Стали бабы на селе нынче странными.
День за днём жена мозги мне дырявила,
Утверждая, что в избе с тараканами
Мы полвека с ней живём не по правилам.
Информацию глотал вместе с ужином:
"Вить, фэншуй в себе несёт энергетику,
Равновесие в избе – то, что нужно нам..."
Не найти окрест нудней теоретика.
Понапрасну я жену отговаривал,
Разъясняя, что Восток – дело тонкое,
Нам вовек не расхлебать это варево,
Земляки засыплют нас кривотолками...
Ей Всевышний не помог образумиться:
В нашем доме ничего нету нашего,
Иероглифы видны в окнах с улицы.
А на банковском счету... И не спрашивай.

Отпахав, лежу пластом, перегруженный.
Ваську шлю вилять хвостом перед суженой.

на конкурс Седьмая пятница - 406: о правилах

Листва на веточке обвисла ветошью,
Дрожа в предчувствии ветров и вьюг.
А он, в бессмертие наивно верящий,
Надумал с птицами лететь на юг...

Поля полынные политы ливнями,
Аллеи в линии слились вдали.
За журавлиными ключами-клиньями
Летит, планируя, линялый лист.

на конкурс 6ЛАП-20 - Лаконичный

Ледоход на реке набирает мощь
И мутирует в паводок на ходу.
Я лежу без движения, слаб и тощ,
Не могу от себя отвести беду.
А стремнина, беснуясь, топя, круша,
Островок заливает со всех сторон.
Опускается в пятки моя душа...
На дрожащей осине орда ворон
О несчастье орёт на семи ветрах,
А картавый вороний вожак – Икар
Ошалел: – Карртастрофа! Каррамба! Кррах!
Коррвалола мне!
– Ты бы не каркал.
– Карр!

Но желанный спасатель плывёт за мной:
– Эй, косой, не пугайся! Давай, влезай! –
Улыбается мне из ковчега Ной,
На деревне известный как дед Мазай.

На поляне трава от росы в слезах,
Здесь купаются зайцы в лучах зари.
Из засады за ними следит лиса.
Ей сигналит инстинкт не спешить. Замри!
Наблюдает за хищницей сквозь прицел
Самозваный царёк – человек с ружьём.
А Всевышний поодаль на пень присел
И молчит о своём...

Отомри! В тишине оживает вяз
И охотника лапой наотмашь бьёт.
От удара когтистых ветвей кривясь,
Тот пытается сделать ответный ход
И в лицо получает второй удар...
Бой закончен. Дымится ружьё у ног,
А зверьё разбегается кто куда.
Улыбается Бог.

Четыреста лет проживаю в лесу
Вдали от мирских катавасий.
Людская косметика мне не к лицу –
Для масок использую грязи.
Готовлю рагу из рогов и копыт
Непарно- и парнокопытных,
А вкус человечины мной позабыт,
Не мучают больше колиты.
Живу, не кусаясь, не злясь, не ворча.
В лесу уважают бабулю.
А в прошлые годы могла сгоряча
Любого засунуть в кастрюлю...

Намедни в избушку ломился Иван,
Законный наследник престола.
Он был поутру до беспамятства пьян
И вёл разговор непристойно.
Я строго сказала царевичу: – Брысь!
Иначе случится несчастье.
Избушка-избушка, а ну повернись
К нему тазобедренной частью!
Налог на недвижимость? Врёшь, не возьмёшь!
Пожалуйся папе, убогий,
А здесь прекращай бесполезный трындёж!
Крутые не платят налоги.

на конкурс Седьмая пятница - 400: четырехсотая!!!

Притихший город на побережье
Лежит подковой вокруг залива.
Уже отхлынул поток приезжих,
Работать можно неторопливо.
Лотки пустуют. На крытом рынке –
Избыток места для трёх рыбачек.
– Мужчина, стойте! Хотите рыбки?
– Хочу. Спасибо, не надо сдачи.
Моряк в прибрежном кафе скучает
И тычет вилкой в "лапшу по-флотски",
А в небе машут крылами чайки,
Кромсая тучи – сырые клёцки.
Ушли клиенты от Диогена:
Уснул у бочки торговец пивом.
На подбородке засохла пена –
Лицо, как берег в момент прилива.
Худая кошка с бомжом на пару
В бачке на пирсе удачу ищут,
Но склад объедков и стеклотары
Теперь пустует.
– Крепись, дружище!
Тут всё родное и все знакомы.
Живём неплохо, и слава Богу.
Но город снова впадает в кому,
И мне охота залечь в берлогу.
На пляж без пляжниц взираю сонно.
Без них я скучен, ленив, безгрешен.
Курорт безлюден. Из межсезонья
Хочу вернуться в сезон черешен...

По планете давно протекала река Любви.
Как-то раз на её берега набрели счастливцы.
Седовласый мудрец повелел на правах главы
Соплеменникам здесь, в заповедном краю, селиться.
Наконец-то они на земле отыскали рай,
Где природа весь год не спешила расстаться с летом,
Говорливые волны манили к себе: "Ныряй!",
А прибрежная флора казалась цветочным пледом.
Им привольно жилось, но вожак повелел, увы,
По каналу пустить на продажу речную воду
И позволил дельцам дорогой "Эликсир любви"
Продавать на разлив, повышая свои доходы.
Перекачка воды проводилась на всех парах,
Так как спрос на любовь по прошествии лет не падал.
Обмелела река. Зародился в народе страх,
Но упрямый вожак оппонентам твердил: "Так надо!"

Не слышны в заповеднике нынче ни плач, ни смех,
А на месте реки, словно шрам, залегло ущелье.
Почему на земле не хватает любви на всех?
Однозначный ответ мудрецы не нашли доселе...

Даже не верится – ей девяносто лет,
Следом за осенью жизни пришла зима.
Письма из прошлого – в стопочках на столе,
Но, к сожалению, нет одного письма...

Ветер, пытаясь развеять столичный смог,
Без остановки по скверу мотал круги.
Там, на скамейке, читала она письмо,
Но не продвинулась дальше второй строки.
Клён у дороги в лазурное небо врос.
Солнце лучами нащупало в кроне брешь:
Яркие нити украсили смоль волос
И на колени скользнули с покатых плеч.
Ветер запел, заглушая сорочий гам...
Стихнув, на женщину нежно дышал пыльцой
И лепестки анемонов бросал к ногам,
Но опечаленным было её лицо.
"Что подтолкнуло его написать? А вдруг
Непонимание в прошлом осталось?.. Нет!"
Цепкие пальцы её беспокойных рук
От напряжения начали вдруг неметь.
Сердце просило, надрывно стуча: "Прочти!"
Разум настойчиво ей повторял: "Порви!"

Ветер, вздыхая ушедшей вослед, крутил
В пыльной воронке обрывки чужой любви...

