Первые четыре конкурса серии были здесь:
Эра Водолея 1: «Таро священных мест»
и здесь:
Эра Водолея 2: «Гармонизация чакр»
и здесь:
Эра Водолея 3: «12 стульев»
и здесь:
Эра Водолея-4 «Зимнее солнцестояние»

Владимир Высоцкий

Тот, который не стрелял

Я вам мозги не пудрю — уже не тот завод.
В меня стрелял поутру из ружей целый взвод.
За что мне эта злая, нелепая стезя?-
Не то чтобы не знаю — рассказывать нельзя.

Мой командир меня почти что спас,
Но кто-то на расстреле настоял,
И взвод отлично выполнил приказ,
Но был один, который не стрелял.

Судьба моя лихая давно наперекос,-
Однажды «языка» я добыл, да не донес.
И особист Суэтин, неутомимый наш,
Еще тогда приметил и взял на карандаш.

Он выволок на свет и приволок
Подколотый, подшитый материал,
Никто поделать ничего не смог.
Нет, смог один, который не стрелял.

Рука упала в пропасть с дурацким криком «Пли!»
И залп мне выдал пропуск в ту сторону земли.
Но слышу:- Жив зараза. Тащите в медсанбат!
Расстреливать два раза уставы не велят.

А врач потом все цокал языком
И, удивляясь, пули удалял,
А я в бреду беседовал тайком
С тем пареньком, который не стрелял.

Я раны, как собака, лизал, а не лечил,
В госпиталях, однако, в большом почете был.
Ходил в меня влюбленный весь слабый женский пол:
— Эй ты, недостреленный! Давай-ка на укол!

Наш батальон геройствовал в Крыму,
И я туда глюкозу посылал,
Чтоб было слаще воевать ему,
Кому? Тому, который не стрелял.

Я пил чаек из блюдца, со спиртиком бывал,
Мне не пришлось загнуться, и я довоевал.
В свой полк определили. — Воюй, — сказал комбат,-
А что недострелили, так я невиноват!..

Я тоже рад был, но, присев у пня,
Я выл белугой и судьбину клял,-
Немецкий снайпер дострелил меня
Убив того, который не стрелял.
1973

Не выходи из комнаты, не совершай ошибку.
Зачем тебе Солнце, если ты куришь Шипку?
За дверью бессмысленно все, особенно – возглас счастья.
Только в уборную – и сразу же возвращайся.

О, не выходи из комнаты, не вызывай мотора.
Потому что пространство сделано из коридора
и кончается счетчиком. А если войдет живая
милка, пасть разевая, выгони не раздевая.

Не выходи из комнаты; считай, что тебя продуло.
Что интересней на свете стены и стула?
Зачем выходить оттуда, куда вернешься вечером
таким же, каким ты был, тем более – изувеченным?

О, не выходи из комнаты. Танцуй, поймав, боссанову
в пальто на голое тело, в туфлях на босу ногу.
В прихожей пахнет капустой и мазью лыжной.
Ты написал много букв; еще одна будет лишней.

Не выходи из комнаты. О, пускай только комната
догадывается, как ты выглядишь. И вообще инкогнито
эрго сум, как заметила форме в сердцах субстанция.
Не выходи из комнаты! На улице, чай, не Франция.

Не будь дураком! Будь тем, чем другие не были.
Не выходи из комнаты! То есть дай волю мебели,
слейся лицом с обоями. Запрись и забаррикадируйся
шкафом от хроноса, космоса, эроса, расы, вируса.

«Два главные вида драмы: трагедия и комедия, сперва греческие, потом римские. Последние страдают большею частью недостатком отделки, что авторы выдают за гениальность.»
Квинт Гораций Флакк.

Глубокий выдох...и начнём, пожалуй.

Чтобы разобраться, откуда растут корни «немеркнущей популярности» стихотворения, рассмотрим его в контексте эпохи. Но начнём не с 1970 года, которым оно обычно датируется. Активно педалировать Бродского в нашей стране начинают в середине восьмидесятых, на излёте СССР (в самиздате – значительно раньше). А в «святые девяностые» тиражируют уже массово и «в полный рост». Закономерно, что одурманенным гражданам, большая часть которых не «вписалась в рыночек» (хотя совсем недавно из каждого утюга обещали обратное), декадантско-депрессивные мотивы пришлись, что называется, в жилу. Особенно сильное влияние они оказали на молодёжь из интеллигентской среды, которая не видела просвета и перспектив. А лезть в петлю после чтения нобелевского лауреата – это может даже показаться красиво для неустойчивой юношеской психики, которую и так накрывает безнадёгой. Не буду приводить ссылки, чтобы лишний раз не распространять этот… «специфический контент». Кому интересно, сами найдут, и, возможно, задумаются, какие мысли ненавязчиво закладываются в головы их детям под заунывное завывание мэтра (если надо, но лень/страшно искать, могу кинуть ссылку-другую в «личку»).

А что же начало семидесятых? Для кого было написано стихотворение? Почему встретило такую жёсткую критику (впрочем, не оно одно) в официальной культурной среде? Нет, разумеется, почитатели у известного на тот момент в узких кругах Иосифа Александровича были. Вопрос в другом: дело только лишь в травле молодого дарования со стороны страшного KGB, или многие граждане действительно искренне возмущались подобным… творчеством?
Итак, наступали «романтичные семидесятые». За двадцать пять лет после «роковых сороковых» страна оправилась от тяжёлых ран. В магазинах появлялось всё больше интересных вещей. Активно решался квартирный вопрос (можно долго смеяться над «хрущёвками», но ипотечникам почему-то грустно и не до смеха). Бесплатное образование, медицина, гарантированное трудоустройство. Подросшие новые поколения хотели жить и радоваться жизни. А каждый первый школьник мечтал стать космонавтом, как Юрий Гагарин или Валентина Терешкова. На волне «Хрущёвской оттепели» в поэзию бурным потоком хлынули «шестидесантники», которым многое позволялось и спускалось с рук, даже «Танки идут по Праге» (опять к слову о «вездесущем ротозатыкателе» в лице КГБ).
Откуда же такие беспросветные декадантские ноты в творчестве Бродского? Рискну предположить, что исключительно из личных представлений автора, которого на беду угораздило родиться в стране победившего социализма. Плохо ему здесь было. Да ещё и стыдили, работать заставляли.



