Первая подборка была опубликована здесь
Вторая подборка была опубликована здесь
Третья подборка была опубликована здесь
Четвёртая подборка была опубликована здесь
Пятая подборка была опубликована здесь
Шестая подборка была опубликована здесь
Седьмая подборка была опубликована здесь
Восьмая подборка была опубликована здесь
От составителя подборки: конечно, конкурсы были разными - сложными и простыми, многочисленными (по количеству участников) и не так чтобы очень. Все приведённые ниже произведения победили в этих разных по параметрам конкурсах серии "Седьмая пятница". Вы можете отметить, что некоторые произведения рекомендовались редакцией (у них есть "пёрышко" на авторских страницах). Седьмая пятница - 251: он сказал: "Поехали!" Николай_Рогалев.
Мы жили на планете Фаэтон Мы жили на планете Фаэтон,
И, как другие юные фаэты,
Любили галактическое лето
И верили в космических мадонн.
Мы рвались в рубки звёздных кораблей,
И, повзрослев, надеялись пробраться
Сквозь лёд Луны и жар протуберанцев
К другой небесной страннице – Земле.
Была в ней тайна древних ойкумен,
Но нас лишила сна совсем иная –
Живёт ли на Земле любовь земная,
А если нет, то что же там взамен?
Наивные, счастливые сердца –
Нам так хотелось, чтобы во Вселенной
Любовь, однажды вырвавшись из плена,
Все звёзды заселила до конца.
И мы нырнули в солнечный прибой:
Две яркие, красивые кометы,
На миг опережая скорость света,
Ворвались в мир планеты голубой.
...Кто видел, как зажёгся небосклон,
И две звезды упавшие сгорели?
А может, это к нам не долетели
Влюблённые с планеты Фаэтон?
Седьмая пятница - 252: вишневый сад Люся_Мокко.
Лопасненские мотивы Макушка лета выдалась прохладной.
Вишнёвый сад, уставший от дождей,
шагнул в туман у берега Лопасни
и там пропал… должно быть, заблудился.
А мы с тобой блуждаем в нашем прошлом,
рука в руке – боимся потеряться.
И чувства, словно выросшие дети,
упрямы, своенравны, непослушны.
Так хочется увидеть всё иначе:
июльский плёс, и песни под гитару,
и смех другой, восторженной девчонки.
Но мы, как тени чеховских героев…
Чего мы ждём? Смотри, уже светает,
и новый день – бессмысленная вечность –
тягуче поднимается с востока,
где зреют тучи, цвета спелых вишен.
И с ветром молодым в окно струится
зелёный запах скошенной люцерны.
Но где же ты?.. причудливая память
тебя сегодня ночью воскресила,
вернув тепло родной руки... А утром
проснулся дождь, серебрян, нескончаем.
И первая бессонница июля
тревожной чайкой кружит над Лопасней.
Георгий_Волжанин.
случилось Случилось, - между прочим отцвела,
Роняя лепестки, невеста вишня.
В саду у птиц, жуков свои дела:
Клевать, скакать, жужжать - никто не лишний.
Закапал дождь и словно оробел.
Ещё бы, он такой неосторожный!
"Кап-кап" вишнёвый снег прелестно бел.
Он меж деревьев. Он укрыл дорожки.
Застыл на вишне мокрый муравей
Стоит, поводит длинными усами, -
Замерз и растерялся, оробел...
Откуда ни возьмись - слетел носатый:
От крыльев ветер, а от тела тень.
Секунда, - держит ствол когтистой лапой
Трудяга хищник серый воробей, -
Готов клевать, взлетать, внезапно падать.
По листьям тонко капельки звенят
Бубенчиками солнца чисто-чисто...
В природе нет никчемного звена
Пришла пора - вишневый снег случился.
Седьмая пятница - 254: майская Женя_(Гнедой).
нам пятаком сияет день нам пятаком сияет день,
он в настроении игривом.
отчаянно цветет сирень,
и льется радость лейтмотивом.
на буйство мая смотришь ты,
и нет предела изумленью
от третьей для тебя весны
со дня недавнего рожденья.
неоспорим упрямый факт,
воскресных пап прогулки лечат.
со мной сегодня в зоопарк
идешь, мой славный человечек,
мы с песнями и налегке
шагаем бодро по дорожке.
и крепко я держу в руке
твою горячую ладошку.
Седьмая пятница - 255: базарная Галка_Сороко-Вороно.
Признание напёрсточника Нынче на базаре жертвы будут,
Вижу, собирается народ,
Тянутся зеваки отовсюду -
Неплохой наметился доход.
Люди падки на любые трюки,
Каждый что-то выиграть спешит.
Наши тренированные руки
Отберут последние гроши.
Я не отзовусь о них нелестно,
Я в душе, поверьте, сам таков,
Только знаю: все поля чудесны
В самых разных странах дураков.
Ольга_Хворост.
Ох и переборчивый народ! Я который год стою на рынке,
Эксклюзив с прилавка продаю,
И имеем мы с подругой Нинкой
Клиентуру тут уже свою.
- Дамочка, купите брюки мужу,
Ну, и что ж, что нету - значит впрок!
