Поскольку свой выигрыш мы прогуляли очень быстро (практически за год), перед нами вновь
остро встал вопрос выживания. Мы — это три сестры-близняшки: Ева, Марта и я — Анги.
Родителей мы почти не знали, они погибли в Альпах, когда нам было по три года.
Вырастила нас старая тётушка Пецци. В её странные рассказы, о нашем древнем роде,
мы не особо верили. Но, так-то — послушать было приятно!

28 апреля, Марта, самая ответственная из самых безответственных нас, посчитала
оставшиеся деньги и сообщила, что пора искать заработок. Ева, зевнув и потянувшись, спросила:
— И что ты предлагаешь? Опять открыть мини-пекарню и снабжать население горелыми тортами?

— Нет, этот номер уже не пройдёт, все знают, что наши торты — ацкая лажа…
Нуууу, можно снова попробовать играть в казино… хотя — нет! Нам же в судебном порядке запретили.
Может, откроем спиритический салон? Гадать станем на Таро… на кофейной гуще… ну — Ицзин, Руны
всякие…со временем научимся… или побьют...

А я, просматривая ленту объявлений, прочла им (так для «разговор поддержать»):

— Вот, кстати: Наследник древнего замка приглашает экстрасенсов, магов, колдунов
для разгадки тайны замка. Проживание и питание за счёт заказчика, оплата по факту…

— Едем! — хором закричали мои сестрички. И мы поехали. Все втроём и с Мартиной
беспородной собакой Бонни (больше всего похожей на гиену, почти «огненную»).
* * *

Традиционно экономя, мы купили один билет на троих (близнецы — это круто),
дорога была живописна, весна — невероятно прекрасна, настроение — «только вперёд!».
Нас встречал шофёр, на высланном за «почтенными магами» нереально крутом
Mercedes-Benz 300SL. Обхождение самое барское! Мы гордо загрузились в авто и помчались
в замок.

Остальные маги, экстрасенсы, колдуны и прочие аферисты уже прибыли на место,
так что мы попали, практически, на великосветский приём. Всё, как положено: дамы в вечерних
туалетах, господа во фраках. Сам хозяин и его жена, те попроще: джинсы, пуловеры,
но ни за что не перепутаешь — кто здесь настоящий аристократ, а кто — ну, сами знаете...
А мы-то ехали без особого расчёта на успех, так что предстали, тоже в «аристократическом»
стиле: затёртые шорты-майки-кроссовки-рюкзачки. Но, это всё детали. Ужин был великолепен,
публика делала вид, что знает назначение всех многочисленных столовых приборов,
хозяин, волнуясь, рассказал местную легенду: «Бла-бла-бла… наш пра-прадедушка, овдовев,
женился повторно, но вскоре после этого, при неизвестных обстоятельствах был
найден в постели мёртвым, а молодая супруга его бесследно исчезла… и вот, с тех пор
в замке неспокойно — привидения (никто, правда, лично не видел, но слышал),
сны тревожные обитателей мучают, и так — по мелочи. Задача ставилась простейшая —
разгадать тайну гибели великого предка, за что и срубить 1 000 000 евро.
(Финальная часть этой речи всех очень вдохновила!)
* * *

Дворецкий (а как вы думали!) сопроводил нас в апартаменты — вполне
достойный, стадионного размера, будуарчик, со всеми полагающимися
излишествами, и удалился, сообщив перед этим, что у каждой кровати ( 10х10 м)
есть кнопка звонка для вызова прислуги. В целом, нам пока всё нравилось.
Особенно Бонни, которая сразу стала грызть изящную ножку антикварного
ломберного столика и никакие угрозы-уговоры на неё подействовать не могли.
Ибо — упорный зверёк.
— Что будем делать дальше? — спросила Марта — Давайте придумаем какую-нибудь
ацкую историю про трагическую гибель местного Pro-Pro-Opa и пути избавления
наследников от навязчивого присутствия инферно.

— Давай, начинай… — поддержала сестрёнку Ева — а мы, с Анги и Бонни,
будем дополнять жуткими деталями и править нестыковочки.

Бонни, услышав своё имя, на миг оторвалась от разгрызания антикварной мебели
и, широко раскрывая зубастую пасть, сказала: «Ага!». Нет, не подумайте, что Бонни
говорящая собака, ничего подобного! Но одно слово ей удаётся с младенчества —
«Ага», и это её единственное приличное качество.
* * *

И Марта начала:
— Короче, дело было так: барон, был старикашка вредный и жадноватый,
посему, молодая супруга, вопреки ожиданиям, не особо купалась в деньгах и
подарках. Ну и по балам они не сильно-то катались, ибо возраст у мужа…и ля-ля-ля,
а тут ещё на хозяйстве появился молодой и пригожий (чёрненький такой, синеглазенький,
рост — метр-девяносто) красавец-конюший. Вот, значит, а баронесса, она к лошадкам
с детства тянулась, ну и по инерции потянулась к этому… скажем — Ульриху,
а он (ясное дело) к ней. Разгорелся у них роман нешуточный и, тут же, план действий
им обоим, практически одновременно, в голову пришёл — старикашку извести. Через годик
траура, кабэ, неожиданно «полюбить» друг-друга, и, на радость всем подданным — Бац!
Свадебка, совет-да-любовь, что говорится… и все счастливы-довольны!
Решили воспользоваться старым надёжным, изысканно-аристократическим, способом —
подтравливать дедушку мышьячком. Но была и ещё одна мелкая проблемка — в лице
детей старого барона от первого брака, близнецов — Карла и Антуанетты.

— Ну, ты прямо имена наших прабабушки и её брата решила сюда приплести? — усомнилась
Ева.
— А что такого? У старого барона, кстати, были действительно сын и дочь,
имена за давностью уже никто не вспомнит, а семейные хроники сообщают,
что молодая супруга выставила их из замка, под предлогом «получения
приличествующего образования в Венском Университете», там вся тогдашняя
элита училась. И дальнейшая судьба их неизвестна, потому как — разные неустройки
начались: война Мировая, банковский кризис, ресентимент, опять же, попёр у народа,
а там и Вторая Мировая, разгром, Нюренбергский процесс — не до них стало.

— Принимается, — сказала я, — Только, как нам этот замок избавлять от того,
чего в нём сроду нет? Вы, случайно, не встретили ещё завывающих по углам привидений?
Если что — я нет, не встречала.

Наша самоотверженная Бонни, неожиданно оторвалась от доедания столика
и утробно, так, страшноватенько завыла — чисто волк сибирский.
Порыв резкого ветра распахнул створки окон, пыльные тяжёлый шторы заколыхались,
как дешёвенький тюль. В окно, с неприветливым карканьем полетели вороны,
и, среди них, неясно-видимая антропоморфная фигура… метра три в высоту,
с дурацкими крыльями… Это «милое» существо, отчихавшись, пророкотало:
— Я — АНГЕЛ НАДЕЖДЫ!

— Ага! — сказала наша Бонни.
— И чё? — сказала Ева.
— Не убивайте нас, пожалуйста, уважаемый Ангел! — дрожа сказала Марта.
— Вы по какому вопросу, камрад? — спросила я.

