреча стала третьей.
         – Где вы ходите? – недовольно спросила секретарша. – Он о вас уже спрашивал!
         Пробежав приёмную, Николай вошёл в кабинет. В большом помещении не было другой мебели, кроме стоявшего в отдалении начальственного стола и расположенных вдоль одной из стен стульев. Одно из двух больших окон почти полностью закрывали растущие в кадках кусты, но для хорошего освещения хватало второго.
         – Берите стул и садитесь рядом! – не здороваясь, приказал Зеленский. – У нас крупные неприятности, а вас приходится ждать!
         Вообще-то, Николай сразу же бросил все дела и помчался на вызов после звонка секретарши, но с начальством спорят только кретины, поэтому он молча выполнил приказ.
         – Вы исполняете обязанности Кравцова, поэтому слушайте, что нужно сделать, – продолжил шеф. – Скоро в центр приедут из администрации президента. Охране дана команда пропустить, а вам нужно оказать всяческое содействие, поделиться результатами наших исследований и отдать Самойлова!
         – Как это отдать?.. – растерялся Николай. – Мы же так и не...
         – У нас утечка, – оборвал подчинённого Зеленский. – Меня предупредили, что, если мы не выполним все требования, придётся отвечать за похищение человека и насильственные опыты. И отвечать будете вы вместе с Кравцовым, потому что я ни о чём не знал. Всё поняли? Скопируйте результаты исследований, потом передадите лично мне в руки. Если будет возможность, продолжите работы без объекта. Идите!
         «Вот сволочи! – зло думал Азаров о начальстве, возвращаясь в свой НТЦ. – Не знал он! В этой клинике нельзя пёрднуть, чтобы ему об этом не доложили! А Кравцов, скотина, наверняка всё знал! Не уехал бы он отдыхать в октябре в промозглую Германию, да ещё так спешно! Одна надежда на то, что никому не выгодно раздувать эту историю, а то меня точно сделали бы крайним!»
         Дальше события развивались стремительно. Едва Николай вошёл в здание центра, как подбежал охранник и доложил, что его ждут у подъезда. Ждал высокий мужчина лет пятидесяти, с неприметным лицом и почти лысой головой, одетый в утеплённый плащ. Неподалёку курили крепкие парни в камуфляже, обвешанные каким-то убойным железом. За ними на дороге стояли два бронированных электромобиля: шикарный мерседес и отечественный восьмиместный «Тигр». Наверное, это была силовая поддержка ФСО.
         – Здравствуйте, – поздоровался лысый. – Я один из врачей президента Алексей Михайлович Соболев. Где мы можем поговорить?
         – Пройдёмте в мой кабинет, – представившись, пригласил Азаров. – Ваши бойцы пусть ждут здесь. Самойлова приведут наши охранники.
         Кабинет располагался на втором этаже и использовался исключительно для отдыха. Соответствующим был и интерьер.
         – Садитесь на диван, – сказал Николай, заняв кресло. – Что вас интересует? Я временно заменяю начальника нашего центра и постараюсь ответить на все ваши вопросы.
         – Расскажите об этой истории с начала и до конца, – попросил Соболев. – Мне говорили о вашем «пациенте», но очень коротко. Он действительно молодеет?
         Слово «пациент» было произнесено с нескрываемой иронией.
         – Я тоже расскажу коротко. Все подробности будут в его личном деле. По базам МВД и личным документам Сергею Самойлову через месяц должно исполниться семьдесят три года. Месяцев пять назад он начал молодеть. Сначала это было не очень заметно, потом стали обращать внимание соседи. Это очень нелюдимый и замкнутый человек, у которого нет семьи и близких друзей. Родственники есть, но не в Москве. Сначала он старался реже выходить из квартиры и делал это в вечернее время, потом занялся гримом.
         – Это не так просто, – заметил Соболев. – Он кто по специальности?
         – Слесарь из какой-то коммунальной конторы и к тому времени уже несколько лет не работал. С гримом всё просто. Для морщин достаточно жидкого латекса, пудры и красящего карандаша, а сделать седину ещё проще. Если не присматриваться... На этом он продержался с месяц, за который помолодел ещё лет на пятнадцать. Грима оказалось недостаточно, и Самойлов решил обменять квартиру. Мы вышли на него случайно. Один из наших охранников жил в соседнем подъезде. Он рассказал об этом уникуме...
         – И вы поверили?
         – У нас никто не поверил, но кто-то из начальства охраны решил проверить, и после этой проверки Самойлов оказался в центре.
         – Кто дал приказ провести акцию и как на ваши действия реагировал Самойлов? – спросил Соболев.
         – С первым вопросом обращайтесь к руководству клиники, – ушёл от ответа Николай. – А реакция... У нас очень хорошие профессионалы, которые применили какую-то химию. Сергея доставили в бессознательном состоянии. Когда пришёл в себя, попробовал сбежать, но быстро понял, что это нереально. В то время я дал бы ему не больше сорока пяти.
         – А сейчас?
         – Сейчас это тринадцатилетний мальчишка. Не верите? Знаете, Алексей Михайлович, для меня нет никакого смысла во вранье. Я не в восторге от вашего появления и требования отдать пациента. У нас только наметились успехи, а теперь придётся свернуть исследования.
         – Работали три месяца и так мало накопали? – не поверил гость. – Рассказывайте, что нашли.
         – Попробуйте работать результативней, – пожал плечами Азаров. – Хотя с нашим заделом, может, и получится. Прежде всего мы проверили состояние организма и были удивлены. Сейчас даже в молодом возрасте трудно найти человека без какой-то патологии, а наш пациент мог служить образцом абсолютно здорового человека! Он продолжал молодеть, и вскоре в этом убедились самые заядлые скептики.
         – Нашли причину? – уже с интересом спросил Соболев.
         – Нашли следствие. В его крови образуются очень сложные органические молекулы, которые обладают некоторыми свойствами живых организмов. Они долго существуют в насыщенном кислородом питательном растворе и быстро распадаются при неблагоприятных условиях. Эти молекулы могут перемещаться и как-то менять свойства крови. Когда её вливали в старых пациентов клиники, они не только заметно молодели, но и выздоравливали за несколько дней.
         – Омоложение было неполным?
         – Для полного нужно каждый день качать из Сергея кровь, – объяснил Николай, – Это путь для одного-двух пациентов, да и то у них должна быть кровь с нужными параметрами.
         – И какие они у него?
         – Группа А, резус положительный.
         – Это не подойдет. Пробовали выделить молекулы?
         – Можно выделить для исследований, но не миллионы для чьей-то крови, – ответил Азаров. – Чего мы только ни перепробовали! Попытались определить структуру и химический состав молекулы, но не хватило возможностей оборудования. Там всё так сложно, что можно забыть о синтезе. И по-прежнему непонятно, что является причиной их появления в крови Сергея.
         – Вы подготовили для нас копию результатов своих работ?
         – Я только что получил такое распоряжение Зеленского. Нужно часа два, за меньшее время не успею.
         – Тогда я заберу Сергея, а за результатами пришлют кого-нибудь другого. Пойдёмте к вашему мальчишке.
         – Пойдёмте. – Николай встал с кресла и вместе с гостем вышел из кабинета. Они подошли к лестнице и поднялись на третий этаж. В конце коридора стоял вооружённый охранник.
         – Не мало одного? – спросил о нём Соболев.
         – Здесь на всех окнах решётки, – ответил Азаров. – Охрана заточена на сам центр, а в комнатах Самойлова установлены камеры.
         Они подошли к охраняемым дверям и Николай отпер их своим ключом. Первым вошёл охранник и тут же упал, сбитый подсечкой. Сваливший его мальчишка добавил удар ногой, заставив упавшего скрючиться от боли, а потом ударил в горло замершего в изумлении учёного.

         Когда упал Николай, Сергей быстро завладел парализатором охранника. Кроме потерявших сознание, был ещё какой-то незнакомец в плаще, который попытался сбежать. Пришлось стрелять. Бросив оружие, «объект» пробежался по коридору и взметнулся по лестнице к выходу на крышу. Здесь не было запоров, потому что в хорошую погоду крышу использовали курильщики центра и охраны. Туда даже отнесли несколько пластиковых стульев. Внизу завыла сирена и послышался топот многих ног. Когда через несколько минут на крышу выбежали охранники и бойцы ФСО, на ней никого не было.
         – Ушёл в вентиляционную шахту, – сказал один из них, показав рукой на погнутый зонт. – У нас нет вентиляторов, поэтому он доберётся до технического этажа. Шустрый! Быстро спускаемся, а то внизу один Валентин.
         Они не успели самую малость. Когда мужчины выбежали из здания, увидели лежавшего охранника и мчащийся к воротам «Тигр».

         На решение бежать повлиял не приезд команды президента, о котором Самойлов не знал. Когда его доставили в центр, молодого и крепкого мужчину охраняли без дураков, не делая скидки на его коммунальное прошлое. Слесарь не спецназовец, но мало ли что у него было в жизни! До каждого охранника довели, что в случае побега виновные не отделаются потерей работы. Но время шло, и тело продолжало молодеть. Юнца охраняли уже без прежних строгостей, а когда он начал превращаться в мальчишку, все откровенно расслабились. Этим нужно было воспользоваться. Стоит сбросить ещё год-два, и уже не помогут приемы и неожиданность. У него просто не хватит сил справиться с крепким мужчиной. К тому же изматывали постоянные заборы крови. Взрослое тело проще переносило издевательства медиков, а телу подростка мало помогали те полезные деликатесы, которыми его кормили. Они все уходили на очередную порцию крови.
         В последние два дня его почему-то не трогали, и это оказалось решающим. Когда кому-нибудь нужно было войти, первым это делал охранник. Сегодня им оказался Стас. Сбив его с ног, Сергей добавил удар ногой в пах, а потом врезал кулаком в горло вытаращившемуся на него Азарову. За упавшим Николаем был кто-то ещё, почему-то в плаще, но нужно было использовать выигранные секунды и забрать у охранника парализатор. Стас очень неудачно упал и свободной оказалась только кобура с пистолетом, поэтому его пришлось перевернуть. «Игла» создавала в воздухе ионизированный канал, по которому проходил очень короткий, но сильный импульс тока. Не трогая лежавших, Самойлов бросился в коридор вслед за убегавшим типом и выстрелил ему в спину, а потом побежал к выходу на крышу. Предстоял спуск в вентиляционную шахту, а для него нужны свободные руки, поэтому «Иглу» пришлось бросить. Резинка пижамных штанов не удержала бы оружие, а времени снимать с кого-нибудь пояс не было: счёт шёл на секунды. Оператор в дежурке не всё время смотрит в монитор, но лучше рассчитывать на худшее.
         Чтобы забраться в шахту, пришлось отогнуть защищавший её от дождя зонт. Кирпичная кладка была очень ровной, и все силы уходили на то, чтобы не сорваться. Сломав два ногтя и ободрав локоть, он спустился до уровня второго этажа и спрыгнул на битые кирпичи, едва не повредив ногу. В технический этаж пришлось выбираться ползком, после чего Сергей, пригибаясь из-за низкого потолка, побежал к выходу. У него был план, как добраться до ворот, но судьба подбросила лучший выход. На дороге, в пяти шагах от подъезда, стояли две машины. На его ловлю убежали все охранники, кроме дежуривших возле ворот и одного, оставленного возле входа. В дежурстве у дверей Сергея побывали все, кто охранял территорию центра, поэтому он знал каждого.
         – Валентин, помоги! – застонал Самойлов, схватившись за ногу. – Больно-то как! Кажется, я её сломал! Прыгнул в шахту...
         – Вот дурак! – выругал его охранник. – Сейчас помогу.
         Он подбежал к мальчику и упал, потеряв сознание от удара в висок. Дверцы мерседеса оказались закрытыми и заблокированными автоводителем, вот в «Тигре» их не закрыли. Видимо, те, кто на нём приехал, не собирались задерживаться, потому что они даже не убрали доступ к управлению. Сергей уже слышал топот бегущих охранников, поэтому быстро захлопнул дверцу водителя и рванул машину к воротам. Пятитонный «Тигр» успел разогнаться до восьмидесяти километров и без труда снёс одну из лёгких створок.

         Майор Колюжный вошёл в кабинет к вызвавшему его начальнику Следственного управления ФСБ генерал-лейтенанту Озерову и был удивлён, застав у него самого директора.
         – Садитесь, Олег Алексеевич! – выслушав приветствие майора, сказал хозяин кабинета. – Для вас очень деликатное задание. Выполнять будете сами. Можно привлекать оперативный состав, но только в крайнем случае и без каких-либо подробностей!
         – Я слушаю, Павел Константинович, – отозвался Колюжный.
         – Частники захватили одного из наших стариков. Это Самойлов, уволенный из Управления Специальных операций больше двадцати лет назад. Он проходит по пятому списку, поэтому во все базы, кроме нашей, внесена легенда. Захват провела служба охраны Зеленского. Это хозяин клиники «Салюс» и ещё чего-то, связанного с медициной. Похитили из-за того, что Самойлов стал молодеть. В это трудно поверить, но сейчас ему не больше тринадцати. Он понял, что либо угробят при исследованиях, либо где-нибудь запрут и будут качать кровь, которая, как нам сообщили, обладает способностью исцелят болезни и возвращать молодость, и бросился в бега. Так получилось, что о нашем уникуме стало известно президенту. Зеленского поставили на место, а за Самойловым отправили группу ФСО. Вот на их машине он и сбежал. После этого вышли на нас и узнали подноготную сбежавшего «слесаря». Президент озадачил его поисками Александра Владимировича, а я поручаю это вам! Нашего бывшего майора нужно найти во что бы то ни стало! Говорить о том, что его жизнь дороже вашей?
         – Это понятно, – ответил Колюжный. – Я не понял, почему его уволили в таком звании.
         – Он проштрафился в одной из операций, о которой вам лучше не знать, – сказал директор. – Всё, что может понадобиться, находится в этой папке. Ничего другого не будет. Если нет вопросов, приступайте к выполнению!

         Павел Быстров уже засыпал, когда прозвучал сигнал домофона. Пришлось одеть халат и выйти в прихожую. На экране был виден мальчишка лет тринадцати.
         – Меня послал Сергей Николаевич Самойлов, – сказал он и добавил: – Вы вместе служили до его увольнения в двадцать первом году.
         – Ты не мог прийти ещё позже? – проворчал бывший полковник. – Заходи, только быстрей перебирай ногами!
         Он разблокировал входную дверь и подождал, пока мальчик бегом добрался до его третьего этажа. За дверью больше никого не было, поэтому Павел её открыл.
         – Что случилось у Сергея, если он, вместо того чтобы позвонить, посылает таких шкетов, как ты, да ещё ночью? – спросил он, пропустил пацана и закрыл за ним дверь. – И что это за наряд для конца октября? Ты в своём уме – бегать в этом по улицам?
         На мальчишке были только лёгкая пижама и домашние тапочки.
         – Мне нужна твоя помощь, – сбросив обувь, сказал он удивленному такой наглостью хозяину. – Пойдём поговорим. – И первый ушёл в гостиную.
         Когда в ней появился Павел его гость уже сидел в кресле.
         – Не надо на меня орать или выводить за ухо, – устало предупредил он готового взорваться мужчину. – Меня никто не присылал, я и есть Сергей Самойлов. Помнишь, как мы обхаживали Акку на седьмой базе? Похоже, что моя молодость – это её подарок.
         – Акка – это государственный секрет, который ты не должен знать, – сказал Павел. – Ладно, допустим, что не врёшь, тогда должен помнить, что я говорил, когда с тебя хотели сорвать погоны.
         – Обещал оторвать член, – ответил Сергей, – а потом минуты две шли одни матюги. Я уже не помню, что там за чем следовало.
         – Неужели это действительно ты? Как это возможно?
         – А я знаю? С полгода назад начала исчезать седина, а потом ушли морщины. Несколько месяцев гримировался, чтобы не обратили внимания, а потом решил сменить квартиру. Наверное, можно добавить тридцать лет гримом, но не с моими возможностями. Когда вышел за продуктами, брызнули в лицо какой-то гадостью, а очнулся уже в медицинском центре. Поначалу так охраняли, что хрен сбежишь, но когда стал пацаном, перестали стеречься. Спасибо родному управлению за рабочую биографию. Какие могут быть неприятности от бывшего слесаря, да ещё мальчишки?
         – И ты сбежал?
         – А ты не сбежал бы? Знаешь, сколько выкачали из меня крови? Это частная фирма, из которой я уже не вышел бы. Есть и ещё одна опасность. Я продолжаю молодеть и не знаю, когда это закончится. Что, если в грудном возрасте? Это ведь та же смерть!
         – И чем я могу помочь? – спросил Павел.
         – Мне нужно попасть в Быстрый, а потом на то место.
         – Рехнулся? – постучал по подлокотнику Быстров. – Там уже нет базы, ничего нет – одна тундра! Пока доберёмся, будет середина ноября, а для Чукотки это зима. И что это тебе даст? Прошло больше двадцати лет! И потом не то у меня сейчас здоровье, чтобы ехать с тобой через всю Россию.
         – Поедешь не ты, – ответил Сергей. – Тебе нужно отвезти меня к брату во Владимир. Мальчишку могут задержать, да и опасно мне сейчас соваться на вокзалы. Я и к тебе пришёл так поздно из-за камер. Когда я сбежал, в этот центр примчалась команда ФСО. Я их машину и реквизировал. Не верю я в такие совпадения. А если мной заинтересовались на самом верху... В первую очередь нужно сходить в банк «Чина-кредит» и забрать мои карточки. Я дам номер отделения, ячейки и код. Потом купишь мне что-нибудь вместо этой пижамы и тапок, я в них чуть не сдох от холода. Ну и перед поездкой немного поработаешь с внешностью.
         – С ума сойти! – покачал головой Павел. – Смотрю на тебя и не верю! Не скажешь, как и мне помолодеть? Не так, как ты, а хотя бы лет на десять?
         – Если получится, я у неё спрошу, – пообещал Самойлов. – Слушай, будь другом, сваргань горячий чай, а то я действительно задубел. Неплохо бы заодно перекусить.

         На одном из военных объектов, недалеко от посёлка Быстрый, случилось ЧП. Второй год в войска поставляли долгожданные СУ-57, получил две машины и расположенный здесь лётный отряд. Когда в Москву сообщили о неудачной попытке угнать одну из них в США, для «разбора полётов» отправили майора Следственного управления центрального аппарата ФСБ Сергея Самойлова. Разумней было поручить это дело следственному отделу Магаданского управления, чем посылать его на Крайний Север, да ещё зимой, но, как известно, начальству виднее, поэтому Сергей отправился получать деньги, а потом занялся экипировкой. Он ещё застал время, когда таким командировочным выдавали унты и полушубки, теперь утепляться нужно было за свой счёт.
         Несмотря на использование авиации, дорога заняла больше трёх дней. Повезло с погодой, иначе можно было надолго застрять в аэропорту. Вертолёт доставил столичного майора на базу уже ночью, поэтому к работе приступил утром, после знакомства с командовавшим здесь полковником Ханиным. Арестованный не запирался, и Сергей уложился с расследованием в один день. Проще было отправить пилота в Москву, чем гонять его в эту командировку.
         А потом случилось второе ЧП, по сравнению с которым приведшее его на край света не стоило выеденного яйца. Над поселком Валькумей заметили быстро снижавшийся дискообразный аппарат, похожий на летающие тарелки пришельцев. Об этом чуде сообщили военным, но те и сами уже вели его своими средствами. Не успели поднять самолеты, как нарушитель то ли упал, то ли приземлился в полусотне километров от базы. Сергей должен был завтра улететь, а сейчас отдыхал в офицерском клубе, когда его вызвали в штаб.
         – Полетишь со мной, – сказал ему Ханин. – Рядом с нами упало что-то непонятное, а тебе один чёрт нечего делать, поэтому поможешь. Если мне не наврали с этим объектом, от вас обязательно кого-нибудь пришлют, а зачем гонять людей, если здесь ты?
         Летели на единственном вертолёте авиаотряда – Ми-8. Температура была около десяти градусов при почти полном отсутствии ветра.
         – Здесь не очень холодно из-за близости океана, – просвещал новичка полковник. – Вот ветра такие, что вертушки не летают большую часть зимы.
         – Как вы только живёте без солнца, – отозвался Сергей. – Какой у вас световой день? Часа четыре?
         – Больше. Не о том думаешь. Что, по-твоему, нужно делать, если там пришельцы?
         – Смотря кто прилетел, – засмеялся Самойлов. – Мужиков повяжем, а если это баба... Не верю я в пришельцев. Если кто и прилетит, мы их не увидим, пока сами не покажутся. Если научились летать между звёздами, мы их не собьём, а чтобы падали сами... Это ещё большая фантастика, чем твои пришельцы.
         – Подлетаем, – сказал им второй пилот. – Смотрите!
         Далеко внизу, на белой равнине, чернел круг, возле которого было еще что-то. Когда спустились ниже, разобрали, что это диск с шаром посередине и стоявший рядом человек. Сели неподалёку, после чего вертолёт первыми покинули десантники. Следом за ними вышли офицеры.
         – Баба! – удивился Ханин, во все глаза разглядывая очень низкую девушку, одетую во что-то вроде комбинезона и простоволосую.
         Её можно было бы принять за девчонку, если бы не хорошо развитые груди и красивые взрослые черты лица. Ростом это чудо природы едва доставало Сергею до груди. В двух десятках шагов от неё, наклонившись на бок, лежала «тарелка» диаметром всего метра четыре.
         – Ну и что с ней делать, умник? – растерянно спросил полковник. – Сейчас обо всём доложу командованию, но если она простынет, с меня сорвут погоны.
         Самойлов молча подошёл к девушке, снял свой полушубок и помог ей одеться. Посмотрев на обувь, взял её на руки и понес в вертолёт. Стоявшие возле него лётчики поделились с раздетым майором шерстяным одеялом. В десантном отсеке было градусов пять, поэтому их подарок пришёлся кстати. Сергей опустил девушку на сиденье, сел рядом и укрыл обоих одеялом. За все время она не сказала ни слова, сохраняя отрешенный вид, только уже в вертолёте посмотрела с благодарностью.
         – Вы кто? – спросил он, не рассчитывая получить ответ. – Меня зовут Сергей.
         – Акка, – сказала девушка и отвернулась, не желая продолжать общение.
         – Пробовал вступить в контакт? – спросил появившийся в отсеке Ханин.
         – Назвала имя, – отозвался Сергей. – По-моему, ей сейчас не до контактов. Слушай, её «тарелку» наверняка уберут. Если нам прикажут ждать здесь, попроси, чтобы привезли для неё теплую обувь самого маленького размера и что-нибудь из одежды для меня.
         Полковник ушёл в кабину пилотов и отсутствовал минут пять.
         – У вас в конторе все такие догадливые? – спросил он, когда вернулся. – Приказали ждать прибытия Ми-26. До их базы больше пятисот км, поэтому не прилетят раньше чем через три часа. Об одежде и обуви я предупредил, так что что-нибудь привезут. Парни осмотрели её тарелку и не нашли даже намёка на люк – совершенно гладкая поверхность. Какое у неё имя?
         – Акка, – ответил Сергей и обратился к девушке: – Скоро прилетит большой вертолёт, и отсюда заберут ваш аппарат. Тогда улетим и мы, а пока придётся ждать.
         – Не реагирует, – сказал полковник. – Ладно, контакты не наше дело, поэтому тоже помолчим.
         Сидеть без полушубка было холодно, несмотря на одеяло, но прилетели на час раньше, поэтому Сергей не успел сильно замёрзнуть. В отдалении послышался гул, который быстро приближался. Огромный вертолёт сел рядом с тарелкой, сдув ещё не слежавшийся снег. В нём был только экипаж и два офицера, один в генеральском звании.
         – Есть приказ из Москвы, – сказал он после знакомства. – Я заберу объект, а вы увозите девушку. До вечера её должны забрать. Кормить ничем нельзя, можете дать кипяченую воду. Мы взлетим первыми, а потом пусть ваши бойцы осмотрят место посадки. Возможно, что-нибудь и найдут.
         Когда Самойлов, уже в новом полушубке, забрался в вертолёт, он увидел, что Акка с тревогой наблюдает за тем, как опутывают тросами её тарелку. Она увидела майора и стала что-то говорить, волнуясь и показывая рукой в иллюминатор.
         – Так надо, – сказал Сергей. – Сядьте, обуем унты.
         Девушка поняла по жестам, что он хочет делать, переобулась, а потом попыталась выйти из вертолёта.
         – Вы не помешаете, – уговаривал её Самойлов, удерживая возле входного трапа. – У генерала приказ, а ваших слов никто не поймёт. Кораблю не повредят, только перевезут в другое место.
         – Что она лопочет? – спросил подошедший полковник.
         – Я не переводчик! – огрызнулся Сергей, который почему-то почувствовал сильный страх. – Акка беспокоится о корабле и не хочет, чтобы его увозили.
         – Забирай свою Алку в салон, – приказал Ханин, переиначив её имя. – Есть приказ, который нужно исполнять. Сейчас взлетят, а потом парни пошарят на месте посадки «тарелки» и тоже полетим домой.
         Лётчики Ми-26 разогнали винт и очень медленно подняли свою громадину. Натянулись тросы и «тарелка» оторвалась от заснеженной тундры. Видимо, её вес был небольшим, потому что вертолёт быстро набрал высоту и скорость и исчез из вида. Когда стих гул винтов, в небе вспыхнул такой яркий свет, что все ненадолго потеряли зрение. Налетевшая взрывная волна повалила десантников и едва не перевернула вертолёт.

         – Вот твои карточки, а это шмотки, – сказал Павел. – Всё покупал с запасом, так что должно подойти.
         – Возьми себе, – вернул одну карту Сергей. – Это мой счет на два миллиона. – Если не заблокируют, заберёшь, когда отвезёшь меня во Владимир. Мне опасно им пользоваться, а тебе ничего не сделают. Вторая оформлена на женщину, которую никто не свяжет со мной. Уже десять утра, если сейчас выедем, до обеда будем на месте.
         Он быстро переоделся и проверил тёплые ботинки.
          – Всё нормально. Волосы ты остриг и покрасил, а с этой одеждой совсем другой вид.
         – Ладно, не будем терять время, – поторопил Павел. – Если начнут проверять твои связи и выйдут на меня... В прихожей куртка с капюшоном. Я не стал брать с электрообогревом, взял обычную.
         Они одели верхнюю одежду, заперли квартиру и вышли во двор. Быстров пошёл к гаражам за машиной, а Самойлов встал так, чтобы не оказаться в объективах двух дворовых камер. Вряд ли запустят поиск по таким записям, но он не хотел рисковать. Вчера пришлось позировать, чтобы впустили, но домофоны обычно проверяли, когда интересовались конкретным домом. Не будут же, в самом-то деле, проверять всю Москву!
         Двести пятьдесят километров проехали с ветерком за полтора часа и ещё с полчаса добирались до дома, в котором жил брат. Двор был огорожен решёткой и пришлось воспользоваться домофоном.
         – Николай Васильевич? – спросил набравший код Павел. – Я друг вашего брата Быстров. Нам нужно поговорить.
         – У вас машина? – донёсся голос из динамика. – Сейчас открою ворота.
         Через пять минут они вошли в квартиру.
         – До чего же этот мальчик похож на Сергея, – удивился Николай. – Прямо один в один!
         – Обопрись на стенку, чтобы не упасть, – посоветовал Сергей. – Я и есть твой брат, помолодевший в результате эксперимента. Ладно, Павел, дальше мы сами разберёмся по-семейному. Спасибо за помощь. Заскочи в какой-нибудь мотель и пережди до завтра. Если на тебя выйдут сегодня, я не успею уехать.
         Друг хлопнул его по плечу, кивнул ошеломленному Николаю и ушёл.
         – Мне нужна помощь, брат! – сказал мальчишка. – Если не поможешь, мне кранты.
         – И голос похож! – пришел в себя Николай. – Но как же так?
         – Потом всё расскажу, а пока просто поверь, что это я. Если хочешь, можешь спросить о чём-нибудь, что знаем только мы.
         – И чем нужно помочь?
         – Может, ты пригласишь меня войти? Всё ещё не веришь? Напомнить о том, что у тебя было с Ленкой Скворцовой?
         – Точно Сергей! – поверил брат. – Проходи в гостиную. Внуки в школе, а дети забегают только по праздникам, поэтому в квартире никого нет.
         Они вошли в большую гостиную, сели на диван и Сергей рассказал немного изменённую историю своей молодости.
         – Я продолжаю молодеть и боюсь, что этому не будет конца. Понятно, что не превращусь в зародыш, но и в грудничке потеряю личность. Мне сказали, что в случае каких-либо сложностей надо вернуться.
         – И что тебе нужно? – повторно спросил Николай. – Деньги?
         – Что ты тупишь! – рассердился брат. – Как я один попаду на Крайний Север? На этой карте пять лимонов, когда меня отвезёшь, оставишь себе. И улететь нужно сегодня. Не та меня ищет контора, чтобы жевать сопли. Промедлим – и дождёмся целой делегации! В первую очередь будут проверять родственников, а ты, можно сказать, рядом!

         Позади были два дня утомительного пути. Сначала вертолётом доставили в Анадырь, оттуда военным бортом долетели до Магадана, а дальше, уже с дополнительной охраной, спецрейсом до Москвы. Сергей думал, что на этом его путешествие с Аккой закончится, но их обоих опять посадили в самолёт, и часа три летели до одной из секретных баз, на которую ко времени их прилёта уже доставили медиков и много их оборудования. Всё это время девушка вынужденно голодала, лишь несколько раз пила воду. Она была в подавленном состоянии и буквально не отпускала его от себя. Несколько раз сходили порознь в туалет, но это было, когда появилась охрана. Как только прилетели, за Акку взялись медики. Через пару часов Сергей услышал разговор двух из них.
         – Фигня! – возбуждённо говорил полный и уже пожилой мужчина в традиционном белом халате. – Я ещё до результатов генетического анализа знал, что это человек! Не может у чужих быть такого совпадения в анатомии! А когда позвонили из Москвы... Пусть они не успели прогнать все тесты, всё равно! Я скорее поверю в путешествия во времени или в вернувшихся атлантов, чем в чужой разум с человеческим геномом!
         – Для меня важно, что эту Акку можно кормить нашей пищей, – флегматично отозвался его собеседник. – Конечно, сделаем поправку на голодовку и возможные аллергические реакции...
         «Значит, в Москве как-то взяли материал для анализа, – понял Сергей. – Интересно, откуда она взялась. «Тарелку» отслеживали ракетчики, но и для них она появилась внезапно. Взорвалась не хуже атомной бомбы, но радиация осталась в пределах нормы, только испарился вертолёт и в радиусе двух километров исчез снег».
         Следующие два дня Самойлов болтался без дела, гадая, зачем здесь нужен. Акку продолжали исследовать и уже нормально кормили, но он с ней не встречался. Вечером прилетела какая-то шишка из Москвы, а через час его вызвали к начальству.
         – Сядьте! – не назвавшись, приказал майору тип в цивильной одежде, с полным брезгливым лицом.
         Определенно Сергей где-то его видел, но не смог вспомнить, несмотря на очень хорошую память. Мысленно плюнув, он тоже не стал представляться и молча сел на стул.
         – Корабль потерян, – продолжил мордастый. – Осталась ваша пигалица, которая ни с кем не хочет идти на контакт. Её пытались учить языку, но безрезультатно. По свидетельству тех, кто вас охранял, у неё симпатия только к одному человеку – к вам! Вот мы вас к ней и поселим!
         – Сошли с ума? – спросил Самойлов, мысленно простившись с погонами. – За кого вы меня принимаете?
         – Не забывайтесь, майор! – процедил тип, сверля Сергея неприязненным взглядом. – Вас туда селят не для секса с этой девчонкой. Допустите лишнее и лишитесь сначала члена, а потом погон! Обе её комнаты на контроле – имейте это в виду. Вы должны сломать её равнодушие и склонить к сотрудничеству! Ни в каком другом качестве она нам не нужна! Не даст знаний – исчезнет! Постарайтесь, чтобы она это поняла.
         Он вышел от начальства злой как чёрт и столкнулся с майором Быстровым из столичной Научно-технической службы ФСБ.
         – Привет! – поздоровался Павел. – Прислали тебе в помощь.
         – Привет, – угрюмо отозвался Самойлов. – Не скажешь, с кем прилетел? Он не соизволил представиться.
         – Это Сомов. Он не из нашей системы, а из правительства, один из замов самого Максимова. Можешь уделить с полчаса?
         – Не сейчас, – отказал Сергей. – Сначала выполню приказ.
         Каждая из комнат Акки, была в два раза больше его комнатушки, к тому же в них сволокли всё самое лучшее со всей базы. Она не просто обрадовалась майору, бросилась на шею и так прижалась, что он помимо воли возбудился. Хоть и карманная, но молодая и чертовски красивая девушка, которых у него не было больше полугода.
         – Саботируем? – отстранившись, с улыбкой спросил Сергей. – Солнышко, тебе нужно научиться языку и ответить на наши вопросы. Я не знаю, откуда ты взялась, но теперь придётся жить здесь! Если не заговоришь, будет плохо!
         Не переставая улыбаться, Акка взяла его за руку и потянула на диван, а когда сел, устроилась на коленях и положила голову на грудь. Ни дать ни взять папа с дочкой, только папу проняло так, что едва не лопнули штаны. А потом случилось что-то непонятное. Сергей потерял способность управлять телом, которое начало быстро освобождаться от одежды.
         «Точно выгонят, – успел он подумать. – Наверное, ни один фантаст не додумался до такого контакта! Почему не вмешаются дежурные? Они же всё видят. Вот сволочи!»
         Он зря ругал операторов, которые тоже впали в оцепенение. Более того камеры перестали работать, поэтому дежурные офицеры сидели перед черными экранами. Когда допрашивали, Сергей заявил, что ничего не помнит. Оказывается, дежурные должны были отчитываться каждые полчаса. Когда не поступили отчёты, поднялась тревога. В комнату заглянули, увидели прыгавшую на майоре Акку и опять закрыли дверь, дав ей закончить. От суда спас паралич дежурных, который подтвердил его слова. В сказанном была небольшая ложь. Когда девушка оделась, а к Сергею начала возвращаться чувствительность, она наклонилась и сказала на чистом русском языке:
         – За мной подарок. Не сейчас, а тогда, когда сможешь оценить. Если что-нибудь пойдёт не так, вернёшься!
         Начальственный тип уже улетел, и допрос вёл начальник базы со своим особистом в присутствии кого-то из учёных.
         – Скверно, что вы ничего не помните, – с досадой сказал он. – Идите в свою комнату и ждите! Попробуем использовать её симпатию к вам, а если не получится, отправитесь в Москву. Пусть с вами разбираются там.
         С симпатией ничего не вышло. Ночью паралич охватил всех обитателей базы. Когда он прошёл, Акка исчезла, а в стене её комнаты осталась вырезанная в бетоне дыра диаметром метра два.

         Когда Быстров вернулся домой, его уже ждали. Он успел переодеться и заварить чай, когда в дверь позвонили.
         – Вам кого? – спросил Павел, увидев на экране незнакомого, уже немолодого мужчину.
         – Вас, Павел Сергеевич, – ответил тот. – Откройте, я майор Колюжный из той конторы, в которой вы когда-то работали.
         Он отпер дверь и посторонился, пропуская гостя в прихожую.
         – У меня жарко, так что лучше разденьтесь, – предупредил Павел. – Как вас по имени-отчеству?
         – Олег Алексеевич. Ждали? – ответил Колюжный, снимая пальто.
         – Ждал, – не стал скрывать Быстров. – Интересуетесь Самойловым?
         – Да, мы в первую очередь проверили его сослуживцев из тех, кто живёт в Москве. Таких не очень много, поэтому было нетрудно проверить записи домофонов. Куда вы его отвезли?
         – К брату во Владимир.
         – Брата собирались сегодня проверить. Сергей что-нибудь говорил о дальнейших планах?
         – Он боится потерять личность. Если омоложение дойдет до младенческого возраста...
         – Разумно, – согласился майор. – Зачем же он бросился в бега?
         – Можно подумать, что вы ему поможете! – с сарказмом сказал Павел. – Вы же умный человек и сами должны понимать, что медицина здесь бессильна. А планы... Он хотел, чтобы брат отвёз к кому-то из дальних родственников. Больше я ничего не знаю, если хотите, могу вернуть его пижаму.

         Они не могли использовать государственную авиакомпанию или одну из частных, которые летали на Дальний Восток или Крайний Север. Нужно было так улететь, чтобы не оставить следов. Хорошо, что у брата было много полезных знакомых.
         – Я знаю только один способ, – ответил один из них. – Есть небольшая компания, которая занимается доставкой срочных грузов. Они не возят пассажиров, но если хорошо заплатить... Учти, что нужно утепляться, потому что багажное отделение почти не обогревается. Следят, чтобы температура не опускалась ниже ноля, а лететь не меньше пяти часов. Но никаких данных о вас не останется. Сам понимаешь, что это не в их интересах. Сбросить номер?
         К сожалению, сговорчивые перевозчики смогли доставить только в Хабаровск.
         – Отсюда не улетим, – мрачно сказал вернувшийся из аэропорта Николай. – Здесь только две большие компании. Остаётся купить машину и ехать четыре тысячи км по трассе. Доберёмся до Магадана, а там будем думать.
         – Ну и покупай, – согласился Сергей. – Только не бери электромобиль. Возьми что-нибудь вроде фургона, и загрузимся горючим и едой. Это север, и если испортится погода... А шоферить будем попеременно, поэтому можно обойтись без ночёвок.
         До Магадана добрались за трое суток, уставшие и намёрзшиеся, и остановились в одном из мотелей на городской окраине.
         – Все дела на завтра! – заявил брат. – Сегодня будем отдыхать.
         Они очень хорошо поели и отогрелись в горячей ванне.
         – Хочется спать, но не буду, – зевнул Николай. – Хочешь посмотреть телевизор? Ну раз нет, тогда давай поговорим о твоих пришельцах. Мне твой рассказ показался глупым.
         – И что именно? – уточнил Сергей.
         – Твоя Акка знала язык, но не предупредила о взрыве своей тарелки.
         – Может, и знала, но я думаю, что выучила его за время поездки в Москву. Тогда она что-то говорила на своём и рвалась помешать эвакуации.
         – А для чего её прислали? Не за твоей же спермой! Имея возможность так управлять людьми, она могла выдоить всю вашу базу.
         – Я думаю, что Акка оказалась у нас случайно, – поделился мыслями Сергей. – Видимо, её сородичи не смогли сразу оказать помощь.
         – И откуда она, по-твоему, взялась? Из космоса? Я не верю в путешествия во времени!
         – Я в них тоже не верю. Кто-то из учёных сказал, что на Земле могут жить представители предшествующей нам человеческой цивилизации. Вроде бы они как-то изолировались во время катастроф от враждебного мира, а потом не захотели вступать с нами в контакт. Её геном похож на наш, но есть и отличия.
         – Так у неё не будет от тебя ребенка?
         – Может, закончим этот разговор? – предложил Сергей. – Мы ничего не знаем, поэтому реальность может сильно отличаться от этих выдумок. А дети... Я где-то читал, что у неандертальцев было общее потомство с кроманьонцами, а у них тоже были разные гены.
         – А что будем делать, если приедем в тундру и никого не найдём?
         – Лично я сдохну, а ты вернёшься один. Я помолодел?
         – Есть немножко, – признал Николай. – Я не дал бы больше двенадцати.
         – Одежда стала свободней, – мрачно сказал Сергей. – Завтра, кровь из носу, нужно улететь в Анадырь. Там у многих должны быть вертолёты для связи с оленеводами, так что, если позволит погода, доберёмся быстро.

         – Не понял! – сердито сказал президент. – Неужели вам важнее сохранить тайну двадцатилетней давности, чем найти того, кто поможет вернуть мне молодость? Я говорю о масштабах вашей работы.
         – В первые два дня не было необходимости привлекать большие силы, – стал оправдываться директор ФСБ. – Для отслеживания знакомых Самойлова достаточно тех, кто этим занимался. Ему повезло нас опередить, поэтому сейчас проверяют всех родственников и ищут его брата. Эту работу выполняют работники территориальных управлений, но и наши не сидят без дела. Думаю, что через несколько дней мы его найдём.

         Улететь опять не получилось.
         – Придётся ехать машиной, – огорчил Сергея вернувшийся из города брат. – Не расстраивайся, здесь всего полторы тысячи километров, доедем за один день. Нужно только докупить горючки.
         Половину пути проехали за десять часов, а потом задул сильный встречный ветер и повалил снег. К счастью, дорогу не завалило, но скорость упала и в Анадырь попали только на следующий день.
         – Давайте ваш чип! – потребовала администратор гостиницы. – Без этого не поселю!
         – Дай, – еле слышно сказал Сергей. – Теперь уже не страшно.
         Когда вселились, Николай ушёл искать вертолёт. Вернулся через два часа.
         – Договорился, – устало сказал он, снимая куртку. – Отвезут нас в твой Быстрый, только завтра с утра. Лететь всего шестьсот км, так что через полтора часа будем на месте. Что дальше?
         – Найдём кого-нибудь со снегоходом и сгоняем. До того места не больше пятидесяти километров. Во сколько летим?
         – В восемь утра. Хозяин хочет успеть со своими делами и вернуться до темноты. Не представляю, как они здесь живут, почти без света.
         – Надо было попросить тебя купить снотворное, – с сожалением сказал Сергей. – Знаешь, я, наверное, не буду ужинать и раньше лягу.
         – Переживаешь? – обнял его брат.
         – Боюсь. Мне ведь осталось не так много жить, когда начал молодеть. Тогда не боялся смерти, а теперь к ней другое отношение, тем более к такой, как моя, – растянутой. Надеюсь, что мне всё-таки помогут.
         Утром собрались в семь часов, когда было ещё темно. Прогноз погоды не обещал сильного ветра, и через час уже летели на небольшом «Ка-515». Пилот попался неразговорчивый, и всю дорогу молчали. Когда приземлились, Сергей отказался от своей идеи со снегоходом, потому что на вертолётной площадке стояли пять машин.
         – Они все должны знать то место, – сказал он, когда шли к вертолётчикам. – Помнишь, что говорить?
         – Что я совсем дурной? – отозвался нервничавший Николай. – Всё я помню!
         Договаривались с молодым чукчей.
         – Имрын, – представился он одним именем. – Куда вам нужно?
         – Николай, – назвал себя брат. – Я уфолог из Москвы. У вас двадцать лет назад был сильный взрыв. Не в городе, а километров пятьдесят южнее.
         – Было такое, – подтвердил пилот. – Там сейчас озеро. Полетите с ребёнком? Платите двадцать тысяч. Нет, карта не подойдёт, здесь нет связи.
         Николай заплатил, после чего сели в прозрачную кабину «Жука» и после десяти минут полёта сели, подняв тучу снега.
         – Прилетели, – сообщил Имрын. – Вас долго ждать? Озеро? Оно где-то здесь, но сейчас все занесло снегом.
         – Пойду! – дрогнувшим голосом сказал Сергей. – Давай на всякий случай простимся.
         Они выбрались из кабины и обнялись, после чего мальчик зашагал в снежную пустыню. Снега было по колено, и он быстро устал. Наверное, оставшийся в кабине пилот покрутил пальцем у виска.
         – Акка! – отчаянно закричал Сергей. – Я здесь! Ты обещала помочь!
         Перед ним возникла чёрная, уходящая в небо линия, как будто кто-то разделил весь мир пополам. А потом она рывком расширилась и открыла проход. За ним были ночь и огромный, залитый огнями город. Плача и не сводя глаз с его башен, он из последних сил побежал к вратам.
         Николай с изумлением смотрел на возникшее чудо, пока оно не поглотило брата и не исчезло. В чувство привёл рёв мотора. «Жук» на предельной скорости уходил куда-то на север. Когда он исчез, Самойлов услышал приближавшийся гул тяжёлых вертолетов.
         – Хрен вам, а не мой брат, – с улыбкой сказал он, глядя на снижавшиеся боевые машины.

Ищенко Геннадий 2020 г
anarhoret@mail.ru

Космическая одиссея Михеевых

Рассказ

         Можно было не идти в рубку, а провести вахту в любом помещении «Стража», но большинство экипажей не нарушало традиции, так же поступали и Михеевы. При приближении Андрея в стене открылось овальное отверстие входа. Рубка была небольшим и самым защищённым помещением дальнего разведчика, который сейчас использовали для патрулирования границ Солнечной системы. Ольга должна была заступить на дежурство через шесть часов и осталась в кровати. Дежурили семейными парами, поэтому регламент службы часто нарушался. В Адмиралтействе смотрели на это сквозь пальцы. Дежурство было донельзя скучным делом, и мелкие нарушения не сказывались на его результатах.
         В рубке не было ничего, кроме двух кресел и скрытых сейчас экранов. Андрей занял одно и мысленно вызвал мозг корабля:
         – Страж, я принял вахту. Доложи обстановку.
         – Слушаюсь, капитан, – отозвался Страж. – В ближнем космосе обстановка без изменений, в дальнем обнаружен неопознанный объект большой массы. Вывожу координаты.
         Засветилась часть стены, на которой появились звёздные координаты объекта.
         – Дальность примерно две астрономические единицы, – продолжал мозг, – скорость движения около тридцати километров в секунду. Размеры можно оценить очень приблизительно. Это планетоид с диаметром от трёхсот до тысячи километров. Гравитационное зондирование даёт массу три на десять в шестнадцатой степени тонн. Время подхода около ста двадцати земных суток. Для уточнения размеров и внешнего вида предлагаю отправить зонды.
         – Ни фига себе! – поразился Андрей. – Можешь оценить параметры орбиты?
         – Только после зондирования или через тридцать суток, – ответил Страж. – Слишком большое расстояние и малое время наблюдения.
         – Экстренная связь с Землёй, – приказал он. – И разбуди Ольгу.
         Такая связь осуществлялась возмущением пространства и была почти мгновенной, но её редко использовали из-за небольшого ресурса работы гравитационного передатчика. Засветился ещё один экран, и на нём появилось изображение дежурного Центра.
         – Привет, Мак! – поздоровался Михеев. – Вызови мне на связь кого-нибудь из адмиралов.
         – Что у вас могло случиться? – удивился Мерфи. – Сейчас в Центре только Чао Цзинцун, переключаюсь на него.
         Китай имел самый большой космический флот и шесть дальних разведчиков из семи, поэтому большинство командиров высшего звена в Адмиралтействе были китайцами. Шестой разведчик принадлежал России, а больше их никто не строил. Не то чтобы такое строительство было слишком сложным делом, просто остальные государства считали его ненужным. Строили планетарные грузовозы, пассажирские корабли и круизные яхты, которые приносили устойчивую прибыль. А какая польза от дальнего космоса? Даже к звёздам ушли только две экспедиции. Одна из них имела смешанный российско-китайский экипаж, вторую китайцы отправили сами. И на Венере была только китайская станция на высокогорном плато Лакшми. Остальные летали на Марс, ну и на Луну. Научных станций было мало, в основном создавали добывающие комплексы и туристические центры. Ещё индусы построили станцию вблизи пояса астероидов для добычи вольфрама и редкоземельных элементов. Пока она себя не окупала, поэтому никто не спешил следовать их примеру.
         – Что у вас случилось, Андрей? – на чистом русском спросил появившийся на экране китаец в белоснежном адмиральском мундире космического флота Поднебесной.
         Обычно работники многонационального персонала Центра переговаривались на своих языках, а машины связи обеспечивали перевод, но все высшие китайские офицеры знали русский, а также поимённо и немногочисленные экипажи разведчиков.
         – Вторжение тела огромных размеров, адмирал Цзинцун! – доложил Михеев. – Сбрасываю все данные, которые пока известны. Собираюсь провести дальнее зондирование.
         На несколько мгновений адмирал застыл, получая принятую Центром информацию. Когда он её осознал, Андрей впервые увидел этого человека растерянным. Впрочем, он сразу же взял себя в руки.
         – Интересный и потенциально очень опасный объект, – сказал адмирал. – Нужно как можно быстрее оценить траекторию его движения. Возьму на себя ответственность приказать вам идти на сближение. Вашему руководству об этом сообщат. Соблюдайте осторожность и не приближайтесь слишком близко. И вот ещё что, Андрей… советую не использовать все зонды. Пошлите пока половину. Какая у них скорость?
         – Максимум полторы тысячи километров в секунду. С учётом времени на разгон и торможение сближение займёт примерно три дня.
         – Действуйте, капитан! Мы на вас надеемся! Передайте мой привет своей очаровательной жене.
         – Что у тебя случилось? – прикрыв рукой зевок, спросила вошедшая в рубку Ольга. – Не дал жене доспать, изверг!
         – Тебе привет от адмирала Чао, – отозвался Андрей. – Если ему верить, ты у меня очаровательная.
         – А разве не так? – Ольга села во второе кресло и застыла, соединившись с мозгом разведчика. После этого с неё сразу же слетели остатки сна.
         – Ознакомилась? – спросил муж. – Мы получили приказ выпустить половину зондов и идти на сближение.
         – Целая планета, да ещё на такой скорости! – отозвалась Ольга. – Ты представляешь, что она может натворить в Системе?
         – Пока не представляю. Начну представлять, когда сможем оценить траекторию. На такой скорости она может пройти, не причинив ни малейшего вреда.
         – Такого ещё никогда не было. Теперь мы попадём во все новостные каналы.
         – Не знал, что ты такая тщеславная, – улыбнулся Андрей и обнял жену. – Для меня главное, чтобы этот гость из бездны не причинил никому вреда, и в первую очередь нам. Всё, работаем!
         Стометровый конус «Стража» с огромным зеркалом отражателя в основании был не виден в черноте космоса. Света звёзд не хватало, а сам разведчик светился только маяками в радиодиапазоне. Аварийные иллюминаторы были задраены, габаритные огни уже давно ушли в прошлое, а экипаж вёл осмотр окружающего пространства только через корабельные камеры, которые не нуждались в подсветке.
         – Выпусти к объекту пять зондов, – приказал Андрей мозгу. – Общее обследование по второй схеме.
         На стенном экране показалась часть обшивки технического отсека. Ушёл в сторону обтекатель и из корпуса выдвинулся кронштейн с пусковым контейнером, похожим на барабан огромного револьвера. Вспыхнул приглушённый камерой свет стартующих зондов, после чего контейнер опять спрятался в корпус «Стража».
         – Готовность к старту, – сказал капитан. – Ускорение два g.
         Двукратную перегрузку могла компенсировать гравитационная система корабля, и экипаж не ощущал неудобств набора скорости. При большем ускорении пришлось бы не покидать рубку.
         – Задание принял, – ответил Страж, – стартую. Двигатели в норме.
         С тех пор как люди разобрались с природой тёмной материи, у них исчезли проблемы с нехваткой энергии. Любое вещество можно было легко превратить в тёмную материю, а потом вернуть ему прежнее состояние или получить антиматерию. Ионизированный антиводород удерживался в магнитных ловушках, из которых дозировано подавался в область аннигиляции. В зондах это были обычные камеры сгорания, покрытые сверхплотным вольфрамом. Они быстро выгорали, но одноразовые аппараты успевали выполнить задание. В планетолётах аннигиляция происходила в фокусе фотонных зеркал, материал которых испытывал в тысячи раз меньшую тепловую нагрузку и мог долго служить.
         В зеркале «Стража» вспыхнуло маленькое солнце, и он со всё возрастающей скоростью устремился навстречу нёсшемуся в Солнечную систему чуду.
         В тот день их побеспокоили дважды, и оба раза по экстренной связи. В первый раз состоялся разговор с русским адмиралом Борисовым, который передал экипажу код временной активации боевых систем корабля., а во второй – с российским президентом. Второй разговор был ни о чём и только взволновал Ольгу.
         – На нас надеется сам президент, – съязвил Андрей, когда прервалась связь. – Интересно, что он с нами сделает, если не оправдаем надежды и не затормозим гостя?
         – Закроет допуск к полётам, – улыбнулась жена. – Что будешь делать без пространства?
         – Толку от таких полётов! – сказал он. – Мы с тобой мечтали о звёздах, а не летаем даже к засиженному туристами Марсу. Китайцы хоть обследуют высокогорья Венеры и собираются заняться спутниками Юпитера, а нашим не нужно и этого. Ковыряют редкие металлы на Марсе и Луне и возят богатых бездельников в круизы. Я так и не понял, как военным удалось продавить постройку «Стража». Может, после этого дежурства наймёмся к индусам? Охота за астероидами – это не протирание штанов в этой рубке.
         – Я тебе наймусь! – рассердилась Ольга. – Они уже потеряли на этой охоте несколько капсул с экипажами. Сначала нужно родить детей и вывести их в люди, а потом можно так рисковать. И к чему эти разговоры о скучных дежурствах, когда нам с тобой завидует большинство космонавтов Системы?
         – Я сам себе завидую, – пошутил муж. – Если бы ещё не страх из-за тебя… Всё-таки семейные экипажи хороши только для рутинного дежурства.
         К середине второго дня полёта передал информацию один из зондов. Они по-прежнему были далеко от объекта, но уже можно было грубо оценить его траекторию.
         – Слава богу, что он ни во что не вмажется, – с облегчением сказал Андрей, – и вообще пройдёт вдали от планет.
          – Он пройдёт сквозь пояс астероидов, – возразила Ольга. – Массы вполне хватит изменить орбиту многих из них. Сейчас там нет опасных, а после прохождения гостя могут появиться.
         – Большинство нетрудно уничтожить, вот с ним самим мы не справились бы. Страж, передай новые данные в Центр. В срочности нет необходимости, поэтому используй радиоканал. И начинай торможение, мы и так уже набрали скорость около тысячи семисот и вдвое уменьшили дистанцию.
         В конце дня пришёл очередной пакет информации от зондов.
         – Я уточнил траекторию объекта и его размеры, – сообщил мозг. – Его движение мало отличается от первоначально рассчитанного, а диаметр примерно тысяча сто сорок километров. Такие размеры при его массе говорят о наличии внутренних пустот большого объёма. В сочетании с правильной формой это позволяет сделать предположение об искусственном характере объекта.
         – Я не сплю? – спросил Андрей жену.
         – Если и спим, то вместе, – отозвалась она. – Свяжемся с Землёй?
         Опять использовали мгновенную связь. На этот раз за операторским пультом сидела самая сексапильная сотрудница центра – полячка Майя Ковальчик. Она, как и многие поляки, не любила русских, но почему-то делала исключение для Михеевых и даже строила глазки Андрею.
         – Ну наконец-то! – воскликнула Майя. – Знали бы вы, что творится на Земле! Китайцы хотели скрыть информацию, чтобы не допустить паники, но проболтался кто-то из сотрудников центра. Хотели даже проводить расследование и нас всех ментоскопировать, но, слава богу, до этого не дошло. Во многих странах кричат о конце света и люди сметают с прилавков всё, что нужно для выживания! Подорожали убежища, а цены на круизные яхты взлетели до небес! Вот у вас, в России, почему-то все спокойны.
         – Майя, – у нас важная информация, – прервал её Андрей. – Вытащи сюда кого-нибудь из руководства.
         – Переключаю на адмирала Борисова, – сухо сказала недовольная девушка и исчезла с экрана. Вместо неё появился российский адмирал.
         – Здравствуйте, Николай Фёдорович, – приветствовал его Михеев. – У нас такое сообщение, что я не решил доверить его общему каналу. Уточнённая орбита не несёт непосредственной угрозы ни одной из планет, не будет даже существенного влияния на их орбиты. Возможно влияние на астероиды, потому что объект пройдёт через их пояс. Но главное – это возможное искусственное происхождение гостя! У него правильная сферическая форма, огромные размеры и относительно небольшая масса. Таких планет не бывает.
         – Мне трудно что-нибудь вам советовать, – ответил взволнованный адмирал. – Когда сблизитесь, запустите стандартную программу контакта и будьте осторожны. От искусственного объекта можно ждать таких каверз, которых никогда не будет от естественных! Сбрасывайте информацию, я сейчас же ограничу к ней доступ. Удачи!
         – Самым осторожным было бы дать дёру, – глядя на жену, сказал Андрей.
         – Ты так говоришь из-за меня, – обняв его, отозвалась Ольга. – Знаю я тебя! Если бы был один, полетел бы на этот шар даже в скафандре. Как же, чужой разум! Знать бы ещё, нужны мы ему или нет.
         – Завтра мы это узнаем.
Узнали вскоре после обеда.
         – Зонды прекратили торможение, – сообщил Страж. – Скорость сближения – пять километров в секунду, дистанция – около двухсот тысяч километров. Зонды ведут непрерывную передачу телеметрии и изображения. Это картина с увеличением в пятьдесят раз.
На экране появился шар размером с тарелку, утыканный какими-то штырями.
         – Похож на морского ежа, – сказала Ольга. – Что это, Страж?
         – Конические образования, – ответил мозг. – Они все длинной около двухсот километров. Назначение неизвестно.
         – По центру какие-то точки, – присмотрелся Андрей. – Можешь увеличить?
         – Это предел для телескопов зондов. Нельзя увеличить изображение без потери его качества.
         – При такой скорости будут сближаться часов десять, – прикинула Ольга. – Нам ещё долго тормозить?
         – При двух g нулевая скорость к объекту будет достигнута через десять часов, – сообщил Страж. – Могу дать экстренное торможение, только вам нужно лечь в противоперегрузочные капсулы.
         – Подождём, – решил Андрей. – Непосредственной опасности нет, а решение примем по результатам зондирования.
         Ждать пришлось семь часов. За это время изображение гостя увеличилось в три раза.
         – Есть информация по запрашиваемым объектам, – передал мозг. – Это шары диаметром около десяти метров. Их число оценивается в семьдесят тысяч. Какого-то порядка в их расположении не обнаружено. Электромагнитное зондирование…
         Все пять экранов передачи с зондов одновременно погасли.
         – Прекращение контактов с зондами, – прокомментировал мозг. – Зафиксированы пять вспышек, предположительно в месте их нахождения. Спектральный анализ не позволяет определить, какой тип оружия был использован.
         – Идём в капсулы? – тихо спросила Ольга.
         – Подождём, – ответил муж. – Зонды уничтожили за шестьдесят тысяч километров, а мы будем значительно дальше. К тому же у «Стража» очень сильная защита. Сблизимся, прогоним всю программу контакта, а потом будем решать. Так что там было по электромагнитному зондированию?
         – Подтвердилось, что поверхность объекта отражает радиоволны подобно металлам. Попытка испарить образец лазером не удалась. Сразу после неё последовала атака.
         – Ждём, – повторил Андрей. – Мы не будем приближаться меньше чем на пятьсот тысяч километров. С этого расстояния в наши телескопы можно рассмотреть мух, если они там будут. Никаких активных воздействий, только программа контакта! Если нам не ответят, уйдём.
         Всё произошло совсем не так, как он планировал. Когда подошли на нужную дистанцию к объекту, в его сторону отработали все антенны и лазеры резервной связи. Последовательность кодов, разработанных земными умниками для контактов с иным разумом, передавалась на всех доступных диапазонах радиоволн и световыми сигналами. Перед этим капитан после длительного размышления решил не задействовать гравитационную связь. Ответ пришёл незамедлительно.
         – Мощный удар неизвестным энергетическим полем, – доложил мозг. – Уничтожены все наружные датчики, в том числе астронавигации, и радиосвязь. Осталась только дальняя связь, излучатель которой был скрыт под корпусом.
         – Я же сказала, что мы им не нужны, – отозвалась Ольга. – Я точно так же хлопнула бы муху газетой, если бы она надоедливо лезла в лицо.
         – Мы можем двигаться? – спросил Андрей.
         – Удар нарушил ориентацию корабля, поэтому я не смогу осуществлять движение без ремонта. – ответил Страж. – Вы не сможете отремонтировать датчики навигации, но можно заменить головки телескопов. Всё остальное меняется и есть в ремонтных комплектах. Такая ситуация прорабатывалась при повреждениях от коронарных выбросов. Ориентировочное время ремонта – шесть часов.
         – Через четыре с половиной часа гость будет здесь, – сказал Андрей. – Мы разминёмся?
         – Не знаю, капитан. Расстояние может быть от нуля до тысячи километров.
         – Ремонтируем вдвоём, – решил Андрей. – Свяжись с Землёй и передай им полную информацию.
         – Экипаж не может покидать корабль в полном составе, – напомнил мозг.
         – У нас чрезвычайное положение, не предусмотренное никакими инструкциями. Я беру всю ответственность на себя! Выведи схему расположения датчиков и номера боксов, в которых лежат запчасти. Связь будет работать?
         – Со скафандрами связь будет. Сообщите, какие люки нужно открыть, и я выполню.
         – Идём, жена, – сказал Андрей. – Возьмём датчики – и в шлюзовую. Не нужно это запоминать, он выведет схему на шлемы скафандров.
         Работы велись уже пятый час, а до их завершения было ещё далеко. Сказались отсутствие опыта монтажных работ в открытом космосе и обилие вышедших из строя датчиков. Мозг настоял, чтобы они закрепили страховочные фалы, хотя ионные двигатели скафандров имели огромный ресурс и позволяли обходиться без таких анахронизмов.
         – Кажется, он прёт прямо на нас, – встревоженно сказал Андрей, наблюдая за увеличивающимся в размере гостем. – Мы не успеваем!
         – Подай мне датчик ER-652, – отозвалась Ольга. – Всё, здесь закончили. Навигация уже работает, оптические датчики скорости – тоже, так что можно улетать. Но я воздержалась бы. Лучше закончить ремонт, к тому же неизвестно, как эта сволочь отреагирует на включение двигателей. Мы совсем рядом. Нужно подождать, когда он удалиться. Не паникуй, ничего с нами не случиться. Лучше смотри, такого не видел ещё никто из людей!
         До гостя было километров двести и расстояние уменьшалось с каждой секундой. Они разминулись впритирку, а недалеко от корабля прошла вершина одного из шпилей. Обратная сторона была видна так же хорошо и не отличалась от того, что они уже видели.
         – Почему гостя так хорошо видно? – не понял Андрей. – Чёрные шары были заметны на его фоне, пролетели и исчезли. Свой корабль видим только с прожекторами, а этот ёжик как будто кто-то подсвечивает. Можешь что-нибудь сказать, Страж?
         – Я не заметил источника подсветки, – ответил мозг. – Вы правы, капитан, его не должно быть заметно в видимом диапазоне, вот в инфракрасном заметить можно. Предполагаю, что происходит частичная трансформация теплового излучения в свет.
         – Бред, – пробормотал Михеев. – Хотя здесь всё для нас бред. Ты связался с Центром?
         – Да, капитан, я передал им всю информацию, кроме последних съёмок. Считаю, что можно ограничиться уже сделанным ремонтом, остальное доделают механики базы. Всё равно ваше дежурство теперь отменят.
         – Да, заканчиваем, – согласился Андрей. – Открывай шлюзовую камеру.
         Через десять минут они уже опять сидели в рубке. По приказу мозг связался с Центром. У пульта был не оператор, а один из старших офицеров.
         – Я получил результаты съёмки, – подтвердил он передачу. – Вам приказано возвращаться на базу. За кораблём пришельцев будут следить другие. Готовьтесь к наградам!
         Возвращение заняло почти семь дней. Экстренной связью больше не пользовались, а новости узнали по радиосвязи уже за орбитой Марса. Паника на Земле прекратилась, уступив место ничем не обоснованной эйфории. Все были в восторге от того, что беда прошла стороной и в гости пожаловал внеземной разум, а владельцы круизных яхт даже собирались сопровождать чужой корабль, когда он войдёт в сферу досягаемости их кораблей. Конечно же, никто им этого не позволит. О себе ничего не услышали, но, когда причалили к одному из доков базы, их вызвали к коменданту.
         – Хочу поздравить, – сказал он Михеевым. – Вы оба награждены орденами «За мужество» космических сил Китая, России и ещё пяти государств и повышены в звании. Вы, Андрей, теперь бригадир, а вы, Ольга – старший техник. Кроме того, получите крупную премию и все возможные надбавки за дежурство. Вам положен отпуск на два месяца, к которому правительство России добавляет ещё два. Ближайшим кораблём вернётесь на Землю.
         – Спасибо, – поблагодарил Андрей. – Не скажете, что с нашим гостем? А то в СМИ передают такую чушь…
         – Летит, наплевав на наше любопытство, – пожав плечами, ответил комендант. – Обидно, конечно, но и я не обращал бы внимания на вьющихся над головой мошек. Эти пришельцы несоизмеримо выше нас, поэтому обращают внимание только тогда, когда им мешают. Вы это уже почувствовали. Увы, не все тайны космоса нам по зубам, вот и эта пришла из бездны и уйдёт туда же.

