Дорогая Соня,
вам-таки наше здрасьте!
На прошлой неделе вы уехали в Америку и за это время пропустили море событий.
Кто бы мог подумать, шо цены на Привозе так связаны с вами! При вас курица стоила 2 рубля, а сегодня уже 2,20. И это я ещё молчу за помидору! Такое впечатление, шо эту помидору выращивают на Молдаванке, потом везут в Турцию и привозят в Одессу как турецкую. А мы должны оплачивать этой сволочи её круиз по Чёрному морю.
Да, вы помните Гришу? Ну, этого шлемазела в шляпе и зелёных плавках, которого вы ненароком толкнули на пляже в Аркадии? Так этот биндюжник решил жениться на приезжей.
Я ему говорю: "Гриша, зачем тебе этот пудель? Тебе мало одесских девочек?"
А он мне отвечает: "Тётя Фаня, купите петуха и крутите ему голову. В Одессе я известная личность, а эта мадам хоть согласилась за меня замуж"
А моя Роза собралась поступать в институт. Я спросила нашего соседа Наума, какой сейчас проходной балл. Он мне говорит: "Пятнадцать". Я говорю: "Как пятнадцать? Шо, все экзамены на пятёрки?" А он мне: "Мадам Шнеерсон, не смешите мои калоши. Пятнадцать — это пятнадцать тысяч".
Боже мой, какие у них теперь расценки!
Ой, дорогая, минуточку - Манечка с мужем во дворе конфликт затеяли...

Соня, солнышко, почём там джинсы? Вышли две пары, не будь собой!

Ой, дорогая, простите. Пока я подходила к окну, мой Арончик в письме малевал. Лучше бы стену побелил, идиёт! Первая скрипка в одесской филармонии, а кисть держать не может!
Ну, как же вы там устроились? Сонечка, перво-наперво, подружитесь с президентом. Как там всё дальше сложится неизвестно, а хороший знакомый в правительстве никогда не помешает.
Целую, обнимаю.
Привет всей вашей семье.
Фаина

PS. Если джинсы тебе таки-дорого, то хотя бы тёплый свитер.
Арон

2010

вытащено для конкурса "Прозаический турнир - 24"

Я включаю «Машину времени». Нет, не ту, что переносит меня на много лет назад, а музыкальную группу. Из динамиков негромко слышится «Никто не шутит с природой...»
Откидываюсь на спинку кресла и закрываю глаза...

Январское утро я совсем не помню. По рассказам родителей, всё было белым: улицы / крыши домов / мои пелёнки.

Февраль вспоминается дымчато-снежно, как в тумане. Какие-то мелкие эпизоды, совсем незначительные. Вроде манной каши на тарелке с фиолетовыми цветочками, и сломанной игрушки, из-за которой горько плакал.

Зато март открывает много нового и интересного, как окно в неизведанное. В жизнь врываются, сменяя или дополняя друг дружку: цвета / друзья / увлечения / вкусы. Ещё не всё разрешено и всему приходится учиться: набивать шишки / пробовать на зуб / познавать мир, который оказывается просто необъятным.

Апрель несёт не только потепление, но и дождливую влажность. Словно две тучи, столкнувшись, льют холодные слёзы. На пустом месте, из-за ерунды. Злишься, мечешь громы и молнии. Аж до начала мая. Говорят, так и должно быть. Говорят, это пройдёт. Говорят, это нормально. Говорят, это созревание.

Зато в мае становится совсем тепло. Можно нести вздор и бред / на плечах лёгкую куртку / подругу на руках. И, наверное, это самое счастливое время, - думал я. К сожалению, оно быстро закончилось. Весна всегда быстро заканчивается.

Июнь обогатил меня на новые знакомства и дружбу. Пожалуй, это единственное его богатство. Времени ни на что не хватало, а так хотелось побольше успеть: на пляж / в кино / на учёбу / на свидание. А особенно хотелось выспаться.

Июль бросал меня по свету, переносил с одного места на другое, словно случайная попутка, словно западный ветер, несущий подхваченный на лету бумажный самолётик. Но все эти перемещения не помешали мне встретить ту единственную, с которой я был готов пережить осень.

Когда с неба гроздьями падали созревшие августовские звёзды, я успел загадать желание. И случилось чудо. Даже два. Двое детей появились в моём доме, и с тех пор вся моя жизнь крутится по орбите вокруг них.

О том, что наступил сентябрь, я догадался не сразу. Вроде, ещё тепло, ещё хорошо, ещё столько всего несделанного. Но то здесь, то там срываются с деревьев листья, унося с собой жизни близких мне людей.

В октябре на неделю-другую подоспело бабье лето, оживив на какое-то время угасающие чувства, напоив крепким латте в уютном кафе и угостив сладкими ягодами.

И только ноябрь длится слишком долго. День похож на день: работать — спать — работать — спать. Правда теперь, в отличие от лета, на сон хватает всего несколько часов. Нет, конечно, не надо думать, что всё так серо и буднично. Золотые, рыжие, багровые, янтарные цвета, приносимые природой / детьми и внуками, раскрашивают мою жизнь, добавляя новые оттенки, смешивая чувства и эмоции.

И когда зима окрасит белым мои виски и бороду / дорожки в парке / воспоминания, я хочу оставаться хоть кому-нибудь нужным: семье / друзьям / коллегам / собратьям по перу.

Нужное подчеркнуть.

Эссе 3-го тура 1-го БПК на тему "А завтра грянут метели. Кому ты будешь нужен зимой"

Настюше месяц назад, в сентябре, исполнилось 6 лет, и она считала себя вполне взрослой. Не взрослой дамой, конечно, как бабушка Тая, но уже и не маленьким ребёнком, каким была в прошлом году. И как взрослой, Насте полагалось иметь своё мнение.

Вот сейчас она стояла у окна, глядя на так быстро пожелтевший Пушкинский парк, и размышляла:

«Хорошо, что сейчас осень. Можно, когда пойдём с бабушкой гулять, набрать полный пакет каштанов или красивых листьев, а дома придумать что-то интересное: из каштанов, спичек и листика можно сделать человечка с зонтиком, из желудя с крышечкой - смешную собачью мордочку... .А ещё хорошо, что стало рано темнеть. Это значит, что бабушка будет дольше читать про Лукоморье. Что там потом случилось?..»

В дверь Настюшиной комнаты постучали, и на пороге появилась мама, а за ней - седой мужчина, который показался девочке знакомым.

- Настенька, - сказала мама, - это дядя Витя, коллега с моей работы. Мне надо убегать — я уже опаздываю. А у дяди Вити сегодня выходной, и он посидит с тобой.

- А как же бабушка? - Спросила девочка.

- Бабушка приболела и не придёт сегодня. А дядя Витя сходит с тобой погулять. Покажешь ему наш парк?

Настя очень расстроилась. Как же это так?! С бабушкой всегда интересно гулять. Бабушка рассказывает про Лукоморье, про русалку и говорящего кота. А дядя Витя — что? Старый человек. Наверное, и ходит еле-еле. Но, как взрослая девочка, решила не показывать маме своего огорчения.

Мужчина и девочка не спеша шли по парковым дорожкам, усыпанными разноцветными листьями. Настя смотрела себе под ноги - показывать парк дяде Вите у неё не было настроения. Мамин коллега шёл за Настей.

- Водишь меня, как по неведомым дорожкам, - вздруг сказал он, остановившись.

Настя насторожилась. Про неведомые дорожки она слышала от бабушки.

- А может, поищем следы невиданных зверей? - продолжил дядя Витя, подмигнув девочке.

Теперь уже он шагал впереди, шаркая ногами и разбрасывая в разные стороны листья, а Настенька внимательно следила за ним. Они дошли до деревянного моста, соединяющего две части парка.

- Если мы перейдём этот мостик, то выйдем прямо к волшебному дубу, - прошептал дядя Витя, наклонившись к самому Настиному ушку, словно рассказывал ей страшную тайну, которую никому больше нельзя знать. - Ты же никому не скажешь, что мы туда ходили?

Настенька готова была поклясться всем на свете, даже любимой куклой Машей, что никому и ни за что не проговорится. Дядя Витя взял её за руку, и они медленно, словно проверяя каждую досточку на прочность, перешли мостик.

- Посмотри вон туда.

Настенька повернула голову влево и застыла с открытым ртом. На старом дубе, который почему-то единственный во всём парке остался зелёным, висела цепь. Большая, отливающая золотом под солнечным светом. А под деревом, развалившись на мху и цветных листьях, возлежал здоровенный упитанный кот.

- Дядя Витя, - проговорила девочка, потянув маминого коллегу за руку, - а когда он будет сказки рассказывать?

- А вот как только по цепи начнёт ходить, так сразу и расскажет, и споёт. А сейчас у него обеденный перерыв. Наверное.

Настенька хотела подойти поближе, но тут услышала какой-то странный звук в сторонке. Обернувшись, она увидела белку, сидящую у небольшого полупрозрачного домика. Не отвлекаясь на Настю, белка щёлкала орехи, но не ела их, а аккуратно складывала в стоящую тут же корзинку.

- Видишь, - прошептал дядя Витя, - изумрудные орешки. Это камни такие драгоценные.

- А разве такие орешки бывают? - Настенька с удивлением посмотрела на своего провожатого.

- А ты ещё не читала об этом? - удивился в ответ дядя Витя.

Настя только покачала головой.

- Нет, мы с бабушкой только про Лукоморье начали читать.

- Ну тогда пойдём домой. - Предложил дядя Витя. - Я тебе прочитаю.

Они повернули к мостику. Девочка крепко держала дядю Витю за руку. Однако, перед тем, как ступить на мост, Настя обернулась посмотреть ещё раз на зелёное дерево. Жирный кот шёл справа налево, и, слегка растягивая слова, мяукал: «Жил старик со своею старухой у самого синего моря»...

Этому тексту лет 13-14. И я не думал, что когда-нибудь покажу его другим...
Но наметилась тенденция чтения сказок, поэтому, проконсультировавшись с Торопыжкой, публикуюсь...

Это необычный мир. Он наполнен чудесами и населён различными существами. И даже самый мудрый из чародеев не знает порой, на что способны обитатели этого мира...
Высоко в горах жил дракон. Он дичился людей, понимая, что он слишком большой и страшный для них. Но за его прочной бронёй и исполинской силой пряталось доброе и любящее сердце. Каждый вечер дракон спускался с гор на поляну к водопаду, провожал закат и слушал, как журчит вода.
И вот однажды дракон увидел её – самую красивую девушку во всём сказочном мире. Она подставила руки под падающую со скалы воду и, по-детски веселясь, разбрасывала вокруг себя брызги. За свою долгую драконью жизнь он не видел ничего более прекрасного.
Боясь испугать девушку, дракон наблюдал за ней со стороны, не в силах оторвать от неё взгляда. Но тут – о, ужас! – птицы вспорхнули прямо у дракона над головой. Девушка обернулась на шум и увидела его. Нет, она не забоялась огромного зверя, а подошла ближе и посмотрела ему в глаза. Сердце дракона билось невероятно быстро, как будто хотело вырваться из груди.
И тогда дракон расстегнул свой панцирь, достал из груди неугомонное сердце и положил его к ногам девушки...
- Это моя любовь к тебе, - сказал дракон. - Я дарю тебе его.

Красавица несмело прикоснулась к сердцу дракона. Оно было горячим, но не обжигающим. Чем-то даже похожим на плюшевую игрушку, которую дети берут с собой в кроватку. Тогда девушка бережно взяла его в руки.
Голубая вспышка – и сердце в её руках превратилось в чашу с нектаром, из которой исходил дурманящий запах.
- Ты можешь испить всё сейчас, насладиться моей любовью, а после выкинуть уже больше не нужный кубок, - говорил дракон, - Но ты можешь и понемногу пить этот напиток, каждый раз загадывая желание. И оно обязательно сбудется.
Девушка на мгновение закрыла глаза, а потом сделала небольшой глоток из чаши.
- Я хочу увидеть землю, как её видишь ты. Я хочу потрогать облака, вдохнуть полной грудью чистый воздух неба.
В этот же момент она почувствовала невероятную лёгкость во всём теле. За её спиной что-то зашуршало. Девушка посмотрела назад и увидела, что у неё появились крылья. Самые настоящие, как у ангела. Она взмахнула крыльями и, звонко смеясь, взлетела вверх.
- Летим со мной, - сказал ей дракон, - я покажу тебе МОЙ мир.
Это было невероятное ощущение. Девушка ещё никогда в жизни такого не переживала: тёплый ветер трепал её волосы, целовал лицо, и будто бы ласкал всё её тело.
- Посмотри вниз, - продолжал дракон, - вон там озеро с чистейшей водой, а направо – луга, на которых пасутся олени, эти великолепные грациозные звери, а чуть дальше начинаются горы, великие и неприступные. А теперь я покажу тебе нечто совсем необычное, такое тебе ещё видеть не доводилось.
И дракон взмыл к облакам...

Девушка не отставала. Ей было очень приятно следовать за драконом повсюду.
- Недавно прошёл дождь, - говорил дракон, - с моря ветер доносит приятный солёный запах, а над облаками раскинулась радуга. Вот она, прямо перед нами.
Широкое красочное семицветное полотно, будто мост, соединяло два конца света. Дракон осторожно ступил на радугу.
- Давай за мной, - сказал он девушке.
И девушка последовала за ним. Радуга была словно тёплый кисель – немного вязкая, но приятная на ощупь. Как акробаты в цирке, идущие по канату, они шли по радуге. Постепенно девушка приноровилась, и ей уже не нужно было балансировать руками. Они дошли до высшей точки это цветной дуги, а под ними простирался весь волшебный мир. И существа в нём казались совсем крошечными. А огромное озеро – небольшим настольным зеркалом.
- Раз, два, три, - скомандовал дракон и прыгнул вниз. А красавица, полностью доверяя ему, за ним.
Какое это было замечательное чувство – полёт, невесомость. Она даже представить себе не могла, как это здорово – прыгать с радуги. Девушка распахнула свои крылья и мягко опустилась на землю. Крылья за её спиной исчезли.
Переведя дыхание, она обняла дракона за его могучую шею и прошептала:
- Это было великолепно.
И поцеловала дракона в лоб.

- Устала? – спросил дракон девушку.
- Немного, - призналась она.
- Тогда садись мне на спину – я отвезу тебя в свою пещеру.
Девушка села на спину дракону и он медленно, чтобы случайно не обронить драгоценную ношу, полетел к горам.
Пещерой это назвать было нельзя. Это скорее напоминало огромный тронный зал.
Дракон осторожно спустил красавицу на землю. Потом сделал несколько шагов вперёд и выпустил через ноздри пламя. Всё потонуло в красно-оранжевом цвете, но уже через несколько мгновений огонь исчез, а посередине зала оказался большой дубовый стол.
Из-за всех новых переживаний и усталости, девушка и не замечала голода. И только сейчас она поняла, как она голодна.
- Посмотри, - говорил дракон, - блюда на столе пустые. Но стоит тебе только закрыть глаза и представить себе то, что ты хочешь в них увидеть, всё сразу окажется перед тобой. Это древнее драконье волшебство.
Пока девушка ела, дракон отошёл в сторону и смотрел на неё. При свете свечей, стоявших на столе, она казалась ещё прекрасней. Волнистые волосы спадали на плечи, огонёк свечи тонул в её глазах, а кожа казалась совсем бархатной.
Насытившись, девушка подошла к дракону, легла рядом с ним, а он прикрыл её лапой.
И до утра охранял её сон.

Утро выдалось дождливое.
- Не люблю я такую погоду, - сказала девушка. - Мне кажется, будто небо плачет.
- Ты всё можешь изменить, - отвечал дракон, - сила драконьей любви в твоих руках.
Девушка пригубила напиток из чаши. Прямо перед ней в небе образовался воздушный шар. Вода, казалось, обтекала его со всех сторон, не решаясь ворваться внутрь.
- Ты только представь себе что-нибудь, - посоветовал девушке дракон.
Она закрыла глаза. И вдруг капли воды стали собираться в шаре в причудливую форму. Мгновение спустя, перед ними появился весь сказочный мир, сотканный из капелек дождя. Именно таким девушка видела его с радуги. Потом вода утекла вниз, а сверху новые капли проникали в шар. На этот раз из воды предстал ангел. Маленький, с длинными волосами и крылышками за спиной. И снова вода поменялась, а вместе с ней и картинка внутри шара. Люлька, в которой спит младенец. Она покачивалась, будто чья-то невидимая рука баюкала ребёнка. Девушка захлопала в ладоши от радости.
- Никогда не могла подумать, что дождь может быть таким интересным, - воскликнула она.
А вода уже стекала из шара вниз и заново заполняла воздушное пространство, образуя водяного дракона. Он был не такой большой, как настоящий рядом с девушкой, но сомнений не оставалось, что шар показывает именно его.
- Ты знаешь, что тебе показывает шар?, - спросил дракон, - Он показывает тебе то, что ты сама хочешь видеть. Я счастлив, что ты увидела в нём меня.
Девушка слегка покраснела и закрыла глаза руками.
Шар из воздуха лопнул, как мыльный пузырь.
А дождь всё не кончался...

- Ты плачешь?, - спросил дракон.
- Да, - отвечала девушка. – Ты замечательный, мне ещё никогда не было так хорошо, как с тобой. Но я тоскую по людям, по маленькому уютному домику на опушке леса. Скажи, дракон, а что будет, когда закончится напиток в чаше?
- Я исчезну, - говорил дракон, - Взлечу на небо и превращусь в звезду, которая будет тебе освещать путь по жизни. Стану твоим ангелом-хранителем, оберегающим тебя от бед. Потому что любовь дракона – сильнейшая магия.
Дождь пошёл сильнее. Небо будто что-то предчувствовало и темнело с каждой минутой. Девушка с грустью смотрела на падающую с небес воду.
- Всё в твоих руках, - продолжал дракон, - Я не в силах что-то изменить. Ты должна сделать выбор сама.
- Я ещё не всё сделала, - сказала девушка через некоторое время, - Я не хочу так с тобой прощаться. Пусть даже на небе звездой, но ты должен знать, как я тебе благодарна.
Она с нежностью обняла дракона. И он чувствовал, как по её прекрасному лицу текут слёзы.
- Не плачь, - попросил он, - Я не хочу, чтобы ты плакала. Ты та, которой было суждено получить моё сердце. А драконы этим не разбрасываются. Я хочу, чтобы ты была счастлива. С драконьей силой к тебе перейдёт древнее волшебство. И всё будет так, как ты этого хочешь. Потому что... я этого больше всего желаю.
И девушка поднесла кубок к губам...

на мгновение задержала кубок у губ, а затем сделала маленький глоток.
В углу пещеры загорелся костёр.
- Что ты задумала? –спросил дракон.
Глаза красавицы блестели, как звёзды на небе в безоблачную ночь.
- Расскажи мне сказку, - попросила она, - чтобы она была добрая и волшебная, правдивая и о любви. А я посмотрю её.
- Но как же ты посмотришь? – удивился дракон.
- Огонь мне всё покажет, - и девушка поманила дракона за собой.
Она села возле костра, подтянув колени к груди и обняв их руками. Дракон присел рядом с ней.
- Эта история, - начал он, - началась очень давно. В одной сказочной стране в замечательном замке жил принц...
- Принц! – воскликнула девушка.
- Да, самый настоящий, - подтвердил дракон.
- Обожаю такие сказки. Рассказывай дальше!
Лепестки костра сложились в фигуру, и перед девушкой и драконом предстал красивый юноша.
- Когда принцу исполнилось 18 лет, он покинул отчий дом и пошёл по свету в поисках приключений. Много всего разного встретил он на своём пути, повидал немало заморских диковинок...
Юноша шёл по старинным улицам. Колизеи, амфитеатры, узкие каналы, величественные каравеллы – всё это огонь создавал из лепестков пламени.
- Но он был несчастен и безумно одинок. Чтобы оградить своё сердце от боли, он сковал себе тяжёлые доспехи и с помощью чародейства превратил себя в дракона. С тех пор прошло очень много лет. Принц настолько привык быть в этом образе, настолько полюбил небо и свободу, что просто не захотел вернуться назад.
- И он так и остался драконом? – спросила девушка.
- На любую магию найдётся противодействие. Ничто не вечно. Важно только правильно подобрать ключи и можно открыть любую тайну.
Из огня на них смотрел большой дракон. Точь-в-точь, как настоящий, сидящий тут же рядом…

Девушка отвернулась и огонь сразу же потух.
- Не надо, - прошептал дракон, - не обманывай себя. Я же вижу, как тебе тяжело принять решение. Садись на меня верхом – я отвезу тебя к людям.
Девушка ничего не ответила. Она села дракону на спину и они полетели вниз.
Опустились на землю у того самого водопада, где они повстречались. Красавица спустилась землю, погладила дракона по большой чешуйчатой морде, поцеловала в нос и, не оглядываясь, пошла в лес.
Перед самым лесом она остановилась на мгновение, повернулась назад, чтобы помахать ему рукой. Но поляна у водопада была пуста. Дракон исчез, исчез навсегда. Он превратился в созвездие на небе и по ночам смотрел на свою возлюбленную.
А она... она осталась человеком. И был у неё свой маленький уютный домик на опушке, и забавный непоседливый малыш. И только когда ей становилось грустно и тоскливо, она поднимала к небу глаза. И слезинка прозрачным кристаллом застывала на её щеке и блестела при свете луны.

...это необычный мир. Он наполнен чудесами и населён различными существами. И даже самый мудрый из чародеев не знает порой, на что способны обитатели этого мира...

- Пап, а пап, а что было дальше? – Наташа дёргала папу за рукав.
- Где было? – не понял тот.
- Ну в сказке про Алика и про волшебницу.
- Ах вот ты о чем, - папа улыбнулся.
- Пап, ну расскажи. Мне же интересно. Я буду сидеть тихо-тихо, а потом сразу пойду спать.
Папа отложил газету, обнял дочку и...

Уже год Алик жил у эльфов. Он работал с ними вместе, собирал радонай у водопада. Как оказалось, добывать эти плоды было совсем не просто, потому что они росли прямо над падающей водой. Одно неосторожное движение – и можно было сорваться вниз, в пропасть. Алик быстро приспособился карабкаться по деревьям и вскоре у него получалось не хуже, чем у эльфов.
Но всё своё свободное время Алик посвящал дракону, которого назвал Грим, что в переводе с эльфийского означает «друг». Алик рассказывал Гриму о своём мире, где он родился и вырос, о мире эльфов, о волшебствах, которые ему уже довелось пережить, а дракон внимательно слушал его.
Мальчику не приходилось заботиться о пропитании дракона – Грим, подчиняясь своим инстинктам, добывал себе пищу сам. Даже молодой дракон умеет летать. Поначалу Грим питался мелкими грызунами. Когда же дракон подрос, он стал вылетать в горы и охотился на горных козлов.
Иногда Грим улетал с первыми лучами солнца и возвращался только к сумеркам. И каждый раз Алик ждал его на холме у камня Исполнения Желаний.
Однажды, дракон не вернулся вечером. Не было его и рано утром. Алик начал беспокоиться. Он не спал всё это время, ожидая возвращения своего друга. И только к вечеру второго дня дракон вернулся. Он опустился изнемогающий на траву и сразу же заснул. Алик не стал тревожить Грима расспросами. «Подожду до утра», - подумал мальчик, лёг рядом с драконом и, наконец, уснул.
Проснулся Алик только к полудню, когда яркое солнце было в зените. Дракон лежал рядом, чуть приподняв голову, и грустными глазами смотрел на паренька.
- Я очень переживал за тебя. Где ты был? – спросил Алик.
Грим попытался встать на лапы, но тут же упал на траву. Чешуйчатая броня на его животе, ещё не такая прочная, как у взрослого дракона, была повреждена, а сама рана немного почернела.
- Грим, ты ранен?! – воскликнул Алик, - Кто это сделал?
- Эалы. Вчера утром я полетел далеко на запад от города эльфов. Там, в горах я нашёл небольшое стадо горных козлов. С большой высоты я не сразу рассмотрел их. А когда подлетел ближе, то увидел, что они намного больше обычных животных. У эалов кабаньи челюсти, они могут вращать рогами, когда атакуют. И только я опустился на землю, как один огромный эал повернул на голове рога и вспорол мне живот. И я чувствую, что силы оставляют меня.
Алик не знал, что делать. Он обратился к эльфам за помощью, но те только опустили головы.
- Неужели ничего нельзя сделать?! – вскричал Алик. Он сел на камень Исполнения Желаний, обхватил руками свои колени и заплакал. – Ах, если бы только волшебница была здесь, она бы знала как можно помочь Гриму!
Вдруг кто-то положил ему руку на плечо. Алик обернулся: рядом с ним стояла ведьма. Она держала в руке свою магическую книгу. А из-за её спины важно вышел большой чёрный кот.

* * *

Алик вскочил на ноги.
- Как ты здесь оказалась? – спросил он ведьму.
- Ну, ты же сам захотел этого, - отвечала она, - Посмотри, где ты стоишь.
Алик посмотрел себе под ноги – прямо под ним лежал треугольный камень Исполнения Желаний.
- Как я рад вас обоих видеть, - воскликнул мальчик.
Он крепко обнял сперва волшебницу, а затем кота. Колдунья тем временем подошла к Гриму. Алик с надеждой смотрел на неё.
- Ты сможешь помочь ему?
Но колдунья ничего не ответила. Она внимательно осматривала рану дракона, потрогала её края и даже понюхала. А потом сказала:
- Алик, ни эльфы, ни даже я не сможем спасти Грима. Рог эала был, скорее всего, заряжен злой магией. Единственное, что в моих силах – это прекратить кровотечение. Магия же будет действовать и дальше. И её не остановить.
Алик бросился к дракону.
- Я не хочу, чтобы он умирал! Сделай же что-нибудь, колдунья!
Ведьма открыла свою волшебную книгу и, ведя пальцем по строчкам, прочитала заклинание:

Если магией чёрной насквозь пропитались ветра,
Если руки не греет горячее пламя костра,
Если рвутся надежды и веры таинственный круг,
Если лопнет броня и страдает единственный друг,
Чтобы рану на теле, берущую силы, прижечь,
Я возьму раскалённый в горниле, пылающий меч.
Будет острою боль, словно в тело вонзилась стрела,
Чтоб мгновенье спустя злая рана навек зажила.

