(перевод с польского)

Попытка автора перевода почитать


Аллё! Аллё! Наше птичье радио - в еловой чаще,
В эфире программа с птичьем участием.
Этим ранним утром вместо общих тем
Обсуждение местных вопросов и проблем.
Во-первых — кто вправе
Купать птенцов в канаве.
А дальше - где же
Отведать шишек свежих?
А после — кто же
Без эха петь не может?
И наконец -
Кто не птенец,
А кто птенец?
Здесь под ёлкой без умолку
Будут цвиркать, петь, чирикать,
Питпилацить и пимпликать
Птицы согласно списку:

Соловей, дрозд, стриж, зорянка,
Зяблик, дятел, чиж, овсянка,
Воробей, петух, кукушка,
Аист, сойка, галка, сплюшка,
Утка, чибис, камышовка,
Грач, синица, мухоловка,
Щур, щегол, оляпка, клёст -
Каждый носит птичий хвост.

Первым начал
Соловей:
"Хало! О, халло ло ло ло ло!
Ту ту ту ту ту ту ту
Радио, радийо, дийо, ийо, ийо
Тийо, трийо, тру лу лу лу лу
Пио пио пийо ло ло ло ло ло
Пло пло пло пло пло халло!"

Воробей зачикчирикал:
«Что хотел сказать заика?!
Текст запутывает лихо.
Ты попробуй, разбери-ка.
Цвир цвир чирк!
Чир чир цвирк!
Тут ни театр
И ни цирк!

Гляньте, растопырил перья!
Вот потеха, вот веселье!
Хватит арий, хватит лирик!
Цвир цвир чирик!
Чир чир цвирик!

И так начал цвиркать, цвикать,
Цверкать, чиркать, чикчирикать,
Что петух прервал потеху,
Гневно крикнул: «куку-ре-КУ!»

А кукушка услыхала,
Взвилась: «Кто позвал нахала?
КУ-КУ-реКУ? КУ-КУ-реКУ!
Не позволю разбойни-КУ!
Знают все, я - не сКУ-пая,
Но КУ-КУ не уступаю.
Что угодно можешь петь!
А КУ-КУ КУ-КУшкам впредь!
И пошла: КУ-КУ! КУ-КУ-КУ!
Дятел - СТУК! - в ответ затукал.
Чибис кличет: чьи вы, чьясь?
Были где? Пили что? Где вы? Где? Вылазь!
Перепёлка: кто там? Кто тут?
Много? Дай нам! Брось тут! Брось тут!

И пустились разом птахи
В щебет, в клёкот, в крики, в ахи:
«Дай нам! Брось нам! Что там? Ватка?
Перья? Зёрна? Тряпка? Травка?
Мы тут! Брось тут! Я треть и ты треть!
Лепим гнёзда! Лепим, чтоб сидеть.
Ишь какой! Не дашь нам! Наше! Чьём?
Гнёзда мы вьём, вьём, вьём!
Не дашь нам? Так не дашь? Вор, ворюга!»
И птицы стали клевать друг друга.
Прилетела птичья милиция.
И сегодня на этом придётся проститься нам.

Пересказ Сергея Михалкова

Прочтение поляками в короновирусном карантине

Зомби-листья в танце древнем
Оптом опыляют землю,
Под раздачей осень-лис,
Лес искромсан в рыжий лист.

Вензеля вонзая в грязи,
Злой сторонник эвтаназий,
Бомж идёт - гнилой ноябрь -
Молчалив, слюняв и дрябл.

Оседлавши табуретки,
Зырят кумушки-соседки,
Шелестят в окошки-люки
Шепелявые змеюки.

У народа сдвиг по фазе,
Тот, кто трезвый, не вылазит,
Только пьяные мутанты
С ноябрем играют в фанты.

В одиночестве болтаться
Без друзей и домочадцев!
И глотать промозглый воздух.
И пытаться не замерзнуть.

