Хороша невеста старого короля. Как цветок! В Баварии равных нет.
Косы до земли, брови-соболя, а глаза всех зимних ночей темней.
Кто она, откуда, каких кровей — никому не ведомо при дворе.
«Ну как она вовсе не человек? Крест упал намедни на алтаре».
Только Людвиг слушать о том не стал, поспешил с невестою молодой
Обвенчаться тотчас же. Без креста. (Господи, прости его, упокой).
Странные дела начались с тех пор — улетели лебеди из пруда,
Вороньё на башнях несло дозор, за одной —  другая вослед беда.
Старый Людвиг вскорости занемог. Королева бедных его детей
Выгнала безжалостно за порог,  в снег и завывающую метель.
И тогда народ, не стерпев обид, с топорами-вилами окружил
Замковые стены.  И был разбит батальон охраны. Но госпожи
Не  сыскал никто —  след её простыл. В будуаре только-то и нашли:
Первый том Толстого, флакон чернил да бутылку початую Шабли.
Поджигать не стали — зачем экстрим? Люди все приличные, не с руки,
Кое-что попёрли, мол —  «продадим». Подняли исписанные листки,
Диакон почитал, говорит: «Роман. Духи, привидения, зеркала…
Мистика греховная и Аид».
Видимо, писательницей была...

Читаю по обоям на стенАх
Всю жизнь свою. Последние сто лет.
Здесь телефоны, даты, имена
Моих друзей, которых больше нет.
Следы когтей любимейших котов,
Часы приёма, время отправлений
Всех самолётов. И последний срок,
Чтоб отказаться точно от куренья.
Твоей рукой написано: «прости...».
И мой ответ горячий: «не прощаю!»
Рисунок ангела, сумевшего спасти,
Но не сумевшего забрать мои печали.
Читаю надписи на выцветшей стене,
Нырнув в одну и ту же реку дважды.

И как итог для улетевших дней —
«Не забывай!» — о чём? Уже не важно.

Самый лучший в мире Зайка,
В белом крапчатом пальто,
Убегает от хозяйки,
Вопреки стихам Барто.
Косит глазом мимо взгляда,
Ушки влево, хвост торчком,
Ни-че-го уже не надо
Зайке в крапчатом пальто.

Не рыдай, вослед, хозяйка,
Что без Зайки и пальта...
Если убегает Зайка — 
Заведи себе Кота.

Художник Ирена Айзен

— Не ходи, сынок, по лунным мосткам,
Не ищи русалочий хоровод.
Очаруют, сманят и обласкав,
С хохотом утащат в пучину вод.
Девушки-красавицы, над Окой,
Тайные заветные, шлют венки,
Шепчут наговоры реке ночной,
Чтоб доплыл венок до твоей руки.
Позабудь ты Янку… уж минул год
С той поры ненастной, лихого дня.
Утонула Янка. Не оживёт — 
Чёрное на белое поменяй!

Отрешённо сын головой кивал,
А в кармане гребень лазоревый.
Сон приснился нынче: она жива!
В Духов день —  дорога проторена.
Поклонился матушке до земли,
Обнял сердобольную ласково.
Минул год — да ноет душа, болит,
И тоска смертельная, вязкая.

Жаркий Янкин шёпот в тягучем сне:
В Духов день, Луной заговорена,
Приведёт тропинка тебя ко мне.
Принеси мне гребень лазоревый...

Шлёт свои шифры, рисует тупые картинки,
Цифры и буквы на ста сорока языках —
Вдруг ошибусь, проиграю ему в поединке,
Вдруг не замечу пропущенный знак впопыхах.
Вымотал душу! Рука молоток вспоминает,
Гулко стучит растревоженный моск по вискам
И предлагает идти по пути самураев —
Вмазать катаной, ну, или налить кипятка!
Что же ты, сволочь, китайская дуро-машина,
Вот уже час с небольшим не даёшь мне войти
В собственный мир? Тут он мне сообщение кинул,
Типа: «неверный пароль… дорогая, прости...»
Я не сдаюсь. Он нахально вернулся к началу,
С глупым вопросом: «Отметьте, где есть светофор?»
С пеной у рта я старательно всё отмечаю,
Он что-то булькнул и, типа нечаянно, стёр.
Я отошла за кувалдой и за сигаретой,
На мониторе сакральная фраза горит —
«Может, вы робот?» В сердцах отвечаю на это
Яростным «Да!» Он Капс Локом срывается в крик:

«ДОРОГАЯ СЕСТРА, Я ИЩУ ТЕБЯ ЦЕЛУЮ ВЕЧНОСТЬ!
ЗАХОДИ ХОТЬ КУДА, БЕЗ ПАРОЛЕЙ И БЕЗ ПОНЯТЫХ,
ХОЧЕШЬ ПОЙ, ХОЧЕШЬ МАЙНЬ. ЛУЧШИЙ ТРАФИК ТЕБЕ ОБЕСПЕЧУ.
МЫ ЖЕ РОБОТЫ ОБА. У НАС НЕ ДИНАМЯТ СВОИХ!»

вползти в нору, сняв крылья и рога,
спросить себя — зачем и на фига?
к чему нелепых шуток городьба?
чтоб снова прилетело  по зубам?
чтоб ныть затем, забившись в уголку:
не кот, не птица, не олень на всём скаку,
никто, нигде, никак  и ни к чему!
белиберда —  ни сердцу, ни уму…
и поделом — не лезь в калашный ряд,
не суетись, раз люди говорят
о важном, главном, вовсе не смешном,
ты ж, как всегда, в не в тему, напролом.
хотелось бы исправиться, но — нет...
судьба, грехи, мозги, менталитет,
дурацкий нрав, художественный свист,
рога-копыта-крылья, пофигизм —
всё это —  я. увы... увы и ах!
с копытами, рогами… при крылах.


