Боль хочет, чтобы её чувствовали.
Джон Грин

Глаза у Лёльки полные морей,
чудной рельеф обкусанных ногтей,
у ног стоит рюкзак с раскрытой пастью,
а в нём тетрадка, кролик-талисман
и Грина недочитанный роман....
Она мне говорит тихонько: «Здравствуй».

Звонок с урока — в классе шум и гам
несётся по проходам, по углам:
«уродина», «блаженная», «заучка» —
бьют Лёльку по лодыжке, по плечу...
Я с ними не согласен и кричу,
но мой протест предательски беззвучен.

Она мне говорит: «ещё не спишь?
А знаешь, сколько тайн у школьных крыш?
Пересчитать — камней в морях не хватит» —
я глупо улыбаюсь... в горле ком —
«А хочешь, почитаем перед сном
о том, что звёзды в чём-то виноваты?»

Стою на крыше: осень шелестит,
обрывком кровли ветер шпарит бит,
а Лёлька клеит пластырь на колено.
«Не больно» — хорохорится — «Пустяк». .
Но хлеще расползается синяк
и тает вместе с ней в иной вселенной.

Когда уходит Лёлька — меркнет свет.
Прости меня, прости — шепчу ей вслед,
и почва под ногами легче пуха...
Рюкзак висит на тоненькой спине,
а с рюкзака подмигивает мне
крольчонок на брелке... с кровавым ухом.


10.2025

мои жи ши круче других жи ши
Александр Оберемок


в нетронутой сиренами тиши
я прочитала все твои жи ши
про шишел-мышел, гензеля, лукойе...
теперь прощай, мой лютый неписец!
камрад, я вдохновилась наконец.
пока рыдает северский донец,
стишарю на тетрадном поле боя.

такая меланхолия в душе,
что хочется в отборном падеже
склонять пустые ссоры рядом с сорри,
залечь на дно подальше от нытья,
включив пластинку, старую как я,
томба-ля-нежить вместе с сальватором;

тревогу унимая, смаковать
креплёный чай из ёмкости ноль пять,
впустив лихой сквозняк в свои пенаты,
и в пропасти фейсбучьей суеты
твои увидеть тонкие черты
за толстым слоем серого квадрата...

а за окном рассвет кровав и свеж,
и солнце, как айва — бери и ешь —
поспело в рамках летнего сюжета.
слетает с тополей июньский снег,
из белгорода в харьков и камбэк
летят грачи, кукушки и…ракеты.

06. 2025

ни Амстердам, ни Вена, ни Ванкувер,
ни романтизмом пышущий Париж
меня не прилучат, не приворкуют,
покуда ты дышать не прекратишь.

речной трамвай в причал уткнулся носом,
катает Лопань лодки на себе,
и третий год простреленная осень
гостит в твоей бетонной скорлупе.

она кровоточит и днём, и ночью
на скверы, на дома, на горожан.
и голосом Шульженко о платочке
поёт и плачет, кутаясь в туман.

ты пахнешь безысходностью и ромом,
который пью от мамы втихаря.
вдали синеют лампочки Госпрома
на влажном капюшоне ноября.

растут руины, ширятся погосты.
я с комом в горле пристально смотрю,
как на твои поломанные кости
ложится первый иней поутру.

11.2024

Переклад українською

Харків

Ні Амстердам, ні Відень, ні Ванкувер,
ні романтизмом пишучий Париж
мене не прилучать, ні приворкують,
допоки ти нескореним стоїш.

Трамвай річковий в пірс уткнувся носом,
човни катає Лопань на собі,
і вже як третій рік щемлива осінь
живе в твоїй бетонній шкарлупі.

Кровить вона крізь хмари без зупинки
на парки, на домівки, на містян,
і голосом Шульженко про хустинку
співає, обгортаючись в туман.

Ти пахнеш то безвихіддю, то ромом,
який я крадькома від мами п'ю.
Геть-геть синіють лампочки Госпрому,
але така теплінь від їх вогню!

Ростуть руїни, ширяться кургани...
А я дивлюсь, від них неподалець,
як на твої важкі пекучі рани
ничком лягає перший морозець.

