Он сказал да будет свет, и стал свет


Кого - любил, того - не взял. Однажды в сентябре, без спроса,
Мы оказались на погосте: я, грач и дождь. Встречал сентябрь.
А был ли я? Меня несло ручьем, дорожками меж судеб.
К моей звезде, креста не будет, я поравнялся с нищим псом:

- Дружище, как пройти к звезде?! Шел дождь, а он решил - я плачу.
Он был хранитель, не иначе, - сопровождал меня везде.
Из шерсти, пристально, в глаза - смотрел серьезно, не мигая.
Мне эта встреча помогала свое, нелестное сказать:

- О дружбе говорить нет сил, - любовь осталась за оградой,
он слушал. Он не ждал награды. Голодный, тощий - не просил.
Был отблеск птичьего стекла. Скакал за нами нервным скоком,
Посверкивал глазным осколком наш спутник грач. Дождь не стихал.

Шел слева благочинный ряд. Посмертно, почестно, нарядно.
Скромнее, чуть вдали, направо крестов и звезд стоял отряд:
солдаты, жены, физруки, невинный мальчик ликом умный.
В тот год кто знал бы - что он умер? Я не подал ему руки.

Он, столь похожий на меня. Придумщик рыжий и красивый.
Ему отдать бы мои силы - что я оставил у менял.

Влекла к надгробию тропа. Мои друзья спешили рядом.
Дождь стих, сентябрь исчез, пропал. Тропа ушла. Звезда. Ограда.

Благословенно Божество, что - всех по рангу наградило.
Вдруг за меня, чудно, не зло... Звезда с небес заговорила.
Не слышно было вовсе - слов. Лучился свет на это место.
Что - говорила - неизвестно. Серебряный случился звон.

Игрок со смертью, на пари, расставшийся у врат с любовью.
Я видел, около надгробья, звезда с звездою говорит.
В тот миг вся звездность вся любовь, и спутник пес - что пасть оскалил.
Меня за грань не отпускали. Звезде - дарован не любой.

Щелчок...Я выиграл - пари. О как мне больно, как мне сладко.
- Любимый, не прощаться гадко, - оставленная, говорит.
- Я рада, а теперь всерьез, - что помогло и как ты выжил?
- - Твоя любовь и он, - Всевышний... Вертлявый грач и жалкий пес.

посвящается С.


Мне не спалось. Был зуд и жар.
Нависший месяц - беспокоил.
Холодным, молочайным соком
Сочилось небо. Был пожар.

Он не дымил, он был - как вор,
Как дурнота перед мигренью.
Сквозь занавески, страшной тенью, -
Вползал в открытое окно.

Мой сон он походя забрал.
Заворожил - дурацким нимбом.
Взамен подал - чуть серебра,
Приправленного цианидом.

Силен - небесный чародей, -
Я говорил его стихами,
Миндальным дымом задыхался.
Я делал все - что он хотел:

Стоял так, словно - истукан,
Отравленный бесплотной пылью
Стал воплощеньем комариным;
А он камлал не отступал.

Благословенна простота
Алхимии живого тела.
Сок молочая "кап- кап-кап".
Тля комариная взлетела.

А в это время где-то:

Полночный мир хранит любовь, -
Любимая навряд ли знает
Чей хоботок ее пронзает.
О - милая! Подай мне - кровь!

Невежество земных стихий
Забудется, мы, дети тайны.
В ночи неистово летаем,
Поем и говорим стихи.

Бедра божественный овал...
Пожалуй здесь я и присяду.
Визжу "люблю", твержу - присягой,
А хобот тщится - целовать... - 1

А в это время где-то:

Полночный месяц ликовал -
Был чуден, зорок и назойлив.
Мне не спалось...Звенел веселый
Голодный маленький комар.

Мне нужен был уют и сон,
И под щекой тепло подушки.
А он, бродяга завидущий,
Не унимал свой голосок.

Ночным кошмаром недотрог
Он лапкой лез под одеяло,
И крыльями, как опахалом, -
Обмахивал мое бедро.

Я натерпелась от нытья
Невидимой бесстыжей глотки.
Хотелось выследить и хлопнуть.
Теперь ли время забытья?

Я выворачивала рот.
И повторяла, комариный,
Чудной язык. Я говорила:
"Дурной злокозненный народ

Зачем вы ночью столь легки?
Почто мягчайшей жданной шалью
Мой сон меня не посещает
Души Вас сотня аллергий!

Ваш брат бесплотен, он лишен
Телес, достоинств и морали...
Полоть - вас частым гребешком
И на контральто Вам орать бы!"

А за окошком ловелас
Глядел насмешливо из тучи...
Комар шалил язвил и мучил
Удачно спрятавшись от глаз.

Растраченный впустую сон
был рядом - тут как тут - я знала.
Пришёл, укутал одеялом
незрим, неведом, невесом.

Он
Она

"По осени, печальным сентябрем,
Туннель все ближе - на исходе силы.
Уносит ветер дни как паутину.
Умрем ли мы?"
"Конечно - не умрем!".

"Возможно ли нам истово мечтать
Под треск поленьев в стареньком камине?
Под трели недоступного сверчка
Что столь тревожен, сколь неутомим и

Давай - "люблю" друг другу говорить
И улыбаться, - словно извиняя,
Любимый, - помнишь? Как-то на пари -
Мы имена сплетали вензелями ".

"Ты помнишь черно-белое кино
По-моему "большая перемена":
Просторный класс, мальчишка пишет мелом -
Волнующе таинственно и смело,
Сюжет простой, сентябрь - всему виной".

"Что помню я? Конечно же, изволь -
"Камчатка", облупившаяся парта,
Когда и где? Конечно же весной -
Ты - избранный сидел под звездной картой...

В скоплении счастливых Андромед,
Нежданным подростковым ломким громом,
Звонок фашьшивым дискантом гремел.
Пятно чернил на фартуке... Не трогай!

Нет-нет, - не бойся, отболит укол.
Пройдет, минует - жалкая истома.
Продолжим...Я другая, ты другой.
Ты юн, хорош - в стеснительность закован".

"Нет-нет, размыть чернильный фиолет, -
Успеется. Чертог покинут классный".
"Пардон миледи. Я без эполет, -
Представить их по силам Вашей власти.

Паркет, мазурка, позже нам влетит,
Мы на балу кружимся - вот досада!
Учебник физики как бабочка летит
И пропадает заоконьем сада..."

" Сентябрь, под картой неба как тоннель, -
Огонь погаснет в стареньком камине
Так, словно нас и не было в помине...
Держи меня на - чуточку сильней..."

В моем дворе шептали чудный вздор,
Играли чувствами, распробовали вина -
Живее всех живых. Любовный спор
Окончен, мы становимся иными.

Как часто мы по стрелочным кругам
Живое место взглядом обегая
Встречаем тех, кого не испугать,
И не вернуть ни лаской, ни деньгами.

О нежности святая простота -
Любимыми чудесно называет,
И отступается ночная пустота,
Унылая, с потухшими глазами...

Не каждому волненья по душе,
Не всякому дано познать забытых
Коленопреклоненных протеже
На сцене новоявленных событий.

Хранимы будем Богом и душой,
Той самой - что друг другу нас вверяя
Напоминает, - "все призошло,
Бесценное свое не утеряйте".

Спешит отряд недремлющих врагов,
Грохочут стрелки, время вычитают, -
Мой двор закрыл ворота "на любовь"...
Осада, вероятно, просчиталась...

О дети времени, почто мы так робки -
Столь нравственны, божественны, послушны?
Бег стрелок нам ли с вами торопить.
Идет по - следу мерный "ку" кукуший.

В моем дворе не тикают часы.
Ничто живое здесь не отрицает.
Отрядам циферблатным не косить
Отставшихся железными жнецами.

В моем дворе торжественно стихам,
В моем дворе проснувшаяся память
Не научилась сонно затихать,
И забывать друзей ушедших тайны...

Мое пространство полнит доброта
Пусть часовой шагает мерным кругом,
Исход любимых нам не оправдать
Уход, списав в естественную убыль...

Обходят крепость тысячи часов,
Разводят стрелки шевеля усами,
Бессоннице - что встала на постой -
Благоволю любовью и друзьями

Особицей пленительных утех
Услышать голоса, увидеть лица,
И для того в былое возвратиться,
И отыскать - в тиши библиотек...

Найти, болтать святую чепуху,
Промежду прочим пригласить на танцы,
Нечаянно рукой локтя касаться
И быть, и жить все время на слуху.

Быть остроумным, врать и рассмешив
Забрать портфель, пинать сугроб ногою...
Весною переполненным - обоим
Не трудно в прошлом друг для друга жить.

Увы и ах ущербный сателлит
Покачивает желтой головою.
Ночная тьма полна собачьим воем.
А я и мое чудное - не спит.

"Знание - сила, воины. Слушай мою команду! Взвод, встать, смирнААА, вольнААА...Надеть противогазы... Отжаться сорок раз. Делай рААаз-дваАА, и рААаз..."

Первый день учебки принес мне наряд по роте. Со мной дневалил Сергей Кисляков. Он как и я был призван из города Ленина. Мы оказались "крайними" и вот: около часа ночи, ноябрь, я в сапогах, пэша, без ремня и шапки в умывальнике что перед помещением туалета, который рассчитан на 25 человек. Из зеркала смотрит унылый незнакомый лысый парень лет 17. Треугольное худое нездорового цвета лицо, под глазами синё.

Почему ожиматься-то начали? Потому что я не рассказал обязанности дневального старшему сержанту Милюхину...

Сержант Милюхин и наш ротный - старший лейтенант Казимиров, ехали вместе с пьяными симбирскими пацанами от самого нашего города до воинской части. Часть расположена в населенном пункте Большое Савино.

Милюхин смеялся вместе со всеми нами над анекдотами...Маленький, ладненький, в подогнанном пэша, коротко стриженный.

По приезду мы не узнали нашего попутчика замкомандира взвода Милюхина: "Учебный взвод отбой!" За сорок пять секунд - успеть раздеться и вот мы под одеялами.

"Волжанин! Нэээ успэваеэм?! Будем тренироваться воины. Тяжело в учении - легко в бою!"... "

"Значит так! Волжанин! Выйти из строя. Рядовой Волжанин! Будем учить строевой шаг раздельно. Армия НАТО сильна но мы еще сильнее. Иии! Делай рАААаааз! Ножку поднял. Выше-выше, носок держим..."