Это – война в чёрно-белых тонах.
Игры со смертью не канули в лету.

Снова она собираться должна
В бой за восьмую заветную клетку.
Вдох... Деревянная грудь колесом.
Выдох... Удастся ли выйти в кумиры?
Пешка, себя представляя ферзём,
В пекло шагнула: Е2 – Е4.
"Сёстры, в атаку! Авось не убьют.
Нам ли трусливо топтаться на месте?"
Пешечным штурмом открылся дебют,
Как запланировал "белый" гроссмейстер.
Пешку в стратегию не посвятил:
"Меньше узнает – сговорчивей будет.
Власть – это бонус вождей и светил".
С догмой смирились и пешки, и люди.
В стане противника шахматный гном
Лез на рожон: "Берегитесь, канальи!"
Но не сумел совладать со слоном,
Путь пересёкшим по диагонали...

Роли Ферзей достаются не тем.
Жертву домой принесли на щите.

Курорт безлюден... Из межсезонья хочу вернуться в сезон черешен.
Врастает осень листвой в газоны, а ветер влажен и безутешен.
Маяк, следивший за кораблями, в пустые дали циклопом смотрит.
Тускнеет глянец былой рекламы, бушуют волны, чернеет море.
Я на балконе сижу под пледом. На небе чайки висят монистом:
«До скорой встречи на пляже летом!» Меня, художника-мариниста,
Давно признали в родной Анапе одним из лучших на распродаже.
Как стихотворца влечёт анапест, так живописцу милы пейзажи.
Иду на пристань внимать борею. Он треплет волнам седые гривы
И развевает флажки на реях. Готовлю кисти – мотив на диво!
Рисую споро: зигзаги молний, разрезав тучи, застряли в скалах,
А буревестник утюжит волны – пейзаж, сравнимый с «Девятым валом».
Борей, болтливый посланник свыше, хохочет: «Тоже мне Айвазовский!»
И рыбным духом в лицо мне дышит: «Кому по нраву твои наброски?»
«Послушай, критик, пусть я – не гений, полотна ценят и раскупают...»
И ветер после коротких прений мою картину забрал на память.

Лето в мегаполисе. Стой, свети и радуйся!
Пробовал прочувствовать радость, но не смог.
Воздух плавно плавится в тридцать восемь градусов.
Даже мне, трёхцветному, докучает смог.
На пересечении Горького и Красина
Должен я подмигивать людям и авто.
Служба ежедневная: в будни и по праздникам.
Мой ремонт сдвигается снова на потом.
Улица машинами лязгает и охает,
С веток осыпается жухлая листва.
Где же, как не в городе, сгубит ваши лёгкие
Дух цивилизации – стойкий СО2?
Красный! Снова мысленно спорю я с прохожими.
Злобных нарушителей миловать нельзя.
Только симпатичная девочка с мороженым
Ждёт сигнал, доверчиво глядя мне в глаза.
Душно. Солнце прячется у грозы за пазухой.
Вот и освежающий душ для тысяч душ...
Три оттенка радуги из моих запасников
Льются акварелями в серый глянец луж.

Стихотворение-оборотень может быть прочитано как сверху вниз, так и снизу вверх, при
этом в нём сохраняется логика изложения. Все строки читаются как обычно: слева направо.

Кому поэзия нужна? Ас Пушкин вечен?
Рифмую словно с бодуна. Оплыли свечи.
Закат за окнами истлел на пепелище,
Луна среди небесных тел по небу рыщет,
Лишился пенки и остыл вечерний кофе.
Кругом разбросаны листы – бедовый профи.
Тону, как все рабы пера, в трясине строчек,
Моё наследие пора издать. А впрочем
Мне до поэтов далеко, нет в текстах толку.
Рубцов, Ахматова и Ко стоят на полках.
С усмешкой классики глядят на тренды, квоты,
Шедевры избранных читать всегда охота.
Стихи – лекарство для души, ценнее кладов,
По слогу слаженно сложить слова – услада.
Сонет прочёл и захотел прочесть по новой.
Люблю общаться тет-а-тет с творцами слова:
Я засиделся дотемна на месте встречи.
О да, поэзия нужна! Ас Пушкин вечен!

Живя с рожденья в тесной клети,
Иван терпел кота и мать.
Однажды он расставил сети
На сайте "Встреть меня!" в и-нете,
Желая женщину поймать.

Своё лицо отфотошопил,
Придав ему модельный лоск.
Мужик мечтал жениться, чтобы
Уйти из маминой хрущобы.
И в тот же вечер в ten o'clock

Пришло послание на "ящик"
От кандидатки number one.
Она была из настоящих,
Таких загадочно-манящих.
Но тут послышалось: "Иван!"

В дверной проём впорхнула мама,
В руках держащая кота
И сумку из универсама:
"Сынок, ты – парень самый-самый,
А эта женщина не та".

Чуть позже выплюнула почта
Опять "не ту" под number two.
"И эта фифочка не оч.-то.
Иван, ты лучше сделай вот что:
Подбрось-ка Вискаса коту!

И знай, что твой характер слабый,
А значит – слушайся меня.
Зачем в семье чужие бабы?
Ну где теперь найти хотя бы
Такую, чтоб смогла коня

Сдержать за гриву и к тому же
Войти в горящую избу?
А я смогла бы! Мне, Ванюша,
Всю жизнь тащить хозяйство, мужа,
Тебя и Ваську на горбу".

на конкурс Седьмая пятница - 390: виртуальная любовь

Пять лет встречаются они при случае
В уютном флигеле по выходным.
Она надеется пока на лучшее,
Но мир не кажется уже цветным.
Ей раньше думалось, а вдруг останется?
Продлит свидание на пару дней...
В лучах рассвета он идёт на станцию
И вне влюблённости живёт не с ней.
Не получается его разжалобить –
Нельзя нечуткого пронять мольбой.
Из настоящего она сбежала бы,
Но ждёт ли в будущем её любовь?
Процесс прощания – пролог прострации.
Вновь недосказано в дверях "Оста..."
Она потерянно в пространстве странствует
И сокрушается, что жизнь пуста.
В окне – красавица в коротком платьице,
В пожарном зареве горит лицо...
За прегрешения она расплатится.
И он расплатится в конце концов.
Листва пронизана лучами-нитями,
По крышам города течёт рассвет...
Догнать? Попробовать остановить его?
Зачем? Чтоб мучиться ещё пять лет...

на конкурс 2ЛАП-21 - Любовная поэзия

В сердце старого Арбата по соседству за стеной
В сорока пяти квадратах муж поссорился с женой.
Как примерному соседу, мне доверилась она.
Выбрать место для беседы не мешала нам стена.
Их сберечь от гадких сплетен дал себе святой обет.
Имена храню в секрете: назову их Да и Нет.