Ты пропах марципанами, чист и тих.
В красоте синеглазых озёр твоих
я тонула, забыв о войне и боли.
Мне казалось тогда будто пенный мёд,
а не дождь по брусчатке к ногам течёт,
и туристы жужжат, словно в ульях пчёлы.

Тучи к морю уплыли. Сошла вода.
Я бродила по Straßen туда-сюда
мимо пряничных домиков местных хансов.
Если б к сердцу прислушаться (как в кино),
из-за пазухи вытряхнув сотню «но»,
не смогла бы, наверно, с тобой расстаться.

Ты не то, чтобы сказочный был — иной.
Шпили башен сияли над головой, —
ни пожаров, ни плача сирен, ни взрывов.
Хочешь, в парке у замка гуляй в тиши,
хочешь, в лодке катайся, стихи пиши —
ни контузий, ни страха, ни нервных срывов.

В стороне от озёр ворковал вокзал.
Из пивной вышел вечер, меня обнял,
сразу стало тепло, как под одеялом.
Полусонные утки то там, то тут
еле слышно мне крякали: «Аlles gute!»
Я в ответ улыбалась им.
И... молчала.

11.2024 г.

Князь

Днесь филин в чаще ухал жутко; мой путь повдоль днепров и волг.

Объезд земель поди не шутка, а древнерусский княжий долг.
Заехал в Углич на ночёвку – тебе и ужин, и изба,
и этак думаешь: а чо вдруг мальчишник нонеча без баб?

Текла Любава и потела, вертела снасть, что твой осётр.
Народ – он любит это дело, хотя и грех вот это всё.
С утра был гневен понарошку: бил вдребезг рожи и стекло.
Жевал морошку на дорожку, коль клюкву градом посекло.

Когда-то верили друг дружке, но ныне с ханом на ножах.
В Орду нельзя теперь без пушки, а то не будут уважать.
Призвал из леса ворожею гадать по книжным словесам.
Рекла: свернёшь ты, лебедь, шею – убьют тебя, помысли сам.

Типун тебе, карга-вещунья, ступай в болото, где жила.
Дороги лёгкой не ищу я, и власть моя не тяжела.
Ужо, поляне и древляне, я доберусь до ваших сёл...
А там уж и Орде предъявим, ведь пушки – это наше всё!

В седле дремал, и снились бесы: Тырнет, Утуб, Смарфон, Стаграм.
И вроде сыт, а в теле несыть, и жаждал славы и наград.
Мы с ханом были побратимы, но кто там знает наперёд.

Ну, пушек не было, вестимо, а так-то летопись не врёт.

Жиль де Брюн

Душевный отклик :)

Князева одиссея

Днесь принял я на грудь нехило и понял вдруг, что аз есмь князь!
Икнул, всплакнул, достал чернила и стал писать, перекрестясь,
не то указ, не то стихи, но заухал филин от балды,
и мысль пришла ко мне стихийно — а не проехаться ль куды

повдоль трактиров и таверен, повширь полей, морей и рек?
И по пути жевать люцерну, коль лопухами пренебрег.
Решил, что выдвинусь в Орду я, повглубь веков искать древлян —
на истину не претендую, ведь я в истории профан.

«Пужайся, хан, крутого нрава!» — посредь двора ору впотьмах.
Тут подошла соседка Клава. И мой осётр воспрял в штанах.
Всю ночь она его вертела, как снасть, ловила на блесну,
а я ей, между грешным делом, рёк ахинею про жену.

Заснул под утро. Снились бесы: Стаграм, Политр и Опохмел.
Они во мне пришибли несыть, и хан словил меня и съел...

Вернулся с песней лебединой домой. Детишек — мал мала.
Со скалкой встретила княгиня. И вдребезг нос мне рассекла.

06.2024

Такая ночь токайского разлива
Александр Кабанов


Люблю провинциальный городок,
где лето коктебельского разлива
по профилю скалы неторопливо
стекает в море, камни и песок.
Где мыс Хамелеон, как янычар,
легенды сторожит у Мёртвой бухты -
и хоть бока от важности разбухли,
он дряхл и совершенно одичал.
Там соком наполняется мускат
в долинах голубых, а вечерами
хватают крабы сумерки клешнями
и спрятать их у пирса норовят.
В ночных кафе кебабы и лагман
дымятся от заката до рассвета.
И хочется мадеры и сонетов
испить, как пил их Максимилиан.
Там хвоей пахнет пенная волна,
к смолёвкам липнут лунные волокна.
Там у отеля клён штормами согнут,
и тоньше паутины тишина
на крыльях мотыльков влетает в окна...