И, в согласии с природой,
В тридцать дней до края года
С кружкой первого глинтвейна
Дуба дать благоговейно.

Гуляют вразвалку, идут не спеша
Два брата-бульдога, два малыша.
У каждого девочка на поводке,
У каждой из девочек зонтик в руке.

Дождик задумчиво булькает в лужу:
«Зачем эти четверо вышли наружу?
Сейчас припущу — и долой со двора!
Начну барабанить, полью из ведра!»

Бульдоги, одетые в кожу бульдожью,
Бредут, как бульдозеры по бездорожью,
Сопят, упираясь кривыми ногами,
А девочки рядом идут под зонтами.

Дождь недоволен, булькает дождик,
Ему надоело упрямство бульдожье!
Ходят под клёнами, ходят под липами!

Ну что тут поделаешь - нынче каникулы!

На конкурс
Седьмая пятница - 347: первого мая привет
http://litset.ru/publ/15-1-0-57797

Ржавый трамвай

Я на ржавом трамвае тащился до центра земли,
Этот центр когда-то казался безгрешным и гордым,
Но напали на город нездешние, дикие орды
И его, осадив, до потери лица довели.

Мы отрезаны, выжаты в самую скверную грязь,
Мы собой недовольны, мы сами себе ненавистники,
Мы на ржавом трамвае, в привычном пространстве ютясь,
Никуда не спешим, искажая расчёты статистикам.

Ток течёт в проводах, громыхает по рельсам трамвай,
Даже школьники знают про истины в крепком вине,
Нам дано отдыхать в день труда и весны "Первомай",
Только новые люди хозяйствуют в этой стране.

Вне симпатий моих в меру вежливый русский язык
И умение бегло считать в изощренном уме,
Вспоминаются жОлтые окна, к которым приник
Кто-то чёрный, сзывающий нас в гробовой тишине.

И по-прежнему слышен с высот вызывающий смех,
И по-прежнему ржавый трамвай продолжает свой путь.
Как бы ни был хорош Боливар, он не выдержит тех,
Кто посмел красный цвет перед ним в этот день растянуть.

Месяц тонок, светит тускло.
В декабре короче дни...
У синичек в брюшках пусто.
Ты, Калинка, сладко спи.

Снегири на ветках мёрзнут,
На цепи замёрзли псы,
Ни к чему, Калинка, слёзы,
Грудь возьми и снова спи.

Ночь приходит. Злится ветер,
Снег летит под фонари.
А Калинка не заметит,
Как морозны были дни.

Глухари дрожат в позёмке,
И сова в дупле дрожит,
В ванной сушатся пеленки,
А Калинка ест и спит.

Перевод с польского

KOŁYSANKA DLA KALINKI
Zbigniew Dmitroca

Księżyc w pełni. Rtęć się kurczy.
Kurczą się grudniowe dni...
Wróbelkowi w brzuszku burczy,
A Kalinka smacznie śpi.

Na gałęziach marzną gile.
Na łańcuchach marzną psy...
A Kalinka kwili chwilę,
Ssie pierś mamy i znów śpi.

Środek nocy. Wiatr ze wschodu.
W blasku latarń śnieg się skrzy...
A Kalinka nie zna chłodu,
Nie wie, że są mroźne dni.

Drżą skulone jemiołuszki.
Sowa w zimnej dziupli drży...
A w łazience schną pieluszki,
A Kalinka je i śpi.

Седьмая пятница - 346: совиная
http://litset.ru/publ/15-1-0-57601

Совы - пёстренькие птички,
злые ёлки их соседки.
Сов не встретишь на вторичке
среди улиц и проспектов.

Знаю, тёплыми ночами
служат совы палачами,
довести до полоумия
совы могут в полнолуние.

У Совы на лапах когти,
отвратительные пальцы.
Клюв, совиный иероглиф,
был знаком неандертальцам.

