Август немой и грозный, падают с неба звёзды,
Ветер уносит листья – словно любимых лица.
В небе прицельно кружат хмурые злые осы,
Время стирает жизни, и за порогом осень.
Не уходи в нирвану, если привычней драма.
Чертит пришелец-август странные пентаграммы.
Можно искать ответы, можно сбежать из клетки,
Но превратится в тыкву необратимо лето.
Не выпадай за рамки, там не один расшибся,
Не выходи из круга, не совершай ошибку.
Не засыпай надолго, если устал и сломлен,
Если исполосован вспышками дальних молний.
Не умирай от боли, если немеет кожа,
Ночь раздирает сердце сотнями чёрных кошек.
Не просыпайся в мире, где ни тепла, ни света,
Где остывают звёзды и все страшней сюжеты.

.

Не шлите в школу, в сад, в библиотеку -
Нет сил идти, я брежу, моск течёт…
Товарищ препод, будьте человеком -
Ну сжальтесь, ну поставьте мне зачёт.
Пусть интеллект мой трудно обнаружить,
Позвольте мне продолжить - ни о чём,
Взамен ответа предъявить Вам душу
И жалостную рожу кирпичом.
Вам смех, а мне – лишения и драма,
Теряюсь я – по-Вашему, легко,
Мычать о том, что мама мыла раму,
И трепетать в испуге мотыльком?
Мне крылушки безжалостно и грубо
Помял коварства Вашего сачок…
Ну вот погибну здесь, и толку с трупа?
Не мучьте, подарите мне зачёт.
В душе блондинка, изъясняюсь косно,
А вам претит унылое нытьё…
На парах по слогам читаю «космо»
А грызть гранит науки – не моё.
Не бейте, не браните так сердито,
Не смейтесь, вы должны меня спасти.
Ну, смилуйтесь, ну сами посудите,
Вот выгонят – и что мне, двор мести?...
Ваш взгляд недобрый холоднее стали…
А за окошком крУжит вороньё…
Убить в себе невежу? Вот пристали,
Мы что, криминалистику сдаём?
Нам так, пожалуй, не достичь контакта…
Скажу за всех, кто за спиной притих:
Мы – не рабы, рабы – не мы, вот так-то,
Учите сами классиков своих.
Хотя постойте… что-то вспоминаю…
В лесу родилась ёлочка.. не то…
Вороне бог послал в начале мая
Кулек дырявый - точно решето...
Шла Саша по шоссе, жевала сушку,
А на траве – дрова лежали в ряд…
Я вам пишу зачем-то - где же кружка?
Куда же плыть? Как быть? Кто виноват?
Я в бурю вышел из лесу с приветом…
До ужаса широк мой кругозор!
…Но где же все? Мне страшно… кто ответит,
Зачем в руках у препода топор?..
Беру билет… «Гроза», Островский, драма.
Я вспомню, я отвечу, я смогу!
Не гневайтесь, не вспоминайте маму,
Карающим пинком не шлите в гугл.
Твердили в пьесе - люди, мол, не птицы,
Бесцельна и уныла жисть на дне…
И кто-то порывался утопиться,
А лечь на рельсы было бы верней.
Но что это? как будто в знак протеста,
Стемнело… мечет молнии ваш взгляд…
Я не люблю грозу в конце семестра,
Когда нервишки преподов шалят…

.

Полностью опубликовано здесь

Совы не то, чем кажутся.
.

Когда несмотря на запреты, замки и засовы
Сгущается зло и за окнами ухают совы,
Туман подползает и льнет к тебе снова и снова,
Бесплотный как бес,

Не верь голосам и ветрам, предсказаниям старым,
Вставай и иди за огнями фантомных пожаров,
Навстречу дремучей беде и тягучим кошмарам,
В мистический лес.

Там белый вигвам, где ты станешь сильнее и лучше,
И чёрный вигвам, где оставишь уставшую душу,
И будут лишь сосны твои откровения слушать,
Застыв на века.

Там брошенный дом затаился в глуши за дорогой,
И крыльями сов обнимает внезапно тревога,
Не верь тишине и чужих отражений не трогай,
Река глубока.

В ней тонут слова и следы, погружаются в омут,
Сознание гаснет, впадают мгновения в кому
И в зеркале ты улыбнешься кому-то другому,
Немой лицедей.

Во мглу полетишь, забывая знакомые лица,
И будет годами твой сон обезличенный длиться,
Где мир многомерен и белые совы – не птицы,
А души людей.

.

На высоте парящих в небе крыш...
.

Станет страшнее и ближе штормящее небо,
Осени ржавый титаник утонет в тумане.
Дно измеряя, на миг захлебнётся от гнева
Некто, сжигающий мир как страницы романа.

Книжное время – изломаны ритмы и мачты,
Цвет переплётов и дней – утомительно-серый.
Смотрят фасады домов по-ремарковски мрачно
В мире привыкших молчать и впадающих в ересь.

Пеплом становятся судьбы, мечты и попытки,
Вещие сны, улетевшие птицами книги.
Взорваны хрупкие стены, изломаны скрипки,
Камни застыли, дрожа от беззвучного крика.

Мир ограничен сюжетом, рассудком, тревогой,
Все за пределами носит оттенок печали –
Тени бродячих котов на пороге у бога,
Стаи ночных мотыльков у него за плечами.

Чёрные крылья пожаров обнимут синхронно,
Станут реальностью мифы и тёмные мысли,
Крыши, парящие в небе, и плач саксофона…
Души растают как дым, как сгоревшие листья.

.
На Литерный сапсан-3

Источник вдохновения: Олег Кротов, «Теорема»

Сказать - я бесноватость неприемлю
И если жертвовать собой, то за любовь.
Стихи скорей всего есть теорема,
А аксиомой - расписанье поездов...
И через купол яркий свет струится.
Он, как источник и как стимул жизнь творить.
Я чувствую, в стихах вмиг воплотится,
Что просится на лист, я не могу таить...

Пародия:

Уймись, поэт, я бесноватость не приемлю!
Ты – сумасброд, избранник муз, я – экзорцист.
Разоблачу, испепелю, урою в землю
Всех, кто привык бросать слова на чистый лист.
Ты вечно бредишь, всюду ходишь, как в тумане,
Беспечно множишь стихотворную фигню…
Сидящий в каждом гнусный демон графомани
Мешает жить, я паразита изгоню.
Опять бубнишь про беспросветность, жалкий лузер,
Идешь во тьму, кругами бродишь под луной…
Не жди любви, не разводи пустых иллюзий,
Ведь в эту ночь беззвёздную ты – мой.
Ты не вернёшь бездарно прожитых мгновений,
Пылится в ящике стола твоё перо.
И все, что вскоре обретёшь, бескрылый гений –
Лишь кол осиновый и пули серебро.