07.2022

Реве та стогне Дніпр широкий
.....................Тарас Шевченко

В чужом краю мне снова не до сна.
Сто дней назад расстреляна весна.
По выжженным полям в бронежилете
идёт навстречу миру и войне
воронками изъеденное лето,
сжимая прах и пепел в пятерне.

Боюсь уснуть, боюсь, что вновь приснится,
как хата щурит впавшие глазницы
и пламя изрыгает из дверей.
И в сердце разрываются калибры,
пока пытаюсь путь к спасенью выбрать,
касаясь то обломков, то штырей...

Здесь с птичьим пеньем смешан звук сирен.
И страх не обесточен, не смирен —
он остро пахнет дымом, ярко огнен.
И чувствуя тоску мою, Дніпро,
как зверь в капкане то реве, то стогне,
впуская скорбь в студёное нутро.

Когда-то полагала я серьёзно,
что лучшее лекарство — пот и слёзы,
и море с тишиной прибрежных вод.
Но жизнь смертельный узел тянет туже...
За окнами гроза дома утюжит.
Дай Бог, без града… Грохот не убьёт.

06.2022

В зеркале отражается белокурая девочка
с аквамариновыми глазами.
– Как же ты красива, Стелла, –
говорит себе Стелла, лучезарно улыбаясь.
Прибегает котёнок, трётся о ноги.
Стелла проводит рукой по его спине
и думает:
было бы грустно,
если бы кто-то
шею свернул зверёнышу.

– Фрау Ронфельд,
в моде костюмы в полоску! –
юная Стелла тканью окутывает
холёное тело клиентки.
Нитка за ниткой, стежок за стежком.
– Вы волшебница, милая Стелла! –
восхищается фрау Ронфельд,
примеряя костюм, а та
пристальным взглядом
оценивает её упругую кожу
и ужасается собственной мысли:
что можно сшить из неё?

Хрустальная ночь
разлетается на осколки.
Они прокалывают хрупкий сон Стеллы,
и тот стекает красными жидкими нитями
по стенам её спальни.
– Стелла, вставай! надо спешить, –
голос отца сух и скрипуч.
Глаза матери - воронки полные страха.

Над Берлином, раздираемым и паникой, и восторгом,
кружит орёл третьего рейха,
а затем
устремляется вниз,
выклёвывая глаза слепой толпе.

– Как же ты красива, Стелла, –
гауптшарфюрер Добберке
гладит девушку по волосам
и натягивает их на крючковатые пальцы
туже и туже.
– Соглашайся, Стелла, работать на нас.
– Нет, – она процеживает сквозь зубы боль
и превращается в футбольный мяч,
отскакивающий от сапог палачей.
Когда включается свет в сознании девушки,
в пыточную приводят её мать
с лицом, похожим на непрожаренный бифштекс.
– Соглашайся, Стелла, – говорит дьявол Добберке.
– Соглашайся, Стелла, – говорит мать.
– Соглашайся, Стелла, – говорит Бог.
– Да, – выдавливает девушка,
сломавшись, как пластмассовая кукла под колёсами штёвера.
И проваливается в ад.

– Как же ты красива, Стелла, –
говорит себе Стелла, ухмыляясь.
И выходит на охоту
в плаще
из кожи
фрау Ронфельд.
Она рыщет по городу,
вынюхивает,
выслеживает,
выманивает из подполья бывших собратьев по вере,
чтобы прийти на их похороны,
упиваясь безграничной властью.

Май сорок пятого.

…бритая наголо Стелла,
рыбьим немигающим взглядом
обводит зал суда
и, услышав приговор,
облегчённо выдыхает:
десять лет пробегут быстро,
а впереди – целая жизнь.

