Летит по кегельбану шар земной.
Летит в последний раз под гулкий стук.
Не в правилах - с разбега за черту,
Но...
Играющим, похоже, все равно.

Финита в лучшем стиле буффонад:
«Ю-ху! Отличный шот! Красава! Врежь!»
Была надежда шар проскочит меж...,
Над...,
Но страйк засчитан.
Счётчик виноват.

Так начинается любовь...
С печали, брошенной на плечи,
С пути, что безнадежно-млечен,
С тоскливых пятниц и суббот.
Из дней рождений, что ни год
В обнимку с ледяным фужером,
Из кинолент об офицерах,
Из притчи про запретный плод
Она зовёт к себе, зовёт.
Так начинается ... любовь ли?
Любовь ли в грезах старой рохли,
Жующей чёрствый бутерброд
И зябнущей без тёплых бот
В качалке с книгой у торшера?
Любовь ли будят в ней мон-шеры,
Во снах идя на эшафот?
...
А может это просто похоть
В тарелке с супом топит вздохи,
И вдруг воскликнув: «В номера!»
Зовёт маразм...?

* вдохновленное Р.Рождественским и Т.Юрьевской «Так начинается вода»

Поэ Паучье

Паучьи лапки на брюшке - крестом.
Попкорн - в микроволновке. Бьют часы.
Табличка «Зрелища, еда, постой -
Фо фри». От предвкушения усы

Шевелятся. Включает саундтрек -
Традиционно «Kronos, Gothic Storm».
И так который год, который век,
Меняется лишь форма и декор.

Летят в ловушку жертвы - задарма
Так сладок пир, так славно погалдеть.
Хрустит попкорн. Качается гамак.
Развешана гирляндами Литсеть.

Нашла ее. Страничек желтизна.
Год выпуска... Сибирь. Союзпечать.
Все то же, что сейчас: «Начать...», «Начать...»,
«Начать сначала жить», «Опять весна».

Зачем хранила данный артефакт?
Чтоб пролистав, внезапно осознать,
Начало - эта в клеточку тетрадь,
И что до новой сильной До от Фа

Три долгих ноты, прямо целый том,
(Опять запуталась я в звуках и словах)
Ещё страниц пятьсот, ещё глава,
Закончу эту, вот тогда! Потом...

Уже не манит зыбкий горизонт,
Чернеют крылья на прибрежной глине,
И перьев тонкий лиственный узор
В ней отпечатался вовеки...Нет. Отныне.

Уже врастают в землю волоски,
Ещё чуть-чуть и заветвятся корни,
Уже не сводит десна от тоски.
Была ль тоска? Тоска ли? Нет. Не помню.

Узлом морским прилажен Южный Крест
К груди.
Саднит ещё, но чаще - легкий трепет,
И только ночью, в направлении North-West
Вытягивает шею звездный лебедь.

О приходе врагов и друзей мне вещает орлан*.
Шорох крыльев сливается с шумом вертящихся мельниц.
Птичий крик тает в облаке сизого пара котла,
И прощальную песню заводит в огне можжевельник.

Он поет о стране, что ослепла от дыма костров,
Поседела от пепла безвинных, затравлена плетью,
В ней пожитки назвали - не как-то иначе - "добром",
Те, кто прячет добро, раздавая фатальное: "Ведьма!".

Я — ведунья, клокочет в котле моем горькая смесь.
Смесь позволит взорвать сундуки и кирпичные стены
И Добро отпустить...Я такая... Но это не здесь...
Это там — в параллельно-летящей в пространстве вселенной.



* Криком орлана возвещал о своём прибытии любовник Катлины - доброй «ведьмы» из Легенды об Уленшпигеле (Ш.Костер)

Вторым джампом в Машине времени, изобретённой Black Programmer ,
здесь мне досталось стихотворение Алекса, а по нему я уже экспромтила



Отсюда

Я тоже вроде здесь. Невнятным эхом
Лечу сквозь лабиринт твоих стихов,
За нитью мыслей брошенной поэтом
На зов...На зов ли? Может, и не зов.
Она то исчезает в темных гротах,
То появляется опять, маня.
А есть ли мысль за тонкой нитью этой?
А я? Я есть, но как-бы нет меня.

В марте, ночью стылой, ютятся сны
У подушки. Морщатся, топотят.
На заре двадцатой моей весны
Ты подкинул мне двух слепых котят.

Обоссали, сволочи, пoл, углы.
Ободрали кожаный пуф, диван.
Как с тебя лепили - шустры, милы,
Никаких забот, а одни - права.

Не легко дались, но родился план
Превратить котят в двух прекрасных львов.
(Угораздило полюбить козла,
А по жизни вывел кошачий бог).

Зябко. Пусто. Думы спугнули сон.
Вот куда ушли? Bсё - гулять, гулять...
Девятнадцать лет... У котов - сезон...
Вот уж точно, в папочку - кобеля.

А он не вернётся, он сдулся, устал, забил.
Сколько ещё перед свиньями бисер метать.
Море безбрежной и светлой его любви,
море... уже не волнуется, катит вспять.

«Пищи!», - стервятники ждут дармовых хлебов.
Катится с неба ненужная людям звезда.
Пусто в дрожащих ладонях. Ату его!
Нищий, он всё раздал!

Мертвым теперь не подняться, как встарь с могил,
Что теперь охать - бывает, не повезло,
Жижей наполнился след от его ноги,
Пенится, чавкая, вечно-живое зло.