.

На конкурс "Моя душа уж трепещала..."
.

Мы в дремучей глуши познавали мир Духа,
И от счастья взахлёб трепетали сердца.
Совпадая мечтами, смотрели друг в друга
И беспечно впадали в любовь без конца.
Испытуя сомнений в сакральной нирване,
Как посланцы судьбы, не тонули нигде,
И кармически прочно сплелись на диване,
Воссылая призывы к далёкой звезде.
Отмороженных стёкол дыханьем касались
И устройство миров понимали нутром,
Хоть тревожно кренилась хибара косая,
Мы безумие грёз возводили на трон.
А метель застилала пути водопадом
И зима посылала нам снежный привет:
Крыши белые, словно покрытые матом,
И сугробы, где пёс наш оставил свой след.
К нам зловеще тянулись кошмары из мрака,
Старый кактус укрылся в углу как дракон,
Ты в мечты погружал свой изношенный якорь,
Изгибая изящных ресниц полусон.
Нам засветит в глаза сумасшедшее солнце,
А священного гимна прекрасный мотив
Дирижоплем любви к небесам вознесётся
И к вершинам как ангелы мы полетим!

.

На конкурс "Моя душа уж трепещала..."

Цвели ромашки в мотыльковом поле,
О нежности шептали камыши,
Июльский мир был вздохами наполнен,
А мы, две безмятежные души,
Как эльфы над полянами порхали,
Резвились как кузнечики в траве.
И пусть нас осы жалили нахально –
Все растворилось в лунном волшебстве.
Звучали серенады и обеты
Там, где топтали тело муравьи,
И пением романсов до рассвета
Венчали нас коты и соловьи.
Но выцветал над нами ситец неба,
Скукожился и саваном накрыл,
Все стало так ненужно и нелепо –
Дремучий лес, болото, комары...
Прошла Любовь, и босиком по снегу
Ушли коты в неласковую даль.
Осталось эхо скомканных элегий,
Когтистые кусты и в них - рояль...

.

Однажды шторм закончится, и ты не вспомнишь, как его пережил. Ты даже не будешь уверен в том, закончился ли он на самом деле.
Но одна вещь бесспорна: когда ты выйдешь из шторма, ты никогда снова не станешь тем человеком, который вошёл в него.
Потому что в этом и был весь его смысл. (с)
.

Безрассудно взлетят парусами шторы,
В обжигающем свете, свистящем вихре
Мир – причал, беспощадно разбитый штормом,
Мир – нелепый и страшный рисунок психа…
Лишь эскиз, где намечены судьбы криво.
Сатана или Бог здесь раскинул невод?
Здесь молитвы сегодня звучат и взрывы,
Чёрный дым в невозможно-весеннем небе.
А под ним – в глубине, в тесноте убежищ
Столько боли и веры, любви и гнева...
Но стирает надежду железный скрежет,
Пробирается в души и режет нервы.
Это смерть на облаву выходит в город,
Это долгая, ставшая пыткой тризна,
Строй домов обгоревших, застывших гордо,
Вечный снег, заметающий дни и жизни.
Это мёртвые птицы, ветра и пепел,
Это память, в которой как выстрел – имя,
Это кровь и руины в твоем Алеппо,
Это крылья хранителей над родными.
И страшнее сирен – лишь слова проклятий,
И засохла нелепая ветка мирта.
Под ногами – дороги, камней заплаты
И осколки стекла, и осколки мира.

.

Источник вдохновения:


Там, где давно не восходит солнце, тела и мысли сковал мороз,
Суровый зверь неписец крадётся, метёт страницы шикарный хвост.
Хоть графоманы тянули когти, крича ругательные слова,
Но он пробрался – не лис, не котик, и три поэмы легко сжевал.

Ужасно любит, подлец, искусство, стихи вообще для него – магнит,
Кого коварный зверёк укусит – ни строчки больше не сочинит...
Палач с повадками вурдалака, утащит смыслы трудов на дно.
Потом останется только плакать и на диване лежать бревном.

Притихли рифм и метафор зубры, но снова жертвы на сайт идут...
У злого зверя такие зубы – админы в обморок упадут!
Взлетают камни, скрежещут перья, а он бросается на творцов,
И кто пока что в него не верит – однажды встретится с неписцом!

.

Четверостишия, сочинённые для игры "Испорченный телефон" Княжеской игровой.
.

Противогаз и газовый баллончик -
Проверенный защитный арсенал.
Еще дубинка, лом, тесак, заточка...
Я не амбал, но завалю слона)

***

По перепаханному полю
Несётся бешеный хомяк.
Он, дикий, маленький и вольный,
Слегка был трактором помят.

***

Дядя Веня привычно ругается матом,
В электричке катается, бредит и пьянствует.
Никогда не трезвея, косматым приматом
Ловит глюки в бесцельных причудливых странствиях.

***

Темнота зовёт и манит,
В ней химеры и враги…
Из кромешного тумана
Вышел Крюгер – берегись!

***

Напрасно мы сигналы в космос шлём,
Стремимся в темноту как мыши к сыру.
Вновь не туда направлен звездолёт,
Посланцы пропадают в чёрных дырах.

***

И душу, и талант, и интеллект
Пытался графоман впихнуть в свой опус.
Но сочинял халтуру много лет
И снова муза посылала в... топку.

***

Обленившийся Дантес избегал дуэлей,
Дома заперся один – дескать, карантин.
Вредный, толстый, словно кот, вечно спал, бездельник.
А в сети шутя творил Пушкин, сукин сын.

***

Шторма и ураганы скоротечны,
Пугающи, но не всегда фатальны.
А бабочка махнет крылом беспечно –
И смята вхлам привычная реальность.

***

Рыщут в сумерках, как волки,
Шахматистов стаи…
Там лежат химер осколки
И слоны летают.

***

Я - страшный критик, угнетаю гениев,
Как хищник ловок и могуч в прыжке,
Я применяю словари по назначению
И бью поэтов ими по башке.

***

Как прогнать мою тревогу, как забыть мои несчастья?
Пригласите экзорциста, мозгоправа и врача.
Я домой, как прежде, в полночь опасаюсь возвращаться:
У меня супруга – ведьма и летает по ночам.

