Улечу я в небо с фейерверками,
Долечу, наверно, до тебя.
Мерим всё неправильными мерками,
Вот и... отрекаемся, любя.

Заменяем суматохой праздники,
Отдаём любимых за долги...
Мы с тобой близки до безобразия.
Почему же мы так далеки?

Сколько нам отмерено тех полночей?
Бросить всё, пойти хоть раз ва-банк...
Почему же ты не там, где хочется,
Да и я не с теми и не так?..

Я уйду напролом через ветви облезлые в лето
По раскисшей земле и чернеющей мокрой листве
От чадящего, мутного, полуживого рассвета
И размокших окурков у лавочек в жухлой траве.

Я – в июль, где распорото небо штыками люпинов,
Где бормочет река допотопные мантры свои,
И закат, выгибая над полем багровую спину,
Из вечернего света зловещие тени кроит.

Я вернусь и останусь, горячим полуднем распята,
На песчаной косе. И, дыханием кожу дразня,
Ты уляжешься рядом, прохладный и пахнущий мятой,
Драгоценный, родной, отыскавший в прошедшем меня…

Tsaritsa
Муки творчества

Нет. Не пишется ночью звёздною.
Все сюжеты в один слились.
И мне чёрт, с козлиною мордою,
Рожи строил во сне, надысь.

Он вчера во сне Вдохновение
Обнимал. Видно, мне назло.
И не мне – ему, без сомнения,
Улыбалось во сне оно.

Видно съехала крыша полностью.
Всё сижу, скулю на луну.
На неё я гляжу с покорностью.
Что-то жду. Чего – не пойму.

Всё! Свихнулась я. Отпустил нервяк.
Снова чёрт пристаёт, нет сна…
Вдохновение, говорит, пустяк.
Только мне без него – хана*.
_________________________

Непорядок с башкой у меня.
Потрясу ей – шуршит там чего-то.
В голове у меня возня.
Кто-то ползает, топает кто-то.

Чу!.. Жужжит! Ой боюсь! Ну и стресс!
К энтомологу что ли податься?
Может, жук ко мне в ухо залез?
Как теперь его выманить, братцы?!

Я хотела стишок написать,
Поднатужилась… Что же со мною?!
В голове начало так жужжать –
Будто пчёлы на пасеке роем.

Я бы славу свою обрела,
Заработала кровью и потом.
Но меня голова подвела:
Мухи творчества свили гнездо там…

Татьяна Аверина
Гены...

Это что за напасть – не родится шедевр?
Так и сяк размещаю на строчках слова я.
То в них рифма не та, то не чувствую нерв…
Просто каторжный труд… будто сваи вбиваю!

Кто-то запросто тянет эфирную нить
И плетёт кружева без особых усилий.
Здесь потеешь, как раб, чтоб хоть что-нибудь свить,
Так, что слышит сосед скрежетанье извилин.

И опять не шедевр, и опять по нулям!
Критик кисло скривится, читая катрены.
Бросить всё? Не могу! Я привыкла к словам.
Знать, поэт был в роду, мне наследовал гены.
_________________________________

Не родится шедевр! Чтоб ему бы пропасть!
Стих – мой враг, он мне нерв разлохматил, змеюка!
Я как Лаокоон разорву ему пасть!
Появляйся на свет! Я кому сказал? Ну-ка!

Тянет жилы мои, упирается, гад,
Все соседи сбежались, пожарные мчатся.
Не спасает меня ни один дез’дорант –
Так вспотела… Когда уж начнёт получаться?!

Почему, почему всё опять по нулям?
Тяжкий труд, у Сизифа приятней работа.
Я б давно завязала с любовью к словам -
Не могу: в ДНК мне подсыпали что-то…

Тепло с мороза. Жёлтый свет.
На кухне чайник завывает.
Не ждал её? Конечно, нет.
Она об этом не узнает.

Холодных пальчиков ожог.
Вопрос не задан. Пантомима.
Касанье рук. Короткий вдох.
И лишь глазами - мимо, мимо...

Толстая баба зима.
Рыхлое белое тело.
Как развалилась она,
Так и лежала, пыхтела.
Ветры гасили огни,
И в темноте очумело
Выли волками они,
Шаря по белому телу.
Сумерки, вестники тьмы,
Трогали зиму несмело.
Та их гоняла плетьми
Голых ветвей леденелых.
Чёрной хламидой ночной
Кутала зябкие плечи.
В дырке, прожжённой луной,
Звёзды видны каждый вечер.
И через эту дыру
Звёзды на землю летели
И рассыпались к утру
Сотнями тысяч метелей...

Не надо проверять меня на верность.
Нет в биографии моей позорных пятен.
Люблю Руси задумчивую серость,
И дым Отечества мне сладок и приятен.

Не надо проверять меня на верность,
Заморские показывая фотки.
Меня страшит в полётах турбулентность.
Из-за неё уже я патриотка.