Если вам мужчинка очень нужен,
Я пришлю - оставьте адресок!
- Не проходим мимо нашей точки,
Продаю за баксы и рубли!
Посмотрите, гарные носочки
Нам вчера с Парижу завезли.
- Покупайте в клеточку рубахи,
Праздничные есть и на все дни;
Тут вчера подрАлись олигархи -
Очень им понравились они.
- Отойди, ублюдок, от прилавка,
Ты ещё вчера меня достал:
Чуть не спёр носки во время давки.
Я тебя запомнила, нахал!
- Милая, постойте, ради бога,
Что ж вы мчитесь, будто на пожар
Можно даже пальчиком потрогать,
Обалдеть какой у нас товар.
- Девушка, купите непременно,
Лишнего у вас не попрошу;
Это же рейтузы от Кардена,
Я сама такие же ношу!
- Эй, мужчина, вы трусы забыли!
Нет, сначала заплати за них.
Ну и что ж, что в копоти и пЫли -
Это же сейчас – последний шик!
Не купил... Ну и греби, опарыш!
И вот так уже который год -
Взмокнешь тут, пока им что-то впаришь...
Ох и переборчивый народ!
Седьмая пятница - 257: цветы жизни АлексейИрреальный.
Чудо, или Первые шаги *Чудо сопело. Ползало,
звёзды сбивая пятками.
Где-то на Южном полюсе
чудо решило спрятаться.
Мама шарлотку тыкала...
Папа завис у телика...
Время привычным тиканьем
жизнь неизменной делало.
Вдруг, поначалу кукольно,
руки раскинув ластами,
чудо пришло на кухоньку -
за пирогом и сказками.*
Ольга_Хворост.
Человек дождя Бабы твердят - дурак,
место таким в психушке,
хоть и не буйный, всё ж
лучше б свезла в район;
Воду Иван с утра
сам наливает в кружку
и на обоях дождь
снова рисует он.
Мажет то вниз, то вверх -
стены пошли коростой...
выгнать пыталась дурь
(сыну неполных семь),
доктор сказал: - Поверь,
он не болеет, просто
мальчик твой, на беду,
ну... не такой, как все.
Бросив себя винить,
справилась постепенно -
если надежды нет,
то ничего не ждёшь;
бывший порой звонит:
- Как там Ванюшка, Лена?
Та лишь вздохнёт в ответ:
- Ваня рисует дождь!
Дмитрий_Шунин.
Последний день детства Помню... Иду из школы,
Двоек в портфеле нет.
Между пушистых ёлок
Тычусь ногами в снег.
Жмурюсь от вспышек света.
Холод кусает нос.
Солнце, едва заметно
Катится под откос.
Дремлет в грудном кармане
С дамою кавалер -
Пара почтовых марок
Сделанных в ГДР.
Время течёт в прорехи,
В сумраки чёрных дыр,
Будто зимою реки
Спрятанные во льды.
Сердце не знало прежде
Жуткой тоски немой.
Крепко обняв в подъезде,
Входит тоска домой.
Помню... С порога прямо
Вечная пала мгла...
- Что-то случилось, мама?
- Бабушка умерла...
Роксана_Ланд.
Ученикам Фридл Дикер-Брандейс* Два десятка ребят взяли краски да карандаши,
Их фантазия рвётся в полёт и не знает препон.
Непослушны озябшие пальцы - дыши, не дыши...
На казённом листке оживает несбыточный сон.
В нём свернувшимся рыжим котёнком спит солнце вверху,
По зелёной лужайке разбросаны щедро цветы.
Босоногая девочка мчится к отцу-пастуху -
Только пятки сверкают в некошеных травах густых...
Почему невозможно остаться в том сне насовсем?
А в реальности в серое небо вздымается дым...
Безнадёжность...
И даже Всевышний, как водится, нем,
И не верится в то, что удастся остаться живым.
Вместе с дымом в бездонную высь чьи-то души летят,
А в застывших недетских глазах поселяется страх...
Но как только берутся за кисти, светлеет их взгляд.
...Нам остались от них только сны на казённых листках
*Фридл Дикер-Брандейс - учительница из Освенцима. Не смогла оставить учеников и вместе с ними шагнула в газовую камеру. Седьмая пятница - 258: художественная Владимир_Алексеев.
Холст До будущего, бывшего потом,
До всякого завета и закона
Вселенная натянута холстом,
Упругая и тихая до звона.
Холстинная нетронутая суть,
Которой нет глубиннее и ближе.
За яркость красок сложно заглянуть,
Закрыв глаза и сердце обездвижив.
Мы заняты хорошим и плохим,
Добро и зло так смутно различая,
Наш ум берёт то кисть, то мастихин,
На свет и тень пространство размечая.
То мягкость трав, то острие меча,
Палитры шаг меж золотым и белым -
Во всём сквозит натурщица-душа,
На краткость жизни связанная с телом.
Галия.
она рисовала... она рисовала бабочек – синий рой
и белые, жёлтые, красные в нём вкрапления –
она рисовала музыку, и стеной
вставала над ней мелодия – чьё-то пение.
и солнечных бликов стая летела ввысь,
и бабочки, с ней сливаясь, творили радугу...
