Сколько времени прошло, а мы всё живём как в те времена, когда люди боялись положить партийный билет на стол. Загодя знаем, как должна пройти колонна по Красной площади, как должна падать полутень на лицо, чтобы получилась максимально выразительной фотография. Разница в том, что однообразие праздничного кумача сменила пестрота знамён, а бачки с проявителем и закрепителем вытеснил предельно культурный, далёкий от едких реактивов фотошоп, невелика.
Друг мой, любой зверь, несмотря на врождённые инстинкты, обладает большей свободой, чем наши с тобой дети. Вот кошка, вот выбранная ею для устройства гнезда картонка. Мы можем слегка поморщиться, если раньше рассчитывали убрать до осени в эту нарядную иностранную коробку тщательно помытую и почищенную демисезонную обувь. Но наш слабый внутренний протест не позволит изгнать животину из занятого ею жилища. Какой-нибудь соловей вне зоны досягаемости нашего разума волен запеть на любой лозе, любой ветке у ручья, вызывая знакомое волнение своими вечно новыми трелями и коленцами. Да и собственной фантазии мы даём безграничную волю, мы вольны представить всё, что угодно, хотя бы, например, кенгуру, изъясняющегося на суахили и именующего себя в стихах "а ля Зангези-Хлебников" - "куенгуру".
Всё ерунда! Всему причиной наше одиночество. Мы ощущаем себя на вершине горы, а о тех, кто пришёл в этот мир позже, думаем, что им предстоит то же восхождение. Мяч нужно забить в ворота. Фигура офицера должна пойти строго по диагонали своего цвета. Сплошные стандартные положения.
Ты знаешь, есть такие водопады, на которых сильный встречный порыв воздуха создаёт поразительный эффект - зримо представляется, что вода движется не сверху вниз, а снизу вверх. Вот этот-то порыв и есть самая наибольшая неучтенность в нашем взгляде на собственных детей.
Вознесенский как-то бросил в творческие массы идею "вертикальных поколений". Нам с тобой интересно слушать поэтов и о поэтах, пишущих прозу и о пишущих прозу - как о своих родных. Но, может быть, та же жажда внимать и впитывать - направлена у наших детей на искания передвижников и импрессионистов, биографии Ломоносова и Тесла, дела Пирогова и Бехтерева, походы Суворова и "атаку мертвецов". Зачем уверенно и твёрдо наводить на резкость объектив, устанавливать диафрагму и выдержку, а более того - указывать объект для съёмки? Земная жизнь человека перед Вечностью не длиннее странной фантазии. Разве не храним мы наравне с удавшимися шедеврами в своём альбоме не вполне резкие, "неправильные" фото? Нет, не стоит указывать с вершины горы, а более того - на подъёме, на место под собственными ступнями. Пусть каждая живая душа находит в этом мире своё гнездо.