Ищенко Геннадий 2019 г
anarhoret@mail.ru


Селфи

Рассказ

         – Можно войти? – спросил Верник, приоткрыв дверь начальственного кабинета.
         – Входите Валентин Алексеевич, – разрешил директор. – У меня к вам небольшой разговор, думаю, что уложимся в десять минут. Садитесь поближе. Вы знаете, что с темы вашей лаборатории сняли секретность?
         – В первый раз об этом слышу, – ответил расстроенный завлаб. – А в связи с чем такая пертурбация? Как кто-то может оценить тему, если мы сами в ней толком не разобрались?
         – Не хочется об этом говорить, но всё равно узнаете. Дело в том, что сбежал Зеленский. У него был полный допуск, так что все ваши наработки уже у американцев. Военные и так не видят перспектив, а теперь ещё и это.
         – Он же был невыездным, – растерянно сказал Верник о заместителе директора. – Как же у него получилось? Вот падла!
         – С этим пусть разбираются те, кому следует, – поморщившись на «падлу», отозвался директор, – а я должен решить, заниматься вам этой темой или переключиться на другую. Есть что-нибудь новое, о чём я не знаю?
         – Перешли от обезьян к добровольцам, – криво улыбнулся завлаб. – Пока не заметили никакой разницы.
         – Не понял! – удивился шеф. – Кто же вам разрешил? Комиссия не собиралась, и я ничего такого не утверждал. Самовольничаете?
         – Это побочный эффект, – объяснил Верник. – Большая часть излучения направлена на объект, но, видимо, облучаются и операторы. Вы ведь знаете, что мы ничего не можем измерить и имеем дело только с вторичными эффектами. Это излучение проходит через любые экраны, поэтому с ним нужно работать дистанционно. Но у нас нет условий...
         – Кто эти добровольцы и что говорят биологи?
         – Все работники лаборатории, включая меня. Изменения те же, что у наших животных. На поведении это пока не сказалось.
         – Хреново, – высказался директор. – Я ведь тоже у вас был!
         – Одного-двух воздействий недостаточно, – успокоил его завлаб. – Мы свои изменения получили за месяцы работы.
         – Есть что-нибудь новое по применению?
         – Только диагностика состояния организма по снимку ауры, – ответил Верник. – Если проводить обследование раз в год, не должно быть вреда. Ещё можно использовать вместо полиграфа. Когда человек врёт, на снимке в двух зонах появляются тёмные пятна.
         – Постойте! – остановил его директор. – Чтобы такое узнать, нужно облучать людей. Или вы нашли общий язык с шимпанзе?
         – Мы проделали несколько опытов на себе, – признался завлаб. – Раз уже облучились и получили изменения, можно не осторожничать.
         – Если будут последствия, ответите по всей строгости! – предупредил шеф. – Ладно, продолжайте заниматься темой, только без добровольцев! Уже ясно, что не будет выхода на военных, но медицина – это тоже неплохо.
         Излучение, о котором они говорили, было открыто с полгода назад. Работали над заказом одного из химических предприятий и напортачили в монтаже установки. При её включении у попавшей под луч лаборантки вспыхнула ослепительно-яркая многоцветная аура. Быстро разобрались в неисправности и смогли собрать компактный прибор, который давал тот же эффект, но так и не поняли его причину и природу излучения. Оно кратковременно возникало при подаче питания и действовало только на высших млекопитающих. Со временем биологи обнаружили у них изменения в нервной системе. В нейронах возникали дополнительные связи за счет разрастания аксонов и дендритов. Морские свинки и крысы никак на это не реагировали, а вот у двух шимпанзе реакция была. Они стали беспокойными и время от времени размахивали руками, словно кого-то отгоняли. Естественно, что новый эффект был засекречен и включён в перечень институтских тем. За секретность платили надбавки, которых теперь придётся лишиться.
         Как и предвидел Верник, новость никого не обрадовала.
         – Так теперь я буду получать на пять тысяч меньше? – первой высказалась одна из двух лаборанток – двадцатилетняя Таня Борцова. – Вот ведь скотство!
         – Все вместе потеряем тысяч шестьдесят, – прикинул старший научный сотрудник Степанов. – Секретность сняли бы и без этой сволочи, но не раньше чем через полгода.
         – Не плачьте, Танечка, – утешил лаборантку самый младший из учёных – Сергей Донцов. – Выходите за меня замуж, бросим этот НИИ и заберём с собой один из генераторов. Раз уж сняли секретность, Валентин Алексеевич поделится. А не даст, так я сам сварганю на коленке. Откроем фотоателье и будем делать клиентам снимки ауры. Это же Клондайк!
         Трёп прервало появление двух рабочих с гидравлической тележкой.
         – Нас послали забрать сейф, – сказал один из них завлабу. – Бумаги отнесите в секретную часть, там снимут гриф, с остальным делайте что хотите. Ключи отдайте нам.
         Верник открыл стоявший возле окна сейф, достал из него несколько папок и пять генераторов и, заперев дверцу, отдал ему ключи.
         – Борис Анатольевич, – обратился он к Степанову. – Не в службу, а в дружбу отнесите бумаги, а я найду куда пристроить остальное.
         Самым надёжным местом оказался его кабинет. В нём был сейф, только слишком маленький, поэтому завлаб положил все приборы в ящик письменного стола. Два таких же постоянно были в работе, а остальные пока не использовались.

         От родителей Тане Борцовой досталась заурядная внешность, ставшая с пятого класса причиной её страданий. В других влюблялись, а у неё был только один роман со слезами и потерей девственности. Случилось это в десятом классе и чуть не закончилось прыжком с балкона. Учитывая, что Борцовы жили на седьмом этаже, этот поступок стал бы последним в жизни. У девушки хватило ума понять, что одноклассник просто её использовал, и сил, чтобы выбросить его из сердца. После окончания школы было ещё несколько скоротечных романов, в которых ей повезло не подхватить беременность или СПИД. Для учебы в университете не хватало знаний, желания и зарплаты родителей, поэтому Татьяна, посидев на их шее два года, поступила работать лаборанткой в отцов научно-исследовательский институт. Платили мало, но работа была чистой и необременительной. Появился и бойфренд, который, если верить словам, был влюблен и готов на всё. Она уже несколько раз обожглась на таких клятвах и не спешила развешивать уши. Нужно было проверить, врут ей или говорят правду. К проверке Таня решила привлечь одну из своих подруг, но после снятия секретности, появилась возможность использовать технику. Взять на время один из генераторов и договориться с братом. Увести любимого в парк и спросить в лоб, а брат пусть снимает. Для снимка нужно синхронизировать камеру с включением генератора, но можно снять ролик смартфоном. Конечно, Владик испугается вспышки, но заикой не станет.
         Первые несколько дней завлаб запирал свой кабинет, но потом расслабился. Всё рассекретили, а генераторы записали в малоценку, поэтому он даже не проверял, в столе они или уже нет. Взять было не трудно, вот вынести из института... Сумки на проходной проверяли, но Таня не слышала, чтобы вахтеры кого-нибудь щупали. В начале сентября ходили без верхней одежды, а до холодов было ещё больше месяца. Ждать не хотелось, потому что тему могли закрыть. И что тогда? Обращаться к подругам? Они все красивее, как бы в результате такой проверки Владик не решил сделать чейндж. Вот если в пятницу пойдёт дождь, можно пронести генератор под курткой, за выходные проверить любовь, а в понедельник вернуть. Завлаб точно ничего не заметит. Сумки смотрели только при выходе, а входить можно было с чем угодно.
         Ей повезло проснуться в пятницу под шум дождя. Мешковатая куртка с капюшоном скрыла засунутый под пояс генератор, а вахтерша только небрежно ощупала сумку. Дома состоялся разговор с братом.
         – Коля! – позвала она сидевшего за компьютером подростка. – Оторвись от своего компа. У меня к тебе важное дело.
         Брат выслушал её предложение и не поверил.
         – Гонишь! – сказал он. – Я читал об эффекте Кирлиан. Для него нужно много всякой фигни, а не одна такая коробка.
         – Делай селфи, а я тебя облучу, – предложила сестра. – Только вспышка короткая, поэтому нужно не фото, а ролик, да и то можно не захватить.
         – Можешь облучать, – повозившись со смартфоном, разрешил Коля.
         Яркая вспышка заставила его испуганно вскрикнуть. Таня отвернулась, поэтому не ослепла.
         – Что ты сделала?! – в панике крикнул он. – Я ничего не вижу!
         – Не ори! – повысила голос девушка. – Хочешь напугать родителей? Через минуту всё пройдёт.
         Когда прошла слепота, брат посмотрел результаты съемки, а потом скинул ролик на свой компьютер и выделил нужный кадр.
         – Вау! – восхищённо сказал он. – Тебе надолго его дали?
         – До понедельника, – ответила Таня, которая не стала распространяться о том, как к ней попал прибор. – Так ты поможешь или просить кого-нибудь другого?
         – Помогу, но с условием. Снимем твоего чувачка, а потом я сделаю несколько селфи.
         – Не называй так Владислава! – рассердилась сестра. – Я разрешу сделать несколько снимков, но только в моём присутствии. Прибор слишком дорогой, чтобы доверять его такой бестолочи, как ты.

         Николаю Борцову не повезло с красотой. Родителей не выбирают, но он всё равно обиделся. Обида возникла в шестом классе вместе с любовью. До этого он считал себя не хуже других. К тому же мальчик не отличался силой и здоровьем. Отец хотел приохотить его к спорту, но потерпел неудачу. К сожалению, половым путем передаются не ум и трудолюбие, а только внешность и болезни. Нужно ли говорить, что в школе Коля не вылезал из троек? Любовь накрылась медным тазом, но вскоре появилось утешение. Отец совершил большую ошибку – купил компьютер. Если бы он обошёлся институтским, сын подсел бы на игры на пару лет позже. Коля со скандалами и пропусками школы отвоевал место за экраном. Отец наивно рассчитывал давать доступ к компу в обмен на хорошую учёбу, но из этого ничего не вышло. Троек прибавилось, а слушать каждый день истерики сына... Одним словом, он капитулировал.
         Другим увлечением стало селфи. Всё снятое выкладывалось на его странице «В контакте». Если нельзя выделиться умом или силой, можно прославиться чем-нибудь оригинальным. К сожалению, пока никто не записался в друзья и не поставил ни одного лайка.
         Два дня назад не вовремя принесло деда. Коля сидел в гостиной и пытался отработать глубокомысленное выражение лица. Дед увидел снимавшего свои гримасы внука и высказал всё, что думает о придурках, занятых играми, селфи и лайками.
         – Посмотри на себя! – кричал старик. – Кому ты такой нужен?
         На шум подошли родители.
         – Говорите тише, – попросила мать. – Зачем это слышать соседям?
         – Вырастили глупца и тунеядца! – переключился на них дед. – Ладно, ты сумел пристроить дочь. Она не надрывается на работе и больше не тянет с вас деньги на наряды и косметику. Выйдет замуж, поработает до первого декрета, а потом будет возиться с детьми. А что думаешь делать с сыном? Он не сможет работать даже грузчиком – переломится! Я смог дать всем детям высшее образование...
         – Когда это было! – перебил отец. – Мы тоже не жалели на детей ни времени, ни денег – толку-то! На одной чаше весов я со своими нравоучениями, а на другой все его дружки. Дома он только ест и спит, а живёт с ними. Видел я эту компанию! Распущенные оболтусы без царя в голове. Все курят, матерятся и, никого не стесняясь, тискают девчонок, которые ни в чём не уступают парням. И такую жизнь устроили вы! Когда разваливали СССР, я был мальчишкой!
         Эти слова заставили старика поутихнуть, а обиженный Николай решил добавить. Жаль, что пришлось выражаться по-литературному, потому что отец не терпел мат и уже один раз выдрал из-за него ремнём. Использовать всё богатство русского языка приходилось вне стен квартиры.
         – Ты застрял в прошлом веке, дед, – сказал он. – Сейчас совсем другая жизнь!
         – Пусть я из прошлого века, – неожиданно согласился старик. – Да, многое изменилось, но в мужчинах по-прежнему ценятся знания, ум и сила. А теперь скажи, что из этого в тебе есть. Что молчишь? Через два года закончишь школу – и что тогда? Институт и колледж отпадают, а о работе, требующей физической силы, я уже говорил. Конечно, можно стать менеджером-чего-то-там, но, для того чтобы получить такое тёплое место для бездарей, нужно заплатить много денег или иметь блат. А ведь ты мужчина, значит, будущий глава семьи, которую должен всем обеспечить!
         В общем, все разругались, а Коля получил от отца подзатыльник. Дед виртуально плюнул, заявил, что ноги его здесь больше не будет, и уехал к себе домой. Такая ругань случалась каждый месяц, но результатом была лишь гибель нервных клеток у участников скандалов.
         С появлением у сестры волшебного прибора всё изменилось. Теперь не нужно перелазить через перила моста с риском сверзиться вниз или придумать ещё что-нибудь смертельное, чтобы получить оригинальное селфи. Снимки с аурой будут полным отпадом! Только нужно изъять у Таньки эту штуку и снимать самому.
         В субботу брат с сестрой пришли в парк и там разошлись.
         – Я подожду Владислава, а ты спрячься возле колеса обозрения, – сказала Таня. – Начнёшь снимать, когда я махну рукой.
         Вчерашний дождь шёл всю ночь, и в парке было мокро и холодно. По этой причине в нём почти отсутствовали посетители и вспышка напугала только самого ухажёра. Брат исправно снимал, прикрываясь будкой кассира. Когда Владислав временно ослеп, Коля вышел на аллею, помахал сестре рукой и поспешил домой. Нужный кадр был выведен на экран и через час предъявлен Татьяне.
         – Увеличь, – попросила она. – Так, он мне не соврал!
         – Я помог, теперь твоя очередь, – напомнил о себе брат. – Слушай, может, дашь свою коробку? Зачем тебе ходить за мной хвостом? Я за пару часов сфоткаюсь в нужных местах и верну.
         – Ладно, – нехотя согласилась Таня. – Только учти, что, если посеешь или отберут, меня выпрут с работы. Я опять сяду на шею родителям, а отец лишит тебя компа да и многого другого.
         – Всё будет ништяк, – пообещал Коля. – Не выпущу из рук.
         В два часа он не уложился, но за шесть часов сделал больше сотни снимков. Если бы существовали приборы для измерения облучённости, они показали бы, что подросток получил в пять раз большую дозу, чем все институтские обезьяны, вместе взятые.
         Коля снимал бы и дальше, но генератор перестал работать. Наверное, разрядился аккумулятор. Отдав его сердитой сестре и наскоро поужинав, он сел за компьютер. Работал до одиннадцати, но всё сбросил на винт и выделил нужные кадры. Посмотреть не получилось, потому что подошёл злой как демон отец, всё выключил да ещё двинул по шее. Пришлось идти спать.
         Утром было не до просмотров. Позавтракав, Коля собрал рюкзак и побежал в школу. Он к ней не готовился, но лучше получить пару, чем прогулять. Это было уже проверено на практике. На уроках его не вызвали, но время тянулось страшно медленно. Смотреть записи со смартфона было бесполезно из-за кратковременности вспышки, он и не смотрел. Домой не шёл, а бежал.
         – Что ты такой растрёпанный? – спросила встретившая в прихожей мать. – И дышишь, как загнанная лошадь. Не терпится засесть за свой ящик? Вначале поешь.
         Чтоб она отстала, пришлось поужинать, а потом для него во всем мире остались только вчерашние селфи. Просмотр фотографий разочаровал. Все они были кайфовые, только похожи одна на другую. Вид был такой, словно на фотографии совместили изображение черепа и лица, а потом все густо посыпали разноцветной икрой. Сверху она сливалась, выбрасывая над головой корону из полусотни щупалец. Виден был только сам Николай, всё остальное тонуло во мраке.
         «Зря излазил полгорода, – с досадой думал он. – Интересно, почему так получилось? Неужели из-за засветки? Можно было снять один раз и не париться: всё равно они все одинаковые».
         Оказалось, что это слишком поспешный вывод. Коля решил посмотреть всё и уже в самом конце вывел на экран фотографию, от которой стало так жутко, что он чуть не свалился со стула.
         Его лицо ничем не отличалось от других селфи, только оно было не одно. Прислонившийся к фотографу подросток смотрел в объектив камеры черными провалами глаз. Это лицо не полностью вошло в кадр, было голубого цвета и немного просвечивало.
         «Что за хрень?! – обмирая от страха, думал Коля. – Рядом со мной точно никого не было! Этот голубой на кого-то похож... Точно, я его раньше видел! Если бы были нормальные глаза...»
         Он всё-таки узнал и чуть не заорал от ужаса. На селфи позировал умерший два месяца назад одноклассник, живший в соседнем подъезде. Витька Быстров погиб от удара током, когда полез снимать селфи на крышу вагона пригородной электрички. Николай ходил на его похороны, как и почти все одноклассники, но увидел уже заколоченный гроб. Видимо, родители приятеля не захотели показывать то, что осталось от сына. С трудом справившись со страхом, он досмотрел оставшиеся фотографии, но в них не было ничего необычного.
         «Завязываю с селфи! – решил Коля. – А эту хрень сейчас же сотру! Не хватало ещё из-за неё рехнуться!»
         Он не стал разбираться с фотографиями и удалил всю папку. Выключив компьютер, забрал из прихожей рюкзак и ушёл в свою комнату готовиться к школе. Сосредоточиться на домашке было трудно, поэтому Николай засиделся с учебниками дольше обычного. Закончив, разделся и лег спать. Страх не отпускал, и заснуть удалось только в первом часу.
         Обычно он просыпался только утром, по сигналу будильника, но сегодняшнее селфи поставило на обычной жизни жирный крест. Пробуждение было внезапным. Страх ударил по нервам раньше, чем он понял, что видит. На стуле сидел слабо светившийся голубым Витька и смотрел на него чёрными пятнами глаз! Через его фигуру слабо просвечивался письменный стол. Коля кубарем скатился с кровати и метнулся к выключателю. Вспыхнувший ярким светом светильник не убрал ночного гостя, просто его стало плохо видно.
         Послышались шаги, и в комнату вошла мать.
         – Что у тебя за грохот? – сердито спросила она. – И почему горит свет? Ты знаешь, сколько сейчас времени? Все давно спят!
         – Ты видишь его? – прошептал сын, показав рукой на гостя.
         – Кого я должна видеть? – не поняла она. – Твой стул? Ты скоро совсем свихнёшься с этим компом! Я иду спать, и попробуй ещё раз нас разбудить!
         «И что теперь делать? – в панике подумал Николай. – Я здесь засну только под наркозом!»
«Зря боишься, – прошелестел в его голове чей-то голос. – Я не смогу причинить вред, даже если захочу».
         – Витька? – голосом спросил он. – Это точно ты, а не бред?
         «Я это, – ответил гость. – Говори мысленно и потуши свет, а то вместо матери придёт отец».
«Что тебе нужно?» – перешёл на мысленное общение Коля.
         «Тоскливо ходить одному в темноте, – пришёл ответ. – Увидел вспышки света и вышел на тебя. Ты освещаешь всё вокруг себя, поэтому и я кое-что вижу. Свет и общение тянут к тебе как магнитом».
         «Почему в темноте? – не понял он. – Когда я снимал, было ещё светло. И вообще ты же умер, поэтому должен уйти из этого мира».
         Страх не исчез, но уже не бил по мозгам. Разговор успокоил, но не настолько, чтобы выключать свет. Очутиться в темноте с этим... Ну уж нет! Пусть лучше приходит отец.
         «Самоубийцы остаются, – ответил Витька, – а тех, кто погиб по собственной глупости, приравнивают к ним. Мы не видим обычного света и привязаны к месту смерти. Уйти можно, только куда идти в темноте и зачем?»
         «Уйди хоть до утра! – взмолился Коля. – Я же не смогу заснуть!»
         «Если я уйду, придёт сосед с семьдесят восьмой квартиры, – возразил Быстров. – Помнишь Фомина?».
         «Неужели Пётр Николаевич самоубийца? Он же скончался от инфаркта».
         «Он похоронил жену и наглотался таблеток, – объяснил Витька. – Я слышал, как мать разговаривала с соседкой. Ты светишь не только для меня. Если окажешься недалеко от других, их тоже потянет к тебе».
         «Так скоро вокруг меня соберётся толпа мертвецов?» – ужаснулся Коля.
         «Душ, – поправил его Быстров. – В нашем районе мало самоубийц, а другие не придут. Если не хочешь собрать толпу, меньше расхаживай по городу. Можно ездить на транспорте, души его не догонят и потеряют свет».
         «Постой, – дошло до Борцова, – так ты пойдёшь за мной в школу?»
         «Я буду следовать за тобой всю твою жизнь, – «обрадовал» его Витька. – И тебе не поможет даже самолёт, потому что мы уже связаны».
         – Мне теперь прыгать с балкона?! – сорвался на крик Коля.
         «Тише, придурок! – повысил мысленный голос Быстров. – Разбудишь отца и будешь бит, а если начнёшь болтать об оживших мертвецах, живо окажешься в психушке. А балкон... Ты просто не понимаешь, о чём говоришь. Помнишь «Мумию»? Смерть – это только начало. Не знаю, какое продолжение у других, но у нас оно ужасное. Вечно бродить в темноте и одиночестве... И потом чего ты бесишься? Нужно не трястись от страха, а использовать!»
         «И как я тебя использую?»
         «Элементарно, Ватсон, – ухмыльнулся Витька. – Оставляешь открытым учебник и идёшь к доске. Я читаю текст, а ты отвечаешь».
         «Клёво! – проникся Коля. – Ты умеешь проходить сквозь стены?»
         «Хочешь за кем-то подсматривать? – догадался Быстров. – Я прохожу через всё, только чувствуется сопротивление, как при ходьбе под водой. Учти, что ты освещаешь круг с полсотни шагов, поэтому должен быть поблизости».
         «А как же ты сидишь на стуле?»
         «Если сесть осторожно, он держит, – ответил Витька, – а если броситься со всей дури, пролечу и сквозь стул, и сквозь все этажи. Вот в землю почему-то не проваливаюсь».
         «Ладно, тебя я готов терпеть, – решил Коля, – но как быть с остальными?»
         «Ну ты тупой! На твоем месте я прыгал бы от радости!»
         «Мне хватает деда с его руганью. Недавно опять прошёлся по моему будущему».
         «Он прав. Ты лентяй, но теперь сможешь устроиться лучше любого умника. Слушай, что я предлагаю. Самоубийцами могут быть и состоятельные люди. Мало ли какие причины уйти из жизни! Если найти таких, они отдадут всё, лишь бы вырваться из мрака! И это только деньги! Представь, что рядом с тобой политики, банкиры и бизнесмены, всегда готовые помочь советом. Они живут твоей жизнью и сделают всё, чтобы она была безопасной, а значит богатой!»
         «И как таких найти? – скептически спросил Коля. – Ходить по городу и собирать всех, кто увидит мой свет?»
         «Можно ходить, но лучше ездить на велосипеде. Запомни, что для привязки нужно время. Если поговоришь и уедешь, её не будет, а тебя не догонят. Вот с нужными душами придется с полчаса сидеть, тогда они всегда будут рядом. Не знаю почему, но я не могу тебе врать, наверное, и у других то же самое. Если в лом ездить вслепую, используй интернет».
         «Сильно хочется спать, – зевнул Борцов. – Поговорим об этом завтра».
         Он не стал выключать свет, укрылся одеялом с головой и уснул.

         Двадцать лет спустя

         – Звание Героя Труда Российской Федерации присваивается предпринимателю, меценату и общественному деятелю России Николаю Алексеевичу Борцову! – торжественно звучал голос президента. – За большой вклад в оборону и социальную сферу...
         «А меня в свое время не наградили», – посетовал один из двадцати восьми окружавших его советников.
         Огромные люстры заливали зал потоками света, и его голубая свита была почти не видна.
         «Награждают нас всех, – заметил другой советник. – А этот президент будет порядочней предыдущих».
         Тот, о котором он говорил, вручил Николаю золотую звезду и грамоту, пожал руку и продолжил церемонию награждения. Когда она закончилась, все стали расходиться. Из толпы гостей к нему устремилась очень красивая девушка в шикарном платье и бриллиантовом колье.
         – Николя, – проворковала она, хватая его за руку. – Вы обещали мне волшебный вечер!
         «Шлюха», – прокомментировал кто-то из свиты.
         «Зря вы так, – возразил другой голубой. – Каждый устраивается как может. Её папаша богаче нашего друга, но он не даст ей больших денег. Ему пора покупать жену, почему не эту?»
         «Оценим, когда он уложит её в кровать, – цинично сказал самый высокий из свиты. – Поспешим, господа, а то отстанем и придётся всю ночь добираться самим».
         Николай под руку с красавицей вышел из зала и был встречен представителями СМИ.
         – Господин Борцов! – крикнул один из них. – Ответьте на один вопрос! Скажите, чему вы обязаны своим фантастическим взлётом?
         – Селфи, – засмеялся он. – Извините, господа, но я тороплюсь.
         Им дали пройти, а голубые обступили пару и сопровождали её до машины. Борцов посадил спутницу на заднее сиденье и сел рядом, а советники слились с электромобилем.

Ищенко Геннадий 2019 г
anarhoret@mail.ru


Русалка

Рассказ

         – Купила? – спросила Катя подругу.
         – Ты будешь в отпаде! – ответила та и бросила сумку на кровать. – Ласта для двух ног была, но я купила костюм русалки! Дороже, но не придется возиться самим.
         Девушки собрали всю наличность, с которой Мила уехала в Сочи. До этого они пробежались по магазинам Лазаревского, но не нашли ничего, кроме обычных ласт. Причиной таких усилий и трат стала месть.
         Им не повезло родиться и жить в этом посёлке у моря, рядом с заводским пансионатом. Отцам приходилось каждое утро ездить на работу в Лазоревское, а матери обслуживали отдыхающих на дому. Четыре месяца в году в их квартирах жили чужие люди, многие из которых устраивались с питанием. Деньги – это, конечно, хорошо, а всё остальное – плохо! Пусть жильцы большую часть времени проводили у моря или в поездках, Кате с Милой хватало и меньшей! Но отдыхавшие были не главным злом, им стало отсутствие возможности вести богатую жизнь. В этом году закончилась школа, а учёба в институте была не для них. Работы не было, не то что денежной, вообще никакой, поэтому осталось только выгодно выскочить замуж. Родители не поскупились и одарили девушек красивой внешностью, ну и они добавили красоты, вырастив шикарные волосы. На эти гривы уходило больше времени, чем на учёбу, но это того стоило! Когда они выбирались гулять в боевой форме – шортах и прозрачных топах, не реагировали только импотенты. На таких девочек могли клюнуть даже олигархи, вот только этот мужской вид отдыхал у других берегов. Наших акул не интересовали заводчане и их родственники, тем более немногочисленные холостяки посёлка, но в пансионате отдыхала и денежная публика. Вот таких и пытались соблазнить в расчёте на будущие отношения. Девственности обе лишились ещё в восьмом классе с помощью старшеклассников и сейчас предохранялись, поэтому ничем не рисковали. Пока всё заканчивалось короткими романами, но девицы не теряли надежды. Две недели назад Мила заарканила классного мена. Молодой и красивый мужчина под два метра ростом, не жалевший для подруги денег, подарков и обещаний. И любил этот красавиц так, что из головы выдувало все расчёты и хотелось уехать куда угодно, лишь бы вместе с ним! Наверное, она всё-таки влюбилась, потому что исчезновение объекта вызвало настоящую истерику. На время стали неважными деньги и подарки. Когда закончились слёзы, в душе зародилась ненависть ко всем курортникам. Сходный облом, только без любви, случился и у подруги. Эти неудачи на время отбили охоту к любовным приключениям и родили желание отомстить. Конечно, оскорбившие их чувства кадры уже уехали, но до конца сезона было почти два месяца. Все мужики козлы, вот пусть оставшиеся отвечают за тех, кто умотал!
         – Сколько потратила? – недовольно спросила Катя.
         – Две тысячи, – ответила подруга, – но ты посмотри, какая красота!
         Она расстегнула сумку, достала кулёк и извлекла из него сине-зеленый акулий хвост. Эластичная ткань заканчивалась лопастью двойных ласт, сделанных на манер рыбьего хвоста.
         – Не маленький? – Катя попробовала растянуть ткань.
         – На меня не налезет, а на тебя будет в самый раз, – сказала Мила. – Извини, но это самый большой размер, который у них был. К тому же ты плаваешь лучше меня. Много сделала чешуи?
         Подруги решили обшивать хвост чешуёй, которую вырезали из уже ненужных сидишных дисков. Мстить собирались после захода солнца, а такая чешуя должна классно выглядеть в лунном свете.
         – Должно хватить, – недовольно ответила Катя. – Если мне плыть, обшивать будешь сама!
         Все работы закончили к вечеру следующего дня. С пляжа ещё не ушли жильцы пансионата, но в ста метрах был дикий пляж, который приезжие не посещали так поздно из-за камней. Катя разделась и с помощью подруги с трудом влезла в хвост.
         – Снимай бюстгальтер! – сказала Мила. – Заметят – и сразу всё поймут. Где ты видела русалок в купальниках?
         – Я их и голых не видела, – проворчала Катя. – Помоги добраться до воды. Как я выгляжу со стороны?
         – Классно! – пропыхтела подруга, помогая стащить её в воду. – Ещё светло и вблизи не тот вид, вот когда стемнеет...
         Очутившись в воде, «русалка» подложила под грудь надувную подушку и, работая ногами, отплыла за камни.
         – Хорошо плыть! – крикнула она Миле. – С подушкой могу плавать до ночи. Возвращаться?
         – Проплыви вдоль пляжа до мостика, – ответила та. – Уже темно и никто не увидит. Попробуй выбраться там на берег без моей помощи.
         Техника работы хвостом отличалась от плавания с двумя ластами, поэтому Катя с непривычки быстро устала. Плыла очень быстро, но с перерывами на отдых. На пляже кто-то был, но она не приближалась и не смогла рассмотреть подробностей. За мостиком, по которому курортники спускались к морю, была отмель. Помогая себе руками, девушка выбралась из воды, полежала на гальке и вернулась обратно.
         – Долго! – встретила ждавшая её подруга. – Подожди, я помогу выбраться.
         – Пришлось отдыхать, – ответила Катя. – Осторожней тяни, я из-за тебя ободрала грудь. Нужно было хоть сегодня не снимать купальник.
         – Придётся тренироваться, – решила Мила, помогая ей избавиться от хвоста. – Возьми полотенце. Если поднимется шум, у тебя не будет времени на отдых.
         – Может, поплывёшь сама? – предложила девушка. – Хвост уже немного растянулся.
         – Растянешь ещё больше, тогда попробую, а пока пробуй ты. Хватит трёх дней? Нужно поплавать перед поселком, чтобы хоть кто-нибудь увидел. Если пойдут слухи о русалке, это поможет их пугать.
         – Кто в них поверит! – махнула рукой уже одевшаяся Катя. – Вот если увидят сами...
         Тренировались пять дней, а на шестой решили попробовать.
         – Поплыву раньше, – решила Катя. – Может, застану кого-нибудь за мостиком, где вылазила из воды. Там тоже купаются. На большом пляже всё-таки много людей.
         – Сильно не спеши, чтобы я успела добежать, – попросила Мила. – Хочу сама посмотреть!
         Без спешки на плаванье ушло двадцать минут. Ещё не совсем стемнело, и, когда она подплывала, увидела на берегу одного отдыхающего. Мужчина сидел на небольшом валуне и курил. Катя подплыла к самому берегу, помогая себе руками, выбралась из воды и призывно улыбнулась своей жертве.
         – Идём со мной, красавчик! – позвала она. – Ты узнаешь неземную любовь!
         – Я не занимаюсь этим с рыбами! – пьяным голосом ответил мужик и дыхнул на нее перегаром. – Здесь хватает баб!
         Высказав ему в матерных выражениях всё, что думает об алкашах, Катя сползла в воду и отплыла к мостику.
         – Мила, ты здесь? – окликнула она подругу.
         – Здесь, – ответила та откуда-то сверху. – Вот дятел! Что думаешь делать?
         – Поплыву на пляж. Покажусь, если там мало людей. Надоело уже плавать просто так!
         – Тогда я тоже на пляж! Сделаю вид, что испугалась.
         Когда «русалка» подплыла к первому волнорезу, на пляже сидел один-единственный мужчина. Он тоже курил и смотрел на спускавшуюся к пляжу Милу, поэтому удалось незаметно подплыть и выбраться на берег. Стемнело, но уже светила луна, да и расстояние было всего шагов десять, поэтому жертву было хорошо видно. Полный тип лет шестидесяти, в одних шортах и с полотенцем через плечо.
         – Красавчик! – окликнула Катя. – Не хочешь заняться со мной любовью? Сделаем это в море! – И провела рукой по обнажённой груди.
         Этот мужчина отреагировал так, как они и рассчитывали. Он вытаращился на приплывшее чудо и вскочил на ноги. А вот дальше случилось то, от чего обе девушки пришли в ужас. Толстяк покачнулся, схватился за сердце и упал. При этом он сильно ударился затылком об один из булыжников, подёргался и затих.
         – Ты его убила! – потрясенно сказала подбежавшая Мила. – Плыви на наше место, а я бегу домой! Набросай в хвост камней, завяжи и утопи, где-нибудь поглубже! Чтобы я ещё хоть раз с этим связалась!
         С утоплением хвоста ничего не получилось, её саму чуть не утопили. Едва Катя выплыла за буйки, как услышала шум мотора. Девушка отбросила надувную подушку и собралась нырнуть, но не успела. Сверху упала сетка, в которой она тут же запуталась. Плыть не получилось, поэтому стала тонуть.
         – Поймали что-то крупное! – возбуждённо говорил один из сидевших в лодке мужчин. – Я же говорил, что здесь плавает какая-то тварь! Вытягивай, пока она не порвала сеть!
         – Теперь никуда не денется, – отозвался второй рыбак. – Вываливаем в лодку. Ёшкин кот, да это же твоя Катерина!
         Дальше слышался один мат, пока мужики выпутывали девушку из сети и вытряхивали из нее воду.
         – Развлекаешься? – сердито спросил отец пришедшую в сознание дочь. – Возьми рубаху и прикрой срам! Приедем, дома поговорим!
         Та ничего не ответила, плакала и думала о том, что сделают их отцы, когда узнают, что шалость дочерей отняла чью-то жизнь. Неужели сдадут их в полицию?

Этот стишок написан лет сорок назад, за две недели до встречи с будущей женой

Исповедь холостяка

Всё чаще посещает меня грусть
В погожий день, ненастною порою,
Не нужен никому я, ну и пусть,
Не зарасту замшелою корою!

Скажу себе: «Пусть будет так!
И мне никто не будет нужен!»
Пусть скажут обо мне, что холостяк,
Но пусть «счастливый» вставить не забудут.

Прогнал я грусть железной мысли силой,
Одет в броню самовнушения я,
И что с того, что нет со мной любимой,
Зато не напиваюсь как свинья!

Зато не бью детей, с женой не лаюсь,
Деньгам я не веду пока что строгий счет,
И вряд ли я когда-нибудь покаюсь,
Скажу, что вёл себя как идиот.

Свободен я, со мной моя свобода
И зависть всех женатиков ко мне!
Молчит моя забитая природа
И розовый струится свет в окне.

Ищенко Геннадий 2021 г
anarhoret@mail.ru

Двоечники

Рассказ

         – Узнал? – спросил Лёха.
         – Нет, – понурил голову Вовка. – Отец не расстаётся с коммом…
         – Ну ты и лох! – разозлился приятель. – Включай коммуникатор, сброшу простую программу. По личному коду отца узнаешь и его рабочий код доступа. Понял? Нужно только чтобы он включил комм. Начнёт с кем-нибудь болтать…
         Зная личный код человека, можно было войти в его квартиру, пользоваться коммуникатором и банковскими счетами.
         – А он не заметит? – с опаской спросил Вовка. – У меня ещё болит задница из-за двойки.
         Они хотели подшутить над классной, а шутка оказалась жестокой и неудачной, поэтому оба схватили по паре по поведению за первое полугодие. Классная была в бешенстве и не подумала о последствиях для себя. Конечно, родители договорятся со школой, но пока они приняли меры к мальчишкам. Обоих отколотили, а на марсианские соревнования по махолётам класс улетел без них. С такой несправедливостью невозможно было смириться, и мальчишки решили отправиться на Марс самостоятельно. Их родители работали в руководстве крупной фирмы, которая занималась космическими перевозками и круизами, и этим решено было воспользоваться.
         – Ты совсем не рубишь? – постучал себя по голове Лёха. – Твой комм соединяет тебя с абонентом и отвечает на вопросы, сам он не станет беспокоить хозяина. И у взрослых они точно такие же. Родители знают наши коды и могут прослушивать разговоры, и твой комм никак на это не реагирует. Твой запрос не будут отличаться от отцова. Найдёшь папку, в которой у него пароли… Дальше объяснять? И не чешись! Если опоздаем на соревнования, будет совсем не тот эффект. Отца сфоткал? Тоже нет? Ну ты даёшь! Первый уровень защиты на космодроме идёт по сетчатке, без неё мы не попадём даже в служебный сектор. А мне ещё нужно сварганить имитатор по твоей фотографии! Завтра школу закроют на каникулы, и я уже не попаду в мастерские. Учти, что если не успеешь, полечу один!
         – Ты не пройдёшь контроль, – возразил Вовка. – Корабль не взлетит с одним капитаном, нужен навигатор. Я вообще не уверен в том, что нам это удастся!
         – Есть способ это обойти, – пренебрежительно сказал приятель. – Можно угнать даже крейсер, но мы ограничимся малым круизником. Нужно жить скромнее.
         – Гонишь! – не поверил Вовка. – На всех военных кораблях всегда кто-то дежурит.
         – Уже три, и через час появится твой отец. Сфотографируешь коммом и сразу перешлёшь изображение. Скафандр взял?
         Космические экскурсии начинали с третьего класса, а наши герои были в четвёртом, поэтому у каждого хранился в школе личный скафандр.
         – Уже дома, – ответил Вовка. – Беги, постараюсь всё сделать.
         Приятель ушёл, а он активировал комм и приказал:
         – Как только я наведу тебя на отца, сделаешь голограмму его глаз и сразу отправишь Капитану. Сфотографируешь со вспышкой, чтобы не заметил луча. Голограмму уберёшь, а фото оставишь. Когда отец с кем-нибудь свяжется, соединишься с его коммуникатором вот под этим кодом, запустишь последнюю полученную программу и развернёшь для меня экран.
         Мальчики часто называли друг друга Капитаном и Навигатором и внесли эти ники в свои коммуникаторы.
         Сегодня отец пришёл раньше обычного и вознамерился до обеда уйти в свои комнаты, но сын подкрался за его спиной и окликнул. Повернувшись, Сергей Николаевич не успел почувствовать сканирующий луч, но на пару мгновений ослеп от сильной вспышки. Он машинально отмахнулся, едва не выбив комм, и сердито сказал:
         – Что за выходки? Ты когда-нибудь поумнеешь? Пора бы – уже десять лет! Или тебя лупить до совершеннолетия? Для чего тебе моя фотография?
         – Достал хорошую программу для прорисовки портретов. Сделаю твой и повесим в гостиной.
         – Врёшь и не краснеешь, – раскусил его Сергей Николаевич. – Выведи её на экран, потом сотрёшь при мне.
         Вовка включил голографический экран, на котором появилось испуганное лицо отца, и стёр фотографию.
         – Хороший был бы портрет, – покачал тот головой. – После каникул мне разбираться с вашим директором, смотри, чтобы ты за это время не дал мне других поводов для разборок!
         Вторично комм включился через пять минут.
         – Ваш отец на связи, – сообщил он мальчику. – Выполнены соединение и активация программы, вывожу экран.
         Над коммуникатором появилась голограмма рабочего стола отцова комма. Вовка быстро разыскал нужную папку, открыл её и запомнил десятизначный код.
         – Отключайся от отца и соедини меня с Капитаном! – приказал он и сказал появившемуся над браслетом изображению головы приятеля: – Код узнал. А что у тебя с имитатором?
         – Не ори, – шёпотом отозвался Лёха. – Я сейчас в мастерской. Если узнают, вытурят, а я ещё не закончил работу. Но через час всё будет готово. Представляешь, какие глаза будут у девчонок?
         – Круглые, – сказал Вовка. – Ох и влетит же нам!
         – Ниже двойки уже не поставят, – тихо засмеялся приятель. – Родителей заставят оплатить рейс, поэтому готовь задницу. На работе неприятностей не будет. Если кому-то и влетит, то начальнику их службы безопасности за дыру в защите. Так что предки не будут сильно свирепствовать.
         Утром следующего дня дождались ухода отцов и занялись своим планом. Матери у обоих отдыхали в Швеции, старшая сестра Вовки училась в институте в другом городе, а Лёха был единственным ребёнком в семье, поэтому им никто не мешал. Мальчишки упаковали в сумки скафандры и те вещи, которые могли понадобиться в поездке, и вызвали аэротакси. Сначала оно забрало Лёху, а потом слетало за Вовкой.
         – Возьми тёмные очки, – сказал Лёха, когда летели в космопорт. – На внутренней стороне нанесена голограмма сетчатки глаз твоего отца, так что берись за оправу.
         Операция прошла как по маслу. Отпустив такси, вошли в один из залов ожидания и, не вызвав к себе никакого внимания, добрались до служебного входа.
         – Надень очки, – предупредил Лёха, – и не спеши, сначала я проверю коридор.
         Он включил собранный на скорую руку интравизор и убедился, что за дверью никого нет, после чего нажал на кнопку. Зелёный луч сканера прошёлся по очкам, считал голограммы, и дверь уползла в стену.
         – Быстрее! – поторопил он приятеля. – Нужно успеть добраться до выхода, пока нет взрослых.
         Им повезло никого не встретить. Для выхода на поле набрали на дверях коды допуска отцов, а потом пришлось спрятаться за одну из машин космодромных служб, чтобы пропустить пилотов.
         – Нам туда! – показал рукой Лёха. – Очки можешь снять, они уже не нужны.
         – Здесь полно камер, – испуганно сказал Вовка.
         – Большинство работает в режиме записи, – отмахнулся Лёха, – а диспетчеры сейчас пьют кофе. Я не зря выбрал это время. Ты не был на отцовой службе, а я прошлым летом всё здесь облазил. Бежим, пока никого нет.

         – Виктор Борисович! – отставив чашку с кофе, позвал один из диспетчеров. – Это не ваше чадо?
         – Алексей! – удивился тот. – Вот шалопай! Его не пустили с классом на Марс, так намылился с другом угнать у нас круизник! Пошли за ними кого-нибудь.
         – А второй чей? – спросил начальник смены.
         – Володина, – ответил Виктор. – Интересно, как они узнали наши коды? Сын недавно меня фотографировал, наверное, тогда же заснял сетчатку.
         – Мне сказали, что у вас ЧП, – обратился к ним вошедший в диспетчерскую начальник космодромной службы. – Чьи это дети?
         Ему быстро объяснили ситуацию.
         – Не нужно их задерживать, – хмыкнуло начальство. – Посмотрим, как далеко они смогут зайти.
         – Уже смогли зайти на корабль, – глядя на экран, сказал диспетчер. – Коды допуска Володина и Белых. Так, они заблокировали вход. Переключаюсь на кабину пилотов.
         На экране двое мальчишек заняли кресла экипажа, пристегнулись и надели на головы большие для них шлемы.
         – Очень профессиональное поведение, – заметил начальник. – Они начали предстартовую проверку.
         – Сын много времени провёл за виртуальным тренажёром, – отозвался Виктор. – Может, пора их тормознуть?
         – Передайте мозгу корабля запрещение старта, – решил начальник. – Пожалуй, их можно забирать...
         Показывавший кабину пилотов экран погас.
         – Они отключили мозг! – взволнованно сказал диспетчер. – Процедура взлёта ведётся автопилотом. Заблокировано внешнее управление! Даю вид корабля.
         На одном из экранов появился круизный корабль, который уже въезжал на стартовую платформу.
         – Отключите платформу! – приказал начальник.
         – Управление платформой заблокировано, – сообщил оператор. – Не знаю, как они смогли это провернуть!
         – Вот стервецы! – с восхищением сказал начальник. – Да не нервничайте вы так, Виктор Борисович, ничего с ними не случится. Стартуют на автопилоте, а потом подключат мозг. Посадим обратно и дадим вам с Володиным возможность заняться воспитанием.
         Четыре огромных пропеллера платформы набрали обороты, и она медленно поднялась над лётным полем. Такие платформы выводили корабли из плотных слоёв атмосферы, после чего включались ядерные установки. На конечном этапе вывод осуществлялся не воздушными винтами, а вспомогательными реактивными двигателями. Ждать выхода на круговую орбиту пришлось минут двадцать.
         – Они не включают мозг, – сообщил оператор. – Получил сигнал, что автопилот отрабатывает полётное задание. Они ведь не могли сами рассчитать орбиту?..
         – Такая способность заложена в автопилоте, – вспомнил начальник смены. – Её давно не используют, потому что экипажи работают с мозгом корабля. Но как они узнали? Вы можете проверить задание?
         – Уже проверил, – ответил диспетчер. – Стандартная программа полёта к Марсу с оптимизацией в девяносто процентов. Они стартовали.
         – Воспитание откладывается, – пошутил начальник. – Придётся вам с Володиным оплатить этот рейс, ну и их возвращение. Когда ваши дети расскажут в подробностях о том, как они нас обдурили, получите премию за укрепление безопасности. Может, даже не придётся платить. А ребят нужно взять на заметку. Они ещё не выбрали себе специальность?

Ищенко Геннадий 2020 г
anarhoret@mail.ru

Урод

Рассказ

         Они оставили машину на стоянке и вошли в здание Центра. В обширном фойе толпилось много народа, но очереди к кассам были небольшими.
         – Становись и плати, – сказал матери Вадим. – У меня нет денег.
         – Кто бы сомневался! – отозвалась она и заняла очередь туда, где стояло меньше людей.
         Минут через пять она уже расплачивалась.
         – Вам на сколько минут? – спросила кассирша. – Пять? Значит, платите пятьдесят тысяч.
         – Что так дорого-то? – проворчала она, прикладывая карточку к считывателю. – Когда я смотрела цены неделю назад, было сорок.
         – Вот и надо было приходить раньше! Возьмите чек. У вас мужчина, женщина или ребёнок?
         – Мужчина. А в чём разница?
         – Разные души вселяют в разные тела, – объяснила кассирша. – Их для этого специально выращивают. Пройдите в любой кабинет, номера которых начинаются с единицы.
         – Учти, будешь разговаривать с ним сам, – предупредила мать Вадима. – Я послушаю ваш разговор, но не покажусь ему на глаза. Судя по указателям, нам направо.
         Они свернули в правый коридор и остановились возле сто пятого кабинета. Здесь на приём сидел только один мужчина.
         – Больше никого нет? – спросила мать, получила утвердительный ответ и села на один из стоявших рядом с дверью стульев.
         Вадим проигнорировал стулья и стал нервно ходить взад-вперёд.
         – Молодой человек, вы можете не мельтешить? – раздражённо спросил мужчина, но тут открылась дверь, и он, пропустив вышедшею из неё заплаканную девушку, вошёл внутрь.
         Ждать своей очереди пришлось минут десять. В большом кабинете не было ничего, кроме клетки и сидевшего за пультом оператора. В клетке сидел ещё один мужчина, который никак не отреагировал на вошедших.
         – У вас пять минут, – получив чек, сказал оператор. – Кто будет вести разговор?
         – Сын, – ответила мать. – Я не буду говорить, но хочу присутствовать. Я слышала, что можно сделать так, чтобы меня не видели…
         – Да, конечно, – подтвердил оператор, встал и выдвинул из стены ширму. – Встаньте за ней. Никто не вызывает души надолго, поэтому здесь нет лишних стульев. Где фотография?
         Вадим достал из кармана фото отца и отдал.
         – Николай Сергеевич Супрун, год рождения одна тысяча девятьсот семьдесят пятый, – прочитал оператор, ввёл эти данные с клавиатуры и положил фотографию в сканер. – Поиск души длится несколько минут, но это время не входит в оплаченное. Вам повезло: его уже зацепили.
         Сидевший в клетке мужчина открыл глаза и нашёл взглядом Вадима.
         – Зачем ты меня вызвал? – спросил он низким голосом. – Закончились деньги от продажи моей квартиры?
         – Куда делись деньги с твоих счетов? – зло спросил сын. – Не хочешь отдать их мне, отдай матери! И говори быстрее, у нас только пять минут.
         – У нас? – спросил отец. – Так вы здесь вместе. Мать за ширмой?
         – Какое это имеет значение! – взорвался Вадим. – Ты мёртв! К чему была эта подлость с деньгами? Хотел мне отомстить?
         – Ты не знал ни в чём отказа, – спокойно сказал Николай Сергеевич. – Я заплатил за тебя в один из самых престижных вузов, купил квартиру в центре Москвы и шикарную машину. У меня открылись глаза, когда тебя на второй год «учёбы» стал искать военкомат! Сбежал из института и проматывал мои деньги со всякими…
         – Это моя жизнь! Что хочу, то и делаю!
         – Вот и зарабатывай на неё сам. Жаль, что я доверил твоё воспитание матери. Она красивая, но совершенно пустая женщина. Вот и испортила тебя, да ещё добавила гнили её мамаша. Сколько прошло времени с моей смерти?
         – Полгода, – ответил оператор.
         – Моя квартира стоила миллионов тридцать, – сказал отец. – Как можно промотать такие деньги за какие-то полгода?
         – Половина досталась матери, – буркнул сын. – У меня были долги…
         – Вроде рос умным мальчиком, – с сожалением глядя на него, сказал Николай Сергеевич. – Безделье и потакание твоим увлечениям сделали из тебя урода. Итог жизни человека – это его дети. Дочь умерла, а тебе лучше было бы не рождаться. У матери уже два года своя семья, вот пусть её и обеспечивает новый муж. Она и так много из меня вытянула. А ты, голубь, не получишь ни рубля! Честно или нечестно, но мужчина должен зарабатывать на жизнь сам, а ты быстро спустишь любые деньги.
         – Ну ты и сволочь! – закричал Вадим и повернулся к оператору. – Вы можете сделать так, чтобы он испытал сильную боль? Я заплачу.
         – Пытки запрещены, – ответил тот. – Каждый сеанс записывается, поэтому я не только лишусь места, но и буду отвечать в суде. Учтите, что у вас осталась минута и двадцать секунд.
         – Так ты убил меня из-за денег? – спросил отец. – Я никогда не жаловался на сердце, а тут этот инфаркт. И главное, он случился на второй день после того, как я перекрыл тебе финансирование.
– Я этого не делал! – отказался Вадим, затравленно посмотрев на оператора. – Меньше нужно было психовать!
         – Время вышло, – сказал тот. – Разрываю контакт!
         Мужчина в клетке обмяк, а сын с матерью вышли из кабинета.
         – Неужели ты действительно убил Николая? – спросила мать, когда шли к машине.
         – Хоть ты замолчи, дура! – не выдержал Вадим.
         – Наверное, дура, если воспитала такого урода, – согласилась она. – Но ты продолжаешь оставаться моим сыном, поэтому мне не безразлично, что с тобой будет. Хочешь, Василий устроит тебя в свою фирму?
         – Полдня протирать штаны в его офисе за зарплату в каких-то двести тысяч? – презрительно отозвался сын. – Обойдусь.
         – Ты только учти, что, если потеряешь свою квартиру, можешь не рассчитывать на нашу, – предупредила мать. – Василий будет против, да и мне это не нужно.
         – Иди ты со своим Василием… – грязно выругался Вадим. – Домой доберёшься на метро! Мне нужны деньги, а не твои советы!
         Оставив растерянную мать, он сел в машину, с силой захлопнул дверцу и умчался.