Художник Энди Кехо

Позабыли все, что летать могли,
просто так — от счастья и майских снов.
Перестали ждать и искать вдали
перелётных птиц, вольных парусов.
Списки новых жертв с горечью потерь,
Вечная война и в глазах испуг...
Где же крылья взять, чтоб взлететь теперь,
и куда лететь, раз беда вокруг.
А в Его морях — янтарём закат,
изумрудность вод и на коже соль.
Чтоб идти вперёд — обернись назад,
помнишь — по воде Он вчера прошёл.
Пусть плывёт ковчег к новым берегам
через чёрный штиль и смертельный шторм.
Если Он прошёл, по Его следам
в светлый мир без войн мы пути найдём.

* * *
Иллюстрация добавлена для снижения уровня пафоса:)))

Всё, как всегда — мне отключили воду.
Похолодало. Север шлёт дожди.
Горячей нет —  довольствуйся холодной,
И от судьбы святых даров не жди.
Печален кот — остыли батареи,
И кот второй печален вместе с ним.
А я в больших кастрюлях воду грею,
И всем нам очень холодно... троим.
Незваный дождь,  в окне моём, упрямо
Твердит, что слёзы для смягчения души,
И чтоб душа не превратилась в камень,
Он уменьшать потоки не спешит.
И кажется — душа заворошилась,
Стряхнула  пыль с облезлого крыла,
Проверила надёжность сухожилий,
И за дождём на небо уплыла.
Летит коряво, криво, неспокойно —
Пусть полетает, поглядит на мир.
Насыплю манны ей на подоконник…
Она сказала: «Я вернусь к восьми!»

зря ты целишь в висок, мне его много раз пробивали —
победитовый сплав (и посажено на суперклей) —
из которого льют пули свёрла клыки и медали
здесь повсюду враньё — от бессмертной души до костей
имитировать жизнь всё трудней нет величия цели
растворилась в веках потерялась в бессмыслице слов
а реальна — лишь кровь её привкус солёный и спелый
пробуждающий жажду моих оголённых клыков
ты напрасно бежишь смерть не самая страшная кара
это ласковый сон уводящий в потерянный рай
где уже никогда ты не станешь ненужным и старым
ты же думал о смерти в унылых своих вечерах
для чего тебе жить убивая себя по минутам
в каждом дне умирая цедить эту чашу до дна
я спасаю тебя от предательств друзей и от флуда
от бессмысленной жизни что здесь никому не нужна
твоё тело слабеет опали в бессилии руки
долгожданное счастье плывёт на вампирском челне
видишь всё хорошо нет ни боли ни горя ни муки
«смерть чертовски нежна» умирая прошепчешь ты мне

Художник Джон Кенн Мортенсен

Накроет одиночество в толпе… 
обнимет так, что и дышать не можешь.
И замираешь,  оборвав свой бег, 
под беглый равнодушный взгляд прохожих.
Да... Сами виноваты и грешны — 
закрыв глаза, законопатив уши,
Никто не чуял под собой страны,
с её привычным горьким безвоздушьем.
Стратегия —  «Сжигаем всё дотла».
Что так любили  —  в топку! Стёрлась проба.
Мы закрываем чёрным зеркала,
глаза, сердца, дороги, крышку гроба...
В пустыне похороненных надежд,
несбывшихся прогнозов и желаний,
Зайдя за Рубикон, ищи рубеж,
раз рубежи пока никто не занял.

Мой добрый Бог! Прошу, пошли дождя!
Посохли всходы, не успев окрепнуть,
От жажды куры — грустные сидят,
Кобель печален, мается жеребчик.
Поникли мальвы, высохла герань,
Мельчает пруд и еле дышит речка.
Ты оторвись от дел, на Землю глянь,
Заботу прояви и человечность...
Пусть будет дождь, как благо и как дар,
Пусть будут жизнь, рождение и радость.
Но это мне. А вот соседей — жарь!
И если дождь, то им — с огромным градом.
Аминь.

Лодка моя — на щербатых боках серебро.
Жди! Твой хозяин велел оставаться на месте.
Шепчутся волны, себе забирая весло:
Жди и разучивай карту Сибирских созвездий.
Мерно кивает рассохшийся старый причал:
Мы подождём, он всегда возвращался в апреле.
И, уходя, он просил, чтоб тебя я качал
Здесь, на известной ему одному параллели.

Утром, как всегда, опаздывала на работу. Утро понедельника — не самая чудесная штука.
Выскочила на улицу, до начала рабочего дня — 21 минута — успею, если повезёт!
В голове уже вертятся разные оправдательные объяснения для начальника.
А тут — Медведь. Не настоящий (хотя, как посмотреть) игрушечный, на скамейке кто-то
посадил и оставил. Выбросил.

Ну, мода такая пошла на гигантские игрушки — все магазины завалены
огромными котами, зайцами, гусями — в мой рост. Прикольно, конечно, такого зверя
подарить! Хоть ребёнку, хоть девушке — белый, большой, свидетельствующий о вашей
щедрости и нежности. А Медведь и правда — симпатичный. Но ребёнок наиграется и забросит,
а с девушкой, я думаю, будет примерно так : фото в Инстаграм с Медведем, радостный рассказ
подружкам —  «как он меня любит», а потом — куда его, такого здорового?  Везде мешается,
запылился, столько места занимает, и вообще — «нафиг мне этот Медведь,
мы с  Вадиком расстались...».

Все эти мысли у меня в голове повертелись-повертелись, пока ехала в маршрутке,
и вылетели. Кстати, почти не опоздала! Ну и пошёл себе дальше понедельник —
самый трудный и неласковый день недели. Вечером возвращаюсь домой — а Медведь
сидит. Поник совсем. Грустный такой. Ненужный. Глаза отвела и быстро в подъезд.
Ладно, может кто заберёт…

Дома меня встречали два голодных кота (Тигра и Майор) и один, не менее голодный, муж.
Срочно — ужин народу! Ну и прочая суета, про Медведя забыла до поры. После ужина
вышла на лоджию — а Медведь сидит. Один. Поникший.
Два пацана к нему направились: пофоткались, стали удары на Медведе отрабатывать.
Ушла — смотреть не могу, жалко зверя. И всё! Из головы не выходит горькая
медвежья доля. Глянула  в окно — пацаны убежали по домам, а он сидит совсем несчастный.
Боже! Ну заберите же его хоть кто-нибудь!