Ты говоришь, не хорош и уныл пейзаж,
Всюду, куда не посмотришь - гробы, гробы...
Сам-то готов был меняться с ним, баш на баш?
Сам-то кого любил?

Камень вдогонку ушедшему запусти,
Высуни жало, обрушь справедливый гнев,
Только две тысячи лет как тебя простил
Этот, в подтеках от метких твоих камней.

Крест - деревянный... Зима - не хватает дров...
Че? Ведь ничьё, забирай, торопись, for free!
Время завязывать ждать от него даров...
Ад, он не где-то за тучкой, он - здесь, внутри.

По трассе Персей - Андромеда,
И только в хвосте, господа,
Чудовищно-пыльной кометой
Нам светит таскаться, когда,

Забив на венец эволюций,
Воскликнув истошно: «Банзай!»
На грешную землю сорвутся,
Измученные небеса.

Вошла и светом заплескала стены,
И нежностью заполнила пустоты.
А вечер был совсем обыкновенным.
«Привет. Сто лет - в обед.
Ну, как ты? Что ты?»
И взгляд не тот, и голос будто тише,
А на лице - два розовых пиона.

И память, глупо так, писклявой мышью
Заверещала где-то монотонно.
И чайник запыхтел, ругаясь паром,
Взяв от натуги две высоких ноты.
«Да, мы теперь, похоже, тоже пара», -
Она сказала мягко про кого-то.

А я не знала, кара или милость
Ее вот это «Знаешь, я влюбилась».

Мысли столпились, толкают друг друга плечами.
Слёзы в озёра стеклись. Расплескаться? А надо ли?
Небу журавлики осень уже прокричали
И звездопадом созвездия наши отпадали.
Ночью безлунной на тёмную улицу выйду я,
Выдохну медленно горькое, стылое, мрачное.
К черту, что нажито: звания, статусы, титулы.
Пешкой, Е-2 - Е-4, по-новому, начисто.

Пиха*. Львиная скала. Новая Зеландия.

Много лет ходил в морях капитан.
Ветхий дом его корнями зарос,
Утонули стены в диких кустах,
А на крыше свил гнездо альбатрос.

И когда моряк вернулся домой,
В городок увитый сонным плющом,
Горожане удивились: «Живой?»,
Не узнав его под рваным плащом.

Не один вернулся он, на цепи
Вёл огромного лохматого льва,
Прогибался подо львом старый пирс,
Потекла по переулкам молва -

Мол, не лев это - заморский король,
Заключённый в зверя злым колдуном,
Был он, якобы, смельчак и герой,
Но расспрашивать боялись о том.

Поселился капитан возле дюн,
В старой хижине с окном на залив,
Часовым служил у дальних лагун,
Лев был смирным и старик - не болтлив.

Жизнь катилась - за волною волна.
Убаюканный дремал городок.
Вечерами пел варган из окна,
Из трубы струился легкий дымок.

Но однажды в этот рай на земле
Прилетел свирепый жуткий тайфун,
Шквальный ветер выл, как сотни гиен,
И дома трепал, как в поле траву.

В шуме волн, под ураганную дробь
Лев метался, умудряясь спасти
Где ребёнка, где взметнувшийся кров,
Подбежать не мог, пытался ползти...

За неделю все разнёс ураган,
Но никто, по счастью, в нем не погиб,
А когда забрезжил свет в облаках,
Под обломками сверкнули клыки...

Друга дед в песок на пляже зарыл
Да и сам он тем же летом зачах...
Только слышится с тех пор львиный рык
Перед штормом, над водой, по ночам.

* Пиха - посёлок в черте города Окленд
Навеяно пейзажем во время прогулки с собакой.

Мне страшно. Так страшно. Клокочет вокруг темнота
И кто-то в затылок прерывисто, с присвистом дышит.
Мне холодно. Холодно. Паром с зажатого рта
Срываются рифмы и жмутся в неровные вирши.
Стихи-не стихи чёрной лентой упрямо ползут
По простыни белой, нетронутой тушью, бумаги.
Внезапная боль, бесконечный и яростный зуд,
Шуршание, шепот и, чавкая, липкие наги
Скрываются. Я обессиленно падаю вниз,
В пузатую мякоть, истерзанных за ночь подушек.
В блокноте - две строчки, но как они сложно дались,
В клочки разорвав, измусолив, и выплюнув душу.

«Нет, не алкоголем в сорок градусов
Он спасался от безумных мечт»@KNOPKA

Душа металась в поисках ответов,
Его кружил безумных мечт поток,
Он мог бы стать талантливым поэтом,
Но все твердил: «Потом, потом, потом».

Внутри рыдал отчаянный романтик,
Его забил банальный серый быт,
Талант поблек и планов календарик
Среди рутины, напрочь, был забыт.

Мечты мельчали и безумство юных
Осталось в дреме, в предрассветном сне,
Он шёл, как все, своей дорогой в дюнах,
Он жил, как все, он чувствовал, как все.

Он умер бы, наверное, бесславно
Как все, но повезло на склоне лет -
Влюбился. Он теперь известный автор
И спасся он не алкоголем, нет...

С последней страстью жадной лебединой
Уставив взгляд в седеющую прядь,
Остаток жизни (меньше половины)
Он продолжал писать, писать, писать.

