(перевод с польского)

Жил-был глупый Габрусь. Знаешь, что он делал?
Мял овёс дробилкой, чтобы лошадь ела.

Ситом воду черпал, птиц носил в карманах,
Он просил на кузне подковать барана.

Накрывал репейник в дождь дырявой шапкой,
В лес дрова носил он, жабу кутал в тряпку.

Изо льда построил домик у сарая:
"Хороша квартирка, пригодится в мае!"

Габрусь дул на солнце, если солнце жарит.
За топор хватался, если пчёлка жалит.

Дедушку просил он: "Может, месяц купим?".
Вот таким был Габрусь. Был каким он? Глупым.

(перевод с польского)

Есть такая Зося,
Зовут её Зося-Самося,
Любит сказать: "Я сама!". Ну, прямо
Важная дама!
Всех на свете она умнее,
Всё на свете она умеет.
Что ей школа, книги, мама?
Всё сама! Ох и упряма!
Вечно одно и то же,
Нужно бы с ней построже.
Учиться не хочет — зачем,
Если и так всё может?
А попытайте Зосю:
- Сколько дважды два?
- Восемь!
- А кто был Коперник?
- Король!
- А что такое уголь?
- Соль!
- А где город Прага?
- Где надо!
- А учиться надо?
- Не надо!
Говорит Самося всем:
"И сама я завтрак ем,
И машину починяю,
И со всем одна справляюсь!
Где бы, кто бы ни бывал,
Кто бы, что бы ни читал,
Он бы голову сломал
Там, где я - самая, самая!"
- Какая важная дама!
А кто глупая Самося?
- Я, Зося!

(Перевод с польского)

Плачет пани Соловейчик, в гнёздышке рыдает:
Соловей до полвосьмого где-то пропадает.
Обещал домой вернуться в три часа к обеду,
Вот уже подходит вечер - Соловья всё нету.

Всё остыло: суп из мошек, пойманных в осоке;
Шесть комариков, варёных в ландышевом соке;
Барбекю из мотыльков с терпким вкусом леса;
Торт-десерт из ветерков "Лунная принцесса".

Может, что-нибудь случилось? На него напали?
Перья выдрали из крыльев? Голосок украли?
Это зависть! В небе кружат жаворонков банды.
Перья - мелочь, отрастут. Перья - не таланты!

Вдруг под ёлкой Соловей по дорожке скачет...
- Где ж летал ты?! Где ж ты прыгал?! Я сижу и плачу!..
Соловей вздохнул: "Родная, не ругай дружочка.
Так на улице чудесно, я прошёл пешочком!"

Глупый пёс на заре
размышлял в конуре.

«В конуре может жить
даже слон...
Но такая конура
размером с дом...

В конуре мог бы жить
жираф...
Из такой конуры
был бы выход в облаках...

В конуре мог бы жить
Бог...
Нет, не будет...
БОГ
БОИТСЯ БЛОХ!»

(Перевод с польского)

Вспоминаю мой школьный надоевший сон:
Две обезьяны в окне прикованные цепями,
за ними легкое небо
и влажное море.

Сдаю историю мира.
Ни бэ и ни мэ.

Одна обезьяна молчит, иронично глядя,
другая будто бы дремлет -
но если на вопросе зависнуть в молчании,
подсказывает
тихим бренчанием цепи.

Шли по небу облака -
Стадо белое слонов,
Цирк, воздушный балаган,
Ветер - клоун без штанов.

Кучевые облака
Были милыми, пока
В тучки не закучились,
Дождь не нахлабучили.

Стадо, выси хоботая,
Вниз трубя и хохоча,
По дороге пыль глотая,
Вышло к озеру, мыча.

Стали брызгаться слоны
(Брызги дирижабнем!
В лес с огромной вышины
Летним ливнем жахнем!).

Десантировались ливни -
В муравьёв воткнули бивни.

По окраине болотной
Беспилотно
Дождь гуляет туго-плотно,
Пулемётно.

Измочалились
молчальники-листки,
в редколесьи
перебитки-мотыльки.

Дождь пошёл косить
былинки и цветения.
Из дупла гляжу на неба
построения.

Я - сова, я - сплюшка,
Острый клюв крючком.
Глупость. Небылюшка
Летним об-лач-ком.

Как-то глупый понедельник
наступить решил во вторник.
Хитрый вторник рассмеялся,
подложил ему свинью.
Понедельник от испуга
перепрыгнул через вторник
и с разбега прыгнул в лужу
в огороде у среды.
Там до четверга сидел он,
посреди недели думал,
долго думал и придумал
после дождичка в четверг.
Понедельник отряхнулся
и до пятницы добрался
на кривой кобыле, чтобы
хоть немного поскакать.
Только вдруг опять забота -
из-под пятницы суббота,
под субботой воскресенье.
Наконец-то! Боже мой!
Хорошо как! Понедельник
наконец-то в понедельник,
обогнав все дни недели,
сам к себе пришёл домой.

Больно просто вне Холокоста

(Перевод с польского)

В старом Певческом предместье
Есть проулок Веселинский,
Там когда-то жил маэстро
Пан Тралислав Тралалинский.
С ним сестрёнка - Тралалёнка,
С ним дочурка - Тралалюрка,
С ним сынишка - Тралалишка,
С ним собачка - Тралалачка.
Ну а котик? Был и котик,
Котик звался Тралалётик.
Был ещё и попугайчик,
Вертихвостый Тралаляйчик.

После завтрака в гостинной
Каждый день семейство пело,
Всем известно, что маэстро
Дирижировал умело.

Только вскинет пан Тралислав
Кверху ручки-тралалючки,
Все замрут на пол-секунды,
Хор обучен этой штучке!

Трала трала тралалала,
Тралалала трала трала!
Браво пану Тралиславу,
Утром хор звучит на славу!