она рисовала осень – срывался лист,
и падал, кружился, падал, и небо падало.
она рисовала снег – и цвела зима,
и звуки шагов по снегу вели в забвение.
она рисовала музыку и сама
могла становиться ею
в одно мгновение.
Ольга_Хворост.
Рисунок на песке Женщина на пляже в Сан-Марино
Грезила о чём-то неизбывном,
А вдали рыдала мандолина,
Бережно баюкая тоску,
Возраст шёл к закату - не девчонка,
А сложилось как-то всё ни к чёрту,
Женщина, задумавшись о чём-то,
Пальцами водила по песку.
Жизненные горести-печали,
Те, что так мешали жить вначале,
Пролетели, чайкой откричали,
На висках оставили свой след;
Женщина устало рисовала
Пальцами кружочки и овалы,
А волна смывала и смывала
В море неоконченный сюжет.
Седьмая пятница - 259: спортивная Николай_Рогалев.
Трасса Пока ещё пустует пьедестал.
Метёт лыжню ленивая позёмка.
Но скоро всё расставит по местам
И честно назовёт героев гонка.
Пора на старт, тревожен этот миг.
Пусть будет к нам Фортуна благосклонна,
И вот уже стремительно скользим
С метелями по трассе биатлона.
Зима волшебной скатертью лежит,
Но некогда в узор её вглядеться.
Идём на огневые рубежи,
И пули в цель уходят в ритме сердца.
До славы нам три шага по прямой.
Тягучие секунды рвём на доли.
И первыми за финишной чертой
Вжимаем в снег горячие ладони.
Байкальских зорь багульниковый цвет
В чужих краях нам души согревает.
Тебе мы дарим золото побед,
Таёжная, озёрная, степная.
"Таёжная, озёрная, степная..." - первая строка Гимна Республики Бурятия aleker.
Вольная борьба С весом разрешив проблемы спорные,
Олимпийских чтоб достичь вершин,
Отправляюсь я с российской сборною
Покорять таинственный Пекин.
Мастер спорта, чемпион и прочее...
Далеко заглядывая вдаль
По борьбе (по вольной) мне пророчили
Золотую, минимум, медаль.
Выхожу на маты осторожно я.
Вольная борьба – моя стезя,
Я владею сказочно подножкою...
От «Камаза»... только тут нельзя.
Мой противник (вот бычок накачанный,
Сразу видно – дом ему спортзал)
Посмотрел какой я озадаченный
и узлами руки мне связал.
Мельницей с колен на маты брошенный,
Не могу порвать я цепких пут.
«Отпусти, - шепчу я, - по-хорошему,
А не то придёт тебе... капут».
А соперник всё хохмит и дразнится.
Скрученный лежу я, как змея.
Вижу – перед носом чья-то задница,
Укусил, а задница моя…
Взвыл от боли и собрал все силы я,
Резкий разворот, приём, туше...
Рефери мне поднял руку хилую
(Сам я рук не мог поднять уже).
Репортёры светят аппаратами.
Из груди наружу рвётся стон.
Я стою, увешанный наградами –
Новый олимпийский чемпион.
Галка_Сороко-Вороно.
Моя Вуокса (Песня водных туристов) Тысячи туристов бродят по планете,
Но моя Вуокса* на земле одна.
Капает ли дождик, или солнце светит,
Ты на перекатах не увидишь дна.
Там стеной застыли сосны-небоскрёбы,
Прячут в небо ветви, тучи заслоня,
А гиганты-ели тянут лапы, чтобы
От шального ветра уберечь меня.
Припев:
А байдарка наша от кормы до носа
Песнями, любовью, радостью полна…
Мы к тебе вернёмся, милая Вуокса,
Много рек на свете, только ты – одна!
Быстрая Вуокса в Ладогу стремится,
Из седого леса рвётся на простор,
А трудяги-вёсла, словно крылья птицы,
Нас примчат быстрее, чем любой мотор.
Может, не завидный тут прогноз погодный,
Комары лютуют, только, без прикрас,
На слово поверьте, лучший отдых – водный,
Может, и немодный, нам он в самый раз.
Припев:
А байдарка наша от кормы до носа
Песнями, любовью, радостью полна…
Мы к тебе вернёмся, милая Вуокса,
Много рек на свете, только ты – одна!
*Вуокса - любимая водными туристами живописная река на Карельском перешейке Седьмая пятница - 260: первая любовь Имум_Коэли.
Пересветно-Несусветное немного в рифму... Разве сражают воображение
только лишь те поэты,
что в залах колонных восхлопаны
лавровыми аплодисментами,
да критиков-рецензентов хлопотами
в степени возведены и воспеты?..
А он был смешон в пиджачишке тесном,
и даже немного, как будто, жалок,
росточком не выше велико-известных
народных отцов да вождей-генералов.
Когда появился на свет, дед окрестил его – Пересвет.
Цветистого имени люди не знали,
Светиком попросту называли
(мама очень хотела девочку).
И, надев очки с покорёженной дужкой
на крылатые ушки (в солнце – прозрачно-розовые),
он, со щёк рассыпая веснушки,
всех и вся засыпа́л вопросами –
острыми, этак перчёно-начиненными,
что учитель классических не имел ответов.