Долго с важностью павлина помыкал супругой Нет.
Да сносила всё невинно, но в процессе многих лет
Постепенно, шаг за шагом, стали зрячими глаза.
И осмелилась бедняга мужу мнение сказать:
"Знаешь, Нет, что я устала от несбыточных надежд,
Что имею очень мало модных красочных одежд.
На карманные расходы выделяешь раз в квартал,
От субботы до субботы редким гостем дома стал.
Ты за выпивкой с соседом позабыл, что я – жена.
Вместо вкусного обеда не получишь ни хрена!
Надоело жить мне, милый, в рабстве много лет подряд.
Кровососа откормила. Кончен твой патриархат!"
После первой взбучки мужу сразу стало так легко,
Словно вырвалось наружу и сбежало молоко.
У неё оно сбежало, а расхлёбывать ему.
Оглядел жену устало, сам не зная почему,
Виновато шаркнул ножкой, чуть не сделав реверанс,
Бросил взгляд побитой кошки и сказал тихонько: "Дааас"...
Всё закончилось без драки, но в душе остался след.
Нет с тех пор жене "задакал", Да твердила мужу: "Нет!"
Шугануть бы бабу с воза, чтобы ехалось легко,
Но не смог – метаморфоза приключилась с мужиком...

Здесь добавить должен малость: Нет примерным был сынком.
Послушательство впиталось с материнским молоком.
Жизнь под гнётом женских пяток он терпел, что было сил,
Но не снёс её нападок и мамане позвонил.
Долго кашлял перед трубкой, огорчил рассказом мать.
Встречу старая голубка утвердила ровно в пять.
Мать была с рожденья красной (большевистское нутро):
Над столом – иконостасно! – члены бывшего бюро.
Прапрапрадед – в декабристах, дед в ЧК служил стране,
А кумир её речистый – в строгой рамке на стене.
Дискутировать не стали, сдался маменькин сынок.
Мама, как товарищ Сталин, спела краткий монолог:
"Оставайся неприступен! Ты – мужчина или што?
Будет вякать, дай ей в бубен! Развела здесь шапито!"
После пламенной тирады и мешка бодрящих слов
Нет с решимостью гранаты был теперь на всё готов.
Обойдясь без плюрализма (тут попробуй возражать),
Сын под гимн родной Отчизны ровно в шесть покинул мать...

Он влетел к жене в экстазе. Закусивши удила,
Дал ей газу до отказа поделом и по телам...
Послушания фанатик не дошёл своей мозгой,
Что в супружеской кровати будет лишним он, изгой.
Получив от мужа в бубен, Да сбежала из дворца,
На прощанье очень грубо пыль стерев с его лица...
В дом вернулась поздно ночью. Нагулялась, видно, всласть –
Нацепив улыбку волчью, в душ галопом пронеслась.
Не лишённый подозрений, поглядел на обувь Нет
И отметил: дождь осенний не оставил мокрый след.
Шум в мозгу глубокой ночью не давал уснуть ему,
Но с рассветом он воочью разобрался, что к чему.
Зеркала окинул взглядом и бессильно заморгал:
Зацепился взгляд с досадой за ветвистые рога.
После утренней беседы, сотканной из бранных слов,
Да опять ушла к соседу, где нашла свою любовь.

Наш герой кукует с мамой не один десяток лет.
Он для мамы – самый, самый: Туз, Шестёрка и Валет.
Жизнь вольготна, просто сказка, не заботит ни фига:
Он ухожен, сыт, обласкан. И не чешутся рога.

С Праздником, дорогие литсетянки!

На деревню дождями весна пролилась:
Расцвели первоцветы у хлева,
Под ногами зачавкала сочная грязь,
Мужики побежали налево.
Я, как все, по весне становлюсь озорней –
Не гнушаюсь любовных пробежек,
Но порхаю не прочь от жены, а за ней...
Заприметив у хлева подснежник,
Многослойные грязи кротом пронизал
И сорвал короля первоцветов.
Позабыл на мгновение слово "нельзя":
Нам, влюблённым, Гринпис фиолетов.
Белоснежный резной колокольчик-бутон
Украшала роса, как монисто.
Первоцвет удивлённо воскликнул "Динь-дон!",
Оказавшись в руке тракториста.
Вороньё одобрительно каркнуло мне,
И на праздник с любовным приливом
Я подснежник вручил ненаглядной жене,
Становясь безгранично счастливым.

на конкурс Седьмая пятница - 388: восьмимартовская

Африканский вождь Мьямамба был богатым, но бездетным:
"По закону после смерти дом отнимут у меня –
Нет наследника, а значит снимет племя дивиденды.
Надо сына сделать или конституцию менять".
Нет, не стал законы предков под себя кроить Мьямамба,
А решил, как папа Карло, воплотить свою мечту:
Смастерил он исполина из полена баобаба
И назвал свою поделку принц Мьямамба Намбер Ту.
Собран будущий преемник по инструкции как будто.
Вождь надеялся на чудо: от заката до зари
Он сидел напротив принца в позе лотоса, как Будда,
Ожидая, что "полено" с ним вот-вот заговорит.
То ли Бог его услышал, то ли дьявол...
"Здравствуй, папа!" –
Сын-колосс до хруста обнял обалдевшего отца.
Старый вождь устроил праздник небывалого масштаба,
Две недели зажигала африканская попса...
Вскоре стал вождём наследник. Ничего, что деревянный!
Он успешный, деловитый. Всех заслуг не перечесть.

Сказка – ложь. Но зачастую нами правят истуканы –
Представители земного мира сказочных существ.

на конкурс Неформатный Лирический Объект (НЛО) - 3: монолог большего зла

Меньшее зло (меньшее из [двух] зол) — этическая концепция и связанный с ней принцип, применяемые в ситуации
выбора из двух альтернатив, каждая из которых не представляется привлекательной. Говорят, Аристотель придумал.

"Мы выбираем, нас выбирают".
Всех выбирают, но не меня.
Снова проигран выборный раунд.
Тактику надо мне поменять...
Сам Аристотель меньшее злишко
Большему злищу предпочитал.
Но в коротышках злобы с излишком.
Мы, великаны, им не чета.
Я ненавижу ссоры, скандалы,
Не отравляю жизнь никому.
Вракам не верьте! Оклеветали.
Кто это сделал? И почему? –
Тот, кто во власти злобных фантазий
Множил тирады фейковых слов.
С ним нахожусь я в родственных связях:
Мне отомстило меньшее зло.
Значит выходит, что Аристотель
За нос водил вас много веков:
Меньшее злишко сжал до литоты.
Это – уловка для простаков.
Не поддавайтесь! Вот вам на выбор
Два варианта – я и оно.
Пусть не пугает крупный калибр.
Хуже не будет вместе со мной.