Уезжая, тралаляя,
Сам маэстро напевает,
Крепко песенка пристала:
"Трала трала тралалала. "

Слышно в кухне и в машине,
В школе, в банке, в магазине.
Стали петь цветы и булки,
И прохожий в переулке,

С ним шофёры - Тралалёры
И кухарки - Тралаларки,
Полицейский - Тралалейский,
И бабульки - Тралабульки,
И аптекарь - Тралалекарь,
И кассиры - Тралалиры,
И юристы - Тралалисты,
И пан доктор - Тралалёктор,

Даже крошка-мышка,
Мышка Тралалышка,
Хоть боится киски,
Вредной Тралалиски,
Встала в закуточке,
В тёмном тралалёчке,
И пропела так тихонько,
Трала - трала - тралалонько...

Шла по тротуару лошадь.
Тротуатто-тру-та-та.
Шла по тротуару лошадь
в воскресение с утра.
Ей наездница сказала
- Стой!!
И лошадь сразу встала.
- Марш!
И лошадь вновь пошла.
А потом она бежала.
А потом она скакала.
А потом она заржала.
Тротуатто-тру-та-та.

Один барон
считал ворон.
К нему подходит граф
и говорит: «Считать ворон
ты не имеешь прав!
Хотя, пожалуй, мы вдвоем
Быстрей считали бы ворон.»
Барон ответил: «Ваша честь
вдвоём ворон не перечесть.
Помощник нужен нам.
Мне говорили, в школе есть
Воробышкин Степан.
Когда все слушают урок
про Средние века,
в окне считает он ворон...»
Воскликнул граф:
«Такой болван,
мой друг, поможет нам!»

(Австрийская площадь - Петербург, Петроградская Сторона)

Возле площади Австрийской
шёл сапожник австралийский
с бумерангом и ножом.
Мимо бани и аптеки,
почты и библиотеки
ШЁЛ САПОЖНИК ГОЛЫШОМ.

- Почему же вы решили,
что сапожник он?

- Потому что без сапог.
Всем известно,
что сапожник
без сапог.

- Ну сказали! Ну решили!
Голышом домой?!
Это вовсе не сапожник!!
Это был портной!

Одна из историй Яна Бжехвы про Блоху-обманщицу.
Все истории в переводе и с польскими текстами - ТУТ

Седьмая пятница - 512: корабельная

ПУТЕШЕСТВИЕ

Все домашние хозяйки
Любят отдых на Ямайке.
Так и Блошка терпеливо
Ждёт на берегу залива
Бригантину с парусами,
Чтобы крикнуть: "Можно с вами?!!
Надоела мне работа,
Путешествовать охота!"
Шкипер с рыжими усами
Отвечает: "Можно, пани!"
Вот Блоха уже в каюте,
Рядом с камбузом на юте,
Вот на палубе в шезлонге,
Вот играет в Бинго-Бонге,
Вот читает о Гонконге.
Загорает две недели -
Как приятно в самом деле!
В день пятнадцатый туристка
Услыхала - берег близко.

И сказала капитану:
"Больше плавать я не стану!
Океан меня печалит.
Пусть корабль к земле причалит."
На волну спустили шлюпку,
Распрощались за минутку.
Шлюпка к берегу стремится,
Чайка белая кружится.
Вскоре перед Блошкой прямо
Как из сказки вырос замок.
Цепью башен замок страшен.
В каждой из огромных башень
Злые рыцари на страже.
Увидали Блошку разом...
Кто такая?! Без приказа?!
И помчались, пыль глотая,
Чтоб проверить, кто такая.
Стража в замок Блошку тащит,
А она глаза таращит.
Как красиво в тронном зале!
Ну и что, что в плен забрали!
Сердце бьётся как куранты!
Флаги, ленты, аксельбанты.
Лестницы - все из фарфора,
Над дверями - герб с узором,
И со скипетром на троне,
В бриллиантовой короне,
В мантии из горностаев
Молодой король Байбайе
С важным видом восседает.

Блошка встала в центре зала
Поклонилась и сказала:
"Я дворянка Белоличка
В разноцветных руковичках.
Дочь правителя из сказки,
Из волшебной Потатаски.
Там дворцы - из слитков злата,
В нашей бухте сто фрегатов,
Все стоят на якорях и ...
Сторожат дворцы мои.
С детства спала на перине.
Выспалась! Мечтаю ныне
Выйти замуж в вашем крае".
Отвечает ей БайБайе:
"Что сейчас? Апрель?
А в мае
Назову тебя супругой!
Мы подходим друг для друга".
Все придворные вельможи
Льстят Хитряйке, кто как может.
Адъютанты на параде
Тянут шпаги, Блошки ради.
Даже слуги и служанки
Присягнули иностранке.
Наконец, Блохе-плутовке
Объявляют день помолвки.
Главный Канцлер Королевства
Вдруг вскочил: "Не та невеста!
Мой король! Позвольте прямо
Разъяснить, кто Ваша дама.
Не принцесса, не княжичка -
Самозванка в рукавичках.
В ней блохи плохи повадки!"
От такого в беспорядке
Зашумели и крестьяне,
И министры, и дворяне,
Рыцари, пажи, лакеи,
Звездочёты, брадобреи...
Смотрят фрейлины с тревогой,
Ничего понять не могут.
Взял БайБайя лупу, топнул ножкой:
"Ясен пень, что это Блошка!
Дайте в руки мне нагайку -
Накажу Блоху-Хитряйку!"

Блошка долго ждать не стала,
Крепче зонтик в ручках сжала,
Подскочила как пружинка
И помчалась как машинка.

Тут Байбайе - ах! - качнулся,
На фарфоре поскользнулся.
"Все за ней! Поймал? Эх, лапоть!"
Да, Блоху попробуй сцапать!

Через месяц или больше
Блошка добралась до Польши.

(перевод с польского)

- Может, сходим в гости к Люсе?
- Не-е, к ней бабушка не пустит!
Мне секрет раскрыла Тома,
Что у Люси свинка дома!
- Что такое? Что за свинка?
Рыльце, хвостик и щетинка?
Чем их кормят? Пирогами?
Может, будет бегать с нами?
- Глянь в окошко! Точно свинка!
- То не свинка, то дивчинка!
Вся распухла, встать не в силах,
Шерстяным платком укрылась.
- Люся свинкой заболела,
Целый день грустит без дела.