«С приветом» его считали,
мальчишки лупили, дразнили «лохом».
Он свято верил, что драться – плохо.
Не должен Сапиенс, тем более, Хомо,
Хомо другого «действием оскорблять»,
если уж он действительно – Сапиенс,
а не хамло и последняя «ять».
Он как-то стыдился «не быть человеком»,
не жалился, слёзы не лил, и не охал.
Скрипел зубами, лицо багровело,
но только беззвучно икал, да немного
дёргалось правое веко.
В кургузом портфеле, в тетрадке потёртой
Светик хранил «Пересветов секрет» –
ночами глухими, в своей стихии
один оставшись, писал стихи –
верлибры звучные, сонеты певучие.
Замыслов – буча, икон всех круче –
Великих портреты. Рифмуя сюжеты,
мечтал поэтом, миру известным,
протопать планету из места в место
и сквозь дороги витьё
да забытьё времени
песнями славить имя её –
самое светлое – Света.
Она не читала творения Пушкина.
Её гарнизонного детства игрушки –
гильзы бусами у колыбели,
позже – отца-майора гантели.
Очи раскосые дикой газели,
косы до пояса и долгоногость,
взгляда печаль да недетская строгость –
наследство от мамы.
…в школе Беслана с сестрёнкой Таней
мама осталась навечно
в бесчеловечно-чёрном
году две-тыщи-четвёртом…
А норов упёртый, в кроссах первая.
К бесу нервы, и в бездну с вышки,
телом трёхкратный кульбит завинтивши,
Света-Ракета «без бульки» бабахает.
В ауте ахают членистоногие дурни-мальчишки
и прочие многие взрослые дяди!
Глядя, как все до последней пульки
в «застометровое» сердце победно
невозмутимая Светка-Торпеда
мишень колошматит из калаша,
в карман запихивают, глуша,
желанье цевьём огневым вибрировать
в пальцах Светкиных крепких рук –
военрук седоватый, дородный
и модный физрук лихой,
скрывая мужское: «Едрёна ж печёнка!
Ну, хороша! Ух, хороша девчонка!».
Как-то, под вечер на тренировку
Светка заходит в спортивный зал.
Двое прыщавых качков-отморозков
ранец мутузили бутсами чей-то,
чью-то тетрадку швыряли зачем-то
и ржали во весь жеребячий оскал,
в углу на разбитых коленках Светик –
ползал, очки на полу искал…
Из памяти Светки кошмара шквал –
школа, спортзал, на коленях дети,
боевики-ублюдки… Беслан!..
Сейчас они, гады, за всё ответят –
за маму, за Таню, за этого Светика…
Сузив бойницами очи газельи,
невмочный отчаянный рык издав,
львицей, торпедой, ракетой метелила,
шваль оголтелую в пыль раскидав!
Мятый портфель и тетрадку заветную –
Светику – «Что ли, твоё? Вставай,
руку давай, помогу. Ну, потопаем»,
а тот с колен еле слышным шёпотом,
обратно тетрадку пихая неловко ей:
«Это тебе… о тебе… прочтёшь потом»…
«Мне?»… полистала… Странички испестрены
строчками в рифму – стихами да песнями,
и на листочке на каждом заметила гриф –
«посвящается Свете».
Тут бы роз ей – куст! Да карман его пуст.
На негустость рублей накупил крем-брюле,
и сорвал с губ смешинку милую –
«Угадальщик! Моё любимое!».
Перед Светкой бредёт задом наперёд
и, скользя подошвами по глазурному крошеву,
талому, самоцветному,
первоцветами путь порошит –
чёлки шёлковые ерошит мать-и-мачехи,
голосит стихи! С куражу басит –
«Провожу, а что? Вдруг обидит кто»,
оба хором – в смех! …А девчонка в снег
на распутье расклякшем обочинном
из его тетрадки вытряхнула украдкой
инеем крытое, стылое, одиночество их постылое…
Завистью стёкла буравят оконные
недоумённые одноклассники –
«На фиг такой девчонке классной
этот абсурдно-нескладный Карлсон?»…
В курилке учительской географичка –
старая дева да истеричка –
дым папиросный, давясь, глотала,
и как-то надсадно, как-то натужено
то ли кашляла, то ли рыдала,
хлюпая носом простудно-заложенным,
и по лицу обречённо заношенному
«мадэ ин чина» помаду размазывая
(с получки к восьмому марта заказанную
в инет-супермаркете «Дёшево»),
часто крестила окошко чумазое,
щёки тощие морща сеточкой,
в след им сипела надрывно-участливо –
«Будьте счастливы, деточки,
будьте хотя бы вы»…
А физрук лихой да военрук седоватый дородный
от мужичьих самцовых мечт безнадежности
в слякоть роняли бульдожьи челюсти
да мышцы железные (в любви бесполезные),
да банально-брутальные кроссовки модные
(опять же в любви не пригодные)…
Без обиды, что ж,
он и впрямь похож
ей казался на
фантазёра книжного,
и надкрышного летуна – Карлсона –
мяты, коротковаты брюки,
а руки крылато вспархивают куда-то,
взгляд лучистый, пречисто-апрелевый.