Безветрие. Солнечный свет блеснул и замер на водной ряби.
Харчевня у моря. Жара. Июль. Курортный сезон в Анапе.
Здесь каждый был занят самим собой, а я был другими занят.
Брюнет у окна, от лучей рябой, газету лизал глазами.
Толстушка, отправив обед в себя, пришла на подмогу сыну.
Бабуля кромсала гуляш, сопя. Непросто кромсать резину.
Креолка, горячая, как смола, магнитила взоры телом.
Компания слева пила, пила... пила и притом потела.
Влюблённая пара была хмельна без выпивки друг от друга.
И каждый из них норовил меня в дверях почесать за ухом.
До дыр зачесали, но я снесу привычный сеанс массажа...
Когда наконец-то подаст хамсу уборщица тётя Паша?!

блицевое

"Очень скоро, как намечено, изменю своё меню:
Откажусь от человечины. И характер изменю.
После выхода на пенсию (по расчёту – через год)
Есть не буду больше хрень сию, а веганкой стану, вот!"
У печи о светлом будущем призадумалась Яга.
Не догадывалась дурище: ей не светит ни фига,
Потому что реформаторы ценз надумали поднять.
"Эх, послать бы вас по матери, но при чём здесь ваша мать?
Превратили тридевятое в отстающую страну,
Во дворце торчат, как статуи, загнивая на корню.
День-деньской торгуют лицами, приручив лесные СМИ...
Леший Лёша – в оппозиции. Брат, меня к себе возьми!
Вместе выйдем на Болотную... Ой, куда ж меня несёт?
Ладно, дольше поработаю. Эх, дожить бы до двухсот!"

на конкурс Седьмая пятница - 382: о Бабе Яге замолвите слово...

на конкурс Неформатный Лирический Объект (НЛО) - 2: монолог упаковки от новогоднего подарка

Конкурсное задание: 1) психологическая лирика, 2) монолог упаковки от новогоднего подарка

Мой внешний облик привычно ярок,
Но мне недолго блистать, увы.
Как верный стражник, храню подарок.
Меня бы надо ценить, а вы...
Я в первой жизни была берёзой.
Меня спилили... Вторая жизнь
Была короткой: как целлюлозе,
Мне приходилось сырьём служить.
А в третьей жизни бумагой стала.
В моём сознаньи шуршит листва...
Под бой курантов и звон бокалов
На гребне вашего торжества
Вручать подарки настало время.
Неблагосклонна ко мне судьба:
Зачем же было валить деревья,
Чтоб я, как мусор, летела в бак?
Меня кромсают, не понимая –
Мне больно, это не шелест – крик!
Бумага стерпит? Нет, я живая,
Но всюду слышу: умри, умри...

Мою последнюю жизнь прервали.
Могла ли я уцелеть? Едва ли.

В канун приходящего Нового Года мы жребий тянули в родном ЖКХ.
На роль Дедмороза фортуне угодно задействовать было меня, лопуха.
Я – слесарь-сантехник Иван Мезозоев и лучшим у нас в жилконторе слыву.
В костюме Снегурочки милую Зою послали по жребию на рандеву.
Согласно традиции малым детишкам мы дарим подарки в конце декабря,
А так как бюджет у конторы не слишком, у нас дедморозят свои слесаря...
Под вечер в холодном сибирском Сургуте я из дому вышел с мешком на мороз.
Народу (не то, что Мишустин и Путин) крутые сюрпризы на праздник понёс.
"Пошествовал важно в спокойствии чинном" в квартиру 13 с подарком в мешке.
Снегурка в цветном полушубке овчинном – скользящей походкой за мной налегке.
На пятый этаж потащились мы в гору. Звонили наощупь – отсутствовал свет.
В ответ прозвучало в студёную пору: – Я вам не открою! Родителей нет.
На стенах Сургута – игольчатый иней. До косточек холодно мне, лопуху.
Ещё раз напомню: Снегурка в овчине, а я, блин, в халате на рыбьем меху.
Дрожащей десницей в промёрзшем парадном чекушку с размаха в нутро запустил.
Мне стало теплей в балахоне прохладном, затем ощутил прибавление сил:
– Короче, парнище, согласно указу тебе со Снегуркой подарки несём.
В парадном без света продрогли, зараза. Открой-ка, иначе случится облом!
Кукуем в потёмках. За дверью ни звука. – Открой! Не нужны нам отец твой и мать!
От крика притихла за окнами вьюга. – Я – слесарь!!! Замок начинаю ломать!!!
Но в это мгновенье стальною рукою меня отшвырнули к шершавой стене.
Под крики несчастной Снегурочки-Зои конечности стали выламывать мне.
Жестоко избили меня колотушкой, как мастер-кондитер взбивает безе.
Стемнело... Очнулся с больной черепушкой с мешком без подарка в сырой КПЗ.
Пошёл на допрос я неровной походкой, в дебоше покаялся, как на духу...

В ночи Дед Мороз, проломивший решётку, с подарком явился ко мне, лопуху.

На заре эволюции с дерева слез
Прародитель всего человечества.
Он схватился за палку и влился в процесс,
Растянувшийся до бесконечности.
Прошагал по пути к совершенству примат
Неустанно и целенаправленно.
Так возник homo sapiens, если внимать
Словесам теоретика Дарвина.
Не зависел процесс от "хочу-не хочу",
Но в историю вклинились гении.
Например: в Октябре удалось Ильичу
Проволочке придать ускорение.
И вчерашний примат, мужичонка с ружьём,
Раскрутил маховик (р)эволюции.
Он за правое дело полез на рожон,
В бой ведомый советским Конфуцием.
Step-by-step...
А сегодня застыл человек
На последней ступени развития.
Виртуальная муть у него в голове,
От реала захлопнулся мидией.
Все удобства всегда у него под рукой,
Напрягаться особенно нечего.
Помянул эволюцию – "За упокой!" –
И заснул. Остановка «Конечная».

на конкурс 13 ЛАП-20 - Философская поэзия

на конкурс Неформатный Лирический Объект (НЛО) - 1

Конкурсное задание: 1) психологическая лирика, 2) монолог Деда Мороза, в которого никто не верит

Я стар и ни на что уже не годен –
Затурканный фантом, бродячий фейк.
Опять застрял с баулом в дымоходе –
Остался без подарка Тимофей.
Расплавился его конструктор LEGO,
К Наташиному пупсику прирос.
И мне труба – в трубе я стал калекой.
Как выбраться Морозу на мороз?
А если сгину, стану ли потерей
Для тысяч Тимофеев и Наташ?
Пожалуй, нет. Никто в меня не верит.
И даже ты (да, ты!) меня предашь,
Не вытащишь из кратера вулкана,
Чужая боль тебе до фонаря.
Ну что ж, судьбе противиться не стану,
Пускай мои обноски догорят...
В печи трещат зловещие поленья,
В трубе сквозняк сменяет свист на вой,
Снаружи мне олени по-оленьи
Мычат "Вернись!" А там, над головой,
Заплаканная ночь роняет звёзды
На полы безразмерного плаща...
Грядёт финал жестокий и курьёзный.
Прощайте все, кто ждёт меня! Проща...