И писал он не для простой советской молодёжи, а для подобных себе «творческих диссидентов», подавляющего меньшинства. По злой иронии судьбы всего через двадцать лет роли поменяются и стихотворение получит новое звучание в контексте сменившейся эпохи. Для большинства граждан наступит такая жизнь, что до сих пор вспоминать не хочется. А бывшие «узники совести» и «жертвы режима» станут преуспевающими креаклами и воспарят над «презренной серой толпой», широко расправив кожистые перепончатые крылья.
- пишет автор, ничтоже сумняшеся. Похоже, в его представлении Франция начала семидесятых – перманентный рай земной? И.А., надо полагать, не слышал о банлье, трущобах, в которые без «ствола» не сунешься? А со «стволом» и подавно: отнимут и прикопают.

Лирическое отступление.
Зато как все мы весело смеялись над советским участковым, у которого в кобуре вместо пистолета бутерброд. А почему, собственно, бутерброд?.. Вопрос риторический.

Но давайте ближе к конкретике.
Стиль написания стихотворения «Не выходи из комнаты» современный автор без особого труда определит как так называемый «поток сознания». Собственно говоря, это одна из основных творческих черт Иосифа Александровича, которая накликала на его голову как ярых сторонников, так и лютых противников (всё-таки посягательства на основы основ русской литературной традиции, начиная с Тредиаковского и Ломоносова). Отсутствие дисциплины мысли порождает избыточную лексику (обилие слов, не сообщающих ничего нового для понимания текста), хаотичность образов, неряшливость по отношению к стихотворному ритму и рифмам (по поводу рифм стоит пояснить: главным образом имеется в виду типичная манера начинающего литератора подгонять содержание под рифмы; обычно получается не очень):

Помимо означенного, можно добавить, что потоки сознания зачастую заносят автора в глухие философские дебри, заботливо взращенные на благодатной почве личных трактовок. «Инкогнито существую» с непостижимым отскоком в метафизические беседы формы и субстанции. И вроде даже что-то умное сказал. Проще говоря: вы... делывается, дабы снискать суеверное благоговение простых смертных.
Другая его черта – смешение «высокого штиля» и обсценной лексики. От метафизики до античной поэтики (и обратно) на кобыле базарного сленга – такое у автора сплошь и рядом:

Милка живая – и на том спасибо, что не зомби (опять избыточная лексика, для рифмы: «живая – не раздевая»). Милка разевает пасть. Вообще-то «милка» - это от слова «милая». Вот уж приласкал! Проблема синтаксической несочетаемости преследовала автора на протяжении всего творческого пути. Впрочем, вряд ли Иосиф Александрович считал откровенные ляпы проблемой. Наоборот, чем эпатажнее – тем лучше. С претензией на оригинальность. Но если убрать пошлость, избавиться от эпатажа, что останется?..
А в довершение картины ещё немного пробежимся по отдельным топким кочкам, дабы осознать в полной мере, что и как автор пытается до нас донести.


У читателя может возникнуть «ложная образность». Дело в том, что и «Солнце», и «Шипка» - всего лишь известные марки болгарских сигарет того времени:




Если это игра слов, то лично у меня в черепушке складывается образ солнца, дымящего папиросой; и это демонический образ (возможно, другим читателям повезло больше). А вернее всего имеет место очередная лексическая избыточность. Ну вот свыше так надиктовали «для мебели», и всё тут!

Автор не утруждается объяснениями бессмысленности возгласов счастья за дверью (хорошо ещё, что ЛГ набрался мужества сходить пописать под душераздирающие счастливые вопли; какой храбрец). Не будем и мы гадать. Просто поставим музыкальное сопровождение, соответствующее настроению произведения.
Правда, это уже из «благословенных девяностых». Ну да тем более в тему, о чём уже говорилось.



Ещё один пример потока сознания: в огороде бузина, а в Киеве дядька. И опять случайные (и не самые лучшие) рифмы рулят стихосложением. «Считай, что тебя продуло» - свежестью так и сквозит... Давайте попробуем самостоятельно провести эксперимент «со стульями».
Могу ошибаться, но мне представляется, что сначала родилась именно эта строчка, довольно содержательная по задумке, с вызовом: «Что интересней на свете стены и стула?» А под неё выстраивалась первая, причём лейтмотив «Не выходи их комнаты» предопределён, оставалось подобрать рифму и окончание. Так для «втычки» и получилось «Считай, что тебя продуло». Вроде бы и в общей канве, но откровенно слабо и бессодержательно. А можно было и так:
«Не выходи из комнаты, считай, что в груди кольнуло.»
Или даже так:
«Не выходи из комнаты, соседка опять бухнула.»
Случайный набор слов смысла и выразительности, увы, не прибавляет.

Да кто ж тебя так увечит, родное сердце? Загадка на загадке. Неужто снова происки КГБ?

Кстати, правильно «Босанова» или «Босса-нова».
Тут случай, пожалуй, не совсем литературный. Танцуй в непотребном виде, чего-то там поймав. Бред горячечный. Зато как эпатажно. Спасибо, но лучше давайте не будем рисковать остатним психическим здоровьем, которое и без того уже зело потрачено.

Финал шикарен. Сему сакральному фрондёрскому действу, как видно, долженствует символизировать, что у ЛГ уже откровенно сносит кукушку. Ну, сносит, и что? Опять и опять содержательность подменяется шаманскими плясками с бубном. Вроде и необычно, и даже что-то в этом есть, а присмотришься – ерунда полная. Но поток сознания не удержать.
Волю мебели!
Слейся с обоями!

