Было лето. Однозначно, было лето, потому что джакаранда у крыльца закрывала небо сиреневым облаком соцветий.
Джакаранды - потрясающей красоты деревья, особенно в январе*, когда на них почти не видно зелени, и дерево словно плывет под парусами из-за обилия цветов. Но справедливо будет заметить, что джакаранды и самые неряшливые из местных деревьев. Может быть, только камелиям уступают они пальму первенства в категории «messy». И если яркий ковер опавших лепестков камелий обычно радует глаз, так как цветут они зимой, то джакарандам в этом плане повезло меньше.
В то лето мы, наконец, выросли из раскаленной клетки многоэтажного панельного дома в центре и перебрались в небольшой коттедж, подальше от, забитых машинами, студентами и туристами, улиц шумного сити. Мы, не отягощенные ни нажитым за долгие годы скарбом, ни необходимыми для жизни на земле полезностями, с двумя чемоданами, перелетевшими два океана, вдруг стали заложниками приличного размера лужайки с ухоженным газоном и разлапистой джакарандой у крыльца.
Хозяева дома сразу предупредили, инспекция - через месяц, участок должен быть в образцовом порядке. И как только их Тойота скрылась в переулке, трава на лужайке поперла в рост, а джакаранда щедро засыпала весь участок синькой цветов. Она словно вздохнула свободно, освободившись от гнета надсмотрщиков и поборников чистоты.
Месяц пролетел в обживании и «захламлении» дома, учебе, работе, поисках мебели, покупке машины и прочих, приятных и не очень, хлопотах.
Когда до инспекции оставалось всего пара дней, мы осознали масштаб бедствия и, за неимением газонокосилки и достаточно близких друзей, чтобы эту самую газонокосилку позаимствовать, наняли за умеренную плату местных «ландскейперов», чтобы привести лужайку в порядок.
Приехавшие на наш крик о помощи «спасатели» оказались очень симпатичной и дружелюбной самоанской парой. Именно с того времени я со страшной силой полюбила запах свежескошенной травы, сладкий, поднимающий настроение, заполняющий собой все вокруг и вселяющий надежду на вечную молодость, вечную жизнь.
Самоанцы долго боролись с джакарандовым цветопадом, но результат оправдал все наши ожидания и развеял страхи.
За чаем, после уборки территории, мы разговорились, … если обмен междометиями можно назвать разговором. Оказалось, что пара переехала из Самоа не так давно, но бизнес процветает, что у них четверо детей и, что глава дома не планирует долго стричь газоны, ибо, по словам жены, мужчина он образованный, не то что их многочисленная родня.
Потом наступил наш черед рассказывать о себе. Алеки и Аолани долго цокали языками и качали головами, узнав, что мы русские. Мы радостно учили самоанцев произносить «бабУшка» и «пирОжки».
Побросав в басик рабочий инвентарь, Алеки и Аолани с обезоруживающей непосредственностью бросились нас обнимать на прощание.
- А какой наш остров рядом? - восхищенно скалясь, спросил Алеки.
- Рядом с чем? - переспросила я, вырываясь из его медвежьих объятий.
- С Рускией - пояснила Аолани, так же бурно, как ее муж, прижимаясь ко мне.
Мы переглянулись, наступила секундная пауза.
- Наверное, Сахалин - пробормотала я.
Широкие, добродушные лица, абсолютно не отягощенные интеллектом, непонимающе посмотрели друг на друга, наверняка списав наш географический кретинизм на проблемы с произношением…
Давно это было.
В те далекие и безмятежные времена, когда островитяне считали, что Россия находится в паре дней пути на каноэ, где-то возле Верхнего Самоа.
Многое изменилось с тех пор. Мы изменились.
И только цветущие джакаранды остались прежними. Они так же засыпают газоны соцветиями и плывут-плывут куда-то в уходящее лето, под дрожащими парусами сиреневого дыма.
* Январь - середина лета в Южном полушарии