Валуны - мамонтов серые лбы,
Перерождения полной луны.

Белые чайки на морском погосте -
Крикливые игроки в рыбьи кости.

Кров обезлюдевший. Берег пустынный.
Брёвна - занозами срезанных бивней.

Унежма блеклая, нравами дикая
Глядит в море Белое, горестно кликая

Рыбацкие лодки Поморского берега -
Ладьи плоскодонные русского севера.

"Дай, Господи, нос да корму,
середину полну! "



На конкурс
Седьмая пятница - 511: стороны света

Посадил дед Ириску на грядке.
Выросла Ириска в полном порядке.
Вот удача редкая!
Ириска душистая, крепкая!
Схватился дед,
А фантика нет!
Прилип, да как начал охать!
Тянет-потянет, влип по локоть.
Тянет час-другой,
Вытянул немного.
Ай да Ириска!
Нужна подмога!

Звонит дед бабке:
«У нас на грядке
Выросла Ириска
В полном порядке!
Вот удача редкая!
Ириска душистая, крепкая!
Подсоби, бабка, не мешкай,
Приходи быстрее с тележкой!»
Прибежала бабка, схватила деда,
Тянут-потянут до самого обеда.
Тянут Ириску, вытянуть не могут!.
Ай да Ириска!
Нужна подмога!

Звонит дед внучке,
Звонит бабка внуку,
Внучка — Одноклассникам,
Внук — Фейсбуку!
Собрали друзей — футбольное поле,
Собрали подружек — Аральское море.

Стали тянуть Ириску-рекордсмена,
Тянет первая, тянет вторая смена,
Тянет смена ночная.
Прошла неделя, прошла другая,
Тянут!
Ириска большая-пребольшая!

Сентябрь...
Октябрь...
Отдохнуть бы надо!
От Бреста до Хабаровска неблизко,
Тоненькой ниткой тянется Ириска!

Китаец смотрит, удивляется:
«Что там за границей болтается?»

Японец глядит тоскливо:
«Опять тянутся к Южным Курилам...»

Захотели смысла?!
А я не желаю!
Сказочка русская простая.
Нам что Ириски сажать, что клевер,
Что мишек на север.

На конкурс
Седьмая пятница - 511: стороны света

Старичок, отдыхавший в Италии,
Никогда не чесал ниже талии,
Только грязные пятки,
Да и те - на зарядке,
Если пятки торчат выше талии.

А может всё было несколько иначе?

Старичок, отдыхавший в Италии,
Ничего не носил ниже талии.
Он любил на зарядке
Класть платочек на пятки,
Если пятки торчат выше талии.

Или так?

Старичок, что любил на зарядке
Класть платочек на грязные пятки,
Был душой агроном
И в ночи босиком
В полнолунье пропалывал грядки.

Или совсем иначе.

Старичок был сторонник ткемали,
На зарядке его опознали,
И, предвидя баталию,
Он умчался в Аджарию,
Только грязные пятки сверкали.

Как-то так.

Седьмая пятница - 510: сделаем зарядку

1
Ворона может отнимать,
суммировать и множить,
а вот делить ворона
пока ещё не может.
2
Собачка по ушки застряла в снегу.
Ворона ворчит: "Я никак не пойму.
Какие-то ушки из снега глядят.
Могла бы и клюнуть! А может съедят?"
3
Глупый котище прилёг на газоне,
хочет подкрасться к ленивой вороне.
Громко закаркали, сидя на ветках,
черные воины в серых жилетках.
4
Серая Ворона встала на крыло.
Дразнится на заднице чёрное перо!
5
Ворона больное крыло расправляла
как маленький зонтик, что я доломала.
Наверно, внутри у птицы
друг друга цепляют спицы.

Седьмая пятница - 507: воронья

На мосту сошлись в ночи
Силачи и смехачи.
Смехачи ушастые,
Силачи усастые.
Силачи не меньше дома,
Смехачи не больше гнома.

Смехачи лишь пикнули -
Силачи хихикнули.
Смехачи сказали -
Силачи заржали.
Смехачи заржали -
Силачи упали.

Поднимались силачи -
Разбегались смехачи.

Прозрачный воздух холоден и вязок,
октябрь кончается. Чернеют ветви вязов,
деревья сбросили изящество листвы.
Хороший ясный день, нет слёз на небосклоне.
Затишье. Пауза. Природа на изломе.
Исхода нет, но помыслы чисты.
Как хорошо пройти старинным парком,
прощая лето разноцветным шарком,
встречая солнце в зеркале пруда.
Под небом голубым осенняя беспечность
непогрешима, внешне безупречна
и холодна, как внешняя среда.
Тут невозможно биться лбом о стены.
Гуляйте по дорожкам, джентельмены,
без суеты, без криков, без наград.
Пора забыть привычные повторы
и оборвать сухие разговоры.
В последний путь, последний листопад!
Не пропусти редчайший в жизни день,
единственный за прожитые годы,
где очевидна пауза природы
и неизбежна долгая зима,
где ты пройлёшь сквозь блочные дома,
отбросишь безысходность и тревогу,
и, ключик повернувши, задарма
заветные откроешь закрома
и выйдешь на осеннюю дорогу.

Там, где ветер беспокоен,
где холодная вода,
где высокий дом построен
был на долгие года –
там родился Грозный Воин,
для него был дом построен
в те далёкие года,
где холодная вода.

На другом конце планеты
круглый год гуляет лето,
там красивые кареты
и большие города.
Хнычет в замке Королева:
Королеве надоело,
что нельзя купаться в море,
где горячая вода.

В нашем доме, в нашей ванне
не штормит как в океане.
В нашем доме Королева
не бывала никогда,
и не думал Грозный Воин,
что случается такое,
что течёт в обычном кране
просто тёплая вода.