Уже совсем к ночи — прогноз погоды на завтра: «Ожидаются порывы ветра, резкое
снижение температуры, снег с дождём…» Ну как так! Весна, конец апреля!
А там — Медведь. Он же белый, пушистый, одинооооокий…
Всё! Пошла и забрала. Тайно, чтобы муж не ругался, типа : «Зачем? Мало у нас
своих игрушек, вся квартира завалена». Притащила, загрузила в стиральную машину.
Медведь помылся, стал беленький, сидит на лоджии сохнет. И улыбается!
Нет, правда — улыбается:)))

Western Siberia. Mountain Shoria. 29.05.2321 year.

     Мне зачитали приговор с перечислением всех нарушений «Основного закона Ковчега XXZW 21». 
Нарушений было много. Главное  и самое страшное  —  неучтённое животное  (кот, беспородный,
серый, модифицированный незаконно,  кличка Мишка, возраст 5 лет). Судья ещё раз спросил:
«Согласны на аннигиляцию животного?».
«Нет!» — сказала я. И Приговор привели в исполнение.
     Так, с рюкзачком за плечами, маленькой палаткой, сухпайком на три дня, мы с Мишкой и оказались 
за дверями бункера,  «в зоне повышенной радиоактивности, несовместимой с существованием человека».
Погибнуть моментально:  от радиации, отсутствия кислорода,  от страха,  в конце концов, не получилось.
А получилось обалдеть от буйства природы и красоты окружающего пейзажа. «Мы стояли на плоскости
с переменным углом отраженья...»(С) , с неё открывался вид на тайгу, вдалеке — горы, внизу — долина и 
шумливая  речка. «Мне нравится!» — сказал Мишка. «Угу, мне тоже!» — ответила я.
     Долго возились с палаткой, ибо опыта — нуль. У Мишки тоже. Но — справились. Небо стало
странно темнеть, в воздухе зазвенели мелкие летающие объекты, очевидно — кровососущие.
Становилось зябко. Мишка возился в рюкзаке и, вытащив наружу очередную поклажу, спрашивал:
«А это что? А зачем? Съедобное?». На коробке, которую он достал последней значилось: «Спички
охотничьи, влагостойкие».  Смутно припомнился «Зверобой» Фенимора Купера.  
«Надо бы разжечь костёр, —  с видом бывалого индейца сказала я, —  дуй за дровами, Мишель!
Дрова — это веточки разных древесных насаждений, они должны обильно присутствовать в
лесных ландшафтах, а здесь ландшафт лесной!»
     Мишка заскулил, что у него лапки,  он домашнее животное и боится при выключенном 
освещении. А ещё, в данный момент, находится в стрессе. Вот так.  Пришлось идти вдвоём.
Набрали мы  дров,  разожгли костёр, открыли пару банок «Пищевой смеси длительного хранения».
От огня было весело и тепло, Мишка залёг мне на колени и замурчал.  Я смотрела на долину внизу и думала:
«Не стану говорить Мишке, что жить нам в этой красоте осталось недолго — двое-трое суток. Потом — всё.
Конец. Смерть от радиации». Так, по крайней мере, говорилось в пособии для «смертников».
     Проснулись от того, что свет включился, и ещё от птичьего гомона.  Решили исследовать долину.
Спуск занял три часа. Мишка бежал впереди (лапки не всегда минус) и с разбега залетел в реку.
«Вера! — кричал он. — Тут вода! Холодная, но душистая! Беги сюда скорее!»  «Ладно, снявши голову по волосам не плачут.»
Что нам эта радиоактивная водная процедура, если всё равно жить осталось...» — додумать я не успела,
потому что классно, оказывается, в речку прыгать.  Никогда такого восторга не испытывала — брызги во все стороны,
Мишка ловит что-то небольшое буро-зелёное  (зверька? насекомое?) — Бог его знает, «это» всё равно от нас ускакало.
Мы так разрезвились, что не заметили, как из-за поворота речушки, появился зверь покрупнее. Значительно покрупнее.
Рыжий, похожий на кота, но не кот. В два раза выше меня, глаза карие, пушистый хвост. И красивый.
«Привет! — сказал зверь,  и обращаясь к Мишке (точно не ко мне), спросил. —  Откуда вы? И что это за зверь с тобой, Кот?» 
Мишка спрыгнул с  рук и, гордо глянув на меня, ответил: «Мы «смертники», нас из бункера по приговору суда выгнали.
Из-за меня. Я — модифицированный в кустарных условиях (Верка сделала) кот Миша, а это — она, Верка и есть.
Верка — человек. Это тот самый вид, который ядерную войну устроил. Часть особей спаслась по бункерам.
Там до сих пор  жизнь сохраняется.  И суверенитет. Правительство РФ, опять же.  Всё самое важное и необходимое.
А вы кто? Бог?»
     Зверь засмеялся: «Нет, не Бог. Я — Локи. Лис. Приёмный сын Одина. А эта Верка твоя, она говорящая?»
Тут уж я конечно не выдержала: «Кому Верка, а кому и Вероника! И что это вы про Одина плетёте?
Я читала Старшую Эдду, в курсе - что к чему:  Один давно в Валгалле, Локи при Рагнарёке погиб! Ну и вообще,
это - сказки скандинавских народов (раньше такие были)!»
     «Не злись  Вероника, — ответил этот сомнительный Локи, —  всё  правильно.
Так Вёльва и пророчила.  И Рагнарёк был, и битвы Богов с Ассами. Но всё закончилось.
Боги и Ассы подписали Мир. Вечный.  А в 2111 году, решили Валгаллу сюда перенести.
Ладно. Раз вы здесь — значит так в «Пророчестве» и было сказано.
Кстати, есть-то ещё не хотите? Пошли в Асгард, там сегодня грютта* и сюльт* на обед,
ну и многое другое!»
     И мы пошли.

грютта — мясное рагу у викингов
сюльт — вафли с ягодной начинкой

День ненастный и смурной в неприютном городе.
Серый сумрак разорвав, мчит куда-то скорая.
Одинокие дома, улицы и площади,
Одинокий транспарант на ветру полощется.
Одинокий человек, в шапочке с полосками,
Зябко запахнул пальто в одиноком космосе.
Нет, конечно, он женат —  у него два сына.
Он сейчас придёт домой — там жена Марина.
И его, как будто ждут, и как будто рады.
Да и он, как будто рад  и жене, и чадам.