***

Куда бежать, когда попал в капкан
Привычек, лет, условностей и быта?
Под каблуком дрожишь, как таракан,
Бываешь изувеченным и битым.

***

Не вспоминайте херес и Хуана,
Когда вас тянет матом всех покрыть,
И Хулио не трожьте, грубияны,
Умерьте вашу ху суету и прыть.

***

Непостижимы мироздания законы:
Что делать, как и с кем, зачем, кто виноват?
Но если влить в нутро поллитра самогона –
То сразу всё поймёшь, свалившись на диван.

.
Полные протоколы игр

Источник вдохновения:


Koterina:

Не подбирай, гениальный творец, эпитеты -
Твой приговор беспристрастно-суров и страшен.
Вспомни, что есть только ты и вопросы критиков –
Лезущих с острым ножом в смысловую кашу)
Режущих горло беспечным пушистым лирикам,
Грубо вломившись в их облачные квартиры.
Чтобы упечь рифмоплетов надолго в клинику,
Злобно обрушив на них камнепад придирок)))
.

Ветровоск:

Как украшают стихи фарисеи, мытари -
образы Вечной книги пусть все похвалят!
Не замечая, что критик так близко, вытворил
пару шедевров, скромно назвав стихами.

Злой рецензент, притаившись с рогаткой в сумраке,
выстрелил в сердце, словом по нимбу вмазал...
Наполеон из соседней палаты думает,
как мне помочь опять завладеть Парнасом... :)))
.

Koterina:

Собраны в нашей палате, бесспорно, лучшие -
Здесь заточили Шекспира, Гомера, Байрона.
Пишем на стенах шедевры и чутко слушаем,
Как санитары опять измышляют кару нам.

Старый скрипучий клен за окном колышется,
В небе лениво ползут облака-барашки…
Я бы взлетел и свободно парил над крышами,
Только связали враги рукава рубашки)))
.

Koterina:

Нас притесняют, в наш талант не верят,
Глумятся, не пущают в интернет!
А на стене – гекзаметры Гомера
И Вильяма пятьсот восьмой сонет.

Томимся в западне, как птицы в клетке,
У Байрона от глюков нервный тик…
Из пузырьков и спрятанных таблеток
Я памятник в углу себе воздвиг.
.

Сергей Кодес:

Нас притесняют, нам выносят мо́зги,
Глумятся, не пущают в интернет!
А на стене – Есенина берёзки,
Пародия на Вильяма сонет.

Томимся в западне, как птицы в клетке,
У Glück от Лафонтена нервный тик…
Я капаю лекарство из пипетки,
А Шура Пушкин - памятник воздвиг!
.

Нафлужено здесь: http://litset.ru/publ/66-1-0-51608

Талант стихотворца и магия слова
Легко превратят каравеллу в корову,
Кота в катапульту, бидон в купидона,
Балду в балабола, питомца – в питона,
Все будет абсурдно, смешно и бредово.

.

Он приходит – незваный гость, беспредельщик и шарлатан.
Проницателен и пытлив, археолог твоей души,
Добротой на врача похож, мягкой поступью – на кота,
Он тревожит и достает, увлекает и тормошит.
С целым ворохом странных книг, с редкой магией нужных слов,
Отогнав пауков и псов, наблюдателей и чужих,
Он приходит – колдун и шут, прорицатель и птицелов,
Исцеляя и ворожа – так, что снова захочешь жить.
Сквозь шальной акварельный март и слепящий хмельной июнь,
То зигзагом, то по прямой, то наматывая круги,
Он приходит – не постучав, беззаботен, игрив и юн,
Новый день, где светлеет мир, где становишься ты другим.

.

Оригинал: surra, "В Иллирию"
http://litset.ru/publ/16-1-0-62951

Унеси меня снова, летучий корабль,
В Иллирию,
Где всё просто и ясно: графиня и герцог –
Идиллия,
После всех испытаний мечты, словно в сказке,
Сбываются,
Ветер волосы треплет и шепчет на ушко:
«Красавица!»
Здесь пират станет другом, подарит на счастье
Доверие,
Умный Шут подмигнёт – не волнуют его
Чьи-то мнения.
Надувай паруса, помаши на прощание
Крыльями,
Унеси меня снова, летучий корабль,
В Иллирию

Пародия:

Наступая на грабли, пишу бесполезную лирику
Про пиратов и графов, шутов и причуды делирия.
Там другие законы, там птицы слетаются синие...
Критиканы драконят, но я не впадаю в уныние.
После всех испытаний, искусана и обессилена,
Увлеченно сплетаю мечты и узоры – идиллия!
Сочиняю сюжеты, вставляю порывы душевные,
Украшаю виньетками строки и мысли волшебные.
Тролль безжалостно треплет и шепчет на ухо: «кошмарище!»
Но восстанут из пепла фантомы миров потрясающих.
Пусть бумажный кораблик утонет в пучине злословия,
Но чудесные грабли обычно держу наготове я.
Улечу на Парнас, помашу на прощание крыльями
Критиканам ужасным, в паэты не вышедшим рылами.
.

Здесь боль и страх, следы потерь, дожди и сквозняки над миром…
Здесь дом и дверь, у двери – зверь, пособник тёмного мессира.
Скребёт когтями, чёртов шут, визжит, мяукает и лает…
И изо всех щелей ползут поганых насекомых стаи.
Не вспомнить, мучаясь в бреду, число предсказанного зверя…
Потом поймёшь, когда придут и линчевание, и ересь.
Когда зажжётся в небе медь - увидишь чучело свободы.
Охота вечная на ведьм - огни костров и крики сброда.
И будут все страшнее сны, где дымом станут разговоры,
Где будут шутки сатаны, ветра и опустевший город,
И дом твой, выжженный дотла, и зверь неведомой породы -
Твой надзиратель и палач, каратель твой и квазимодо.

.