МОЙТЕ РУКИ ИНОГДА!

1
Немецкий человечек вдоль Эльбы проходил,
Он в SchillerGarten хаживал, по Лошвицу бродил,
Жил в двухэтажном доме на улице Дорнблют,
Поддерживал порядок, достаток и уют.

Он был такой весёлый и щедрый добрячок,
Там мяч подарит в школу, тут - детям пятачок.
Был у него компьютер и каждый раз в обед
В компьютерные шашки он юзал Интернет.

2
В проулке Провиантском, где до апреля снег,
У нас на Петроградской жил русский человек
В квартире коммунальной, в большом особняке,
В уютной светлой спальне с гербом на потолке.

Он в пышечную хаживал и вдоль Невы бродил,
Там лысинку поглаживал, тут трубочку курил.
Был у него компьютер и каждый раз в обед
В компьютерные шашки он юзал Интернет.

3
Вот так они сдружились у шашечной доски,
По-детски веселились, играли в поддавки.
Жаль, что по Интернету друзьям из разных стран
Нет страха глаз зажмурить, чтоб получить щелбан!

Друзьям через компьютер нельзя пожать руки,
Нельзя купить с глазурью творожные сырки,
Нельзя бежать вприпрыжку туда, где ждёт сосед,
Когда дурацкой мышкой ты тычешь в Интернет.

4
Немецкий человечек был прост и деловит -
Сначала долго думал, планировал визит,
Потом письмо немецкое в Россию написал,
Где в город Дрезден друга на Пасху приглашал.

А русский человечек в огромный чемодан
Засунул бритву, тапки, пижаму и стакан,
Большой словарь немецкий (сто семьдесят листов),
Матрёшку, флаг советский и банку огурцов.

5
Гудит крылатый Боинг, дорога нелегка.
Гудит и беспокоит густые облака,
Где радужные пятна в туманных берегах,
Где чувствовать приятно и ух, и ох, и ах.

А в двухэтажном доме на улице Дорнблют
Прихожая, гостиная и спальня гостя ждут,
Хозяин из пекарни принёс бисквитный торт
И на велосипеде помчал в аэропорт.

6
Когда тебя встречает в далёкой стороне
Военный пограничник на боевом коне,
И танки охраняют шлагбаум в два бревна,
Ты и без карты знаешь - великая страна.

А если пограничник глядит из-под очков
И даже улыбнуться на службе вам готов,
И вместо пистолета поднял в руке печать -
Ну как страну такую державой величать!

7
Немецкие плакаты смеются вдоль стены,
Задумчивому русскому они удивлены -
На то и указатели, чтоб всем идти вперёд,
А этот, любознательный, глядит и что-то ждёт.

С трудом нашёл Степана усатый Гюнтер Фриц,
Так встретились два друга из двух былых столиц.
Один сел с чемоданом в автобус городской,
Второй, крутя педали, помчал по мостовой.

На окне в деревне Лехтуси
муха пела в старом кактусе.
Мухи в Лехтуси не редкости,
но откуда столько радости?

Кактус - иглами поленница,
муха - кактусова пленница,
жесткокрылая наездница
обжужжала все растеньица.

Иглокожими ладошками
не похлопаешь по мошкам ведь.
У меня на муху жалобы,
раздавить не помешало бы.

Я гляжу на кактус пристально,
кактус — мой товарищ признанный,
верным псом стоит на привязи
на окне с побелкой известью.

Развернулась в небе радуга.
Муха вновь запела радостно.
Раздалась от разудалости.
Что за шалость в обветшалости?

Насекомым вправду весело
пожужжать весной над весями,
потусить в деревне Лехтуси
среди кактусов и ветхости.

Седьмая пятница - 491: кактусная

Вы видали когда-нибудь, как проявляется кактус,
как культяпка на свет вылезает из дряни горшка?
Это шило в мешке продвигается к игло-порядку.
Это кто-то когтистого тянет кота из мешка.

Вы видали когда-нибудь как принимается кактус
(принимается - в смысле, берётся за игло-баланс)?
Аудиторский глаз не приметит помарок на актах,
и колючий стратег не упустит во времени шанс.

Вы видали когда-нибудь как разрастается кактус,
как мозаики треск утверждается в плоскость стекла?
А потом девальвация красок на несколько фракций,
неформальный цветок - и колючая жизнь утекла.

Вы видали когда-нибудь, как осыпается кактус,
как иголочки с треском летят на шершавый паркет,
как уборщицы с тряпками злятся на игло-бестактность,
выгрызая из рук неуместную пробу Пирке.

Седьмая пятница - 491: кактусная

Жилики-былики, честное слово,
были и жили возле Тамбова.

Жилики-былики жили на даче,
жилики-былики были кусачи.

Дачники с тачками, птицы и звери
жиликов-быликов знать не хотели.

Знать не хотели, страшно боялись
и чем могли
как могли
отбивались.

Били коровы друг друга хвостами,
хлопали дети друг друга руками,
дед брызгал бабку холодной водой,
бабка за дедом носилась с метлой.
Рыжие квочки купались в песке,
злые собачки выли в тоске.

Думаешь, сплетни?
Думаешь, слухи?
?! ?! ?!

Жилики - слепни.
А-а! ...
Былики - мухи!

Стуча по бумаге земли
дождь брызгал
свинцовостью
чёрных чернил.
Недолго.
Для уха
неласков
бумажечный шорох,
и дождь развернулся -
сорвал ожидания шторы.

И книги упали -
загрохотали.
Ветра
безотказно
меха раздували.

С упорностью ливня,
прижавшего затхлость минут,
к стеклу прислоняю лицо,
я чувствую,
я наблюдаю.
Случайных прохожих
застигнутый город теряет,
а я обретаю
давно позабытый уют.

Седьмая пятница - 480: ураганная

(Перевод с польского)

Шла муха по потолку,
Кричала мухам: "Ой, не могу!
Глядите, что там внизу, под нами!
Люди бегают кверху ногами!