С последними словами колдуньи в её руке оказался клинок, полыхающий огнём. Ведьма, не долго думая, приложила его к животу дракона. Грим вскрикнул, но боль уже отступила, а рана на его теле исчезла.
- Я сделала всё, что смогла, - сказала ведьма, - Рана закрыта, но магия не побеждена.
- Я слышал, что за городом эльфов в дремучем лесу обитает Древень, - вдруг произнёс стоявший рядом чёрный кот, - Он – старейший житель сказочного мира и, возможно, даст хороший совет.
- Я готов на всё, лишь бы спасти Грима! - воскликнул Алик.
- Тогда идём, - сказала ведьма, - Эльфы позаботятся о драконе.
Мальчик подошёл к дракону, погладил его по чешуйчатой голове:
- Я скоро вернусь, - сказал он.
Алик, колдунья и кот поспешили к городским воротам, ведущим к дремучему лесу.

* * *

Дорога заняла не так много времени, как предполагал Алик. Вскоре они достигли городских ворот. Подчиняясь невидимой силе, стволы разошлись в стороны, освобождая путникам проход. Тропинка петляла между деревьями, словно хотела запутать путешественников. Но Алик уверенно шёл вперёд, то сходя с тропы, то снова находя её.
- Как тебе это удаётся? – спросила ведьма.
- Я слышу разговоры птиц, - отвечал Алик, - Они, сами того не подозревая, подсказывают мне дорогу. Вот, например, сейчас сойка говорит сороке: «Смотри на этих людей. Если они пойдут на север ещё шагов пятьсот, то дойдут до самого Древня».
Волшебница только усмехнулась.
И вот они добрались до него – огромного старого дуба по имени Древень. Дуб был настолько большой, что Алику потребовалось несколько минут, чтобы обойти его.
Мальчик приложил к дереву руку и почувствовал, как оно дышит. Глубокий вдох – руку Алика словно втягивало внутрь, потом выдох – толчок наружу.
- Да он просто спит, - пробормотал мальчик, - Древень, проснись! – заорал он, - Нам нужен твой совет!
Только птицы взлетели в небо да белки побежали по веткам. Древень спал и не слышал криков Алика. Колдунья достала свою волшебную книгу и прочитала:

Если посох дорожный истёрся на целую треть,
Если времени нету, но многое нужно успеть,
Если надо полжизни до цели заветной идти,
Если сил не хватает препятствия сдвинуть с пути,
Поскорее возьму золочёный волшебный свисток.
По траве незаметно затопают тысячи ног.
И на помощь придут – и на них лишь надежда одна –
И старик-великан встрепенётся пускай ото сна.

В руке колдуньи вдруг появился небольшой блестящий свисток. Ведьма подула в него. Вместо резкого звука, который Алик ожидал услышать, раздалась приятная трель. Вроде бы ничего не произошло, но Алик чувствовал что-то странное. Потом он услышал голоса. Десятки, сотни, тысячи тонких голосков приближались к Древню.
- Кто это? – спросил Алик ведьму.
- Муравьи. Сейчас они вскарабкаются на дерево, заберутся под кору, а затем...
Ведьма не успела договорить. Древень зашевелился, замахал ветками и... захихикал.
- Ой, щекотно. Прекратите, малявки! – бормотал сквозь смех дуб-великан.
- Муравьи, - проговорил Алик, - спасибо вам большое.
И насекомые исчезли.
Древень повернулся к путникам лицом: широкий сук на месте носа, дупло вместо рта, которое открывалось и закрывалось, когда Древень говорил, большие светящиеся глаза. Голос Древня был низкий и глухой, словно из колодца.
- Прости нас, что разбудили тебя, - заговорил Алик, - нам нужна твоя помощь. Мой дракон тяжело ранен рогами эала. И он умирает.
Древень покачал ветвями, пошуршал листвой и сказал:
- Давным-давно, когда мой лес был ещё молодой рощицей, я видел драконов. И слышал разные истории о них. – Древень немного помолчал, - Да, помню, был похожий случай. Один дракон был атакован эалами и был при смерти. Кое-как он добрался до Огненного Острова. Там живут фениксы. И они смогли вылечить дракона.
- Где находится этот остров? - в нетерпении закричал Алик.
- На севере отсюда. Сорока два дня летит.
Мальчик посмотрел на ведьму:
- Что же нам делать? У нас нет столько времени! Грим умирает!
Ведьма открыла волшебную книгу, прочитала заклинание и чёрный кот снова обернулся Пегасом. Алик и волшебница сели на него верхом и полетели на север к Огненному Острову.

* * *

Сильные крылья Пегаса донесли путешественников до Огненного Острова за несколько часов. Ещё сверху они увидели фениксов. Их ярко-алое оперение было похоже на языки пламени. Птицы сидели на ветках и, казалось, не замечали ничего вокруг себя. Боясь напугать их, Алик и ведьма сошли с Пегаса чуть в стороне и пошли к фениксам пешком.
- Это очень необычные птицы, - рассказывала волшебница, - Они живут пятьсот лет, а когда чувствуют, что умирают, воспламеняют себя, сжигая до пепла, чтобы через три дня снова возродиться из него. Маленькие фениксы очень доверчивы, они могут подпустить к себе врага близко-близко. Более взрослые птицы никогда не станут ни с кем разговаривать и не дадут никому приблизиться к ним.
Алик и колдунья остановились. Прямо перед ними на дереве сидело десяток фениксов. Забыв об осторожности, мальчик побежал к ним. Птицы тут же взмыли в воздух, разлетелись в разные стороны и опустились на ветках более далёких от Алика деревьев. Напрасно паренёк перебегал от одного к другому, напрасно кричал, умоляя фениксов о помощи дракону – гордые птицы отказывались с ним говорить. Едва сдерживая слёзы, Алик подошёл к ведьме.
- Вернёмся к Древню, - пролепетал он, - возможно у него найдётся ещё один добрый совет.
Колдунья в это время шептала заклинания из волшебной книги:

Если время ушло и его не воротишь назад,
Если горечь потери тревожит и слёзы в глазах,
Если гаснет звезды путеводной мерцающий свет,
Если птицы волшебной спасительной помощи нет,
Чтобы другу помочь предоставился маленький шанс,
Пусть появится чудище здесь – полуволк полубарс.
Если крепок душой, если твёрдою будет рука,
То возложишь стопу на сражённое тело врага.

Злобное рычание разнеслось по острову. Оно всё приближалось к тому месту, где стоял Алик. И вдруг раздался громкий крик, писк, курлыканье. Паренёк побежал на шум. Шагов через сто он увидел, как большой серый барс напал на молодого феникса. Тот яростно отбивался, но силы были явно неравными. Не задумываясь ни на секунду, Алик ринулся на барса. Злость, что ничем нельзя помочь дракону, подгоняла мальчика, добавляла ему силы. По дороге Алик подобрал с земли толстую палку и теперь размахивал ею. Барс, увидев нового противника, отпустил феникса, страшно взревел и прыгнул на мальчика. Алик замахнулся палкой, зажмурился и изо всех сил ударил. Внезапно рычание стихло. Алик не решался открыть глаза. Наконец, он посмотрел перед собой. У его ног лежало побеждённое чудище. Чуть в стороне заливался песней спасённый феникс. Он пел о своей счастливой судьбе и благодарил героя, спасшего ему жизнь. А потом феникс взлетел и, пролетая над Аликом, сбросил ему в руки своё перо – огненное перо феникса, способное оживить любое существо.

* * *

По дороге назад, к городу эльфов, Алик думал только о том, что он сможет спасти Грима. И это будет самый лучший день в его жизни. Мальчик посмотрел на ведьму. Лицо колдуньи было серьёзным. Казалось, она что-то пыталась вспомнить. Алик решил пока ни о чём не спрашивать волшебницу.
Пегас пролетал над Древнем и Алик помахал ему сверху пером феникса. Ещё немного, и Алик и колдунья опустились на поляну около дракона. Эльфы бережно прикрыли Грима одеялами, под живот ему положили мягкого мха. Когда дракон просыпался – давали ему пить.
Алик побежал к Гриму:
- Грим, милый мой, не умирай. Я добыл перо феникса. Оно спасёт тебя. – потом Алик повернулся к ведьме. – Что нужно сделать дальше?
- Перо феникса нужно сжечь. Ведь только из пепла может возродиться новая жизнь. Но только...
Алик не дослушал её. Он побежал к костру на главной площади города эльфов. Держа в одной руке котелок, чтобы собрать пепел, Алик попытался сжечь перо. Он обжёг себе пальцы, но форма пера нисколько не изменилась.
- Я боялась, что так будет, - ведьма подошла к Алику, - пламя костра недостаточно горячее и не может испепелить перо.
Словно тонкие прочные нити перетянули мальчику грудь, он стоял почти не дыша. Неужели всё было напрасно?! Неужели он, Алик, ничего не сможет сделать для своего лучшего друга?!
- Чтобы сжечь перо, нужно нечто более горячее, чем огонь, - говорила ведьма.
- Что же это? – недоумевал Алик.
- Не знаю, - ответила колдунья, - вот что написано в моей волшебной книге.:

Если к цели ты шёл, но упёрся в последний тупик,
Если ты победил, только вдруг головою поник,
Если нету огня и предательски холоден лёд,
Если жизнью рискнув, ты готов устремиться вперёд,
Если искры души ярче звёзд и любовью горят,
Если сможешь составить загадки волшебные в ряд,
Если капля одна оживляет порою сердца –
Никогда не сдавайся судьбе и борись до конца.

Алик внимательно слушал старинное заклинание.
- Должен быть какой-то выход, - шептал он себе под нос, - Что означают все эти слова? Готов ли я на всё ради друга? Конечно! Для Грима я сделаю всё! Искры души, горящие любовью... Что это? Это моё сердце... Одна капля, способная оживить... – Алик даже подпрыгнул от посетившей его догадки. Он достал из кармана маленький перочинный ножик и чуть надрезал себе руку. Из раны ручейком потекла кровь. Алик поставил на землю котелок, положил в него перо феникса и дал капелькам крови упасть на перо. От прикосновения с кровью мальчика перо вспыхнуло, обратилось в голубой шар, раздалось негромкое шуршание, а потом всё исчезло. На дне котелка остался лежать серый пепел. Алик скорее схватил котелок и побежал к дракону. Грим тяжело дышал. Мальчик набрал пепел в ладонь и потёр его о лоб дракона. Грим глубоко вздохнул, проглотив крупинки пепла, а потом положил голову на землю и закрыл глаза.
- Теперь с ним будет всё хорошо, - сказала ведьма, - он просто спит. Как ты помнишь, феникс возрождается через три дня. И Гриму нужно это время.
Все три дня Алик не отходил от дракона. Мальчик не спал, ел брини, которые ему приносили эльфы и ждал пробуждения друга.
И вот, наконец, Грим снова открыл глаза. Он осторожно приподнялся на передних лапах, потом расправил крылья и, оттолкнувшись от земли, взлетел. Алик сел под деревом и с облегчением наблюдал, как дракон кружил в небе.
- Ну, вот и всё, - ведьма стояла рядом с мальчиком, - ты подарил ему новую жизнь. Теперь в его жилах течёт частичка твоей крови, и твоя любовь передалась ему. Теперь вы почти кровные братья, - колдунья засмеялась. Потом посмотрела на Алика. Мальчик спал, а на его губах светилась счастливая улыбка.

- А теперь пора спать, - сказал папа.
Наташа поцеловала его в небритую щёку.
- А завтра ты мне расскажешь новую сказку, - сказала девочка, взяла с дивана плюшевую собачку и пошла в свою комнату.

09.11.2008

выложено по просьбе Торопыжки :)
написано очень давно...
но если где-то увидите ошибки и опечатки, напишите мне - исправлю :)

Мой дядя самых честных правил.
И через тёмный мрачный лес
Он поездами часто правил
До дальней станции на "С",
Где звёзды светят осторожно,
Где глухомань и бездорожье.
И где неведомо куда
От звёзд уходят поезда.
За инте-инте-интересом
Он каждый вечер уезжал.
А не прибудет на вокзал,
Так околдован будет бесом.
И как, скажите мне, при том
Ему не тронуться умом?!

На конкурс "Один в один - 15"

- Я тебе точно говорю! Оно там, на девятом облаке в воздушном замке за семью печатями спрятано, чтобы никто из людей не смог его отыскать. - Шептал мне Митя на самое ухо.

Ну да, это для него невозможно туда добраться, а уж мне, если, конечно, знать точные координаты, - раз плюнуть.

Простите, я, кажется, забыл представиться. Меня зовут Макс, и я самый бесшабашный эльф на свете. По крайней мере, мне хочется в это верить.

Митя — обычный мальчишка, живущий в посёлке неподалёку от нашего леса. Мы подружились в начале июня, когда его привезли сюда из города погостить у бабушки на летних каникулах. И разговор у нас был ни о чём ином, как о пере Жар-птицы, с помощью которого можно писать волшебные сказки. Ну как, впечатляет? Вот и я говорю!

Путь на девятое облако не близкий. Но это если в обход добираться, через все врата и лестницы на небо. А можно и «срезать» немного. Например, на попутном перелётном гусе. Правда, надо ждать их миграции, а это ещё долго.

Я вернулся к себе домой, разбил гнома-копилку, выбрал несколько мелких бирюзовых монет. Они нужны, чтобы заплатить Нораху за переправу через молочную речку с кисельными берегами, отделяющую нашу дубраву от Райских Садов. А оттуда через Абрикосовые и Яблоневые Гущи до облаков рукой подать.

Норах — бодрый старичок в чёрных брюках, белой рубашке, жилетке в полоску и в салатовом галстуке, на котором блеяли настоящие миниатюрные овечки — ни о чём меня не спрашивал. Он просто взял деньги и, насвистывая зябликом что-то знакомое, ловко переправил меня на другой берег.

Гущи я пересекал не спеша, наслаждаясь сочными фруктами. Нельзя, конечно, рвать их с деревьев. Если сторож увидит, то мало не покажется. Но я же эльф! Я могу быть невидимым, словно воздух. Тихим, как зеркало. Быстрым, будто мысль. Раз — и я уже далеко.

Осталось пройти по облаку, взобраться по воздушному замку и сломать все семь печатей...

Вы спросите меня: зачем я вообще забрался в такую даль? Для чего мне нужно это перо? Не мне... Это для Митьки. Я видел, как горели его глаза, как он хотел стать самым настоящим волшебным сказочником. И если у этого мальчика есть мечта, самая настоящая необъяснимая несбыточная мечта, то я просто обязан осуществить её.

Ведь я — эльф. Самый бесшабашный эльф на свете.

Для конкурса "Прозаическая регата - 6"
http://litset.ru/publ/15-1-0-57419

«Январь для меня — один сплошной праздник». - Говорила Кате по телефону подруга. - «Сперва Новый год, потом Рождество, за ним Старый Новый год — придумали же такое! - а ещё Крещение, Татьянин День и день рождения моей бабушки. Хоть совсем из-за стола не вставай».

Катя задумалась: а что значит январь для неё? Религиозные праздники и день рождения бабушки лучшей подруги? Точно нет! Новые и Старые года? Вряд ли. Для Кати эти праздники приносят намного больше ненужного стресса, чем ожидаемого удовольствия. И вообще, на Новый год все ждут каких-то чудес. А Катя в чудеса не верила.

Но вот что она всегда ждала в январе, так это рождественские ярмарки. Именно тогда ярко украшенные, вкусно пахнущие, весело блестящие ряды домиков лабиринтом выстраивались на Рыночной площади и прямо-таки звали Катю к себе. И что приятно, каждый год продавцы предлагали что-то новенькое. Например, в ларьке с ёлочными игрушками появились совершенно замечательные шары: снаружи прозрачные с имитацией снега, а внутри с оленями, дедами Морозами, домиками или снежинками.

Катя не спеша шла вдоль рядов. Справа до неё доносился сладкий ягодный запах горячего глинтвейна. К тому же аромат корицы, гвоздики и бадьяна проникал в ноздри вместе с морозным воздухом и приятно пьянил.

Рядом с глинтвейном расположился ларёк мастера по дереву. Мужчина средних лет, сняв тёплую тяжёлую куртку и оставшись только в старом, потёртом на локтях, свитере, аккуратно вырезал что-то тонкой стамеской. На доске перед ним ровным строем стояли готовые работы: слоники, черепашки, уточки и прочая красивая, но — по мнению Кати — бесполезная утварь.

Дальше находилась будочка с вязанными товарами. На растянутой верёвке, цепляясь за прищепки, словно разноцветная гирлянда, висели вязанные носки и варежки. Прилавок был выложен не менее красочными шарфами и забавными, с пуговичными глазками, мишками, совами и зайцами.

Катя подолгу останавливалась у ларьков. Керамические домики, из которых можно собрать не просто маленькую деревушку, а средневековый город; подсвечники всевозможной формы из различных материалов — резные металлические и мозаические стеклянные; украшения, меха и посуда — всё это звало и манило, увлекало и очаровывало, соблазняло и искушало купить всё и сразу.

Наконец, Катя очутилась у прилавка с мёдом. Странно, но покупателей здесь совсем не было. Не то, что у жаровни, на которой готовились вкуснейшие в мире колбаски. Продавщица, полная женщина в лиловой накидке, читала книгу и, казалось, совсем не обращала внимания на посетителей. Однако, стоило Кате подойти к прилавку, как женщина оторвалась от чтения и поздоровалась.

- Добрый вечер. - Ответила Катя. - Я даже не думала, что бывает так много разных видов мёда. Для меня всегда был один мёд — жидкий, янтарного цвета, который у бабушки в деревне можно в творог добавлять. Или в чай.

- Это да. - Продавщица улыбнулась. - У меня вы можете попробовать разные сорта. Вот гречишный — терпкий и густой, здесь акациевый — жидкий, нежный и лёгкий, там липовый — насыщенный, слегка мятный, а дальше — рапсовый, лавандовый, каштановый...

- Вкусно. - Протянула Катя, облизывая деревянную ложечку, на которой ещё мгновение назад был ароматный подсолнечный мёд. - А синяя жидкость в баночке в дальнем углу, это что?

Продавщица с интересом посмотрела на Катю и шёпотом произнесла: «надо же, не думала, что это может быть она», а вслух сказала:

- Забавно, что именно вы видите, что цвет в банке другой. Правда, он не синий, а васильковый. А если быть ещё точнее, то вересковый.

- А почему «забавно»?

- Потому что вы ведь до этой минуты не верили в чудеса.

- Я и сейчас не верю. - Хмыкнула Катя.

Продавщица вздохнула и улыбнулась.

- Тогда я предлагаю вам попробовать именно его. - И протянула Кате палочку с мёдом из «синей банки».

На вкус мёд оказался таким терпким и горьким, что Катя на секунду зажмурилась. А когда она открыла глаза, то увидела себя посреди верескового поля. Снег, скрипевший у неё под ногами на рождественской ярмарке, исчез. И домики-ларьки вместе с ним. И люди. Только бесконечное прекрасное цветущее пахуче-дурманящее вересковое поле. И только привкус мёда на губах. Катя сглотнула.

Поля пропали. Она снова стояла у будочки с мёдом, а продавщица уже держала в руке стаканчик с горячим чаем.

- Надо запить. - Говорила она Кате. - Хороший мёд может околдовать и увлечь настолько, что и не поймёшь потом где находишься. А вы ведь знаете, что самое главное в этом?

- Теперь знаю, - тихо сказала Катя, - главное — верить в чудо.

Алиса Карловна не любила свой день рожденья. И вообще, с тех пор как осталась одна, она к любым праздникам относилась весьма равнодушно. А ведь прошло уже более трёх десятков лет.

Она не считала себя нелюдимой. Были в жизни Алисы Карловны какие-то друзья-знакомые и дальние родственники, с которыми она время от времени созванивалась. Но женщина не хотела никому себя навязывать, не желала быть для кого-то обузой, а потому на приглашения отвечала вежливым отказом.

Собираясь на улицу, Алиса Карловна всегда останавливалась перед зеркалом в прихожей, поправляла свою короткую стрижку, подмигивала себе и лишь тогда выходила из дома.

Пожалуй, единственный человек, с кем Алиса Карловна общалась больше других, была четырнадцатилетняя Нина, хозяйка бигля по кличке Чарли. Они часто встречались в парке во время прогулок. И пока собака делала «свои дела», девочка и женщина сидели на скамейке и коротали время за светской беседой.

На днях в разговоре Алиса Карловна призналась Нине, что скоро у неё юбилей - двадцать шестого мая ей исполнится аж 75 лет.

- И как вы будете праздновать? - Спросила девочка. - Цифра ведь солидная.

- Да никак. - Отмахнулась Алиса Карловна. - Приготовлю себе что-нибудь вкусное, посмотрю телевизор и лягу спать.

- А подарки? - Не унималась Нина. - Что бы вы хотели?

- Что может хотеть такая развалюха, как я? Снова стать молодой. - Она улыбнулась.

- А ещё что?

- Ещё? Ну, пусть погода будет хорошей. А то обычно в конце мая дожди идут. И всегда на мой день рожденья. Это, наверное, на небе традиция такая - поливать землю каждый год и именно двадцать шестого мая.

- Но вы хоть по случаю юбилея наденете что-то красивое? Причёску ещё можно сделать. Украшения фамильные достать. Вот моя бабушка всегда на праздники прихорашивается. Всем хочет показать, кто здесь королева бала.

Алиса Карловна снова улыбнулась, но промолчала.

Двадцать шестое мая выпадало в этом году на субботу.
Юбилярша с утра сходила в магазин, купила продукты, чтобы приготовить своё любимое блюдо - курицу по-чкмерульски.
Пока мясо стояло в духовке, Алиса Карловна достала старый фотоальбом и погрузилась в воспоминания.

Весемнадцатилетняя Алиса в белом платье в крупный красный горошек и с гранатовыми бусами на шее, держась за руки со своей лучшей подругой Верой Прокловой, стоят у входа в ботанический сад. Молодые, красивые, стройные, они только закончили школу, и теперь перед девушками открыты все пути. На фотографии горошек на платье кажется серым, но Алиса Карловна хорошо помнит, что он был красным.

«Да, - думала она. - Сейчас я в это платье и не влезла бы совсем. Разве что бусики... Где-то я их недавно видела».

Женщина поискала в шкафу, нашла потёртую старую шкатулку, где среди прочих не особо ценных украшений нашлись и гранатовые бусы. Алиса Карловна водрузила их себе на шею и пошла к зеркалу полюбоваться.

Из зеркала на неё смотрела Алиса - девушка-выпускница с длинными вьющимися каштановыми волосами и в платье в горошек. Она кружилась на месте, и была само счастье — молодое, задорное, бесконечно прекрасное. Она играла бусиками, перебирала камушки и хитро подмигивала Алисе Карловне.

Женщина перед зеркалом тоже прикоснулась к бусам и слегка потянула их. Старая нитка порвалась, и гранатовые камушки рассыпались по прихожей. Алиса Карловна нагнулась, чтобы поднять их, но когда она снова посмотрела в зеркало, молодая Алиса исчезла.

Алиса Карловна почувствовала, что ей не хватает воздуха. Она вышла на балкон и глубоко вдохнула. На улице вовсю хозяйничал май, без дождя, теплый и прекрасный, молодой и счастливый, каким он был для Алисы Карловны много-много лет назад...

- Как же невыносима эта жара! - простонала Женя, обмахиваясь книжкой Вила Хёйгена - первой попавшейся ей под руку. - И это только июнь! Я же так за лето сгорю на солнце, умру молодой и даже не увижу осени! - Причитала она.

- Ну хоть что-то от тебя останется? - спросил Володя.

- Останется. Мокрое место. Видишь, как я растекаюсь под жаркими лучами? Словно дурочка-снегурочка, которая прыгала через костёр. Спаси меня, друг Володя. Ты же всё-таки доктор!

- Хм, - Владимир поправил на носу не существующие очки и, стараясь не смеяться и сохранять серьёзность, обращаясь к кому-то невидимому, сказал: - Ну что, коллеги, будем делать? Надо спасать больную. Я вижу два варианта: или засунем её в холодильник, или срочно вывезем на природу на речку.

- На речку! - быстро сказала Женя, вскочила на ноги и побежала собираться.

Володя улыбнулся, сложил в рюкзак несколько бутербродов, бутылку кефира, сверху бросил пару яблок и печенье. Женя взяла плед, и через двадцать минут они вышли из дома.

Лес со спасительной речкой находился совсем не далеко. За четверть часа добрались. Воздух здесь был не так сильно нагрет, как в городе. Дышалось легко, свободно. И других людей не было. Тишина. Только птички щебечут, да листва под ветром шумит.

- Я бы тут осталась навсегда! - Сказала Женя, расстилая на земле плед.

- Не получится. - Отвечал Володя. - Зимой замёрзнешь и станешь домой, в тепло проситься.

- Но ты же меня обратно пустишь?

- Что скажете, коллеги? - Володя снова постарался сделать серьёзное лицо. - Пустим пациентку с гипотермией в палату? - Сделал вид, что прислушивается к ответу, а потом «перевёл слова коллег»: - Говорят, что пустим, если красивая. - Вздохнул. - Придётся пустить.

Молодые люди рассмеялись.

Бутерброды были съедены, кефир выпит.
Женя лежала на спине, разглядывала причудливые формы облаков, плывущих в ярком бирюзовом небе, и не спеша жевала яблоко, откусывая маленькими кусочками. Володя присел рядом с ней на пледе. Он взял пустую бутылку и посмотрел на лес сквозь зеленоватое стекло. На ближайшем дереве он увидел белку. Та спустилась по стволу вниз, запрыгала по траве и остановилась перед садовым гномиком в красном колпаке, комбинезоне и с заплечным мешком.

Володя убрал бутылку в сторону. Белочка сидела под деревом и будто что-то терпеливо ждала. Молодой человек снова посмотрел на неё через стекло. Садовый гномик был тут как тут. Он снял свой мешок, развязал, достал оттуда грецкий орех и дал белке.

- Жень, ты это тоже видишь? - Позвал Володя.

- Что?

- Гнома. Только не пойму: он в бутылке или в лесу. А ну-ка, дай яблоко.