Ой, это из другого произведения затесалось: случайно, но в тему.
Забаррикадируйся шкафом от расы и космоса! А также от пафоса, градуса, фикуса, тубуса… и других с-с-страшных аллитераций, бессмысленных и беспощадных.

Подведём итоги.
Кто он, герой стихотворения «Не выходи из комнаты»?
Отверженный страдалец, которому закрыты все пути в жизни, а впереди только беспросветная тоска и безнадёга? Для «героя нашего времени» это было бы вполне справедливо. Вот только написано всё задолго до...
С лёгкой руки автора нам рисуется иной персонаж: эгоистичный сибарит, возомнивший себя исключительным, особенным, не таким, как все. И по одному только ощущению собственной избранности и значимости он искренне полагает, что все ему по гроб жизни обязаны. Этому инфантильному, капризному, избалованному великовозрастному дитятке, который категорически не желает ни учиться, ни работать. Который считает окружающих людей (в большей части простых работяг, тружеников) серой массой, быдлом. Даже собственную девушку он держит за скотину, игрушку для сексуальных утех, с которой можно не церемониться («А если войдет живая милка, пасть разевая, выгони не раздевая»). Поэтому и отношение к нашему герою со стороны окружающих адекватное и соответствующее. Да, он вроде бы глубоко страдает, но страдания его от собственной дури, спеси, озлобленности и чёрной желчи. Такому не хочется сочувствовать и сопереживать, как бы красочно автор ни описывал его душевные метания. Так чему учит нас стихотворение? Какой осадочек оставляет?

Помните, Юрий Карлович Олеша назвал писателей инженерами человеческих душ? Назвал 90 лет назад. И совершенно искренне пронёс эту максиму через свою жизнь. Старался, как умел. Неплохо бы и нам взять её на вооружение…

«И не позволяйте дудеть себе в уши.»© Егор Иванов.

Это стихотворение — одно из самых популярных и цитируемых.
Попробуем разобраться, что с ним так и о чём оно вообще. Сразу скажу:  не люблю политические и иже с ними подтексты, которые стало модно выискивать в стихах Бродского, так что обойдёмся сугубо внутренним впечатлением вне связи с внешними обстоятельствами, т.е. литературными критериями.
Сразу надо отметить рефрен, но не слово, как это обычно бывает, а целую фразу — «Не выходи из комнаты» - имеющую законченный смысл, и, возможно, поэтому воздействующую на сознание читающего с большей силой, нежели отдельное слово, и нагнетающую с каждым катреном внутреннее напряжение от безысходности существования главного героя в данный момент времени в данном месте.
В целом картинка представляется унылой и депрессивной — автору хорошо удалось передать состояние душевного декаданса.
Пройдёмся по ключевым, на мой взгляд, фразам:
« За дверью бессмысленно все, особенно – возглас счастья», - ЛГ сознательно отгородился от мира, который ему неинтересен, и даже счастье, пусть и неожиданное, случайное - там, за дверью - не мыслимо, а значит — не стоит и пытаться его искать. Максимум, что можно позволить себе за пределами комнаты — пользование уборной, т. к. квартира коммунальная.
Следующие за этими строки развивают тему, фиксируя внимание на деталях как внешнего, так и внутреннего свойства: «Потому что пространство сделано из коридора», «Зачем выходить оттуда, куда вернешься вечером таким же, каким ты был, тем более – изувеченным?», - комната как личное пространство весьма локальна, но это свойство любой комнаты, здесь же ЛГ «расширяет» мир до коридора, который, по сути, лишь продолжение комнаты — необходимое, а потому — неизбежное. И такая самоизоляция (знакомо, не правда ли?) имеет внутреннюю подоплёку, причину, объясняющую страх перед внешним миром - «вернёшься...тем более, изувеченным».
Состояние затворника таково, что любой контакт с внешним миром может привести к эмоциональной катастрофе - увечию духовному и душевному, т. е. ЛГ фактически на грани срыва. И как зеркальное отражение отторжения внешнего, ЛГ отказывает своему внутреннему «я» даже в духовных потребностях: «Ты написал много букв; еще одна будет лишней».
Ну и как логическое завершение неприятия мира как нечто живого - стремление героя слиться с вещественным миром, стать невидимым ни для кого. Тут использована известная декартовская фраза, удачно трансформированная автором:
«И вообще инкогнито эрго сум, как заметила форме в сердцах субстанция», - здесь душа желает телу не выделяться на фоне комнаты, мебели, а лучше — слиться с ними: «То есть дай волю мебели, слейся лицом с обоями».
А теперь вернёмся к  фразе-рефрену. Это главное требование-действие, а точнее — требование бездействия, повторяясь  в каждом катрене, «ведёт» мысль ЛГ от нежелания контактов с внешним миром до желания стать чем-то вещественным, от отказа от «милки» до слияния с мебелью и обоями, и с каждым разом, с каждым новым витком усиливает психологизм ситуации до состояния абсурда в заключительной строчке.
Думаю, автору удалось передать глубокое депрессивное состояние ЛГ (причины оставим в стороне) через удачно найденные фразы и последовательный переход от внешних форм — комната, коридор, счётчик и т.д. - к внутренним - «будь тем, чем другие не были».

Приветствую зрителей и участников диспута!
Снова организаторы извлекли мою пыльную мумию на свет божий. Сама она давненько «не выходила из комнаты».

Вступительную речь начну с признания: к стихотворению этому я неравнодушна. Нет, оно не самое любимое – хоть у того же Бродского, однако вызывает стойкую ассоциацию с некоторыми событиями моей жизни. В общем, эта стрела пролетела по касательной.
Сие обстоятельство усложняет мою судейскую задачу до уровня невыполнимости: я с трудом концентрируюсь на том, КАК уважаемые критики доносят своё мнение - аргументировано ли отстаивают позицию, внятно ли излагают мысли, красиво ли оформляют речь.
Во мне постоянно бубнит внутренний голос: «ты прав», «ты не прав», и акцент моего внимания смещается в сферу того, ЧТО сказано и насколько это соответствует истине (разумеется, в моем понимании).