Звенит изумрудная Муха,
Попав между рам под стекло:
"Я слышала, где-то разруха,
А где-то тепло и светло.

Там где-то у сектора Газа
Взаправду гуляет война,
А где-то над унитазом
Окрашена мелом стена.

Далёко есть остров Мадейра,
Где нет никаких комаров,
Красавец Жоан Федарейра
Там бродит в ночи без штанов.

Придуманы Красные Книги,
А в Книгах есть белый медведь,
В оазисах выросли фиги,
Хотела бы я посмотреть!"

Жужжит изумрудная Муха,
Прозрачен стеклянный ашрам.
Учитель, какая непруха
Звенеть по весне между рам!

Вагоны, Вероны, вороны,
Бумаги упали втройне,
Фуршет, фуэте, фаэтоны,
Бессоны и сало в вине.

Натянут на глаз телевизор,
Любовь, напролом, за углом.
Матиссы, мантиссы, метизы
Внутри, между рам, под стеклом.

Седьмая пятница - 478: мушиная

(Перевод с польского)

Как-то в Гданьске на дрожках
Катались три носорожка:
Мама,
Папа
И сын.
А упряжь звенела:
Дзын,
Дзын!

С ними на козлах,
В цилиндре в горошек
Ехал хозяин тех дрожек.
Лошадью правил,
«Но, Агатка!»
И щелкал звонко.
И чмокал сладко.
День был весенний,
Конец недели,
Люди в раскрытых окнах сидели.
«Гляньте — сосед говорил соседу-
Носорожки
На дрожках
Едут!»
И кланялись им, и веселились,
А носорожки дальше катились.

В узком проулке за магазином,
Слона догнали
С дочкой
И сыном.
«Здравствуйте, доброго дня соседи!
Куда так рано на дрожках едем?»

«К вокзалу, пан Слон, на скорый поезд -
Бодро сказали хором все трое -
На поезд, который без останова
Нас довезёт до Носорожково.
Там на носу в начале мая
У носорогов
Рог отрастает.

«Вот, значит, где растут носорожки!
Мы вам желаем счастливой дорожки!»
И долго так, пока не устали,
Слоны платками
Дружно махали.

На Приладожье вышел вечер,
над Приладожьем сильный ветер,
зябнут шхеры вблизи Сортавалы,
бьются хлёсткие волны в скалы.

Наш вожак словом бисер мечет:
на хрена, мол, собрали вече,
в этот узкий проход гребите,
да смотрите — не промахнитесь.

Ну, зашли, встали, да оклемались.
Утром сник пресный наш аква марис.
На скале розовеет вереск,
был ли с вечера шторм — не проверить.

И тогда вожаку сказали -
на хрена мы тут ночь куковали.
Он ответил — в проход гребите,
да смотрите — вам тут не Питер.

"Антиподы - два слова" - 30 (вече-кукушка)

Спасибо автору Ирина Ашомко за прочтение!



Жил в ванной человечек
Размером с пузырёк.
Был у него для свечек
Дырявый кошелёк.

Ходил по краю ванной,
Как ходят циркачи,
Любил пилить расчёской
Из мыла кирпичи.

Когда ему грустилось,
Бил душем по трубе,
Носил на дни рождения
Подарки сам себе.

Никто его не видел,
Никто его не знал:
Как щёлкнет выключатель -
Под ванну убегал.

Днём из-под ржавой ванной
Совсем не выходил,
Сам креслице-мочалку
Себе соорудил.

На креслице-мочалке
Качнётся без труда,
А слышно будто где-то
Забулькала вода.

На Кирочной в большой квартире
постмодернистское кино.
Борец сумо сидит в сортире
не так, чтоб вечно, но давно.

Хозяйки в сонных кимоно
разносят завтрак домочадцам.
Мужчине за водой податься,
банзай, пока не суждено.

Над спинкой жесткого дивана
глядит окно на грязный свет.
Искусна клёнов икебана
Сквозь комариный красный след.

Мир схематичных оригами
впечатан окнами на юг,
кусочки сахара в стакане,
стакан и чайник воду ждут.

Мужчину мало что колышет,
он, неподвижен и высок,
глядит в окно на тяжесть крыши,
желая выстрелить в висок.

Казалось, в мире коммунальном
не затеряться никому.
А вот ему известна тайна,
Как заключить себя в тюрьму,

Как беспробудно до рассвета
во сне сжимая пистолет,
тянуть, присутствовать при этом
и ждать, когда исхода нет.

С проспекта убирают сонный снег. Машина, лапами железными сжимая пух белизны, ночные сказки вверх бросает так неосторожно пальцами. Ночные сказки собирают в грузовик и тот едва ползёт. Спроси, когда он встал. Устал? Я спать и то не прочь, а он всю эту ночь грузился белизной и полз. Машина, лапами железными сжимая ночь без остатка, открывала новый день, превращая ночную снежную сказку в слякоть серых грузовиков, в шум и спешку города, длинного куда ни глянь и в неестественность промышленных облаков.

Старые кадры чужого кино, автор вышел курить навсегда, помню одно — ленинградский февраль.

Спасибо автору Ирина Ашомко за прочтение!



В одной стране немноголюдной
Жил-был Дракон Недружезубный,
Дракон был злым и злел, и злел -
Всё потому, что зуб болел.
Когда же доктор выдрал зуб,
Дракон стал добр и дружелюб.
И вскоре из пустынных мест
Приехал в наш жилищный трест,
Стал жить в квартире номер шесть.

Он никого не хочет есть.
На завтрак полюбил Дракон
Творог и кашу с молоком.
Он веселит старинный дом:
Катает малышей верхом,
Листву и снег метёт хвостом
И улыбается при том.

И только в Новый Год Дракон
Выходит ночью на балкон,
Огнём и громом пышет вверх
И раздаётся фейерверк.
Всю ночь Дракон не отдыхает,
Кричит, взрывает, полыхает.
А затихает поутру,
Захлопнув дверь в свою нору.
Нора на третьем этаже,
Пора дракону спать уже.