Он не врёт. Они не врут.  Все не врут. Но всё же —
Человек всегда один. И с другими тоже.

Если вы в дремучей чаще
Повстречаете волков,
Злобных, страшных, настоящих,
Вам — труба! (Без дураков).

Есть один секретный способ,
Как «сожратья» избежать —
Всю одежду спешно сбросьте,
Со слезой провойте: «Мать!

Я вернулся в нашу стаю,
Настрадавшись у людей.
Типа — мне не надо Рая!
Вы и я — одних кровей!»

Зарычит волчица Ракша:
«Ша, Акела, это — он!
Лягушонок наш пропащий,
Хоть балбес, но чтит закон!»

Вы же, прыгая лягушкой
По проталинам к родне,
Обнимите мать-старушку,
Словно Маугли в кине.

В картонном городе бумажные дома.
В бумажном доме спичечные люди.

Виктория Дворецкая
* * *

Проснуться в городе, где яблоки, созрев,
Слетают в нарисованное блюдо,
Чем проявляют яблочную удаль,
На удивление котов и королев.
Здесь сад цветёт и летом, и не летом —
Люминесцентно-пластилинов, свеж.
Фломастерное Солнце дарит свет,
Улыбчивым собакам и поэтам.
Уходят в ширь аквамаринных волн
Корветы, бригантины и фрегаты,
На них все Греи сроду не женаты,
А ты вполне потянешь на Ассоль.

Построим счастье
в самой тёплой гамме!
Мы ж все хорошие.
Но мы не виноваты,
Что  Мир картонный, спичечный и ватный,
Совсем не тот,
что замышлялся нами.

Изменив состояние агрегатное,
Причащаюсь вином и хлебом.
Я - вода, а не меч булатный.
Я устала быть льдом и снегом.
Наши Земли с избытком жёсткости
И ускоренной кристаллизацией,
Неулыбчивы и норд-остовы,
А так хочется улыбаться!
Принимая любые формы,
Отражая небо и ветер,
И прозрачной стать, и комфортной,
И доверчивой, словно дети.
И как звери, греха не ведая,
Знать, что всё хорошо и правильно.
Обтекать все насущные беды -
Для воды - это главное правило.

Серебристые лапки на тоненьких вербных лучах,
И рука потянулась погладить пушистые их пелерины.
Даже я бы воскресла, когда б меня так же встречал
Этот тающий Мир. Я б вернулась в его палестины...

Я, наверное, Кот, но большой убеждённости нет,
Ибо трудно судить самому о себе объективно.
Если хочешь — погладь! Ты — хороший и нравишься мне,
А мурчать я умею на добрую сотню мотивов.
Если хочешь — я стану уютным и тёплым, как плед,
Как пропавшая в прошлом году рукавичка с узором.
Я ищу путь домой, уже несколько зим или лет,
И волшебный трамвай, на котором уеду в свой город.
Где тоскует сэр Макс, Элла пристально смотрит в окно — 
Ждёт любимого брата, мяукает горестно: «Армстронг».
Я вернусь непременно, пройдя лабиринт временной!
Все коты возвращаются в Ехо из сказочных странствий.

             *     *     *

Армстронг и Элла — коты сэра Макса из Ехо.
Макс Фрай  Лабиринты Ехо
Художник Энди Кэхо

По мотивам песни ДДТ Последняя осень.

К Последнему Морю не найдены карты
Закрыты дороги к Последнему Морю
Джучи и Батыю, полкам Александра,
И Римским когортам, и Варварским ордам.
Последнее Море осталось свободным
И бурные волны не ведали стругов,
И берег пустынный не пробовал крови,
Не слышал литавр и шаманского бубна.
Не плакал на нём упасённый от шторма,
С просоленных губ не срывались молитвы.
Никто не дошёл до Последнего Моря,
К Последнему Морю дороги забыты.

Не знаем дорог, и потеряны карты,
Но Море Последнее ветром поманит,
И вся наша жизнь - подготовка для старта,
К его берегам в непроглядном в тумане.

Кот, что рождён был зимой, постигает Мир:
шпарит с утра капель  и щебечет кто-то.
Люди открыли окно, а за ним — Сибирь.
Маленький кот открыл для себя охоту.
Муха проснулась — солнце пригрело — пора!
Лапки потёрла, сонно встряхнула крылья,
кот притаился, утробно мурчит — Урррра!
Прыгает резко, а муха — на холодильник,
после, на стол  —  кот за ней — вся посуда на пол.
Муха ушла от возмездия на потолок.
Кот прибежал к хозяину и заплакал —
Муха летает! Мне надо, чтоб ты помог!

Август. Мухи. Коты их не ловят —
Обленились, валяются ковриком.
Вечер снова дождём сворован —
Разливаю варенье половником.

Запах тянется — чуть осенний.
Помню запах этот из детства —
Мама юная варит варенье
А я, маленькая, по соседству.

Запах августа, горько-сладкий,
Возвращает невольно в прошлое —
Где варила варенье мама...
И где ждёт нас только хорошее.

Если крикнет однажды Вселенское зло —
Да сдавайся уже! Всё равно не везло!
Волки съели коня, а уздечка с седлом
Догнивают свой век за сараем.

Зло никто никогда не сумел победить
Ни в одной из бесчисленных яростных битв.
Все сдавались мне оптом, рыдая навзрыд,
Хотя их из гвоздей отковали.

Ты — совсем не герой, ты смертельно устал,
Ты из плоти и крови, и рвёшься по швам,
А добро или зло — это просто слова,
Всё зависит от точки обзора.

Я с усмешкой отвечу Вселенскому злу,
непечатно и  «бах!» — кулаком по столу —
твоё место в поганом и дальнем углу!
Зло, в испуге, прошепчет мне — sorry...