*Конкурсное. "Не надо проверять меня на верность..." (Е. Исаева)

Бывает так: кто разумом бессилен,
Решает вдруг, что он и есть мессия.

Один баран был в грамоте силён -
Бараний алфавит освоил он.
Решил он, что теперь ему пора
Заняться просвещением двора.
Плоды учёности он целый день вкушал -
Он всех учил и каждому внушал.
Про экономику, про уровень культуры,
Про важность букв и слов в литературе.
С компостной кучи, выпучив глаза,
Он так вещал, что в сказке не сказать!
Но букв в том алфавите только две,
И вся его наука - это "бе-е-е!"

История была бы презабавна,
Когда б не очень странный поворот:
Весь скотный двор заслушался барана,
Кивал башками, приоткрывши рот.

Мораль у этой басенки проста:
А вы чего хотели от скота?

Аполло
Ловлю стихи

Ловлю стихи среди помех эфира.
Схвачу за нить, распутаю клубок.
И, если повезёт, добуду миру
Сокровища, накопленные впрок.

Я не поэт. Я инструмент послушный.
Я чистый лист, без пятен и без клякс.
Я оболочка, медиум бездушный,
И лишь покорно погружаюсь в транс.

Я виртуоз, хватающий умело
Лишь то, что мне положено схватить.
Я бездарь, прозябающий без дела,
Пока мне не дозволено творить.

Когда ж на связь со мной выходит лира,
Я оголтело пачкаю листок -
Ловлю стихи среди помех эфира:
Схвачу за нить - распутаю клубок...
________________________________

Ворона как-то раз кусочек сыра
Притырила и села на сучок.
Вот так и я: среди помех эфира
Ловлю стихотворенья на крючок.

Я "ундервуд". Печатная машинка.
Строчу, как оголтелый пулемёт.
Какая будет у стиха начинка,
Мне всё равно. Мне главное – клюёт!

Екатерина Комарова
А в небе хохотал Творец

В бору, на землях Тринидада,
Скворец на дереве сидел,
И с поэтичной мелодичностью,
На всю округу песню пел.

Что видел он, когда летал?
Сиянье моря, блеск кометы,
И россыпь звезд, шершавый фон,
В Туманной дымке Андромеды.

Иль уплывающий фрегат,
В раскосых зорях, на рассвете,
В лучах, что рисовал маяк,
В волнах бегущих по планете.

А может быть родную даль,
Берез ажурные сережки,
Что осыпались на ветрах,
На травы сгорбленной дорожки.

Все это толковал скворец,
Сове нахохлившейся, сонной,
А в небе хохотал Творец,
В земную жизнь, давно, влюбленный.
_______________________________

В тайге взлетел на пальму страус.
А что бедняге оставалось,
Когда внизу медведи гризли
Его чуть насмерть не загрызли?!
Они у нашего страдальца
Отняли и сожрали яйца!
Ещё за ним бежала панда
На запах из земель Тайланда.
А старт он взял у кромки Нила –
Сбежал из пасти крокодила…
И вот теперь в тайге холодной
Эндемик мерзнет чужеродный…

***
Эх, зябко... Лучше были бы тут рядом
Какой-нибудь Тобаго с Тринидадом.
И пусть бы даже, на худой конец,
Там пел в бору придурочный скворец –

Из книги Гиннесса, звезда доски почёта,
Трансатлантического суперперелёта
Герой, пример для разработок НАСА,
Звезда всех репортажей ИТАР-ТАССа…

***
И только обезумевший вконец
С небес до колик хохотал Творец.
Он знал, что этот страус не один:
Далёко-далёко, под городом Клин
Изысканный бродит пингвин…

Солнце белое обессилело,
Воском капает в небо синее,
Небо зимнее.

Тени длинные, тени сизые.
И кораллами ветки вызрели
В белом инее.

Заскулят ветра, заскрипит сосна.
Завывает лес. Далеко весна.
Соки выстыли.

Тяжело корням - каменеет твердь.
Неужели так и приходит смерть,
Смотрит пристально...

Не сбежать никак от её затей.
Сорвалась с цепи, налетит метель,
Воет-ухает.

И кому-то жить, а кого ветра
Пополам согнут, помирать пора.
Не старуха ведь...

Не гляди наверх, в синем небе свет,
А тебя теперь в этом мире нет.
Не тебе весна.

Солнце белое свечкой теплится.
Помнишь, было ты тонким деревцем?
Ты увидишь в снах,
Ты увидишь в снах...

В моих часах испортилась кукушка.
Сломалась, это ясно дураку.
Закрылась и сидит в своей избушке.
Я ей сказала: ты совсем ку-ку!

Она молчала. Целый день молчала.
Я опоздала всюду, где могла.
И вот с утра всё, кажется, сначала.
И тут уж я сказала ей: ага!

А ну, довольно, хватит издеваться.
Должна ты ежечасно куковать.
Она в ответ: я разбросала яйца.
Теперь пойду попробую собрать.

Я говорю: напрасная затея.
Но мне-то что. Давай, лети! Пока!
И даже посмеялась я над нею
И покрутила пальцем у виска.