И снова долгий круглый год
Дракон не разевает рот.
Его черёд пугать народ
Настанет в новый Новый Год.

Она смотрит на меня по-детски непонимающе, чуть изподлобья и говорит почти шепотом: «Когда зимно. Тутай не зимно».
- Доминичка, ведь холодно. Не снимай кофту. Бабушка нас заругает, когда вернётся.
- Не зимно…
- Ну тогда сиди одна, а я буду читать.
Она бросила кофту, залезла в кресло, отвернулась, уткнулась лицом в полосатое покрывало.
Мы только что пришли с улицы. За окном зима, настоящая зима со снегом, которую ждали несколько лет. Это её первая настоящая зима за неполных четыре года жизни.

Еле уговорили выйти на улицу. А до этого битый час играли. «Я — коник, ты — пан, бабушка — кассовница». Доминика на четвереньках, обвязана серпантином, пан правит своим коником. Коник подбрасывает задние ноги до самого живота пана. Больше похоже на лягушку. Скачем в спальню: там магазин (по-польски — склеп). На диване сидит бабушка, читает. У неё касса. Кассовница строго смотрит на нас: «Что изволите?». Коник говорит: «Сено... Доски, хлеб, яблоки». «А деньги есть?». «Сто злотых!». «Бжих-бжих-бжих»-стучит касса. Забираем чек, сдачу. Долго грузимся и тяжело нагруженными плетёмся в большую комнату к креслу, где мы построили дом. Громко чмокая, едим сено, хлеб и спим одну минуту. Всё, пора в дорогу. Склеп ждёт! Пан, коник, кассовница. Пан, коник, кассовница. Пан, коник, кассовница. Покоя нет, на Новый Год приехала польская внучка, другой у нас нет.
«Доминика, скоро будет темно» - говорит кассовница. Сколько же можно играть дома! Уговорили коника пойти покататься на санках, пока кассовница сходит в настоящий магазин. Дома нет ни хлеба, ни яблок. Да и сено в нашей кассе кончается.

И вот мы вернулись с улицы, но немножко поссорились. «Доминика, ты скоро уезжаешь, а мы с тобой ругаемся, как-то нехорошо». Она поворачивается ко мне и тут слышим, что бабушка открывает входную дверь. А Доминичка говорит: «Будешь играть в Микулая?». Понимаю, что это в святого Николая, деда Мороза, то бишь. «Конечно, поиграем. А как это?». «Ты будешь Микулаем, я — коником, а бабушка — кассовницей.»

Целый год прошёл. И жить стало по-настоящему зимно. Зимно стало и пану, и кассовнице, и даже самому святому Николаю. Как там наш коник? Ни сена, ни яблок в Гданьск не отправить. Общаемся по скайпу. Вчера показывала свои новогодние сокровища и говорит: «Хочу в Петербург». И добавила: «Я Микулая попросила, чтоб война кончилась».

ЕСЛИ
ты вредитель-вирусоноситель,
тебе непозволительно смеяться заразительно.

ЧТОБЫ
вирусы-микробусы
не чихали на автобусы,

ДЕЛАЙ ТАК:
дыши над паром
РАЗ-ДВА,
РАЗ-ДВА,
РАЗ-ДВА-ТРИ,
обтирайся скипидаром,
мылом НОС натри внутри,
тряпкой ГЛАНДЫ оботри,
перец в УШИ запихни,
крикни так, чтоб ОРВИ
от ужаса полопалась.

ТОЛЬКО ГОЛОС НЕ СОРВИ.

Ваш
Отто Лорингопулос :))

Шёл учитель ОБЖ,
Поскользнулся на еже.
Ёж в испуге убежал.
Водит тот, кто не заржал.

Терентий ходил по классу
с уменьшительным стеклом,
уменьшил предметов массу,
начал смотреть за окном:
форточки - игольные ушки,
города - безделушки,
кучевые облака - подушки,
моря - в алюминевой кружке.
Хлопнула дверь, учитель
втаскивает увеличитель.
И со стеклом увеличительным
становится всё действительным.
А со стеклом уменьшительным
казалось таким незначительным!

Ночь кратковременных дождей
Стучала каплями по лужам,
Армада дождевых червей
От страха вылезла наружу.

Куда ползти? Вокруг ни зги,
Мозги размазаны вдоль тела.
Пока пернатые враги
Расклёвывают сон умело,

Армада - азимут на юг -
За миллиметром миллиметр
Решила просочится в люк,
Убраться в городской коллектор.

Пока пернатые враги
Расклёвывают сон умело,
И зависают фонари,
Поскрипывая то и дело,

И тень ложится на паркет
От зависаний фонариных,
И комары зудят балет
На волосинках тополиных,

Я — сам себе и враг, и друг -
За миллиметром миллиметр
Мозгами замыкаю круг
За плоскостью стеклопакетов.

Шуршат массивы тополей,
Дрожат густые тучи свыше,
Ночь кратковременных дождей
Молотит каплями по крыше.

На конкурс
Седьмая пятница - 449: тополиная
Седьмая пятница - 511: стороны света

Как на Водле, на реке
Лещ качался в гамаке!

Полз по дну ворчливый рак,
Всё ему в реке не так.

Стал клешнёй цеплять гамак,
Лещ ему дубинкой - Трах!

Плыл Лосось из-за границы,
Думал, где б остановиться.

Стал Лосось цеплять гамак,
Лещ ему дубинкой - Трах!

Как на Водле, на реке
Лещ качался в гамаке!

Есть народная игра -
Плавать в речке до утра.

Вся плотва сбивалась вместе,
Червяков жевала в тесте.

Стала лезть плотва в гамак,
Лещ плотве дубинкой - Трах!

Как на Водле, на реке
Лещ качался в гамаке!

Шёл по берегу рыбак,
Стал крюком цеплять гамак.

Лещ давно забыл свой страх,
Рыбаку дубинкой - Трах.

А рыбак Иван Кузьмич
Говорит: "Ты мне не тычь.

Лучше, миленький дружок,
Полезай ко мне в мешок."