Пропеллером лопасти-руки распахивая,
он подскакивает легко, да так высоко,
что – очуметь! Точно взлететь
в купол небесно-сводчатый
обнять необъятность хочет!
И звонко хохочет! Аж, стал выше ростом!
Так просто случилось счастливым быть,
забыть подростковые горести
и горстями жадными черпать да пить
душистость хмельную пушистых кос,
вразнос по апрелю кружить, эх-ма!
И, веря - не веря, сходить с ума!
…укрыв в задушевные закрома
улыбку её МонаЛизову,
он слизывал нежно молочно-снежные
крем-брюлёвые дорожки
с обветренной, в блёстках зелёнки,
калёной девичьей ладошки.
Недостижимая Светка-Торпеда,
непостижимая Светка-Газель,
счастьем светясь и едва дыша,
по следу нелепого коротыша – поэта
Светика-Пересвета –
шла, сокрушая зависти рифы,
в пронизанный солнцем апрель безбрежный,
шла и благоговейно-бережно
несла напитанный светлыми рифмами
Светиковый портфель…
Александра_Одрина.
Когда я была Алёнкой Когда я была Алёнкой,
наивной весёлой девчонкой,
дружили мы с рыжим Аликом –
он тоже тогда был маленьким:
редиску немытую ели
на старых скрипучих качелях,
по серым днепровским скалам
себе приключений искали –
Там – кручи!
Там – тучи!
Там – корабли летучи...
Мы хлебом кормили чаек
и вслух, не таясь, мечтали.
а небо текло, будто море,
и в нём — череды историй
струились, перетекая,
прикинувшись облаками,
и нас на волнах качали
вне времени и печали...
Ах, кручи!
Ах, тучи!
Ах, годы-года летучи...
Татьяна_Василевская.
Опасный возраст Его, представьте, звали Лев…
Поверите едва ли,
Он в класс входил и, ошалев,
девчонки изнывали.
И я не знаю, почему
с необъяснимой силой
Прилипла, как репей, к нему,
и яблочки носила.
А Лёвка-гад, ни чих, ни пых,
подарки прятал в ранец,
Пока на бледность щёк моих,
как змей, вползал багрянец.
Тогда малец, достав апорт,
хрустел так осторожно,
что я глядела в сочный рот,
охваченная дрожью.
Зрел чернослив в шальных глазах,
как тайники, глубоких,
А Лев, спасибо не сказав,
мне руку нежно чмокал.
В груди от близости с мечтой
стучало молоточком.
И я сказала маме, что...
Люблю его. И точка.
Про тили-тили ясно всем.
Понятно. Без вопросов.
Нам было с Львом уже...по семь.
Для свадьбы самый возраст.
Седьмая пятница - 261: полнолуние Ольга_Хворост.
Морок - Знаешь, я парнем отчаянным был всегда,
Да и в русалок не верил, совсем, как ты…
Только случилась однажды со мной беда:
С другом сидели вот так же мы у воды;
Звёздное небо, над морем плывёт луна,
Он закурил, я на волны гляжу, и вдруг
Вижу: русалка качается на волнах -
От нереальности перехватило дух,
Взгляд ее - точно над бездной водоворот,
Плавится воля в пожаре зелёных глаз -
Плачет, смеётся, куда-то с собой зовёт…
Глядь, а по морю дорожка ко мне легла..
Тут убежать бы, ослушаться, не посметь,
Только не сбросить дурмана её оков:
Я понимаю, что это - дорога в смерть,
А на душе почему-то легко-легко.
Море такое прозрачное – только тронь -
Кажется, что зазвенит на все голоса;
Вдруг опустилась луна на её ладонь
И звездопадом осыпались небеса.
Я начинаю от счастья сходить с ума…
Тут деревенский петух прокричал рассвет;
Морок прошёл, над водою исчез туман,
Я оглянулся на друга, а друга – нет…
Ольга_Альтовская.
Лунный свет Заря лилась, распластана и ала.
И в тишине сгустившихся дымов
Настала ночь. И вспыхнули кристаллы -
Оконные прогалины домов.
Взошла луна и заблудилась в кронах,
И, выбравшись, пронзила светом тьму,
Вверху отмылась в омутах бездонных
И плавно покатилась по холму.
Свеченье, протянувшееся следом,
Загладило неровности земли,
Лежащий снег накрыло лунным пледом,
И тени вид волшебный обрели.
Полуночной луны скупые краски,
Снега, мороз, остывшая заря...
Ночная мизансцена зимней сказки
На призрачных подмостках января.
Владимир_Алексеев.
Глубина Там никогда не знали полнолуния,
Там хор холодный водянистых струн,
Там жизнь темна, неспешная, нешумная,
Подобная загадке мшистых рун.
Там - кто кого - светящейся удой ища,
На жертву разевая острый рот,
Переползают гады и чудовища
Под арками базальтовых ворот,
А замок тёмный маленькими башнями
Напоминает мрачный замок Ив,
Их водрузил вулкан, камнями кашляя,
Лепя к наплыву лавному наплыв.