Яркая внешность сулила ему успех:
Он в одиночестве не проводил ни дня,
Жалуя дамочек, созданных для утех.
Нынче ему подвернулась ещё одна.
Губы уткнулись в небритость его щеки
И, не дождавшись ответных касаний губ,
Вновь превратились из бантика в две строки.
Он был прохладен, порой нарочито груб,
Но при желании мог подобрать слова,
Загодя зная, что в цель попадёт Амур.
Псевдопризнания помнил потом едва,
Так же, как лица десятка влюблённых дур.
Новую пассию он поместит в альбом,
К норме сведя амплитуду сердечных волн.
Тщетны попытки разрушить упрямым лбом
Стену, которую он перед ней возвёл...
Вновь на прогулке она отстаёт на шаг,
Шпильки мешают поддерживать нужный темп.
Ветер её убеждает, свистя в ушах,
В том, что о чувствах она говорит не с тем...

на конкурс Седьмая пятница - 377: вожделенная

Под надзором супруги Эльзы
Я полол сорняки на грядке.
Вдруг, сдувая с причёски шляпу,
НЛО надо мной завис.
Несмотря на протест, пришельцы
Совершили в саду посадку,
На рассаду сойдя по трапу.
Неужели у них безвиз?

Непонятно им, что на даче
Появились они некстати,
Отпечатав свои подошвы
На плодах моего труда.
Я увидел, что Эльза плачет
Над ростками помятой мяты,
И невольно вскипел: – Ну что ж вы
Хулиганите, господа?!

Побледнел, а супруга стала
Багроветь от прилива крови
И, тараня пространство бюстом,
Понеслась в рукопашный бой.
Клич хозяйки "Долой вандалов!"
Подхватили в хлеву коровы.
Я взмахнул кочаном капусты:
– Дорогая, горжусь тобой!..

Я проснулся в хлеву с похмелья
Рядом с Эльзой, Матильдой, Зорькой.
Осторожно минуя "мины",
За бутылкой побрёл в село.
На подходе к заветной цели
Просканировал небо зорко
И заметил над местной блинной
Нависающий НЛО...

на конкурс Седьмая пятница - 376: ЛЕТУЧИЙ КОРАБЛЬ

Тяжёлая ветка в окно постучала,
В ответ заскрипела оконная рама.
Повис на заборе туман, как мочало,
Прикрыв ассорти подзаборного хлама.
Крестом помечаю бесцветные будни.
В альбомы подшито цветное "когда-то".
Смотрю в пустоту за окном до полудня,
Затем ожидаю прихода заката.
Гляжусь в зеркала и старею, старею...
Ветшаю внутри, а не только снаружи.
Насквозь промерзаю вблизи батареи,
А там, в заоконье, смерзаются лужи.
Пора провожать уходящую осень...
Пейзаж неприветлив и неузнаваем.
На пару с клячонкой дрова перевозим.
Листва увядает, и мы увядаем.

на конкурс Седьмая пятница - 375: унылая пора

Я не пил и не пью, но живу, как спьяну.
В шестьдесят весь помят, как папье-маше.
Раз в неделю по пятницам силюсь в бане
Смыть под душем удушье в моей душе.
Календарь, очернённый числом тринадцать,
Негодующе трясся на сквозняке...
– Я не стану в угоду тебе меняться.
И не надо шуршать на меня, окей?
Углубляясь в пейзаж, для себя отметил,
Что не видно гуляющих в парке пар.
У площадки, где раньше резвились дети,
Обалдевших прохожих пугал кентавр.
Не мужик и не конь, а по сути – между,
Обладатель непарнокопытных ног.
Я хотел стороной обойти невежу,
Но застыл и с дороги сойти не смог.
Он подёргал мой клубный пиджак за лацкан,
Ожидая зеркальный мужской ответ,
Но в ответ улыбашками был обласкан,
И агрессия тут же сошла на нет.
Полуконь озарился улыбкой монстра,
Подавая сигнал, что меня не съест.
Мне подумалось: – Господи, он же просто,
Как макака, копирует каждый жест!
После крепких пожатий руки копытом
Я по-братски его угостил сырком...
Оставляя следы на асфальте битом,
Он до бани доставил меня верхом.

на конкурс Седьмая пятница - 389: тринадцать

То снег, то дождь. Достала осень.
Опять проснулся в ноябре.
Жена твердит, что я несносен
Под стать погоде во дворе.
Надуты губы, рот – подковой,
Повёрнутой концами вниз.
И так настроя никакого,
А сын за стенкой "Вокализ"
Играет на виолончели.
Я чту Рахманинова, но
Уже в течение недели
Тоскуют семь несчастных нот.
"Терпи, у Ванечки экзамен
По классу струнных на носу".
Терплю, сканируя глазами
Нагую лесополосу,
В которой ветер тугоухий
Трубит всё тот же "Вокализ".
И я, заламывая руки,
Взмолился: "Help me, Боже, please!"
Осталось мне совсем немножко
До срыва – растудывкачель!
Но сдулся ветер за окошком,
И сын убрал виолончель...
Лежу с газетой на диване
И наслаждаюсь тишиной.
Жена – в продмаге, я – в нирване,
А Мурка – рядышком со мной.
Урчит усатая богиня...
Но тут сменился я в лице:
Сверчок, запечный Паганини,
Продолжил прерванный концерт.

на конкурс "Взгляд со стороны - 4"

Чердачную форточку властно открыл сквозняк
И стал перелистывать кипу газетных сплетен.
Вздохнул домовой. Помешала ему возня
Осенней порой вспоминать об ушедшем лете.
Он мог бы вселиться в квартиру с террасой, но
Вселился в каморку четыре на два под крышей.
Довольствуясь малым, дедуля мечтал давно
С годами жильё подыскать к небесам поближе.
Его невзлюбили, а он продолжал любить.
Свои, домовые, дразнили его "чердачным".
Они обустроили в частных квартирах быт,
А он проживал на порядок скромней. Иначе.
Расширить квадратные метры жилья? Тщета!
Хватило стола, табуретки, лежанки в нише.
Своими друзьями чердачный аскет считал
Героев "Двенадцати стульев" и детских книжек...

Светило проникло к затворнику без ключа,
Окинуло взором открытые книги, утварь.
Крылатая пыль танцевала в его лучах.
Уютнее стало в обители неуюта.