Вечно голоден и жалок, жил в коробке под мостом
Зверь с облезлыми ушами, тощим брюхом и хвостом.
Беспороден и застенчив, шаловлив как мелкий бес,
Был он редкого оттенка – цвета мартовских небес.
Не любил дворы и стены, тупики и злых собак...
Этот синий котик Сеня – фантазёр, но не слабак,
С виду стрёмный и убогий, гуманистом был в душе.
Голубей вообще не трогал, а ещё жалел мышей.
Робко лазил по помойкам и объедки пожирал,
На деревьях по-геройски зависал, как экстремал.
В легких сумерках скиталец жутко пел, поймав кураж,
Но прохожие смеялись – что ж ты синий, как алкаш?
Побираясь в переулках, иногда ловил пинки,
На луну в тоске мяукал, мол, коты – не мотыльки...
Как-то осенью в тумане заблудился синий кот,
Оказался в мире странном, там, где всё наоборот,
В доме бежевого цвета, где забыл про свой дефект,
Там нашли его поэты и забрали на проект.
Оборванцу показалось – он попал в прекрасный сон:
Возвышался в гулком зале холодильник с колбасой.
Так бродяга изменился, стал домашним редкий зверь,
Отожрался, округлился, местным авторам теперь
Сочиняет небылицы, дарит счастье круглый год
Не какая-нибудь птица, а огромный синий кот!

.

В смутное время тревожны слухи,
Спутаны мысли, опасны тропы.
Не сомневайся, не падай духом,
В хаосе мнений – рискни, попробуй
Стать чернокнижником и факиром,
Множить слова, приручать химеры…
Выбор – попытка очнуться в мире
Душ, искалеченных ложной верой.
Истина – щепка в ревущем шторме,
Камень в дрожащей руке бродяги.
Дверь в неизвестность. Чужой за шторой.
Знаки на ветхой немой бумаге…
Можно забыться и выть шакалом
Или смеяться опасным психом,
Падать уставшим птенцом на скалы
Или носиться безумным вихрем…
Это – итоги ночей бессонных,
Сотни дорог для святых и сброда.
Это – опасность и невесомость,
Это все то, что даёт
Свобода.

.
.
на Блиц 57 - классический

Типа, дом – панацея от разума. Тина в колодце.
Камирра
.

Замер пасмурный дом, обезличенный смутной виной.
Бродят мысли по кругу – как будто заело пластинку.
Стены давят, стремятся сойтись все тесней, а окно
Облепили тревожные сумерки слипшейся тиной.

Темнота – это твой персональный колодец, твой мир.
Парадоксов трясина, болото для слов и рассудка.
Ты все глубже уходишь на дно мрачных тем – чёрных дыр,
Только ловишь случайные звуки – привычно и чутко.

Под водой не понять, что вливается – ночь или день,
И какие ветра там снаружи сметают вершины.
Здесь лежат корабли с именами знакомых людей
И обломки утопий скрывает кромешная тина.

.
.
.
на Блиц 56 - именной

сколько бумагу на фразы не крестословь
сколько забор из иллюзий не возводи
в своде сигналов все символы про любовь -
каждый сигнальщик подобное проходил...
(с) Silver Fox
.

знаки и символы вечно скрывают суть
из предрассудков и фобий растет забор
замерли буквы как звери в глухом лесу
робкий читатель крадется во тьме как вор

сколько иллюзий и бабочек ни лови -
в сети творцов попадают одни ежи
стрелы приносят печали взамен любви
рушатся замки из ломких идей и лжи

терпит бумага и рвется страдать душа
ветхим ковчегом плывет задремавший дом
где шестилапые мысли всю ночь шуршат
можно ли вытравить память -
поймешь потом

.

                                    ...посвящается карантину
.

Повсюду – пустые квадраты и чёрные дыры.
А свет – лишь иллюзия. Как и гармония истин.
Летят в темноту безвозвратно сгоревшего мира
Бездарные судьбы, тревожные мысли, потухшие жизни…

Неровные строки, крамольные взгляды, бездомные души…
Угрюмо стучит впечатлений поломанный счётчик.
Осталось добить, развалить всё, что можно разрушить,
В беспамятстве бреда, в потоке словесных пощёчин.

Так трудно – по кругу бродить тем, кто пойман и заперт,
Цепляться за страхи и сны, соблюдать ритуалы
И ждать, что однажды наступит прекрасное завтра.
Неправильный мир… Искажённая псевдореальность.

Где врать, предавать идеалы – позорно и мелко,
А верить в идею – бессмысленно и безрассудно.
Где выспренно-пафосны судьи, пришедшие в белом,
А люди – песок на подошвах вершителей судеб.

А тьма бесконечна. И душит минут паутина.
И все, что ты можешь –
лежать неподвижно, как овощ.
И, путая слухи, причуды,
мечты и причины –
искать имена
для живущих
во мраке чудовищ.
.

не просыпайся
на свет не лети
куда ты
псих безнадежный
забывший слова и даты
тает июнь
и рассудок
безмерно горе
льды облаков
и продрогший
безмолвный город
мысли и чувства
мутируют от
простуды
снег одуванчиков
хрупкие парашюты
снег тополей заметает
миры и скверы
сны где никто
не очнётся другим
наверно
сотни историй
преданий
чужих трагедий
ветер
над миром бушует
и стынет ветер
словно пытается
нервно
пробить твой
панцирь…
лето
морозное лето…
…не просыпайся

.
На блиц-52 психоделический

Как от текста отделиться, если ты бессонной ночью,
лютой вдохновенью маясь, съел над ним кило конфет…
(Буква О)
.

Ты шедевры сочиняешь, уминая с чаем плюшки,
Поедая карамельки, леденцы и мармелад.
Ты способнее чем Бродский, гениальнее чем Пушкин.
И нуждается обычно в чём-то сладком твой талант.
Ты творишь, надежно спрятав шоколадку под подушку…
Но твердит ехидный критик – мол, не Блок ты и не Фет!
Ты спроси – чего он хочет, почему такой бездушный?
Может, злой он, патамушта нету у него конфет?)))

.

.

Не зная ни гнева, ни боли, ни чувства вины,
Я жил, и меня опьянял впечатлений наркоз…
Меня не пугали ни знаки, ни вещие сны,
Ни отзвуки гроз, ни прогнозы безжалостных звёзд.
А драме моей позавидовать мог бы Шекспир,
Я мчался, листая десятки дорог и границ,
Но время мое истекло и обрушился мир,
Часы разлетелись на сотни испуганных птиц.
Осколки сюжетов, зеркал и смертельного льда
Сложились в слова, и тогда сквозь иллюзий туман
Возникли ответы… и я прочитал - «никогда»,
И, кажется, «вечность». А дальше была только тьма…

.
.
На Странные танцы-140 Страны Инкогнита

На «Неизбывную осень» Harvey
http://litset.ru/publ/19-1-0-58744

...Это значит пора убирать огород
От посевов созревшего мака,
Подсушить коноплю. На лугу под горой,
Жечь костры, слушать Баха и плакать.