— Я ЗДЕСЬ, ЧТОБЫ ВЫПОЛНИТЬ ПОСЛЕДНЮЮ ВОЛЮ БАРОНА.
НАКОНЕЦ, ДУША ЕГО ОБРЕТЁТ ПОКОЙ. ИБО, ВЫ ТРОЕ — ПОТЕРЯННЫЕ
НАСЛЕДНИКИ ЭТОГО ДРЕВНЕГО РОДА. Я ИСКАЛ ВАС ПО ВСЕМУ МИРУ.
ДОСТОПОЧТИМАЯ МАРТА СОВЕРШЕННО ТОЧНО ВОСПРИЗВЕЛА ВСЮ
ТРАГИЧЕСКУЮ ИСТОРИЮ СЕМЬИ.
ДЕТЕЙ БАРОНА — КАРЛА И АНТУАНЕТТУ, МОЛОДАЯ БАРОНЕССА
ОТПРАВИЛА УЧИТЬСЯ. ОНА ИХ ЛЮБИЛА, КСТАТИ, ПОТОМУ И ПОСЛАЛА
В ВЕНСКИЙ УНИВЕРСИТЕТ. А ПОТОМ НАЧАЛИСЬ ВСЕ ЭТИ ВАШИ
ЧЕЛОВЕЧЕСКИЕ ГЛУПОСТИ И СТРАСТИ. КАРЛ И АНТУАНЕТТА
ПОТЕРЯЛИ ДРУГ-ДРУГА И БОЛЬШЕ НЕ ВСТРЕТИЛИСЬ.
НЫНЕШНИЙ ХОЗЯИН ЗАМКА — ПРАВНУК КАРЛА. НО ВАШ ПРА-ПРАДЕДУШКА НЕ МОГ
УПОКОИТСЯ С МИРОМ, ПОКА НЕ НАШЛИСЬ ВЫ.

Тут грянул, как и полагается, гром! Страшная буря разыгралась, вороны
разорались, Бонни — всё твердила: «Ага! Ага! Ага...»

А потом, Ангел, уже совсем нормальным голосом продолжил:
— Вы — правнучки Антуанетты. Наследницы. Ваша доля наследства
лежит в «Дойче-банке» и состоит она из кучи денег, ценных бумаг и золотых
слитков. Так же, вы имеете права на половину замка и… придержите,
пожалуйста, свою бешенную собаку! Она скоро весь ваш наследный
замок сгрызёт!

Ещё раз бахнул гром и Ангел Надежды (так он, по крайней мере, сам
себя называл) исчез. А на недогрызенном Бонни столике, дымясь, лежал
древний манускрипт — завещание нашего заботливого предка.

Вот такая история. И всё — чистая истинная правда. Не верите — приезжайте
к нам, в старый замок и убедитесь сами.

PS: Бонни не бойтесь, она не кусается.

Тёплый нежный август, с кроткими дождями,
с облаками-птицами, томною рекой,
улыбался ласково и чуть-чуть печально,
и макушки липам золотил тайком.

Зреют разноцветные пики гладиолусов
и кивают астры пышной головой,
отражают солнечность спелые подсолнухи,
пахнет ветер мёдом, пряностью лесной.

Август, милый Август, не спеши, не надо
пусть играет лето  солнечным лучом! — 
прошепчу желание ночью звездопадной,
и звезда доверчиво сядет на плечо.

По мотивам стихотворения Татьяны Кадниковой "Я увольняюсь из этого лета!"
https://stihi.ru/2022/09/21/7367
*

Лето-начальник, не глядя царапает подпись,
в книжке моей трудовой и, вздыхая печально,
пишет: «Отправлена, без содержания, в отпуск,
вместе с ромашками, росами, днями-ночами,
самыми нежными, после июньских дождей,
вместе с июльской жарой, вечным поиском тени,
с велосипедом, несущимся к глупой мечте —
о чём-то светлом, счастливом, нелепом и бренном.»
Ставит печать на странице и номер приказа,
дарит на память семь яблок и липовый мёд.
Я увольняюсь из августа  «с третьего Спаса»...
в осень бреду, с разноцветным её сентябрём.

Иногда случаются такие дни — ты проснулся утром — и плохо всё! И с какой стороны не взгляни
— ты — балбес несчастный, при том — шизо. В зеркало посмотришь, а там — кошмар, 
не пригодный к жизни среди людей (ты и так-то в целом не superstar, но сегодня — просто ещё страшней).
А заглянешь в душу (свою-свою), чтобы там поддержку, возможно, взять, а душа дрожит одна на краю,
явно собирается улетать.
И ведь нет суровых больших причин, вроде всё нормально, всё хорошо... Только так тоскливо, что хоть кричи!
Я кричала, кстати… Лишь кот пришёл.

Когда ты только ещё едешь «туда», это так радостно, так «ожидательно» и загадочно,
конечно — ты же ни разу «там» не был! А «там» —  всё совсем по-другому (лучше и ярче).
«Там» — иные люди, живущие свои иные жизни, и город, да город! Совсем не похожий на твой,
«там» он яркий, праздничный и, наверное, поющий, потому что — как же «там» не петь?
«Там», возможно, море плещется и белоснежный песок или горы, да — горы! Или — озеро…
И ты готов вынести сто сто-часовых перелётов, лишь бы попасть наконец «туда».
И, тайно боясь летать на самолётах, ты (внутри себя) просишь неизвестно кого,
что «если надо разбиться, то... давай на обратном пути, ладно?»

Вечная битва. Насмерть и до конца.
Чёрным драконьим стеклом и калёной сталью.
Если не будет стекла и устанет сталь,
даже тогда биться не перестанем.
Только ни слова правды. На всё забей!
Только ни шагу назад и врагу не верить!
Если не станет драконов —  возьмём коней,
кончатся кони —  единорог в резерве.
Мой Лютокот с Лютоволком готовы в бой
(щас, поедят, поиграют и сразу в битву).
Лучше сдавайся! Я знаю, что ты —  герой,
но перед боем, всё же, прочти молитву.
*
Ночь опустилась на плечи тебе и мне.
Спят Лютокот с Лютоволком. Доспехи сняты.
Завтра сразимся —  перемирие на войне.
Брось ты свой меч… он мешает всегда в кровати.

Сидел дракон Казанский и сердился,
поскольку звать его на полдники не стали,
а он охоч всегда был к эчпочмакам — 
вот сколько выпекут — всё сразу и сожрёт!
Летучего Serpentes злые думы
совсем вогнали в горькие печали
и даже захотелось всё спалить…
Взлететь повыше — жахнуть ацкий пламень!
И грозно проорать: Гори огнём!
Уж было он собрался так и сделать,
уже заправил баки керосином
(чтоб, значит, всё и сразу полыхало,
а так же для успешного полёта),
но тут ему в квартиру позвонили
(по домофону). Голос незнакомый,
но вежливый, хотя со скрытым рыком, 
культурно так отрекомендовался:
мол, я чудесный Барсик, цветом белый,
нет-нет, не котик, именно, что — Барс! 
Простите, что покой Ваш потревожил, 
но мы с супругой ждём Вас нынче в гости,
поскольку Вы — счастливый Символ года,
а у меня, Вы знаете, проблемы — 
все четверо детишек наших милых,
избаловались просто до предела,
и их бы приструнить, да кто посмеет?
Уже и к президенту обращались,
но трусят все, а дети обнаглели!
Сменил Зилант тут срочно гнев на милость
и поспешил пугать детей барсячьих.
Но как увидел крошек по прилёту — 
смягчилось сердце и огонь потух.
Да, честно говоря, и слава Богу!
Зато изрядно стрескал эчпочмаков
(примерно — тонну или даже две).
С тех пор Зилант и Белый Барс сдружились,
особенно на почве «кто здесь главный»,
распределили роли и зарплаты — 
Зилант теперь за этот год в ответе, 
Ак Барс же бережёт очаг семейный
и кормит до отвала Символ года.
Уверена, теперь всё будет классно!