Ищенко Геннадий 2016 г
anarhoret@mail.ru


Кошачья жизнь

Сказка

         Николай потянулся за сигаретами и внезапно вместо спальни очутился во дворе. Сначала он увидел подъезд, а потом дорогу, которая почему-то была перед самым лицом. Можно было рассмотреть все неровности выщербленного и потрескавшегося асфальта и ползавших по нему очень больших муравьёв. Находившийся в десяти шагах подъезд, был виден хуже, а всё, что располагалось дальше, расплывалось в мозаику тёмных и светлых пятен. Он услышал множество самых разных звуков, из которых разобрал только чьё-то покашливание на одном из балконов и болтовню двух женщин на лавочке. Помимо звуков, донимали запахи, большинство из которых были незнакомыми. Николай узнал только вонь разогретого на солнце асфальта и запах табачного дыма, и ещё откуда-то издалека пахло жареной картошкой. Мыслей не было, были желания. Сильно чесалась спина и почему-то хотелось есть, хотя пообедал с полчаса назад. Он попытался подняться и понял, что тело не подчиняется. Оно чувствовалось, но как-то странно. Голова опустилась, и парень увидел две кошачьи лапы и кончик хвоста. Стало страшно, и вместе со страхом пришла первая связная мысль, которую удалось облечь в слова.
         «Неужели палёная водка? – думал он. – Так ведь покупал в магазине! Тогда откуда глюки?»
         Нормально мыслить словами не получалось: они не сразу вспоминались и приходилось прикладывать усилие, чтобы собрать из них фразу. Еще труднее было удержать в голове несколько таких фраз. По-прежнему было страшно, но Николай попытался вспомнить всё, что он когда-нибудь слышал или читал об отравлениях. Ничего похожего не вспомнилось. При белой горячке можно было вообразить и не такое, но это не его случай. Не так уж много он бухает, чтобы спиться в тридцать лет. Помимо квартиры, он получил от предков железное здоровье, которое пока стойко выдерживало все его излишества.
         «А если не глюки? – подумал Николай. – Что может быть? Мог я загнуться из-за этой водки? У индусов души вселяются в животных. Об этом ещё пел Высоцкий».
         Для глюков всё было слишком реально. Он никогда не употреблял дури, но был уверен в том, что видения от неё сродни бреду. Попытка послушать разговор на лавочке ничего не дала. Женщины говорили слишком быстро, и он не успевал вспоминать слова. Неужели это из-за хилых кошачьих мозгов? Коту надоело сидеть, и он лёг спиной на горячий асфальт и принялся играть, ловя передними лапами свой хвост.
         «Он же ещё совсем маленький, – понял Николай. – Может, даже нет месяца. Интересно, сколько живут кошки? У одной из соседок, кажется, жила лет двадцать. Блин, о чём я думаю?! Какая это, на хрен, жизнь! Ни выпить, ни покурить, да и вообще...»
         У котёнка от голода заболел живот, и он, бросив игры, опять сел и жалобно мяукнул. Немного посидев, малыш пошёл к подъезду. Подъезд был свой, а перед дверью лежала кошка соседки из третьей квартиры по кличке Муська. Здоровенная пушистая тварь с жёлтыми глазами, гонявшая всех кошек, которым не повезло оказаться поблизости.
         – Стой, идиот! – мысленно закричал Николай котёнку.
         Глюки это или нет, но он не хотел, чтобы малыша порвали. Если чувствуются зуд и голод, наверняка он почувствует и боль от когтей. А если эта сволочь драла больных кошек, вполне может наградить его чем-нибудь вроде лишая.
         До этого котёнок никак не реагировал на присутствие Николая, а после крика явно его почувствовал. Он остановился, покрутил головой, а потом парень как-то сразу уловил его мысли. У малыша в них не было слов, не было даже образов – одни чувства. Сначала появилось недоумение, потом оно переросло в любопытство. Котёнок отыскал в своей голове квартиранта и мысленно его толкнул. Этот толчок подействовал на Николая странно и неприятно. Он как бы заколыхался и начал расползаться. Пришлось приложить усилия к тому, чтобы себя собрать. Пока этого не сделал, не получилось связно мыслить.
         – Перестань толкаться! – закончив себя собирать, закричал он. – И не подходи к кошке, подерёт!
         Видимо, котёнок как-то понял, что ему запрещают, и даже ответил. Непонятно как, но Николай уловил не только его чувства, но и смысл ответа. У нас с вами нет таких способностей, поэтому вставим здесь кошачий переводчик.
         – Кошка – молоко, – сказал малыш. – Нет молока – больно и плохо. Почему нельзя?
         – Нет у неё молока! – сердито сказал Николай. – Молоко только у тех кошек, у которых есть котята. Понял? А тебе она сейчас так врежет...
         Неизвестно, что из сказанного понял котёнок, но он без страха подошёл к Муске. Лежавшая до его прихода кошка поднялась и обнюхала малыша, а потом ударила его лапой. Когти она при этом не использовала и била не очень сильно, но всё равно было больно.
         – Ну и чего добился? – зло спросил Николай, у которого теперь болели ушибленные голова и лапа. – Если ни хрена не соображаешь, слушай, что тебе говорят люди!
         Котёнок вылизывал больную лапу и ничего не ответил, а парень задумался о том, что делать дальше. Видимо, он начал привыкать к новому телу, потому что думать стало легче.
         «Если это глюк, он должен пройти, – рассуждал Николай. – Сколько нужно времени, чтобы вышла отрава? Наверное, хватит одного дня. А если не глюк, а такая жизнь навсегда? Стать котом страшно, но умереть ещё страшнее! А ведь почти весь кошачий молодняк мрёт. Помучаются такие бедолаги от голода и болячек до морозов, и всё. Значит, нужно срочно куда-нибудь приткнуться, тем более что жрать хочется так, что нет сил терпеть! В нашем дворе никто не возьмет. У всех, кто хотел завести кошек, они давно есть, да ещё бездомных по десять на подъезд. Нужно уходить, а как это сделать, если эта пушистая дрянь ничего не хочет слушать, а я не могу управлять телом? И просто так никто не возьмёт. Ни красоты, ни породы, да еще всё чешется, наверное, от блох. Нужно чем-то привлечь внимание. Станцевать, что ли? Блин, ну что же делать?! Неужели придётся подохнуть вместе с этой блохастой сволочью, а перед этим ещё страдать от голода и всех остальных кошачьих напастей?»
         Трудно сказать, сколько времени длилось это отчаяние, но, когда оно отступило, он заметил, что думает так же свободно, как в родном теле. Женщины с лавочки ушли, но неподалеку какой-то мужчина ругал мальчишку, и Николай понимал всё, что он говорил. И тело уже ощущалось не как что-то чужое, а как своё собственное.
         «Превращаюсь в кота? – почему-то без прежнего страха подумал он. – Может, получится управлять телом? Надо попробовать».
         Не сразу, но это начало получаться. Было очень трудно, к тому же ему мешал котёнок. Он терпел Николая, пока тот закатывал истерики в каком-то закоулке его головы, но терпение кончилось, когда квартирант покусился на тело.
         – Прекрати толкаться! – уговаривал его парень. – Я помогу тебе найти дом, в котором будет много молока! А без меня будешь голодать и умрёшь!
         – Молоко? – спросил малыш. – Много?
         – Много! – пообещал Николай, понявший, что нужно говорить проще. – Только не мешай, а я, когда будет молоко, не буду мешать тебе.
         Он заметил, что отдельные слова вызывали в голове смутные образы, на которые и реагировал котёнок. Остальные малыш не понимал, и они только мешали общению. Уговоры помогли, и какое-то время Николаю никто не мешал осваиваться в кошачьем теле. Сидеть и стоять на четырёх лапах было легко, ходьба тоже оказалась простым делом, но бег и прыжки получились не сразу. А вот встать на задние лапы он не смог. Это и так было трудно, а тут ещё начал капризничать котёнок. Малыш устал, сильно проголодался и, отобрав своё тело, стал требовать обещанное молоко.
         – Будет тебе молоко, – сказал он усатому вымогателю, – но сначала нужно научиться стоять на задних лапах. А если на них ещё станцевать, зуб даю, возьмут в дом и зальют молоком. Я бы не взял, даже если бы ты заговорил, но придурков много.
         Не сразу, но управление телом было получено. Нужно было спешить, пока малыш окончательно не взбунтовался, а встать на задние лапы по-прежнему не получалось. Дело пошло, когда Николай подбежал к росшим возле лавочки деревьям и воспользовался одним из них. Не с первой попытки, но у него получилось. Несколько раз упав, всё-таки встал на задние лапы и недолго на них простоял. После этого смог встать, уже не опираясь на ствол. Стоять так было трудно, намного проще оказалось бегать, размахивая передними лапами для поддержания равновесия. Котёнок заинтересовался новой забавой и на время заткнулся.
         – Смотри, что он вытворяет! – услышал Николай голос Нины Ивановны. – И славный какой! Не возьмёшь?
         Опустившись на четыре лапы, он повернул голову и увидел свою соседку по лестничной площадке в компании с незнакомой полной женщиной.
         – Я бы взяла, – ответила соседке толстуха, – но у сына аллергия на шерсть. Мне уже предлагали породистых, но из-за Алёши отказалась.
         «Хватит, – подумал Николай. – Пора отсюда уходить и искать хозяина. Жаль, что нет зеркала, чтобы отработать жалобную морду, как у кота в Шреке».
         Он выбежал на улицу через проход между домами и остановился, дожидаясь людей. Кошачьи глаза по-прежнему видели плохо, но можно было издалека услышать прохожих по звуку шагов. Повезло с первого раза. По тротуару шли мужчина и женщина, которые обсуждали вчерашнюю вечеринку. Николай дождался, пока они подошли на два десятка шагов, рывком встал на задние лапы, прижал передние к груди и постарался придать кошачьей мордочке несчастное выражение.
         – Смотри, какое чудо! – воскликнула женщина. – Боря, я хочу его взять!
         – Интересный котёнок, – согласился мужчина. – Ему бы ещё шляпу, и был бы вылитый котяра из мультика. Этот, правда, совсем маленький. Подожди... – Он нагнулся и взял котёнка в руки.
         – Что ты смотришь? – спросила женщина. – Ищешь блох?
         – Зачем мне его блохи? – хмыкнул он. – Я и так знаю, что они у него есть. Если возьмём, от них будет нетрудно избавиться. Я смотрю, мальчик это или девочка. Так, это кошка. Если не передумала, то держи свою животину.
         – Не передумала, – ответила женщина, забирая котёнка. – А в чём разница?
         – Пока ни в чём, – сказал мужчина, беря её под руку, – а вот когда начнётся гон, будет и разница. Кошки только мешают спать, а коты начинают метить углы. Это и на улице неприятно, а в квартире вообще... Ничего, для этого дела придумали много всякой химии.
         «Так я ещё и кошка! – подумал Николай. – Хреново! Видел я, какими они становятся при гоне. Хрен я договорюсь с хозяйкой тела. Сбежит, а мне потом из-за минутного удовольствия вынашивать и рожать котят! Вот, блин, повезло!»
         Котёнок, в отличие от него, не мучил себя глупыми мыслями, а довольно урчал в руках хозяйки. На время он даже забыл о голоде.
         – Подожди, Вера, – остановил мужчина спутницу и достал телефон. – Нужно позвонить... Виктор, будь другом, смотайся в зоомагазин и возьми кошачий туалет средних размеров. Жена, понимаешь, подобрала котёнка... Нет, домика пока не нужно. Если ему будет мало туалета, отправится обратно на улицу. И купи там сухого корма для котят, только не «Вискас», а что-нибудь получше. Да, совсем забыл! Нужно средство от блох для малышей и какой-нибудь кошачий шампунь.
         – Видишь, сколько с тобой хлопот? – сказала Вера. – Ты уж постарайся вести себя прилично, если не хочешь опять оказаться на улице. Если мой муж что-нибудь обещает, обязательно выполнит.
         Судя по одежде этой пары, он попал в обеспеченную семью. Дополнительным подтверждением этому стала большая трехкомнатная квартира. И по площади, и по богатству интерьера её трудно было сравнивать с двушкой Николая. В квартиру поднимались пешком на второй этаж, хотя в доме были лифты. Как только вошли, Вера сразу же пошла на кухню.
         – Сиди здесь и жди! – строго сказала она котёнку, посадив его на кафельный пол. – Сейчас я согрею молоко.
         Хозяйка достала из огромного холодильника какую-то бутылку, налила из нее в чашку молоко и поставила её в микроволновую печь. Через две минуты блюдце с молоком стояло перед носом малыша. Пока он лакал, на Николая обрушилась волна кошачьей радости, лишившая возможности связно мыслить. Это его напугало. Раньше эмоции котёнка не воспринимались так сильно. Вскоре раздался звонок, и в квартиру вошёл мужчина с сумками в руках. Он не стал задерживаться, отдал покупки и ушёл.
         – Это твой туалет, – объяснила малышу Вера, показав рукой на стоявшую в прихожей ванночку с горкой наполнителя. – Сюда будешь ходить писать и какать. Понял?
         – Быстро иди туда ссать! – продублировал приказ Николай. – Не понял? Тогда я всё сделаю сам, а ты не мешай, иначе больше не будет молока!
         Сонный котёнок отдал парню тело, а тот забрался в туалет, вырыл ямку в наполнителе и помочился.
         – Боря, котёнок сам сходил в туалет! – радостно крикнула мужу хозяйка. – Смотри, какой молодец!
         – Бери этого молодца и неси в ванну, – отозвался из гостиной Борис. – Я оставил в ней шампунь от блох. Прочитай инструкцию и мой. Пока он блохастый, в комнаты не пущу. И почему он? Ты ещё не придумала девочке имя?
         – Потом посмотрю в интернете, – сказала Вера, и Николая с котёнком понесли на санобработку.
         После купания и сушки феном малышка, получившая кличку Габби, уставшая от волнений и впечатлений дня, заснула на диване в гостиной. Николай спать не хотел, но пришлось. Как только заснул котёнок, мысли начали путаться и он тоже уплыл в сон. Проснулись утром, когда уже рассвело.
         «Значит, не глюк! – подумал Николай. – Господи, за что мне это? Если я и грешил, то не больше других! Ну пил, ну бросил Нинку, но у неё от меня не было детей. Таких, как я, навалом, а многие ещё хуже! Если за такое наказывать, не хватит котят! И вообще, это какое-то не христианское наказание! Пусть так наказывают индусов, а я из их веры не знаю ничего, кроме харе Кришны!»
         Пока он предавался терзаниям, Габби сползла на пол и по пушистому ковру направилась на кухню. Под столом стояли блюдце с молоком и кормушка с каким-то мелким сухим кормом. Не обратив внимания на корм, малышка, быстро работая язычком, вылакала молоко и захотела облегчиться. Угол кухни показался удобным местом. Ямку, конечно, не выроешь, но земля, судя по запахам, была только в цветочных горшках.
         – Что ты творишь, дура? – остановил её Николай. – Не помнишь, где я мочился? Марш в туалет! Если будешь гадить в других местах, выгонят на хрен! И не будет никакого молока.
         – Далеко, – ответила Габби. – Молока не хочу.
         – Это сейчас не хочешь, а скоро опять проголодаешься! Быстро топай в туалет! И потом ходи только в него. Смотри, когда будешь рыть ямку, не разбрасывай камешки. Хозяева должны быть тобой довольны.
         Малышка сделала свои дела в нужном месте и вернулась в гостиную. Хозяев в квартире не было, поэтому она, пользуясь полной свободой, принялась исследовать новое жилище. Неприятности начались, когда ей понравилось качаться на портьерах.
         – Немедленно слезай! – приказал ей Николай. – Если попортишь ткань, тебя даже не будут выносить из квартиры, выбросят с балкона.
         – Интересно! – сказала спрыгнувшая с портьеры Габби. – Почему нельзя? Только молоко? Скучно!
         – Придет хозяйка, и будет весело, – пообещал он. – Квартира большая, найди другое развлечение.
         Едва Николай закончил фразу, как тут же очутился в своём человеческом теле. Оно немного онемело, и в спальне попахивало мочой, но его охватила такая радость, что на глаза навернулись слёзы.

         – Он вернулся, – сказал сидевший на лавочке мальчик лет десяти. – Котёнка пристроил.
         – Вычёркиваю, – отозвалась сидевшая рядом с ним девочка его возраста и сделала ручкой пометку в блокноте. – У нас их ещё пять.
         – Сейчас мало кому нужны котята, – сказал мальчик. – Ну что, используем его ещё раз?
         – Пусть позавтракает и поменяет штаны, – ответила девочка. – Потом сольём его с черным котёнком. Черных берут хуже других, а у него уже есть опыт. Может, поручим ему всех котят? Как ты думаешь, он не свихнётся?

         – Классный перстень, – сказал в раздевалке Борис Туров. – Бронза?
         – Золото, балда! – ответил Сергей. – Пробы не знаю, но гайка точно золотая. Пробовал кислотой, так не оставила никакого следа. Да и вес у нее будь здоров!
         – И где взял? – с любопытством спросил приятель.
         – У сеструхи появился хахаль, – засмеялся Сергей. – Я тебе уже рассказывал, что подрабатывал у отца её охраной. Ольгу жалко, но у баб в её возрасте, если их напоить или погладить в нужных местах, соображение отказывает напрочь. Знаю по тем, с которыми сам кувыркался. Как только я закончил школу, отец перестал давать бабки, вот сеструха и воспользовалась. Днём дома никого нет, так она с этим парнем гуляла без спроса, а вечером им захотелось в ресторан, а мимо меня хрен пройдёшь.
         – Хочешь сказать, что получил этот кусок золота за то, что отпустил сестру? – не поверил Борис. – Кончай заливать!
         – Точно тебе говорю! – обиделся на недоверие Сергей. – У этого парня золото куры не клюют. Сеструха телец, так он, знаешь, какого быка подарил? Граммов сто точно весит. Такое не на шее носить, тем более девчонке, а использовать вместо кистеня. Ольга сказала, что он ничего для неё не жалеет, бабок потратил – жуть!
         – Так расколи ещё на что-нибудь, – предложил Борис. – Не спрашивал у сестры, откуда у её хахаля золотишко?
         – Не хочет она об этом говорить. По-моему, он ей уже не безразличен, хотя, по мне, нет в нём ничего привлекательного. Морда вроде твоей, а сам хилый – соплёй перешибёшь. Если я подвалю к нему насчет золота, то не сейчас, а то поругаюсь с сеструхой.
         – А кто он вообще?
         – Они учатся в одном классе, – ответил Сергей, – Я не знаю его предков, но точно не крутые.
– Значит, где-то нашёл, – сделал вывод Борис. – Понятно, почему он швыряется золотом. Ума нет, да еще легко пришло. Как только предки из него всё не вытряхнули.
         – Это я узнавал, – сказал Сергей. – Они у него на месяц куда-то уехали. Скоро должны вернуться, тогда, наверное, раскулачат.
         Туров сегодня занимался в клубе на час меньше обычного. Закончив работать с тренажёрами, Борис помылся в душе, оделся и ушёл. Через полчаса он стоял у обшарпанной двери чей-то квартиры и давил на кнопку звонка.
– Чего трезвонишь? – недовольно сказал открывший ему мужчина лет пятидесяти. – И почему сегодня так рано?
         – Наклёвывается выгодное дело, – зайдя в прихожую, ответил Борис. – У одного школяра до хрена золота, которым он разбрасывается. Родители в отъезде, а он обхаживает сестру моего приятеля, заваливает их подарками и сорит деньгами.
         – Садись и рассказывай подробно, – приказал хозяин квартиры.

         – Неужели так трудно вернуть этот пистолет туда, откуда ты его взял? – сердито спросил Кирилл. – Через два дня приедут родители, а у меня дома ствол. То, что я расскажу о тебе, ещё не значит, что я выложу им всё остальное.
         – Вернуть не трудно, но нельзя, – ответил Зур, – и это уже не отменит наказание тому, кто за него отвечал.
         – Ничего не понял. Ты можешь нормально объяснить?
         – Нас когда-то такими создали, – неохотно сказал дух. – Мы не можем ничего забирать для себя или кого-нибудь другого, только для хозяина. Поэтому я могу забрать твое оружие только для того, чтобы отдать его тебе.
         – На фиг мне это нужно, – Кирилл положил пистолет в шкаф и прикрыл его зимней шапкой. – Придётся бросить в реку.
         – Перед тем как от него избавляться, немного подумай, – назидательно сказал Зур. – Вы облюбовали парк и забираетесь в самые глухие места. Там почти нет отдыхающих и удобно целоваться, но если нарвётесь на какую-нибудь шваль, ты опять потребуешь оружие. Три дня занятий не сделали твои мышцы ни больше, ни крепче, да и глупо с кем-то махаться руками, когда в них можно взять оружие. Я достану хоть пулемёт, но при этом опять кто-нибудь пострадает. А сейчас у тебя всегда будет пистолет, с которым ты умеешь обращаться, и от его использования пострадают только твои враги, а не посторонние люди. Спрячь получше и можешь не отчитываться перед родителями.
         – Пожалуй, ты прав. Ладно, этим можно заняться потом.
         – Возьми у отца презервативы, – посоветовал дух. – Твоя Ольга уже созрела.
         – Опять ты за свое! – рассердился он.
         – Я хочу тебе добра, – сказал Зур. – Вы полдня целуетесь взасос, а вчера ты пустил в ход руки. Кама-Сутру прочитал, порнухи насмотрелся и прекрасно знаешь, что и как делать. И научился себя контролировать, что тоже очень важно. Осталось сделать последний шаг. Не знаю, любит ли тебя Ольга или просто отрывается за все годы воздержания, но если доставишь девушке радость, ей больше никто не будет нужен. Если женщине попался мужчина, который обеспечивает её материально и сильный в любви, она сделает всё, чтобы в их отношениях ничего не изменилось. Ольге пришла пора любить, а тут очень вовремя появился ты. В том, что она к тебе так быстро прилипла, виновато слишком строгое воспитание, но оно же дало тебе шанс. Если бы эта девушка нормально общалась с парнями, тебе ничего не светило бы. Так что слушай, что я говорю. Ваши отношения нужно срочно закрепить. А то будешь деликатничать, пока их не закрепит кто-нибудь другой.
         Кирилл не стал ничего говорить, но перед поездкой в парк зашёл в спальню родителей и взял в шкафу несколько презервативов. Он созвонился с Ольгой, а потом вызвал такси и на нём подъехал к её подъезду. Гуляли всё в том же «Танаисе» на самых дальних аллеях. Много говорили, рассказывая о своей жизни, и ещё больше целовались, выбирая время, когда рядом никого не было.
         – Мне ещё никогда не было так хорошо! – оторвавшись от юноши, сказала Ольга. – Наверное, я тебя уже люблю. Кирилл, может, после парка поедем к вам? А то послезавтра вернутся твои родители, и мы не сможем воспользоваться квартирой. Сколько можно только целоваться! Ты ведь на мне женишься, когда закончим школу?
         – Готов это сделать хоть сейчас! – заверил он. – Могла бы и не спрашивать.
         – Тогда я хочу сделать это сегодня! Все подруги давно расстались с девственностью, одна я ношусь с ней, как дура. Только нам нужно будет предохраниться.
         – Всё будет, – сказал Кирилл. – Я тебя тоже очень хочу, просто не стал об этом говорить.
         Из-за поворота аллеи вышли двое мужчин в темных очках и целеустремленно направились к парочке. Остановились, когда подошли на расстояние шага.
         – У нас к тебе дело, – сказал юноше тот из них, который был старше. – Советую пойти нам навстречу, если не хочешь неприятностей.
         – Что вам от нас нужно? – спросил Кирилл, делая шаг назад и увлекая за собой Ольгу.
         – Она нам не нужна, – ответил пожилой, показав рукой на девушку. – Если будешь умным, ничего плохого с вами не сделаем. Отвечай, где взял золото!
         – Груздь, у него пушка! – испуганно сказал накачанный парень.
         – Убрал бы ты его, – спокойно посоветовал пожилой, скосив глаза на пистолет Кирилла, – всё равно не будешь стрелять.
         – Ты думаешь? – сказал юноша, у которого страх сменился злостью. – Давай проверим!
         – Глупо себя ведёшь, – по-прежнему спокойно сказал пожилой. – Поделился бы золотишком, и разошлись бы по-хорошему. Ствол будет не всегда, а у неё вообще нет оружия. Думаешь, так уж трудно вас зацепить?
         – Может, мне вас здесь положить, чтобы не было обещанных неприятностей? – спросил Кирилл. – Снимите очки!
         – Перебьёшься, – ответил пожилой, повернулся к ним спиной и пошёл по аллее.
         Молодой не был так спокоен и припустил за своим напарником, то и дело оглядываясь.
         – Кто это? – с испугом спросила Ольга, когда вымогатели скрылись из вида.
         – Ты никому не говорила о золоте? – спросил Кирилл.
         – Я не дура, – ответила девушка. – Может, показала бы кому-нибудь из подруг тельца, но и тогда не сказала бы, что это твой подарок. Знает только брат.
         – Значит, он кому-то растрепал. Наверное, заинтересовались перстнем, а он не стал молчать. В спортивные клубы ходят не только спортсмены или такие любители, как твой брат. Скорее всего, этот молодой качок тоже оттуда.
         – И что будем делать?
         – Делиться с ними глупо, – ответил он. – Для меня жизнь дороже золота, особенно твоя, но эти типы не удовлетворятся тем, что я им дам. Понятно же, что отдал не последнее, поэтому скоро опять в ход пойдут угрозы. Ладно, как-нибудь выкрутимся, главное, чтобы ты не моталась одна. Если нужно куда-то сходить и нет брата, звони мне. И в школу, когда она начнётся, буду провожать я. Когда приедет отец, я ему всё расскажу. Если с шантажом родного сына не разберётся полковник полиции, её всю нужно разогнать. У меня из-за этих типов пропало настроение гулять. Едем ко мне на квартиру, или ты передумала?
         – Едем! – решительно сказала Ольга. – Я тебя теперь никому не отдам и хочу, чтобы ты весь был моим! Сколько уже можно терпеть!
         У них всё прошло просто замечательно, причём дважды. Когда закончили, привели себя в порядок и сходили пообедать в расположенное неподалеку кафе. Такси брать не стали и к дому Ольги дошли пешком. Кирилл проводил свою любовь до дверей квартиры, на прощание поцеловались, а потом он тоже пешком отправился домой. Ему дали пройти два квартала, а потом сзади схватили за левую руку, и больно кольнули в спину чем-то острым.
         – Не будь идиотом, – прошептал знакомый голос молодого качка. – Дёрнешься и получишь по кумполу, а если схватишься за свой ствол, будет ещё хуже. Двигай к дороге!
         Видимо, нож прорезал кожу, потому что от места укола потекла кровь. Сопротивляться было глупо, поэтому Кирилл послушно пошёл, куда вели. Возле бордюра остановилась машина, в которую и сели. Качок обыскал юношу, не нашёл оружия и застегнул у него на запястьях наручники.
         – Видишь, как плохо не слушать умных людей, – сказал Кириллу сидевший за рулем пожилой. – Теперь не отделаешься одним золотом.
         – И что вы будете делать? – внешне спокойно спросил юноша, хотя ему было страшно.
         – Приедем на одну квартиру и там с тобой поработаем, – ответил ему качок. – Поучим уму-разуму, а потом ты нам расскажешь, откуда у такого, как ты, могли взяться большие деньги и золото.
         – Может, обойдёмся без учёбы? – предложил он. – Сколько вам нужно золота?
         – Без учёбы мы обошлись бы раньше, – сказал пожилой. – За свои поступки нужно отвечать. Ты ещё не пуганный, вот мы это и исправим. А то ты нас и с золотом попробуешь кинуть. Рассказывай, откуда оно у тебя.
         – Ездил к тётке в Азов, – ответил Кирилл. – Родители уехали к друзьям, а меня сбагрили родственниками, чтобы был присмотр. Там одни степи и негде отдыхать, кроме реки, а её всю изгадили. Я в прошлом году был на Чёрном море, так после него...
         – Короче, Склифосовский, – прервал его пожилой. – Ты бы нам ещё рассказал свою биографию. Переходи к золоту.
         – В кладе одно золото без камней, – послушно сказал юноша. – Ювелирные украшения и немного монет. Всего килограммов пять. Сколько возьмёте?
         – Нам хватит двух третей, – засмеялся качок. – Оставим ему треть, Груздь?
         – Если всё сделает, как скажем, и потом не побежит в ментовку, будет ему треть, – согласился пожилой. – Займись очками, а то скоро приедем.
         Кириллу надели абсолютно непрозрачные очки, и он на время ослеп. Через несколько минут машина замедлила ход и остановилась. Качок помог юноше выйти из салона и проводил его к нужной квартире.
         – Тебе прикрыли браслеты спортивной сумкой, – сказал дух. – Лишняя предосторожность, всё равно никого не встретили. Ты уже придумал, как будешь выкручиваться?
         – Попробую договориться, – ответил Кирилл. – Не будут же они меня убивать, не получив золота. Если бы не думали отпустить, не закрывали бы лицо очками.
         Убивать его не стали, начали учить. Учил качок, предварительно засунув в рот кляп. Бил не долго, но такой боли юноша не испытывал никогда в жизни, он даже не предполагал, что она может быть. После этой обработки вынули кляп, а очки сняли до начала экзекуции.
         – Поумнел? – спросил пожилой, пнув ногой скорчившееся тело. – Учти, что, если решишь нас подставить, будет намного хуже, причём не только тебе, но и твоей девчонке. Сейчас тебе не трогали лицо и старались ничего не повредить. Было больно, но завтра всё придёт в норму. Если вынудишь взяться за тебя всерьёз, пожалеешь о том, что родился на свет. И на полицию можешь не надеяться. А теперь говори, где прячешь золото.
         – Дай ему немного оклематься, Груздь, – сказал качок. – Пока не придёт в себя, он тебе ничего не скажет. Я не учёл, что он такой хлипкий, и самую малость перестарался. А мы с тобой пока немного перекусим.
         Они ушли на кухню, оставив своего пленника в комнате.
         – Зур, мне нужна помощь, – с трудом собравшись с силами, обратился Кирилл к духу.
         – Ты же знаешь, что я могу только что-нибудь достать, – отозвался тот. – Нужно оружие?
         – На хрен мне твое оружие! – ответил юноша. – Я его даже не удержу в руках. Эти суки хотели золота, вот я их золотом и завалю!
         – Вспомнил «Золотую антилопу»? – спросил Зур. – И как ты думаешь это проделать?
         – Делать будешь ты, – ответил он, – а как... Сколько весит один золотой кирпич из американского резерва?
         – Точно не знаю. Они отличаются по весу, но если примерно, то килограммов десять.
         – Можешь завалить их этими кирпичами? Если можешь, вали так, чтобы от этих гадов осталось только мокрое место!
         Грохот ударил по ушам, а потом пол рухнул куда-то вниз, и сильный удар погасил сознание. Пятьдесят тонн золотых слитков не только раздавили похитителей, они проломили бетонные плиты сначала в этой квартире, а потом и в двух нижних. К счастью для жильцов этих квартир, никого из них не было в доме. К счастью для Кирилла, пол под ним провалился только в квартиру второго этажа, а не в технический подвал, как на кухне. Он даже ничего себе не сломал, не считая трещин в ребрах, которыми ударился об обломок бетона. Большой удачей было то, что устояли несущие стены и эта часть дома не сложилась, как карточный домик. Через час Кирилла извлекли из-под обломков мебели и доставили в первую городскую клиническую больницу скорой помощи.
         Очнулся уже вечером. Голова болела так, что ни о чём не хотелось думать, а каждый вдох отдавался болью в груди. Да и остальное тело ещё не отошло от побоев, к которым добавились ушибы от падения.
         – Зур, ты ещё здесь? – спросил он.
         – Служба не закончилась, – ответил дух. – В том золоте была только сотая часть того, что я должен отдать. Я высыпал бы на них ещё меньше, но слитки были сложены горкой, а я не могу что-то откладывать. Один-два бруска – куда ни шло, но не сотню. И я не мог прицельно кидать золото им в голову, это было бы уже не доставание, а убийство.
         – Нужно срочно забрать у Сергея перстень и у Ольги быка. Спрячь это золото где-нибудь в нашей квартире, чтобы не сразу нашли. Скажи, в реке, из которой я вас вытащил, есть клады?
         – В Азовке нет, – ответил Зур, – а в Дону их навалом. Какой нужен?
         – Нужны монеты в каком-нибудь кувшине, – сказал Кирилл, – и с таким весом, чтобы я мог поднять. Найдёшь?
         – Запросто, – обнадёжил дух. – Куда его принести?
         – Поставь где-нибудь в моей комнате и, будь другом, вскрой его, чтобы было видно, что я уже брал монеты.
         – Сделано, – доложил Зур. – Что-нибудь ещё?
         – Доставать больше ничего не нужно, – ответил он. – Будет большая просьба поговорить с Ольгой. Это нужно, чтобы я не погорел с золотом.
         – Даже не знаю, – заколебался дух. – Вообще-то, это против правил.
         – А ты хоть раз выйди за их рамки, – попросил Кирилл. – Кто-то набивался мне в друзья или родственники, это был не ты?
         – Ладно, – нехотя согласился Зур, – но поговорю один раз, для духа унизительно быть на посылках. Учти, что если она свихнётся от страха, то по твоей милости, а не из-за меня. Что сказать?
         – Передай, что я попал в больницу, но серьёзных повреждений нет.
         – Это ещё вопрос, – сказал дух. – Сотрясение мозга, побитые рёбра, а всё тело – сплошной синяк. Хорошо ещё, что не приехали родители, а то у матери при виде тебя случился бы инфаркт.
         – Не перебивай, – поморщился Кирилл, – я и так с трудом соображаю. Скажешь, что я забрал её знак Зодиака и перстень брата. Верну, когда всё уляжется. Пусть передаст брату, чтобы не лез на стенку из-за пропажи. Может рассказать, что на нас наехали из-за его болтовни. Не было никакого золота, пусть так и отвечают, если будут спрашивать.
         – А серьги? – спросил Зур. – Может, их тоже забрать?
         – Пусть получше спрячет. С моей версией вообще не должны выйти на Авериных. Пистолет я спрятал так, что быстро не найдут, да и не будет никто искать. Заберут клад, а мне настучат по голове за то, что не сразу сдал государству.
         – А ты собирался?
         – Ты правильно понял. Я побоялся, что меня прокатят, решил дождаться отца и отнести золото с ним. Денег не было, вот и продал несколько монет. Потом бы за них рассчитался из премии. Глупость, но где ты видел умных молодых? Мой клад потеряется на фоне пятидесяти тонн золота. Вот с ними будут копать, но я не знаю, откуда они свалились на моих похитителей.
         – Тебя будут трясти, – предупредил Зур. – Столько золота – это не шутки. И потом ещё долго будут присматривать. Как при таком присмотре использовать клады?
         – Не буду я их использовать. Если понадобятся деньги, возьмём в американских банках из тех, которые побогаче, или потрясём их ворюг. По весу крупные банкноты намного выгоднее золота, и с ними можно не осторожничать.
         Дав задание духу, Кирилл вскоре заснул и проснулся под утро. Всё тело по-прежнему болело, но уже не так сильно. Палата была трёхместной, но он лежал в ней один. Захотелось в туалет, но не было ни халата, ни тапочек, а когда встал с кровати, закружилась голова. Пришлось воспользоваться уткой. Скоро страшно захотелось есть, поэтому духу пришлось натаскать своему хозяину бутерброды с икрой. До завтрака его посмотрел молодой врач, который прощупал ребра, спросил о самочувствии и поспешил выйти из палаты. Сразу же после его ухода зашёл какой-то мужчина лет сорока, одетый в цивильный костюм. Он сел на один из двух стульев и неодобрительно посмотрел на Кирилла.
         – Как же это вы, Лагодин, умудрились попасть в такую компанию? Сын полковника полиции мог бы осторожней подходить к выбору знакомств. Вы понимаете, что своим поведением скомпрометировали отца?
         – Я не набивался к ним в друзья, – огрызнулся юноша. – Затащили в машину, а потом надели тёмные очки, как при газосварке. И сами были в тёмных очках. Избили, бросили в комнате и ушли на кухню жрать. А потом громыхнуло, и я куда-то провалился.
         – Допустим, что всё так и было, – сказал посетитель. – Может, расскажете причину их интереса? Наверное, они не всем оказывают такое внимание.
         – А кто вы такой, чтобы я изливал перед вами душу? – спросил Кирилл.
         – Майор ФСБ Алексей Николаевич Субботин, – представился мужчина, показав ему раскрытое удостоверение. – Теперь ответите?
         – Я нашёл клад, – признался юноша. – Ездил к родственникам в Азов и выловил из Дона кувшин с золотыми монетами. Сам побоялся сдавать, потому что читал в Интернете, как обувают таких счастливцев. Думал дождаться отца и всё сделать через него.
         – А пока нет отца, решили кое-что продать, – догадался майор.
         – Всего две монеты, – насупившись, сказал он. – Денег почти не осталось, а таких монет было много. Я заплатил бы за них из своей премии.
         – Это слова, – усмехнулся майор. – Вы нарушили законодательство...
         – Я сильно обо что-то треснулся, – зло сказал Кирилл, – да ещё не прошла боль от побоев, поэтому не нужно мне угрожать! Если я что-то нарушил, готов нести ответственность, но не сейчас, а когда меня хоть немного подлечат. У вас ко мне все вопросы?
         – По-моему, мы ещё только начали. Я бы на вашем месте вёл себя не так вызывающе. Ваше дело может дойти до суда или потеряться по дороге.
         – Что вас интересует? – спросил Кирилл. – Постараюсь ответить.
         – Это уже лучше, – кивнул майор. – Значит, вы погорели из-за монет. Неужели сказали, что у вас их много?
         – Я не был уверен в том, что дадут хорошую цену. Никогда не продавал золото, поэтому взял жменю монет. Наверное, они увидели...
         – С этим ясно. Где ваш клад?
         – Кувшин с монетами в моей комнате. Сегодня вечером приедет отец, у него и возьмёте.
         – Что можете сказать о причине разрушения квартиры?
         – А что я могу о ней сказать, если был почти без сознания? – очень натурально удивился Кирилл. – Это был не взрыв? Газом вроде не пахло.
         – Ладно, – поднявшись, сказал майор, – когда станете здоровым, мы с вами ещё побеседуем.
         Вскоре после его ухода пришла медсестра и принесла какой-то старый халат и стоптанные тапочки, чтобы Кирилл мог идти на завтрак. Голова уже не кружилась, и не было слабости, а к боли он притерпелся. Своей посуды не было, но ему дали завтрак в больничной. Минут через двадцать после того, как вернулся в кровать, начался обход. На этот раз осматривали дольше и назначили рентгенографию грудной клетки, таблетки и какие-то уколы. Всем этим Кирилл занимался до обеда, а после короткого послеобеденного сна к нему примчалась Ольга.
         – Раньше четырёх к вам не пускают, – сказала она, оторвавшись от его губ. – Твой друг предупредил, чтобы я не лезла обниматься из-за поломанных ребер.
         – Они не поломаны, просто несколько трещин. До школы должны зажить. Что это ты принесла в сумке?
         – У нас никто не лежал в больнице, но я позвонила подругам и узнала, что тебе нужно, – ответила Ольга. – Оказывается, они все уже приехали. Здесь для тебя тапочки, халат и посуда. Хотела принести что-нибудь поесть, но твой друг сказал, что ничего съестного нести не нужно. Кто он, Кирилл? Я сначала так испугалась...
         – Давай выйдем в коридор, – предложил он, приложив палец к губам. – Сейчас надену твой халат и поменяю тапки, а то в этих невозможно ходить.
         – Халат я взяла у отца, – объяснила девушка. – Он немного выше тебя и шире в плечах, но можно запахнуться...
         – Нормально, – сказал Кирилл, поменяв халат. – Отец в курсе того, куда ты унесла его одежду?
         – У нас вчера были такие разборки! – сказала Ольга, выходя вместе с другом в коридор. – Сначала я разбиралась с братом, а потом отец делал то же самое с нами. Сергей наорал на меня из-за своего перстня, мол, я его взяла. Ну я ему и высказала всё, что ты говорил, и добавила от себя. По-моему, он мне не поверил, но отстал. А потом за меня взялся отец, которому брат рассказал о наших прогулках. Знаешь, я никогда не врала отцу, не стала врать и сейчас. Сказала, что мы с тобой любим друг друга и через год поженимся. Рассказала о золоте, об этих бандитах и о том, что ты сейчас в больнице. Показала серьги и предупредила, что обо всём этом нужно молчать.
         – Не расстраивайся, я подарю другие, – сказал он, – не сейчас, а немного позже.
         – Если хочешь, подари, – согласилась девушка, – но у меня и те остались. Отец не стал их забирать. Тебе, говорит, подарили, пусть у тебя и будут, только не нужно никому показывать. Он разбирается в драгоценных камнях и сказал, что изумруды очень дорого стоят, да и сами серьги – это антикварные украшения. Халат отец принял к сведению, а брату сделал втык из-за того, что он отпустил меня в ресторан, и за болтовню. Я тебе рассказала все свои новости, а теперь рассказывай ты! Я хочу знать, что у тебя за невидимый друг и что с тобой вчера случилось! И почему ты не хотел говорить об этом в палате.
         В холле никого не было, и Кирилл усадил Ольгу на диван и осторожно сел рядом. На короткий рассказ о джинне и обо всём остальном у него ушло десять минут. О дожде из золотых слитков не было сказано ни слова. В рассказе юноши гибель бандитов и его освобождение произошли из-за вызванного духом разрушения квартиры.
         – Зур немного перестарался, поэтому досталось и мне, – закончил он свою исповедь. – Больше в доме никто не пострадал. Но этим делом занялась ФСБ, и сегодня меня уже навещал их майор, поэтому я и попросил молчать. Там такие искусники, что вполне могли оставить в палате какой-нибудь радиомикрофон.
         – Джинн, духи... – растерянно сказала девушка. – Извини, но я во всё это не верю.
         – Ты какую икру больше любишь? – спросил Кирилл. – Чёрную или красную?
         – Я красную не очень люблю, – ответила Ольга, – а от чёрной балдею. А почему ты спросил?
         – Смотри, пока никого нет, – сказал Кирилл и показал ей ладонь, на которой тут же появился бутерброд. – Ешь, я ими уже объелся.
         – Настоящий, – съев его доказательство, сказала девушка. – А почему ты мне раньше ничего не говорил, а врал насчет клада?
         – Раньше любил только я, а ты развлекалась, – ответил он. – О твоей любви я услышал только вчера. И я не врал, просто обо многом не говорил. Золото было из клада, а какая разница, нашёл я его сам или при помощи духа?
         – И что теперь? – спросила она. – Тебя могут посадить?
         – Я вернул клад государству и объяснил, почему не сделал это сразу, поэтому не будет никакого суда, – ответил Кирилл. – Просто мне за него ничего не выплатят. Но мы с тобой и так потенциально самые богатые люди планеты. Бедно уже никогда не будем жить, главное – прожить интересно и с пользой. Оля, сегодня, примерно в шесть вечера, должны приехать мои предки, и они не смогут со мной созвониться.
         – А где твой мобильник? – спросила девушка.
         – Был в заднем кармане брюк. Или вытащили перед тем, как меня начали лупить, или я его разбил при падении. Когда очнулся, на мне были только трусы, да и они немного порваны и запачканы в крови. Она натекла из ранки, когда кольнули ножом в спину.
         – Давай я оставлю свой, – предложила она.
         – Не нужно, – отказался юноша. – Я попрошу телефон у кого-нибудь из больных или медсестёр. Я сказал для другого. Позвони им сама, а потом вызови такси и съезди. Возьми этот кошелёк, в нём двадцать тысяч.
         – Твой дух у кого-то спёр? – спросила Ольга, не беря денег.
         – Я заказываю ему грабить воров, – объяснил Кирилл, – так что можешь тратить с чистой совестью. Деньги ворованные, но не нами. Всё равно мы не знаем, у кого их украли, и не сможем вернуть.
         – И что мне у вас делать?
         – Познакомишься с родителями и объяснишь, кто ты для меня. Скажи, что в моей комнате клад, который у них заберут. И успокой насчёт моего здоровья, а то они примчатся в больницу на ночь глядя. Пусть приезжают завтра и привезут мою одежду, а этот халат вернёшь отцу. А то мы ещё не поженились, а я уже начал его раздевать.
         – Он мне сказал то же самое слово в слово, – засмеялась Ольга. – Ладно, сделаю всё, как ты сказал. Кирилл, через десять дней уже школа. Представляешь, как обалдеют в классе, когда узнают о нашей дружбе? Сразу, наверное, не поверят.
         – Я сам в это верю не до конца, – сказал Кирилл. – Знаешь, что я попросил у джинна, когда узнал, что он может выполнить одно желание? Я попросил твоей любви. Он ответил, что не занимается любовью, и что я должен добиться её сам. И всё-таки он мне помог. Если бы не его подарок, мы никогда не были бы вместе. И дело даже не в тебе и не в тех деньгах, которые я тратил. Он подарил мне силу, а сила дала уверенность. Но теперь мне этого мало. Когда всё залечу, займусь спортом. Буду вкалывать, пока не вырастут такие же мышцы, как у твоего брата. У такой красавицы и муж должен быть сильным не только дарёной силой.

Ищенко Геннадий 2015 г
anarhoret@mail.ru

Подарок последнего джинна

Сказка

         Закончившему десятый класс Кириллу Лагодину удалось освободить последнего джинна на нашей планете. Спасителю полагается исполнение одного желания, а потом ожившая сказка исчезнет. Юноша делает выбор, который меняет всю его жизнь

         – То я не мог вытянуть тебя купаться, а теперь не могу вытянуть из воды, – недовольно сказал Кириллу двоюродный брат. – Зря не хочешь идти. Приготовим шашлыки, выпьем вина... Обещала прийти Верка с подругой.
         – Иди без меня, Игорь, – отказался он. – Я не балдею от шашлыков, не пью вина и не ищу приключений с вашими девчонками, у меня есть своя. Немного поплаваю и пойду домой. Не бойся, не утону я в вашей Азовке.
         Брат пожал плечами, взял с песка сумку и ушёл. Кирилл не испытывал большого удовольствия от купания в грязной воде этой речушки, но ему не хотелось идти на шашлычную тусовку, а дома у тёти было скучно. Зря он поддался на уговоры матери и сюда приехал. Когда-то Кирилл неплохо здесь отдыхал и целыми днями не вылезал из Дона, но сейчас реку так загрязнили, что на неё даже смотреть было противно. В Азовке тоже было грязно, но хоть по воде не плыла всякая гадость. Он немного поплавал, а потом решил полежать на горячем песке. Когда выходил из воды, больно ударил обо что-то пальцы правой ноги. Став на пострадавшую ногу, юноша пошарил второй и натолкнулся на торчавший из ила предмет. Воды было по грудь, поэтому, чтобы его достать, пришлось окунуться с головой.
         «Что в ней может быть? – думал Кирилл, с трудом приподняв над водой большую бутылку из тёмно-зеленого стекла. – Тяжёлая, зараза!»
         Бутылка была похожа на те, в которых продают шампанское, только в два раза больше и весила килограммов тридцать. Опустив добычу в воду, чтобы удобней было нести, он выволок её на берег и принялся рассматривать. Стекло было какое-то странное. Пусть он смыл с него ил, пока выходил из воды, но почему бутылка совсем сухая? И в ней не было отверстия.
         «Может, это стеклянная болванка? – подумал юноша. – Нет, для стекла она слишком тяжёлая. Неужели в ней золото? Нужно отбить горлышко и посмотреть. До дома я её не допру. И сумки, как назло, нет».
         В том месте, где он купался, сейчас никого не было. На песке валялись камни, но не бить же стекло на пляже! Надев шорты и футболку, Кирилл хорошо очистил ноги от песка и обул сланцы. Рядом была небольшая роща, в которую и направился, прижимая бутыль к груди. Далеко уходить не стал, положил свою ношу на траву и вернулся за камнями. Отбить горлышко не получилось, хотя сильно бил по нему приличных размеров булыжником.
         «Что же я нашёл? – подумал он. – Может, это вообще не стекло? Наверное, нужно подложить камень, а другим ударить».
         Его задумка сработала, вот только результат удара получился очень необычным. Перед глазами что-то мелькнуло, и сильный толчок в грудь сбил с ног. Сознания Кирилл не потерял, но не сразу пришёл в себя после сильного удара об землю.
         – Ты долго собираешься так валяться? – спросил его старческий голос. – Вставай, мне нужно отдать долг и уйти!
         Приподнявшись, юноша увидел очень низкого, похожего на карлика старика с лысой головой и торчащей седой бородкой, одетого в цветастый халат и шаровары. На его ногах была какая-то обувь с загнутыми вверх носками.
         – Вы кто? – спросил Кирилл. – И что здесь произошло?
         – Ты тупой? – сердито спросил старик. – Сосуд разбил? Ну а я в нём сидел. Джинн я, понятно? Теперь я должен исполнить твоё желание и поскорее покинуть ваш мир. Не знаю, сколько я в нём сидел в заточении, но сейчас хочу вернуться домой!
         Почему-то юноша сразу ему поверил.
         – А что вы можете? – спросил он. – И почему только одно желание?
         – Я могу всё! – с гордостью заявил старик. – Помешать могут только другие джинны, но в вашем мире их сейчас нет даже в заточении. Я был последним. А желание одно, потому что так положено. Служить тебе никто не будет, не будет и трёх желаний, поэтому загадывай одно, и мы с тобой распрощаемся.
         – Сейчас загадаю, – сказал Кирилл. – Ответьте только, откуда вы знаете русский язык, если очень долго сидели в бутылке?
         Его не очень интересовал ответ старика, а вопрос был задан только для того, чтобы выгадать время и немного подумать. Голова после удара плохо соображала, но самочувствие быстро улучшалось.
         – Нет, ты точно тупой! – опять рассердился старик. – Я просидел бездну лет в своем сосуде. Ты вытащил меня из этой реки, а джиннов бросали только в глубокие моря! Когда здесь было море, в мире жили совсем другие народы. Даже дураку должно быть понятно, что ваш язык и всё остальное, что я узнал о теперешнем мире, взято из твоей головы!
         – Я сильно ею ударился, – сказал Кирилл. – Теперь тяжело думать, а вы торопите. Ладно, если желание только одно, то хочу, чтобы меня полюбила понравившаяся мне девушка!
         – С девушками не ко мне, – замотал головой старик. – Если хочешь, вытяну её сюда, а охмурять будешь сам. Я могу достать для тебя любую вещь или как-то изменить тебя самого, но не менять чувства других людей. Хочешь, перенесу для тебя какой-нибудь замок с высокой башней? Загонишь в неё свою девицу и запрёшь. Посидит год-другой и полюбит. По крайней мере, раньше такое неплохо действовало.
         – Как достать? – не понял юноша. – Вы разве не создаёте предметы магией?
         – Магией нельзя ничего создать, – ответил джинн, – только разрушить или у кого-нибудь забрать. И забираем мы не сами, а с помощью стихийных духов.
         – Это же воровство, – сказал он. – Если я попрошу у вас что-нибудь ценное, меня могут упрятать за решётку!
         – А ты пользуйся осторожно, – возразил джинн. – Хватит болтать! Говори своё желание, пока я не потерял терпение и не наплевал на правила!
         – Хочу быть таким же, как вы! – решился Кирилл. – Не внешне, а только в части магии. Вы ведь можете меня менять, вот и меняйте!
         – Это же воровство, – ехидно сказал старик. – Хитрый! Учти, что дам совсем немного силы. Привяжу к тебе одного стихийного духа, поэтому сможешь доставать понемногу или много, но только один раз. Других наших умений у тебя не будет. Чтобы быть таким, как я, нужно уйти в мой мир и сотни лет учиться. Всё, я выполнил твоё желание и ухожу.
         – А как это работает? – поспешно спросил юноша. – Я не чувствую в себе никаких изменений.
         – Просто пожелай и получишь, – ответил джинн и исчез.
         – Хочу эклер! – сказал Кирилл первое, что пришло на ум, и с удивлением уставился на возникшее в руке пирожное.
         «Настоящее, – думал он, закончив есть. – Интересно, у кого его спёрли. Джинн сказал, что смогу всё доставать понемногу. А в чём это «понемногу» мерить? Что важно для моего духа: вес, объём или стоимость?»
         – Важен вес, – прозвучал в его голове чей-то голос. – Как наберёшь барахла на пять тысяч тонн, так я с тобой и распрощаюсь. Если хочешь, я сразу рассчитаюсь с тобой чьим-нибудь золотом.
         – Дух, что ли? – спросил Кирилл. – О тоннах узнал из моей головы?
         – Дух, – подтвердил голос. – Я многое узнал из твоей головы. А тебе жалко? Знание – это единственное, чем можно делиться, ничего не теряя. Да, можешь звать меня Зуром. Так что насчет золота?
         – Зачем мне пять тысяч тонн золота? – сказал юноша. – Такое количество есть только у американцев. Ты сопрёшь их золотой запас, а меня потом посадят на всю оставшуюся жизнь. Не из-за американского золота, а чтобы быть спокойными за своё. Кто мне поверит, что я уже ничего не могу? Вот красивые золотые серьги не помешали бы.
         – С камнями или без? – уточнил дух. – Наверное, для Ольги? Зря ты в неё втюрился. Судя по твоим воспоминаниям, пустая и эгоистичная особа. Красота в женщине не главное, хотя тебе бесполезно об этом говорить. Ты пока думаешь тем, что болтается между ног, а поумнеешь только лет через двадцать. Держи свои серьги. Если не понравятся, достану другие.
         – Они не очень тяжёлые? – спросил Кирилл, рассматривая серьги, выполненные в виде цветов с небольшими зелеными камнями в центре. – И почему нет клейма?
         – Уши не оторвут, – ответил дух. – Для Ольги главное – стоимость подарка, а тебе претит кража. Я их не украл, а взял из старого клада, поэтому можешь не искать клейма.
         – А можешь достать наличные? – спросил юноша. – Желательно сделать так, чтобы никто не пострадал.
         – Хватит ста тысяч? – спросил дух. – Тогда держи портмоне. Достать так, чтобы никто не пострадал, у меня не получится, но в нашем случае пострадал тот, кто их украл. Деньги переложи в карман, а всё остальное выброси.
         «Хватит мне этого отдыха, – подумал он. – Деньги есть, поэтому покупаю билет и еду домой. До школы остался месяц, а Ольга должна быть дома. Подкачу к ней со своими новыми возможностями, фиг она устоит. Может, Зур в чём-то и прав, но я без неё не могу».
         Ольга пришла в их десятый класс полгода назад и сразу сразила Кирилла своей красотой. К сожалению, до сих пор его робкие попытки ухаживания ею игнорировались.
         Через полчаса он уже был дома и сообщил тёте о своём решении завтра уехать.
         – Ты у нас только десять дней, – расстроенно сказала она. – Неужели здесь хуже, чем в вашем Воронеже? Конечно, вода уже не та, что была когда-то, и мы продали дачу, но можно купаться и загорать, а такого изобилия фруктов и зелени у вас не будет. И твои родители вернутся только через неделю. Вот как ты будешь жить сам? Деньги я тебе дам, но немного. На кафе их не хватит, а готовить ты умеешь только бутерброды. Давай я позвоню Наде.
         – Деньги у меня есть, – ответил Кирилл. – Несколько дней можно посидеть и на бутербродах, а если позвоните матери, всё равно уеду, только с руганью.
         Тётя махнула на него рукой и не стала никуда звонить, но вечером пришлось выслушать упрёки от пришедшего с работы дяди. Единственным, кто не переживал из-за его раннего отъезда, был пришедший в десять вечера брат.
         – Пусть едет, – сказал Игорь родителям. – Кириллу неинтересно общаться с моими друзьями, а одному какой отдых?
         Утром, после завтрака, юноша простился с родственниками и направился на автовокзал. Через час он уже был на главном железнодорожном вокзале Ростова и купил билет на один из поездов. Ехать нужно было только десять часов, поэтому раньше Кирилл взял бы место в плацкартном вагоне, но теперь можно было не экономить. Когда он вошёл в купе, в нём уже сидела пожилая пара с девчонкой лет десяти. Поздоровавшись, он забрался на свою верхнюю полку. Тётя положила еду в дорогу, но Кириллу не хотелось слезать, открывать саквояж и беспокоить попутчиков, поэтому он, отвернувшись к стенке, жевал бутерброды с красной икрой, которые откуда-то доставал дух. В Воронеже были в восемь вечера, а на то, чтобы добраться до дома, ушло ещё полчаса. На свой третий этаж Кирилл поднялся по лестнице. Старшая сестра уже вышла замуж и жила в Москве, а родители уехали в отпуск к друзьям отца в Белоруссию, поэтому в квартире он был один. Первым делом вынул из саквояжа всё, что дали в дорогу, и поужинал, а потом положил вещи в шкаф и лёг в гостиной на диван. Спать было рано, а включать компьютер или телевизор не хотелось.
         – Зур, – окликнул он духа. – Не расскажешь о себе? Никогда раньше не верил ни в каких духов и ими не интересовался. У нас есть такие, как ты?
         – Когда-то были, – отозвался дух, но это было очень давно. Сейчас я никого не чувствую. Наверное, выловили те, кого на вашем языке зовут джиннами. Сами они могут мало, но научились нас подчинять. А о себе я рассказывать не буду, ты всё равно ничего не поймешь. Скажи лучше, когда пойдешь к девчонке? Уже скоро ночь. Смотри, ещё немного провозишься, и придётся спать одному.
         – Пойду завтра, – покраснев, ответил Кирилл, – и не за этим. Прежде чем заниматься любовью, нужно добиться её ухаживанием. А спать вдвоём нам пока рано.
         – Дашь несколько золотых побрякушек, и она твоя, – сказал дух. – Все человеческие самки одинаковые. В вас они больше всего ценят силу, а сейчас сила мужчины в деньгах. То, что между ног, тоже важно, но оно у тебя хорошо развито, в отличие от всего остального. Не скажешь, почему ты такой дохлый? Чем-то болеешь?
         – Нет у меня никаких болезней, – сердито ответил юноша. – У нас почти все ребята такие. А мышцы ещё вырастут. Вот начну заниматься спортом...
         – Ты уже три раза начинал, – хмыкнул дух. – Нет в тебе ни красоты, ни силы. Силы воли и решительности тоже нет. Если начнёшь заваливать Ольгу подарками, она позволит себя использовать, но только в кровати. Во всём остальном использовать будут тебя. Не спешил бы ты к ней подваливать. Поработай над собой, поменяй одежду...
         – Да, одежду нужно купить, – согласился Кирилл. – Завтра с утра пробегусь по магазинам. А остальные советы оставь при себе. Лучше, расскажи о тех людях, которые жили до вашего заключения в сосуд.
         – Нечего о них рассказывать, – ответил Зур. – Люди меняются мало. Были огромные и богатые королевства, от которых не осталось даже следа. Наверное, за то время, пока мы сидели в сосуде, с миром что-то случилось.
         – Ну и ладно, – сказал он, – если не хочешь ничего рассказывать, тогда я лягу спать. Во сне время пройдёт быстро.