Женя удивилась, но яблоко передала. Володя взял его и аккуратно покатил по траве в сторону леса. К его изумлению, гномик поклонился, сняв при этом колпак и показав лысеющую макушку, поднял яблоко и положил его в свой заплечный мешок. Развернулся на каблуках и зашагал в глубь леса.

- Вов, ты что там увидел? - Женя что было сил всматривалась между деревьями. - Ой, белка с орешком. Эх, убежала...

- Эй, погоди! - крикнул Володя вслед гному, но тот исчез вместе с яблоком, словно его и не было.

- Что, Вов, со своими невидимыми коллегами общаешься? - спросила Женя, смеясь.

- Ай, всё равно не поверишь. - Вздохнул парень. - Давай, когда будем уходить, возьмём эту бутылку с собой?

- А может быть мы её здесь спрячем? Сделаем такой «секретик», как в детстве. Напишем на бумажке самое заветное желание, положим бумажку в бутылку и спрячем в лесу.

- Точно! Только давай кроме желания ещё что-нибудь вкусненькое положим. Вот у нас ещё печенье осталось.

- Правильно! - Поддержала мужа Женя. - Пусть белочки подкармливаются.

- Или гномики. - Вполголоса добавил Володя.

Холодно стоять на остановке в минус 17 градусов. И несмотря на то, что Яна была тепло одета, февральский мороз пробирал до костей. Скорей бы пришёл автобус. Там хоть теплее.

Автобус номер двадцать подъехал к остановке.
Яна перестала подпрыгивать на месте и вошла через передние двери, показав водителю месячный проездной. Задержалась в проходе, посмотрела по сторонам, и тут увидела Милу Шепелеву, с которой лет двадцать пять назад училась в одном классе, и вообще долгое время они были лучшими подругами. Правда, пути-дороги их давно разбежались, и женщины потеряли друг друга из виду.

- Милка, это ты? - Яна всплеснула руками. - Какая встреча! А ты совсем не изменилась. Прямо осталась такой, какой я тебя ещё в десятом классе помню.

- Ой, ладно тебе. - Отвечала та. - Сама-то как?

- Сама - хорошо. Замуж за Костю Бородина вышла. Помнишь, он с нами учился. Ну как нет!? Сидел такой тихоня на задней парте. Потом в тот же институт поступил, что и я. Как он потом рассказывал, именно из-за меня туда и подался. Дети у нас взрослые уже. Сашка женился и работает в каком-то крутом проектном бюро. А Машка ещё универ заканчивает. Психологом хочет быть.

- Здорово! - Сказала Мила. - А мама твоя как? Я ведь помню её свинину по-французски! Это же просто пальчики оближешь! А «Наполеон», который она тебе всегда на день рожденья пекла? Да ради этого «Наполеона», наверное, и жить стоит. Такой вкуснотищи я в жизни не пробовала.

- Мама сильно сдала. - Яна помрачнела. - Папа долго болел, мама за ним ухаживала, а когда папы не стало, будто все силы на него потратила - самой ничего не осталось. Мы с ней созваниваемся каждый день и по выходным стараемся навещать с Костиком.

- Прости. - Мила опустила голову.

- Да, ничего. - Яна на короткое мгновение задумалась. - А помнишь, как мы у меня дома «гангстерскую» вечеринку в девятом классе устроили. Нарядились в такие короткие платья двадцатых годов, шляпки на головы нацепили, боа на шею. А мальчишки наши, красавцы, в белых рубашках и с подтяжками. Сигары из песочного теста заранее напекли. Бутылки из-под вина соком наполнили и на них наклейки сделали, что это канадский виски.

- Ага. Соком... - Улыбнулась Мила. - Только те бутылки, которые мама попробовать могла. А в других - плодово-ягодное.

- Но ведь весело же было!

- Ага, - согласилась Мила, - сперва весело, а потом плохо. Помнишь, как я тебя за косы над унитазом держала?

Женщины рассмеялись.

- Ой, Милка, - спохватилась вдруг Яна, - мне же выходить пора. Позвони мне, а? - Она вскочила со своего сиденья и уже в дверях прокричала: - Мой телефон не изменился. Три четвёрки 5678!

Мила улыбалась и кивала. Двери закрылись, и автобус поехал своим маршрутом.

Воодушевлённая встречей, Яна почти летела домой. Прямо с порога она позвала:

- Кость, иди сюда! Ни за что не угадаешь, кого я сегодня встретила.

Костя вышел из кухни, продолжая вытирать тарелку полотенцем.

- Судя по твоему крику, никак не меньше, чем папу римского. - Сказал он.

- Да ну тебя. - Яна отмахнулась. - Представляешь, еду я домой. Обычно на восьмёрке еду, а тут двадцатка подошла. Захожу в автобус, вижу - Милка Шепелева. И ведь не изменилась совсем. Выглядит, как девчонка. Ну да, маленькая собачка - до старости щенок...

- Погоди, - Костя посерьёзнел, - на двадцатке? И часто ты на этом автобусе ездишь?

- Да нет, - Яна смутилась, - в первый раз, кажется.

Костя поставил тарелку на обувную полочку в прихожей, взял жену за руку и тихо произнёс:

- В этой двадцатке какие-то непонятные вещи творятся. Я как-то тоже на свой автобус опоздал и на двадцатый сел. И всю дорогу только знакомые лица из окна видел. Причём именно тех, кого много лет назад из виду потерял.

- Но Милка... - попыталась перебить мужа Яна.

- Милка сразу после десятого класса уехала в Америку, там вышла замуж, и как её теперь зовут - ума не приложу. Жива ли вообще...

- Ты хочешь сказать...

- Что автобус номер двадцать показывает нам тех, по ком мы сильно скучаем.

Он вытер слезинку, скатившуюся у Яны по щеке.

- Не расстраивайся, Янчик. Зато воспоминания приятные, правда. Пойдём ужинать.

Яна вздохнула и нехотя пошла за мужем на кухню.

Аркадий Саныч, выйдя на пенсию, первое время пребывал в состоянии эйфории. А как же!? Куча свободного времени. Можно дома всё починить-отремонтировать, можно все шоу и любимые передачи смотреть, можно с друзьями в любое время встречаться, можно с внучкой возиться, можно по миру путешествовать, можно... Да мало ли чего ещё можно себе напридумать!?

Однако, на самом деле всё вышло иначе. Для путешествий, как довольно быстро выяснилось, нужны деньги, и немало. На пенсию, даже со льготами, много не поездишь. Разве что к старому другу в Демьяновку. Но это, увы, не Париж и не Милан, о которых Аркадий Саныч мечтал много лет.

Любаша, единственная внучка, целый день в школе, потом на продлёнке, а потом с подружками какими-то своими девчачьими делами занимается. Да и не интересно ей с дедом. Возраст, наверное, такой. Нет, пару раз она всё же оказала уважение, встретилась с дедом (родители попросили), и даже совсем неплохо вместе время провели: кино, мороженое, новую заколку купили. Но с подружками ей интереснее. И Аркадий Саныч с этим смирился.

Телевизор он перестал смотреть уже на пятый день. Странные шоу, на которые приходят странные люди. Везде насилие, ругань, политика и криминал. И так целый день, какой канал телевизора ни включи.

Что касается починок и ремонтов, то, осмотрев свою небольшую квартиру свежим пенсионным взглядом, Аркадий Саныч понял, что нужно не чинить старое, а всё выбрасывать к чертям собачьим, делать капитальный ремонт и покупать новую мебель. А денег на это, как и на путешествия, у старика не было.

Одно и оставалось — встречаться с друзьями. Да и это не всегда получалось. Почему-то у других пенсионеров вечно какое-то занятие находится.

Жена Аркадия Саныча умерла шесть лет назад. Сын с супругой и внучкой жили на другом конце города. Так и получилось, что долгожданная пенсия была старику не в радость. Остался он один в квартире.

Но Аркадий Саныч твёрдо решил не унывать и обязательно найти себе хобби.
Он выходил в Летний парк, где днём собирались художники и писали на мольбертах замечательные осенние пейзажи. А вечером их сменяли шахматисты, «рубившиеся» до сумерек.

Но рисовать Аркадий Саныч не умел, а стоять поздней осенью, когда уже весьма прохладно, в парке у скамейки, ждать своей очереди подвигать фигуры, да ещё когда кто-то постоянно над ухом гудит, подсказывает как ему лучше ходить, - это было выше его терпения.

Однажды, в поисках шерстяного шарфа Аркадий Саныч разбирал коробки на антресоли, и наткнулся на старый Polaroid. А к нему ещё штук пять кассет с бумагой. И тут старика осенило: вот оно — хобби! Сперва можно на «Поляроиде» потренироваться, а потом, если будет получаться, попросить сына, чтоб на Новый год фотоаппарат подарил.

Воодушевившись находкой и вооружившись терпением, вышел Аркадий Саныч на следующий день в парк. Холодное ноябрьское утро обволакивало лёгким туманом лысеющие деревья. Дорожки были укрыты упавшей листвой. Только на одной скамейке сидел мужчина почтенного возраста, в берете и с вязанным кашне, закрывающим нижнюю часть лица так, что были видны только глаза.
Несколько воробьёв дрались за кусочек чёрствой булки, выдирая его друг у дружки из клюва.

«Вот будет отличный кадр» - подумал Аркадий Саныч, навёл объектив на птиц, «прицелился», но пока он нажимал на кнопку, воробьи отпрыгнули в сторону, и снимок вышел совсем не резкий. Смазанный.

Аркадий Саныч только вздохнул. Поднял голову и увидел, как с деревьев, блестя каплями инея, вальсируя в тумане, падают бурые листья. Он тут же навёл объектив своего «Поляроида» на дерево, чтобы запечатлить это кружение, но на проявленном снимке оказалось только одно разноцветное пятно.

Аркадий Саныч присел на скамейку к незнакомцу.

- Что, не получается? - спросил тот.

- Слишком быстро движутся. - Посетовал Аркадий Саныч. - Не успеваю я за ними.

- Помочь? - почему-то шёпотом спросил незнакомец.

- Как? - Аркадий Саныч улыбнулся. - Задержать время, чтобы я смог поймать кадр?

Ему самому понравилась шутка. Что думал по этому поводу сосед по лавочке Аркадий Саныч не знал. Вроде бы промелькнула какая-то искорка у того в глазах, а может и нет.

Внезапный порыв ветра сорвал целое облако листьев с дерева и подбросил их вверх. Листья сложились на фоне туманого неба в невероятный гербарий, напоминающий дракона с распахнутыми крыльями, летящего по небу.

Аркадий Саныч схватил свой «Поляроид» и посмотрел в объектив. Листья замерли, сохраняя форму, словно замёрзли в ноябрьском воздухе. И только после того, как фотограф нажал на кнопку, медленно опустились на землю.

Снимок получился замечательным. Резкие очертания, яркие краски, точные формы. Аркадий Саныч захотел похвастаться, показать фотографию незнакомцу. Только рядом никого не было. Скамейка была пуста.

Наташа всегда считала себя спокойной и терпеливой. Ещё в институте она подрабатывала репетиторством. Дважды в день по три раза в неделю вдалбливала физику и математику бестолковым двоечникам-старшеклассникам. И ведь ни разу даже не прикрикнула на них. По нескольку раз повторяла материал, чтобы поняли, наконец.
Потом замуж вышла, но продолжала работать, строить карьеру. И даже тогда, когда родилась Настя, совмещала семью и работу.

Но только вот последние несколько дней стала Наташа замечать, что всё вокруг её раздражает. Как будто внутри тумблер настроения переключили. Ещё во вторник на такие мелочи и внимания не обращала, а теперь...

Да, именно в среду всё и началось.
Перед работой забежала как обычно в небольшую кофейню под названием «Magic coffee» взять карамельный латте. Макса, хозяина заведения, который обычно сам обслуживал клиентов, не было. Его заменяла какая-то не знакомая Наташе девица. Работала новая бариста споро, но была, как показалось Наташе, глубоко в своих мыслях. Макс-то всегда приветливо улыбался, спрашивал о настроении, передавал привет Настюшке, желал доброго дня. А эта новенькая быстро соорудила латте, приняла деньги и ушла в подсобку.
Кофе был чуть горше обычного.

«Ничего, - подумала Наташа, - может просто чуть меньше карамели налили...»

Вышла на улицу, а там прямо на тротуаре машина припарковывается. Нет, пройти можно, но если, например, кто с коляской детской идёт, то обходить придётся. В другой раз Наташа прошла бы мимо, даже не обратила бы на машину внимания, а тут и тумблер переключился. То ли в сердце, то ли в мозгу. Ну и «зацепилась» с водителем. Понятно, что без толку, а только накрутила себя, как торнадо, и не могла остановиться.

Прибежала на работу. Присела к своему столу и спросила у Марины, с которой вместе над проектом работали, мол, где документы с таблицами? Марина должна была их подготовить. А та только барашком смотрит и молчит. Не сдержалась Наташа, высказала коллеге всё, что в данный момент о ней думала. Целый день сама над этими таблицами корпела, но до вечера не смогла всё осилить.

Настюшку из садика по дороге забрала. Притащилась домой уставшая. Думала дома с таблицами закончить. Но ребёнок играть с ней хотел. Несколько раз, сдерживая раздражение, попросила дочку не мешать, но потом и на неё наругалась.
Рыдали обе, обнявшись. Так и уснули вместе в детской кроватке.

Следующий день был не лучше. Сперва проспала. Даже в кофейню не было времени заскочить. В автобусе какой-то тип, воняя потом и селёдкой, слишком близко прижался к Наташе. Ещё позавчера она просто молча отошла бы в сторонку, а тут прямо сказала мужичку, что ему место в вольере со скунсами. И посоветовала обратиться к директору зоопарка.

Рабочий день прошёл очень напряжённо. Марина на работу не вышла, и Наташа чувствовала в этом свою вину. Однако, она считала себя правой, и предпринимать какие-то шаги к примирению не собиралась.

Вечером она решила пойти домой пешком. Настю муж из садика заберёт — можно не торопиться.

Июльский вечер пах липой. Наташа не спеша шла по Зелёному бульвару, пытаясь разобраться со своими мыслями: ни за что накричала на дочку, поссорилась с подругой-коллегой. Всё злит, всё раздражает, и ничего она с этим поделать не может.

По правой стороне бульвара Наташа увидела светящуюся вывеску «Magic'а». Для кофе, конечно, поздновато, но чашку чая можно выпить, - подумала женщина.

Кафе было почти пустое. Только в дальнем уголке сидела молодая парочка. Они держали друг друга за руки, и это показалось Наташе чрезвычайно романтичным.

- Добрый вечер. - Макс был на своём месте, за стойкой. - Как Вы поживаете? Как настроение?

- Честно говоря, не очень. В последние несколько дней вся жизнь перевернулась вверх тормашками.

- Со среды? - спросил Макс, и в его голосе Наташа почувствовала разочарование.

- Да. Вот как вышла от Вас в среду утром, так всё и началось.

- Простите, - почему-то сказал он, - это я виноват. Попросил меня подменить в тот день, но не смог передать хорошее настроение. И бариста распространила свои заботы, наливая их другим в кофе. Вы не одна такая.

Он вздохнул.

- Давайте попробуем это исправить. Вам с собой?

Наташа кивнула. Хозяин кофейни немного повозился с чайником, подбирая разные по виду и запаху сорта, и, наконец, поставил перед Наташей стаканчик с ароматным напитком.

- Попробуйте, - сказал Макс, - этот чай называется «Усы белого дракона». Китайский, жасминовый.

- Что, там правда усы белого дракона? - Наташа улыбалась.

- Возможно. - Хитро ответил Макс. - В «Magic» всё может случиться. - И подмигнул посетительнице. - Хорошего Вам вечера. Передавайте привет Настюшке. До завтра.

Наташа шла Зелёным бульваром, пила небольшими глотками жасминовый чай и думала:

«Сейчас приду домой, сразу позвоню Марине, извинюсь, что накричала на неё. А для Настеньки куплю новое платьишко. И целый вечер буду с ней играть...»

- А я не люблю зиму. Холодно и неудобно. Пока на себя тёплые штаны, рубашки, свитера и шубейку натянешь, взопреешь весь. А потом эти ботинки на меху... Как же трудно нагибаться их завязывать, когда на тебе сто одёжек.

Никита и Олег, мальчишки-пятиклассники, сидели на широком подоконнике в обшарпанном подъезде «сталинки» на Менделеева. Верхнюю одежду она повесили на перила, а Никита даже растегнул сапоги. «Пусть ноги подышат» - сказал он.

- Да, я тоже не особо люблю зиму. - отвечал другу Олег. - Одно хорошо — подарки на Новый год.

- Да, Новый год — это здорово. И скоро совсем — меньше недели осталось.

- А ты себе на Новый год что пожелал бы?

Никита ненадолго задумался.

- Не знаю. - Признался он. - Наверное, новый телефон было бы здорово. Может ещё футболку «Реала». А ты?

- А я хотел бы домашнего питомца. Только родители не разрешают. У папы на кошек аллергия, а собака в доме всё погрызёт. Так мама говорит.

- А ты заведи кого-нибудь без шерсти. Например, рыбок. А что!? Будут себе в аквариуме плавать. Я вот могу часами на рыбок смотреть.

- Да ну, скучно это. Ни поиграть с ними, ни погладить.

- Тогда черепашку. - Предложил Никита. - Её можно из коробки достать и по панцирю стучать.

- Ага, холодная и бездушная. И не двигается почти. То ли спит, то ли сдохла — не разберёшь.

- Может тогда хомячок короткошёрстный? - уже неуверенно произнёс Никита.

- Хомячки крошечные совсем. Залезет куда-то — не найдёшь.

- Ну а кого бы ты хотел? - в голосе Никиты слышалось нетерпение, или даже некоторое раздражение.

- Единорога. - Отвечал Олег. - Жить он может в папином гараже. Я бы на нём в школу ездил. Представляешь глаза нашей физички, когда я такой на единороге к школе подъезжаю, слезаю на землю, рюкзак беру и не спеша иду в класс.

- Ну да, - подхватил Никита. - И не полезет никто больше к тебе. Только Быковский с десятого Б к тебе сунется, единорог ему — ррраз! - копытом по лбу кааак двинет. Или рогом в попешник кааак засадит.

Оба мальчика рассмеялись. Олег мечтательно поднял глаза к потолку без штукатурки:

- А ещё Катьку можно было бы после школы домой отвозить. Как думаешь, Никитос, единорог двоих выдержит?

- Только если много жрать в МакДональдсе не будете. - отвечал Никита, улыбаясь. - Но куда ж тебе такой большой зверь?

- Ну пусть хоть маленький будет — потом вырастет.

Оба молчали и смотрели в окно. Каждый думал о чём-то своём. Олег рисовал себе в мечтах как он, словно принц на белом единороге, подъезжает к Катьке и предлагает ей: давай, прокачу.
А Никита мысленно удивлялся: надо же, какая фантазия у его друга. И почему ему самому такая идея в голову не пришла!?

Стемнело довольно рано. Впрочем, как всегда в декабре. В свете фонарей особенно хорошо видно как падает снег. Соседи возвращаются с работы по домам.

Тётя Даша, слегка покачиваясь и стараясь не поскользнуться, несёт домой продукты: по объёмистой сумке в каждой руке. Останавливается отдохнуть. Её внук, Валерка, выбежал ей навстречу без куртки и шапки. Видать, увидел её в окно. Оба друг на дружку поругались. Валерка на бабушку за то, что сама тяжёлые сумки таскает, а тётя Даша на Валерку за то, что «голый» выбежал. В конце концов мальчишка подхватил поклажу и скрылся в подъезде.

Урча и пыхтя подъехал «Жигулёнок». Из него вышли не знакомые Никите и Олегу мужчина и женщина. Открыли багажник, достали оттуда букет цветов, бутылку шампанского и тортик, и пошли к третьей парадной.

В свете фонаря показался папа Олега. Он медленно шёл, прижимая к груди свой рабочий портфель. Олег точно знал: там переводы документов. Отец часто приносил заказы домой, сидел до часу ночи на кухне, переводя длинные научные тексты. Неожиданно мужчина поскользнулся на льдинке, проехал несколько метров вперёд и упал в сугроб. Портфель он выронил. От падения тот раскрылся, и Олег готов был поклясться, что из него вывалились не бумаги. Ярко радужный конский хвост блестел в фонарном свете, снежно-белая шерсть искрилась, а небольшой рог на голове слабо светился голубым. Папа Олега быстро поднялся, закрыл портфель, оглянулся по сторонам и, убедившись, что его никто не видит, медленно двинулся к дому.

Апрель приветствовал дождём. Прохладным, мерзким дождём, проникающим за шиворот, брызгающим на штанины, старающимся намочить тебя всего сквозь одежды. Михал Мироныч, опустив кепку пониже на глаза и вжав голову в плечи, прячась от ливня под зонтом, обходя широкие лужи и перешагивая мелкие, шёл на службу в «Патентное бюро» на Воскресенской, мечтая лишь о том, чтобы в этот ранний час не было клиентов.

Нет, работу свою Михал Мироныч любил. Как-никак 35 лет на одном месте. Но раздражало огромное количество шутников. Или «дурачков», как их Михал Мироныч про себя называл. Приходит, к примеру, парень и хочет средство от воров запатентовать. А именно: перед каждой квартирой посадить бультерьера со специальным чипом в ошейнике, который реагирует на движения хозяина. Ну не бред?

Михал Мироныч забежал в здание, стряхнул с зонта и кепки воду, поднялся на третий этаж и двинулся по коридору к своему кабинету. Ещё издалека он заметил посетителя. Тот сидел на стуле перед дверью с табличкой «Патентное бюро» и что-то записывал в толстую тетрадку в зелёной обложке.
Михал Мироныч остановился перед кабинетом.

- Вы ко мне? - спросил он.

Посетитель поднял голову, и Михал Мироныч смог рассмотреть его лицо. Русые волосы, нос средних размеров, серые глаза, кажущиеся чуть больше из-за квадратных очков в чёрной оправе. Недельная небритость придавала некую элегантность. Одет мужчина был в свитер с капюшоном, джинсы и белые кроссовки.

- Да, если можно.

Голос его был спокойным, хотя лёгкое волнение Михал Мироныч всё же уловил.

- Ну, проходите. Чем могу?

- Я бы хотел запатентовать эту ручку. - Неуверенно начал посетитель. - Здесь три стержня. Синий, синий и синий...

- Постойте, - перебил его Михал Мироныч, - зачем три одинаковых стержня?

- Так они не одинаковые совсем. Один — для написания стихов, второй — для сочинения прозы, а третий — для исполнения желаний.

«Начинается», - подумал старик, - «ещё один дурачок на мою голову».

- А что, одним стержнем нельзя и стихи и прозу писать? Или список пожеланий составить?

- Что вы!? Эдак мы таких делов наворотим! Всё согласно инструкции. Если вам, к примеру, нужно написать стихотворение, то только первым стержнем пишите. Тогда рифмы сами собой подбираться будут, а образы и метафоры картинку волшебной сделают.

- Ну, ну, - Михал Мироныч смотрел на изобретателя то ли с интересом, то ли с жалостью. - А второй, стало быть, сюжеты для прозы сам выписывает. Если детектив, то с интригой до самого конца, а если любовная лирика, то никого равнодушным не оставит. Так, что ли?

- Именно! Вот вы меня понимаете! А для желаний надо третим стержнем писать. Просто записать своё желание на листе бумаги, сложить потом из него самолётик и запустить в небо.

- Ну, ну.

Михал Мироныч был полностью уверен, что перед ним очередной шутник. Он посмотрел на стенной календарь. Точно, сегодня первое апреля. И как теперь поступить? «Расколоться»? Выгнать шутника к чертям собачьим? Или подыграть ему, мол, ага, верю я тебе? Наверное, так будет спокойнее. А то кто его знает! Может, буйный сумасшедший попался.

- А знаете что, - сказал Михал Мироныч как можно мягче, - вы нам оставьте свою ручку. Мы подумаем.

Посетитель внимательно смотрел на старика, как бы решая, можно ли тому доверять, а потом кивнул. Взял лист бумаги и записал свой номер телефона. А потом ещё дописал мелким почерком строчку из стишка: «пусть всегда будет солнце».

- Хорошо. Только обязательно позвоните мне.

- Всенепременнейше! - Михал Мироныч был рад избавиться от этого посетителя.

Когда же дверь за клиентом закрылась, старик бросил ручку в стоящее рядом мусорное ведро, затем подошёл к окну, в которое всё ещё барабанил дождь, чуть приоткрыл его и выкинул листок с номером телефона на улицу, приговаривая:

- И какого чёрта им дома не сидится!? Зачем, спрашивается, ходить по государственным учреждениям и морочить занятым людям голову?

Дождь прекратился, как по волшебству. В небе сияла радуга, переливаясь на солнце всеми своими цветами.

- Апрель, апрель — никому не верь, - пробормотал Михал Мироныч и сел к столу разгребать бумаги за прошлый месяц.

Второй вариант на конкурс "Продолжение следует... - 4"

Чудесен отпуск в деревне.
Июльский вечер разлил лиловые чернила по улице. Тишина вокруг. Только цикады трещат.
Я сижу на веранде, где так приятно пахнет липой и виноградом.
И можно было бы отдыхать, но редактор отпустил в отпуск с условием, что к моему возвращению сказка будет готова. Вздыхаю.
Протягиваю через окошко удлинитель, включаю лампу, кладу перед собой тетрадь и ручку, снова вздыхаю, пишу:
"В тридевятом царстве..."

в тридесятом государстве в небольшом селении, да в небогатой избушке жил-был старик со своим сыном - Иваном-дурачком.
Старик целыми днями работает, а Иван во дворе на лавочке сидит, да кур и гусей поучает:

- Не правильно ты, курочка, зёрнышко клюёшь. Вот так надо, - и сам показывает. - А ты, гусь, не так крыльями машешь. Учись у меня.

Захворал как-то старик, зовёт Ивана и наказывает ему:

- Поезжай, Иванушка, в город на базар, продай курочку-пеструшку. Да смотри, меньше, чем за полушку не отдавай!

- Так как же, тятенька, - говорит Иван, - пеструшка моя любимица, самая умная курочка.

- Ничего, - отвечает старик, - пеструшки новые народятся. А на полушку мы полпуда муки купим. Хлеб испечём.