*«Пусть жизнь не будет серой.
Ура! Да здравствует бурлеск!»@Алиса Нескучная

Лак туфлей и трость.
Он - желанный гость
Кабаре. Он - мот и игрок.
Подмигнул - Шарман!
Что ни день - роман,
На один, два, три - входит в роль.
Улыбнётся - блеск,
Для него гротеск -
Эталон. Скользит по волнам
Страстный, манкий.... Вжих -
Пролетела жизнь,
Как же так? И только одна?

Пил, гулял - взахлёб.
Потерял весь лоск.
Секс, свобода, вино, рок-н-ролл.
«Эй, вы там, алле?»
Завершил полёт
Стрекозиный бог - стрекозёл.

"Проблемы, события – где-то, за гранью.
Я здесь – добровольно ничья."(с)Ольга_Альтовская

Проблемы, события - где-то, за гранью.
Я здесь - добровольно ничья.
Алеет окно покрасневшей геранью
Кот сказки заводит, мурча.
Очки (да, старею), раскрытая книга,
Сидела бы так лет пятьсот,
Василий, ты в сказку меня замурлыкай,
Ты ж, все таки, сказочный кот.
С тобой пошагаем по тропам волшебным,
Ты будешь моим толмачом,
Нам много ли надо - лишь хлеба да зрелищ,
Устанешь - подставлю плечо.
Оставим окно с покрасневшей геранью,
Котомку тащи, котофей,
Поделим проблемы по ходу, за гранью.
Да, есть ли они в царстве фей?

«Я просто иду по до боли родному адресу
В потерянный рай, в заповедный волшебный сад...»@Эризн

Я просто иду по до боли родному адресу
В потерянный рай,
Рыжеет трава и провисшая сетка-рабица,
Вздыхает сарай,
Он помнит меня, куст акации машет ветками,
Грохочет ведро,
Колодец с брошенными в него в детстве монетками
Косится хитро.
И ветер мое глухонемое отчаяние
Уносит как дым,
Громко скрипуче-протяжно качели качаются,
За ними - сады,
Я здесь - редкий гость, млею от душевного трепета,
Он тут - мой Эдем,
Вон, я у крыльца, в бантах, в облаке желтой сепии
И мне снова - семь.

Опрос «Чьё творчество Вас изменило? Проза. »

В мае прошлого года, с благословления редакции сайта, я проводила опрос среди жителей Литсети о любимых ими поэтах.

Тыц. Вот здесь.

Весь год над моей головой кружились бабочки, рождённые стихами обсуждаемых авторов.
Незаметно для себя я переключилась на прозу и взахлёб перечитала и прочитала впервые несколько десятков книг. Без всякой логики перескакивала я от жанра к жанру, от автора к автору и сегодня, перелистывая очередную страницу (если быть точной, стр. 519 электронной книги Г.Г. Маркеса «Сто лет одиночества»), вынырнув ненадолго из страстей Макондо, мне захотелось продолжить мой опрос (надеюсь, администрация сайта и теперь не будет против).

На этот раз вопрос звучит так: назовите одно, максимум - два произведения (рассказ, повесть, роман, все что угодно), которое подарило вам самые яркие впечатления, оставило неизгладимый след в вашей душе, в какой-то момент перевернуло ваш мир, изменило ваше восприятие реальности, погрузило в глубокие размышления, выбило из колеи повседневности, вдохновило (нужное подчеркнуть).

Миссия опроса - все та же, показать богатство внутреннего мира авторов ЛитСети.

Главная задача опроса - собрать и структурировать информацию авторов о наиболее значимых для них поэтах/писателях и о восприятии их творчества.

Примерный план ответов:

1. Писатель - Ф.И.О.
2. Название произведения.
3. Чем оно вас покорило.

Ответы размещайте в рецензиях к данному манифесту.

Заранее, огромное спасибо за участие в опросе!

PS Ограничения на 1 - 2 книги снимаются, не мучайте себя, пусть будет - до 10 (не хочется списков без объяснений причин только)

Письмо

Я не нашёл ни слов, ни сил,
Поведать просто с глазу на глаз,
Все не решался, тормозил,
Прости, любимая, за наглость,
Но надо рассказать, я чую,
Такая, в общем - ерунда,
Не быть отцом мне, не хочу я
Ни через год, ни через два,
Ни содержать их, ни растить,
Детьми я никогда не грезил,
Что раньше не сказал, прости!
(Звучит как в водевильной пьесе).

Случился в прошлом мелкий казус,
Менять привычки слишком поздно,
Фью! Написал и легче сразу.
Твой Павлик
(росчерком)
Морозов.

Тайный сплав надежно моя семья
Сохраняла многие сотни лет.
Нелегко найти и купить меня,
Двух таких, как я, на Бхур-ло’ке** - нет.

Я прошло огонь и пучину вод,
Медных труб тиски, оловянный плен,
Я когда-то бедный индийский род
За игру в карром*** подняло с колен.

Коридоров сеть у меня внутри,
Череда пещер, лабиринт дворца.
Я - старинный дар и бесценный приз
От азартных демонов - пра-отцам.

Раз войдешь в дрожащие миражи -
Станет свет не мил, засосёт металл,
Я ворую жизнь, оставляя жить
У бездонных дыр из моих зеркал.

Заморочу разум под звуки сфер,
Задурманит мысли елей и мирр,
Одержимый а'сур****, творец химер,
Охраняет мост в зазеркальный мир.

Шаг за грань - и всё, не жилец, считай,
Не вернуть судьбу, захлестнет азарт,
И пока мой род не создал щита -
Не смотри! Не смей! Не ходи! Наза..