*
Когда-то, давным-давно, булгарам пришлось покинуть свои
исконные земли в Причерноморье и Кавказе, спасаясь от гнёта
Хазарского Каганата. Их приняла щедрая Волжско-Камская земля.
Но булгары пришли сюда не одни — с ними на новые земли
отправились святыни, символы великого народа — Крылатый Змей
Зилант и  Белый Барс.

Зорко смотрит Зилант по всем сторонам, защищает Казань
от любого лиха. Ак Барс бережёт весь Татарстан.
И знаете, они такие красивые!

Говорили с Богом обо всём:
про дела Его и про надежды,
как Он лето прошлое провёл
и как важно брать в расчёт погрешность,
про Его дальнейшие шаги,
про обеспокоенность за наши...
Вдруг вскочил —  Пора мне уходить!
Заболтался я с тобой, Наташа...
И смутившись, в сторону глаза — 
У меня же есть теперь собака...
Знаешь, в Рай подкинул кто-то пса,
маленького. Он под дверью плакал.
Не поверишь, прежде я не знал,
как  любить и ждать  собака может!
Нет меня — тоскует у окна,
для него я — Бог... И я —  хороший.

votre maison qui est si magnifique

Жиль де Брюн
http://litset.ru/publ/29-1-0-76270
С восторгом и нежностью к Автору

Когда умолкнут все лирические песни -
наш Коля свой баян порвёт напополам,
и вымокнет в росе, и бабе в бубен треснет,
и заорёт «Моя! Собесам не отдам!»

Какой уж там собес - Колюню бесы троллят:
то хвалят «Во мужик!», то хают «Ну ты чёрт!»
а пьяный Коля в лес - и бродит там, как хоббит,
в черничнике лежит и бредит горячо.

Уж белочка идёт: зачем ты, дурень, баньку
спалил вчера дотла из удали пустой?
А где отмыть дитё, а где попарить Маньку?
Теперь одна зола... Вставай, иди и строй!

И Николай встаёт подстреленным Растрелли,
упрямо входит в роль, как зодчий Монферран.
и говорит «Ну всё, допили и доели,
поплотничаем, штоль, ни пуха ни пера».

Недели через три готическая мыльня
торчит на страх курям, пугает сонных сов.
А Коля всё горит, мечту знакомит с былью.
и ладит шпиль: «Тре бьян! Се манифик мезон!»

Хмельные мужики стоят и лупят зенки,
но Мане в радость шик: «Ах, Коля, мон амур!»
И белочка шипит, и бесы жмутся к стенке:
«Эх, соскочил мужик, не дался никому!»

Так хочется прохладной тени,
и лучше - рядом с водопадом.
И можно даже в подземелье,
чтоб холодно и мрачновато.
Но Солнце, засидевшись в девках,
грозит сжигающей вендеттой,
мне оставляя лишь полжизни,
хотя, с утра их было девять.
Стреляет вслед очередями
невыносимого накала,
Не верится, что я вначале,
так сильно по нему скучала.

Чашечка с трещиной, котиком и медведем
(из воспоминаний одного кота)


Вчера...или...да - вчера!
Вот что случилось...
Хозяева вернулись с охоты,
они всегда по выходным охотятся,
принесли много ненужного...и мне -
еду! Кушать-кушать-кушать!
Ждал...ждал, ходил рядом, смотрел,
как в кино котик...вздыхал и нежно...
и громко , и всяко - а то - забудут - не дадут!
Надо мне дать! А Хозяйка - А что я
своему Котику купила! - Что-что?
- Это чашечка для тебя - новая - красивая!
Дорогущая! Так давно мечтала! Смотри какая!
И ставит мне чужую чашечку... и там еда!
Нет! Это плохо! Может...это , вообще, не мне?
Нет... Где моя чашечка? Та - моя! С трещиной и
когда всё съешь - там - котик с медведем на дне...
нет - не я и медведь (он так и сидит под
холодильником) - картина такая...любимая моя картина!
Стал нюхать...плохо пахнет...чужая...
Не стал...Вот! Чья эта чашечка - тот пусть и кушает...
И обиделся...и ушёл...и сидел спиной.
Чтоб все...они видели - какие плохие...
И уснул. Потом проснулся...от страшного голода!
Кушать-кушать! Прибежал - а где? Где моя чашечка!
Это...нет...плохо! Хозяйка испугалась - Ты что?
Иди я посмотрю, вдруг ты заболел? -Нет...не пошёл...
Звонила Ветеринару - Котик наш очень болен, не ест...
Да-да-да...нет-нет-нет...а Вы можете приехать?
Ля-ля-ля-ля-ля-ля...когда? ля-ля-ля-ля-ля-ля...хорошо,
последим за ним ещё! - Кто бы за кем следил...
А Хозяин взял меня, отнёс на кухню,
с дальней полки (УРААААА!)
достал мою-мою-мою чашечку...
с котиком и медведем на дне... и с трещиной!
Это моя! Туда мне всё аккуратно высыпал!
Да! И всё...вкусно стало...
я - счастлив! А ту - пусть Хозяйка себе берёт...

Четыре жизни Тигры

Первая жизнь Тигры началась с мамой. С мамой и тремя другими котятами. Жизнь эта была очень
хорошей. Мама вылизывала Тигру и кормила молоком. Потом котята подросли.

И тут началась вторая жизнь Тигры.
Пришли незнакомые люди, долго смотрели на игры котят, брали всех на руки, гладили маму, а потом,
положили Тигру в мягкое одеяльце и унесли с собой. В чужой незнакомый дом, с чужим запахом,
без мамы и братьев, но с большой трёхцветной кошкой… по имени Майор. Тут Тигра и узнала,
что её зовут Тигра. Кошка по имени Майор сначала очень заинтересовалась маленькой Тигрой.
Обнюхала её, потрогала лапой, но потом ушла и легла на диван, чтобы с опаской наблюдать за
новым жильцом. Кошки так всегда себя ведут — наблюдают.
А Тигре было страшно. Она залезла под большую кровать и подумала: «Не стану вылазить!
Буду здесь сидеть и ждать маму!» А мама всё не шла и не шла. Но вылезти всё-таки пришлось.
Вернее, Тигру вытащили из-под кровати новые хозяева. Принесли на кухню (это сейчас Тигра знает
про кухню, а тогда она испугалась — Вдруг сожрут!) и поставили перед миской с кормом.
«Нет, — подумала Тигра — я не стану ничего есть! И пить тоже не стану. Пусть отнесут меня к маме!»
И Тигра опять убежала под кровать. Ночью Тигре стало страшно. И очень-очень одиноко.
Так одиноко, что она заплакала. Пришла большая кошка по имени Майор. Сначала кошка просто сидела
в отдалении и смотрела на Тигру, но потом подошла и легла рядом. Тигра прижалась к её тёплому боку
и заснула.

Утром началась третья жизнь Тигры. Кошки очень умные звери (так, к сведению, если Вы не в курсе),
но память у них недолгая, особенно если кошке по имени Тигра всего полтора месяца. Поэтому Тигра,
проснувшись под кроватью, в след за Майором, поспешила на кухню. Их туда, кстати, звали: «Тигра! Майор!
Кушать!» И Тигра (уже очень голодная) забыв про своё вчерашнее решение ничего не есть и не пить,
с большим аппетитом всё съела и даже добавку съела, вот так!
А потом Тигра обследовала новый дом. Нашла тринадцать удобных мест, где можно спрятаться от всех,
лоток, куда нужно… ну, сами знаете что, диваны и кресло, где можно лежать, четыре окна, много цветов
на подоконниках (цветы её особенно заинтересовали), и ещё кучу игрушек!
«Ничего, — подумала Тигра — здесь тоже хорошо.» И пошла на подоконник, посмотреть
в окно, поваляться на солнышке и, может быть, порыться в цветах — интересно же!