И нигде, и нигде не сыскать тишины -
Вечный шорох ползущих шуршавок.
Вон крадётся луна с ощущеньем вины,
Как Дзержинский в родную Варшаву.
.

Вот и осень, я пополнил конопляные запасы,
Распугал шуршавок шустрых и уселся сочинять.
Между строк гуляют лоси, ржут безумные пегасы,
И чекист недружелюбный косо смотрит на меня.

Бормотучие чучундры заворочались в тумане,
В дебрях смысла чёрт мохнатый посадил кота в мешок.
А колдун четвероногий мне проблемы нашаманил –
Вот такой сюжет зловещий сам собой меня нашёл.

Навернулись бармаглоты, напырялись калушата,
Злопупырчатые гады ушуршали в камыши…
А какой-то мутный хрюндель с быстрошлепными ушами
Мне кузяво продудонил: молодец, исчо пиши!

.

.

Метаморфозы сознания – хрупкие образы.
Пестрые пазлы. Мечты и химеры поганые –
Мерзкие твари и бесы, мутанты недобрые.
Странные птицы. Драконы и грустные ангелы.
Здесь карусель в непроглядном тумане потеряна,
Словно сансара – кругами приводит к бессмертию.
Мир. Человек. Постоянство. Иллюзия. Дерево.
Боль. Тишина. Понимание. Зло. Милосердие…
Стихотворение – словно письмо бесполезное,
Скомкано и сатаной иронично отмечено.
Порваны струны, и молнии блещут как лезвия,
Гибнет на свалке гитара как знак бесконечности.
Дьявол с улыбкой безумного Босха бесчинствует,
Пачкая души. Сжигая сонаты с поэмами.
Где-то из пепла рождаются помыслы чистые
И умирают бесследно в мозаике времени.

.
.
На блиц-50 пазлословный ПКП

                           И грянул гром…(с)

.

И раскололся мрак. И грянул гром…
И вдруг возникли в застеколье смрадном
И стаи крыс, и тучи мелких гадов,
И образ душегуба с топором.

На ненавистный город тьма легла.
Летучими мышами стали мысли,
Шурша неосторожно. И зависла
Над миром тень огромного крыла.

Накрыли бесконечные дожди,
Траву, цветы и птиц побило градом.
И кто-то мрачный, тёмный и злорадный,
И заражённый вирусом вражды,

Как веер сны и души развернул
И смял ростки иллюзий непокорных,
Фантазий прихотливые узоры,
Добро и веру, счастье и весну,

И пару ослепительных светил…
И расползалась темнота все шире…
А это просто в параллельном мире
На бабочку прохожий наступил.

И был финал – как аутодафе.
И мир привычный в клочья был распорот…
Причудливая цепь событий, морок.
Фантом. Всего лишь – бабочки эффект.

.

* «И грянул гром» – рассказ Р.Брэдбери об эффекте бабочки.

Здесь колдунов и монстров не казнят,
А летний ветер плачет и смеётся…
Но бликами кармина на камнях –
Кровавое растерзанное солнце.

Ушли в песок сюжеты и дома,
Истории, мгновения и рифмы.
А я – беспечный молчаливый маг,
Живу, коплю иллюзии и мифы.

Ищу слова и верю в чудеса,
Не помню, что люблю, что ненавижу…
Но все тревожней птичьи голоса
И тень твоя неясная все ближе.

За то, что я творил, мечтал посметь,
Легко прощал пороки и обиды –
Приди, неотвратимая, как смерть…
Возьми меня, замучай,
Немезида.
.
.
на Блиц 40 - возмездный

Уничтожим поголовно грамотеев-придирастов,
Изобьем их беспощадно словарями по башке!
Патамушта критиканство – это вредно и заразно,
Страшный вирус буквоедства – в каждой вражеской строке!

___________________
.

Если к вам припёрся критик – нудный мелочный завистник,
И от вашего шедевра норовит кусок отгрызть –
Пристыдите буквоеда за фашизм и бездуховность,
Пусть затихнет и утрётся беспредельщик-Герострат.

___________________
.

Если вы пришли на конкурс, где собрались формалисты,
Где какой-то извращенец кучу правил сочинил –
То нарочно не читайте ни задание, ни тему,
Вы о котиках пишите – это точно победит)))

___________________
.

Настоящему поэту ни к чему пинки и рамки,
Он творит легко, как дышит – без труда и запятых!
Гений, дерзкий и блестящий, не нуждается в огранке,
Злобной кодле придирастов до него как до звезды)

___________________
.

Бесталанные зануды, бесноватые подонки
С каждым словом и укусом все придирчивей и злей!
Их особая примета – это мелкие душонки,
Посмотри - они повсюду... так дадим им звездюлей.

___________________
.

Закрути искусно сопли в прихотливые узоры,
На словесные виньетки впрок навешай мишуры.
Если скажут «это слишком» – ты таких гони с позором,
Можно гадов даже матом на прощание покрыть.

___________________
.

Запихни в стишок печальный стаю котиков бездомных –
Даже критик умилится и заплачет как дитя.
В обрамлении виньеток, в грустной лирике альбомной
Для потомков сохранится ваш гербарий из котят)))

.
.

Здесь жгучее мучительное солнце
И феникс, исчезающий в огне…
Куда, зачем спешит, летит и рвётся
Крылатая отступница во мне?

Безумная растрёпанная птица
Не помнит, как здесь больно выживать…
Скитаться по пескам лет эдак тридцать
И быть распятым сбродом - за слова.

Смешной мирок, расшатанный и хлипкий,
Где не узнать ни друга, ни врага…
Где бесы, ложь, фальшивые улыбки,
А под личиной - когти и рога.

Но если солнце навсегда остынет -
Из темноты придут скелеты слов.
И оживут и камни, и пустыни.
Воскреснет феникс. И растает зло.

.

Бессонница. Гомер. Тугие паруса.
Я список кораблей прочел до середины:
Сей длинный выводок, сей поезд журавлиный,
Что над Элладою когда-то поднялся.

Как журавлиный клин в чужие рубежи —
На головах царей божественная пена —
Куда плывете вы? Когда бы не Елена,
Что Троя вам, одна, ахейские мужи?

И море, и Гомер — все движется любовью.
Кого же слушать мне? И вот Гомер молчит
И море черное, витийствуя, шумит
И с тяжким грохотом подходит к изголовью.

(с) Осип Мандельштам
.

Бессонница. Литсеть. Корявая строка.
Я конкурсный лонг-лист прочел до середины.
Поэты и писцы зависли в паутине
И ни один чудак не вырвался пока.