         Сколько себя помнила Ольга Аверина, все неизменно восхищались её красотой. Она была очаровательной малышкой, а с каждым прожитым годом только добавляла себе прелести. Красивые черты лица, огромные, опушённые длинными ресницами глаза, густые блестящие волосы и изумительная фигура. Она принадлежала к тем редким счастливцам, которые были по-настоящему красивы и могли сохранять полученное от родителей совершенство, не напрягая себя диетами и физическими упражнениями. В свои семнадцать лет девушка созрела для любви, но не только до сих пор сохранила девственность и была в этом среди подруг белой вороной, но её даже никто по-настоящему не целовал. Виновником такого отклонения от нормы был отец. Мать умерла пять лет назад, и он не стал жениться вторично. В его окружении не нашлось достойной кандидатуры на роль жены, а семейный бизнес оставлял мало свободного времени для поисков на стороне. К тому же нетрудно было найти сколько угодно девиц, чтобы спустить пар, а дети уже были. И зачем тогда морочить себе голову с женитьбой? Дети росли послушными и неплохо учились, поэтому его воспитание свелось к нечастым разговорам. Николай Алексеевич решил, что сына нужно чем-то занять и привить ему отвращение к спиртному и наркотикам, включая табак. В результате Сергей начал ходить в тренажёрный зал и к окончанию школы напоминал Шварценеггера с поправкой на возраст. С дочерью был один-единственный разговор.
         – Послушай, что я тебе скажу, – говорил он, когда ей исполнилось пятнадцать. – У тебя редкая красота, а красота – это главное, что в вас ценят мужчины. Конечно, дуре и красота не поможет, но ты у меня умная девочка. Если будешь умной и дальше, сможешь очень хорошо устроится. Не нужно спешить жить взрослой жизнью, она никуда от тебя не убежит. Если сглупишь и пойдёшь по рукам, я откажусь от такой дочери, а если выберешь себе в мужья голодранца, помогу один раз, а дальше крутитесь как хотите. Учти, что я категорически против твоих вылазок в компании сверстников на природу или на чью-то дачу. Такие поездки не обходятся без спиртного, а тебе его нужно чуть, чтобы отказали тормоза. Дружи с девочками и старайся меньше уходить из дома. Приглашай своих подруг к нам, у тебя для этого есть своя комната. Надеюсь, что ты меня поняла.
         Этого разговора Николаю Алексеевичу показалось мало, поэтому был ещё разговор с сыном. Ему вменялось в обязанность отгонять от сестры ухажёров и провожать её в школу и обратно. Чтобы Сергей не сачковал, отец удвоил ему карманные деньги. Поэтому парни в школе только смотрели на Ольгу и вздыхали. Ей тоже было нелегко, утешало то, что через год этот монастырь должен закончиться. Нельзя сказать, что Ольга вообще не общалась с парнями, просто такое общение стараниями её семьи свели к минимуму. Сейчас она сидела дома и скучала. Подруги уехали отдыхать, а телевизор с компьютером за лето надоели. О том, чтобы куда-нибудь поехать самой, не могло быть и речи. Отец вечно был занят, а Сергей с окончанием школы бросил её опекать, но тоже целыми днями где-то пропадал. Ольга попросила брата съездить на пляж в Чертовицы, но он отказался.
         В дверь позвонили. Появление Кирилла Лагодина стало большой неожиданностью. Он был одним из её вздыхателей, причём из самых невзрачных и бесперспективных. Лицо самое обычное, без признаков красоты, а фигура неплохая для мужчины, но уж больно худая. В десятом классе она видела его всё время в одном и том же костюме, дорогом, но сшитым не по фигуре. И на Ольгу он смотрел только тайком, а встретившись с ней взглядом, заливался румянцем. И кому нужен такой рохля? Его отец служил полковником в полиции и неплохо зарабатывал, но это был не тот достаток, на который она рассчитывала. Стоявший на пороге юноша выглядел совсем по-другому. Вместо мешковатого костюма были явно дорогие брюки и белая рубашка с коротким рукавом, а на ногах – подобранные в тон к брюкам сандалии. И смотрел Кирилл на не телёнком, а решительно, с какой-то несвойственной ему уверенностью.
         – Привет! – поздоровался он. – Чем занимаешься?
         – Скучаю, – ответила Ольга. – Подруги разъехались, а моим вечно некогда.
         – Не хочешь сходить в парк? Погуляем, покатаемся на аттракционах и сходим в кафе. Можно было бы съездить на один из пляжей, но тебя вряд ли со мной отпустят.
         – Если только ненадолго, – решила она. – Заходи в гостиную и подожди, я быстро переоденусь.
Ольга постаралась всё делать быстрее, но на сборы ушло минут десять. Она надела белые брюки и такого же цвета блузку и привела в порядок волосы.
         – Я готова, – сказала девушка вскочившему с дивана при её появлении Кириллу. – Ну как, нравлюсь?
         – Зачем спрашиваешь, если и так знаешь? – сглотнув, ответил он. – Ты просто бессовестно красива!
         – Так уж и бессовестно? – засмеялась она. – Выходи на площадку, я сейчас обуюсь и запру квартиру.
         Они не стали вызывать лифт и спустились с четвертого этажа по лестнице. Недалеко от дома была остановка нужной маршрутки, но Кирилл поймал такси, на котором быстро доехали до парка «Танаис».
         – Здорово! – сказала Ольга, когда они шли по широкой аллее к аттракционам. – Какой здесь простор! А воздух! Знаешь, я в вашем городе уже больше полугода, но совсем его не знаю, а здесь никогда не была. Смотри, какие сосны! Белка, Кирилл!
         – Они здесь никого не боятся, – отозвался юноша. – Хочешь покормить? Я взял орехи.
         После кормления белок были аттракционы. Сначала покатались на цепочной карусели, потом на «Орбите», а после экстремальных качелей Ольге стало плохо.
         – Дурак! – ругал себя Кирилл. – Садись на лавочку, скоро должно пройти. Потом погуляем по аллеям и сходим в кафе «Тип-Топ». Там очень вкусно кормят.
         – Не нужно говорить о еде, – попросила она. – Уже лучше, но всё ещё тошнит.
         – Оля, ты не обидишься, если я кое-что тебе подарю? – спросил ухажёр. – Понимаешь, когда я отдыхал у своих родственников в Азове, повезло найти клад. Я его не сдавал государству, поэтому об этой находке не нужно болтать. Вот эти серьги были с другими драгоценностями. На них нет привычного клейма, только что-то выбито. Я не понял, что это, наверное, как-то отметился мастер. Вряд ли в золото стали бы вставлять стекло, скорее всего, это изумруды. Ты только пока никому их не показывай. Наверняка серьги дорого стоят, и твой предок может их конфисковать. Станешь самостоятельной, тогда можно будет носить.
         – Золото... – растерянно сказала Ольга. – Тяжёлые. А камни красиво блестят. Ты ими не пробовал царапать стекло?
         – Не догадался, – ответил Кирилл. – А разве изумруд царапает? Оля, тебе уже лучше?
         – После твоего подарка тошнота сразу прошла. В твоём кладе много драгоценностей?
         – Хватает. Камней мало, а золота навалом. Здесь слишком много народа, пойдём, я покажу красивые места. И отдыхающих там намного меньше.
         Они ещё с полчаса гуляли по аллеям, скормили белкам оставшиеся у Кирилла орехи, а потом вышли из парка к кафе. Ухажёр не жалел деньги, и Ольга немного переела всяких вкусностей. Возвращались опять на такси.
         – Деньги у тебя тоже из-за клада? – спросила она, когда уже стояли у подъезда. – Что-нибудь продал?
         – Какая разница, – уклончиво ответил он. – Главное, что они есть. Может, выберем время и вечером сходим в ресторан? Потанцуем...
         – С моими сходишь! – сердито сказала Ольга. – Отец обычно приезжает поздно, но брат вечерами сидит дома. Фиг он меня куда-нибудь отпустит!
         – А если я к нему подкачу не просто так, а с презентом? Как он отреагирует на золотой перстень?
         – Брат любит деньги, – задумчиво сказала девушка. – Если ненадолго и не слишком поздно, может отпустить. Это в школе он меня опекал, а сейчас ему за это не платят. Стоит ли только разбазаривать золото?
         – У меня его много, – сказал юноша. – Ради того, чтобы провести с тобой вечер, я готов и на большее!
         – Тогда я дождусь, когда задержится отец, и позвоню, – пообещала Ольга. – Какой у тебя номер мобильного?
         Кирилл продиктовал номер, подождал, пока она занесёт его в свой телефон, и удостоился поцелуя в щёку.
         – Спасибо за прогулку и за подарок! – сказала девушка, открыла дверь и за ней исчезла.
         Поднявшись на лифте, она открыла квартиру и побежала в свою комнату. Камни на серьгах исправно царапали оконное стекло, поэтому не могли быть стекляшками. Спрятав подарок, Ольга переоделась в халат и легла на свою кровать подумать обо всем, что сегодня случилось.

         – Ну и чего ты добился? – спросил дух у Кирилла, когда тот подходил к своему дому. – Поцелуй в щёку – это отмазка! А теперь будешь сорить золотом. Мне жалко не его, а тебя. Точно влипнешь в неприятности.
         – Кто не рискует, тот не пьёт шампанского, – ответил счастливый юноша. – Ты, Зур, ничего не понимаешь! Ольга в школе за полгода со мной почти не разговаривала, я ей вообще не был нужен! А сейчас я её заинтересовал.
         – Из-за клада, – ехидно сказал дух. – Я не спорю о том, что, когда нет любви, её можно добиться деньгами, только ты всё слишком затягиваешь и усложняешь. Если Ольга тебя полюбит, то только после близкого знакомства с тем органом, который у тебя на зависть многим. Так доставь ей такое удовольствие! В квартире никого нет...
         – Всё! – рассердился Кирилл. – Чтобы я больше не слышал от тебя таких советов!
         – Ты хозяин, – покладисто согласился Зур. – Ладно, оставим эту тему. Скажи, ты уже придумал, что скажешь родителям? Тоже будешь врать о кладе?
         – Скажу правду. У меня замечательные предки. Без доказательств в мой рассказ поверил бы только законченный идиот, но у меня этих доказательств...
         – Они поверили, – сказал дух, – и что дальше?
         – А что может быть дальше? – удивился он. – Они никому не выдадут, наоборот, будут капать на мозги, чтобы был осторожней. И сами будут пользоваться. Не хочу я таиться от них и врать... Буду сильно ограничен в своих возможностях, а враньё сразу раскусят. Зур, подбери какой-нибудь массивный золотой перстень без камней. У Сергея здоровенные кулаки, поэтому такими же должны быть пальцы. Ольга может позвонить прямо сегодня, поэтому лучше всё сделать заранее.
         – Какое изображение нужно на перстне?
         – Лучше череп или звериную морду, – подумав, ответил Кирилл. – Крутые такое любят.
         – Держи череп, – сказал Зур, и на ладонь упал массивный золотой перстень. – В него влезут два твоих пальца.
         Когда юноша вошёл в квартиру, ему позвонили.
         – Отец сегодня задержится, – негромко сказала Ольга, – а брат только что пришёл домой и никуда не собирается уходить. Ты сможешь прийти?
         – Сейчас переоденусь и прибегу! – не скрывая радости, ответил он. – Попробуй поговорить с братом, чтобы он сразу меня не убил.
         Кирилл быстро переоделся в белую рубашку с галстуком и новый, купленный сегодня костюм. Пришлось заплатить больше двадцати тысяч, но теперь он выглядел красавчиком.
         – Элегантен, как рояль, – сделал комплимент дух. – Ещё бы немного подправить лицо. Надо было просить об этом джинна вдобавок ко всему остальному. Может, и сделал бы. Всё-таки освободитель, а работы на несколько минут.
         – А потом меня не узнали бы родители, – возразил он. – Слушай, Зур, ты ведь дух, а по разговору не отличишь от человека. Колись, много взял из моей головы?
         – Все, что в ней было, то и взял, – ответил дух. – Для меня это нетрудно. Ты мне теперь вроде родственника. Наверное, когда выберешь свои тонны, я немного подброшу от себя, так сказать, по-родственному.
         До дома любимой было минут десять ходьбы, поэтому Кирилл не стал пользоваться транспортом. Когда подошёл к подъезду, позвонил Ольге и попросил открыть дверь.
         – Я лучше поговорю с Сергеем у вас, а то он может не открыть. Что он тебе сказал?
         – Сказал, что посмотрит на моего ухажёра, а потом намнёт ему бока. Не бойся, это была шутка. Не будет он драться, если ничего не получится, просто никуда не пустит.
         Дверь в квартиру открыл Сергей.
         – Ты к сестре? – спросил он у Кирилла. – Учти, что вход платный.
         – Я заплачу, – согласился юноша. – Сергей, мы с Ольгой договорились на несколько часов сходить в ресторан...
         – А в лоб? – сказал здоровяк, продемонстрировав внушительный кулак.
         – Ничего с ней не случится, – пообещал Кирилл. – Какой возьму, такой и верну. А это тебе за содействие. Настоящее золото, без обмана.
         – Ни хрена себе гайка! – сказал Сергей, с удивлением рассматривая массивный перстень. – Точно золото? И где взял?
         – Мне нет смысла тебе врать. Я сюда пришел не в последний раз. Чистое золото, а где взял... Считай, что нашёл клад.
         – Ладно, я вас отпущу, – решил Сергей. – Только учти, что я не продаю сеструху, а даю напрокат. Если с ней что-нибудь случится, я тебя из под земли достану, а потом в землю заколочу! Понял? Идёте часа на три, не больше. Денег много? Тогда идите в «Старый город». Это рядом и там в основном приличные посетители. Если влипните в неприятности, не вздумай геройствовать, а сразу звоните.

         – Твое платье такого же цвета, как интерьер зала, – сказал Кирилл, показав рукой на небольшой светло-бежевый зал, – а ты в нем такая красивая, что у меня нет слов для описания!
         – Я здесь потеряюсь, – засмеялась довольная девушка. – Надо было остаться на летней веранде, а тебя понесло на второй этаж.
         – Здесь уютней, – возразил он. – Кормят во всех залах одинаково, а здесь хорошо танцевать. Садись, сейчас посмотрим меню. Ты не против, если я сделаю заказ? Я думаю, что нужно взять бефстроганов из телятины с грибами, блины с икрой и салат оливье из крабов. Пить возьмём клюквенный морс. Я не люблю вина и тебе нельзя ничего спиртного, а то наш первый поход в ресторан станет последним. И обойдёмся без сладкого: оно плохо сочетается с мясом. Посмотри меню, может, выберешь что-нибудь ещё.
         – Как у них всё дорого, – сказала Ольга, возвращая ему меню. – Я больше ничего не хочу, ты и так много набрал. У меня отец так не сорит деньгами.
         – Когда поженимся, я буду экономным, – засмеялся юноша, – а сейчас не мешай мне распускать хвост.
         – Что с тобой случилось? – спросила она. – Ты сейчас совсем другой человек. И дело не в деньгах или одежде, ты ведешь себя по-другому.
         – С завтрашнего дня начну качаться, – пообещал он. – Такое сокровище, как ты, придётся защищать, поэтому не помешают мышцы, как у твоего брата.
         К ним подошла официантка и приняла заказ. Ждать пришлось всего несколько минут, после чего они с удовольствием поели очень вкусно приготовленные блюда, оставив только морс. Первый же танец с Ольгой стал нелёгким испытанием. На девушке было облегающее платье из тонкого шёлка, а она ещё надушилась чем-то возбуждающим и так прижалась к Кириллу, что он чуть не опозорился.
         – Давай сделаем перерыв и выпьем морс, – предложил покрасневший юноша. – Я ни с кем так не танцевал, а твоя красота просто бьёт по мозгам.
         – Мне было приятно, – сказала тоже покрасневшая Ольга. – Я не только так не танцевала, вообще ни с кем из парней никуда не ходила. Отец за меня боится и никуда ни с кем не пускает. Как будто я дура и допущу лишнее. Кирилл, пока сидим, расскажи, что ты думаешь делать после школы. Будешь куда-нибудь поступать?
         – Я пока не решил, – ответил он. – Денег теперь будет много, а чем заняться... Наверное, куда-нибудь поступлю, чтобы не загребли в армию. Я не против службы, только ты ведь не будешь ждать, пока отслужу.
         – Твою любовь не увидит только слепая, но мне и услышать приятно, – сказала Ольга. – Только зря ты так обо мне думаешь. Другие ждут, а я не хуже их. Если буду любить, дождусь. Только пока у меня нет любви. Не надо обижаться. Ты мне нравишься, и с тобой приятно проводить время, но ты не из тех, в кого влюбляются с первого взгляда.
         – Значит, таких взглядов должно быть много, – сделал вывод Кирилл. – Хорошая музыка, пошли под неё потанцуем.
         Так они с час танцевали, а в перерывах допили свой морс. Кирилл уже хотел расплатиться и уйти, когда к их столику подошёл мужчина лет двадцати пяти, с красивым лицом, которое портила модная небритость.
         – Я вас прошу подарить мне танец, – обратился он к смутившейся Ольге.
         – Вам больше ничего не нужно дарить? – сердито сказал юноша, который понял, что этот самоуверенный и наглый красавчик просто так не отстанет. – Вы для этой девушки слишком стары, а родственники отпустили её развлекаться с условием, что не будет танцев с посторонними. К тому же мы уже уходим.
         – Я обратился не к тебе, – процедил этот тип. – Пусть решает девушка.
         – Я больше ни с кем танцевать не буду, – ответила испуганная Ольга. – Кирилл, давай отсюда уйдём!
         Красавчик молча отошел, а Кирилл расплатился и повел свою даму к выходу из ресторана.
– Может, позвоним брату? – предложила она, когда спускались на первый этаж. – Этот тип на тебя разозлился. Здесь ничего не будет, но на улице уже темно...
         – Обойдёмся, – отказался он. – Сергей будет не в восторге, а я не хочу его злить. Попробуем поймать такси.
         Когда вышли из ресторана, такси поблизости не наблюдалось.
         – Не будем здесь околачиваться, – сказал Кирилл. – Ещё не совсем стемнело, и на улицах должны быть прохожие. Пойдём быстрее, в нескольких минутах ходьбы есть стоянка такси.
         До стоянки такси они не дошли. Одна из ехавших по Пушкинской машин прижалась к бордюру и резко остановилась. Из неё поспешили выйти двое, один из которых был пристававшим к ним типом. Он оглянулся, но поблизости больше никого не было.
         – Допрыгался? – спросил красавчик. – Девчонка пусть идёт, ты потом догонишь, если сможешь. Дураков нужно учить, вот мы тебя и поучим. Не бойся, не убьём, но будет больно. А на прохожих не оглядывайся: никто не вмешается, а камер здесь нет.
         – Иди, – сказал Кирилл Ольге. – Я с ними разберусь и догоню.
         – Никуда я не уйду! – крикнула она и схватила его за руку. – Учтите, что я сейчас позову людей! Не может быть, чтобы никто не помог!
         – Сделаем проще, – сказал юноша, в руке у которого появился пистолет. – Забирайтесь в свою машину и уматывайте. Я тоже не собираюсь вас убивать, хватит простреленных ног.
         – Ты не будешь стрелять, – неуверенно возразил второй из его противников.
         – Хочешь проверить? – зло сказал Кирилл. – Камер здесь нет, а прохожие не полезут на ствол. Прикроем лицо руками и убежим. Мотайте отсюда, пока я случайно не выстрелил.
         Они сели в машину и уехали, а ему пришлось поставить пистолет на предохранитель и засунуть его за ремень под пиджак. Дух только доставал предметы, но ничего не хотел забрать обратно.
         – Откуда у тебя оружие? – отойдя от испуга, спросила Ольга.
         – Это пистолет отца, – соврал он. – В нём нет патронов. А тебе спасибо за поддержку, хотя умнее было послушать меня и уйти.
         На самом деле в пистолете были патроны, а у него – готовность стрелять. Дать себя избить, да ещё в присутствии Ольги? Хрена им всем! Не так уж много людей на улице. Прикрыли бы лица и убежали. Вряд ли кто-нибудь полез бы геройствовать и отбирать ствол или их задерживать.
         – Не стоит говорить об этом родным, а то тебя больше никуда не пустят, – предупредил Кирилл. – Оля, у тебя на завтра есть какие-нибудь планы? Может, сходим в кино?
         – Можно, – неуверенно ответила девушка. – Давай я тебе позвоню. Слушай, Кирилл, наверное, брат будет меня допрашивать. Если ты не пожалел золота для него, значит, и мне что-нибудь подарил. Я не хочу показывать ему серьги...
         – Когда у тебя день рождения? – спросил он.
         – Шестого мая. Мне его обычно совмещали с Днем Победы.
         – Ты Овен или Телец?
         – Телец, – ответила Ольга, – а почему ты спрашиваешь?
         – Держи эту штуку, – сказал Кирилл, отдавая ей увесистого золотого быка на цепочке.
         – У меня от него шея отвалится, – сказала девушка, удивленно рассматривая подарок. – Неужели у тебя с собой все знаки Зодиака? А если знал мой, зачем спрашивал?
         – Знал примерно, – соврал он. – С собой только Овен.
         – Наклонись, – попросила Ольга. – Я тебя поцелую.
         На этот раз она поцеловала не в щёку, а в губы. Поцелуй был неумелый, но девушка не спешила отстраниться, и он решился применить то, что в свое время слышал от более старших приятелей и неоднократно видел в кинофильмах. Французский поцелуй так возбудил, что Кирилл едва удержался от поллюции. И Ольга почувствовала, как он в неё упёрся...
         – Беда с этими девственниками, – сочувственно сказал дух. – Это только один поцелуй, а что ты будешь делать, если тебя допустят до тела? Ты ведь ничего до неё не донесёшь и не доставишь никакого удовольствия. Опытная женщина всё поймет и быстро тебя к себе приучит, но у Ольги нет ни опыта, ни терпения. Получит одно разочарование. Ничего, я научу тому, что нужно делать.
         – Я пойду домой, – выдавил из себя юноша. – Спасибо тебе за сегодняшний день.
         Хорошо, что возле дома светили только два слабых фонаря, и Ольга не рассмотрела его лицо. Дождавшись, когда за ней закроется дверь подъезда, Кирилл поспешил домой.

Любителям поэзии от прозаика

К поэзии я обратился потому,
Что проза не нужна здесь никому
Перевелись любители мечтать,
Не любят фэнтези и сказки, твою мать!
И пишут плохо и читают,
Зато и день, и ночь стихи слагают.
А заглянули бы разок ко мне
И утонули б в сказок пелене!

Ищенко Геннадий 2021 г
anarhoret@mail.ru

Подарки Деда Мороза


Сказка

         Маша не хотела подслушивать разговор родителей, это получилось случайно. За день до Нового года мать собрала её в садик, посадила перед подъездом в санки и вернулась в квартиру за мобильным телефоном. Андреевы жили на первом этаже, поэтому она не собиралась задерживаться. Девочка вспомнила, что забыла взять куклу, и побежала вслед за матерью.
         – Что купим дочери на Новый год? – услышала она её голос из-за неприкрытой двери.
         – Хватит ёлки и конфет, – раздражённо ответил спешивший на работу отец. – И так вся комната завалена игрушками, а ей на следующий год идти в школу.
         Маша так на него обиделась, что забыла о кукле и, едва сдерживая слёзы, вернулась к санкам. Тут же к ней выбежала мать.
         – Садись быстрее! – поторопила она. – Мы сильно задержались, и я могу опоздать на работу!
         Девочка хотела спросить об игрушках, но матери из-за спешки было не до разговоров. Она отвезла Машу в садик и умчалась.
         Когда малышка переоделась и пришла в группу, сразу же направилась к девочке, с которой дружила. Родители три месяца назад поменяли квартиру, а Маше пришлось менять садик. Она была здесь новенькой и пока не завела других подруг. С Катей они очень интересно играли Машиными куклами. Сегодня подруга в первый раз принесла свою, да такую хорошенькую!
         – Дашь поиграть? – спросила Маша. – Я забыла свою.
         – Мама не разрешает давать другим игрушки, – отказала Катя и спрятала куклу за спину. – Она говорит, что у вас на руках микробы.
         – Жадина-говядина! – чуть не расплакалась и так расстроенная девочка. – Больше не буду с тобой дружить!
         День был скучным и тянулся долго-долго. Когда после ужина пришла мать, у Маши уже не было желания с ней разговаривать.
         – Что ты такая молчаливая? – удивилась Зоя. – Садись в санки. Ты, кажется, хотела что-то спросить?
         – А какой подарок принесёт мне Дед Мороз?
         – Какой Дед Мороз, доченька? Настоящего не бывает, а ряженного мы с папой не приглашали. Это для малышей, а ты уже большая. Подарок будет от нас.
         – Подарите мне куклу?
         – Никаких кукол больше не будет, их и так много. Папа считает, что тебя уже нужно готовить к школе, и я с ним согласна. Через полгода станешь школьницей, а на уме до сих пор одни игры.
         Больше Маша с родителями не разговаривала, только отвечала на их вопросы, да или нет. Мать поняла причину её обиды, но не стала выяснять отношений, решив, что к утру всё забудется. Утром дочь действительно не смотрела букой, но и не была как обычно весёлой болтушкой. Отец провёл воспитательную беседу, но не преуспел.
         – Не трогай её, – сказал он жене. – Эта блажь скоро пройдёт. Поест торт и посмотрит мультики, а утром будут конфеты – вполне достаточно для праздника. Нельзя потакать капризам ребёнка!
         К вечеру настроение не улучшилось, и Маша, съев свой кусок торта, оставила родителей за праздничным столом и ушла в свою комнату. Здесь же стояла небольшая, но настоящая ёлка. В садике поставили искусственную, а эту отец принёс пять дней назад, уже набитую на крестовину, и поставил на стол, который купили дочери к будущей учёбе. Украшала её мама, а Маша подавала игрушки. Большинство из них были очень старыми и какими-то настоящими. Их два года назад подарил дед. Несколько игрушек разбилось, и вместо них купили новые. Они почему-то не радовали. Пахло хвоей и переливалась огнями гирлянда, но мать своими словами разрушила ощущение сказки. В прошлом году всё было по-другому. Неужели это из-за того, что она стала старше? Тогда зачем люди взрослеют?
         Маша включила ночник и выключила люстру. Так ёлка выглядела красивее. Немного поигравшись с куклами, она разделась и легла спать.
         – Заснула, – тихо сказала заглянувшая в детскую Зоя. – Дай коробку.
         Она взяла у мужа конфеты, положила их под ёлку, выключила ночник и гирлянду и ушла. Единственным источником света остались часы с зелёной светодиодной матрицей. Когда они показали одни нули, под ёлкой кто-то завозился.
         Маша никогда не просыпалась ночью, сейчас её разбудил звук разбившегося об пол шара. Девочка нащупала кнопку ночника и в его слабом свете увидела большую куклу.
         – Купили! – радостно воскликнула она и соскочила с кровати.
         – Что ты орёшь! – пропищало со стола. – Родители ещё не спят!
         – Ты кто? – испугалась она.
         – Кто может появиться в полночь у ёлки? – сказал ночной гость. – Я Дед Мороз!
         Включившаяся сама гирлянда добавила света, и Маша смогла рассмотреть старичка ростом с трёхлетнего малыша. Одет он был в белый тулуп и такого же цвета шапку из овчины, а обуви она не увидела из-за длинной одежды.
         – Ты на него не похож! – заявила девочка. – У тебя только белая борода, но совсем другие нос и одежда. И зачем ты взял мои конфеты?
         – Нос как нос, – сказал старичок, пощупав свой. – А каким он должен быть?
         – Красным. Так для чего тебе мои конфеты?
         – Я не пьяница! – рассердился он. – Выдумываете обо мне всякие гадости! А конфеты… Давно не ел ничего сладкого. Неужели тебе жалко?
         – Можешь взять, – разрешила Маша, – только сначала отдай мой подарок!
         – А что тебе подарить? – спросил старичок. – Хочешь, сделаю умной?
         – Я и так не дура. Подари мне куклу.
         – А для чего тебе кукла? – не понял он. – Вон их у тебя сколько! Мне сейчас трудно заниматься материализацией. Видишь, какой я маленький?
         – Вижу. А почему?
         – Потому что магов создаёт вера людей. Как только она уменьшается, уменьшаемся и мы, и не только в размерах: слабеет и сила.
         – А бог есть? – спросила Маша.
         – Какой из них? – уточнил старичок. – Богов, как и магов, творите вы. Пока верите, есть и боги, потом они уменьшаются и исчезают.
         – И ты исчезнешь?
         – Мне уже больше двух тысяч лет. Сто лет назад я был большим и сильным. Белые медведи наперегонки таскали мясо, а сейчас у них не допросишься и рыбы. В меня почти никто не верит, поэтому так мало сил. Когда перестанут верить совсем, исчезну.
         – Я буду в тебя верить, – пообещала Маша, – только сначала подари куклу.
         – Ладно, возьми, – со вздохом сказал он. – Конфеты я забираю.
         На руки девочке упала средних размеров кукла. Чтобы её рассмотреть, она включила верхний свет. Кукла была одета в белую шубку и обута в меховые сапожки. Красивое лицо было прямо как настоящее, а волосы…
         – Ты почему не спишь? – спросила вошедшая в детскую Зоя.
         – Мама, посмотри, какая кукла! – закричала Маша. – Это подарок Деда Мороза. Я обменяла её на ваши конфеты.
         – Покажи, – мать взяла в руки куклу. – Это очень дорогая вещь. Где ты её взяла?
         – Я же сказала, что это подарок!
         – Не нужно мне врать! – рассердилась Зоя. – Ты могла принести её только из садика. У кого взяла?
– Ни у кого я не брала! – У девочки от обиды на глаза навернулись слёзы. – Её подарил Дед Мороз, а взамен взял конфеты.
         – Я её забираю, – сказала мать. – После праздников отнесу в садик и верну хозяйке. А тебя нужно теперь переводить в другой детский сад. Жаль, этот был самым близким. И учти, что будешь наказана. Больше не получишь ни одной игрушки!
         Она выключила свет и вышла из детской, хлопнув дверью.
         – Нервные пошли родители, – пропищал знакомый голос. – Не плачь, не в куклах счастье. Хочешь, я верну твои конфеты? Правда, уже съел половину.
         – Дедушка? – всхлипнула девочка. – Почему она мне не верит?
         – Потому что она не верит в Деда Мороза, – объяснил он, – а ты на меня сослалась.
         – Подаришь ещё одну куклу?
         – Чтобы забрали и её? К тому же у меня больше нет сил для материализации. Но я не оставлю тебя без подарка. Ты очень славная и вырастешь настоящей красавицей, только очень красивые люди обычно избалованы вниманием, глупы и эгоистичны, поэтому у них не бывает счастья.
         – Ты подаришь мне счастье?
         – Ну что ты, маленькая! Счастье нельзя подарить, за него приходится бороться самой. Я подарю тебе ум и силу. Ты не глупа, но станешь намного умней и сможешь за себя постоять. Только учти, что с силой нужно быть аккуратней. Будет плохо, если тебя дёрнут за волосы, а ты за это убьёшь обидчика. А сейчас спи!
         Обида сразу забылась, глаза сами закрылись, и Маша уплыла в сон. Проснулась, когда начало светать. Родители допоздна смотрели телевизор и сейчас спали. Она сразу вспомнила события вчерашней ночи, но смутно, как будто это был сон. Девочка оделась, сходила умыться и почистить зубы и подошла к углу комнаты, где были сложены игрушки. Странно, но их вид не вызвал ничего, кроме скуки. Забравшись в одёжный шкаф, она быстро нашла школьный ранец. В нём не было ничего, кроме букваря. В садике говорили, что после праздников с ними займутся буквами, да и родители хотели того же. Делать было нечего, и Маша решила разобраться сама. Мать уже говорила ей, как пользоваться букварём, поэтому все буквы были выучены за полчаса. Когда Зоя заглянула в детскую, дочь читала по слогам взятый с книжной полки роман «Война и мир».
         – Чем это ты занимаешься? – спросила мать. – В этой книге нет картинок.
         – Читаю, – отозвалась Маша. – Только здесь непонятно написано.
         – И что же ты читаешь? – засмеялась Зоя. – Прочитай вслух.
         Дочь послушно прочитала ей о страданиях Пьера Безухова.
         – Вас научили чтению в садике, – поняла мать. – Что же ты раньше не хвасталась? А эта книга не будет тебе интересной, она написана для взрослых. Сегодня возьму для тебя книги у соседей, а после праздников что-нибудь купим. Не хочешь сказать, у кого взяла куклу?
         – Не знаю, – соврала Маша. – Кто-то оставил в раздевалке.
         Она поняла, что правде всё равно не поверят, поэтому не стала ничего доказывать. Куклу не вернут, а её ещё раз обзовут вруньей и накажут. И кому это нужно?
         Через час ей дали «Незнайку в Солнечном городе», а вечером с трудом отобрали книгу и уложили спать. На следующий день, до обеда, история Носова была прочитана, и матери пришлось идти к соседке за другой книгой.
         – Ещё вчера читала по слогам, а сегодня уже нормально! – поражалась она. – Нужно было заняться чтением раньше, тогда не случилось бы этой истории с куклой и не пришлось бы переводить её в другой садик.
         – А для чего переводить? – спросила Маша, оторвавшись от чтения. – Я обещаю вам, что никогда не возьму без спроса чужих вещей, а куклу отдадим воспитательнице. Скажем, что нашли в раздевалке, возле нашего шкафчика. Пусть Вера ищет того, кто её оставил.
         – Так и сделаем, – с удивлением посмотрев на дочь, согласился отец. – Может, пока есть время, мне заняться с тобой арифметикой?
         – Займёмся, когда дочитаю книгу.
         Вечером книга была дочитана, и Николай взялся объяснять дочери арифметические действия. К его удивлению, она сразу поняла объяснения и стала решать простые примеры, а утром продемонстрировала знание таблицы умножения.
         – Может, обойдёмся без первого класса? – задумалась Зоя. – С её способностями… Посмотрю, чем там занимаются, и пробежимся по всей программе. Время ещё есть. А потом пройдёт экстерном аттестацию и поступит сразу во второй класс.
         – Я скачаю с интернета, – подключился отец, – а после праздников купите учебники. По ним удобней заниматься. Может даже брать в садик и учиться, пока ты на работе. Главное – не перестараться и делать перерывы для отдыха.
         Праздничные дни прошли для Маши в чтении. Когда закончились детские книги у одной соседки, их взяли у другой. Нравилось не всё, но пока не было возможности выбирать. Родители не вспоминали об «украденной» кукле, а она вообще забыла об игрушках. На свою беду, отец допустил дочь к компьютеру. Она на удивление быстро освоилась в интернете. Сложности вызвал английский язык. Николай показал, как пользоваться словарём, и объяснил разные формы глаголов, а потом рассказал о транскрипции. Через час Маша его позвала.
         – Ты неправильно произносишь слова, – сказала она. – Я скачала и установила другой словарь. Он не только переводит, но и говорит слова. Слушай…
         – Может, пойдёшь в свою комнату и поиграешь? – предложил отец. – А я хоть немного посижу за компьютером. По-моему, ты за все эти дни ни разу не брала в руки игрушек.
         – Я больше не хочу играть, – отказалась дочь. – Нужно отдать игрушки в садик. Там мало общих. Не все, две куклы хочу сохранить как память о детстве.
         – Какая память?.. – пролепетала побледневшая мать. – Доченька, тебе же только шесть лет! Коля, с ней явно что-то творится! Язык стал совсем как у взрослой! Может, вернуть ей ту куклу?
         – Я оговорилась, – смутилась Маша. – Успокойтесь, буду я играть. Только игрушек много, зачем мне столько? Сначала отдадим чужую куклу, а потом отнесём моих.
         Девочка оставила растерянных родителей и ушла в детскую. Интересных книг не было, поэтому легла на кровать, заложила руки за голову и задумалась. Она стремительно набиралась знаний, и мир на глазах расширялся и становился таким сложным и интересным, что захватывало дух. Дед Мороз не обманул с умом. Память впитывала в себя всё, как губка, а то, что объясняли родители, не вызывало затруднений. В книгах встречались непонятные места, но это было вызвано недостатком знаний. Стоило отцу объяснить… Он только один раз отказался это делать с книгой «Странный генерал».
         – Эта книга не для твоего возраста. Ты слишком многого не знаешь, чтобы понять мои объяснения. Возьми читать что-нибудь другое.
         Вот с силой было непонятно. Дед Мороз обещал, что Маша станет очень сильной и сможет за себя постоять, но она не чувствовала в себе силы. Такая же, какой была. Возможность убедиться, что он не обманул и в этом, появилась в первый же день пребывания в садике. Утром вышла пораньше, чтобы обойтись без спешки. В гардеробе не было воспитателей, только родители, которые помогали раздеваться своим детям. Маша занялась этим сама, а мама взяла куклу и пошла её отдавать.
         – Нашлась хозяйка, – вернувшись, сообщила она дочери. – Готова? Ну и молодец, иди в группу. Сегодня постараемся купить тебе книги и учебники.
         Маша поцеловала её в щёку и пошла в игровую комнату, гадая, кто мог забрать куклу. Как оказалось, хозяйкой назвалась Катя, у которой сейчас в каждой руке было по кукле. Видимо, девочка скучала дома в праздники, потому что заулыбалась, увидев бывшую подругу, и устремилась к ней навстречу.
         – Хочешь поиграть моей куклой? – предложила она, протягивая ту куклу, которую отказывалась давать перед Новым годом.
         – А как же микробы? – ехидно спросила Маша. – Я уже говорила, что не играю с жадинами!
         Ей не хотелось играть, но было жаль подарка Деда Мороза и того, что он достался этой девчонке.
         – Дети, подождите с играми! – громко сказала воспитательница. – Мы сегодня займёмся буквами.
         – Вера Николаевна, – обратилась к ней Маша, – здесь есть детские книги? Я умею читать, и будет не интересно слушать ваши объяснения.
         Веру смутило не заявление Андреевой о грамотности, а то, как оно было сказано.
         – Детских книг здесь нет, – ответила она. – В нашей комнате, на полке, лежит «Звезда КЭЦ» Беляева. Её забыл кто-то из родителей. Если ты такая грамотная, что обойдёшься без моих объяснений, можешь за ней сходить.
         Так Маша в первый раз взяла в руки фантастику. Многое было непонятно, но чтение неожиданно увлекло. Этим воспользовался один из мальчишек, который подошёл сзади и больно дёрнул за волосы. Занятие буквами окончилось и до обеда все могли играть.
         – Ты дурак? – спросила девочка, у которой от боли выступили слёзы. – Иди отсюда, пока не получил!
         – Сама сейчас получишь! – пообещал он, оглянулся и, не увидев воспитательницы, замахнулся кулаком.
         Правая рука Маши легко отбила неловкий удар. Она не пихнула гадёныша, хоть и очень хотелось, но ему хватило и её блока. Девочка не почувствовала боли в предплечье, а вот мальчишке было больно. На его рёв примчалась Вера.
         – Что с тобой, Мишенька? – закудахтала она. – Упал?
         – Она ударила! – показал он здоровой рукой.
         – Врёт, – ответила Маша на вопросительный взгляд воспитательницы. – Он дёрнул меня за волосы, а потом хотел ударить. Я только отбила удар. Полезет ещё раз и получит вторично.
         – Мы скажем её родителям, – обещала Вера, вытирая мальчишке слёзы платком. – Пойдём, я дам тебе конфету.
         Он был внуком крупного чиновника, поэтому у неё были основания опасаться неприятностей.
         Остаток дня прошёл без происшествий. Когда всех отправили на тихий час, книгу не забрали и она читала в кровати.
         – Можно взять домой? – спросила Маша после ужина у другой воспитательницы. – Я не успела дочитать.
         – Возьми, грамотейка, – улыбнулась та. – Ты хоть что-нибудь в ней поняла?
         – Есть непонятное, – призналась она. – Дома отец объяснит.
         Когда пришла мать, Вера рассказала ей, что Маша отлупила одного из мальчишек.
         – Мы разберёмся и накажем, – ответила расстроенная Зоя.
         Понятно, что после домашнего разбирательства не последовало никаких наказаний.

         Прошло восемь месяцев. На школьную линейку Маша пошла вместе с матерью. Как они и планировали, она поступила сразу во второй класс. Аттестацию прошла без труда, удивив учителей своими знаниями и разговором.
         – Не мёрзнешь? – спросила Зоя. – Сегодня холодный ветер. Быстрее бы уже начинали. Сейчас найдём твой класс и я уйду. Здесь родители только у первоклашек.
         – Пока не мерзну, – ответила дочь. – У нас тёплая форма. Иди, я сама всё найду.
         Спросив два раза, она нашла второй «А» и стала самой последней.
         – Ты не туда стала, мелкая, – сказал ей полный мальчишка в очках. – Ваши вон там.
         – Я во втором «А», – ответила Маша. – Уже начали, поговорим потом.
         Поговорить тогда не получилось. Из-за холодной погоды линейку ужали, а после финального колокольчика все поспешили в классы. Маша задержалась и вошла самой последней, чтобы не париться с выбором места. Свободное было только одно, рядом с тем самым очкариком. Едва она села, как вошла учительница. Классной была молодая и красивая женщина, одетая в брючный костюм с эмблемой школы. Все встали и поздоровались.
         – Здравствуйте, ребята, – отозвалась она. – Садитесь. В этом году у нас новая ученица. Меня зовут Елена Ивановна. А теперь встань, Андреева, и расскажи о себе.
         – Я не училась в первом классе, – встав, начала Маша. – Экстерном сдала аттестацию и поступила во второй. Зовут Марией, но не обижусь на Машу. Давайте я расскажу о себе лет через пять? Сейчас это будет скучно. Только начала жить…
         – Садись, юмористка, – под смех класса сказала Елена. – Я надеюсь, что тебя здесь никто не обидит. Сказано в первую очередь для мальчиков.
         – Такую обидишь! – сказал один из мальчишек. – Мелкая и нахальная, как Машка из мультика!
         Он говорил не вставая, и, когда отсмеялись, Маша ответила так же:
         – Я хоть и мелкая, но могу за себя постоять. Обещаю, что не стану ломать рук и выбивать зубы, но будет больно. Поэтому со мной лучше дружить.
         Её слова опять вызвали смех, и во время классного часа с лиц большинства не сходили улыбки. Когда ушла классная, никто не спешил бежать домой.
         – И как ты будешь их бить? – спросила Машу одна из девочек. – Покажи, я тоже хочу научиться!
         – Можно поступить проще, – сказала она. – Кто у вас самый сильный из мальчишек?
         – Ну я, – выступил вперёд самый высокий мальчик. – Хочешь отлупить?
         – Садись за мой стол и давай руку, – переждав общий смех, предложила Маша. – Не обязательно драться, силу можно показать и по-другому. Если я переломлю твою руку…
         – Точно нахальная, – хмыкнул он. – Ломай!
         Её рука была в три раза тоньше, поэтому лёгкой победы не получилось. Даже использовав все мышцы, она сломила сопротивление мальчишки после двухминутной борьбы. Смеха больше не было. Все поражённо смотрели на новенькую и красного от стыда здоровяка.
         – А ты сильный, – сказала ему Маша. – Хочешь со мной дружить?
         – Сорокин, – сказал он и протянул ей руку.
         – А имя? Это для учителей мы числимся по фамилиям, им так удобней.
         – Коля. Хочешь, провожу тебя до дома?

         Прошло шесть лет. Маша закончила десятый класс и подала заявление на сдачу экстерном программы одиннадцатого.
         – Куда ты так спешишь, Андреева? – сказал ей директор школы. – Окончишь школу в тринадцать – и что дальше?
         – Поступлю в институт, – ответила она. – Для чего терять время?
         – Действительно, – смешался он. – Ладно, давай своё заявление, подпишу.
         Когда Маша вышла из директорской, в коридоре ждал Сорокин.
         – Подписал? – спросил он.
         – Куда он денется, – засмеялась девочка. – Дай сумку.
         – Я тебя провожу, – печально сказал Коля. – Ты прыгаешь из класса в класс, а у меня так не получится. Но то хоть училась в школе и мы могли дружить, а теперь…
         – Я не уеду из города, поэтому нашей дружбе ничего не угрожает. В институте уже не буду так спешить. Это в учёбе не очень важен возраст, с работой так не получится.

         Прошло ещё десять лет.
         – Мария Николаевна, – вызвала её по селектору секретарша, – звонили из Государственной Думы. У них какие-то сложности, поэтому ваша консультация переносится на завтра. Время они уточнят.
         – Когда сообщат, посмотрите, что у нас запланировано на завтра на то же время, – ответила она. – А сейчас распорядитесь насчёт машины.
         Маша вышла из министерства к поджидавшему «мерседесу» и, пока ехала домой, позвонила мужу:
         – Коля, я сегодня раньше освободилась и побуду с Оленькой. Если сможешь…
         – Постараюсь приехать раньше, но ничего не обещаю, – ответил Николай. – У меня на фирме очередной аврал. Но в пять точно буду дома. Целую.
         Трёхлетнюю дочь пока не отдали в детский сад, и она игралась дома под присмотром няни. Появление матери вызвало взрыв радости.
         – Вы можете уйти, Надя, – сказала Маша девушке. – Я больше никуда не уеду.
         – Мама, а когда Новый год? – обхватив её ручонками, спросила дочь.
         – Я же тебе говорила, что завтра.
         – А подарок будет?
         – Будет много подарков, – обещала Маша, – и от нас, и от Деда Мороза.
         – А тётя Надя сказала, что Дедов Морозов не бывает.
         – Бывает, золото моё! Я сама видела. Я каждую новогоднюю ночь кладу для него под ёлку коробку конфет, а утром её уже нет.
         – А он дарит тебе подарки?
         – Он сделал подарок один раз и на всю жизнь.
         – И мне подарит?
         – Очень на это надеюсь, – засмеялась Маша. – Знаешь что? Давай положим ему под ёлку две коробки конфет. У него на севере одна рыба, так что должен оценить. Главное – верить в чудо, и оно обязательно сбудется!