А вечером — уже наступила четвёртая жизнь Тигры. Их с Майором опять покормили.
И люди (теперь они уже новыми не считались) сели на диван (оба-два человека) и стали гладить
Майора и Тигру. И Тигра запела. Громко-громко. И подумала: «Хорошо дома!»

В жаре июня —  белый-белый снег
летит под ветром ласковым, ленивым...
Наш старый тополь, в тёплой седине,
который  день у неба просит ливень.
В коротких снах июневых ночей — 
прогулки с кошкой по соседним крышам,
её рассказ о юном трубаче,
который песни ангелов услышал.
Он по ночам теперь не может спать,
играя с ветром на волшебных трубах.
Ворона здесь строчит стихи в тетрадь,
не зная о наличии Ютуба.
А у стрижей на чердаке гнездо — 
две дочери и сын —   устали за день…
И нам пора — затрепетал восток,
уходит ночь по утренней прохладе.
Прошепчет кошка: «В  лёгких облаках
стрижи следы оставили от крыльев…».

Во сне я знаю — кошка врёт слегка,
не удивляясь, что она заговорила.

Мой бумажный самолётик улетает рано утром.
Он почти, как настоящий: крылья, двигатель и трап.
Он себя считает взрослым, рассудительным и мудрым.
Я стою, курю прощально, и надеюсь, что он прав.
В суете аэропорта,  многолико-многорукой,
я шепчу ему — Останься!  — он качает мне крылом,
говорит —  Пора прощаться, после спишемся в фэйсбуке,
ты не плачь — я просто вырос… и не думай о плохом!
Я киваю, пряча слёзы за затяжкой сигаретной — 
знаю-знаю — самолёту важно небо и простор.
Регистрация, посадка — он взлетает вместе с ветром,
я крещу его украдкой... И ревёт его мотор.

О! Как же мне тебя убить, неистовая Кали!
Все твои руки отпилить и разломать мечи,
и черепа зубами рвать, спалить к чертям сандалии,
и шкуру тигра отобрать и в клочья измельчить!
Намалевать твоё лицо на дартсовской мишени
и дротики в него бросать (желательно в глаза!)
               
… возможно, именно тогда, наступит облегченье.
И я сумею всех простить. И всем «прости» сказать.

Палящее солнце, барханы и чахлые саксаулы — 
встречает Сахара жаром, и воздух горячий всё суше, 
всё больше песка под ногами, и ветер целует в скулы,
а небо — в обнимку со старой забытой дорогой верблюжьей.

Солонго не знает иного: ни солнца, ни неба,  ни доли.
Вся жизнь её — это дорога, вся память — песчаная гонка.
В трёх днях — будет первый оазис — вода и акации вволю.
Но вспомнит Солонго сразу, как здесь родила верблюжонка.

Он был белоснежным и слабым, когда молоко пил —  чмокал,
ему бы остаться с мамой в оазисном нежном уюте.
Пушистый, смешной, тонконогий…  под маминым  белым боком,
ему бы окрепнуть немного... Но в путь торопились люди. 

Не выжил. Взяла Сахара себе белоснежного сына.
Усталые ноги  верблюдов плели вязь следов, словно сутры.
Погонщик назвал это «даром» жестокой бескрайней пустыне…

Солонго плывёт печально — прекрасная, белая... В утро.

«У настоящего путешественника нет определенного плана и намерения куда-либо приехать» 
Лао Цзы.

Родня кота забрать не согласилась — у них евроремонт, а кот дурной.
Вот так и вышло: витязь, кот, кобыла, с драконом местным двинули на бой.
Дня три скакали, с картами сверяясь — всё степь да степь — ни вешек, ни примет.
Короче, всюду Русь одна святая, а где дракон? Следов драконьих нет.
Съев, как и должно, соли многопудно, сносив три пары хромовых сапог,
доехали, в одно седое утро, до камня Алатыря у дорог.
Ну, что тут говорить — вы сами в курсе — какие там начертаны слова,
мол, если вы в процессе трёх экскурсий, помрёте — то никто не виноват.
Был витязь склонен ехать только прямо, кобыла уходила в левизну,
а кот, вообще, орал истошно «Мяяяяууу!» и требовал направо повернуть.
На крики подтянулись старожилы, примчался волк и прилетел дракон,
две Марьи подошли и три Людмилы, кобель приблудный и пяток ворон.
Голосовали — и опять без проку —  ровнёхонько разбились голоса!
Решили строить дом из шлакоблоков, чтоб в нём программный документ писать.
Люд потянулся — всем же интересно, чего орут-то сутки напролёт?
Уже и в доме шлакоблочном тесно, срубили баню, стайку… огород.
Бурлила жизнь — базарчик заработал, засуетились ловкие купцы.
А банным днём назначили субботу, по воскресеньям шли в кино и цирк.
Сварганили и церковку на взгорье — куда без Бога? Поп завёлся вмиг.
Решили называться  — Лукоморье.  
( и даже кот в лоток ходить привык)

* КГП-2024, второй паратур

Дороги, которые никуда не ведут, заводят дальше всего. (Жорж Вольфрам)

У бабушки на полочке диванной —
двенадцать слоников. Их строй непогрешим,
почти сто лет они брели  в саванну,
сквозь летний зной, метельный холод зим.
Летела жизнь: война сменялась миром,
влюблялись дочери, взрослели сыновья,
и разлетались по своим квартирам,
вращался мир, менялась колея…
На лето в дом сдавали скопом внуков,
и каждому досталось по слону.
Мой был последним. Но — первейшим другом
для  льва из плюша с антилопой гну.
И у слонов была стоянка долгой —
три месяца каникул всем даны,
а после — в строй, поскольку чувство долга
звало их в путь. В саванну шли слоны.

Дом опустел. Встречает виновато,
глаза отвёл от нашей седины —
идут гуськом подросшие внучата,
как некогда в саванну шли слоны.

***********************************************
к вопросу о слонах
(часть вторая:)))

Когда слонам наскучило в Сибири,
а до саванны так и не дошли,
они себе избрали бригадира,
и выстроились все в слоновий клин.
«Веди! — Сказали преданно и твёрдо, —
Нам снится речка Мара по ночам.»
Он улыбнулся им нахальной мордой
и хоботом, как горном, промычал.

Лет сорок  слон водил их по пустыне
(весь коллектив ослаб и исхудал),
он тешил обещаньями пустыми —
мол, снимут после классный сериал.
Чем всех достал. Его устали слушать.
Набили морду наглому вруну.
Тут вспомнили слоны про льва из плюша,
а так же,  антилопу, эту... гну.
Их лев свиньёй построил утром ранним.
Шли без надежд особых и речей...
Но к четвергу слоны пришли в саванну!

(Там был короткий путь у гаражей).

*КГП-2024, 1 - 2 тур

Приснился Бог — 
рассказывал о том,
как Он двенадцать лет
прожил котом:
гулял по крышам,
кушал голубей,
и пел ночами
о любви своей,
дразнил с забора
злого кобеля,
надоедало — 
шёл в подвал гулять,
вернувшись в дом,
орал, будил соседей,
как запускали — 
сразу же всё метил.
Все были счастливы,
раз кот домой пришёл.