Как на Водле, на реке
Лещ качался в гамаке!

Что случилось с тем лещом?
Он с почётом принят в дом!

Всем известно, что лещи
Любят греться на печи.

А ещё у нас лещи
Со сметаной любят щи.

И за то, чтоб щи хлебать
Могут сети охранять.

Как на Водле, на реке,
Лещ качался в гамаке!

Хорошо быть улиткой. Никаких заморочек,
Никаких опозданий домой.
Домоседство во всём. Утром, вечером, ночью
Обитаешь в себе с головой.

Хочешь - тихо ползешь. Ни руля, ни педалей!
Тянешь нажитый скарб на себе.
Нет предмета дружить, нет предмета скандалить
В сухопутном твоем корабле.

Мало что расцветёт в примитиве сознания,
Не заполнится мысли чердак.
От среды до среды ты в среде обитания
На листе неприметный слизняк.

Посидишь на листе, пожуёшь его бережно,
Не меняя с весны рацион,
Хорошо, что хотя бы других ты не меряешь
Недалёким улитным умом.

Вот и кончились плюсы. Ты — улитка в окошке,
Жалкий капсульной жизни отель.
Было время, детишкам показывал рожки.
А теперь?

Седьмая пятница - 445: улиточная

Берегом моря, где дождь и туман,
целую вечность брёл таракан.
- Мой друг тонконогий,
ты что-то напутал.
В плохую погоду мы смотримся глупо.
Наверно, дороги к вокзалу не знаешь?
- Наверно, не знаю...я здесь обитаю.

Ела Ганди на веранде
ложкой соус карри. YES!
Глаза карие у Ганди,
а на зубе кариес.

(Перевод с польского)

На базар, в день распродажи
Прилетела пчёлка даже.
Приземлилась на прилавок
Между ниток и булавок.

Удивилась продавщица:
«Что за модная девица!
Полосатая какая!
Платье - прелесть, но … босая!»

«Нам ботинок две модели
Подвезли в конце недели.
Вот длиннее, вот короче».
Нет, пчела таких не хочет.

«Эти — в клетку, те - в горошек.
В самый раз для Ваших ножек.»
А пчела тресёт головкой -
Нет, в таких летать неловко.

Тут пчела как зажужжала:
«Мне в полоску, я сказала!
А не то скандал устрою -
Буду век летать босою!

(перевод с польского)

Злато, жёлто и червонно
Опадают листья с древ.
Мёртвы листья вниз по склонам
Тянет ветер нараспев.

Нашы хаты небогаты,
Продуваются насквозь.
Ветер дёргает заплаты,
Будто в дверь стучится гость.

В мокрых тенях листопада
Кто там лает во дворе?
Пожалеть бы псину надо,
Всем несладко в ноябре.

Пугало глядит старухой,
Ветер знает - в космах страх!
Дует злюка-завируха,
Окна плавают в слезах.

Воз какой-то на откосе
Влез по оси крепко в грязь.
На дожде скрипучи оси
Стонут, чтобы не пропасть.

Поле в дымке, в небе - тучи,
Ноября печален тон,
Скоро вечер и дремучи
Сон, туман и крик ворон.

Не вылажу из кожуха,
Гаснет лампа до утра.
Дует злюка-завируха,
Холод, мрак и спать пора.

(перевод с польского)

Если бы киски ели ириски,
меньше на свете было бы бед,
злой тигр — кис, кис!-
ириски бы грыз,
а мясо не ел бы, нет.

Стало бы на заглядение
Грозных тигров поведение!
Мог бы тигр пойти в театр
с антилопой,
и ириски бы в театре
тихо лопал.

Взяв с собой портфель ирисок
тигр гордый
на экскурсию с овечкой
в парк побрёл бы.

Мог бы тигр на вечеринке
у газели
танцевать в любое время
на неделе.

Каждый с тигром и тигрицей
Рад бы был воды напиться,
И от счастья мир бы прыгал на матрасах,
Если бы киски ели ириски вместо мяса.

Только есть мнение,
что без стеснения
целыми днями зверь может есть.
Каждой из кисок
столько ирисок
нужно, что трудно учесть.

Появились бы плакаты:
«Все ириски — полосатым!».
Люди в очередь бы встали
друг за другом,
а давали бы ириски
лишь тигрюгам.

Сколько жалоб, предложений
и советов
написали бы правительству
об этом.

Но бок о бок постоявши
Цепью жадной,
Человек бы стал зверюгой
беспощадной.

Он бы мог из-за ирисок
искусать от злости кисок,
и при встрече бы рычал на тигров басом,
если бы киски ели ириски вместо мяса.

Выхожу я с работы по обыкновению поздно. Иду пешком. Ноябрь. Половина восьмого. Работаю на Парнасе. Такая промзона в Петербурге. Автомобилисты разъехались, грузовики остались, ждут разгрузки. Иду сначала по обочине. Потом по кусочку тротуара до трубы. Труба — подвешенный над землёй полутораметровый трубопровод горячей воды, тянется вдоль окружной железной дороги. Ныряю под трубопровод, иду сто метров вдоль железнодорожных путей, чтобы оттуда — в дырку между гаражами, а там и до автобуса недалеко. В это время большей частью пересекаюсь с гасторбайтерами, да с местным сообществом бомжей, молчаливым, с тележками из города возвращающимся.
Удивительно, что за десять лет хождения приключений особых не было. Один раз утром труп мужчины лежал, его уже стерегли, никаких действий от меня не потребовалось. Другой раз в узком полуметровом проходе между гаражами наткнулся на здоровенного пса, мёртвого. Пёс знакомый, он часто людей с соседнего склада провожал. Какую-то отраву съел. Ужасно жалко. Лежал так, что через него не переступить. Но всё-таки я как-то протиснулся. Ушёл, пёс остался. К утру убрали.
Пятнадцать лет наша контора располагалась рядом с небольшим парком, а десять лет - в этой, не менее живописной, но значительно более обширной местности. Поначалу тошнило от свалок у гаражей, особенно противно было утром или в белые ночи. Лучше всего - вечером весной: вдоль железной дороги ивы, кусты, соловьи голос пробуют. Соловьёв очень много было. Прошлой зимой железнодорожники всю растительность истребили. Теперь соловьям жить негде. Ужасно жалко.
Вот такая вводная часть.