Собрался Иван, посадил курицу в лукошко, накрыл её тряпицей, сел на телегу и поехал на базар. Едет, да с пеструшкой разговаривает:

- Жалко мне тебя, птичка. Хорошая ты. Лучше всех на жёрдочке сидишь и по двору маршируешь. А только продавать тебя велено. Не продам — не купит тятенька муки, не испечёт хлеба. Так что не серчай, родимая.

Приехал на базар, походил по торговым рядам, быстро сторговался с мужичком одним, пересадил курицу к новому покупателю в великий короб, а полушку в левый сапог запрятал (не потерять бы!) Вернулся со своим лукошком к телеге, слышит: кудахчет кто-то. Тряпочку приподнял, видит: пеструшка его в лукошке сидит.

- Как же это так? - Думает Иван. - Я же продал тебя, пеструха.

Ощупал себя всего — не нашёл монетку. Пошёл снова на базар, походил по рядам. Продал курицу купеческому торговцу аж за копейку. Спрятал денежку за пояс. Вернулся снова к своей телеге, слышит: квохчет кто-то. Смотрит в лукошко — пеструшка как есть на месте сидит. Иван глаза протирает, не верит происходящему. Ощупал себя — не нашёл полученной денежки.

В третий раз пошёл наш дурень на базар. Походил по рядам, продал курочку царскому повару аж за пятак. Монету, хоть и большая, за щёку засунул. Так точно не потеряет! Вернулся к телеге, глядь в лукошко — сидит его пеструшка как ни в чём ни бывало. Удивился Иван. Но монета за щекой — можно ехать домой.

Приезжает, заходит в горницу, стягивает сапоги на лавке — из сапога полушка выкатывается. Снимает пояс — там ещё копейка. Да за щекой пятак. И пеструшка, вон она, в лукошке сидит.

Старик меж тем поправился, а Иван для пеструшки отдельную жёрдочку в курятнике смастерил".

С облегчением потягиваюсь, разминаю пальцы. Лёгкий ветерок приятно треплет мои волосы, пытается перевернуть страницы тетради. Подхватывает на лету, кружит над верандой, а затем опускает на стол рыже-белое куриное пёрышко.

На конкурс "Продолжение следует... - 4"

Чудесен отпуск в деревне.
Июльский вечер разлил лиловые чернила по улице. Тишина вокруг. Только цикады трещат.
Я сижу на веранде, где так приятно пахнет липой и виноградом.
И можно было бы отдыхать, но редактор отпустил в отпуск с условием, что к моему возвращению сказка будет готова. Вздыхаю.
Протягиваю через окошко удлинитель, включаю лампу, кладу перед собой тетрадь и ручку, снова вздыхаю, пишу:
"В тридевятом царстве...

… жил-был дракон. А звали его..."

Задумываюсь на мгновение, что же писать дальше. Вслух проговариваю: как же тебя звать-то, дракон? Отрываю от тетрадки взгляд, смотрю на близлежащие кусты, где на ветке мелькает пара светлячков. Огоньки вдруг замирают один рядом с другим, потом становятся больше и больше, пока не достигают размеров тарелок, что стоят в шкафчике у меня на кухне. А затем из темноты прямо к моей веранде выступает чешуйчатая морда, за ней тянется длинная, блестящая в свете луны, шея. Толстые короткие лапы выносят огромное тело со сложенными по бокам крыльями. Завершает эту картину стрелоподобный хвост. Дракон внимательно смотрит на меня и произносит.

- Звал меня? - он разговаривает низким голосом с хрипотцой и едва заметным иностранным акцентом. Сразу и не скажу с каким именно.

- Да, вроде, не звал. - Пытаюсь выкрутиться я, но в то же время стараюсь быть вежливым — передо мной дракон, как-никак! - А я тут про вас сказку пишу. Редактор заказал.

- Сказку? - Переспрашивает дракон. - Сказки — это хорошо.

- Вот что вы, например, больше всего любите?

Дракон задумывается. Его глаза подняты к небу, а из ноздрей струтся сизый дымок.

- Спать люблю. - Отвечает он, наконец. - Ещё мясо-барбекю. Могу целого барашка за раз слопать, если приготовлен правильно.

Стараюсь быстро записать его слова в тетрадь.

- А может какой случай интересный с вами был? - продолжаю расспрашивать я.

Зубастая пасть дракона расплывается в улыбке.

- Слушай, - говорит, - несколько лет назад собирались мы компанией на Лысой Горе. Знаешь где это?

Киваю, стараюсь не перебивать — успеть бы записать всё, что рассказывает мой гость.

- Так вот, наварили ведьмы-девчонки зелья какого-то. И пахло оно, вроде, вкусно — чуть слюной не подавился. А меня к тому же после долгого перелёта жажда замучила. Ну, выпил я эту гадость. На вкус как в норе у медведя весной — тухло и загазовано. Вижу, ведьмушки все такие красотульки стали. Ни в сказке сказать, ни по радио услышать. И так захотелось мне им в любви признаться...

Сижу, слушаю дракона, улыбаюсь своей догадке.

- Что, - говорю, - приворотное зелье выпили?

- Ага, - отвечает дракон, слегка посмеиваясь и откашливая небольшие огненные шарики. - Каким-то образом успели мне противоядие в глотку забросить. А то бы сказочке конец.

Смеюсь тоже. Дракону это нравится.

- Ладно, - говорит, - не буду мешать тебе сказку дальше писать.

Не поворачиваясь, отступает обратно к лесу.

- Постойте, - кричу я вдогонку, - как звать-то вас, дракон?

- Стегоман, - слышится в ответ. - Прочитай «Маг при дворе её величества».

Исчезает в темноте.

Смотрю на свою тетрадь. Вот сейчас сказку допишу, и сразу почитаю. Раз уж сам дракон советует.

23.03.2020

Навру с три короба, пусть удивляются (с)

Дорога впереди длинная - ехать целую ночь и ещё утро. Прибудем только в 11:45, если не опоздаем, конечно. Хочешь — не хочешь, а пообщаться с попутчиками всё равно придётся.
Нет, можно, конечно, залезть с головой под одеяло и притвориться спящим, но столько я и сам не выдержу.

Компания в купе подобралась разношёрстная. Кавказец чуть старше средних лет, как потом выяснилось азербайджанец, занимал нижнюю полку напротив. Над ним обосновался парень лет 27-30 самой заурядной наружности без особо блеска и интеллекта в глазах. Женщина с несколькими баулами долго копошилась у полки подо мной, но, наконец, рассовала свою поклажу по местам и угомонилась.

Сперва ехали молча, каждый был занят своими мыслями. Первым нарушил молчание азербайджанец. Он достал из сумки лепёшки, термос и четыре пластиковых стаканчика.

- Угощайтесь, уважаемые, - произнёс он. - Кутабы с мясом и тыквой. Моя жена готовила.

Все присели к столу. В термосе оказался вкусный чёрный чай, а кутабы я вообще впервые видел. Интересно было попробовать.

- Давайте знакомиться, - продолжал азербайджанец. - Меня зовут Рашид. Отчество приберегаю для подчинённых. - Он широко улыбнулся. - Врач в третьем поколении. Так сказать, чиню-зашиваю.

Парень с верхней полки с интересом уставился на него.

- Вадим, - сказал он, проглотив большой кусок кутаба. - Скажите, доктор, а вот у меня спина болит. Что делать?

- А вы кем работаете? - спросил Рашид.

- Я — водитель. Уже семнадцать лет за баранокй.

Надо же — подумал я — ошибся в определении его возраста.

А Рашид рассмеялся.

- Не удивительно, что спина болит. Небось целыми днями в дороге, а потом ещё тяжёлую машину разгружать приходится. И питание, я уверен, без горячего — одна сухомятка. Желудок ещё не беспокоит?

Вадим чуть не поперхнулся. Теперь на его лице читалось восхищение великим профетом.

- Вы всевидящий! Точно, болит. А как вы узнали, доктор?

Рашид не ответил. Перевёл взгляд на женщину. Та неохотно сказала:

- Мне особо нечего про себя рассказывать. - Она потупила глаза. Куда ж ей с большим доктором тягаться! - В деревне живу, своё хозяйство у нас: куры, кролики. Садик небольшой, картошку сажаем, морковь. Потом на ранок отвожу, продаю. Ах да, Мариной зовут.

Рашид кивнул. Вадим всё на доктора смотрел, так и хотел его ещё про свои болячки порасспрашивать, бесплатное лечение получить.

Настала моя очередь. А я никак не мог решиться, что им про себя расказать. Что я уже много лет пытаюсь свой бизнес наладить, а только с партнёрами не везёт? Что вот сейчас еду обивать пороги в надежде получить ссуду? Что жена, Катя, пилит каждый день, мол, она молодая, красивая, а со мной прозябает? А могла бы со своим бывшим в Турцию/Египет/Канары ездить? Что сын школу бросил и уже несколько раз задерживался милицией? К чему? Зачем им знать обо всём \том?

Стараясь казаться весёлым и непринуждённым, я сказал:

- Всем приветики. Меня зовут Никита, отчество тоже для подчинённых, тем более, что у меня их 350, — подмигиваю Рашиду. - Фирмой руковожу, внедряем в жизнь зарегистрированные патенты. А дальше всё, как у больших начальников: дом, машина, жена-красавица, дети-умницы. Есть чем гордиться.

Вадим был в шоке от услышанного. Надо же, он в одном купе с великим всезнающим доктором и владельцем большой фирмы, хотя чем я занимаюсь Вадим так и не понял.

Марина с сожалением вздохнула: «везёт же людям».

И только Рашид посмотрел мне прямо в глаза. Однако, промолчал.

Пили чай, Вадим рассказывал о забавном приключении, случившемся с ним недавно на дороге. А я чувствовал, что Рашид всё время посматривает на меня.

Когда мои попутчики улеглись и уснули, я ещё долго крутился на своей полке. Так и не смог уснуть. Спустился к столику, тут Рашид на локте приподнялся и моей руки коснулся.

- Зачем про фирму соврал? - спросил он.

И я понял, что отпираться нет смысла. Он всё знает.

- Не хотел никчемным неудачником выглядеть, - ответил я.

- Что, совсем всё плохо?

- Наверное, бывает и хуже.

Рашид задумался.

- Знаешь, Никита, не надо говорить неправду. Это грех перед Аллахом. Что ты умеешь делать?

- Изобретаю разные забавные приборы, полезные и не очень. Только вот никак их запатентовать не могу.

- Да, изобретатель — это интересно, - протянул Рашид. - Вот что, Никита, давай сейчас спать. Как у вас говорят, утро вечера мудренее.

Проснулся я поздно. Первым делом посмотрел вниз, на полку, где спал Рашид. На месте доктор, сидит, остывший чай пьёт, что-то в блокноте записывает. Увидел, что я не сплю, вырвал этот листок, встал ко мне и тихо, чтоб другие не слышали, сказал:

- Это мой телефон, позвони, когда будешь дома. Может, помогу чем. Может, наладится у тебя жизнь, и жена перестанет пилить, и с ребёнком сможешь больше времени проводить. У тебя их сколько на самом деле?

- Один, - отвечаю. - А как вы про жену узнали?

Рашид улыбнулся и ответил, подражая интонации Вадима:

- Так я же всевидящий.

Для количества для конкурса "Прозаический турнир - 18"
http://litset.ru/publ/15-1-0-56327

К праздничному новогоднему корпоративу Олег готовился задолго и основательно. Тему вечеринки объявили ещё месяц назад: «В гостях у сказки», и Олегу непременно хотелось выделиться. Даже не столько выделиться, сколько быть замеченным новой молоденькой бухгалтершей Алёной.

Сперва Олег думал нарядиться Бабой Ягой. А что? Крючковатый нос у него был от природы, бородавку на щёку прилепить — вообще дело пустяковое. Что там ещё? Косынка на голову, юбка на попу, да прихрамывай себе. Свистеть Олег с детства умел не хуже Соловья-Разбойника. Можно ещё метлу в руки для убедительности взять.

Но потом, представив себя в таком маскараде, понял, что Алёна ни за что на такое не клюнет.
Надо что-то более интеллектуальное, а не недалёкая прыщавая старуха.

Можно быть сфинксом: блестеть позолотой костюма, загадки разной сложности загадывать. Но тогда придётся весь вечер в углу лежать, и с Алёной потанцевать не получится. Нет, так не годится.

Надо что-то более стильное, хоть и сказочное, но так, чтоб и его под маской можно было узнать. А то перепутает бухгалтерша Олега с Володькой Балаболовым и уйдёт с ним после вечеринки.

Время шло, а Олег всё никак не мог сделать выбор. Наконец, примерно за неделю до корпоратива он решил в прокат карнавальных костюмов обратиться.

Заходит, смотрит по сторонам: продавец-консультант возле клиента крутится. А покупатель у зеркала стоит, на себя любуется. И есть на что! Картина маслом: алые шаровары, рубашка-вышиванка, шапка высокая столбом, на боку сабля, а в руке курительная трубка — люлька. Ну точь в точь казак из мультика. Даже Репин обзавидовался бы и тут же портрет намалевал.

«Точно, - решил Олег, - казаком можно быть. И вид бравый, воинственный, и лицо под маской не скрывается. Тут не то что Алёна — Китайская стена не выдержит и рухнет к моим ногам».

И представил Олег себе, что подходит он таким видным казаком к Алёне, берёт её за руку и говорит: «А может, ну её, эту вечеринку. Пойдём ко мне». Самому даже страшно от этих мыслей стало.

Олег сделал несколько шагов к консультанту, но тут он увидел отражение казака в зеркале. Из-под нахлобученной папахи вилась длинная прядь волос, а серые глаза не мигая смотрели на него. Ни бороды ни усов у казака не было. Олег даже сперва растерялся, перебирая в уме знакомых ему длинноволосых сероглазых молодых мужчин.

Казак снял папаху, и каштановые волосы рассыпались по его плечам. Хотя, почему его? Олег узнал Алёну, бухгалтершу из своей фирмы, неприступный форт, который должен был упасть к его ногам. Но только почему-то в голове Олега зашумело, словно там там шло сражение, всё вокруг закружилось, и он вдруг сам опустился на пол, потеряв сознание.

Очнулся Олег в полной тишине.

«Ну вот, контузило, - подумал он. - Доигрался в казаков...»

Он полулежал на старом кресле в магазине по прокату карнавальных костюмов, а рядом с ним на корточках сидела Алёна и держала его за руку.

- Ты чего в обморок грохнулся? - спросила она, хитро улыбаясь.

- Ну... - Олег замялся, - вас... то есть, тебя увидел.

- И что, я такая страшная? - Алёна провела рукой по волосам.

- Наоборот. - Олег замялся, не зная как себя дальше вести. - Ты — замечательный казак.

Алёна засмеялась.

- Слушай, - сказала она, - может, ну её, эту вечеринку. Пойдём ко мне.

Олег почувствовал, что вот-вот снова потеряет сознание, и прежде, чем это случится, быстро закивал в знак согласия.

На конкурс Прозаическая регата - 5

В этом пруду я живу со всей своей семьёй - с папой и мамой. Наш адрес: Тихий Омут 1. Правда, гости к нам никогда не приходят. Разве что какой-нибудь подслеповатый рак заползёт ненароком. Меня зовут Сашка, и я самый обыкновенный чертёнок. Что хорошего я унаследовал от своих родителей - это умение принимать различные облики или же просто вселяться в чужое тело. Всему плохому я научился сам.

Как и все молодые чертята, я люблю пошалить. Но особенно мне нравится приставать к Петровичу. Я его приметил несколько месяцев назад, когда в образе белки кидал каштаны на головы прохожих. Все люди, как люди, поднимали носы к небу, ворчали, искали хулигана. Этому же я попал прямо по лысине, а он только потёр макушку и дальше поплёлся. Какое-то неуважение просто! Пошёл я тогда за ним, пробрался к нему в квартиру. А там - мать Чертовка! - и канарейка в клетке сидит, и кошка полосатая по комнатам гуляет, и рыбка в аквариуме плавает. А сам мужичок спокойный такой! И стал я чаще к нему наведываться. В голубя превращусь, на подоконнике сяду, разговоры слушаю.
Как-то приходил к моему мужику приятель. Посидели, чаёк попили, гость и говорит: "Цены тебе, Петрович, нет. Терпение у тебя ангельское."

Нет, думаю, я всё-таки выведу тебя из себя!
И тут началось: Петрович телевизор смотреть - я антенну отключаю, Петрович макароны варить - я соли побольше насыплю. А однажды влез я в его канарейку, а Петрович как раз с кормом идёт. Я пальцами на лапе - щелк - всё просо из мешочка просыпалось. Я от смеха так щебетал - чуть с жёрдочки на свалился. Вдруг слышу под собой голос девчачий:

- Ну чего ты пристал к человеку?

Я вниз посмотрел - рыбка из аквариума высунулась и со мной разговаривает:

- Я его оберегаю, терпение даже своё одолжила, а ты его всё изводишь да испытываешь.

- Ты кто? - Спросил я.

- Я - Настя, ангел, - скромно отвечала рыбка.

Я аж присвистнул от досады. Надо же, моего Петровича ангел хранит!

- Всё равно я его разозлю, - проворчал я. - Спорим?! 3 дня - и он будет мой.

Рыбка сперва помолчала, а потом ответила:

- Ну давай. А через 3 дня оставишь человека в покое.

* * *

Моя мама всегда говорила: хочешь сделать человека несчастным - дай ему надежду, а потом забери её.

План был очень простой. Утром я написал письмо, в котором сообщал, что Петрович по лотерее выиграл холодильник и его можно получить до вечера в магазине. Сам же залез в бабульку, сидящую у подъезда, и наблюдал, как Петрович обрадовался.

"Ну - думаю - погоди. Я посмотрю на твоё лицо, когда ты в магазин припрёшься, а там никакого приза для тебя нет".

Потом, обернувшись мальчишкой в джинсовой курточке, я пришёл за ним к магазину. У дверей стояла высокая блондинка. Когда Петрович вошёл, заиграла музыка, туш и девушка сказала:

- Поздравляю, вы тысячный покупатель за сегодня! И этот холодильник теперь ваш!

Что за дела!? Ладно, думаю, тогда пусть этот холодильник будет такой большой, что к тебе через дверь не пролезет. Будешь тогда локти кусать.

А тем временем грузчики положили этот холодильник на тележку и погрузили в машину. Я сам в водителя грузовичка залез. Надо же лично убедиться, как Петрович будет плакать, когда его приз на улице останется.
Приехали мы к дому Петровича, холодильник поднимаем, в квартиру несём, а он в дверь не проходит. И тут какая-то девчонка по лестнице спускается и говорит: "А вы через окно попробуйте. Мой папа всегда так делал."
Грузчики к окну - влез этот проклятый холодильник.

Да чёрт тебя подери, разволновался я, тогда пусть этот холодильник сломается сегодня же вечером. Не успел Петрович продукты в него загрузить, как холодильник отключился. Я в кошке сижу, лапы потираю, мяукаю гадко.
А тут телефон звонит и приятный женский голос сообщает Петровичу, что этот холодильник - только выставочный экземпляр, и завтра с самого утра ему, Петровичу, привезут совсем новый, ещё лучше.

Признаться, я сам немного расстроился. Ну, думаю, завтра я что-нибудь более весёлое сделаю.

* * *

Мой папа всегда говорил: хочешь разозлить человека - напугай его.

Вот тут я мастер! Чего бояться люди? Мышей! Лови, Петрович, парочку. Проснёшься утром, а они у тебя на подушке сидят. И пускай соседи, проживающие пятью этажами выше проснутся от твоего крика. Сам я пристроился мальчишкой у окошка - жду. Эй, Петрович, спишь ещё? Пора вставать, соня, сюрприз на подушке сидит.
Взялся руками за карниз, подтянулся выше, заглянул в окно. Что за чёрт?! Вместо мышей на подушке у моего мужичка кошка сидит, а изо рта у неё мышиные хвосты торчат.

Взял я тогда бульдога пострашнее - огромный такой, рычит, слюни рекой льются. Привязал псину возле дома Петровича. Петрович, а Петрович, тебе на работу пора. Вышел мой мужичок из подъезда, себе под ноги смотрит. А я жду в сторонке. Вот сейчас он собачку увидит... И тут слышу: "Полкан, иди сюда, мой мальчик" - какая-то старушенция издалека бульдога зовёт и колбаску в руке держит. А этот пёсик злобного вида хвост поджал, слюни сглотнул и помчался к старушке.

Только не отчаиваться, сказал я себе, ещё не вечер!

Стемнело. Петрович с работы возвращается. Разогнал я прохожих, освободил остановку автобусную. К тёмному фонарю бочонок приставил, палку здоровенную поперёк положил, шляпу сверху - ну вылитый разбойник с большой дороги. Осталось только самому спрятаться и страшным голосом произнести: "Папаша, дай закурить". Испугается Петрович, как миленький. А вот и он. Только подошёл к остановке, только я уже открыл рот страшные слова говорить - бац - фонарь зажёгся. Да что ж за чертовщина такая!

* * *

Так и не вышло у меня ничего. Подустал я за день - столько сил и волшебства потрачены - и всё впустую.
Залез я на крышу дома, лёг на теплые черепицы, смотрю на небо, думаю, что же завтра такое сделать.

Вдруг слышу - совсем рядом вздыхает кто-то. Посмотрел я по сторонам.
Вижу - девчонка сидит. Волосы светлые, в лунном свете серебром отливают.
А за спиной у неё крылья белые.

Я спросил:

- Это ты Настя?

Девочка кивнула.

- И это ты во всём помогаешь Петровичу?

Девочка снова кивнула.

- Так значит, и говорящая рыбка, и кошка, которая съела моих мышей, и старушка с колбаской и многое другое - тоже ты?

Девочка кивнула в третий раз.

- Но почему?

- Потому, что я его ангел-хранитель, - отвечала она. А потом повернулась ко мне лицом и впервые посмотрела в глаза.

У меня закружилась голова, заныло в животе, а звёзды на небе замелькали в каком-то неизвестном мне танце. Полная луна висела позади Насти, как нимб. Признаюсь, никогда ничего подобного со мной раньше не случалось.
И мне страшно захотелось сделать что-то хорошее. Для неё. Для этого милого ангела по имени Настя.

- Ты любишь мороженое? - спросил я. - Ванильное, с кусочками шоколада?

- Очень, - ответила она.

Я щёлкнул пальцами, и у неё в руках появилась тарелочка с мороженым.
Перед нами светился огнями ночной город. Мы сидели на самом краю крыши, свесив ноги, ели мороженое и говорили о всякой всячине. И это была, наверное, самая лучшая ночь в моей жизни.
Постепенно светало - начинался новый день.

- А знаешь, - сказал я, - я больше не буду приставать к твоему Петровичу.

- Спасибо, - отвечала Настя.

Я помолчал немного, а потом робко спросил:

- Мы с тобой ещё встретимся?

Она залилась румянцем. При розовом рассветном свете Настя была ещё красивее.

- С удовольствием, - сказала она.

Тогда я предложил:

- Давай опять в полночь на этом же самом месте.

- Давай, - сказала она, и глаза её заблестели.

Весь день я проспал в своём Тихом Омуте.
И с тех пор каждый вечер я прилетаю на крышу дома, где живёт Петрович.
Мы с Настей болтаем обо всём на свете и кушаем сладкое ванильное
мороженое с шоколадом.

25.10.08

Действующие лица:
1-Й МУЖЧИНА. Старец неопределённого возраста, большой начальник.
2-Й МУЖЧИНА. Его помощник, во время всего действия остаётся в тени.



1-Й МУЖЧИНА. Скучно мне. Не знаю, чем бы заняться. Вроде и время свободное есть, и желание.

2-Й МУЖЧИНА. Желание - это хорошо. А оно у вас только одно?

1-Й МУЖЧИНА. Что одно?

2-Й МУЖЧИНА. Желание. Обычно по три желания возникает.

1-Й МУЖЧИНА. Да, три - это хорошо. Моё любимое число. Хотя я же не дурак, могу и пяток желаний загадать.

2-Й МУЖЧИНА. А как вам нравится семь? Чтоб уж ни вашим ни нашим.

1-Й МУЖЧИНА. Ишь ты... Семь... Ладно, уговорил.



1-Й МУЖЧИНА. Я готов. Давай, советуй. Только по порядку.

2-Й МУЖЧИНА. Вот и я говорю: порядок во всём нужен. А то сплошной хаос повсюду. И свет что ли включить? А то темно как у... не знаю пока у кого.

1-Й МУЖЧИНА (отрывает первый лепесток). Давай разделим свет и темноту, что ли.



2-Й МУЖЧИНА. Отлично, шеф! А то глаза слипаются, когда темно слишком. В сон клонит.

1-Й МУЖЧИНА. Ладно, что там дальше?

2-Й МУЖЧИНА (покашливает). Минуточку. Во рту пересохло. Водички бы глоток.

1-Й МУЖЧИНА. Водички? Это можно (отрывает второй лепесток). Ух ты. Даже дышать легче стало. Везде вода — и под ногами и в воздухе.

2-Й МУЖЧИНА (беспокойно). Босс, а я плавать не умею.

1-Й МУЖЧИНА (отрывает третий лепесток). Вот же наказание с тобой. Может быть тебе ещё точку опоры для лучшего переворота земли дать? Ладно, не бойся. Стой на ногах крепко.

2-Й МУЖЧИНА. Спасибо. А может, рабочий день уже закончился, и пора по домам, а? Часов ведь никто пока не наблюдает...

1-Й МУЖЧИНА. Не годится так (отрывает четвёртый лепесток). Вечность не для всех. Не поймут, боюсь.



2-Й МУЖЧИНА. Всё равно чего-то не хватает. Море есть, песок, деревья. И всё равно какой-то натюрморт получается. Мёртвая у вас природа.

1-Й МУЖЧИНА. А мы её оживим чуток (отрывает пятый лепесток). Сделаем огромный открытый зоопарк (смеётся).



2-Й МУЖЧИНА. Совсем другой вид получается. Я бы даже сказал «подвид». Неплохо бы сюда начальников на местах поставить.

1-Й МУЖЧИНА. Можно и начальников. Царей и царьков. Для всех живущих дву- и многоногих (отрывает шестой лепесток). Пусть самый главный будет на меня похож (смеётся).