И видел Бог, 
что это хорошо!

*Дорогу осилит тот, кто идёт в ту сторону. (Сергей Рахман)

Помнишь, как, улетая в созвездие Гончих псов,
ты кричал: «Не вернусь!» —  и в ракету карабкался гордо.
Без следа и причин, в дальнем космосе был готов
навсегда потеряться, чтоб нервы мои перепортить.
А ведь я горевала —  пошла на висках седина!
Вновь  курила по пачке, ночами рыдала на звёзды...
Прострадала два дня! И подумалось: «Чё я одна?
Вот закрашу виски и пойду прогуляюсь на воздух».
Был безумный успех! Не поверишь, в трамвае, в час пик,
мне мужчина в очках так хотел уступить своё место — 
он сидел у окна, рядом с бабкой, и люди впритык — 
не пролез и остался сидеть, но смотрел с интересом.
А потом, на базаре, где я выбирала арбуз,
продавец мелким бесом скакал, улыбался призывно,
говорил: «За тааакие глаза, дарагая, хоть завтра — женюсь!»
И почти не надул! Да ещё подарил чернослива.

Ты теперь понимаешь — какую меня потерял!
Возвращайся давай из далёких собачьих созвездий,
я борща наварю, в суперлиге футбольной — финал.
Я простила тебя...
После вместе куда-нибудь съездим!

* (КГП-2024, второй тур)

Среда переходила к четвергу,
а у соседа пел с надрывом Летов —
звоню, он открывает… «не в дугу»,
но очень рад компании при этом.
Не слушая ни просьбы, ни мольбы
о том, что «ночь, все спят и хватит квасить!»,
хрипит мне о превратностях судьбы
и о причинах горестных несчастий:

— Всему свой срок — начало и конец.
Мир оскотинился от собственных ошибок —
запутался, погряз… осатанел,
утратил суть, конечен стал и зыбок.
Послать всех на… пусть  ветры заметут
песком обломки сгинувшей вселенной!
Он расплескал по рюмкам «Абсолют»
и на закуску выставил пельмени.

Тут невозможно было возразить,
и отказаться, кстати, невозможно —
мы разыграли  принятый гамбит.
— Ну, за конец!
— И за начало тоже!

Остаётся в памяти то "вчера",
в мелочах ненужных живёт "потом" -
он и сам не знает, чему так рад,
видя шоколад с цельным фундуком.
И зачем купил... и кому несёт?
Только ясно помнится смех в глазах,
в сладком шоколаде измазан рот...
Жаль, что из "потом" нет пути назад.

Половина удовольствия от путешествия

заключается в эстетике потерянности.

Рей Бредбери

Однажды прилетишь  куда-нибудь...  в Алжир,
в Любляну,  КонакрИ, Оттаву — ну,  не суть.
И так здесь хорошо, что взял бы и  пожил —
сидел бы в том кафе (хоть дорого чуть-чуть,
но кофе здесь хорош), и рядом милый сквер,
где утки на пруду,  с утятами уже.
Вся эта жизнь — твоя. И ты бы, например,
жил в доме за углом, на третьем этаже…

Но спросит телефон — Ты как? Когда назад?
У нас дожди-дожди… холодная весна,
а яблони цветут… и воду отключат
горячую на днях... твой кот, как сатана
орёт, дерёт ковёр… скучает очень без…...
…………………………………………………..
...прервётся разговор. Но ты уже в пути —
прощайте Тель-Авив, Варшава, Бухарест!
Пора лететь к коту… в сибирские дожди,
раз яблони цветут и кот скучает без……..

Кот ждал весны и вслушивался чутко
в напевы ветра, наблюдал за солнцем,
что прибавляло день к весенним суткам,
и проверял снегов сходящих тонкость.
Кот - главным сам себя назначил по весне,
и нёс самим себе доверенную вахту.
Кот ел и спал бессрочно на окне,
принюхивался - вдруг весной запахнет.
Мы улыбались - кот сторожевой,
хозяев охраняет от напастей.
Но ночью в марте разбудил нас вой -
кот пел: "Весна! Я бесконечно счастлив!"

Звёздная ночь августа, ветер решил быть южным.

- Завтра, один с ней останешься, мне по делам нужно.

-Что вызывают с отчётами в Райские ваши кущи?
Передавай приветы...на Небесах Сущим.
Да, не сверкай очами! Справлюсь я в одиночку,
хочешь - надену, временно, ангельскую оболочку.

- Справишься...в том и дело, но не усердствуй слишком,
и не советуй ей вырядиться в мини-кафтан, тот, Тришкин,
и не шепчи на ушко - Эх, однова живём!
Даже подумать страшно - вас оставлять вдвоём.

- Вечно твои панегирики, не нагрешим мы много,
так, слегонца, позабавимся. Дуй - отчитайся Богу.

- Ладно, молиться буду за ваши, с нею, души.

- Чёрт я - за нас не молятся, ты проклинай меня лучше.

И на оконном фоне два обнялись силуэта -
с крыльями был Правый и был с рогами Левый.
Левый сказал - К чёрту! Правый ответил - С Богом!
Я им обоим - Тише! Дайте поспать немного.

Всё было в жизни хо-ро-шо -
жила не зная бед,
но Антивирусник нашёл
в программах чушь и вред.
И несмышлёной голове
сказал, чеканя слог -
Давай почистим протокол,
и даже каталог.

Давай! Ты, вроде, умный, брат,
почисть чё хочешь сам!

И он зачистил всё подряд
по разным адресам.
И фиг теперь зайдёшь в стихи,
и в Почту, и в Фейсбук -
он чистит все мои грехи,
не покладая рук.

Да что б ты сдох! Умри и Die!
И головой об стен!
И яду-яду, и прощай!
ПроклЯт и убиен!

Забывай скорее отпуск! Позабудь о тёплом море,
о песке, горячих сланцах, драных шортах и жаре.
Не дури, живи серьёзно —  не в мажоре, а в миноре,
с глаз долой очки от солнца и солнцезащитный крем.
Позабудь про черепаху, рядом плывшую беспечно,
про макак и про лангуров, про варанов на песке,
про оранжевых буддистов, что-то знающих про вечность,
про улыбчивых прохожих, с их «Good morning!» и «Okay!»

Здесь, на Родине суровой, ни к чему твои улыбки,
надо жить с лицом серьёзным и с готовностью к беде.
Здесь апрель не хочет таять,  на руках полгода цыпки,
в голове отчёт квартальный и суров менталитет.
А когда почти забудешь —  Шри-ЛанкА или Шри -ЛАнка,
вдруг замрёшь на полуслове,  полушаге, в полусне...
вспомнив, что кормил Циветту ананасами и манго,
и рассказывал ей сказки про Сибирь, тайгу и снег.

*  Азиатская пальмовая циветта — род хищных млекопитающих,
обитающий в тропических странах Африки и Азии
Коллеги, это невероятно классный зверёк, поэтому он с Заглавной буквы:)))

Страстной недели горечь позади — 
пора уже выискивать в сети
рецепты самых вкусных куличей:
….муку сквозь сито тщательно просей,
смешай с дрожжами, сахаром, желтком
(белки оставь — на крем пойдут потом),
добавь изюууум и прочую фигню,
теперь всё в форму и предай огню,
минут на сорок или пятьдесят.
Я вся в муке — от чёлки и до пят,
коты в два рыла лопают белки
(не будет крема, бох с ним, пустяки!),
пока покрасим яйца в хохлому.
Горелым потянуло —  всё в дыму.
 — Пожалуй, наш кулич уже готов? — 
спросила я испуганных котов,
они смотрели мудро и тепло,
всем видом говоря:
 — Не повезло,
сгорел кулич, в подошву, в угли, в прах...
Не парься, опиши процесс в стихах.
Зато по яйцам  — сто пудов — зачёт,
а куличи нам бабушка спечёт!