И стало время тикать непонятно.
Потикает. Забудется. Всхрапнёт.
И стрелки вразнобой по циферблату.
И ночь не ночь, и день уже не тот.

И вот однажды (может, потому что
Она скучала всё-таки? А вдруг?)
Ко мне вернулась блудная кукушка.
И кукушат с ней ровно десять штук.

И я теперь не спрашиваю слёзно:
Скажи, кукушка, скоро ль мой черёд?..
Они кукуют все. До ночи поздней.
Уже накуковали лет пятьсот.

Лабиринтами покаяния
Беспросветными, полуночными
Путешествует подсознание –
Одиночеством озабочено,

Разворовано сновиденьями,
Обесцвечено, покорёжено
Обезумевшим провидением,
Предсказаньями заполошными;

Сожаленьями колесовано,
Бесприютное, безответное…
Сумасшествие полусонное,
Наказание предрассветное…

*Конкурсное. ШПМ. Пентон

Не спится. Ночь отбойным молотком
Стучится в сердце. Чёрная, слепая,
Ложится бездною между вчерашним днём
И тем, который следом подползает.

И в эту бездну тянут за собой
Причудливые тени сожалений,
Раскаянья пугающая боль,
Предчувствие опасных откровений;

И в этой бездне - страхи и стихи,
Что делают беспомощней младенца...

Но утро мне отпустит все грехи
И вытрет лоб прохладным полотенцем.

Где ты? Не спится. За шторами ночь черноглазая.
Где ты? Губами коснуться бы губ мне твоих.
Жизнь без тебя развалилась, рассыпалась паззлами.
Горстка фрагментов. Бессмысленных. Глупых. Пустых.

Мне бы дышать твоим запахом... Боже. Немыслимо.
Всё это было недавно. Закрою глаза...
Каждую ночь, засыпая, пишу тебе письма я -
Всё, что тогда не успела понять и сказать.

Где ты? Быть может, как я, смотришь в небо бессонно ты...
Ветром сорвись, прилети. Я так жить не могу.
Но - никого. Только призраки прошлого в комнате
Мечутся мутными бликами по потолку...

Я схожу потихоньку с ума. Это так очевидно.
Я не помню число. День недели не помню я тоже.
Утром я открываю глаза только наполовину, -
Я хочу досмотреть свои сны. Это точно поможет.

Я хочу возвратиться назад. И оставьте в покое.
Просто вычту из жизни те дни – без разбору, все скопом…
Очутиться средь лета, и лето чтоб было такое,
Чтобы солнце, жара и на лошади мчаться галопом.

А потом – чтобы стало иначе, совсем по-другому.
Всё сначала, как было тогда, только запросто рядом.
Чтоб казалось, что так же, всю жизнь, мы с тобою знакомы,
Чтоб не дождь и не снег – листопад, снегопад, звездопады…

И чтоб двое нас было. Вот ты, а вот я – только двое.
Я поэтому сны и смотрю – в них всё правильно вышло.
…На ладонях твоих нарисовано что-то другое.
Я прочесть не смогу, хиромант из меня никудышний.

Эй, весна, я соскучилась!
Что же снег лежит кучами,
И деревья раздеты?
Эй, весна, ну и где ты?

Ты в берлоге с медведями?
Ты на даче с соседями?
Ты в подвале с картошкой?
Ты с цветами в окошке?

Ты у сына в коробочке,
Где хранятся верёвочки,
Провода и шурупы?
Выходи, это глупо!

Может быть, ты в мешочке,
Где хранятся у дочки
Ниток спутанных залежи?
Ну, давай, вылезай уже!..

Я искала неделями.
Ну, куда её дели-то?!

А потом оказалось,
Что она не терялась.

Я весну эту бедную
Убрала вместе с кедами.
И она... залежалась там.
Извините, пожалуйста...

Сыпет, сеет снег седой,
Сумерки спускаются.
Сон спешит, старик смешной.
Сниться собирается.

Созывает старых сов,
Старых сов, сознательных.
Составляет список снов,
Сам строчит старательно.

Суетится, сух, сердит,
Сумасшедший сказочник.
Сомневается, сопит,
Сморщивает складочки:

Сниться сном смешным совсем?
Скучным? Страшным? Смазанным?..

Солнца свет сошёл со стен.
Спите сладко, сказано.

Позади... Оглянуться? Не стоит?
По делениям циферблата
Я ушла. Это было... С тобою?
Половица скрипела... Когда-то.

Под часов монотонное соло,
Ничего не накинув на плечи,
Босиком по холодному полу
Я тебе выходила навстречу.

Тлел ночник как-то бархатно-рыже.
За пределом его полукруга
Наши тени сплетались бесстыже,
Наши губы искали друг друга.

Стыл за шторой неоновый город –
Геометрия ломаных линий.
Вырываясь, хрипело минором,
Как молитва, как заговор, имя.