Прощай Большое Савино! Здравствуй гражданка! Не вовремя умер т.Брежнев и, как нам сказали ожидается война, а нам вот на дембель. Дембеля-дембеля-дембеля!

Бывший колхозный рынок находится между полусгоревшим зданием администрации города (федералы постарались, положили на площадь хорошую надежную советскую ракету "Точка "У"") и автовокзалом.

Идем между рядами . Женщины разложили немудреный товар. Наутилус, Батон, Бэтмен и Серега маленький ушли вперед, а я с РПК - замыкающий.

Расстояние не менее 5 метров и надо же такому случиться. Он...Как из под земли вырос. Вчера - не по хорошему расстались на блокпосту.

Он отбыл на Урале с ватагой местных (все в камуфляже, с ножами в банданах и тюбетейках), а мы остались загружать в ПАЗик гору стрелкового оружия, боеприпасов и ПТ-гранатометов. На прощание обменялись с ним парой фраз, и я засунул в рюкзак акт изъятия, а он запрыгнул в отъезжающую машину. Обернулся. Чиркнул ладонью поперек горла и засмеялся.

Он, с расстояния 2 метров, направил ствол ПМ мне в лоб. В ответ - поднял ствол пулемета, передернул затвор (пулемет Калашникова снят с предохранителя и висит на ремне через грудь под правую руку вперед-вниз). Страшно не было. Если бы ребята обернулись - немедленно стали бы стрелять, и тогда мы - оба покойники...
Молодой, глупый, в черной афганке без знаков различия. Берцы, берет. Плохо выбрит. Ждет. Лет 27 - не боле.

Секунда промедления и, привычно бросая товары, разбежится от выстрелов рынок, а наши тела, и те кого - случайно прихватим с собой останутся - в пыли...Я опустил ствол и повел рукой. Иди мол. Он спрятал ствол, не опуская глаз направил на меня два пальца правой руки. Дернул вверх, засмеялся и пропал.

Татария. Спецшкола.

С утра были занятия по разгону массовых беспорядков. Школу в 5 часов утра подняли по тревоге. Каждый получил по щиту, короткую телесного цвета дубинку. Одели каски с пластиковым забралом. Тренировались до обеда. Пообедали и вместо самподготовки - после короткого инструктажа направились в город Брежнев искать тех, кто разбрасывает в сороковом комплексе листовки против войны в Афганистане.

Довезли. Высаживали - по ходу автобусов взводами ( стриженых, в спортивной форме ). Двойками допоздна отрабатывали массив - личным сыском. Искали душителей войны. Безрезультатно.

Я и Валя Поряндин в кабинете криминалистики. Репетируем допрос и неплохо получается. Преподаватель хвалит и ставит нас в пример взводу.

Я наполнен ненужными знаниями и воспоминаниями, которые не помогают но мешают мне в моей теперешней в целом спокойной жизни. Где Вы - друзья приятели?

Иных уж нет, а многие далече, а я вот живу себе, а почему? Может быть потому, что я многое знаю и умею и, в другом мире, меня непросто списать с довольствия. Непросто.

Как-то - посетил военкомат и получил запись в военный билет "старший радиотелеграфист ". Попросил капитана поставить меня на учет и в случае войны не терять - из вида.

Тот спросил " а что ты умеешь?" ... "Ну ты, Волжанин, силен! "

Вы посещали музеи? Вы помните? На стенах висят многочисленные портреты современников художника. Знаменитых и не очень. И вот, прочитав очередную статью (описание художника художником) я задаюсь вопросом А что такое автопортрет? Автопортрет, как - думается, это живописное/ литературное самоописание субъекта.
Вот - представляется...Читает кто-то наш дневник. И вот мы там пишем что угодно. Но если мы знаем - что пишем для третьих лиц, пусть и самое сокровенное, мы поступаем по всякому. Мы и себе то не во всем признаемся, а тут посторонние!
И вот на незаданный вопрос " А кто ты такой?" , можно ответить и так и сяк. Ну например - я мол вот рисую картины в свободное от работы время, я учился на юрфаке и мол я и то и се и это мне помогло /не помогло, я вот могу привести кое какие картины. Это вот ранние, это более поздние, а это недавние. Я мол встаю рано, а ложусь поздно. Я мол опубликовал свои картины вот в таких альбомах и принимал участие вот в таких выставках, а как там было интересно! Я люблю кататься на велосипеде / авто/лошади и я побывал вот здесь и вот здесь и вот мои фото и картины.

Хех! Скучно? А Вы думали? Вы любите читать серии книг ЖЗЛ? Кто то любит но, как видится - дело не в этом. Мне интересно Айзимова про Айзимова, Ньютона про Ньютона и Стругацких о Стругацких, а уж они о себе не говорят скушно. Нет. Поверьте.

А вот водопроводчик дядя Вася? Если Вася напишет о д. Васе (см. вышеприведенный шаблон). Ну. ..Если это интересно. А если нет?

Не знаем мы гениальных водопроводчиков и одаренных предпринимателей менеджеров там всяких. ..И вот через 100 лет мы с Вами открыли дневник Обломова.

Думал о хорошем, После обеда чуть отдохнул. Встал, покушал и пошел кормить на пруд уток...Охохохохонюшки! Мне скушноООО, а Вам?

Итак, мы открываем дневник пещерного Человека.

Вчера загнал мамонта, он мясной и вкусный. Съел. Сегодня на костер вышла женщина. Она меня хочет. Хотели два дня. Мамонт закончился. Пошел на охоту. Пришел, отогнал соперников. Накормил ее. Пришла еще женщина. Взяли ее к себе. Втроем теплее.

Без изысков, но интересно. Не знаю как Вам.

Мы, априори, Литераторы. Даже если мы пишем объявление, его должны читать с интересом. А как написать, рассказать чтобы было интересно? А попробуйте быть правдивы. Расскажите то, что надо Читателю и чуть боле. Насмешите его и заставьте плакать, а потом, после прочтения. ..Пусть он, Читатель, едва вспомнит где он и кто он. Попробуйте.

Ты обещал нечаянную радость.
И утром, обрывая календарь,
Шепчу тебе: "Благословенный август,
Остановись, мгновение - не старь.

Останови - пропахшее малиной,
Жужжащее медвяною пчелой...
Пребудем в нем, собой неодолимы -
Оно и я, и боле ничего.

Бесстрашное разлегшееся небо, -
Не в счет...Поля, - дорогой в горизонт.
Нить облаков, - все то, что на потребу
Мне и тому, кто словно летний сон.

Пусть данность, отраженная сетчаткой
Большущих стрекозиных быстрых глаз,
Уснет, не зная времени печалей...
Мой милый август, лишь отдай приказ".

Движенье остановлено крылами,
Приклеен ветер, распростерта тень,
Не брызжет сверху жарко свет и пламя...
Лишь я и август - нечего хотеть.

Не осознает плод ущербность ножки,
Не полетит к ликующей земле,
Застынет - оторваться невозможно -
Вне времени, где нет ни дней, ни лет.

Прожить вдвоем нелепые мгновенья.
Я, август и муляж речной воды,
Взобраться вверх по стрекозиной тени
Все для того, чтоб крикнуть "я и ты -

Никчемное, дурное государство
Без осени, без жизни, без зимы!
Изыди август, к черту наше братство.
Подай мне время жизни, извини".

Полет стрижей стремителен, случаен.
Вот были тут и нет - лишь крик вдали.
"Мой милый август, отчего печален?
Созревшее падет и отболит.

Падешь и ты созревшими плодами"...
И - календарь листая по утру -
Поеживаясь, буркну: "Холодает".
Сентябрь ответит: "Осенеет, друг!"

Моей милой С.

В тесноте, в темноте
я живу под копирку
на другой частоте.
Под апрельским дождём, -
Автор monterrey



На рынке я купил арбуз
Он был слегка хвостат,
Зеленый невесомый груз -
Точь в точь аэростат, -

Так гордо раздувал бока,
Что - слышно как звенят
Под - кожей тысячи семян.
Он был собой богат.

Он на ветру юлил щенком
И растолкав народ,
Качая толстою щекой -
Как мяч летел вперед.

"Чу" - громыхнуло. Летний день -
Угрозой простакам:
Асфальт стегает в сто плетей,
За шиворот воды стакан,
И нечего надеть.

"Давай-ка встанем, обождем", -
Прошу чудной арбуз.
"Простудимся, тут, под дождем -
Зайдем в метро, - не трусь".

Не возражал но измельчал
Магический арбуз
Мол - захотел, так что же? пусть -
Сбылась твоя мечта...

Еду несешь, а не влечешь, -
Банальный ты простак;
А коли так, один ли черт -
Что - в славном городе живешь
Названием Москва;

А если нет, айда, - дождем
Плясать, чудить и петь,
Останкино смешным гвоздем
Нам будет вслед смотреть,

Своими станем куполам,
Церквей, - среди крестов
Мы триединое число
Поделим пополам.

Без золота, от всех менял
Живущих без затей,
Ты станешь много золотей
Озолотишь своих детей
Но - отпусти меня.

Зеленого - поймал за хвост,
Был улететь готов:
"Ты, уважаемый, прохвост,
Постой! Без дураков!"

Меж нами нет чудных святош.
Пора, не до бесед!
Рассказ окончен, дайте нож...
Пожалуйста! Десерт.

Спросонья птичьи голоса
Звучат наперебой
"Вставай, пора, открой глаза
Наш маленький герой".
Трамваи на углу звенят
"Ну что же ты, давай!
Вставай! Вставай-вставай-вставай!
Мы все твоя семья".

Простынку отпихнул ногой:
"Я с вами, я готов.
Сейчас, момент, бегу, постой "
Вскочил и был таков.
Пижаму прочь, скорей к окну -
Ни облачка с утра.
На ситчик неба день шагнул
На летний тарарам .

В смородине соседский кот
Охотится чудно:
Шажок, прыжок и оборот -
За пляшущим пятном, -

Что сеет сверху яркий жар.
Но "чу" - летит оса.
Кружит тревожна и свежа,
Ей вторят голоса,

Товарок, облепивших стол...
Увы, увы! - Конфуз!
Стол, полотенце, - скрыт - арбуз,
Как человек жесток!

Манит летающую плеть
И пару зорких глаз
Арбуз... Арбуз: лететь, смотреть,
Толкать под ткань досужий ус;
И слушать дивный бас:

На запах сладкого сырья
Пустился без затей
Мохнатый шмель, - и сам не рад, -
Поел - не улететь.