Где разнотравье морем разлилось, 
душистым, многоцветным и беспечным,
и звонко пели косы в сенокос,
идёт война —  стреляют и калечат.
Без сожалений топчут сапоги
медовых трав разросшиеся  всходы — 
стреляй, солдат, ведь мы теперь враги!
Пусть бьёт «арта» по вражеской пехоте.
Коварен враг. Но кто он этот враг — 
такой же парень, с тем же самым матом,
и с мамкой, и с женой…  как вышло так,
что мы друг друга косим автоматом.

Свой урожай здесь соберёт война — 
от рваных трав поднимется под вечер
из белокрылых бабочек волна
и полетит в сияющую вечность.
***
По поверьям многих славянских народов, бабочки — души умерших

Скачет чёрт-чёртом, хватается сразу за всё —
не успевает, но весело и белозубо,
ржёт за окном и гоняет оттаявший сор,
жутко фальшивя, ноктюрны играет на трубах.
Свадьбой собачьей любуется из-под руки,
хвалит кота за пронзительность песен ночами,
шпарит босая с ручьями наперегонки —
насморк и кашель ни капли её не смущают.
С крыши облезлой бросает свои семена,
дует на почки и меряет прутиком лужи.

В платье зелёном, беспечная наша весна,
вновь отражается в робко проснувшихся душах.

Я - PR 978624513... и т.д., на местном нашем сленге - "Пропащая душа".
Ничего в этом ужасного нет (уж поверьте), нас таких, оставшихся здесь,
среди живых, много. И не надо думать, что за страшные, кровавые грехи -
вовсе нет! По-разному бывает. Я, например, тупо опоздал. Играл в World of Warcraft. И сам не заметил, что погиб вместе со своим героем. Когда дошло -
"поздно было раньше выходить".

Сначала, конечно, шок-ужоссс-нечеловеческое горе, потом - интересно всё.
Не стану описывать первые ощущения, про них много известно, почти всё правда.
Мысли читать мы не можем, но мотивы прошлых поступков - запросто. Такие тайны узнаёшь, были бы волосы - зашевелились, точно. Человеческое отпускает не сразу. Интересы прежние остаются надолго, примерно месяц-два, по земному исчислению.

Так и со мной получилось. Игра старая, но захватила меня живого и
посмертно не отпускала. Хотелось закончить земные дела геймером 12 уровня.
В соседнем доме один пацан в неё резался. Ну я и залип.

Когда у пацана комп полетел, очнулся и двинул на пропускной пункт.
Поздно, как оказалось. Меня (тело бренное) , к тому времени, уже успели кремировать и на малую родину увезти. Если бы я не задержался на World of Warcraft, и к праху своему присоединился, то - норм. Отправился бы в Высшие Эмпиреи. Никто, кстати, не знает - что это такое. Можно было и на кладбище, в колумбарии, припасть к родным останкам, но меня развеяли над рекой Томь,
по моей же шутливой прижизненной просьбе. Вот так получилось, что я стал "пропашкой".

Видеть нас люди обычно не могут, только в бредовых состояниях, или
в определённые дни (какие не скажу). Но коты, домовые, ведьмы, тот, кого вы зовёте дедом Морозом и прочая лунная свора - те - да, видят и общаться могут.
Многие пропашки тоскуют очень и пытаются со своими родными связаться. Бывает, что не успел человек при жизни важное сказать или сделать, или жалко ему оставшихся,
рвётся он к ним, кричит, приборы электрические жжёт, по телефону звонит, гремит по ночам, опять же - кота пугает. Всё напрасно.

Но есть пути. Сеть. Особенно здорово получается входить в контакт с
сообществами по интересам, на разных сайтах. Главное - народ чувствует,
что есть некая субстанция, эфир, объединяющий всех, а врубиться - что это - нет, не может. И идут тогда возгласы: "Удивительно! Мне тоже вчера было грустно",
"Как же это так - мы все пишем в одном ключе и настроении". А вот так.
Я и есть ваш проводник. Для всех ваших "эфиров" и настроений.

Сколько я теперь здесь пробуду - неведомо. Но у вас мне понравилось.
Хорошо здесь. Вреда я вам не принесу, пользы - тоже. Хотя, некоторые ваши тексты я потеряшкам читаю. Всё-таки - популяризация!
И есть у меня просьба (необязательная к исполнению) - иногда , мысленно
говорите мне: "Привет, PR 978624513... и т.д.!"
***
Для Прозерпины на конкурс "По ту сторону"

(из рубрики "для смягчения души":)))

Майор проснулся, морда наглая,
когтистой лапой по щеке -
Вставай! Конвенция Гаагская
не просто буквы на листке!
Смотри - заря уже полощется
и завтрак следует подать,
а ты...как Гитлер доморощенный,
но вместо бункера - кровать.
Мы - офицеры, чтоб ты знала -
для нас в Гааге, с давних пор,
от лейтенанта к генералу,
предписан ежедневный корм.
И непрепятствие обрядам,
и всем обычаям Котов.
Вставай! Давно кормить нас надо!
Беги нам завтрак приготовь.

***
Майор и Тигра - два моих кота (на самом деле, кошки:)))

Что-то давно я про котов не писала:)))



Ловить котят в машинной мастерской,
таких смешных и безупречно диких,
и гладить, расцарапанной рукой,
их животы и носом в миску тыкать.
Пусть им в кошачьей повезёт судьбе
и девять жизней сложатся удачно!
Я всех бы их оставила себе...
Но где-то человек без кошки плачет.

— Нет-нет и нет! У меня куча дел! Весна, я огород засадила,
кто будет им заниматься? И, кстати, как я брошу сейчас своих
учеников? Мы только-только начали новый раздел «Честность
или правда». И мы договаривались с тобой, что «всё по желанию».
По моему желанию!

— Зоечка, не ори! Ну некому, некому кроме тебя, все в работе,
а тут такой случай интересный — как раз по твоему профилю.
А учеников — на каникулы распустим, вернёшься — продолжишь.
Ты вспомни, тебе же там нравилось! Ты же скучала по «Там»,
помнишь? Плакала, всё просила «хоть одним глазком глянуть —
как там они», помнишь?

— Да помню я… но сейчас очень важно новых до ума довести,
они же ничего здесь не понимают, не знают… депрессия у них,
тоска. А ко мне привязались уже, поверили…

— Зоечка, они здесь не пропадут! А вот «Там» без тебя шансов нуль!
Всё, давай милая, собирайся, в 3:00 по Среднегалактическому времени —
вылет. Вот тебе «Краткая история отношений и основные качества
партнёров». Проштудируй. И знаешь, «Там» тоже весна!

— Так я же, вроде, всё забуду, нет?

— Забудешь, но глубоко в подсознании что-то останется.
*   *   *
— Так! Запишите: время рождения — 3:00. Девочка; вес 3, 700;
без паталогий, коэффициент — 10 баллов! Хорошая девчонка!
Как назовёте дочку, мамочка?

— Зоя. Мы уже и не надеялись с мужем… спасибо, доктор!
Нам её Бог послал...