У Весны благие хлопоты: в лужи сплавив снег со льдом,
Занялась она безропотно созидательным трудом
И тряслась над каждым деревом, создавая благодать,
Чтобы в мае, тридцать первого, по наследству передать
Рыжекудрой шустрой доченьке образцы цветных ковров:
Маки, мальвы, колокольчики, приподняв земной покров,
Потянулись к синеокому небу хрупким естеством,
А светило, свесив локоны, одарило их теплом...
Но устало Лето летиться, не дожив по дням до ста,
И своей прямой наследнице до последнего листа
Завещало горы зелени, накопившейся с весны.
Дочке строго было велено умножать объём казны.
Но в семье не без... романтика, не похожа дочь на мать –
Кто не дружен с математикой, тот не может умножать.
Осень, вольная художница, зелень красками залив,
Сгоряча схватила ножницы, чтобы высветлить мотив.
Листья плакали и падали, над безвестностью кружа...
Осень выцвела. А надо ли совершенство улучшать?

В частной квартире чиновника Грязина
Пахло котом, шаурмой и окурками.
Кремовый перс, окрещённый Герасимом,
Сдержанным слыл, а хозяин – затурканным.
Гера был в юности подло кастрирован
И относился к хозяину двойственно:
Он от любви к нелюбви деградировал,
Рано лишившись мужского достоинства.
С модным начёсом и бантиком розовым
Кот, по капризу судьбы одомашненный,
Стал самозваным диванным философом
Круче сородича из Простоквашино...

Грянул 20-й, а с ним – безработица.
Кот за хозяином ходит по комнатам:
– Мяу! Пора обо мне позаботиться,
Я ведь важнее какого-то Ковида.
Без толку зыркать на ближнего искоса,
Выть по ночам на луну ясноликую.
Ты бы, хозяин, отсыпал мне Вискаса.
После – Шопена тебе промурлыкаю...
Снова диета? Всезнайки советуют
Скармливать кошкам варёные овощи?
Их рассуждения – чушь несусветная.
Голод меня превращает в чудовище...

на конкурс 9ЛАП-20 - Юмористические стихи

Мою оболочку оранжевым пальчиком
Раскрасило солнце. Жилось-не тужилось...
Но рядом блеснула волшебная палочка
И нежную мякоть пронзила, как шило.
Несчастье стряслось из-за девичьей прихоти:
Простушке побыть захотелось принцессой.
Она во дворец прокатилась из выгоды,
А мне экспедиция стоила стресса.
Мечтала прослыть витаминовым овощем,
По осени крышкой кастрюли прикрыться.
Мечтала... Но стала колёсным чудовищем,
Ведомым извозчиком с профилем крысы.
К чему скакуны? Я в душе безлошадная.
К чему драпировка, резьба, позолота?
Привыкла за лето к процессу лежания,
Мне трудно стоять у парадного входа...
Кружились две стрелки, навязчиво тикая,
Пока не упёрлись носами в двенадцать.
Пробили часы... Не карета, а тыква я.
Ура! Мне в кастрюлю пора отправляться.

Вновь пора жирафу Жоре
Ехать к морю в санаторий,
Чтобы нервную систему
От расстройства уберечь.
Обитателей саванны
Принимать морские ванны
Направляла доктор Эму
В центры жарких пляжных встреч.

От лечения Георгий
Неизменно был в восторге,
Окунал свою фигуру
В разноцветие морей:
Резал волны длинным телом
В Чёрном, Красном, Жёлтом, Белом,
А по мокрому велюру
Вентилировал борей.

Жора ждал поездки к морю,
Где всегда искал amore:
С ним курортные романы
Приключались. И не раз.
Восторгались черноморки,
Красноморки... : – Ах, Георгий!
У тебя такой престранный
Эротический окрас!

на конкурс Седьмая пятница - 365: картинка

Ранняя Осень, гуляя по городу,
Плюхнулась рядом со мной на скамеечку:
– Хочешь, украшу рыжинками бороду?
Станешь, как солнышко. Долго ль умеючи!

Я согласился быть свежеокрашенным
Вольной художницей в платьице с вырезом
В парковой зоне в родном Простоквашино,
Точно не зная, во что это выльется...

Выкрашен! В ходе работы рачительно
Кистью седины до кожи облизаны,
В рыжих тонах лицевая растительность –
Брови, бородка... И кустик на лысине.

В парке от холода мысли рассеялись:
– Хочешь ко мне? Ты продрогла, как вижу я.
Кофе с конфетами "Мишка на севере"?
– Ладно, – нежданно ответила рыжая.

Дома, стреляя глазами раскосыми,
Подал обещанный кофе с конфетами.
После застолья – свидание с Осенью
Вместе решили продлить до рассвета мы.

Свечка маячила пламенем охровым,
Страстно кивая двоим полуночникам...
Ливень оставил на стёклах автографы
Косолинейным размашистым почерком.

на конкурс Седьмая пятница - 364: однажды в сентябре

Mein Engel hat mich angeschrieben.
Es ging um eine tolle Reise.
Die Zeilen klangen schön: "Mein Lieber,
Ich möchte Dir Gesellschaft leisten"...

Wir trafen uns im Himmelsgarten
Inmitten einer Menschenmenge,
Wo jeder einzelne erstarrte:
Es war so schön im Reich der Engel.

Im Hängebeet gediehen Träume.
Man durfte eins von denen pflücken.
Zugleich begann das schnelle Räumen:
Im Beet entstanden große Lücken.

Die Menschen waren nicht zu stoppen
(Sie legen Wert auf ihre Sünden)...
Der kurze Ausflug rasch nach oben
Verlief am Ende steil nach unten:

Das Engelsvolk des Gartens Eden
Begann die Sünder zu vertreiben.
Ich stand allein mit leeren Händen
Und fragte: "Darf ich bitte bleiben?"

Die Engel kamen mir entgegen:
Die Flügel fingen an, zu wachsen...
Ich komme klar mit den Kollegen
Und kenne alle Himmelsgassen.
****************************

Подстрочный перевод:

Экскурсия

Мой Aнгел написал мне письмо.
Речь в нём шла о чудесном путешествии.
Строки красиво звучали: "Мой дорогой,
Я хотел бы составить тебе компанию"...

Мы встретились в небесном саду
Посреди большого скопления людей,
Каждый из которых был заворожён
Красотой страны Aнгелов.

На подвесной грядке созревали мечты.
Каждому было разрешено сорвать одну из них.
Тут же началось быстрое опустошение:
На грядке образовались большие пролысины.

Люди не могли остановиться
(Грехопадение стало для них нормой)...
Короткая экскурсия вверх
Превратилась в конце в крутое падение вниз:

Ангелы стали изгонять
Грешников из Эдемского сада.
Я стоял один с пустыми руками
И спросил: "Можно ли мне остаться?"

Ангелы пошли мне навстречу:
У меня начали расти крылья...
Я обрёл взаимопонимание с коллегами
И знаю теперь все тропинки на небе.