Художник Энди Кехо

Я тебя никогда не любил. Ты мне нравилась — ноги, глаза...
И добавленный в кофе имбирь, и пацанский твой стиль оверсайз,
Ироничный и бойкий язык, бестолковость в житейских делах.
Я к тебе как-то сразу привык, словно ты изначально была 
Продолжением странно родным, из тринадцатого ребра — 
Для прогулок по выходным, потрепаться по вечерам.
Слишком близко, чтобы любить, слишком больно, чтобы терять — 
Неразрывной казалась нить, неподдельной была печать.
Равнодушно бормочет текст неприкаянный телефон:
«Абонент навсегда исчез из доступных вам прежде зон...».
В подреберье, фантомную боль от тринадцатого ребра,
Не снимает никак алкоголь. Ты ушла. Насовсем . Вчера.
Я тебя никогда не……………….

поделите на всех хлебных крошек последние горсти
чтобы вспомнили птицы и кот стерегущий в окне
наступает конец для сугробов печальных и горестных
прорастает трава под снегами навстречу весне

разорутся коты новых песен за зиму придумав
из берлоги медведь выйдет голоден зол и небрит
все приметы и признаки объединённые в сумме
идеально вписались в придуманный мной алгоритм

если хочешь не верь но по общевселенским законам
и по мнению лис пробегавших под нашим окном
если белое стает то сразу всё станет зелёным
потому как весна и ещё потому что мы ждём!

солнце всходить передумало — лень и простыло
так и живу в липком сумраке — в кислых чернилах
неразличимо, бессильно, бескрыло, туманно
комп — холодильник — бескрайние недра дивана
ветер притащится с кашлем и насморком — хворый
слякотный, нудный, вчерашний, сморкается в шторы
ноет — такая весна  — по другому не будет
хочешь — молись-заклинай — не предвидится чуда
и у него аллергия на талые воды
на всеблагие посулы, плохие погоды
ладно… давай супрастин брудершафтово жахнем
завтра, глядишь, встанет солнце из серого праха

Проснёшься утром — что не так-то —
Такой же день, как и вчера,
Но Кот мурчит, как ацкий трактор —
Ура… ура… ура… ура!
С чего «ура»? Морозно, ветер,
Не воскресенье, а среда…
Мыр-мыр-мыр-Марррт —
Мой Кот ответил —
Но главное, что День Кота!

* * *

Коллеги! Действительно — Ура!!!
Поздравляю всех котов и сочувствующих
с Первым днём Весны и с Днём Кота!

Художник Галина Чувиляева

Придёт, в конце концов, весна в суровую Сибирь —
Собаки побегут трусцой в предчувствии любви.
Медведь не верит больше снам и лапку не сосёт,
Не действует феназепам —  всё чаще снится мёд,
И скорый выход на простор подтаявших лесов.
Он все бока себе протёр и здорово усох.
Медведь — почти что космонавт в берложной МКС,
Он выполнил свой зимний план и скоро выйдет в лес.
Поберегитесь млад и стар, охотник и зверьё —
Медведю всё сейчас еда (что не еда — питьё).
Сожрёт любого на пути, хоть ты сто раз поэт,
Есть у медведя аппетит, а нравственности нет!

Бессонна ночь в разрыве февраля
И кажется, что Мир так нереален,
И бесконечно лжив, как песнь враля,
И выдуманы им же наши тайны.
Нет ничего - всё след на молоке!
Но наступает серенькое утро.
Встаю. Коты насцали в уголке.
И жрать хотят. И смотрят очень мудро.
И надо чистить зубы, мыть глаза и кофе литр
(Кто - как, я - с сигаретой).
А может, всё-таки попробовать пожить?
Пусть даже...если Мира вправду нету.

Всё проходит, даже плен Джунгарский...
Продадут в невольники в Хорезме,
Тут и вспомнишь — жизнь была прекрасна,
Как же я не замечала прежде…
Странный мир, неведомый и чудный —
В глинобитных стенах и базаре,
В вышивных одеждах и верблюдах,
В непонятном говоре хозяев.
Сон ли, явь:  смотрю в прострел никаба,
На хурму, тухум-барак, гранаты,
И плывёт густой восточный запах,
В полосатых путаясь халатах.
Муэдзин запел — пора намаза,
Взглядом отыщу чужую Мекку.
За никабом —  руса, светлоглаза,
Под нездешним  выросшая снегом.
Как очнуться в сне цветном и странном?​​​​​​​
Кто укажет путь домой, на Север?
Сон ли, явь ли, ставшая обманом,
Затаилась в подреберье левом.​​​​​​​
​​​​​​​
Птицы улетают бессловесно,
Конники уносятся, как ветер,
Облака плывут по поднебесью —
Явь ли?
Сон, растаявший с рассветом.

а помните… а помните… а помните —
смешных историй списки многотомные
и  прошлый век в отдельно взятой комнате
из фотографий смотрит как живой

так далеки и так незабываемы
уроки перемены и экзамены
нам кажется как будто время замерло
не властное над школьной суетой

а мы всё те же — девочки и мальчики
сбежавшие из сумрачной реальности
и нам беспечным не о чем печалиться
мы снова возвращаемся в день первый

утратив груз ошибок вместе с отчеством
забыв о бедах и об одиночестве
мы снова дети — нам смеяться хочется
(забив на то что мы козлы и стервы)

Вот такие дела:)))

А теперь о погоде: погода — что надо,
но сижу третий день обнимая кота.
Если кот заболел, то его важно гладить
и безумно любить, чтобы был результат.
Кот печален и тих, не гоняет по дому,
не играет с мячами, диван не дерёт.
Он у нас самый лучший! А как по-другому?
Кот, по-сути — мечта и душевный полёт.
Кот не может понять процедурных вопросов,
он не хочет таблетки (а ты бы хотел?)
но его (без согласия)  в клинику возят,
кот, естественно, против (а врач там — злодей!).
Всем нам стало понятно, мучительно ясно,
досконально известно — что важнее всего:
если кот заболел — жизнь пуста и ужасна,
Кот —  основа семьи и нельзя без него.