Да и вообще, сложно сравнивать два разбора, один из которых выигрывает по форме подачи, системности и широте подхода к теме, а другой демонстрирует понимание психологии человека в пограничном состоянии и глубину проникновения в авторскую задумку. Я аплодирую первому обзору и… соглашаюсь со вторым.
Я не знаю, кого следует назвать победителем, и не возьму на себя смелость что-либо утверждать, поскольку и моё мнение субъективно.
Надо мной тоже можно поставить рефери, которому - как знать – может показаться, что я многого не учла, не додумала и высказалась бессодержательно.

Написала я свой разбор еще до того, как началась дискуссия в комментариях. Перед публикацией, после прочтения всех мнений, я могла бы что-то в нём подкорректировать - хотя бы затем, чтобы ни с кем ни в чём не повториться. Но решила этого не делать. Пусть люди, чьё мнение совпадает с моим, видят это отчётливо.

Открытые письма критикам. Общее впечатление

Критику "Минус"

Ксенон мне друг, но истина дороже))

Ксенон, читала твой обзор с большим интересом и не раз. Всё бы хорошо, но историк (идеолог, политолог и т.п.) победил в нём поэта и критика.
Если ты считаешь, что стихи написаны, скажем так, классово чуждым элементом, что они деструктивны, то - пиши пропало: ты приговариваешь их к высшей мере, невзирая на. Ты видишь в них только «воду» и без сожаления сливаешь её - вместе со всеми «ребёнками».

Твои комментарии интересны, безусловно. В них много рациональных зёрен и замечаний, достойных внимания и обсуждения. Ты представил хороший образец критики «из другой реальности».
Что я имею в виду?
Ты слышал у Полины Гагариной песню: «Я на грани, ну а ты – нормальный, и тебе со мной на грани не бывать»? Вот это стихотворение «на грани», а ты анализируешь его с позиции здравого человека: ты вне той комнаты, из которой не выходит ЛГ.

Текст ты слышишь и понимаешь, но состояние, о котором говорится – едва ли. Глобальная причина твоего отторжения состоит не в количестве заумных образов на квадратный дециметр текста, не в способе рифмовки и прочей стихотехнике, а в том, что за каждой фразой ты видишь совершенно не ту эмоцию, которая закладывалась автором при её написании, а значит, и истолковываешь её (фразу) зачастую превратно.

Написанное не соотносится с тобой никоим образом, ты не отождествляешь себя и ЛГ даже умозрительно. Для тебя это – речь инопланетянина: непонятно о чем, неизвестно зачем. Декадантское кривлянье литературного отщепенца. А я со своей колокольни вижу, что дело в элементарном отсутствии обратной связи.
Да… не мозгом единым воспринимаются стихи.

Давай пример.
Стихотворная реплика «красотуля, я скучаю» может интерпретироваться и как издевка/насмешка (над брошенной женщиной), и как искреннее душевное признание. Если ты исходишь из того, что автор плохой человек (а значит, на добрые чувства не способен), ты считаешь версию 1 верной. И начинаешь сочинять вокруг неё историю о негодяе, подгонять под эту установку содержание стихотворения. И промахиваешься, поскольку… верна версия 2.


Поглумился ты, конечно, от души – по делу и не по делу.
Однако почва у твоих «шуток юмора» зыбкая. Ты слишком прямолинейно и, прости меня, грубовато трактуешь и интерпретируешь. Передёргивание, натяжки, смещение акцентов, домысливание… - этак абсолютно любой текст можно поднять на «ха-ха», даже святое писание.

Я в очередной раз получила удовольствие от твоего остроумия ("воспарившего на кожистых перепончатых крыльях»), но оно зависло в пустоте, не заражая меня и не переносясь на предмет осмеяния.
Ибо не согласные мы))

Образ ЛГ, такой отвратительный, ты не «вычитал», ты выдумал. Я внимательно следила, как ты методично и последовательно наделял его чертами, на которые Бродский даже не намекал:

Эгоистичный сибарит, спесивый, инфантильный, капризный, озлобленный…
Считающий, что ему все обязаны по гроб жизни…
Собственную девушку держащий за скотину…
Не желающий учиться и работать…
и т. д.
В итоге получился герой-хуже-некуда, и ты погрёб его под лавиной окультуренной брани. А заодно и всё стихотворение. Жаль только, критиковал ты нарисованную тобой, а не Бродским картину.

ПС Вспомнился мне фильм, где поэт сидит на лавочке и сочиняет стихи, а дворник рядом - ширк-ширк метлой. И всё не уходит, зануда.
Поэт возмутился: «Ты же убил мою Музу! Ты её растоптал!» И, раздосадованный, идет прочь, дрожа подбородком.
А дворник внимательно смотрит под ноги – что он там растоптал? Ничего не видит. Но на всякий случай подметает это место.
Ксенон, дружище, ты мне этого персонажа напомнил. Ты виртуозно сделал своё дело, ты не только мусор вымел, но и пожонглировал мётлами и даже построил из них лестницу в небо. Да только вот… Музу, Музу ты растоптал.

Критику "Плюс"

Серж, твой разбор тоже прочитан не раз. Порадовалась: на мой взгляд, ты верно ухватил суть. Дай пять! Ты чувствуешь авторский посыл, понимаешь, о чем говоришь, но вот убедительности тебе не хватает (говорю о своем восприятии). Ты скорее констатируешь, нежели анализируешь. Вижу, то, дескать, вижу это. Это правильно и хорошо, но - не высший пилотаж.
Ты увидь не видимое невооруженным глазом, и докажи, что оно не менее информативно, чем видимое. Прочитай то, что проходит подтекстом. Найди черную кошку в темной комнате. Но не фантазируй при этом, как Критик-минус, «сочиняющий» героя вместо автора.

Иногда ты уделяешь внимание не самым важным деталям, упуская козырные аргументы. Иногда не совсем верно интерпретируешь образы (хотя тут спорить не решусь, сфера субъективного восприятия штука тонкая), иногда не до конца их раскрываешь. Улавливаешь генеральную линию, но упускаешь детали и подробности, а в них-то вся суть и смак.