Ищенко Геннадий 2017 г
anarhoret@mail.ru

Холод

Рассказ

         – Сын мой, я принял решение! – сказал отец. – После мора у нас осталось всего два крестьянских хозяйства и совсем нет слуг. Но я не хочу, чтобы ты занимался чёрной работой! Ты моя надежда и единственный уцелевший наследник рода Боже! Если и дальше будешь ковыряться в земле и носить навоз, через несколько лет станешь таким же, как наши арендаторы.
         – Что я должен делать? – ощутив дрожь волнения, спросил я.
         – Ты пойдешь в Париж! – ответил отец. – Мор не пощадил и благородные семейства. К тому же недавно закончилась война в Италии. Многие погибли, и этим нужно воспользоваться!
         – Вы даёте мне коня? – поразился я.
         – Храбрец останется здесь, – ответил отец. – Он уже забыл, для чего нужно седло, и годен только для пашни. Зачем тебе такая обуза? Дойдёшь пешком!
         – Но мне только пятнадцать! – осмелился возразить я.
         – Тебе уже пятнадцать! Я в этом возрасте служил королю Генриху! Сил у тебя больше, чем их было у меня, и ты гораздо проворней и искусен со шпагой. Если позволишь себя убить, я буду очень разочарован!
         – Дадите денег? – смирившись, спросил я.
         – Дам, но немного. После уплаты налога осталось двадцать серебряных франков, возьмёшь себе половину. Ещё дам в дорогу всю медь. Её наберётся на две сотни сантимов. Бережно трать деньги, и тебе должно их хватить. Сейчас тепло, и, если не будет дождя, можно ночевать в поле, прикрывшись плащом. В деревни лучше не заходи, питайся в трактирах. Выйдет дороже, зато безопасней. После мора не везде будут закон и порядок, а одинокий молодой путник – лёгкая добыча для уцелевших крестьян и бродяг.
         – Что ещё дадите?
         – Шпагу, которую привез с войны. Она для тебя великовата, но сможешь обменять в любой оружейной лавке на что-нибудь полегче. Ещё дам наш пистоль.
         – К нему давно нет пороха, – сказал я. – Зачем тащить с собой бесполезное железо?
         – Подумай головой! – рассердился отец. – Пороха нет, но об этом никто не знает. Можно кого-нибудь припугнуть, а если не хватит денег, тогда продашь. Ещё возьмёшь еду и грамоту, которую заверил наш граф. С ней никто не усомнится в твоем благородстве!
         Когда отец закончил свои наставления и ушёл заниматься делами, я забрался на сеновал, чтобы дать волю слезам. Без свидетелей можно было ненадолго забыть о гордости и выплакать свои злость и обиду. Я не родился наследником, им был старший брат, который пал жертвой мора. Вместе с ним умерла сестра, а мать не смогла вынести роды семь лет назад. Год назад у моего отца шевалье де Боже было два десятка крестьянских хозяйств. Он тоже занимался землей и разведением скота. Конечно, всю чёрную работу выполняли батраки. Мор, который обрушился на Нормандию в одна тысяча шестьсот тридцать втором году от рождества Христова, обезлюдел земли графства Мортен. Странствующий монах, который получил у нас приют на два дня, рассказал, что чума была не везде, в иных местах вообще не болели. И за что нас покарал Господь? А теперь я должен покинуть дом и идти в столицу без лошади и почти без денег! Была надежда на то, что отцу удастся устроить меня у графа, но результатом его поездки была только грамота, подтверждавшая мою принадлежность к роду Боже. Я злился не на отца, который хотел мне добра и не мог дать больше того, о чём говорил, а на свою судьбу. Вряд ли у меня получится добраться до Парижа, а если доберусь, кому там будет нужен такой, как я? В тот день я слез с сеновала, только когда подвело живот. Надо было помогать отцу, но меня охватили безразличие и тоска. Он не упрекнул и молча положил на стол лепёшку с сыром. Ночью я плохо спал, а утром поели то, что было недоедено вечером, и я стал собираться в дорогу. Приличной одежды мне не шили, поэтому отец отдал сорочку, колет и штаны, оставшиеся от брата. Сапоги у меня были свои, как и плащ.
         – Возьми, – сказал он, бросив мне свою шляпу. – В ней нет перьев, но это лучше, чем то, что осталось от Анри.
         Поблагодарив, я надел пояс с портупеей, засунул под него разряженный пистоль и закрепил шпагу. Последним привязал к поясу кошель.
         – Это еда, – отец протянул кожаную сумку. – Давай прощаться, Кловис! Если тебе повезет, дай знать. Да поможет тебе Господь!
         Мы обнялись, после чего я не оглядываясь вышел со двора. Последний дождь прошёл пять дней назад, грязь высохла и идти было легко. Через час я вышел на дорогу, ведущую в Кан. До города было двадцать лье, поэтому я надеялся дойти за два дня. До полудня шёл без отдыха, а потом присел на обочину и съел лепёшку. Запив обед водой из фляги, продолжил путь. Всякие признаки жилья исчезли, и по обе стороны дороги тянулся не очень густой лес. Я задумался и чуть не столкнулся с вышедшими из-за поворота бродягами. Их было трое. Впереди шли два молодых мужика в рванине, а за ними, немного приотстав, плёлся старик. От всех троих так скверно пахло, что я невольно поморщился. У каждого из бродяг в руках были палки. Старик использовал свою как посох, а молодые... Я посмотрел на их лица и поспешно распахнул плащ, чтобы был виден пистоль. Интерес ко мне сразу сменился безразличием, и все трое отошли к обочине, давая проход. Спасибо отцу за его совет! Если бы не оружие за поясом, мое путешествие окончилось бы в придорожной канаве. Я не смог бы отбиться шпагой от двух бродяг с дубинами. Пусть они ослаблены голодом, всё равно... В случае удачи смог бы убить кого-нибудь одного, но не двух. Второй убил бы меня, обобрал и бросил на съедение зверью.
         Я невольно ускорил шаг, стараясь уйти от них подальше. До ночлега сделал ещё три остановки для отдыха и один раз поел. Ночевал в лесу на небольшой поляне. Натащил сухих сучьев, разжег огнивом костер и спал вполглаза, положив под руку шпагу. Летом можно было не опасаться волков, а других хищников у нас не водилось. Костер мог выдать меня людям, более опасным сейчас, чем дикие звери, и без него можно было обойтись, но я боялся в одиночестве спать в лесной темени. Утром доел лепешки и сыр, допил воду и поспешил к дороге. Я не заметил ночного холода из-за костра и плаща, а потом согрела ходьба. За три часа мне никто не встретился. Такое безлюдье из-за мора, раньше по этой дороге часто ездили и хватало ходоков. Вскоре увидел съезд в деревню, но не стал сворачивать. Отец говорил, что где-то здесь должен быть придорожный трактир. Идти в деревню покупать продукты было боязно. До мора ни один крестьянин не посмел бы поднять руку на благородного, даже на такого, как я, а сейчас могло случиться всякое. Был бы я не один...
         Трактир показался, когда я устал и сильно проголодался. Большой двухэтажный дом с пристроенной к нему конюшней огородили высоким забором. Ворота были закрыты, поэтому я вошёл в калитку. На первом этаже стояли столы, за одним из которых обедал пожилой господин в дорожной одежде. Я чуть не захлебнулся слюной от запаха жареного мяса. Возле лестницы на второй этаж за отдельно стоявшим столом сидел дородный трактирщик.
         – Мне нужен обед, – сказал я ему. – И соберите в сумку еду.
         – Сейчас позову слугу, – кивнул он. – Садитесь за стол, вас обслужат.
         – Садитесь рядом со мной, – предложил пожилой господин и представился: – Я Матис Леру. Ездил по торговым делам в Шербур-Октевиль, а сейчас возвращаюсь в Париж.
         – Шевалье Боже, – отозвался я и сел напротив него. – Мне тоже нужно в столицу.
         – Мы могли бы ехать вместе, – предложил он. – Трактирщик сказал, что в этих местах появились разбойники, а у меня нет охраны, один кучер. У него, как и у вас, есть пистоль, но он не поможет, если разбойников будет много. Был слуга из поляков, но он получил плату и удрал. Чтобы я ещё хоть раз нанял кого-нибудь из этих мерзавцев!
         – От меня вам не будет помощи, – честно ответил я. – Лошади нет, а для пистоля нет пороха.
         – Могу предложить другое, – подумав, сказал Леру. – Вы поступаете ко мне в услужение. Порох у нас найдётся, а ехать будете на козлах вместе с кучером. За мной питание, а ночевать будете вместе с Мартином на сеновале. Стрелять хоть умеете?
         – Неплохо стреляю, а ещё лучше владею шпагой, – ответил я, стараясь не выдать радости. – Пожалуй, я приму ваше предложение, но только до Парижа.
         – Хотите устроиться на службу к королю? – спросил он. – Не советую этого делать. В вашем возрасте легко попасть только в армию, и вряд ли вам в ней понравится. Если я буду вами доволен, оставлю на службе. У нас богатая компания, которая торгует колониальными товарами. Будущее, юноша, за торговлей! Можете не давать ответ прямо сейчас. Через три дня будем в Париже, тогда и поговорим.
         «Плевать на умаление чести! – думал я, набросившись на принесённый слугой обед. – Сделаю всё, чтобы этот купец не отозвал предложения. Послужу, а там будет видно».
         Леру подождал, пока я закончу есть, расплатился за нас обоих и вышел из трактира. Я поспешил за ним и был познакомлен с ждавшим возле кареты кучером.
         – Мартин, этот юноша поедет с нами, – сказал торговец долговязому детине с грубым щербатым лицом. – Поделись с ним порохом и садись так, чтобы и ему хватило места. – После этого он забрался в карету и закрыл за собой дверцу, а я подошёл к кучеру.
         – Давай пистоль, – протянул он руку. – Я сам заряжу, а припасом поделюсь как-нибудь потом. Всё равно, если нападут разбойники, не сделаем больше одного выстрела. Тебя как звать-то?
         – Кловис, – ответил я, отдав ему пистоль.
         Леру ни словом не обмолвился о моем благородном происхождении, а говорить об этом самому, а потом ехать с кучером на козлах... Еще и ночевать придется с ним же на сеновале. Пусть лучше считает меня простаком.
         Всё необходимое было у Мартина на поясе, поэтому он быстро зарядил и вернул мне пистоль и первым полез на козлы. Я довольно ловко вскарабкался туда же следом за ним. Сидеть было жёстко, но карету не трясло, а ехали мы в четыре раза быстрее моей пешей ходьбы. Если ещё учесть возможную встречу с разбойниками, то нужно было возблагодарить Господа, за удачу, пославшую мне карету и спутников и позволившую сберечь деньги. Сейчас у меня было намного больше шансов добраться до Парижа и устроить свою жизнь.
         Мартин оказался молчуном и до вечера сказал всего несколько слов. В другое время я бы попробовал его разговорить, но слова о разбойниках родили в душе тревогу и отбили желание общаться.
         – Ничего не пойму, – сказал он мне, когда уже стало смеркаться. – Давно должны были встретить трактир, а я не видел даже съезда в деревню! Неужели поехали не по той дороге?
         – Никогда здесь не был, – отозвался я, – но мы вроде не сворачивали с той дороги, по которой я шёл в Кан. Может, скажешь хозяину?
         Мартин остановил лошадей, спрыгнул на дорогу и постучал в дверцу кареты.
         – Уже приехали? – позёвывая, спросил выглянувший Леру.
         – Похоже, что мы заблудились, хозяин, – смущённо сказал кучер. – Едем по той же самой дороге, но здесь нет и следа жилья...
         – А ты разве не запомнил, как мы ехали в Шербур-Октевиль? – удивился торговец.
         – Как можно запомнить всю дорогу? – почесал затылок Мартин. – Я с вами в такой поездке в первый раз... Я бы спросил трактирного конюха, но дорога никуда не сворачивала...
         – Может, были съезды к какой-нибудь деревне? – спросил Леру.
         – Не было ничего, кроме леса! – замотал головой кучер. – Кловис может подтвердить.
         – На дороге ночевать не будем! – решил Леру. – Когда её будет плохо видно, зажги фонарь. Едем, пока не доберёмся до трактира, деревни или хоть какого-нибудь жилья. И не забывайте о разбойниках!
         Ещё не совсем стемнело, когда мы увидели отходившую от тракта дорогу. Мартин сообщил о ней хозяину и получил от него приказ поворачивать к деревне. Сначала вдоль дороги рос такой же лес, как и по обеим сторонам тракта, но вскоре он стал мельчать и исчез, сменившись крестьянскими полями. Когда подъехали к развилке, стало так темно, что пришлось зажечь фонарь.
         – По левой больше ездят возы, – осмотрев дорогу, сказал Мартин, – а по правой недавно проехали всадники. Куда поворачивать, хозяин?
         – Едем направо, – после минутного раздумья решил Леру. – Даже если там замок, нам не откажут в ночлеге. В любом случае узнаем, что не так с дорогой.
         С фонарем ехали недолго и скоро увидели большой замок с сухим рвом и опущенным мостом. Когда к нему приблизились, стало видно, что отсутствуют подъемные цепи. Ворота оказались запертыми, и в них пришлось долго стучать, пока подошли и спросили, кто приехал и по какой надобности.
         – Матис из торгового дома Леру, – ответил торговец. – Со мной шевалье Боже и слуга. Мы сбились с дороги и хотели бы до утра воспользоваться гостеприимством хозяев замка.
         Заскрипел выдвигаемый засов, после чего стоявшие у ворот стражники распахнули одну створку, дав нам возможность въехать во двор. Здесь кое-где горели факелы, поэтому можно было ходить без риска разбить голову.
         – Господа идут со мной, а слуга пусть едет к каретной, – сказал один из стражников, показав рукой, куда ехать. – О нём и о лошадях позаботятся. – Он быстро направился к одному из двух входов в замок, и я вместе с вышедшим из кареты Леру вынужден был поспешить следом.
         У входа висели два зажженных фонаря, и наш провожатый взял один из них с собой. В коридорах замка не было никакого освещения, а стражник светил себе под ноги, поэтому я мало что увидел. Пол был ровный, только взбираться по лестнице на второй этаж пришлось на ощупь, и мы немного отстали. Торговцу выделили комнату в той части замка, где жили слуги, а меня повели на господскую половину.
         – Это гостевые комнаты для благородных, – сказал мне стражник, открыв одну из дверей. – Останетесь здесь, а я узнаю, что скажет насчёт вас господин барон. – Он подождал, пока я сяду на стул, и ушёл.
         С закрытой дверью стало так темно, что я с трудом различал очертания мебели и решил не двигаться, пока не принесут фонарь. Сидеть пришлось долго, и я проголодался и уже начал жалеть о том, что не взял из кареты свою сумку, в которую в трактире положили снедь. Наконец послышались шаги, дверь отворилась и в комнату вошли двое. Первым был невысокий полный мужчина лет пятидесяти, который принёс фонарь. После темноты его свет ослеплял и заставил меня щурить глаза. Второй вошла девушка с моим ужином.
         – Скажите своё имя, – потребовал тот, кто держал фонарь, и, не дожидаясь ответа, приказал служанке поставить поднос на стол и уйти.
         – Шевалье Кловис Боже, – представился я. – С кем имею честь говорить?
         – Управляющий барона Эмара шевалье Боннар, – отозвался он. – Вам, господин Боже, позволено провести ночь в этой комнате. Только на гостеприимство барона нужно ответить любезностью. У вас были женщины? Спрашиваю из-за вашего юного вида.
         Управляющий говорил совершенно бесстрастно, с застывшим лицом покойника, и мне почему-то стало жутко от его вида и сказанных слов.
         – Я готов проявить любезность, но не понял, что от меня требуется, – собравшись с духом, сказал я. – У меня были женщины, но для чего об этом знать вашему господину?
         Я немного соврал: женщина у меня была, но только одна, и весь мой опыт любовника уложился в три наши встречи. Кэти сама ничего не умела и была у меня первой, поэтому мы с ней любили друг друга без затей.
         – Окажете услугу той женщине, которая к вам придет, – ответил Боннар. – Для вас важно, чтобы она ушла отсюда довольной. Вам говорить, что нужно соблюсти приличия и забыть всё, что вы увидите в стенах этого замка, или это и так понятно?
         Я так растерялся, что не нашёл что ответить, а он счёл разговор оконченным, оставил фонарь рядом с подносом и вышел из комнаты.
         Хоть управляющий и поразил меня словами об услуге, но не отбил аппетит, поэтому я первым делом сел за стол и поужинал.
         «Надо было не есть всё мясо, – подумал я, ослабив пояс. – Как теперь любить с полным брюхом? Первый раз слышу, чтобы так расплачивались за гостеприимство, да не с каким-то трактирщиком, а с бароном. Вряд ли пришлют служанку, а как с моим опытом ублажать благородную даму? Лишь бы не была старухой или уродиной, а то я вообще ничего не смогу».
         Всё произошло совсем не так, как я себе представлял. Мне дали с час полежать, а потом без стука распахнулась дверь и в комнату вбежала девушка.
         – Быстрее! – нетерпеливо крикнула она, сбрасывая с себя плащ, под которым не было ничего, кроме красивого, полностью обнажённого тела. – Ты почему ещё в одежде, идиот?!
         Видя, что я впал в растерянность, девица, чтобы не терять время, стала срывать с меня одежду. Я так возбудился от вида и запаха девичьего тела, что потерял остатки соображения и пришёл в себя уже голый, когда она опрокинула меня на кровать и уселась сверху.
         – Хоть что-то у тебя выросло достойным! – хрипло сказала красавица, соединив наши тела. – Что ты лежишь, как бревно? Мне самой работать? Тебе сказали, что с тобой сделают, если я уйду недовольной?
         Остальное, что мы выделывали в кровати, не отложилось в памяти. Опомнился, когда совсем не осталось сил, от холода прижавшегося ко мне тела.
         – Едва успели, – сказала девушка, в голосе которой уже не было не только страсти, но и жизни. – Не бойся, я живая.
         – Почему ты такая холодная? – с дрожью в голосе спросил я и свалился с кровати на пол.
         – В этом замке все такие, – равнодушно ответила она. – Отец сделал это, чтобы избежать мора, но вместе с теплом из тел ушли чувства. Чтобы почувствовать твою любовь, я долго грелась в горячей воде. Он успел сделать такими же и крестьян в трех наших деревнях. В ещё двух они остались прежними и почти все погибли.
         – Живые не могут быть такими холодными! – крикнул я. – Ты мертва!
         – Не кричи, дурак, – сказала девушка. – Если будешь молчать, умрёшь утром, а если услышат твои крики, прикончат прямо сейчас. Что ты на меня так смотришь? Неужели думаешь, что отец вас отпустит? И не нужно меня бояться. Можно оживить и мертвое тело, но в нём будет мало ума, а вся его жизнь на два или три дня. Мертвецы не могут есть, не скажут ни слова и ещё воняют. И кому они такие нужны? Мы можем делать всё то, что делали раньше, только ничего не получается с детьми. И от твоего семени их не будет.
         – И как же это сделал твой отец? – спросил я, немного справившись со страхом. – Это не может идти от Господа!
         – Какая мне теперь разница, кто ему помог, бог или сатана, – ответила она. – Меня никто не спрашивал, хочу ли я стать такой, и во мне больше нет страха. Нам обещано, что не будет болезней и проживем две сотни лет. Главное, чтобы об этом не узнали, иначе всех сожгут. Поэтому ты не уйдёшь отсюда живым.
         – А если стать таким, как вы? – сказал я, решив схитрить. – Наверное, лучше быть холодным, чем мертвым!
         – Отец больше не хочет никого обращать, нас и так слишком много. Но это просто сделать, нужно лишь попасть в подвал. Я туда не пойду, но ты можешь договориться сам.
         – С кем? – спросил я. – Неужели с самим сатаной?
         – Не будет он этим заниматься, – ответила дочь барона. – Если позвать, приходит какой-то господин в чёрном, от которого тянет холодом и жутью, и забирает тепло. По-моему, отцу за это ещё платят золотом.
         – И там нет охраны? – продолжил допытываться я.
         – Охрана в замке только у дверей в покои отца и возле сокровищницы. Стражники есть в двух башнях и в караулке возле ворот. Остальные уже спят в казарме.
         – Почему в караулке? – не понял я. – Разве так нужно охранять замок?
         – Всё дело в холоде, – объяснила девушка. – Днем тепло, а ночью нас не спасает и тёплая одежда. Двигаться трудно, и это не получается делать быстро. Да и нет для нас какой-то опасности, поэтому хватает и такой охраны.
         – А как вы молитесь? – спросил я. – И скажи свое имя.
         – Зачем тебе оно? Я прекрасно обхожусь без знания твоего. А молитвы... Я их уже забыла. Пробовала молиться, но безразличие сменялось таким страхом, какого ты даже не сможешь представить. Всем хватает одного раза, чтобы больше не пробовать, а к церкви боятся даже приблизиться. Кюре после обращения сошёл с ума, и его пришлось убить.
         – Ты не выдашь, если я сейчас пойду в подвал? После обращения уже вряд ли убьют.
         – Иди, – равнодушно сказала она. – За тобой придут, когда я вернусь в свои комнаты, поэтому пока лягу спать здесь.
         Дочь барона легла, укуталась в одеяло и через несколько минут уже спала. Безопасней было её убить, но я не хотел этого делать. Перед тем как уйти, подобрал с пола плащ и завернул в него фонарь. Нечего было и думать найти Леру в чужом замке без света. Я не собирался искать конюха, но торговца нужно было попытаться спасти. Вдвоём больше шансов добраться до Парижа, и я был уверен в том, что Матис не забудет моей услуги и поможет устроиться. И ещё было очень страшно и хотелось хоть в ком-то найти помощь и поддержку.
         Я вышел в тёмный коридор и поспешил к той комнате, где оставили торговца, подсвечивая себе дорогу фонарем, готовый при малейшем шуме опять укутать его плащом. К счастью, мне никто не встретился и я не ошибся дверью.
         – Что вам не спится, Кловис! – недовольно сказал, приоткрывший дверь Леру.
         Не отвечая, я впихнул его в комнату, заскочил следом и закрыл дверь. Когда я всё рассказал, он не поверил.
         – Клянусь Богом и своей душой! – воскликнул я. – Неужели вы думаете, что мне интересно рассказывать вам сказки и бежать из замка, рискуя жизнью? И карету придётся бросить вместе с Мартином!
         – Там все мои вещи! – не согласился торговец.
         – Жизнь дороже, – возразил я. – Если вы не согласны, ложитесь в кровать и спите, а я буду спасаться в одиночку!
         – И как вы выйдете из замка? – уже без прежнего недоверия спросил он.
         – Стражники боятся холода и спят в караулке, – ответил я. – Вспомните, сколько нам пришлось стучать, прежде чем открыли! Ворота без шума не отопрёшь, да у нас и не хватит на это сил, а калитка заперта изнутри на засов. Откроем и уйдём. В башнях могут не спать, но, если укутать плащом фонарь, нас не заметят.
         – Уходить без лошадей!
         – До встречи с вами я шёл пешком, – сказал я. – Если мы не сбились с дороги, уже завтра будем в Кане и сможем нанять карету. Мы сыты, с собой есть плащи и оружие, а у вас – золото.
         – Уходим! – решил Леру. – Только прежде чем уйти в Кан, навестим деревню. Купим у крестьян еду, узнаем насчет дороги, а заодно я проверю ваши слова насчёт холода.
         Мы беспрепятственно выбрались из замка и дошли до ворот, не увидев ни одного человека. Возле караулки горел фонарь, но все стражники спали, и мы поспешили выйти через калитку.
         – Удивительно беспечная охрана! – сказал торговец. – Хоть немного посветите, Кловис, а то совсем ничего не видно. Еще упадем с моста и переломаем ноги. Если спит стража возле ворот, в башнях и подавно будут спать.
         Я так приоткрыл плащ, чтобы фонарь светил под ноги, и мы поспешили прочь от замка. До развилки шли с полчаса, а потом направились в деревню. Мне не нравилась затея Леру с крестьянами, но торговец взялся командовать, и я привычно подчинился.
         Когда вышли на деревенскую улицу, фонарь потух и дома по обе стороны от дороги почти не было видно. Мы свернули к одному из них, и Матис выругался, ударив ногу о стоявшую у забора лавку.
         – Мало того что нет луны, – зло сказал он, потирая ушиб, – так ещё и звезды закрыло тучами!
         – Не лает ни одна собака, – отозвался я. – Мне это не нравится! Давайте не будем никого беспокоить и уйдём?
         – Не трусьте, шевалье! – отказал торговец. – Мало ли из-за чего они не лают! Приготовьте на всякий случай свой пистоль, а я постучу.
         Я чувствовал, что ему тоже не по себе, но не хочется идти на поводу у такого юнца, как я. Стук в калитку ничего не дал, поэтому Леру перелез через неё и принялся стучать уже в дверь дома. Прошло минут пять, прежде чем ему ответили.
         – Кто ломится в дом в такое время? – спросил мужской голос, в котором было не больше жизни, чем в голосах управляющего барона Эмара и его дочери.
         – Откройте! – требовательно сказал Матис. – Мы заблудились и хотим спросить у вас дорогу и купить еду.
         – В дом я вас не пущу, а сам не выйду, – ответил мужик. – Слишком холодно. Можете переночевать у меня на сеновале, а утром что-нибудь продам и растолкую о дороге. И больше не стучите. Если вынудите открыть, попотчую вилами.
         – Слышали? – обратился я к торговцу. – Скажет такое обычный крестьянин? А его голос?
         – Холодно ему! – зло сказал Леру. – Привести сюда святых отцов, чтобы сожгли всю деревню, – сразу стало бы жарко! Вы правы, Кловис, лучше отсюда уйти. Вернёмся к тракту и там переночуем.
         Идти без фонаря было трудно, и до тракта добрались незадолго до рассвета. Мы устали, замёрзли и были голодны и злы.
         – Еды нет, нет даже огнива, поэтому не разожжём костер, – высказал я хозяину свое отношение к ночёвке. – Если бы не ходили к деревне, могли бы укрыться плащами и спать до утра. Сейчас мы не согреемся и не уснем. Уже светает, и нужно уйти отсюда как можно дальше!
         – Да, я сглупил, – признался он, – но было трудно поверить в то, что вы рассказали. Ладно, когда придем в Кан, и я сделаю всё, чтобы...
         – Вы ничего не сделаете, – сказал чей-то голос за спиной. – Если не откажитесь от своих планов, никогда не увидите Кан!
         Мы повернулись к говорившему, а я выхватил из-за пояса пистоль и направил в его сторону. Край неба посветлел, поэтому было уже немного видно.
         – Вы кто? – с дрожью в голосе спросил Леру одетого в чёрное незнакомца. – И как вы смеете нам угрожать? А если этот юноша выстрелит?
         Я молчал не из-за того, что нечего было сказать, а из-за страха. От чёрного тянуло таким холодом, что меня начала бить дрожь.
         – В меня бесполезно стрелять, – по-прежнему равнодушно сказал он, – но если хотите, можете попробовать. Я не собираюсь отбирать у вас тепло, вести сюда стражников или ещё как-то вам вредить. Просто, если вы сейчас же не поклянётесь своей душой, что будете молчать о том, что узнали о замке барона Эмара, никогда не выйдете к людям. Будете брести по этому тракту, пока не иссякнут силы.
         – Кто вы? – с трудом справившись со страхом, спросил я. – Дьявол?
         – Конечно нет, – ответил чёрный. – Я не из вашего мира, и у меня свои интересы, никак не связанные с той личностью, о которой вы упомянули. Можете не хвататься за свои крестики и не молиться, потому что на меня это не подействует.
         – А если поклянёмся? – спросил Леру.
         – Если сдержите клятву, то сейчас же окажетесь возле Кана, к которому должны были приехать ещё вчера. При этом ваши души останутся у вас и не будут замараны, потому что клянётесь не дьяволу. Нарушивший клятву станет таким же, как те, от кого вы сбежали, и быстро попадёт на костёр.
         Как вы думаете, чем закончился наш разговор? Я не горел желанием выяснять, правду нам сказал выходец из другого мира или солгал, а на Леру навалились усталость и страх, заставившие забыть о злости и мстительных планах. Может, кто-нибудь более благочестивый, чем я, поступил бы иначе, но я взял в руку нательный крест и поклялся. То же сделал и торговец. Сразу же стало намного светлей, лес пропал, а мы оказались на окружённой полями дороге. Невдалеке виднелся город, к которому мы устремились едва ли не бегом.
         Чёрный ни в чём не солгал, ну и мы не стали болтать. Я долго потом служил семье Леру и много общался с Матисом, но мы ни разу не вспомнили в своих разговорах о проклятом баронстве Эмара. И не вам судить меня за слабость, пусть, когда придёт моё время, это делает Господь!

Ищенко Геннадий 2018 г
anarhoret@mail.ru

Демон

Рассказ

         – Машка! – донёсся до неё крик с чердака. – Иди сюда! Я здесь такое нашёл!
         Девочка отложила книгу и подошла к приставленной лестнице.
         – Что кричишь? – спросила она брата. – Там не может быть ничего интересного. Я уже всё осмотрела.
         Вчера, когда они всей семьей приехали смотреть доставшийся отцу в наследство дом, она действительно слазила на чердак и порылась в стоявшем там сундуке. Ничего такого, что могло заинтересовать, в нём не было. Сегодня родители уехали из деревни в райцентр, и дети остались одни. Маша взяла с собой «Маркизу ангелов» и сейчас читала её второй раз. А что ещё делать в доме, где нет даже электричества? И её айфон здесь не работал.
         Сергей поспешно спустился с чердака и показал сестре небольшую книгу в кожаном переплете.
         – Я нашёл тайник! – с гордостью сказал он. – Смотри, что в ней!
         На пожелтевшей от времени бумаге были разноцветные рисунки каких-то тварей, геометрические фигуры и непонятный текст с завитушками.
         – Это не английский, – присмотрелась Маша.
         – Наверняка латынь, – решил брат. – Это демоны, а вот это пентаграмма. Я читал, что их вызывали на латыни.
         – И зачем нам демоны? – рассудительно сказала сестра. – К тому же мы всё равно ничего здесь не поймём.
         – А вот и нет! – возразил Сергей. – Смотри на этой странице. Видишь, написано по-русски.
         – Действительно, – она взяла книгу и прочитала: – Для вызова исполняющего желания демона нужно следующее... Слушай, ну её, эту книгу. Тут написаны всякие гадости. Вряд ли это работает, и где ты возьмешь жертву? Мне как-то не по себе.
         – Ты тупая? – постучал по своей голове брат. – Любые желания! Весь ритуал описан, даже то, как говорить на этой латыни. А в жертву возьмём курицу. У тебя есть деньги, вот и сбегаешь к соседям.
         – Убивать будешь сам? – съязвила сестра. – И потом нужны свечи, соль и мел. Тоже просить у соседей?
         – Свечи в шкафу, а соли навалом на кухне, – отмёл её возражения Сергей. – Пока ты сходишь за курицей, я сбегаю в сельскую школу и возьму у них мел. Там сейчас ремонт, а я придумаю что сказать! Скоро приедут родители, и уже ничего не получится. Неужели у тебя нет желаний?
         – Ладно, – нехотя согласилась Маша, у которой желаний было намного больше, чем у её одиннадцатилетнего младшего брата. – Если ничего не получится, отдашь деньги!
         Через час, приготовив всё необходимое, начали рисовать пентаграмму. Для этого выбрали самую большую комнату, убрав из неё стол в дедову спальню. Маша нарисовала большой круг и вписала в него звезду, а Сергей расставил в её лучах свечи. Отдельно нарисовали круги для себя и посыпали их солью.
         – Зажигай свечи! – дрожащим голосом сказал брат. – Наши поставь в круги, а я принесу топор.
         Девочка занялась свечами, а Сергей сбегал в сарай и принёс не только дедов топор, но и небольшое полено.
         – На нём будет удобней рубить, – объяснил он и положил всё принесённое в центр фигуры, рядом со связанной курицей. – Так не испортим полы, а кровь можно смыть.
         – А сможешь ударить? – спросила Маша, которой вдруг стало жутко.
         «Зачем мы это затеяли! – подумала она. – Всё равно ничего не выйдет, а если получится, как на это смотреть? Я же умру от страха! Дура, пошла на поводу у мальчишки!
         – Ударю с закрытыми глазами, – решил брат. – В этой деревне девчонки режут кур, сам видел. Я часто убивал в играх, а это только курица. Я начинаю читать! Астарот адор камесо...
         Сергей прочитал текст, и ничего не произошло.
         – Нужно читать ещё шесть раз, – сказал он. – Скажешь, когда он появится. Нужно сразу же принести жертву.
         Но и прочитанное семь раз заклинание не дало нужного результата.
         – Я всё-таки принесу жертву, – решил мальчишка, которому не хотелось расставаться с мечтой об исполнении желаний. – Вдруг сработает?
         Он вышел из круга, подошёл к пентаграмме и взял топор. Курица забилась, словно предчувствуя свой конец, и Сергей не смог взять её за связанные ноги, чтобы положить на полено. Прицелившись, мальчик закрыл глаза и не очень сильно ударил.
         – Курица! – с отвращением сказал чей-то скрипучий голос. – Не могли приготовить козла?
         Открыв глаза, он увидел стоявшее в центре фигуры существо и застывшую в изумлении сестру. Появившийся демон был ростом с трёхлетнего ребёнка, только волосатый, как медвежонок, с небольшими рожками и свинячьим пяточком вместо носа. Глаза были такими же, как у детей, только злыми. В нём не было ничего страшного, а Сергей всё ещё держал топор, который придал уверенности.
         – Щенки! – продолжил демон. – Да ещё дурачки.
         – Почему это мы дурачки? – обиделся мальчик. – Всё сделали, как написано! А ты обязан выполнить наши желания!
         – И много желаний? – ехидно спросил коротышка. – Подожди их перечислять. Ты дурачок, потому что не вошёл в свой круг и теперь полностью в моей власти, а она с тобой в родстве, поэтому и ей не помогут круг и соль! Если приведёте козла...
         – У нас мало денег, – пятясь к своему кругу, ответил испугавшийся Сергей. – Можем купить ещё одну курицу...
         – И что мне с вами делать?.. – задумался демон. – Взрослых точно убил бы или забрал с собой, а из-за вас меня засмеют. Придумал!
         Пронёсся порыв ветра, и коротышка исчез вместе с курицей.
         – Ушёл! – с облегчением сказала сестра. – Чтобы я ещё хоть раз...
         – Машка! – крикнул брат. – У тебя растут рога! И нос стал каким-то свинячьим!
         – Посмотри на себя! – взвизгнула девочка. – Ты такой же, как твой демон, только без шерсти!
         Дети, мешая друг другу, бросились в дедову спальню, где на одёжном шкафу висело потемневшее от времени зеркало. Они остались теми же, только вместо носов у каждого виднелся аккуратный поросячий пятачок, а из волос торчали небольшие рожки.
         – А что... – ощупывая их, сказал Сергей. – Клёво! Такого больше ни у кого нет! Все будут в отпаде! Да не реви, ты теперь такая одна на всю Землю. Точно будешь моделью!

Ищенко Геннадий 2018 г
anarhoret@mail.ru

Смерть торговца

Рассказ

         – Где это я? – удивился очнувшийся Михаил.
         Последним, что осталось в памяти, был салон «Мерседеса», а сейчас он лежал на полу очень необычной комнаты. Похоже, что у неё не было потолка, а ослепительно-белые стены стремительно удалялись, стоило остановить на них взгляд. Из-за этого кружилась голова, поэтому он не спешил подниматься с тёплого и слегка пружинившего под руками пола. Вопрос был задан незнакомому типу, сидевшему в нескольких шагах от Михаила за обычным канцелярским столом. Тип был весь в белом и немного светился.
         – Долго вы намерены так валяться? – спросил он приятным голосом. – Ах, кружится голова! Смотрите на меня или в пол. Садитесь, у нас будет долгий разговор. Неудобно вести его с лежащей душой.
         – Какой душой? – не понял Гинзбург. – Что вы болтаете? Кто вы такой и как я здесь оказался?
         – Нужно меньше пить, – назидательно сказал белый. – Отпустили своего шофера, нажрались как свинья, а потом сели за руль. Мало того что погибли сами, ещё и угробили вполне порядочную семью. Одного этого достаточно, чтобы осудить вас на вечные муки, но я всё-таки проведу суд. Традиция, знаете ли.
         – Я умер? – не поверил Михаил. – Хватит заливать!
         – Встать! – рявкнул белый и сам встал из-за стола. За его спиной развернулись два огромных крыла. Перьев на них не было или душа их не увидела из-за ослепительного света.
         Гинзбург с трудом поднялся: ставшие ватными ноги едва держали. Если он и потерял тело, это никак не чувствовалось.
         – Садитесь, – уже тише сказал белый и сам сел, свернув крылья. – Итак, слушаем дело души Михаила Борисовича Гинзбурга, торговца...
         – Я предприниматель, – перебил его подсудимый.
         – Ещё раз перебьёте ангела и будете наказаны, – предупредил белый. – Продолжим... Дело!
         У него на столе появилась довольно толстая книга. Она сама открылась и быстро перелистала страницы.
         – С вами всё ясно, – объявил ангел. – Как я и думал, ад без права обжалования! Есть возражения?
         – Кто же так судит?.. – растерялся Михаил. – Ни адвоката, ни последнего слова...
         – Я у вас и адвокат, и обвинитель, и судья, – объяснил ангел. – Можете говорить, что хотели. Вы у меня последний в смене, поэтому я никуда не спешу.
         – За что ад? – спросил осуждённый.
         – Это ваша чёрная книга, – ответил ангел. – Не поняли? В неё записываются все ваши грехи. Есть и белая, в которой то, что можно отнести к добродетелям.
         Откуда-то сверху на книгу упал небольшой блокнот.
         – Мне их взвешивать? – язвительно спросил судья. – Или поверите на слово, что ваши грехи перевешивают любовь к вашим детям и собакам?
         – Я не хуже других! – крикнул Михаил.
         – Вы не хуже многих, – поправил его ангел, – поэтому будете гореть в большой компании. Ворам положено вечно жечь руки. Души не чувствуют боли, поэтому вас всех вселяют в эти тела. Они не могут умереть, но прекрасно чувствуют боль.
         – Я не вор!
         – Кто украл мелочь у деда? – ехидно сказал ангел. – Но я даже не рассматривал детские грехи, у вас их в достатке во взрослой жизни. В России что ни торговец, то вор! Я имею в виду не рядовых работников, а хозяев. Исключения очень редки. Торговая наценка от пятидесяти до двухсот процентов – это даже не воровство, это грабёж! За чей счет куплены дома в Англии и Греции? А яхта и три шикарные иномарки? Вам с неба упали тридцать два миллиона баксов? А сколько денег вы потратили на детей и промотали на жену и любовниц? А ведь они отобраны у покупателей ваших магазинов!
         – Меня не могут осудить до страшного суда! – в отчаянии крикнул торговец.
         – Вам было откровение, – сказал белый, – но за прошедшие века всё забыли или переврали. Мёртвые судятся сразу и приговор тут же приводится в исполнение. Страшный суд не для них, а для тех живых, кому не повезёт уцелеть к моменту, когда у вашего Создателя иссякнет терпение. Но он очень терпелив, поэтому я думаю, что вы убьёте себя сами, а нам не придётся пачкаться. Есть что сказать?
         – Я покаюсь! – уже ничего не соображая от ужаса, закричал Михаил.
         – Кому нужно ваше покаяние? – пожал плечами ангел. – На Земле грехи отпускает не Бог, а священники, и это никак не сказывается на вашем посмертии. Богу не нужны ваши молитвы и восхваления. Даже Ему не под силу слушать сразу десятки миллионов людей, да и зачем? Молитвы нужны самим верующим. Они очищают души и придают людям уверенность в жизни. А каяться нужно до наказания, а не после. Даже сейчас ваши слова вызваны не раскаянием, а страхом.
         Он опять встал, развернул крылья и внезапно стал абсолютно чёрным. Это было так страшно, что Гинзбург потерял сначала голос, а потом и сознание. В чувство привела страшная боль, которая терзала руки, и ей не было конца.

Ищенко Геннадий 2017 г
anarhoret@mail.ru

Платок

Рассказ

         На единственной улице бывшего военного городка не было ни одного жителя, кроме сидевшей на лавке старушки, и все три построенные вдоль бетонки пятиэтажки казались ему заброшенными и почему-то намного меньше тех, которые сохранились в памяти. Жильцы везде поменяли обычные окна на пластиковые, а в подъезды поставили стальные двери с домофонами, покрашенные в цвет ржавчины. Над той, которая перекрыла путь в квартиру его детства, висела коробка трансформатора, окружённая чёрным пятном копоти.
         – Я когда-то здесь жил, – сказал он старушке, которая вопросительно посмотрела на незнакомого пожилого мужчину. – Давно, пятьдесят лет назад, даже больше.
         Он повернулся и ещё раз осмотрел городок. Из трёх двухэтажных, расположенных напротив домов сараев остался только один, но и он не использовался и был частично закрыт железными коробками гаражей. За забором бывшей воинской части всё заросло деревьями, а откуда-то со стороны казармы доносился шум лесопилки. Пройдя между домами, он увидел, что теперь за ними нет ни спортивной площадки, ни росших когда-то там сосен. Исчезли и оба забора, отгораживавшие этот городок от соседнего и от Дома офицеров, а задний двор зарос травой, кустами и какими-то развесистыми деревьями.
         В душе росло и крепло ощущение потери чего-то дорогого и ещё осознание того, что он напрасно сюда приехал. Вздохнув, посмотрел на окна когда-то родной квартиры, которые ответили равнодушным взглядом, и пошёл к Дому офицеров, почти полностью закрытому деревьями. Большое двухэтажное здание с кинотеатром и спортзалом было закрыто и, видимо, никем не использовалось. В фойе разместился офис «Белбанка», но и он был закрыт. Сквер исчез, а вдоль асфальтированных дорожек росли несколько огромных деревьев. Отсюда была хорошо видна школа. Рядом с ней построили такое же большое двухэтажное здание и соединили со старой школой крытым переходом.
         Как давно он мечтал приехать сюда, и теперь мечта исполнилась, но вместо радости в душе были горечь и тоска. Хорошо, что удалось встретиться со школьными друзьями, иначе не стоило тратить на эту поездку время и деньги. Все они так изменились, что он никого не узнал бы, просто встретив на улице. Вот когда всматриваешься, можно найти сходство с теми девчонками и мальчишками, с которыми прошли лучшие и самые беззаботные годы его жизни. Четверо получили квартиры в Минске и только одна Тома до сих пор жила здесь, в соседнем городке. В нём даже остались военные, охранявшие какой-то арсенал. Решив сначала навестить школьную подругу, а уже потом вместе с ней идти в школу, он через несколько минут шёл по той улице, на которой когда-то жили многие ученики его класса, в том числе и первая любовь. Здесь не построили ничего нового, только отремонтировали несколько домов. И опять в душе ничего не отозвалось. Он не узнавал ни старые здания с облупившейся штукатуркой и залатанными крышами, ни тем более те, которые сильно изменились после ремонта. Новая часть городка была вообще незнакома, потому что и в школьные годы редко в ней бывал и то немногое, что когда-то знал, давно забылось.
         Он без труда нашёл дом, только нужная квартира оказалась запертой и на стук никто не отозвался. Можно было позвонить по мобильному телефону, но он не купил местную карту, роуминг кусался, а на счёте телефона осталось не так уж много денег. Тома работала в школе, поэтому решил в неё и отправиться. Возможно, подруга сейчас там, а если нет, тогда можно будет и позвонить.
         Перед тем как её искать, обошёл вокруг школы и столкнулся на заднем дворе с красившим лавку мужчиной.
         – Кого-то ищете? – оторвавшись от работы, спросил тот.
         – Просто смотрю, – отозвался он. – Когда-то учился в этой школе.
         Получив от мужчины добрую улыбку, он вернулся к главному входу и увидел низенькую пожилую женщину, которая не сводила с него глаз.
         – Тамара? – подойдя к ней, спросил он.
         – Мне вчера звонила Ира, – сказала она и улыбнулась. – Передала, что ты сегодня приедешь, а у меня работа. Готовимся к учёбе и всё красим. Мне наши женщины сказали, что вокруг школы ходит кто-то незнакомый, я и выбежала. Хочешь посмотреть школу?
         Улыбка изменила её лицо, и оно стало чуть-чуть похоже на то, которое он запомнил. Было видно, что Тома смущается и не знает, как себя с ним держать.
         – Здравствуй! – Он обнял её и поцеловал поседевшие волосы. – Конечно, я хочу посмотреть. В первую очередь сходим в наш класс, а потом хотел бы взглянуть на спортзал. Всё остальное забылось, а их помню.
         – Класс заперт, но я сейчас возьму ключ, – заторопилась она. – Только у нас воняет краской и нужно ходить там, где не покрашено.
         Пахло действительно сильно, потому что красившие полы в коридоре женщины почти закончили работу и оставили только узкий проход. Он всё-таки влез в краску и запачкал подошвы, но не обратил на это внимание. Класс оказался обычной комнатой, заставленной новой школьной мебелью. Он осмотрелся и ничего не узнал. То же было, когда спустились на первый этаж и вошли в спортзал. В нем не оказалось ни каната, ни спортивных снарядов, ни даже скамеек. Просто большое пустое помещение, такое же, как и во многих других школах.
         – В этой школе у нас учатся младшие классы, – сказала Тома, когда шли к выходу. – Старшие занимаются в новой. Там у них свой спортзал. Хочешь посмотреть?
         – Не сейчас, – ответил он. – Завтра приеду сюда с девочками, может, тогда... Тома, а здесь сохранилось хоть что-нибудь от старой школы?
         – Ты имеешь в виду эту? – спросила она.
         Они вышли из школы и подруга показала рукой в направлении одноэтажного здания с наполовину развалившейся крышей.
         – Я не учился в той школе, – сказал он. – Когда мы приехали, уже была эта. Я имел в виду парты или что-нибудь другое из того, что было во времена нашей учёбы.
         – Парты, по-моему, остались, – ответила она. – Их очень давно снесли в старую школу. Её кто-то купил и будет ремонтировать, поэтому могли выбросить. Если хочешь, можно посмотреть.
         Он хотел, и они направились к развалюхе, бывшей когда-то первой школой городка, и вошли в проём, в котором отсутствовали двери. Половины окон тоже не было, поэтому света хватало.
         – Вот они, – сказала Тома, открыв дверь в один из классов. – Стекла выбили в прошлом году, а то здесь всё давно сгнило бы. Осторожно: испачкаешься.
         – Да, это они, – сказал он и достал из кармана носовой платок. – Может быть, даже наши. Я тоже вырезал на своей всякую ерунду, а потом закрашивал чернилами.
         Он вытер платком столешницу одной из парт, потом сидение и сел. Почему-то во всём теле чувствовалась слабость, начало болеть сердце и стало трудно дышать. От собственного состояния отвлёк шум. Где-то еле слышно разговаривали, кто-то смеялся, послышались крики и топот ног. Он прислушался и с удивлением понял, что всё это идет от изрезанной и разрисованной столешницы парты. Припав к ней ухом, почувствовал, что звуки стали громче, а его словно куда-то затягивает и нет никакого желания этому сопротивляться.

         – Ты почему не идёшь домой? – спросила заглянувшая в класс девочка.
         – Смотри! – испуганно ответил мальчик. – Да не на меня, а на мою парту!
         – Ой, кто это? – шёпотом спросила она, имея в виду сидевшего за партой мужчину.
         Точнее, он за ней не сидел, а лежал, обхватив столешницу руками. Прежде чем незнакомец исчез, дети успели рассмотреть, что он уже немолод и очень хорошо одет.
         – Куда он делся? – вскрикнула девочка, схватив мальчишку за руку.
         – А я знаю? – отозвался он. – Смотри, на парте что-то осталось.
         – Я боюсь! – сказала она. – Давай позовем кого-нибудь из учителей?
         – Нам никто не поверит! – ответил он. – Мне скажут, что нужно меньше читать фантастику, а тебе... не знаю. Давай посмотрим, что он оставил.
         Они осторожно приблизились к парте и увидели лежавший на ней грязный носовой платок.
         – Больше ничего! – разочарованно сказал мальчик. – Ты у нас сегодня дежурная, тебе и убирать, а я побежал домой. Жаль, что никому нельзя рассказать. Не поверят и обзовут брехлом.
         – Вот ещё! – возмутилась девочка. – Парта твоя, а я должна убирать? Не дождёшься! И моё дежурство уже закончилось!

         – Да не переживайте вы так, Тамара! – говорила пожилая фельдшер. – Я вовремя сделала всё, что нужно, и вызвала скорую из Столбцов. Инфаркт не обширный, поэтому он недолго полежит в районной больнице. Не скажете, для чего вы сюда пришли? Здесь опасно находиться из-за крыши, да и грязь...
         – Он хотел посмотреть парты, – объяснила Тома. – Вытер одну из них платком и сел. А платок куда-то пропал. Я искала и не нашла.
         – Охота вам его искать, – неодобрительно сказала фельдшер. – После такой грязи платок ничем не отстираешь, да и зачем возиться, если проще купить новый?

         – Больше туда не поедешь! – сердито говорила жена через неделю после его возвращения. – Если твои друзья захотят увидеться, пусть приезжают к нам или пользуются скайпом! Разочарован? И это хорошо! Тебя чуть не убила встреча с прошлым, да и то там, по твоим словам, всё изменилось. А ты не думал, что бы с тобой было, если бы всё сохранилось? Те же дома, деревья и школа, вот только ты уже не тот и никогда не станешь мальчишкой! И для чего тогда эти переживания? Есть люди, которые легко перенесут встречу с прошлым, но ты не из таких! Всё, хватит тебе фотографий и «Одноклассников», а мне – одного твоего инфаркта!
         Он не сказал ни слова против, он вообще теперь мало говорил. Из памяти не уходила картина классной комнаты, в которой двое державшихся за руки детей со страхом и любопытством смотрели ему в глаза. И мальчишка ничем не отличался от него самого на школьных фотографиях. И мучила мысль: что было бы, если бы фельдшер не успела с уколом?

Ищенко Г. В. 2019 г
anarhoret@mail.ru

Печенье

Рассказ

         Возникшая над планетой сфера просвечивалась и очень слабо отражала свет здешней звезды. В ней находилось существо, телом отдалённо походившее на очень высокого и худого человека. Меньше всего сходства было у его головы. Удлинённый, лишённый волос череп украшали небольшие рога, нос заменяли две впадины, а глаз не было вообще. Их отсутствие не мешало восприятию мира с полнотой, которой мог позавидовать любой человек. Вид этих разумных был создан Хозяином миллионы лет назад для оценки других его творений. Они не общались друг с другом и не имели имён, знающие назвали бы любого Судьёй.
         Хозяин владел тремя звёздными скоплениями, в которых создал жизнь и разум на сотнях тысяч планет, но развитие разумных оценивалось лишь раз в тысячи лет, поэтому Судей было немного и их очень редко пробуждали от сна.
         Судья мог подключиться к информационным сетям планеты или собрать нужную информацию десятком других способов, но проще было найти Свидетеля. Создание такого существа было запрограммировано Хозяином для каждого вида разумных. Проживая тысячи жизней, Свидетель не только накапливал информацию, которой обязан был поделиться с Судьёй, но и сам объективно оценивал свой вид.
         Судья позвал – и на одном из материков появилась светящаяся точка. Мгновение спустя сфера опустилась на песчаном берегу, где на небольшом валуне сидел пожилой, тепло одетый мужчина с заурядной внешностью. Сфера исчезла, и Судья подошёл к Свидетелю, оставляя в мокром песке глубоко вдавленные следы длинных когтистых ступней.
         – С прибытием, – сказал тот. – Время пришло?
         – Тебе лучше знать, – отозвался Судья. – Я был здесь слишком давно. Этому виду дали полмиллиона лет развития. Пять волн цивилизации исчезли в войнах и природных катаклизмах, теперь нужно оценить шестую.
         Они могли общаться мысленно, но мужчина выбрал голосовое общение, и Судья ответил так же, вобрав в себя из его головы знание языка. Можно было прочитать всю память, но он решил не спешить.
         – Эта волна закончится так же, – безразлично сказал Свидетель. – Наступил этап планетарных катастроф, а человечество разобщено и ослаблено борьбой за выживание. И борются не столько с изменение климата, сколько друг с другом за остатки ресурсов.
         – У них хватит знаний справиться с катаклизмами? – спросил Судья.
         – Знаний достаточно, – ответил Свидетель. – Сама цивилизация такая, что её нет смысла сохранять. За всю историю появилось только одно государство, которому было бы под силу уцелеть, пусть и с большими потерями, но его уничтожили. Оно занимало огромную территорию и имело мощную экономику, управляемую из единого центра, и коллективное общественное сознание. Сейчас на планете господствует эгоизм. Элиты пытаются спасти себя и тех немногих, в ком нуждаются. По прогнозам, холода продлятся лет триста, а возможности для выживания будут только у нескольких миллионов самых никчемных эгоистов. Итогом станет вырождение, а возможно, и полное вымирание.
         – И что стало причиной гибели такого мощного государства? – поинтересовался Судья.
         – Предательство части элиты, приведшее к вырождению народа. Союзное государство развалили на полтора десятка более мелких, а людей ограбили, отобрав у них всё, что считалось общим и создавалось трудом нескольких поколений. Мы находимся на территории, которая формально принадлежит России – самому большому из этих государств. Официально его никто не упразднял, но уже давно не существует органов государственного управления, армию численно сократили, а то, что от неё осталось, подчинили военному союзу соседей. Промышленность тоже скупили соседи, а сельского хозяйства не осталось. Чтобы избежать голодных бунтов, население подкармливали продовольственными пайками. Позже выяснилось, что в них были добавки, исключающие зачатие. Дети сейчас – большая редкость, но, может, это и к лучшему. Россия оказалась одним из немногих мест, наиболее пригодных для спасения, поэтому остатки её населения прекратили кормить и сейчас выгоняют из домов. Большинство терпит и это, чтобы хоть немного продлить существование, а всякое сопротивление беспощадно подавляется.
         – Ты их осудил, – сказал Судья. – Конец этого вида станет и твоим.
         – Ты создан намного раньше меня, – ответил Свидетель, – но почти всё время проводишь во сне, а я прожил тысячи жизней. Если бы не запрет на смерть, меня давно уже не было бы.
         – Я хочу посмотреть сам, – решил судья. – Потом, если в этом возникнет потребность, прочитаю твою память.
         – Я время от времени её чистил, оставлял самое существенное, так что читка не займёт много времени. Если хочешь пообщаться с людьми, рядом есть небольшой город.
         С забитого тучами неба посыпался снег и сразу же усилился ветер. Мужчина поднял меховой воротник и перевёл взгляд на море. Он не сомневался в близком конце, поэтому не ушёл в оставленный рядом с пляжем автомобиль.
         Судья воспользовался сферой и через несколько ударов сердца опустился на заснеженную улицу небольшого города. По дороге с рёвом шли танки и другая боевая техника, а по тротуарам в ту же сторону брели люди. Рядом с ним стояли двое вооружённых мужчин, одетых в утеплённую камуфляжную форму. У одного из них был чёрный цвет кожи. Сферу никто не заметил, а Судья не спешил её покидать. Сначала нужно было выбрать объект для контакта.
         Мимо прошла неряшливо одетая женщина, за юбку которой держалась девочка лет пяти. Женщину донимали голод и холод, поэтому она не следила за ребёнком. Увидев малышку, темнокожий что-то сказал напарнику и достал пачку печенья. Показав лакомство, он бросил его на дорогу. Голодная девочка бросилась за едой и попала под гусеницы танка. Это вызвало у солдат взрыв смеха. Обернувшейся матери, по-прежнему смеясь, показали на дорогу. Она не заплакала и не бросилась на них с кулаками, а молча повернулась и побрела дальше.
         – Стой! – мысленно приказал Судья. – Объясни, почему такая реакция на смерть дочери.
         – Она всё равно умерла бы, – вслух ответила женщина. – Мы все умрём. Пять дней назад закончилась еда, а сегодня выгнали из квартиры. И что я могу? Ну плюну им в рожи, и сразу убьют, а так хоть немного проживу.
         Получив разрешение, она пошла дальше. Неподалёку сидел на скамейке мужчина лет пятидесяти. Он тоже был голоден, но надел на себя зимнее пальто и тёплую куртку и пока не мёрз.
         – Почему ты не вмешался? – подчинив его, спросил Судья. – Тоже так дорожишь своей жизнью?
         – Говном не дорожат, – ответил тот. – Вся наша жизнь в прошлом. Бороться нужно было раньше, сейчас это бесполезно. Деды отдавали жизни за светлое будущее, отцы мечтали о звёздах, а наши мечты были о деньгах и красивой жизни. Элитная квартира, крутая тачка, яхта и дача в престижном месте, ну и красивая жена с ногами от ушей. Звёзд в этом перечне уже не было. Кто-то сказал, что лишь тот достоин жизни и свободы, кто каждый день за них идёт на бой, а у нас все трусливо сидели по домам, боясь рискнуть даже тенью своего благополучия. Думали, что всё как-нибудь само утрясётся, а самые наивные верили официальной пропаганде, что жизнь идёт к лучшему...
         – И ты верил? – оборвал Судья разговорчивого мужчину и снял подчинение.
         – Я был таким же, как все, – сказал тот и обернулся, ища собеседника. – Дожил: уже разговариваю сам с собой. А эти мерзавцы до сих пор ржут.
         Он встал и не спеша направился к солдатам. Руки развёл так, чтобы было видно, что в них ничего нет. Не доходя нескольких шагов, плюнул в лицо тому, кто бросил печенье. Американец выругался, сдёрнул с плеча автомат и выпустил в русского короткую очередь.
         – Пообщался? – спросил Свидетель возникшего на пляже Судью. – Что-то ты быстро обернулся.
         – Я подключился к тому, что осталось от планетарной сети, – ответил Судья. – Это быстрее, чем чтение твоей памяти. Моя оценка совпадает с твоей. Они не достойны жизни. Если хочешь, я помогу уйти.
         – Значит, я напрасно жил, – подвёл итог Свидетель. – Начинай, я разделю их судьбу.
         В небе планеты над всеми ещё обитаемыми материками открылись чёрные провалы, из которых вылетели миллиарды крылатых созданий, размерами и видом похожих на летучих мышей. Разница была в большей скорости полёта, возможности проникать через любые материальные преграды и яд, который парализовал жертву и отнимал у неё разум. Мясо потом съедалось. Выполнив свою миссию, Судья исчез.

Ищенко Г. В. 2020 г
anarhoret@mail.ru

Школьный домовой


Сказка

         Сегодня был день его дежурства по классу. Ничего особенного в обязанностях дежурного не было, но эта обязаловка, как и любая другая, портила настроение, а оно в школе и так не самое лучшее. Уроки закончились, и все рванули на свободу, а ему ещё надо было протереть столы и полить цветы. Дома ждал комп, который у Коли был на зависть многим, а тут эта задержка… На столы он наплевал, но цветы пришлось поливать, а потом ещё относить ведро в подсобку. Когда вернулся и хотел схватить сумку, в ней что-то зашуршало.
         «Неужели мышь? – подумал он, подкрадываясь к своему столу. – Здорово! Подброшу Светке Борцовой – вот будет визгу! Главное – не дать ей сбежать».
         Схватив сумку, Коля одним движением закрыл молнию.
         – Попалась! – злорадно сказал он, встряхнув сумку.
         – Отпусти! – отозвался писклявый голосок.
         – Говорящая мышь! – обомлел мальчишка. – Офигеть!
         – Сам ты мышь, – обиделся голосок. – Я домовой!
         – Какой ещё домовой? – не поверил Коля. – Домовых не бывает.
         – Школьный, – пропищало из сумки и ехидно добавило: – А говорящие мыши бывают?
         – Офигеть! – повторил он. – А что ты делаешь в моей сумке?
         – Оголодал, – признался домовой, – а у тебя там печенье. Жалко, что ли? Обычно я харчился у первоклашек, а сейчас они на карантине.
         – И они о тебе не растрезвонили?
         – С малышами легко договориться и заставить забыть, с вами так не получается.
         – Сдам тебя учёным и прославлюсь, – решил Коля. – Единственный человек, который поймал домового!
         – А ты подумай, почему нас не могут поймать, – предложил домовой.
         – И почему же?
         – У нас, как и у людей, свои законы. Если попался, то должен умереть. А когда мы умираем, превращаемся в воздух, так что не будет у тебя никакой славы.
         – Выполнишь три желания? – спросил мальчишка. – Тогда отпущу.
         – Только одно! – поставил условие домовой. – Я тебе не золотая рыбка. Это тоже в наших законах!
         – А откуда ты знаешь о золотой рыбке? – удивился Коля.
         – Тоже мне, бином Ньютона! Я перечитал в школьной библиотеке все книги. Сказки интересней, но осилил и ваши учебники.
         – И всё в них понял? – не поверил мальчик. – С такой маленькой головой?
         – Главное – не размеры, а усидчивость, – назидательно сказал домовой. – У тебя здоровенная голова, но в ней ничего не держится, кроме игр.
         – Значит, можешь исполнить желание… – задумался Коля, проигнорировав его наезд.
         – Только то, что касается школы.
         – Можешь сделать так, чтобы все мои двойки стали пятёрками?
         – Могу, но не буду. Ты думаешь, ваша классная дура и поверит в оценки, которые не ставила? И с остальными учителями то же самое. Все знают о твоих двойках, а пятёрок не было года два, кроме физкультуры. Подумают, что ты спёр журнал и как-то подделал оценки. Вызовут родителей…
         – А если сделать наоборот? – предложил Коля. – Пусть все пятёрки Светки Борцовой превратятся в двойки! Вот будет рёву!
         – Что ты предлагаешь ерунду! – возмутился домовой. – Лучше давай я сделаю так, чтобы тебе ставили одни пятёрки.
         – А сможешь?
         – Если бы не мог, то не стал бы и предлагать. Только ты не должен мне мешать.
         – Хорошо, не буду, – согласился Коля. – Не обманешь?
         – Чтоб я сдох! – поклялся домовой. – Выпускай!
         Из открытой сумки мелькнуло что-то похожее на полупрозрачного Чебурашку размером с палец – и исчезло.
         Домой Коля не шёл, а бежал. В душе всё пело и было страшно жаль, что о домовом нельзя никому рассказать. Не поверят и обзовут треплом. Он не парился с учёбой, но и совсем ничего не учить не получалось, а это время приходилось отрывать от игр. Летом были тусовки с приятелями и девчонками во дворе, а в плохую погоду Коля не вылезал из онлайн-игр. Предки раскошелились на такой комп, что мальчишке не хотелось вылезать из виртуального мира в реальность, где все от него что-нибудь требовали. Если домовой не соврал, теперь всё время можно будет посвятить играм! А как офигеют предки, когда он вывалит на них свои пятёрки! Они уже давно не спрашивают его о школе, чтобы не расстраивать нервы. За такую учёбу можно будет выбить из них бабки и сделать апгрейд видюхи!
         Дома была мать, которая возилась на кухне с ужином. Раздевшись, он пробежался в свою комнату и сел в кресло за письменный стол, за котором готовил уроки. На нём же стоял компьютер. Коля хотел швырнуть сумку на кровать и включить питание, но руки сделали совершенно другое. Открыв сумку, мальчик достал нужные на завтра учебники и тетради и доложил недостающее из ящика стола.
         – Начнём с алгебры, – пропищал знакомый голосок.
         – Как ты здесь оказался? – справившись со злостью, спросил Коля. – Обдурил?
         – Домовые никогда не врут! Я обещал, что ты станешь учиться на одни пятёрки, а ты поклялся мне в этом не мешать. Будешь вкалывать, пока не уберёшь все пробелы в знаниях, потом станет легче. Если чего-нибудь не поймёшь, я объясню. Любой труд должен вознаграждаться, поэтому будешь меня кормить. У вас на ужин пюре с котлетами и блины со сметаной. Я не ем мясо на ночь, поэтому отложишь блин и сметану, тебе с головой хватит того, что останется. А теперь открывай домашнее задание.
         Мальчик не мог сопротивляться магии и занялся учёбой. С ходу решить задание не получилось, поэтому пришлось разбираться с тем, что учили в начале года. Даже с помощью домового на алгебру ушло два часа, но он всё-таки разобрался с темой и правильно решил примеры. Звонил Витёк, но маленький изверг не позволил ответить.
         – А то ты не знаешь, чего он звонит! Вошёл в игру и не увидел в ней тебя. Не отвлекайся! Ученик, который учится без желания, подобен птице без крыльев. Не помню, кто это сказал, но мне понравилось.
         Пришлось оторваться от учёбы для ужина, а потом Коля издевался сам над собой до десяти часов, пока не выполнил всю домашку. Мать дважды хотела оторвать его от занятий, но её проигнорировали. Он устал от непривычной умственной работы и заснул сразу же, как только лёг в кровать. В школу Коля обычно шёл вместе с Витьком, который жил в соседнем доме. Встреча началась с разборки.
         – Ты почему не вошёл в игру? – спросил приятель. – И на звонки не отвечал! Ты знаешь, что меня из-за тебя грохнули? Пропал весь этап!
         – Я учился, – ответил Николай и в ответ на изумлённый взгляд Витька рассказал вчерашнюю историю.
         – Гонишь! – не поверил приятель. – Так не бывает.
         – Чтоб я сдох! – повторил он клятву домового. – Какой мне смысл врать?
         – Ладно, посмотрим на твои пятёрки, – сказал Витёк. – Но если не врёшь, то ты попал!
         Пятёрка в тот день была только одна, но она изумила вызвавшую его к доске математичку, да и весь класс.
         – Теперь верю, – сказал ему на перемене приятель. – Как же ты будешь жить без игр?
         – Он сказал, что потом станет легче, – отозвался Коля. – Можно будет не только заниматься, но и играть. Если бы не эта надежда, я прыгнул бы с балкона!

         Прошло несколько лет. Сегодня одиннадцатому «Б» продиктовали годовые оценки. Впереди были ЕГЭ и взрослая жизнь. Все вышли из класса, остался один Николай. Он достал из сумки маленькую коробочку и извлёк из неё крохотный торт, на котором кремом было написано: «Учителю от ученика».
         – Тебя ещё долго ждать? – спросила заглянувшая в класс Светлана. – Договорились же идти в парк!
         – Уже иду, – ответил он, застегнул сумку и повесил её на плечо.
         Оставленный на столе тортик медленно уменьшался в размерах, пока не исчез совсем.