2-Й МУЖЧИНА. Красиво получилось.

1-Й МУЖЧИНА. Ага, мне тоже нравится. Хорошо это. Только смотри: всего один лепесток остался. Надо что-то и для себя пожелать (отрывает последний седьмой лепесток). Отдыхать хочу. И все пусть отдыхают (ложится, закрывает глаза, засыпает).

---

для Прозаического турнира-17 http://litset.ru/publ/15-1-0-55843

Когда сжимает мне виски
мой мир безликий,
я вновь сбегаю от тоски
на Запад Дикий,
чтоб там глотать сигарный дым
под всхрапы пони,
пройтись по улицам пустым,
где ветер стонет.
Пускай чихает горячо
мой кольт плаксиво,
пусть на груди блестит значок -
шерифа ксива.
Проскачет пусть сто миль подряд
мой конь Торнадо,
пусть лихорадочно горят
глаза от клада.
Пусть быстро едет паровоз
по новым рельсам...
Стреляют, прячась за обоз,
по мне индейцы...

Проснулся с книгой. 3.05
И голос тает:
"Смотри-ка, вестерны опять
всю ночь читает"...

2013

Вытащено для "Жанры-5" http://litset.ru/publ/15-1-0-55650

Что бы мы ни совершали, мы постоянно делаем выбор.

Когда садиться на диету? С завтрашнего дня? С понедельника? С нового года? А, может, ну её к чертям, эту диету?

Салатик заправлять сметаной или майонезом? Звать Катанянов на праздник или съесть салат из крабов самому?

Идти второго января на работу или позвонить и сказать, что ты отравился/заболел/умер? (нужное подчеркнуть)

Жизнь состоит из цепочки выборов, из которых и сформируется наше будущее. Помните фильм «Эффект бабочки»? Ладно, не важно...

И после каждого выбора перед нами — новый выбор.

Хотите пример? Да, пожалуйста.
В Новый год ты вышел покурить на лестничную площадку. Там девушка ссорится с парнем. Из их криков понятно, что они расстаются, потому оба не особо сдерживают эмоций и не выбирают слов.
И тут перед тобой первый выбор: остаться в стороне или вмешаться. Ты остаёшься в стороне. Их ссора разгорается, девушка отталкивает парня и тот падает с лестницы. Хорошо, если жив остался. В результате: парень - в больнице, девушку забирает полиция, а тебя мучает совесть, нужно ли было помешать этому.
Перемотаем нашу историю в первоначальную фазу. Итак, девушка ссорится с парнем. Ты вмешиваешься, получаешь от парня по морде. Тот плюёт на пол, разворачивается и уходит. А девушка влюбляется в тебя, её защитника, и вы остаётесь вместе до конца ваших дней. Титры.

Хорошо бы. Но мы забыли о том, что выбор принимают все участники события. Снова вернёмся в начало эпизода. Включаем плёнку. Ссора девушки и парня, вы вмешиваетесь, удар по лицу, уход парня. Выбор девушки. Она может: а) побежать за парнем. Зачем? Да кто поймёт этих женщин, б) сказать «вот козлы», и скрыться в своей квартире, оставив тебя лежать на холодном полу, да ещё и с перебитым носом, в) наброситься на тебя со словами «чего влез?! Сами бы разобрались» и ещё добавить по копчику... Впрочем, это я утрирую.

От нашего ежеминутного выбора зависит всё. Ехать прямо или повернуть налево? И ведь не знаешь, на какой дороге затор.
Брать красную таблетку или синюю, решая всё забыть или увидеть матрицу.

Да зачем далеко ходать за примерами?! Свиньи выбирают материал для жилья: солома, ветки или кирпичи. Иван-Царевич думает перед камнем на распутье. Колобок решает не сидеть дома, а отправиться в пеший тур.

Бывает выбор, который на первый взгляд ничего не решает в нашей жизни: чай или кофе? Курица или рыба? Самолётом или поездом? Но порой даже самый незначительный выбор может иметь судьбоносные последствия.

Человек утром проснулся. Решил не заморачиваться с плотным завтраком, а съел, скажем, йогурт, запил его кофе, и поехал на работу в банк. Причём не на метро, где много народу, а на машине. Да, получается дольше, зато в тепле. По дороге у него заболел живот (йогурт оказался просроченным) и человек зашёл в кафе в туалет. Выходит, а по всем каналам сообщают, что банк, куда он ехал, только что захвачен грабителями и уже есть жертвы. Везение? Возможно. Непредсказуемая цепочка выборов. Обязательно.

Вы скажете: так как же быть, если от нас ничего не зависит? И это не совсем верно. Да, мы не знаем наперёд, что будет, выбираем дорогу наугад или же движемся привычным, годами протоптанным маршрутом. Но в наших силах принимать решения. Помочь женщине поднести тяжёлые сумки или не делать этого, опасаясь ревнивого мужа? Пропустить на кассе человека, который явно торопится или пусть стоит как все? Придержать тяжёлую дверь в метро идущему за вами? Остановиться у машины с мигающей аварийкой или проехать мимо?

В конце концов, улыбнуться собеседнику или надменно смотреть свысока? И даже если ваш выбор повлечет за собой непредсказуемые последствия, вы всё равно всё сделали правильно.

Решил показать свою "старую" сказку
Если вдруг вам понравится, то есть ещё вторая часть (и начатая, а впоследствии заброшенная, третья...)

- Папа, а расскажи мне сказку... волшебную. – Наташа забралась к папе на колени.
- Хорошо, малыш. Одна сказка – и ты идёшь спать.

Жила как-то в одном городе на окраине волшебница. С виду она ничем не отличалась от остальных людей. Но ей не надо было ходить на работу – всё, что она желала, она могла себе наколдовать.

- А как она это делала? – поинтересовалась девочка, - У неё была волшебная палочка?
- Нет, - отвечал папа, - у неё была старинная книга о чародействе и магии, которая досталась ей ещё от прабабки. А ещё с ней вместе жил кот...
- Говорящий?! – перебила папу девочка.
- Конечно, - ответил он, - большой, чёрный, говорящий кот. Только не перебивай больше, а то сказка не получится.

Однажды в субботу волшебница вышла в лес, насобирала трав и грибов, необходимых для совершения колдовства. Потом она пришла домой, развела огонь в очаге, поставила туда котёл, наполненный водой и начала творить волшебство. Внимательно читала она вслух рецепты из книги чародейства, водя по буквам пальцем, а чёрный кот лежал рядом с книгой и слушал каждое слово. Ведьма бросила в котёл лапки лягушек, шляпки мухоморов, волчьи ягоды, хвосты крыс и несколько конских волос. При этом произнесла странное заклинание:

Замрут в двенадцать стрелки на часах –
Творить я начинаю чудеса.
Рога, копыта, уши и клыки
Исчезнут с мановением руки.
И зеркало воды в моём котле
Пускай покажет место на земле,
Где человек сейчас так одинок.
И вмиг к нему опустит на порог.

Колдунья одной рукой гладила кота, а второй водила по строчкам книги, и вдруг – негромкий хлопок – и ведьма очутилась перед небольшим домом в незнакомом городе. А кот и книга, к которым она прикасалась, были тут же, рядом. Волшебница постучала в дверь. Из-за двери послышался шум и грохот, затем будто колокольный звон и чертыхания. Дверь открылась - и наружу высунулась голова. Медно-рыжие волосы, конопатое лицо и серо-голубые глаза – обладатель этого лица потирал ладонью ушибленный лоб. Он смотрел на колдунью с некоторой опаской. И тут чёрный кот прошмыгнул мимо него в открытую дверь.
- Стой, ты куда?! – завопил паренёк и бросился за котом в дом.
Колдунья не спеша прошла за ними...

* * *

Кот сидел на столе и, склоня голову, рассматривал паренька. А тот, в свою очередь, пытался как-то прогнать непрошенного гостя. Наконец, ведьма пришла ему на помощь. Она щёлкнула пальцами – кот послушно спрыгнул со стола, подошёл к колдунье и уселся у её ног. Рыжий парень с удивлением посмотрел на свою спасительницу.
- Как тебя зовут? – первая нарушила молчание ведьма.
- Алик, - осторожно ответил паренёк.
Колдунья оглядела комнату. Небольшая и вполне уютная, тут же рядом красивая кухня. Вот только сковородки висели у двери.
- Ну, звонка на дверях пока нет, - объяснил Алик, - а когда дверь открывают, сковородки звенят. Сам придумал.
Колдунья посмотрела ему в глаза. В их глубине она увидела бесконечную грусть.
- Скажи мне, Алик, - говорила волшебница, - ты веришь в сказки?
Паренёк почесал за ухом.
- Да, - уверенно сказал он, - сказки добрые, они полны приключений, они заставляют поверить в чудо. Я бы всё на свете отдал, чтобы самому попасть в сказку. Но только это невозможно, - добавил Алик с печалью.
- Кто это тебе сказал? – вдруг вмешался в разговор чёрный кот.
Алик в испуге сел на стул.
- Ну ты, котик, даёшь, - рассмеялась ведьма, - нельзя же так сразу пугать человека! – и, повернувшись к Алику, добавила – сказки есть. Но вот только не всегда знаешь, как они закончатся. Хочешь ли ты по-прежнему попасть в сказку?
Алик сидел, разинув рот и широко раскрыв газа, переводя взгляд с кота на колдунью и обратно. А ведьма тем временем достала из кармана платочек, положила его на стол, постучала по нему пальцем, а потом резко потянула платочек вверх. На том месте, где лежал платок, теперь возвышался пирог. Рядом с пирогом стояла чашка с чаем, от которой шёл приятный аромат.
- Попробуй, Алик, - сказала колдунья, - пирог с брусникой и яблоками. Сама испекла. А это чай с чабрецом. Ты не стесняйся!
Постепенно Алик успокоился. Он сел к столу и попробовал пирог волшебницы. Ммм – как вкусно. А от глотка чая приятное тепло разлилось по его телу. Он почуствовал, что сейчас может сделать всё на свете.
- Неси меня в сказку, колдунья, - воскликнул он.
Ведьма открыла свою волшебную книгу и вслух прочитала:

Укроют звёзды ночью небеса,
Творить я начинаю чудеса.
Медведь и лев – два стражника миров
Откроют в сказку детскую засов.
Поднимется тумана пелена
И целая волшебная страна
В себя запустит путников сейчас.
На год, на месяц, сутки или час.

Алик почуствовал, будто его ноги отрываются от земли, голова запрокидывается назад и он сам переворачивается через голову. Алик зажмурился. Но вращение уже прекратилось. И тогда он медленно открыл глаза...

* * *

Перед ним был огромный изумрудно-зелёный луг, а на лугу паслись... единороги.
- Единороги очень своенравные животные, - услышал Алик за спиной голос колдуньи, - они должны доверять человеку, прежде чем позволят ему подойти к себе ближе.
- А как это сделать? – спросил Алик.
- А ты знаешь, что единороги любят есть больше всего на свете?
- Нет, - признался паренёк.
- Единороги больше всего любят слегка замёрзшие облака. Чуть хрустящие, только что собранные.
- А как же я их добуду? – расстроился Алик.
Колдунья подмигнула ему, и показала на кота:
- Он нам поможет.
Она снова открыла волшебную книгу:

Блеснёт на небе золотом гроза.
Творить я начинаю чудеса.
И чтобы к облакам взлететь могла,
У ангелов огромных два крыла
Я одолжить хочу всего на час.
Пусть в небо вознесётся мой Пегас.
И чёрный кот – я полечу на нём –
Сейчас предстанет вороным конём.

Прочитав это заклинание, ведьма дотронулась до кота рукой. Под изумлённым взглядом Алика кот становился всё больше: вытянулась морда, изменился хвост, ноги стали длинными и крепкими, а на спине выросли большие белые крылья.
- Ну что, полетели? – спросила Алика колдунья.
Они забрались на спину Пегаса. Тот чуть присел на задние ноги, сильно оттолкнулся и взлетел. У Алика немного заложило в ушах. Они поднимались всё выше и выше. И, наконец, взлетели над облаками. Какое завораживающее зрелище открылось их взорам!
Над ними – чистое бескрайнее голубое небо, а под ними – море густых белых облаков, похожее на взбитые сливки. Опустившись к облакам, ведьма и Алик набрали несколько пригоршней слегка заледеневшей, покрытой хрустящим инеем массы, и стали быстро спускаться.
Оказавшись на лугу, крылатый конь снова стал чёрным котом. Ведьма взяла собранные облака и направилась к единорогам. Алик следовал за ней. Они держали приманку перед собой и несколько единорогов, почувствовав своё любимое лакомство, подошли к ним поближе. Животные были снежно-белые, хвост и грива серебрянные и блестели на солнце. Один из них наклонился к Алику и стал есть у него с рук. Было немного щекотно, когда единорог касался губами ладоней. Когда же всё было съедено, Алик несмело поднял руку и погладил единорога по гриве. Тело животного вдруг засветилось, заблестело, заиграло всеми цветами радуги.
- Он хочет в благодарность покатать тебя, - сказала волшебница.
Алик без колебаний вскочил на спину единорога. Колдунья уже сидела на другом, таком же светящемся звере.
- Только держи его крепче за гриву, - сказала она.
И вместе мальчик и волшебница поскакали по лугу. Единороги бежали быстро, казалось, что они сейчас взлетят.
- Давай на перегонки, - предложил Алик, - вон до того леса, что виднеется вдали.
- Вперёд! – скомандовала ведьма.
Ветер трепал им волосы, грива и хвосты животных развевались на скаку. Сладкое ощущение свободы, безграничного простора. Алик ещё никогда не чувствовал себя счастливее...

* * *

Постепенно темнело – день клонился к вечеру.
- Устал? – спросила Алика волшебница.
Они уже давно отпустили животных и втроём – кот шагал рядом с ними – шли по лесной тропинке.
- Да, есть немного, - ответил паренёк. - А куда мы идём?
- Ну, нам же нужно где-то подкрепиться и заночевать. А этот лес, можешь мне поверить, не простой. Он населён самыми необычными существами. И эльфы – хозяева леса. Мы скоро попадём в их лесной город.
У Алика сердце забилось быстрее. Подумать только – он скоро увидит эльфов!
С каждым шагом деревья становились плотнее, а тропинка уже. В конце концов стволы стояли так плотно, словно кто-то их так специально выставил. И невозможно было протиснуться сквозь этот частокол деревьев.
- А вот и он – город эльфов, - сказала колдунья. - Только, понимаешь, попасть туда не просто. Нужно доказать, что ты достоин этого.
- А как?
- Ты знаешь, чем славятся эльфы? Они лучшие лучники во всём волшебном мире. Посмотри внимательно на дерево перед нами. Что ты там видишь?
- Не очень высоко от земли небольшое дупло. В нём белка сидит.
- Молодец, - похвалила ведьма, - хорошее зрение. Только это не настоящая белка, это - звонок. Ну, вроде твоих сковородок, - она улыбнулась. - Теперь отойдём вон к тому дереву. Там лук и колчан, в котором всего три стрелы. У тебя есть три попытки, чтобы попасть в эту белку. Иначе мы не сможем проникнуть в город.
Алик взял в руки лук, натянул тетиву, прицелился и пустил стрелу...
Когда-то, как и все мальчишки, он играл в индейцев и довольно неплохо умел стрелять из лука. Но тут он так волновался, что стрела не попала в цель, а вонзилась в дерево рядом. Громко ухнул филин.
- Ты промахнулся, - сказала ведьма, - осталось ещё два стрелы.
Алик снова взял лук, натянул тетиву, а затем отпустил...
Руки у него дрожали. А вдруг он не попадёт? И тогда дорога в город эльфов будет ему закрыта! Стрела со свистом вошла в дерево, но чуть повыше дупла. Филин ухнул два раза.
- У тебя осталась последняя попытка, - сказала колдунья, - Я думаю, что тебе бы неплохо успокоиться и сосредоточиться.
Сопровождаемый котом, Алик отошёл в сторону и сел под деревом.
А ведьма достала свою книгу и прошептала заклинание:

Затихнут ночью леса голоса.
Творить я начинаю чудеса.
Чтоб метко в цель могла попасть стрела,
Возьму удачу, зоркий глаз орла,
Попутный ветер, сорную траву –
И заколдую лука тетиву.
Исполнится желанье. И тогда
Откроются запретные врата.

А затем обратилась к Алику:
- Попробуй-ка ещё раз. Мне кажется, у тебя всё получится. Только не спеши, ровно держи вытянутую руку, медленно отпускай тетиву.
Алик послушно выполнял её указания. Стрела, словно её несла чья-то невидимая рука, плавно начала полёт и попала прямо в дупло. На этот раз по лесу пронеслась заливная трель соловья. Вслед за этим несколько стволов зашевелились, зашатались и отступили назад, освободив проход.
Ведьма слегка потрепала Алика по рыжей шевелюре:
- Приветствую тебя в городе эльфов, - произнесла она.

* * *

Похоже, этот деревянный забор не только не позволял чужаку заглянуть внутрь, но и не пропускал шума обратно, в лес. На улицах эльфов было довольно оживлённо. Хотя... можно ли назвать «улицами» лесные тропинки? А подвесные мосты, натянутые между деревьями?
Неизвестные Алику большие, светящиеся изнутри, цветы освещали дорожки, а на деревьях висели красивые светло-зелёные шары, распространяя мягкий приятный свет.
Повсюду сновали эльфы. Их остроконечные уши смешно торчали из-под шапочек. А одежды были всех возможных оттенков зелёного и коричневого цветов, и плотно облегали тело.
Алик с ведьмой и котом шли мимо эльфийских домиков, встроенных прямо в деревьях. Колдунья рассказала мальчику, что благодаря древней магии деревья внутри настолько просторны, что в каждом стволе может проживать целое семейство.
Откуда-то доносилась нежная музыка.
Наконец, путники вышли на главную площадь – огромная поляна, посереди которой горел костёр. А вокруг костра сидели эльфы и музицировали. Таких диковинных вещиц Алику видеть ещё не доводилось: небольшая ветка груши в руках одного эльфа будто подвывала, лишь только тот прикасался к ней пальцами; длинный стебель у другого эльфа издавал при поглаживании щебетание птиц, а странное зелёное яйцо у третьего по звуку напоминало пение скрипки.

- Сойдутся в точке белой полюса –
Творить я начинаю чудеса.
Слова, окаменевшие в тиши,
Откроют тайну трепетной души.
Пока костёр желаний не потух
Возьму я певчих птиц тончайший слух,
Ключом скрипичным сердце отворю
И путнику навеки подарю

- прочитала колдунья из своей волшебной книги и тихонько дотронулась плеча Алика. А тот был так увлечён музыкой эльфов, что не видел больше ничего вокруг.
Музыка закончилась и эльфы заиграли снова. На этот раз нечто быстрое.
Сам того не замечая, Алик начал постукивать пальцами по пеньку, который был перед ним, стараясь попасть в ритм мелодии. Музыка звучала у него в голове, передавая команду рукам. Он стал отбивать ритм ладонями, быстро, чётко, как барабанщик. Эльфы перестали играть и слушали его чечётку руками. А Алик слышал только быстрый заводной темп. Он выбивал по пеньку с закрытыми глаза, наслаждаясь получавшимся ритмом.
Когда же Алик открыл глаза, то увидел, что эльфы собрались вокруг него в кружок и слушают с необычайным интересом. В отблесках костра никто не увидел, как он покраснел. А эльфы вдруг поднялись, приложили руки к сердцу и кивнули ему два раза.
- Они благодарят тебя за твоё искусство и приглашают поужинать с ними вместе, - объяснила колдунья.
И только теперь Алик почувствовал, что он очень голоден...

* * *

Сидя у костра в окружении эльфов, Алик старательно прислушивался к их словам, пытаясь понять эльфийский язык. Очень мелодичный, будто эльфы не говорили, а распевали. Алику и ведьме принесли поесть. Тонкие деревянные тарелки, тёплые на ощупь. А в них кусочки необычных фруктов жёлтого и красного цвета, по вкусу напоминающие манго. И эти фрукты были политы мёдом.
Молодой эльф, сидевший рядом с мальчиком и колдуньей, что-то рассказывал, а ведьма переводила Алику его слова:
- Эти фрукты называются «радонай» и растут они только у водопада на другом краю леса. Лепёшка хлеба величиной с ладонь, которую им передали потом, называлась «брини», и одной лепёшки хватало взрослому эльфу на целые сутки – до того они сытные. И напоследок – настойка смородины. Листья смородины заливались кипятком...
- Ну наконец-то, - прошептал Алик, - хоть что-то знакомое.
Кушанья и в самом деле были очень вкусные и сытные, и вскоре Алик, наевшись, уснул, улёгшись на мягкую траву и обняв кота.
Ему снились эльфы, красивые и стройные, скачущие по облакам на единорогах. И их песни великолепной мелодией звучали у него в ушах.
И вдруг всё оборвалось – кто-то тряс его за плечо.
- Вставай, малыш, - голос колдуньи был взволнован, - нужна твоя помощь. Идём, я всё расскажу тебе по дороге.
Вооружённые луками и кинжалами эльфы бежали куда-то. Колдунья же пошла в противоположную сторону. Алик поспешил за ней. На секунду он оглянулся:
- А где чёрный кот? – спросил паренёк.
- Он ждёт нас вон на том холме, - отвечала ведьма. - У эльфов существует предание, - продолжала она, -

Минует сотня дней и пять веков,
И стая полу-львов-полу-орлов
Свирепых, вдруг нарушат тишину,
Напав на изумрудную страну.
Лишь чужеземец, огненный, как медь,
Врага в бою сумеет одолеть.
Непрочен лук и бесполезна сталь –
Блестит на солнце золотом хрусталь.

- Я не всё понял, - признался Алик.
- Эльфийские дозорные сообщили, что к городу приближается стая грифонов – страшные звери с головой орла, туловищем льва и огромными белыми крыльями. Изумрудная страна – это зелёный город эльфов.
- А огненный чужеземец – я, - догадался Алик. – Но что за хрусталь?
- Грифонов невозможно победить простым кинжалом, - объяснила колдунья. - По легенде существует хрустальный меч – единственное оружие способное пробить броню грифона.
Они подошли к холму, на котором сидел кот. На самой вершине холма лежал, чуть вдавленный в землю, треугольный камень.
- Это камень Исполнения Желаний. Сюда приходят эльфы, достигшие совершеннолетия и клянутся в верности своему народу. Стань на этот камень, - говорила ведьма, - представь себе этот меч, и тогда он будет твой.
Алик ступил на камень, закрыл глаза и попытался увидеть это хрустальное оружие. В его мыслях возник большой красивый рыцарский меч, какой он видел когда-то в книжках. Но ничего не произошло. Тогда Алик мысленно поменял картинку – перед ним был огромный изогнутый клинок, как у пиратов. И опять ничего не изменилось.
- Нет, это не правильно, - думал Алик, - это же волшебный мир, и победить зло может только нечто очень доброе.
И тут он всё понял! Мальчик снова закрыл глаза и представил себе хрустальный рог единорога. В этот же момент он ощутил в правой руке приятный холод. Меч единорога был у него в руках...

* * *

До их слуха доносился шум битвы.
- Скорее, Алик, эльфам нужна подмога!
И паренёк побежал на шум. Голоса и крики становились громче и, наконец, Алик оказался у водопада, где уже вовсю шла битва.
Прямо перед ним с неба опустился грифон. Глаза его горели огнём. Острые когти передних, орлиных лап так и хотели вонзиться в мальчика. Грифон сделал выпад вперёд, стараясь достать своего противника, но Алик вовремя отскочил назад, а затем, сам не вполне понимая, что он делает, проткнул остриём меча шею грифона. Животное стало на дыбы, яростно взревело, а потом упало, как подкошенное.
Алик вытащил из него свой меч и тут же поспешил на помощь сражавшемуся рядом эльфу. Грифон прижимал эльфа львиными лапами к земле, а когтями и клювом старался покончить с ним. И когда меч Алика пробил броню грифона, злобный зверь повалился на бок, так и не успев сложить крылья.
Чуть в стороне эльфы пытались отбиться сразу от двух животных. Хрустальный меч справился и с ними.
Грифонов становилось всё меньше и эльфы воспряли духом, уже веря в свою победу.
Алик посмотрел по сторонам – раненые эльфы и побеждённые грифоны. Но битва ещё не закончилась. Самый большой грифон – по всей видимости вожак – продолжал атаковать эльфов.
Алик подбежал к нему, запрыгнул на львиное тело и занёс над зверем свой меч, как вдруг грифон взмахнул крыльями и с места поднялся в небо. Он поднимался всё выше, стараясь сбросить с себя мальчика, резко бросался из стороны в сторону, поворачивал назад голову, чтобы больно клюнуть своего «наездника». Алик старался удержаться на этом летающем страшилище, защищался мечом от ударов клювом. И в один момент изловчился и нанёс сильный удар по голове грифона. Тот сложил крылья и начал падать. Алик зажмурился:
- Ну вот и всё, - успел подумать он.
И вдруг какая-то сила снова дёрнула Алика вверх и ровно понесла дальше. Алику даже показалось, что они медленно снижаются. Он посмотрел над собой. Чёрный Пегас с большими белями крыльями аккуратно опускал его на землю. Когда же ноги Алика вновь коснулись мягкой травы, Пегас обернулся знакомым ему чёрным котом и мальчик благодарно его обнял…
Со стороны водопада к ним уже спешили эльфы. Подойдя к Алику, они остановились, положили перед собой луки и преклонили колени. Колдунья подошла к Алику:
- Эльфы выражают тебе глубокую признательность, - сказала она. - Они назвали тебя "Артиа", что значит "победитель".
Мальчик стоял всё ещё обнимая кота. В его голове бурлили мысли, но он не решался их произнести. Наконец, Алик повернулся к ведьме:
- Я всё понял, - сказал он, - всё так и должно было случиться. Ты знала, что произойдёт!
- Не знала, но догадывалась, -ответила волшебница, - Я вычитала, что будет нашествие грифонов на город эльфов, я догадывалась как должен выглядеть хрустальный меч. Поэтому и показала тебе единорогов. И ты, молодец, смог его себе представить.
- Спасибо тебе, колдунья. Это было самое лучшее приключение в моей жизни, - сказал Алик. И в его голосе прозвучали грустные нотки.
- Но ведь сказка ещё не окончена, - проговорила ведьма, - Ты помог эльфам и я готова исполнить любое твоё желание.
- Я бы так хотел остаться здесь навсегда, - прошептал мальчик.
Ведьма улыбнулась:
- Я знала, что ты это попросишь.