Короче говоря, прошёл я под трубой к железной дороге. Освещение плохое, граница станции, фонари далеко. Вижу, напротив прохода через гаражи, с моей стороны железки что-то лежит. Расстояние — метров семьдесят. Может очередной пёс отравился? Нет, не пёс. Комплекция другая. Шевелится. Человек лёг на рельсы? Забавненько. Наверняка пьяный. Нашёл место.
Ближе - яснее. Пьяный. Вижу, как он меняет дислокацию, выстраивает тело на щебне параллельно рельсам, встаёт на карачки, пытается перекинуть ногу через рельс. Получется это, когда рукой берётся то ли за штанину, то ли за ботинок и, приподняв ногу, перетаскивает её через узкую блестящую полоску. Повторяет трюк с левой ногой. Удача! Человек стоит на четвереньках между рельсами. Понятно, что наблюдаю я не инвалида, а мужчину с крепкими руками и неконтролируемо ослабшими ногами.
Ускоряюсь. Но человек - хорошо обучаемое животное, самостоятельно справляется и с более сложными задачами. К тому же в таких случаях успех временно отрезвляет. Когда я подошёл, неизвестный сидел на рельсах. На вид лет сорока, в хороших джинсах, в нормальной куртке и, удивительное дело, с сумкой через плечо. И тут вдруг он неожиданно поднялся, качнулся, пропустил меня и пошел следом. Неужели устоит? Я замедлился. Ситуация.

Колонной из двух человек выходим на основной рубеж. Впереди — проспект, больше похожий на шоссе, с широкой разделительной полосой. Перехода нет. На другой стороне проспекта — заправка, через неё проезд на параллельную проспекту улицу, за которой панельные дома-корабли 80-х годов и остановки общественного транспорта.
Посмотрел налево — машин не видно, светофор в полукилометре от этой точки. Мой ведомый решился перейти дорогу. Страхую. На разделительной полосе остановились. Поток машин не плотный, но быстрый. Стоим у самого края. Попутчик сосредоточен. И тут поток воздуха от пролетевшей мимо фуры заставил нас чуть отступить назад и тут же, как маятник, попутчик качнулся в сторону дороги, крен стал критичным и обозначилась попытка сделать шаг вперёд под колёса последнего грузовика. Но страховка сработала, я крепко схватил его за локоть и удержал на поребрике. Когда дорога освободилась, мы вместе, под ручку завершили переход.

Встали перед заправкой. Человек глядел на меня осознавшими ситуацию глазами.
- Мужик, ты мне жизнь спас.
Молчу.
- Нет, ты точно мне жизнь спас.
- Да брось ты.
Больше говорить не о чем. И тут вдруг он меня ошарашивает.
- Мужик, пива хочешь?
Снимает с плеча сумку и начинает её расстёгивать.
- Нет, не хочу. Дойдёшь?
- Дойду. Без проблем.
- Ну, всё. Прощай.
И я пошёл через заправку к остановке. А человек — по тропинке к перекрёстку, практически ровным шагом.

Наверняка утром он не вспомнит, как добрался до дома. Оно и к лучшему, наверно. Останется в подкорке странное ощущение какой-то случившейся опасности, причину которой так и не удастся вытянуть из затёртого отрезка памяти. А я останусь невольным носителем знания, перешедшего из чужого контекста в мой собственный, стану носителем чужого короткого отрывка без начала и конца.

И нет никакой гармонии для меня в этой хорошо знакомой местности, есть отдельные эпизоды: будть то бомжи с тележками, мёртвый пёс в агонии, пьяные, я сам пьяный, я сам трезвый и злой на эту помойку то в разгар белых ночей, то в ноябрьское шлёпанье по лужам. Осталось дождаться снега: перый снег, шпалы, рельсы — дождаться, когда окончательно достанет сворачивать в проход между грязными гаражами или лезть под обернутую утеплителем огромную трубу горячей воды. Снег должен решить все проблемы. Снег — он белый и пушистый. Осталось всего ничего - снега допроситься.

(перевод с польского)

Танцевали два ребёнка,
Старший с младшим дошколёнком.
Как большой быстрей поскачет,
Так малыш встаёт и плачет.

Как малыш встаёт и плачет,
Так большой уже не скачет.
А когда большой не скачет,
Так уже малыш не плачет.

А когда малыш не плачет,
Вновь большой быстрее скачет.
А когда быстрей поскачет,
Вновь малыш стоит и плачет.

Младший прыгнул, обернулся,
Старший - бах! и с ним столкнулся.
На земле смеялись звонко
Два танцора, два ребёнка.

Давай говорить о весёлом и вкусном.
Не надо о грустном! Не надо о грустном!
О красной смороде, о мокрой траве,
О ёлках на самой горе.

Давай говорить о подстриженных чёлках.
Не надо о ёлках! Не надо о ёлках!
О белой дороге, о летней жаре,
О страхе на самой горе.

Давай говорить о промокшей рубахе.
Не надо о страхе! Не надо о страхе!
О каменных ведьмах в пещерной норе,
О ливне на самой горе.

Давай говорить о каникулах дивных.
Не надо о ливнях! Не надо о ливнях!
О верных друзьях, о вечернем костре,
О клятве на самой горе.

Не надо о грустном! Не надо о грустном!
Давай вспоминать о весёлом и вкусном.
Наряжена ёлка на школьном дворе
И вьюга на самой горе.

(Седьмая пятница - 423: хвойная)

«Все умирают, даже попугаи.
Но попугаи умирают очень редко,
Поскольку попугаев очень мало»
Так говорила мама попугаю,
А попугай был ростом много меньше,
Чем хохолок большого попугая.