Я не буду тебе писать так длинно, как Ксенону, потому что пищи для возражений мало, а дополнения будут ниже, в моем разборе.

Анализ и интерпретация
Мигита надевает мантию и придаёт серьёзное выражение своему официальному лицу.

Будем исходить из того, что перед нами гротеск с нотками иронии и даже сарказма, притом очень злого (и его объект не ЛГ, как вы понимаете). Стихотворение лавирует на грани абсурда. Не мог же автор на полном серьёзе утверждать, что на свете нет ничего «интересней стены и стула», что шкафом можно забаррикадироваться от времени и пространства?

Неважно, с кем говорит И.Б.: с собой, со своим ЛГ или с читателем, находящимся в сходном эмоциональном состоянии – он пытается выразить в слове невыразимое: мы слышим голос со дна депрессии, видим человека, погружающегося в глубины своего безумия. Оттого и образы с каждой строфой становятся всё «ненормальнее», и темп под конец как будто ускоряется, превращаясь в монотонное бормотанье, не сразу поддающееся дешифровке.

Это сюрреализм в литературе. На первый взгляд – фантасмагория, нагромождение пятен, точек, линий. Присмотришься - из них вырисовывается фигура, потом другая… А потом целая картина. Или даже картина в картине, причем, у обеих свой сюжет.

Но Бродский не был бы Бродским, если б не заложил в этот «поток сознания» все коды, необходимые для считывания генеральной задумки. А Мигита не была бы Мигитой, если б не попыталась по этим «маячкам» выйти к просветлению. То есть, к свету понимания.
Вы еще со мной?
Тогда - за дело!

Не выходи из комнаты, не совершай ошибку.
Зачем тебе Солнце, если ты куришь Шипку?
За дверью бессмысленно все, особенно – возглас счастья.
Только в уборную – и сразу же возвращайся.
Как уже замечено, Солнце и Шипка – марки сигарет. Но зачем они здесь? Бродский, даже ранний, не стал бы обращать внимание читателя на ничтожные детали (вроде мимолетных сомнений курильщика – что предпочесть), если за ними не стоит более глубокого подтекста.

Скорее всего, Солнце здесь - и символ жизни. Всего того, что вне комнаты. Сверкающее своими соблазнами бытиё.
Читая стихи впервые, я предположила, что на пачке Шипки тоже, вероятно, изображено солнце. Таким образом, солнце реальной жизни противопоставляется иллюзорному солнцу, уныло «светящему» с бумажки в руках духовного затворника.
Посмотрела фото – ан нет, на пачке изображена крепость. Что это, аллюзия на поговорку «мой дом (в данном случае, моя комната) – моя крепость»? Я приняла для себя этот вариант, но сомнения остались.

Разгадка пришла позднее, когда я узнала, что эти папиросы именовали в народе «братская могила». Естественно, Бродский это знал. Получается, что «Шипка» - символ глухого и вечного уединения, той комнаты, из которой нельзя выйти.
Зачем тебе солнце жизни, парень, у тебя же есть твой склеп. Первая и вторая строки логически и эмоционально увязались между собой.

Кстати, Шипка – это место боевой славы. Священная могила. Так что «упокоение» ЛГ во мраке своего одиночества невольно ассоциируется с чем-то весьма достойным.
И еще одна версия (близкая к натяжке, и не факт, что правильная). Слово «братская» не говорит ли нам о том, что наш герой не единичен, что таких вот квартирных сидельцев, мёртвых для жизни, великое множество?

Да и сама «комната» может быть понята не только как квадратные метры, это - пространство души ЛГ. Не открывай себя миру – говорит нам автор. Вокруг слишком опасно и безрадостно.

«Возглас счастья», который «за дверью», большинство читателей понимает буквально: будто ЛГ или кто-то другой дерёт глотку. Вопит на улице от счастья, ибо дурень.

Мог такое написать Бродский, автор «Осеннего крика ястреба» и «Сретенья»? Да ну, бросьте…
Как всегда, надо копать глубже.
Мне видится здесь трудно различимая в своей туманности, но отнюдь не случайная метафора.
Всплеск счастья = Вспышка счастья = Возглас счастья.
Внезапное его появление и столь же быстрое угасание.
Возможно, и само счастье окликает героя: эй, я здесь, не проходи мимо!
Но автор предостерегает: не ведись! Бесполезно. Радость – это мимолетный обман.

Только в уборную – и сразу же возвращайся.
Здесь мне нравится звукопись, ритмически выражающая происходящее событие.
Ме-едленное, назидательное «то-о-лько в убо-о-рную» - как будто человек робко, почти крадучись, выходит из комнаты по самой-самой крайней необходимости - вдруг сменяется бормотанием скороговорки: «и-сра-зу-же-воз-вра-щай-ся» - ЛГ почти бежит обратно, в свою нору.

О, не выходи из комнаты, не вызывай мотора.
Потому что пространство сделано из коридора
и кончается счетчиком. А если войдет живая
милка, пасть разевая, выгони не раздевая.
Не покидай своё убежище ни под каким предлогом, не ищи уловок. («Не вызывай мотора» - ни ногами не ходи, ни на колёсах не езди).

Что ждёт героя за дверью? Коридор. Узкая дорожка, жестко ограниченная со всех сторон. Это символ человеческого существования в пределах заданных рамок, возможность движения «от сих до сих».
Вероятно, и политические мотивы здесь проглядывают. Но не похоже, чтобы они были доминирующими.
В конце коридора - счетчик, т.е. расплата за «радость бытия», будь она неладна. Болезни, одиночество и прочие предфинальные прелести жизни. Всё тебе отольётся, родимый, всё посчитано.
«Прошел он коридорчиком и кончил стенкой, кажется», - вспомнилось у Высоцкого.
Это чистой воды интериоризация – показ внутреннего сомоощущения героя через описание внешней обстановки.