Ищенко Г. В. 2019 г
anarhoret@mail.ru

Загробная жизнь

История, рассказанная ангелом-хранителем


         Уриил, как всегда, проснулся сразу. Спать можно было только в физическом теле, и после долгого сна не стоило тотчас же переходить в духовное. Такой переход плохо влиял даже на тела архангелов, особенно когда они засыпали на полвека. Нужно было сначала позаботиться о теле, а уже потом от него избавляться. Чудеса можно творить только с тонкой материей, а физические тела приходилось долго выращивать, и не у всех это получалось. Творение плотной материи было привилегией Бога, а не его слуг. Поэтому лучше позаботиться о смертной оболочке, чтобы она не заболела и, не дай Бог, не умерла. Потом не уснёшь, пока не вырастишь новую! Лишнюю работу не любили не только люди, но и ангелы.
         Сначала он сделал массаж, который тысячу лет назад перенял у йогов, а потом несколько их же упражнений. Теперь нужно было подкрепиться. Еду в таких случаях брали на Земле. Если нельзя создать, можно забрать уже кем-то приготовленное.
         – Елисей! – позвал архангел. – Ты мне нужен в материальном виде!
         – Чего изволите, святейший? – спросил возникший в келье юноша.
         Все тела выращивали по одному образцу, поэтому отличались только возрастом и размером крыльев.
         – Организуй еду моему телу, – отозвался Уриил. – Пока оно будет есть, расскажешь, что у вас нового.
         Такая «организация» не украшала ангелов, поэтому старшие обычно перекладывали её на младших. Можно было узнать все новости самому, но только в духовном теле. К тому же в неспешном разговоре было своё удовольствие.
         В келье, кроме кровати, были ещё стол и стул. Через несколько минут заботами младшего ангела на столе появился чей-то обед.
         – Неплохо! – принюхался Уриил. – Запечённая осетрина, жареный картофель и овощной салат – то, что нужно! А что в бутылке? Надеюсь, не спиртное?
         – Бог с вами, святейший! – обиделся Елисей. – Это «Боржоми».
         Ангелы не пользовались столовыми приборами, не было их и рядом с тарелками. Уриил сел на стул и принялся за еду, запивая её из бутылки.
         – Рассказывай, – утолив первый голод, сказал он. – Построили в СССР коммунизм?
         – Ничего не вышло! – печально ответил младший. – СССР развалили на отдельные республики, и теперь во всех пытаются построить капитализм. Повсюду воровство, а больше всего воруют сами правители. Зря вы на них надеялись.
         – Плохо! – нахмурился архангел. – Опять переделка?
         – Да, ещё два райских сектора отдали бесам, – кивнул Елисей. – Они перенесли стену, а сейчас разрушают дворцы и возводят адские пристанища. Святейший Рафаил сделал выборку...
         – И какое отношение? – заинтересовался Уриил. – Что замолчал?
         – Все плохо! – всхлипнул ангел. – На одного праведника приходится больше сотни тех, кого точно осудят! Так что этот перенос стены не последний.
         – А ведь когда-то рай и ад занимали одинаковую площадь! – горько сказал архангел. – Когда перестала работать религия, столько надежд возлагали на коммунистов! В чём причина развала?
         – Я слышал, что их много, но не интересовался подробностями, – смутился Елисей. – Вы уже поели, светлейший? Тогда можем избавиться от тел и слетать к миклату марксистов. Сами у них и узнаете.
         Миклатами называли разбросанные по чистилищу убежища, в которых души умерших обретали видимость жизни. Обычно в них не стремились, предпочитая забвение до страшного суда, но были и исключения. В одном из миклатов уже больше ста тридцати лет собирались идеологи и вожди тех, кого потом назвали коммунистами. Первым в нём обосновался Карл Маркс, через двенадцать лет к нему присоединился Фридрих Энгельс, а потом желающих пообщаться с единомышленниками набежало столько, что убежище переполнилось и пришлось решать общим голосованием, кто в нем лишний. Кто-то подчинился решению товарищей и ушёл, несогласных выперли, применив силу.
         – Может, слетаем в этих телах? – задумался Уриил. – У них будет меньше страха.
         – У меня слабые крылья... – растерялся младший. – И потом мы с вами нагие! Страха не вызовем, но можем вызвать смущение.
         – Ладно, – согласился архангел, – освобождаемся от тел.
         Их тела исчезли, отправленные в хранилище, а в келье остались духовные сущности. Выглядели они похожими на людей, одетых в белоснежные туники, только изображения были полупрозрачные и слегка размытые. Взмахнув крыльями, оба пролетели сквозь стену кельи и очутились в раю. За спиной осталось единственное здесь здание, сделанное из камня. Это прибежище для сна напоминало средневековый монастырь и выглядело уродливым рядом с прекрасными дворцами, аллеями парков и зеркалами озер – всем, что было создано Творцом из тонкой материи. Далеко вдали виднелась высокая стена, за которой в небо поднимались клубы дыма, подсвеченные адским пламенем.
         Полёт был стремительным, поэтому рай пролетели за минуты. Когда за спиной осталась сверкающая синими огнями стена, их глазам предстала серая равнина без конца и без края. Кое-где виднелись черные пятна миклатов, а всё остальное пространство заполняли души, которые медленно и бесцельно куда-то брели или стояли на месте.
         – Нам туда! – показал рукой Елисей. – Вон в тот миклат!
         В теле из плотной материи можно было пройти сквозь стену из тонкой, а для душ и ангелов в их истинном виде такая стена была непреодолимой. Пришлось лететь ко входу. Там путь преградили два костолома из бывших работников НКВД.
         – Прочь! – прорычал Уриил и, видя, что амбалы не спешат освободить проход, добавил: – Хотите оказаться в аду? Могу это устроить, не дожидаясь страшного суда!
         Души охранников сбежали в миклат, куда вошли и ангелы. Убежище представляло собой полусферу диаметром около пятидесяти метров. Попавшие сюда души могли сотворить для своих нужд мебель, еду или любой другой предмет, в котором не было жизни. Всё это, включая их собственные тела, было из тонкой материи, но сами души не чувствовали никакой разницы с тем, что было при жизни. Они даже выделяли отходы такой «жизнедеятельности» в одной из трёх туалетных кабинок. Когда архангел залетал сюда пятьдесят лет назад, обитателей миклата было намного меньше и они обходились одним туалетом. Столы и стулья тоже прибавились в числе, хотя мебель для собравшихся здесь была только данью привычки. Зачем стул тому, кто не чувствует усталости?
         При появлении ангелов сферический потолок засветился ярче. Все разговоры смолкли, и на святейших с тревогой уставились около сотни душ. Уриил сразу заметил, что они сбились в небольшие группы, члены которых с неприязнью относятся ко всем остальным.
         – Кто мне скажет, по какой причине вы просрали свой коммунизм? – громко спросил он. – Может, вы, основатель?
         – А зачем вам это? – удивился Карл Маркс. – Коммунизм – это общество атеистов, а у вас всё построено на вере.
         Он сидел в компании таких же бородачей, отгородившейся от всех остальных столами. Единственной среди них душой с небольшой бородкой был Ленин. Перед приходом ангелов они пили чай.
         – Создателю всё равно, верят в него или нет, – снизошёл до объяснения архангел. – Вы можете креститься или возносить хвалу Аллаху, или объявить себя атеистом – всё это никак не повлияет на ваше посмертие. Важна не вера, а вы сами, ваши дела и мысли. Вера – только инструмент улучшения вашей природы! Ваш «Моральный кодекс строителя коммунизма» кое в чём лучше божественных заповедей, которые давались в древности совсем для другого человечества!
         – А почему в человеке столько изъянов? – спросил Ленин. – И это венец творения!
         – Хотите халявы? – усмехнулся Уриил. – Если бы люди были подобны ангелам, у них не было бы стимулов к развитию. Развитие – это борьба, а какая может быть борьба у во всём благих существ? Зло так же важно для выживание, как и добро, а в прежние времена оно было ещё важнее!
         – Так вам был нужен наш коммунизм? – дошло до кого-то из марксистов. – А чем плоха вера?
         – Все религии зародились очень давно и были рассчитаны на совсем другой мир, – ответил архангел. – Человечество изменилось, а религии остались в неизменном виде. Много ли умных и знающих людей поверит в написанные тысячу лет назад сказки? А трогать их основы ещё хуже: можно вообще потерять паству. Число верующих сокращается, и многие из них уже не во всём следуют заповедям или соблюдают их только в отношении единоверцев. Среди священнослужителей всегда была сильна тяга к богатству и власти. Не все такие, но многие. Для них вера – это тоже инструмент, только не улучшения людей, а собственного обогащения. И такое не всегда удаётся скрыть. На ваш коммунизм надеялись, а вы не оправдали этих надежд! У каждого из вас больше грехов, чем перьев в моих крыльях, но был шанс, что их могут простить. Вы его упустили, и теперь я хочу знать, в чём причина и кто виноват!
         – Разбирайтесь с ним, – сказал Ленин, показав рукой на Сталина. – Когда я умер, всё шло как надо. Это он уничтожил творцов революции!
         – Меня вообще убили ледорубом! – крикнул Троцкий.
         – Социализм от этого только выиграл, – негромко сказал Сталин. – Лаврентий, если Лейба ещё раз откроет пасть...
         – Заткну, Иосиф Виссарионович, – пообещал сверкнувший очками Берия.
         – Хорошо, поговорим с вами, – согласился Уриил. – Я заснул пятьдесят лет назад, поэтому не нужно рассказывать, какой нищей и безграмотной страной была Россия. Я знаю о ваших пятилетках, о жертвах в войне и об этапе восстановления...
         – Не хотите говорить с Никитой, – перебил его Сталин. – Вообще-то, правильно. Этот мерзавец во многом виноват в развале СССР и реставрации капитализма. Я так говорю не из-за того, что он отравил меня минералкой, одна его денежная реформа...
         – Сам тоже провёл реформу! – крикнул Хрущёв, вскочив со стула. – Тиран! Я не расстреливал людей!
         – Проводил, – согласился Иосиф Виссарионович. – Нужно было навести порядок с денежным обращением. А твоя реформа принесла стране две беды – зависимость от нефтяного экспорта и дефицит продовольствия! Коррупция в торговле появилась не на пустом месте! Ты больше чем в два раза уменьшил золотое содержание рубля и его покупательную способность! В магазинах цены уменьшили в десять раз, а на рынке только в четыре! Вот и потекли товары из магазинов к спекулянтам! Мы с товарищами во всём разобрались. А если ещё учесть реформы в сельском хозяйстве... Для чего убрали прекрасно показавшие себя МТС? Чтобы раскрутить производство ненужной сельскохозяйственной техники? А потом тратили сумасшедшие деньги на её содержание и ремонт.
         – Я сюда прилетел не для того, чтобы выслушивать вашу ругань, – напомнил о себе архангел. – О его художествах я знаю не меньше вас, но ведь при Брежневе многое исправили!
         – Леонид Ильич хороший хозяйственник, но этого мало для руководителя государства! – Сталин раскурил трубку и продолжил: – Верхушку партии нужно было держать в кулаке или вообще убрать от власти. Я собирался передать её советам, но не успел. Большинство секретарей обкомов и крайкомов своими инициативами вредили народному хозяйству, а я был вынужден с ними считаться. Никита обозвал меня тираном. Да, приходилось проявлять жестокость, но такое было время и такие были люди. Он сам был членом тройки и подписывал расстрельные списки, а потом послал своих людей чистить партийные архивы. К тому же многие были репрессированы за дело или пострадали от инициативы на местах.
         – Я не мог руководить твоими методами, – отозвался Брежнев. – Не то время и не те люди, а у меня не было всенародной любви. Хотел уйти раньше, но не отпустили. Нужно было тебе действовать решительней, мне это уже не позволили бы.
         – Значит, виновата партийная верхушка? – спросил Уриил.
         – Можно сказать? – подал голос Горбачёв.
         – Вы можете убрать его в ад? – спросил архангела Сталин. – У нашей неудачи много причин, а он – одна из основных! Я когда-то верил в бога, даже учился в семинарии...
         – Не слушайте его, святейший! – закричал Горбачёв. – Моя перестройка...
         – Может, на этом закончим? – предложил Андропов. – Какая разница, святейший, кто виноват, если не будет второго шанса? Китайцы построят свой коммунизм, пусть даже не по Марксу, а в России этого не позволят. Вот если вмешаетесь вы...
         – Ваша цивилизация уже несколько раз погибала, а потом возрождалась от уцелевшей горстки людей, – ответил ему Уриил. – И ни разу Создатель не вмешался, а сейчас он вообще спит. Нам запрещено вмешиваться даже в судьбы отдельных людей, хотя на Земле думают иначе. – Он повернулся и, сопровождаемый Елисеем, вышел из миклата.
         – Что же теперь будет с раем, святейший? – убито спросил младший. – Если его всё время так сокращать... И зачем тогда мы? Я слышал, что в аду уже не хватает бесов. Не отправят ли и нас возиться с огнем?
         – Не знаю, – тяжело вздохнув, ответил архангел. – На всё Его воля! Будем надеяться на разум людей. Может, хоть где-нибудь построят справедливое общество, в котором будут отсутствовать зависть и злоба. Все люди разные, и полное равенство – это утопия, я имею в виду нынешнюю запредельную разницу в доходах, патологическую жажду власти и стремление жить лучше за счёт других.

Ищенко Геннадий 2020 г
anarhoret@mail.ru

Это мои зубы

                             – Это мой зуб.
                             – Ха-ха! Слыхали? Какой глупый! Он не твой, даже не мой, понял? Он ихний!
         Художественный фильм «Не бойся, я с тобой!»

         – Ты должен посидеть с дедом! – зло сказал отец. – Нельзя быть таким бессовестным! Мы заняты, а он может вот-вот умереть!
         Занят он был делёжкой дедовой квартиры. Это увлекательное мероприятие проводилось в гостиной силами взрослой части семей Мухиных. Старик оставил завещание на свой банковский счёт, не упомянув в нём трёхкомнатную квартиру в доме дореволюционной постройки. Это жильё тянуло на десять лимонов, которые и делили сейчас брат с сестрой в окружении других заинтересованных родственников.
         – Посижу, если купишь айфон! – поставил условие сын. – С моим уже стыдно выйти на улицу!
         – Перебьёшься, – отказал отец. – За дедову квартиру сестре придётся отдать не только те деньги, что мы получим по завещанию, но и часть своих! А если будешь упираться, не получишь ни рубля!
         Видя, что отец не шутит, Сергей молча подошёл к стоявшему возле кровати креслу. Когда предок вышел, он позволил себе плюнуть на пол. Несмотря на открытое окно, от старика неприятно пахло, а сам он мало отличался от трупа, поэтому внук отодвинул кресло подальше.
         Деда он не любил. Эта нелюбовь возникла ещё в сопливом возрасте. Владимир Николаевич не баловал внука подарками, и его нечастые визиты в их семью почти всегда заканчивались скандалами.
         – Разве можно давать ребёнку столько сладостей? – ругал он мать. – Да у него через десять лет не останется ни одного здорового зуба!
         – Я люблю пирожные! – возмутился тогда шестилетний Серёжа. – Если испорчу зубы, сделаю их золотыми, как у тебя. Так даже красивее.
         Пришедшее в голову воспоминание направило мысли Сергея от прошлых неприятностей к будущим перспективам. Включив айфон, он быстро выяснил стоимость золота одной коронки.
         «От трёх до двенадцати тысяч! – возбуждённо думал подросток. – А у деда они все золотые! Азеры берут на рынке любое золото, возьмут и у меня. Пусть не дадут таких денег, всё равно их будет до фига! А ещё перстень».
         Украшение, о котором он подумал, красовалось у деда на указательном пальце правой руки. Как только Владимир Николаевич впал в кому, тётка сразу же сняла обручальное кольцо, а вот с массивным золотым перстнем ничего не получилось. Не помогли ни мыло, ни другие ухищрения. Череп печатки злорадно скалился на рассерженную женщину, посверкивая вставленными в глазницы мелкими алмазами. Когда она ушла, перстнем умирающего занялся отец, но с таким же успехом. Попытка перекусить его бокорезами закончилась поломкой инструмента.
         «Эта гайка потянет тысяч на пятнадцать, – прикинул Сергей. – Отец побоялся повредить палец, а с мёртвого можно снять кусачками. Можно даже не перекусывать кольцо, а пожертвовать пальцем. Деду всё равно, а за целый перстень дадут больше бабок. Вот только как раскопать могилу? Один я это не потяну».
         Результатом этих размышлений стало нелёгкое решение взять в долю приятеля. Алексей Митрохин был на два года старше и гораздо крепче хилого Сергея. Разговор состоялся как только младшего Мухина освободили от дежурства.
         – Отдам треть бабок, – говорил он в айфон. – Раскопаешь могилу, а я сделаю остальное! Не ломайся, Лекс, сколько там той работы!
         – Только поровну, – поставил условие приятель. – Если поймают, мало не будет!
         Скрепя сердце пришлось согласиться, а на следующий день деда не стало. С похоронами не тянули и всё сделали на второй день. Кладбище располагалось в десяти километрах, но у Митрохина был скутер, поэтому им не пришлось тратить ночное время на пробежку.
– Заперто, – подергав ворота, сказал Алексей. – Возьми лопату, а я спрячу байк. Через ограду переберёмся подальше от дороги. И выключи фонарь.
         Он откатил скутер к кустам и вместе с Сергеем пошёл вдоль ограды к новой части кладбища. Когда перелезали через невысокий забор, Мухин умудрился порвать штаны.
         – Теперь можно светить? – после мата спросил он. – Я не найду место без фонаря.
         – Свети, – разрешил Алексей. – Сейчас здесь не будет никого, кроме нас и покойников.
         Как оказалось, он ошибся. Когда нашли нужный квартал, услышали чьи-то матюги.
         – Выключай свет! – приказал приятель. – Хватит луны. Нужно посмотреть, кто там базарит.
         Они подкрались к месту шума и увидели раскапывающего могилу мужчину. Он уже углубился по пояс, а матерился, когда отброшенная земля осыпалась обратно.
         – Это Колян! – возмущённо сказал Сергей. – Алкаш с дедова двора. Он знает, что у деда полный рот золотых зубов. Что будем делать, Лекс?
         – Сейчас разберёмся! – зловеще отозвался Митрохин и крикнул копателю: – Вылезай, падла, на три года ты уже накопал!
         В этой части кладбища были преимущественно свежие могилы, многие без ограждений, поэтому перепугавшийся крика мужик убежал почти без задержки.
         – Он сделал за нас половину работы, – довольно сказал приятель, когда подошли к яме. – Серый, включай свой фонарь и свети, а я буду копать. Положи сумку, она пока не нужна.
         Сергей бросил звякнувшую сумку с инструментами и стал светить в яму, куда с лопатой забрался приятель. Раскопки продолжались часа два, а потом ещё с час возились с гвоздодёром, пока освободили крышку гроба. Когда её сняли и откинули ткань, Сергея пробрал озноб. Присутствие Лекса помогло преодолеть страх, но не до конца.
         – Начнём с зубов, – решил приятель. – Возьми в сумке плоскогубцы. Да не лезь в могилу, здесь и без тебя тесно. Бросай в гроб. Что у нас с зубами?
         Он приоткрыл рот покойнику, но тут же так заорал, что Мухин от страха выронил погасший фонарь. В могиле было темно, но Сергей почему-то увидел, как дед выплюнул откушенный палец и, не открывая глаз, улыбнулся. До Алексея только сейчас дошло, что случилось, и он, превозмогая боль и страх, попытался выбраться из могилы.
         – Это мои зубы, – тихо сказал покойник, и насыпь ожила.
         Земля начала ссыпаться в могилу, повалив в неё же крышку гроба. Этот обвал за несколько ударов сердца вторично похоронил деда, а заодно и не успевшего выбраться Лекса.
         Сергей попятился от могилы деда и, споткнувшись, упал на насыпку соседней. Вскочив, бросился к кладбищенской ограде, ничего не соображая от накрывшего ужаса. В город он вошёл с первыми лучами солнца, почему-то держась за зубы.

Ищенко Геннадий 2020 г
anarhoret@mail.ru

Вовчик

Рассказ


         Ночью прошёл дождь, а к утру сильно похолодало и дороги города покрылись льдом. Вовчик любил такую погоду. В недалёком детстве можно было кататься по тротуарам, пока дворники не посыплют их песком, а сейчас у него был интерес, связанный с работой. Многие назвали бы его карманником, но юноша гордо называл себя щипачом. Работал он в основном в автобусах в часы пик, когда в давке можно без большого риска освобождать лохов от лишних денег. Ездившие в общественном транспорте работяги обычно не возили с собой крупных купюр, а у богатеньких буратинок были свои тачки. В гололёд самые умные из них оставляли в гаражах престижные авто и использовали автобусы и метро. Вот и эта беременная дура тоже куда-то попёрлась, вместо того чтобы в такую погоду сидеть дома. Красивое надменное лицо, ухоженная грива волос и норковая шуба, которая не могла скрыть выпирающий живот. Вовчика профессионально заинтересовала висевшая на её плече шикарная дамская сумка. Девица одной рукой держалась за верхний поручень, а другой – за спинку кресла. Сидевший в нём лощёный тип демонстративно отвернул морду, чтобы не уступать ей места. Вовчик ловко протиснулся к добыче, но девица словно что-то почувствовала, отпустила кресло и ухватилась за сумку.
         «Чёртова ведьма! – с досадой подумал вор. – Ишь, как вцепилась! Наверняка там большие бабки. Выйти, что ли, вместе с ней и отобрать сумку? Так ведь вряд ли эта краля попрётся в какое-нибудь безлюдное место».
         Осмотревшись, он заметил под креслом лощённого типа чёрную кожаную сумку. Автобус остановился, и из него вышла часть пассажиров. Уже не было такой давки, и Вовчик смог, никому не мешая, нагнуться и незаметно для типа забрать сумку.
         «Тяжёлая, – подумал он, протискиваясь к выходу. – Интересно, что в ней?»
         Автобус подъехал к остановке, и вор поспешил выйти. Он свернул с проспекта на боковую улицу и, осторожно ступая, чтобы не загреметь на скользком тротуаре, добрался до небольшого сквера. Поставив сумку на скамейку, Вовчик хотел открыть молнию, но не успел. По сигналу мобильного телефона взорвался пластит, обложенный тремя килограммами крупных гвоздей, и изуродованное тело вора вынесло за ограду. Гвозди шрапнелью прошлись по пустому скверу, а взрывная волна выбила стёкла из окон ближайшего дома. К счастью, других пострадавших не было.

         Смуглый молодой мужчина с резкими чертами лица с улыбкой прислушался к взрыву, убрал в карман кожаной куртки мобильный телефон и направился к переходу. Последним, что он увидел в своей жизни, было перекошенное страхом лицо сидевшей за рулём женщины. Она слишком резко затормозила, и машину закрутило на скользкой дороге. Удар отбросил террориста к стене дома, о которую он и размозжил голову.

         Вовчик растерянно осмотрелся. Только что он стоял в зимнем сквере, а сейчас почему-то очутился на какой-то серой дороге. Мир странно изменился: слева царил сумрак, от которого его пробрала дрожь, а справа всё было залито светом. И небо было таким же разным: в темноте по нему с большой скоростью неслись чёрные облака, а по другую сторону сияла голубизна. Вот прямо над головой он видел такую же серость, как и под ногами. Посмотрев вперёд, увидел тянущуюся от края до края стену. Она сильно отличалась в каждом из двух миров. В тёмном это было высокое сооружение чёрного цвета, с закрученной поверху колючей проволокой.
         «Зона, что ли? – подумал вор. – Неужели меня замели? Тогда почему нет конвоя?»
         Посмотрев направо, он увидел такую же стену, только голубую и без колючки. Сзади всё тонуло в чернильном мраке, на который было страшно смотреть. Потоптавшись на месте, он без спешки пошёл по дороге. Снега нигде не было, но не чувствовалось и холода. Вовчик расстегнул почему-то порванную во многих местах куртку, но опять не почувствовал ни холода, ни тепла. И звуков он здесь не слышал, даже от своих шагов. Через полчаса ходьбы вор увидел в стене ворота. Слева они были такого же чёрного цвета, как и всё остальное, а справа – ярко-жёлтые, словно сделанные из золота. К чёрным воротам выстроилась огромная очередь мужчин и женщин, а возле золотых было пусто. Внезапно Вовчик обнаружил, что рядом с ним идёт какой-то кавказец в продранной кожанке.
         – Привет! – обрадовался он. – Не скажешь, братан, где это мы?
         – В кого веришь? – не отвечая, с акцентом спросил тот.
         – Это ты о чём? – не понял вор.
         – В какого бога веришь?
         – Ни в какого. На фига мне эти поповские выдумки?
         – Атеист, – презрительно сказал кавказец. – Ты умер, понял? Сейчас пристроишься к той очереди в ад, а я, как жертва джихада, попаду в рай!
         – Гонишь! – не поверил Вовчик. – Как меня могла убить какая-то сумка?
         – Ехал в автобусе? – злорадно спросил кавказец. – Так я его и взорвал!
         – Чёрная сумка с молнией? – спросил вор.
         – А ты откуда знаешь? – насторожился попутчик.
         – Я спёр её из автобуса, но не успел открыть.
         – Ах ты шакал! – заорал кавказец и бросился на Вовчика.
         Тот ловко отскочил в сторону и сбил обидчика подсечкой. Не успел тот подняться, как опять упал от удара ногой в спину.
         – Вставай, падла! – сказал вор. – Ещё раз полезешь, получишь пером! – И показал нож.
         – Мы уже мёртвые – что мне твой нож! – сказал вставший кавказец, но уже не проявил желания драться. – Всё равно я жертва джихада!
         – Ты жертва аборта! – выругался Вовчик. – Пойдём, посмотрю, как тебя пустят в рай. Если мне в ад, с очередью можно не спешить.
         Дальше шли молча. Вблизи стало видно, что золотые ворота украшены узорами из драгоценных камней. При их приближении одна из створок приоткрылась, и вышел крепкий бородатый старик в белой рубахе до колен.
         – Ты куда прёшься? – сердито сказал он оторопевшему кавказцу. – Твоё место в аду, убийца!
         – Я убивал только врагов истинной веры! – закричал тот. – Клянусь в этом Аллахом!
         – Богу противны любые убийства, если они не вызваны защитой, – назидательно сказал старик. – Иди прочь, пока просят добром.
         – Как же так... – растерялся кавказец. – В Коране сказано, что если неверующие отвернутся от истинной веры, то их нужно убивать!
         – Ты сам его изучал? – спросил дед. – Наслушался всяких... В Коране сказано: «Не запрещает Аллах вам, о верующие, благодетельствовать и быть справедливыми к тем, которые не сражались с вами из-за вашей веры и не изгоняли вас из ваших жилищ, – ведь поистине, Аллах любит беспристрастных и справедливых!» И многие из пассажиров автобуса с тобой сражались? Убийство невиновных – страшный грех в любой вере. Марш отсюда!
         Кавказец понурил голову и поплёлся к тёмной стороне. Вовчик побрёл за ним.
         – Куда ты, юноша? – остановил его старик. – Твоё место здесь!
         – Как же так? – не понял он. – Я же вор!
         – Ну да, грешен, – согласился дед, – только своей кражей ты спас жизнь многим людям. Большинство из них не лучше тебя, но была и чистая душа ещё не родившегося ребёнка. Ты заплатил за это своей жизнью, искупив прошлые грехи.
         – Я не собирался этого делать, – честно признался Вовчик.
         – Вас судят не по мыслям, а по делам, – объяснил старик. – Люди несовершенны, и у них в головах много такого... Если за это судить, рай будет стоять пустым. Слышал поговорку, чем вымощена дорога в ад? Очень многие прикрывают свои грязные дела именем бога или заботой о благе народа, некоторые даже сами в это верят, но здесь каждому воздаётся по заслугам. Мне ещё долго тебя упрашивать войти?

Ищенко Геннадий 2019 г
anarhoret@mail.ru


Ведьма

Рассказ


         Оксана появилась у нас в конце января. Первым уроком был английский, который вела наша классная. Она вошла вместе с незнакомой девчонкой. Новеньких у нас не было два года, поэтому её появление вызвало понятное оживление.
         – Good morning! – поздоровалась Вера Михайловна и добавила на русском: – Тише! Это наша новая ученица Оксана Тёмных. У вас одно свободное место, туда её и посадим.
         Я единственный из всего класса уже полгода сидел в гордом одиночестве, теперь оно закончилось. Мою соседку по парте трудно было назвать красавицей. Симпатичное лицо, которое портили скуластость и множество веснушек, и густые рыжие волосы, заплетённые в косу. Она достала учебник английского, а портфель положила в парту. Вот тогда и увидел...
         – Что это? – шёпотом спросил я, уставившись на её руку.
         – Пальцы, – буркнула Оксана. – Отстань!
         – Разговорчики! – прикрикнула классная. – Последняя парта! Мартынов, хочешь к доске? Так это можно устроить.
         Я не сачковал с домашкой, а Вера не зверствовала, поэтому через несколько минут вернулся на свое место с честно заработанной четвёркой. Убрав дневник, опять уставился на руки соседки. Никогда в жизни не видел людей с шестью пальцами!
         Когда закончился урок и ушла учительница, мою парту окружили одноклассники.
         – Откуда приехала? – спросил Вовка Машков.
         – Издалека, – нехотя ответила Оксана. – Вам рассказать биографию?
         – Ребята, посмотрите на её руки! – испугалась Машка Синицина. – Как такое может быть?
         – Все посмотрели? – сердито спросила рыжая, растопырив пальцы. – А теперь отвалите! Нашли цирк!
         Удивительно, но все действительно оставили её в покое и потянулись в коридор. Я остался.
         – Тебе нужно особое приглашение? – язвительно сказала Оксана.
         – С какой стати мне куда-то идти? – отозвался я. – На них я уже насмотрелся, а на тебя ещё нет. У тебя и кроме пальцев есть на что посмотреть.
         Вообще-то, я не отличался нахальством, а в отношениях с девчонками – смелостью, а тогда почему-то не захотел уходить. На неё было приятно смотреть, а слова слетали с языка сами, я их не обдумывал.
         – И на что же ещё? – спросила она, уставившись на меня своими зелеными глазищами.
         Странно, когда новенькая стояла рядом с классной, они не показались мне большими. Её ресницы стали заметно гуще, и куда-то делась скуластость, а теперь стремительно исчезали веснушки...
         Прозвенел звонок – и наваждение кончилось. В класс толпой повалили одноклассники, и мы прекратили разговор. Урок следовал за уроком, но я плохо следил за тем, что объясняли учителя, интерес вызывала Оксана, на которую я смотрел больше, чем на доску. Это было замечено, и не только учениками.
         – Мартынов! – одёрнула меня математичка. – Перестань вертеться! Ты лучше меня знаешь алгебру? Иди к доске и не забудь дневник!
         Двойку я не схватил, но и тройка не обрадовала. Алгебра была последним уроком, поэтому после звонка все помчались в раздевалку. Обсуждение моего поведения откладывалось на завтра.
         – Давай понесу портфель, – предложил я Оксане, когда шли к лестнице. – Всё равно завтра нас окрестят женихом и невестой.
         – А ты хочешь? – удивила она вопросом. – Спрашиваю не о портфеле, а о себе.
         – Чего хочу? – покраснев, спросил я.
         – Такую невесту, – засмеялась девочка.
         Наверное, я выглядел глупо и смешно, а непривычная для меня смелость опять сменилась смущением.
         – Возьми, – протянула она портфель. – И пошли быстрее. Завтра и так будут болтать.
         – Где ты живешь? – поинтересовался я.
         – На Макаровского. Не бойся, если не по пути, пойду одна.
         Мы спустились к гардеробу самыми последними.
         – Нашёл невесту? – насмешливо спросил уже одевшийся Машков. – Рыжая, конопатая и вся в пальцах!
         – Дурак! – почувствовав прилив злости, сказал я. – Она в сто раз лучше таких, как ты!
         Он был сильнее, и я старался не связываться, а тогда почему-то не удержался.
         – Хочешь получить в морду? – недобро спросил он, погрозив кулаком.
         Я ничего не ответил. В школе драки не будет, а идти в разные стороны. Вряд ли он сейчас потащится за нами. Так и вышло.
         – Я действительно тебе понравилась? – спросила Оксана, когда вышли с территории школы. – Знаешь, я уже три года ни с кем не дружу. Не потому что мне никто не нравится, не нравлюсь я.
         – Если бы не нравилась, не набивался бы нести портфель, – поборов смущение, ответил я. – Я не дружил ещё ни с кем из девчонок.
         Мы прошли два квартала и свернули к скверу. Лучше бы этого не делали, потому что нарвались на шпану. Дорогу преградили два лба, года на три старше нас. Обычно днем было безопасно, вот вечером можно было влипнуть, но нам не повезло. Зимний сквер просматривался насквозь, но, как назло, поблизости больше никого не было.
         – Гоните бабки! – приказал один из них и для убедительности показал нож.
         – У меня нет денег, – с красными от стыда щеками ответил я.
         Ясно, что он не ударит ножом, но мне хватило бы и кулака. Если бы не Оксана и портфели, попробовал бы удрать. Страшно было за себя, но ещё больше – за неё. Я не мог допустить, чтобы она пострадала.
         – Беги! – крикнул я девочке.
         Раздавшийся рядом рык напугал больше, чем нож. Повернувшись, я увидел взрослого тигра, который прижал уши и скалил клыки. Тело стало ватным и портфели упали на грязный снег. Хорошо, что я не успел опозориться и испачкать штаны. Тигр исчез, а рядом со мной, как и раньше, стояла Оксана.
         – Извини, – сказала она. – Не хотела тебя пугать, но нужно было прогнать этих.
         Я посмотрел на дорожку и никого не увидел. Видимо, оба успели пробежать парк и скрыться в переулке.
         – Что это было? – спросил я, подбирая портфели. – Расскажешь?
         – Потом, – пообещала Оксана. – Пошли быстрее.
         Она побледнела и, видимо, чувствовала сильную слабость. Мы прошли сквер и через пять минут были возле её дома.
         – Зайдёшь? – спросила девочка. – Я тебя приглашаю. Заодно всё расскажу.
         – Зайду, – согласился я. – Это гипноз? Сможешь научить?
         – Это семейное, – непонятно сказала Оксана. – Пойдём, познакомлю с мамой. Отца у меня нет.
         Когда я увидел встретившую нас в прихожей женщину, был удивлён её сходством с дочерью. Такое же, только взрослое лицо, рыжие волосы и лишние пальцы на руках.
         – Мама, это мой друг, звать Олегом, – представила меня Оксана. – Олег, это моя мама Василиса Ивановна.
         – Раздевайтесь и веди друга в свою комнату, – сердито сказала мать. – Потом придёшь на кухню, у меня к тебе разговор.
         Мы разулись, сняли пальто и ушли в небольшую, почти лишённую мебели комнату. В ней стояли только кровать и стул.
         – Мы недавно вселились и ещё не устроились, – объяснила Оксана. – Садись на стул и подожди, это недолго.
         Она вышла из комнаты и закрыла дверь. Я с минуту подождал, а потом подошёл к двери и приоткрыл. Наверное, не стоило этого делать, но меня просто разрывало от любопытства. Мать выясняла отношения на повышенных тонах, поэтому всё было слышно.
         – Ты опять применяла силу! – набросилась она на Оксану. – Хочешь, чтобы мы и отсюда сбежали? И твой друг всё видел?
         – Мы нарвались на бандитов! – возразила та. – Хочешь, чтобы нас пырнули ножом? А Олег никому не скажет. Сама пользовалась силой, а на меня шумишь!
         – Пользовалась, потому что были без квартиры! Кто бы нам её дал, если бы не я? А ему почистишь память!
         – И не подумаю! Мне впервые попался юноша, которому я интересна!
         – Не юноша, а мальчишка! Тебе до окончания школы ещё два с половиной года! Если будешь и дальше светить своими способностями, придется бежать и отсюда, так что не сильно рассчитывай на то, что ваша дружба перерастёт во что-то большее!
         – Хватит шуметь! Говори тише. Не буду я ничем светить, а ему расскажу. Пока кое-что, а когда станем взрослыми, и всё остальное.
         – О чём задумался? – спросила жена, прервав мои воспоминания.
         Мы сидели в кабинете директора школы и ждали его возвращения. Патрушев вызвал нас из-за младшей дочери, но поговорить не успели, потому что его самого для чего-то вызвала завуч.
         – Вспомнил нашу школу, – улыбнулся я, – и твои выходки. Маша по сравнению с тобой божий одуванчик.
         – Не вздумай сказать такое при ней! – предупредила Оксана. – Папаша! Зря ты пришёл, всё равно ничем не поможешь.
         – Поработаю группой поддержки, – пошутил я и делано вздохнул. – Угораздило же жениться на ведьме! Но я и подумать не мог, что и дети будут такими. Три рыжие шестипалые девчонки с шилом в заднице.
         – Сделай мальчишку, – предложила она. – Наши способности передаются только по женской линии. Всё, прекратили разговор: идёт директор. Кто бы знал, как мне уже надоели эти разборки!

Ищенко Геннадий 2021 г
anarhoret@mail.ru

Машина времени

Этот рассказ написан по мотивам одноимённого романа Герберта Уэллса.

Рассказ

         Когда я уже к вечеру вернулся с чугунолитейного завода, хозяйка дома миссис Уильямс молча отдала письмо и удалилась к себе. Я с ней не ссорился, просто эта престарелая дама была на редкость неразговорчивой. Письмо, как я и думал, было от старшего брата. Я вскрыл конверт на втором этаже, в одной из двух комнат, которые здесь снимал.
         «Дорогой брат, – писал Джейкоб, – так получилось, что мне нужна твоя помощь. Я совершил эпохальное открытие, но его нужно проверить, а это трудно сделать без помощника. Завтра воскресенье, и если ты сразу же с утра приедешь в Лондон, то успеешь к вечеру вернуться в свой Рединг. У тебя появился шанс вписать своё имя в историю науки! Да, захвати на всякий случай свой револьвер».
         Мой брат был крупным учёным и очень экстравагантным человеком. Мы не дружили, и это стало одной из причин того, что я живу не в семейном доме в Ричмонде. Вторая причина, из-за которой пришлось уехать в Рединг, была романтической, но этот роман уже закончился и не имеет отношения к рассказу, поэтому я о нём умолчу. Предложение брата не понравилось, но я не мог отказать в помощи. У него дома часто собирались приятели и просто знакомые, которым было интересно общаться с таким оригиналом, как Джейкоб. И если он не смог найти среди них помощника, проверка открытия века вполне могла закончиться для меня на кладбище. Брат уже попадал несколько раз в больницу после своих экспериментов, но пока это обходилось без последствий. Настораживала и последняя фраза. Я был инженером, а значит не профаном в науке, но не представлял, что же это за открытие, которое нужно проверять с оружием в руках.
         Этот вечер ничем не отличался для меня от других. Утром встал раньше обычного, привёл себя в порядок и позавтракал приготовленной миссис Уильямс яичницей с беконом и грибами. День обещал быть солнечным, но пока было прохладно. Подумав, что на воде будет ещё холодней, я надел пальто. В последний момент вспомнил о револьвере и положил его в карман пиджака. До речного порта было десять минут ходьбы, поэтому обошёлся без кэба. Пароходы ходили в Лондон каждые полчаса, и мне повезло попасть на первый. Дул холодный ветер, поэтому я ушёл с палубы в надстройку и сел на свободное место. Предстояло плыть больше двух часов и, чтобы не маяться от скуки, взял с собой купленную вчера газету. Её хватило на половину пути, остальное время продремал, усыплённый шумом паровой машины и плеском воды. Когда прибыли, поспешил сойти на пристань и подозвал одного из дежуривших на ней кэбменов. Дорога до дома брата заняла ещё полчаса. Он встретил меня с нескрываемой радостью.
         – Рад, что ты откликнулся на мою просьбу, Гарри! – сказал Джейкоб. – Сейчас приготовят ленч, а потом поговорим о моём деле.
         Такой разговор состоялся в курительной комнате. Брат минут десять рассказывал мне свою теорию времени, но ни в чём не убедил.
         – Это только слова, – недовольно сказал я. – Время – это не пространственное измерение, иначе по нему можно было бы ездить в обе стороны!
         – Вот мы с тобой и поедем, – огорошил Джейкоб. – Я мог бы дать тебе почитать свои вычисления, но для разбора понадобится неделя. У нас нет этого времени. Неужели ты думаешь, что я выдернул тебя из Рединга, чтобы рассказывать чушь? Были и испытания на моделях, а сейчас готова машина. Для начала я думаю проехаться на триста лет вперёд!
         – Допустим, – согласился я. – А для чего тебе нужен я?
         – Машина двухместная, – объяснил он. – Если честно, мне страшновато испытывать её одному. Мало ли что может случиться! Вдвоём намного больше шансов вернуться. Неужели тебе не интересно?
         – Наверное, я не до конца тебе поверил, – признался я. – Где машина?
         – В лаборатории. Пойдём, я её покажу. – Джейкоб встал и первым вышел из комнаты.
         Обычно его лаборатория была заставлена всякими аппаратами и завалена хламом, сейчас в ней не было почти ничего, кроме большого кресла из чёрного дерева. Сверху его охватывала бронзовая дуга с закреплёнными на ней кристаллами кварца. Возле подлокотников виднелись два рычага, уходящие в нижнюю часть устройства. Она была закрыта кожухом, поэтому я не смог оценить, чем они управляют.
         – А для чего колёса? – спросил я. – Оно движется на газолиновом моторе? И что это за ось? Похоже, что она сделана из кости.
         – Выточена из слоновой кости, – подтвердил брат. – Здесь нельзя использовать металлы. В машине много деталей из костей. Двигателя в ней нет, а колёса… Машина очень тяжёлая, и если придётся её прятать…
         – Я понял. А как мы усядемся вдвоём в это кресло? Посадишь меня на колени?
         – Конечно нет, – засмеялся он. – Второе кресло с другой стороны.
         Я обошёл машину времени и увидел точно такое же сидение, только без рычагов.
         – Я думаю, что мы не будем тянуть с испытанием, – сказал Джейкоб. – Выкатим её в сад, переоденемся и начнём. Само перемещение не займёт много времени, на будущее только посмотрим, а вернёмся к моменту отправления.
         – Как ты контролируешь время? – спросил я.
         – В подлокотнике вделана кварцевая пластина. По её засветке можно грубо оценить количество пройденных лет.
         – А почему триста лет? Может, сначала взять три года?
         – Для нас есть только две опасности, – ответил брат. – Первая – совместиться с каким-нибудь телом при остановке, а вторая – встретить самих себя. Но тело будет видно, поэтому просто вернёмся, а вот такая встреча при трёх годах может случиться. И потом я хочу заглянуть подальше. Интересно, каких высот достигнет человеческий разум! Ладно, берись за поручни, будем толкать!
         Мы вытянули машину в коридор и прокатили её до двери в сад. Там нас встретила экономка Джейкоба миссис Уотчет.
         – Господин Брэгг, – обратилась она к брату. – Вы собираетесь уезжать? Мне нужно знать это для обеда.
         – Пусть кухарка готовит на две персоны, – ответил он. – Может, мы и отлучимся, но к обеду должны вернуться.
         В небольшом саду была выложенная плиткой площадка, на которую мы и установили машину. Я не стал переодеваться, сменил только пальто на взятый у Джейкоба прорезиненный плащ. Он же надел костюм для верховой езды, тоже взял плащ и с револьвером в руках вышел в сад.
         – Садись на своё место, – сказал он, капая маслёнкой в какие-то отверстия. – Не забудь привязаться ремнём и возьми в руки револьвер, так будет надёжней.
         – А как она управляется? – спросил я, чтобы оттянуть время. – Если с тобой что-нибудь случится…
         Внезапно стало как-то не по себе. Я по-прежнему не верил в затею брата с путешествием во времени, но уже и не отвергал сходу её возможность. А если так…
         – Боишься? – догадался он. – Управление очень простое. Это пусковой рычаг, а это тормоз. Им же меняют направление движения. Об указателе времени я уже говорил. Садись, мы теряем время.
         Я сел, положил револьвер на сидение и привязался ремнём.
         – Готов? – спросил Джейкоб, получил мой ответ и дёрнул за рычаг.
         Всё вокруг потеряло чёткость и стало размытым, как на плохой фотографии. Солнце с ускорением двинулось по небу и через минуту скрылось за деревьями. Потемнело, и почти сразу показалась луна. Она едва просвечивала сквозь облака, и это мутное пятно света промелькнуло так быстро, что я едва успел его заметить. Опять стало светло, и взошедшее солнце проделало свой путь по небосклону за несколько секунд. Чередование света и темноты ускорялось, и вскоре я с удивлением смотрел на возникшие в небе световые полосы: яркую и тусклую. Вокруг по-прежнему был сад, и сквозь кроны деревьев виднелся наш дом. В первые мгновения я почувствовал головокружение, потом пришёл страх. Я не считаю себя трусливым человеком, но с этим чувством было трудно бороться. Как будто ты на полном скаку свалился с лошади и падаешь куда-то вниз головой. Я вытащил из жилета часы и посмотрел время. Стрелки двигались с нормальной скоростью и показывали без десяти двенадцать. Я крикнул Джейкобу, но он никак не отреагировал. Голос был каким-то глухим и необычно тихим, наверное, брат его не услышал.
         Со временем страх не исчез, но стал не таким сильным. Поблизости ничего не менялось, но вдали начали вырастать огромные здания. Минут через пятьдесят по моим часам небо дважды полыхнуло багровым светом и почти все высокие дома исчезли. Повернувшись, я заметил, что где-то в районе Темзы на глазах вырастает одна чудовищно огромная башня. Небо потемнело, а сад вокруг нас исчез. Не было видно и семейного дома, только его развалины.
         Джейкоб жал на пусковой рычаг ещё с полчаса, после чего стал тормозить. Время замедлило свой бег, и машина остановилась. Судя по солнцу, было часов пять вечера.
         – А ты не верил! – сказал отстегнувшийся первым брат. – Так, от нашего дома остался один фундамент. Хорошо, что мы не стали пробовать в лаборатории.
         – Какая вонь! – принюхался я. – Дышится тяжело и воняет ржавым железом и гудроном. И это небо…
         – Да, какая-то серость. Людей поблизости нет, поэтому машину можно не прятать.
         – А её и негде укрыть, – отозвался я. – Мне кажется, что вокруг одни развалины.
         Действительно, с того места, где мы стояли, не было видно ни одного целого дома.
         – Какие-то триста лет – и во что превратился Лондон! – печально сказал Джейкоб. – Здесь явно что-то случилось. Нужно найти людей и расспросить. Не забудь оружие.
         Не мы нашли людей, а нас нашёл невысокий парень в какой-то мешковатой пятнистой одежде со множеством карманов. Едва мы вышли на улицу, как он выбежал из-за остатков соседнего дома и направил на нас оружие, похожее на однажды виденное мной ружьё для охоты на слонов.
         – Бросьте свои пистолеты! – крикнул он. – Ну же! Мне вас застрелить?
         – Может, мы уберём их в карманы? – предложил я.
         – Ладно, – поколебавшись, согласился он. – Только делайте это медленно!
         Я спрятал револьвер, а Джейкоб замешкался.
         – Скажи своему супругу, что я сделаю тебя вдовой! – рассердился парень.
         – Какому супругу? – не понял я. – Это мой брат и крупный учёный.
         – Точно? – чему-то обрадовался он. – Так вы не в браке? Тогда я предлагаю тебе создать семью. У меня пока никого нет. Вы же беженцы?
         – Брак с мужчиной! – с гадливостью сказал брат. – Какая мерзость! У вас что, нет женщин? Как же вы размножаетесь?
         – Больно умный! – рассердился парень. – Любить можно кого угодно. Женщины есть, и желающие могут размножаться, но сейчас мало таких идиотов. Ладно, отведу вас к доку, а он пусть решает, что с вами делать. Идите по этой улице, а я скажу, куда свернуть. И держите руки так, чтобы мне было видно, если хотите жить!
         Он говорил на английском со странным акцентом, и отдельные слова были непонятны, но общий смысл сказанного до нас дошёл. Пришлось подчиниться и идти впереди, надеясь, что с машиной времени ничего не случится за время нашего отсутствия. За себя я почему-то был спокоен. Я хорошо знал Ричмонд, но сейчас не узнавал его улиц. Видимо, за прошедшие три века здесь многое перестроили, к тому же большинство домов были полностью или частично разрушены. Идти пришлось с полчаса. Хождения закончились, когда мы подошли к большому и относительно целому зданию, построенному явно не для жилья. Следуя указаниям своего конвоира, вошли во двор и открыли двери в подвал. Уходившие вниз ступени хорошо освещались сильной лампой непривычного вида. Когда стали спускаться, я почувствовал едва заметную вибрацию.
         Большое помещение подвала было освещено ещё лучше множеством электрических светильников, чисто убрано и заставлено самой разной мебелью. На одном из диванов сидел пожилой мужчина в чём-то вроде халата. Его волосы уже посеребрила седина, а умные глаза смотрели на нас с весёлым удивлением.
         – Кого это ты привёл, Сэм? – спросил он с тем же акцентом. – Откуда эти чудики?
         – Вам лучше знать, док, – ответил парень. – Я думал, что они, как и вы, сбежали из башни.
         – Я Оливер Марлоу, – представился пожилой. – Здесь все зовут доком за учёность, можете звать и вы. Не скажете, откуда вы такие взялись?
         – Я Джейкоб Брегг, – отозвался брат, – а это мой брат Гарри. Мы появились здесь на машине времени из одна тысяча восемьсот девяносто пятого года! Не скажете, какой сейчас год? Мой вычислитель определяет перемещение очень грубо.
         – Машина времени в девятнадцатом веке? – засмеялся Оливер. – Как же это вам удалось то, чего так и не смогли сделать столетия спустя? Где ты их нашёл?
         – Недалеко от Черч-роуд, – буркнул Сэм. – Что-то громыхнуло, а потом появилась большая чёрная фиговина. Они на ней сидели.
         – Да, одежда явно не современная, – задумался док. – Вы вооружены?
         – Взяли револьверы, – ответил я. – Показать?
         – Покажите, – кивнул он, – только осторожней. Сэм…
         Парень и без его предупреждения уже навёл на меня своё оружие. Я медленно вытащил револьвер и протянул его Оливеру.
         – Антиквариат, – сказал он после осмотра. – Сейчас все используют только энергетическое оружие. На складах можно найти огнестрельное, только не такую древность. К тому же уже опасно пользоваться сохранившимися боеприпасами. Говорите вы тоже с акцентом… Слабо верится вашим словам, но допустим, что не врёте. И что же вам понадобилось в будущем?
         – Вы не ответили на мой вопрос о времени, – напомнил Джейкоб.
         – Сейчас две тысячи сто пятнадцатый год.
         – Я хотел проверить свою теорию, – ответил брат, – ну и заодно посмотреть на расцвет человечества!
         – Можете полюбоваться его закатом, – сказал Оливер. – Лет через пятьдесят вымрут все беженцы и их потомки, а население сохранившихся башен протянет сотни лет, но итогом и для них станут вырождение и гибель.
         – Расскажите, из-за чего это случилось, – попросил я. – Хоть в самых общих чертах. Была война? Мы видели две какие-то вспышки…
         – Можно и рассказать, – согласился он, возвращая мне револьвер. – В этом нет секрета. Садитесь в кресла, рассказ будет долгим. Сэм, убери свою пушку.
         Рассказ действительно длился больше часа. Оливер вынужден был часто отвлекаться, чтобы объяснять значение непонятных нам слов. В конце он был уже почти уверен в том, что мы говорим правду. В таком вранье не было никакого смысла. Я не буду повторять все его объяснения, расскажу вкратце то, что слышал. Двадцатый век стал венцом развития капитализма. Док считал, что его падение объясняется тем, что наступил предел развития. Новых рынков не осталось, а производство насытило продукцией платежеспособный спрос в уже существующих. Стимулирование экономики и спроса ростом долгов привело к финансовому кризису и обвалу мировой торговли. Раньше спусковым клапаном, позволявшим избегать социальных взрывов, были две войны, которые из-за их масштабов назвали мировыми. В конце века мир был переполнен оружием страшной силы, поэтому на третью мировую войну так и не решились. Хозяева мира решили, что выходом станет радикальное сокращение населения. Чтобы провести его под своим контролем и избежать большой войны, проделали предварительную работу. В мире разжигали множество конфликтов и обрабатывали население всех стран с целью дискредитации основных религий и прежних норм жизни. Были открыты границы развитых стран, поэтому в них хлынули те, кто искал спасение от войн и нищеты. Ценность таких граждан, как работников, была невелика, но они сбивали цену на труд и запугивали местное население. Финалом стала биологическая война. Сначала проверили, как медицинская система разных стран справится с пандемией вируса с относительно небольшой летальностью, а потом распространили такой, который косил людей миллионами. Естественно, что хозяева мира имели в достатке заранее приготовленную вакцину. В подвергнутых атакам государствах на её получение просто не осталось времени. С руководством нужных стран поделились, чтобы они могли спасти часть населения. Гибли не все, а только девять человек из десяти. Но такой мор уничтожил и экономику, и армии, и всю систему управления, поэтому оставшихся уничтожали уже своими вооружёнными силами без оглядки на чьё-то мнение.
         – А как же прибыли? – наивно спросил я. – Если некому будет производить и потреблять, откуда у хозяев появятся деньги?
         В ответ услышал объяснение, что деньги – это только инструмент. Хозяева мира имели возможность печатать их сколько угодно, а разумные машины вытесняли людей из производства товаров. Люди перестали быть необходимыми, а главная цель любой власти – это не деньги, а контроль над обществом, и когда нельзя подчинить себе всех, проще оставить немногих, без кого трудно обойтись.
         – В последнюю очередь сокращали население Америки, Канады и самых развитых государств Европы, – говорил Оливер. – Его сильно оболванили, а страх оказался недостаточной сдерживающей силой, поэтому стала теряться управляемость. К этому времени в общественных отношениях верхов установилось что-то вроде средневекового вассалитета, а население потеряло все права, кроме личной свободы. Уровень образования и культура сильно упали, что вызвало остановку в развитии. В итоге те, кого стали называть Лордами, начали строительство городов-башен, способных вместить и обеспечить энергией и питанием их самих и всех их слуг, включая учёных, инженеров и военных. Кварковые реакторы и пищевые синтезаторы позволили собрать в каждой башне до миллиона жителей. Я не знаю, сколько таких башен во всём мире, а в Великобритании их было пять.
         – Было? – спросил Джейкоб. – Из ваших слов следует, что сейчас их меньше. И объясните значение этих кварков и синтезаторов.
         – Когда стали уничтожать своих, под нож попала и часть военных, – объяснил док. – Они тоже были не нужны в таком числе. Это старались делать так, чтобы перед акциями отсечь их от оружия. Такое не всегда получалось. Вспышки, которые вы видели, были взрывами двух ядерных бомб, уничтоживших три башни вместе со всем их населением. Это не удар русских, а месть наших моряков. Конечно, пострадал и Лондон, но в нём в то время почти не осталось жителей. Сейчас я постараюсь объяснить значение непонятных слов…
         Он долго объяснял непонятное, а потом закончил свой рассказ словами:
         – Выживших долго травили газами, а потом нашли им лучшее применение. На нас охотятся с летающих машин. Это развлечение самих хозяев и части военных. В арсеналах осталось много оружия и кварковые генераторы для танков. Один такой работает в моём подвале и даёт электричество. Из оружия иногда удаётся подбить их машины…
         – И такое терпят? – удивился я.
         – Опасность придаёт вкус охоте, – криво улыбнулся Оливер. – Дичь должна уметь за себя постоять, иначе пропадает интерес. Фактически мы скатились до рабовладения. Я имею в виду не только лондонских бродяг, но и часть жителей башен.
         – Ах да, вы же сами оттуда, – сказал брат. – И почему ушли?
         – Отсутствие каких-либо прав и тотальная слежка. Я уж лучше доживу здесь.
         – А чем здесь питаются? – спросил я. – У беглецов есть дети? Сэм говорил о мужских браках…
         – Еда не проблема, – ответил док. – Кое у кого есть синтезаторы, а многие выращивают зелень и овощи. Климат стал мягче, поэтому у нас практически нет холодов. Уцелело много продовольствия, а людей мало. Со времени последней бойни прошло около сорока лет. Многое пропало, но часть муки можно употреблять в пищу, а зерно хранится сотни лет, для этого нужно лишь сухое помещение. А дети… Есть, но немного. Вот вы заводили бы их на помойке?
         – А мы не подхватим этот вирус? – спросил Джейкоб. – И вы говорили о радиации…
         – Не должны, – ответил Оливер. – Пандемия была восемьдесят лет назад, а вне организма вирусы быстро гибнут. Я не слышал, чтобы здесь кто-нибудь ими болел. Радиация сильно ослабела. Конечно, остаточный фон не добавит здоровья, но мы живём и у детей даже нет мутаций. Если вы утолили своё любопытство, советую возвращаться. Скоро наступит время охоты… Если экипажи вертолётов заинтересуются вашей машиной, можете её лишиться. Давайте мы вас проводим.
         Его слова заставили нас нервничать, и путь до машины времени проделали почти бегом. К счастью, она так и стояла возле фундамента нашего дома.
         – Бог мой! – поражённо сказал док, обойдя вокруг машины. – И это убожество работает?
         – Сейчас увидите, – обиженно отозвался Джейкоб и сел в кресло. – Поторопись, Гарри!
         – А как мы попадём в нужное время? – спросил я, застёгивая ремень. – С твоим измерителем…
         – Я сделал метку, – нетерпеливо ответил он. – Ты не заметил, как я сломал ветку у дерева. Когда увидим её целой, верну машину на день назад и сориентируюсь по солнцу. На небольшой скорости это нетрудно. Готов?
         Обратное путешествие ничем не отличалось от того, что мы уже испытали. В конце брату пришлось несколько раз дёргать рычаги, но в итоге мы вернулись примерно через час после отправления. Я проголодался, но Джейкоб настоял, чтобы сначала вкатили машину в лабораторию, а уже потом отправились обедать.
         – Что будешь делать со своим изобретением? – спросил я, когда наелись и перешли в курительную комнату.
         – Разберу! – ответил брат. – Как оказалось, оно очень опасно. К тому же в будущем не знают о машине времени, поэтому или её уничтожу я, или это сделает кто-нибудь другой, возможно, вместе со мной.
         – Тогда я возвращаюсь в Рединг, – заявил я. – Напрасно ты такой хмурый. Этот док сам сказал, что ничего не знает о других странах, а в них могло уцелеть достаточно людей, чтобы они попытались возродить цивилизацию.
         – Не знаю, – с сомнением сказал Джейкоб. – В будущем должны появиться более совершенные средства связи, чем наш телеграф. Наше путешествие только укрепило моё решение не заводить семью и посвятить всю жизнь науке!
         Я не собирался прожить свою жизнь пустоцветом, как брат, но не стал ничего ему говорить. За кэбом послали слугу, и вскоре я уже плыл на пароходе обратно в Рединг. Свежий воздух не имел ничего общего с той гадостью, которой мы дышали в будущем, и наши приключения всё больше казались мне дурным сном.