Мелькнёт в рассвете розовом роса.
Творить я начинаю чудеса,
Чтоб солнечного мира человек
Здесь, в сказке поселиться мог навек,
Чтоб не было запретов и границ,
Чтоб понимал язык зверей и птиц,
Любое чтоб осилил мастерство
И в этом лучше б не было его.

Алик почуствовал лёгкое головокружение, которое, впрочем, быстро прошло. Голоса эльфов перестали быть непонятной песней, а превратились в понятные ему слова. Мальчик с благодарностью посмотрел на колдунью.
- Я буду иногда навещать тебя, - сказала она.
Тут к Алику подошёл эльф. У него в руках был ящик, прикрытый тканью.
- Артиа, - сказал он, - я хочу подарить тебе кое-что. Если ты сумеешь правильно воспитать его, он будет твоим самым верным другом на всю жизнь.
Алик взял ящик и сдёрнул ткань. На дне сидел маленький дракончик.
- Вот это да! - воскликнул паренёк. - Колдунья, посмотри, что мне подари...
Но ни волшебницы, ни кота не было рядом.
- Мы скоро увидимся, - прошептал Алик, - обязательно! - Потом он осторожно погладил дракончика по чешуйчатой морде и сказал:
-Привет друг…

- Вот такая сказка, - закончил папа, - Тебе понравилось?
Наташа крепко обняла его за шею:
- Очень! Спасибо, папочка.
- Спокойной ночи, малыш, - папа поцеловал девочку и вышел из детской.
- А ведь, действительно, неплохо получилось, - проговорил он, затем сел к столу, открыл тетрадь и написал заглавие: "Сказка для Наташи".

23.10.08

Яркий солнечный луч отразился от искрящегося снега, преломился в стекле окна и ворвался в комнату. Продолжил свой путь по стене, «ощупал» сервант с посудой, затем попытался посмотреться в зеркало, но, видимо, передумав, прыгнул на другую сторону комнаты и весело запрыгал по лицу старика, спящего на кровати в углу, а потом нагло защекотал у того в носу. Старик потёр переносицу, стараясь согнать мешавший лучик, открыл глаза и встал с постели.

Слегка покачиваясь из стороны в сторону, старик прошёл на кухню. В поисках минералки он открыл холодильник, но там на полочке одиноко скучал початый батон "Докторской". Тогда старик взял с плиты холодный чайник и начал жадно пить прямо из носика. Утолив жажду, он полил водой себе на затылок, крякнул от удовольствия и стал рукой приглаживать волосы, непослушно торчавшие в разные стороны после долгого сна.

В дверь кто-то громко постучал. Старик сплюнул с досады и выругался. Гостей ему сейчас только не хватало! Но стук повторился увереннее и громче.

- Кого это нелёгкая принесла?!

Он отворил дверь – на пороге стояла молодая девушка в короткой шубке.

- Дедуля, как я рада тебя видеть! – крикнула она и бросилась на шею старику.

- Здорово, внучка, - прохрипел он. - Давненько не заходила.

- Ой, дедуля, столько всего было! Давай, собирайся, я тебе всё по дороге расскажу, - щебетала она.

Старик замахал руками:
- Нет, не поеду я никуда! Устал я, внучка. Силы уже не те. Не в моих годах упряжкой управлять да тяжести таскать.

Девушка с упрёком посмотрела на старика:

- И не стыдно тебе? Ты же весь коллектив подводишь! Животные уже накормлены и запряжены, товары все заказаны, получены, запакованы и уложены, я к тебе через полмира добиралась...

Продолжая уговаривать старика, девушка притащила из шкафа шапку с меховой оторочкой, длинный тёплый тулуп и стала помогать деду одеваться.

Покорно смирившись со своей участью, старик глубоко вздохнул, взял в руку посох, и опираясь на него, вышел на улицу.

Перед входом стояла тройка лошадей, запряжённых в сани, а сами сани были доверху завалены красочными коробками с лентами и бантами.

Девушка слегка подтолкнула старика:
- Пойдём, дедуля, нас ждут.

Они сели в сани, и старик натянул поводья. Лошади, почувствовав это, оттолкнулись от земли и побежали по небу, унося сани за собой.

Вечерело. И тот, кто в это время смотрел в зимнее ночное небо, мог увидеть, как на фоне жёлтой луны промчался дед Мороз со своей свитой.

27.12.08

Вася Перепёлкин вообще-то не пил.

Нет, он мог иногда пригубить винца на юбилее у друга или шампанское на свадьбе у дочери. Но просто так - ни-ни! И был он таким положительным, что коллеги по цеху называли его "слабаком", а бывшие одноклассницы тайно завидовали его супруге и жалели, что не "закадрили" Васю на выпускном.

Последние дни старого года прошли в такой суете, что Вася, приползая домой поздно вечером, без ужина валился на диван в гостиной и мгновенно засыпал. Его жена, Маруся, стаскивала с него, сонного, уличную одежду и заботливо укрывала Васю пледом. Конечно, она же понимала, что начальство требует до конца года доделать заказ, что после работы он бегает по магазинам в поисках новогодних подарков для неё, детей, родителей, и даже для тестя с тёщей. Понимала, что он, Вася, просто не может иначе. А Вася был безмерно благодарен Марусе за то, что она всегда поддерживала его, что бы ни случилось.

31 декабря после работы Васин начальник собрал всю смену, все 5 человек, в своём кабинете, достал трёх-литровую бутылку "Абсолюта" (подарок на день рождения), пластиковые стаканчики, закусочку: огурчики, грибочки, хлебушек, ну и началось: "За успешное выполнение плана", "За Новый год", "За наш дружный коллектив"... Вася отказывался, как мог, но начальник был человеком строгим, сказал "Кто не с нами - тот против нас" и пообещал лишить премии. И Вася выпил...

Проснулся Перепёлкин от яркого света.

"Ну, пожалуйста, кто-нибудь, выключите это солнце", - взмолился он. И тут же свет погас и день сменился ночью. Только звёзды в одном углу горели (Вася чуть приоткрыл один глаз).

"И голова болит", - простонал Вася. - "Мне бы чего-нибудь холодненького на лоб..."

Спустя несколько мгновений влажное полотенце заботливо опустилось на его голову.

И тут Вася всё понял: сегодня же новогодняя ночь! Значит, сбываются все желания!

"Хочу, чтобы сейчас заиграла музыка... Моя любимая", - словно испытывая, знает ли Творец (а может это дед Мороз?) какая его любимая мелодия. Но "исполнитель желаний" знал и это: негромко зазвучала "Strangers in The Night" Фрэнка Синатры.

Вася боялся проснуться окончательно. Он лежал с закрытыми глазами и думал, что бы ему ещё такое загадать, чтобы всё исполнилось. А вдруг количество желаний ограничено? И тогда ему не хватит на самое важное! А что же для него главнее всего в жизни? Дети? Да, несомненно! Но дети уже большие: старшая, Ольга, замужем, а младший, Артурчик, заканчивает политех с отличием. Его уже и на работу приглашают. Так что с детьми всё в порядке.

Квартира есть... машина не нужна - до работы не очень далеко, да и водительских прав у Васи нет... поехать куда?... так они летом в Турцию с Марусей ездили - не понравилось.
О, Маруся... Я же ей обещал сапожки новые на премию купить... И осторожно, чтобы не спугнуть свою удачу, Вася вслух сказал:

"Хочу сапожки для Маруси"

В тот же миг кто-то напрыгнул на него. Вася тут же на ноги вскочил и видит, что он у себя дома. А рядом с диваном, на котором он лежал, стоит тазик с водой, в котором Маруся Васе компрессы мочила, а "звёзды в углу" - это украшенная новогодняя ёлка.

И Маруся смотрит на него и тихонько так спрашивает:

"А что, правда, под новый год все желания сбываются?"

"Конечно, все!" - с уверенностью отвечал Перепёлкин.

"И про сапожки тоже?"

Вася улыбнулся, обнял жену, поцеловал её в щёчку и сказал:

"И сапожки... Вот только премию дадут"...

2016

Сложно сказать как долго я уже поднимаюсь. Много столетий или всего несколько секунд? Оборачиваясь назад, я не вижу лестницы - она исчезает как только я перехожу на следующую ступеньку. Сперва я пытался их считать, но уже давно сбился со счета. Сейчас главное - не пропустить своё небо. Мне нужно седьмое.

В который раз убеждаюсь: наши представления слишком стереотипны. Если сказано "райский сад", сразу ожидаешь яблоневую рощу. Если поют: "есть город золотой", то и видишь город с белыми стенами и золотыми крышами, блестящими на ярком солнце.

Переступаю последнюю ступеньку и оказываюсь на огромном облаке. Вид - будто я лечу на самолёте на высоте десять тысяч метров и смотрю в иллюминатор. Только теперь я не зависаю в воздухе в крылатом лайнере, а ступаю на мягкую пушистую поверхность. Сперва появляется чувство страха. А вдруг я провалюсь? А что, если мне сюда нельзя, и сейчас явится грозный ангел и сбросит меня вниз?

Но пока всё спокойно. Впереди мелкие облака отрываются от общей массы, стараются догнать друг дружку, перепрыгнуть, будто играют в чехарду. Подхожу поближе - облачные барашки резвятся. Наклоняют головы, откусывают куски облачной пены, увеличиваются в размерах, а когда прыгают через других барашков, теряют половину. И всё сначала.

Тут что-то напугало их. Упали на облако, слились с ним в одно целое. И вовремя. Откуда ни возьмись, появился орёл. Его было сложно заметить - весь он был словно соткан из ветра. Из тёплого южного ветра, что так редко бывает в наших широтах. Только призрачное видение и ощущение чего-то царственного, могучего. Орёл делает круг, высматривая добычу. На меня не обращает внимания. Затем улетает.

Барашки снова появляются из облака. Но не одни. Их сопровождает большой грозный вол. Вол степенно подходит ко мне, и я кладу ладонь ему на лоб, глажу его белую могучую шею. А затем, повинуясь внутреннему порыву и чувствуя согласие животного, сажусь на него верхом. Скакать на воле по облакам невероятно приятно. Барашки прыгают в стороны, расчищая нам дорогу. У меня создаётся впечатление, что наш путь лежит вверх, в гору. Во всяком случае, мы всё ближе к солнцу. В какой-то момент вол останавливается, опускает шею, даёт мне возможность встать на ноги и исчезает, испаряясь в искрящемся дыму.

Я уже догадываюсь кого теперь встречу. Встряхивая золотой гривой, неспешно ступает красавец-лев. Выходит ко мне, пристально смотрит мне в глаза. Опускается на задние лапы и щёлкает хвостом.

Позади него, сказочный и прозрачный, вырастает город. Моё первое впечатление, что взяли мыльный пузырь с маленькими домиками, церквями и башнями внутри, потом надули его до огромных размеров, забыв при этом остановиться.

Кивком головы лев указывает мне на город. Мол, идём. Я иду рядом с ним, и только чувствую, как ветер трепещет мои расправляющиеся крылья...

Этот город полон чудес. И не только потому, что здесь Лысая гора, а все киевлянки, хоть немного, но ведьмы. Ну ладно, не все. Есть ведь ещё и приезжие. Но дело не в этом. Любое чудо - это таинство, и не каждый сможет его увидеть.

Я хорошо знаю эти места. Вот небольшой парк недалеко от моего дома. Не торопясь иду по мощёным дорожкам, останавливаюсь у играющих за специальными столиками в чёрно-белую клетку шахматистов. Слишком долго думают. Тут мат чёрным в пять ходов. Прохожу маленький пруд. Баба Зоя, как всегда, кормит птиц, хоть это и запрещено. Чуть дальше - киоск с мороженым. Сейчас куплю себе "Каштан" - лучший на свете пломбир в шоколаде.

Блин... Там Оксанка Ефремова из параллельного класса. Невысокая девчонка с очаровательной улыбкой, хвостиком каштановых волос, в юбке-колоколе выше колен, она мне очень нравится. Но подойти к ней стрёмно. Делаю шаг вправо и прячусь за растущее там дерево. Выглядываю - не ушла ли? Нет, стоит, стрекочет о чём-то с подружками. И, кажется, заметила меня. Что теперь делать? Выходить? А дальше?

От безысходности положения бьюсь башкой о дерево. Блин... получилось больнее, чем рассчитывал. Снова выглядываю из своего укрытия. Что за чертовщина?! Где мороженое? Где пруд? Где парк в конце концов?
Но место я узнаю - это на Подоле, в трёх остановках на метро. И как я сюда попал? Может это всё из-за того, что головой ударился и память отшибло, потому и не помню, как приехал?

Чёртово дерево! Как ты хоть называешься, чтобы я в проклятиях тебя врагам насылал? Смотрю вверх. Покачивая пятернями листьев на ветках, надо мной раскинулся каштан.
Ладно, Подол так Подол. Можно пройти по набережной, погулять. Хоть Оксанки здесь нет.

Не успеваю сделать и шагу, вижу впереди группку девчонок. И Ефремова среди них. Но как?! Ретируюсь, спотыкаюсь о корень, и уже не понарошку ударяюсь затылком об этот гадский каштан. На какое-то мгновение в глазах мелькает, будто долго на сварку смотрел. Прихожу в себя от холода в затылке. Оказывается, я лежу на земле под каштаном в парке, моя голова у Оксанки на коленях, она прижимает мне лёд к затылку, а второй рукой гладит по плечу. Блин...
Надо, наверное, что-то сказать.

Поворачиваю голову, смотрю на неё, но Оксанка опережает меня:

- И зачем прятался? Не пойму. Разве так сложно подойти и сказать девушке, что она тебе нравится?

- Сложно, - говорю, - и страшно.

- Что страшно?

- А вдруг я тебе не нравлюсь?

Оксанка смеётся.

- Глупый какой.

Она наклоняется ко мне, и её душистые каштановые волосы касаются моего лица. Чувствую, что сейчас сгорю. От стыда или от счастья - не важно. Притягиваю её к себе и жарко целую.

Выставка явно не пользовалась успехом. Несколько десятков работ одной никому не известной художницы. И кроме неё самой и меня в выставочном зале никого не было. Хотя и залом это не назовёшь. Помещение лофт в одном из заброшенных складов. Я и зашёл сюда случайно. Увидел на двери объявление "Янтарь Софии" и заинтересовался, неужели и в Болгарии его добывают. Оказалось всё проще: Софией звали художницу.

Как только я захожу, она выбегает мне навстречу.

- Проходите, - щебечет София. - Позвольте вас проводить. Покажу вам картины, как я их сама вижу.

Она очень хочет, чтобы мне понравилось, и я просто не в силах ответить отказом. С экскурсоводом, тем более с автором, намного интересней.

Её картины в обычных деревянных рамках - это некая смесь рисунков, аппликации и мозаики из мелких кусочков и крошки янтаря. Вот, к примеру, осеннее дерево. Ствол и ветки написаны карандашом или тушью, а листья выложены янтарём разных осенних оттенков: от лимонно-жёлтого до закатно-красного.

- Это Дерево Грусти, - рассказывает София. - Когда я о чём-то грущу, листья на дереве исчезают.

Смотрю на неё и думаю: "забавная дамочка. Конечно, она художник - она так видит".

В следующей рамке ёжик. Травка из зелёной крошки, мордочка нарисованная, а вместо иголок - острые обломки боккерита.

- Это Ёжик Страха. Он сворачивается в клубок, когда мне бывает страшно.

"Во даёт", - думаю. - "Нафантизировала себе всяких глупостей".

Так мы переходим от работы к работе от одной стены к другой. Я успеваю познакомиться с Мишкой-Сладкоежкой, выполненным из янтаря медового оттенка, который - по словам Софии - и по вкусу, как мёд. Но облизывать картину я отказался.

Ещё там были: Дракон Ветра, "улетающий" за подрамник при южном ветре; Танцующие Мошки, застрявшие в более крупном янтаре несколько сотен лет назад и танцующие под музыку Бетховена... Ну и много разного в таком роде.

Признаться, я уверен в том, что хозяйка выставки - человек не с этой планеты, или просто с придурью. В любом случае, с нетерпением жду окончания этой экскурсии-экзекуции.

В это время София подводит меня к последней картине в самом центре лофта. Здесь нет туши или карандаша, нет аппликаций - только кусочки янтаря различных цветов, выложенные по спирали, согласно цветовой гамме.

- Это Спираль Желаний. Достаточно представить себе то, о чём мечтаешь, и это отобразится на картине. Вот о чём или о ком вы мечтаете?

София смотрит мне прямо в глаза.

- Ну, допустим, я давно хотел завести собаку...

Не успеваю я закончить предложение, как янтарики начинают двигаться, сливаясь в правильных цветах, и вот с картинки на меня смотрит смешной рыжий пёсик с зелёными глазками и ушком вишнёвого цвета. Готов поклясться, что пёсик повернул к нам голову и лизнул руку Софии, протянутую к нему. А потом янтарные кусочки снова затвердели, сохранив щенка на картинке.

- Так он тут теперь и останется, пока вы не уйдёте, - улыбается София. - А когда выйдете на улицу, снова станет спиралью. Какая-то янтарная магия.

Я надолго замолкаю, а потом тихо спрашиваю:

- А можно я всё же попробую на вкус Мишку-Сладкоежку?

Я боюсь таких снов, где происходит что-то страшное, где обитают вампиры, оборотни и прочие потусторонние креатуры. Хочется убежать, укрыться, спрятаться под одеялом.
Но ведь я уже под ним. Остаётся только надеяться на чудо...

Полнолуние - время нечисти. В каждом тёмном углу притаился монстр, деревья широко расставляют ветки-крючья, слышны завывания голодного зверя.

Сейчас я нахожусь в полутёмном помещении, освещаемом восковыми свечами, да ещё тонкая полоска света луны падает на пол, пробиваясь через неплотно закрытые шторы.
Вокруг по стенам высоченные стеллажи со старинными фолиантами. На столах - колбы и пробирки с шипящим и булькающим содержимым, и прочие химические приспособления.

Над всей этой лабораторией хозяйничает невысокий коренастый мужчина средних лет с горящим взглядом, одетый в прожжёную местами рубаху. Увидев меня, он выпрыгивает из-за стола, хватает меня за руку и с возгласами: "Святая дева Мария, сохрани и помоги!", тянет меня за собой. Сперва пытаюсь упираться, но быстро понимаю бесполезность этого занятия.

Мы останавливаемся в небольшой нише. Тускло горит лампада, пахнет дёгтем, повсюду паутина. Мужчина, дыша чесноком мне в лицо, возбуждённо шепчет:

- Как вы здесь очутились? И именно сегодня, в полнолуние! Впрочем, не важно. Монстр уже вышел на охоту. Святая дева Мария, сохрани и помоги!

- Но кто он?

- Оборотень. - Отвечает хозяин. - А у меня, о горе, не осталось святой воды, а чеснок я съел сам.

- И больше нет никакой возможности его победить?

- Только серебро. Но где его взять? Я пытаюсь создать драгоценный металл из ртути, но моих алхимических познаний пока не достаточно.

Он тяжело вздыхает и с сожалением смотрит на меня, будто прощается, будто уже решено, что я - жертва, и оборотень обязательно мной поужинает.

- А может, - я ищу какой-то выход, пытаюсь ухватиться за соломинку, - что-то сказано в книгах?

- Вот, - он подбежал к объёмистому тому в рваном и замусоленном переплёте, лежащем на сундуке, - здесь сказано: длинная серебряная игла должна пронзить сердце оборотня в полнолуние. Сейчас как раз полная луна.

Он распахивает окно и показывает на небо. Однако, мой взгляд задерживается на полу. Лунная полоска, лежавшая под моими ногами при задёрнутых шторах, так же осталась тонкой при открытых. Я наклоняюсь и поднимаю её. Теперь у меня есть оружие - тонкая, как шпага, острая, как жало, серебряная игла из лунного света.

- Я готов к бою, - говорю.

Алхимик смотрит на меня с восхищением и только тихо бормочет:

- Святая дева Мария, спасибо тебе...

Это самое необычное помещение, какое я когда-либо видел. Прямо-таки комната хироманта с гипертрофированным увлечением мистикой и фантастическими тварями, или же кабинет Дамблдора в Хогвартсе.
Высоченные потолки, которые скрываются в находящемся здесь же звёздном небе. Вдоль стен - колонны с барельефами поворачивающих головы сказочных животных. Внутренний балкон поддерживается атлантом и кариатидой, откровенно флиртующими друг с другом. В дальнем углу, сложив крылья, что-то лакают из миски два грифона. В зеркале слева я вижу себя молодого, а в зеркале справа - бородатый старик, и я понимаю, что это тоже я, но в будущем.

За столом в центре помещения сидит карлик, одетый как швейцарские гвардейцы, охраняющие Ватикан: камзол в сине-золотую полоску, а на голове у него берет с большим страусиным пером. Стол завален всевозможными, никак друг с другом не сочетающимися, предметами. Рядом с шаром с плавающим внутри туманом, мирно спит саламандра. В трёхлапом подсвечнике из тех углублений, куда вставляют свечи, бьют фонтанчики. Вода поднимается над столом и просто исчезает в воздухе.

Но больше всего места на столе занимает большая старая книга, раскрытая примерно посередине. Некогда белые страницы за долгие годы стали более бледными. Ванильными. Да, именно ванильного цвета. И пахло от книги ванилью.

- Что это за книга? - интересуюсь я.

Карлик уже давно поглядывает на меня из-под берета.

- Книга судеб. - Отвечает он, пожимая плечами, словно это само собой разумеющееся, или нечто настолько повседневное, что просто обязано быть у каждого дома.

- И что, тут про всех написано? Что было и что будет?

- Почти. - Слышу в ответ. - Что было - да, уже не исправить. Что будет записано тоже, но текст постоянно меняется в зависимости от мыслей и поступков отдельно взятого индивида.

Слушаю его и ушам не верю. Подхожу ближе, заглядываю в книгу. Действительно, в верхнем углу моё имя. Из написанного в глаза бросаются какие-то эпизоды из моей жизни. Ровный каллиграфический шрифт вытягивается в вязь, потом в тонкую линию, рисуя мне произошедшее. Будто мультфильм, где все персонажи сделаны из проволоки. Вроде и просто, двухмерно, но всё очень понятно.

Вот я убегаю от собаки и теряю сандалик; вот я ловлю рыбу и сам падаю в воду; вот лезу через забор, падаю, цепляюсь брючиной и остаюсь висеть; вот я с коляской сижу на скамейке и читаю газету...

Хочу прочитать своё будущее, но чернила в книге из карамельных становятся молочно-белыми, и я не могу разобрать ни слова.

- Как же так? - Спрашиваю. - Почему я не вижу, что будет?

- Не волнуйся, - карлик поглаживает спящую саламандру, - пока сладко пахнет, всё будет в порядке.

Книга на столе вдруг начинает переворачивать страницы, затем захлопывается, снова раскрывается, но вместо обложки у неё - крылья. Книга кружит над моей головой, поднимаясь всё выше, и улетает в ночное небо под потолком, оставляя после себя запах ванили с примесью корицы и шоколада.

Табличка на двери совсем маленькая, неприметная. И шрифт - зелёный на зелёном. Только оттенки цвета чуть разные. Да и освещение слабое. В общем, если бы не знал точно, что мне сюда, ни за что бы не нашёл.

Стучусь, слышу приглашение войти, открываю дверь.
Точно нельзя сказать в какой именно цвет окрашены стены в комнате, но благодаря зелёным витражам на окнах, комнату наполняли всевозможные зелёные цвета - от салатового до нефритового. За столом сидит мужчина средних лет в круглых зелёных очках. Табличка на его столе - разумеется, тоже зелёная - говорит, что его зовут Фарамант. А должность его - Страж И.Г.

- Здравствуйте, - неуверенно начинаю я, - мне сказали, что здесь вход в Изумрудный город. Я, конечно, понимаю, сказки, выдумки и всё такое. Но я подумал: а вдруг?

Фарамант внимательно смотрит на меня.

- Всё верно, именно здесь находится вход в город. Но позвольте поинтересоваться, с какой целью вы к нам пожаловали?

От внутреннего возбуждения у меня так сильно бьётся сердце, что я боюсь, как бы оно не выпрыгнуло наружу и не побежало в Изумрудный город без меня.

- Я - за исполнениями желаний. – Говорю, осмелев.

- И много их у вас? - Интересуется Страж.

- Да, вот целый список. - Достаю блокнот из кармана. - Есть очень важные, есть такие, как хочется, а есть просто необходимые.

- Это какие же?

- Ну, из тех, что хочется: дом в хорошем районе, а ещё лучше - в хорошей стране, машину новую с множеством наворотов, зарплату в три раза больше, но если вам всё равно, то в десять раз, и ещё лучше совсем не работать, а только денежки получать.

- Хм, забавно. А из важных что?

- Друзей преданных и порядочных, жену верную, красивую, хозяйственную, умную. Ну, как Царевна-лебедь. Ой, это из другой сказки.

- Ну, ну. - Фарамант внимательно смотрит на меня. - А из жизненно необходимых?

- Смелость, любовь и ум. - Отвечаю. - Смелость не врать себе и другим, любовь давать и получать, и ум, чтобы понимать как на свете правильно жить надо.

- Интересно, - протянул Фарамант, - только вы забыли важное обстоятельство. Вы можете попросить у Гудвина только что-то одно. Идите по коридору, что за моей спиной, вторая дверь справа. Выйдите прямо на дорогу к Изумрудному городу. Подумайте по пути, что вы действительно хотите.

Я иду по дороге, вымощенной жёлтым кирпичом. Впереди блестят изумруды на стенах и башнях города. И я точно знаю, что попросить у Гудвина.

Счастья. Дети здоровы, родители живы, все дома - вот оно, счастье. А всё остальное, если и не входит в этот счастливый пакет... не страшно. Проживу и без этого. Зато счастливым.