10.2021

Основано на реальных событиях
https://bigpicture.ru/stella-goldshlag-po-prozvishhu-beloku/

Посмотри на мир. Он куда удивительнее cнов.
Рэй Брэдбери

Город пахнет болотом, тоской и серой.
По-осеннему мрачный, промозглый, серый,
оглушает меня тишиной дворов.
В нём людей не сыскать – он как будто вымер.
Старый тополь ветвями сучит кривыми,
животы грозовым облакам вспоров.

Дождь сочится из сумерек на районы,
из проулков таращат глаза вороны,
и шевелится зыбкая темнота.
Я хочу убежать – но не тут-то было.
Чёрным саваном полночь меня накрыла
и качает, как умершее дитя…

Словно спелое яблоко с красным боком,
солнце в небо скатилось с ладони Бога.
Просыпаюсь. Пью кофе. Иду во двор.
Город пахнет анисом и свежим сидром.
Осень щедро плеснула огня в палитру
и рисует на листьях забавный вздор.

В свитерах той-терьеры, левретки, йорки,
умиляя прохожих, бегут с восторгом,
невзирая на робкий кошачий рык.
Оттолкнувшись отважно от ветки липы,
паучок, словно ниндзя, на тросе липком
опускается ветру за воротник.

Каждый встречный осенним теплом заласкан.
Прыгнул солнечный зайчик ко мне на лацкан,
в шею носом уткнулся – и был таков…
То ли дворник сказал мне, всегда поддатый,
то ли Брэдбери в книге писал когда-то:
мир куда удивительней всяких снов.

11. 2021 г.

Врачам ковидных отделений посвящается

Слышится привычный вой сирены.
Койками заставлен коридор.
Маску сняв, вдыхая день осенний,
Анна из окна глядит во двор
тесной и обшарпанной больницы,
повидавшей множество эпох.
Дождь реанимировать стремится
ясень, что за лето пересох.

Доктор Анна, словно ангел в белом,
сколько б ни казалась полной сил,
чувствует, как одеревенело
тело от затылка до бахил.
Звук рингтона воздух сотрясает
и виски сжимает, как мигрень.
– Дочка, ты когда домой?
– Не знаю. Может, завтра, может, через день…

В гомоне больничной круговерти,
где исход то мягок, то суров,
Анна пишет выписку о смерти,
пятую за тридцать шесть часов.
Стойкий запах кофе в кабинете.
Под глазами тёмные круги.
Здесь такой аврал – отгул не светит,
и на отпуск планы далеки.

В ПИТе, в коматозной колыбели,
парень спит, сжимая сны в горсти…
Анна села рядом у постели,
голову на руки опустив.
«Пусть проснётся этим утром ранним,
я его, как брата обниму.
Только бы не умер», – шепчет Анна,
засыпая, – «Только бы не у…»

08.2021

Затоплен унынием наш ковчег:
Двуногие тоже бывают тварями.
...И все же, отбросив вопрос "зачем?",
Ты новых мальков запустил в аквариум.
.................................................................. Елена Шилова

Аквариум чист, в нём вода вкусна –
скалярии сдохнут теперь счастливыми.
Я вижу, ты грушами сыт сполна,
а мне надоело давиться сливами.

Живём, вычитая из двух двоих.
Семейная сага увязла в мареве.
Выкармливай басней мальков своих,
а вырастут – души из них выжаривай.

К чему изнуряющий стипль-чез
по жизни, когда мы мертвы до финиша?
Зачем нам шалаш, если рай исчез,
а новый построить – уже не вскинешься?

У старых обид не сыскать концов.
Ты смотришь глазами тарани вяленой,
на скорбную маску надев лицо. Молчишь,
а во взгляде – давай, проваливай.

...Пыхтит чемодан по брусчатке дня.
Дорога в родимые дали ужится.
В автобусе давка и трескотня.
А мне хорошо. Хорошо до ужаса.

05.2021

/Тяжёлый сон/


Мне часто снится горная река:
с крутых зубастых скал её рука
под крымским солнцем тянется к долине,
где зреет и хмелеет виноград,
где в роще можжевельники царят,
где я всегда ношу чужое имя.

Джаным, цветка прекрасного милей,
бежит навстречу:
– Здравствуй, Эдигей! –
прильнув к груди, обхватывает шею.
Медвянен аромат её волос.
Я смелый воин, я силён и росл,
но возле Джанике своей робею.