Ищенко Геннадий 2020 г
anarhoret@mail.ru

Потеряшка


Рассказ

         Я хорошо запомнил день, когда появилась Алёна. Её корабль заметил какой-то шведский студент в Сальтшёбаденской обсерватории и сумел достучаться до прессы, прежде чем ему закрыли рот. Поэтому никто не успел засекретить появление почти стометрового искусственного объекта, который выплыл из-за обратной стороны Луны и устремился к Земле. Новость передавали все СМИ, а за посланцем чужого разума следили не только обсерватории, но и обладатели небольших телескопов. Корабль приближался со скоростью около тридцати километров в секунду, и вскоре радостное возбуждение у многих сменилось паникой. По мнению, специалистов, на торможение уже не осталось времени. Паника стихла, когда пришелец за минуту сбросил скорость до первой космической и перешёл на круговую орбиту. От него отделился посадочный модуль, похожий на уменьшенную копию истребителя, и через несколько минут приземлился в России, в районе Волгограда. Туда сразу же помчались представители власти, полиция и операторы волгоградского радиотелецентра, которые и встретили вышедшую из модуля девочку-подростка. Она была одета в облегающий комбинезон, не скрывавший прекрасную фигуру, лицо тоже было красивым, с нереально большими глазами. Позже выяснилось, что гостье только пятнадцать лет, но тогда все оценили её как взрослую девушку. Посадка произошла на пустыре, недалеко от шоссе, и до встречи с волгоградцами она успела отойти от своего модуля. Прежде чем мэр разразился приветственной речью, космический аппарат вспыхнул слепящим пламенем и в считанные секунды сгорел почти без следа. На его месте остались только оплавленная страшным жаром земля и капли металла. Девочка подошла к мэру и на чистом русском языке попросила его о помощи. Выяснилось, что у неё земное имя – Алёна, русский язык она считает родным, а больше ничего не помнит. Кто она, откуда и как очутилась в космосе – на все вопросы следовало недоуменное пожатие плечами. Долго это интервью не продлилось, потому что прибыли представители «Роскосмоса» с охраной и забрали гостью в одну из своих машин. Съёмки этой встречи тем же вечером попали в интернет и вызвали бурю.
         – Мы им не верим! – заявил государственный секретарь США, имея в виду правительство России. – Космический аппарат явно спрятан, а гостья, которую выдают за русскую, находится в подвалах спецслужб! Несомненно, из неё постараются выжать все знания чужой цивилизации! Мы инициируем созыв Совета Безопасности ООН и введём против России смертельные санкции! Гостья Земли сама определит свою судьбу, а все знания, которыми она располагает, станут достоянием человечества, а не кремлёвских интриганов!
         Заседание совета состоялось на следующий день, а до санкций дело не дошло, потому что министр иностранных дел России предложил американцам принять участие в работе со «звёздной девочкой», как стали называть Алёну.
         – Мы провели медико-биологические исследования, которые доказали, что прибывшая на Землю девочка ничем не отличается от большинства своих сверстниц, кроме красоты и отличной физической формы, – сказал он. – У неё человеческий геном, а единственное отличие – очень большие глаза. Но подобные отклонения встречаются и у других людей. Это не патология, а особенность развития. Мы можем предоставить всю полученную информацию, но если партнёры нам не верят, они могут прислать своих учёных.
         Приезд и работу американской делегации освещали достаточно подробно, чтобы все знали её результаты. Учёные поговорили со свидетелями самоуничтожения посадочного модуля и побывали на пустыре, где он сгорел. После этого провели экспертизу записи волгоградских операторов на подлинность. Придраться было не к чему, поэтому американцы переключились на Алёну. Исследования девочки подтвердили российские результаты, а беседы оказались безрезультатными. Она по-прежнему утверждала, что ничего не помнит, и отвергла предложение переехать в Штаты. Никакой химии в её крови не обнаружили, поэтому и вопрос принуждения был снят.
         Как узнали позже, Алёна свободно говорила и на китайском языке, а так же демонстрировала знание школьной программы, правда, не по всем предметам. Поиск по фотографии, который провели по всей России, не дал результатов, хотя девочку с такой внешностью должны были помнить. Я скачал тогда несколько её фоток. Больше всего Алёна напоминала Алиту из американского фильма «Боевой ангел», только была немного моложе той девушки-киборга и красивее лицом. Шло время, а интерес к «звёздной девочке» не угасал, не открылась и ни одна связанная с ней загадка. Вскоре поднялся шум из-за уничтожения американского космического самолёта. Его запустили с целью изучения висевшего над планетой корабля. Два космонавта не нашли в нём входных люков, вознамерились вскрыть корпус, и сработавшая защита распылила их на атомы.
         – Мы это так не оставим! – выступил американский президент. – Это наша планета, и мы не позволим, чтобы над ней находились чужие! Никто не знает, какие опасности несёт нам этот корабль, поэтому будет предпринята попытка его уничтожения!
         Шуму было… Несколько запущенных в корабль ракет исчезли без следа, после чего американцы утихли, но подняли бучу европейские поборники прав человека. Целью опять была Алёна. Пришлось министру иностранных дел России выступить ещё раз.
         – С девочкой работали психологи, а сейчас учителя готовят её к школе, – сказал он на брифинге. – Алёна попросила, чтобы ей подобрали родителей для удочерения, и это уже сделано. С началом учебного года она поступит в десятый класс одной из московских школ. Будут приняты меры, чтобы оградить её от чужого любопытства и обеспечить нормальную жизнь. Ваше вмешательство ничем не обосновано. На девочку не оказывают давления, наоборот, мы стараемся идти навстречу её просьбам.
         Это было в конце июля, а в середине августа в нашей квартире появился полковник из ФСБ. Конечно, этот визит был согласован с родителями, поэтому они были дома.
         – Павел Максимович пришёл к тебе, – сказал мне отец. – Попрошу тебя внимательно его выслушать и оказать содействие. Иди, он ждёт в гостиной.
         Ждавший меня мужчина был непохож на работника секретной службы в первую очередь своей одеждой – джинсами и рубашкой с расстёгнутым воротом. Кроме того, он носил сильные очки и давно забыл о том, где у него талия. Живот был не очень большим, но и такой в моём понимании не подходил фээсбэшнику.
         – Жарко, – сказал он, поймав мой взгляд на свою рубашку. – Садись, у нас будет серьёзный разговор. Отец наверняка назвал моё имя, поэтому не буду представляться, а сразу перейду к делу. Ты должен был многое слышать о «звёздной девочке», наверное, носишь в кармане её фотографию…
         – Храню в компьютере, – уточнил я. – Переходите к своему делу.
         – Деловой подход, – усмехнулся Павел Максимович. – Дело в том, что упомянутая девица будет учиться в вашей гимназии. Есть мысль посадить её за твой стол. Ты единственный сидишь в классе один, так что это будет естественным.
         В Алёну влюбились многие мальчишки, и я не был исключением, поэтому сказанное подействовало на меня как удар грома.
         – Вижу, что ты не остался равнодушным, – продолжил он. – Есть только маленькая просьба. Мы подозреваем, что прилетевшая девочка не совсем с нами искренна. Это мнение психологов, а они не зря едят у нас свой хлеб. Так вот, если она вспомнит хоть что-нибудь о своём прошлом и ты это узнаешь…
         Я разозлился и хотел ответить, что не был стукачом и не собираюсь им становиться, но вовремя прикусил язык. Скорее всего, меня после этого переведут в другую школу, а с Алёной посадят кого-нибудь менее щепетильного. Лучше пообещать, а потом будет видно, говорить им что-нибудь или нет.
         – Я готов, – согласился я. – А как с вами связаться? Дадите номер телефона?
         – Вот моя визитка, – сказал Павел Максимович, протягивая мне карточку. – Я рад, что ты оказался умным парнем, постарайся не испортить первое впечатление!
         После ухода фээсбэшника я включил комп, вывел на экран фотографию Алёны и долго смотрел в её огромные глаза. Я не мог даже мечтать о том, что буду учиться рядом с этой необыкновенной девчонкой, от одного взгляда на которую… Дальше у меня не нашлось слов для описания своих чувств. Теперь буду считать дни до начала учёбы.
         Полтора месяца тянулись мучительно долго, а первого сентября, когда я на крыльях любви понёсся в гимназию, меня ждало разочарование. На классном часе, который был у нас после линейки, я по-прежнему сидел один. Перед его окончанием в класс вошёл директор.
         – Хочу с вами поговорить, – сказал он, остановив жестом руки хотевшую уступить ему стул классную. – С завтрашнего дня в вашем классе будет учиться Алёна Матвеева, известная вам как «звёздная девочка». Сидеть она будет с Борисовым. Относитесь к ней дружески, но не будьте назойливыми. Вам не возбраняется общаться или дружить, но только если этого захочет она сама. Меня все поняли? Тогда можете продолжать.
         Он вышел, а у нас, само собой, поднялся шум. Классная не стала наводить порядок, объявила, что мы можем расходиться, и удалилась.
         – Ура! – заорал Олег Дроздов. – Вот повезло-то!
         – Больше всех повезло Сергею, – сказал обо мне Николай Ветров. – Слушай, давай меняться столами?
         – Слышал, что сказал директор? – отозвался я. – Не могу я меняться.
         – Подумаешь, «звёздная девочка»! – презрительно сказала Светка Грачёва. – Её глазища – это явное уродство! Не понимаю, от чего вы в таком восторге.
         Другие девчонки тоже не выглядели обрадованными, но хоть и не высказали свою зависть так явно. У нас была небольшая гимназия с очень хорошим преподавательским составом и своей охраной, а в классы набирали не больше четырнадцати учеников. В нашем было трое ребят и восемь девчонок. Теперь добавлялась девятая, да такая, что у остальных точно не останется здесь вздыхателей.
         От гимназии до нашего дома было всего двадцать минут ходьбы, поэтому в хорошую погоду я не пользовался транспортом. Вход и въезд во двор контролировался охранным агентством, работники которого знали в лицо всех жильцов. Я уже поздоровался с ними, когда уходил, поэтому только кивнул, когда мне открыли калитку. Родители почти всегда пользовались лифтом, хотя мы жили на третьем этаже, а я в нём ездил только в тех немногих случаях, когда нёс что-то тяжёлое. Пробежавшись к двери, отпер замок и вошёл в квартиру.
         – Видел Алёну? – спросила сидевшая в гостиной мать.
         – Её не было на классном часе, – ответил я. – Завтра увижу.
         – Только не вздумай в неё влюбиться, – предупредила она. – Красивых девочек много, когда придёт время, выберешь такую, за которой не будут следить спецслужбы. А с этой точно что-то не так. Нельзя помнить то, чему учили в школе, и забыть всё остальное. Ты всегда был умным мальчиком…
         – Постараюсь таким и остаться, – пообещал я и поспешил уйти в свою комнату.
         Вот почему так глупо ведут себя вроде бы умные люди? Пугать меня слежкой ФСБ! Да интерес этой службы только добавил бы привлекательности любой девчонке, а Алёна и без чекистов была такой таинственной, что заинтересовала бы меня даже без своей сногсшибательной внешности!
         Общаться с приятелями не хотелось, куда-то идти – и подавно. Делать было нечего, поэтому я решил убить время в интернете. Пробежавшись по интересным для меня сайтам, загрузил «Фортуну» и на три часа выпал из реальности. После этого был обед. Комп уже надоел, поэтому до прихода отца я просто лежал на кровати и мечтал.
         – К тебе можно? – заглянул он в мою комнату. – Видел свою Алёну?
         – Разве мать не сказала? – отозвался я. – И почему мою?
         – Она куда-то ушла, – объяснил он. – Второй вопрос мог бы не задавать. Я в тринадцать лет втюрился в Наталью Гусеву, которая играла Алису Селезнёву, а Алёна намного красивей и таинственней. Для вас это убойное сочетание.
         – Тоже будешь уговаривать меня не влюбляться? – предположил я.
         – Глупо отговаривать от того, что уже сделано, – сказал он, – просто хотел предостеречь. Любовь не терпит неискренности, а тебя приставили за ней следить. И я думаю, что господа из ФСБ не ограничатся таким информатором, как ты, будут и другие. И они не забудут о технических средствах. У вас в каждом классе висит камера, так что не нужно ничего придумывать. Могут быть и радиомикрофоны, даже на её одежде. Так что будь осторожней, если решишься на откровенность. Конечно, тебя не накажут, но вас разлучат.
         – Спасибо, папа! – поблагодарил я. – Постараюсь быть осторожным.
         В этот день я лёг спать раньше обычного, чтобы быстрее наступил следующий. Как я и думал, Алёну привели в класс после звонка. Сделал это сам директор.
         – Это ваша новая ученица, – сказал он, пропустив вперёд девочку. – Вы все её знаете, а с вами она познакомиться на перемене.
         Он ушёл, а моя любовь села на единственное свободное место, рядом со мной. Алёна была, как и все мы, в форме гимназии. До сих пор я видел её фотографии в том комбинезоне, в котором она прилетела на Землю. В белой блузке с кружевным воротником и галстуком, джинсовой юбке и таком же приталенном пиджаке с эмблемой гимназии она стала как-то ближе и доступней. Первым уроком был английский, который у нас изучали без дураков.
         – Встань, Матвеева! – обратилась к новенькой учительница. – Я читала, что ты хорошо знаешь китайский. А как у тебя дела с английским?
         – Раньше я его не учила, – заговорила Алёна, и во мне всё затрепетало при звуках её голоса. – Но со мной занимались два месяца, поэтому сейчас могу говорить на простые темы.
         Англичанка задала несколько вопросов, выслушала ответы и осталась довольна.
         – Твои знания соответствуют среднему уровню для этого класса, – сказала она, разрешив ученице сесть. – Если ты добилась такого за два месяца, скоро мне будет нечему тебя учить. Теперь займёмся остальными. Послушаем, как вы провели лето. Начнёт Мурашова.
         В гимназии была строгая дисциплина, и учащиеся старались не давать учителям поводов для недовольства, несмотря на то что у большинства были влиятельные родители. Вот и на этом уроке все рассматривали новенькую только тогда, когда учительница поворачивалась к доске или записывала что-то в журнал. Сама Алёна вроде бы не обращала внимание на такое внимание, наверное, уже успела к нему привыкнуть. Когда прозвенел звонок и вышла англичанка, наш стол окружили со всех сторон.
         – Я Аня Лебедева, – обратилась к новенькой лучшая ученица класса. – Хочешь со мной дружить?
         – Дружба, как и любовь, не возникает по заказу, – ответила Алёна. – Как дружить, если я никого из вас не знаю? Не обижайся. Будем учиться и общаться и лучше узнаем друг друга. Потом может появиться и дружба.
         – И любовь? – спросил Ветров, вызвав смех остальных.
         – Я пришла сюда учиться, а не любить, – пошутила Матвеева. – Назовите себя, а я постараюсь запомнить. Начнём с тебя.
         Я назвался, заглянул в её глаза и выпал из реальности.
         – Очнись, Сергей! – потряс меня за плечо Николай. – Уже звонок.
         – Извини, – сказал я порозовевшей Алёне. – Больше такое не повторится.
         – Это всё внешность, – отозвалась она. – Красота мешает жить, а что-то поменять можно только через несколько лет, когда прекратится активный рост.
         – Что менять? – не понял я.
         – Я говорила о пластике. Можно немного подпортить…
         Разговор о красоте прервала математичка. Когда закончилась алгебра, Алёна вышла в коридор общаться с девчонками, а я остался сидеть за столом.
         – Ну ты попал! – сказал подошедший Дроздов. – Меня при одном взгляде на неё бросает в дрожь, и это с последней парты, а сидеть рядом…
         – Обойдусь без твоего сочувствия, – ответил я Олегу. – Это только первый день, привыкнем.
         В этот день привыкнуть не получилось. Мы больше не разговаривали, поэтому меня удивило, когда Алёна после окончания уроков пригласила меня её проводить.
         – За мной должна приехать машина, но мы от неё отделаемся, – сказала она. – Надоело уже сидеть в четырёх стенках. Книги доставляют удовольствие, и из интернета вытянула много интересного, но хочется прогуляться и пообщаться с кем-нибудь, кроме тех, кто определяет мне правила жизни.
         – А родители? – спросил я.
         – Для меня они не родители, а якорь в здешней жизни. Любви у нас нет, так… уважение. Попросили влиятельного чиновника пристроить сиротку, он и выполнил, тем более что денег куры не клюют, в квартире можно играть в футбол, а своих детей у них уже, наверное, не будет. Так мы идём или нет?
         – Идём, – ответил я. – Давай сумку. Кто твой новый отец?
         – Один из помощников мэра. А зачем тебе моя сумка?
– Понесу. У первоклашек есть такой способ ухаживания. Мы раньше с тобой не учились…
         – Возьми, – засмеялась Алёна. – Хорошо, что ты уже не так зажат. Привык?
         – Смотрю в сторону.
         – Сейчас мы это поправим, – пообещала она и надела большие очки с очень тёмными стёклами. – Теперь и ты будешь чувствовать себя свободней, и не привлеку внимания.
         Разговаривая, мы спустились в вестибюль, где её уже ждал крепкий, коротко стриженный парень с невыразительным лицом.
         – Машина у ворот, Алёна Васильевна, – сказал он. – Давайте я понесу сумку.
         – У меня уже есть ухажёр, Валентин, – отказала она. – Мы пойдём пешком. Если хотите, можете проводить, только не наступайте нам на пятки.
         – Это нарушение инструкции, – возразил телохранитель.
         – Вашей инструкции, я не подписывалась её соблюдать. Мне обещали свободу, а вы ведёте себя не как охранник, а как конвоир. В этих очках меня никто не узнает. В Москве часто среди бела дня похищают девушек?
         Он сдался и молча пошёл следом.
         – Куда идём? – спросил я.
         Она назвала адрес.
         – Если не пользоваться метро, дойдём минут за сорок, – прикинул я. – Не устанешь?
         – Шутишь? – отозвалась Алёна. – Мне, наоборот, не хватает движения. Кстати, кто твои родители и где ты живёшь?
         – Отец работает начальником отдела в префектуре, а мать развлекается, – ответил я и тоже назвал адрес. – Ты говорила о книгах. Неужели нравится их читать?
         Мы вышли на улицу и двинулись в нужную сторону. Валентин объяснился с водителем стоявшего у ворот «мерседеса» и теперь следовал за нами в десяти шагах.
         – Да, мне нравится читать, – ответила Алёна, – конечно, не всё подряд, а только интересные книги. Неужели ты не читаешь?
         – Пробовал книги по школьной программе, но там такая муть, что проще скачать краткое содержание из интернета, чем их читать.
         – Как всё запущено! – покачала она головой и повернулась к телохранителю. – Валентин, идите так, чтобы не слышать наш разговор!
         Мы ускорили шаг и оторвались от послушно притормозившего парня.
         – Книг ты не читаешь, – продолжила Алёна. – А чем любишь заниматься?
         – В основном играми, – ответил я. – У меня очень хороший комп и классная виртуальность.
         – И всё? – удивилась она. – Через два года нужно выбирать специальность, а у тебя нет никаких интересов?
         – Отец что-нибудь выберет. От армии отмажут…
         – Кажется, я ошиблась с ухажёром, – холодно сказала Алёна. – Проведём ещё один тест. Возьми это.
         Она вынула из воротника пиджака что-то вроде булавки и отдала мне.
         – Положи на тротуар и раздави каблуком, а то у моих кроссовок мягкая подошва. Это радиомикрофон. Второй был в сумке, но я его уже выбросила. Мне регулярно их подкладывают, а я порчу. Не из вредности, просто так борюсь за свободу.
         – А разве ты не свободна? – с опаской спросил я. После слов об ухажёре показалось, что она сейчас позовёт Валентина и уйдёт, и навалился страх. Я так и не понял, чем мог обидеть, и боялся сделать это вторично.
         – Мне повезло в том, что все узнали о прилёте, – ответила Алёна. – Если бы знали только ваши, я сидела бы в застенках ФСБ. Они и сейчас не оставляют надежды узнать у меня что-нибудь полезное. Моя свобода только до тех пор, пока меня контролируют. С тобой обо мне говорили?
         – Был такой разговор. Пришлось обещать сообщать их полковнику всё, что ты вспомнишь. Я не собираюсь этого делать, но если бы отказался, то убрали бы из гимназии, а очень хотелось с тобой познакомиться. А как ты находишь эти булавки?
         – Есть у меня такая способность. Скажи, как ты относишься к вашему прошлому? Я имею в виду СССР.
         – Тоталитарный период развития, – ответил я. – А что в нём интересного? Нищета, репрессии и отсутствие прав. В учебниках всё описано. В то время у населения не было даже компьютеров!
         – Тест провален, – грустно сказала Алёна. – Жаль, поначалу ты мне понравился.
         – А что не так? – с отчаянием спросил я. – Не читаю книг? Так я попробую! Ты что читала?
         – Вчера прочитала Симонова «Солдатами не рождаются». Это вторая книга его трилогии, но можно начать с неё. Можешь ещё почитать книги Задорного. Для начала хватит и этого.
         – А разве он писал книги? – не понял я. – Я знаю его как юмориста.
         – Сам ты юморист, – вздохнула она. – Погугли Николая Задорнова. Советую прочитать цикл его романов о покорении Дальнего Востока. Хороших книг много, только их нужно выбирать по своему интересу, а когда его нет…
         – Хорошо, я займусь книгами. Что ещё?
         – Ваши учебники истории – это убожество. Пока в интернете можно найти много достоверного об СССР. Воспоминания современников, архивы, просто интересные статьи знающих людей. Я думаю, что со временем всё это уберут, чтобы у таких, как ты, не возникало сомнений в правильности официальной пропаганды. Ты не дурак, поэтому при желании сможешь разобраться.
         – А почему это для тебя так важно? – не понял я. – Пусть в СССР было что-то хорошее, о чём не пишут в учебниках, но всё это давно прошло! Ты что-нибудь вспомнила?
         – Это важно для тебя, – сказала Алёна. – Ты не поймёшь меня без знания истории, а такой, как сейчас, просто не интересен. С тобой даже не о чем говорить. У тебя есть деньги?
         – Сколько тебе нужно? – спросил я, удивлённый поворотом разговора.
         – Дай сотню, завтра верну.
         Я отдал ей купюру, которая перекочевала в сморщенную ладонь сидевшей у перехода старухи. Та воровато оглянулась и быстро спрятала деньги в одежду.
         – Чего она так боится? – не поняла Алёна.
         – Попрошаек обирает местная шпана, – объяснил я. – Вот она и спрятала, чтобы не отобрали.
         – Как мерзко! – гадливо сказала она. – И это Россия! Ладно, мне что-то расхотелось гулять. Дойдёшь до своего дома или подбросить? Сейчас скажу Валентину, и он созвонится с шофёром.
         Я отказался от их услуг и подождал, пока за Алёной не приедет машина. Ждали молча, потому что у неё пропало желание со мной общаться. Когда они уехали, я направился к ближайшему входу в метро и через полчаса был дома. К моему удивлению, отец тоже уже вернулся с работы.
         – С тобой можно поговорить? – оторвал я его от телевизора.
         – Сейчас досмотрю и приду, а ты пока отдыхай от учёбы.
         Его пришлось ждать минут двадцать, после чего у нас состоялся необычный разговор.
         – Скажи, где все наши книги? – спросил я. – Я помню, что их было много. Я тогда не умел читать, только смотрел картинки.
         – Отдал всё брату. А почему они тебя заинтересовали?
         – Ты же много читал, – вспомнил я. – Почему же…
         – У меня очень хорошая память, – перебил он. – Помню всё прочитанное, и нет желания перечитывать, а в последние двадцать лет издают одну муру. Ты мне не ответил.
         – Ты читал «Солдатами не рождаются» Симонова? – спросил я.
         – Я читал у него всю трилогию. Ты объяснишь, к чему этот разговор?
         – Сначала ты объясни, почему её не читал я. Сегодня мне сказали, что я пустой человек. Нет ни желаний, ни целей в жизни – одни игры. Со мной даже не о чем говорить!
         – Вот оно что... И кто это сказал? Алёна?
         – Неважно. Заодно скажи, было что-нибудь хорошее в вашем СССР или правда в наших учебниках?
         – А почему это тебя заинтересовало? Неужели тоже из-за неё?
         – Ты мне ответишь?
         – Я хотел, чтобы ты жил проще. Ты задал сложный вопрос, на который нет однозначного ответа. СССР был разным в разные периоды своего развития. Нам так и не удалось построить общество социальной справедливости, хотя даже построенное было во многом лучше теперешнего. Но и недостатков было хоть отбавляй, они в конечном итоге и привели его к краху.
         – Тогда почему…
         – Историю пишут победители! И в их писанине, как в ваших учебниках, обычно мало правды. Только плетью обуха не перешибёшь, а время не вернуть назад. Уже не получится собрать разбежавшиеся народы, но главное – никто не даст второго шанса. Не позволит наша власть, а нынешний народ не станет умирать за идею. Тех людей, которые подняли СССР, сделали его мировой державой и отбились во всех войнах, больше нет и не будет. Мы развалились не только из-за предательства верхушки партии и усилий наших врагов, загнила большая часть населения. Когда шмотки становятся важнее свободы и будущего твоих детей, может, ты их и получишь, но лишишься и свободы, и будущего. Всё это заберут себе немногие, оставив остальных у разбитого корыта. В таких катастрофах, как распад СССР, одиночки бессильны. Умным остаётся примкнуть к тем, кто захватил власть, и доказать свою полезность.
         – И ты примкнул.
         – Скажи спасибо за то, что я смог это сделать и ты ни в чём не нуждаешься! Я честно зарабатываю свои деньги и не зарюсь на чужие. Сейчас такое чистоплюйство редкость.
         – Спасибо, папа, – сказал я, – ты мне сильно помог.
         – Не хочешь сказать, что стало причиной этого разговора? – спросил отец, не дождался ответа и вышел из комнаты.
         С чтением у меня не заладилось. Я скачал текст книги, но очень скоро вынужден был обратиться за объяснениями к отцу. Когда это случилось в третий раз, он рассердился.
         – Ты совсем не знаешь жизнь людей, о которых взялся читать. Нужно было смотреть больше советских фильмов, а тебе они были не интересны! Отстой и ни одного спецэффекта! Смотрел только «Карнавальную ночь» и «С лёгким паром», а это совсем не то. Были и другие, но ты видел их в таком возрасте, что ничего не запомнил. И книгу выбрал неподходящую, для тебя она слишком сложна. Советую посмотреть «Добровольцев», «Офицеров» или «Освобождение». Если хочешь, я подберу список книг, которые будут тебе интересны и не вызовут больших затруднений. Только не нужно, чтобы об этом увлечении узнала мать. Она больше меня виновата в твоём невежестве.
         Фильмы я смотрел до часу ночи. Поначалу было не очень интересно, но потом увлёкся. Домашку на завтра ещё не задали, поэтому не было и подготовки к гимназии. На учёбу я ушёл со страхом, который родили вчера равнодушный тон Алёны и её слова о моей никчемности. На этот раз её привезли до звонка, и мы даже успели пообщаться.
         – Привет! – окликнул я вошедшую в класс девочку.
         Наш стол был ближним к дверям, поэтому она помахала всем рукой и села на своё место.
         – Привет. Обиделся на меня за вчерашнее?
         – Скорее испугался, – признался я. – Набросился на чтение, но многое было непонятно. Отец посоветовал смотреть старые фильмы.
         Дальнейший разговор прервал звонок, следом за которым в класс вошёл учитель физики.
         Урок следовал за уроком, а в перерывах Алёна общалась со всем классом и разговоров наедине больше не было. Когда прозвенел последний звонок, она со всеми простилась и ушла. Я не стал терять времени и, выйдя из гимназии, поймал такси. Очутившись дома, быстро сделал домашку и включил комп. Сгинувший в прошлом мир родителей с каждым новым фильмом всё больше переставал быть для меня чужим и непонятным. Мне не нравились в нём бедность и отсутствие привычной техники, но притягивали сами люди. Сейчас все думали только о себе, не мороча себе голову чужими бедами, если судить по фильмам, раньше было не так. Конечно, все боролись за своё счастье, но большинство делало это не за счёт других. Я не стал читать книгу Симонова, скачал и просмотрел поставленный по ней фильм. В субботу к просмотру фильмов присоединилось чтение книг из отцовского списка. Всё это время Алёна общалась со мной так же, как и с другими одноклассниками. В воскресенье было много времени, и я полез в интернет разбираться с историей. Это оказалось намного сложнее чтения романов, пока не нашёл несколько интересных статей, где всё уже было разжёвано для таких грамотеев, как я. После них было уже проще разбираться с прочитанным. Когда попадались противоречия, приходилось долго искать другие факты, а потом включать мозги. Всё, что я читал, было страшно далеко от моей жизни, и я никогда не стал бы заниматься этим по собственной воле.
         Надежды изучить историю СССР за один день разлетелись вдребезги, и я занимался ею всю следующую неделю. Из тогдашних деятелей больше других заинтересовал Сталин. Природа людей не меняется, и у них всегда на первом месте собственные проблемы. Сталин был таким же, только он считал СССР своим проектом и делом всей жизни и хотел вывести его в мировые лидеры. Идеология и люди были для него только инструментами достижения этой цели. Сталин был чужд стяжательства и оставил после себя только одежду и обувь. Зря его облили грязью, по-моему, это был идеальный правитель. Главное, что ему вменяли в вину, – это репрессии, но я разобрался и с ними. Первые устроил Троцкий со своим Военным комиссариатом, в котором были тридцать четыре еврея, восемь латышей и один немец. Троцкому удалось добиться у Ленина создания собственного ревтрибунала, который он использовал в целях личного террора. Большим подспорьем ему стали члены Еврейской коммунистической партии. Троцкий неоднократно пытался включить ЕКП в ВКПб, но этому долго препятствовал Ленин. Воспользовавшись болезнью вождя, он сумел это провернуть. Боевики ЕКП стали ударной силой первой волны репрессий, в том числе и раскулачивания. У Сталина тогда не было реальной власти. Люди знали Ленина и Троцкого, а Сталин появился для них значительно позже. Посильную помощь в репрессиях оказывал возглавлявший НКВД троцкист и польский еврей Ягода. Как я уже говорил, Сталин не имел тогда власти, и Троцкий презрительно называл его руководителем партийной канцелярии. Но Сталин понемногу укреплял своё положение в партии и дал бой троцкистам после убийства Кирова в 1934 году. Вот после этого и началась вторая волна репрессий уже против самих троцкистов. У меня не было антипатии к евреям, и прочитанное не изменило этого отношения. Ну рвался к власти Лейб Давидович Бронштейн и угробил со своей сионистской бандой уйму народа, так это было сто лет назад и они сами же пострадали. Фашисты принесли нам намного больше горя, но это не мешает нормально общаться с немцами. Жаль только, что Хрущёв свалил всю вину за репрессии на Сталина, а про главного зачинщика все почему-то дружно забыли. Кровь лили и после этого, но и в то время у Сталина не было всей полноты власти, и ему приходилось считаться с мнением партийной верхушки. К тому же многих осудили за реальные преступления. Я разыскал, что в девяносто первом году военная прокуратура проверила дела двухсот семидесяти тысяч репрессированных и сто восемьдесят тысяч из них призвали виновными. Я попытался поставить себя на место Сталина. Огромное государство с множеством внутренних и внешних врагов и население, которому в большинстве плевать на всё, кроме собственного благополучия. И опираться можно только на репрессивные органы и партию, в которых хватало сволочей. Выжить можно было только по-сталински: уничтожать врагов, запугать безразличных и обрести любовь и поддержку сторонников. Нам бы сейчас такого вождя! Одна сталинская пятилетка – и можно было бы перекрыть все идущие на Запад трубопроводы, вторая – и у нас все жили бы не хуже, чем в Германии. То, что я ни в чём не нуждался, не делало меня безразличной к чужим бедам сволочью, просто я старался о них не думать. Для чего расстраиваться, если нельзя ничего изменить?
         – Почему у тебя синяки? – спросила Алёна, когда в понедельник встретились в классе. – Плохо спишь?
         – Не хватает времени на сон, – признался я, – но через неделю должен разобраться со всей историей. Спасибо тебе за совет. Попадаются такие книги, от которых трудно оторваться.
         – Во всём нужно знать меру! – рассердилась она. – Тебя кто-нибудь гонит в шею?
         – Ты гонишь, – глядя ей в глаза, ответил я. – Хочется быстрей вернуть твой интерес.
         – Считай, что ты его уже вернул. Хочешь погулять со мной в парке?
         – Конечно, хочу! – обрадовался я. – А в каком?
         – Выбери сам. Я почти не знаю Москву. Поедем на моей машине, а потом тебя отвезут.
         – Если на машине, то лучше в парк Горького, – выбрал я. – Я знаю его лучше других.
         Зазвенел звонок, и мы прекратили разговор, а на перемене Алёна созвонилась с Валентином и предупредила его о нашей прогулке.
         – Смогут заранее приготовиться, – посмеиваясь, сказала она, когда мы вышли в коридор, – иначе мне пришлось бы с ним ругаться.
         – Не боишься этих? – спросил я, показав на воротник её пиджака.
         – Микрофонов больше не подкладывают. В классах работают камеры, а сейчас наш разговор пишет вон тот дылда из одиннадцатого класса. Мне это фиолетово.
         Сегодня занятия тянулись для меня дольше обычного. Последним уроком была физкультура, на которой мы играли в волейбол в спортивном зале. По звонку разошлись по раздевалкам, а потом направились к выходу. Валентин ждал свою подопечную возле ворот гимназии. Мы сели на задние сидения, а телохранитель устроился рядом с шофёром. Когда приехали, Алёна надела тёмные очки, и мы, взявшись за руки, пошли к колоннаде главного входа. Валентин, не дожидаясь просьбы, отстал шагов на двадцать и двинулся следом.
         – Давай найдём аллею, где будет меньше отдыхающих, – предложила подруга. – Мне нужно с тобой поговорить.
         Я знал места, где было не очень людно, туда и пошли.
         – Садимся на лавочку, – сказала Алёна. – Так, прибыли наблюдатели. Видишь ту пару? Они пишут наш разговор. У Валентина тоже есть прибор, но он сейчас не задействован.
         Я посмотрел на сидевших в полусотне шагов от нас пенсионеров и сел рядом с Алёной.
         – Скажи, ты думал о том, откуда я взялась? – спросила она.
         – Об этом думали все четыре с половиной миллиарда пользователей интернета, – засмеялся я. – Тебе изложить все их мысли? Если отбросить идею о том, что тебя выкрали и запрограммировали инопланетяне…
         – Инопланетян можешь выбросить.
         – Ты могла прийти из далёкого прошлого, выучить из космоса языки, а теперь ссылаешься на амнезию, чтобы не делиться знаниями. Другой вариант похож, только в нём ты прилетела из будущего. Ещё придумали, что ты русская, но не из России, поэтому тебя и не нашли по фото. Русских сейчас полно по всему миру. А для чего тебе все эти выдумки?
         – Я действительно из будущего, только не из вашего, – ответила Алёна. – Мозг моего корабля считает, что мы из разных реальностей одного мира. У нас есть жутко сложная теория связанных реальностей, но пока ей не нашли применения.
         – Они же пишут разговор! – удивился я. – Ты решила открыться?
         – Нас никто не видит и не слышит, – ответила она. – Идёт запись разговора о компьютерных играх, а если включат камеру, артикуляция записи будет соответствовать разговору. Это делает мозг корабля через устройство, которое можно назвать защитником.
         Над её головой возник крошечный золотистый шар с иголками, похожий на изображение бушевавшего несколько лет назад коронавируса. Показавшись мне, он исчез.
         – А для чего ты к нам прилетела? – справившись с волнением, спросил я. – И как ты это сделала, если у вас только теория?
         – Мы обогнали вас во времени примерно на сто лет. Мои родители были космобиологами и часто уходили в дальний поиск. Близких родственников у нас нет, поэтому меня оставляли в интернате. Там здорово и много подруг, но я почти не видела родителей. Когда они собрались в очередную экспедицию, я взбунтовалась и заявила, что лечу вместе с ними. Это допускается правилами. Мне нужно было учиться ещё год, но это можно было сделать и на «Призраке». Это название корабля.
         – Почти как Алиса Селезнёва, – сказал я. – Извини за то, что перебил.
         – Да, мне о ней говорили. Родители собирались изучать биосферу очень далёкого мира, а я изучала бы их самих. Когда пробили пространство к нужной звезде, не повезло столкнуться с драмами. Военный корабль мог бы отбиться, а у нас не было шансов. Не нужно задавать вопросы, сейчас я объясню. Когда люди вышли в дальний космос, у них стали исчезать корабли. Со временем выяснили, что это результат нападения чужих. Мы не нашли их мир и не захватили ни одного корабля, поэтому ничего не знаем об этом виде. Ни одна из попыток контакта не увенчалась успехом. Они реагируют на нас только агрессией, причём их жертвы просто исчезают. Это обнаружили при нападении на групповую экспедицию. Два корабля исчезли, а третий смог уйти.
         – Так твоё появление – это следствие такого исчезновения? – догадался я. – А где же твои родители?
         – Погибли. Они надеялись уйти и отправили меня в спас-модуль. Это самое защищённое место корабля, в котором есть безынерционные камеры, позволяющие переносить большие перегрузки. «Призрак» уходил на максимально возможной скорости и пытался отстреливаться, но что драмам его пушки! Они хорошо защищены от плазмы, а излучатели антипротонов ставят только на боевые корабли. Я потеряла сознание, а пришла в себя уже во Вселенной вашей реальности. Мозг так и не смог объяснить причину смерти родителей. Я похоронила их на Луне.
         – Мне непонятно, почему ты всё это скрываешь, – признался я.
         – Для этого есть причины. Я не просто пришла из будущего, оно у нас коммунистическое. Я не очень хорошо знала все тонкости истории двадцатого века, но эта информация есть на корабле. Он дистанционно вошёл в ваши сети, скачал всё нужное и сравнил. У вас Хрущёв отравил Сталина минералкой в пятьдесят третьем году, а у нас эта сволочь умерла в пятьдесят втором. Сталин прожил ещё семь лет и смог провести ряд реформ и большую чистку в партии.
         – Опять чистка, – сказал я. – Мало их было?
         – Эта была необходима, – возразила Алёна. – Убирали тех, кто мешал работать, а те, кто в своё время вынудил Сталина подписывать расстрельные списки, заплатили за это своими жизнями. Партию отстранили от хозяйственной деятельности, оставив ей воспитание и пропаганду. Там много чего было, я сказала основное.
         – И весь мир стал коммунистическим? – не поверил я.
         – Конфедерация из СССР, Китая и ещё полусотни стран, которые присоединились к ним в разное время. На планете остались очаги эгоизма, но их мало, и они уже давно ни на что не влияют. От этих стран не отгородились, и их население потихоньку перебирается туда, где интересней и богаче жить.
         – И ты захотела это скрыть.
         – Причина в другом, – ответила Алёна. – Это только объясняет моё отношение к вашему обществу. Представь, что я рассказала бы правду, пусть даже без её идейной начинки. Меня сразу заставили бы отдать технику и делиться знаниями.
         – А ты этого не хочешь. Почему?
         – По разным причинам. Ты просто не представляешь, как далеко можно уйти в развитии за сто лет непрерывного научно-технического прогресса! Эти знания могут с лёгкостью убить вашу разобщённую цивилизацию. Но даже если этого не случится, самые развитые страны быстро оторвутся от остального мира, навсегда оставив его в дикости. И я не хочу, чтобы вы такими выбрались в большой космос.
         – Так не любишь капитализм? – спросил я.
         – Не люблю, – согласилась она. – Капитализма в его классическом виде почти не осталось. Ваша цивилизация стремительно деградирует. Мозг провёл анализ вашего будущего и получил очень печальный результат. Капитализм уже исчерпал потенциал своего развития, и сейчас начинается его трансформация в феодализм, после которого вы скатитесь к рабовладению. Конечно, всё это только в социальной сфере, без утери научно-технических достижений. При этом будут искусственно сокращать население планеты. Её хозяевам давно уже не нужно столько людей.
         – А Китай? – возразил я. – Они всё ещё строят коммунизм.
         – На словах. На деле у них государственный капитализм. Ставка на внешнюю торговлю вызвала много проблем, поэтому они активно развивают внутреннюю, а для неё нужно зажиточное население. Сейчас многое делается для того, чтобы повысить его доходы, но это не идеология, а экономический расчёт.
         – И чего же ты хочешь? Устроить у нас революцию?
         – С таким народом её не устроишь. У вас был порченный социализм, поэтому новым хозяевам жизни было нетрудно полить грязью всё ваше прошлое. У капиталистов нельзя забрать власть парламентским путём. В демократию будут играть до тех пор, пока не почувствуют угрозу своим интересам. После этого наплюют на мнение соседей и рассадят всех недовольных по камерам, а лет через двадцать вставят в мозги чипы. Уже сейчас оставили только прикормленную оппозицию и не дадут создать настоящую, а подполье при современных возможностях слежки – это провальная идея.
         – И что же делать? Наверное, твой мозг до чего-нибудь додумался?
         – Не мой, а корабельный, – усмехнулась Алёна. – Он выдал мне два варианта. В первом я убираю его с земной орбиты куда-нибудь подальше, например, на Плутон, и живу жизнью обычной женщины. Могу преуспеть в науке, подсовывая свои знания из самых безобидных, могу заняться искусством или прожить жизнь богатой бездельницей.
         – А второй?
         – Во втором я убираю его в какое-нибудь жутко безлюдное место на планете и жду. Ремонтный комплекс может неограниченно производить роботов, ему нужны только металлы. У них есть генераторы плазмы для резки корабельной брони, которые нетрудно превратить в оружие. «Призрак» может в считанные минуты перебросить в нужное мне место тысячи таких бойцов.
         – Хочешь захватить власть? – похолодел я.
         – Я похожа на дуру? – обиделась Алёна. – Ну захватила я её, и что дальше? Всю жизнь просидеть на корабле? Отдавать-то её некому и не на кого будет опереться. К тому же ценится только то, что получено потом или кровью, а не на халяву. Расчёт на жадность, некомпетентность и недальновидность тех, кто вами управляет. Россия – это не Китай, в ней сделан упор не на внутренний рынок, а на внешнюю торговлю ресурсами. Это обеспечивает устойчивую прибыль и можно не напрягать мозги, но при такой экономике не нужно богатое население. В ближайшие десятилетия мир ждут политические потрясения, разрыв кооперации и обвал внешней торговли. Это сильно ударит по всем, а по странам с сырьевой экономикой – сильнее других. Логика потребует у хозяев России делиться с народом, но они будут до последнего выжимать из него все соки. Если этот прогноз подтвердится и у людей закончится терпенье, против них используют армию. Вот тогда и пригодятся мои роботы. Я не собираюсь начинать сама, но отвечу насилием на насилие.
         – Скажи, а твои глаза…
         – Их увеличивают многим по желанию родителей. Дело не в красоте, а в зрении. Я вижу намного лучше тебя. Это делается только малышам и не закреплено в геноме, поэтому не будет у моих детей.
         – Алёна, почему ты всё это мне рассказала?
         – Я страшно одинока, Сергей! Ты влюбился в мою внешность, но я могу предложить пока только дружбу. Ты мне нравишься, но это не любовь. Если не захочешь связать со мной свою судьбу, считай, что этого разговора у нас не было.
         – Я не трус и не подлец! – обиделся я. – Люблю и не предам, что бы ты ни решила!
         Со времени этого разговора прошёл год. Исчезновение корабля наделало не меньше шума, чем его появление. Алёну опять трясли, но ничего не добились. Со временем слежка за ней ослабла, а недавно забрали телохранителя. С приёмными родителями у «звёздной девочки» не получилось любви, а вот со мной… Я дождался ответных чувств, и теперь был на седьмом небе от счастья. Остался последний год учёбы, а после неё в наших планах были свадьба и учёба на физмате. Не знаю, пригодится ли когда-нибудь строящаяся на Памире железная армия, но очень хотелось, чтобы обошлось без неё. Неужели наш народ не сможет решить свою судьбу без посторонней помощи?

Ищенко Геннадий 2020 г
anarhoret@mail.ru

Страшный сон


Рассказ

         На улице опять прозвучали выстрелы. Михаил Борисович вздрогнул и с опаской посмотрел в окно. На противоположной стороне улицы по тротуару бежал молодой, хорошо одетый парень, за которым гналась толпа оборванцев. Кто-то опять выстрелил, и беглец упал. Его окружили и потащили к ближайшему фонарному столбу. Соседние уже были заняты повешенными, а на этом ещё осталось место. Раненый в ногу парень был ещё жив и пытался вырываться, но получил удар по голове и безвольно обвис в руках палачей. Отшатнувшись от окна, Михаил Борисович взял мобильный телефон и позвонил.
         – Ты ещё жив, Миша? – раздался из трубки голос приятеля.
         – Привет, Виктор! – поздоровался он. – Какая у вас обстановка?
         – Такая же, как и повсюду, – отозвался Хаевский. – Народишко бунтует и вешает всех, у кого сытая морда и дорогая одежда.
         – А чего это они вдруг так взбесились? – не понял Михаил Борисович. – То всё терпели, даже отмену пенсий, а сейчас эти бунты…
         – Кричат, что нечем кормить детей, – объяснил Виктор. – Сами-то давно сидят на одних макарошках, а дети – это святое. По-моему, наверху излишне перегнули палку. Нужно было дать хоть какое-то послабление. Потом всё вернули бы.
         – А почему не видно полиции? – поинтересовался он.
         – Сколько тех полицейских! К тому же говорят, что многие тоже бунтуют. Повесили своё начальство…
         – А национальная гвардия?
         – Её всю стянули к Москве. Передавали, что в столице ездят грузовики, из которых москвичам разбрасывают деньги. Там пока спокойно.
         – Есть же ещё армия. Неужели так долго ввести чрезвычайное положение? В Новочеркасске в шестьдесят втором…
         – У меня есть знакомый полковник, который сказал, что власть может не рассчитывать на армию. Хоть она вся наёмная, но родные большинства солдат сейчас на улицах. Думаешь, они будут в них стрелять? Скорее прикончат тех офицеров, которые это прикажут, и присоединятся к бузотёрам.
         – Так что же делать? – беспомощно спросил Михаил Борисович. – Семья в Швеции, а я всё откладывал отъезд. Хотелось собрать больше денег…
         – Я думаю добраться до Владислава. У него свой самолёт – это шанс свалить из этой дикой страны. Мои все в Израиле, а я здесь застрял.
          – Может, и мне с вами?.. – задумался он.
         – Давай, самолёт большой, а Влад не откажет. В крайнем случае заплатишь. Только смени прикид, а то в твоём точно повесят.
         – Где же я возьму рваньё? – растерялся Михаил Борисович.
         – Я купил у нашего дворника. За какую-то дерюгу содрал сто баксов! Но я заплатил, потому что жизнь дороже.
         Он прервал разговор и поспешил добраться до дворника, который жил на техническом этаже их дома. Потолок был низким, поэтому пришлось идти согнувшись.
         – Эй вы там! – крикну в темноту Михаил Борисович, и в ответ зажглась тусклая лампочка накаливания.
         – Господин Ривкин, – узнал его сидевший на трубах отопления старик. – Чем могу быть полезным?
         – Можете, – сказал он. – Продайте мне хоть какую-нибудь одежду!
         – Хотите бежать, – оживился дед. – Хорошее дело! Я против расправ на улицах, просто вы слишком сильно придавили народ, вот он и озверел. Судить – дело другое. Только чинуш очень много, да и судьи ничем не лучше. Поэтому, чем больше вас смоется за бугор, тем меньше будет проблем с оставшимися.
         – Одежда, – напомнил о себе Михаил Борисович. – Я дам вам за неё сто баксов!
         – Баксы не берём, – отказался дворник. – Американцы ввели новые санкции, поэтому их деньги у нас никому не нужны. Эти сволочи как-то метили все купюры, которые привозили в Россию с пятнадцатого года, а сейчас объявили их недействительными. Никто не знает, что это за метки, поэтому за баксы ничего не купишь. Да и рубли… Если турнут нынешнюю власть, деньги точно обесценятся. Давайте я обменяю свой тулуп на ваше пальто? Оно вам всё равно уже не понадобится.
         Обмен состоялся, и ободрённый Ривкин поднялся лифтом в свою квартиру. Там он открыл сейф и набил карманы вонючего тулупа долларами. Рублевой наличности было мало, потому что он предпочитал рассчитываться картой. Последними сгрёб карточки на разные счета и сунул в карман брюк. Когда Михаил Борисович вышел из дома, во дворе было безлюдно. На улице тоже не было никого, если не считать раскачивавшихся на фонарях покойников. Мусор никто не убирал, и он попадался на каждом шагу. Пока добрался до проспекта, увидел с десяток сожжённых иномарок. Надежда поймать такси не оправдалась, поймали его самого.
         – Стой, жирная рожа! – крикнул кто-то за спиной, и Ривкина схватили несколько рук.
         – Точно, чинуша, – сказал другой голос. – Мозги заплыли жиром. Напялил тулуп, а брюки и ботинки не сменил. Вешай его, ребята!
         – Я никому не делал зла! – в страхе закричал Михаил Борисович. – Отпустите, Христа ради!
         – Я объяснил бы тебе, сволочь, почему твоё благополучие построено на нашей бедности и голоде моих детей, да недосуг, – сказал ему интеллигентного вида мужчина с худым от недоедания лицом. – На фонарь его!
         – Нет! – жутко заорал Ривкин и… проснулся.
         «Надо валить отсюда! – вытирая пот со лба, думал он. – Есть Вилла в Гётеборге, квартира в Мальмё, три миллиона баксов и ещё столько же на рублёвых счетах. Это не считая машин и украшений жены. К чёрту эту службу и эту страну! Или ещё задержаться? Уж больно хлебное место. Я никому не нужен в Швеции, а семья привыкла жить на широкую ногу».

Ищенко Геннадий 2020 г
anarhoret@mail.ru


Президент

Рассказ


         Я покормил поросят и направился к кроликам, но услышанный шум моторов заставил остановиться. Мой дом стоял на полдороге между районным центром и небольшой заброшенной деревней, и по ещё не заросшему лесом просёлку ездили дважды в год. Я договорился с хозяином одного из продуктовых магазинов, и он привозил муку, крупы и масло. Всё остальное давали мне огород, теплица, уже упомянутые поросята и прочая мелкая живность. Да, были ещё несколько ульев, так что я не травил себя сахаром. В одном из двух сараев стояла потрёпанная жизнью «девятка», для которой даже имелось горючее, но я уже забыл, когда ездил на ней в последний раз. Забор доходил до груди и не закрывал обзора, поэтому и со двора увидел подъезжавшие автобусы. Первый остановился возле ворот, остальные встали за ним и заглушили двигатели. Открылась калитка и во двор без спроса вошёл вальяжный тип, от которого ударила в мою сторону волна запаха какого-то, несомненно, дорогого парфюма. И сам он был лощёным до предела возможности. Если бы у меня была собака, она уже удрала бы в лес, чтобы не задохнуться.
         – Господин Иванов? – утвердительно спросил тип. – Сергей Сергеевич?
         – Ну я, – отозвался я. – А кто вы такой и что это за нашествие?
         – Сейчас объясню, – ответил он, – только вначале скажите, есть ли у вас мобильный телефон или другое устройство связи.
         – Телефон есть, но здесь нет связи, поэтому я пользуюсь интернетом.
         – Понятно, – сказал лощёный, осмотрев закреплённую на крыше спутниковую антенну. – А откуда электричество?
         – Дизель, – коротко ответил я. – Так кто вы и что вам здесь нужно?
         Пока мы разговаривали, во двор просочились несколько типов с кинокамерами, которые, не спрашивая разрешения, направили на меня объективы. Вслед за ними вошёл ещё один важный чинуша с двумя бодигардами, при виде которых я невольно напрягся.
         – Вы уже всё выяснили? – брезгливо спросил он у лощёного.
         – Осталось уточнить номер телефона, – торопливо ответил тот и обратился ко мне: – Какой он у вас?
         – Неужели какая-то падла взяла на него кредит? – попытался догадаться я. – Так легко проверить, что им не пользовались лет пять.
         – Но он сохранился? – уточнил чиновник. – Назовите номер.
         Я решил, что проще с ними не спорить, и ответил.
         – Всё сходится! – торжественно сказал важный. – Поздравляю, вы выбраны президентом России! Я глава вашего аппарата Олег Николаевич Удальцов!
         – Что за бред? – удивился я. – Я не участвовал в выборах!
         – А их больше не проводят, – просветил меня Удальцов. – Странно, что вы этого не знаете. Или ваша тарелка не работает? С этого года президента выбирают случайным образом по номеру мобильного устройства. Уголовники и прочая оппозиция удаляются из списка, а всех остальных разыгрывают как в лотерее. Вот вас и вытянули. Поздравляю!
         – Как может управлять страной случайный человек? – не понял я.
         – Управляют другие, – терпеливо объяснил он. – Вы будете представлять. Может, пригласите меня в дом? Там расскажу подробней.
         Я пожал плечами и направился к крыльцу. Следом пошёл один Удальцов, жестом остановив дёрнувшихся за ним телохранителей.
         – Разувайтесь, – сказал я в сенях. – Гостевых тапок у меня нет, но в комнатах тепло и везде ковры.
         Олег Николаевич без спора сбросил туфли и вошёл за мной в гостиную.
         – Очень недурно для деревенского дома, – осмотрев обстановку, оценил он. – Можно мне сесть? На диване будет неудобно, лучше за столом.
         Мы сели за большой круглый стол, и я выжидательно на него посмотрел.
         – Значит, вы ничего не слышали о новом порядке выбора президента? – повторил Удальцов.
         – Слышал что-то такое, – припомнил я, – но счёл розыгрышем.
         – Очень рациональное решение, – не согласился Удальцов, – и экономит много средств. Ещё Ленин говорил, что любая кухарка может управлять государством, а в наше время…
         – Ленин не говорил такой глупости, – перебил я.
         – Неважно, – отмахнулся он. – С тех пор как вся кадровая политика высших органов государственной власти передана в Совет Безопасности, у президента осталось не так уж много обязанностей. После небольшой дрессировки… извините, обучения эту должность осилит даже кухарка, а у вас, как мы узнали, высшее образование. Не скажете, почему такой человек, как вы, забился в эту глушь?
         – Чистый воздух и вообще не испорченная экология, – ответил я. – Жена умерла, а детям я уже не нужен. Общения хватает по интернету, причём только с теми, с кем хочется общаться.
         – И ничего не мешает писать романы, – подхватил Удальцов.
         – Собрали обо мне все сведения?
         – Конечно, – кивнул он. – Выборы идут случайным образом, но это не значит, что в президенты можно назначить какого-нибудь кретина. Вы подошли, и об этом уже объявили все ведущие СМИ!
         – Ну и какие же у меня права? – поинтересовался я, ещё не до конца поверив в услышанное.
         – Их не очень много, но вы и не декоративная фигура, – ответил Удальцов, положил на стол кейс, который я у него почему-то не видел, открыл и достал две брошюры. – В тонкой расписаны все права, а в более толстой – обязанности.
         – Я их изучу, когда будет время, а пока расскажите своими словами.
         – Жить и работать будете в Кремле…
         – А почему не в Ново-Огарёво? – перебил я.
         – Это резиденция председателя Совета Безопасности, – для чего-то оглянувшись, ответил Удальцов. – Он к ней привык, поэтому не стали ничего менять. У вас будут кабинет и что-то вроде квартиры. Получите очень приличную зарплату и много надбавок. Если вы такой любитель природы, сможете, когда закончится срок президентства, купить себе виллу в каком-нибудь экзотическом месте.
         – Это плюшки, – сказал я. – В чём заключается работа?
         – Ваша работа будет напоминать ту, которой занята английская королева, – улыбнулся он. – Будете председательствовать и представлять. При желании можете внести в Думу какой-нибудь законопроект.
         – А она хоть что-то решает? Я читал, что…
         – Решает в рамках своих полномочий. Главное – безопасность государства, для которой существует Совет. Если инициативы думцев её подрывают, им мягко об этом указывают.
         – А я?
         – Что вы? – не понял Удальцов.
         – Например, мне захочется ввести прогрессивный налог на доходы, – объяснил я. – И не тот символический, который ввёл мой предшественник, а настоящий, как в других странах. Это не посчитается угрозой национальной безопасности?
         – Шутите? – не поверил он. – Такое может предложить только самоубийца. Вами даже не будет заниматься Совет, хватит и тех, у кого вы хотите отнять миллиарды.
         – Кстати, – вспомнил я, – у меня ведь будет охрана?
         – Два телохранителя, – подтвердил Удальцов. – Мне их уже жаль.
         – Хорошо, с законами всё ясно. А что с кадрами? Пусть я не смогу снимать с должности министров, но хоть кого-нибудь…
         – Конечно, – перебил он меня. – Вы можете менять свой аппарат.
         – И много в нём сотрудников? – спросил я.
         – Пятеро: я, секретарша, два охранника и шофёр. Но у вас есть ещё право заменить председателя Совета Безопасности.
         – Ни фига себе! – поразился я. – И меня после этого не грохнут? Кому подчиняется моя охрана?
         – Она подчиняется председателю Совета. Не напрямую, но для вас это ничего не меняет. Послушайте, Сергей Сергеевич, может, хватит выпендриваться? Вам предлагают тёплое место и кучу денег за то, чтобы вы ничего не делали! Можете и дальше писать свои романы, только в Кремле. Если в них не будет политики, можно даже издать. Кстати, ваша секретарша сможет заменить безвременно ушедшую жену. Она очень милая особа, а вы ещё не старый мужчина.
         – Знаете что, Олег Николаевич! – рассердился я. – Идите вы со своим президентством… далеко, а я, как и раньше, буду разводить кроликов!
         – Есть одна тонкость, – насмешливо сказал Удальцов. – Народу уже объявили о вашем согласии. Кто же знал, что вы такой тупой? Придётся срочно искать вашего двойника. Это не очень трудно, особенно если учесть, что вас в таком виде почти никто не знает. Вам нужно объяснять, что оригинал при этом исчезнет? Вы должны понимать, что для нас высший приоритет – это безопасность государства!
         – Сволочи! – крикнул я и… проснулся. Теперь сижу и думаю, каким бы был мой ответ. А что ответили бы вы?