Пьем на веранде жидкий чай
Я и моя семья.
Сестренка, папа, мама, я
"Кому арбуз?", визжать, кричать:

Пожалста мама, первый я!", -
Шалить, смеяться и сиять
Хлебать, хватать, тянуть,
Как счастлива моя семья,
Арбузом...Ну и ну !

Окно открыто в август
Ветром,
Югом
Несет вагон, титан урчит, поет.
ВсЕ-спит,
Все-спят
Я,
Скорость и полет,
ОстрО попахивает жженный уголь...

Неяркий свет, казенная дорожка
То вбок, то вверх,
Туда, сюда, туда -
Влечет "тук-тук, тик-так"
Забыв года -
Пространством голоден, неосторожен.

Нет ничего, лишь тьма - вдали - зарницы,
Так хорошо и дерзко, и вольнО
Всем тем, кто в этом поезде больной,
Тем (там), кому от нежности не спится...
Там -
Проводница ждет - с остывшим чаем,
С беседой по душам под перестук
КолЕс,
Сердец. Волнителен испуг
Двух мотыльков, а танец
Столь печален...
Дыхания таинственная свежесть,
Внезапное объятие руки.
Взаимна очарованная нежность -
Искрит, колдует, делает - другим.

Наутро будут горькие прощанья
Вагон любви - причуда дураков,
А дуракам не свойственен покой,
Напротив, -
Ближе шепот обещаний.

Лишь я из садика вернусь, -
Друзья приходят в дом,
Зашли, тотчас уходит грусть
(Сидит во тьме котом)

Чернее ночи грустный мех
Но это ли беда?
Когда - с друзьями, грусти нет,
Ушла и не видать.

Рисуем, пишем - не игра,
а множество задач.
Сейчас - не к спеху собирать
Фломастер, карандаш.

Пора добраться до гостей,
Чья сотня крупных букв,
Отброшена, - лежит в тоске:
Поднять, одеть, обуть,

Хвалить, собрав - поцеловать,
Поставить - в теплый шкаф,
Сказать хорошие слова
Уйти, и не мешать.

Пусть шелест множества страниц
Во сне дает покой.
В постели я лежу с котом,
А он мне:" Ну-ка, брысь!

Ты подобрал карандаши?
Дал имя стрекозе?
Рисунком ты вручил ей жизнь...
Так - не бросай - друзей!"

Ладонь кота на - голове:
"Усни сыночек мой"...
(Ночной, усталый
Человек
Под
Маминой
Рукой).

Вопрос : Кого/что собрали, поцеловали и поставили в шкаф?
Ответ :

друзьям детства Х-лю, С-ому, Б-лле, О-ге, Ж-не, А-ше, С-ве, И-не посвящается


Будет встреча друзей - на плите надрывается чайник,
Фотографии, строчки газет, долгожданный звонок.
Открываю, за дверь поглядел - молчаливо, печально...
Тонким голосом улица детства меня не зовет.

Заводные пружинки сандалий там громко стучали...
Дотемна, по асфальту, пока не открыла окно -
Молодая, - не знает разлук, поражений, печалей,
Смотрит в темень июльскую: "Поздно сыночек, - домой!"

Попрощаться по-птичьи стремительно с детским народом.
Разомлеть: конус света, тепло, мошкара, абажур,
Подвывать от укуса коленок докучливым йодом,
Застывать, восхищаться (под лампою мается жук).

В полудреме лежать, обнимать, прижиматься, касаться
Забывая негромкое, сладкое: "Спи мой сынок".
Время - точка пространства меж мамой и завтра.

За окном во дворе, где салютом стучит домино -

Пусть беззлобно судачат -* всегдашнее - **, сидя на лавке,
Овдовевшие бабы, пусть эхо дробит - разговор.
Опустевшим двором бродит зряшная горе-считалка
Уравняла война всех - безропотною простотой.

Я проснусь, вопреки лихолетьям, как будто случайно:
Конус света, на кухне жужжит растревоженный жук -
За окном ничего. "Ничего" - напою крепким чаем.
"Чу" - звонок? Показалось! Убогую память стыжу.

Судачить -* Заниматься пересудами, сплетнями ( кумушки судачат)
Всегдашнее -** бывающее всегда, постоянное, обычное ( это его всегдашняя манера)

Июльский праздник трудно не заметить:
светло, нелепо, тонко, бубенцы,
звенят и, словно голенькие дети,
порхают в небесах; а тут скворцы -

осмысленным, себя кормящим, стадом
легки, и торопливы и быстры.
Гуляет птичий ветер винным садом.
Вишневый пад листва не в силах скрыть.

Давить собой рассыпанные вишни.
Превозмогать слабеющий отпор.
Испачкаться, и подниматься выше, выше...
Поддерживать, приобнимать рукой.

В тени деревьев сладостно и лестно.
Стелить пиджак, шлепки собой ловить.
Искать, судьбой дарованное место,
лишь для того, чтоб слизывать плоды:

с тревожащей, волнующей, искомой, -
которую укрыл от важных дел;
и здесь, в раю, средь птиц и насекомых
Ловить спиной шлепки вишневых тел.

Все для того, что много тоньше тюля
Для этого, а дальше что - пошлет.
Вишневый вар шагает по июлю.
Дождем плодов бьет сверху -
"шлеп" да "шлеп".

вечной памяти Танкиста посвящается ( памяти И.И., В.И. и всех-всех-всех)


Дремлет тайга вековым потаённым сном,
А на поляне поленница у избушки.
В доме нетопленом нету живых слов -
Фото, икона, рисунок (война) танки, пушки.

Танк раскалён, командир отряхнул огонь:
"Падлы, не ждите! Живое - сгорит не сразу!
Стоп! Остановка! Осколочный! " - кулаком
бьёт по огню гермошлема. "Вот ххя зараза!
Выстрел! Вперёд! По окопу! Дави иху мать!!!
Жми экипаж! Доживем! Отдохнём по советски!
Сядем и выпьем. Я каждому. Пожимать.
Руку геройскую стану. Впере(оОО)д я отец Вам! ".

Смертной охотой бросает в кусты собак,
Рваная шкура - котёл закипающей меди.
Терпит в себе свинец, хозяином, не слабак -
Загнанный зверь (не встречайся в тайге с медведем).

Там, на вершине исхода забот, миров
Тот, который танкиста знает, помнит,
Бросит - комбез с незашитой от ран дырой,
Вместо пижамы: " Попробуй, живи - по-новой".

В небе ночном командиром сегодня - Марс,
Ветром на прочность испытывает окошки,
Странное воет: "Я помню, я мщу за Вас"...
Дремлет в кровати, сиделкой, больничная кошка,
Спит медсестра: два локтя, канцелярский стол,
лампа (сто ватт) и рассыпанные бумаги;
а у окна незрячий в глазах - восторг
"Длинную! Пулеметчик! Представлю к "Отваге!"

Новая редакция

Пишу слова не на бумаге.
Словами давится кадык.
Любимая, чего же ради
Нам расстоянья не избыть?!
Вы маетесь в своей Алуште
(И назовут же города! ) -
Не Вы одни... Июльской глушью -
Пытаюсь сам себя продать:
Так уступают нам варенье
За мелочь в старом портмоне,
Так - отдаю свои волненья,
Тому, кто в парке на коне.
Тому, кто замер тушей грозной
В цикадной темноте аллей
Тому, чей профиль старой бронзы
Под фонарем не стал светлей.
За крик совы, за круг созвездий
Отдам свою любовь как дань
За неизбывно повсеместный
Невидимый ночной табак.
(Душистый цвет его повсюду ).
Звенит, кружиться голова.
Я Вас дождусь, я Ваш, я буду,
Неистово играть в слова.

прежняя редакция

Пишу слова не на бумаге.
Словами давится - кадык.
Любимая, чего же ради
Нам - расстоянья не забыть?

Вы, маетесь в своей Алуште
(И назовут же города! ) -
Не Вы одни, июльской глушью -
Пытаюсь сам себя продать...

Как уступают нам варенье
За мелочь в старом портмоне,
Так - отдаю свои волненья
Тому, кто в парке на коне.

Тому, кто замер тушей грозной
В цикадной темноте аллей
Тому, чей профиль старой бронзы
Фонарь не делает светлей.

За крик совы, за круг созвездий
Отдам свою любовь как дань
За неизбывно повсеместный
Невидимый ночной табак

(Душистый цвет его повсюду ).
Звенит, кружится голова.
Я Вас дождусь, я Ваш, я буду,
Неистово, играть в слова.

Осколок неба шлепнулся за - ворот,
Молил, бодал меня рогатой головой.
Там, под моей рубахой, - жил собой
И торопился, словно был оторван:
От механизма позднего заката,
Где он июльским, нужным рычагом
Жужжал, летал; и черт пойми чего.
За так (ну кто бы дал жуку зарплату?!)
И вдруг, притих, обжился - пообвыкнув,
Прижался, как ребенок (ну и ну!)
И лапу, как шипастую пилу, -
Забросил мне на грудь тревожно зыркнув.
Что оставалось делать? Как хотите, -
Чужих детей - не вправе привечать.
Оделся, лезу вверх,- горит свеча,
Спускает паутину желтой нити:
Держу баланс, отчаянно рискую,
За шагом шаг - он под рубахой спит.
"Лети, мой друг, - июль тебе софит,
Гори, жужжи - великолепный спутник".

К любимице поэтов и детей
Зашла в вагон хорошая погода:
-- Простились?! Прочь... Лететь-лететь-лете(еееЭЭЭ), --
Отдавшись расписанию в угоду
В походной сумке спрятался июль.
Придумавший особенную шалость --
Хихикал, представленье предвкушая:
Вагон, плацкарт (на юг, на юг, на юг).
Меж полок поселились соловьи
И запахи проснувшегося леса:
Таков июль,чудеснейший повеса,
Подсел, и был таков, поди - пойми.

Растаял поезд, прочь несет вагон,
Единственную - морем заболела.
Пространство невзначай осиротело
Но не о том сейчас мы, не о том.

Как девушка с высоких каблуков:
Стремительно, без права на жеманство,
Воронкою ревущего пространства
Пал город безвозвратно-глубоко -
В пасть молний, в падь взбесившейся воды
Ушел под воду, булькая высоткой, -
Без боя пал, был сдан дождю на откуп -
Бесправнее рязанской сироты...
Покинут Богом, властью и теплом -
Беспомощный, забытый и ничтожный...
Поволжскую убогую безБожность
На дно реки, погодой, увлекло.
В глуби хамла Свияжских нечистот
Аквариум затопленной машины.
Конец всему фатальное свершилось...
Но что это? Серебряно, чисто
Из чрева охлажденного стекла
Из пузыря забытого металла
Из допотопной летней мирной дали
Волшебный нежный голос окликал:
Горит живет приборная доска
Зовет и обещает женский голос
Под морем есть возлюбленная область...
Там музыка рожденная ласкать
Манит к стеклу речных белесых рыб
Чарует, растревоженных, ласкает.
А что они? Качают плавниками
Движеньем жабер - душу приоткрыв.