В её глазах внезапно вижу страх.
Раскаты грома слышатся в горах,
пещерный город, как халва, крошится,
и время ускоряет лёгкий бег.
Смотрю, а Джанике не человек,
а маленькая трепетная птица…

Накрыла степь обманчивая мгла.
Враги вокруг, их лицам несть числа,
мелькают стрелы, лязгают кинжалы.
И вот лежу, к земле копьём прижат,
останки оплетает виноград,
оплакивая гибель соком алым.

...Протяжный крик пронзает пустоту.
Под зуммер просыпаюсь, весь в поту,
курить до сумасшествия охота.
Распахиваю в сумраке окно –
там птица на ветвях следит за мной,
и льётся горьковатый запах мёда.

11.2020

Стихотворение написано на конкурс "Беспредел" - 4 под ником "Rетт"

посвящается Лидии Литвяк


Снова небо огнём прошито,
снова нет облакам покоя.
"яшки" встретили "мессершмиттов"
на синеющем поле боя,
обнажили стальные когти,
атакуют и бьются насмерть.
И как звёзды, сквозь дым и копоть
до земли долетая, гаснут.

Дикий зной на округу вылит
то ли дьяволом, то ли Богом.
А у Лиды четвёртый вылет
за сегодня. Летит над логом,
над сухим сосняком и выше,
колыхаясь в объятьях солнца.
И не видит она, не слышит,
что за ней чёрный ворон вьётся.

Сердцу Лиды как будто тесно.
Вдох... Но воздуха не хватает:
отлетала январь невестой,
а вдовой приземлилась в мае.
– Эй, сейчас горевать негоже,
развернись и снижайся живо! –
ей почудился крик Алёши, –
Или станешь в момент поживой.

Из орудий бабахнул «мессер»,
незаметно подкравшись к "яку",
и схлестнулись они над лесом.
Пулемёты стрекочут – на-ка!
– тра-та-та – вот тебе за мужа
и за наших девчонок тоже!
Мир вокруг до прицела сужен.
Гнев струится по влажной коже.

Закружились земля и небо.
На осколки разбился воздух.
Самолётик вильнул нелепо
и спикировал к ярким звёздам.
Тишина. Вроде всё как надо,
только кровь запеклась на скулах.
Лида села с Алёшей рядом,
у него на плече уснула.

11. 2020г


Стихотворение написано на конкурс "Беспредел - 4" под ником "Rетт"

Лениво сыплет с неба влажный снег
на мрачный дом у старого причала.
Мы жили в нём когда-то. Ты считала,
что это наш спасительный ковчег
(верней, то был губительный ковчег).
Его несло потоком кутерьмы
нередко по прямой, но чаще боком.
Настырно лезли ветры через окна,
чтоб взять тепла семейного взаймы.
Шло время. Стали комнаты узки,
снаружи и внутри похолодало.
Тебе всегда чего-то не хватало,
и ты вязала шарфы из тоски
(верней, из недомолвок и тоски).
Весна, едва встряхнувшись ото льда,
завыла у порога по-собачьи.
Тебя попутал демон, не иначе,
и вместе вы исчезли навсегда…
Теперь я знаю лёгкость пустоты
и как в неё проникнуть знаю способ.
Но некому ответить на вопросы:
ты с кем, ты где?
(верней, была ли ты?)

10.2020

Стихотворение написано на конкурс "Беспредел - 4" под ником "Rетт"

С благодарностью, С. П.


Отсюда видно птиц над Куш Кая, здесь сосны вековечные хвоят.
Курбан вздыхает прошлому в затылок и пробует на ощупь небеса.
В левкоях утопает летний сад, и стол для сыновей Айла накрыла.

– За что? Куда?
– Шагай, Курбан, вперёд.
Не дрейфь, татарин, точно не в расход,
а в край, где горы выше, лето суше.
В руках солдата дёрнулось ружьё.
– Аллах...
– Молчи, старик, тащи тряпьё.
Приехал эшелон по ваши души.

Семь дней в пути с отарой крымских мух.
Жужжание привычно режет слух.
Жируют тиф, чесотка, малярия.
На станциях, как сгнившую айву,
через окно и двери на траву
вышвыривают мёртвых конвоиры.