Про «милку». В другой версии этого стихотворения, озвученной самим Бродским, этого слова не было. Без него текст мне больше нравится:
Войдет жиВАЯ, пасть разеВАЯ, выгони, не раздеВАЯ.
Хорошая эпифора, украшающая фонетическую сторону речи!

Почему милка «живая»? Зачем говорить об очевидном? Или Бродский держит читателей за идиотов? Нет, конечно. Это определение даёт нам информацию вовсе не о физическом состоянии героини. Для неё существует Жизнь - и солнце, и возглас счастья за окном, и весь мир, герою недоступный. Она не в депрессии. А у него - только четыре стены и коридор со счетчиком. Он – мёртвый. Депрессивные люди именно так себя ощущают. Её «живость» для того и упомянута, чтобы подчеркнуть контраст с состоянием ЛГ.

Почему ж она «пасть разевает»? Чай, не рыба на суше? И почему так неуважительно о ней говорит автор?

Да потому, что милка приходит со скандалом! Расхожее выражение «пасть разинуть» означает "громко кричать", "ругаться" (см. словари).
Нельзя Бродского понимать буквально!
Чем она недовольна? Да его затворничеством! Намёков на иное в тексте нет. Возможно, бросает упреки в духе: «Соберись, тряпка!», «Посмотри, до чего ты дошел! «Где твоя сила воли?» «Живые» люди, как правило, именно так разговаривают с депрессивными. Разумеется, из благих намерений. Ага-ага.

Ему и так паршиво, а она добивает. Естественная реакция – выгнать с порога, не позволив даже раздеться. О любовных игрищах с раздеваниями здесь речь не идёт. Герою просто не до этого, у него почва из-под ног уходит, какие уж ему амуры!

Я сейчас не обсуждаю, кто из наших героев хорош, а кто плох. Может быть любой вариант. Их моральный облик не является ни темой, ни проблемой стихотворения.
И зачем нам гадать, что повергло ЛГ в столь тягостное состояние, почему его сознание так изменено? Это всё за кадром. Разные причины бывают у душевных расстройств. Мы анализируем художественное пространство текста, не домысливая насчет личности автора и его героя.

Не выходи из комнаты; считай, что тебя продуло.
Что интересней на свете стены и стула?
Зачем выходить оттуда, куда вернешься вечером
таким же, каким ты был, тем более – изувеченным?
Первые строки проводят ту же мысль о необходимости уединения, только на другой манер. Найди повод, чтобы остаться дома, не соприкасаться с миром. Объясни себе свою пассивность физическим недомоганием.

Да, Ксенон, твой вариант «считай, что в груди кольнуло» по смыслу подходит, но он несет ненужный оттенок комизма. А вот «соседка бухнула» - это вообще мимо кассы.
Что интересней на свете стены и стула?
Здесь горькая ирония, сарказм. Дескать, разве плохо тебе на отшибе жизни, здесь же столько интересных занятий: созерцать стену, передвигать стул… Сходить с ума, короче.

Безусловно, автор понимает, насколько ужасно то, что он преподносит нам как благо. Но альтернатива, по его мнению, ещё худшая: после безуспешных попыток подружиться с миром - опять оказаться в персональном аду, тем же отверженным человеком, вдобавок еще и «изувеченным».
Да, слишком сильный эпитет выбрал И.Б., но тематически подходящий.
Что нанесёт герою увечье? Да что угодно. Речь же, как всегда, о душевных травмах, а не о мордобое, хотя и такое не исключается.
Человека на грани жизни/смерти в ту или другую сторону может толкнуть самая малость. Нахамили. Обманули. Предали. Обокрали. Изменили. Высмеяли. И всё, последняя капля переполняет чашу, человек решается на самое тяжелое…

Позволю себе факультативное отступление и реальный пример.
Однажды душевнобольной человек «вышел из комнаты», куда-то поехал. И с ним поехали его мысли – о том, как выбраться из депрессивной ямы, в каком месте прорвать блокадное кольцо болезни. Как выжить. Как выдержать этот ад.
Сел в автобус, а на задней двери наклеена надпись: «Выхода нет».
Для здорового человека это просто информация о том, что двери не открываются. А для больного – что-то вроде небесного гласа, озвучивающего приговор. Ответ внешнего мира на все внутренние вопросы и сомнения.
Может это и не увечье, Ксенон, но удар под дых, да ещё какой...

О, не выходи из комнаты. Танцуй, поймав, боссанову
в пальто на голое тело, в туфлях на босу ногу.
В прихожей пахнет капустой и мазью лыжной.
Ты написал много букв; еще одна будет лишней.
Видим приметы времени. Чтобы послушать «неформатную» музыку, нужно было «поймать» волну в радиоприёмнике. ЛГ таким образом пытается приобщаться к другой жизни, недоступной.
Зачем он танцует в таком странном виде? Да с ума сходит, я думаю. Или пьян. Невозможно же сидеть днями и смотреть в одну точку – даже в самой лютой депрессии. Мечется он. И метания принимают странные формы.

А может быть и другое: внезапный порыв был у него – все-таки выйти из комнаты. Выбежать. В спешке набросил на себя верхнюю одежду, но так и не перешагнул порога.
Не исключаю и третье: в комнате герой может позволить себе хоть нагишом плясать. Это какая-никакая свобода. Да, глупая и бессмысленная, но хоть на этом спасибо.

Пока герой сходит с ума в четырех стенах, мир всё-таки просачивается в его жилище, лезет во все щели – запахом «капусты и мази лыжной». Не самые приятные ароматы, особенно в их смеси… Ощущая их, ещё меньше хочется выходить за дверь.

Ты написал много букв; еще одна будет лишней.
Что это? Только ли призыв не марать бумагу бездарными тестами, которые нельзя назвать иначе, как «многобукв»? Не думаю. Тем более что нигде нет намёка на то, что ЛГ писатель.