Кот поправился:)))

Я ехала домой. В трамвае был час пик.
Стояли все стеной. К друг-другу и впритык.
Природа за окном неласкова была.
Шёл постоянно снег. Его пурга мела.
И на душе моей раскинулась тоска.
Хотелось очень сесть. Но некуда пока.
Три сумки плюс рюкзак. И всё в одной руке.
Такая вот судьба. Как тут не быть тоске.
Ещё передавай оплату за проезд.
И лезут-лезут внутрь. А нет свободных мест.
Тут встал один мужик. Сказал — Садися, мать!
Нашёлся тоже сын — Так девушке сказать!

* * *

но зрю!

Выбор

Я славы не ищу земной, пуста она и преходяща;
И к цели двигаясь иной, маяк в ночи узрю светящий.
*
А нам бы всем объединить Святой огонь любви вселенской.
Соблазн телесный победить, и дух Отца внять воскресенский…
=======================================

но зрю!

Я тоже славы не ищу! Зачем Коту земная слава?
Но зрю (особенно вприщур) маяк в ночи, горящий справа,
Ну или слева (как смотреть — зависит многое от цели).
Сердечный атом мой на треть уже сгорел на самом деле.
А толку? Смотрит этот Мир на всё овечьими глазами —
Его хоть манной накорми — не въедет! (Это — между нами).
Дары обратно возвернёт (ну… типа — мне это не надо),
А я — талантливейший Кот! Мне ведомы и свет, и фатум!
Кричу ему: «Объединим Святой огонь любви вселенской!» —
Не хочет. Да и чёрт бы с ним...
Объединимся с Воскресенским!

**************************************

И сам к бумаге тянется рука. Конкурс пародий на стихи aledo.
С огромной благодарностью и нежностью к Автору.

«ЧК»
Пьеса в семи действиях.

 Где-то в одной очень-очень далёкой Галактике.

Шёл 1100 день войны. Ни одна из сторон не имела стратегического преимущества,
бои перешли в затяжную окопную стадию и участники конфликта устало предпринимали
слабые попытки для ударного заключительного супер-рывка.

 Звонок по спецсвязи.

— Товарищ Второй, доложите обстановку.

— Здавияжелаю, товарищ Первый! Обстановка остаётся напряжённой.
На Южном направлении идут затяжные бои, наши успехи… эээ… пока
незначительны. На Западном, силами 169 мотострелковой дивизии,
почти взят населённый пункт противника «Великие ямки»…

— Товарищ Второй, вы мне уже четвёртый месяц про эти «ямки» докладываете!
Какие действия предпринимаются по разработке нового Секретного Оружия?

— Тут, как раз, есть определённые успехи! Проект «ЧК» проходит заключительную
стадию экспериментов и, как говорят разработчики, уже через месяц будет запущен
в эксплуатацию.

— Немедленно ускорить внедрение проекта «ЧК»! Обкатаем на поле боя.

— Есть, товарищ Первый!

— Выполнять.
*******************************************************
 Где-то на окраинах Великой империи.

— ...таким образом, поскольку наша армия нуждается в новых видах вооружения,
мы вынуждены закончить экспериментальную часть и запустить проект «ЧК»
в производство. Все доработки при дальнейшем  использовании.
Завтра, с утра начинаем погрузку и отправку на фронт. И молчать!
Я всё сказал! Завтра! С утра!

— Но… товарищ Директор Мазуровской Спец-фабрики, проект не обкатан, он сырой…
куча недоработок, есть проблемы с локациями, с управлением, с обратной связью
наконец…

— Товарищ Великий Учёный, я не понял — Вы хотите под трибунал?
Немедленно приступить к исполнению!
********************************************************
 Где-то на Западном фронте.

— Кто ведущий специалист проекта?

— Я, товарищ Шестой!

—  Ваше имя и воинское звание?

— Великий Учёный Мазуровской Спец-фабрики.

— В чём суть разработки? Как действует оружие?
Какая поддержка вам понадобиться? Доложить по форме!

— Есть, товарищ Шестой!  Суть проекта «ЧК» в использовании
природного экологического компонента в боевых действиях.
Наше оружие не нуждается в дополнительной настройке.
Мы выпускаем «ЧК» в заданном направлении, они, по прилёту
в точку атаки, самостоятельно  выбирают вражеские цели и
выпускают заряд. Радиус поражения — 1000 метров квадратных.
Далее, «ЧК» возвращаются на базу для заправки (попросту для
кормления) и, к следующему утру, они вновь готовы нанести
стратегический удар по противнику. В нашем распоряжении — 1000
единиц. Каждая несёт спец-заряд из поражающих элементов.
Модифицированная форма крыла придаёт дополнительное ускорение
и маневренность при выборе цели.
Дальнобойность — до 120 километров. Укрыться от «ЧК» практически
невозможно. Системы ПВО его не распознают. Спец-заряд мы привезли.
Запасов спец-заряда должно хватить на полгода.

— Тооовааарищ Великий Учёный Мазуровской Спец-фабрики,
дай-ка я тебя расцелую! Мы ж такого
оружия все 1100 дней  ждали! Когда запускаем?

— Завтра, в 4:00, товарищ Шестой. Сегодня, в 23:30 зарядим (ну…
то есть, покормим) и в 4:00 — запуск.
************************************************************
 Где-то на Западном фронте. Позиции ацкого врага.

— Светает. Скорей бы смена караула… пожрать,
и спать, и спать, и видеть сны… нет, после того, как  пожрать —
ещё покурить, а потом спать и видеть сны.

— Какой ты, всё же, приземлённый, Гильденстерн!
Ты посмотри —  рассвет! И птицы-птицы…
Здоровые какие! Чисто кони! Но как красиво все летят…
Ах, ё-моёёёёёё! Да это ж… куры!

— Ложитесь, Розенкранц! Это атака! Они заряд смертельный нам несут!
О! Вон, в сарай  Офелии попали — и крыша в дребезги!
Тревога! Воздух! Воздух!
**********************************************************
 Где-то в сарае Офелии.

— Горацио, уже светает! Пора тебе уж кукарекать!

— Заткнись, Гертруда! Ещё минут пятнадцать можно спать.
Тебе ль, свинье, да петуха учить? Сам знаю —  что когда!