Билось птицей, с ним не было сладу,
Разливалось и негой, и стоном…
Ты забыл этих пальцев прохладу.
Я ушла в этот мир заоконный.

По делениям циферблата,
Разбивая в осколки минуты,
Я ушла. Это было... Когда-то.
Я ушла. Это было… Как будто.

Там песчаные волны спешат к розоватому краю небес,
Где кармин расплескали бессонные красные луны.
Не вернуться назад, и теперь мы навечно останемся здесь -
На задворках Вселенной, где кванты не собраны в струны.

Наши руки отвыкли от нежных, горячих девчоночьих тел,
Мы забыли, как сходят туманы в луга на рассвете,
Не глядят наши жёны с укором на нас из-за брошенных дел,
Мы за тысячи лет - на чужой и пустынной планете.

Здесь и звёзды, и солнце другие. И что-то нам лёгкие рвёт -
То ли воздух чужой, то ли рвётся наружу проклятье:
Эй, господь или дьявол! Пусть в звёздной пыли галактических вёрст
Нас отыщут земные, а может быть, звёздные братья.

Мы еще не сдались, но смирились почти, что проглотит и нас
Безразличие вечности, выбелив наши скелеты...
Только яростным хрипом в наушниках вдруг тишина взорвалась.
Видно, в мрамор не время вмуровывать наши портреты.

*Конкурсное. «Звёздные войны». Командная работа экипажа «Пацаки»:
1. Денис - шкипер
2. Джуга - пилот
3. Аполло - стрелок
4. Maximas - бортмех
5. Shah-ahmat - медсестра

Я ворвусь в твои сны наваждением пряного ветра,
Серым порохом южной травы расстелюсь под ногой.
Ты услышишь меня в отголосках легенд недопетых,
Ты увидишь меня в море лунного света нагой

Между волн, что созвездия, будто добычу пиратов,
Утащили на тёмное дно в сундуки кораблей;
Над вершинами дымчатых гор, что воруют закаты,
Разольюсь я кромешною теменью таврских ночей.

Ты проснёшься - и соль на губах от морского прибоя.
Можжевельником пахнет. В бокалах осталось вино.
Это я, вырываясь из снов, целовалась с тобою,
Это я прилетала и настежь открыла окно...

...А солнце за гору катится.
Синеет Чобан-куле.
Надену я синее платьице.
Пройдусь босиком по земле.

Где море глодает камешки,
Где волны скребутся в пляж,
Я стану далекой, давешней,
Я скину лет тридцать аж.

Там в пене мои заветные
На солнце нет-нет блестят
Ах, стёклышки разноцветные -
Как таврских курганов клад.

И думаю: в эту Турцию
Доплыть я легко смогу,
Жаль, только вот небо хмурится,
И чайки на берегу.

Тогда я пойду по краешку.
Дней трех-то довольно мне.
И выйду к таким же камешкам,
Но только в другой стране.

Где турки в чалмах свирепые,
Гаремы и паранджи.
И щурят бойницы крепости,
И в небе орел кружит.

...А солнце за гору прячется,
Лениво и не спеша.
Иду по прибою в платьице,
И волны за мной шуршат...

Крым, Морское

Олег Синюков
Навеки

Не держись за мгновенья и не думай о вечном!
Сорви с меня кожу и вырви мне жало!
Целуй меня в губы, кровавого сала
Сжимая созвездья в объятьях своих!

Я змей-полукровка, я змей-искуситель,
Коснись моих рук, и раскроются вены,
Коснись моих глаз, и морские сирены
Тебя вознесут на пьедесталах морских.

Ты сердце сжимала в руках милосердья,
Ты обручем кровь по пустыням пускала,
Как воздух соблазнами мир наполняла,
Планетами ход измеряя теченья.

Сорви с меня ткани, сотри с меня слёзы,
Храни моё сердце, но вырви мне жало,
Целуй меня в губы, которых не знала,
Целуй меня в губы, пока с тобой вместе <…>

Две капли росы в океане тревог –
Такими нас создал движением Бог,
Такими умрём мы с тобою, а впрочем

Целуй меня в губы, храни мою душу <…>
Прижмись ко мне телом, останься навеки.
_____________________________________

Разъелся. Свисало
Созвездьями сало.
Сорви с меня кожу –
Мне тесно в ней стало!

Миазмами миру
Я воздух испорчу.
От крови и жира
У вас будут корчи.

Целуй меня в губы,
Целуй меня в попу,
Труби-ка мне в трубы,
Топчи ко мне тропы.

Порви меня в клочья,
Пусти на колбасы,
Сожри меня ночью
На закусь к пивасу.

Вспори мою тушу,
Продай спекулянтам
И ноги, и уши,
И эякуляты,

И синие вены,
И сердце, и печень,
И прочие члены.
Я так бесконечен…

Tsaritsa
В чёрно-синем звёздном небе

В черно-синем звездном небе
Белая висит луна.
Я стою, считаю звезды.
Как же я сейчас пьяна!

