Простая, счастливая жизнь. Никаких решений, никакой ответственности. Никаких проблем. Они нашли ответ. Вы уверены, что ваша жизнь лучше?
– Они как животные!
– Мы все животные. Просто у некоторых другие приоритеты, только и всего...
(с) "Трасса 60"
«…но избави мя от лукавого. Во имя Отца и сына и Святаго духа. Аминь…»
Завершив молитву, иерей Василий стал готовиться ко сну. Переоделся, разложил вещи, расстелил постель. Небольшая комнатка при церкви была тёплой и уютной, а большего ему не требуется.
Завтра – первое богослужение на новом месте, знакомство с паствой. Молодой батюшка немного волновался, однако верил: всё будет хорошо, с Божьей помощью.
Погасив свечи, он улёгся в кровать, но сразу не уснул. Комнату освещала взошедшая луна. Деревенские звуки и запахи влетали в открытую форточку.
Иерею вдруг почудился человеческий силуэт у входной двери. Приглядевшись, уверился: там действительно кто-то стоит. И не просто кто-то.
– Мама?!
Вскочив, метнулся к ней, мгновенно вспомнил, что мать уже пять лет как преставилась, и затормозил в полуметре от женщины. И почувствовал: не мама. Хотя выглядит её точной копией.
– Здравствуй, Вася, – нарушила молчание гостья, – а ты молодцом. Некоторые на твоём месте уже бы в штаны наложили. Или в окно выпрыгнули.
Батюшка испуганно перекрестился. В семинарии к такому не готовили.
– Да, я – не она. Это иллюзия.
– Кто вы?
– Может, угадаешь? – кокетливо прищурилась женщина.
И начала расплываться, изменять свою форму. Через секунду на её месте оказалась приятная старушка. Светлые волосы, заплетённые в косы. Вышитая рубаха (или платье?) до пят. Передник с орнаментом. Цветастая шаль на плечах. И голубые глаза – такие же, как у него.
– Ну? Историю учил? Я – Дарена. Или Дара.
Имя похоже на древнерусское… Но что всё это значит?!
– А теперь узнаёшь? – женщина подёрнулась лёгкой дымкой и вдруг обернулась обнаженной девицей, сидящей на метле. Медленно поднялась в воздух…
– Ведьма! – охнул Василий. Но сориентировался мгновенно, – Изыди, бесовское отродье!
Шепча молитвы, стал осенять крестным знамением себя и упомянутое отродье с невиданной прытью – только пальцы замелькали. Дарена расхохоталась и снова стала милой старушкой. Слегка помутнела и начала таять в воздухе. Батюшка воспрянул было духом, но заметив озорной взгляд гостьи, понял: его дурачат. И прервал молитву на полуслове.
– Успокоился, отче? Наконец-то. Теперь немного помолчи. Я к тебе по делу.
«Господь испытывает», – догадался молодой священник. Но к услышанному секундой позже оказался не готов.
– В общем, одевайся и пойдём.
– Куда?! – опешил бедняга, в сознании которого завертелась дикая свистопляска: исторические даты, религиозные обряды, изученные талмуды, беседы с наставником об искушениях…
– Туда, где тебя давно ждут, – ответила Дара и, увидев его перекосившееся лицо, добавила, – не бойся, батюшка, не в ад. Наоборот, спасать их души, будь они неладны!
– Чьи души? – заинтересовался Василий, решивший на всякий случай всё же облачиться в рясу.
– Узнаешь! – ведьма повела рукой, и узорчатая дверца за её спиной начала открываться. – Не переживай, тебе ничто не угрожает!
«Здесь же не было двери», – успел подумать священник и, крепко схваченный за руку спутницей, шагнул следом за ней в белый прямоугольник…
– А вот и отец Василий! – услышал он через мгновение.