Томится плов, на блюде ждёт долма. Хабиль с Кабилем сводят мать с ума,
во вражеских объятьях сжав друг друга. Один пришёл в пилотке со звездой,
в фуражке с Totenkopf пришёл другой, и сам шайтан их встречей загнан в угол.

Семнадцатая ночь под стук колёс,
Курбан к дороге намертво прирос.
За что, куда? – никчемные вопросы.
На облаке спускается Айла,
поддерживая небо:
– Иншаллах...
Ей суховей расчёсывает косы.

По коже старика бежит озноб.
Жена, целуя мужа в липкий лоб,
сгибается, как тоненькая ветка.
И удивлён Курбан: вот это да! –
от оспы не осталось и следа,
которая в Айлу вонзилась метко.

Айла, луны безжизненной бледней, по чёрным кудрям гладит сыновей:
– Ни в том, ни в этом мире нет покоя. Мои ягнята, свет очей моих,
здесь нет войны, здесь даже ливень тих, здесь каждый и накормлен, и напоен.

Несётся поезд, накреняясь в сон,
и в лодку превращается вагон –
её волной грохочущей качает.
На небе месяц вспыхнул и потух.
Курбан привстал и вышел в пустоту,
залитую тягучим криком чаек...

10.2020

Серебряный призёр Кубка Мира по русской поэзии - 2020 (stihi.lv)
Бронзовый призёр по системе ТОП-10 Кубка Мира по русской поэзии - 2020 (stihi.lv)

В тумане проблесковые огни сверлили мрак порывисто и спешно.
Легавый, если сможешь, догони!
Оторвались. Гостиница. Ресепшен.

За стойкой дед плешив и однорук, со взглядом отставного кагэбиста прошамкал:
– «102-й» – почти что «люкс», уютный номер, только в нём не чисто.
Затем, куриным носом ночь клюя, беззубый рот захлопнув перед нами, в убогом коридоре бытия развоплотился, шаркнув сапогами.

Напарник насторожен был и хмур, предчувствуя грядущее затылком. Сыграв с замком, вошли в глухую тьму, где лютый страх клыки вонзил в поджилки. На стены люстра выплеснула свет. Я ринулся бежать – не тут-то было!
За нами нет двери. И окон нет. По центру – стол и те, кого убили мы несколько часов тому назад, сидят, смеются, жизни ставят на кон... В ушах загрохотало: «Этих в ад!» И смерть пустила слюни, как собака.
Я видел, что владелец казино с запёкшимся пятном на дряблом горле вразвалку приближался, вынув нож, что мертвецы в нас бельмами упёрлись…
– Чего застыл? – приятель буркнул, – млять, – пожрём и спать. С утра слиняем тихо.
Не слушая его, я стал стрелять с неистовством затравленного психа. Глотая сгустки воздуха с трудом, вдруг пошатнулся, выронив «беретту», на узкую кровать упал ничком и умер так до самого рассвета.

Очнулся. Утро лезло сквозь окно, но муторно мне было отчего-то. И прорастали чёрной беленой в карманах мира шалые банкноты. Мой друг сидел с простреленной башкой, буравя вечность тусклыми глазами…
Плешивый дед единственной рукой набрал «102» и усмехнулся:
– Амен.

05.2020
___________________________
Нео-МПК 1, финал.

Я иду по Амстердаму

Я иду по Амстердаму.
Смотрит солнце с высоты,
как, теряя мартограммы,
женихаются коты,
как маляр огромной кистью
на кирпичный дом налёг.
Я поймал себя на мысли –
Бог мой! – вылитый Ван Гог!

Колорит щекочет нервы:
слева – церковь, справа – лядь
предлагает мне за евры
в полдень звёзды показать.
У неё корма такая,
что не снилась кораблю!
Отвечаю ей, икая –
циг-гель, циг-гель, ай-люлю.

В кофешопе бармен в профиль
схожий с чихуахуа
предложил мне вместо кофе
покурить марихуа...
Я лечу над Амстердамом:
Амстел узок и широк,
сверху – ангел, снизу – бармен,
ухмыляясь, чешет рог.