Я был, я жил, горел свечой в аду
И расступались земляные крепи
Дрожат до горизонта башни ЛЭПов
Скрипят искрят "держи, верни, ату!"...
Стихия льет за шиворот ушат
"Вода-вода, слепи - белесым глазом!"
Я не боюсь, я думаю о разном -
Намедни снилось: мне навстречу шла -
По краю непрогревшейся воды,
Вдоль берега таинственной Алушты,
Я был мальком желать ли что-то лучше?
Я был твоим, а что хотела ты?
Я не спросил, а просто жил и плыл,
Вдоль берега. Пространство, истончалось,
Волной пришлепывало в ритме вальса,
А горизонтом плыли корабли.
Июлем жить - особенное счастье

посвящается С.


Я у окна: чудно тревожно сонно странно -
не знать, не думать, не мечтать о нужном, главном;
лишённый счастья сильным телом обладать -
живу на севере, секунды как года;
я слышу тяжкий рёв - пульсируют там-тамы.
в предгории Килиманджаро холода.

"Убей меня, о вождь могучих звездных стран,
Убей на севере - где жили Печенеги,-
До края жизни снег и дальше снег ты, небом,
охоться на меня вполсилы от - костра"

Бесстрастна Африка, вождя тревожна маска -
Ждет - не дождется, брызнет черным, смертным маслом,
Под острым жадным наконечником копья,
Творожно северное рыжее дитя.
Лоб удлиняет рог - мне юно и опасно,
Глаза далекого вождя вприщур следят.

"Охоться вождь в пол силы, в пол костра"

Нет-нет! Я не вернусь - обратно носорогом.
Не станет обнаженный вождь ногою трогать
Истыканное светом тело и в пыли -
Оскалив рот не будет крепкий рог пилить;
И отпилив, кичась, не станет брызгать кровью,
Плясать и женщин брать, и называться богом.

"Убогого - убей, о вождь могучих стран"

По вьюге вечером - особенного жалко:
Там - бродит носорог, небесным тонким жалом,
Копье не жалит толстокожего с утра,
Восток саванн лучист предчувствием костра,
Который тлеет солнцеликим сонным жаром.
Скорблю по Африке и боль моя остра.

"Убей меня о солнцеликий вождь тиран и, -
Дозволь мне зверем быть у ног Килиманджаро"

Добрый час паэтки и паэды!

Некоторое время назад, на Литсети, в рамках этапов любезно предоставленного нам Межпор­тала - реализован проект Команда777. Суть проекта - найти единомышленников, собрать команду и выступить так, чтобы - шапка­ми не закидали. Костяк команды просуществовал более 2 лет, ушел игрок - пришло трое. Спасибо нашим людям : Игорю, Тане, Маше, Тоне, Роксане и Александре.

И вот теперь, когда межпортальное детище Великого Лиса - выросло и ушло от нас, а в этом видится несомненная вина т. Лиса - возможно отстранившись от благодейства сравнить. И сравнение, на мой взгляд, будет не в пользу окончившегося Межпортала ( прежние этапы были живее). Оказать сколько нибудь значительное влияние на формирование сценария следующего меж­портала мы не в силах ( разве что высказывая пожелания нашему доброжелательному Рабо­тодателю Лису?) единственно - что в наших силах, так это измениться самим.

Попробуем...Проект состоялся. Мы не просились в команды Литсети или иных ресурсов. Мы такие, каки­ми себя сделали. Два года капитанства, а также необходимость усечения состава команды привели меня к простому выводу: Команда 777 может и должна остаться без капитана и то­гда в ней будет 4 Игрока при одном запасом.

Окончательное название, команда определит сама, если она останется на что мне очень хо­чется надеяться .

На платформе Литсети из членов команды Саши Одриной, игроков по тем или иным причи­нам не разделившим с нами этот этап конкурса можно и должно было бы создать новую ко­манду. Этот проект мы называем серебряный ( серебряный век, тон, и пр.) Почему? Серебро отрицает тьму и пле­сень. Мелодично-звонкий, высокого тона глас серебра в голосе, смехе и т.п. обворожителен.

Моя прекрасная бабушка, для таких случаев, вспоминала сибирскую пословицу - на охоту ехать собак кормить. Теперь самое время говорить о будущем. Лето пролетит, как не было и так или иначе нам опять понадобятся Игроки.

Каков будет межпортал? Думаю он будет. Представляется то, что по баллам прошедшего конкурса участники будут разбиты на три лиги. В каждой лиги первым забегом выбывает 50 процентов участников ибо команды внутри разбиваются на соперников. И вот, предположим, у нас 50 команд. 40 играли и 10 новых. Высшая и средняя лиги получают вноаь прибывших к себе. Итого получается по 18 команд в лиге. После первого соревнования остается 27 команд. После второго 12. А по­сле четверть финала и так далее.

Задания? А какая разница?

Что еще? Проект состоялся и исчерпал себя. Добро пожаловать в новый проект "серебряный".

.
Июнь-июнь отличные деньки.
Погода нынче - очень угодила,
Сижу у дома - верхом бригантины
Летят по небу (облака тонки).

Я пообвыкнул к возгласам стрижей,
Носящихся то тут, то там виляя:
Над домом, над деревней, над полями;
И понимаю, рядом, на меже...

У леса, за пшеницей, где трава
Привольно машет на закат кустьями,
Там травянистый дух забыв усталость
Прелестен - словно свежий каравай.

Я вызнал тайну и сошел с ума.
Стал теми кто приволье заселяет.
Я говорил с уснувшими шмелями,
Плясал ночным жуком, я был туман...

Летел волшебным светом - что следит
И падает в окошко к юным девам.
Я им шептал срамное, неодетым,
И лгал так, словно желтый сателлит.

И наслаждался ночью, как вином:
Мечты - что звезды - утром потухают..
И засыпая вместе с петухами
Я чувствовал - что я теперь иной.

Нине Сергеевне и другим детям войны - посвящается
------------------------------------------------------------------------


Весна, послевоенный март:
Под солнцем снег неспешно умирал,
Ватага тощих ребятишек...
Всех самых тихих - он намного тише,
Качалось небо. Лапал, обирал

Закат вороньино гнездо.
Отчаянной девчонке повезло:
Глотает краденное яство,
Куриным - в небе неоткуда взяться -
Внизу друзья; а рядом горизонт.

Блокадный, бледный - невесом.
С недетским заострившимся лицом -
Пошатываясь, смотрит кверху.
Дождавшись - пьет вороний сок, не веря,
В чудесно тонкостенное яйцо.

В далеком Хайфе дремлет дед.
Он голоден, он вновь среди детей.
И всякое там может статься...
Девчонка - подает вороньи яйца,
А если так, то не бывать беде

танкистам Ивану Ивановичу и Владимиру Ивановичу, всем не вернувшимся, а также пришедшим и не узнанным - посвящается



Окончен день. Закончился сейчас.
Как пиво из разбавленной цистерны.
А за углом, в забытом месте сцены.
У стенки. Где не высохла моча...
"Скрип-скрип" - скрипит подшипником танкист.
Что на тележке, днем, - у "трех вокзалов".
Пока - еще Петровна не сказала
Всегдашнее: "Пойдем, сынок, уймись".
Не слышно - вверх по лестнице - шаги
(На третий. На руках не сын - обрубок).
Не слышно слов дурашливых и грубых:
"Брось инвалида! Лучше бы - погиб!".
Не слышно дроби старых медяков,
По "до войны" окрашенному полу.
Из старых галифе. Как - вечер долог.
Стремглав и вниз, по пыли, - босиком.
Маринка не звала - глядеть "секрет",
Не пахнет во дворе плитой и тмином,
Печенье раздавать не выходили,
А коли так: "Бежим! Скорей, скорей!"
Там, под землей, осколочки стекла.
Копать и вынуть - тайно незаметно.
Подать в ладошку другу пусть - на небо
посмотрит, и упрятать в землю клад.
Но что это? "Маринка, посмотри!"-
Отстегнута тележка. Обессилел.
Лежит герой войны чей голос сиплый
Стих за углом. Светили фонари.
Под небом незатейливых светил.
Роняет тень провисшей паутиной.
Висит паук. Военной сиротинкой -
Под фонарем, лежит танкист без сил.
Что - мнится? Избавление от мук.
Горяч металл, горят комбез и ноги.
А сверху двор был стареньким, убогим,
Был вечер, в паутине был паук...
Потом? Потом - другие этажи,
А там? А там страдательно и скромно
Стоит над телом тихая Петровна:
"Пойдём, сынок, темнеет надо жить".

За это право многое отдашь -
Моргаешь, и обманываешь зренье.
Там, в глубине стекла, застыла тенью
Причудливая видимая блажь...

Присмотришься и - видно коридор,
лицо, а слева\справа черный ящик:
пространство блАзнится ненастоящим,
оправа закисает серебром,
у зеркала подобие свечи,
на - теле мерзнут капли стеарина,
лучи застыли, замер свет бессильно,
повисли сумерки... сова вдали кричит.
часы прервали - неумолчный бег -
вцепились в стену, на прощанье стукнув,
и в страхе уронили стрелки-руки,
нарушив данный - времени обет.
тревожный упоительный циклон
подмял - заполнил - ни шажка, ни скрипа.
повис горбатый профиль комариный,
впечатанный в прозрачное стекло.
беззвучный тонко сделанный каприз,
оставил - ля и си ненужной вещью,
а вместо флейты бросил сетку трещин,
отождествляя - комариный писк.

За право заглянуть за горизонт,
В поля, где бродят тропкой журавлиной
Обласканные тем что - нас любили...
Я в зеркало иду, как в чудный сон.

Привет, подходит к финалу третий межпортал. По слухам организатор сего действа, Алексей Лис, не обещает ни себя в организаторы нового этапа ( МП-4) ни самого МП-4. На затухание конкурса, в его административной составляющей, указывает отсутствие или недостаточность программного обеспечения ( программа голосовалки вроде бы есть но с ней что-то не так) и еще что-то. Ты меня понимаешь?