Мы помним, что все образы у Бродского символичны, и они имеют, помимо прямого, переносное значение.
Лишняя буква в книге жизни – это завтрашний день.
*ты прожил много бесполезных дней – зачем тебе еще один, столь же бесполезный?
Или так:
*ты приложил много напрасных усилий, остановись на этом.
Бродский дает общее направление, в котором нужно искать разгадку его символов. Рисует схему, костяк. А читатели дорисовывают картину – каждый на свой лад. Однако неизменным остается одно: осознание тщеты всех стараний ЛГ и необходимости поставить точку на этом пути.

Не выходи из комнаты. О, пускай только комната
догадывается, как ты выглядишь. И вообще инкогнито
эрго сум, как заметила форме в сердцах субстанция.
Не выходи из комнаты! На улице, чай, не Франция.

Бродский не рассказывает о состоянии ЛГ, он показывает его, заставляет ощутить.
В голове у героя сумбур, хаос. Навязчивая идея набирает силу, бьёт во все колокола, оформленные мысли продираются уже с трудом сквозь её фоновый бормочущий шум.
Однако даже бред сумасшедшего для психиатра - очень информативная речь. Так и здесь: желающий вникнуть – да поймёт.

«кОгито эрго сумм» - мыслю, следовательно существую (Декарт).
Бродский трансформировал фразеологизм, заменив одно слово (на созвучное, заметьте!): «инкОгнито эрго сумм» - неузнан, следовательно существую. Образ стреляет в ту же самую цель: будь вещью в себе, человеком в футляре, не отдавай себя на растерзание враждебному миру.
Инко+когито(мыслю) – эта контаминация звучит почти как «инако мыслю» (следовательно существую). Не уверена в этой догадке, но в контексте стихотворения она не кажется такой уж нелепой.

От кого исходит мысль про «неузнанность»? Это «форма» и «субстанция» дискутируют между собой о лучшем способе выживания. Разберемся, о чем речь.
Форма – вещный мир, то, что структурировано и чувственно воспринимаемо. Субстанция же мыслится как нечто абстрактное, постигаемое умом, а не органами чувств, и для своего существования не нуждающаяся ни в чем другом.
Спор тела и души?
Душа говорит, мол, самое правильное – эмиграция внутрь себя. От всех вообще. Будь инкогнито, чтоб только «комната знала жильца в лицо». Такое вот недоверие к миру.

На улице, чай, не Франция.
Сразу – ассоциация с сезоном холодов и дождей («Одевайся теплее, на улице не лето!»)
Возможно, жизнь при существовавшем в СССР политическом строе была для автора сродни зиме. Или стихийному бедствию, от которого надо прятаться. Мысль о Франции, очевидно, вызывает у него более тёплые чувства.
Ну, что ж… таковы его предпочтения. Думаю, их стоит учитывать, анализируя его творчество, но не зацикливаться на этом и не делать отправной точкой в критических изысканиях.
Киплинг был певцом колониализма и ярым антикоммунистом, однако от этого не стали хуже «Маугли» и «Рики-Тики-Тави». Чтобы насладиться художественным произведением, не обязательно разделять политические взгляды автора, не так ли?

Не будь дураком! Будь тем, чем другие не были.
Не выходи из комнаты! То есть дай волю мебели,
слейся лицом с обоями. Запрись и забаррикадируйся
шкафом от хроноса, космоса, эроса, расы, вируса.
Смысл первой строки двояк, как язык змеи. Либо автор намекает, что вокруг ЛГ дураки (1. не будь как все. 2. не будь дураком), либо автор предлагает герою стать неодушевленным, подобно мебели и стенам комнаты.
В пользу второй версии говорит местоимение «чем». Дурак всё же «кто», а не «что», хотя он и дубиноголовый.
Значит, опять самоубийственные нотки? Скорее да, чем нет. Но самоубийство здесь, я полагаю, видится автору в духовном отрыве от жизни, в добровольном одиночестве.

Последние строки на грани абсурда. Герой баррикадирует шкафом вход в комнату, запираясь от всего на свете: от хроноса, космоса, эроса, расы, вируса. На первый взгляд, кажется, что это случайный набор слов, единственный смысл которого – ввести в текст жесткую и напористую аллитерацию РС-РС, создающую эффект быстрого и решительного действия: раз-раз-раз (герой уже не сидит уныло, он действует, рвёт и мечет).

На второй взгляд – смысл прозрачен и очевиден:
Хронос – время
Космос – пространство
Эрос – страсти, желания
Раса – самоидентификация в человеческом обществе, принадлежность к какой-то его части
Вирус – то, что поражает всё общество, делая людей больными. Вирус алчности? Вирус подхалимства? Вирус трусости? Вирус корыстолюбия? Не знаю, в этом ли направлении мыслил Бродский, но то, что под вирусом он не подразумевал ничего хорошего, очевидно. Может быть (как подсказывает контекст), он самоё жизнь называет вирусом? А герой излечивается от неё, становится тем, чем другие живущие не были – неживой материей?

Повторяю, я не уверена, что речь идет о физической самоликвидации.
Умри для той жизни, которая вокруг тебя. Сохраняйся в собственной оболочке – до тех пор, пока не тронешься рассудком. Из двух зол выбирать не стоит, но у ЛГ нет положительного выбора…

Всё, лего сложилось.
Отождествлял ли себя Бродский с героем стихотворения? Безусловно. Не знаю только, в какой степени. Стихи написаны "изнутри", он хорошо знал, о чем рассказывает.

Есть ли в тексте образ, который я не поняла?
Есть: «дай волю мебели».
Или Бродский перемудрил, или я затупила. Дать волю = сделать свободным. Поскольку невозможно "пленить" реальную мебель, равно как и "освободить" её, напрашивается вывод, что и здесь спрятан какой-то символ. Я его не нащупала.
А возможно, здесь и нет «перевода», это просто бормотанье помутившегося рассудка.
======

В интернете много разных толкований этого текста. Есть мнение, что автор намекает на самоизоляцию СССР от мира, на железный занавес.
Не думаю, что эта версия всерьез достойна рассмотрения, при ней теряется слишком много смысловых штрихов. Перестаёт "работать" милка с «пастью», коридор со счетчиком, прихожая с запахами. Не у дел остаются «мотор», стул... да хоть та же уборная: с жизнью государства их не соотнести. Конечно, если не извращаться в сочинительстве натяжек. А в историю о человеческой жизни они легко встраиваются.