— Ну а кто же ещё:)))

Позабыв поэзию и прозу,
плюнув даже на раскол в стране,
бросив всех, с утра уйти на остров —
плавать и валяться на спине.
А потом, чтоб прокатился ливень.
Мощный ливень, с градом и  грозой,
чтобы жутко стало и красиво.
Мокрым чёртом прибежать домой,
где согревшись кошками и ванной,
чаем-книжкой-скачаннымкином,
свить гнездо на стареньком диване,
и не думать больше ни о чём.

* для Седьмой пятницы 529 Островной

Растайте все снега! Мне холодно в сугробах.
Помёрзли на реке и утки, и ондатр,
хоть рубят иордань и кормят свежей сдобой,
но стынет полынья, а утки плыть хотят.
И я хочу уплыть на остров жарким летом,
когда ещё мостов к нему не подвели.
Когда ты там один... или с ондатром этим,
а утки гнёзда вьют на тИнистой мели.
Валяясь на спине, искать в июньском небе
зверей из облаков и коршунов считать.
Пусть кончится зима - мне надоели снеги!
И я хочу в июнь... и утки, и ондатр.

* для Седьмой пятницы 529 Островной

Что наша жизнь — нелепая игра!
И ты, поверив вечно врущим звёздам,
рождённый поздним вечером вчера,
так рвался в бой. Теперь молиться поздно...
Горел огнём, мечтал хлебнуть кровей
своих врагов, не зная о расплате
за каждый шаг, за новизну идей,
летел быстрее всех бывалых братьев.

Кричала мать: «Куда ты, дурачок!
Не рвись вперёд — пить кровь моя забота!»
Но ты не слышал, чуя кровоток
сквозь лопухи и всходы огорода.
«Сарынь на кичку!» — рвал пространство крик,
но шпаги не дала природа-дура…
А враг, подлец,  с газетою возник,
и с хищных глаз внимательным прищуром.

Проигран бой… Погиб во цвете дней
младой комар. Без чести и без славы.
Но след остался на пустой стене —
и фиг отмоет враг тот след кровавый.

Родившись комаром, не ведая беды,
влетаешь в чей-то дом (намеренья чисты),
поёшь о красоте закатов и ночей,
и что добра хотел, поскольку не злодей.
Кружишься в темноте — свободен и красив,
в изящных фуэте ты всех высот достиг.
И тут включают свет. Ты думаешь — успех!
Сейчас вручат букет за песни, что ты спел... 
О! Как горька судьба… Как беспощаден мир.
Газетой сверху — Бах!  И финиш.
И — Аминь.

Если вылезли проблемы с написанием шедевров
(про котов вы всех достали и повдоль, и поперёк),
напишите стих про рыбу! Про великий рыбий travel.
Рыба, знаете ли, тоже замечательный зверёк.

Вот плывёт по морю рыба (не простая, а селёдка,
очень крупного размера и огромного ума), 
а на ней — с женой любимой выплывает ихтиолог
и эколог знаменитый, и заядлый нумизмат.

Это всё один и тот же (просто он разносторонний
и продвинутый духовно и морально, как скала)
человек в панаме рыжей, и плывёт себе — не тонет!
Кстати, рыба всем довольна. И жена не подвела.

Он сверяется по карте, отдаёт команды рыбе:
 — Здесь направо, там налево, а потом наискосок.
Рыба преданно кивает и пищит, по-рыбьи хрипло,
что-то, типа: «Задолбали!» и сморкается в платок.

Путешествуют, короче. А на левом побережье,
то-ли бох какой заштатный, то-ли демон в отпуску,
с целью выловить селёдку, удочки расставил спешно,
потому как он и котик жрут по вторникам уху.

Когда решили, что нужно (неизвестно кому) укрупнять ВУЗы,
то университетская научно-техническая база, в большей своей части,
оказалась новому высшему учебному заведению не нужна.
Среди «ненужного» числились и биофаковский виварий,
и крысы. И ещё — младший научный сотрудник  Андрюха Пугачёв.

Ну, потыкался он в разные места и, в конце-концов, принял его,
вместе со всеми крысами, Институт сельского хозяйства Сибирской АН.
Крысы вполне благоприятно пережили переезд и на новом месте продолжили
своё служение науке. Институт этот имел в своих активах огромные
сельско-хозяйственные площади, поэтому располагался за городом в
небольшом научном посёлке Новостройка.

Андрюха и крысы счастливо занялись научной деятельностью
на благо всего региона (а может, и человечества!)  Так прошло семь лет.
И вдруг, как гром среди ясного сельско-хозяйственного неба — новое укрупнение.
Укрупнение новое, а сценарий старый. Ни крысы, ни (теперь уже) старший научный
сотрудник Пугачёв в проект укрупнения не вписываются.
Как ни крути — нет им места в передовом научно-исследовательском секторе.
И решило руководство — Пугачёва — уволить, а крыс — «подвергнуть
уничтожению путём отравления».
Ну, хоть Пугачёва не травить — и то спасибо…

Уж он бился, писал, скандалил, отстаивал и крыс своих, и важность
связанных с ними исследований — но: «Не-не-не! Не надо нам! Сказано — уничтожить,
значит — уничтожить.»

Сам-то Андрюха нашёл себе работу за пределами горячо любимой родины
(и очень даже классную работу), но где — не скажу.
А вот с крысами было сложнее. Ну не мог Андрюха такое позволить!
И в один очень ненастный ноябрьский вечер (да почти что ночь), воспользовавшись
несданным от вивария ключом, проник к своим любимым крысам.
Проник и всех их выпустил на волю!

Крысы сначала оторопели, но будучи зверьками сообразительными,
быстро поняли, что человечество в благодарность за весомый вклад
в науку решило их наградить свободой. Ну они этот дар, разумеется, приняли.
И ушли стройными рядами и колоннами в сторону зернохранилища.

На этом история могла бы закончится: Андрюха при работе, крысы — на воле,
все — счастливы! Но — нет.

Всё дело в том, что белые лабораторные крысы (Rattus norvegicus f. domesticus),
повязавшись с вульгарными амбарными серыми пасюками, дали удивительное
потомство.
Во-первых: дети от такой вязки рождаются чёрные, как смоль,
а во-вторых: малыши унаследовали агрессивный нрав пасюка
(кто не в курсе, пасюк — серая крыса), его наглость и выживаемость,
а от белых — изощрённые мозги и полное отсутствие боязни людей.
Короче, армия чёрных полукровок через пару месяцев стала наводить
ужас на весь научный посёлок.

Хорошо организованными отрядами крысы нападали на любую живность,
их боялись не только кошки и собаки, но и административные органы.
Все ловушки крысы обходили стороной, отраву распознавали и не ели...
Народ прозвал их «пугачёвцы», по имени духовного отца и пребывал в
состоянии перманентного страха и восхищения от лихости зверьков.
И не было сладу с крысиным войском.

Так и пропал бы бы посёлок, но  однажды —  крысы ушли.
Куда? Почему? Зачем? Никто не знал. Говорят, что в зернохранилище
была найдена записка: «Мы ещё вернёмся!».
Но правда это или нет — точно не скажу.

Кицунэ — волшебная дева,
Кицунэ — колдунья лиса,
и ищет с ней встречи охотник,
по всем заповедным лесам.

Прекрасна во всех ипостасях,
искуснее гейши  любой, —
спасёт от меча и от сглаза
Лисички-Кицунэ любовь.
*   *   *
— О чём же ты плачешь, Кицунэ,
одна под холодной Луной?

— О том, что охотник любимый
упёрся к Кицуне другой!