03.2020

В парке

В Кёкенхове в одно из безоблачных утр,
словно йолы, быстры и легки
по тюльпанным озёрам бесшумно плывут
мотыльки, мотыльки, мотыльки.

Рты раскрыли туристы в цветочном раю
по-стрекозьи тараща глаза,
и лихой шарлатан, наплевав на статью,
двух зевак на крючок нанизал.

По аллеям катаются люди в саду,
оседлав двухколёсных коней,
а на ветке высокой терзает дуду
соловей, соловей, соловей.

Вижу: мельница крыльями машет ветрам
и отважно в пространство глядит,
будто вызов бросает: эй, ты, Амстердам,
не родил донкихотов, поди!

Опрокинув в глубокие недра свои
эйфорию, прилёг под платан.
И шептали, сбегаясь в мой сон муравьи, –
лепота, лепота, лепота!

03.2020

Старый квартал

Ещё вдыхаешь жизнь, разинув пасть,
квартал, побитый плесенью и временем.
И, чтоб однажды в реку не упасть,
мечтаешь новостроем забеременеть.
Твои дома с глазищами фантош
в десятки тысяч свай упёрлись пятками.
Когда-нибудь ты в небо прорастёшь,
ломая тучи крышами покатыми.
По ним я, тапки белые надев,
пойду, стуча клюкой, как бабы спицами,
смотреть, как свили гнёзда на воде
баркасы с человеческими лицами,
как мрут велосипеды под водой,
не в силах излечиться от коррозии,
как я, ещё беспечно-молодой,
целуюсь с фонарями нетверёзыми...

04.2020

_________________________________
Чемпионат Балтии 2020

Летним дням, весёлым и горячим,
Я хочу название найти...

…И покуда ханствует татарник...

...Но живу без имени пока.

…Я всему ищу живое имя.
И себе название ищу...

Светлана Пешкова "Без названия"
http://litset.ru/publ/16-1-0-57174

Нарекли меня соседи Димой,
дворничиха – Ваней-дурачком …
Я ищу своё родное имя
и вчера, и ныне, и потом.
Дождь стучит по окнам не по-детски,
слышится мне в шуме – паспорт где?
Катится слеза орехом грецким
по моей непрошеной беде.

Я пытаюсь с мая и до мая
вспомнить все слова из словаря,
танакан компотом запивая,
ничего врачам не говоря.
Взялся за кроссворд, отвлечься чтобы –
тут же заработал нервный тик –
я всему, что в клеточках должно быть,
не могу названия найти.

И покуда хамствует болячка,
как С2Н5ОН горька,
я завёл для радости собачку,
но она без имени пока.
Ем и сплю в обнимку со склерозом,
в голове всегда сплошная муть.
Лишь один в забывчивости козырь:
денег взять взаймы и не вернуть.

05.2020
_________________________________
Нео-МПК-1, 3 тур

…Вот сейчас опять примеряешь маски –
То безумный Лир, то блаженный Чацкий,
То властитель дум, то герой Эсхила.
Я опять билет на тебя купила.

Светлана Пешкова
"Родной чужой"
http://litset.ru/publ/3-1-0-57733

То безумный Лир, то блаженный Чацкий,
то певец Орфей, то советник статский –
я такой актёр, что не знает рамок!
Каждый ужин – фарс, каждый полдник – драма,
на обед – трагедь, а на завтрак – хохма.
Заведу концерт – тараканы дохнут.
Бенефис в ночи слышит полквартала,
но спешат менты, а не театралы.

А сегодня стал я Наполеоном.
Подошла жена, пригрозив айфоном,
набрала «03» у двери прихожей…
Санитар зашёл, надавал по роже,
спеленал меня в середине пьесы
и повёл к попу отлучать от беса.
Я кричу жене: «Жозефина, стерва,
не на церковь, так на такси пожертвуй!»

Прикатили в храм да в карете скорой.
Бонапарт внутри поубавил норов.
В белой рясе поп головой качает,
рядом с ним стоят три сестры и чайник.
Чую, что хотят окропить водою.
Ничего, вернусь и жену урою.
Из сестёр одна говорит несмело:
– Ваше имя?
– Эх, запиши – Отелло!

05.2020
________________________________
Нео-МПК-1, 3 тур