Как бабочки на свет, слетаются творцы,
Трепещут и шуршат, и дуются умильно,
Метафоры плодят, отращивают крылья…
Пошто они - страстей тщеславных образцы?

И небо, и литсеть - извечные ловушки…
Кого же приютит сей виртуальный мир?
Здесь море слов штормит, пугающе шумит,
В погибельную муть утаскивая души.

.

Бессонница. Гомер. Тугие паруса.
Я список кораблей прочел до середины:
Сей длинный выводок, сей поезд журавлиный,
Что над Элладою когда-то поднялся.

Как журавлиный клин в чужие рубежи...

И море, и Гомер — все движется любовью...

(с) Осип Мандельштам
.

Холодный март. Коты. Мелькают и орут,
И виснут безрассудно гроздьями на ветках.
Отчаянно вопят о страсти безответной
И сонных голубей пугают поутру.

Как демоны, страшны, несутся наугад
Во тьму подвалов, труб и зарослей колючих,
С единственной мечтой - кого бы нахлобучить.
Не замечая стен, ловушек и преград.

Они – творцы баллад, романсов недопетых,
Толкает их на крыши основной инстинкт.
Надеясь ненадолго счастье обрести,
Безумствуют всю ночь хвостатые поэты.

.

На Графа Тимофеева ТТ:

Прожорлив, как дракон из страшной сказки.
Вначале он царапает игриво,
Потом, блистая стёбом и сарказмом,
Добычу ловит с грацией тигриной.
.

На Князя Тьмы:

Зловещий чёрный монолит -
Основа мироздания.
Его пытались повалить
Бездельники бездарные.
Поверь – его опасно злить.
Невежам в назидание
Однажды всех испепелит
Темнейшее создание.
.

На Персею:

Ма́стерские рифмы и разбивка лесенкой -
Вот её привычный безупречный почерк.
Мир житейской прозы неизменно тесен ей,
Вновь она летает под покровом ночи)
.

На Алекса Фо:

Всякий конкурс – неизбежный риск,
Что помнут, побьют и загрызут.
Молчаливый призрачный жюрист,
Пендели раздав, зажал изюм)
.

На Доктора Но:

Страшнее не найти врача,
Он всех подряд за шалости
На ноль помножит, хохоча,
И расчленит безжалостно)
.

На Второй Конкурс эпиграмм Графской Пристани

Оригинал: О ежах и редакторах, Марго

"Что стишок твой не прокатит,
И ежу понятно", —
Так сказал редактор Вадик
Мне — лицеприятно...

В лес помчалась — под корягой
Ёжиков сыскала...

Подкормила их немножко
Молочком да салом —
И часа четыре ёжкам
Всё своё читала.

Наблюдала за скотинкой —
Точно, понимала:
Ушки вверх, в глазах искринка —
Знать, к душе припало.

Что в итоге? Вывод — нате:
Ёжикам всё ясно:
В дураках редактор Вадя,
А стихи прекрасны!
.

Пародия:

Пострадав от критиков, поэтесса щедрая
Узелок с продуктами потащила в лес.
Заскрипели жалобно баобабы с кедрами,
На сосну высокую медвежонок влез.
Улетая в сумерки, филины заухали,
В норы потаённые уползли ужи.
Стали пнями лешие, вурдалаки - духами,
Только эхо буркнуло - «прозою пиши!»
Притащила гостья им колбасу и сало, но
Не поймать ей в зарослях никого уже,
Кроме самых медленных, кроме самых маленьких –
Вечно голодающих мышек и ежей.
Белочка шарахнулась от её фонарика,
Заяц в дебри тёмные поскакал, как псих...
Только ёж натрескался, заклубился шариком
И заснул под ёлочкой, не осилив стих)))

.

Я – Ужас, летящий на крыльях ночи,
Как чёрный дракон
(сокращённо – Уж).
Я – дымная пыль неживых обочин,
Отчаянный вой опалённых душ.
Я лунным серпом в ледяную полночь
Жну горечь, неверие,
гнев и страх.
Не ждите - никто не придет на помощь,
Кто встретится мне - превратится в прах.
Полнеба мои застилают крылья,
Мой голос шуршит,
как в часах песок…
Я – вечная часть той незримой силы…
Я – вымысел, я –
твой последний сон.
Безумные люди со счета сбились
Моих превращений – им несть числа.
В обманчивом городе из акрила
Привычно цветы собираю зла.
Навек между адом завис и раем
Я, видевший сотни дрожащих тел...
Я – джокер у тьмы в рукаве. Сыграем?
Признаться, с утра ничего не ел))
.
.
2013

Под собой я чувствовал тихое журчание воды, вверху – неслышный звон белого потока вселенной. И мало-помалу это журчание наполнило все мое существо – я больше не сознавал самого себя, не отличал, мое ли это дыхание, или биение далекого сердца корабля: я словно растворился в этом неумолчном журчании полуночного мира. (с) Ст. Цвейг
.

Небо – влекущая бездна в осколках звёзд.
Мир на лохмотья иллюзий и снов распорот.
Ты – неудачник, ступивший на шаткий мост.
Смотрит задумчиво окаменевший город.

Хочешь сорваться, хлебнуть горьковатый мрак
В мутном и бесконечном водовороте?
Время течёт, увлекая других бродяг.
Все под контролем – а может, совсем напротив?

Нет огорчений и радости тоже нет.
Все идеалы мертвы, имена забыты.
И остаются с тобой только тьма и бред,
Вечные рифы, ветра и ковчег разбитый.

Ветхий корабль на плаву, но маяк погас,
Мечутся вещие крысы, страшась потопа,
Мыслей, сомнений и слов истощен запас
И опьяняет бездонного неба пропасть.
.

.
.
На блиц 19 - свободолюбивый

.

Ты заблудишься в дебрях кромешной своей фантазии,
Где грибы вдохновения выросли баобабами,
Где коты и пришельцы туманны до безобразия,
Где осенние маги колдуют, накрывшись шляпами.

Там чем дальше – тем страньше, там бродят кошмары хищные,
Шатуны-вурдалаки, лишенные сострадания.
Там иллюзии, ложь и причуды бросаешь в пищу им,
Там дороги уводят в тревожную тьму сознания.

Там деревья ветрами и временем искалечены,
В норах памяти страхи и сны копошатся гадами.
Шелестящие листья бормочут о бесконечности
И потерян в глухих лабиринтах наркотик радости.