Неподвижные гляделки,
а в гляделках тараканы.
Днём Сова болеет, дремлет
вялым взглядом наркомана.

День для жалоб.
Ночь для всплесков.
Только часто обветшалость
проникает неуместно
в жуть ночную или шалость.

УХ да УХ над лесопарком -
слышу чаще, чаще, чаще
изнутри ночного царства
вздох совиный, приходящий.

У Совы в башке проблемы.
Потому она ночами -
УХ!- и ухает всё время,
не пугая - огорчая.

Отражает звуки глухо
диск Луны слоновьим УХОМ.

Когда я оказываюсь в районе Измайловского собора, где и существовал-то всего пять-шесть лет своего раннего детства, через реальную картинку иногда проявляется память ребёнка. Понятно, что реальная картинка всегда со звуком, а вот старые полупрозрачные кадры - банальное немое кино. Реальная картинка цветная, проявленная — с эффектом сепии.
Июнь. Семь часов вечера. Тут малолюдно. Троицкий проспект. Из подворотни медленно выезжает девица в оранжевом Mini Cooper, слышу как она разговаривает по телефону: «Да. Алые паруса. Сегодня. Не знаю, как и проехать». Справа беззвучно с эффектом сепии едет трамвай. Я понимаю, что этот вагон - американка с деревянными сидениями, и если попасть вовнутрь, то можно увидеть женщину в платке и мужчину в берете. Это мои родители.

Подхожу к магазинчику, что на углу Измайловского. Пластиковая дверь, две аутентичные дубовые оконные рамы. Ищу мороженное. Достаю из прилавка-холодильника трубочку первого хладокомбината. Семьдесят грамм. Когда-то всё мороженное было стограммовым. На кассе парень лет тридцати пяти. Расплачиваюсь.
Вдруг за моей спиной удивленный женский голос: «Игорь! Бабуля корзинку утащила! Только что вышла». Оборачиваюсь. Вижу кассиршу, за спиной которой расставлен скромный набор местного алкоголя.
Следует короткий диалог между кассирами.
- Да что я побегу за ней, что ли? Она тут через дорогу живёт, вернется. Прибитая какая-то. Чем ты её, Валентина, напугала?
- Малёк не продала. Водку нельзя сегодня. Так она из корзины колбасу, салатик да хлеб выставила мне на кассу, развернулась, с корзинкой пошла. Как пошла, так и вышла. Смотри, уже через Измайловский шлёпает.
- Пусть шлёпает. Вернётся.
Кассира Игоря на несколько секунд посетила задумчивость, но потом он протянул мне руку с чеком.
Выхожу на свет божий. Под присмотром синих куполов собора по переходу возвращается в магазин худенькая, маленькая старушка с пустой корзинкой. Осознала, значит. И тут на стене рядом с дверью я вижу листок: «Сегодня в связи с Алыми Парусами действует запрет на продажу алкоголя (пиво тоже). Извините за неудобства». А бабуля, значит, хотела прорваться. Вот непруха. Определенно, непруха. Анекдот какой-то.

Я шёл к метро и придумывал историю про то, что старушку ждёт дед, может давно не выходящий на улицу, лежачий, у которого вся радость — скромно отпраздновать очередной выходной, который ему с бабкой и не выходной вовсе, а может быть какой-нибудь семейный праздник. Может, деду просто удалось выклянчить маленькую радость. И вдруг я чётко понимаю, что проходит очередная обыкновенная суббота, которая никакой связи с Алыми Парусами не имеет. И толпы на набережной, и горы мусора и мировые рейтинги телешоу — очередной обман, нарушающий размереннный ритм жизни, отвлекающий от чего-то, что я никак не могу поймать, от того, с чем я должен внутренне окончательно согласиться.