Место, в котором они очутились, было странным. Не помещение. Не лес или поле. Кажется, просто безграничное пространство, заполненное бело-золотистым светом. И посреди этого пространства расположилась группка людей, которые негромко переговаривались, но с появлением новоприбывших умолкли, всё внимание обратив на них.
По мере приближения иерей узнавал знакомые образы, и с каждой секундой его недоумение возрастало. Некоторые из присутствующих могли существовать в реальном мире, но другие – однозначно среди живых не числились…
«Я в раю?» – промелькнула мысль.
– Нет, отче, – откликнулся голос, объявивший о его прибытии.
Внутренним чутьём Василий определил: говорил сидящий в позе лотоса худенький юноша восточной наружности. Глаза его были закрыты, ладони сложены в молитвенном приветствии. Никакого кресла или коврика под сидящим не наблюдалось. Более того, он и вовсе ни на чём не сидел, а будто парил в воздухе.
Весь курс истории религий пронёсся в памяти священника. «Будда?»
– Будда. Гаутама. Шакьямуни. Да не важно, – мгновенно прилетел ответ.
«Они читают мысли?!» – ужаснулся иерей.
– Не они, а мы, – проворковала Дарена. – И ты тоже. Добро пожаловать в нашу скромную компанию.
Взгляд суетливо забегал по сторонам, потом расфокусировался, и священник увидел всех одновременно. А ещё почувствовал: что-то изменилось в нём самом, будто где-то внутри неожиданно приоткрылась дверца, за которой скрывалось знание.
– Знакомься, отче: последние брамины планеты. Маги, мудрецы, духовные наставники, – отрекомендовала ведьма.
У священника захватило дух.
– Невлин, – представился старик в зелёной тоге, с кельтским крестом на шее и веточкой ивы в руках.
– Эди, – тряхнув косичками, подхватил пожилой ямаец. – А это Йохо, – кивнул он в сторону юноши с «ирокезом» и вызывающе агрессивным макияжем.
Тот раскачивался на корточках с закрытыми глазами, постукивая в бубен и что-то бормоча. Панк – шаман?!
– Он не очень разговорчивый, – хихикнул колдун, вертя между пальцами тряпичную куколку, – но среди шаманов – сильнейший.
– Располагайтесь, отче, – проговорили слева. – Мы заждались.
Повернув голову, он увидел восседавшую на золочёном троне красавицу с характерным тюрбаном на голове. Такой был только у одной… скульптуры.
Нефертити?! Но причём здесь египетская царица?
– А кто, по-твоему, пирамиды строил? И каким, по-твоему, образом? – усмехнулась она.
– Вы?! Но…
Нефертити томно закатила глазки:
– Эх, мужчины... Любите вы всё взять на себя... Особенно чужие заслуги.
Сумасшествие, да и только! Осталось только повстречать Его…
Василий вздрогнул от собственной дерзости, но с удивлением заметил: несмотря на видимую абсурдность ситуации, тревоги он больше не чувствовал.
– Увы, – вздохнул Будда, не открывая глаз. – Мальчик был хороший, с потенциалом, но ушёл. Что ж, его право. Собственно, поэтому, Василий, ты и здесь. Как представитель христианства.
– Э-э…
– Мы – оставшиеся, – продолжил Будда, – все, кроме нас, давно ушли. Кто такие брамины, слышал?
– Слышал, – кивнул Василий, – индийские жрецы! Но здесь – не только индийские…
– Истина имеет много форм, но суть одна, как видишь, – юноша открыл наконец глаза и воззрился на священника.
– Но почему именно я? Почему не Его Святейшество?
– А мы, Вася, смотрим не на должность – на сокрытое внутри. А ты у нас, Вася, – пророк! – радостно заявил друид.
– Кстати, отче, – шепнула Дарена, – когда подберёте отвисшую челюсть, может, расположитесь поудобнее? Сосредоточьтесь, подумайте – и всё необходимое появится. Мы же вне пространства и времени. А формы – ну правда, пустяк для человека с интеллектом! Тем более для пророка.