Запрокинула лицо я.
Давят слезы на вискИ.
И пьяна я не от водки,
А пьяна я от тоски.

От сознания, что душу
Не дано перекроить,
Что лохмотьев обветшалых
Никому не подарить.<...>

В жизни много сладких вкусов.
Им в душе моей горчить
Оттого, что горько плакать
Мне ее не разучить <...>

Ни о чем я не жалею.
Уже набрано клише.
Только как же, хоть на время,
Протрезветь моей душе?<...>
__________________________

В перламутровом кафтане
Ходит по небу луна.
Показалось мне по пьяни,
Что повесилась она.

Запрокинула мордаху,
Набок свесила язык...
Ну, скажу вам, я со страху
Протрезвела в тот же миг.

От сознания, что душу
Богу чуть не отдала,
Что вторые сутки трушу
И ни капли не пила,

Я пришла в тоску такую,
Так горчит она в душе...

Хватит. Всё. Опубликую.
Уже набрано клише.

По городу шуршит листвою ветер,
Бумажками шуршит усталый ветер,
Замучился и сдулся этот ветер,
В окно стучится веткой и дрожит.

А просто это ветер издалёка.
Он прилетел ужасно издалёка.
И, может быть, вы гостю издалёка
Позволите у вас чуть-чуть пожить?

Он будет вам на раны дуть послушно,
Он будет вам из фена дуть послушно,
На чай горячий станет дуть послушно,
В любой момент залезет в пылесос.
Одна проблема – он свистит, конечно...

Ну... Что поделать, пусть живёт, конечно.
Пустили. Тут же свистнул он, конечно, –
Бумаги свистнул и в окно унёс.

*Конкурсное. "Лексическая эпифора"

Облаком белым, весёлым, лохматым, растрёпанным,
Жёлтым листом, одиноко танцующим вальс,
Болиголовом заросшими дикими тропами
Я убегу, улечу от себя и от вас.

На солнцепёке я буду краснеть земляникою.
Стаей мальков врассыпную рвану по реке.
Брызну весною по лужам слепящими бликами,
Линией жизни я стану на чьей-то руке.

Буду подсматривать в окна лучами рассветными.
Псиной бродячей усну я на солнце в пыли.
В вашем костре догорая сосновыми ветками,
Я вас согрею, как вы никогда не могли...

Дверь хлопнула. На столике в прихожей
Твои ключи. Твой чай давно остыл.
Я думала, что быть того не может…
Ты просто ты. А мне казалось – тыл.

Я думала, что всё у нас в порядке.
Листала дни… Ну, как ты проглядел,
Что в наш роман закралась опечатка?
Ты просто ты. Куда-то делась «л»…

*Конкурсное. "Антиподы"-117: дверь - опечатка - тыл

Лайм
Чужая

Занозой засел прямо в сердце,
Не держишь и прочь не гонишь,
Под звуки дождливого скерцо
Ты гордость мою хоронишь.

Расправить бы крылья белые,
Да скованы болью жгучей.
Что, милый, тебе я сделала?!
Зачем ты меня так мучаешь?

Втоптал в ледяное крошево,
Слова, как ножи, вонзая:
«Прости, ты, правда, хорошая,
Но для меня…
чужая»
____________________________

Ты пулей не снёс мне башню,
Пока не уйду - не прогонишь,
Под звуки весеннего марша
Ты фиг меня похоронишь.

Расправлю я крылья белые,
Да так запою скрипуче я!..
И что ты мне, милый, сделаешь?
Сама я тебя замучаю!

На ужин получишь крошево
И, эту бурду хлебая,
Поймешь: я вообще хорошая,
А коль разозлишь - я злая!

Александр_Токмаков
Последний поцелуй

На рассвете встанет солнце на востоке,
Озарит земную твердь,
Дом согреет мой оно, и на пороге
Я свою увижу смерть.

В первых солнечных лучах ты так прекрасна
Будешь, Смерть. И на ветру
В поцелуе мы с тобой сольёмся страстном
Наших губ, и я умру.
______________________________________

На закате сядет солнце прям на запад,
У него, наверно, там гнездо.
Я с рассвета издаю призывный запах.
Некрофилам нынче повезло!

Только вот не выйдет нам губами
Слиться в поцелуе, ведь они
Разложились. Я тебя зубами
Поцелую, ладно? Извини.

Зимний день. У окна
Я стою. Я одна.
Тишина.

Синий сумрак и снег.
Мир остыл и померк.
День как век…

Ты с весною пришёл.
Мне с тобой хорошо.
Что ж ещё?

Мы стоим у окна.
На двоих жизнь одна.
Я нужна…

На щеках летний дождь.
Ты однажды уйдёшь.
Ну и что ж?

Всё случается вдруг.
Эти линии рук
Только врут…

Осень. Снова одна
У того же окна.
Тишина.

Тихо падает лист,
Жёлт, прозрачен и чист,
С ветки вниз…

Бывают стихи, которые сами почище пародии. Ну, тем не менее)) Но оригинал привожу целиком)

Татьяна Аверина
Куда сбежало лето?..