*Зеркала Aranmula kannadi отливаются из медно-оловянного сплава в штате Керала уже около 500 лет. По сей день состав остается тщательно тайной, передаваемой от поколения к поколению.
** Бхур-лока - планета людей (санскрит)
*** - Kарр'ом - индийская настольная игра
**** - A'сур – демон

В мятой траве два скафандра. Струится река.
Вдаль убегает янтарной косы полоса.
За руки взявшись, бредут два нагих чудака,
Эхо несёт в первозданную степь голоса.
«Связь не наладить. Мы влипли с тобой, капитан».
Катят беспечные волны, утюжат песок.
«Черт с ней, со связью. Мы живы. Смотри-ка, вон там!
Яблоки, кажется?»

День догорает шестой.
Солнце садится за пики заснеженных гор.
У горизонта взошла голубая Земля.

Те же и дерево, в сумерках тлеет костёр.
Хищно искрятся глаза и блестит чешуя.

Ночь наполняла всегда мой мирок фантомами.
Мне десять лет. Засыпаю на хрестоматии.
Сбиты коленки. Не плачу. Ульяной Громовой
Стиснула зубы, ведь я - молодая гвардия.
Сорок. Другие фильмы и книги новые.
Жизнь потрепала, но сны неизменно яркие.
Бьются мои героини Ульяны Громовы,
Реют костры с недожжеными ЖаннаД’Арками.



Из конкурса «А ну-ка, девушки-2!»

Хочу уметь летать со страшной силой,
Едва забрезжит свет - я под крыло,
Хочу, чтобы меня вперёд несло,
(Не как в реальности, по жизни - заносило).
Не претендую - в журавли, в жар-птицы,
Довольствоваться рада самым малым -
Я ласточкой всегда летать мечтала,
Но не сложилось и не научиться.

Из конкурса «А ну-ка, девушки-2!»

Он сидел и играл, укулеле звучало: «Динь-лень»,
В этом мире бездушных бегущих по кругу людей
Он был тихим причалом, моим волнорезом и мелью,
Мы вдвоём в темноте разжигали уютный камин...

Он чего-то бренчал, я писала, и суетный мир
Улетал в никуда вместе с дымом пылавших поленьев.

29.05.20

Опять весна, и майская гроза.
Текут ручьи в неполотой сурепке,
А ты ржавеешь, прямо на глазах,
И сыплется песок, и с треском – щепки.

Так, выскочишь во двор бельишко снять,
У мусорки споткнёшься ненароком,
Где ж те закорки? Раком! Bашу мать ,
Кряхтя, ползёшь к подъезду мимо окон.

Такая, знаешь, ерунда порой –
То спину защемит, то шею скрутит,
То пятки загудят – хоть волком вой:
С т а р е ю, л ю д и!

А иногда со мной совсем беда,
"когда – не то, не так, и недопонял",
Склероз? Маразм? Так рано? Вот, так да...
А годы все проходят и проходят.

И слух не тот, и зрение не то,
И чтоб согреться сексом – бог с тобою!
Трясусь на лавке, и суставы ноют,
И жмет пальто.

*На произведение "Айсберг"©Лана Юрина

В джунглях маньяк завёлся, душит зверей, подонок,
Кличка - Горячий Воздух. Жарит, коптит, печёт,
Воздух наглеет, зная, скоро придут Муссоны,
С ними не забалуешь, страшен Муссонов ход.

Диким быком пройдутся у берегов Вайнганги,
Смоют десятки хижин, станут чинить суды,
Длинным удавом - шлангом Воздух наполнят влагой,
Старший среди Муссонов - грозный Большойбеды.

Чтобы не сдохнуть, Воздух льстиво задует с юга,
Будет кружить шакалом возле муссоньих ног:
«На шашлыки? Рыбалку? Рыба, на Чёрных Углях
Лучше чем у деревни Красный Расцвелцветок....»

Грузно пройдут Муссоны, снова жара настанет,
И индианки скинут легкие сари с плеч,
Воздух запахнет волком, даже не волком - стаей,
И по закону джунглей дальше продолжит жечь.

*Пародия на «Выкуп»
Автор - Ирина Суворова

Школьный класс: доска, цветы, подсобка,
За подсобкой - угол, поворот,
Дверь, за дверью - стол, бутылка, стопка,
Чашка, гречка, «Ява», бутерброд,
Ложка, вилка, подоконник, шторы,
За окном - продмаг, крыльцо, фонарь,
За продмагом - склад, за складом воры
Летом в поле прячут инвентарь,
Стыренный со склада у продмага,
У того, что виден из-за штор.
Окна, стёкла, спичек нет, бумага,
Пыль, стена, пожарный щит, топор.
ЛЭП видна и краешек больницы,
Стоит лишь на цыпочки привстать,
Форточка открыта, матерится
Кто-то, сотрясая небеса.
Военрук, похоже. За пол-ставки
Он для склада делает забор.
Бред несёт! Напился. «Эй, малявки!, -
Нам кричит, тащите-ка топор,
Тот, что на стене, где щит пожарный,
За подсобкой, там, где школьный класс.»
Мы несём и заодно словарный
Пополняем матами запас.
Он мужик хороший, хоть и пьющий,
Гитарист и «редкий потаскун»,
Что он «редко тащит» знает Юлька,
Вон она, приткнулась к косяку.
Мы неделю пишем в классе лозунг
«Гриппунет! Победа! Мирумир!»,
Краски получили у завхоза,
У завхоза прозвище - «Шекспир».
Почему такую кличку дали?
Может потому, что он немой?
(Уточню у Мишки и у Гали...)
Да! Завхоз не дружит с головой:
Он на складе держит оборону,
Но лазейки знают пацаны,
Он - один, нас - рать, нас - легионы
Главное, чтоб не было войны.