Живёт себе дед, живёт себе бабка. Их переулок и давненько оштукатуренный дом с подслеповатыми подворотнями, быт коммунальной квартиры подвержены эффекту сепии. Снова беззвучно проявляется трамвай. Я понимаю, что этот вагон - американка с деревянными сидениями, но если попасть вовнутрь, там никого нет. Нет меня. Нет родителей. Нет никого.
Вот тебе, бабушка, и «Алые паруса»!

Пьяный сторож, не броди,
Не пугай собак бездомных.
Пусть объявят карантин
Для шатаний вдоль-заборных.

Возле станции Ручьи,
Где живут азербайджанцы,
Пьяных медленные танцы
Жгут, как чёрные грачи.

Ты сегодня сам не свой,
Злое пугало из детства.
Не ходи один с трубой
В хулиганское соседство.

Посмотри глазком в трубу -
Галилео Галилею
Тоже жизнь казалась злее,
В не понять каком году.

Спи, мой сторож, мой сынок.
Всё проходит, видит Бог.

на конкурс
Один в один. Игра тринадцатая.
http//litset.ru/publ/15-1-0-57344?l7qv2A

Глюкоморье

Стоит в квартале дом зелёный,
Котята спят на доме том,
Отец Василий, кот ученый,
Всё ходит по двору кругом.

Идёт налево — песнь заводит,
Направо от собак бежит,
Но всё-таки с ума не сходит
И серой шерстью дорожит.

Мы все учились понемногу
Чему-нибудь и как-нибудь,
Ни в чем плохом кота, ей-богу,
Нет оснований упрекнуть.
Наш кот хорош, по мненью многих
(Четвероногих и двуногих),
А что котята кувырком
Летали с крыши через дом,
Так кот Василий не в ответе:
Неся бидончик молока,
Он верно занят был слегка,
Не доглядел — они же дети.
Когда увидел сей бардак,
Стремглав помчался на чердак.

Котятам что! Им всё ХА-ХА!
А результат — БЕЗ МОЛОКА!

P.S.
Во глубине своих ЛИТО
храните долгое терпенье,
коль я сказал чего не то,
то отскажу без сожаленья.



Картинка Ирины Зенюк
https://illustrators.ru/users/id65102

(перевод с польского)

В Гдыне у рынка стоял грустный негр
В шляпе-цилиндре, во фраке пегом,
В белых перчатках тонкие руки,
В яркую клетку дудочки-брюки.

Здесь никогда черных лиц не видали,
Новость на площади все обсуждали,
Вслух удивлялись странной картине -
Что грустный негр делает в Гдыне?

Даже аптеку запер аптекарь,
Крикнул хозяйке: "Ну чем не потеха!"
Скауты к площади мчались аллегро,
Чтобы увидеть, что там за "негра".

Трое студентов смотрят из бара:
"Может, оденем на праздник гусаром?"
Кто-то сказал, опираясь на столик:
"Верно, приехал цирк на гастроли."

Сын коммерсанта плачет в окошке:
"У марсианина дудочки-ножки!"
Стыдно отцу: "Что за глупые страхи?
Экая невидаль - негр во фраке!"

Я объясню вам всё по-простому:
Мы с этим парнем близко знакомы.
Вместе учились, в приятелях ныне.
Вот и решили - встретимся в Гдыне.

В шляпе-цилиндре, в жёлтых ботинках
Ждёт грустный негр у старого рынка.
Я подъезжаю из Белостока.
Плохо, что негру вот так одиноко.

Этот стишок странным образом ложится на хит Hafanana (Африка Симона). Для справки — Ян Бжехва умер, когда Африк Симон был младшим школьником.
Вот эта польская пародия



Murzyn (Autorem wiersza jest Jan Brzechwa)

W Głownie na rynku stał czarny Murzyn
W czerwonym fraku, w cylindrze dużym,
A miał do tego żółtą krawatkę
I pantalony obcisłe, w kratkę.

Nikt takich czarnych nie widział tu lic,
Szli tedy ludzie ze wszystiich ulic,
Bowiem dziwiło ich niewymownie,
Że nagle Murzyn zjawił się w Głownie.