Шумные устроив посиделки,
Птицы отмечают месяц март.
Здесь снегирь дудит в свою сопелку,
Воробьёв и галок слышен гвалт.
Громче всех звучит свирель синицы,
Дятел где-то долбит в барабан.

Вроде и стараются все птицы,
Угодить хотят концертом нам.
Только нет изящества в их песнях,
Звуки не летят под небосвод…

Я смотрю с тоскою в поднебесье:
Где же мой соловушка поёт?
Вот куда от нас сбежало лето,
Прихватив с собою певчих птиц?
Соловей, что пел в саду мне, где ты?
Надоело дзиньканье синиц.

Там, где солнце вечно пышет жаром,
Всё цветёт и круглый год тепло,
Где стоит гора Килиманджаро,
И струится речка Лимпопо,
Где-то там, сейчас в лианах гибких,
Мой певец сокрылся и молчит.

В том краю не любят голос скрипки,
Громогласно попугай кричит,
Радужными перьями красуясь,
Бессистемно дует в саксофон.

Соловей же серенький, тоскуя,
Вспоминает сад, где был влюблён.
Где свободно, громко, без опаски,
Пел подружке, сидя у гнезда.
И не важно, кто какой окраски,
И оценят музыку всегда…

Прилетай скорей, певец мой скромный,
Ждём тебя, у нас уже весна!
Знаю – мир чарующе-огромный…
Любящая Родина – одна!
______________________________________

Зачем, петух, взобрался на забор
И свищешь соловьем мне серенады?
Давай, вали отсюда за бугор.
Мне жалкого подобия не надо!
Мне пташку серую – и больше никого!
А попугаям всем задать бы жару –
Топить к чертям в глубокой Лимпопо
Иль головами об Килиманджаро!
Всех вон! А мне родного соловья!
Россия – это Родина моя!

Перепаханы непогодою
И душа моя, и полгорода.
Ночи длинные.

Как же падали в эти ночи мы.
А теперь мне ветра пощёчины.
Что ж не сгину я?

Нервы-ниточки зябко дзынькают.
Мы разбитого половинками.
Нас на свете нет.

А вина моя - и твоя вина.
Я хлебаю боль, и не видно дна.
Захлебнуться б мне.

Чтобы вымерло всё, что выжило.
Чтобы горечью было выжжено
Всё во мне дотла.

Да клеймом ожог тот останется,
Не отпустит в темень беспамятства:
Я твоей была...

Перепаханы непогодою
И душа моя, и полгорода.
Где же мне спастись?

И других к чертям, и с собой не в лад.
Мне б листом простым в этот листопад -
И прощай-прости...

Рубин Михаил
в тени запятой

фонтаны фанаты кричат не в себе я
я белый я черный я двадцать шестой
куда подевались бумажные змеи
и те кто немеет в тени запятой
ты пяткой не чешешься значит не прыткий
ты прыгаешь в омут крича колесо
потом несуразно промокнув до нитки
окрестным мучителям кажешься псом
я смог бы еще не такое придумать
я смог бы еще не такое сложить
но смотрит настырно небесное дуло
и слышно бессмертное с.ка лежи
и ясно опять ничего не умею
ни белый ни черный ни двадцать шестой
фонтаны фанаты кричат не в себе я
я тот кто немеет в тени запятой


___________________________________

а сосны насосов и ели быть может
пробит двоеточием в оба соска
я черный я белый я зебра похоже
лежу на дороге какая тоска
меня затоптали изъездили с.ки
я просто набор параллельных тире
я мог бы рукой ковырять себе в ухе
и пяткой долбить об чугун батарей
но сосны насосов и ели и пихты
ты к знаку вопроса попал на крючок
но если не сможешь понять этот стих ты
я дуло приставлю тебе и молчок
еще не такого тебе нарифмую
но может быть завтра сегодня устал
когда бы по тексту нашел запятую
давно бы в тени запятой отдыхал

Ох, эти ночи мне, рыжие фонари.
Город другой, полусонный. Я щурю глаз:
Мне к карменеру так вкусно кусочек бри.
Я пожую, ну, а ты говори за нас.

Можно без всяких приличий сразу на ты?
Кончиков пальцев коснуться чуть-чуть, слегка.
Выдаст дыхание. Просто застыть, остыть...
Но неприлично ласкает бокал рука.

Нам ли листать календарь, заглядывать в час,
Где и до хрипа страсть - и пустой этот взгляд?
Есть ты и я, карменер и моё сейчас.
Ох, эти ночи... И рыжим огни горят.