*Пародия - Мирная держава. Автор - Елена Тютина

На чердаке и летом - глухо, питаться нечем,
Осенью - вовсе туго, в каждой щели - пассат.
Помнишь, Малыш, как грубо, подло и бессердечно,
Ты другана подставил из-за простого пса.
Я то считал, мы - братья, прямо, как бык и цепень,
Верил, вдвоем мы - стая, вместе в окно - легко,
Ты ж оказался мелким, где-то полметра с кепкой,
Плюшек давно не носишь, носишься со щенком.
На чердаке антенна - чайкой в лучах закатных,
Реет белье, как флаги, звездная высь хрупка,
Ночью глаза закрою, крышу срываeт матом,
Грезится пес на торте, свечки и два цветка.
Дух от тебя - собачий, ты им, как корж, пропитан,
Воры на крыше знают: шавка для вора - враг,
В банду меня позвали, первое дело - Бимбо.
Банде закон не писан. Сори, братан, косяк...

*Пародия на «Выкуп» автора Ирины Суворовой



Оригинал под спойлером

Как беспредметно май ворчит с утра,
У мусорки - пакетов целый остров,
А я ругаясь, мчу на всех парах
В детсад закинуть двух орущих монстров.
Скрипят качели, их не слышу я,
Визжат коты, достали паразиты,
От солнца блики, словно чешуя,
Слепят глаза, и клещ энцефалитный,
Как тот маньяк, нацелился с куста
На нежность плеч, на шею, на макушку,
Зажмурившись, считаю вслух до ста...
На лавке две противные старушки
Мне моют кости, мол, идёт сопля,
Нос - вверх, ни здрасьте вам, ни до свиданья,
Пусть судят, наплевать на них, ведь я
И выше, и моложе, и гуманней.
Я - айсберг, неприступная скала,
Когда-то эти чертовы бабули
Наворковали: «Деток бы! Бла-бла...»
Не чувствую,
Не вижу,
Мимо -
Пулей.

*На произведение "Айсберг" @Лана Юрина


3 место в 3 паратуре межпортального конкурса Нео МПК - 1

«Школьный» класс: диван, лэптоп, подушка,
Время крутит жизни колесо,
Дед щетиной подзарос немножко,
Бабушка терзает пылесос,
Я в ютюбе, мне не до занятий,
Год почти как в мире карантин,
День за днем в пижаме, на кровати
Без особых вроде-бы причин,
Телевизор - в мусорке,
У папы сдали нервы,
Папа - в КэПэЗэ,
Мама в спальной, дед похоже запер,
Пристрастилась к виски и Розэ.
Дед - герой, служил в Афганистане,
Ходит сам по пятницам в продмаг,
Мама спит, наверное, не встанет,
Съем в тихушку мамин Доширак.
Попугай таращится из клетки,
Он решил, что мы давно ку-ку,
На площадке дремлет старый велик,
Прислонясь к дверному косяку.
Брат заплакал, мокрые пеленки,
Дед - глухой, а баба - занята,
Я мечтаю кошкой стать, Муренкой,
К ней по крыше ходят два кота.
Мир сошёл с ума и жить заразно -
Мне плевать, я - на своей волне.
Выкрашусь, пожалуй, в ярко-красный,
За окном такой зеленый снег.

_____ * Елена Тютина Мирная держава

Загляни ко мне невзначай,
Ненадолго хотя бы,
Этим летом такой урожай
Груш и яблок,
Георгины цветут и пестрит
Все от астры,
Приезжай ко мне, приезжай,
Ну, пожалуйста.
Я тебе напеку блинов
И оладьев,
Я давно научилась шить,
Прясть и гладить,
Тут красиво, туман лежит
Кашей манной,
Ты когда-то мечтал здесь жить
У лимана.
Ягод море, грибы, зверьё,
Птичьи стаи,
И ружьё висит у двери,
Ты оставил.
Будешь уток ходить стрелять.
Ну, а дети...
Отцвела (не успеем пять,
Как наметил).
Приезжай ко мне поскорей -
Не чужая,
Я тебе буду песни петь,
Обещаю.
Я чешу и мотаю шерсть,
Все, как пела,
Через год будет сорок шесть,
Располнела.
Да, конечно, не та, прости,
Стала жёстче,
Приезжай ко мне погостить
Если хочешь...

_____* - «А хочешь я выучусь шить» @В.Долина

Она бежала. Бег был в генах, в коде её души,
на самом дне, в подкорке.
Она бежала бесконечно долго,
всю жизнь почти.
Ужом свивалась в ветках краснотала,
чтоб дух перевести
от гонки.
Куда бежит - не знала, но казалось,
что к морю, юной дикой амазонкой.

Он был горяч, эгоцентричен, чёрств,
чужие чувства он не брал в расчёт.
Он видел, как она внизу течёт,
от света за косой осокой прячась.
Он обжигал ее тугой камчой -
Пугая уток и прибрежных крачек,
она металась от лучей палящих
как ящерка,
Как юркий паучок,
раскинув сети ручейков, кружила,
Он злился и терял от злобы силу,
Тогда она, воспользовавшись шансом,
плела из льдинок хрупкий белый панцирь,
в надежде отдохнуть под ним однажды.