Nawet aptekę zamknął aptekarz
Krzycząc na żonę: "Chodź! Czemu zwlekasz?"
I biegła młodzież z harcerskich drużyn,
Żeby zobaczyć, co to za Murzyn.

Trzej kolejarze wyszli z gospody,
Bo jeszcze takiej nie znali mody,
I rzekł z nich jeden, najbardziej krępy:
"Pewno przyjechał cyrk na występy."

Syn milicjanta przez okno darł się,
Że tacy chyba żyją na Marsie.
Wstyd było ojcu, że się tak syn drze
Widząc Murzyna w dużym cylindrze.

A to się wszystko stało dlatego,
Że Murzyn niegdyś był mym kolegą
I ustaliłem z nim nieodzownie,
Że się spotkamy za pięć lat w Głownie.

Pięć lat minęło. Murzyn z daleka
Przybył i na mnie na rynku czeka,
A ja pociągiem jadę z Lublina,
Żeby powitać w Głownie Murzyna.

Целый день болталась тень
в летней шляпке набекрень.

Ярко солнышко светило,
мама тени
суп варила,
папа тени
стул чинил,
дед в саду траву косил.

Тень скакала у забора,
надоели скачки скоро,
а потом через плетень
тень бросала камни в пень.

Кралась тень за стрекозой,
влезла тень в сарай пустой
и оттуда, из сарая
тень смотрела в щель, зевая.

Кажется, у этой тени
было мало развлечений.

Ей, наверно, было лень
так болтаться целый день.

Тень до вечера скучала.
День прошёл — и тень пропала.

Жили-были БИМ и БОМ
(Жил-был БИМ
и жил-был БОМ),
и у них один был дом.

Почему был дом один?
Потому что
в доме том
днём жил БИМ,
а ночью - БОМ.

БИМ
был псом,
а БОМ -
котом.
БИМ -
с хвостищем
БОМ -
с хвостом.

Ночью
БИМ дом охранял,
БОМ всю ночь мышей гонял.
Свет зажги и посмотри!
пёс - снаружи,
кот - внутри.

Днём -
гляди! - наоборот:
пёс - внутри,
снаружи - кот.

Так и жили бы вдвоём.
Но однажды возле дома
грозный БИМ увидел БОМа.

ГАВ!!!!

От испуга бедный БОМ
Перепутал день и ночь,
И, крыльцо ударив лбом,
Убежал из дома прочь.

А несчастный грозный БИМ
Тут же бросился за ним.

Где они теперь - не знаю,
Потерялись БИМ и БОМ.
Если вдруг их повстречаешь-
Приведи обратно в дом.

(перевод с польского)

Умирать надо с тактом. Часто думал об этом:
Кто кому разрешал умирать жарким летом?

Все мечтают уехать, собираются в отпуск,
Чтоб на солнечных пляжах вдыхать свежий воздух.

Тут вдруг я умираю. Ждёт у гроба оркестр.
Летом смерть нетактична, она неуместна.

Умирать надо с тактом. Не жди потрясений.
Избегай похорон в день промозглый, осенний.

Не желаю, чтоб люди до нитки промокнув,
Повторяли себе: «Вот нашёл, когда сдохнуть!»,

Чтоб от насморка, гриппа соседи страдали,
Потому что меня в катафалке катали.

Умирать нужно с тактом. Считай аккуратно.
Смерть в метель, в январе абсолютно бестактна.

Или, скажем, февраль. Нет спасенья от стужи.
Может быть, в феврале гроб нести даже хуже.

Не желаю, чтоб люди, скорбящие души,
На последнем пути отморозили уши.

Ждать весны! Всё весной ощущаешь иначе,
С большим тактом природа решает задачи.

Развевается траур над тротуаром,
Зеленеют деревья на кладбище старом.