Итак, если исходить из нежелательного для меня и для тебя варианта - что иного МП (последующего) не будет то стало быть МП 3 последний МП. В таком случае если хватит здоровья и дури...Кто-то, возможно, пройдется по капитанам и выяснит имеют ли они желание участвовать в новом МП.

Площадка проведения? Почему бы не здесь? (на Литсети?). Здесь ( на Литсети) интерфейс интересный. Кто-то бы списался с Алексеем (что надо и сколько стоит программа голосования). Пригласил бы Алексея, Виталия Б. и др. на разговор с целью выяснения что надо для продолжения конкурсного марафона в будущем году, а если это невозможно - что они могут посоветовать.

Далее. Что это будет? Цель?

Благотворительность\помощь?! Хорошо бы. Повесить на стену ненужную грамоту или заработать непосильным паэтицким трудом Литератора 500 долларов? Это ли цель?!

Предположим, как вариант МП 4, что в 4-5 точках России, в Израиле, в Украине в домах ребенка с ведома местных поэтических союзов и администраций (надо списаться. Кстати, эти бумагомаратели внесут изменения в планы союзов, администраций и худшкол и хотя бы не станут мешать) был бы проведен мастер класс ( поэзия, художество и скульптура совместно с художественными детшколами). Задания? Простые живые вечные темы. Космос, семья, мир, времена года и прочее.. Платно? Да.

Деньги, в этом варианте, зарабатываем и тратим на конечную цель: мастер класс и сладкий стол в домах ребенка (читают свое и чужое поэты, занимаются художники выигравших детей (педагоги ) и сами дети из тех кто сможет принимать участие. Скульпторы). Выигравшим исключительно грамоты. Название МП-4, миру-мир или War.net — какая разница? Темы только пацифистские. Никаких фашистов, укропов и ватников и СССР сила или Запад- демократия. Надоели эти клише.

Вот под это я бы вложился. Давай не крутить, скажешь, да? Ну. если в этот конкурс я вложился ценой одной хорошей бутылки водки ( а у нас в Поволжье все так в гости ходят. Оденутся в волчью шкуру, прихватят по дороге понравившуюся девушку и идут в гости с бутылкой водки. Ты спросишь не мало ли? Нет, друг, не мало. Тут в почете самогон))) ). Так вот. Пол ящика или ящик хорошей водки в денежном выражении. Вот так вот, друг.

А ты? Что ты думаешь, что ты можешь предложить, что ты умеешь и где ты видишь это возможно сделать и как?

И вот...Кто-то разошлет опросник капитанам нынешнего МП, напечатает манифест\статью. Где? Нет, - зачем. Нужно узнать конъюнктуру\мнения\интересы и организовать круглый стол на этом ресурсе - с приглашением Корнетовой, Лиса и Алексея и Виталия и...и...и тебя и меня))).

Немного фантазии. Кого бы посетили победители или мы и дети художественных школ? В России там, куда мы можем добраться: Москва, со стороны Украины где-то в районах проведения АТО, или Одесса предположительно и далее Израиль где-то, Челябинск, возможно Казань для Мухосранхков , в Германии где-то, Краснодар, Минск. Что ты молчишь? Если бы я выиграл конкурс среди стихоплетов, то мне нетрудно съездить в гости к Мигите ( разумеется добро от администраций всех мастей имеется, союза поэтов там , учебных заведений в части конкурса детей в составе худшкол и пр. и вот...Здравствуйте дети!

Что по конкурсу? Кто судит? То же самое жюри за небольшие деньги (по поэтам, по художникам и скульпторам)
По художникам детям то же самое. Да, Мигита и Андрей с медиалито могли бы заинтересоваться по транслированию скайпом или иным и иного. Работы детские от худшкол и взрослые (поэтов) одномоментно смешанным жюри.

Как? Коротко. Примерно три этапа. Продолжительно. По месяцу примерно. С ведома администраций и Соответственно союзов. Срок, примерный 2017 год октябрь ноябрь декабрь. Все. Вот это меня интересует и это интересовало всегда.

--
C уважением, ХХХХХХХХ.



П.С. у кого какие мысли и предложение. Капитанам письмо будет принесено в мейл.
Рано? Нет, не рано. Лето пролетит как один день.

П.П.С. оскорбления, нарушения правил и пр.др. несущее риски закрытия комментирования будет всеми нами пресекаться. Не правда ли?

Апрель ни умалил ни укротил
И не мешал, а надо так немного -
Табачный привкус сбывшихся чернил
И за полночь лить серебро из окон.

Сбылось, случилось - не за что ругать,
Нет разницы меж папертью и сценой,
У поэтессы щедрая рука -
Слова теплы, а истины бесценны.

Безмерное отмерив сотни раз,
Капризничая пуще ста младенцев, -
Озвучивала происки пера
Не поскупившись чувствами раздеться.

По-царски подавала "на возьми",
Любила и страдала ежедневно
Далекая от низменной возни,
Ровня ветрам несущимся по небу.

Ее любили тысячи мужчин,
Немногие ее боготворили,
Апрельский узкоглазый Тимучин
Был камертоном для столичной примы.

Татарской девочки без линий на руке...
Придуманные - ямбом говорили,
И каждая звучала, оробев,
От - колкости, что он ей подарил и...

Он вел ее прекраснее мужчин.
Он вел ее до самой дальней дали,
А что они? Они ли обладали -
Серебряной что истово звучит?!

Был северный порыв - взлетела взвесь:
Болезнь и боль. Ноябрь необоримый
Сел в головах, в ногах - была болезнь,
Апрель, страдая, пел щенком крикливым.

Встречал.Три дня на все про все. Тиха.
Полет...Как в детстве. Будь неукорима.
В жуть обнаженная. Монашенка.
Дега.
Что голосом. Апреля. Говорила.

Белла Ахмадулина родилась 10.4.1937 года в Москве( отец — Ахат Валеевич Ахмадулин (1902—1979), татарин по национальности,
Имя:Белла Ахмадулина ( Белла (Изабелла) Ахмадулина ) Дата смерти: 29 ноября 2010 г..

Открыл окошко - крышей бродит кот
нестриженый, небритый, нелюбимый.
Вошёл непропорционально длинный
с видавшим виды тощим узелком.

За стол уселся, с ходу замурчал,
заговорил просительно и грустно,
глаза сощурил, пар сдувая с блюдца,
прихлебывал вприкуску жидкий чай.

Откусывал слепящий рафинад
от целого большущего кристалла,
устало жмурился, тянул просяще "мяу",
брал в руку мягкий бублик, запивал.

Прикрыв глаза, развязывал узлы
и, с разрешения, сажал за стол мышонка.
Тот был в одежде ношеной, дешёвой,
казался юным, глупым и не злым.

И вот ополовинен самовар,
и просто так, без всякого азарта,
друзьям я предложил сыграть в три карты.
И, с позволенья, начал раздавать.

Наш кот, как видно, не был простаком.
Но проигрался в пух и прах. Так вышло.
Оставив старый узелок и мышку -
махнул хвостом и был себе таков.

И вот сижу удачлив и богат:
пью чай, мурлычу с новой мышкой;
а где-то крышей бродит жалкий нищий
апрельский кот, запавшие бока.

Быть в Ялте и не завести роман?
Полковником - такое выполнимо?!
Уйти с утра, обратно - "на бровях".
Уснуть. Орать:- Убили?! Мимо, мимо!.

Болеть войной не "пап-па-ра-би-ду".
Быть хищной светотенью, стать гепардом.
Чтоб поутру гореть "тебе в аду!"
Услышать на балконе "Ореанды"?!

Когда дыханье полнит декольте,
когда зрачок от сладкой боли тонок -
неистовый полковничий акцент -
реалия убийственного гона:
не вдруг стекло вонзается в ладонь -
гепардом показать себя не смеет,
ладонь изъедена граната кислотой;
а пульс частит на собственном расстреле.

Пьян и бескровен. Номер. Черти ждут -
Упал, забылся. Там, в - Афганистане,
в песках его, как в джунгялх, как в аду -
сжигает пламя но...Полковник встанет:

пятнист и голоден, а как его зовут,
кто рядом с ним, и что его терзает.
Какая разница? Он вышел на - тропу.
Несет добычу, в номер, свежей самке.

Чудесно соло скрипки до диез.
Свет фонаря на двух хрипящих шкурах.
Дыхание картаво, как порез.

Полковник в перерывах много курит.

Однажды, ни малы ни велики,
столпились на кровати и сияли,
лучами протыкая одеяло,
задуманные ночью светляки.
Осуществляя множество затей
в ребячестве своем неукоримом
они, звездя, меня боготворили
дурачась вроде маленьких детей.
Чудесно будь небесье февраля,
твой свет умен, а дети неизбывны,
а как милы?! Головки пахнут дыней,
глаза светлы и правду говорят.
Я стал непререкаемо велик:
кормил, ругал и покупал игрушки
и, с каждым разом становясь все лучше,
светился весь - они меня вели.
На шум и гам полуночных забот,
на бал мечты с бенгальскими свечами,
неслышный, все в округе замечая,
искрясь от счастья быть явился кот.
Он лапой мял и до утра урчал.
В ногах лежал, не позволяя двинуть
ногой. Мои друзья порхали мимо.
Они привычны - небом по ночам.
Чуть рассвело - я снова на ногах
манит окно "Привет, звездопоклоннник!"
набрав снегов, висит луны половник,
я пью и наслаждаюсь. Я богат!

Необоримость болезни

посвящается С.

Друг другом жили до утра
И до утра проговорили,
Блаженны и неукоримы -
Не заключившие контракт.
Не испытавшие искус -
Не побывавшие в осаде -
Не знают нежности касаний
И расставаний горький вкус.

Мне как-то был прелестный вид
О двух любовниках небрежных -
Пренебрегавшие одеждой,
Луну решили удивить.
Им было весело вдвоем.
Легко нелепо и мятежно.
Взаимно восхищаясь, нежась -
Переполняли водоем

Окна: ловили огоньки
Изменчивых, чужих созвездий;
И словно выбирали место -
Где отношения тонки...

Минуя острые углы,
Мирские скучные детали -
Движения переплетая -
Столь беззастенчиво наглы,
Сколь чутки, сладостны, полны,
Расплесканы "на два" - ранимы.
Как сладостно: они - любимы,
Сиречь безумны и больны...

Меж нами крепла простота:
Луна стекала стеаринной
Свечой, росла необоримость.
Без принужденья, просто так.

Какая все же - суета
Кружиться между февралями,
Скучать и клавишам рояля,
собою, дозволять летать.