Я хорошо знаю этот двор. Ещё ребёнком я проводил в нём, наверное, больше времени, чем дома. Только тогда двор казался мне просто огромным, а сейчас он совсем маленький. Тогда мы могли ездить между клумбами на велосипедах, играть в прятки и лазить через забор, а теперь я обхожу весь двор по периметру меньше чем за две минуты.

Девочка лет семи рисует мелками на асфальте. Понятно, что это рисунки не да Винчи, и даже не ван Эйка. Но что-то пикассовское в них есть: типа человечек, типа собака, типа домик. Догадаться можно. И если люди, животные и строение нарисованы, то сейчас очередь радуги. Красная, оранжевая, жёлтая и зелёная полоски радуги уже готовы.

"Да, тут много не накосячишь" - думаю я.

Подхожу к девочке, спрашиваю:

- Рисуешь?

- Рисую, - отвечает.

- Радугу?

- Угу. - Девочка не отрывается от своего занятия.

- А знаешь, какой следующий цвет?

- Знаю, - говорит, - лазурный.

- А вот и нет, - радуюсь я её "проколу". - Следующий - голубой. Даже запоминалка такая есть: Каждый Охотник Желает Знать, Где Сидит Фазан. Каждая первая буква этих слов приводит нас к одному цвету. После зелёного должно быть Г - где?

- На море, - отвечает девочка.

- Что "на море"? - не понимаю.

- Лазурный - на море. Хотя море и Чёрное. - Девочка продолжает вырисовывать радужную полоску.

- Нет, - упираюсь я, - голубой. Голубой - это связующее звено между зелёным и синим.

- А лазурный?

- Тоже, наверное, можно. - Почти сдаюсь я. - Но тогда считалка испортится.

- Да, - вздыхает девочка. Она берёт синий мелок и начинает рисовать новую полоску. - Жалко считалочку. Придумай новую.

- Нельзя, - отвечаю. - Где Сидит Фазан.

- Где?

- Да вот здесь же! - Наступаю ногой на голубую полоску и чувствую, что пальцы в кроссовке стали мокрые.

Удивляюсь, наступаю второй ногой - падаю вниз. Совсем короткое мгновение. Смотрю по сторонам - мелкий светлый песок, невероятно чистое небо, из которого выливается бескрайнее лазурное море.

Вокруг ни души. И только я, дурак, в кроссовках и джинсах стою по колено в воде.

Сбрасываю с себя одежду. Всё, кроме трусов. Бросаюсь с головой в море. Ныряю глубоко, метров на десять, но дышу легко, словно у меня жабры. Обгоняю косяк блестящих рыбёшек. Выныриваю и замираю на самой поверхности воды. Слева от меня широкая зелёная полоса моря, справа - синяя, а дальше, через несколько сотен метров, фиолетовая.

Выбегаю на берег, который прямо под моими ногами твердеет, превращаясь в асфальт. Я оборачиваюсь и вижу нарисованных человечка, собаку, домик и радугу. Рядом стоит девочка и говорит:

- Что же ты в одних трусах вернулся? Замёрзнешь ведь... Погоди, я тебе сейчас солнышко нарисую - согреешься...

Этот сон - настоящая метаморфоза. Прожить часть жизни в чужом теле, да ещё во сне! И не только перестать быть человеком, но и думать как существо, в которое вселился, это, я вам скажу, само по себе невероятно.

Сейчас я - бабочка. Природа подарила мне редкий цвет крыльев: тёмно-красные с чёрными точками на окантовке. Перелетаю от цветка к цветку, влекомая яркими красками лепестков и душистыми ароматами трав.
Сверху порой не увидишь ягод на кусте. Они спрятались под маскировочной сеткой листьев. Но меня не обманешь! Опускаюсь на ветку, раздвигаю лапками листья, и вот они - крупные, кисло-сладкие, с тонкой кожицей и сочной мякотью - ягоды смородины.

Налакомившись всласть, лечу дальше, на фиалковое поле. Нет, запах цветов меня не прельщает. Мне хочется чего-то более свежего. Листья фиалок. У них совсем другой букет - более яркий, зелёный, огуречный. Не знаю, откуда у меня, у бабочки, такое сравнение. Хотя, во сне возможно и не такое.

Лечу к реке. Она тут совсем рядом. А над рекой, словно полк солдат, выстроились в бесконечно длинные колонны виноградники. Ровные ряды, все при параде, со свисающими с лозы гроздьями-аксельбантами. Залюбуешься!

А вот и чей-то домик. Веранда с многолетней разросшейся лозой, чьи листья, как крыша, укрывают людей от дождя или солнца. На веранде два неглубоких ротанговых кресла и колченогий столик с потёртой столешницей.

Одно место занято взлахмоченным господином в белой льняной рубашке. Ну точь в точь старик Дюма.

Увидев меня, он делает жест, приглашая присесть с ним. Ощущаю, как тело моё растёт, крылья закрываются и исчезают, и я снова становлюсь человеком. Жалко, зеркала нет, чтобы посмотреть как я сейчас выгляжу. Сажусь на свободный стул.

Дюма наливает в появившиеся ниоткуда бокалы красное вино. Успеваю прочитать на этикетке "Cabernet Sauvignon". Пытаюсь вспомнить давно забытое "же не парле...", но мой хозяин переходит на русский с почему-то кавказским акцентом.

- Попробуй, - говорит, - и опиши, что почувствовал.

Смотрю на вино в бокале, как в нём искрится солнце, отражаясь от зеркала реки. Шевелю рукой и наблюдаю, как по стенкам сосуда стекают рубиновые струйки, так похожие на женские ножки. Делаю небольшой глоток, и тут же рот наполняет многообразие вкусов. Чувствую терпкость. Появляется сухость нёба. Постой-ка!
Все эти вкусы знакомы. Вот смородина, которой я лакомился, будучи бабочкой, листья фиалок, немного лаванды и душистого перца, а к ним добавился запах дыма. А после глотка во рту остаётся лёгкий вкус ванили.

Стараюсь описать Дюма свои ощущения. Он улыбается и кивает:

- Да, это "бордо" - лучшее из вин южной Франции, а может, и во всём мире.

Мы разговариваем с ним. Старик рассказывает, что хочет написать продолжение романа, а я предлагаю назвать его "20 лет спустя".

Сумеречное солнце тонет в Жиронде, заливая всю долину рубиновым светом. И я не понимаю, это коварное "бордо" ударило мне в голову или весь мир стал бордовым...

Я сижу в незнакомом городе, но в очень уютном кафе. Вернее, перед входом в кафе, за столиком в тени растущего рядом ясеня.
Надо мной оранжевая вывеска, на которой чёрными латинскими буквами выведено "kofein".

Подходит официант, спрашивает, что я желаю.

- Хочу, - говорю, - латте с карамелью.

- Как осенью? - Уточняет он.

- Вот именно. - Отвечаю я, подмигивая.

Официант удаляется.

Пока готовится кофе, можно поглазеть на прохожих.
Вон девчонка в топике спешит куда-то, торопится. На свидание опаздывает?
Два шкета на самокатах проезжают мимо.
Старушка, опираясь на палку, медленно шкандыбает к магазину напротив.
К столику с другой стороны от ясеня, прячась от солнца, садится молодая мамаша со спящим в коляске ребёнком.
Идиллия, да и только.

На вид мой латте просто чудесен: пенная шапка, обильно политая карамельным сиропом. В стеклянном бокале отчётливо видны слои: нижний - молоко, выше - тёмный слой - кофе, и с самого верху - молочная пенка. Ловлю себя на мысли, что не знаю, как правильно называется этот сосуд с кофе. Бокал? Стакан? Чашка? Ай, какая разница! Хочу спросить у официанта (может, он знает?), но тот принёс кофе и скрылся в помещении.

Беру ложку с длинной ручкой, бросаю в кофе сахар и начинаю размешивать.

Вдруг на мой столик опускается пожелтевший лист ясеня. Затем ещё один, и ещё. Я задираю голову. Ясень на моей половине пожелтел и стал терять листья, словно сейчас не август, а октябрь. Перестаю помешивать кофе, и листья перестают падать.

Снова вращаю ложку в чашке, и листья снова падают, вращаясь. Останавливаюсь, улыбаюсь, двигаю ложкой в обратную сторону, по часовой стрелке. Листья мгновенно реагируют и, падая на землю, кружатся в заданном мной направлении.

Смеюсь. Не спеша пью кофе.

Да, в жару было бы слишком горячо и сладко, а сейчас - в самый раз. Лучший напиток для капризной осени, одетой в терракотовое пальто и яркий рыжий шарф.

Допиваю кофе, расплачиваюсь с официантом, оставляя чаевые. А что? За доставленное удовольствие несколько лишних монет не жалко.

Встаю, ощущая приятное тепло в душе и вкус карамели на губах. Иду к трамвайной остановке. Почему-то точно знаю, где она. На полпути оборачиваюсь, смотрю на "Кофеин". Ясень с одной стороны ещё зелёный, а с другой, где я сидел, огненно-рыжий.

Улыбаюсь этому, продолжаю свой путь и... просыпаюсь.

Плотный лиловый туман застилает всё вокруг, обволакивает, пеленает меня, будто новорожденного младенца, не даёт шевелить руками, давит на грудь, мешая вздохнуть, а если и получается дышать, то туман проникает глубоко в лёгкие, вызывая кашель и заполняя собой всё.

Надо как-то вырываться из его пут. Из последних сил вынимаю из ножен лёгкий короткий меч, и, словно пласты с луковицы, срезаю лиловые слои тумана. Вот он становится светлее, цвета дымчатой орхидеи, за ним следует слой розового нектара, и, наконец, за бледно-розовым я начинаю различать силуэты. Слои срезаются податливо, как мягкое масло, которое забыли убрать со стола после завтрака. Дышать становится свободнее. Последнее движение мечом снизу вверх, и туман раскрывается, словно занавес в театре.

Передо мной старинный город всевозможных оттенков фиолетового. Я внимательно смотрю по сторонам, приближаясь к нему. Сливовый мост опущен, пропускает меня через пурпурные ворота городских стен. На аметистовой площади, прокалывая острыми башнями фиалковое небо, возвышается замок.

Я поднимаю голову. Солнце цвета индиго лампочкой висит где-то сверху, но абсолютно не греет. И становится холодно. Даже промелькнула глупая мысль снова вернуться в туман. Там было теплее. А может?..

Оттягиваю слой тумана, отрезаю большой кусок этой материи, набрасываю его себе на плечи и кутаюсь в лиловую мантию. Да, так намного уютнее.

Обращаю внимание на то, что нигде нет людей, хотя голоса слышны. Ещё слышу стук копыт по булыжной мостовой, шелест крыльев, жужжание и стрекот мошек возле самого уха, хныканье ребёнка, мерный бой колоколов, звон бьющейся посуды. Но все эти звуки не смешиваются в раздражающую какофонию, а появляются поочерёдно, словно это музыкальное произведение, написанное неизвестным гением-композитором, в котором шумы города и щебетание природы настолько умело переплетены, что кажется, одни не могут существовать без других.

И тут я понимаю, что это всего лишь сон. И уж если ему суждено быть лиловым, то пусть он будет не таким мрачным. Согласно моему желанию туман превращается в миллионы мыльных пузырей. Они лопаются от моих прикосновений. Я чувствую приятное дуновение ветра. Он разносит пузыри, заставляя их взрываться со смешными возгласами.

Старинный город исчез. Вместо него - бескрайние васильковые и лавандовые поля.

И только на небе по-прежнему светит солнце цвета индиго, но такое тёплое и ласковое.

Я верю: в дни, когда всецело
Наш мир приветит свой конец,
Так в сон столицы опустелой
Войдет неведомый пришлец.
https://stihi-rus.ru/1/Bryusov/49.htm


Под Долгорукого десницей
Народ сбирается внизу,
Тогда в великую столицу
Вползёт неведомый вползун.

За ним приветит, как мессия,
Раздаст хлеба и огурец,
Одетый в белое красиво
Заедет царственный ездец.

А после рядом, по соседству,
Набрав прилично высоту,
Седлая вылетное средство,
Влетит невиданный летун.

С веслом явив немало прыти,
Стремясь к столице наяву,
К нам по Москве-реке в корыте,
Вплывёт загадочный плывун.

Пивун друзьям предложит спиться,
Нажраться выложит едец.
И испугается столица,
И опустеет, наконец.

для конкурса "Свободный на Классика 1-й пост"
http://litset.ru/publ/15-2-0-53011

Писалось для игры "Замка" "Стих в строчку"
http://www.stihi-rus.ru/1/Pasternak/70.htm

За каким дьяволом я согласился на эту командировку, я и сам не знаю. Ведь можно было отказаться, предложить вместо себя Борисова, прикинуться больным, наконец. Но, наверное, внутренний голос шепнул, что пора бы сменить обстановку. Хоть на несколько дней. Сбежать от обыденности и повседневности. Хотя разве от неё можно скрыться? Но фирма оплатила билет на самолёт, принимающая сторона обещала поселить со всеми удобствами, да и начальник настаивал, так что пришлось подчиниться.
Так я и оказался здесь, в небольшом городке в тысяче вёрст от дома.
Работа, из-за которой я, собственно, приехал, была не сложная, и уже часам к четырём я стал свободным человеком в чужом городе. Как оказалось, идти особо некуда: кинотеатры закрыты, людей на улице мало, ещё и снега намело по колено. Вот и не осталось мне ничего другого, кроме как сесть у окна этим промозглым январским вечером.
Вы когда-нибудь оставались один в огромной, чужой квартире, когда вечерние сумерки проникают в помещение сквозь окно, и заполняют собой всё пространство? Когда ветер на улице беснуется, бросая комья снега вдоль улицы, как-будто злая жена в ярости бросает на пол дорогую посуду...
А на полуосвещённых дорожках ни единой живой души. Только ветер завывает, набрасывая на крыши всё новые снежные перины, точно дома спать укладывает.
Страшно становится...
И что только в таком состоянии в голову ни придёт!
Почему-то вспомнился прошлогодний Новый год. Целый день по работе мотался, домой пришёл, и будто кто-то кнопочку во мне нажал - отключил совсем. И проспал я почти до двенадцати. В гости поздно идти. Вот так же сидел я у окна, смотрел на огни фейерверка в новогоднем небе, слышал радостные голоса с улицы, а самому так уныло было, хоть вешайся.
Внезапно очнулся я от своих грустных мыслей. То ли ветер шалил, портьеру подёргавая, то ли и в самом деле духи потусторонние зашевелились, только почувствовал я какие-то шаги, лёгкие, невесомые. Даже не услышал, а именно почувствовал. Такая непонятная, но ощутимая вибрация по всей квартире разнеслась. Будто серые тени из прошлого встрепенулись, и ко мне пришли.
И тут в дверях в длинном белом платье, словно сотканом из тумана, появилась она... Почти не касаясь ногами земли, она подошла ко мне и положила свою руку мне на плечо. От неё пахло свежестью, по-настоящему зимней. Различить её отдельные черты лица было невозможно. Я попытался дотронуться до неё. От моего прикосновения она начала таять, как тяют снежнки на ладошке. И тогда я решился, и шагнул к ней. Снежная пелена окутала меня, почему-то согревая, убаюкала, и последнее, что я помню - Млечный Путь, сотканный из мягких снежных хлопьев. А потом я куда-то провалился...

Я проснулся, когда солнце, отражаясь в хрусталиках снега, застывших на крышах домов, заглядывало в мою квартиру. Оказалось, что я так и уснул в кресле у окна...

Артур проснулся от запаха кофе, доносившегося из кухни.

- Странно, - подумал он, открывая глаза, - кто мог его приготовить? Может быть, это Аня перед университетом заскочила? Хотя, нет. Мы недавно поссорились, она оставила ключи от моей квартиры на столе и ушла.

Нащупав босыми ногами тапочки, Артур встал с кровати и прошёл на кухню.
На столе ещё дымилась чашка с кофе, распространяя аромат по всей квартире. Артур присел к столу и пригубил чашку. Чёрный перец, семечки кунжута, мускатный орех и кофейные бобы - вот он, настоящий кофе по-мароккански. Крепкий и ароматный, душистый и бодрящий, дающий жизненные силы. И даже сахара в чашке ровно столько, сколько Артур любит. Только в комнате кроме самого Артура, казалось, совсем никого не было.

Артур выпил кофе в два глотка и вдруг почувствовал странное ощущение. Какое-то жужжание в голове. Словно рой ос обосновался прямо у него над ухом. Артур поспешно оделся и вышел на улицу.

Осы в голове чуть поутихли, но своё преследование продолжили.

- Молодой человек, не поможете мне? - Рядом с Артуром стоял высокий старик с длинной седой бородой. Он протягивал Артуру фотоаппарат. - Не могли бы сфотографировать меня на фоне вон того здания.

Артур взял фотик, ″прицелился″.

- Внимание, сейчас вылетит птичка, - пошутил он.

Внезапно из объектива вылетела целая стая чёрных ворон. Артур от неожиданности уронил камеру. Но едва коснувшись земли, фотоапарат превратился в филина. Тот что-то ″проухал″, взмахнул крыльями и улетел вслед за другими птицами.

Артур огляделся. Вместо раннего утреннего солнца уже сгущались сумерки. Город исчез. Вместо него вокруг Артур выросли деревья. А совсем недалеко, чернея на закатном солнце, возвышались башни старинного замка. Старик, теперь, правда, без фотокамеры, был здесь же. Только теперь и одет он был совсем по-другому: длинный лиловый плащ с капюшоном покрывал его тело. В руке у старика был посох с необычным кельтским узором. Как раз таким же, как и татуировка на плече Артура.

- Прости меня, мой король, что привёл тебя сюда именно таким способом. Я - Мерлин. Не узнаёшь меня?

Артур отрицательно покачал головой.

- Камелоту нужна твоя защита. - Продолжал старик. - Саксы совсем близко подошли к замку. Пойдём на стену.

Артур не успел опомниться, как старец схватил его за руку и потащил в замок.

Оказавшись на стене замка у бойниц, Артур посмотрел на юг. По всему горизонту горели огни. Саксы готовились к нападению.

Свежий вечерний ветер словно прогнал жужжание в голове Артура. Солнце спряталось за верхушками деревьев, и на шелковичном небе стали ярко видны звёзды.
Артур в поисках решения поднял голову вверх.

Вот она, Большая Телега. Семь звёзд выстроились причудливым узором, напоминая ковш. Такой же висит у бабушки Артура на кухне в деревне. Чуть выше — полярная звезда, вечная спутница и лучший путеводитель заблудившихся. А что это между ними?! Волоча за собой длинный хвост, разрезает темноту неба созвездие Дракона...

И тут Артура осенило. Будучи ещё школьником, Артур ходил в шахматный кружок, и там им показывали один из самых выигрышных дебютов - гамбит Дюз-Хотимирского - гамбит Дракона. Конница прорывается по центру, стрелки поддерживают пехоту прицельным огнём, король делает длинную рокировку, продолжая руководить действиями своей армии.

Артур рассказал об этом Мерлину. Тот поднял свой посох, прогремел: ″За короля!″, и войско Камелота, стоявшее у стен замка, ринулось в атаку.

У бедра Артура что-то завибрировало. Юноша опустил руку в карман и вытащил мобильный телефон. Посмотрел на дисплей - неизвестный номер. Когда Артур поднял глаза, он снова стоял в своей кухне, держа в руке чашку, в которой совсем недавно был кофе. Артур сполоснул её теплой водой, думая про себя: ″привидится же такое...″

И только повернувшись к двери, увидел в прихожей деревянный посох с таким же кельтским рисунком, как и татуировка у него на плече...

для конкурса Замка с привидениями "Комиксы"
http://litset.ru/publ/15-1-0-52811

Фома Кукурузов был человеком старой закалки. Жил всегда по правилам, придерживался ГОСТа, вовремя приходил на работу, и уж, конечно, ни в каких инопланетян не верил.
Даже книжки про фантастику не читал. Ведь не может же такого быть, чтобы какие-то зелёные человечки к людям на летающих тарелках прилетали. Ведь эдак можно до того договориться, что и летающие вилки появятся, или говорящие ложки.
″Бред это всё!″ - заявлял Кукурузов и читал на сон грядущий только сводки с полей нашей великой и необъятной.

Однажды в среду вечером пришёл Кукурузов со службы домой и увидел, что в комнате новый зелёный ковёр появился.
Фома на него особого внимания не обратил. Мало ли откуда он взялся! Может быть, это жена его, Маня, из соседнего района привезла? А может, ей премию ковром выдали как лучшей доярке совхоза?

На следующий день ковёр чуть выше стал, щекотал пятки, когда Кукурузов на него без тапочек стал. А спустя ещё день ковёр пожелтел и заколосился.

Тут бы Кукурузову о чудесах призадуматься, но наш Фома свято верил только в чудеса науки. Решил, что это такую новую экспериментальную модель на ткацкой фабрике запустили, чтобы советским людям облегчить доставку продуктов на дом.
Хорошо бы из этих зёрен сразу батоны появлялись, и чтоб мягкие, сдобные, душистые.

На четвёртый день, в субботу, когда пшеница созрела, а булок и батонов так и не появилось, Кукурузов призадумался: пора собирать урожай? Решил сходить к соседу за косой.
Сосед Фомы — Николай — был очень гостеприимным. Прежде чем о деле говорить, усадил гостя за стол, да наливочкой собственного гонения приветствовал.

Когда же ближе к вечеру Кукурузов с косой в руках домой вернулся, то увидел он, что среди пшеницы дорожки протоптаны. А может и проскошены. Фома даже глазам своим не поверил.

Решил он дознаться, кто же это его урожай похищает. Сторожевого пса у Кукурузова не было, поэтому он сам за печкой притаился.

Ждать пришлось недолго. У шкафа, что стоял в углу, затарахтел мотор. Не громко, не как ″Ява″ тарахтит, а чуть тише, словно чешская машинка стиральная, которой председатель совхоза на прошлой неделе хвастался. Кукурузов из своего укрытия выглянул и видит: от шкафа небольшой игрушечный трактор отъезжает, да по полю его пшеничному едет. А за рулём малюсенький зелёный человечек сидит. Глазки навыкате, как у лягушки, ручки с перепонками, как у неё же. Только не поквакивает, а курлычет что-то негромко. Из кукурузовского схрона и не разберёшь что.

Встал тогда Фома во весь рост, перегородил дорогу трактору и, гневно сведя брови к переносице, подражая артисту из фильма, название которого он уже забыл, громко сказал:

″Ты пошто на чужое позарился, ирод?″

Получилось весьма гневно и довольно страшно. Кукурузову даже понравилось. Человечек трактор остановил, на Фому глазками своими огромными посмотрел и почему-то по-русски отвечал:

″Так это моя кулетопа. Я её вырастил. Сейчас узор на поле рисовать закончу, чтобы другие сверху увидели, и друзей на кашу из кулетопы приглашу. Каждый со своей тарелочкой и прилетит. И ты приходи на наш пир″.

Кукурузов призадумался. В инопланетян он по-прежнему не верил и пытался понять, откуда эта говорящая лягушка взялась. Учёные слили в их реку токсичные отходы? Выведен новый вид жаб — rana sapiens?
Но на тарелочки посмотреть интересно было. Какие они? Глиняные, как у нас в деревнях, или из фаянса, какие Кукурузов в магазине видел, когда в город на рынок ездил?

Фоме вдруг стало душно, и он открыл форточку.
Тут же, будто пчёлы на мёд, через неё влетело штук шесть-восемь приплюснутых суповых тарелок. Они опустились прямо на стол. Из тарелок повыскакивали такие же лягушата, как и фомин новый знакомец. Они стали носиться по столу, кувыркаясь и что-то курлыкая на своём языке.

Кукурузов смотрел на них во все глаза и не мог поверить происходящему.
А ″комбайнёр″ внезапно так высоко подпрыгнул, что оказался у Фомы на плече, и прошептал ему в самое ухо:

- Только никому не рассказывай, что ты зелёных человечков видел. Ладно? Люди не поверят. Засмеют...

На конкурс "Картинка маслом"
К картинке №3
http://litset.ru/publ/15-1-0-52605

Человеческая жизнь — это долгая дорога на трамвае.
У каждого свой маршрут, свои попутчики, свои виды за окном, свои остановки и своя конечная. Нам не дано знать, когда мы до неё доберёмся, и как она будет выглядеть...

Михал Мироныч сел в свой трамвай долгих 80 лет назад. Его как следует потрясло на стыках рельс, когда одни эпохи сменяли другие; когда рушилась одна страна и вместо неё выростала другая, новая и незнакомая; когда выходили на своих остановках друзья и близкие. И до своей конечной станции он добрался совсем один.

Михал Мироныч — так его называли соседские дети по коммуналке — уже не жил. Он доживал.

Когда не стало жены, старик очень быстро ″сдал″, но ещё как-то пытался справляться сам. Варил себе кашу по утрам (много ли старому человеку надо?!), потом потихоньку, опираясь на палку и придерживаясь свободной рукой за перила, выползал на улицу. А по вечерам дремал на потёртом диванчике под монотонный бубнёж диктора по телевизору.

Однажды к Михал Миронычу пришёл ″риелтор″. Его предложение было весьма заманчивое: старик делал дарственную на какое-то подставное лицо, которое укажет риелтор, и ″по-хорошему″ отдавал свою ″двушку″ в центре, а взамен получал комнату в доме престарелых, но мог ″забрать с собой всё своё барахло″. На обдумывание старик получил ровно три дня.

Михал Мироныч рассуждал так: квартиру у него всё равно заберут. Пусть не эти бандиты, так другие. А перевезти всё самое ценное, что у него было, и пожить ещё немного очень хотелось.

Так и вышло, что оказался Михал Мироныч на своей конечной станции — в доме для престарелых. Из всех своих пожитков старик прихватил только кровать, ободранный шкаф, да стоящие уже много лет напольные часы с кукушкой, а ещё столик со стулом, синее кресло и манекен. Всё остальное оставил в квартире. Пусть делают, что хотят.

Время в доме престарелых текло медленно: с утра заходит Зина или Маша (смотря кто на смене), приносит завтрак и поправляет кровать, а иногда помогает умыться и одеться. Днём — обед в общей зале с другими, порой совсем древними, а иногда и выжившими из ума, стариками. Затем он сидел в своей комнате и развлекался раскладыванием пасьянса, как это когда-то делала его жена.
Ужин ему снова приносили в комнату. А вот ужина Михал Мироныч всегда ждал. Особенно по нечётным дням. Потому что по нечётным дежурила Света. Она всегда раздавала еду так, что Михал Мироныч оказывался последним, и у женщины было время посидеть с ним.