Так, день за днём, боясь покрыться тиной,
неслась красавица-река на встречу с богом.
А в небе , полыхая гривой львиной,
измученный невыносимой жаждой,
тот самый бог ей освещал дорогу.

Стихотворение на злобу дня (моего)

Доверься людям. Выслушай их стоны
по поводу несовершенства мира,
Проникнись их бедой, и всё - ловушка.
Поняв, что ты обмяк и безоружен,
что ты открыт, и не готов к удару,
тебе, в клубке двуногих пауков
откусят всё что есть. Имеют право.
Ты виноват уж тем, что Я - голодный,
Не я сказала...
Вывод сделал Лейбниц
И вывод был таков:
Чтоб приумножить
энергию
желательно столкнуться
с каким нибудь придурком.
Дальше просто -
Закон великой пищевой цепочки,
(Законы джунглей - просто детский лепет),
Вампирить на собратьях - вот искусство.
Поэтому, пока ты не искусан,
и на уши лапши не наложили,
Верь только самому себе, и точка,
иначе будешь съеден.

Матерь Божья!
Зачем я здесь, в таком жестоком мире?

Всем привет
Хотела предложить регулярную серию мини-конкурсов с образовательным уклоном, назову его условно "Нескучный ликбез". Не хочется после каждого "оксюморона", упомянутого в комментариях, падать в обморок.
Теории и здесь на сайте много, и в интернете полно, но так, чтобы поучиться в игровой форме, не встречала (может, плохо искала, конечно). Единственный затык, это проверка соответствия стихов, нужен кто-то "всезнающий" для проверки соответствия (можно "всезнайку" менять от конкурса к конкурсу, или самим участникам коллективно определять соответствие заданию). Ротация ведущих, как на блицах.
Суть такая, раз в ... (неделю-две, если народ поддержит) давать тему (но не слово, картину/картинку, пару слов, цитату/афоризм, а для разнообразия, что-то более расширенное, например, отрывок из фильма, книги, ролик, клип, чтобы каждый увидел, что-то свое и написал по этому "своему" стихотворение).
Но главное даже не тема, а дополнительное условие на освоение какого-либо литературного приема: образного средства, размера, стиля, типа рифмы, типов рифмовки и т.д. Хотя бы, вот отсюда. В результате конкурса у нас получатся подборки местных примеров для раздела "Теория литературы", на примерах-то учиться проще, чем часами выуживать что-то из интернета.

Как вариант, блин для затравки:
Доп.условие: Коммемората
Тема/сюжет: Короткометражный фильм на ютюбе тыц

Буду рада услышать ваше мнение о полезности и "интересности" такого конкурса, ну и поучаствовать, если одобрят.

Я думаю, что это все от лени:
Сидеть, мечтать и ручку грызть бесцельно,
Ловить хвосты внезапных откровений,
Богемой слыть, казаться звездо-дельной
и самобытной, вот мол, самородок,
Почти поэт, почти поймала музу,
Почти держу , а чтоб не улетела,
лежу медузой.
Лежу, колдую, бормочу, рифмую
"Любовь - морковь", "проклятья и объятья"
и это все толкаю в черновую
тетрадь я.
Тетрадь распухла, пару строк и лопнет,
Покатятся горошины по полу,
Хореем, дактилем и ямбом несъедобным,
Как в сказке, дружно -
...
в водосточный
желоб.

Ты, ставший мне и другом, и врагом,
Столь дорогим, столь мудрым, самым нужным,
Моим пером, ключом, моим крестом,
Проводником по городам и душам.
В тебе и Эрмитаж, и Колизей,
Ты - Лувр, Акрополь, даже – Третьяковка,
Ты в сотни раз богаче, чем музей,
Я - узник, мышь, ты - сыр и мышеловка.
Как я страдал, как я лишился сил,
Когда ты выпал из кармана брючин -
Я никого так раньше не любил,
О, этот аромат чехла от Гуччи!
Я раскусил тебя, но поздно, спрут,
Два щупальца ты запустил мне в уши,
Ты – Библия, Коран, ты - мой Талмуд,
Ты беспредельно властвуешь, не служишь.
Тебе, о, всемогущий, я молюсь,
Тебе дарю все тайны и секреты,
И если вдруг, когда-нибудь, лишусь
Тебя (послать бы мысли эти) -
Мир рухнет. У разрушенных колонн
Без Гугла, без Фейсбука, как герой, я
Тебе лишь напишу, родной Айфон,
Своей рукой, впервые, оду, кровью.
Только кровью!

Прислонясь к дверному косяку,
Провожаю взглядом альбатроса.
Где-то - жизнь, а здесь сплошная проза.
Может, с альбатросом ускользнуть?

Бросить этот город - горсть домов,
Местных говорливых чаек стаи,
Ветхие заборы, быт окраин
И косяк облупленный дверной.

Душных узких улиц лабиринт -
Там и крысоловам жутковато.
В нём закат - таверны завсегдатай,
Так, дотла, наверно, и сгорит.

К новым берегам - без парусов,
Без штурвала, компаса, без карты,
На энтузиазме и азарте.
Но тогда, какая я Ассоль?

Кружат волны мысли-лоскуты.
Время бьет о гальку равномерно.
Мир, как запылённая Каперна,
В нём - есть я,
В ней - потерялся ты.