Играть. Двоих воображать
Финально клокоча басами,
Так, словно - невзначай сказали:
"Останемся друзьями". Жаль.

Сиюминутная беда -
Оглохнуть, и ослепнуть, сразу.
Поддавшись дьяволькому сглазу -
Под леонидами летать.

Играя: тысячей чертей
Свистеть, неистово, ветрами;
И словом просьбой телеграмно
Шагнуть шепнув...И омертветь.

Он, чертит горизонта тишь.
Мелодия. Звучит щелкунчик...
Намного ли созвучье лучше
Когда твой миокард звучит?

Февраль. Кто верит тот блажен:
Метеоритно и метельно,
Окно узором - накипело,
Танцует девочка Драже.

Чудной планеты легок бег.
Вниз-вниз, туда, где ожидает -
Изнемогающий желаньем.
Роялем грезит - Человек.

2.2.1. из теплого, святого места

Окошко, зряшная кровать -
бессонницей неосторожен.
Весенний храм - весна как хмарь.
Раздумчиво ,не подытожить.
Себя несложно понимать,
когда живешь так, словно в убыль.
Над крышами луны фонарь.
Помимо - воли шепчут губы:
- Мне скушно, я хочу играть.
Представим: - все вокруг уснуло.
Вот это я, а это край
весенне-неподсудных улиц.
-Как мне живется? Хорошо!
Чуть-чуть осталось до каникул -
пружиной звонкой напряжен -
спешу во двор, играть в Кон-тики.
- Быстрее...Ой!, - канат поймал.
Спасение. Глаза закрою -
кругом друзья, прошла волна
что - накрывает с головою.
А после мы идем в кино.,
и умирают - понарошке,
одни враги...Конечно, но
друзья уходят много - позже
Слетит ко мне, в который раз,
весенний непокорный житель.
Желтушечный фонарный сглаз
заладил телефонно "ждите"...
Кому весны своей не счесть -
за честь там быть, и оставаться.
Прийти с небес - большая честь.
Полночьем, очень может статься...
Когда - раздумчиво, сонно -
из теплого, святого места.
Под утро прозвенит звонок.
Я стану...Говорить из - детства.

«Кон-Ти́ки» (норв. Kon-Tiki) — плот из бальсовых брёвен, на котором Тур Хейердал и пять его спутников совершили путешествие в 1947 году по маршруту миграции предполагаемых предков полинезийцев из Южной Америки (согласно теории Хейердала).

Третье основное задание выглядит так:
Николай Гумилев "У камина": Наплывала тень... - ...слушала его.

посвящается С.

Наплывала тень. Сладко и легко.
Солнце изошло. На окне щегол.
Между ним и мной - легонький засов.
Пойманный - не мой, что - молчишь, посол?!
По садам вдвоем, с милой, не летать.
Где найдешь ее? По каким следам?
Убывает день. На исходе жизнь.
Стоит захотеть - скобка дверки "дзинь":
"Будь свободен, друг, вдоль рисунка рек
пусть несет тебя до любви Борей.
Поклевав, вдвоем, семена цикут -
вечностью кружи жернова секунд.
Поутру восток - славьте, а пока
я во всем щеглу волен потакать".
Пусть - живет во мне, увлекая - в ночь.
Приведет - к любви, пробуя помочь.
Посажу ее в клетку для добыч.
Ту что я искал - можно ли забыть?!
В дальнем далеко, там, куда - влекло -
не ждала меня. Слушала его.

Георгий_Волжанин, команда «Команда 777» (ЛитСеть)
Произведение: 2-13. *** ("Непросто быть у Бога на виду...")
Задание: стихотворение, соответствующее теме «Там, где заканчивается земной путь».

***

Непросто быть у Бога на виду.
Расстрелянная чудная монашка,
Переведи меня через беду -
Переведи, как сможешь, хоть на сажень.

Болезненная, тонкая в кости.
Глаза в глаза, прощая - крестит жалко.
Поймав неровный залп - по снегу - алым...
Воронам растревоженым "Прости".

Прости - они не знают, что творят.
Прости, пусть дышит смрадно беспогонный,
Исходит матерщинной грубой вонью
Расстрельщиков назначенный отряд.

Шеренге знаки неба не видны.
Три года - разнесет военным ветром
Разорванных, расстрелянных, безверных
Полями неслучившейся войны.

В заснеженности зимних тополей
Голодным антрацитом стихла стая,
Лишь изредка друг друга окликая.
Но что это? Себя преодолев,

Живет, прощает. В небо февраля,
В неистово сияющую просинь -
Нательный крест протягивает - просит:
"Прости", - кого тут можно укорять?

С бедой накоротке - идти к Беде:
Там, под Москвой, в далеком сорок первом
Перед атакой - кадыкастый, нервный
Молил мой дед, повеселел - надел.

Тогда украдкой спрятал медный крест
(Солдатский крестик - жениха подарок):
Зачем он ей, вне возраста, не старой -
Породы не дождавшихся невест?!

А кто бы - знал? Безбрачия обет,
И монастырь в безверии Симбирска;
А после - цепь солдат, расстрельный список.
"Прости и сохрани от смертных бед".

Весною так крикливы воробьи,
А я убог и тих. Молю в апреле:
"Монашка, проведи меня к расстрелу.
По мостику юродивой любви".

Матразаевой В.Л. 1898-1938 г.г., Чебуровой А.М. 1891- 1938 г.г. и др. монахиням Симбирского Спасского девичьего монастыря посвящается (расстреляны 17.2. и 21.2.1938 г.).

Однажды один Человек сказал - мол моя сестра мало того что любит, так еще и дом строит с помощью объекта любви. Что я мог? Дом построить? Нет. А что слова? Это только слова и я спросил.
- А, как ты думаешь, что такое любовь?
---------------------------------

Что такое любовь? Точный ответ на этот вопрос я знал в 16, имел мнение в 30, а сейчас мне - сложно, как никогда.

Полагать любовью одномоментную физиологию - наивно, а подменять - благодарностью, привычкой к определенному образу жизни, долгом, жалостью - близоруко и убого на мой взгляд.

Если мы желаем выгоды: в жизни, в друзьях, во встречах, в отношениях - мы потребители и постоянное улучшение своего положения - приветствуется. Не отдавая – берем, оцениваем отношения, с точки зрения что это\этот\эта даст\может дать и, если благ не предвидится мы прерываем несостоятельные, как нам кажется, поступки, надежды, планы. Подобная модель поведения\выбора\позиционирования – находит широкое отражение в журналах, исследованиях ученых (и не очень) людей, а также культивируется в нашем сознании лицами полагающими себя успешными. Последние, покупают врачей, судей, машины, отношения и, в итоге, остаются, как — представляется, бесконечно одинокими ибо все что они имеют - монетизация горизонтали чувственно товарной линейки отношений.

А что имеем мы? Высшую вертикаль? Кто бы знал, кто бы знал! Наша любовь - любовь особенная. Кто - мы? Мы это мы - пожиратели историй с героями\инями Анной Карениной, Пьером Безуховым, двумя сестрами, скитающимися по мукам гражданской войны, Аксиньей, Григорием Мелеховым и мн. др.. Русская литература последовательно готовит нас к тому, что любовь это напасть или — как стихия. Нет запретов, удержу и анестезии. А в и итоге - больно, горько и...Самоотверженно.

Недавно - прочитал, в переводе, аналитическую статью американской журналистки. Неглупо, как думается, пишет о любви. О том, как выбирают себе партнеров - не любимых. Просто и сложно. Практично и холодно расчетливо: что у тебя есть? Парень. Что он дает тебе? Что может дать в последующем? Что для тебя важно? Он может тебе это дать? Если хотя бы один из ответов "нет". Отношения подлежат прекращению. Объект сознательно приискивает субъекта. Для секса. Для жизни и пр.. Это , по сути, покупка Товара.

А что мы? Нам нравится отдавать себя. В моем видении отдавать себя не значит то, что мой\наш герой отказывается от всех благ в пользу объекта\субъекта вожделения. Слишком примитивно как-то и ходульно. Нас интересует возлюбленная\ый и - не все равно - что слу­чится с ним. Мы готовы на многое для своего Человека и делаем, порой, это столь самоотверженно и неблагоразумно. Мы не продумываем наши отношения и не ведем отношения к - выгоде. Зачем? Если они случились? Зачем обеднять себя? Вам смешно?

В любви мне близка лирика Б.Ахмадуллиной, не Есенина, который подобно Маяковскому видит в любви скорее себя но не любимую иногда... Почти ненавидя - объект ( «любимая — меня Вы не любили...»). Любовная лирика Бродского мне кажется взглядом на любовь со сто­роны или записками постороннего.

А что Ахмадуллина?

Сколько прощения, самоотречения и нежности!? НЕЖНОСТЬ
"Так ощутима эта нежность,
вещественных полна примет.
И нежность обретает внешность
и воплощается в предмет.

Старинной вазою зеленой
вдруг станет на краю стола,
и ты склонишься удивленный
над чистым омутом стекла.

Встревожится квартира ваша,
и будут все поражены.
- Откуда появилась ваза?-
ты строго спросишь у жены.-

И антиквар какую плату
спросил?-
О, не кори жену -
то просто я смеюсь и плачу
и в отдалении живу.

И слезы мои так стеклянны,
так их паденья тяжелы,
они звенят, как бы стаканы,
разбитые средь тишины.

За то, что мне тебя не видно,
а видно - так на полчаса,
я безобидно и невинно
свершаю эти чудеса.

Вдруг облаком тебя покроет,
как в горних высях повелось.
Ты закричишь: - Мне нет покою!
Откуда облако взялось?

Но суеверно, как крестьянин,
не бойся, "чур" не говори -
то нежности моей кристаллы
осели на плечи твои.

Я так немудрено и нежно
наколдовала в стороне,
и вот образовалось нечто,
напоминая обо мне.

Но по привычке добрых бестий,
опять играя в эту власть,
я сохраню тебя от бедствий
и тем себя утешу всласть.

Прощай! И занимайся делом!
Забудется игра моя.
Но сказки твоим малым детям
останутся после меня, - [i]1959 Белла Ахмадулина. Всемирная библиотека поэзии.
Ростов-на-Дону, "Феникс", 1998. Опубликована на сайте Русская поэзия.

А что Бродский?