- Вам бы мемуары писать, Михал Мироныч, - пошутила как-то Света. - Вы, наверное, столько всего пережили. Про каждую мелочь историю рассказать можете.

И Михал Мироныч рассказывал...

Вот часы с кукушкой. Механизм в них сломался. Это когда его сынишка, Мишутка, маленький был, прятался в них ото всех. Особенно, когда плохую отметку в школе получал. И не от того, что боялся наказания. Мишке было стыдно. А от долгого сидения в часах мальчик со скуки за цепочки тянул, да шестерёнки в часах дёргал. Так и сломал их. А однажды потерялся Мишутка. Пришёл со школы и пропал куда-то. Думали, ушёл с другими мальчишками в футбол играть. Ждали его, ждали. Начали волноваться. Вызвали милицию. Мол, мальчик пропал. Милиция приехала с собакой, чтобы по следам найти ″беглеца″. Нашли очень быстро — в часах уснул наш герой.

А вот этот манекен... Когда Михал Мироныч пришёл из армии, оказалось, что ни в один свой пиджак он уже не влезает — вырос так сильно и в плечах раздался. Пришлось новый на него шить. И сосед по коммуналке — Гриша — как раз портным работал. Он сказал: ″я тебе Миха, такой ″пинджачок сварганю″ - все девчонки в очередь к тебе стоять будут. Ты мне только ткань дай″. Устроился Михал Мироныч на работу и с первой же зарплаты купил ткань, и Гриша сшил ему обалденный приталенный пиджак с лацканами. В нём Михал Мироныч потом и женился, и на все важные события в своей жизни надевал. А манекен ему потом в наследство от Гриши достался.

- А что это за кресло такое? - спросила однажды Света. - Оно как будто из другой эпохи.

- А с креслом этим тоже забавная история вышла... Приходите завтра, Света. Расскажу...

Михал Мироныч умер этой ночью. Просто уснул и не проснулся.
Станция конечная. Поезд дальше не идёт.

На конкурс "Картинка маслом"
К картинке №3
http://litset.ru/publ/15-1-0-52605

- И где же смерть Кощеева?! - спрашивал Иван-царевич уже, наверное, в тридесятый раз.

Его собеседница, старуха с большим носом и огромной бородавкой на лбу, выпила по меньшей мере три кувшина червлена вина и была явно под властью хмеля.

- Ну, дык, милок, ясно дело, - говорила она, заикаясь и бросая на Ивана кокетливые взгляды, - в яйце смертушка его. Да только после того, как утку сготовили по пекински, а из зайца смастерили шапку, пришлось Кощею новый схрон искать. Вот и нашёл он его в новом мире. Не всё же сказками жить, верно?

- Бабуль, ну ты хоть карту мне нарисуй. Где это яйцо искать-то?

- А чего ж, можно и карту. - Ведьма накрыла рукой тарелку перед собой, что-то прошептала, и на тарелке появились линии. Они причудливо завивались, образуя собой улицы, площади, бульвары и аллеи.

- А знаешь что, касатик, - Баба Яга посмотрела мутным взглядом на Ивана, - пожалуй, сослужу тебе я службу: перенесу туда, где это яйцо хранится. А дальше ты уж сам по карте моей волшебной доберёшься.

Старуха схватила свой посох, дважды ударила им о землю, а третий раз — Ивану прямо по лбу. У того вдруг закружилась голова, земля ушла из под ног. Он едва успел схватить тарелочку с картой и погрузился в пелену тумана болотного...

* * *

Очнулся Иван от резкого и продолжительного звонка. Страшное рогатое чудище надвигалось прямо на него, при этом издавало громкие трели и дребезжало. Чудище остановилось прямо перед ним. В самой пасти этого монстра сидел человек.

- Прочь с дороги, аниматор! - крикнул он Ивану. - Трамвай тебя не объедет.

Сверяясь с картой, шел наш царевич по широким улицам, выросшим, словно в сказке, на болотах, где он сидел давеча с Бабой Ягой.

Напротив подворотни дома, на котором красовалась табличка ″САНКТ-ПЕТЕРБУРГ. УЛ.РУБИНШТЕЙНА 25″, тарелочка осветилась ярким зелёным светом. Откуда-то из глубины до Ивана доносились всевозможные звуки. Царевич свернул в подворотню. Там пахло конюшней и сыростью.

Однако никаких лошадей внутри не было. Иван словно оказался в огромном колодце в котором стены — обшарпанные дома.

Прямо посередине этого двора-колодца, огороженный с четырёх сторон ленточками, стоял рабочий с каким-то прибором, похожим на острый клюв неизвестной гигантской хищной птицы, и лениво ковырял им землю.

А вот и звуки. Они доносились отовсюду. Из одного окна слева от Ивана двор наполняли хрипы контрабаса, словно на нём играл Змей Горыныч своими короткими лапами с длинными когтями.

Из окна напротив, заглушаемый шумами и царапаньем, баритон картавил:
″Где вы теперь? Кто вам целует пальцы? Куда ушёл ваш китайчонок Ли?″

Из окна слева показалась женская голова со странной причёской — волосы, будто змеи, скрутились на ней в колечки.

- Валентин Валентинович, выключите уже, наконец, свой патефон! Из-за вашей шарманки мой Сёма не может выучить свою партию, - проорала голова.

В окне справа появилась мужская лысая башка:

- Это потому, Элла Соломоновна, что у вашего Сёмы нет ни слуха, ни таланта.

Из окна прямо перед Иваном высунулся молодой парень:

- Да дайте вы уже тишины! У меня завтра экзамен! Мне что, к учебнику наушники подключить, чтобы вас не слышать?!

И тут двор оглушил ″клюв птицы″ в руках рабочего.
Он перекрыл все остальные звуки, и эхо его поднялось по стенам домов и улетело в неизведанное царство.

И вдруг всё стихло.

Там, где только что стоял рабочий, из земли лился поток света. Люди в окнах исчезли, словно по чьему-то хотению и велению.

В какой-то сажени от земли парило золотое яйцо.

Иван бережно протянул к нему руки...

На конкурс "Картинка маслом"
К картинке №2
http://litset.ru/publ/15-1-0-52605

Валерке не спалось.
Он ворочался с боку на бок, время от времени отрывал голову от подушки, смотрел на светящиеся цифры на часах в надежде, что уже скоро рассвет. Но часы почему-то не спешили идти вперёд. Валерка даже решил, что они сломались. Просто замерли на одной позиции.
За окном было темно. Лишь уличный фонарь неподалёку излучал желтоватый свет.
Было совсем тихо. Можно было даже слышать как размеренно капает вода из крана на кухне. Кап-кап-кап.

Внезапно в дальнем углу комнаты, как раз там, где примостился старый шкаф, что-то зашуршало....

Валерка сперва с головой спрятался под одеяло. Выждал немного, затаив дыхание, и лишь успокоившись выглянул снова. Шуршание продолжалось. Валерка слез с кровати и защищаясь подушкой, словно щитом, сделал несколько шагов к шкафу. А потом позвал:

- Эй, кто там? Отзовись!

Голос, ответивший ему, скорее напоминал шумящий в водопроводных трубах ветер.

- Я — твой Страх.

По-прежнему прикрываясь подушкой, Валерка сделал ещё два шага к шкафу.

- А я... я тебя не боюсь... - дрожа и запинаясь проговорил он. - Я... я буду с тобой... сражаться.

Валерка сам не понимал, почему он вдруг так расхрабрился. А Страх только противно захихикал.

- Ну тогда, смельчак, заходи ко мне в шкаф. Увидим, какой ты на самом деле.

Валерка ещё сильнее обхватил подушку, но всё же зашёл в пахнущий средством от моли шкаф, и даже закрыл за собой дверь.

- Хм... - голос Страха раздался у Валерки над самым ухом, - а теперь посмотри в замочную скважину.

Валерка послушался. Вместо его спальни с игрушками и книжками, он увидел совсем незнакомую комнату, слабо освещённую стоявшим в углу торшером. Но страшно было не это. Возле лампы лежала собака. А вот её Валерка узнал бы из тысячи. Это была самая огромная в их дворе собака Вейка — помесь ротвейлера с василиском, как думал мальчик. Он не раз прятался в подворотне, выжидая пока Вейку уведут с прогулки домой.

Валерка так прижимался глазом к замочной скважине, так давил головой на дверцу, что та просто открылась, и мальчик, одетый в пижаму с машинами и мотоциклами, держащий в руках подушку, просто вывалился наружу, и, сделав кувырок, приземлился прямо возле Вейки.

Собака открыла глаза, зевнула, показав острые зубы, и — о чудо! - снова опустила голову себе на лапы. Валерка замер перед ней в нерешительности. А затем, повинуясь какому-то внутреннему желанию, положил руку собаке на спину и осторожно погладил. На ощупь Вейка оказалась совсем не страшная. Наоборот, мягкая и горячая, как маленький козлёнок, которого можно было гладить и тискать в контактном зоопарке, где мальчик был с мамой на прошлой неделе.

- А я тебя совсем не боюсь, - говорил он, проводя ладошкой по чёрной блестящей собачьей шерсти. - Ты совсем не страшная. Ты же добрая, правда.

Вейка подняла голову, внимательно посмотрела на Валерку, а потом неожиданно лизнула его прямо в нос. Мальчик зажмурился — ему было и мокро, и смешно одновременно.

- Выходи завтра утром во двор, - говорил он Вейке, - мы с тобой поиграем. - Вернулся в шкаф, и уже почти закрыв за собой дверь, сказал: - до завтра.

В тёмном шкафу было совсем тихо. Страх куда-то подевался. Когда мальчик снова открыл дверцу, он оказался в своей спальне. Медленно передвигая босыми ногами и волоча за собой по полу подушку, он добрался до своей кровати и тут же уснул.

для конкурса "Продолжение следует - 3"

Этим летом родители отправили меня на первую смену в пионерский лагерь.
Ребята в нашем отряде попались весёлые, дружные, заботливые. Петька Задорнов даже взял надо мной шефство. Так и сказал: "К концу лета сделаю из тебя настоящего мужчину. Все девчонки будут в очереди стоять, чтобы тебя поцеловать".

На следующее утро он меня разбудил в 6 утра и повёл закаляться к морю. А вода в начале июня ещё холодная была. Я даже поначалу не мог ногой к воде прикоснуться! Но Петька — парень решительный. Раз что-то решил, то обязательно сделает. Затолкал он меня в воду и целых 10 минут, показавшихся мне вечностью, не выпускал на берег. Закалиться у меня не получилось, но в лазарет с простудой я всё-таки попал. Молоденькая докторица Аня называла меня "моржом-неудачником" и приговаривала, что мозгов у меня, как у ракушки. А Петька приходил навещать меня и говорил, что у меня, оказывается, невосприимчивый к закалке организм.

Когда я вернулся в лагерь, Петька сказал, что моё здоровье надо укреплять другим способом. Он где-то вычитал, что парное молоко невероятно полезно для таких как я. Петька разбудил меня пораньше и потащил в соседнюю деревню, на поле, где паслись коровы. Там он сказал, что нужно лечь под корову и пить прямо из вымени. Я так и сделал. Но корова, наверное, была ещё сонная, её словно качало из стороны в сторону. И раз так качнуло, что она не устояла на ногах, а наступила прямо мне на ногу. На этот раз я был в лазарете не долго... Докторица Аня почему-то назвала меня "Пржевальским" и посоветовала в следующий раз слоновое молоко попить... Но откуда в наших краях слоны?! Петька сказал, что это мне просто неправильная корова попалась и пообещал, что назавтра мы другую возьмём. Но я отказался.

Два дня я спокойно ходил по лагерю, знакомился с другими ребятами и осматривал окрестности. Потом ко мне подошёл Петька и сказал, что он нашёл карту сокровищ и без меня ему всё не вытащить. Мы перелезли через ограду, и пошли к холму, поросшему густым репейником. Петька показал мне большую дыру и сказал, что именно здесь нужно копать. А поскольку лопата всего одна, и он, Петька, до сих пор чувствует свою вину за корову, то он даёт мне возможность собственноручно выкопать клад. Я копал долго - часа два. Наконец, наткнулся на какую-то деревянную крышку. Вместе мы приподняли её и заглянули внутрь. Мы так толкались у открывшегося нам люка, что я не удержался, а упал вниз. А это был старый высохший колодец.

Как меня оттуда вытащили я не помню. А когда очнулся, увидел белый потолок и почувствовал такой знакомый приятный запах. Я посмотрел по сторонам, и увидел докторицу Аню. Она гладила меня по голове, и даже совсем не сердилась. Называла меня "глупышкой". А потом наклонилась надо мной так низко, что её распущенные волосы защекотали мне лицо, и поцеловала в лоб. Я снова закрыл глаза и подумал: "А ведь Петька всё-таки сделал из меня настоящего мужчину"...

Это было самое лучшее лето в моей жизни!

2010

Господи, как же мне было плохо!

Меня тошнило после каждой еды, прямо-таки выворачивало наизнанку. И всё равно, ненадолго забывая об этом, я даже ночью шла на кухню. Капуста тушёная, огурчик малосольный, тортик кремовый — всё сгодится. А потом бежала в туалет обниматься с унитазом.

И настроение менялось, как погода в Лондоне в ноябре.
Выглянуло солнышко — "Зай, а пойдём погуляем. Смотри какая погода замечательная"...
И тут небо затягивается тучами: "Сидишь тут со своей газетой! Я должна весь дом на себе тянуть!"
Но снова проблеск света среди туч: "Я знаю, зайка, ты мне во всём всегда помогаешь. Что бы я без тебя делала!?" … но только до тех пор, пока дождь не начнёт капать с неба и из моих глаз. Тут могло дойти до истерики с разбиванием любимой чашки, и новыми слезами уже по ней.

А как ломило спину, когда живот вырос! И ни убрать его, ни втянуть. И платья не налазят. И ходила в тапочках по городу, потому что ноги опухали и в туфлях на каблуке ни шагу ступить не могла.
А эта боль при схватках, Господи! Акушерка закричала на меня: "Перестань орать! Дыши правильно!" Сама дыши! Мамочка, как больно!...

Но с первым звуком, с первым всхлипыванием, с первым стоном малыша всё забылось. Всё исчезло, будто ничего и не было. Есть только она — моя дочь.

"Три пятьсот, пятьдесят сантиметров", - вслух произносила акушерка, взвешивая и измеряя её, - "Средний вес, средний рост, не великан — обыкновенный ребёнок"

Нет, не обыкновенный! Она — самая прекрасная девочка на свете! Она — чудо!

Моё обыкновенное чудо.

"вытащено" для игры "Прозаический турнир - 13"

Никодим сидел на лавочке у своего дома и листал выпуск "Сатирикона" за прошлый месяц, как над калиткой появилось конопатое лицо агронома Василия.

- Просвещаешься? - Спросил Василий, и не дождавшись ответа, продолжал: - Правильно! В наш век человек обязан быть всесторонне образованным!

Скрипнула калитка, и агроном уже присел рядом с Никодимом:

- Что пишут? - Спросил гость, закуривая папироску.

Никодим сдвинул картуз набок, почесал затылок и отвечал:

- Да вот, пишуть, что капитализм загнивает и потом этим перегноем хорошо удобрять наши поля... Что призрак коммунизма бродит по Европе, будто ему дома плохо... Что для получения хороших доходов, необходимо иметь свой капитал... Слушай, Василий, вот ты человек учёный, расскажи мне, что это за "капитал" такой надо иметь и приумножать?

Агроном затянулся папироской и сказал:

- Капитал - это то, что тебе потом в жизни пригодиться, я так думаю. Вот, к примеру, корова твоя...

- А что моя корова?

- Молоко даёт?

- Даёт!

- Вот, - уверено сказал агроном, - корова и есть твой капитал. Или, скажем, шесть соток у тебя имеется. Ты с них потом урожай соберёшь?

- А как же!

- Вот, твоё поле - твой капитал.

- Понятно, - Никодим отложил в сторону газету, - Значиться, для того, чтобы что-то было, нужен сперва капитал, так?

- Так, да не совсем... Вот не будешь ты свою корову кормить и доить - даст она тебе молока?

- Только копытом и наподдаст, - отвечал Никодим.

- А не засеешь ты поле - будет урожай? Дуля тебе будет, товарищ! - Василий поднёс кукиш к самому Никодимовому носу. - Капитал, это ещё и вложение, которое со временем даёт прибыток....

Дверь дома отворилась и на пороге показался сперва огромный округлый живот, а вслед за ним, подпирая спину руками, выплыла его носительница:

- Никодим, - сказала женщина, - беги скорее за дохтуром. Ничинается, кажисть...

Никодим хлопнул агронома по коленке:

- Вот он, мой капитал, моё вложение. Будет мальчик, так и назову "Капитал"... А что, Капитал Никодимович! Звучит, а?
И вприпрыжку побежал за "дохтуром".

12.02.2012

- Замолчи! Я не могу тебя больше слушать! Вечно этот твой гундёж! Каждый день одно и то же! То погода плохая - на улицу не выйти. То "Спартак" себе в команду легионеров понабирал, а играть так и не научился...

- А вчера...

- Молчи уже! Кто давеча по Малахову лечился, а? Салатный лист - бабе на морду... А потом всю эту красоту мочой утренней залить... Может это здоровому человеку в голову прийти!?

- Президент сказал...

- Какой ещё президент?! Ты с сыром с плесенью "President" разговариваешь? Да по тебе дурка плачет! Вчера "Контрольная закупка" смотрел? Сыр видел? Вот бы тебе поговорить с ним...

- А завтра в Москве...

- Что завтра в Москве?! Пробки на дорогах? Тут ни к гадалке не ходи, ни мэра не спрашивай. Стоит столица! Мне интересно, нафига такие дорогие и мощные машины покупать, если на них быстро ездить не получается? Это только на планере до центра можно добраться... Причём из Берлина...

- А напоследок...

- Да знаю я, что ты мне скажешь! Что устал, что секса хочется, что борщу пожрать надо, а то жена придёт с работы и ругаться будет...

- Слушай, хватит меня учить! Ты - ТЕЛЕВИЗОР! Твоё дело мне новости рассказывать, а не жизни поучать! Я со своей женой сам как-нибудь разберусь. И с детьми тоже... и борщ сам съем - никому не дам. А тебя включил только для того, чтобы было с кем чокнуться, когда рюмку водки налью. И вообще, будешь много болтать - штепсель выдерну, посмотрим, сможешь ли ты тогда говорить. Что... молчишь? Испугался? То-то же! Человек, понимаешь, создание высшее! Не то что ты, телевизор...

декабрь 2012

Когда Маринке было почти пять лет, у неё появился друг. Вернее, подруга, с которой она повсюду ходила. Маринка в садик — и подруга туда же. Маринка на прогулку — и подруга с ней, Маринка обедать — и подругу обязательно с собой ведёт.

Только это была "невидимая" подружка и никому кроме самой Маринки её не было видно.

- Как же её зовут? - спросил я однажды.

- Её зовут Катя, - отвечала Маринка, - и она моя самая лучшая подруга.

Вот так и ходили мы "втроём" — я за руку Маринку веду, а она как-будто Катю свою за руку тащит. И разговаривает с ней:

- Не упирайся, - говорила девочка, - тебе понравится в садике. Я дам тебе свою самую любимую куклу. А если Витька будет тебя за косичку дёргать, ух, я ему задам! - И кулачком в воздухе грозила.

А днём, когда мы после садика в парк пошли, я Маринке мороженое купил.

- Катя, попробуй, - говорила она своей подружке и мороженым «в нос» тыкала, - Это самое вкусное эскимо на свете! Ну как? Правда объедение? Ой, ну ты и измазюкалась! Папа, дай мне платок – я Кате помогу лицо вытереть.
Я дал Маринке платок и она старательно вытерла невидимые губы.

Вечером, когда девочка уже лежала в кровати, и я собирался читать ей на ночь сказку, Маринка подвинулась к стенке и сказала:

- Катя, ложись со мной.

И так продолжалось целую неделю. В конце концов, зовя куда-то Маринку, я уже стал говорить: «Девочки, собирайтесь!»

- Мариш, у тебя завтра день рождения. Что бы тебе хотелось в подарок?

- Мне, - сказала девочка, - посуда новая нужна, как у Даши из второго подъезда, а Кате – платье в клеточку. Помнишь, мы видели в магазине?

На следующий день, едва только Маринка проснулась, я подошёл к ней, поцеловал в макушку:

- Мариш, поздравляю тебя, дочка. Ты уже совсем большая стала – пять лет уже. А вот и твои подарки.

Маринка вскочила с кровати, разорвала подарочную бумагу на коробке с посудой, вывалила содержимое наружу. А затем надела новое платье и стала красоваться перед зеркалом.

- Мариш, - спрашиваю я, - а разве это платье не для Кати?

- Для какой Кати?

- Ну, для подруги твоей. Которая с тобой везде ходила.

- Что ты, папа, - ответила Маринка, - я уже большая совсем! Мне такие подружки и ни к чему совсем.

А я смотрел на свою дочку и хитро улыбался.

05.05.2009

Говорили: все псы попадают в рай.
/только не отставай.../
Если правда - то этих, борзых, не жаль.
/к горлу - сталь.../
На каком же небе, куда лететь -
/ветра свист.../
Волчий рай ждёт серых своих детей?
/помолись.../
Помолись свободным своим богам
/не предам.../
Развернёмся и примем последний бой
/мы с тобой.../

allisandra

...И снова грянул выстрел. Я едва успела отскочить в сторону. Пуля просвистела возле моего уха и вошла глубоко в дерево.
Шум погони: злобный лай собак и голоса людей становились всё ближе. И сил убегать уже почти не осталось. Я повернула голову к волку, бегущему рядом со мной. Он посмотрел мне в глаза и незаметно кивнул. По этому знаку мы одновременно повернулись мордами к врагам и...

Мой папа был псом, добросовестно нёсшим службу своему хозяину. А мама... мама была волчица, гордая и свободная. Маму я не помню – меня вырастил Человек. Но то, что мне передалось с её кровью, её вольный дух, любовь к лесу, волновало меня с самого детства. И так часто хотелось выть на полную луну. По ночам я представляла себе, как охочусь с волками в стае, как бурлит в жилах азарт победы. Но я была благодарна Человеку, вскормившему и воспитавшему меня. И я честно служила ему: помогала стеречь овец; охраняла курятник, огород и дом.
И вот однажды, обегая стадо овец, я пробегала возле самой опушки леса и почуствовала этот запах. Запах родной крови, запах волков. Человек остался далеко позади. Оглянувшись на него, я резко прыгнула в лес и скрылась между деревьями.
Стая волков была небольшая. Моё появление было сперва встречено злобным оскалом и рыком. Но я не испугалась, а смело подошла к ним...
Прошло уже много времени с тех пор, как я осталась жить у волков. Я чувствовала себя настоящей волчицей, готовой на всё ради своей стаи. Мы вместе пережили зиму, делили пищу и грели друг дружку морозными ночами.
Весна обещала быть удачной для охоты: рано начало пригревать солнце и маленькие зверьки, вылезая после зимней спячки из своих нор и берлог, были ещё очень ленивы и неповоротливы. У оленей появилось потомство: молоденькие, аппетитные, сочные оленята. Наш вожак бежал первым, а вся стая - за ним. И тут со стороны деревни послышался шум. Тяжело дыша, теряя слюну и глотая открытым ртом воздух, мы остановились и прислушались. Собаки... много... целая свора. Я узнала голос Человека. И мы снова побежали, но уже в другую сторону. Теперь из преследователей мы сами стали добычей.
В моей голове яростно метались мысли: как быть? Бежать дальше с волками, постараться скрыться от людей? Или вернуться к Человеку? Он всё простит и примет обратно. И тут раздался первый выстрел, и волк, бегущий справа от меня, как-то странно рванулся вперёд, а затем в сторону, и так и остался лежать на земле. А трава под ним окрасилась алым. Всё, теперь выхода больше нет. Я бежала рядом с вожаком... лапа в лапу... дыхание в дыхание. Только вперёд! Ветер свистел в ушах, шерсть на загривке стала дыбом. Но погоня всё продолжалась. Жутко ныли лапы, не хватало дыхания – погоня за оленем дала себя знать – к горлу подступил горький привкус: вкус стали, вкус крови, вкус смерти. Что будет дальше? Куда мы попадём?
Говорят, все псы попадают в рай.

...и помчались навстречу собакам. Пусть будет бой, но мы не дадим загнать себя в угол. Я готова умереть за свою свободу и сделаю это в борьбе. Я – настоящая волчица.

18.12.2008

Раз улетала от щегла
Красотка-мушка,
И на траве она нашла
Нашла полушку.

Ей за полушку антиквар
Давал намедни
Отличный старый самовар
Размеров средних.

И муха — вся навеселе -
Враз опьянела.
Свеча горела на столе,
Свеча горела.

Друзьям своим на файф о'клок
Нальёт по двести.
И тараканы — скок-поскок -
Уже на месте.

Но тут свалился паучок
Без приглашенья.
Ему, бедняге, невдомёк -
Здесь день рожденья.

Он муху шлёпнул на стекле
Из самострела.
Свеча горела на столе,
Свеча горела.

И пали оба башмачка
Со стуком на пол.
И нет проворней паучка -
Он муху сцапал.

Мушиный крик в зловещей мгле
Повис несмело.
Свеча горела на столе,
Свеча горела.

Как вдруг, отбросив все дела,
Комар прекрасный
Свои расправил два крыла
Крестообразно.

О нём в народе без прикрас
Молва недаром.
Он паука по пузу — раз! -
Одним ударом.

И нашей мухи похвале
Не знать предела.
Свеча горела на столе,
Свеча горела.

И сотрясался потолок -
Плясала мошки -
Скрещенье правых-левых ног
Под звук гармошки.

И говорили на селе
Все то и дело:
Свеча горела на столе,
Свеча горела.

было использовано для игры "Один-в-один" http://litset.ru/publ/68-1-0-18310
"вытащено" для "Пятницы"