Красную карточку выбросил рефери,
Мол, посиди на скамейке для запасных,
Выдохни, вот - карандаш и блокнот, твори!
Нет вдохновения? Бонус - цветные сны.
В них изгаляйся, как хочешь: броди, ищи
В радужных пятнах сакраментальный смысл,
В чёрные дыры бессмыслиц и чертовщин
Прыгай, измерь парадоксов высь.
Это - свобода! Все - можно! Гоняй стада
Звездных медведиц, кометы лови ковшом.
«Жаль, что прошёл», пронесётся в мозгу, когда,
Снова в реал позовёт рефери флажок.

Ластятся сумерки, в лампах - зелёный свет.
Жжет горизонт из фальшивых страстей костры.
Точит простой карандаш молодой поэт.
«Месяц - апрель. День сурка», - шелестят листы.

Я говорю:
— Мне мой бывший дарил цветы,
Делал такие волшебные валентинки,
Кофе - в постель, серенады... А ты, вот, ты?
Он ухмыляется:
- Ну, завела пластинку.

Я не сдаюсь:
- А второй был: все в дом, все в дом.
Каждая баночка с собственной этикеткой.
Да, экономный, и в свет выходили редко,
Да, проносила лет восемь одно пальто.

С третьим мы весело жили, смеялась всласть,
Вечно шутил; прибаутки, застолья, гости.
Он мне в ответ:
- Ухохочешься, завелась,
Как все закончилось? Kто-то кого-то бросил?

— Павла Петровича помнишь? Не муж, а мозг!
Выставки, рауты, туры, друзья - элита.
Вишенкой к торту - последствия простатита!
Чуть, староват, (замечтавшись)...глухой, склероз!

Ладно, четвертый... Почти - корсиканец, франт,
Редко встречались, но, страсти, какие страсти!
Ночью, бывало, от стонов дрожал сервант.
(Злится, смотрю) Может, это и было счастье?

Жаль я не скульптор. Смешать бы их всех в тазу,
И замесить бы пирог из такого теста.
- Маша, корону поправь, закипает суп.
Рыба сгорит на обед, и ты - вновь, невеста.

В зазеркалье, за дверью, в высоком шкафу
Сто личин моих дремлют, сто платьев
Сколько помню себя - только тем и живу -
Находить, примерять, собирать их.
Как заправский трюкач достаёт из штанин
То змею, то крола, то букеты -
Из зашкафных таежно-дремучих глубин
Извлекаю и я туалеты.
Достаю гарнитурами - мысли, лицо,
Планы, туфли, мечты, сарафаны,
Голос с полок беру то грудной, с хрипотцой,
То фальцет, то басы, то сопрано.
Понимая, что вечных метаний поток,
До оскомины - близким и дальним,
Каждый раз начинаю с собой диалог,
Но закончить его не реально:
То в поэзию кинусь, то в прозу, то в арт,
То по джунглям и дебрям религий,
То весь дом завалю штабелями из карт...
Я, что древний божок многоликий:
Сарасвати, Тридеви, Геката, Иштар...
(Видно цельность когда раздавали,
Импульсивный, безумный, гнедой Боливар
Мой был, точно, в какой-то опале.)
Восприятие мира зависит от дня,
От людей, от погоды, настроя,
И несут силуэты, как кони, меня:
Хлоп - одна я , хлоп - двое, хлоп - трое.
Прочитала однажды в журнале статью
О расстройствах (англ. Bipolar) -
Сто процентов - оно, про меня, зуб даю,
Но добавлю (не для протокола),
Что меняться не буду, за дверью, в шкафу,
В шёлке образов, в чувствах, в атласе
Мой запутанный мир, только в нем и живу
Хоть он, бог знает чем, вместе связан.
В зазеркалье, ночами, на фазы Луны
Реагируют мутные тени,
Раскрываясь под утро воздушным цветным
Гардеробом моих откровений.

Прелестное создание
В ванильной пудре, кружеве,
Смеётся звонко «Аня-я!»
А рядом млеет суженый.
Под брызгами шампанского,
Под джаза какофонию
Скользят ее фаянсовые
Ладошки меж ладонями
Большими. До беспамятства
Влюблён в неё, похоже, он,
Пломбиром растекается:
«Хорошая моя, хорошая!»
И сколько им отмерено
Судьбе одной лишь ведомо,
От берега до берега
Вдвоём теперь им следовать.
Махнёт им ива ветками
Под музыку венчальную
И стартовую ленточку
Сорвет закат отчаянный.

02.02.2020

(Концовка по мотивам Р.Рождественского «Бег»)

К пустынному берегу как-то мужик пришёл,
Рассыпал приманку, расставил дугою сеть,
И в сети попался престранный ему мешок,
В мешке, вроде, лампа - осталось лишь потереть.
Забилась, запенилась, рябью пошла волна,
Как-будто ее протаранили сто торпед,
Из лампы на волю (волшебной была она)
Зелёный, чихающий выбрался - Интернет.
Он заперт был в лампе за дело ,
Пять тысяч лет лежал он на дне, ожидая своей судьбы.
И вот, наконец-то свобода!
Достал планшет и дал мужику,
Мол, я буду тебе служить.

За доли секунды заполнил собой весь свет,
Не спасся никто, в каждый дом он успел пролезть.
«Кто служит? Кому?», - злобно щерился Интернет,
«Здесь я - всемогущий!
Я - сила!
Я - сущий!
Я есмь....»