.
.
На блиц 18 - супер-осенний

Источник вдохновения: "Про е-нота" Юрий Борисов
.

Хомяк, шиншилла или кот
Стишок, резвясь, не напечатают.
А я – писатель-ебонот,
Матёрый, борзый и отчаянный.

Я словно кролик плодовит,
Хоть хилый и в боях потрёпанный.
Меня пытались изловить,
Но я сбегал кривыми тропами.

И все же, зверству вопреки,
Шедевры выдаю охапками.
Хоть допекли меня враги
И жизни нет от злопыхателей.

Для них я - редкий экспонат,
Они грозили мне, пушистому,
За хвост подвесить, отпинать
И в клетку посадить пожизненно.

Мне хорошо в моей норе
С родными в доску тараканами,
Хоть задолбали, озверев,
Меня админы с критиканами.

Они завидуют, бранясь,
Таланту слова офигенному,
За стиль и ритм грызут меня
И точно псы гоняют гения.

Творят в рецензиях бардак
И бред бормочут обормотово,
Но не видать им никогда
Пушистой шкурки ебонотовой!
.

Беспредельщица-осень стирает черты и грани,
Лихорадит, беснуется, треплет холодным ветром,
Из обрывков надежд сочиняет стихи и драмы,
Цепко ловит беспомощных жертв, опьяненных летом.
Если ей попадешься – останешься здесь навечно,
В паутине миров и дорог, беззащитный странник.
«Ы», слегка ошалев, произносишь, и душу лечишь,
Йодом самых пронзительных слов прижигаешь раны.
Больше нет ни вопросов, ни страхов, ни зла, ни боли,
Если ты заточён, если даже молчать – искусство,
Сочиняй о дождях, а о красочных днях на воле
Постарайся забыть, безоружный бесправный узник.
Расскажи о тоске, о растоптанных листьях в парке…
Если в этой тюрьме бесконечны часы и сроки.
Даже сны у тебя монохромны. В судьбе - помарки…
Если мир твой взорвется – останутся только строки,
Лишь слова.
.

.
На блиц 16 - обязательный, тема "долг vs страх",
задание "Экспериментальная поэзия"

Исходник: "Коты" Ольга Альтовская

Настырные морды, голодные рты…
На даче у нас обнаглели коты.

Блудливы, паршивы, выходят из мглы –
Шмонают кастрюли, корзины, столы...

Их сущность нахальна, коварна, как спрут.
К тому же – противно, призывно орут!

Устали мы бдеть и за ними следить.
Достали! Собаку пора заводить!
.
.

Сбивались в бандитские стаи коты
И грабили дачников до темноты.

Когтистые монстры, фанаты страстей,
Помойные демоны разных мастей.

Исчадия ада, несущие страх
С чудовищным блеском в янтарных глазах.

Облезлые морды, вопящие рты...
Всему, что паршивцам попалось - кранты.

Свирепые черти носились во мгле
И выли, от пакостных дел ошалев.

Брезгливо шипели на крыс и мышей
И мстительно драли чехлы в гараже.

Как злые разбойники в диком лесу –
Ограбили кухню, сожрав колбасу.

Порвали диван, пару кресел и плед.
Оставили всюду губительный след.

Бесстыдно блудили, творили разбой...
Несчастных собак запугали толпой.

.

Исходник: "Луна и бесы" Алекс Фо

Луна желтеет над уснувшим лесом,
Неясная, как выцветший пергамент.
Плетется жизнь – затянутая пьеса,
Что по забору писана рогами…

Не спи…
Еще полно в душе изюмин,
Еще стихи не заслужили мессы...
.

Ночь – время стихотворных вурдалаков
И в мутном лунном свете пляшут бесы…
Здесь можно отхлебнуть чернил и плакать,
И мрачная рифмованная пьеса –
Как разума внезапные капризы,
Как выданная дьяволу расписка…
Сомнения – безжалостные крысы –
Изюм души грызут с голодным писком.
Но ты, полночный словоблуд, забудешь
Все, что тебя избило-изломало.
Привычно пишешь с пофигизмом Будды
И, между строчек придушив немало
Иллюзий и надежд – котят пушистых,
Судьбы небрежно комкаешь пергамент.
И с воющей облезлой ведьмой-жизнью
Бодаешься корявыми рогами…

.
.

На блиц 12 - франкенштейн по заданным цитатам:

Неподражательная странность (А. Пушкин)
То этот страшный бой часов (Н. Некрасов)
Но все слабей и понемногу (М. Лермонтов)
Должны заковывать в бетон (С. Есенин)
Старинной ненависти яд (М. Лермонтов)
.

Я из цитат и сора собран, угрюм и зол как самурай.
Но кто я – зомби? призрак? гоблин? Дарт Вейдер? Лектор? Фредди? Хайд?
Мутант с повадками тирана, я чёрен, дик и весь в шипах -
Неподражательная странность, несправедливая судьба.
Печально воя, шляюсь лесом. Приходят в мой тревожный сон
То голоса зловещих бесов, то этот страшный бой часов.
Петлей свиваются дороги, уводит в дебри свет луны.
Но все слабей и понемногу мои ругательства слышны.
Я - джокер, злого рока шутка, шипя, взрываюсь как дракон.
Таких, как я, мутантов жутких должны заковывать в бетон
Привычно пью в сетях порочных старинной ненависти яд.
Я – ваш кошмар на крыльях ночи. И приговор ваш - это я.

.
.

Источник вдохновения:


И все тебе подай на блюде… кому-то - только бы пожрать.
Сойдут коты, пегасы, люди, слоны и тараканов рать.
Админ большой кувалдой плющит всех, кто не спрятался в кусты.
Вокруг обглоданные тушки, рога, копыта и хвосты.

А в адски воющей утробе – скрипты, словарь и алфавит.
Админ – всеядный Робин Бобин, сжирает все, что изловил:
Весёлых блох, зелёных троллей, бездарных юзеров-растяп...
Сожрёт, урча – и недоволен... поскольку варвар и сатрап.

Расправы – вот админа кредо, он топором вооружён.
А ебонот бесстрашно бредит и снова лезет на рожон.
А графоман сегодня выжил - и пляшет с бубном, как шаман…
А критикан принёс булыжник… Сплошной бардак, тваюжежмать)))
.

.

Оригинал: О ежах и редакторах, Марго

"Что стишок твой не прокатит,
И ежу понятно", —
Так сказал редактор Вадик
Мне — лицеприятно...

В лес помчалась — под корягой
Ёжиков сыскала.