Однажды в студёную зимнюю пору...
Николай Некрасов

Под крышей – сосулька, под носом – вторая.
Помалу синею, как сказочный Кей.
Огарок надежды в душе догорает,
Букет хризантем леденеет в руке.
Топчусь на бульваре. Мороз – минус двадцать.
Ты шлёшь эсэмэску, что скоро придёшь.
Как скоро? В детали не хочешь вдаваться.
А я вместо куртки надел макинтош:
Хотел пофорсить, но теперь замерзаю,
Мутируя в снежный объёмистый ком...
Приходит ещё эсэмэска от Заи:
– Бегу! (И картинка со снеговиком)
Она прибегает минут через тридцать:
– Меня задержали клиенты. Прости!
Киваю, но хочется мне материться.
– Ты что так трясёшься? Неужто простыл?
Купил хризантемы? Семь штучек? Не густо.
Тебе говорила, что розы люблю?
Молчу, но мои обнулённые чувства
Сильней и сильней примерзают к нулю...
Любовь переходит в режим "удалёнки".
Домой ковыляю в седом парике,
А вслед мне глядит снеговичка влюблённо,
Держа хризантемы в беспалой руке.

написано на конкурс 7ЛАП-20 - Нарратив

Трепыхается правда в паутине вранья...
Восседает на троне всемогущий Паук.
Он трясёт кулаками, неугодных кляня,
Перед носом притихших тараканов и мух.
Под присмотром глазастых стукачей-паучат
Насекомые входят в летаргический сон.
– Кто болеет за правду?
Тараканы молчат.
Лишь податливый будет от расправы спасён.
Цокотливые мухи приучиться должны
Одинаково мыслить и уверенно лгать.
Но во время обеда на помойках страны
Насекомые стонут, что Паук – таки гад!
Тут недавно Комарик пропищал: – Нам пора
Отфильтровывать правду от чудовищной лжи...
Крикуна-правдоруба закопали вчера,
Над останками холмик нанесли мураши.

Чтоб тебя вездесущий паучок не достал,
Ты помалкивай лучше. Доживёшь лет до ста.

Тополя поседели, пути припорошены.
Из деревни в столицу ведёт кольцевая,
Где троллейбусы неба касаются рожками,
И скользят по укатанным рельсам трамваи.
Бутафорская радуга плещется в лужицах,
Герметично обтянутых плёнкой бензина.
В стариковские мысли мешают мне вслушаться
Аритмия мотора и шелест резины.
От нагрева движок тарахтит озабоченно,
А «Москвич» на ухабах дрожит с перепугу.
Но внезапно заносит его на обочину,
Будто он по пути угодил в центрифугу.
Торможу, но слетаю с дороги на скорости,
Попадая во тьму параллельного мира...
Захотел дуралей в уважаемом возрасте
Переехать к сынку в городскую квартиру.
В незнакомых доныне пространстве и времени
Я запутался в прочных невидимых нитях.
Неужели конец?..

Но в другом измерении
Не теряет надежду мой Ангел-хранитель.

на конкурс Седьмая пятница - 360: параллельная

От стресса меня спасают пробежки трусцой и йога.
По травам бегу босая от мужа, забот и смога.
Весьма эротично, бодро утюжу пространство грудью.
Виляют крутые бёдра – одно из моих орудий.
Голодный комарик-бяка пытается впиться в плечи,
"Токкату и Фугу" Баха скрипачит в кустах кузнечик.
Щегол в полторы октавы поёт на щеглином сленге.
Ныряю с разбега в травы, купаясь в душистой неге.
Ромашки спиной примяты, росу ощущаю кожей.
Навязчивый запах мяты ворсинки в носу тревожит...
Лучистая брошь-Светило, скользя по холсту заката,
В озёрную гладь скатилась. Домой не хочу, но надо.
И я в разноцвет пейзажа врастаю фигурным пазлом,
А вечер-дизайнер сажей не портит картину маслом...

У мужа – «Спартак» – «Динамо». Уткнулся, и слава Богу.
Я в лысину чмок Рустама. А завтра по плану – йога.

на конкурс Седьмая пятница - 359: картина маслом

С малолетства вселился в меня дракон.
Все драконы плохие, а мой хороший.
– Отдохни и расслабься, – шептал мне он.
Я старался не спорить с моим дракошей.
Надо мной не довлели отец и мать:
– Пацаны хулиганят, а наш спокоен.
А дракон продолжал из меня ваять
Инфантила...
И вот я – диванный воин:
Мне под сорок, солиден и в рост, и вширь.
Озадачен, внимая жене законной:
– Пролежать на диване бока решил?
Разведусь, коль в себе не убьёшь дракона!
Уяснив, что гроза над семьёй висит,
И пока для утех не закрыта спальня,
Я в аптеке купил "Анти-пара-зит".
На коробке прочёл: "Принимать орально,
Под язык – по таблетке три раза в день,
Результат гарантирован стопроцентный".
Заюлил возмущённый дракон в гнезде:
– Стопроцентно обманут за эту цену...
Зря поверил в таблетки и чуда ждал.
В результате супруга ушла к другому.
Я как лучше хотел – вышло как всегда.
Что ж, пойду на поклон к своему дракону.

В небесной канцелярии рассматривали жалобы.
Один из местных служащих, нескучный шумный Гром,
Никак не мог сработаться с коллегами, а стало быть
Вопрос об увольнении поставлен был ребром.
Завидовали громкому за то, что он с красавицей,
Успешной и блистательной, судьбу навек связал.
Лишь изредка работая, везунчик смог прославиться...
Таких в народе принято поганить за глаза.
Осенний Дождь из вредности накапал на товарища,
Мол, Гром супругу Молнию ревнует горячо.
Блудливый Ветер в кляузу вписался подтверждающе:
– Громила всех нервирует, буянит, а ещё
Полгода тунеядствует, вкушая жизнь вольготную,
Как будто он Всевышнему сподвижник или зять.
Теперь, когда узнали вы о Громе подноготную,
Пора бы неугодного взашей с работы гнать.
Ходатайство отправили в верха служебной лестницы.
Но свыше дали сплетникам доходчивый ответ:
– Без грохота небесного "мужик не перекрестится".
Пускай пугает грешников! Замены Грому нет.

Угрюмый нервозный рыцарь в округе мотал круги.
Ему бы в себе порыться, но он захотел – в других
И двинулся донкихотить, встречая врага в рога.
Отряд ветряной пехоты колола его рука.
При помощи Санчо Пансы проигрывал в пух и прах.
Упрямый, как все испанцы, такой же, как я, дурак...

Мне тоже порой неймётся: задира – ни дать, ни взять.
Могу на волне эмоций послать оппонента в сад.
Оставлен домашний вельнес. Я снова беру разбег,
На лопасти вражьих мельниц бросая словесный Dreck*.
Поверхностно и подкожно вернётся посыл назад:
В бою не всегда возможно забралом прикрыть фасад.
Разбитых врагов не жалко, морально и сам разбит.
А возле окна со скалкой моя Дульсинея бдит...