«И.Бродский ДЕБЮТ 1970
Она достала чашку со стола
и выплеснула в рот остатки чая.
Квартира в этот час еще спала.
Она лежала в ванне, ощущая...», - отстраненный, как - думается, взгляд поэта-патологоанатома

Или

Я обнял эти плечи

«Я обнял эти плечи и взглянул
на то, что оказалось за спиною,
и увидал, что выдвинутый стул
сливался с освещенною стеною.
Был в лампочке повышенный накал,
невыгодный для мебели истертой,
и потому диван в углу сверкал
коричневою кожей, словно желтой.
Стол пустовал. Поблескивал паркет.
Темнела печка. В раме запыленной
застыл пейзаж. И лишь один буфет», - мне много не хватает...

или

«Вот цветы и цветы, и квартиры с новой любовью,
с юной плотью входящей, всходящей на новый круг,
отдавая себя с новым криком и с новой кровью,
отдавая себя, выпуская цветы из рук.
Новый вечер шумит, что никто не вернется, над новой жизнью,
что никто не пройдет под балконом твоим к тебе,
и не станет к тебе, и не станет, не станет ближе
чем к самим себе, чем к своим цветам, чем к самим себе...», - романтичнее но для меня почти ни о чем. Не вижу нашей темы.

А что Есенин?
Дорогая

"Дорогая, сядь же рядом,
Поглядим в глаза друг другу.
Я хочу под кротким взглядом
Слушать чувственную вьюгу", неплохо романтично, а - в итоге все о себе о себе любимом.

Письмо женщине

"Любимая!
Я мучил вас,
У вас была тоска
В глазах усталых:
Что я пред вами напоказ
Себя растрачивал в скандалах.
Но вы не знали,
Что в сплошном дыму,
В развороченном бурей быте
С того и мучаюсь,
Что не пойму,
Куда несет нас рок событий.... Поздняя усталая любовь балованного мальчика. Простите.

Мне, самую чуточку, неудобно быть поклонником женской лирики но - почему бы и нет?

Кстати, Ев­тушенко пишет на нашу тему , на мой взгляд, чуть суше но - его лирика перекликается с лири­кой его возлюбленной. Что неудивительно. При этом, творчество поэта в этой части творчества, содержит немало самокопания и чувственности что мне близко.

Так бесконечно интересно читать работы про любовь. Если стихотворение по ритму и смыс­лу не имеет явных сбоев и несуразиц - если работа полна чувства я не беру в расчет технические мелочные огрехи. Читая любовную лирику я, представляю себе лица, чувства наших современников - Поэтов и Поэтесс. Дай Вам Бог быть любимыми, а если это не случи­лось Вы богаты любя. Не правда ли ?

Так что такое любовь? Мой ответ — любовь - отражение того, какие\что\зачем\и для кого мы или Вы.

П.С. совершенно неожиданно мне выпала честь поучаствовать в конкурсе 2ЛАП_2017-Любовная лирика

[i] Что конкурс?

Все его работы, так или иначе, показались мне интересными. В особенности следующие:

2. Бредовые ночи и дни мои + 3

4. Ожидание +3 ( не слишком понравилась концовка. Простовато как- то прочлось ((( )

5. Иван-да-Марья +5

13. Наденька + 3 ( мне показалось что своей работой Автор причинил мне немалую психологическую травму. Я очень переживал. Работа сильна но оценить ее выше + 3 я не решился, ибо свято считаю - что на такие темы писать или вовсе не надо, а если - написано - не выставлять на конкурс)

17. Без обид +3 ( простите, но работа какая-то темная на мой взгляд. Не добрая и не злая, а двуличная. На протяжении всего-всего нас убеждают в том, что объект это всЕ литгероини. И что имеем на выходе? Оказывается ЛГ с камнем за пазухой?)

9. Когда останавливается время + 3 ( местами показалось - не слишком точно. Так меня сомневает возможность наличия у девочки "оленьего взгляда". Может быть взгляд газели? ))) )

20. Люблю + 5 ( Плохо. Адьюльер? Это ли хорошо? Но...Очень хорошо. Верю. Читая - переживал)

25 Фома. + 3 ( с пояснением Автора мне становится понятно о каком библейском персонаже идет речь. Но почему от лица девочки? Тем паче именно Фома не верил там и все такое сопутствующее. В итоге - по ремеслу\творчеству очень хорошо. При досадных несоответствиях + 3)

По городу — акации в цвету.
Над узкими дворами, над Привозом —
весна. Рояль — рыданьем Lakrimosa…
Играет мальчик. Ангелы бредут

неслышным чутким шагом в небесах —
у каждого чуть ниже есть ведомый.
Там за полночь звенит трамвайчик сонно.
Наивный мальчик верит в чудеса.

А скольких там тревожит эта ночь!..
Дрожит свеча, исходит тёплым воском,
Жужжит комар. Рояль — изыскан Моцарт…
Тревожно сотням ангелов, невмочь.

Невмоготу сражаться мотыльку
С горящим солнцем — там, под абажуром.
Таксист, от света встречного сощурясь,
Куда-то в май одесский промелькнул.

Остыли руки, мальчик упоён:
Хор голосов — и звуки, звуки, звуки…
А за спиной — исполненный раздумьем,
Окна призывный звёздный окоём.

Под абажуром пляшет кутерьма —
лететь, гореть, ужасного не видеть.
Спокойно. Спи, мой мальчик, спи, провидец —
быть завтра толпам, флагам… будет май.

Цикады. Звёздно — городом цветут
акации. Так тихо и чудесно…
Рояль. Окошко в ночь - танцует тельце.
Жив мотылёк, похожий на звезду.

My WebPage

работа в редакции хорошего Человека М.

Полотном пасутся кони: красным боль, а небом синь -
городок краеугольный - "не надейся, не проси",
не пищи созданьем малым, из-за топота копыт
кто услышал бы страданья убиенной доброты?

Скачут алые кобылы, жар несут во все концы.
Где - любили, жили-были - нате: "хрясь" и "киш", и "цыц".
Человечиной запахло, костеногим сапогом
конница небес, не ахнув, затоптала где - кого.

Башни падают послушно, разлетаясь на куски.
Конница, небесной лужей, скачет - догони, рискни.
Знать не знает рати конной, мальчик, на звезду глядит.
Хор лучей - поет о сонном, месяц стоголосо тих.
Желт, окошком, нежен - чуток, а сверчок все "скрип" да "скрип".
До утра поет пичуга не охрипнув до зари.

Утром, водопадом меди, плещется свежо восток.
Мальчик доброе заметил: небо синее чисто,
печка, пресные лепешки - улыбаясь смотрит мать,
ангелы следят сторожко; облака да синева.

Пьян художник - "будь что будет" на угоду ремеслу
красочно рисует чудо - мальчик, город - страшный суд.

Пассажиры устав переходят ко сну.
За окном ненасытная дикость пространства,
Коридором - безумолчного отражаюсь.
"Тук-тук-тук" вечереет "Тик-тук" - перестук...

От досужих попутчиков, зряшных затрат -
На рассказы ответы прикрыл капюшоном
Одиночество горькое и отрешенность
По вагону хожу и курю до утра.

Металлический голос путями хрипит,
По вагону гуляет взвесь ветра и дыма
Остановка - здесь время судьбу сохранило
Ответвлением русла небесной реки

Так легко справедливо и сладко в груди:
Вылетает навстречу, над выросшим чубом
Тронув крыльями, филин курносо-безгубый.
Эхо множит туманами птичье: "иди"

По короткой дороге, минуя погост:
По-ребячьи стремительно, влёт, бездыханно -
Дальше, дальше - пусть камни дороги прохладны,
Пусть восход на траве оживляет стрекоз.

Там, где башни ворот золотым янтарем
Напитал непридуманный солнечный город.
Там все живы, и там мне навряд ли соврет
Тот холодный, которым я стану нескоро.

Я вернулся, иду мельтешеньем ходов
внутрь скелетов домов и надломленных башен.
Невиновно-виновный, никчемный, пропащий,
Город предан, забыт, и - проститься готов.

Отправляю короткой ребячьей ногой
Как случалось и раньше шнурованный мячик
У старушки воробушки - истово клянчат...
Напитавши прожорливых птиц пирогом -

Подзывает: "домой!" - Подбегаю стремглав. -
"Сколько можно? Пожалуйста, хватит носиться!"
Старый двор, детворы беззаботные лица,
Кошки, птицы, собачье беззлобное "гав"...

Проводник разнесет бледно налитый чай
Приоткрыто окно, сквозняки треплют книжку,
Никого, ничего - я, как будто бы, вышел
И остался на станции город встречать.

Полон весельем грустным
домой приходить без ног

Снами летать и привычно не падать вниз.
Солнцем вставать и домой приходить без ног.
Сделанный добрым городом механизм -
Ночью всерьез говорил со своей звездой: -

Добрая, вкрадчиво, словно родная мать
Сына укачивала - не убирая луч.
Мальчик хорошее теплое понимал,
Утром - зарю встречал, вечером - закрывал на ключ.

Грустному городу некому помогать: -
Мерзнет качелями - некого укачать,
В окнах многоэтажек пугающая темнота...
Петлями, без дверей, грустно визжит печаль.

Не было горя - прошла, отгремев, война.
Девам, ложась в постель, не зачать детей.
Старость старела и оставалась совсем одна.
Новости этой, подвалами, не усидеть.

Птицы теряли силы и дар свистеть.
Воды слезами ссохлись - пришел песок.
Изредка, хрупкое солнце бралось висеть -
Ящериц согревая - таинственным ремеслом.

- Что это,
что это?
Шепот слепых ворон,
Выбравших долгую квоту на триста "кра".
В бездну шагнул, преступив за чужой порог,
Маленький мальчик.

Гранитный аристократ,
Лестницы ржавые сдвинув, был поражен.
Грудью развалин, осыпавшись - возразил:
- Смерть, на поверку,
не слишком-то хорошо.
Альтернатива ли - мальчик - почти без сил?

Полон весельем грустным шальной старик
Бросил рисунок свой - руки поднял в мольбе.
Просит, задравши седую голову:"Подари,
Всякому что тому должно сделать", - берет мольберт.
Нежная кожа, пытливы - воронки глаз -
Столь ненасытно жить городом под звездой...
Мальчик и город, фантастмагория удалась.
Старому колдуну, картиной, особенно повезло

Высотки оглянулись, вопрошая.
Был полдень. В храме, свечи у икон,
как губы матери бессильно задрожали.
Декабрь. Ленинакан - упал - легко.
Как женщина на льду, многоэтажки
сложились, повернувшись по - оси:
исчезла мать, ребенок ручкой машет;
бежать, упасть, лететь, молить, просить.
Подброшенной, летящей колокольней,
Колокололи в унисон, до боли.
В сто тысяч жизней все колокола, -
из преисподней мать-земля звала.