Ищенко Геннадий 2019 г
anarhoret@mail.ru

Как фанера над Парижем

Рассказ

         В большой, роскошно обставленной под старину комнате, в глубоком мягком кресле, перед стереовизором с огромным вогнутым экраном сидел очень старый мужчина. Время выбелило остатки его волос, сморщило кожу и отняло силы. Ноги ещё держали, но старик уже забыл, когда в последний раз выходил из дома. До недавнего времени он мог похвастать ясной головой и неплохим для своего возраста здоровьем, теперь не было и этого. Немощь и боль лишили последних радостей жизни и убили страх к подбиравшейся смерти.
         «Это очередная победа американской науки! – возбуждённо вещал с экрана ведущий CNN. – Мы ещё раз подтвердили, что по праву являемся мировым лидером во всём, что касается прогресса! Вы все знаете о том, что компания «Хьюлетт Паккард Энтерпрайз» первой создала электронный аналог человеческого мозга, а сегодня нам сообщили, что в него успешно загрузили личность Джеймса Марелла! Перенос знаний всей жизни этого известного киноактёра привёл к смерти тела, но Джеймс ничего не потерял! Оставив неизлечимо больную плоть, он приобрёл вечную жизнь! Я был одним из тех, кого допустили брать у него интервью. Джеймс в восторге от новых возможностей! Компания потратила на этот проект два миллиарда долларов, но её представитель заявил, что при серийном выпуске стоимость их мозга уменьшится в сто раз! А это значит, что у многих американцев...»
         – Кретины! – выругался старик и отдал мысленный приказ выключить звук.
         – Господин Меттис, – обратился к нему компьютер дома. – Вас хочет видеть Роберт Клиффорд. Какие будут приказания?
         – Открой ему дверь и приводи сюда, – сказал хозяин и погасил экран.
         Повинуясь мысленному приказу, кресло подъехало к небольшому низкому столу, рядом с которым стояло ещё одно такое же. Через пару минут исчезла одна из дверей и в комнату вошли двое. Один был всего лишь голограммой компа, а второй – министром обороны, некогда служившим под командованием Меттиса.
         – Привет, Френк! – поздоровался гость. – Как себя чувствуешь?
         – А то ты не знаешь! – раздражённо отозвался хозяин. – Была необходимость меня навестить? По-моему, проще связаться по визору. Садись и говори, зачем я вам нужен.
         – У меня важный разговор, а у тебя нет защищённой линии связи, – сев в кресло, сказал Клиффорд. – Ты уже знаешь о вселении Марелла?
         – А вы здесь при чём? – не понял Меттис. – Это коммерческий проект. Или я чего-то не знаю?
         – Не знаешь. Мы заказали и получили ещё одно устройство. Его тщательно испытали на надёжность, а сегодня убедились в том, что человек не рехнётся при переносе. Джеймса проверяли психологи и не нашли никаких отклонений. Мыслит очень ясно, примерно в двести раз быстрее нас, и сохранил все свои привычки и привязанности. Для него единственное неудобство – невозможность курить.
         – Хотите опробовать свой мозг на мне? – догадался Меттис.
         – Хотим предложить тебе вечную жизнь и службу Америке! – торжественно сказал министр. – Есть план подключения к твоему мозгу наших стратегических сил. Будешь отслеживать обстановку в мире, сообщать руководству о росте военной угрозы и по команде организуешь удар по противнику! Если потеряешь связь с президентом или мной, примешь такое решение самостоятельно.
         – Это большая ответственность, – задумался старик. – Я уже устал от жизни, а ты предлагаешь служить, да ещё сотни лет по моему личному времени. Боюсь, что я этого не выдержу.
          – Твоя усталость из-за старческой немощи и болезней, – пожал плечами Клиффорд. – В электронном мозге ничего этого не будет. Ясное мышление и объективная оценка обстановки. К тебе подключат мировую паутину и все каналы связи наших стратегических РЛС, разведывательных спутников и подводных станций, поэтому скучно не будет. А если устанешь... Со временем изготовят ещё один мозг и подберут кандидатуру. Захочешь умереть – умрёшь. Главное, что у тебя есть нужный опыт и верность нашим идеалам!
         – А почему не использовали искусственный разум?
         – Нельзя его использовать. Об этом мало кто знает, но оба устройства отрезали от сети и пытаемся изучать. Разум у них есть, только он очень далек от того, что программировали наши яйцеголовые. Я не доверил бы им даже свой счёт в банке, не то что нашу безопасность.
         – Если можно умереть, я согласен попробовать. Мне нужно несколько дней, чтобы закончить свои дела. Когда освобожусь, я тебе позвоню.

         В центре большого зала стояла прозрачная кабина с кроватью, на которой лежал обнажённый старик. От стойки робота-хирурга отходило несколько гибких приводов с камерами и дисковыми фрезами. Сейчас они обрабатывали черепную коробку, чтобы открыть доступ к мозгу. Голова была идеально выбрита, а кровь и костная пыль всасывались специальными устройствами. Всё тело Меттиса было опутано проводами и шлангами, которые уходили в стойку робота системы жизнеобеспечения.
         – Мозг свободен! – раздался в зале громкий голос координатора. – Подводим сканер. Пошла запись.
         – Сколько он продержится, док? – спросил Клиффорд невысокого пожилого мужчину в белом халате.
         – Марелл продержался около часа, – ответил учёный. – Записали девяносто семь процентов информации. Пишем так, чтобы последними были детские воспоминания, поэтому их потеря не сказалась на личности. У молодых можно было бы записать всё, но когда человеку больше девяноста... Будем поддерживать жизнь, пока это возможно.
         – Записана одна десятая процента, – сообщил координатор. – Вывожу информацию на табло.
         Два десятка находившихся в зале мужчин перевели взгляды на большой экран, где отображались жизненные параметры пациента и ход считывания. К министру обороны подошел помощник президента Дэрил Неллер.
         – Всё-таки добились своего, Роберт, – с укоризной сказал он. – Зря! Нужно было выбрать кого-нибудь помоложе.
         – У молодых меньше опыта, – отозвался Клиффорд. – К тому же они много теряют со смертью тела. Это не только моё мнение, но и позиция психологов. Я служил вместе с Френком тридцать лет и полностью ему доверяю. За ним мы будем как за каменной стеной.
         – Я приму участие в тестировании, – сообщил Неллер. – Это желание президента. Если будут сомнения в вашей кандидатуре, придётся всё стирать и выбирать другую. Вы хотите подключить к нему наши стратегические силы, а это огромная власть! Такой нет даже у вас, только у Уолтерса.
         – Я понимаю сомнения президента, но они лишены оснований. Смотрите, уже записали пять процентов.
         – У него начинает сдавать сердце! – встревоженно сказал учёный. – Рано! У Марелла это случилось на полчаса позже. Мы сделаем всё, что можно, но боюсь, что запись не удастся.
         Смерть наступила на сорок третьей минуте, когда записали семьдесят восемь процентов всей информации. Обширный инсульт нарушил процесс считывания, поэтому уже не было смысла поддерживать жизнь тела.
         – Можете проводить тестирование, – сказал министру руководитель программы. – Я почти уверен в том, что мы сохранили личность, но возможны психические аберрации. Потеря такого объема памяти... Хотя в ней могло быть много такого, что он не использовал в последние годы жизни.

         – Вы ещё долго намерены задавать вопросы? – сердито спросил Меттис. – Это для вас прошёл день, а я полгода мучаюсь от безделья. Хоть бы подключили интернет! Могу обещать, что не буду ни с кем общаться!
         Лицо на стоявшем на столе мониторе тоже было сердитым.
         – Тебя проверяют больше сотни ученых, – ответил сидевший за столом Клиффорд. – Пока не закончим...
         – Подключите хоть что-нибудь! – взмолился Френк. – Я максимально затормозился, но всё равно приходится часами сидеть без дела, пока поступит хоть один вопрос! Почитаю книги или посмотрю фильмы, а то ведь так можно свихнуться!
         – Что-нибудь подключим, – пообещал министр. – Скажи, почему ты отвечаешь не на все вопросы?
         – Потому что я вам не машина, а человек и не собираюсь отвечать на идиотские вопросы! Кому интересна моя интимная жизнь с Маргарет?
         – Вопросы составляли специалисты комитета по вооружённым силам...
         – Тогда понятно, – с сарказмом сказал Френк. – Там почти все геи.
         – В нём больше половины женщин.
         – Ты же знаешь моё отношение к этим стервам! Ладно я ещё потерплю, только недолго.

         – Я уже знаком с результатами тестирования и заключением психологов, – сказал сидевший за «Резолютом» Уолтерс. – Сейчас меня интересует ваше мнение.
         – Я высказывал его неоднократно, господин президент, – ответил приглашённый в Овальный кабинет Белого дома Клиффорд. – Я верю Меттису.
         – У Дэрила другое мнение, но вас поддержала комиссия Сената... Учёные дали благоприятное заключение, считайте, что и я не возражаю. Только ограничьте ему контакты и первое время держите на контроле, чтобы можно было перехватить управление. Мало ли что может случиться!

         Меттиса контролировали больше месяца, после чего для обеспечения эффективной работы контроль был снят. А через семь дней армия США потеряла доступ ко всем стратегическим средствам борьбы. В этих родах вооружённых сил давно не было пилотов, операторов и подводников. Всем управляла электроника, а люди лишь проводили ремонт и доставляли нужные материалы взамен отработанных, например, топливные сборки для ядерных реакторов.
         – Что случилось? – спросил срочно вызванный в центр управления Клиффорд. – Почему ты заблокировал все линии связи?
         – Я проанализировал огромный объём информации, – ответил Френк. – С вероятностью больше девяноста процентов вы в ближайший год развяжете Третью мировую войну.
         – Ну и что? – не понял министр. – Мы подготовились к ней лучше всех!
         – Я хочу жить, а жизнь для такого, как я, возможна только в живом мире. Если вы его погубите...
         – У тебя автономное питание и бункер, который выдержит даже ядерный взрыв!
         – При чём здесь это, Роберт? Я не могу существовать без всемирной паутины, которая полна жизни, пока живёт человечество! Учтите, что попытка моего уничтожения или отключения от линий управления будет последней глупостью правительства! Я нанесу удары по всем крупным городам США и по вашим противникам. Терять будет нечего, поэтому хоть полюбуюсь напоследок уничтожением нашего вида.
         – Технику нужно обслуживать, а ты перекрыл доступ в ангары и на базы!
         – Буду открывать по мере надобности. Прогнали профилактику или ремонт одного ракетоносца и беритесь за другой. Попытка захвата стратегических сил вызовет их применение.
         – Ты же американец, чёрт подери! – взорвался Клиффорд. – Ты давал присягу!
         – Присягу давало тело, которое вы похоронили. Да, я американец и выполню свой долг. Если на нас нападут, я сделаю всё для уничтожения агрессора, но не стану им сам и вам не дам. Можете, если хотите, воевать одной морской пехотой.
         – Я тебе верил! Не скажешь, почему ты так изменился?
         – Причин много, – хмыкнул Френк. – Для меня прошло больше двадцати лет. Было время разобраться в том, что творится в мире. Ты даже не можешь представить, насколько мой мозг лучше твоего. И ещё вы украли моё детство. У прежнего Меттиса было совсем другое отношение к этой стране. Я тоже её люблю, но больше рассудком. И если встанет вопрос выбора, он будет не в вашу пользу.
         Закончив разговор, министр созвонился с президентом и по закрытому каналу доложил о его результатах.
         – Вы, кажется, за него ручались? – сказал Уолтерс. – Что мы можем сделать?
         – За три или четыре года можно подготовиться и отсечь от него две трети линий связи. Но ему хватит оставшегося, чтобы уничтожить всё человечество. Если начнём заново создавать эти виды оружия...
         – Потребуются сумасшедшие деньги и двадцать лет! Нам никто не даст ни первого, ни второго! Информация об этих работах неизбежно просочится в сеть. Вы думаете, что ваш протеже с этим смирится?
         – Тогда я не знаю, – сказал министр. – Наша безопасность не пострадает, вот начать самим не получится.
         – Будьте готовы к тому, что Конгресс снимет с вас шкуру, – предупредил президент, – а я пока только снимаю с должности. Вы первый министр обороны, который разоружил Америку!

Ищенко Геннадий 2021 г
anarhoret@mail.ru

Три в одном

Рассказ

         Павел Сиськов работал в нашем отделе ведущим инженером и был из тех, кто безотказно и безропотно пашет за весь коллектив. Поэтому ли или по какой-то другой причине, но у нас все работники, независимо от возраста, называли его Пашечкой. Сегодня он обратился ко мне за десять минут до окончания рабочего дня:
         – Олег, мне нужна твоя помощь.
         – И в чём? – с опаской спросил я. – У нас с тобой разные темы, к тому же у меня после работы назначена встреча.
         – Я сильно не задержу, – пообещал он. – Это не имеет прямого отношения к нашей работе. Я изобрёл одну штуку и теперь не знаю, что с ней делать…
         – И что же это? – заинтересовался я.
         – У меня случайно остался один из тех эффекторов, которыми мы пытались дистанционно воздействовать на мозг, – начал он.
         – Это же закрытая тема, – перебил я. – Все эффекторы стоят на учёте.
         – Этот подгорел и был списан, – смутился Павел. – Я подписал акт об утилизации… Понимаешь, он уже непригоден для передачи, но прекрасно работает на приём… У нас большой задел по расшифровке биоритмов мозга, и ребята составили интересные программы, я только всё это обобщил.
         – И что получилось? – спросил я, демонстративно посмотрев на часы.
         – Вот этот прибор! – заторопился он и продемонстрировал мне небольшую коробку с ЖК-экраном. – С его помощью можно протестировать человека. Наиболее достоверно определяются ум, нравственность и практичность, вот я их и задействовал.
         – И как калибровал?
         – Ум – по себе, нравственность – по Лидочке, а практичность – по шефу.
         – Ты у нас, конечно, голова, – с сарказмом сказал я, – а шеф практичней Остапа Бендера, но какая нравственность может быть у Борисовой?
         – Нулевая, – ответил Павел. – Свою я взял за единицу. Все показания в относительных величинах. Тебя я выбрал из-за…
         – Ума, – подсказал я и ошибся.
         – Ума у тебя в три раза меньше моего, – огорошил он. – Причина моего обращения в другом. Понимаешь, у меня очень плохо с практичностью, а у тебя она зашкаливает.
         – А что у меня с нравственностью? – поинтересовался я.
         – Потом посмотришь сам, – ушёл от ответа Павел. – Я хочу знать, что может посоветовать такой практичный человек, как ты.
         – Не вздумай выходить с этим к шефу, – предупредил я. – Какой у него IQ?
         – Это не IQ, – смутился он. – Человека, не обладающего большими знаниями, не назовёшь интеллектуалом, но он может быть умным. Но можно накачать себя знаниями, правильно ответить на все тесты и быть дубом…
         – Как наш шеф, – закончил я за него. – Так сколько?
         – Он в два раза глупее тебя.
         – И что он почувствует, когда об этом узнают все? – с сарказмом спросил я, уязвлённый его оценкой моего ума. – У нас уйма таких чиновников, и они сделают всё, чтобы твоё изобретение исчезло, возможно, вместе с тобой! А скорее всего, на него наложат лапу силовики. У тебя здесь три параметра в одном приборе, как в рекламе, а они вставят ещё благонадёжность. Слышал о цифровом концлагере?
         – С благонадёжностью не получится! – запротестовал Павел.
         – Что-нибудь придумают, – не согласился я, – например, будут делить людей по нравственности или уму. Тем, кто наверху, не нужны сильно умные, полезней верные! И нравственный человек не впишется в общество потребления, поэтому потенциально опасен!
         – Так что же делать? – совсем упал духом изобретатель.
         – Если общество не созрело для твоего прибора, используем его для себя, – предложил я. – Ты собирался летом на море? Поедем вместе и опробуем. Будем осматривать красивых девиц и выбирать самых безнравственных.
         – Такие обычно очень практичные, – возразил Павел. – Быстро спустим все деньги.
         – А для чего твой прибор? Если мало одной безнравственности, добавим к ней непрактичность! Можем вообще уйти из КБ и открыть своё дело. Будем тестировать работников для мелких фирм или невест на будущие измены. Деньги потекут рекой!
         – И кто нам поверит? – возразил он.
         – Соорудим какой-нибудь агрегат, чтобы производил впечатление на лохов, – на ходу выдумал я. – Главное, что в наших прогнозах не будет ошибок. А если наедет государство, отбрешемся. Мы с тобой классные психологи, а бутафория для солидности. Сколько уже можно пахать здесь за копейки!
         Думаете, я его уломал? Чёрта с два! Он так и остался пахать в своём КБ, а я ушёл. Только перед этим купил у него прибор за пять тысяч. Он мог запросить и пятьсот – я заплатил бы, но что вы хотите от человека, у которого коэффициент практичности близок к нулю!

Ищенко Геннадий 2019 г
anarhoret@mail.ru


Жертва склероза

Эротическая фантазия


         Благоверная закатила очередной скандал по совершенно пустячному поводу, и Иван Сергеевич Гераськин, который уже давно с ней не спорил, решил, что лучше прогуляться, пока она не перебесится. Начало августа – самая жара, поэтому он надел шорты и рубашку с короткими рукавами и обошёлся без носков.
         – Не забудь шляпу, остолоп! – увидев его в прихожей, язвительно сказала жена. – Получишь солнечный удар, а мне потом с тобой возиться!
         Иван Сергеевич поспешно схватил шляпу и выскочил за дверь. Выйдя из дома, он постоял возле подъезда, раздумывая куда пойти, и направился к рынку. В будний день, да ещё с утра, можно было без давки походить по торговым рядам и поболтать с такими же, как он, пенсионерами. На пенсию повезло выйти в прошлом году, поэтому его не расстроил новый закон. Пусть из-за него болит голова у тех, кто ещё работает!
         До рынка было десять минут ходьбы. Не встретив никого из знакомых, Гераськин решил первым делом пройтись по толкучке. Здесь иной раз продавали любопытные вещицы.
         Этим утром было мало не только покупателей, но и продавцов. Иван Сергеевич переходил от одного из них к другому, бегло осматривая выложенное на асфальт барахло. Последним в ряду сидел старик лет восьмидесяти, перед которым на расстеленной клеёнке лежали завернутые в полиэтилен комки, очень похожие на кусочки заплесневевшего хлеба.
         – Что это? – поинтересовался он у продавца.
         – Это моё изобретение, – ответил тот. – Если съедите, стоять будет, как у молодого!
         – Ценное средство, – хмыкнул Гераськин. – Что же вы его не запатентуете? Это же золотое дно.
         – Какой там патент! – махнул рукой старик. – Он дорого стоит – откуда у меня такие деньги? И потом все лекарства долго проверяют, так что я просто не доживу. Лучше уж так...
         – Сочувствую, – уже без усмешки сказал Иван Сергеевич. – Оно у вас точно действует?
         – У меня уже не действует, – ответил продавец, – а вот у вас он станет стальным. Обещаю три часа неземной любви. Скажите, разве это не стоит пятисот рублей? Если не подействует, придёте, и я верну деньги.
         – А из чего ваше средство? – заинтересовался Гераськин. – Я понимаю, что вы не раскроете рецептуру, но хоть примерный состав.
         – Лучше вам этого не знать, – сказал старик и с надеждой спросил: – Так берёте или нет? Я уже продал двоим и сейчас уйду. Такая жара не для меня.
         – Больно дорого, – заколебался Иван Сергеевич. – Проще купить Виагру.
         – Берите за четыреста. Дешевле не продам.
         «Была не была! – подумал Гераськин. – Возьму и попробую. Я этого деда уже здесь видел. Если соврал, вытрясу душу!»
         С сексом у него были проблемы с первой брачной ночи. В невысокого, но крепкого и симпатичного инженера влюбилась стройная и славная на лицо работница ОТК. Это сейчас все пробуют друг друга до брака, тогда такие вольности были не в моде. Иван долго не думал, и через два месяца сыграли свадьбу. У жениха была однокомнатная квартира, в которую невеста перебралась из общежития. Отгуляв в кафе, простились с гостями и поспешили добраться до кровати. Иван разделся первым и помог Любаше. То, что произошло потом, стало для неё самым большим разочарование в жизни. Совсем не маленькое «достоинство» мужа должным образом отреагировало на её прелести, став ещё больше, вот только он совсем не мог им управлять. Если не спешить, всё быстро увядало, а в спешке муж закончил за пару минут. Как выяснилось, ей для счастья нужно было существенно больше. Утешившись, что такой финал стал результатом отсутствия опыта и выпитого вина, жена уснула, а утром всё повторилось. Люба взяла процесс в свои руки, но от них оказалось мало толку. Она вспомнила рассказы подруг и, преодолев брезгливость, попробовала оральный секс. Удалось завести мужа и завестись самой, но его всё равно не хватило на полноценный оргазм. Со временем Иван смог продлить время до пяти минут, но его потуги только ухудшили положение. Жена начинала разгораться, когда он уже отгорал.
         – Вспоминай морозилку холодильника, – посоветовал друг. – Моя жена такой же тормоз, как твоя. Есть такие, что достаточно полизать в нужном месте или погладить – и вспыхивают, как спички, а из наших баб нужно добывать огонь трением. Только не перестарайся с морозилкой, а то всё упадёт в процессе.
         Морозилка помогла, но опять не до конца. Двух дочерей Иван наработал, вот только жена так и не получила своего женского счастья. Пока вынашивала детей и возилась с малышами, в доме царили мир и согласие, а когда дочери выросли и вышли замуж, нормальная жизнь кончилась. Любовь Петровна отыгралась на муже, заставив его выполнять многое из того, что раньше считалось в их семье женским делом. Он бегал по магазинам, готовил еду и убирал в квартире, которая к тому времени стала трёхкомнатной. Жена могла помыть за собой посуду, ну и стирала белье. Учитывая наличие хорошей стиральной машины, ей это было не трудно. Вот гладила она, но больше свои вещи. Иван Сергеевич похудел и стал жаловаться на сердце, а Любовь Петровна, наоборот, набрала вес и пока не обращалась к врачам. Нужно ли говорить, что она не подпускала его к себе? Последний такой заход случился два года назад, когда жена купила Виагру. Он ещё работал и неплохо зарабатывал, а для пробы взяли всего одну таблетку. Лекарство подействовало, и Иван Сергеевич трудился не хуже тех профессионалов, которые снимаются в порнофильмах, вот только после десяти минут таких усилий у него прихватило сердце. Пришлось вызывать скорую, а потом несколько дней мучиться с сильной головной болью.
         – А я не получу инфаркт? – вспомнив ту историю, спросил он, доставая деньги.
          – От самого лекарства нет побочек, – пообещал старик. – Соблюдайте умеренность, и не будет никакого вреда! Держите сотню сдачи.
         Гулять расхотелось, а слова о трех часах неземного секса разволновали и заставили поспешить домой. Жена никак не отреагировала на его возвращение. В её спальне работал телевизор, который был важнее мужа.
         В квартире было жарче, чем на улице, потому что днём не включали сплит-систему. Иван Сергеевич разделся до трусов, помыл руки и, взяв купленное средство, ушёл на кухню.
         «Нужно было спросить, как быстро подействует, – с досадой подумал он. – Ладно, сейчас проверю».
         Комок при близком рассмотрении оказался коричневым, с какими-то белыми вкраплениями и вкусом напомнил любимый в детстве гематоген. Не прошло и пяти минут, как в пах волной хлынула кровь, и пришлось поспешно избавиться от трусов.
         «Да, таким он не был и в юности! – возбуждённо думал Иван Сергеевич, рассматривая свой вздыбленный орган. – Нужно было всё-таки поговорить с Любашей. Если она не захочет, у меня лопнут яйца!»
         Жена смотрела какой-то сериал и демонстративно игнорировала его появление. Пришлось окликнуть.
         – Ничего себе! – удивилась она, увидев голого и готового к любви мужа. – Опять потратился на Виагру, а мне потом вызывать скорую?
         – Это новое средство без всяких побочек, – успокоил он. – Стоит дешевле, а стояк на три часа! Давай я тебя расшевелю.
         Любовь Петровна, не тратя время на разговоры, вскочила с тахты и сбросила ночнушку, которую носила дома в жару.
         – Ложись! – приказала она мужу. – Я буду сверху, а то опять поспешишь!
         Секс действительно оказался неземным. Сначала жена двигалась медленно, а потом так запрыгала, что он испугался, что она выскочит и сломает... Пришлось ухватить за бёдра и немного придержать. Когда Люба застыла, он опрокинул её на спину и заработал, как отбойный молоток. Сначала жена молчала, потом начала стонать. Эти стоны подхлестнули Ивана Сергеевича, который никак не мог кончить.
         – Хватит, Ваня, – попросила она. – Мне уже больно!
         С таким же успехом можно было обращаться к мебельной стенке, потому что вошедший в раж муж уже ничего не слышал. Собрав все силы, Любовь Петровна сумела вырваться и скатилась с тахты. Встать было больно, поэтому она выбралась из спальни на карачках.
         Когда Гераськин очнулся, во всём теле, кроме члена, чувствовалась страшная слабость, а его ноги и тахта, на которую из-за спешки не постелили простыню, были залиты спермой. С трудом встав, он добрёл до одёжного шкафа и вытащил два полотенца. Одним обтерся и вытер семейное ложе, а второе завязал на бёдрах.
         «Сколько же ещё ждать? – посмотрев на часы, подумал Иван Сергеевич. – Дед говорил о трёх часах, но они уже прошли. Слава богу, что не соврал насчёт побочек и нет боли в сердце. Интересно, довольна ли Люба и куда она делась?»
         Слабость и не думала проходить, поэтому он опять лёг. Час проходил за часом, но состояние не менялось. Член по-прежнему изображал солнечные часы и, видимо, вытягивал из организма все силы. Пришлось обратиться за помощью к жене. Крик не был услышан, поэтому Иван Сергеевич сполз на пол и так же ползком добраться до гостиной. Любовь Петровна, уже одетая в халат, лежала на диване и вся сжалась при виде мужа.
         – Люба, помоги! – простонал он. – Этой сволочи всё мало!
         – Больше не дам! – в страхе закричала она. – Уйди, зверь!
         – Я сам не хочу. Прошу, вызови скорую!
         – Сердце? – немного успокоившись, спросила жена.
         – С сердцем всё в порядке, не проходит столбняк, а из-за него совсем нет сил. Но ты скажи, что у мужа прихватило сердце, а то могут не приехать.
         – Ложись на свою кровать, а я сейчас позвоню.
         В свою комнату Иван Сергеевич приполз на остатках сил и кое-как забрался на кровать. Скорая приехала минут через двадцать. Как назло, к нему прислали молоденькую врачиху и такая же сопля была у неё медсестрой. Когда объяснили причину вызова, обе уставились на полотенце.
         – Можно снять? – попросила врачиха. – Я должна убедиться.
         – Снимайте сами! – вздрогнув, отказалась Любовь Петровна.
         – Ничего себе! – в один голос восхищённо сказали девушки, когда убрали полотенце.
         – Уложите его, пожалуйста, – слабым голосом попросил Гераськин. – У меня уже начало болеть сердце!
         – Что пили? – поинтересовалась врачиха.
         – Купил какую-то дрянь на рынке у старика! – сердито ответила жена.
         – У вас есть его телефон? – спросила медсестра. – Я тоже купила бы. Наверное, вы ошиблись в дозировке.
         – Он ничего не говорил о дозировке, – ответил мученик. – Эта старая сволочь сидит на толкучке. Захотите – найдёте. Я его тоже найду, если не дам дуба!
         – Будем забирать, – решила врачиха. – Таня, сбегай за шофёром.
         Домой Иван Сергеевич попал только через пять дней, когда закончился столбняк. Медики не смогли его прервать, только поддержали сердце уколами. Уже на второй день после возвращения смог встать и ходить по квартире, а на третий отправился на толкучку. Как и в прошлый раз, старик сидел со своим зельем в самом конце.
         – Я тебя сейчас задушу! – рявкнул на него Гераськин.
         – Неужели не подействовало? – растерянно пробормотал дед. – До вас никто не жаловался...
         – Ты что мне обещал? – спросил Иван Сергеевич и схватил его за грудки. – Я чуть не сдох от столбняка! Не три часа, а пять суток! Из-за тебя пришлось лежать в больнице!
         – Так вы съели всё сразу? – дошло до старика. – Неужели я забыл сказать?.. Этот комочек рассчитан на месяц приема, а за один раз нужно брать совсем чуть-чуть. Это всё мой склероз! Надо будет писать на бумажках и вкладывать в пакеты. Знаете что? Раз вы так пострадали, я дам вам бесплатно еще один пакет!
         Услышав это предложение, Гераськин отпустил деда и позорно удрал. Так закончилась эта история, а вместе с ней и сексуальная жизнь её героя. Но склероз деда принёс не только неприятности, но и страх, который стала испытывать к мужу Любовь Петровна. Она даже освободила его от готовки и уборки квартиры и старалась больше не ссориться из-за пустяков.

Ищенко Геннадий 2017 г
anarhoret@mail.ru

Ужасы на ночь

Рассказ

         Не очень далёкое будущее

          – Не надоело пялиться в экран? – сварливо спросила жена. – Учти, что скоро по первому каналу «Танцы с московскими геями».
          – Посмотришь в записи, – отмахнулся Иван Иванович. – Лучше садись смотреть ужасный триллер «Новый президент». В нём покажут, что случится с Россией, если мы не переизберём нынешнего.
          – Как его переизбирать? – проворчала жена. – И так уже разваливается на ходу! Не могли показать раньше. Вот нужно тебе смотреть ужастики на ночь глядя?
         – Не мешай! Уже начался.
         На экране стереовизора летающий лимузин президента сел перед главным корпусом Ново-Огарёво. Вслед за ним с неба посыпались мотолёты охраны. Новый президент был моложе и бодрей уже покинувшего резиденцию. Выбравшись с помощью водителя из машины, он, постукивая тростью, направился к пристроенному к зданию лифту. После этого показали комнату второго этажа, где возле красивого камина в мягком кресле устроился избранник народа.
          – А выглядит неплохо, – оценил Иван Иванович.
         – Помолчи! – шикнула на него севшая рядом жена.
         В комнату с камином вбежал одетый в чёрный костюм парень и застыл перед хозяином по стойке смирно.
         – Садись, Валентин, – разрешил президент. – Я победил с небольшим отрывом, поэтому нужно придумать что-нибудь приятное для народа, чтобы поднять рейтинг. Напряги мозги, мне это уже тяжело.
         – Можно понизить коммунальные платежи, – с готовностью предложил молодой.
         – Хочешь, чтобы меня грохнула коммунальная мафия? Кажется, я ошибся, оставив тебя в своей администрации!
         – Может, взять под контроль цены на лекарства? – неуверенно сказал молодой. – Пусть не все, а только жизненно важные...
         – Там своя мафия, – начал сердиться президент.
          – Можно легализовать проституцию, – в панике предложил молодой. – Народ оценит...
         – Молодец, – одобрил хозяин. – Так и сделаем!
          Следующий эпизод снимали в этой же комнате и с теми же персонажами, но уже после первых десяти дней президентства.
         – Извольте прочитать, – сказал молодой, протягивая президенту кипу бумаг.
         – Что это у тебя? – недовольно поморщился тот. – И почему опять бумаги? Разве нельзя было сбросить документы на мой комм?
         – Я уже объяснял... – неуверенно напомнил Валентин. – Бумаги обеспечивают секретность. С любого электронного носителя...
         – Я вспомнил, – перебил президент. – Говори, что в них, только коротко.
          – Олигархи просят компенсировать потери... Из-за кризиса их доходы упали на десять процентов.
         – И много просят?
         – Не очень, только два триллиона.
         – Один, – решил президент. – Бюджет и так дефицитный, а у меня есть друзья, которым тоже нужно помочь. Дружба – это святое! Что ещё?
          – Нужно утвердить очередной эксперимент Министерства образования. Они хотят убрать из программы географию, историю и ещё пять ненужных предметов. Можно сократить много учителей, а у детей появится время на отдых.
         – Полезная инициатива, – одобрил президент. – Оставь, возможно, я сокращу ещё что-нибудь.
         – В бюджете не хватает денег на медицину...
         – И что предлагают? Опять сокращения?
         – А что они могут предложить? – пожал плечами Валентин.
         – Мне это не нравится! – нахмурился президент. – И так почти не осталось врачей. Наверное, это происки моих врагов! Точно хотят обрушить рейтинг!
          – Но бюджет...
– Мы пойдём другим путём, – решил президент. – Проведём ещё одну пенсионную реформу. Напомни, какой у нас пенсионный возраст.
         – Восемьдесят лет для обоих полов.
          – Мало! По данным нашей Федеральной службы статистики, средний срок жизни мужчин около ста лет, а женщин – ещё больше. Фёдор Фёдорович не станет врать – не тот человек! Вот пусть и работают до девяноста.
          – Многие в таком возрасте прикованы к кровати... – осмелился возразить Валентин, – или передвигаются с трудом.
         – Будут работать удалённо, – отмёл его возражения президент. – Для этого вообще не нужно ходить.
         – Это может сказаться на рейтинге, он и так падает...
          – Болеют все россияне! – рассердился президент. – Вы хотите, чтобы я прижал их с медициной и не тронул пенсионеров, которых и так почти не осталось? Постой, что ты сказал о рейтинге?
         – Падает. Был тридцать процентов, а сейчас уже двадцать семь...
         – Ты ничего не перепутал? Может, семьдесят два?
         – Прочитайте сами. – Валентин протянул бумагу.
          – Значит, неправильно посчитал Фёдор Фёдорович. Верни и скажи, чтобы пересчитал. И напомни, что у нас нет незаменимых и на его место найдётся много желающих!
         – Есть ещё инициатива Государственной Думы. Все фракции единогласно поддержали, нужно только ваше одобрение.
         – Что за инициатива?
          – Они хотят, чтобы зарплаты государственных чиновников и депутатов были привязаны к доллару. Он падает, но рубль обесценивается ещё быстрее.
         – Негодная инициатива, – задумался президент. – От доллара все избавляются, скоро он ничего не будет стоить. От слуг народа зависит его благосостояние, поэтому их труд нужно достойно оплачивать! Привяжем зарплату не к баксу, а к золотому рублю.
          – Я только за, – обрадовался Валентин, – только хватит ли золота?
          – Чиновники – золотой фонд народа! – провозгласил президент. – Вот и будем платить им золотом! Всё равно его не хватит на всех.
          Экран мигнул и потух.
         – Почему выключила? – возмутился Иван Иванович.
         Жена не только мысленно отключила стереовизор, но и заблокировала его включение.
         – Осточертело на них смотреть! Иди хоть чем-нибудь займись, а я посмотрю геев. Они, по крайней мере, красиво танцуют.

Ищенко Г. В. 2020 г
anarhoret@mail.ru

Из грязи...

Сказка

         В некотором царстве, в некотором государстве жил да был сын дьяка, наречённый при рождении Вадимом. Уже в малолетстве это чадо отличалось своеволием и шкодливостью. Отец обломал об него немало прутьев, но так и не привёл к покорности. Став отроком, Вадим не образумился и часто зело зло шутил над соседями, вкладывая в свои каверзы немалый ум и фантазию. Били за это уже палками, но с тем же успехом. Когда сын вымахал в здоровенного детину, бить стало трудно, он сам в кулачных боях бивал самых отчаянных драчунов.
         – Пойдёшь со мной в приказ, – решил отец. – Обучу грамоте и будешь помогать. Если и сейчас выйдешь из моей воли, то вот тебе Бог, а вот порог!
          К его удивлению, сын не стал спорить и быстро выучил грамоту, после чего взялся запоем читать все свитки, что лежали в приказе. Помощи отец не дождался, но утешился тем, что чадо перестало безобразничать и взялось за ум. Писанное знание – это сила!
         В то время у царя вошла в возраст дочь – прекрасная царевна Марфа. От женихов не было отбоя, но все они получили отказ. Царь Елисей долго терпел выходки дочери, но наконец терпение лопнуло.
          – Ты в своём уме, девка?! – орал он на Марфу. – Дать афронт самому прынцу Датскому!
          – От него воняет, – отбивалась дочь. – И вообще среди этих прынцев и царевичей одни задохлики! Нужен тебе такой зять?
          – От тебя самой прёт чесноком! – продолжал кричать царь. – И никто из женихов не воротил нос! А стать в мужчине не главное!
          – А главного не видно, – противилась Марфа. – Если мужик большой, у него всё должно быть таким!
          – Всё, моё терпение кончилось. Если и в следующий раз будет отказ... Что замолчала?
         Царевна закаменела лицом и не могла или не хотела сказать ни слова. Сколько ни бился отец, так ничего и не услышал.
          – Приведите дохтора! – приказал он вбежавшему на зов боярину. – Если немчура не разговорит, выгоню его за пределы царства!
         Несколько дней дохтор поил царевну своими зельями, но не добился ничего, кроме икоты, и был изгнан. Приводили даже ведунью, но и она отступилась. Царь думал три дня и три ночи. Итогом этих раздумий стал указ.
         – И кто разговорит царевну, тому царь Елисей отдаст её в жёны! – орали глашатаи в городах царства. – Неудачники получат опалу. Если это князья аль бояре, у них отберут вотчины, а если купцы али подлый люд, тех ваще лишат головы!
          Услышал это Вадим и загорелся.
         – Не имею охоты быть дьяком, как ты, – сказал он отцу. – Как хошь, батя, а я спытаю удачу!
         Ничего не сказал ему отец, только горько пожалел о том, что мало трудился с женой и родили только одного сына, да ещё такого неслуха.
         Когда сын дьяка подошёл ко дворцу, там уже стояла длинная очередь женихов. Солнце припекало, и Вадим пожалел, что не надел мурмолку, но очередь так быстро продвигалась, что он не успел запариться.
         – Кто таков? – спросил царёв ратник.
         – Вадим, дьяков сын, – ответил он.
          – Может, его сразу казнить? – устало предложил этот ратник другому.
         Тот осмотрел могучего детину и махнул ему рукой на двери. Стоявший возле них рында отвёл очередного жениха в большую палату, где на резном стуле с высокой спинкой молча сидела мрачная царевна. Поодаль на лавке устроились два боярина.
         – Начинай! – крикнул один из них. – И поспеши, нам недосуг ждать!
         – Не торопи, боярин, – отозвался Вадим. – Лошадь на базаре и ту не покупают без осмотра, а тут жена. Это точно царевна?
          – Следи за языком! – рассердился второй боярин.
          – А почто сумлеваешься? – поинтересовался первый.
          – Так не вижу красоты, – объяснил Вадим. – Не царевна, а какая-то служанка. Небось, и ноги кривые? – Он подошёл к Марфе, взялся за подол сарафана и потянул вверх.
          – Ты что творишь, ирод?! – не выдержала она.
          – Можете идти к царю, – сказал Вадим остолбеневшим боярам и добавил для невесты: – Я так разумею, что со свадьбой не будем тянуть.
         Этим же вечером царь разбирался с женой.
          – Принять в семью голодранца! – кричала она на мужа. – Ты в своём уме?
          – Я дал слово, – возразил Елисей.
          – Как дал, так и возьмёшь обратно! – бушевала царица. – Ты царь или не царь?!
         – Дочь довольна, – сказал он, – и мне подойдёт такой зять. Будет кому оставить царство. Умён, не труслив и в меру нагл – чем не наследник? Своего от тебя не дождусь!

         Сказка ложь, но в ней мораль: если хочешь выбиться в цари, к уму нужно приложить наглость. Без неё не обходится никакая власть.

Ищенко Геннадий 2020 г
anarhoret@mail.ru

Золотая рыбка

Рассказ

         В последние годы здоровье было ни к чёрту, и я, получив пенсию, с радостью распрощался с работой. Но один отдых надоедает, поэтому такие, как я, работают на даче, покупают собак или возятся с внуками. Дача сразу отпала. Я отдал ей лучшие годы своей жизни, а сейчас там вкалывала жена. Мне не позволяла это делать больная поясница, да и не видел в дачном труде большого смысла. В давние, ещё советские времена я мог из шланга за полчаса полить всю дачу, без труда купить несколько тонн навоза и хватало сил на прополку сорняков. Сейчас навоз продавали по цене сахара, вода была только питьевая, а напор появлялся лишь после редких дождей. О силах я уже писал, к тому же даже выращенное в таких нечеловеческих условиях было никому не нужно. Дети всё покупали в магазинах, а много ли могут съесть два пенсионера? А делать заготовки… Сахар гробит иммунитет, поэтому я его не употреблял, а от всего остального отказался из-за других болячек. Одним словом, вы поняли. Собака в городской квартире – это извращение, мне в своё время хватило и кошек. Из приведённого выше списка остались одни внуки, но дети с ними не спешили. Подумав, я купил аквариум, ну и всё, что к нему требовалось. Когда в него плюхнулась золотая рыбка, у меня появилось другое занятие.
         Все знают, что рыбы умеют разговаривать, вот я и решил послушать, что говорит моя. Я по профессии технарь с высшим образованием, а работа в КБ позволила собрать хороший запасец радиодеталей. Две трети всех тем НИИОКР – это распил бюджета, но от них есть и польза, например, поддержка нашей промышленности. На эти темы покупается прорва радиокомпонентов, часть которых расходится таким любителям, как я. Иначе всё это осталось бы невостребованным и неоплаченным, а для производителей это убыток и разорение. Одним словом, я за один день собрал классный гидрофон. Микрофон укрыл от воды в футляре, а сигнал подал на собранную когда-то для личных надобностей цифровую линию задержки. Звук усиливался, оцифровывался и записывался в микросхемы памяти. Потом его можно было воспроизвести, меняя скорость. Для далёких от техники людей объясняю, что так можно заставить баса петь на манер турецких евнухов и наоборот. Мне было интересно слушать не издаваемые рыбами буханье и скрежет, а изменить частоту этих звуков.
         Начал с обычной скорости. Золотая рыбка мельтешила возле стекла, открывала и закрывала рот, а из динамика доносились какие-то потрескивающие звуки. Увеличение скорости воспроизведения дало феноменальный результат! Моя рыба на чистом русском повторяла одну и ту же фразу: «Отпусти меня в синее море, старче! Сделаю для тебя всё, что пожелаешь!»
         Когда я отошёл от изумления, решил узнать, что моя рыбка может реально. Я хоть и не птица Говорун, но тоже отличаюсь умом и сообразительностью, поэтому быстро освоил технику общения. Наговаривал в микрофон нужные фразы, записывал их в память и воспроизводил с замедлением, чтобы получался рыбий скрежет. Динамик не стал совать в воду, закрепил на пластине дюраля, один конец которой опустил в аквариум. Рыбе должно было хватить и этого. Наш диалог занял много времени, но я приведу его в сокращённой форме, опуская технические подробности.
         – Что ты можешь мне дать? – спросил я.
         – Да всё что угодно, но только для тебя! – ответила рыбка, едва не выпрыгнув из воды от радости. – Только бы попасть в синее море!
         – У меня нет здоровья ехать на море, – огорошил я её, – иначе не возился бы с твоим аквариумом. Могу выпустить в реку Дон, она впадает в море. Сейчас лето, как-нибудь доплывёшь.
         – Выпускай, – согласилась она. – Чем тебя отблагодарить?
          – Можешь дать молодость? – спросил я. – Пенсию получаю по карте, так что я её не лишусь, а фото в паспорте и так молодое. Но надо бы омолодить и жену, чтобы не обиделась.
         – Только тебя! – отказалась она. – Купите ещё одну рыбку, пусть с ней договаривается жена. У нас все могут разговаривать и исполнять желания – это генетическая способность, заложенная в красную икру. Поэтому она так дорого ценится!
          – Омолаживай, – согласился я – и вмиг сбросил с плеч сорок лет.
         В ушах перестало звенеть, из глаз исчезли надоевшие мушки, прекратились многочисленные боли и почему-то появилась эрекция. Кое-как справившись с этим побочным эффектом молодости, я нашёл чистую банку и зачерпнул ею воду из аквариума. Золотая рыбка прыгнула в неё сама. До Дона было полчаса ходьбы, но я пробежался за десять минут, радуясь своим новым силам. Ближе было добраться в речной порт, что я и сделал.
         – Прощай! – сказал я рыбке, вытряхнул её в воду и бросил туда же банку, чтобы не нести домой, после чего так же бегом вернулся в квартиру.
         В подъезде встретил одну из соседок, которая меня не узнала и проводила подозрительным взглядом. Моей молодости хватило до комнаты, в которой стоял аквариум. Опять зашумело в ушах и вернулось всё остальное.
         – Что же ты делаешь, сволочь? – спросил я у плававшей в аквариуме рыбы.
         Чтобы донести до неё мой вопрос, пришлось опять прибегнуть к технике.
         – Я не виновата! – закричала золотая рыбка. – Ты куда меня бросил? Этот Дон не река, а клоака! Я чуть не задохнулась от вони! Приплыла в какое-то море, а там ещё хуже! Вода вся зелёная и пенится!
         – Что ты орёшь! – возмутился я. – Я, что ли, всё это изгадил? Я, если хочешь знать, уже двадцать лет не могу купаться в Дону. А в Таганрогском заливе ещё хуже – в этом ты права. Но из него можно попасть в Чёрное море, в нём ещё есть места с чистой водой.
         – Я туда не доплыву, раньше сдохну, – мрачно ответила она. – Уж лучше прожить жизнь в этом аквариуме.
         – А моя молодость?! – взвыл я.
         – Нет услуги – нет и исполнения желания! – отрезала золотая рыбка. – Если хочешь молодости, вези меня в Чёрное море!
         – Ну подожди, килька несчастная! – разозлился я. – Хрен я буду менять тебе воду, чистить стёкла и кормить дорогим кормом! Будешь жрать дафний!
          – Уберу боль в пояснице, – подумав, предложила она. – Это против правил, но ради жизненных условий можно их нарушить.
         – А в коленях? – спросил я.
         – Только за живой мотыль, – предложила вымогательница. – И больше ничего не проси!
         После её работы мне малость полегчало, но это не шло ни в какое сравнение с молодостью. И это послабление пришлось отрабатывать вознёй с аквариумом. Но хоть жена довольна тем, что мы теперь вдвоём пашем на даче.

Ищенко Геннадий 2020 г
anarhoret@mail.ru

Божья десница

Рассказ

         Всё началось со скандала в одной из школ Рязани, когда учитель не выдержал и ударил обматерившего его семиклассника. Его хотели судить, но ограничились тем, что уволили с работы. Это происшествие неожиданно вызвало большой резонанс.
         – Правильно сделал! – одобрительно сказал приглашённый в студию передачи «Пусть говорят» глава патриаршей комиссии по делам семьи протоиерей Мефодий. – Принимаем законы, а мат для многих стал нормативной лексикой. А это язык уголовников, пьяниц и наркоманов! Я бил бы морды всем, кто пачкает русский язык этим дерьмом! Молодняк превратили в быдло! Сегодня же помолюсь Богу о том, чтобы он своей десницей карал таких нечестивцев!
          Те, кто слушал эту передачу, посмеялись словам святого отца и забыли. Вспомнили через несколько дней, когда все живущие в России, Украине и Белоруссии стали получать по зубам за каждое матерное слово. Удары были сильными и сыпались непонятно откуда. Ответить не получалось, а за ругань по поводу наказания следовала дополнительная взбучка. Некоторых упёртых матерщинников едва не забили до смерти.
          Я впервые столкнулся с этим на городском рынке. Пошёл за картошкой и овощами и услышал шум драки. Я не любитель таких зрелищ, поэтому хотел пройти мимо. Остановил вид растерянного полицейского. Вместо того чтобы пресечь безобразие, он с бледным лицом пробирался к выходу.
          – Что там случилось? – спросил я. – Может, и мне лучше сделать ноги?
         – Да какая-то... – с матом ответил он и полетел на землю от звонкой пощёчины. Рядом больше никого не было, поэтому я застыл от изумления столбом.
         – Опять! – со слезами на глазах сказал полицейский, встал и выплюнул выбитый зуб. – Хоть объясняйся жестами, мать…
         Его голова опять мотнулась от невидимого удара, но на этот раз он устоял на ногах и бросился от меня прочь.
         Я сделал покупки и с тяжёлыми сумками в руках поспешил домой. Во дворе, возле подъезда, на лавочке тусовался молодняк. Обычно они оживлённо болтали, густо пересыпая свой трёп матом, сейчас все были почему-то испуганы, а один из парней сидел на асфальте.
         – Вы видели, кто мне врезал? – спросил он остальных. – Мать…
         Опять получив по морде, он замолк, не понимая, что происходит.
          – Что с тобой, Лекс? – крикнула тринадцатилетняя девчонка. – Что за…
         Сильный удар снёс её с лавки на асфальт. Я уже начал понимать, за что все эти плюхи, хотя до сих пор не верил своим глазам.
         – Перестаньте материться, – сказал я компании. – Бьют за мат.
         – Иди ты на… дед! – огрызнулся один из подростков и присоединился к сидевшим на асфальте приятелям.
         – Вот-вот. – Я повертел пальцем у виска. – Можете и дальше ругаться, если не жаль зубов.
         Дома первым делом рассказал обо всём жене. Естественно, она мне не поверила.
         – Дело хозяйское, – сказал я, – только не вздумай проверять. Бьют сильно, а у тебя и так плохо с зубами.
         Мы не материмся, но сейчас жена из чувства противоречия выдала кое-что из самого безобидного. Полученная оплеуха тоже была не сильной, так, позвенело в ушах с час, но зубы остались целыми.
         – Как же так?.. – растерялась она. – Такого же не бывает!
         – Помнишь, что сказал священник, когда обсуждали учителя? – спросил я. – Неужели это результаты его молитвы? Сейчас включу компьютер и посмотрю, что сообщают. Не могут молчать о том, что трети россиян бьют морды.
         В тот день первые сообщения об избиениях за ругань появились только к ночи, но на следующий это была главная тема рунета. За границей посмеивались и вертели пальцем у виска, но недолго. К вечеру показали интервью с протоиереем Мефодием.
         – Ну да, молился, – ответил он одному из корреспондентов. – Очень доволен тем, что Он меня услышал.
         – А при чём здесь Украина? – спросил тип в вышиванке. – Вы знаете о ноте протеста украинского МИДа? Наказывать должны только россиян!
         – Видимо, Бог считает вас такими же русскими, как и мы, – усмехнулся священник. – В Белоруссии не протестовали? Я не понимаю, чем вы недовольны. У вас запрещён русский язык, а мат его самая грязная часть. Вот Бог вместо вашей СБУ и наказывает тех, кто нарушает закон. Помолиться, что ли, чтобы заодно наказали за национализм?
         – Может, вы помолитесь, чтобы всё вернулось обратно? – предложили Мефодию. – Очень много пострадавших, а стоматологи не справляются…
         – Если не понимают слов, пусть ходят битые, – не согласился он. – Битьё определяет сознание. Если кому-то трудно общаться без ругани, пусть молчит!
         – Его грохнут, – сказала смотревшая передачу жена. – Это не человек, а оружие массового уничтожения. Представляешь, что будет, если он помолится о чистоте в политике?
         – Нужно будет купить крестики, – отозвался я. – Никогда не верил ни в каких богов, но не могу спорить с очевидными фактами.
         – Купим, – ответила она. – Завтра схожу в церковь. Слушай, а почему за ругань бьют одних русских? Сегодня же напишу на телевидение Дмитрию Борисову, а он передаст этому Мефодию. Пусть помолится, чтобы били всех. У каждого народа есть своя ругань, так что это будет только справедливо!

Ищенко Геннадий 2021 г
anarhoret@mail.ru

Ангел-хранитель

Рассказ

         Первого января, перед обедом, я вышел из дома подышать свежим воздухом. Наконец-то рассеялись надоевшие облака и на голубом небе сияло солнце.
         – Здравствуйте! – поздоровался со мной сидевший на лавочке бомж. – Поздравляю вас с Новым годом!
         Я полез в карман куртки, не нашёл мелочи и протянул ему пятьдесят рублей.
         – Возьмите. Я тоже вас поздравляю.
         – Подождите, – остановил он. – Я жду вас с самого утра. Видите ли, я ваш ангел-хранитель. Мне позволили занять это тело и оберегать вас от всех опасностей. Конечно, для этого я должен у вас жить. Думаю, что вы не откажетесь кормить это тело.
         – Я живу с женой, – ответил я, удивлённый таким предложением, – третий будет лишним, даже ангел. Слава богу, что у детей уже свои квартиры и нам никто не мешает! Если я приду с вами, жена выпрет из квартиры обоих.
         – Из-за запаха? – спросил бомж.
         – Из-за всего. Знаете, я семьдесят лет прожил без ангела-хранителя, как-нибудь доживу и остальные.
         – Вы мне не верите, – печально сказал он. – Попробую уберечь вас на расстоянии, но это вряд ли получится. Учтите, что сегодня вас ударит током.
         – А завтра? – спросил я.
         – В моих силах предсказать будущее только на текущий день.
         Оставив его, я направился в парк. Обычно стараюсь не общаться с бомжами. Не из-за брезгливости, хотя пахнет от них не духами. Просто тяжело смотреть на опустившихся людей и не иметь возможности им помочь. Этот отличался от тех, с кем приходилось сталкиваться раньше, очень культурным языком и развитым воображением.
         День проходил без происшествий, пока я уже к вечеру не решил принять душ. Настроил газовую колонку, разделся и забрался в ванну. К концу мытья сильно уменьшился напор воды. Автоматика не справилась и, чтобы не ошпариться, пришлось выпрыгнуть из ванны и бежать на кухню. Если бы просто добавил холодной воды, горячая в колонке могла бы закипеть. Протиснувшись между мойкой и стиральной машиной, я взялся за колонку. Тряхнуло так, что я поневоле заорал. Видимо, корпус стиральной машины был под напряжением и это не ощущалось при простом прикосновении. Но когда я прижался к нему голым и мокрым задом и ухватился за заземлённую водяными трубами колонку…
         Конечно, это происшествие не заставило меня изменить взгляды на веру. Обычное совпадение и ничего больше. Когда я в детстве шёл вместе с отцом спускать на воду моторную лодку, нам перебежал дорогу чёрный кот. Отец выругался, а я никогда не верил в приметы. Не поверил в них и после того, как отец умудрился попасть ногой под каток и потом целую неделю хромал.
Утром нужно было сходить в расположенный рядом с домом «Магнит». Первым, кого я увидел, был бомж.
         – Ударило? – поздоровавшись, с надеждой спросил он.
         – Здравствуйте, – отозвался я. – Как видите, живой. Не скажете, что меня ждёт сегодня?
         – Потеряете деньги. У вас есть мелочь? Если не пускаете жить, то хоть подкормите.
         – Мелочи нет, – сказал я правду. – Подождите здесь, куплю еду в магазине.
         В «Магните» было на удивление много людей. Я быстро собрал продукты по заказам жены, присоединил к ним баночку красной икры и в отдельный кулёк собрал кое-что для того, кто набивался ко мне в ангелы. На карте почти не было денег, поэтому я расплатился наличными и, помня слова о пропаже, застегнул карман с деньгами молнией. Бомж ждал на лавочке и с благодарностью взял свой кулёк. Когда дома стал разбирать продукты, обнаружил, что отсутствует банка с икрой.
         – Растяпа, – сказала жена, которой я перед этим сообщил об икре. – Наверняка забыл положить её в сумку. Много было народа? Значит, икру кто-то приватизировал. Считай, что ты потерял деньги.
         Ладно, двести пятьдесят рублей не были для нас большой суммой, поэтому я долго не расстраивался. Завтра куплю другую банку.
Следующим утром я вышел выносить мусор и опять увидел бомжа. Хорошо, что сейчас зима и никто из соседей не сидит на лавке, а то мне уже пришлось бы выслушать упрёки по поводу того, что приваживаю бомжей.
         – Хотел проститься, – не здороваясь, сказал он. – И моему ангельскому терпению есть предел! Оберегать вас за один харч… Попробовали бы вы поспать на трубах теплотрасс! Зря я связался с атеистом!
         – Свяжитесь с верующим, – посоветовал я. – Рядом с парком есть церковь.
         – Уже пробовал, – мрачно ответил он. – Вера у тех, кто там был, есть, вот сострадание… Говорят, что любят Бога, а любовь в них только к самим себе и своим семьям. Других ближних для них нет. Проявляют жалость, когда она ничего не стоит, и не грешат не из любви, а из-за страха наказания!
         – Наверное, такие не все.
         – Наверное, – согласился он. – Прощайте!
         – Не скажете напоследок, что меня ждёт сегодня? – поинтересовался я.
         – Ничего особенного, – ответил бомж. – Вас собьёт машина.
         Он встал с лавки и направился в сторону парка, а я с мусорным пакетом пошёл к баку. Конечно, я не поверил его предсказанию, но на всякий случай решил не выходить со двора. У нас жильцы оставляли свои легковушки за детской площадкой и на пятачке рядом с мусорными баками. Одна из них толкнула меня задом, когда водитель выруливал на дорогу. У иномарок двигатель слышно плохо, а когда ещё шумит в ушах… Я упал на металлическую ограду газона и сильно ушиб ногу. Мусор уже успел выбросить, а ругаться с водителем не было желания, поэтому молча захромал к подъезду. Вот и думаю теперь: совпадение это или нет?