*грязь (нем.)

на конкурс Седьмая пятница - 353: рыцарская

В туче зарождается масса шустрых капелек.
Надо быть с беременной ласковей, ан нет:
Солнце с фейсом Крюгера ткнуло в тучу скальпелем –
Бедная расплакалась и затмила свет...
Мрачными гардинами небо занавешено,
Солнечные зайчики с глаз ушли долой.
Гром влепил прохожему звонкую затрещину,
Тот не стал геройствовать и сбежал домой.
Лживые синоптики нагло скрыли данные,
Что дожди готовились хлынуть по зонтам.
Рыцарю, летевшему к даме на свидание,
После "омовения" стало не до дам.
Дома он в терзаниях сжёг остаток вечера,
Мысленно глубокие лужи бороздя...

В то же время в городе сахарная женщина
Таяла в объятиях летнего дождя.

Он бесцельно блуждает в лабиринтах аллей,
Где предзимняя серость отражается в лужах,
А дрожащие травы, прижимаясь к земле,
Укрываются пледом из туманного плюша.
Долговязые вязы у змеистой реки
Расстаются с убранством из вчерашнего злата
И скрипят потихоньку, как скрипят старики,
Продвигаясь по жизни к рубежу невозврата.
Он по статусу чей-то, а по сути ничей,
Без нагретого места... Но бродяге по нраву
Ночевать на скамейке, умываться в ручье
И внимательно слушать не людей, а дубраву.
Листопад золотые парики потрошит.
Наполняется воздух едким запахом гари:
«Понаехавший» дворник-трудоголик Рашид
Поутру поджигает непотребный гербарий.
Если выглянет солнце, то плеяда теней
На ветру начинает исполнять пантомимы.
Или это фрагменты спешно прожитых дней
Проявляются, меркнут и проносятся мимо?
Он свободен, как птица, но не может взлететь,
Растворяясь в белёсой органзе небосвода...
Ковыляет по лужам обездоленный дед,
Поневоле познавший, что такое свобода.

Слоговая акромонограмма: последний слог стиха или группа звуков повторяются на стыке двух смежных строк.

О, Муза, эту акромонограмму,
Мучительно рождая каждый звук,
Украдкой от жены писал я с вами,
А мир во тьме за окнами потух.
"Ух-ух!"– подал сигнал премудрый филин,
И нас на пару с Музой понесло:
Слова по слогу слаженно сложились...
Листва зашелестела за стеклом
О минусах подслушанного текста.
Такой разгромной критики не ждал.
Да ладно, здесь придирка неуместна.
Напомню, что великий Марк Шагал
Шагал с когортой критиков не в ногу.
Но гул вокруг его шедевров стих –
Их значимость признали понемногу.
Огульные нападки Марк простил...
О стилях спорят. И сюжетно пишут,
И шутят, и грустят. А потому,
О, Муза, поставляй мне стихопищу!
Ищу свой стиль. Поможешь мне, о, Му..?

Хит 16. 1/8 финала


Футляр, хранитель скрипки Страдивари,
Её волшебный голос не слыхал.
Она предпочитала разговаривать,
Касаясь элегантного смычка.

Не ведал он, что служит оболочкой
Для скрипки – нежной чувственной души.
На пару с ней лежал в шкафу на полочке
И мысленно в объятиях душил:

– Мадам, вы только мне принадлежите,
Ведь каждый ваш изгиб моим под стать...
Она терпела странности сожителя.
В конце концов, ну что с футляра взять,

Который даже шорохов боялся.
Его от страха клинило порой:
Когда скрипач замков касался пальцами,
Дрожал закомплексованный герой.

Игрунья флиртовала со смычками,
Восторженно звучал её вокал.
А страждущий футляр за сценой в камере
Ко всем её заочно ревновал.

Вжался в стекло любопытный веснушчатый нос,
Острые детские локти вросли в подоконник.
Мальчик, задумчиво глядя в окно, произнёс:
"Бабушка, бабушка, в озере – красные кони!"

"Славную сказку придумал ты, чтобы не спать.
Ну-ка, проказник, подныривай под одеяло!"
Любящий внук неохотно улёгся в кровать.
Он вспоминал, как закатное солнце пылало:

Был перекрашен табун белоснежных коней,
Свесивших в сонное озеро пышные гривы.
Рябь набежала на водную гладь, а над ней
Локоны ивам взлохмачивал ветер игривый...

Бабушка вскоре уснула, а мальчик тайком,
Щёлкнув карманным фонариком, спрыгнул с постели...
Утром стоял на столе пластилиновый конь.
В небе, фигурке тон в тон, облака пламенели.

на конкурс Седьмая пятница - 349: красный конь

Хит 16. Тур 3


За окнами – пейзаж, снегами убелённый.
Деревья на ветру прохожим бьют поклоны...
Вчера ходил в бассейн, легко оделся сдуру.
Теперь температурю.

Простое ОРЗ достало пуще гриппа.
Супруженька меня отпаивает липой,
Укутывает в плед и шепчет мне на ухо:
– Родной, не падай духом!

– Спасибо за совет! Легко сказать "не падай".
Чтоб насморк побороть, готов я выпить яда.
Намедни был бойцом, как "стойкий оловянный",
А нынче – Несмеяна.

Любимая жена и алчная аптека
Не в силах излечить больного человека.
Не вынули меня из петли пессимизма
Укол, таблетка, клизма...

В холодное стекло уткнул горячий лоб я:
Зима в промёрзший грунт усердно сеет хлопья.
Селекцию семян она учила, чтобы
Выращивать сугробы.

Хит 16. Тур 2


Надо же – красавцы! Льну к стеклу:
Ах, какой пейзаж со снегирями!
Звучно поедаю пастилу,
Глядя на "этюд" в оконной раме.

Я – на кухне, а моя жена –
С Глебом за стеной на "Месте встречи".
Сидя рядом с кошкой у окна,
Зубы преднамеренно калечу.

Наглая сиамка неспроста
Смотрит на меня с немым укором.
Шлют сигнал пернатые с куста,
Вспыхивая красным светофором.

Птичка со стены орёт: "Ку-ку!",
Телик за стеной: "Теперь горбатый!"
Пусть орут. Жую рахат-лукум.
Славно кулинарят азиаты!

Тут же недожёванный рахат
Выскользнул из дырки вместе с пломбой.
Всунуть не могу её назад.
Голос за стеной басит с апломбом:

"Дырку вы получите..."
"Жеглов,
Раньше надо было балаболить.
Мог предупредить меня, трепло,
Чтобы я не корчился от боли!"

Вечер. Догорают снегири
В топке раскалённого заката...
Надо перейти на сухари.
Надо! Или всё-таки не надо?