PS Навеяно стихом А.Фо « В бездонные сети, покуда «весь город спит», на крыльях вай-фая кретинов уносит влёт...». Хотела пародию написать, но мысль ушла не туда.

Оригинал:

Предельно простой стишок@Автор: Алекс_Фо

Ты можешь всё.
Создать и вырвать с корнем,
Позволить жить и срезать на корню…
Мои щиты давно огнеупорны –
Но плавит жар и мысли, и броню…
Ты можешь биться бешено в падучей,
Сгорать дугой и мне кричать – гори!
Ты можешь бить.
И жечь, и рвать, и мучить…
Я промолчу. Лишь кто-то изнутри,
Изнемогая в бессловесном пекле,
Ударит в сердце, взвоет из огня,
Незрим, неслышим…
И осядет пеплом,
Привычно умирая за меня.
Я закрываю счет долгам и ранам,
Я отступаю тенью в тишину.
Ты скажешь «да» – я возражать не стану.
Ты скажешь «нет» – и я в ответ кивну.
Кому, куда теперь бежать с повинной,
Раз выпало сгореть, а не согреть?..
Кровавы лишь закаты и рубины.
А щит мой – просто медь.

Пародия:
***
Ты можешь всё.
Посеять, вырвать с корнем,
Забыть полить и срезать на корню…
По пальцам и по шее мне саперной
Лопатой съездить. От тебя стерплю
Любой каприз, любые муки ада.
Проголодалась, вот он я - грызи,
Сижу в грязи
И все терплю, раз надо.
Молчу. Лишь горький сок в моей груди
(Какая есть, без кубиков и в дерне)
Чуть горше станет, страсти плен кляня,
Ты все поймёшь, когда сквозь терку-жёрнов
Начнёшь тереть и сваришь из меня
Чего-нибудь. Наш счёт долгам и ранам
Закроется. Я губ твоих коснусь ...
И под конец несчастного романа
Ты разревёшься (может, я всплакну).
В агонию желудка погружаясь,
Я уловлю безумный звук сирен,
Но навсегда чуть позже попрощаюсь
И ты вздохнёшь:
«Ядрен садовый хрен!»

Как Сцилла и Харибда день за днем
Придумываем квесты неустанно,
И нет от нас спасения и в пене
Не разглядеть земли обетованной.
То я по-королевски на колени
тебя поставлю, то она огнём
Своей негаснущей любви прожжёт
И эта битва тянется не год,
Не два. Декады незадачливым Ясоном
Ты служишь двум прожорливым драконам.
Сюжет стандартен и банально-прост,
Вопрос всегда один, но самый-самый:
Как выбрать меньшее из зол, когда ты сын и муж,
Когда Харибдой видится жена, а Сциллой - мама?

В воздушном вальсе белоснежных пелерин,
Сияет солнце - сочный, рыжий мандарин,
Дебютом очарована толпа.
Оно уверенно скользит в прелестных па,
Улыбкой ослепляя облака.

Восходит солнце по велению смычка
Кого-то там, в небесной глубине.
И сон, рассыпанный на миллион монет,
Искристым соком тает, словно снег.

За тюлем в занавешенном окне
Восходит солнце.

*Пысы: как всегда чуток не успела на мандариновые танцы, хотя, может это к лучшему

Острые скулы, прозрачная бледность щёк,
Радужек взрывы над кратерами зрачков.
День прожила, ставим галочку, тик, зачёт,
Жизнь здесь часами засчитывает очки.

В кипе записок изгрызанный карандаш.
Буквы - жуки, в перемешку - стихи, слова.
Мелким: «Махнемся, беззубая, баш на баш?»
Росчерком: «Что на кону? Ты почти мертва!»

Счёт на минуты, считает в уме до ста
«Вечность?». Затихла, не дышит. Каков ответ?
Чёрная галка метнулась в окно с листа,
След коготков, присмотрелась поближе ...

Дорога в небо по черепице, по острым крышам
Бежит, петляет пустым бульваром все выше-выше,
И, словно стражи, по стойке «Смирно!» ряд эвкалиптов
На круглых башнях в зелёных гнёздах для габаритов.
Оставим шумный проблемный город, мы - пилигримы,
На встречу с Богом пойдем дорогой от Рима к Риму,
Жизнь разобьётся на два осколка - на «до» и «после»,
Все станет ясно, легко и просто за перекрёстком.

Задание по картинке:

Я - фонарь. Нет, не тот - у аптеки,
Но я тоже (по Блоку) горю.
И ни много ни мало - полвека
Стукнет скоро в плафон фонарю.
Иногда я мерцаю поярче,
Иногда я заметен едва,
Яркость, дело такое - фонарщик
Если плох, то и свет желтоват.
Хмурым утром, в тумане осеннем
Мутным синим пятном я свечу,
Не включаюсь совсем в воскресенье
(Если дождь за стеклом). Не хочу!
На закате (весна или осень),
В сладких сумерках, после шести
Розоватым (как брюшко лосося)
Для влюблённых могу зацвести.
То лиловым, то фуксией яркой
Разгораюсь, когда полюблю
(Я потом бесконечно Петрарку
И Верлена бубню воронью).
Пару раз не везло - разбивали,
И тогда через боль, что есть сил
Закаленной серебряной сталью,
(Пусть как мог), но упрямо светил.
Среди драм и житейских бессмыслиц,
Теплым августом, злым февралем
Был и буду, до донца, по жизни
Романтичным цветным фонарём.