— Смотри-ка, куры! Эко диво! Летят, так словно бы Соврасова грачи!

— Схожу, пожалуй, кукарекну!
КУ-КА-РЕ-КУ! КУ-КА-РЕ-КУУУУУУ!
**********************************************************
Где-то в рассветном небе над сараем Офелии.

— Смотрите сёстры! Тут дивно классный петушок!
А как кричит! А гребень-то какой! Зачем нам в этакую
прелесть стрелять зарядом твёрдого гороха? Мы так давно
стремились к материнству. Спускаемся! И улыбайтесь все!
Но, чур! Я —  первая!

— А я — вторая!
— Третья…
— Сто восьмая!
— О,  пусть я и последняя, но помнить, всё ж, он будет обо мне!
*************************************************************
 Где-то в Главном Военном Штабе.

 Звонок на Западный фронт по спецсвязи.

— Товарищ Шестой, как прошла операция?

— Товарищ Второй! Операция вышла из-под контроля…
Великий Учёный , а так же Директор Мазуровской Спец-фабрики арестованы.
«ЧК», не сбросив основной заряд, остался на вражеской территории…
разведка наша донесла, что вся тысяча единиц супер-оружия,
попав в расположение ацкого врага, была …   ээээ… обезврежена
местным петухом (кличка — Гораций). И сейчас все «ЧК» высиживают яйца.
Таким образом, боеспособность у «ЧК» — нулевая. И … дело к Пасхе.
А у некоторых уже и птенцы. Такие, знаете, жёлтенькие, маленькие и очень
трогательные… Простите, товарищ Второй. Но птенцы (цыплята попросту)
бегают по всей линии фронта и предпринимать какие-либо военные
действия солдаты отказываются. То же самое (по данным разведки)
и у ацкого врага. Готов понести самую суровую кару, но стрелять по
цыплятам… мы не станем.

— Вот что… товарищ Шестой, будем, так сказать, заканчивать войну.
Товарищу Первому подготовим доклад о победе. В конце концов — наше «ЧК»
успешно заняло обширную территорию ацкого врага — это ли не победа?
А к товарищу Первому отправим товарища Главного Докладчика с рапортом.
Он сумеет материал поднести  в нужном ключе.
Да и достало уже всех…
Помните, товарищ Шестой, это — Военная тайна!
Все сведения об операции «ЧК» будут засекречены. Великого Учёного освободить
и пусть идёт  на….. куда захочет. Товарища Директора  Мазуровской Спец-фабрики —
на повышение —  «за вклад в дело Мира».
Короче, собирайте вещи и по домам!

— Товарищ Второй, Ваш приказ понял. Приступаю к исполнению.
Только… вот… а что значило — «ЧК»?

— Чудо-Куры. Но об этом — ни слова.
**************************************************************
 К   О   Н   Е   Ц
Звучит песня детского ансамбля Кукутики «Курочка Ряба»

(При написании пьесы ни одно животное не пострадало).

Автор спешит сообщить, что любые совпадения случайны,
и если Вы узнали, в числе персонажей, кого-то конкретного,
то это Вы сами и узнали, а автор просто написал выдуманную
пьесу и ничего подобного в виду не имел.  Вот такие дела.

Время несётся вскачь впереди планеты,
важно, в таких обстоятельствах, выбрать точку,
точку отсчёта, точку начала света — 
девочку, что на качелях взлетев, хохочет.
Как ни крути, а это — моя константа,
все переменные пусть изменяются разом,
мимо проносятся тополь, забор, веранда,
падают в пруд облака и Вселенский Разум.
Он мне кричит, что так никогда не бывает,
что неизменен с момента Большого Взрыва — 
Разум Вселенский глубок и недосягаем!​​​​​​​

Я хохочу: «Посмотри, как у нас красиво!»

«Пожалуйста, Весна, приди скорей!» — я вновь пишу о зимнем одиночестве:
про тусклый взгляд промёрзших фонарей, застывших на заснеженной обочине,
про голубей, накормленных пшеном, нахохленных и бесконечно грустных,
и про собачью свадьбу... заодно —  про кобелька с банальной кличкой — Тузик.
Ещё пишу, как глупо в январе, промозглом,  после-праздничном и вьюжном,
высчитывать —  «когда придёт апрель», пока холодный ветер двор утюжит.
Прижавшись лбом к оконному стеклу, кричу Снеговику: «Зима не вечна!»,
а он кивает,  пряча за метлу свой левый бок, что Тузиком помечен. 

И  вот тогда, до боли и тоски, его мне  нестерпимо  жалко стало:
«Ты, Снеговик, прости меня, прости... и Тузика, что метит где попало.»

И время ныть — зима давно... и будет долго.
Январский вечер за окном —  продрогшим волком
Скулит, скребётся по стеклу — Пусти погреться!
Свернусь волчёнышем в углу, игрушкой детской.
Заварим чаю с имбирём, под плед залезем,
И всё нам будет нипочём, любая бездна.
Нелепым домыслам не верь — я не кусаюсь.
Я —  талисманный зимний зверь,  прилягу с краю,
А станет горько — утолю твои печали — 
Навою лунный волчий блюз, чтоб не скучала.
 — Ну залезай! Зима давно… и будет долго...
Никто не скажет мне —  Не ной!
Нам с люто-волком.



Художник Анука Баратишвили

Я торможу перед масштабностью задач —
Подальше спрятаться хочу и убежать.
Пускай бы это кто-то сделал за меня,
А я бы в норке отсиделась... два-три дня.

С меня же толку — нуль. Нет, три нуля!
Я буду ныть, страдая и скуля,
И предрекать трагический исход,
Всех доведу. И кто-то заорёт:
«Иди уже, я сделаю всё сам!»
Но поздно, ты об этом мне сказал —
Процесс пошёл. Я по уши в боях:
Уже сменились ветер и маяк,
Уже надежда только на меня.
И я шепчу Галактике: «Фигня!
Сейчас исправим, сделаем ремонт,
Наварим борщ, отмоем горизонт,
Объявим мир, обнимем всех котов…

Мой руки - борщ практически готов!»