Василий на миг задумался – и со вздохом облегчения присел на деревянную скамеечку, возникшую ниоткуда. Рядом материализовался столик и стакан воды. Горло пересохло…
Что-что? Пророк? Им же был Исаия! Иеремия! Магомет, в конце концов!
– Был Магомет. Но сгорел, – хихикнул Эди.
– Как сгорел?!
– А так. От стыда! Когда увидел, что его детишки натворили в 2001-м…
– Шутите, – догадался Василий.
– Шутим, – кивнула Дара, – а что нам остаётся в такой безысходности…
Пространство моментально уплотнилось, а лица собеседников посуровели. Шутки кончились – понял иерей.
– Брамины ушли потому, что устали надеяться. И потому, что люди выбрали науку, совсем отказавшись от магии, – вновь заговорил ямаец.
– Магии! – передразнила Дара, – от естественности они отказались, от природы своей! И к чему это привело? Глядите!
И Василий увидел…
Мир, опутанный технологиями, как сетью. Виртуальная реальность. Искусственный разум. Искусственные груди. Искусственные дети…
Молодой брамин словно обнял всю Землю, почувствовал каждую клеточку её прошлого, каждую искорку будущего и неожиданно понял: человечества в нём нет.
– Страшный Суд, – прошептал ошеломлённый священник.
– Двадцать лет, – негромко сказал Будда, – по самым оптимистичным прогнозам.
– В каком смысле? – не понял Василий.
– Чтобы спасти мир, изменить его… Иначе – всё…
– А надо ли менять?! – снова вмешалась Дарена, – они нас разве просили?! Может, пусть двадцать, но с музыкой?! Посмотрите на них! Простая, счастливая жизнь. Никаких решений, никакой ответственности. Никаких проблем. Они нашли ответ. Вы уверены, что ваша жизнь лучше?
– Они как животные! – развёл руками шаман.
– Мы все животные. Просто у некоторых другие приоритеты, только и всего, – резюмировал друид.
– Ну, ты-то уж точно – дерево! – улыбнулась ему Нефертити.
Все засмеялись. Напряжение в пространстве ощутимо снизилось.
– Кстати, об ответственности, – напомнил Шакьямуни, – не станет их, не станет и нас. Мы все – одно целое. Однажды мы уже отстранились, помните?.. Больше так я не хочу.
Дара содрогнулась, прогоняя неприятные воспоминания.
– Тебя сожгли? – догадался отче.
– Ведьмы не горят, – печально созналась она, – но сколько тогда погубили невинных девчонок…
– Ва-ась... Ты – наша последняя надежда, – сказала Нефертити и многозначительно умолкла.
Все переглянулись.
– К чему вы клоните? – прищурился Василий.
– Ну как это к чему… Ты живой пророк… Понимаешь?
– А мы поможем…
– Силы вольём сколько надо…
– От дурного защитим…
– И не страшно будет от сана отрекаться…
– Что-о?
– ТЫ ЖЕ ПРОРОК! – хором воскликнули все. – А пророков обычно… того… ну ты знаешь.
И тут всё встало на свои места.
И вдруг, после скорби дней тех, солнце померкнет, и луна не даст света своего, и звезды спадут с неба, и силы небесные поколеблются; тогда явится знамение Сына Человеческого на небе; и тогда восплачутся все племена земные и увидят Сына Человеческого, грядущего на облаках небесных с силою и славою великою (Мф. 24:29,30)
Голова пошла кругом. Ноги стали ватными. Василий почувствовал, что задыхается, и…
– Отец Василий! Батюшка! – в дверь колотили со страшной силой. – Служба!
Священник охнул спросонья, вскочил и засобирался на встречу с прихожанами.
Оказавшись в церкви, он вдруг услышал возглас позади:
– Дарья Нефёдовна! Сколько лет, сколько зим!
И, обернувшись, увидел знакомое лицо…