Бессмысленный путаный сон.
В полумраке его лабиринта
Мне чудились лики. С икон,
Повешенных криво,
Они упрекали и гнали:
Поди-ка ты вон,
Твои неуместны печали,
В них горечи ровно на пинту
Дешёвого пива.
И я уходила
По серым щербатым ступеням.
Чадила
Свеча у киота
С неведомым старцем.
В углу на коленях
Молился неистово кто-то,
Кому разрешили
С печалью на время расстаться.
А я с этой болью своей
Непутевой, невнятной
Искала на ощупь средь мутных теней
Дорогу обратно.
Проснулась. И тянутся дни.
Я как будто с похмелья.
Не сон и не явь.
Лабиринт тот без выхода, значит...
Старец, оставь
Ты для меня келью.
И не гони.
Я хоть во сне поплачу.

Не выспалась. Из сладкой тишины,
Из вязкой заводи покоя и блаженства,
Где всплески волн от века не слышны,
И камышу о ветре неизвестно;
Где лилии пленительный дурман
Врачует память ядами забвенья,
И призрачной завесою туман
Скрывает тайну вещего виденья
И оседает каплями росы
В ладони тех, кто ни во что не верит;
Где вечности песочные часы
Давно песок просыпали на берег… –

Оттуда, из тенет небытия,
Где сон для жизни и для смерти сводня,
К тоскливым будням возвращаюсь я.
Не выспалась. Но, может быть, сегодня…

Ожидание загнанным зверем
Притаилось, застыло в душе.
Полночь. В завтра распахнуты двери,
И зовет за собою уже
Неизвестность. Глаза я закрою.
Мне б сорвать с этой тайны покров!
И отчаянно вниз головою
Я нырну в околесицу снов.

Всё увижу, услышу, узнаю.
Что вслепую барахтаться зря?..
Но холодными пальцами злая
Все секреты отнимет заря.
Причитая, ворча, словно бабка,
Сны мои замотает в клубок
И, спросонья поёжившись зябко,
Равнодушно подавит зевок.

Бесполезны мои уговоры.
У нее ничего не отнять.
Жизнь моя - снова ящик Пандоры.
Очень страшно его открывать...

Полосочкой огней на дальнем берегу
И прошлое моё, и будущее время.
А я иду себе по мокрому песку,
По звёздам и по мху, что на боках деревьев.

Ах, как же ночь тиха! Медведица ковшом
Крадёт туман с реки в Туманность Андромеды.
А я иду себе, и так мне хорошо,
И сонная волна ползёт за мной по следу.

Я в полночь, может быть, присяду отдохнуть
И буду размышлять о самом сокровенном.
А искры от костра умчатся в Млечный путь
И звёздами навек застрянут во вселенной.

А что там впереди? За левое плечо
Мне трижды наплевать и дальше – без оглядки.
Мне топать до зари немерено ещё,
И тёплая вода мои щекочет пятки…

Небо на землю падает, падает –
Капель серебряных бисер.
Что-то с душой никакого мне слада нет,
Будто на ниточке виснет, –

Ниточке пульса чуть различимого,
Лопнет – и сразу свобода.
Доктор легко разберётся с причиною:
Гибель от времени года –

Времени, знаете, коматозного,
Несовместимого вовсе
С жизнью. И реанимировать поздно вас.
Что же поделаешь – осень...

Только представлю – бешено трушу я,
Листья мне саваном жёлтым...
Ты привязал бы к себе мою душу-то,
Ниточка – видишь? – ни к чёрту.

Рая лубочного
С райскими кущами
Мне не видать.
Слишком порочна я,
Слишком распущена,
А благодать
В капище древнее,
В простыни смятые
Не снизойдёт,
Где наслаждением
Бьётся распятое
Тело моё.
Ангелом нежным
Из дикой язычницы
Только с тобой
Стану я, грешная, -
Стоном откликнется
Свод голубой...

Не отпускай меня. Иначе я уйду.
И нам по гроб жалеть и думать: мы ли
Могли судьбу принять за ерунду,
А после сделать вид, что всё забыли?

А память, господи, цинична и груба,
Бессонницы фонарь направит в душу,
Зашепчет – прочитаю по губам –
Ты помнишь? Помнишь? Я напомню. Слушай…

Она скользнёт инкубом в смятую постель,
И пульс зашкалит в горле до удушья...
Зачем, скажи, такая боль теперь,
Когда всё поздно, всё уже не нужно?!..

Я не умею, верно, каяться в грехах,
Молить покорно… Горечь бьётся криком.
Не отпускай! Мне страшно подыхать
Из ночи в ночь в отчаянии диком…

Водою дождевою полнится,
Шумит меж зарослей река.
Над ней кричит печально горлица,
И прячут небо облака.

И, вторя горлице надрывно,
Сползая с гор, вползая в сны,
Унылый голос муэдзина
Звучит с татарской стороны.

На горизонте в дымке сейнеры,
Цикады в мареве сверчат,
И янтарём желтеет в зелени,
Напившись солнца, алыча.

Мне жизнь другая и не помнится.
Я тут, как горы, на века.
Весь день кричит печально горлица,
Камнями горбится река...

Крым, Морское

Ниточки флирта тонкие-тонкие.
И серебристые, и золотистые.
Нежно, безжалостно, полунамёками.
Реплика. Пауза. Смотрите пристально.