Тепло, радушной мерой бьется сердце
(бывало всем хватало молока).
Мурлычет потерявшая котят.
Прижала, согревая: "Гррррейся-грррррейся."
Раскрытый рот, израненные лапы,
чуть слышный сип молящего зверька.
Увидели ее издалека,
когда достали мальчик спал - не плакал.
Могила дома:
в каменной норе -
согреть собой несчастного ребенка
(мяукал одиноко, тонко-тонко).
Ленинакан был страшен на заре.

Георгий_Волжанин, команда «Команда 777» (ЛитСеть)
Произведение: 1-7. Родина
Задание: Стихотворение с заданным словом "северный", нельзя использовать слова "дремлет", "притихший" и "город"

Ночное -
речкой ходят кони.
Припали, пьют.
Туман в лугах.
Свежо,
по-утреннему сонно.
Кукушкой детство ли пугать?
Костерчик подползает дымом
к застывшей матовой воде...
Да будут те места хранимы,
куда вернуться бы хотел...
Ты помнишь – ты, конечно, помнишь.
Услышав заполошный крик,
без промедления на помощь
спеша от утренней зари.
Вперед, там пламя бушевало,
навстречу вспугнутой судьбе -
туда, где чутко ожидает
позиция врага, твой бег...
"Вперед!"
"Покажем им!"
"В атаку!", -
твой ротный впереди. Пора,
ветр северный поймавши, акать.
И - нарастать: "Ура! Ура!".
Испятнанным военным снегом
спешить навстречу тыще искр.
Замедленным солдатским бегом,
не зная слова "берегись",
До небом данного обрыва
Беги.
И память обрети...
На глубине играет рыба.
Ночное.
Дети у реки.

Европа больная собой
неистово пушками курит.
Из плоти пошив абажуры
не слышит предсмертный гобой.

Живое живым сохранив
чуть-чуть приоткрытая тайна:
голубкой под солнцем летает...
Рисунком на женской груди.

Цыганки заливистый смех.
Монисто, а платье сквозь ворот
Не прячет пружинящий норов.
Девическое - не для всех.

Повозки и танки в степи:
едва ль разминуться под солнцем,
трепещет душа колокольцем -
вверх рвется по-птичьи
"беги!"

Размерены ночи и дни.
Путь в баню. Кровавая сука:
"Раздеться! Живее! Откуда?!
Вот это?"...
" А ну-ка! рискни!", -
плюй алым - девчонка меж глаз, -
"Ату! Бухенвальдская фрау!
Жри, гадкая, плоть. Жду - расправы -
спускай, словно пса, смертный газ"...
Когда -
не уставший болеть
по-птичьи отчаянно вскрикну: -
идет, жжет монистовым нимбом
просторы весенних полей;
а вслед - зацепив сарафан -
цыганские милые дети.
Бредут, облаками одеты,
с коронами
на головах.

Одна из надсмотрщиц лагеря смерти замечена за изготовлением поделок и в т.ч. абажуров из кожи людей ( особым шиком считались поделки из татуированной кожи заключенных национальностями цыгане, русские)

Эль-Бабом
Опять овладел самум
Что солнцегорой недалекой Эш-Шам
Ашуру укрыться не позовут
Не прежнее время
Тележка
Ишак
В живое вживился в песчаном гробу
Под носом
Нежнейшая шерсть живота
Как в детстве вольготно
Найти бы сосок
Немногое впору за это отдать
Наружу торчит шерстяной волосок
Предсмертна
Танцующая нагота
Дувалы
Над ними пустынный сом
Застыл
И паря чуть колышет весы
В развалинах дома Ашуры песок
Танцует
Протягивая усы
Эш-Шаму
Заполнившему горизонт
Когда горизонт от огня горит
Под смертным ковром кровоточит висок
Ашуры
Последним в роду был худой старик
Расклеванный пулями невесом
Не выполнив долг
До вечерней
Зари

солдатам не вернувшимся из похода, их близким посвящается
------------------------------------------------------------------

Пятнадцать мальчиков - не чувствуют - вины.
Пятнадцать мальчиков лежат, неукоримы.
Февральским снегом и метелью Крайны Зимней -
алеет снег в проталинах спины.

Закутав плечи под платок, свежо в дому -
чуть разогнулась, в печку накидав поленья,
перекрестилась в угол, как дожить до лета?
День убыл - одиночеством тонуть?
Нет, ставить тесто для нехитрых пирогов,
шагнуть к столу - под старенькой клеенкой,
забрать - смотреть, прижать, кропить соленым.
Платком глаза - кота, незло, ногой.

Одной в пустой деревне, в старость, нелегко.
Остановилось, нет - пошло. "Чу" - заболело...
Вибрирует тепло дарящим рыжим телом -
лежащий сверху...Грудь, врачует кот.
А после - был цветной, киношный, странный сон:
четырнадцать кустов, сочащей кровь рябины -
сильнейшим громом, злого неба, порубило.
Пятнадцатый летит к ней - невесом...
Прижала - истово, как некогда к - груди:
так благостно, прощающе, спокойно-
"Нет-нет - не плачу, спи, нет-нет не больно.
Не бойся, мальчик - как проснешься - не буди".

Фонарный свет сползал бесовским гримом
с лица вечерних поздних январей -
играл фигурками, построив - то в каре,
то выстроив - шеренгой вдоль витрины.
И отходил, и подходил игриво
на тоненьких неоновых ногах.
Звенит звонок и занавес упал:
солдатик оловянный - балерина.

Искрой искрит: стоят, переглянулись
и словно люстры, словно бы паркет,
так славно, скользко, и нога к ноге -
воронкой свет - тахикардией - пульсы
несутся резвым сквозняком мазурки.
Шум, разговоры, смеха перезвон
но что это? "Извольте выйти вон?!"
Ему винтовка - для нее микстура.

Излет свечей - суфлером странный чертик
постылой тенью - память. Кашель. Боль.
Темно: постель - несыгранная роль,
кто нужен был твердит вдали речевкой:
"Твой смех, твой голос, живость - берегу, обогатив походной горькой солью - мой милый серебристый колокольчик, оставшийся
на Невском берегу...Опять "примкнуть штыки" - поет шрапнель.Я верю в нашу встречу непрестанно. " Вперед в атаку...", -
медлит сталь крестами, питая алым - рваную шинель.

Слонялся свет - сквозь снег, ветрам картавил -
невнятное хрипел по флюгерам,
как горький пьяница забывший о вчера,
предпочитающий незнания отраву.
Безлюдье улиц и зашторенных витрин.
Невесело но что это? Чечетка?!
Хихикает морозный юный чертик,
кривляясь отраженьями что мим.
И вот они. Пора? ужель возможно -
как прежде? Он, с оплавленной щекой
с ружьем, и примкнутым к нему штыком.
Она, воздушная с воздетой - ножкой.

Тревожно, странно - страшно. Невозможно.
Танцует снег, судьбой оплачен счет.
Чудит витринным отраженьем черт -
в окне - сгоревший, и на быстрой ножке,
она, юлой скользнувшая в ничто.

[img][/img]

Он видит сон: опять уснул на кухне,
он центр коловращенья центрифуг,
вокруг снуют тетраэдры фигур
ревнуют, спорят, верещат над ухом.

Остаться в стороне? - навряд ли. Грубо,
сжимая кисть, что древко - дровосек,
он рубит и малюют, снова рубит, -
он - часть революционных новостей.

Кофейный чертик - перевертыш чашки -
пророчит блюдцу мор, или войну?
Как разобрать, где правда?! Ну и ну!
Спасеньем, выходом - планета-ящик:
толпа кубов, - обрубки формы Бога,
рты треугольны и не высших, сфер;
воронкой взглядов бредит Люцифер.

Земную ось - возможно ли - не тронуть?!
Бессильны ли проклятия убогих?
Судьбой престолов, как осой в вине,
барахтается по своей вине -
полотнами не женских форм эпоха.

Квадрат окна, цвет дерзко антрацитов.
До времени, спит раненый мустанг.
Задумано кровавое с утра.
Но бдит Малевич вождь эритроцитов.
Осознанное,
вряд ли одолимо.
Раздумчиво. Заброшена семья.
И дети...Революционно пяьн.
Перевернувшийся.Теодолитно.

Он счастлив. Днём. Обласкан Мейерхольдом.
Рисует, чертит постанову "Буфф".
А ночью беспокоит жалкий дух,
на кухне курит: кофе, подоконник.

Как утром свет не спрятать, не запутать,
так ночь теряя видом городским
с востока скачет конь, художник спит.
Заблудший, жалкий, слабый, неподсудный.
Он обречён служить объектом споров,
живой квадрат, недрёмный обелиск.

Уткнувшись в локти спит супрематизм.
Футляр земли крестообразно вспорот.

На белом огненно рябые,
как на лицо ребячье корь
плескает, воспаленно, хворь -
так восседали на рябине:

мазки заката - кумачами,
как небожители трех сфер,
оранжевым питая снег.
Подобно близким - привечали

стихии неба и зимы,
и снежного, предполагая
вот этих: с тощими ногами,
одетых в птичии пимы.

От мыслей - голова звенит, нервической струной, не спится.
В окно глядит январь убийца, а стоит ли - кого винить?
Меня он вправе не любить фонарной амплитудой Морзе
бросая улице морозной - метели млечные клубы.

Он этой ночью одинок и словно узник одичалый -
не ведает конца\начала рассвета, за своей спиной.
Глаза - просторов лютых стынь январской стадии горенья.
Я, по - отчаянью наверно, как плоть от плоти - словно - сын.

Я, как и он схожу с ума недостающею - весною,
и у меня тревожно ноет, а будущим - туман, туман.
Я подхожу к его окну - востоком, наседает утро.
Звериную надевши шкуру - вширь января спешу, скакнув...

Туда, к началу всех начал, к волчице. Снежная, живая -
скользит, пространство пожирая - я вслед за ней забыв печаль.
Вот так, до одури груди, до закипанья миокарда -
волчицей ночью до упаду - влеком, до млечного пути.
Там легкость, шик, голодный блеск - не звезды, на охоте стая:
бежит, летит; и - не мигая пускает ниже - зимний лес.

Но где-то там, вдали - отец.
Затвор окна, тугой пружиной -
взвел. Убиение свершилось.
Тепло. Бессонница...Конец .