Смерть — пустяк, если ты, на весну уповая,
Будешь жить и тянуться до самого мая.

(Перевод с польского)

В Соловьином предместье, в переулках зелёных
Нет домов, там развешены только балконы.

Их подвесил на петлях, посмеявшись над всеми,
Самодур-архитектор, что не жил в наше время.

В этом мнимом местечке нет причин прогуляться
Ни бродячим актёрам, ни простым домочадцам.

Лишь луна взгляд бросает на балконы ночами,
Проплывая без тени в абсолютном тумане.

Соловьи на балконах и прекрасные розы,
Розы млеют от звуков, льются росами слёзы.

Будто всё происходит как во сне, но не снится,
Наяву или в грёзах эти розы и птицы?

Отличить невозможно чуткий сон от тумана,
Если сон потревожен, а вставать слишком рано.

А ты бродишь ночами в Соловьином предместье,
Для обманов и вздохов назначенном месте,

Тянешь вверх, сквозь туман, в нереальность ладони,
Будто я жду тебя на висячем балконе.

Жила-была девочка рыжая-рыжая.
Нет.
Жила-была рыжая девочка-девочка.
Нет.
Рыжая девочка в доме жила.
Да.

В её рыжем доме
на рыжем балконе
на рыжей соломе
спал рыжий кит.

Ох!
Вы даже не знаете,
как он храпит!

По картинке Виктории Кирдий
http://kirdiy.com/catalog/oil/dom-dlya-ryizhej-devochki

Вместе стояли в вазе тюльпан и роза.
Злился тюльпан:
«Здесь, мадам,
Дышать невозможно.
Кто бы проветрил, что ли? Жарко нестерпимо.
Жить при такой атмосфере просто невыносимо.
Здесь на столе завянуть... что может быть горше?
Я с каждым часом тоскую больше и больше."

Ответила нежная роза пану
Тюльпану:
«Бросьте, сосед, ворчать и стонать беспрестанно!
Эгоист бессердечный! И он ещё просит
Проветрить! На улице холодно, осень.
Если пан не замолкнет — ударю шипами!
Здоровье розы так хрупко, Вы знаете сами.
Бутоны бархатисты и длинные ноги.
Я дрожу на ветру, я вечно в тревоге.
Цвет, запах могут ослабнуть из-за болезни.
А пану-то и дела нет. Хоть по лбу тресни."

Ответил тюльпан
«Да, мадам,
Ваш ум затуманен.
Известно, что без воздуха цветок завянет.
Но если роза хочет, кто может быть против!
Розы прекрасны всегда! При любой погоде!
Форточку не открывают? Глупость. Пустое...
Жарко, конечно...»
Ночью
Завяли двое.

Наутро хозяйка не без огорчения
Отнесла на помойку два засохших растения.

Перевод с польского,
оригинал - Jan Brzechwa
Tulipan i róża

W jednym stali wazonie tulipan i róża.
Rzekł tulipan:
„Dalipan,
Że to mnie oburza,
Pokoju nikt nie wietrzy, duszno niesłychanie,
W takiej temperaturze żyć nie jestem w stanie.
Lufcik niech gospodyni przynajmniej otworzy,
Już wczoraj źle się czułem, a dziś - jeszcze gorzej!”

Odrzecze na to róża: „Panie
Tulipanie,
Proszę, niech pan nie nudzi i kwękać przestanie.
Egoista i sobek z pana! Jak pan może
Domagać się wietrzenia, gdy chłód jest na dworze?
Jeśli pan nie zamilknie - język panu przytnę!
Zdrowie mam takie kruche, płatki aksamitne,
Łodyżki delikatne, przeciągów się boję,
Zaraz dreszczy dostaję, gdy wietrzą pokoje,
Woń, barwę mogę stracić przy lada chorobie,
A pana to nie wzrusza. Pan myśli o sobie!”