Сердце не бьётся, а падает, падает
Вниз, там, где сердцу и быть не положено.
Вы это знаете точно, не правда ли?
Ах, кукловод, быть бы вам осторожнее!

Ниточки флирта. Рисунок несложный.
Ах, невнимательны эти мужчины!
Как же блестяще смотритесь, боже мой,
Вы в серебристой моей паутине...

Если хочешь — уходи. В добрый путь.
У тебя своя дорога в пыли.
Может, встретимся ещё как-нибудь
На одном из перекрёстков земли.

Если нужно уезжать — уезжай.
Я смешаюсь на вокзале с толпой.
У тебя ведь тоже где-то свой рай.
Что же делать, если он не со мной.

Если хочется сказать — ты скажи.
Покиваю. Поцелую. Родной.
Мы посетуем друг другу на жизнь.
И на то, что выдают по одной.

Если важно помолчать — помолчи.
Полистай свою судьбу взад-вперёд.
Не бывает ничего без причин.
Всё проходит — это тоже пройдёт.

Я, бывало, состязалась с судьбой,
Мол, посмотрим, кто ещё победит...
Ты уйдёшь — закрою дверь за тобой.
Тут и чайник очень кстати вскипит.

Нет, извините, не люблю я вас.
Не нравитесь ни в профиль, ни анфас.
И это выраженье ваших глаз…
Вы смотрите мне в душу, боже правый!

И ваших губ безжалостная власть…
В попытке глупой жертвою не пасть
Опять хожу без козырей, не в масть –
И в пух и прах проигрываюсь. Браво!

Ну что? Добыча возле ваших ног.
Вы победитель, но не царь и бог.
Неужто вы хотите жалких крох?..
Но эти руки… Пульс мне не послушен.

Нелепым жестом прядь с лица долой.
Меня знобит. К тебе, ко мне домой?
Да, я твоя. А ты? Неужто мой?
Коснись. Люблю. Ах как же ты мне нужен…

* Конкурсное. Тема: "Нет, извините, не люблю..."

Дворник листву метёт –
Пшыть, пшыть…
Вот и пришёл черёд
За-
быть.

Разве же был иной
День? Век?
Тот же. Но шёл стеной
Снег.
Снег.

Вроде бы нет причин
Всё – вспять.
Только на лбу морщин
Жуть! –
пять.

Вилами по воде –
Врёт счёт.
Выйду в такой же день –
О,
чёрт!

Были шаги легки.
Где прыть?
Шаркают башмаки –
Пшыть,
пшыть…

Бессилие. Впиваешься в ладони
Ногтями, закусив губу до боли.
Бессилие. Когда уже всё понял,
Но ничего поделать ты не волен.
И закипает ярость. Бьёт набатом
По рёбрам не рождённый болью крик.
И всё, что прежде выплакал когда-то,
Всё, что простил, и всё, к чему привык,
Вдруг возвращается безжалостно и подло
И душит. А петлёю - жизни нить.
Дыханье хрипом разрывает горло.
И - ничего.
И надо дальше жить.

Перцовки литр. Да что там пить двоим.
И деду весело, и мне не то чтоб грустно.
Чеснок. Редиска. Хорошо сидим.
Ну и куда ж без квашеной капусты.

А за окном щебечут все подряд,
И голос сорвала уже кукушка.
Я б тормознула, честно говоря.
Но дед полез за новою чекушкой.

Ну, а чего бежать мне от судьбы?
Еды - как в пресловутом коммунизме.
И манят глянцевыми шляпками грибы...
Я их подозреваю в ботулизме.

Я сроду Прометеем не была
И стану им когда-нибудь едва ли.
Зачем весь год я печень берегла?
Чтоб вот сейчас орлы ее склевали?

Пусти на грядки, дед! Хочу копать!
Нам, городским, ваш сельский труд за диво.
А на столе, смотрю... да вашу мать!
Уже стоит пузырь - два литра пива.

Какой костер, какой закат-рассвет,
Какие там природные красоты.
Я узник твой, а ты тюремщик, дед.
Ну ладно, наливай уже, чего ты...

Радуга режет разум.
Руки роняю разом.
Ран раскроились русла -
Розовое распутство.
Ран раскровились реки -
Роскошь рубинов редких.
Рыжая рань рассвета
Рубище рвёт. Раздета.
Россыпь росы рябая...
Рабство. Руины рая.

С осенью вместе уйди, с дождями, с болью.
Вместе не быть, врозь – непосильная ноша.
Что ж остаёшься со мною ты комом в горле?
Как я измучилась.
Я не могу больше.

Помнишь, в той жизни ночи нам было мало.
Утром валялись долго. Такие сони...
Рыжими зайцами солнце вокруг скакало.
Помнишь, как ты
Мне целовал ладони?

Помнишь, в той жизни осень была другою.
Кто ж в сентябре снег на листву крошит?
Щёку колючую тронуть бы мне рукою...
Что мы наделали?
Нет ничего больше...