Высказываются предположения, что стихи должны работать от обратного: ЛГ в них высмеивается, его образ жизни представляется как нечто недопустимое. И в голове читателя рождается вывод о необходимости «выхода из комнаты».
Опять же, не думаю, что версия верна. Потому что если бы Бродский хотел написать жизнеутверждающее стихотворение, он не написал бы его таким образом, чтобы 95% читателей восприняли его как упадочническое и депрессивное. Ибо такая промашка изобличала бы авторскую беспомощность.
======

По технике (если есть интересующиеся)

Написаны стихи дольником с преобладанием пятииктовых строк. Но большое количество полуударений вкупе с плавающей анакрузой (то нулевой, то аж двухсложной), внесхемными междометиями и то женской, то дактилической клаузулой создают впечатление тактовика и даже акцентного стиха.

Усиливают его (впечатление) ритмические сбои в некоторых строках («догадывается, как ты выглядишь», «запрись и забаррикадируйся» и проч.) – но пропуски схемных ударений легко нивелируются при прочтении вслух (проглатыванием «лишних» слогов, например).

Ритм здесь и не должен быть «гладенькими»: это шло бы вразрез с настроением текста. «Нервичность» и неустойчивость звучания как нельзя лучше подчеркивают пограничное состояние лиргероя.
Рифмовка смежная, рифма неточная (разные её виды, вдаваться не буду).

Г-да знатоки? Алекс? Как вы считаете, количество отклонений не слишком велико, чтобы считать стихи дольником? Очень зыбкая здесь почва.
=======

Факультативная часть
Стихотворение деструктивно, так считает Критик-плюс.
Да, в некотором смысле это так. Оно не утверждает торжество жизни, не призывает к свершениям и борьбе, не утешает и не вдохновляет. Но кто сказал, что оно обязано это делать? У живописцев тоже не в каждом рисунке солнце. Есть и «Апофеоз войны», и «Сатурн, пожирающий своего сына», и «Голова Иоана Крестителя на блюде», и «Крик».

Есть гражданская лирика, призывающая и обличающая, есть любовная - с соловьями и розами. А есть психологическая (с нотками философской), в частности, вот такая. Стихи о состоянии человека. О счастье, о горе, о безысходности…

Люди всегда говорят о том, что их волнует, и это не обязательно светлые и позитивные темы. Мы не осуждаем психиатра, пишущего статью о проблеме депрессии (алкоголизма, детской преступности и т.п.), но морщимся, когда поэт уходит в подобные сферы. А почему, собственно? Автор так видел жизнь в какой-то момент времени и рассказал нам об этом. Рассказал талантливо. Что ещё?
======

Озвучка стихотворения
Кто только не пытался декламировать это стихотворение на просторах инет-пространства! И начинающие блогеры, и зрелые артисты с опытом театрального прочтения. Мне не понравился никто. Интонации, которые вносят чтецы, чужды настроению текста, акценты, которые они ставят, деформируют изображаемую картину до состояния кривого зеркала.

Лучше всех, на мой взгляд, стихи эти прочел сам Бродский. Все ужасаются, насколько плохо он это сделал, а я аплодирую. Да, монотонно, да, без эмоций. «Гнусавя, как над усопшим монах», - сказал бы Есенин. Но именно такая манера и попадает в цель.
Как я говорила, эти стихи – фоновый поток сознания больного человека. Он, как медленная вода запруженной реки, малоподвижен, тягуч и мутен, и как муха, жужжащая между стекол, навязчив и монотонен. Он вертится вокруг одних и тех же образов и настроений, он уныл и надоедлив. Это голос болящей души.
Нельзя его передавать с усиленной эмоцией в голосе. Не надо делать слушателю «красиво», это не тот случай, когда требуется великий артистизм чтеца. Здесь нужно совсем другое – понимание. Способность к эмпатии.
======

Клипы, снятые по этому стихотворению, так же плохи. Кроме одного. Вот это попадание не в десятку, а по-робингудовски, стрела в стрелу. Лучше, мне кажется, представить слушателям это стихотворение невозможно.
Не могу не поделиться:



Ксенон, я знаю твоё мнение... Не беспокойся, друже: никто, глянув этот клип, не побежит пить корвалол, тем более, прыгать из окна. Не понравится - не досмотрят до конца. И всех делов.

Почему (без)действие клипа происходит в таких "бомжовых" условиях? Разве нельзя депрессовать в обычной квартире? Потому что, повторюсь, комната - это также и символ души ЛГ, и в ней царит полный разгром...

Отдельно скажу о музыке клипа: она, на мой взгляд, сочетается с голосом Бродского идеально. В начале это вполне различимые ритмы, в конце они переходят в шум, в неоформленный скрежет и грохот. Мы видим, как героя накрывает с головой вся эта болезненная какофония, и чем дальше, тем больше...
Минус клипа – очень уж красивый, холёный герой. Ему бы сытых любовников играть, а не страдальцев за чертой отчаяния. Впрочем, к его игре претензий не имею.

Оказывается, о плохом можно рассказать очень хорошо…

ПС Птицелов принёс версию озвучки, мне она тоже понравилась. Нигде интонационно не соврал Ефимов. Спасибо за клип!
===
Напомню еще раз: я высказывала личное мнение. Оно не претендует на всеобщее одобрение и согласие.
Спасибо тем, кто дочитал до конца)
Если скажете о своих впечатлениях от моего обзора (или об отсутствии таковых) – буду признательна.

ПС Талья На, Ди, Птицелов – читать ваши рецензии было удовольствием!
Да вообще, многие меня порадовали! Спасибо за дискуссию и неравнодушие к теме.