— Вот тварь..................

Соседский мальчик —  Федька-дурачок,
улыбчивый, почти не говорящий
ни слова,  кроме: «баба» и «аф-аф»,
при наших играх в дом — был за собачку...
Он радовался так, что задыхался
от щедрости дворовой ребятни —
вот он играет с ними, он — собачка!
И в этом доме мама есть и папа,
и дети есть, и мама моет рамы,
и варит борщ, и кормит всех борщом,
и даже Федьке (в образе собачки)
дают борща в пластмассовой тарелке:
«Не ешь по-настоящему! Фу! Кака!»
Но он съедал… он был хороший пёсик
и лаял звонко, радостно: «Аф-аф!»
Был детский мир дворовый благодатен
ко всем жильцам игрушечного дома.
Но мы росли. А Федька был собачкой.
Он рвал за домом, рядом с гаражами,
репей и желторотый одуванчик
и приносил «домой» в подарок «маме».
А после  — одуванчиков букеты
дарил всем тётям , проходящим мимо,
и лопотал свои «аф-аф» и «мама»…

Вздыхала бабушка: « Ох, Господи помилуй,
как помереть-то... Феденька беспутный...
кому он нужен... глупый дурачок!»

Я почему-то не люблю букеты...

Ночью беспокойно ржали кони, пёс боялся: то щенком скулил,
то брехал надрывно, обречённо, и повсюду выли кобели.
Утром город покидали крысы — серых спин стремительный поток,
мерзкий, суматошный и когтистый, огрызаясь, из подвалов тёк.
Вся земля дрожала под ногами, море отступило, дно открыв,
выплюнул Везувий дым и пламя, пепла столб из чёртовой дыры.
Сам патриций запрягал повозку, забивали двери в дом рабы,
и густел пропахший серой воздух, и дворцы вставали на дыбы.
Господин кричал мне уезжая: «Оставайся, стереги добро!»
Я молчал, а пёс истошно лаял… Оба понимали —  мы умрём.

«Будь ты проклят, город обречённый!  Задыхайся в серных облаках,
пусть горят твои дворцы, колонны, улицы накроет мёртвый прах.
Боги! Мы придём к вам через пламя, через смерть и горечи потерь —
я и пёс, погибшие рабами… Я и пёс — свободные теперь.

Чёрным одуванчиком причёска,
расклешённых джинсов длинноногость, 
и глаза горели из-под чёлки,
имя превращая в яркий слоган.
Ей свободу  требовали хором
в разных землях —  близких и далёких.
За неё хотелось с миром спорить,
побеждать и погибать в итоге!
Девушки начёсывали кудри,
шили джинсы из холстов картинных,
крашенных в хрущёвских тесных кухнях,
и бюстгальтер больше не носили.
Музыканты посвящали песни,
комсомольцы продавали диски
Леннона с Лед Зеппелином вместе,
несмотря на мусоров и риски.
И встречали, словно космонавта,
новую левацкую икону,
сильно пострадавшую за правду
и за счастье братьев угнетённых.
Нарекали девочек — Анжела,
в знак любви и верности свободе:

«Полторашку девка отсидела!
Слава Богу, отстояли, вроде!»

Дорогие коллеги! Это стихотворение Александра Редичкина наиболее полно
соответствует моему восприятию предстоящего праздника:)))
***********



Опять, как зомби, несу мимозу -
Не внял Создатель моим словам -
Убейте Клару, убейте Розу -
Потомки скажут "спасибо" вам.
Когда положишь конец кошмару?
Скажи мне, Боже, открой секрет.
Убейте Розу, убейте Клару -
Вот вам базука, вот их портрет.

После первой же сессии — выперли...

— Мам, какой из меня технолог?
Знаешь, я ощущаю химию
не в солях и не в кольцах бензола.

На экзамене долго спрашивал
обалдевший доцент Камолов:
— Как вы здесь оказались, Наташа?
И смогли продержаться так долго?

Я ему  —  про судьбу Вант-Гоффа,
а доцент мне:
—  Вернёмся к теме!

Из закона не помню ни слова —
помню Нобелевскую премию...
Не спасли меня важные сведения
о Вант-Гоффе Якобе Хендрике,
как он всю эту муть исследовал,
руки сжёг себе реагентами.

По второму вопросу — Связи
(ну,  валентные, ясное дело).
Я — быка за рога  сразу:

— Очень прочные связи в целом!
— А какой это тип связи?
— Так ведь сходу и не ответишь,
в Аш-два-О всё чертовски сложно,
как с Монтекки и Капулетти.

— Что с задачей?
— Задача адова!
Но почти решена уже:
суть конфликта — в упрямстве атома
и в бессмертной живой душе.
— Что ж… идите и вы себе с Богом.
И размашисто «неуд» в зачётку.

Жизнь бывает порой жестока…
После сессии выперли к чёрту!

По мотивам и с благодарностью
Уютный стих Murrgarita
http://litset.ru/publ/29-1-0-177

В старых часах тихо движется стрелка,
время давно торопиться отвыкло —
в спешке так много проносится мимо
и не заметишь, как жизнь промелькнула.
Время здесь пахнет корицей и кофе,
мудрыми книгами, лампой зелёной,
клетчатым пледом, мастикой паркетной,
вечером зимним, немного мышами…
Старый профессор листает страницы
и улыбается воспоминаньям,
тем, что крадутся под шорох метели.
Тихо! — Прошепчет мышам экономка, —
ешьте свой сыр и колбасные шкурки,
и не пищите! Профессор наш занят,
он круглосуточно слушает время.
Время — такая надёжная штука.
Мыши кивают — мы знаем, мы знаем…
Время, оно бесконечно, как шарфик,
тот, что вы вяжете спицами ловко.
Мыши, поужинав, мирно уходят,
шёпотом споря о бренном и вечном.
Стоит ли спорить? Ведь всё наше «вечно»
сделано из несерьёзного «бренно».
В доме уютном давно это знают —
в старых часах тихо движется стрелка.

Ночной звонок,
Из трубки —  Умер Вова…
И дальше — плач
и оторопь,
и горе.
Ты рушишься в труху,
ты ищешь слово,
пытаешься нащупать ту опору,
которой нет.
Есть только ночь
в разрыве февраля.
Речитативно,
больно,
безутешно
молотишь чушь,
что  «...пухом пусть земля»,
и «я с тобой, я помогу, конечно!»
Она, рыдая — Нашим позвони...
И всё.

Ты куришь, думая:
«А наши — кто они?
И кто тот Вова?»
В списках адресов
и телефонов,
что ты сохранил,
всплывают имена...
но нету Вов.

Ошиблись.
Чья-то смерть в окне прошла,
шепнув — Не в этот раз.
Не до тебя — дела.

Почему же всё так? Потому, что к исходу зимы,
перемёрзший пейзаж нестерпимо мечтает оттаять
и пролиться ручьями из снежных своих пирамид,
дать надежду котам и вернуть перелётные стаи.
Знает, чувствует - рано. И это ещё не весна.
Но к концу февраля устают и мороз, и метели.
Изменяется воздух, его ширина и длина,
вкус и запах, и цвет невесомых его акварелей.

никогда меня не слушай
из моих шальных речей
можно верить лишь союзам
и предлогам но не всем
и не спрашивай совета
а даю так не бери
это всё в порядке бреда
моего во мне внутри
я ни разу не совпала
с предсказанием дождей
с курсом рупии Непала
с предписанием врачей
с положеньями уставов
с циклом праведного сна
с административным правом

не совпала ни хрена