И может только существо наивное
Увериться в беспечности сполна,
Что в темноте нас ожидает дивная
Сияющая полная луна.
Седьмая пятница - 263: пряная Николь_Аверина.
Начало любви... Начало любви - с окаёмочкой блюдце…
Движенье по кругу, без мысли споткнуться.
Губами коснёшься, блеснет позолота…
Пьёшь прямо из блюдца настой бергамота -
изысканно нежный…Дыханьем шафрана
наполнен весь воздух, чарующий, пряный…
Подушечкой пальца, по краешку блюдца,
скольженье, глоток, и по кругу…
Вернуться…
Седьмая пятница - 264: вчерашняя Олег_Юшкевичъ.
простить нельзя простить молочное время – прокисший вчерашний путь,
как сложно порою писать о понятном – понятно.
но мысли-бемоли на тон понижают суть,
так нервно-неровно замазаны белые пятна.
минуты-матрешки в часах убаюканно ждут
полночных безмолвий, рассветов, раскрашенной коды,
……..
а в комнате двое, пастельно-постельный этюд:
она и, конечно же, он.
и, конечно же,
годы…
он раньше проснется, он выйдет курить на балкон,
уставший от связей, сонливо посмотрит на время.
а время - убито наточенной, злой тишиной...
он просто поймет, что рифмуется «время» - проблемно…
она не простит, что простила вчерашнюю боль,
себе не простит, но,
а впрочем,
а впрочем,
а впрочем…
враньё начинается с чисел: 17:00,
затем 19… под полночь и где-то в три ночи…
но совесть - она не позволит остаться совсем,
совсем одиноким, забыть про числительность меры.
его философия не исключает дилемм,
её психология терпит любое «во-первых».
и клёклое время нависнет дамокловым сном,
и квёлые чувства распнутся на кухне-голгофе.
разверзнутся хляби… потопы, воскреснет содом,
она же спокойно промолвит:
«любимый, вот кофе»…
всего лишь… вот кофе…
Laura_Li.
Отдушина Мой маленький затерянный мирок,
иное измерение в пространстве,
где бабочки вальсируют у ног
в своём цветочном полусонном трансе,
где измусолил шлёпанцы щенок.
Мой домик, словно сказочный, скрипит
облупленными ставнями, от ветра.
В сиреневых фонариках репьи,
в углах конюшни маются слепни.
И ягодами выпачкано лето -
во весь плетень малинники царят
с душистыми плодами и клопами.
А утром брызжет белая заря,
цикория несметные моря
коровы пухлогубые лакают.
Подолгу музицирует скворец -
лучисто, вольно, вдохновенно-пьяно.
Две кошки входят в кухонный дворец
съесть окуня и ряпушки сырец,
пуховых фрейлин приучила мама,
они за это - лечат ей артроз,
мурлыкают исправней радиолы...
Отец, пропахший тонной папирос,
блины, окрошка, рюмка и опрос:
"Чего там на Земле творится, Оля?"
И засыпают в дымке вечера,
на паузы наматывая время...
Мне чудится невольно, как вчера
отары звёзд ходили ночевать
туда, где сны от юности горели.
Ирина_Архипова.
Из личного дневника молодой Яги А вчера ходила вокруг болота,
собирала травы для чудо-зелья.
Водяной сердито ругал кого-то,
да скрипели под ветром тугим деревья.
Проползла гадюка – быстра подружка! –
только хвост мелькнул средь густой осоки.
"Вечерком зашла б – запеку лягушек
в потрошках сорочьих".
...Приползала, по-девичьи поболтали
(похваляется новой блестящей кожей).
А потом старый леший пришёл с цветами.
Да за старого замуж идти негоже.
А вот помню, в прошлом году парнишка
на Кощея шёл – заблудился в дебрях.
Отпустила... Полгода читала книжку
колдовских рецептов.
А сегодня варю приворот-настойку
(вдруг обратно поедет мой тайный рыцарь).
Эх, медку бы сюда... получилась горькой.
Да платок сменить: за год сильно выцвел.
Русы косы грязны и пропахли тиной –
не помыть ли отваром лесной крапивы?
Приберусь в избе, на хвостах мышиных
погадаю: жив ли?
Седьмая пятница - 265: неадекватная Вячеслав_Дворников.
о пчелослониках А у нас на подоконнике
Поселились пчелослоники.
Хобатастые, ушастые
Днем и ночью в доме шастают.
Все друзья глаза разинули
На скотину фантазийную.
На чудовищев похожие,
С неприятной страшной рожею,
Вдруг себя увидев в зеркале
В этом мире исковерканном,
Вспомнив молодость пчелиную,
Жизнь медовую не длинную
И цветы на поле маковом…
Пчёлки горько-горько плакали…
И со слёзками фантазии
Вслед за внешним безобразием
Утекли. Пропали слоники
Чистота на подоконнике.
Седьмая пятница - 266: яблочная Галья_Рубина-Бадьян.
Изгнание из рая Мечталось лишь о легком флирте -
бокал вина, поклонник, лесть,
полуулыбка Нефертити;
ловить момент - сейчас и здесь.
Скрывать волнение под маской
острот, как тело под чадрой,
и наслаждаться безопасной,
всепоглощающей игрой.