Rzekł tulipan:
„Dalipan,
Sądzi pani błędnie,
Wiadomo, że kwiat każdy bez powietrza więdnie,
Lecz jeśli pani każe - chętnie się poświęcę,
Dla pięknej róży - wszystko! I nie mówmy więcej!
Okna pozamykane niech będą. Pokoje
Nieprzewietrzane. Trudno!”
I zwiędli oboje.

Nazajutrz gospodyni, żałując tej straty,
Wyrzuciła na śmietnik dwa zwiędnięte kwiaty.

(перевод с польского)

Все коровы на свете, известно,
Одинаковы духом и телом,
Но жила в деревеньке под Брестом
Та корова, что в небо глядела.

Подражала грачам и сорокам.
Ей хотелось подняться высОко!

Наблюдала скворцов на полянке.
Изучала полёты овсянки.

Подражая стрижам длиннокрылым,
Ежедневно в загоне кружила.

Размышляла: "Без неба здоровье
Не воротится в тело коровье.

Я раздулась, мне тесно и скучно.
Как огромное небо прекрасно!
Мне бы бегать по пастбищам тучным,
Мне бы есть облака ежечасно. "

И пошла потихонечку к скалам,
Вышла к пропасти за перевалом.
И решила корова смело
Разогнаться и прыгнуть с кручи.
Так она будто птица взлетела,
Две секунды - и вот вам тучи.

А когда облаков нажевалась,
Потянулась и, выспавшись знатно,
Замычала:"Ну, всё. Отлеталась."
И на землю вернулась обратно.

В этот раз всё рассказано честно,
Ну и что, что звучит небывало.
Там, где горы у города Бреста,
Было время, корова летала.

На youtube нашёл озвучку с видео

(Перевод с польского)

Здесь, в городке провинциальном
Так неприметны ритмы жизни,
И всякий день уходит просто,
Как просто песня или чувства.

А что такое наши чувства?
Когда ты говоришь так просто,
Здесь в городке провинциальном
Сомкнулись вместе чьи-то жизни.

Я ничего не жду от жизни
Здесь в городке провинциальном,
Во мне ещё остались чувства,
Но сердце умирает просто.

И всё-таки не всё так просто
И я, и эта странность чувства,
Что просто угасают с жизнью
Здесь в городке провинциальном.

Росла у Льва Давыдова
На кухне пальма фигова:
Ни вершка, ни корешка,
Лезет фига из горшка.

Жаба яблоко катила,
А куда катить забыла.
Здесь болото, там болото -
Загрустила Жаба что-то.
Чтоб с тоски не помереть
Стала Жаба песню петь:
Над болотною протокой
Песню громкую про то, как
Жаба яблоко катила,
А куда катить забыла.
Здесь болото, там болото -
Загрустила Жаба что-то.
Чтоб с тоски не помереть
Стала Жаба песню петь:
Над болотною протокой
Песню громкую про то, как …………
………………
………………

Император Август
понижает градус,
царствует прохлада,
торжествует жадность.
Множественны жабы
жирные в купелях.
Дятлы барабанят
в дуплах-цитаделях.
Дятлам всё до кучи,
жабам всё — болото,
лес тяжел и тучен,
без дверей, без окон.

Но пройдёт неделя,
кнехтов - на расправу!
Будет поряденье,
пе-ре-пра-ва.

Лес пробьётся ветром,
ветр всклокочет листья,
лист забарабанят
твистом, свистом, Листом.

Дождь уткнется в краски.
Глянцевые танцы!
Кто из оборванцев
дож венецианский?

Помните, как пчелок,
Твердых аки пули,
Отправлял в атаку
Юлий Гай в июле.

Нынче правит Август -
витязь или victor,
Он готовит в осень
Легионы листьев.

В лужицах-купелях
Множественны жабы,
В дуплах-цитаделях
Дятлы ждут награды.
Царствует прохлада,
Торжествует жадно.

Завтра будет завтра,
бес-по-щад-но.