Подкормила их немножко
Молочком да салом —
И часа четыре ёжкам
Всё своё читала.

Наблюдала за скотинкой —
Точно, понимала:
Ушки вверх, в глазах искринка —
Знать, к душе припало.

Что в итоге? Вывод — нате:
Ёжикам всё ясно:
В дураках редактор Вадя,
А стихи прекрасны!

.
Пародия:

В жутких зарослях дремучих,
В темных дебрях леса,
В паутине и колючках
Бродит поэтесса.

Там, где творческие души
Воют и страдают –
Покалеченных зверюшек
Ходит-подбирает.

Всех обиженных и впавших
В творческую кому...
Всех ежей, зайчат и пташек
теплышками кормит.

Чтоб утерся гнусный Вадик,
Сборник их листая...
Чтоб не смела злобно гадить
Живодеров стая)

Сколько было дорог, сколько поймано ярких минут -
Беспокойных колибри, летающих в стихшем пространстве.
Сколько было возможностей сбиться, упасть, утонуть,
Сколько собрано строк - невозможно-тревожных и странных.

В утомительном беге изучен извечный закон:
Ненадежен и краток случайного счастья наркотик.
До поры, до ненастья притих желтоглазый дракон,
Снисходительно жмурясь и пряча ужасные когти.

Из волшебных преданий и сказок на все времена,
Как дементоры, молча приходят безликие страхи.
Там, где взорваны солнце и небо - лишь боль и война.
А земля - только хрупкий мирок на спине черепахи.
.

Воистину, любовь бывает зла –
вот я люблю пиитов растревожить:
могу критиковать хоть вилкой в глаз,
хоть гаечным ключом судить по роже.

Но тут анатомировать не смог –
боюсь попасть в объятия кондрата…
Я аффтару пытался вправить моск –
а надо было просто всыпать йаду. © Алекс_Фо

Порыв душевный и понятный, но
не надо исправлять пиита йадом,
а надо - фимиам ему в вино:
эффект такой же, но ему приятно :))) © Ветровоск
.

Приличные и вежливые гости
Не треплют грубо авторские нервы.
И только живодеров самых злостных
Влечет анатомировать шедевры.

Приходят с ядом, ножиком и вилкой,
В распахнутую душу тычут скальпель...
Коварные михрютки и мурзилки
С пушистых скальдов здесь снимают скальпы)))

Исходник: "Баллада о Полиглоте", Praskovija

Жил человек по кличке «Крокодил».
Семь тысяч языков он поглотил,
Безумное количество наречий...
.

Жил критикан по кличке Крокодил,
Семь тысяч графоманов проглотил,
А скольких надкусил и искалечил!
Ловил бедняг и увлеченно грыз,
Они пищали, точно стайка крыс,
Теряя то нетленку, то конечность.

А крокодил растроганно рыдал -
Какая поэтичная еда!
Какие романтические души!
А после - одобрительно икал
И в зарослях вылеживал бока,
Сожрав десяток лириков на ужин.
.

Исходник: Наталья Матвеева, "Качаются"
http://litset.ru/publ/10-1-0-51131

Качаются от ветра города,
столбы, деревья, брошенные гнёзда...

И кормится с ладони сентября
король теней, армаду собирая.
Кукушки сонно в часиках трындят...

Уже вгрызается со всех сторон
янтарный клык в любимый твой, зелёный...

И наступивший век,
как подворотня немощно-безликий...
.

Король теней, бродячий хулиган,
Кукушкой клюнут, страшно матерился…
На город надвигался ураган
И с кораблей-домов бежали крысы.
Черты чужих стирала суета,
И был рассудок августа потерян,
Как сапоги сбежавшего кота,
Как порванный баян глухой тетери.
Как логика в творениях Дали…
Был мир безумный черно-бел, как зебра,
А критик, охренев, бродил вдали,
Как Робинзон, в густых словесных дебрях,
Покинутый до страшного суда.
Сентябрь икал прерывисто и грозно.
Как пьяницы, качались города,
Качались на деревьях шляпы-гнёзда.
И осень, обнажившая клыки,
Выслеживала жертву в подворотне…
А пародисты множили круги -
Тонули в смысловых водоворотах.
.

На "Страдания Цезаря" Орфа
http://litset.ru/publ/22-1-0-51736

Пускай диктатор я, но не впервой
Бродить в печали по ночной Субуре...

А я мечтал о ма-а-аленьких врагах...

Злословят в спину – деспот и сатрап,
Но я в душе – пушистый и домашний!..
.

Устав читать петиции извне
И графоманов жалкие поделки,
Мечтая о какой-нибудь войне
И недругах – пусть даже самых мелких –

По улицам ночным бродил сатрап,
Искал ежей, мышей, ужей и белок.
Но все враги уснули до утра
И не было причин для беспредела))

Не мог придумать он, кого сожрать
И о кого сточить клыки и когти.
И он скучал, спокойствию не рад,
В душе – тиран, хоть с виду – сущий котик)))
.

Как абсурдно влекущее чудо, блиц маячил за смутной чертой
И в потоке тонул блудофлуда. Здесь творилось весь день черт-те что:
Голосил беспредельщиков лагерь, не кончались трава и грибы -
Платье стало разорванным флагом, ветхий примус в малине забыт.
Разлагались продукты и трупы… Но пришел живодер с топором -
Издевательски щелкали зубы и добычи желало нутро.
Он веселье испортил народу, сочинителям выпустив кровь,
К извращениям разного рода неизменно питая любовь!
Злобно выдал банальные рифмы, лодку творчества вмиг раскачал
И отправил поэтов на рифы, от затеи своей хохоча.
Бедный аффтар, забившись в берлогу, сочиняет здесь всякую хрень
И почти сотворил, по итогу - к черту день и мозги набекрень.
Он теперь отползет от экрана и беспечно уснет как сурок,
Уложившись в безумные рамки и в пятнадцать дозволенных строк)))

.
.
Блиц 5 - издевательский

Два притопа, три прихлопа -
Вот и вся частушка!
Не расскажешь в ней особо
Про миры и душу.
_____

Вышел призрак из тумана,
Мрачный, словно йети.
Не ходите, графоманы,
В бежевые сети!
_____

Покусал мои спондеи
Негуманный призрак.
Расцарапаю злодею
Всю его харизму!
_____

Я не лирик и не комик,
Не Шекспир, не Пушкин.
Это творческая кома
Опосля частушек!
.
.

Блиц 4 - этнический