И вдруг - глаза поднять не смею,
чтоб не сорваться и не пасть.
Вползает в душу дерзким змеем
неожидаемая страсть.
Мы делим яблоко на части,
Эдем безлюден и тосклив.
Змеится шёлковое платье
в тени раскидистых олив.
Галия.
яблочное в сезон паденья звёзд и яблок спелых
минуты лета, кажется, летят
ещё быстрее...
светом загустелым
наполнен августейший месяц-сад,
который истекает в звук и сладость,
в горячую густую тишину,
где мне в твои ладони вечно падать,
как яблоко, когда иду ко дну
под воду сна,
и вкус его медов.
и так же сладок каждый миг летящий,
и не разлить осеннею водой
тех нас двоих – из лета уходящих.
***
слова меня солгали снова,
а голубиное письмо
несёт единственное слово,
в себе вместившее весь мой
немой восторг перед тобою.
а чувство, скрытое внутри,
ещё не названо любовью,
но лишь о ней и говорит...
Николь_Аверина.
Однажды ты проснёшься... Однажды ты проснёшься и поймёшь,
что мир совсем другой,
что воздух пряный.
Что грохот за окном – не братский бой,
и ты не от вина – от счастья пьяный…
За отзвуком грозы посыплет град
размерами с орех,
сомкнутся тучи…
Но ты уже не вспомнишь, что был грех,
и «Град» – дитя огня, как тварь – ползучий…
А этот...он растает…Пусть листва
побита, как тогда,
и сад взъерошен,
и яблоки клестами из гнезда,
и всё ещё летят…и лук, как скошен…
И бабушка ворчит: - Коту под хвост…
Но с солнышком встаёт –
замесит тесто
на яблочный пирог, а жмых под гнёт…
И с луком пирожки! И всем есть место…
И чудный аромат наполнит дом,
и осы налетят,
напьются вдоволь…
И только цвет жасмина, бурей снят,
напомнит о былом, хоть лёг подковой.
Однажды ты проснёшься и поймёшь…
Седьмая пятница - 267: медовая Ирина_Архипова.
Мы станем слушать дождь Однажды в сентябре, в сырой субботний вечер
у осени в саду мы встретимся опять.
Нам шороху листвы ответить будет нечем –
мы станем слушать дождь, задумчиво молчать,
смотреть, как по стеклу ползёт неспешно муха,
не ведая о том, что кончилось тепло.
И падая с ветвей, нам капли будут глухо,
протяжно повторять: "Прошло, прошло, прошло..."
Припрятан летний день в янтарной банке с мёдом,
пучке душистых трав, малиновом желе.
Ждёт бала листопад. Ненастная погода
готовит свору туч к охоте королей.
Мы встретимся опять, когда умчится лето,
вплетая в наши сны сентябрьский мотив.
Мы станем слушать дождь, не зажигая света,
осенние мечты свои благословив.
Георгий_Волжанин.
Сентябрьский мёд Осенним днём рядиться не пристало.
По выцветшему ситцу неба стих,
медвяный ветер, горизонт сластит...
Сентябрьский мёд -
не много и не мало:
поёт в цветке пузатым баритоном
невидимый мохнатый сладкий шмель,
от сытости -
гудит на тон нежней
полуденно и разморённо, сонно,
лугами, над рекой и над полями
стремительно волнение стрекоз -
то вверх, то вниз, то перламутром кос,
срезают поле зрения, виляют,
висит в зените хищный наблюдатель,
от крыльев - вниз - голодный силуэт,
что видит он?
Меня, тебя, наш свет,
которым - неслучайно обладаем...
Ползёт чернильных туч патлатый демон
по бирюзе сентябрьских простыней...
По осени в особенной цене
тревожный, острый вкус прикосновений:
руки, плеча, частиц цветочной пыли
подхваченной - летучим сквозняком...
Наш век, наш миг сейчас произойдёт:
- Эй сверху! Этим днём мы вместе были!
Откуда эти мысли, эти чувства?
Мокро лицо, а сверху льёт и льёт...
Молчать вдвоём - великое искусство...
Молчать, и ощущать
сентябрьский мёд.
Седьмая пятница - 268: желтые дожди Вячеслав_Дворников.
желтые дожди Солнце осенью греет невесело,
Поседели травинки – волосы…
Я не помню слова у песенки,
Той, что пели мы на два голоса…
Жёлтый лист безнадёжно кружится,
На земле не найдётся пристани…
Слёз твоих не просохла лужица,
Сном дорогу любви не выстроить…
Дождь холодный под ноги стелется,
Собирая листву осеннюю…
Было – не было…Перемелется…
Неизбежность ведёт к терпению…
Потемнеет надежды золото…
Было – зелено… Было – молодо…
Седьмая пятница - 269: картинка Сергей_Кодес.
Монолог бронзовой девушки Задумка, наверно, была неплохая:
Фигурка из бронзы на радость туристам.
Сижу на скамейке, о чём-то мечтаю...
Снимают, садятся – прославилась быстро!
Сначала всё это мне было забавно –
Коснутся плеча и поглядят коленку.
А если компания – тут и подавно –
За место поближе все лезут на стенку.