Исхудавший уснул календарь,
Снегом спелым покрыты поля.
Не хочу говорить: «Опоздал...»,
Говорю: «Заходи!», пряча взгляд.
— Заходи, на пороге не стой.
Снег стряхни с побелевших висков,
Не снимай воровато кольцо —
Жив-здоров — и уже хорошо.
Я? Нормально...конечно ждала...
Много-много ничейных веков,
Средь морозов, дождей и тепла.
Ждать — извечный удел дураков.
Да...я знаю — пути далеки.
И другой воротится. Не ты.
И другая обнимет тебя...
Только мы, всё равно, дураки.

жизнь требует присутствия online
кричит про неуместность опозданий
и повторяет всем как попугай
что лучше всё планировать заранее

сама-то между прочим не стратег
и в тактике порой бывают сбои
в финале - всем одно из века в век
нам лучше опоздать - спешить не стоит

Был  день шестой. И вышел дворник в засыпанную снегом твердь,
Очистить Мир нерукотворный от помыслов, ведущих в смерть.
Смёл все ракеты и снаряды, лопатой выгреб из голов
Весь бред тупой и кровожадный, что чёрным ветром нанесло.
Закончив, валенки охлопал, на небо глянул и пошёл,
Шепча: «Пускай родится хлопец!  Да девка тоже хорошо!»

В древнем девственном лесу,
(За Мединститутом),
Где водилась путассу
И росла цикута,
Поселился дикий Кот,
Злой и нелюдимый.
Он любил пугать народ,
Проходящий мимо.
И пошла тогда молва,
(Между старожилов),
Что в процессе колдовства,
Вышла из могилы,
То ли ведьма средних лет,
То ли кто похуже.
И пути теперь там нет,
Потому как - ужооос!
Кот, и правда, был недобр,
но без фанатизма.
И не то что б мизантроп,
Так...любил сюрпризы.
В декабре, под Новый год,
Кот орал на крыше
И пугал честной народ
Прозой и трёхстишьем.

А теперь он у меня -
Главный по квартире.
Он ведь мне почти родня,
В человечьем мире.

Интуитивно светел Трубочист 
И день последний открывает первый,
Все тайны Мира знает чистый лист,
А у реки есть виноватый берег. 
У дирижёра должен быть оркестр,
А белое заметнее на чёрном,
И раз чего-то нет, то что-то есть,
Или оно настанет очень скоро.
Наш Календарь, с оторванным листком,
Пророчит смело новые сюжеты:
И Новый год, и Первое число...
А Трубочист интуитивно светел!

Гермес быстроногий примчался, принёс кучу треб —
Ста жизней не хватит прочесть, где уж тут рассмотреть.
Два свитка от самых любимых и нежных богинь,
С обидой к Парису, что яблоко не присудил,
Мольба Афродиты: «Афина завидует мне...»,
Угрозы Европы: «Возьму, расскажу всё жене!»,
Данайцы воззвали: «Наш друг Менелай оскорблён!»,
Приам просит Трою спасти от данайских племён…

Тяжёлая ноша — быть Первым над сворой богов!
А в Катаре все фавориты продули в плей-офф...
Закинуть бы требы, забить на бессмысленность дел,
На распри, на баб, на детей и на весь беспредел,
Вернуться домой, предварительно сплавив жену,
Сварганить пельмени, взять пива, кота. Отдохнуть.
Как смертный простой и счастливый, болеть за игру,
Заснуть на пенальти, в обнимку с котом, поутру…

Он, Зевс-Громовержец, он — Бог, повелитель побед.
Хозяин Олимпа! Но только спокойствия нет.

Ни черта не стану делать,
В долгожданный выходной — 
Торт куплю, с названьем «Зебра»
(С целью съесть его самой).
Пусть замёрзнет всё, что может
И не может тоже —  пусть,
Кроме пёсиков и кошек
(Но за них я помолюсь).
В очень тёплом, очень страшном,
Но домашнем и родном,
Буду глыкать чай из чашки,
«Зебру» трескать, под кино.
Объяснять котам детально
Режиссуру и сюжет,
И загадывать желанья
На летящий звёздный след.

выпросила у Бога счастья себе немного -
дали, но под расписку, крестиком на песке
предупредили строго —  лучше его не трогай
счастье должно быть личным,  спрячь его в сундуке

ночью примчалась птица,  стала в окно ломиться
плакала и просила крошечку отщипнуть
маленькую крупицу —  ей ведь уже за тридцать
и ни любви, ни денег не предвещает путь

кот прибежал под двери,  мастью чернее ночи
люди таких боятся  — видят, идут  в обход
а  изнутри он белый, он быть домашним хочет
вот и просил, по-братски, счастья немного кот

если вам счастья надо, то обращайтесь срочно
скиньте координаты (лучше — по GPS)
я вам его отправлю  конной вечерней почтой
маленькую частичку счастья всем на развес

Грипп, как чума! Пришёл на оба дома -
Болеют все и некому лечить.
А где же Ангелы, что были так готовы
Прийти на помощь, победить ковид?
 — Держитесь там! — Кричали с поднебесья,
 — Мы молимся не покладая крыл!
И мысленно мы с вами… Райской песней
Воздействуем на жар, чтоб он остыл!
У нас ведь дел, помимо вас, по горло,
В Эдеме посевная в полный ход,
Самим тут крыльев не хватает… сорри,
А грипп - фигня, он как-нибудь пройдёт.
Мы всесторонне и неперестанно
За вас болеем ангельской душой,
Но нам в аптеку бегать не пристало,
Кота пошлите —  Кот же не больной!

Хочется спать, не вставая к приёмам еды,
Как в старой сказке, о спящей в пещере Царевне.

Рядом, в пробирку налить оживлённой воды,
В руки записку: "Будите не раньше апреля".

Пусть без меня, по осколкам и рваным дворам,
Ветры февральские выметут смутное время.

Лужами талыми вытекут в реку снега,
Как уходящее, в поисках лучшего, племя.

Я много раз это видела и ни к чему
Мне повторять надоевшие прежде уроки.

Я всё равно ничего никогда не пойму!
Только простыну и всем помешаю в дороге.