Но год пролетел, и второй, и четвёртый,
Менялись туристы, а шутки всё те же.
И мне эта роль надоела до чёрта!
Я вам не ковёрный – весь день на манеже.
Да, я из металла, но если потрогать,
На ощупь тепла - совершенно как люди!
Да, кажется всем, что поклонников много,
Но каждый из них посидит – и забудет...
Давно оценила я шансы реально,
Для статуй немного в судьбе вариаций.
Но вдруг он найдётся – такой ненормальный –
Со мной посидит... И захочет остаться.
Nikolaich.
Греческая ирония Галя, послушай меня, Одиссею подобного мужа,
Праведный гнев усмири, оправдаться позволь перед казнью.
В баню позвал Диоген, по восточной традиции мыться.
Пар выпускали сполна, о природе вещей говорили.
Дом проиграл Диоген, об заклад он с Праксителем бился.
Пифос огромный вина осушили в порыве азарта -
могут и скульпторы пить. Что случилось потом я не помню.
Утром не дали поспать, разбудили водой из кувшина,
Вижу, что это не ты, не божественный дар Афродиты --
Воры проникли в мой дом. Опечален вторжением этим
Молнии Зевса призвать, всевозможные кары обрушить,
Стражу позвать я хотел, но открылись глаза на реальность --
Критский дворец далеко, оказался я в славной Пальмире.
Долог неведомый путь, и, надежду оставить не в силах,
В северных бурных морях Иггдрасиля спросить я пытался:
Чем прогневил я богов, и любимую где теперь встречу?
Многие годы искал, от потери испытывал муки,
Тысячи крыльев истёр у волшебных сандалий Гермеса,
Стал воспитателем муз, красоту и любовь воспевая.
Случай помог обрести вожделенную нить Ариадны --
Сам Церетели пришёл, попросил поделиться талантом,
Он рассказал о пути к одинокой скульптуре у моря,
К этой печальной скале, где отвергнув дары ухажёров
Бронзой бесчувственной стать Галатее пришлось в ожиданье.
Вот и настал эпилог, злоключения все завершились,
Знаешь всю правду теперь, неужели в обиде отвергнешь?
Лёгкого пара вина и хмельного Диониса шутка --
Я не виновен ни в чём, не казни равнодушным молчаньем.
Взор обрати на меня и прости подгулявшего мужа.
Седьмая пятница - 270: сливовая Татьяна_Василевская.
Срок давности Случилось это в прошлом веке, но
не сжата память на полях,
напомнит, как читал Онегина
по-русски чисто врач-поляк.
Муж-лейтенант попал в аварию.
Судьба-стряпуха, хоть завой,
пересолила ночи карие.
Рожай соломенной вдовой.
В военном госпитале Щецина
под каблучком терновых слив
намучилась Алёна с первенцем,
едва от сепсиса спасли.
Плыла палата с «Матка Босками»,
на новый свет не торопясь,
пока мадонна комсомольская,
как жгут, закусывала бязь.
Сестра бросала слово веское
с «голгофы» капельных высот:
«Похоже, панночка советская
нам все подушки погрызёт».
Соседки пели ей Утёсова,
свои гостинцы разделив:
клубнику, сливы, бело-розовый,
с прозрачной кожицей налив.
«Да ты же самая счастливая,
раз твой ребёнок жив-здоров!» -
и вместе с рдеющими сливами
поток надежд вливался в кровь.
Прошёл тянучий месяц с хвостиком,
муж с загипсованной ногой
забрал её и сына Костика –
конвертик пухло- дорогой.
Сменились веры и полярности,
союзы, папы, повара.
Не существует срока давности
у бескорыстного добра.
В пшеничных косах – нити пегие,
и снилось ей, как до утра
Хирург- поляк читал Онегина.
Такие были доктора…
Ира_Сон.
Особенности аномального быта Жёны решают споры разумно, взвешенно,
Либо битьём посуды — смотри, дивись!
Это нормально, если ты — просто женщина.
Если ты — ведьма, «просто» — не твой девиз.
В кухне и спальне властвую я играючи.
Только в душе давно назревает бунт:
Будь я хоть трижды правильной и порядочной,
То, что другим позволено, мне — табу.
Стоит немного жару поддать эмоциям
(выпил, не вынес мусор, сбежал на матч) —
В доме искрит проводка, поломки множатся,
Краны текут… и прочих сюрпризов тьма.
Ссоришься с мужем? В лоб аргумент швырни ему!
Если ты — ведьма, загодя спрячь сервиз.
Если тебе под силу владеть стихиями —
Дом разнесёшь на части, едва сорвись.
Правой рукой готовлю пирог со сливами,
Левой – настойку верную, чтоб везло.
Это чудесно – делать людей счастливыми.
Это обидно – прав не иметь на злость.
Вроде полезный дар, а порой мешает жить.
Впору забиться в угол и там реветь,
Гладя метлу... Зачем отменили шабаши?
Где разгуляться чувствам приличных ведьм?
Ярость и гнев запру на замки незримые.
(Может, излишне пафосно, но не зря)
...Милый, в последний раз говорю: не зли меня!
Мы не осилим третий ремонт подряд!
